Браун Картер. Любовница

   — Пожалуй, я получила удовольствие, — сказала она небрежно. — Говард никогда бы не сопротивлялся.
   По этому поводу стоило выпить, и я приготовил пару стаканов. Она уселась со стаканом в кресле и задумалась, глядя на меня.
   — Я немного остыла после того, как Говард сбежал от меня, — сказала она. — Поэтому, возможно, не так уж злюсь на вас. В конце концов…
   — Слова, слова… лучше еще раз пройдитесь по моей берцовой кости.
   — Но я все равно хочу увидеть его еще раз, — сказала она. — Мне бы хотелось сказать этой… этой крысе, что я думаю о нем.
   — Сделайте заодно кое-что и для меня, — сказал я. — Скажите ему, что Фудтон позволил вам уехать из Лас-Вегаса потому, что исчезла необходимость держать вас заложницей. Скажите Флетчеру, что синдикат принял решение относительно него и они знают, что теперь он не может убежать из Пайн-Сити. Вот почему вы больше не нужны им в качестве заложницы.
   — А зачем говорить ему это?
   — Но ведь это ему не повредит, верно?
   — Думаю, нет, — призналась она. — Ладно, Эл, раз уж вы просите меня об этом столь любезно…
   — Прекрасно. А теперь мне нужно уйти. Отвезти вас куда-нибудь? Где вы остановились?
   — Эл! — Она казалась оскорбленной. — Где же знаменитое гостеприимство Пайн-Сити, о котором я так много слышала?
   — О?! — Я был уничтожен.
   — Вам же не приходилось жаловаться на мое гостеприимство в Лас-Вегасе?
   — Пожалуй, нет, — признал я.
   — Тогда решено, — весело сказала она. — Я уверена, что и мне не придетс жаловаться на ваше гостеприимство в Пайн-Сити!

Глава 8

   Было около восьми вечера, когда я снова зашел к Нине Бут. Пришлось трижды нажать на кнопку звонка, прежде чем она открыла мне дверь. При виде меня на ее лице не появилось очаровательной улыбки. Верхние пуговицы ее блузки были расстегнуты, «молния» на юбке распущена на пару дюймов. Волосы спутаны, и губная помада размазана.
   — А-а, это вы, — протянула она без энтузиазма.
   — К сожалению, я не смог прийти раньше: дела. Я собрался пройти мимо нее, но она загородила дорогу.
   — Приходите как-нибудь в другой раз. Я занята, — сказала она.
   — Не советую препятствовать правосудию, — с укоризной сказал я. — Представитель закона жаждет поговорить с вами.
   Я взял ее за талию, поднял, переставил и таким образом вошел в квартиру.
   С кушетки поднялся встревоженный Флетчер; вытащив из кармана носовой платок, он безуспешно старался стереть с лица помаду.
   — Оказывается, я ясновидящий. Никогда не подозревал об этом, — сказал я. — Иногда просто боишься сам себя!
   — Разве я не имею права на личную жизнь? — горько спросила Нина.
   — В любое время, но не сейчас. Мне нужно поговорить с вами, Нина. — Я многозначительно взглянул на Флетчера. — А вам лучше сделать перерыв и пойти к себе.
   Он что-то пробормотал, взял пиджак и пошел к двери. С ревнивой радостью вспомнил, что Габриель ждет его этажом ниже. Сейчас состоится встреча друзей. Дверь закрылась, и Нина спросила меня:
   — Что вам нужно?
   — Ваше отношение ко мне почему-то изменилось, — сказал я с сожалением. — В последний раз вы предлагали мне продолжить приятный разговор о наших проблемах, — и вот вы в таком виде… Разве я в чем-то провинился?
   — Боюсь, мне не удастся вызвать полицейского, чтобы он выставил вас за дверь, — вздохнула она. — Так и быть, можете что-нибудь выпить, пока приведу себя в порядок.
   — Вот теперь вы больше похожи на прежнюю Нину, ту, которую я знал.
   Она исчезла в ванной, а я подошел к бару, сделал себе коктейль и сел в кресло. Она вернулась минут через пять. Пуговицы и «молния» были застегнуты, волосы причесаны, губы красиво подкрашены. Она подошла к бару и приготовила выпивку для себя.
   — О чем вы хотели поговорить? — спросила она.
   — О семидесяти тысячах, — ответил я. — Кто их взял? Флетчер?
   — Не понимаю.
   — Не будем играть в прятки, — заметил я. — Я знаю о парне, которому сильно повезло, но он неожиданно умер, не успев воспользоваться своим выигрышем.
   Она строго посмотрела на меня и решительно ответила:
   — Я об этом ничего не знаю, лейтенант. Могу только сказать вам, что этот парень выигрывал честно, когда я работала за столом.
   — Но синдикат решил, что выигрыш нечестный, — осторожно сказал я. — Это, конечно, освобождает вас от подозрений в убийстве, так же как и Флетчера с Торчем.
   — Что вы имеете в виду?
   — Вы же все понимаете, не так ли? Синдикат позаботился о Линде Скотт, даже положил ее у порога шерифа, чтобы свалить вину на Флетчера.
   Нина допила и аккуратно поставила стакан.
   — Значит, вам остается найти тех парней из синдиката, что убили Линду, лейтенант, — и дело закончено.
   — Конечно, — подтвердил я. — Надеюсь, мы найдем их раньше, чем…
   — Если вы действительно думаете, что я в опасности, лейтенант, то организуйте мне защиту. Разве вы не для этого пришли сюда? — Она насмешливо скривила губы. — Неужели вы думаете, что я ослица?
   — Что ж, вы действительно несете некий груз. Хорошо, вы не боитесь. Но повторяю: синдикат принял решение.
   — Я тоже повторяю: не понимаю, о чем вы говорите. Дать вам расписку?
   — Постараюсь запомнить. Это будет неплохой эпитафией: «Она не понимала, о чем он говорил!» Вы хотите, чтобы вас похоронили с парой игральных карт в руке?
   — Почему вы не уберетесь отсюда? — нахмурилась она. — Вы мне надоели, лейтенант!
   Я чувствовал это. Поставил пустой стакан и пошел к двери. Звонок зазвенел раньше, чем я дошел до выхода.
   — Может быть, это уже синдикат? — спросил я весело.
   Нина презрительно улыбнулась:
   — Чего мне беспокоиться, ведь я под вашей защитой? Она прошла мимо меня и открыла дверь. Там стояла Габриель с тигриной улыбкой.
   — Хэлло, малышка! — промурлыкала она. — Говард все еще стирал губную помаду, когда я поднималась к нему. Ты не теряла здесь времени, голубушка!
   — Я не желаю разговаривать с тобой! — Нина попыталась закрыть дверь.
   — Нет, я зашла, чтобы кое-что оставить тебе на память, — возразила Габриель.
   Она взмахнула правой рукой и резко ударила Нину прямо в солнечное сплетение. Рыжая вскрикнула и начала сгибаться. Габриель схватила ее за блузку и потащила в ванную.
   — Я на минутку, Эл! Подождете?
   — Разумеется, мэм, — нервно ответил я. Дверь ванной закрылась. Послышалс шум драки, потом визг, и наконец шум льющейся воды заглушил все остальные звуки.
   Я подошел к бару и налил себе стаканчик. Интересно, там что — второе убийство? Должен ли я помешать ему? В конце концов я решил, что у меня не хватит на это мужества.
   Пять минут спустя дверь ванны открылась, и Габриель вышла, вытирая руки полотенцем.
   — Пойдемте? — вежливо предложила она.
   — Вы не возражаете, если я сперва взгляну на нее? — спросил я.
   — Получите мало удовольствия. — Она пожала плечами. — Не задерживайтесь. Я голодна, а вы хотели угостить меня обедом.
   Я осторожно открыл дверь. На полу лежала куча одежды. Дверь в душевое отделение была закрыта, и там лилась вода. Мысленно я представил себе, что она окрашена кровью, вздрогнул и поспешно открыл следующую дверь.
   Под душем, ужасно дрожа, стояло видение. Я закрыл кран с холодной водой.
   — Вытащите меня отсюда, — приглушенно простонала Нина.
   Откуда, черт возьми, Габриель взяла смирительную рубашку? Но, приглядевшись, я понял, что это вовсе не смирительная рубашка. Габриель просто натянула пояс Нининой юбки выше талии, оставив руки внутри. Это было гораздо лучше смирительной рубашки.
   — Не стойте же так! — истерично выкрикнула Нина. — Я же умру от воспаления легких! Освободите меня!
   Для церемоний не было времени. Я просунул пальцы под пояс, и мне удалось стянуть его вниз. Нина схватила полотенце и, закутавшись в него, обессиленно села на край ванны.
   — Я убью ее! — сказала она дрожащим голосом. — Я вырву ее сердце, я…
   Из гостиной меня нетерпеливо позвала Габриель. Когда я вышел, она заткнула бутылку и поставила ее в бар.
   — Это последняя! — ухмыльнулась она. — Поняли?
   — Конечно, — подавленно ответил я. — Вы способная девушка.
   — Я — голодная девушка, — ответила она. — Пойдемте обедать.
   Мы отправились в тот ресторан, где, как я знал, не настаивают, чтобы вы сразу оплатили свой еще не съеденный бифштекс, а могут дать его как бы в долг.
   Габриель разделалась с супом, с куском мяса и двумя порциями клубники со сливками. К тому времени как принесли кофе, она немного смягчилась.
   — Мне нравится Пайн-Сити, Эл, — сообщила она почти весело.
   — Он вам скоро разонравится, — угрюмо сказал я. — Что вы имели в виду, говоря о последней бутылке?
   — Последняя бутылка? — Она невинно заморгала ресницами. — А разве сказала это?
   — Вы хорошо помните, что говорили, когда я вышел из ванной.
   — Ну как вы нашли Нину? Она охладилась?
   — Да, — ответил я. — А бутылка?
   — Ах, это! — В ее глазах мелькнуло что-то диковатое. — Ее бар основательно наполнен. Я насчитала пятнадцать бутылок хорошего ликера.
   — Разве вы умеете считать?
   — Да, и я нашла кое-что еще. Бутылку того состава, которым заправляют зажигалки… Ну, как там он называется?
   — Надеюсь, вы не подложили запала и не подожгли его, когда уходили? — спросил я, вздрогнув.
   — Эл! — Она укоризненно посмотрела на меня. — Вы же знаете, что я никогда такого не сделала бы! Я просто добавила, ну, этого, понемногу во все бутылки.
   — Но ведь если она хоть каплю выпьет — отравится!
   — Надеюсь! — восторженно согласилась Габриель. — Но хочу, чтобы сперва она угостила Говарда!
   Домой мы вернулись около одиннадцати. Габриель исчезла в моей спальне. Я поставил на проигрыватель «Песню для нерешительных» Синатры. Мне она казалась соответствующей моменту. Затем сел на стул и начал думать о Линде Скотт. И вдруг совершенно неожиданно забыл о ней, потому что в комнату вошла Габриель.
   — Что это на вас надето? — спросил я хрипло.
   — Это мой ночной костюм, — ответила она самодовольно. — В нем я сплю. Вам нравится?
   Костюм состоял из коротенькой кофточки почти без рукавов и мешковатых шаровар, плотно схваченных на лодыжках. Ниже лодыжек звенели два золотых браслета. У этого костюма было еще два замечательных достоинства: он был совершенно черным и абсолютно прозрачным.
   Габриель подошла и села мне на колени, обнимая за плечи.
   — Мне нравится Пайн-Сити, — сказала она и, наклонившись, поцеловала меня.
   Впечатление было такое, словно к моему стулу подвели провода и пустили ток высокого напряжения.
   Телефонный звонок резанул по нервам. Габриель с неохотой выпрямилась на моих коленях.
   — Кто бы это ни был, — пробормотала она, — велите им перезвонить на следующей неделе.
   Я мягко спустил ее с колен, подошел к телефону и сказал в трубку:
   — Чертовски поздний звонок!
   — Лейтенант Уилер? — отчетливо произнес женский голос. — Это Нина Бут. Я думала, вы хотите знать…
   Послышался приглушенный вскрик, потом слабый щелчок — это трубку положили на место.
   — Чего она хотела? — лениво спросила Габриель из кресла. — Помириться со мной? Я положил трубку.
   — Она собиралась сказать мне что-то, но вместо этого слабо вскрикнула…
   — Очень хорошо!
   — Надо пойти посмотреть, — сказал я. Глаза Габриель расширились.
   — Вы хотите сказать, что уходите от меня… Сейчас?
   — Я вернусь. Вы же помните, что прежде всего я коп. Взяв шляпу, направился к двери.
   — Минуточку, лейтенант, — сказала она холодно. — Возможно, когда вы вернетесь, меня здесь не будет.
   — Значит, не судьба, — заметил я, — она всегда то улыбается, то хмурится.
   С большой неохотой я наблюдал, как она медленно стягивает с себ кофточку, а другой рукой опускает свои шаровары, нетерпеливо глядя на меня.
   — Ну? — сказала она. Голова у меня закружилась.
   — Нет, я просто сумасшедший! — с трудом проговорил я и направился к двери.
   Потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до дома Нины. Я поднялся на ее этаж, дважды нажал на звонок, дернул дверную ручку и обнаружил, что дверь не заперта «:
   Ощупал стену, нашел выключатель и зажег свет. Гостиная была в том же состоянии, как и раньше. Нина лежала на полу лицом вниз. На ковре было яркое влажное пятно, из затылка торчал ледоруб.
   Я зажег сигарету и заставил себя осмотреться. На стойке бара было два мокрых пятна, вероятно, там стояли два стакана, но они исчезли. Их вытерли, догадался я, так же как и телефон.
   Кто бы ни убил ее, голова его была достаточно трезвой, чтобы убрать все доказательства своего пребывания здесь, зная, что я приеду после звонка в любую минуту.

Глава 9

   — Что еще? — устало спросил Флетчер. — Больше никаких вопросов! К черту все, лейтенант, вы теряете время! У меня нет других ответов.
   Он был в халате поверх пижамы, со спутанными волосами — похоже, только что встал с постели. Его правый глаз покраснел.
   — Что с глазом? — спросил я.
   — Меня неожиданно навестила старая подружка. — Он чуть заметно усмехнулся. — Я как раз ушел от Нины, а вы остались. У нее вспыльчивый характер и быстрая левая рука, лейтенант. Вот и все.
   — Что вы делали после этого?
   — Оставался здесь, — ответил он, — в квартире. А что?
   Я осмотрел комнату — никто не подпирал стен.
   — Где Джонни Торч?
   — Не знаю. Он вышел около десяти. Сказал, что выпьет где-нибудь пару стаканчиков.
   Я прошел мимо него в спальню. Флетчер следил за мной. Покрывало сброшено, кровать выглядит неопрятно. Я проверил ванную, затем комнату Торча. Флетчер продолжал наблюдать за мной с любопытством. Наконец я вернулся в гостиную.
   — Ну что? — спросил он.
   — Меньше часа тому назад убили Нину Бут, — ответил я.
   Его лицо неожиданно сморщилось.
   — Нина? — прошептал он. — Не верю! — Он медленно сел и долго смотрел на меня, внезапно состарившись. — Как это произошло?
   Я рассказал ему. Он дернул головой, словно его ударили.
   — Нина! — прошептал он снова. — Сначала Линда, а теперь Нина! Кто это сделал, лейтенант?
   — Вот это я и пытаюсь узнать. Вы уверены, что Джонни уходил только дл того, чтобы выпить?
   Позади меня послышалось легкое движение. Я быстро развернулся и увидел в дверях Торча, смотревшего на меня с безразличным выражением. Он медленно вышел на середину комнаты, не вынимая рук из карманов и сдвинув шляпу на затылок. Глаза его были несколько затуманены.
   — Конечно, я выходил выпить, — сказал он. — Я выпил, кажется, четыре стакана, точно не помню. Это считается преступлением в этом городе, а, коп?
   — Заткнись, Джонни! — грубо перебил его Флетчер. — Час назад кто-то убил Нину ледорубом. Лицо Торча быстро побледнело.
   — Нину? — хрипло переспросил он.
   — Где вы пили?
   — В баре, ниже по улице.
   — Как он называется?
   — Я не знаю. Он был открыт, и в нем был ликер. Вот и все, что мне надо было знать.
   — Точнее, Джонни. Для вас же лучше, если вы будете точнее, — сказал я. — Намного лучше.
   — Это примерно в двух кварталах отсюда к югу, — сказал он. — По той стороне улицы.
   — Когда вы в последний раз видели Нину?
   — Думаю, днем. Она была здесь около получаса. Мы беседовали втроем.
   Я посмотрел на Флетчера, который утвердительно кивнул.
   — Это верно, лейтенант. Около четырех часов. Я спустился к ней. А в последний раз я видел ее, когда пришли вы.
   — Ладно, — сказал я и посмотрел на Джонни Торча. — Мы проверим этот бар. Надеюсь, кто-нибудь запомнил вас, на ваше счастье. В ресторане вас никто не запомнил. В ту ночь, когда убили Линду Скотт.
   — Перестаньте давить на меня, коп! — строго сказал Джонни. — Почему вы не ищете тех, которые действительно ее убили? Может, вы их боитесь? Или вам подать на бедность, чтобы вы оставили нас в покое?
   — Перестань, Джонни, — устало сказал Флетчер. — Это не твое дело.
   — Заткнись! — огрызнулся Торч. — Тебе лучше помолчать. Я устал от твоих тычков, устал быть у тебя холуем, слышишь?
   — Ты говоришь это мне? — холодно спросил Флетчер. — По-моему, ты работаешь на публику!
   — Продолжайте, Джонни, — сказал я, подстегивая его. — Это становитс интересным!
   Он так сжал губы, что они исчезли с лица.
   — Я уже все сказал, что собирался, коп! Это звучало правдоподобно, поэтому я вернулся в квартиру Нины Бут, где оставил Полника, едва он пришел. Теперь там трудилась целая компания: док Мэрфи, шериф, парни из криминальной лаборатории. Квартира напоминала трудолюбивый муравейник, а Лейверс походил на растревоженную пчелиную матку.
   — Ну? — закричал он на меня.
   — Флетчер всю ночь был дома, — сказал я. — Торч только что вернулся. Он уходил в десять и выпивал в баре, который находится на той же стороне улицы, только несколько южнее.
   Лейверс издал горловой звук, выражавший отвращение.
   — Во второй раз у них нет алиби!
   Из ванной явился док Мэрфи с полотенцем в руке.
   — Лейтенант, он же первый любовник! — добродушно приветствовал он меня. — Молодое поколение выбирает рыжих?
   — Сами понимаете, как это бывает, — сказал я. — Думать — единственное, что мне остается. Не то кончишь, как вы. Газовая камера — и то лучше.
   Мэрфи одобрительно хихикнул:
   — Могу подтвердить: моя профессия требует долгих лет работы и учебы. Ее убили, ударили ледорубом по затылку. Теперь вы понимаете преимущества профессии доктора?
   — Перестаньте паясничать, — сердито проворчал Лейверс. — Время смерти?
   — Что на вас нашло, шериф? — Мэрфи посмотрел на него с некоторым удивлением. — Что особенного в этом трупе?
   — Время смерти? — прогремел Лейверс.
   — Двадцать три двадцать, — ответил я. — Это произошло тогда, когда она была вынуждена прервать разговор со мной по телефону.
   — Время, не хуже любого другого, — сказал Мэрфи. — Я бы сказал — в течение последнего часа. Вам нужно еще что-нибудь уточнить у меня, шериф?
   — Мгновенная? — резко спросил шериф.
   — Острие ледоруба проникло прямо в мозг, — ответил Мэрфи. — Боюсь, она ни о чем не успела подумать. — Он снова хихикнул и замолк, увидев в глазах Лейверса холодную ярость. — Конечно, — кивнул он, — мгновенная.
   Я взял телефонный справочник. В нем нашел номер телефона Солтера. Он жил на Коун-Хилл.
   — Гибель и разрушение, — раздался со стороны двери знакомый голос. —» Погребальная песнь без музыки»— вы знаете это стихотворение?
   — Как вы сюда попали? — строго спросил шериф. Шафер усмехнулся.
   — Вы вызывали мальчиков из криминальной лаборатории, а городские копы всегда дают нам знать, что происходит, не то что вы. Они не делают секретов из ерунды, как в службе шерифа.
   Лицо шерифа побагровело.
   — Вы…
   Он чуть не задохнулся. Шафер посмотрел на тело.
   — Она была хорошенькая, — угрюмо сказал он. — Кто это сделал?
   — Вот это мы и стараемся узнать, — грубо ответил Лейверс. — И мы сможем это сделать гораздо быстрее, если вы не будете путаться под ногами!
   — Продолжайте! — мягко разрешил Шафер. — Я буду просто наблюдать!
   — Уилер, — взорвался шериф. — Уберите отсюда этого… репортера!
   — Я арестован, лейтенант? — спросил тот холодно.
   — Не сейчас, — объяснил я. — Но шериф сделает это, если вы будете продолжать здесь сшиваться.
   — Я не люблю, когда меня выставляют вон, — заявил он, осторожно освобождая локоть от моей хватки. — Очень скоро ваш шериф узнает, что с «Трибюн» так не поступают.
   — Я прямо дрожу за него, — ответил я вежливо и нажал на кнопку вызова лифта.
   — Подождите минутку! — заторопился Шафер. — Куда вы направляетесь?
   — «Не говори со мной! — воскликнул я. — Что я тебе отвечу?»
   — Эге! — Он сердито воззрился на меня. — Да ведь это поэзия!
   Подошел лифт, и его дверь распахнулась. Я вошел в кабину и улыбнулс Шаферу. Потом нажал на кнопку.
   Я подъехал к дому Солтера на Коун-Хилл. На моих часах был час ночи, но в доме ярко горел свет, и в подъездной аллее стояли пять или шесть автомобилей. Видимо, эта ночь не располагала к тому, чтобы свернуть на боковую дорожку.
   Несмотря на полуоткрытую дверь, я нажал на кнопку звонка и подождал. Из дома доносился шум большой компании: пронзительные голоса, звон бокалов… Возможно, отмечали день рождения синдиката в Лас-Вегасе?
   Я снова нажал кнопку и оставил палец на ней. Через холл неуверенно шла нарядно одетая блондинка, направляясь к входной двери. На ней было черное платье, подчеркивающее великолепную фигуру. Когда она подошла ближе, увидел, что ей не больше двадцати двух лет. В ее руке покачивался бокал, а она, прищурясь, серьезно посмотрела на меня.
   — Что вам угодно? — с интересом спросила она. — Нарушение общественного порядка? Я отнял палец от кнопки.
   — Мне хотелось бы повидать мистера Солтера.
   — Я — миссис Солтер, — сказала она. — Не подойду?
   — При любых других обстоятельствах еще как подошли бы, но сейчас мне необходимо увидеть именно вашего мужа.
   — Вероятно, по делу, — сказала она. — Иногда мне хочется, чтобы Хьюго не занимался этим импортом! Кажется, никто не работает дольше него…
   — Лас-Вегас — большой рынок, — понимающе сказал я.
   Она беспомощно посмотрела на меня.
   — Лас-Вегас? Хьюго импортирует фотоаппараты и оборудование для них, все это он продает здесь.
   — Простите, я ошибся, — извинился я. — Можно мне его увидеть?
   — Я найду его. Как, вы сказали, ваше имя?
   — Уилер, — сказал я отчетливо. — Мистер Уилер.
   — Я иду, чтобы найти его, мистер Уилер.
   Ее голос замер, когда она, тихо покачиваясь, вышла из холла.
   Я закурил и оперся о косяк двери. Минуту спустя ко мне быстро вышел Солтер.
   — Входите, пожалуйста, — любезно пригласил он. — Простите, что заставил вас ждать. У нас семейный праздник, день рождения жены, и она веселитс вовсю. — Он широко улыбнулся. — Вы же знаете, как это бывает! Кажется, она не в меру развеселилась. Но ведь «в жизни раз бывает»… девятнадцать лет.
   — Девятнадцать? — переспросил я.
   — Мы поженились шесть месяцев назад, — пояснил он. — Это моя третья жена.
   — Что вы сделали с двумя первыми? — поинтересовался я.
   Он усмехнулся:
   — Я ценю ваш юмор, лейтенант. Приготовить вам выпить?
   — Скотч со льдом и немного содовой, — попросил я.
   Он открыл бар и приготовил напитки.
   — Когда у вас сегодня вечером собралась компания? — спросил я его.
   — Около десяти и, судя по всему, разъедутся они только на рассвете. Сомневаюсь, правда, что Анжела выдержит так долго…
   — Вы все время были здесь?
   — Конечно. — Он повернулся и подал мне стакан. — Желаю успехов, лейтенант!
   — Вы могли бы доказать, что были дома всю ночь? Солтер мгновенно опустил свой стакан и посмотрел на меня.
   — В чем дело? Что случилось?
   — Сначала ваше алиби, — сказал я, — и немного об импорте, который заставляет вас работать допоздна…
   — Вероятно, вы успели поговорить с женой, — усмехнулся он. — Она ничего не знает о других моих интересах. Но вы сказали алиби, лейтенант? Думаю, что около двадцати гостей подтвердят, что я был здесь.
   — Сегодня ночью убили Нину Бут, — сказал я. Его лицо ничего не выражало.
   — Это интересно. Вы знаете, кто это сделал?
   — Был бы я тогда здесь?
   — Нет, думаю, не были бы. Глупый, к сожалению, вопрос, лейтенант. Ничем не могу вам помочь. Вы, естественно, можете проверить мои показания, но узнаете, что я не покидал этого дома с девяти вечера.
   — Может, вам и не нужно было выходить? — предположил я. — Может, это сделал кто-то другой…
   — Соперничать с местным отделом по расследованию убийств… Вы шутите, лейтенант!
   — Мои шутки не очень смешны, да и не время для них, — согласился я. — Мне очень нужно знать, приняли ли решение ваши люди в Лас-Вегасе о Флетчере и остальных и когда они приняли его…
   — Они не приняли его, — решительно сказал он. — По-видимому, им и не нужно будет принимать решения, судя по тому, как идут дела. Теперь их осталось только двое, лейтенант, и один из них, по крайней мере, должен быть убийцей. Вот и схватите его. Нам только нужно быть уверенными насчет денег…
   Я допил стакан и поднялся.
   — Пора идти, — сказал я.
   — Неужели вы не хотите расспросить моих гостей? — удивился он.
   — В любом случае, я ничего не добьюсь. Если вы действительно убили Нину Бут, ваши гости так подобраны, что поклянутся: вы не выходили из дома. А коли вы не убивали, зачем вам алиби?
   — Это оригинальный взгляд на вещи, лейтенант. Может быть, когда-нибудь и я окажу вам услугу. Только дайте мне знать.
   — Спасибо, — кивнул я. — В следующий раз, когда приеду в Вегас, приютите меня.
   Я сел в машину и тихонько поехал домой. В офис возвращаться не хотелось. Надеялся, что Лейверс обойдется без меня. Он сейчас наверняка кипит. Так пусть немного остынет.
   Машину я поставил у дома и поднялся к себе. Я включил свет и увидел, что в квартире нет и следов Габриель. Появилось чувство легкого сожаления, но снявши голову, по волосам не плачут. Я сделал себе коктейль и уселся в кресло, надеясь, что телефон не зазвонит.
   Но тут распахнулась дверь спальни. Облаченная, подобно рабыне, в черный костюм, она решительно уселась ко мне на колени, выбив стакан из рук.
   — Думал, вы ушли, — сказал я ошеломленно.
   — Ах, милый! — Она надула губки. — А я ждала вас! Где вы пропадали? — Габриель подняла руки и обняла меня за шею, она была очень тяжелой. Ее губы слегка приоткрылись и прижались к моим. — Я помню, — хрипловато сказала она. — Думаю, и здесь…