Браун Картер. Пуля Дум-дум

   – Это имеет какое-то значение? – мрачно буркнул я.
   – Конечно имеет, лейтенант! Сегодня вы наш гость, и я чувствую личную ответственность по отношению к вам – мы все ее чувствуем! Поэтому я подумал, что Себастьян зашел слишком далеко, и мне пришлось заставить себя вмешаться в разговор.
   – Он прав, – сказал сиплым нервным голосом незнакомец, сидевший рядом со мной. – Я позволил себе чересчур много фантазировать!
   – Может, вам всем повезет и на днях то же самое произойдет с Бруно, – раздраженно сказал я.
   – Эй, лейтенант! – Писклявый, неестественный смех зазвенел у меня в ушах. – Вы ерничаете, но я не против.
   Ты был когда-нибудь в Париже, Себастьян?
   – Нет! – прошептал человек, сидевший рядом со мной.
   – Таити, Гонолулу – или в каком-нибудь другом месте?
   – Нет!
   – Куда ты отправляешься на каникулы, когда хочешь отдохнуть от нас всех, живущих в доме Попа Ливви?
   – Чаще всего в Сан-Диего. Пару раз бывал в Лос-Анджелесе. – Хриплый шепот таил в себе угрожающее напряжение, которое становилось все более ощутимым и в любой момент готово было вырваться наружу.
   – Ну вот, там намного лучше, Себастьян! – похвалил его Бруно. – По тому, как ты треплешь здесь языком, лейтенант может ошибочно подумать, что мы – шайка миллионеров!
   – Простите. – Я поставил свой стакан на крышку бара. – Мне нужно закончить некоторые дела. – Я намеренно повернулся к молчаливой фигуре, жалко съежившейся над недопитым стаканом. – Еще раз спасибо, Себастьян, – сказал я, – за великолепное представление трюков со стрельбой, которые я имел честь наблюдать в подвале!
   – Как? – Он быстро повернул голову ко мне, и в его глазах мелькнуло что-то близкое к ужасу. Потом он слабо рассмеялся. – Ах, вы об этом! Ничего особенного нет в том, чтобы стрелять по пустым консервным банкам, лейтенант!
   – Сейчас ты чересчур скромничаешь, Себастьян! – защебетал Бруно. – Твоя стрельба произвела впечатление на лейтенанта, а уж он-то знает толк в оружии.
   – Я говорю вам, ничего особенного! – Себастьян осушил свой стакан, быстро протиснулся мимо меня и чуть ли не бегом бросился из гостиной.
   Бруно довольно загоготал.
   – Как вы думаете, лейтенант, в том, что я сказал, может, был какой-то смысл?
   – Мне все-таки нужно закончить неотложные дела, – холодно ответил я. Уже собираясь миновать его, я передумал и приостановился. – Ради интереса, Бруно, а где вы проводите свои каникулы, когда покидаете дом Попа Ливви?
   – Я не помню, чтобы когда-нибудь уезжал из этого дома на каникулы, лейтенант, – непринужденно ответил он.
   – Поскольку вы были так щедры, одаривая Себастьяна своими поучениями, – вежливо продолжал я, – вы не станете возражать, если и я дам вам один совет?
   – Лейтенант! – Он хихикнул. – Я буду польщен!
   – Профессиональный лжец всегда стремится выглядеть честно и искренне, – сказал я с действительно искренней улыбкой на лице. – Поэтому все время, пока он мне врал, он осторожно делал паузы, отводил взгляд, кое-где запинался, неловко замолкал – использовал все, что делают честные люди, когда рассказывают чистейшую правду. У вас же все происходит чересчур гладко – слишком много внешнего лоска, поэтому вы до сих пор не стали профессиональным лгуном. – Я похлопал его по костлявому плечу, как бы подбадривая. – Но я уверен, что вы быстро добьетесь успехов, если на практике будете упорно шлифовать свой талант, Бруно; а сегодня вам уже выпала такая возможность, да?
   Я заглянул в глаза человеку и увидел в них истинное отражение того, что происходило в его голове. Такая возможность выпадает редко, но сейчас я почти ощутил на себе физическую силу хладнокровной жестокой ненависти Бруно; в следующую долю секунды ненависть растворилась, и его глаза опять приобрели привычный грязный цвет.
   – Вы сегодня определенно капризничаете, лейтенант! – Бруно громко и безудержно зашелся в своем противном хихиканье. – Могу поспорить, что когда вы арестовываете кого-нибудь за плохое поведение, то сначала прогуливаетесь с ним по аллее, а уж потом тащите к шерифу, верно?
   Не успел я ответить, как начался ад кромешный. Мне понадобилось секунд двадцать, чтобы сообразить, что безумный шум и грохот шел от металлической ложки, которой лупили по железной сковородке. И только когда я прибежал в столовую, до меня дошло, что это Антония ударяет в гонг, созывая всех к столу. Как я сразу об этом не догадался; для девушки, которая свободно может оторвать меня от пола, сделав лишь глубокий вдох, оглушить человека с нормальными ушными перепонками – всего лишь детская игра.

Глава 7

   Я сидел в гостиной возле огромного бара, наслаждался одиночеством, не спеша потягивая крепкий напиток, и изо всех сил старался не смотреть на свое отражение в желтом зеркале задней стенки. Мои часы показывали две минуты двенадцатого, во всем доме стояла убийственная тишина. Я поймал себя на мысли, что был бы рад услышать под ногами даже скорострельную пальбу Себастьяна, а может, и животный зов из Черной Африки к спариванию тоже был бы приемлем.
   Вспомнив, что сигарета предполагает кое-какую деятельность, я закурил, но это не внесло разнообразия.
   После обеда вся компания просто распалась на части.
   Селест встала из-за стола и прямиком отправилась в свою комнату; Антония занялась посудой на кухне; Бруно сослался на головную боль, а Себастьян и вовсе не явился обедать.
   Слабое позвякивание, будто кто-то зацепил косточки занавески, заставило меня бросить взгляд в желтое зеркало. Слегка искаженное отражение Попа Ливви постепенно увеличивалось, по мере того как он приближался ко мне.
   – Я решил составить вам компанию и пропустить стаканчик перед сном, – любезно сказал он.
   – Прекрасно, – ответил я.
   – Наверное, мы не очень хорошо развлекали вас сегодня вечером. – Он занялся приготовлением напитка. – В этом доме такое редко происходит – здесь всегда кто-то чем-то занимается с вечера до поздней ночи.
   – Возможно, они устали, – предположил я. – Прошлая ночь выдалась трудной.
   – Я уже почти забыл об этом, – признался Поп. – Вы думаете, такое вряд ли возможно, да? Может ли человек забыть, что всего двадцать четыре часа назад обнаружил труп?
   – Думаю, таково свойство мозга, – туманно заметил я. – Это нечто вроде защитного механизма. Если память окажется слишком эмоционально взбудораженной, этот механизм автоматически стирает лишнее знание, и здесь не имеет значения, насколько свежей была взволновавшая вас информация.
   – Звучит вполне убедительно, – восхищенно сказал Поп. – Значит, это объясняет, почему я так быстро обо всем забыл – память все еще возбуждена?
   – Полагаю, что так, – согласился я. – А ведь вы всего лишь обнаружили тело. Представляете, какой потенциальный динамит хранит в себе память убийцы?
   – Могу только сказать: рад, что я не убийца. – Он решительно откашлялся. – Лейтенант, вы не возражаете, если я задам вам прямой вопрос?
   – Спрашивайте.
   – Скажите откровенно, почему вы здесь? Разумеется, мне приятно видеть вас у себя в качестве гостя. Но официально – почему вы здесь?
   – Это хороший вопрос, Поп, – согласился я. – Вероятно, ответ на него покажется запутанным. Я нахожусь здесь неофициально, в том смысле, что окружной шериф не давал мне приказа приезжать сюда. Но я занимаюсь расследованием убийства, и, даже если это моя собственная идея, мой визит сюда в любом случае расценивается как в некоторой степени официальный.
   – Теперь я понимаю, что вы имели в виду, говоря, что ответ покажется запутанным, лейтенант. – Он усмехнулся. – Тогда можно мне спросить, почему вы решили провести здесь несколько вечеров?
   – Эдди Моран был убит в вашем гараже, Поп. – Я пожал плечами. – Поэтому, прежде всего, убийцу логично искать в доме. Прошлой ночью у меня не было возможности даже взглянуть на ваших нахлебников.
   – А теперь у вас есть возможность внимательнее к ним присмотреться? Что ж, вполне резонно, лейтенант.
   – Себастьян живет с вами с пятьдесят девятого года, во всяком случае, большую часть времени. А как насчет Бруно?
   – Он приехал сюда на год раньше и, почти как Себастьян, живет здесь время от времени.
   – Бруно работал когда-нибудь актером-комиком – профессиональным, я имею в виду? – Я в сомнении покачал головой. – Его шутки несколько беспокоят меня.
   Нужно очень стараться, чтобы шутки выходили так плохо.
   – Я уверен, что он профессионал, – ответил Поп Ливви и на мгновение задумался. – Хотя и не могу с уверенностью утверждать, что он когда-нибудь занимал должность артиста-комика.
   – Расскажите об Антонии. Откуда она приехала?
   – Антония – дочь моего давнего приятеля, который внезапно умер года три назад. – Поп с сожалением наклонил голову. – Вы не удивитесь, если я скажу, что ее отец работал силачом в цирке. Его жена умерла, и Антония осталась совершенно одна. Когда она работала в цирке вместе со своим отцом, у нее была защита, хотя циркачам приходится преимущественно самим заботиться о себе. Когда же отца не стало, она не могла сама исполнять номер, и я привез ее сюда. Антония – замечательная кухарка, она никому не причинит вреда и все еще, бедняга, мечтает, что однажды вернется в цирк и станет звездой. Я подозреваю, что на самом деле она не надеется превратить свою наивную мечту в реальность, а лишь продлить ее как можно дольше.
   – Понимаю, – с грустью согласился я. – Как насчет Селест?
   – Селест живет с нами всего два или три месяца. – Поп не спеша смаковал свой напиток. – Как я вам уже говорил сегодня, стоит ей только бросить свои странные упражнения и серьезно заняться танцами, и ничто уже не сможет вернуть ее к акробатике.
   Штора снова задребезжала, и я автоматически глянул в пожелтевшее зеркало: навстречу мне плыла мечта – молодая девушка в халате, который плавно колыхался и тихонько шуршал в такт гибким движениям ее стройного тела. Я резко повернулся, чтобы внимательнее рассмотреть видение.
   Несмотря на то, что на ней был халат, эффект получался почти такой же, как когда ее обтягивало трико. В проеме халата круглились выступы ее высоких, свободно покачивающихся грудей. Когда она непринужденно подошла и уселась на стул рядом со мной, полы халата соскользнули и обнажили внутреннюю часть ее бедер.
   – Я подумала, что мне нужно выпить, – сказала она. – Это поможет мне уснуть. Вы не хотите приготовить для меня что-нибудь?
   – Например?
   – Может, джин с тоником?
   – Сейчас будет сделано. – Я соскользнул со стола, обошел бар и занял место за рабочей стойкой.
   Поп Ливви лукаво подмигнул мне, хотя его лицо ничего не выражало, допил свой напиток и поднялся.
   – Я устал, – изможденно проговорил он. – Увидимся утром. Спокойной ночи.
   – Спокойной ночи, Поп.
   Селест не сводила с него своих терновых глаз, пока он не исчез в глубине коридора.
   – Поп замечательный человек, – заметила она. – К тому же тактичный!
   – Конечно, – согласился я и поставил стакан на крышку бара перед ней.
   – Вы так и собираетесь стоять на той стороне? Не вернетесь ли на свое место? – В ее глазах появился озорной блеск. – Вы не злитесь на меня, правда, Эл?
   – Зачем мне злиться на девушку, у которой болят кости? – холодновато воспротивился я ее кокетству.
   – Ох, теперь они беспокоят меня не так сильно, – заверила она. – Я хочу сказать, что они еще немножко побаливают, но терпеть можно.
   Она подняла руки и принялась осторожно массировать затылок. При этом проем в халате разошелся и обнажил ее гладенькие груди почти до сосков – они соблазнительно прижимались к мягкой материи. Прекратив массаж и опустив руки, она взяла стакан, немного отпила, бросила взгляд через плечо на безмолвные просторы гостиной и вроде бы слегка вздрогнула.
   – Послушайте, у меня есть идея, – обрадовалась она и повернулась ко мне. – Давайте возьмем напитки и пойдем куда-нибудь в другое место! Ночью эта комната наводит на меня ужас – нас двоих здесь попросту недостаточно. Захватим бутылки, чтобы больше не возвращаться сюда.
   – Что у вас на уме? – спросил я, но тут же смущенно подумал, что знаю ответ. Что-то особенное было в ее манере разговаривать, в ее взгляде, в одежде, что заставляло все мои чувства трепетать. Мое сердце учащенно билось. Приглашение было откровенным, и я ощутил легкий спазм в груди.
   – Пошли, – позвала она и соскочила со стула. – Возьмите бутылки.
   Я схватил полную охапку бутылок и вышел вслед за ней.
   Она решительно шла впереди меня по длинному коридору, тонкий халат с тихим шелестом терся о классические контуры ее пышных ягодиц, между которыми слегка отпечатывалась расщелина, и все, что от меня требовалось, – это следовать за ней и смаковать похотливые мысли. Она остановилась у третьей двери от гостиной и открыла ее. Я вошел вслед за ней и закрыл за собой дверь.
   Освободив на бюро место для бутылок, приготовив свежие напитки, я подошел к кровати, где она сидела, протянул ее стакан, молча поднял свой бокал и улыбнулся:
   – А что теперь?
   Ее улыбка была вялой и наводила на непристойные мысли.
   – Ну, тебе решать, – сказала она внезапно охрипшим голосом, ломая перегородки отчуждения.
   – Я должен быть осторожнее с этими больными косточками…
   – Мы сможем решить эту проблему. Из любой ситуации всегда есть выход.
   Некоторое время мы сидели молча и пили. Я осознавал, какая сумятица творится у меня внутри, чувствовал себя созревшим подростком, готовым пуститься в свое первое сексуальное приключение с реально существующей женщиной, у которой вполне хватит опыта, чтобы показать мне, что к чему.
   – Если ты считаешь, что у меня имелся какой-то повод, – заговорила она вкрадчиво, – когда я нарушила твое одиночество и потащила прямо к себе в комнату, то ты абсолютно прав.
   – А ты убеждена, что не собираешься водить меня за нос? – Я все еще с трудом верил в то, что должно было произойти.
   – Какой в этом смысл? – спросила она. – Я знаю, чего хочу, значит, нужно идти и брать. Мне стало скучно, я никогда не устаю. Я была здесь, ты сидел там. – Она подняла бокал и тепло улыбнулась мне.
   Мы пили по второму стакану, и к этому времени она уже освободилась от одежды. Ей это не составило труда: все, что ей нужно было сделать, – сбросить с плеч халат, и готово! Вот она сидит на кровати, представ предо мной во всей своей красе, от которой дух захватывает, ее груди с набухшими розовыми сосками подымаются и опускаются в такт учащенному дыханию. Я смотрел на нее горящим взглядом и пожирал всю целиком – груди, бедра и маленький курчавый островок между ними, а потом начал стягивать с себя одежду. Справившись с этой сложной процедурой, я взял у нее бокал и поставил рядом с моим на стол.
   Позже у нас будет время выпить – много времени.
   Мы должны были осторожно обходиться с ее больными косточками, и в итоге у нас это получилось – после долгой репетиции: жарких поцелуев, поглаживаний, пощипываний и покусываний. Седеет нежно уложила меня на спину, мягко села сверху, цепко обхватила рукой мой напряженный ствол и направила его во влажный, узкий, пульсирующий футляр своей вульвы. Она осторожно двигалась на мне сначала в спокойном ритме, но постепенно движения становились все более бурными, и наконец мы вместе понеслись на волне страсти, она захлестнула нас и закружила в водовороте, пока не выбросила на скалистый берег, где мы лежали, опустошенные и запыхавшиеся, протягивая руки к своим недопитым бокалам.
   Мы занимались любовью три или четыре раза – я смутно помню подробности налетевшего на нас вихря, – и после каждого раза дремали, чтобы, проснувшись, снова рвануться в бой. Пока наконец я не заснул крепким, безмятежным сном.
   Должно быть, рассвет только что наступил, когда я с мучительной неохотой проснулся от дикой тряски и первое, что увидел, – огромные глаза Селест, которые смотрели на меня с упреком.
   – Эй, ты, негодяй! – сказала она надломленным голосом. – Кроме всего прочего, ты знаешь, что произошло?
   – Скажи мне, что произошло, – застонал я, с трудом приходя в себя.
   – Мои кости снова болят…
   В свою комнату я вернулся примерно в половине седьмого; принял душ, побрился, оделся и приготовился в семь часов незаметно выскользнуть из дому, когда в коридоре на меня налетела Немезида, зачерпнула меня своими ручищами и отнесла в кухню.
   – Глупый лейтенант, – почти нежно сказала Антония. – Хотел смыться, не позавтракав!
   Теперь я по собственному опыту знаю, как неприятно, когда в семь часов утра тебя неожиданно хватает и уносит светловолосая Амазонка ростом выше шести футов, – а ведь ты даже не подозревал, что подобное вообще возможно. Антония была одета в какой-то просторный кафтан, под которым вырисовывались массивные бугры, ее волосы растрепались и "торчали во все стороны. В ее глазах, могу поклясться, появился дикий блеск, когда она тащила меня в кухню, а я даже не мог пикнуть. Бросив меня на стул за кухонным столом, она начала выставлять передо мной целые горы еды.
   Я отказался есть вторые полдюжины яиц и согласился на четвертую чашку кофе в надежде передохнуть наконец, даже если Хозяйка-Гора бросится преследовать меня с большим ножом для разделки мяса. Мне было уже все равно.
   – Лейтенант? – Она шутливо похлопала меня по щеке, но у меня возникло ощущение, что она наносит удары по моему зубу мудрости. – Вам хватит еды?
   – Вы шутите! – пролепетал я. – Я съел столько, что с этим запасом готов пропустить ленч, обед и завтрашний завтрак. Что значит – хватит?
   – Я просто хотела убедиться, – сказала она, смеясь. – Если хотите добавки, я сейчас принесу. – Она застенчиво потупила взгляд. – Вы ведь не забыли?
   – Что не забыл?
   – Вы знаете. – Она ласково подтолкнула меня локтем, и я больно напоролся на угол стола. – Вы обещали, – сказала она, и я поразился, заметив, что она залилась румянцем.
   Мне показалось – да нет, я был убежден, – что сейчас поседею от дикого предположения, но какая-то внутренняя сила заставила меня заглянуть ей в лицо.
   – Что обещал? – тоскливо проблеял я.
   – Вы обещали позаботиться, чтобы он приехал сюда сегодня здоровым и пораньше. – Она снова засмеялась.
   Было видно, что она слегка нервничает. – И я смогу взять его с собой в горы, а там он увидит, как я борюсь с быками.
   Я почувствовал приятное облегчение и подавил в себе желание захохотать от всей души.
   – Вы имеете в виду Полника?
   – Моего маленького коротышку, – тяжело вздохнув, подтвердила она.
   Я отодвинул стул от стола и встал.
   – Да, конечно. Спасибо за завтрак, – поблагодарил я и направился к двери. – До встречи – думаю, мы еще встретимся.
   – До свидания, лейтенант. – Ее шепот понесся вслед за мной по коридору, как тропический циклон. – Передайте ему, что я буду ждать.
   Возвращаясь в Пайн-Сити, я раздумывал над тем, что такого особенного сделал Полник, чтобы вызвать неожиданный и мощный вулкан страстей у Антонии Великой. Не знаю, что именно произошло на самом деле, но наверняка тут замешана сверхъестественная сила – в этом я убежден.

Глава 8

   Прежде чем отправиться в офис шерифа, я заглянул в отдел по расследованию убийств. Мой старый приятель как раз занимался протоколами, и это избавило меня от необходимости сносить плоский юмор капитана Паркера, чтобы получить желаемое. Официально работа городского отдела по расследованию убийств и службы шерифа должна вестись в тесном сотрудничестве – и это в принципе достигалось. И все же они смотрели на нас как на провинциалов, а поскольку у нас не было законных прав требовать от них настоящего сотрудничества с нами, всякий раз приходилось терпеть их подковырки с храброй улыбкой на лице.
   Моего старого приятеля звали Дон Бастин, и он заверил, что будет проще простого отыскать нужную мне информацию. Я дал ему имена и портреты всех людей, обитающих в настоящее время в доме Попа Ливви, включая самого Попа. Дон пообещал сразу мне позвонить, как только удастся что-нибудь выяснить, и я, более или менее довольный, продолжил свой путь.
   Было всего четверть девятого, когда я вошел в офис шерифа, – редчайший случай в моей практике, чтобы я появился перед боссом в столь ранний час. Я подумал, что нужно будет как-нибудь повторить такой ранний визит – может, через пару лет.
   Аннабел Джексон явилась двадцатью минутами позже и посмотрела на меня столь безразлично, словно меня доставили с комплектом мебели.
   – Что случилось? – холодно спросила она. – Вы сегодня так рано…
   – Ну и что? – спокойно возразил я. – Во мне здесь нуждаются. Я – важный человек в офисе, или вы этого не знали?
   Она пожала плечами:
   – Мне об этом как-то никто не говорил.
   – А вы опоздали на четыре минуты, мисс Джексон, – заметил я, глядя на свои часы. – Хороший же пример вы подаете…
   Ее лицо вспыхнуло от гнева.
   – У меня есть голова на плечах…
   – Может быть, – перебил я. – Но есть ли что-нибудь у вас в голове? Ум предполагает способность быстро понимать, логически мыслить и тому подобное. – Я одарил ее фальшиво-искренней улыбкой. – Давайте посмотрим правде в глаза, Аннабел: даже в самых фантастических снах вряд ли кто сможет утверждать, что у вас с головой все в порядке…
   Аннабел с угрожающим видом уже совсем было собралась наброситься на меня, но дело спас внезапный. настойчивый телефонный звонок. Я с благодарностью поднял трубку:
   – Офис окружного шерифа. Говорит лейтенант Уилер.
   – Это отель "Звездный свет", – отозвался на другом конце провода холодный женский голос. – Соедините меня с лейтенантом Уилером.
   – Я уже сказал вам, – четко произнес я. – Я – лейтенант Уилер. Вы попали прямо на меня – вам повезло. Чего вы хотите?
   – Мистер Джоунз намерен с вами поговорить, лейтенант, – сказала она. – Пожалуйста, не вешайте трубку.
   Я ждал, старательно избегая взгляда Аннабел Джексон, но чувствовал, как ее глаза сверлят во мне дыру.
   Послышался щелчок, а потом я услышал звучный, насыщенный голос, который бесспорно принадлежал Священнику Джоунзу.
   – Лейтенант?
   – Чем могу быть вам полезен, Священник? – спросил я вежливо, но без энтузиазма.
   – Я думал, – медленно проговорил он, – с тех пор, как вы рассказали мне об Эдди Моране. И я пришел к неутешительному выводу: возможно, вы правы, Уилер.
   Я устарел лет на тридцать.
   – Священник, с чего вдруг такие мрачные философские мысли в десять часов утра? – удивился я. – Вы это хотели мне сообщить?
   – Нет, – ответил он. – Я позвонил, поскольку подумал, что мы можем встретиться с вами и еще раз поговорить. Кто знает? Может, обмен мнениями принесет пользу нам обоим.
   – Если вы так считаете, – согласился я. – О'кей.
   Когда? Где?
   – В десять тридцать вас устроит?
   – Вполне.
   – Только окажите мне одну небольшую любезность, – попросил он. – Будет лучше, если вы приедете ко мне в отель, а не я к вам. Заведения вроде вашего удручающе сказываются на моем настроении – думаю, вы меня понимаете. Никаких возражений, надеюсь?
   – Принимается, никаких возражений, – успокоил я его. – Значит, договорились, буду у вас в десять тридцать.
   Я повесил трубку, поднял глаза и слегка поморщился, увидев, что Аннабел Джексон с каменным лицом зловеще уставилась на меня. Ничего не оставалось делать, как весело и ободряюще ей улыбнуться.
   – Как вы провели выходные? – поинтересовался я.
   – Сегодня среда, если вы забыли, – отрезала она ледяным тоном. – И если вы помните, мы обсуждали мой ум. Было весьма учтиво с вашей стороны подчеркнуть, что хороший ум характеризуется способностью к быстрому пониманию и логическому мышлению. Если начинать вспоминать дальше, то вы говорили, что ни один человек даже в самых фантастических снах не может назвать меня умной, а потом зазвонил телефон. – Она сделала шаг в мою сторону, и мне совсем не нравился убийственный блеск в ее глазах. – А теперь, лейтенант, если вы не возражаете, я бы хотела, чтобы вы высказались до конца.
   – Почему я должен возражать? – невинно спросил я.
   – Вполне можете догадаться. – Она слабо улыбнулась, но эта улыбка была свирепо-беспощадной.
   – Дорогая, все, что я собирался сказать, – это то, что никто даже в самых фантастических снах не может назвать вас умной, – очень быстро выпалил я. – Слово "умный", простите мне неудачное выражение, действительно не подходит для того, чтобы описать ваши умственные способности, моя дорогая Аннабел. "Отличный", "светлый", "превосходный" – вот какие прилагательные необходимы, чтобы описать ум Аннабел Джексон.
   Я сложил руки на груди и лучезарно улыбнулся, да так широко и искренне, что мышцы лица отозвались болью.
   Только, похоже, старания мои пропали впустую – она даже не заметила моей солнечной улыбки, просто стояла как истукан с широко открытым от изумления ртом – и все равно выглядела очень даже привлекательной.
   Потом она неожиданно вскинула голову.
   – Ну и ну! – В голосе прозвучало такое же недоумение, какое отпечаталось на ее лице. – Разумеется, вы ухитрились вывернуться, Эл Уилер!
   – Мне нужно поговорить с шерифом, – обеспокоенно сказал я. – Я подумал, что могу подождать его в кабинете, пока он не явится, – вы не против?
   Чтобы пройти мимо секретарши и при этом не приблизиться к ней вплотную, мне пришлось по-рачьи боком подступать к двери кабинета.
   – Эй! – В ее голубых глазах вспыхнул озорной огонек. – Вы никак меня боитесь, да? – спросила она с таким видом, словно пришла к неожиданному открытию.