Браун Картер. Любовница

   — Да, сэр, — сказал он и выплатил тысячу долларов фишками парню, стоявшему рядом со мной.
   Я пошел к ближайшей машине и начал играть. Хладнокровно проиграл восемьдесят центов, потом выиграл и получил назад три никеля. Теплое чувство охватило меня. Я обрадовался, что не потерял головы и не пошел к машине с двойными ставками.
   Кто-то тихонько похлопал меня по плечу, когда я собирался опустить последний никель. Обернувшись, я увидел официанта, стоявшего с удивленным лицом.
   — Габриель, — хрипло сказал он, — хочет вас видеть. Я опустил последнюю монету в «однорукого бандита», и он оказался достойным своего имени.
   — Прекрасно, — сказал я. — Вы проводите меня?
   — Да, сэр. — Тут он задумчиво покачал головой. — Такого никогда не случалось раньше.
   — Это все мой почерк, — пояснил я ему, когда мы вышли из игорного зала через скрытую вторую дверь и пошли по коридору. — Мой почерк неотразим дл стриптизерок.
   — Да, сэр, — сказал он через плечо.
   — Но только для особо одаренных артисток и только для женщин, — добавил я. — Для остальных в моем почерке нет ничего особенного.
   Он остановился у двери и тихо постучал.
   — Войдите, — послышался хриплый голос. Официант медленно отступил, и быстро открыл дверь, прежде чем его ладонь коснулась меня.
   Очутившись внутри, я так же быстро прикрыл дверь и прислонился к ней. Это была гримерная, и я расстроился, потому что Габриель уже успела одеться. Она сидела перед зеркалом в серебристом вечернем платье. Я подождал, пока она закончит подрисовывать брови, наблюдая за мной в зеркале.
   — Вы — друг Говарда? — спросила она наконец.
   — Можете меня так называть, — сказал я, продолжая ее внимательно разглядывать.
   — Я слышала об убийстве Линды, — сказала она и еще раз взглянула на мою записку, лежавшую перед ней на столе. — Вы пишете, что Говард в беде. Что за беда?
   — Линда была племянницей шерифа графства, — сказал я. — Говард за некоторое время до убийства сделал шерифу предложение, но тот его не принял. Говард сказал, что сделает ему последнее предупреждение, и шериф считает, что труп девушки на его ступенях как раз и стал таким предупреждением.
   Она взяла сигарету из пачки и закурила.
   — Глупо со стороны Говарда, — осторожно сказала она. — Это на него не похоже. Но что могу сделать я?
   — Мне хотелось бы поговорить с вами об этом. Почему бы нам не пойти куда-нибудь выпить?
   — Сейчас не могу, — сказала она. — Нужно еще кое с кем встретиться. Но могла бы повидаться с вами потом… Примерно в два тридцать.
   — Прекрасно. Думаю, что так или иначе здесь никто не спит ночью.
   — Для сна есть завтрашний день.
   — Я найду вас здесь, в баре?
   Она подумала, потом покачала головой.
   — Не думаю. Лучше прийти ко мне. Вы поедете на другой конец Стрипа. Там есть газовая станция под вывеской Нормана. Около нее повернете направо, и через два квартала, в угловом доме, моя квартира. Вы не заблудитесь. Дом бело-голубого цвета.
   — Прекрасно, — сказал я.
   — Если не застанете меня, входите и выпейте чего-нибудь. Входная дверь не заперта.
   — Вот это гостеприимство!
   — Как вас зовут?
   — Эл Уилер.
   — Хорошо, Эл, до встречи.
   Она повернулась к зеркалу и продолжила заниматься макияжем.
   Я закрыл за собой дверь и прошел несколько футов по коридору, когда впереди из зашторенной двери вышли двое парней и направились мне навстречу. Оба крупные, хорошо одетые и похожие на профессионалов. Я продолжал идти, и они остановились, поджидая меня. Именно тогда, когда я подошел к ним, они немного сдвинулись и загородили мне проход.
   — Управляющему хотелось бы повидаться с вами, — вежливо сказал один из них.
   — Я не хотел бы оставаться здесь дольше, и так потерял доллар.
   — Его кабинет в конце коридора, — сказал второй. Он ловко ощупал мой пиджак, вытащил из плечевой кобуры 38 — й и тихонько прищелкнул языком.
   — У вас, конечно, есть разрешение на ношение оружия? — заметил он.
   — Я сообщу финансовой компании, — заверил я. — Еще три минуты — и он станет моим.
   — Остроумно, — заметил первый. — Мне это нравится. Малый с чувством юмора. Я видел, как люди, подобные ему, умирали с улыбкой.
   — Пошли, — кивнул второй. — Теперь мы спокойны…
   Он сунул мой револьвер в свой набедренный карман, отчего его костюм не стал сидеть лучше.
   Мы остановились у двери с табличкой «Управляющий». Первый постучал и открыл дверь. Втроем мы вошли в кабинет.
   Это была большая комната с кушеткой, которая больше походила на пыточную камеру или на кабинет психиатра. Парень, сидевший за столом светлого дерева, не был похож на пациента психиатрической клиники. Вообще не было похоже, чтобы он нуждался в услугах врача.
   — Садитесь, Уилер, — спокойно сказал он. — Я хочу поговорить с вами. — Он посмотрел на тех двоих и жестом отпустил их. — А вы подождите снаружи. Они вышли, я услышал, как захлопнулась дверь. Некоторое время парень молча смотрел на меня. Он выглядел как типичный преуспевающий администратор крупной компании. Но у него имелось одно большое преимущество — он работал на синдикат.
   — Вас зовут Уилер, — холодно сказал он. — Вы приехали сюда сегодн вечером из Пайн-Сити. Послали Габриель записку, сообщив, что Флетчер в беде и нуждается в помощи.
   — Верно, — согласился я. — А какое это имеет отношение к вам?
   — В настоящее время Габриель является частной собственностью, — ответил он. — Своего рода страховкой, можно и так сказать. Она не будет помогать Флетчеру, потому что останется здесь, в Вегасе.
   — Я только доставил сообщение. Для друга.
   — Насколько вы близки с Флетчером? — тихо спросил он.
   Я пожал плечами:
   — Я познакомился с ним, когда он приехал в Пайн-Сити. Он рассчитывал развернуться там. Думаю, его можно назвать хорошим парнем, с которым стоит иметь дело. Вот так.
   — Вы работали на него?
   — Не сказал бы. Я сам по себе. Его нижняя губа слегка скривилась.
   — Хочешь примазаться к банку, Уилер?
   — Не совсем так. — Я постарался изобразить удивление. — Вы ведь знаете, Пайн-Сити управляется полицейскими. Я собираю, что могу, и здесь и там.
   — Я знал это в тот момент, как вы вошли сюда, — сказал он с презрением. — Вы даже не похожи на специалиста. Скорее вы напоминаете мне мелкого жулика, который убегает, как только хозяин закричит: «Полиция!»
   Я постарался удивиться еще больше.
   — А на что вы жалуетесь? — нервозно спросил я. — Флетчер попросил мен поговорить с дамой, вот и все. Сказать ей, что он впутался в беду с копами из-за убийства Линды Скотт и что они пытаются пришить это дело ему. Я передал, что он просит о помощи, вот и все. Вы ведь не возражаете, чтобы поговорил с дамой, не так ли?
   — Возражаю.
   — Хорошо, тогда я не буду говорить с дамой.
   — Вот вам совет, — сказал он. — У вас нет ни малейшего шанса в этом городе, Уилер. Для чего вы носите с собой 38 — й? Разве вы не боитесь, что он может выстрелить и до смерти напугать вас? Парни, подобные вам, должны оставаться честными.
   — О'кей. Итак, я принимаю ваш совет и возвращаюсь в Пайн-Сити. Но что скажу Флетчеру, когда вернусь? Он заплатил мне пару сотен, чтобы я приехал сюда. Мне нужно что-то сказать ему.
   — Передайте, что Габриель прекрасна, вполне здорова и, вероятно, такой и останется, пока он не пришлет сюда еще кого-то, чтобы встретиться с ней.
   — Это все, что я должен сказать ему?
   — Все, приятель. — Он нажал кнопку на столе, и в комнату вошли те мускулистые типы. — Макс, — сказал он, — мистер Уилер покидает город по состоянию здоровья. Отвезите его в аэропорт и оставайтесь с ним, пока он не поднимется в самолет.
   — Непременно, мистер Фултон, — вежливо сказал Макс, ценитель юмора. Он посмотрел на меня и кивнул на дверь:
   — Пошли, Уилер.
   Я посмотрел на другого.
   — Можно вернуть мне мой револьвер? — с надеждой спросил я.
   Тот взглянул на Фултона, который кивнул ему и сказал:
   — Конечно, отдайте ему пушку, но разрядите. Единственное, на что ему сгодится этот револьвер, — размозжить себе голову!

Глава 5

   За домами стоял синий «кадиллак». Макс открыл дверцу и кивнул, чтобы садился.
   — Поведете сами, — сказал он.
   Мы выбрались на Стрип. Конечно, я мог бы восхищаться сверканием реклам, если бы не был слишком занят: надо было ехать сравнительно медленно.
   — Правильно, Уилер, — заметил Макс, — не торопитесь. У нас много времени. Еще по крайней мере пара часов до вашего самолета.
   — Этот Фултон, — сказал я, — грубый он человек!
   — Тут вы не ошибаетесь, — согласился Макс. — Но вы тоже ловкий парень. И просто молодец, что приняли его совет, не пытаясь из него ничего вытянуть!
   — Я считал, что он человек моего круга. Должно быть, трудный город.
   — Это очень мирный город, — философствовал Макс. — Но он может стать по-настоящему трудным, если кто-то попытается что-то затеять. Еще вы могли бы назвать его высокоорганизованным городом и были бы правы.
   Поворот на аэропорт был ярко освещен. Я послушно повел машину туда, и через пять минут мы добрались до места. Часы на стене показывали четверть третьего. Следующий самолет в Лос-Анджелес отправлялся в 5.30. Я зарегистрировал свой билет у клерка за стойкой и без хлопот получил место в самолете.
   — Теперь нам остается только ждать, — сказал Макс, когда мы отошли от стойки. — Чем вы собираетесь заняться, мистер Уилер? Сыграть на игральном автомате? Нет, я же забыл, вы ведь проиграли целый доллар! Хотите кофе?
   — Как насчет того, чтобы выйти отсюда? — спросил я. — Надо же как-то убить эти три часа до самолета. Нельзя ли прогуляться?
   — Куда? В… Пайн-Сити?
   — Просто вокруг здания, если вы не возражаете.
   — Думаю, можно, — ответил он, — но только один раз, Уилер. У меня болят ноги.
   Мы не спеша вышли и продолжали идти, пока не оказались в тени здания, несколько в стороне от главного входа. Я остановился, глядя на бесконечное сияние реклам вдоль Стрипа.
   — Да, на это стоит посмотреть, — заметил я.
   — Постепенно привыкаешь, — равнодушно заметил Макс.
   Левой рукой я указал в сторону.
   — Вон там — Пески?
   — Отель «Дезерт», — коротко ответил он. — Пески немного дальше.
   Он вежливо указал направление, отвернувшись от меня.
   Я вытащил из кобуры пустой револьвер и ударил его рукояткой сбоку по голове. Макс был крепким парнем. Он медленно опустился на колени, протягива ко мне руки. Тогда я ударил его по затылку.
   Вокруг было тихо: не слышалось ни криков, ни поспешных шагов. Я осторожно оглянулся и не увидел ничего, достойного беспокойства. Быстро добравшись до «кадиллака», я подъехал к лежащему Максу.
   Он был достаточно тяжел, но я все же втащил его в машину и положил на заднее сиденье. Он тяжело навалился на спинку, а потом соскользнул, ударившись при этом головой. Стоило, конечно, пожалеть его, но у меня не было времени, поэтому я просто захлопнул дверцу и выехал на Стрип.
   Никто не хватится Макса, пока не взлетит самолет. Во всяком случае, располагал временем до 5.30. Однако Макс создавал проблему. У меня было назначено свидание, а свидание требует времени, и было бы кощунством не пойти на свидание с Габриель.
   Я увеличил скорость. Через пару минут снял ногу с педали газа и поехал тише: в свете фар появился поворот. Там начиналась темная дорога с надписью: «2 мили до…» Остальное стерлось. Возможно, она вела к заброшенному ранчо, а может быть, в никуда.
   Я ехал по ней до тех пор, пока не добрался до полузаброшенной хижины, на которой висело объявление, что имение продается. Место было подходящее.
   Когда я открыл заднюю дверцу, Макс тихо застонал, но не двинулся. Я ударил его носком ботинка под ребра и, не увидев никакой реакции, вытащил из машины и раздел до плавок.
   — Вам придется долго добираться домой. Макс, — сказал я ему, — но ночь теплая. Я надеюсь, что вы не станете скандалить на шоссе, когда вас увидят в таком виде, в плавках, — они выглядят ужасно.
   Он, конечно, не слышал меня, поэтому я сел в машину и уехал.
   Пятнадцать минут спустя я остановился у дома Габриель. Пройдя по короткой дорожке, нашел дверь открытой. В доме горел свет.
   — Эл Уилер? — откуда-то изнутри спросила она. — Я в гостиной. Входите.
   Из маленького холла дверь вела в гостиную. Она стояла ко мне спиной, занятая приготовлением напитка.
   — Вы опоздали, — равнодушно сказала она.
   — Я пью виски с содовой, чтобы не стать алкоголиком, — с надеждой сказал я, входя в комнату. — Меня задержали.
   — Задержали?
   Она начала смешивать мне напиток, и я еле удержался, чтобы не вырвать стакан у нее из рук, прежде чем она кончит наливать содовую.
   — Мне пришлось поговорить с двумя парнями, — сказал я, — но теперь это уже их проблема.
   Она подняла на меня глаза. Я взглянул на нее и получил один из лучших ответных взглядов. Она видела слегка побитого копа; то, что видел я, заслуживало тысячи прекрасных слов.
   Она снова переоделась, видимо, это вошло у нее в привычку. Теперь на ней была блузка оранжевого цвета и штанишки из набивной ткани под леопардовую шкуру, которые шли ей больше, чем леопарду — его собственная шкура. Я долго не мог ни на что решиться. Кому охота обнимать леопарда?
   — Садитесь, — сказала она, — и расскажите мне все. Мы сели на кушетку, и она подала мне стакан. Виски было отличное.
   — Что же случилось? — спросила она.
   — За дверью вашей комнаты в клубе меня ожидали двое парней. Они сказали, что я должен встретиться с управляющим.
   — Фултоном?
   — Да. И он предсказал мне мое и ваше будущее всего за пять минут.
   — Что именно он сказал вам?
   — В настоящее время вы являетесь ценным страховым полисом и не сможете помочь Говарду Флетчеру потому, что остаетесь здесь. Фултон предложил, чтобы я сел в первый же самолет на Пайн-Сити и сообщил это Флетчеру. Можно было бы сказать, что он очень на этом настаивал, даже дал мне сопровождающего до аэропорта. Габриель медленно потягивала свой напиток.
   — И где теперь этот сопровождающий?
   — Думаю, занимается исследованиями.
   — Ничего не понимаю, — нетерпеливо сказала она. — Что вы сделали, чтобы избавиться от него? Застрелили?
   — Нет, просто оглушил.
   Она глубоко вздохнула и задумалась. Я наблюдал за ней, затаив дыхание.
   — Вы когда-нибудь надеваете зимние сапоги? — спросил я.
   — В Лас-Вегасе? — Она вздрогнула. — Вы с ума сошли. Зачем?
   — По той же причине вы не носите лифчика, я полагаю?
   — Держитесь ближе к делу, Уилер, — резко оборвала она меня.
   — Если вы настаиваете, — с сожалением согласился я. — Все же Фултон дл нас не так важен; что же касается Флетчера, тут дело потруднее. Давайте поговорим о нем.
   — Сперва мне хотелось бы узнать побольше о вас, — сказала она. — Просто о том, какое вы имеете ко всему этому отношение.
   Я выпил. Напиток был вкусный, и я подумал, что вполне заслужил его. Потом подошел к столу, налил себе еще и вернулся на кушетку.
   — Предсказатель мне все выложил. Он сказал, что я должен оставатьс честным малым, поскольку у меня начисто отсутствуют качества, необходимые для рэкета.
   — Кто был вашим, сопровождающим?
   — Парень по имени Макс, — ответил я. — Раньше я думал, что здесь всех зовут Джо. Может быть, дело в климате…
   — Если вы оглушили Макса и пришли сюда поговорить, то у вас не все в порядке с психикой. — Она улыбнулась. — Расскажите мне о Говарде.
   — Вы — одна из самых прекрасных женщин, которых я когда-либо встречал, — откровенно сказал я. — Я бы не отказался от своих слов, даже если бы вы и носили лифчик.
   — Давайте поговорим о Говарде, — устало попросила она.
   — Хорошо, — с негодованием сказал я. — Не то чтобы он носил… Я хочу сказать, я принял правильное решение. Просто не могу обманывать девушку с такой фигурой, как у вас.
   — А почему бы вам не попытаться говорить более осмысленно?
   — О'кей. — Я пожал плечами. — Скажу вам прямо. Вы больше не котируетесь у Флетчера. Он даже не помнит о вас. Теперь на повестке дня Нина Бут, с того самого момента, как они приехали туда.
   Она подняла стакан и выплеснула его содержимое мне в лицо.
   — Вы лжете! — холодно сказала она. Я приложил платок к лицу.
   — Итак, я лгу, — сказал я. — Забудьте это и смешайте себе другой напиток.
   — Он не посмеет! — яростно прошептала она. — Он знает, что ждет его при нашей следующей встрече.
   — Когда это будет? — вежливо сказал я. — В посмертных записках…
   Она поскребла ногтями правой руки по кушетке.
   — Нина Бут! — сквозь стиснутые зубы сказала она. — Эта рыжая потаскуха! Почему она?.. Вы лжете!
   — Зачем мне вам лгать? Никто мне за это не платит. Вы хорошенькая, даже вызываете во мне рыцарские чувства.
   — Мне это нравится! — воскликнула она. — От какого-то мелкого лгуна услышать подобное! Да еще и рыцарские чувства!
   — Но ведь не я же уехал с рыжей потаскухой и оставил вас здесь, у Фултона, в качестве страховки! — сказал я. — Не так ли?
   — Если он считает, что может так поступить со мной… — медленно сказала она. — Дайте мне сигарету!
   Я протянул ей сигарету, поднес огонь и закурил сам. Несколько секунд она сидела молча, и по тому, как колыхалась ее блузка, было видно, что она закипает.
   — Вы знаете, что сделала для меня эта вшивая крыса? — наконец спросила она задыхающимся голосом.
   — Нет. Почему бы вам не рассказать? Возможно, я мог бы помочь.
   Она глубоко затянулась и медленно выпустила дым.
   — Насколько хорошо вы осведомлены об операциях Говарда здесь, Эл?
   — Мне известно, что он был владельцем «Снейк Айз», — ответил я. — Слышал, что синдикат давил на него, пока он наконец не продал его им. Потом отправился в Пайн-Сити. Это все, что я знаю.
   — Они заплатили ему в понедельник, — сказала она. — А он должен был уехать не позже пятницы. До тех пор он еще управлял заведением, но деньги шли синдикату, а не ему, понимаете?
   — И что-то произошло до пятницы?
   — Это случилось в среду, — вяло сказала она. — Вошел какой-то парень и за одним из столов сорвал куш в семьдесят тысяч долларов.
   — Что ж, ему крупно повезло, — заметил я. — А игра была честная?
   — Когда парень начинал, за столом работала Линда Скотт, — сказала она. — Когда же он дошел до тридцати тысяч, Говард начал к нему присматриваться. Через некоторое время он заменил Линду Ниной Бут. Парень продолжал выигрывать. Когда он дошел до семидесяти тысяч, тут же прекратил игру и покинул зал.
   Габриель подала мне свой стакан.
   — Налейте мне еще, Эл. Я сделал ей напиток.
   — Фултон тоже узнал об этом, — продолжала она. — Он хотел найти счастливца. Но того нашли в пустыне за две мили от города с дыркой в затылке и пустыми карманами.
   Я передал Габриель стакан и сел рядом.
   — Значит, кто-то пошел за ним, убил его и забрал выигрыш, — сказал я. — Что ж, убивали и за гораздо меньшие деньги.
   — Может быть, — сказала она. — Если бы дело обстояло действительно так, это не сильно тронуло бы Фултона. Его беспокоило другое…
   — Что именно?
   — А то, что парень выиграл эти деньги незаконно.
   — Это безумие! — сказал я. — Он не смог бы уйти так просто.
   — Фултон считает по-другому. Они заставили Говарда продать свое заведение им, и, хотя до пятницы тот оставался управляющим, деньги принадлежали синдикату. По-видимому, Говард решил обеспечить таким образом свое новое предприятие.
   — Это не лишено смысла, — заметил я.
   — Бедному парню, наверное, сказали, что десять тысяч от выигрыша, или около того, станут его долей. Ему нужно было просто встретиться с кем-то, отдать выигрыш и получить свою долю. Фултон считает, что этот кто-то скорее всего Джонни Торч, а Джонни рассчитался пулей, вместо того чтобы отдать долю.
   — Не понимаю одного, — сказал я. — Если Фултон знал это, какого черта он позволил им уехать из Лас-Вегаса?
   — В синдикате люди очень осторожны, — ответила она. — Фултону нужно быть совершенно уверенным в своей догадке, прежде чем что-то предпринять. Он позволил им уехать, но синдикат имеет возможность следить за их чеками в Пайн-Сити, как следил и здесь. Можно держать пари, что они это и сейчас делают. Но у Фултона тоже есть страховка. Это я! Всем он позволил уехать, а мне пришлось остаться. Если Говард попытается сбежать, Фултон предупредил его, я отвечу за все.
   Я покачал головой.
   — Если он не смог доказать этого сразу, то как надеется доказать теперь?
   — Не забывайте, семьдесят тысяч, голубчик! Большой куш, и все четверо должны быть замешаны в этом. Они не могут ждать вечно, не тратя деньги. Вот, чего ожидают парни из синдиката. А синдикат точно знает, сколько денег было у Говарда и у остальных, когда те уезжали. И они сделают ошибку, если истратят что-нибудь из тех семидесяти тысяч. Вот у синдиката и будет доказательство.
   — И как же Фултон поступит с ними? Она скептически засмеялась.
   — Если засветится кто-то один, то и другие последуют его примеру. А когда у синдиката появятся доказательства, они сделают из Говарда и остальных такое, что другим неповадно будет.
   — Да, понятно. Хороший улов.
   — Я не знаю, — медленно сказала она, — правда ли это, и знать не хочу. Говард уверяет, что ложь. Он сказал: Фултон сошел с ума, если думает, что кто-то пытается обмануть синдикат. Так или иначе — он говорил мне это. Но когда я думаю об этом вшивом, хитром бездельнике, который крутит на побережье с Ниной Бут, мне кажется, я могла бы…
   — А мне хотелось бы посмотреть, как вы это сделаете. Вы знаете, кто принадлежит к синдикату в Пайн-Сити?
   — Нет. — Она покачала головой. — Но я вспомнила о Максе. Вы попадете в настоящую беду, когда они узнают…
   — А я успею на самолет в пять тридцать. Думаю, что до этого они еще не услышат о Максе.
   — Надеюсь, вы правы. Так было бы лучше для вас, — сказала она и неожиданно остро взглянула на меня:
   — Что вас интересует в этом деле, Эл?
   — Не спрашивайте. Это испортит вам вечер.
   — Скажите! — ожесточенно сказала она.
   — Я — коп, — просто ответил я. Она долго смотрела на меня с открытым ртом, потом беспомощно рассмеялась.
   — Хочу сказать вам… — проворковала она. — У вас, несомненно, есть чувство юмора.
   — Надеюсь, у вас тоже, детка, — усмехнулся я. Потом протянул ей свой полицейский значок.
   С минуту она просто смотрела, потом ее правая рука с длинными ногтями метнулась к моему лицу. Я схватил ее руку и удержал.
   — Вы довольно давно живете в Лас-Вегасе, чтобы весело перенести проигрыш, — сказал я. — Улыбнитесь. Она неожиданно расслабилась и снова легла на кушетку.
   — Коп! Вы одурачили меня! Вероятно, и Фултона вы дурачили точно так же. Подождите, то ли еще будет, когда Макс узнает, что его провел коп.
   — Можно мне рассчитывать еще на один стаканчик? — спросил я и посмотрел на часы. — Осталось два часа до отлета самолета.
   — После того, что произошло, я считаю, что нам обоим надо выпить, — легко сказала она. — Вы приготовите напитки, Эл?
   Я принялся за стаканы, когда же все было готово, повернулся к кушетке и замер. Она была пуста. Габриель исчезла. Пока я стоял так, раздумывая, откуда-то послышался ее голос:
   — Принесите стаканы сюда, Эл.
   Я знал, что в доме есть еще и спальня, и догадался, что Габриель, по-видимому, там. Единственным источником света в спальне была настольна лампа возле кровати. На стуле лежали оранжевая блузка и леопардовые штанишки. Габриель сидела на кровати, и светло-голубая простыня соскользнула до ее талии.
   — Вы сказали, что у вас два часа до самолета, не так ли? — спросила она.
   Я поставил стаканы на тумбочку.
   — Правильно. — Голос мой напрягся. — Впервые меня по-настоящему гостеприимно встречают в Лас-Вегасе!
   — От вас требуется только одно, Эл, — строго сказала она. — Просто сказать об этом Говарду, когда вы вернетесь в Пайн-Сити.
   Она обхватила мою шею руками и притянула к себе. Она целовала меня с холодной яростью рождающейся страсти и вызывала ответную страсть.
   Я скользнул рукой по обнаженной теплой спине, потом нашел грудь и тихонько сжал. Габриель вздрогнула и сильно укусила мою нижнюю губу.
   Больше я не думал о напитках.

Глава 6

   Маленькие человечки дробили скалы в моем черепе, когда я вошел в свою квартиру. Десять часов, яркое солнечное утро, и дьявол с ним!
   На кухне я приготовил себе кофе.
   Вегас смутно маячил в памяти. В аэропорту никто не остановил меня. Час проспал в самолете, летящем в Лос-Анджелес, и еще полчаса — в самолете до Пайн-Сити. Мне необходимо было еще поспать, но я не мог позволить себе этого. Поэтому я сварил три чашки черного кофе, и это заставило человечков в моем черепе задремать, но разбудило их друзей в желудке.
   Было только начало одиннадцатого, когда я зашел к Говарду Флетчеру. Дверь мне открыл Торч. На нем был черный халат поверх пижамы такого же цвета. Спереди халат был отделан серебром, как у танцовщиц. Я не мог удержаться и вздрогнул.
   — В чем дело, коп? — с надеждой спросил он. — Вы больны или что-то случилось?
   — Я чувствовал себя хорошо, пока не увидел этот халат, — ответил я. — Он к лицу только молодым.
   — Что вам нужно?
   — Мне нужно поговорить с Флетчером, — ответил я и оттолкнул его. — Будь пай-мальчиком, Джонни, — сказал я ему и, снова взглянув на его халат, добавил:
   — Иначе я призову тебя к ответу за то, что ты содержишь дом терпимости.