Браун Картер. Пуля Дум-дум

ПУЛЯ ДУМ-ДУМ
КАРТЕР БРАУН

Глава 1

   Мы стояли на крыльце и через широко распахнутую входную дверь, особо не обнаруживаясь, заглядывали в тускло освещенный коридор, ведущий, казалось, в некий загробный мир. С того самого момента, как я заглушил мотор своей машины, тишина, просто оглушительная тишина становилась все пронзительнее.
   – Лейтенант, – послышался замогильный голос сержанта Полника, – вам не кажется, что в доме никого нет?
   – Ты хочешь сказать, ни одной живой души? – уныло спросил я.
   – Видите ли.., тот звонок в офис шерифа с сообщением об убийстве.., не мог он быть просто розыгрышем, а? – спросил Полник без всякой уверенности, в его голосе не звучало даже надежды.
   Я снова надавил пальцем на кнопку звонка и в пятый раз услышал его замогильный перезвон в коридоре. Я прекрасно помнил, что, когда мы прибыли сюда, входная дверь была открыта, я продолжал трезвонить исключительно для успокоения совести.
   – Почему бы нам не войти в дом и не посмотреть? – выпалил я.
   – Конечно, лейтенант, почему бы и нет? – пробормотал Полник, не сдвинувшись ни на дюйм с места и продолжая стоять как вкопанный.
   Я осторожно закурил и принялся обдумывать ситуацию, чувствуя, как мурашки бегают у меня по позвоночнику, и искренне надеясь, что это вызвано исключительно необычным стечением обстоятельств, а вовсе не тем, что какой-то злой дух провел по моей спине своими ледяными пальцами.
   В офис шерифа поступил анонимный звонок, и вежливый женский голос назвал адрес, добавив: "Мы обнаружили здесь мерзкий и, кажется, свежий труп. Будьте любезны убрать его побыстрее", и дама повесила трубку.
   Дом сам по себе представлял какое-то реальное воплощение фильма ужасов – этакое готическое чудовище, источающее запах гниения; казалось, что вот-вот здесь начнется полуночный шабаш, разверзнется ад кромешный. В общем, волосы у меня на затылке встали дыбом, и я подумал, что они имеют на это полное право.
   – Так я подожду вас, лейтенант, – заискивающе произнес Полник. – Я прослежу, чтобы никто не проник в дом, пока вы будете там, ладно?
   – К черту! – рявкнул я. – Ты сможешь проследить лишь за траекторией моего полета оттуда. Даже не моего, а моего тела.
   – Да, сэр, лейтенант Уилер. – Он обнажил свои зубы в гримасе, долженствующей изобразить улыбку. – Если с вами что-то случится, лейтенант, сразу кричите.
   – И тогда ты прямиком бросишься наутек к машине? – зарычал я. – Мы вместе пойдем в дом. Это приказ!
   – Слушаюсь, лейтенант, – пролепетал он в отчаянии.
   Итак, мы вошли в дом; моя правая рука крепко сжимала локоть Полника, подталкивая его вперед, как упрямого динозавра.
   Тускло освещенный коридор тянулся сплошной прямой линией по всей длине дома; с обеих его сторон имелось бесчисленное количество дверей. Гигантская люстра ненадежно свисала с потрескавшегося потолка у нас над головами. Примерно половина ее лампочек уже перегорела, а оставшиеся бросали отвратительный голубоватый свет, который идеально подошел бы для средневековой камеры пыток.
   Сержант пальцем указал на вторую дверь слева.
   – Сдается, там кто-то есть, лейтенант, – проницательно заметил он. – Иначе зачем бы они оставили зажженным свет, а?
   – Почему бы тебе не пойти и не посмотреть? – предложил я.
   – Ой, лейтенант! – Наспех вырубленные формы его топорного лица преобразились и теперь отдаленно напоминали рельеф болот Луизианы. – Давайте вместе посмотрим, а?
   Дверь закрывала штора из нанизанных на шпагаты бус, и она тихонько побрякивала, когда я просовывался через нее, продолжая крепко держать Полника за локоть. Очутившись в гостиной, мы вроде бы перенеслись на пятьдесят лет назад. Обстановка комнаты свидетельствовала об удивительной безвкусице хозяина: захламлена донельзя и обита диких цветов ситцем. В дальнем углу возвышался огромный, неуклюжий, в пожелтевших пятнах бар с массивным, окрашенным под янтарь зеркалом на задней стенке.
   – О Господи, – перевел я дух. – Что это?
   – Высший класс, да, лейтенант? – спросил Полник с идиотским благоговением.
   – Ну, если ты так считаешь, сержант, – отозвался я, – то быть посему.
   Он тряс головой и в восхищении оглядывался по сторонам.
   – Конечно, это именно то, что я называю высшим классом. Цветочная обивка – это же настоящий уют.
   Некоторые люди умеют жить красиво, а, лейтенант?
   – Наверное, – выдавил я из себя.
   – Если бы мы с женой… – Он снова обходил комнату, вертя головой и пытаясь запомнить каждую поразившую его деталь, пока не зацепился каблуком за дырку в протертом ковре; вдруг он с испуганным воплем скрылся за огромной кушеткой. Я терпеливо ждал. Примерно через пять секунд из-за спинки кушетки появилась его физиономия с выражением крайней степени торжества.
   – Лейтенант! – заорал он. – Я нашел!
   – Нашел – что?
   – Труп, – задыхаясь, сказал он. – Здесь, прямо на полу лежит.
   Пока Полник поднимался на ноги, я быстро двинулся к кушетке. Обойдя ее вокруг, я понял, что он не шутит. Труп распростерся на ковре лицом вниз и явно принадлежал женщине. Длинные черные волосы падали на плечи, а черное, туго облегающее трико подчеркивало гордый высокий изгиб ее ягодиц. Стройные, красивой формы ноги были безобразно вывернуты наружу, так что странная поза убитой делала ее тело похожим на букву "Т".
   – Господи! – взволнованно пробормотал Полник. – Кто бы это ни сотворил, он, должно быть, сломал ей ноги. Зачем понадобилось такое делать? Не иначе, это какой-то псих ненормальный.
   – Ты уверен, что они сломаны? – спросил я с сомнением.
   Он наклонился, ухватился за лодыжку и от неожиданности подпрыгнул едва ли не на целый фут.
   – Черт! – завопил Полник. – Она шевельнулась!..
   Лодыжка и впрямь продолжала двигаться, а вместе с ней вся нога, описывая грациозный полукруг, пока не выпрямилась в одну ровную линию с туловищем. В следующее мгновение к ней присоединилась вторая нога, потом труп перевернулся на спину, и два блестящих, тернового цвета глаза холодно уставились на нас.
   – Уже дошло до того, что девушка не может позволить себе поупражняться, потому что парочка извращенцев грубо с ней обращается, – презрительно заметила недавняя покойница хриплым голосом.
   – Привет! – Голос Полника понизился на две октавы, вернувшись к своему привычному глубокому басу. – Она не мертва, лейтенант.
   Темноволосый труп не собирался садиться. Плотно облегающее тело трико, похоже, из пульверизатора распылили на высокие, упругие груди, бедра и ноги девушки.
   – Черт побери, кто вы такие? – проворчала она без особого интереса и злобы.
   – Я – лейтенант Уилер из службы шерифа, а это – сержант Полник. А вы кто?
   – Седеет Кэмпбелл, – ответила девушка и выжидающе взглянула на нас. Прошло несколько секунд. Мы с сержантом тупо уставились друг на друга. – Мне кажется, вы ничего не слышали обо мне, не так ли?
   – А мы должны были что-то слышать? – поинтересовался я.
   – Может, да, а может, нет, – безразлично ответила Селест Кэмпбелл. – Я просто подумала… – Она наклонилась вперед и в таком положении оставалась какой-то миг, потом ухватилась за правую лодыжку, с легкостью забросила ногу за голову, водрузив пятку на затылок, и оставила ее там. – Видите? – весело спросила она. – Я – акробатка, женщина-"змея". У меня это хорошо получается. Я одна из лучших в нашем деле.
   – Да, замечательно, – равнодушно согласился я. – Очень хорошо, очень остроумно. А теперь послушайте: кто-то позвонил шерифу и сообщил, что совершено убийство. Вот почему мы здесь. Ради Христа, верните свою ногу в то положение, в котором ей надлежит быть, пока она совсем не отвалилась.
   Она послушно убрала ногу из-за головы и опустила ее рядом с другой.
   – Поп ждет вас в гараже, лейтенант, – небрежно заметила она. – Он там с телом.
   – Ладно, надеюсь, Поп не завязался в узел, – проворчал Полник.
   – О нет! – радостно воскликнула Селест Кэмпбелл. – Он не акробат. Он владелец этого дома, только и всего.
   – Он ваш отец? – предположил я.
   – Нет, нет, – ответила она. – Поп Ливви – это его имя.
   – Шерифу звонила женщина, – сказал я.
   – Да, – согласилась она. – Поп попросил меня позвонить. Он сказал, что останется дежурить возле тела.
   Селест Кэмпбелл вскочила на ноги и без всяких усилий прогнулась от талии назад. Ее раздвинутые бедра и таз выпирали вперед, под облегающим трико четко проступил бугорок ее лобка, и на короткий миг я тоскливо задумался о том, какую массу разнообразных удовольствий можно получить, занимаясь любовью с акробаткой.
   – Гараж находится в дальнем крыле дома, – сказала она. Теперь ее лицо, зажатое между коленями, было обращено ко мне.
   – А не могли бы вы прекратить свои упражнения? – попросил я. – Меня почему-то начинает от них тошнить.
   – Девушка должна оставаться в форме, – парировала она.
   – Конечно, конечно, никаких проблем, – признал я и посмотрел на Полника. – Думаю, нам лучше сейчас отыскать гараж.
   – Да, – согласился он, неохотно отводя взгляд от растянувшегося трико.
   Мы пробрались по коридору к выходу и направились вдоль изрезанной колеями дороги к гаражу. Его ворота оказались распахнуты настежь, и по тому, как они болтались на петлях, можно было предположить, что их вряд ли закрывали последние двадцать лет. Гараж был достаточно просторный, во всяком случае, в нем вполне мог разместиться целый автобусный парк.
   Свет исходил от тусклой люстры, что неровно свисала с балки, в ней горела всего одна из десяти лампочек. В дальнем конце гаража я различил квадратный зад старого автомобиля, но мое внимание привлек человек, размеренной походкой направлявшийся к нам.
   – Джентльмены, – заговорил он приятным, тихим голосом. – Меня зовут Поп Ливви. Полагаю, вы приехали по вызову насчет убийства.
   Он сообщил мрачную весть с непринужденной легкостью, но меня его странно-светский тон ничуть не смутил. Я кивнул и быстро осмотрел его.
   Попу Ливви, по моему предположению, было около шестидесяти лет, но, несмотря на возраст, его лицо и тело все еще сохраняли поразительную юношескую энергию. Высокий, стройный человек с копной кудрявых седых волос, выцветшие голубые глаза мерцали, казалось, живым состраданием к бренности несчастного человечества.
   Одет он был в бумажный спортивный свитер и просторные брюки из грубой ткани. Полинявшая одежда подчеркивала блеклость глаз, и такое сочетание производило почему-то впечатление элегантности. Я сообщил ему, кто мы такие и что уже успели побеседовать с Селест Кэмпбелл, которая и направила нас в гараж.
   – Милая девушка, – искренне произнес он. – Чрезвычайно талантлива, но, увы, попусту тратит свое время, постоянно занимаясь акробатическими упражнениями. Стань она танцовщицей, наверняка добилась бы больших успехов.
   Слушать его было интересно, но нас занимали другие проблемы, о которых хотелось поговорить незамедлительно.
   – Мистер Ливви…
   – Пожалуйста, – он протестующе махнул рукой, – зовите меня Поп. Меня все так зовут.
   – Ладно, Поп, – поправился я. – Послушайте, обсуждать Селест и ее таланты весьма занимательно, однако мы явились сюда по факту убийства, помните?
   – Извините, лейтенант, – смутился Ливви. – Наверное, вы хотели бы увидеть тело?
   – Для начала, – согласился я. – Увидеть тело – хорошая мысль.
   – Тогда, джентльмены, прошу следовать за мной.
   Поп Ливви повернулся и побрел в конец гаража, мы с Полником осторожно следовали за ним. Вдруг, когда мы поравнялись с припаркованной машиной, я остановился, убедившись, что с самого начала был прав – автомобиль на самом деле заслуживал внимания. Это была невероятно древняя двухместная закрытая колымага, сконструированная таким образом, что шофер находился снаружи, между передними и задними дверцами; выделялись элегантные фонари, закрепленные на опорах.
   – Откуда взялся здесь сей музейный экспонат? – поинтересовался я, зачарованный зрелищем.
   – Не знаю, лейтенант, – ответил Поп. – Достался мне вместе с домом, который я купил тридцать лет назад. Он намного старше самого дома, это и впрямь настоящий антиквариат. Предыдущий владелец клялся, что никто другой, кроме него, им не пользовался и пользоваться не будет, поэтому снял мотор и другие рабочие детали. Ну а корпус, похоже, проще было оставить здесь.
   – Итак, где тело?. – мрачно перебил его Полник. – Внутри машины? Давайте посмотрим.
   – О, в салоне трупа нет, – возразил Поп. – Он здесь, на капоте.
   Я сразу потерял интерес к антикварным автомобилям и, преодолев с полдюжины шагов, поравнялся с Попом Ливви, откуда мог ясно обозревать капот. За спиной послышался утробный вздох Полника, и я четко знал, как он себя чувствует в данный момент.
   Нашим взорам предстал труп толстого, лысого мужчины лет под шестьдесят, с лицом, в сравнении с которым профиль Полника казался просто ангельским. Только не само лицо вызвало в моем желудке спазм и тошноту, а зияющая дыра в горле и кровь, которая изверглась потоком из этой дыры, залила грудь и руки.
   – Грязное убийство, не так ли? – спокойно спросил Поп.

Глава 2

   Док Мэрфи закончил наконец осмотр и направился к выходу из гаража, где я его ждал. Резкие черты его сардонического лица еще больше заострились, и я мог бы поклясться, что под его густым загаром просматривается серый оттенок.
   – Грязное убийство, не так ли? – спросил он.
   – Вы высказываете сейчас мнение большинства присутствующих здесь, – ответил я. – А не могли бы вы добавить еще что-нибудь более научное, доктор?
   – Я могу сказать, от чего наступила смерть, лейтенант, – самодовольно сообщил он.
   – Так скажите мне. – На мгновение я закрыл глаза. – Мне всегда интересно узнать, как совершаются убийства.
   Знаете ли, это часть моей работы.
   – Пуля.
   – Вы шутите?
   – Пуля дум-дум не правильной формы со смещенным центром тяжести, – объяснил Мэрфи – Я не могу это доказать, пока не будет произведено вскрытие, но уже сейчас готов поспорить, что прав.
   – С близкого расстояния?
   – Не совсем с близкого, потому что на лице не видно следов сгоревшего пороха и всего прочего, но максимальное расстояние составляет двадцать шагов, Эл.
   – Как можно установить с такой точностью? – недоверчиво пробурчал я.
   – Всего лишь расстояние от тела до задней стены гаража, – самодовольно ответил он. – Должно быть, этот человек сидел на капоте машины, когда его застрелили, и ударом его отбросило назад. После наступления смерти его никто не трогал, в противном случае остался бы широкий кровавый след. – Мэрфи удовлетворенно хмыкнул. – Я носом чую, что у вас неприятности, мой друг. Все говорит за то, что вам подвалило первоклассное дельце.
   – Неужели? – изумился я.
   – Прежде всего, почему он сидел на капоте машины? – ликовал доктор. – И еще, если внимательно подойти к вопросу: почему машину не выводили из гаража по крайней мере последние пятьдесят лет?
   – Ну, тридцать лет, если быть точным, – сказал я. – Прежний владелец снял двигатель, так, на всякий случай, чтобы никто другой не смог ее завести.
   – Вот вам и все признаки налицо. – В голосе Мэрфи по-прежнему слышались торжествующие нотки. – Сейчас у вас действительно появилась конкретная работа, не правда ли?
   – Спасибо, док, – буркнул я. – Только не нужно делать вид, что вы этому очень рады. А сейчас убирайтесь отсюда к черту, ладно? Ваша работа закончена.
   Моя же только начинается.
   – Удачи, старина, – бросил он, ехидно усмехнувшись, и чуть не столкнулся с Полником, который как раз входил в гараж.
   Док Мэрфи растворился в кромешной тьме, а Полник остановился передо мной. У него был крайне озадаченный вид.
   – Итак, что происходит в доме? – поинтересовался я.
   – Все живут вместе в этом притоне у Попа Ливви, – вполголоса сообщил Полник. – Вам следует взять себя в руки, прежде чем вы решитесь взглянуть на них.
   – Но почему же? – удивился я.
   Он медленно покачал головой.
   – Не знаю, – хмуро ответил сержант. – Они все сумасшедшие. Они все выглядят так, словно сбежали из цирка. Настоящие чудаки.
   – Ладно, нам лучше переговорить с ними не откладывая. Благо ночь, похоже, ожидается долгая.
   Поп Ливви встретил нас у входа и проводил в гостиную. Одного взгляда на собравшихся там в ожидании людей было достаточно, чтобы понять, что на сей раз Полник ничуть не преувеличивал.
   – Друзья, это лейтенант Уилер, – объявил Ливви. – Полагаю, будет лучше, если я представлю их вам по одному, лейтенант.
   – Было бы замечательно, – меланхолично согласился я.
   – Разумеется, вы уже познакомились с Седеет.
   – Да, – лаконично подтвердил я.
   Девушка все еще изводила себя упражнениями, только теперь она расположилась в одном из кресел.
   Ее колени, обращенные к спинке кресла, находились на сиденье, в то время как все туловище прогнулось назад, причем макушкой упиралась в пол. Она узнала меня, и на ее перевернутом лице мелькнула улыбка.
   Когда она делала глубокий вдох, ее груди медленно вздымались под трико, маленькие соски топорщились под туго натянутой тканью.
   – А это наша Антония, – улыбнулся Поп.
   – Великая, – добавил вибрирующий бас.
   Обладательница голоса поднялась с места – и на самом деле предстала перед нами великой! Громадная светлая амазонка возвышалась над моими шестью футами еще по крайней мере на пять дюймов. Ее густые рыжие волосы рассыпались по спине и доходили до талии. На ней было чудесное трико под леопарда, и вся она сама по себе – с величественными грудями и сильными бедрами, которые могли бы долго-долго удерживать в заключении любого молодца, попавшего между ними, пока она не соизволит выплюнуть его из себя, – была женщиной, способной выдержать трех сильных мужиков сразу, а может, и страстного юнца в придачу.
   – Это Себастьян, – продолжал Поп. – Таинственный человек.
   Себастьян был во фраке, дополненном мантией с ярко-красной отделкой. Возможно, его блестящие черные глаза с годами немного выцвели, но они очень хорошо сочетались с тонкими усами и острой бородкой.
   И вообще он смахивал на карикатуру расхожего сценичного чародея – сходство было просто разительным. Он отвесил необычайно элегантный и старомодный общий поклон и улыбнулся, показывая свои блестящие зубы, потом повернулся к Полнику и протянул ему правую руку. Сержант автоматически подал ему свою и взамен получил охапку вялых роз.
   – Иллюзионист, сэр! – Себастьян учтиво поклонился мне и занял свое место.
   – И, наконец, Бруно Брек, – сказал Поп, заканчивая представление.
   Брек – иссохший и морщинистый человек примерно одного возраста с Попом Ливви, лицо его отличалось очарованием ящерицы, грязноватого цвета глаза были живыми и злобными, и казалось, они постоянно двигаются в поисках новой жертвы. Когда он решил заговорить и открыл рот, я невольно подумал, что сейчас высунется раздвоенный язык.
   – Монологи и смешные репризы, – сказал он писклявым, язвительным голоском. – Сегодня вечером по дороге в театр со мной приключилась забавная история, и я думаю, что ей нужна хирургическая помощь. – Он мгновение помолчал, ожидая реакции, но никто не смеялся. – Комик, сэр… Вопрос к вам лично: когда "фараон" не является "фараоном"? – И вновь он несколько секунд держал паузу, пока не убедился, что его юмор до меня не доходит. – Когда его сцапают! – Он радостно захихикал. – Я знал, что вам не понравится. Мне еще в жизни не удавалось встречать "фараона" с чувством юмора!
   – А как вы узнаете, если встретите? – полюбопытствовал я.
   Поп тихонько откашлялся.
   – Итак, лейтенант, теперь вы знакомы со всеми моими гостями, и я думаю, что вы хотите задать им кое-какие вопросы?
   – Вы знаете, который был час, когда вы обнаружили тело? – спросил я его.
   – Мне кажется, около одиннадцати. – Он посмотрел вниз в перевернутое лицо Седеет. – Дорогая, я сразу вошел в дом и попросил тебя позвонить в полицию.
   Ты помнишь, в котором часу это было?
   – Через пять минут после того, как ты попросил, – ответила она. – Ты же знаешь, Поп, я бы не стала ни для кого другого этого делать. Во всяком случае, я не стала бы прерывать вечернюю зарядку.
   – Я знаю, – благодушно согласился он, – и очень тебе признателен.
   – Что заставило вас пойти в гараж в столь поздний час? – спросил я, упирая на слово "поздний".
   – Наверное, ответ прозвучит глупо. – Щеки Ливви слегка покрылись румянцем. – Но это давно вошло у меня в привычку, может, оттого, что я так и не научился водить машину? – С минуту он смотрел в мое недоумевающее лицо. – Мне просто нравится сидеть в моем неподвижном автомобиле – на водительском месте – и представлять себе, что сегодня особенный день и я везу Гвен в какое-нибудь замечательное, волнующее местечко, где все приветствуют нас… – Он умолк, и наступила неловкая пауза.
   – Гвен? – переспросил я.
   – Моя жена. Мы с ней вместе пели и танцевали. "Ливви и Лизандер" – возможно, вы о нас слышали. Мы сделали пару фильмов, но большей частью выступали на эстраде. Нет, вы, пожалуй, слишком молоды. – Он уныло покачал головой. – Сразу после смерти моей жены я купил этот дом.
   – И вы не слышали ночью никаких выстрелов?
   – О да, конечно, множество выстрелов… Но, естественно, я не обратил на них никакого внимания.
   – Вы, естественно, не обратили… – Я посмотрел в стеклянные глаза Полника и подумал, что мои собственные наверняка выглядят не лучше. – Почему, позвольте узнать, вы не обратили внимания?
   – Мы все привыкли к выстрелам, лейтенант. – Он снисходительно улыбнулся. – Видите ли, Себастьян не только иллюзионист, но и меткий стрелок, и он всегда тренируется здесь, внизу, в специально обустроенном подвале для стрельбы.
   Я закрыл глаза и постарался не признавать тот очевидный факт, что твердая глыба, давившая на мой череп, и есть мой мозг, каким-то образом кристаллизовавшийся в плотную тяжелую массу.
   – Вы не узнали человека – того, на капоте?
   – Нет, сэр, – твердо ответил Поп Ливви. – Я раньше никогда его не видел.
   – А остальные? – Я посмотрел на каждого без особой надежды. – Может, кто-нибудь из вас слышал или видел что-то необычное?
   Молчание затянулось, и вдруг Брек рассмеялся. Это был сухой, трескучий звук.
   – Однажды я видел кое-что очень необычное. Когда находился на сафари в Черной Африке. Там был слон…
   – Вы же не Джонни Карсон, – прервал его я, – поэтому избавьте меня от неуместных побасенок. Кстати, где вы находились сегодня вечером после десяти часов?
   – В своей комнате, – огрызнулся он.
   – А вы? – повернулся я к иллюзионисту.
   Себастьян мстительно посмотрел на меня:
   – Я, сэр? Я был внизу в подвале – стрелял.
   – А вы не пробовали иногда стрелять и в гараже тоже?
   – Вы шутите, сэр! – Он вытащил из верхнего кармана шелковый носовой платок и пару раз тряхнул им перед собой. – Послушайте, сэр, если бы я хотел избавиться от кого-нибудь, я бы просто сделал вот так, – он тряхнул платком в третий раз, и тот исчез, – чтобы этот человек растворился!
   – Я была на улице, – предчувствуя вопрос, сказала Антония Великая своим вибрирующим басом. – Гуляла по деревьям.
   – Га? – гыкнул пораженный Полник. – Она хочет сказать, "гуляла под…".
   – Замолчи! – цыкнул я.
   – Я гуляла по деревьям, – настаивала Антония, обращая свое замечание исключительно к сержанту. – Вверх и вниз, раскачиваясь и прыгая с одной ветки на другую. Это хорошее упражнение. – Несколько секунд она молча разглядывала его, и тут в ее глазах появился какой-то особенный блеск. – Как-нибудь вечерком ты должен пойти со мной, коротышка, – прошептала она, но ее слова прозвучали так, словно реактивный самолет шел на взлет. – Тогда мы вместе сможем погулять по деревьям!
   – А?.. – В глазах Полника полыхнула тревога, и он быстро отпрянул.
   Антония одним прыжком настигла его.
   – Не нужно стесняться, мой коротышка. – Она расплылась в улыбке пантеры. – Я знаю, ты такой же, как я, – первобытный, одни мускулы! – Она игриво двинула кулаком ему в грудь, так что от неожиданного удара он растянулся на ковре.
   – Давайте оставим игры и шутки на потом, договорились? – прикрикнул я. – Мне бы не хотелось тревожить вас всех по такому пустяку, как убийство, но это как раз то, за что мне платят.
   Седеет Кэмпбелл медленно задвигала ногами, пока не оказалась в каком-то еще более нелепом положении, стоя на коленях в кресле, потом повернулась и вдруг уселась как люди.
   – Весь вечер я находилась здесь, лейтенант, – скромно сказала она.
   Я осклабился:
   – Занимались своими растяжками?
   – Правильно! – Она хитро улыбнулась. – Когда-нибудь вечерком мы тоже сделаем это вместе, лейтенант. Я знаю, вы такой же, как я, – весь резиновый!
   И тут я понял, что мне предстоит сделать выбор: либо остаться и потерять рассудок, либо убираться поскорее к черту из желтого дома. Одного взгляда на Полника было достаточно, чтобы убедиться в правильности моего предположения. Антония подняла его и теперь крепко держала в руках, прижимая и нежно убаюкивая на своей мощной груди, а его ноги беспомощно, как у куклы, болтались в футе от пола.
   – Пожалуйста, опустите на пол моего сержанта, – дрожащим голосом попросил я. – Он у меня единственный!
   – Мой миленький коротышка, – ворковала Антония, полностью игнорируя мои увещевания, – ты только крепче держись, а я прижму тебя немножко, пока боль совсем не уйдет!