Браун Картер. Куда исчезла Чарити?

   — Как твои дела? — спросил я.
   — Больно, но приятно! Я позвонила Мэри Рочестер, как ты просил. Мне ответила женщина, она попыталась бросить трубку, но я настояла на том, чтобы поговорить со своей бывшей пациенткой.
   — Молодец, — похвалил я ее.
   — Сегодня она будет у тебя дома примерно между двумя и тремя часами дня.
   — Отлично, — сказал я. — Еще раз спасибо.
   — Я соскучилась по тебе, — ласково произнесла она. — Это, конечно, просто смешно после семи часов разлуки. Но ты уж лучше возвращайся поскорее, а то я могу начать обучать свои группы совершенно новой концепции терапии!
   Я повесил трубку и посмотрел на удивленного Мэнни:
   — Если тебя это так волнует, можешь выставить мне счет за звонок.
   — Не в звонке дело, — живо отозвался он. — Это.., это что-то сверхъестественное! У меня почти точно такой же сон. В моем — баба тоже совершенно голая, только на шее у нее тонкий золотой воротник. — Его тройной подбородок задрожал, когда он снова наклонился ко мне через стол. — Что сказал доктор?
   — Попытайся однажды ночью дать бабе возможность поймать тебя, — серьезным тоном ответил я. — Он считает, что это разрешит проблему — так или эдак.
   Я оставил Мэнни раздумывать над всеми этими проблемами, вывел свою машину со стоянки возле студии и поехал домой.
   Ровно в три часа раздался звонок в дверь, и я увидел на моем крыльце Мэри Рочестер с явно неодобрительной гримасой на вытянутом лице.
   — Хочу кое-что пояснить с самого начала, мистер Холман, — жестко сказала она. — Я здесь только потому, что Даниэла настоятельно просила меня посетить вас.
   — Я вам признателен, — сказал я. — Входите. Она примостилась на краешке кресла в гостиной, выпить отказалась.
   — Я глубоко разочарована вами, мистер Холман, — резко сказала она. — Я думала, что моя маленькая девочка будет в безопасности, если вы, известный эксперт по самым деликатным делам, как о вас все отзываются, будете защищать ее! Я содрогаюсь от одной только мысли о том, какими бы могли быть последствия, если бы она благополучно не вернулась под защиту Даниэлы.
   — Но вы же полагались не только на меня одного, — возразил я.
   Она с подозрением уставилась на меня:
   — Что вы имеете в виду?
   — Позавчера ночью вы сообщили мне, что приняли меры.
   — Это просто слова.
   — А Джонни Легарто?
   — Он покинул дом Эрла еще до того, как Чарити приехала в “Санктуари”!
   — Джонни Легарто спас жизнь Чарити, и они убили его.
   — Это не правда! — прошептала она.
   — Зачем мне лгать вам о таких вещах? Джонни любил вашу дочь, и вы это знали. Поэтому вы послали его в Биг-Сур, чтобы присмотреть за ней, пока она будет в институте. Он был вашей козырной картой на случай, если что-то пойдет не так.
   — Бедный Джонни! — Ее пальцы судорожно вцепились в кресло. — Он был очень хорошим мальчиком, и только из-за того, что он носил этот дурацкий наряд, никто не мог разглядеть его лучших качеств — Кроме вас, — уточнил я. — Они планировали сделать нечто ужасное с вашей дочерью, мисс Рочестер, и им бы это удалось, если бы не Джонни Легарто.
   — Вы думаете, они предпримут новую попытку, мистер Холман?
   — Нет, если мы успеем их остановить, — ответил я. — Мне нужна ваша помощь.
   — Скажите мне, что делать? — Она смотрела на меня, бледная как смерть.
   — Чарити убежала из дома, потому что считала, что во всем виноваты вы, — сказал я. — Вы пытались ее найти, не смогли, потом позвонил Эрл и сообщил, что она у него.
   — Он расписал мне, в каком она состоянии. Это было дикое преувеличение, но в то время я еще этого не знала. Он предложил мне прилететь к нему в Лос-Анджелес, чтобы сделать шаг к примирению между мной и Чарити. Тогда я подумала, что это так благородно с его стороны. На самом деле все, что ему было нужно, — это деньги! — продолжала она с нескрываемым презрением. — Он нагло принялся преследовать меня, как только я приехала. Расписывал, в каком отчаянном положении он находится, говорил, что всем нам было бы намного лучше, если бы я отдала часть того, что получила по разводу. Пришлось объяснить ему, что все это получит Чарити в тот день, когда ей исполнится двадцать один год, и, что бы он ни говорил, ничего уже изменить нельзя!
   — Когда ему пришла в голову идея похищения? — спросил я. — До того, как Чарити поехала в Биг-Сур?
   — Именно ее поездка туда и навела его на эту идею! Ему казалось, что шум, который поднимется после этого, снова вознесет его на вершину. Примерно тогда, мистер Холман, я поняла, что он, должно быть, сходит с ума! Я притворилась, что поддаюсь на его уговоры, что это, мол, неплохая идея. А сама, как вы уже знаете, послала Джонни Легарто в Биг-Сур. Не только для того, чтобы защитить Чарити. Я попросила его, чтобы он наблюдал за Малоуном и за теми людьми, которых он наймет. И как только Эрл разыграл бы перед газетчиками эффектный спектакль о своих страданиях, пока ему не вернули дочь целой и невредимой, я бы рассказала им правду! — Ее глаза ярко блестели. — Я бы разоблачила все это как фальшивку! Как дешевый трюк, подстроенный гаснущей звездой, который готов был рисковать физическим и психическим здоровьем своей собственной дочери, чтобы восстановить свой бывший статус!
   — И как бы, на ваш взгляд, Эрл прореагировал на это? — поинтересовался я.
   — Это убило бы его, — хладнокровно ответила она. — Полностью разрушило бы его ничтожнейшую истерическую личность! Он бы или покончил с собой, или совсем сошел с ума, и его пришлось бы поместить в психушку. Я хотела полностью уничтожить его, мистер Холман! Это был единственный способ обеспечить в будущем безопасность Чарити.
   — Использовать меня в вашем сюжете придумал Эрл? — спросил я.
   — Отнюдь. Это замысел моей дорогой младшей сестренки! — со злостью ответила она. — Только эта затея вдруг дала осечку. После того как вы отказались помогать им, Эрл впал в бешенство. И вот тут-то Маннинг подала идею, чтобы Эрл признал, что похищение было фальшивкой, а потом забил тревогу — Чарити, мол, действительно исчезла из “Санктуари”. — Ее рот презрительно скривился. — Я полагаю, Клаудиа попыталась затащить вас в постель? Это всегда было для нее решением любой проблемы, с самого юного возраста. Она, конечно, знает, что Маннинг использует любую возможность, чтобы переспать с Эрлом, но это ее нисколько не волнует!
   — Может быть, Клаудиа привыкла к этому после того, как некоторое время побыла замужем за Эрлом? — предположил я.
   — Скорее всего, на сегодня ее отношения с Эрлом для нее менее важны, чем с Маннинг, — язвительно заметила она. — Если говорить прямо, мистер Холман, то я уже очень давно знаю, на что способна моя сестра. Она всегда была не только потаскухой, но и бисексуальной потаскухой!
   На это я не смог придумать никакой остроумной реплики, поэтому решил никак не реагировать. Мэри Рочестер подождала некоторое время, но потом ее терпение иссякло.
   — Что-нибудь еще, мистер Холман? Мне уже пора возвращаться.
   — Сара Маннинг живет сейчас в доме Эрла?
   — Да. И этот отвратительный тип, Малоун, тоже. По тому, с каким пошлым вожделением он косится на нее, и по его грубым намекам можно понять, что она и его в свое время затащила в постель!
   — Есть ли какая-нибудь веская причина, по которой вы не хотели упоминать о вашем визите сюда? — спросил я ее.
   — Да, есть. — Она облизала губы. — Им это не понравится. Они будут считать, что я их предала.
   — Вас это волнует?
   — Что касается Эрла — нет. Но я бы не хотела, чтобы до Клаудии дошло, что я встречалась с вами.
   — Почему?
   — Вы не знаете, какой она иногда может быть, — уклончиво ответила она. — Сестра всегда отличалась необузданным темпераментом, даже когда она была еще маленьким ребенком. У нас одно время была собака, так она размозжила ей голову камнем, потому что та ее не послушалась! Я этого никогда не забуду.
   — Они знают, что вам звонила Даниэла?
   — Трубку взяла Клаудиа. Она не хотела звать меня к телефону, но Даниэла ее как-то заставила.
   — Вы могли бы сообщить им то, что Даниэла сообщила вам?
   — А что она мне сообщила?
   — То, что сказал ей прошлой ночью Рик Холман. Что он знает, почему был убит Джонни Легарто и кто его убил. И что он собрал уже достаточно улик для того, чтобы пойти в полицию и назвать имена всех, кто замешан в этом деле.
   — И вы действительно пойдете?
   — Нет, — терпеливо ответил я.
   — И к чему это приведет? Наговорить им кучу лжи которой они вряд ли поверят?
   — Это очень важно, — сказал я. — Сделайте это если не ради меня, то ради Джонни Легарто. Ради будущего вашей дочери!
   Ее губы плотно сжались.
   — Хорошо, мистер Холман, я так и поступлю. Но мне это кажется не чем иным, как глупостью! “Скорее всего, она права”, — подумал я.

Глава 10

   Довольно рано, часов в семь, я торопливо поужинал. Судя по этой торопливости, нервы явно начали подводить меня. То, что я пытался осуществить, было не очень оригинально: я хотел подбросить приманку, достаточно соблазнительную для того, чтобы добыча добровольно вошла в ловушку. Но все мое нутро протестовало против того, что в качестве куска сыра я использовал сам себя.
   Пистолет 38-го калибра в кобуре на поясе уютно устроился у меня под пиджаком, но именно в этом месте его прежде всего стали бы искать. Мне нужен был какой-нибудь “туз в рукаве”, о котором никто бы не подозревал. Мэри Рочестер в качестве такого туза использовала Джонни Легарто. И посмотрите, что с ним стало! Тут я вспомнил, что пистолет, который я забрал у Джорджа, все еще торчал между передними сиденьями моей машины. Я пошел и забрал его. Заполучить дополнительный ствол было только первым этапом операции. Второй этап состоял в том, чтобы найти место, куда его можно было бы спрятать, а при необходимости быстро достать. Причем спрятать надо было так, чтобы никому и в голову не пришло там его искать. Все мои идеи на этот счет иссякли, пока я готовил себе напиток со льдом. Наконец отчаяние подсказало мне старую, затасканную мысль. Кто-то где-то когда-то сказал, что прятать что-нибудь лучше всего прямо на виду, тогда никто не обратит на спрятанную вещь внимания. Я подумал, что это не очень глупо, если хочешь укрыть что-нибудь вроде письма или даже кольца с бриллиантами. Но спрятать увесистое оружие, пожалуй, не так-то легко. Я уже начал жалеть, что вспомнил об этом проклятом пистолете. С раздражением я бросил его на стойку бара, и он долго крутился по полированной поверхности, пока не задел дулом за бокал, расплескав его содержимое.
   Я отыскал стопку чистых льняных салфеток на полке под баром — все-таки это было лучше, чем ничего. Вытерев то, что разлилось, я тщательно завернул пистолет в грязную салфетку, а сверху положил стопку чистых. Как только я снова наполнил бокал, раздался звонок в дверь. Живот мой судорожно втянулся, я быстро отхлебнул глоток и медленно пошел к двери. Когда я вышел в прихожую, звонок умолк, но наступившая тишина была еще более жуткой. Я вытащил пистолет из кобуры на поясе и, держа его за правым бедром, открыл входную дверь. Мне показалось, что все это со мной уже происходило.
   На дальнем краю крыльца стояла девушка, а позади нее на дороге виднелся черный силуэт автомобиля. Ее лицо было в тени, но я заметил ее длинные черные волосы, струящиеся по плечам, и округлые очертания ее элегантной фигуры. Она была одета в белый свитер и черные брюки в обтяжку.
   — Пожалуйста, помогите мне, — проговорила она низким взволнованным голосом. — Моя мама только что умерла от сердечного приступа, который случился с ней возле вашего дома, и я ищу, где бы ее похоронить!
   — Свой парик обратно ты не получишь, — сказал я. — Я в нем так здорово выгляжу! Она засмеялась:
   — Я все равно знаю, что ты настоящий брюнет, Холман! — Голос был уже совсем другим, на целый тон выше, она говорила быстро и решительно, а не медленно и неуверенно. Она стянула черный парик, мотнула головой, и ее естественные светлые волосы рассыпались по плечам. — Признавайся, Рик, — радостно воскликнула Сара Маннинг, — я тебя здорово одурачила в ту ночь!
   — Да уж, — согласился я.
   — Это вместо извинения за все те слова, которыми я тебя обзывала прошлой ночью, — сказала она. — Между прочим, я надеюсь, что ты предложишь мне выпить в память о том, что было между нами в домике.
   — Почему бы и нет? — согласился я. — У тебя в машине опять твой друг?
   — Ты имеешь в виду Чака? — самым невинным голосом прощебетала она.
   — Кого же еще? — проворчал я.
   — Конечно. Хочешь его угостить выпивкой? Я кивнул:
   — Мы можем устроить вечеринку. Я знаю, что Чак великий молчун, но, если нам станет скучно, мы всегда можем пригласить одного из наших соседей, и Чак из него всю душу вытрясет!
   Сара повернула голову в сторону черной машины и крикнула:
   — Эй, Чак! Рик все простил. Он нас приглашает выпить!
   Дверца машины медленно приоткрылась, и оттуда появилась неясных очертаний фигура. “Черт возьми, — со злостью подумал я. — Я-то считал, что Чак примерно такого же телосложения, как Эдди, или даже крупнее!” Когда он шел по дорожке к дому, мне показалось, что он явно относится к легкой весовой категории — фунтов сто пятнадцать вместе с большими тяжелыми ботинками. Но когда он шагнул на ярко освещенное крыльцо, я несколько изменил свое первое впечатление: это был псих легчайшего веса. На нем была мягкая фетровая шляпа, надвинутая на самые глаза, и плащ размеров на десять больше, чем нужно, который чуть ли не волочился по земле!
   — Скажи “здравствуйте” этому приятному молодому человеку, Чак, — сказала Сара, давясь от смеха.
   — Зачем, Сара? — раздался отвратительно знакомый голос. — Зачем говорить такие ужасные вещи мужчине, который однажды наполовину стянул с меня трусы в порыве безумной страсти?!
   Сара взмахнула рукой и сбила с Чака шляпу. Я посмотрел на знакомое до тошноты лицо, блестящие черные волосы, причесанные простенько, как у маленькой девочки, на великолепные фиолетовые глаза — и чуть не задохнулся:
   — Чак?! Сара хохотала:
   — Как ты и говорил, Рик, Чак большой молчун. В основном из-за того, что сопрано никак не вяжется с тем образом, который мы хотели создать!
   — Дело не в голосе, — сказал я. — Как насчет тех синяков, которые на мне до сих пор видны?
   — Здесь я немножко схитрила. — Голос Клаудии Дин звучал почти застенчиво. — Я уже давно собираю коллекцию сувениров из всех этих фильмов про рабов и гладиаторов. В тот раз я прихватила с собой набор кожаных “суставов”, которые надо только надеть на пальцы — и получится что-то вроде кастета. И еще хорошенький маленький замшевый мешочек, его обычно туго набивают мокрым песком. К нему прикреплена длинная веревка, эту веревку надо раскрутить, мешочек с мокрым песком набирает достаточную скорость, и тогда...
   Я оборвал ее:
   — Понятно! Предполагалось довести меня до такого состояния, чтобы на следующий день я принял предложение Сары, каким бы оно мне ни показалось?
   — Ты прав, — сказала Клаудиа. — И мы делали это с большой неохотой, Рик. Когда Сара распахнула твой халат, мы обе чуть не упали в обморок. Я изо всех сил старалась не нанести увечий твоему прекрасному телу, Рик!
   — А я оставила тебе свой парик! — снова залилась смехом Сара.
   Клаудиа расстегнула свой дурацкий плащ, и он упал на землю. На ней осталось только маленькое шелковое платье, через которое все просвечивало.
   — Мы пришли извиниться, Рик. — Ее нижняя губа дрожала. — Сказать, что мы сожалеем о случившемся и готовы предоставить компенсацию за причиненный ущерб. А если ты так хорош, как уверяет Сара...
   — Он и вправду хорош! — с удовольствием подтвердила Сара.
   — ..то почему бы нам двоим не извиниться и не предоставить соответствующую компенсацию?
   — Она хочет спросить: на твоей кровати поместятся три человека одновременно? — пояснила Сара.
   Я почти забыл о пистолете, спрятанном за правым бедром, но через секунду вспоминать о нем было уже поздно. Кто-то схватил меня за руку и вырвал из нее спасительное оружие.
   — Добрый вечер, мистер Холман, — раздался позади меня еще один до отвращения знакомый голос. — Сколько еще машин вы взорвали за последнее время?
   — Я думала, ты уже никогда не придешь, — холодно сказала Клаудиа. — Пыталась выдумать еще какой-нибудь разговор о сексе, чтобы поддержать его интерес.
   — Давайте войдем, — предложила Сара. — Мне надо выпить!
   Я медленно повернулся и увидел свой собственный пистолет, направленный на меня. Взгляд выцветших голубых глаз Джорджа дал мне ясно понять, что он ничего не простил и обо всем помнит. Он стоял спиной к стене.
   — Проводите нас, мистер Холман, — предложил он. — Вы знали, что Эдди умер?
   — Нет, — ответил я. — Не знал.
   — Второй удар по черепу довершил разрушительную работу первого, — сказал он. — Это вы подговорили меня оглушить моего друга, и если получится, то и убить его. А вышло так, что вы оглушили меня, мистер Холман.
   — Я провожу вас, — сказал я.
   Когда мы вошли в гостиную, я направился к бару, стараясь, чтобы это выглядело совершенно естественно и непринужденно.
   — Нет! — решительно сказал Джордж. — Напитки может приготовить кто-нибудь из женщин. Я хочу, чтобы вы сели туда, где я смогу видеть каждое ваше движение, Холман.
   Я опустился в ближайшее кресло и стал уныло соображать, как можно попросить разрешения (ни с того ни с сего!) взять грязную салфетку, да еще так, чтобы это прозвучало убедительно. Тем временем Сара прошла к бару и достала несколько бокалов.
   — Шотландское виски со льдом, — попросила Клаудиа.
   — А вам, Джордж? — спросила Сара.
   — Ты же знаешь, что я не прикасаюсь к алкоголю, — ответил он.
   — А ты не хочешь дать Рику напиток, который он уже начал пить? — небрежно спросила она.
   — Почему бы и нет?
   Свободной рукой он взял бокал со стойки бара и принес его туда, где я сидел. Я ждал, что он выплеснет содержимое мне в лицо, а он вместо этого сунул бокал мне в руку. Когда Джордж отошел от меня со слабой усмешкой на лице, я понял, что это у него была такая шутка. Клаудиа взяла свой бокал и пошла с ним на кушетку. Когда она там удобно устроилась, подол ее мини-платья поднялся до самого верха бедер. Но мне теперь было все равно. Бабу, которая может избить тебя до полусмерти кастетом, трудно воспринимать как женщину, способную возбудить желание.
   — Мэри приносит свои извинения, что не пришла сегодня вечером, — небрежно сказала она. — Ей что-то нездоровится.
   — Я боялась, Клаудиа, что ты ее убьешь, — спокойно уточнила Сара.
   — Моя старшая сестра — грязная старая сука, — меланхолично продолжала Клаудиа. — Я это давным-давно знаю. И еще она паршивая лгунья. — Ее фиолетовые глаза смотрели прямо на меня. — То, как она рассказала историю о том, что Даниэла якобы услышала от тебя, выглядело совершенно бездарно. Это же абсолютная лажа! Ее бы вышвырнули из театрального училища за такую игру! Поэтому мы подождали, когда Эрл выйдет из дома, поднялись к ней в комнату и тоже поиграли с ней в одну старую игру: или правда, или... Она выбрала правду, хотя и не сразу.
   — Так что теперь мы знаем, зачем ты пригласил ее сюда сегодня днем, Рик, — сказала Сара. — Мы знаем, что ты говорил ей и что она говорила тебе. У Клаудии талант пробуждать воспоминания!
   — Это была банальная задумка, Рик, — презрительно скривила губы Клаудиа. — Ты хотел напугать нас, чтобы мы сделали какой-нибудь неосторожный шаг, и это доказало бы нашу вину!
   — Но мы подумали, что можно и клюнуть на твою приманку, — подхватила Сара. — Рано или поздно нам все равно пришлось бы что-нибудь против тебя предпринять. Кардинальное.
   — И мы решили, что это можно сделать и пораньше, — заливалась Клаудиа. — Теперь расскажи нам, что ты знаешь, дорогой!
   — С вершины своей славы ты покатилась так быстро, что публика даже не поинтересовалась, что же случилось с Клаудией Дин. Они уже забыли твое имя, — решил я надавить на больное место.
   — Не преувеличивай, дорогой, — холодно возразила она.
   — Потом кто-то решил, что может оказать тебе небольшую услугу и тем самым сократить свои производственные расходы, — продолжал я. — Поэтому ты и попала в фильм с Эрлом Рэймондом. Фильм этот, как мне сказали, станет величайшей кассовой катастрофой! Рэймонд тоже катился вниз, но ты тогда этого еще не знала. Он показался тебе решением всех твоих проблем. Выйдя за него замуж, ты бы снова разбогатела, это выдернуло бы тебя из забвения, да вдобавок ты нанесла бы страшный удар твоей старшей сестре. Все было просто прекрасно, пока дело не дошло до развода. Мэри потребовала огромную компенсацию и оставила Эрла почти без собственности. К тому же вы оба остались без работы. Получилось не совсем так, как ты предполагала.
   — Продолжай! — проворчала она.
   — Чарити убежала от матери, потому что решила, что она была несправедлива к отцу. Когда она появилась на пороге дома Эрла в обществе хиппи, он решил, что это прекрасная возможность проявить благородство по отношению к своей бывшей жене, к тому же он надеялся получить назад часть своей прежней собственности. Только у Мэри ничего не осталось: она оформила доверенность, по которой все должно быть отдано Чарити, когда ей исполнится двадцать один год.
   — Ты что, собираешься рассказывать всю ночь, Рик? — нетерпеливо перебила меня Сара. — Ближе к делу!
   — Гармоничное партнерство, — прокомментировал я. — Клаудиа, хитрая женщина с убийственным темпераментом и садистскими наклонностями, и ты, ее верный адъютант, с радостью выполняющий все, что она попросит. Например, несмотря на ваши извращенные интимные отношения, с удовольствием переспишь с любым мужчиной, на которого укажет Клаудиа, даже с ее собственным мужем.
   — Мы прекрасно знаем об этом, дорогой. — По голосу Клаудии было заметно, что мой рассказ показался ей забавным. — Лучше расскажи нам, почему мы можем оказаться в ответе за то, что этот странный парень-хиппи вдруг оказался мертвым?
   — Потому что на его месте должна была оказаться Чарити, — сказал я ей. — Если бы она умерла, то все деньги вернулись бы к ее матери. А уж со своей старшей сестрой ты как-нибудь бы справилась. Она всегда боялась тебя. Поэтому, когда Чарити решила поехать в институт в Биг-Суре, это показалось тебе прекрасной возможностью. Ты подала Эрлу идею фальшивого похищения. Этот трюк мог поднять большой шум, и он снова оказался бы на вершине. Потом ты уверила его, что этот замысел — блестящее детище его собственного ума. Или, может быть, ты подложила Сару к нему в постель, чтобы убедить его? И уж наверняка ты загнала Сару в постель Малоуну, чтобы в дальнейшем знать все детали происходящего. Например, насчет тех парней, которых нанял Малоун для выполнения работы. Кто они, какова их квалификация?
   — Пришлось немало повозиться, прежде чем появился нужный человек, — вмешалась Сара. — Я имею в виду Джорджа.
   — Профессиональный убийца, — согласился я. — С таким парнем, как Джордж, всегда можно договориться, надо лишь назначить цену. Поэтому Малоун полагал, что все это только игра на публику, я должен был думать, что спасаю девушку от похищения, а вы договорились с Джорджем, что он убьет ее.
   — Я все-таки хочу знать, как там очутился этот дурачок-хиппи и почему его убили? — перебила Клаудиа.
   — Ты только что хвалилась, что “убедила” Мэри все тебе рассказать. Думаю, она рассказала тебе и о Джонни Легарто, и о том, как сильно он любил ее дочь? — спросил я.
   Внезапно вспыхнувшая в ее фиолетовых глазах ненависть подсказала мне, что Мэри далеко не во все посвятила свою сестру, поэтому я повторил рассказ Мэри Рочестер о ее “тузе в рукаве” и о том, как она планировала навсегда поставить крест на карьере и благополучии Эрла.
   — Все пошло не так, как надо, с того момента, когда Джонни выманил Эдди из домика и помог Чарити бежать. — Тут я посмотрел на Джорджа и улыбнулся ему. — Только это был не Эдди, это были вы, Джордж. Надо платить по векселям. Джонни, должно быть, заглянул в окно — что-то вроде этого, да?
   — Та еще была ночка, — бесстрастным голосом произнес он. — Дверь в домик была у меня открыта. Я засунул кляп в рот этой девчонке и связал ей руки, потому что не хотел, чтобы она кричала, поняв, что с ней должно случиться. На моем пистолете был глушитель — шум от выстрела разнесся бы не больше чем на двадцать футов. И тут он мне чем-то врезал. До потери сознания не вырубил, но на некоторое время оглушил. Девчонка, конечно, сбежала до того, как я очухался и смог что-то предпринять. Поэтому я пошел искать ее. Увидел, как возле туалета мелькнуло ее платье. Я крикнул, она повернула голову и получила пулю в лоб. Кто мог подумать, что это парень разгуливает в платье!
   — Насколько я могу предположить, когда Джонни освободил Чарити, он велел ей бежать к институту, — сказал я, обращаясь прямо к Клаудии. — А сам остался возле домика, готовый отвлечь Джорджа от того направления, куда побежала Чарити. И тут удача отвернулась от него.
   — Жаль, что она не отвернулась от него сразу, — холодно сказала она. — Но это все ретроспектива, дорогой. А где же твой дар предвидения?
   — Тебе пришлось все переиграть, когда я отказался поверить в историю с похищением, — сказал я. — Ты понимала, что уже слишком поздно остановить выполнение контракта Джорджем, поэтому надо было любой ценой заставить меня изменить свое мнение. Твоей первой мыслью, как всегда, было соблазнить меня. Но у твоего адъютанта возник вариант получше. Пусть Эрл объявит, что история с похищением была фальшивкой, а потом надо признаться, что он, дескать, только что услышал, будто Чарити исчезла из института два дня назад. При таких обстоятельствах, поскольку я уже принял чек, я не мог отказаться продолжить работу, ведь дело заварилось уже настоящее. — Я слегка улыбнулся Cape. — Это было сделано так аккуратно... Ты даже заставила меня сказать, что поиски надо начинать с Биг-Сура и, прежде всего, связаться с Малоуном. Эрл разыграл из себя бдительного ревнивого мужа и не позволил своей жене поехать со мной. Сам он тоже отказался, приведя неотразимый аргумент: мол, дочь может прийти домой, и поэтому он хочет быть там. Это дало тебе прекрасную возможность сделать благородный жест, предложив свои услуги.