Браун Картер. Обнаженная снаружи и изнутри

   Вечером часов в восемь раздался телефонный звонок. Я сидел во дворе моего “представительного” дома в Беверли-Хиллз, лениво наблюдая за тем, как постепенно темнело небо над моим так называемым прудом, без которого мои владения не отвечали бы всем тем требованиям, которые к ним предъявляются, и ни о чем не думал. Из-за горизонта еще иногда прорывались отдельные золотые лучи, как последний привет уходящего дня. Откуда-то издалека доносился чарующий голос Пэрл Бэйли, исполняющей “Меланхолическую малютку”.
   Вечер был ленивым и беззаботным. Кубики льда в бурбоне уже достаточно подтаяли, чтобы он охладился, не разбавив его слишком сильно. Я подумал: к черту звонок. Сегодня Рик Холман будет молча протестовать против равнодушного богатого окружения, в котором он живет, и пусть телефон надрывается.
   И он надрывался.
   Самовнушение — кошмарная вещь. Не знаю откуда, но у меня перед глазами возник образ полногрудой блондинки на другом конце провода, облаченной в совершенно прозрачное неглиже и мечтающей услышать всего одно призывное слово от Рика Холмана. Можете не сомневаться, я схватил трубку и призывным шепотом сообщил свое имя.
   — Рик! Благодарение Богу, вы на месте! Мужской голос, искаженный до неузнаваемости.
   — Кто это?
   — Клэй, Клэй Роулинз. Я не знаю, как и сказать об Энджи.
   — Что там с Энджи?
   — Она — ох, Господи! — У него перехватило горло. — Это ужасно... Ужасно, Рик!
   — Говорите яснее, черт вас возьми! — закричал я.
   — Энджи умерла, Рик! — прошептал он. — Убита!

* * *

   Две полицейские патрульные машины стояли у обочины тротуара, мигалки были включены, их свет придавал жутковатый вид лицам небольшой толпы, сбившейся в кучку возле дома. Я с трудом пробился сквозь них, чтобы подойти к полицейскому в форме, стоящему перед дверью с таким неприступным видом, словно он собирался отпугивать кладбищенских вампиров.
   — Чего вам? — рявкнул полицейский.
   — Моя фамилия Холман, я...
   — Понятно. — Он ткнул пальцем через плечо. — Лейтенант сказал, что вы можете пройти наверх.
   Я поднялся по деревянной лестнице на чердак, перед входом в который стоял второй полицейский. Мне вторично дали пройти, потому что лейтенант его тоже предупредил. Я подумал, вот наглядный пример того, как высоко котируется имя Клэя.
   В комнате было шумно и во всю шла кипучая работа. Клэй был здесь, он бросился мне навстречу, глаза у него покраснели, лицо осунулось, я бы сказал, что у него был вид живого трупа. Схватив меня за руку, он сразу же потащил меня к массивному человеку с мрачной физиономией.
   — Лейтенант, — заговорил Клэй, — это Рик Холман, о котором я говорил вам. Это лейтенант Фрид, Рик. Фрид рассеянно глянул на меня серыми глазами и кивнул.
   — Сейчас я занят. Мы поговорим позднее!
   — Конечно, — ответил я.
   Затем я почувствовал ледяные щупальца какого-то ночного чудища, вцепившиеся мне в горло. У меня перехватило дыхание. Это я, повернув голову, увидел тело, лежащее на кушетке. “Обнаженная снаружи и изнутри" была всего лишь отталкивающей картиной, стоящей на мольберте, но теперь передо мной была реальность. Кто-то ножом зверски ударил несколько раз тело Энджи, пока она не умерла.
   Я собрал все силы, чтобы не закричать от ужаса, и повернулся к Роулинзу.
   — Когда это случилось?
   — Я толком не знаю, Рик. Он закурил.
   — Кто нашел тело?
   — Лумис.
   Сигарета торчала у него в уголке рта, он поднес к ней спичку.
   — Он вызвал полицию, и они позвонили мне. Думаю, это было час назад, Рик.
   Он больно схватил меня за предплечье.
   — Рик, вы должны выяснить для меня, кто убил ее. Мне безразлично, сколько на это уйдет времени и денег, но вы должны это сделать! Должны!
   — Возьмите себя в руки, Клэй! Он ослабил хватку.
   — Полиция справится с этой задачей лучше меня. Поручите расследование лейтенанту, поверьте мне, у него вид профессионала.
   — Нет, я не намерен...
   В это мгновение к нам подошел лейтенант Фрид, так что Клэй не договорил конца фразы.
   — Приехала “скорая”, — негромко сказал лейтенант. — Я хочу кое-что спросить вас, Холман, а потом, может быть, вы отвезете мистера Роулинза домой? Я сомневаюсь, что он в состоянии вести машину.
   — Разумеется, я отвезу.
   — Прекрасно.
   Фрид взял Роулинза за руку и деликатно довел его до двери.
   — Джонсон! Проводите мистера Роулинза вниз, посадите его в машину мистера Холмана и побудьте там немного с ним. Смотрите, чтобы никто не беспокоил его.
   Коп внушительных габаритов кивнул, почтительно взял Клэя под руку и повел его из комнаты, Фрид сунул сигарету в рот и тщательно раскурил ее.
   — Вы были здесь сегодня утром, мистер Холман?
   — Да.
   — Роулинз сказал, что просил вас убедить его дочь бросить художника и вернуться домой?
   — Она жила у матери.
   — Откуда вы знаете?
   — Я проверил.
   Он подошел к картине на мольберте и долго рассматривал ее, при этом лицо у него оставалось бесстрастным. Я подошел к нему, потому что было очевидно, что он этого ждет, а я не из тех, кто не считается с желаниями копов, когда в этом нет необходимости. Он подождал, чтобы я полностью сосредоточился, затем внимательно посмотрел на тело на кушетке, затем — на холст.
   — Я терпеть не могу выражаться штампованными фразами из газетных передовиц, но это можно назвать не иначе, как “планом” убийства, верно?
   — Лумис назвал это “Обнаженная снаружи и изнутри”, предложил мне ее приобрести сегодня утром за пятьдесят долларов, — сказал я. — Сегодня вечером я мог бы получить тысячу процентов прибыли, продав ее газетному синдикату.
   — Лумис был здесь, когда вы разговаривали с девушкой?
   К концу моего рассказа на его лице появилось удовлетворенное выражение. Он подошел к столу и осторожно развернул сверток, в котором лежал большой окровавленный нож.
   — Узнаете его?
   — Похож на тот самый, — ответил я.
   — Орудие убийства.
   Он снова осторожно завернул нож в бумагу.
   — Полагаю, это ставит последнюю точку. Парень — несомненный псих. Вы только взгляните на картины, которые мы тут нашли. На каждой изображен труп! Причем в качестве натурщицы — дочь Роулинза.
   — Что в отношении его алиби, коли таковое у него имеется? — спросил я.
   — Алиби! — Он презрительно фыркнул. — Они днем поссорились, говорит он, но не объясняет причину и из-за чего. Он так обозлился, что выскочил из дому и, по его словам, гулял часа два. Когда вернулся домой, нашел труп Энджи. Только он не помнит, куда ходил и кого встречал по дороге.
   — Время смерти?
   — Около половины шестого, по словам доктора. — Он медленно покачал головой. — Все прекрасным образом увязывается. Думаю, что ваш утренний разговор заставил Энджи задуматься, к полудню она приняла решение вернуться домой. Сообщила об этом Лумису, а он не смог с этим смириться.
   — Так вы считаете, что он убил ее, вернувшись с прогулки? — спросил я. Фрид пожал плечами:
   — Когда же еще?
   — Мне это кажется неубедительным. Если он тогда ее убил, почему сразу же стал вызывать полицию? Почему бы ему не уйти из дому в надежде, что труп найдет кто-нибудь другой?
   — Кто может объяснить, какими соображениями руководствовался псих? — нетерпеливо перебил меня лейтенант. — Думаю, вам пора везти Роулинза домой. Он страшно потрясен случившимся.
   — Точно! — согласился я.
   — Я жду вас в управлении утром, Холман, нужно оформить ваше заявление.
   — Приеду непременно.
   Но лейтенант уже был занят разговором с другим полицейским и наверняка не слышал моего ответа. Впрочем, если подумать, ведь он ни о чем меня не спросил, просто приказал. Я сразу же причислил его к категории тупиц — типов, которых не уважал. Но даже если бы я ему об этом откровенно сказал, все равно он продолжал бы спать спокойно по ночам.
   Выйдя из дому, я протолкался сквозь заметно увеличившуюся толпу любителей острых ощущений и зевак к машине. Полицейский отошел в сторону, когда я сел на водительское место, затем не без труда мне удалось выбраться из толпы полицейских и других машин, никого не задев, а после первого перекрестка даже увеличить скорость.
   Минут пять Клэй сидел неподвижно рядом со мной, голова у него была откинута назад, глаза плотно закрыты. Потом совершенно неожиданно он ожил.
   — Вид Энджи будет преследовать меня до конца моих дней, Рик, — произнес он лишенным выражения голосом. — Никогда себе этого не прощу, никогда! Видит Бог, я добьюсь, чтобы убийца заплатил за это, даже если это будет моим последним поступком на земле!
   — Да заткнитесь же! — огрызнулся я.
   — Что?
   Поразившись моим словам, Клэй повернул ко мне голову.
   — Меня тошнит от вас! Вам было ровным счетом наплевать на Энджи вплоть до той минуты, когда вам кто-то не прислал угрожающую записку. Поскольку речь шла о вашей собственной шкуре, вы заволновались. И все эти вопли о необходимости поквитаться с убийцей вызваны только тем, что вы хотите найти его до того, как он доберется до вас!
   — Записка? — пробормотал он. — Какая записка?
   — Про которую рассказала мне Бэби. В ней сказано, что Энджи живет с Лумисом и что она плохо кончит, но вам уготовано нечто более страшное.
   — Вы помешались! — пробормотал он. — Или Бэби. Никакой записки я не получал.
   — Бэби солгала?
   — Не знаю. Может быть, она решила помочь мне, придумав историю с угрожающей запиской? — Он откашлялся. — Многие женщины любят сгущать краски...
   — Два месяца назад Энджи уехала из дома матери и поселилась у Лумиса, — не унимался я. — Два месяца назад вы уволили своего менеджера Макси Снелла. А за месяц до этого вы куда-то исчезали. Где вы пропадали?
   — Я переутомился, — холодно ответил Клэй, — и решил отдохнуть один, вдали от всех знакомых.
   — Что случилось за этот месяц?
   — Ничего. Я отыскал спокойный пляж и загорал.
   — Вы бессовестный лжец.
   Остальную часть пути до его дома мы проехали в полном молчании. Когда я припарковал машину перед подъездом, он вылез и остановился в нерешительности.
   — Рик, меня совершенно не интересует, что вы думаете обо мне, но разыщите убийцу Энджи. Ради нее. Я заплачу, сколько потребуется.
   — Лейтенант считает, что это дело рук Лумиса.
   — Я должен быть наверняка уверен. Теперь он меня уже умолял:
   — Действуйте, как посчитаете необходимым, Рик, и если вы убедитесь, что это Лумис, сразу же скажите мне об этом. Мне нужно ваше мнение.
   — Хорошо. Ради Энджи.
   — Да, ради моей девочки. — Он с минуту подержал дверь машины открытой и сказал:
   — Утром я отправлю вам чек по почте, Рик.
   — Да-а, — вздохнул я, — спасибо.
   — Не за что...
   — И не забывайте, — добавил я сурово, — что если Бэби сказала мне правду и записка существует, значит, вы следующий на очереди!

Глава 5

   Я пробыл дома, может быть, минут пятнадцать, когда раздался звонок в дверь. Это что-то новое, подумал я, идя в прихожую. Если это опять Клэй Роулинз, тогда я либо ударю его, либо захлопну дверь у него перед носом, либо...
   Я открыл дверь, на пороге стояла полногрудая очаровательная блондинка. Естественно, я решил, что у меня начались фрейдистские галлюцинации. Хорошо, что труды этого ученого были опубликованы, иначе миллионы людей никогда бы не узнали, что у них у всех есть проблемы, и беззаботно наслаждались бы сексом, а так...
   Полногрудая светловолосая галлюцинация была облачена в комплект из полосатой льняной материи, состоящий из весьма открытого лифчика и плотно обтягивающих ее бедра штанишек. Ее волосы цвета липового меда были уложены наподобие наполеоновской треуголки, — иначе не берусь описать эту прическу, брови имели какой-то насмешливый излом, глаза были зеленовато-голубыми, но самым примечательным, как мне показалось, был ее рот: он таил в себе обещания неземного блаженства, и в любое мгновение меня могло ожидать мое Ватерлоо.
   — У вас могут быть крупные неприятности, — заявил я ей. — В Беверли-Хиллз запрещено появляться миражам, по этому поводу принято особое постановление муниципалитета.
   — Наше коммунальное обслуживание обнаружило серьезные недостатки в вашем районе, — холодно проговорила она. — Наш офис старается изо всех сил помочь местным жителям их преодолеть. Интересно, что данный недостаток характерен только для Беверли-Хиллз и Бель-Эйр.
   — Вы правы, — с энтузиазмом согласился я. — Блондинок-миражей всегда не хватало, лично я весьма болезненно воспринимаю этот дефицит.
   — Не миражей, — ласково поправила она меня, — а кухонных и прочих отбросов, — Отбросов?
   — Наши мученые обнаружили, что здешний средний домовладелец имеет их в недостаточном количестве. Это развивает у него комплекс неполноценности каждый раз, когда появляется мусорщик. Некоторые из них даже бросаются наутек и прячутся под кроватями при появлении очередного мусорщика. Им не под силу выдержать неприкрытую издевку на его лице.
   — И что же можно предпринять в этом отношении? — поинтересовался я.
   — Сейчас я могу заверить вас, что все ваши волнения позади, сэр!
   Она торжествующе заулыбалась мне.
   — То есть, когда мы установим у вас на кухне нашу машину по переработке мусора. Вам достаточно всего лишь включить ее на пять минут, а в приемный бачок вы сможете положить все, что вам заблагорассудится, получаемый продукт будет выглядеть самым обычным. Так что, будь то бесполезная теща, малолетний племянник-правонарушитель или давно надоевшая любовница, избавляйтесь от них без раздумий. На выходе будут все равно отбросы!
   — Звучит заманчиво!
   Я с надеждой посмотрел на нее.
   — Не могли бы вы пройти на кухню и продемонстрировать свою чудо-машину?
   — Пожалуйста, — сразу согласилась она. Я прошел следом за ней в гостиную, не спуская глаз с плавно покачивающихся округлых половинок ее соблазнительного мягкого места (вы даже не представляете, с каким трудом мне удалось удержаться от желания отвесить по нему звонкий шлепок!).
   В гостиной она обернулась и холодно произнесла:
   — Ну, мистер Холман, время для веселья окончилось.
   — Разве оно начиналось? — спросил я. — Если таково ваше представление о веселье, значит, природа создала вас холоднокровной.
   — Я — Полли Бухонен, — сообщила она.
   — А я принял вас за плод моей фантазии, — со вздохом ответил я. — Этакий симпатичный, соблазнительный сочный плод... Ну да хватит! Во всяком случае, вы реальное создание, из плоти и крови, да к тому же имеющее оригинальное имя.
   Она засунула руку в кармашек штанишек, извлекла оттуда визитную карточку и протянула ее мне. Это была моя визитная карточка.
   — Откуда она у вас? — спросил я.
   — Вы дали ее Энджи?
   — Правильно, но как...
   — Харольд передал ее мне и попросил меня связаться с вами, потому что считает, что только вы можете защитить его. Понимаете, он ее не убивал.
   — Это он вам сказал?
   — Нет, я сама знаю, что он не убивал Энджи. И это известно еще кое-кому. Я бы хотела, чтобы вы повидались с ними.
   — Почему бы не организовать их встречу с лейтенантом Фридом? — задал я совершенно логичный вопрос. — Именно ему нужны их показания. Официально он ведет расследование убийства Энджи.
   — У них имеются свои соображения избегать встречи с полицией.
   Голос ее по-прежнему звучал холодно.
   — Но с вами они станут разговаривать, мистер Холман. По словам Харольда, вы на стороне Энджи, а не ее отца. Она любила Харольда, и если он невиновен, то ради нее вы же можете потратить пару часов, чтобы удостовериться в этом?
   — Полагаю, что смогу! — согласился я. — Так где же эти люди?
   — Я отвезу вас. Моя машина у входа.
   — Могу я быть уверен, что вы доставите меня назад домой тоже?
   Она хитро посмотрела на меня:
   — Почему нет, мистер Холман? Я всегда мечтала о роскошном грехе, а сегодня впервые переступила порог дома в Беверли-Хиллз.
   — Знаете, мне теперь просто не терпится оказаться снова дома, — пробормотал я, — и зовите меня Риком, так оно привычнее.
   — Понятно, Рик, — весело согласилась Полли. — Вы можете называть меня Полли, но никаких разговоров о жилищах и домах, ладно?
   — Договорились!
   Мы вышли из дому, Полли провела меня к стоянке, где оставила свою спортивную машину, давно не первой молодости. Я бы причислил ее к разряду “бабушек”, езда на которых становится пыткой на скверных дорогах по причине отсутствия хороших пружин под сиденьями.
   Я занял место пассажира, затем с сомнением взглянул на Полли, которая храбро схватилась за руль.
   — Обещайте не превышать двадцати миль в час, — попросил я ее.
   Она мило улыбнулась и включила мотор. Он натужно заревел, как будто собирался забросить проклятую машину прямиком в космос, затем машина прыжком рванула вперед, отбросив меня к спинке сидения, и свернула под прямым углом на улицу. Я оглянулся назад и увидел целое облако зловонного черного дыма, повисшего над дорогой. У меня не было времени задуматься над тем, что подумают мои соседи, потому что к этому моменту мы уже были около первого перекрестка, к тому же мне показалось, что Полли намеревается срезать путь, проскользнув между колесами огромного грузовика, идущего впереди нас. Когда я снова открыл глаза, мы уже давно оставили грузовик позади и теперь играли в “кто быстрее” с “кадиллаком”.
   К тому времени, когда мы остановились перед каким-то полуразрушенным амбаром, похоже, в Западном Голливуде, я превратился в комок нервов. Полли выключила мотор, внезапно наступившая тишина показалась мне даже хуже его невыносимого грохота. Взглянув на меня, она заявила мне с победоносной улыбкой:
   — Неплохо! На пять минут меньше, чем мне понадобилось на поездку в Беверли-Хиллз к вам.
   — То, что мы все еще живы, — пробормотал я, — это уже кое-что значит. Неужели вы не слышали, что я кричал вам всю дорогу?
   — Слышала, конечно, — она закивала головой, — но я не могла ехать быстрее!
   — Быстрее? Я кричал, чтобы вы снизили скорость!
   — Ну, теперь это уже стало историей, не так ли?
   Я выбрался из машины и прошел следом за ней по короткой подъездной дороге, сплошь поросшей травой, к широкому крыльцу. Полли порылась в карманчике своей мини-жакетки и извлекла ключ.
   — Добро пожаловать в “Каприз Полли”... Она отомкнула дверь и широко распахнула ее.
   — Год назад моя престарелая тетушка умерла и оставила в наследство мне эту развалюху. Последний раз дом красили в двадцать шестом году, когда мой дядюшка праздновал какую-то особенно ударную сделку с акциями.
   Она вошла внутрь и включила свет. Длинный коридор напоминал район стихийного бедствия: краска облезла с выцветших стен, протертый до дыр линолеум давно утратил свой первоначальный рисунок, по углам свисала паутина.
   — Это не дворец, но я называю его домом, — весело заявила она. — Входите, Рик, здесь нет подслушивающих устройств, могу побожиться.
   Я плелся следом за ней. Дойдя примерно до половины длинного коридора, она неожиданно остановилась и закричала:
   — Эй, Лайза! Марвин! Черт побери, где вы все?
   — На кухне, дорогая, — раздался приглушенный женский голос из-за запертой двери в конце холла. — Ты привезла с собой этого человека?
   — Конечно! — закричала в ответ Полли. — Я попрошу его войти первым, чтобы это доказать. Она отступила и подмигнула мне:
   — Проходите, Холман! И не смущайтесь, если Лайза окажется неодетой. Не то чтобы она была со странностями, просто крайне рассеянная.
   — Я всегда готов отнестись снисходительно к рассеянной нудистке, — произнес я добродушно, — если речь идет о красивой женщине.
   Я быстро добрался до конца коридора, распахнул дверь и вошел в кухню, на моей физиономии наверняка было написано нетерпение. Однако, увидев совершенно нагую жгучую брюнетку, которая сидела на краешке стола и болтала в воздухе ногами, я невольно остановился. У нее были удивительно прозрачные карие глаза фавна, а вот улыбка, искривившая ее губы, явно была позаимствована у сатира.
   — Привет, — бодрым голосом заговорила она. — Я — Лайза!
   Ее крупные грушевидной формы груди прибавили бы силы любому мужчине, особенно когда она повела плечами и они качнулись в унисон. Кто-то сзади подтолкнул меня в спину. Полли прошептала:
   — Входите же, Рик. Лайза не кусается.
   Я сделал еще пару шагов, миновав распахнутую дверь, и тут услышал едва различимый шорох у себя за спиной. Я моментально сообразил, как ловко обвели меня вокруг пальца, поместив впереди нагую красотку. Кухонька была маленькая и полупустая, в ней определенно находилась одна Лайза. Так где же скрывался Марвин? За дверью, разумеется, и я даже успел повернуть голову, но никого не увидел, а почувствовал лишь страшную боль и тут же потерял сознание.
   Минут через пять я вновь оказался среди живых, боль в затылке не утихла, но я сидел на стуле, ноги у меня были привязаны к его ножкам, а руки скручены за спиной. С одной стороны от меня сидела Лайза, по-прежнему на краю стола, лениво болтая ногами. Передо мной стояла Полли, руки у нее были скрещены под ее нелепым полосатым фигаро, глаза смотрели отчужденно. Рядом с ней стоял верзила с наружностью типичного гангстера, одетый в грязный свитер и выцветшие штаны из грубой ткани. Я решил, что ему лет двадцать с небольшим. Коротко подстриженные светлые волосы и веснушчатое лицо. Все бы ничего, но у него неприятно подергивалось правое веко.
   — У вас крепкая голова, Холман, — добродушно заметил он. — Я-то считал, что вы еще не скоро очухаетесь.
   Я посмотрел на Полли:
   — Так что это такое? Канун Дня всех святых?
   — Мы просто хотим задать вам несколько вопросов, Рик, — ответила она ледяным тоном, который в точности соответствовал выражению ее глаз.
   — И мы хотим получить совершенно откровенные ответы, — заявил верзила.
   — Вы могли бы их услышать, не прибегая к подобным методам, — ответил я ворчливо. — Не вижу в них необходимости.
   — Подобное начало гарантирует качество и правдивость ответов, голубчик!
   Лайза снова повела плечами и то ли рассмеялась, то ли взвизгнула:
   — Старина Марв просто не может соразмерить свою силу.
   — Ладно, — нетерпеливо прервала ее Полли, — трюк прекрасно сработан, Лайза. Теперь нам больше не требуется твое потрясающее тело, так что можешь одеться.
   Брюнетка надулась, но все же нагнулась и медленно соскользнула со стола.
   — Мне кажется, ты просто ревнуешь, Полли! — сказала она капризным голосом маленькой девочки. Признаться, услышав ее голос, я занервничал. — Но если это тебя так сильно беспокоит, — продолжала она, двигаясь к двери, виляя задом, как это делают дешевые проститутки под фонарями, желая привлечь к себе внимание, — я могу и совсем удалиться!
   Она таки вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью, и Полли обеспокоенно пробормотала:
   — Боюсь, что в скором времени...
   — Ты разве не знаешь, что Лайза нимфоманка? — протянул Марвин на деревенский манер. — Стоит ли из-за этого переживать? — Он улыбнулся ей какой-то застенчивой улыбкой. — А если тебя это так сильно взволновало, я могу пригласить сюда кучу парней на уик-энд и запру ее с ними в спальню на пару деньков.
   Полли покачала головой:
   — Переходи-ка к делу, Марв!
   — Да, конечно. — Он снова взглянул на нее с той же застенчивой улыбкой. — Я могу найти и для тебя несколько парней, если хочешь, конечно.
   — Перестань! До чего у тебя поганый язык и наглые мысли! — рассердилась она. — Ты слышал, что я сказала? Ближе к делу!
   — О'кей, о'кей!
   Веко его правого глаза сильно задергалось, когда он посмотрел на меня.
   — Прямые ответы, Холман! Вы избавите себя от многих неприятностей, если не будете упрямиться. Понятно?
   Я вопросительно посмотрел на Полли:
   — Он что, достался вам по наследству от тетушки вместе с домом? Или вы его подобрали на помойке?
   — Ой, как остроумно!
   Марвин тоже весело рассмеялся, но при этом отвесил мне две затрещина тыльной стороной ладони.
   — Ты мне симпатичен, приятель! Мы сейчас по-настоящему повеселимся, верно?
   — Кто как понимает веселье! — пробурчал я, едва шевеля разбитыми губами.
   — Короче! — прикрикнула Полли. — Мы хотим знать, сколько Клэй Роулинз заплатил вам за убийство Энджи и за то, чтобы оно выглядело так, будто убил ее Харольд?
   Я, открыв рот, с минуту смотрел на нее.
   — Вы сошли с ума! — наконец заговорил я. Марвин помахал рукой, затем защемил мой нос двумя пальцами и сжал их, из глаз у меня потекли слезы.
   — Да, сэр! — произнес он со счастливой улыбкой. — Мы тут умеем обращаться с подобными упрямцами. Тебе было дано время подумать о чистосердечных ответах, да?
   Он отпустил мой нос и ударил меня по губам.
   — Учти, парень, я еще не разогрелся!
   Открылась дверь, вошла Лайза, одетая в плотно облегающий черный свитер и канареечного цвета шорты. При взгляде на меня ее глаза утратили присущую им прозрачность, в них вспыхнул какой-то дикий огонек.
   — Надеюсь, я немного пропустила? — спросила она, отвратительно захихикав. — Ты еще не закончил, Марв?
   — Только начал, милочка. Ты вернулась вовремя, — протянул с ухмылкой негодяй. — Вся беда, что эти городские хитрецы воображают, что им ничего не стоит провести вокруг пальца деревенских простаков! Не на такого напал, приятель!
   Он сжал пальцы в кулак и ударил меня по голове чуть выше уха.
   — Понравилось, а? Сколько тебе отвесить за убийство бедняжки Энджи и за то, что ты пытаешься свалить это на старину Харольда?