Страница:
— Покупку фермерского участка с потенциальным месторождением. Если не будет вас, то не надо будет решать, вкладывать в это деньги или нет. Верно?
— Это невозможно, — проворчал он. — Я хочу вам кое-что объяснить, лейтенант. Партнерство — штука деликатная, а в нашем бизнесе более чем где-либо. Наши клиенты обращаются к нам, потому что верят нашему совместному суждению, у нас колоссальный опыт. Убери одного из нас, и клиент автоматически решит, что это уже не то, неполноценное что-то. А как только клиент начинает так думать, он перестает быть клиентом.
— Я понимаю вас.
— Мы это с самого начала поняли, — самодовольно произнес он. — Любому из нас невозможно уйти. Каждый из нас по отдельности упустил много выгодных дел. В нашем совместном контракте есть много таких пунктов, от которых у любого адвоката волосы дыбом встанут. Но сейчас, лейтенант, — он улыбнулся, — я хочу вам привести один такой пункт. Он гласит, что если кто-то из нас двоих умрет, не достигнув шестидесяти лет, то непременно должно быть проведено специальное медицинское расследование для установления причины смерти. И далее, если выяснится, что смерть не была естественной, то девяносто процентов собственности фирмы ликвидируется, а полученная сумма прибавляется к наследству умершего.
— Контракт довольно необычный, — кисло заметил я.
— Да! — Он хмыкнул. — Поэтому вам не стоит беспокоиться, лейтенант. Джордж не станет убивать меня. В этом случае он потеряет все.
— Что ж, хорошо, что одна версия отпала. Но погодите минуту!
— У вас появилась другая столь же блистательная мысль? — холодно спросил он.
— Оба вы могли придумать довольно грязные сценарии для того, чтобы их разыгрывали другие. Значит, должны быть предусмотрены средства для защиты невиновного компаньона, если другой будет признан виновным в преступлении, приговорен к тюремному заключению и, возможно, умрет в тюрьме.
— Это мы тоже предусмотрели. — Он самодовольно хмыкнул. — Если компаньон умрет вследствие исполнения судебного приговора, тогда пункт о ликвидации не… — Он замолчал, ухмылка исчезла.
— Правильно, — произнес я почти счастливо. — Итак, если Майер убил любовника жены и замышляет убить вас, то…
— О, какая мерзость! — Деккер стукнул кулаком по стенке бара, бутылки внутри звякнули.
— Есть еще более забавный вариант, мистер Деккер. Вы убиваете кого-нибудь и представляете дело так, будто убийца — Майер, у которого есть мотивы, но нет алиби. А когда он получит свое за совершенное преступление, вы получите фирму — и больше никаких помех вашему грандиозному предприятию. Не так ли?
— Вы утверждаете, что это я убил Гила Хардейкра с целью избавиться от своего компаньона?
— Это всего лишь предположение, мистер Деккер. Но насколько я помню, именно вы рекомендовали Хардейкра Майеру. Так?
— Убирайтесь отсюда, лейтенант, пока я не сделал чего-то, о чем нам обоим придется пожалеть. — Его лицо исказилось.
— Чего-то вроде того, чтобы вогнать в меня пулю из револьвера тридцать восьмого калибра, — предположил я. — В любом случае я ухожу. Спасибо за то, что вы потратили на меня время, и за содействие следствию. Разговор вышел информативный, вы согласны?
Он зажмурился, жилы вздулись на лбу, прошло несколько секунд, прежде чем он овладел собой.
— Я подожду, — зловеще прошептал он. — Я найду время, лейтенант. Я улучу момент, когда вы…
— Вы пугаете меня, мистер Деккер, — серьезно сказал я.
— Я обещаю вам, лейтенант. — Его глаза жестоко блеснули. — Вы хотите повесить это убийство на меня, но вам не дожить до суда.
— Если обнаружатся доказательства, то не сомневайтесь, мистер Деккер, вы будете обвинены в убийстве, — произнес я с неподдельной искренностью. — А потом — кто знает? Может, уже не будет никакой необходимости в суде?
Глава 6
Глава 7
— Это невозможно, — проворчал он. — Я хочу вам кое-что объяснить, лейтенант. Партнерство — штука деликатная, а в нашем бизнесе более чем где-либо. Наши клиенты обращаются к нам, потому что верят нашему совместному суждению, у нас колоссальный опыт. Убери одного из нас, и клиент автоматически решит, что это уже не то, неполноценное что-то. А как только клиент начинает так думать, он перестает быть клиентом.
— Я понимаю вас.
— Мы это с самого начала поняли, — самодовольно произнес он. — Любому из нас невозможно уйти. Каждый из нас по отдельности упустил много выгодных дел. В нашем совместном контракте есть много таких пунктов, от которых у любого адвоката волосы дыбом встанут. Но сейчас, лейтенант, — он улыбнулся, — я хочу вам привести один такой пункт. Он гласит, что если кто-то из нас двоих умрет, не достигнув шестидесяти лет, то непременно должно быть проведено специальное медицинское расследование для установления причины смерти. И далее, если выяснится, что смерть не была естественной, то девяносто процентов собственности фирмы ликвидируется, а полученная сумма прибавляется к наследству умершего.
— Контракт довольно необычный, — кисло заметил я.
— Да! — Он хмыкнул. — Поэтому вам не стоит беспокоиться, лейтенант. Джордж не станет убивать меня. В этом случае он потеряет все.
— Что ж, хорошо, что одна версия отпала. Но погодите минуту!
— У вас появилась другая столь же блистательная мысль? — холодно спросил он.
— Оба вы могли придумать довольно грязные сценарии для того, чтобы их разыгрывали другие. Значит, должны быть предусмотрены средства для защиты невиновного компаньона, если другой будет признан виновным в преступлении, приговорен к тюремному заключению и, возможно, умрет в тюрьме.
— Это мы тоже предусмотрели. — Он самодовольно хмыкнул. — Если компаньон умрет вследствие исполнения судебного приговора, тогда пункт о ликвидации не… — Он замолчал, ухмылка исчезла.
— Правильно, — произнес я почти счастливо. — Итак, если Майер убил любовника жены и замышляет убить вас, то…
— О, какая мерзость! — Деккер стукнул кулаком по стенке бара, бутылки внутри звякнули.
— Есть еще более забавный вариант, мистер Деккер. Вы убиваете кого-нибудь и представляете дело так, будто убийца — Майер, у которого есть мотивы, но нет алиби. А когда он получит свое за совершенное преступление, вы получите фирму — и больше никаких помех вашему грандиозному предприятию. Не так ли?
— Вы утверждаете, что это я убил Гила Хардейкра с целью избавиться от своего компаньона?
— Это всего лишь предположение, мистер Деккер. Но насколько я помню, именно вы рекомендовали Хардейкра Майеру. Так?
— Убирайтесь отсюда, лейтенант, пока я не сделал чего-то, о чем нам обоим придется пожалеть. — Его лицо исказилось.
— Чего-то вроде того, чтобы вогнать в меня пулю из револьвера тридцать восьмого калибра, — предположил я. — В любом случае я ухожу. Спасибо за то, что вы потратили на меня время, и за содействие следствию. Разговор вышел информативный, вы согласны?
Он зажмурился, жилы вздулись на лбу, прошло несколько секунд, прежде чем он овладел собой.
— Я подожду, — зловеще прошептал он. — Я найду время, лейтенант. Я улучу момент, когда вы…
— Вы пугаете меня, мистер Деккер, — серьезно сказал я.
— Я обещаю вам, лейтенант. — Его глаза жестоко блеснули. — Вы хотите повесить это убийство на меня, но вам не дожить до суда.
— Если обнаружатся доказательства, то не сомневайтесь, мистер Деккер, вы будете обвинены в убийстве, — произнес я с неподдельной искренностью. — А потом — кто знает? Может, уже не будет никакой необходимости в суде?
Глава 6
На моих часах было точно три минуты девятого. Я нажал кнопку звонка собственной квартиры. Не так уж часто мне приходилось делать это. Подождал тридцать секунд и снова нажал. Прошло еще целых шестьдесят секунд, приложил к звонку указательный палец и оставил его в этом положении.
Внезапно дверь рывком распахнулась. Голос ужасно запыхавшейся женщины произнес:
— Мне так жаль, Эл. Это все из-за лазаньи. Ты пришел в самый важный момент, я не могла отойти от плиты.
— Лазанья. — Я презрительно усмехнулся и вошел. — Какое мне дело до всех этих важных моментов…
Но тут вкусный запах проник мне в ноздри, я глубоко вздохнул. Мой пустой желудок занервничал, слюнные железы заработали.
— Лазанья? — почтительно спросил я.
— Да, — холодно ответила Хильда Дэвис.
— Тебе не нужно снова на кухню, милая? — с беспокойством предположил я. — Что-то могло пригореть, пока ты открывала дверь. Почему ты не заставила мен ждать снаружи еще минут пятнадцать?
— Потому что ты, наверное, случайно облокотился на звонок, и я не была уверена, выдержат ли мои барабанные перепонки или сразу лопнут.
— Милая, лучше тебе снова пойти на кухню, — настойчиво посоветовал я. — А я пока приготовлю нам чего-нибудь выпить и…
— Эл Уилер, — обратилась она ко мне твердо. — Все в полном порядке. Лазанья готова, и мы можем приступить к ней, как только нам захочется. А в гостиной нас ждет коктейль из старого шотландского виски.
— Хильда Дэвис, — восхищенно воскликнул я, — ты гений.
Я последовал за ней в гостиную. Хильда второпях не успела включить свет в прихожей. И сияние гостиной ослепило меня. Она повернулась ко мне именно в тот момент, когда мои глаза вновь обрели способность видеть.
— Я не добавляла сахар, — вспомнила она. — Решила, что кто, кто, а уж ты наверняка не любишь сладкого… Что случилось? Ты заболел? — Она с испугом посмотрела на меня.
— Ты не могла бы минуту помолчать? — взмолился я.
Когда горничная Хильда Дэвис, открывшая мне утром дверь в особняке Майеров, отбросила свое профессиональное поведение и скрипучий голос, она, право, стала выглядеть очень милой. Но Хильда Дэвис, которая сейчас стояла предо мной в моей собственной гостиной, выглядела так, будто не принадлежала к этому бренному миру.
Платиновые волосы, плотно прилегавшие к голове, возможно, и очень шли к ее темному платью горничной, но теперь, когда она распушила их, они смягчили ее лицо, и стали видны изящные линии высоких скул, мягкий свет газельих глаз и нежная полнота верхней губы, а также соблазнительная ямочка на подбородке. Из миловидной она преобразилась без всяких видимых усилий в красавицу.
— Скажи что-нибудь, — безнадежно попросила она. — Я не выдерживаю твоего выражения лица. Попробуй сказать, где тебе больнее всего.
Вместо форменного платья горничной на ней было потрясающее черное платье в обтяжку. Возбуждающе низко вырезанный лиф держался на двух бретельках, открывающих белые плечи. Темный дорогой шелк мерцал, черные кружева волнами спускались на бедра.
— Эл! — Ее лицо приняло безумное выражение. — У тебя глаза потускнели. Я сейчас вызову врача. Ты держись, пока я…
— Ты прекрасна, — хрипло выдавил я. — Утром я воображал, что ты довольно симпатична, но я заблуждался, ты красавица.
— Я… я? — Она обрадованно посмотрела на меня. — Что ж, это приятно слышать. Эй, тебе уже лучше?
— Я не болен, — честно признался я. — Я потрясен.
— Ты хочешь сказать, что это всего лишь реакция на мой внешний вид. — Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Да, получилось не слишком хорошо. Как-то непроизвольно. Но я буду работать над собой и в следующий раз…
Ее щеки заалели, она обвила руками мою шею и страстно поцеловала.
— Я и не подозревала, что у мужчины может быть такой отличный вкус. — Она наконец-то ослабила хватку. — А как насчет коктейля?
— Что?
— Пожалуй, нам лучше заняться лазаньей, — засомневалась она, отходя в сторону. — На голодный желудок ты ведешь себя странно.
Дальше началось исполнение мечты холостяка о вечере с девушкой, которая и красива, и сексуальна, и прекрасно готовит, и мастерски, но скромно обращается со старым шотландским виски. Спустя три бокала Хильда решила, что настало время для ужина. Развалившись в кресле, я с удовольствием следил, как она суетится, накрывая на стол.
Как я и предполагал, вдохнув в прихожей аппетитный запах, лазань оказалась превосходной. Хильда поставила на стол вторую бутылку французского кларета, первая уже закончилась. Я на несколько мгновений протрезвел. Кто-то словно толкнул меня под руку — женись! — и я даже не попытался уклониться. Сильная штука на нашем столе? кларет. Но всегда ли он будет Мы лениво перешли к сигаретно-кофейной стадии нашего ужина, я не спеша потягивал вишневую настойку.
— Эл, дорогой, у тебя был тяжелый день? — вдруг спросила Хильда.
— Изнурительный! — Я на минуту прикрыл глаза. — Пришлось встречаться с неимоверным количеством людей.
— Ну, у Майеров ты не перетрудился, — укоризненно произнесла она. — Просто прислал вместо себя сержанта. Это так и было нужно?
— Да. — Я быстро открыл глаза. — Как он справился?
— Он просто дурак!
— Утром я серьезно поговорю с ним, — пообещал я.
— Я забыла его фамилию. Уолнут?
— Полник. На самом деле он славный парень и очень любит свою жену. Если она от него надумает уйти, он отправится ловить ее сетью. Ты была там, когда он задавал вопросы?
— Да, была. Голос у него не больно-то тихий! Тебе рассказать, Эл, как это происходило?
— Я мог бы притвориться, что меня это не интересует, но это было бы ложью.
— Сначала он спросил миссис Майер, где она была во время убийства. Она ответила, что весь вечер провела дома. Он ни в чем не усомнился, сказал, что это просто великолепно и что она должна поехать с ним в морг, опознать труп художника. Миссис Майер не соглашалась, но он уговорил ее, и она поднялась в свою комнату — переодеться. Стоило ей только выйти, как он тотчас спросил меня, правду ли говорит хозяйка. — Хильда так искусно пожала плечами, что черный шелк и кружева чуть не соскользнули с груди. — Я решила говорить только правду. И потому честно призналась, что до восьми видела хозяйку, а потом мой рабочий день закончился, я очень устала, ушла к себе и сразу уснула.
— Итак, ты не можешь подтвердить алиби миссис Майер? Понял ли Полник, как это важно?
— Не знаю, — мрачно заметила Хильда. — Остальное время, пока не вышла миссис Майер, он провел, гоняясь за мной по гостиной. Потом он уехал с ней в морг.
— Она опознала тело?
— Она была в ужасном состоянии, когда сержант привез ее домой. — Хильда энергично закивала. — «Бедный Гилберт!» — все повторяла она и плакала. Я проводила ее в ее комнату и уложила в постель. Я уж думала, что на этот вечер все кончено, но вдруг… — Хильда просияла, как только что включенна люстра. — Мистер Майер вернулся домой и сказал, что следил за ней.
— Сержант о чем-нибудь спрашивал его?
— У него не было такой возможности. Он ушел минут за пять до возвращени мистера Майера.
— Говорил ли Полник с Кентом Верноном?
— Нет, сэр. Я слышала, как сержант спрашивал его адрес у миссис Майер. Может быть, как раз к нему он и отправился после того, как привез миссис Майер из морга.
— На это вся надежда, — пробормотал я. Она залпом, словно это была просто вода, допила вишневую настойку и ослепительно улыбнулась мне.
— Если есть желание, можешь задать мне несколько вопросов, — мягко прозвучал ее голос. — Эл Уилер, дорогой, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, у меня от тебя нет секретов, потому что ты единственный, кто считает меня красавицей.
— Только один вопрос, прекрасная Хильда. Ты случайно не знаешь, где был мистер Майер в ночь убийства?
Она сосредоточенно нахмурилась. Я понял, что вспоминать, что было вчера, не такая уж легкая работа.
— Он пришел домой, — медленно начала она, — рано — около пяти. Где-то в половине седьмого ему позвонили. Я взяла трубку, и какой-то мужчина сказал, что он должен поговорить с мистером Майером, что это срочно. Я передала трубку хозяину. Он поговорил немного, сел в свой «кадиллак»и умчался.
— Спасибо, детка, больше вопросов нет.
— Ты не хочешь, чтобы я потанцевала для тебя? — серьезно спросила она и нежно коснулась пальцами моего лица. — Для тебя я готова на все! Потому что ты единственный, кто думает, что я красива.
— Хильда! — воскликнул я, и она чуть не упада со стула.
— Что случилось? — Ее глаза были полны слез. — Ты больше не считаешь мен красавицей?
— Эта вишневая настойка смертельна, — сказал я. — И я думаю, ты слишком много выпила. Как насчет пробежки вокруг дома?
— Нет, я не опьянела, дорогой. — Она вздрогнула. — Сделаю-ка я тебе одолжение: вымою тарелки. Очень отрезвляющее занятие для горничной в ее свободный день, вернее, ночь. А ты пока заставь работать свой проигрыватель, идет?
— Идет, — осторожно согласился я. — Но не больше двух-трех разбитых тарелок и два круга вокруг дома.
Я просмотрел коробку с пластинками. Выбрал подходящую музыку и прилег на диван, пока Хильда занималась домашними делами. Она ушла на кухню чуть-чуть покачиваясь, но я надеялся, что, пока она покончит с тарелками, у нее в голове уже немного прояснится. И пить она больше не будет. Я хотел, чтобы она мыслила трезво, но в то же время чтобы эта трезвость не превращалась в холодность. Мне хотелось, чтобы она была чувственна и сентиментальна И музыку я подобрал соответствующую. Пять первых альбомов Синатры ждали, пока мы вдвоем устроимся на диване.
Через несколько секунд, впрочем, я понял, что допустил небольшую ошибку. На первой половине первого альбома была песня «Привет вам, юные влюбленные, где бы вы ни были…». Последние года два я не мог слушать это без дрожи. У меня делалось какое-то мерзкое ощущение, мне казалось, что певец, произнос это «где бы вы ни», смотрит куда-то сквозь меня…
Эту песню я твердо решил не ставить. Включил проигрыватель, поднял усилитель, получше установил репродуктор. Спустя несколько секунд прекрасный сильный голос заполнил комнату. Я счастливо растянулся на королевских размеров диване.
Прослушав три песни, я обратил внимание на то, что из кухни перестал доноситься слабый звон тарелок. Я сначала хотел заглянуть туда, чтобы проверить, не упала ли Хильда в раковину. Но потом решил все же, что этого не могло бы произойти. Кроме того, если бы и упала, то от дьявольского средства, которым я мою посуду, она протрезвеет быстрее, чем от целой цистерны кислорода. Моя квартира не так уж велика, чтобы можно было заблудиться, и я решил, что, если Хильда не показывается, значит, у нее на то есть причины, и весьма веские.
Я потянулся за сигаретой, когда нежный голос позвал:
— Эй, дорогой!
Должно быть, она остановилась за диваном, позади меня. И она окажется у меня перед глазами быстрее, чем я успею повернуть голову.
— Привет, красавица, — нежно произнес я.
— Я хочу, чтобы ты знал, что имеешь дело с девушкой, которая привыкла выполнять свои обещания, — заявила она, не двигаясь с места.
— А я в этом и не сомневался, — галантно ответил я.
— Насчет лазаньи все исполнено, верно?
— Это было воплощение моей мечты, — протянул я ностальгически. — Благословение для желудка!
— Не будем сейчас заниматься биологией, дорогой, — поспешно прервала она. — Итак, с лазаньей покончено, дело за черным кружевом, верно?
— У тебя сегодня великолепное платье, — искренне сказал я. — Но, прикрывая кружевом все самое аппетитное и без толку возбуждая меня, ты поступаешь немного нехорошо. Я имею в виду, что утром ты намекала…
— Не только намекала, но и выполнила обещанное, — перебила меня она. — Ты бы хоть посмотрел.
Я услышал слабый шелест ткани, она обошла диван. А когда появилась в поле моего зрения, все мои чувства разом взорвались.
— Я чувствую себя развратницей. — Она нервно улыбнулась. — Но пообещала. А то платье для коктейлей обошлось мне в сто пятьдесят долларов, и мне не хотелось бы, чтобы оно разорвалось или еще что-нибудь.
Бюстгальтер без бретелек был сконструирован с использованием плодотворной идеи минимума ткани и максимума черных кружев, пышную грудь он обнажал с уверенностью мюзик-холльного конферансье, который уверен в тех, кого представляет. Трусики состояли из самого малого количества черного нейлона, плотно облегавшего кое-что, и кружевной оборки, спускавшейся сзади на бедра. Длинные ноги плавно протянулись от твердо-округлых бедер к безупречно-правильным щиколоткам. И когда я все осмотрел как следует…
— Красавица Хильда, — пробормотал я осипшим голосом. — Ты держишь слово лучше всех.
— Я рада, что ты это ценишь. — Она нерешительно прикусила нижнюю губку. — Ты все еще считаешь меня красивой?
— Прекрасная, грациозная, экстатическая! — страстно пропел я.
— , На этом диване можно полежать, пока мы будем слушать музыку? — Она тепло улыбнулась.
— Конечно, — заверил я.
— Он у тебя занимает почти всю комнату. — Она вдруг рассмеялась. — Интересно, сколько еще гостей ты ждешь?
— Если кто-нибудь попробует явиться, ему придется взрывать дверь!
— Хорошо! — И она беспечно прыгнула прямо на меня.
Наверняка она нацелилась в мои объятия, но не рассчитала расстояния. Локтем она стукнула меня в грудь, и я полетел через весь диван, однако в следующий момент она уже лежала на мне.
— Привет! — Ее улыбающиеся глаза оказались всего лишь в шести дюймах от моих губ. — Получилось не совсем так, как я предполагала.
— Напротив, сработано отлично! — заверил я.
— Как бы то ни было, но, кажется, в полете я потеряла лифчик. — Она нахмурила бровки.
— Ты права, — ответил я с трепетом, когда миновало целых пять секунд.
— А тебе и вправду этого хочется, Эл?.. Прошло энное количество световых лет, когда я очень осторожно, боясь грубым движением побеспокоить теплый комочек женственности, прикорнувший рядом со мной, потянулся за сигаретой. Но нежный голос произнес:
— Зажги еще одну и для меня. Спустя несколько мгновений я поднес к ее губам зажженную сигарету.
— Ненавижу подобные низменные разговоры, — начал я, — но все же когда ты должна вернуться к Майерам?
— С этим проблем никаких не будет, мистер Эл Неутомимый, — с удовольствием произнесла она. — Мистер Майер не ждет меня раньше полудня. Завтра он уедет рано. Он сказал, что к девяти должен быть в городе.
— Да? — Я зевнул и затянулся сигаретой.
— Да, — ответила Хильда. — Он сказал, что знает человека, по указанию которого его жену потащили в морг, и он разорвет этого человека, ах да, он сказал лейтенанта, разорвет этого лейтенанта на кусочки и бросит эти кусочки на стол шерифу. Мистер Майер сказал, что будет ждать этого лейтенанта возле офиса окружного шерифа.
Я бросил взгляд на часы и отложил сигарету. Половина седьмого.
— А не взять ли мне выходной?
— Это тебе не поможет, — сладко пропела Хильда. — Я сказала ему, где ты живешь.
— Вот, значит, какой из тебя друг, — с горечью констатировал я.
— А разве у нас была договоренность о дружбе? Я пообещала лишь лазанью и черное кружево. Оба обещания выполнены.
— Ты имеешь в виду, что сейчас мы с тобой не более чем просто знакомые?
— Нет, сейчас, в данный момент, мы любовники, — сказала она с некоторым самодовольством. — И кажется, в этом нет ничего плохого, не так ли?
— Хильда, — покорно спросил я, — как тебе удалось стать горничной?
— Этот вопрос касается конъюнктуры, а я устала от конъюнктуры. — Хильда зевнула. — Ты лучше скажи, ты хочешь спать или как?
— Или как! — без колебаний ответил я.
Внезапно дверь рывком распахнулась. Голос ужасно запыхавшейся женщины произнес:
— Мне так жаль, Эл. Это все из-за лазаньи. Ты пришел в самый важный момент, я не могла отойти от плиты.
— Лазанья. — Я презрительно усмехнулся и вошел. — Какое мне дело до всех этих важных моментов…
Но тут вкусный запах проник мне в ноздри, я глубоко вздохнул. Мой пустой желудок занервничал, слюнные железы заработали.
— Лазанья? — почтительно спросил я.
— Да, — холодно ответила Хильда Дэвис.
— Тебе не нужно снова на кухню, милая? — с беспокойством предположил я. — Что-то могло пригореть, пока ты открывала дверь. Почему ты не заставила мен ждать снаружи еще минут пятнадцать?
— Потому что ты, наверное, случайно облокотился на звонок, и я не была уверена, выдержат ли мои барабанные перепонки или сразу лопнут.
— Милая, лучше тебе снова пойти на кухню, — настойчиво посоветовал я. — А я пока приготовлю нам чего-нибудь выпить и…
— Эл Уилер, — обратилась она ко мне твердо. — Все в полном порядке. Лазанья готова, и мы можем приступить к ней, как только нам захочется. А в гостиной нас ждет коктейль из старого шотландского виски.
— Хильда Дэвис, — восхищенно воскликнул я, — ты гений.
Я последовал за ней в гостиную. Хильда второпях не успела включить свет в прихожей. И сияние гостиной ослепило меня. Она повернулась ко мне именно в тот момент, когда мои глаза вновь обрели способность видеть.
— Я не добавляла сахар, — вспомнила она. — Решила, что кто, кто, а уж ты наверняка не любишь сладкого… Что случилось? Ты заболел? — Она с испугом посмотрела на меня.
— Ты не могла бы минуту помолчать? — взмолился я.
Когда горничная Хильда Дэвис, открывшая мне утром дверь в особняке Майеров, отбросила свое профессиональное поведение и скрипучий голос, она, право, стала выглядеть очень милой. Но Хильда Дэвис, которая сейчас стояла предо мной в моей собственной гостиной, выглядела так, будто не принадлежала к этому бренному миру.
Платиновые волосы, плотно прилегавшие к голове, возможно, и очень шли к ее темному платью горничной, но теперь, когда она распушила их, они смягчили ее лицо, и стали видны изящные линии высоких скул, мягкий свет газельих глаз и нежная полнота верхней губы, а также соблазнительная ямочка на подбородке. Из миловидной она преобразилась без всяких видимых усилий в красавицу.
— Скажи что-нибудь, — безнадежно попросила она. — Я не выдерживаю твоего выражения лица. Попробуй сказать, где тебе больнее всего.
Вместо форменного платья горничной на ней было потрясающее черное платье в обтяжку. Возбуждающе низко вырезанный лиф держался на двух бретельках, открывающих белые плечи. Темный дорогой шелк мерцал, черные кружева волнами спускались на бедра.
— Эл! — Ее лицо приняло безумное выражение. — У тебя глаза потускнели. Я сейчас вызову врача. Ты держись, пока я…
— Ты прекрасна, — хрипло выдавил я. — Утром я воображал, что ты довольно симпатична, но я заблуждался, ты красавица.
— Я… я? — Она обрадованно посмотрела на меня. — Что ж, это приятно слышать. Эй, тебе уже лучше?
— Я не болен, — честно признался я. — Я потрясен.
— Ты хочешь сказать, что это всего лишь реакция на мой внешний вид. — Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Да, получилось не слишком хорошо. Как-то непроизвольно. Но я буду работать над собой и в следующий раз…
Ее щеки заалели, она обвила руками мою шею и страстно поцеловала.
— Я и не подозревала, что у мужчины может быть такой отличный вкус. — Она наконец-то ослабила хватку. — А как насчет коктейля?
— Что?
— Пожалуй, нам лучше заняться лазаньей, — засомневалась она, отходя в сторону. — На голодный желудок ты ведешь себя странно.
Дальше началось исполнение мечты холостяка о вечере с девушкой, которая и красива, и сексуальна, и прекрасно готовит, и мастерски, но скромно обращается со старым шотландским виски. Спустя три бокала Хильда решила, что настало время для ужина. Развалившись в кресле, я с удовольствием следил, как она суетится, накрывая на стол.
Как я и предполагал, вдохнув в прихожей аппетитный запах, лазань оказалась превосходной. Хильда поставила на стол вторую бутылку французского кларета, первая уже закончилась. Я на несколько мгновений протрезвел. Кто-то словно толкнул меня под руку — женись! — и я даже не попытался уклониться. Сильная штука на нашем столе? кларет. Но всегда ли он будет Мы лениво перешли к сигаретно-кофейной стадии нашего ужина, я не спеша потягивал вишневую настойку.
— Эл, дорогой, у тебя был тяжелый день? — вдруг спросила Хильда.
— Изнурительный! — Я на минуту прикрыл глаза. — Пришлось встречаться с неимоверным количеством людей.
— Ну, у Майеров ты не перетрудился, — укоризненно произнесла она. — Просто прислал вместо себя сержанта. Это так и было нужно?
— Да. — Я быстро открыл глаза. — Как он справился?
— Он просто дурак!
— Утром я серьезно поговорю с ним, — пообещал я.
— Я забыла его фамилию. Уолнут?
— Полник. На самом деле он славный парень и очень любит свою жену. Если она от него надумает уйти, он отправится ловить ее сетью. Ты была там, когда он задавал вопросы?
— Да, была. Голос у него не больно-то тихий! Тебе рассказать, Эл, как это происходило?
— Я мог бы притвориться, что меня это не интересует, но это было бы ложью.
— Сначала он спросил миссис Майер, где она была во время убийства. Она ответила, что весь вечер провела дома. Он ни в чем не усомнился, сказал, что это просто великолепно и что она должна поехать с ним в морг, опознать труп художника. Миссис Майер не соглашалась, но он уговорил ее, и она поднялась в свою комнату — переодеться. Стоило ей только выйти, как он тотчас спросил меня, правду ли говорит хозяйка. — Хильда так искусно пожала плечами, что черный шелк и кружева чуть не соскользнули с груди. — Я решила говорить только правду. И потому честно призналась, что до восьми видела хозяйку, а потом мой рабочий день закончился, я очень устала, ушла к себе и сразу уснула.
— Итак, ты не можешь подтвердить алиби миссис Майер? Понял ли Полник, как это важно?
— Не знаю, — мрачно заметила Хильда. — Остальное время, пока не вышла миссис Майер, он провел, гоняясь за мной по гостиной. Потом он уехал с ней в морг.
— Она опознала тело?
— Она была в ужасном состоянии, когда сержант привез ее домой. — Хильда энергично закивала. — «Бедный Гилберт!» — все повторяла она и плакала. Я проводила ее в ее комнату и уложила в постель. Я уж думала, что на этот вечер все кончено, но вдруг… — Хильда просияла, как только что включенна люстра. — Мистер Майер вернулся домой и сказал, что следил за ней.
— Сержант о чем-нибудь спрашивал его?
— У него не было такой возможности. Он ушел минут за пять до возвращени мистера Майера.
— Говорил ли Полник с Кентом Верноном?
— Нет, сэр. Я слышала, как сержант спрашивал его адрес у миссис Майер. Может быть, как раз к нему он и отправился после того, как привез миссис Майер из морга.
— На это вся надежда, — пробормотал я. Она залпом, словно это была просто вода, допила вишневую настойку и ослепительно улыбнулась мне.
— Если есть желание, можешь задать мне несколько вопросов, — мягко прозвучал ее голос. — Эл Уилер, дорогой, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, у меня от тебя нет секретов, потому что ты единственный, кто считает меня красавицей.
— Только один вопрос, прекрасная Хильда. Ты случайно не знаешь, где был мистер Майер в ночь убийства?
Она сосредоточенно нахмурилась. Я понял, что вспоминать, что было вчера, не такая уж легкая работа.
— Он пришел домой, — медленно начала она, — рано — около пяти. Где-то в половине седьмого ему позвонили. Я взяла трубку, и какой-то мужчина сказал, что он должен поговорить с мистером Майером, что это срочно. Я передала трубку хозяину. Он поговорил немного, сел в свой «кадиллак»и умчался.
— Спасибо, детка, больше вопросов нет.
— Ты не хочешь, чтобы я потанцевала для тебя? — серьезно спросила она и нежно коснулась пальцами моего лица. — Для тебя я готова на все! Потому что ты единственный, кто думает, что я красива.
— Хильда! — воскликнул я, и она чуть не упада со стула.
— Что случилось? — Ее глаза были полны слез. — Ты больше не считаешь мен красавицей?
— Эта вишневая настойка смертельна, — сказал я. — И я думаю, ты слишком много выпила. Как насчет пробежки вокруг дома?
— Нет, я не опьянела, дорогой. — Она вздрогнула. — Сделаю-ка я тебе одолжение: вымою тарелки. Очень отрезвляющее занятие для горничной в ее свободный день, вернее, ночь. А ты пока заставь работать свой проигрыватель, идет?
— Идет, — осторожно согласился я. — Но не больше двух-трех разбитых тарелок и два круга вокруг дома.
Я просмотрел коробку с пластинками. Выбрал подходящую музыку и прилег на диван, пока Хильда занималась домашними делами. Она ушла на кухню чуть-чуть покачиваясь, но я надеялся, что, пока она покончит с тарелками, у нее в голове уже немного прояснится. И пить она больше не будет. Я хотел, чтобы она мыслила трезво, но в то же время чтобы эта трезвость не превращалась в холодность. Мне хотелось, чтобы она была чувственна и сентиментальна И музыку я подобрал соответствующую. Пять первых альбомов Синатры ждали, пока мы вдвоем устроимся на диване.
Через несколько секунд, впрочем, я понял, что допустил небольшую ошибку. На первой половине первого альбома была песня «Привет вам, юные влюбленные, где бы вы ни были…». Последние года два я не мог слушать это без дрожи. У меня делалось какое-то мерзкое ощущение, мне казалось, что певец, произнос это «где бы вы ни», смотрит куда-то сквозь меня…
Эту песню я твердо решил не ставить. Включил проигрыватель, поднял усилитель, получше установил репродуктор. Спустя несколько секунд прекрасный сильный голос заполнил комнату. Я счастливо растянулся на королевских размеров диване.
Прослушав три песни, я обратил внимание на то, что из кухни перестал доноситься слабый звон тарелок. Я сначала хотел заглянуть туда, чтобы проверить, не упала ли Хильда в раковину. Но потом решил все же, что этого не могло бы произойти. Кроме того, если бы и упала, то от дьявольского средства, которым я мою посуду, она протрезвеет быстрее, чем от целой цистерны кислорода. Моя квартира не так уж велика, чтобы можно было заблудиться, и я решил, что, если Хильда не показывается, значит, у нее на то есть причины, и весьма веские.
Я потянулся за сигаретой, когда нежный голос позвал:
— Эй, дорогой!
Должно быть, она остановилась за диваном, позади меня. И она окажется у меня перед глазами быстрее, чем я успею повернуть голову.
— Привет, красавица, — нежно произнес я.
— Я хочу, чтобы ты знал, что имеешь дело с девушкой, которая привыкла выполнять свои обещания, — заявила она, не двигаясь с места.
— А я в этом и не сомневался, — галантно ответил я.
— Насчет лазаньи все исполнено, верно?
— Это было воплощение моей мечты, — протянул я ностальгически. — Благословение для желудка!
— Не будем сейчас заниматься биологией, дорогой, — поспешно прервала она. — Итак, с лазаньей покончено, дело за черным кружевом, верно?
— У тебя сегодня великолепное платье, — искренне сказал я. — Но, прикрывая кружевом все самое аппетитное и без толку возбуждая меня, ты поступаешь немного нехорошо. Я имею в виду, что утром ты намекала…
— Не только намекала, но и выполнила обещанное, — перебила меня она. — Ты бы хоть посмотрел.
Я услышал слабый шелест ткани, она обошла диван. А когда появилась в поле моего зрения, все мои чувства разом взорвались.
— Я чувствую себя развратницей. — Она нервно улыбнулась. — Но пообещала. А то платье для коктейлей обошлось мне в сто пятьдесят долларов, и мне не хотелось бы, чтобы оно разорвалось или еще что-нибудь.
Бюстгальтер без бретелек был сконструирован с использованием плодотворной идеи минимума ткани и максимума черных кружев, пышную грудь он обнажал с уверенностью мюзик-холльного конферансье, который уверен в тех, кого представляет. Трусики состояли из самого малого количества черного нейлона, плотно облегавшего кое-что, и кружевной оборки, спускавшейся сзади на бедра. Длинные ноги плавно протянулись от твердо-округлых бедер к безупречно-правильным щиколоткам. И когда я все осмотрел как следует…
— Красавица Хильда, — пробормотал я осипшим голосом. — Ты держишь слово лучше всех.
— Я рада, что ты это ценишь. — Она нерешительно прикусила нижнюю губку. — Ты все еще считаешь меня красивой?
— Прекрасная, грациозная, экстатическая! — страстно пропел я.
— , На этом диване можно полежать, пока мы будем слушать музыку? — Она тепло улыбнулась.
— Конечно, — заверил я.
— Он у тебя занимает почти всю комнату. — Она вдруг рассмеялась. — Интересно, сколько еще гостей ты ждешь?
— Если кто-нибудь попробует явиться, ему придется взрывать дверь!
— Хорошо! — И она беспечно прыгнула прямо на меня.
Наверняка она нацелилась в мои объятия, но не рассчитала расстояния. Локтем она стукнула меня в грудь, и я полетел через весь диван, однако в следующий момент она уже лежала на мне.
— Привет! — Ее улыбающиеся глаза оказались всего лишь в шести дюймах от моих губ. — Получилось не совсем так, как я предполагала.
— Напротив, сработано отлично! — заверил я.
— Как бы то ни было, но, кажется, в полете я потеряла лифчик. — Она нахмурила бровки.
— Ты права, — ответил я с трепетом, когда миновало целых пять секунд.
— А тебе и вправду этого хочется, Эл?.. Прошло энное количество световых лет, когда я очень осторожно, боясь грубым движением побеспокоить теплый комочек женственности, прикорнувший рядом со мной, потянулся за сигаретой. Но нежный голос произнес:
— Зажги еще одну и для меня. Спустя несколько мгновений я поднес к ее губам зажженную сигарету.
— Ненавижу подобные низменные разговоры, — начал я, — но все же когда ты должна вернуться к Майерам?
— С этим проблем никаких не будет, мистер Эл Неутомимый, — с удовольствием произнесла она. — Мистер Майер не ждет меня раньше полудня. Завтра он уедет рано. Он сказал, что к девяти должен быть в городе.
— Да? — Я зевнул и затянулся сигаретой.
— Да, — ответила Хильда. — Он сказал, что знает человека, по указанию которого его жену потащили в морг, и он разорвет этого человека, ах да, он сказал лейтенанта, разорвет этого лейтенанта на кусочки и бросит эти кусочки на стол шерифу. Мистер Майер сказал, что будет ждать этого лейтенанта возле офиса окружного шерифа.
Я бросил взгляд на часы и отложил сигарету. Половина седьмого.
— А не взять ли мне выходной?
— Это тебе не поможет, — сладко пропела Хильда. — Я сказала ему, где ты живешь.
— Вот, значит, какой из тебя друг, — с горечью констатировал я.
— А разве у нас была договоренность о дружбе? Я пообещала лишь лазанью и черное кружево. Оба обещания выполнены.
— Ты имеешь в виду, что сейчас мы с тобой не более чем просто знакомые?
— Нет, сейчас, в данный момент, мы любовники, — сказала она с некоторым самодовольством. — И кажется, в этом нет ничего плохого, не так ли?
— Хильда, — покорно спросил я, — как тебе удалось стать горничной?
— Этот вопрос касается конъюнктуры, а я устала от конъюнктуры. — Хильда зевнула. — Ты лучше скажи, ты хочешь спать или как?
— Или как! — без колебаний ответил я.
Глава 7
Я покатался вокруг управления на своем «хили», чтобы удостовериться, что Джордж Майер не прячется поблизости, потом припарковал машину и вошел. Четверть десятого. Мне даже думать было неприятно о том далеком времени, когда я в последний раз приезжал сюда так рано.
Хильда приготовила мне завтрак, подобный обеду из пяти блюд по сравнению с моими обычными двумя чашечками кофе. Я удивился тому, как это я успел настолько проголодаться за ночь. Но, когда я заявил об этом вслух, мне ответили нахальным смешком.
— Привет, лейтенант. — Выражение лица у Полника было самое что ни на есть хмурое.
— Что случилось?
— Жена преподнесла мне сюрприз — пригласила к нам на месяц свою матушку.
— Да, с двумя тебе не сладить!
— Мне и с одной не сладить!
— Как там у тебя с Майерами? — Я надеялся вернуть его в нормальное состояние расспросами о деле.
— Миссис Майер утверждает, что в ночь убийства была дома. — Он пожал плечами. — А вот горничная… О, вот это красотка, лейтенант, на нее стоит поглядеть!
— В самом деле?
— Стоит, стоит! — Искра интереса в глазах сержанта разгорелась в настоящее пламя. — С виду-то она ледышка, но это всего лишь маска. А под этим льдом печь, которая только и ждет, чтобы поднесли спичку.
— Как ты до этого додумался, сержант? — Слабый интерес проявился и в моем голосе. — Гоняясь за ней по гостиной?
Он подскочил так, будто кто-то сунул ему нож между ребер, и несколько секунд не мог произнести ни слова. Но все же его маломальская логика кое-что ему подсказала…
— Я, лейтенант? Да вы шутите!
— Ты собирался рассказать, что тебе сообщила горничная, — напомнил я. — Я думаю, она, скорее всего, рано, часов в восемь, легла в тот вечер спать, к девяти уже уснула и не может подтвердить алиби миссис Майер.
Полник со. — страдальческим видом сглотнул два раза подряд.
— Что-то вроде этого, лейтенант, — ответил он хриплым голосом.
— Чем ты занимался после того, как миссис Майер опознала труп в морге и ты привез ее домой? Полник медленно облизнул губы.
— А разве вы не знаете, лейтенант? — запинаясь, спросил он.
— Откуда мне, черт побери, знать? Что это с тобой нынче утром? Ты какой-то чересчур нервный, ничего не соображаешь.
— Я себя чувствовал тип-топ до вашего прихода, лейтенант, — удрученно сообщил он. — Этого парня, Вернона, в доме не было, я взял адрес у миссис Майер и поехал к нему, но не застал. Покрутился возле дома примерно с час, потом уехал к себе.
— Адрес еще у тебя?
— Само собой. — Он вынул из бумажника листок с адресом и отдал мне.
— Это недалеко от дома, в котором был убит Хардейкр? — спросил я.
— Всего несколько кварталов, лейтенант.
— Я сначала заскочу к нему в офис, если его там нет, поеду на квартиру, — сказал я.
— Хорошо, лейтенант. А мне что делать?
— Дельный вопрос. — Я некоторое время молча смотрел на него. — Поезжай снова к Майерам и поговори с хозяйкой.
На физиономии у Полника тенью промелькнуло мрачное воспоминание.
— После вчерашнего визита в морг, лейтенант, я вряд ли принадлежу к числу ее любимых копов.
— Может, сегодня ее отношение к тебе изменится… К тому же ты еще разок повидаешь ледышку, у которой внутри пламя, — ободрил его я.
— Да, верно! — На лице сержанта показались при — , знаки жизни. — Что должен делать, когда увижу миссис Майер?
— Спроси ее, откуда она узнала, что Хардейкр пишет только ее голову и плечи. И видела ли она хоть раз свой портрет во время визитов в студию. Не торопи, дай ей время подумать. Если она скажет, что никогда не видела, спроси почему. Хардейкр не позволял ей или он закрывал картину, когда не работал? — У меня в горле пересохло — память у сержанта была не хуже, чем у слона, но, если его хорошенько не проинструктируешь, сам он ни за что не додумается.
Я говорил, а он шевелил губами, повторяя мои слова шепотом.
— Да, лейтенант, — кивнул он, когда я кончил. — Я все усек.
— Встретимся здесь часов в двенадцать. Он ушел, а я отправился в контору Деккера и Май-ера, консультантов по нефтепромыслам, компаньонов, которые, несомненно, являлись для общества ярким примером того, как может преуспеть фирма, основанная на взаимном доверии.
— Доброе утро, — вежливо поздоровался я с секретаршей.
— Доброе утро, сэр. — Она подняла голову, и теплая улыбка на ее лице сменилась выражением холодной ярости, когда она увидела, кто перед ней.
— Вы? — прошипела она. — Вы!.. Я хотела бы вырвать у вас сердце!
— Что случилось? — спросил я с неподдельным интересом.
— Я влетела в кабинет мистера Майера. Я думала, он истекает кровью, — на лице ее отразилась целая гамма чувств, — а он… он… Он сидел за столом и с удовольствием курил сигару.
— Я не знал, что у вас такая склонность к жутким кровопролитиям, — заметил я с симпатией. — Я ведь вовсе не хотел расстраивать вас.
— Я попыталась ему все объяснить. — Она задохнулась. — Но только еще больше все испортила. Сегодня, когда он вошел, он как-то искоса взглянул на меня и даже близко не подошел к моему столу. И даже если я проработаю здесь еще двадцать лет, он всегда будет качать головой при упоминании моего имени и считать, что я психически неуравновешенная девица.
— Возможно и такое! — утешительно сказал я. — Вы когда-нибудь думали об этом?
— Вы не можете себе представить и Половины того, что мне хотелось бы с вами сделать! — Она задрожала, в голосе ее звучала страстная ненависть.
— Вы считаете меня достаточно взрослым, чтобы я мог выслушать это в подробностях?
— Пожалуйста! — произнесла она с чувством. — Вы уже испортили мне жизнь. Оставьте меня в покое.
— Я хотел бы встретиться с мистером Верноном.
— Он еще не пришел.
— Тогда я пройду к мистеру Майеру. Я знаю, что он здесь.
Хильда приготовила мне завтрак, подобный обеду из пяти блюд по сравнению с моими обычными двумя чашечками кофе. Я удивился тому, как это я успел настолько проголодаться за ночь. Но, когда я заявил об этом вслух, мне ответили нахальным смешком.
— Привет, лейтенант. — Выражение лица у Полника было самое что ни на есть хмурое.
— Что случилось?
— Жена преподнесла мне сюрприз — пригласила к нам на месяц свою матушку.
— Да, с двумя тебе не сладить!
— Мне и с одной не сладить!
— Как там у тебя с Майерами? — Я надеялся вернуть его в нормальное состояние расспросами о деле.
— Миссис Майер утверждает, что в ночь убийства была дома. — Он пожал плечами. — А вот горничная… О, вот это красотка, лейтенант, на нее стоит поглядеть!
— В самом деле?
— Стоит, стоит! — Искра интереса в глазах сержанта разгорелась в настоящее пламя. — С виду-то она ледышка, но это всего лишь маска. А под этим льдом печь, которая только и ждет, чтобы поднесли спичку.
— Как ты до этого додумался, сержант? — Слабый интерес проявился и в моем голосе. — Гоняясь за ней по гостиной?
Он подскочил так, будто кто-то сунул ему нож между ребер, и несколько секунд не мог произнести ни слова. Но все же его маломальская логика кое-что ему подсказала…
— Я, лейтенант? Да вы шутите!
— Ты собирался рассказать, что тебе сообщила горничная, — напомнил я. — Я думаю, она, скорее всего, рано, часов в восемь, легла в тот вечер спать, к девяти уже уснула и не может подтвердить алиби миссис Майер.
Полник со. — страдальческим видом сглотнул два раза подряд.
— Что-то вроде этого, лейтенант, — ответил он хриплым голосом.
— Чем ты занимался после того, как миссис Майер опознала труп в морге и ты привез ее домой? Полник медленно облизнул губы.
— А разве вы не знаете, лейтенант? — запинаясь, спросил он.
— Откуда мне, черт побери, знать? Что это с тобой нынче утром? Ты какой-то чересчур нервный, ничего не соображаешь.
— Я себя чувствовал тип-топ до вашего прихода, лейтенант, — удрученно сообщил он. — Этого парня, Вернона, в доме не было, я взял адрес у миссис Майер и поехал к нему, но не застал. Покрутился возле дома примерно с час, потом уехал к себе.
— Адрес еще у тебя?
— Само собой. — Он вынул из бумажника листок с адресом и отдал мне.
— Это недалеко от дома, в котором был убит Хардейкр? — спросил я.
— Всего несколько кварталов, лейтенант.
— Я сначала заскочу к нему в офис, если его там нет, поеду на квартиру, — сказал я.
— Хорошо, лейтенант. А мне что делать?
— Дельный вопрос. — Я некоторое время молча смотрел на него. — Поезжай снова к Майерам и поговори с хозяйкой.
На физиономии у Полника тенью промелькнуло мрачное воспоминание.
— После вчерашнего визита в морг, лейтенант, я вряд ли принадлежу к числу ее любимых копов.
— Может, сегодня ее отношение к тебе изменится… К тому же ты еще разок повидаешь ледышку, у которой внутри пламя, — ободрил его я.
— Да, верно! — На лице сержанта показались при — , знаки жизни. — Что должен делать, когда увижу миссис Майер?
— Спроси ее, откуда она узнала, что Хардейкр пишет только ее голову и плечи. И видела ли она хоть раз свой портрет во время визитов в студию. Не торопи, дай ей время подумать. Если она скажет, что никогда не видела, спроси почему. Хардейкр не позволял ей или он закрывал картину, когда не работал? — У меня в горле пересохло — память у сержанта была не хуже, чем у слона, но, если его хорошенько не проинструктируешь, сам он ни за что не додумается.
Я говорил, а он шевелил губами, повторяя мои слова шепотом.
— Да, лейтенант, — кивнул он, когда я кончил. — Я все усек.
— Встретимся здесь часов в двенадцать. Он ушел, а я отправился в контору Деккера и Май-ера, консультантов по нефтепромыслам, компаньонов, которые, несомненно, являлись для общества ярким примером того, как может преуспеть фирма, основанная на взаимном доверии.
— Доброе утро, — вежливо поздоровался я с секретаршей.
— Доброе утро, сэр. — Она подняла голову, и теплая улыбка на ее лице сменилась выражением холодной ярости, когда она увидела, кто перед ней.
— Вы? — прошипела она. — Вы!.. Я хотела бы вырвать у вас сердце!
— Что случилось? — спросил я с неподдельным интересом.
— Я влетела в кабинет мистера Майера. Я думала, он истекает кровью, — на лице ее отразилась целая гамма чувств, — а он… он… Он сидел за столом и с удовольствием курил сигару.
— Я не знал, что у вас такая склонность к жутким кровопролитиям, — заметил я с симпатией. — Я ведь вовсе не хотел расстраивать вас.
— Я попыталась ему все объяснить. — Она задохнулась. — Но только еще больше все испортила. Сегодня, когда он вошел, он как-то искоса взглянул на меня и даже близко не подошел к моему столу. И даже если я проработаю здесь еще двадцать лет, он всегда будет качать головой при упоминании моего имени и считать, что я психически неуравновешенная девица.
— Возможно и такое! — утешительно сказал я. — Вы когда-нибудь думали об этом?
— Вы не можете себе представить и Половины того, что мне хотелось бы с вами сделать! — Она задрожала, в голосе ее звучала страстная ненависть.
— Вы считаете меня достаточно взрослым, чтобы я мог выслушать это в подробностях?
— Пожалуйста! — произнесла она с чувством. — Вы уже испортили мне жизнь. Оставьте меня в покое.
— Я хотел бы встретиться с мистером Верноном.
— Он еще не пришел.
— Тогда я пройду к мистеру Майеру. Я знаю, что он здесь.