Страница:
– Я ничего не видела, – сказала она, – но у меня есть свое мнение о нынешнем происшествии. Совсем недавно Дорис звонил бывший муж и умолял, чтобы она вернулась к нему. Может быть, это он решил ей отомстить таким образом?
– Да, он звонил, – подтвердила Линда. – Не знаю уж, что говорил, но девочка после разговора была сама не своя.
– Хм, ни Либби, ни Дорис о нем не обмолвились, – заметил я.
– О, они очень не любят касаться этого вопроса, – ехидно вставила Кэрри.
– Вы полагаете, мистер Робертс, что кого-то из нас действительно могут убить? – с отчаянием воскликнула Дениз.
– Понятия не имею, – честно ответил я. – Возможно, этой ночью еще что-нибудь произойдет, вот тогда и узнаем.
Женщины тревожно переглянулись.
– Мне кажется, нам лучше пройти в дом, – чуть слышно сказала Линда.
– Вы идите вперед, а мы с мистером Робертсом вас догоним, – поспешно предложила Дениз.
Кэрри злорадно усмехнулась, Линда только покачала головой.
– Прошу вас, – чуть не со слезами в голосе прошептала Дениз, но обе амазонки решительно не желали ее слушать.
Она вздохнула и молча побрела к дому. Сестры-амазонки последовали за ней, как конвоиры – с обеих сторон. Передо мной покачивались женские бедра, я вспомнил об интрижке с Дениз, так и не закончившейся естественным образом, разволновался вновь и чуть не налетел на дерево. Взяв себя в руки, я оторвал взгляд от женских прелестей, и надумал все же сходить за револьвером.
– Где вы пропадали? – гневно спросила Либби, как только я переступил порог ее кабинета. Перед ней на столе стоял бокал, наполненный янтарной жидкостью.
– Это бурбон? – спросил я.
– Виски. – Она кивнула на шкафчик позади меня. – Можете выпить тоже.
Я налил себе двойную порцию и выпил, не взглянув на хозяйку кабинета, уж слишком презрительным взглядом провожала она меня от кресла до шкафчика.
– Вы разговаривали с другими женщинами, несмотря на мой запрет, что это значит?
– Позвольте уточнить, инициатива принадлежала скорей уж женщинам, чем мне, – сказал я спокойно.
– Дениз, не так ли? – мисс Холмс поморщилась, словно проглотила горькую пилюлю.
– Вы правы, – улыбнулся я.
– Она повела вас к пруду?
– Да.
– И что дальше?
– Ничего, – сказал я, не скрывая сожаления. – Линда и Кэрри помешали нам. Но они, кстати, рассказали о человеке, которого вы даже не упомянули при нашем разговоре. Муж Дорис…
– Бывший! – злобно перебила меня Либби. – И почему это я должна о нем помнить?
– Хотя бы потому, что он тоже мог желать смерти жены.
– Смешно. Натаниэл Нибел – человек – беспозвоночное, он не отважится даже голоса повысить, и уж тем более – нажать на курок! – Либби презрительно передернула плечами.
– В тихом омуте, говорят, черти водятся, – заметил я. – К тому же есть люди, которые боятся повысить на другого голос, но они могут выстрелить и молча…
– Не думаю. Но если у вас возникли сомнения, можете связаться с Нибелом и выяснить, где он находился сегодня во второй половине дня.
– Я предпочел бы поговорить с ним лично. Он действительно хочет вернуть Дорис?
Либби нахмурилась.
– Об этом вам лучше спросить у него. Меня это не касается. Знаю лишь, что Дорис не вернется к нему ни за что на свете. Пять лет жизни с таким слизняком любую доведут до нервного истощения!
– У вас есть его адрес?
– Да, должен быть где-то, – она вздохнула, показывая, как наскучила ей тема, заглянула в бумаги и выписала адрес Нибела.
– Револьвер-то из машины вы хоть забрали? – спросила мисс Холмс с усмешкой.
– Да.
– Хорошо. В таком случае можете отдыхать в комнате для посетителей, там есть кушетка. Надеюсь, вы не будете дрыхнуть как сурок?
– Сперва я хочу переговорить с Нибелом. Вы можете сказать женщинам, чтобы они не покидали дом и заперли все двери, пока я буду отсутствовать?
Она резко выпрямились и с силой ударила ладонью по столу.
– О, Боже мой! Ну зачем вам ехать к нему именно сейчас?
– А если в Дорис стрелял он?
– Еще раз повторяю, ваша задача не искать преступника, а защитить нас от него!
– Если я найду стрелявшего – это и будет лучшей защитой, вы не находите?
Кажется, воинственная амазонка не знала, что ответить. Я взял со стола бумажку и прочел адрес.
– Вернусь минут через сорок, револьвер оставляю вам, – я улыбнулся, – на всякий случай.
5
6
– Да, он звонил, – подтвердила Линда. – Не знаю уж, что говорил, но девочка после разговора была сама не своя.
– Хм, ни Либби, ни Дорис о нем не обмолвились, – заметил я.
– О, они очень не любят касаться этого вопроса, – ехидно вставила Кэрри.
– Вы полагаете, мистер Робертс, что кого-то из нас действительно могут убить? – с отчаянием воскликнула Дениз.
– Понятия не имею, – честно ответил я. – Возможно, этой ночью еще что-нибудь произойдет, вот тогда и узнаем.
Женщины тревожно переглянулись.
– Мне кажется, нам лучше пройти в дом, – чуть слышно сказала Линда.
– Вы идите вперед, а мы с мистером Робертсом вас догоним, – поспешно предложила Дениз.
Кэрри злорадно усмехнулась, Линда только покачала головой.
– Прошу вас, – чуть не со слезами в голосе прошептала Дениз, но обе амазонки решительно не желали ее слушать.
Она вздохнула и молча побрела к дому. Сестры-амазонки последовали за ней, как конвоиры – с обеих сторон. Передо мной покачивались женские бедра, я вспомнил об интрижке с Дениз, так и не закончившейся естественным образом, разволновался вновь и чуть не налетел на дерево. Взяв себя в руки, я оторвал взгляд от женских прелестей, и надумал все же сходить за револьвером.
– Где вы пропадали? – гневно спросила Либби, как только я переступил порог ее кабинета. Перед ней на столе стоял бокал, наполненный янтарной жидкостью.
– Это бурбон? – спросил я.
– Виски. – Она кивнула на шкафчик позади меня. – Можете выпить тоже.
Я налил себе двойную порцию и выпил, не взглянув на хозяйку кабинета, уж слишком презрительным взглядом провожала она меня от кресла до шкафчика.
– Вы разговаривали с другими женщинами, несмотря на мой запрет, что это значит?
– Позвольте уточнить, инициатива принадлежала скорей уж женщинам, чем мне, – сказал я спокойно.
– Дениз, не так ли? – мисс Холмс поморщилась, словно проглотила горькую пилюлю.
– Вы правы, – улыбнулся я.
– Она повела вас к пруду?
– Да.
– И что дальше?
– Ничего, – сказал я, не скрывая сожаления. – Линда и Кэрри помешали нам. Но они, кстати, рассказали о человеке, которого вы даже не упомянули при нашем разговоре. Муж Дорис…
– Бывший! – злобно перебила меня Либби. – И почему это я должна о нем помнить?
– Хотя бы потому, что он тоже мог желать смерти жены.
– Смешно. Натаниэл Нибел – человек – беспозвоночное, он не отважится даже голоса повысить, и уж тем более – нажать на курок! – Либби презрительно передернула плечами.
– В тихом омуте, говорят, черти водятся, – заметил я. – К тому же есть люди, которые боятся повысить на другого голос, но они могут выстрелить и молча…
– Не думаю. Но если у вас возникли сомнения, можете связаться с Нибелом и выяснить, где он находился сегодня во второй половине дня.
– Я предпочел бы поговорить с ним лично. Он действительно хочет вернуть Дорис?
Либби нахмурилась.
– Об этом вам лучше спросить у него. Меня это не касается. Знаю лишь, что Дорис не вернется к нему ни за что на свете. Пять лет жизни с таким слизняком любую доведут до нервного истощения!
– У вас есть его адрес?
– Да, должен быть где-то, – она вздохнула, показывая, как наскучила ей тема, заглянула в бумаги и выписала адрес Нибела.
– Револьвер-то из машины вы хоть забрали? – спросила мисс Холмс с усмешкой.
– Да.
– Хорошо. В таком случае можете отдыхать в комнате для посетителей, там есть кушетка. Надеюсь, вы не будете дрыхнуть как сурок?
– Сперва я хочу переговорить с Нибелом. Вы можете сказать женщинам, чтобы они не покидали дом и заперли все двери, пока я буду отсутствовать?
Она резко выпрямились и с силой ударила ладонью по столу.
– О, Боже мой! Ну зачем вам ехать к нему именно сейчас?
– А если в Дорис стрелял он?
– Еще раз повторяю, ваша задача не искать преступника, а защитить нас от него!
– Если я найду стрелявшего – это и будет лучшей защитой, вы не находите?
Кажется, воинственная амазонка не знала, что ответить. Я взял со стола бумажку и прочел адрес.
– Вернусь минут через сорок, револьвер оставляю вам, – я улыбнулся, – на всякий случай.
5
Нибел жил в буковой роще на холме, возвышающемся над Пало-Альто. Дом стоял на склоне в тени сосен и буков. Когда я подъехал к нему, из окон лились звуки оперной арии.
Дверь открыл тщедушный, маленький человек.
– Простите, но я не могу вас принять, – заявил он. – Я слушаю божественную музыку, и в такие минуты никого не принимаю, зайдите пожалуйста в другой раз.
Я спросил себя, почему это люди норовят закрыть дверь перед моим носом? И кажется, нашел ответ – просто кое-кто не может видеть спокойно человека более красивого и умного, чем он сам.
– Речь пойдет о вашей жене, – сухо сказал я.
– О моей жене? Что с ней? – занервничал человечек.
– Ее чуть не убили.
– О, господи! – Он засопел и потер глаза, словно только проснулся.
– Может, вы все-таки пустите меня в дом? Я мог бы рассказать подробней.
Нибел быстро отступил в сторону, и я вошел. Комната была обставлена очень просто. Большая часть мебели напоминала интерьер садового домика. Стулья имели широкие подлокотники и тонкие синие подушечки на сиденьях.
– Надеюсь, с ней ничего не случилось? – спросил хозяин, тяжело дыша.
– Только нервное потрясение, – успокоил я. – Очень надеюсь, вы не откажетесь помочь мне кое в чем разобраться?
Нибел подошел к проигрывателю и с сожалением его выключил.
– Дело в том… понимаете ли… Я не видел жену более года, и понятия не имею о ее нынешней жизни… Не знаю, кому могла понадобиться ее… – он не мог произнести вслух последнее слово. – Возможно, этой ужасной женщине, с которой она живет.
– Дорис видела убегающего мужчину, но не опознала его. Вас, я полагаю, она бы узнала даже через год… А может быть и узнала? Но не захотела выдать?
– Я попрошу… что вы себе позволяете? – он упал в кресло, словно подкошенный. – Неужели вы думаете, что я… что я хотел убить свою жену?
– Я не знаю вас, не знаю, на что вы способны в гневе.
– Нет! Нет! Я не могу, нет! Ваши подозрения ужасны!
– Тогда, предположим, что вы хотели убить Ланетту Холмс, но в последний миг поняли, что обознались…
– Нет. – Он выпрямился и плотно сжал губы.
– Но вы пытались убедить Дорис вернуться, не так ли?
– Я считаю, что моя личная жизнь вас нисколько не касается, – он сжал губы еще сильнее.
– Поймите же, – не сдавался я, – мне необходимо выяснить мотив преступления, и я вынужден задавать вам подобные вопросы. Не ищите в моих словах пошлых намеков!
– Все ваши утверждения – бред! Если я хотел вернуть жену, зачем бы мне убивать ее?
– В отместку. – Я помолчал. – Ведь она отказалась вернуться и… Впрочем, может, вы и не собирались убивать ее, а решили просто напугать, но все с той же целью – чтобы она одумалась и вернулась.
– С меня хватит, мистер… даже не знаю вашего имени. Да это и не имеет значения. Я требую, чтобы вы оставили меня в покое. Конечно, вас подослала эта бой-баба, чтобы припугнуть меня. О, она хорошо знает, что если я о чем-то говорю, то говорю серьезно. И если она не отдаст мне Дорис, я взорву ее паршивую обитель… – он умолк, растерянно взглянув на меня.
– Что вы имеете в виду в данном случае? – спокойно спросил я. – Жену убить вы не можете, а взорвать целое поместье… И почему вы говорите о жене, как будто она заключенная?
– Да потому что это так и есть, – помрачнел он. – Но не вижу смысла обсуждать эту тему с вами. Вы же, очевидно, находитесь на службе у Либби, с вами я не желаю говорить ни о чем.
– Вторую половину дня вы провели у себя дома? – внезапно атаковал я.
Он уставился на меня, как на полного кретина.
– Я у себя дома, мне не перед кем отчитываться. Но чтобы вы оставили свои глупые подозрения, скажу: я находился здесь с четырех часов, с того момента, как вернулся из поездки.
– Из поездки?
– Да, я постоянно езжу на восточное побережье, профессия обязывает.
– А кто вы по профессии?
– Агент.
– И как там, в Нью-Йорке?
– Душно, грязно… У вас больше нет вопросов, надеюсь? Если в ваших словах есть хоть доля правды, благодарю за сообщение, что моя жена жива и здорова. Этому я искренне рад и позвоню ей сегодня непременно.
– Я бы на вашем месте не стал ее беспокоить. После шока Дорис нужно прийти в себя, сейчас она наверняка спит.
– Да, понимаю.
Он поднялся и пошел к двери.
– Еще одно, мистер Нибел. Думаю, ваше мнение обо мне со временем изменится, так имейте в виду – я адвокат, и с удовольствием готов помочь как вам, так и вашей супруге. Уверяю вас, что бы вы ни рассказали, все останется между нами.
Он посмотрел на меня скептически, всем своим видом показывая, что вряд ли когда-нибудь обратится ко мне, и молча закрыл дверь.
Дернув медную проволочку звонка у ворот «Гневных амазонок», я прождал десять минут, прежде чем услышал скрип гравия под чьими-то ногами.
– Мистер Робертс, – сказала Либби, которая уже не выглядела столь воинственной и непримиримой, как утром, – я очень рада вашему возвращению. Без вас мы чувствовали себя несколько неуютно.
Я пропустил мимо ушей эту льстивую фразу, поскольку рядом с ней стояли Линда и Дениз, а их присутствие слишком волновало столь самоуверенного мужчину, как я. Уж кто-кто, а они точно были рады видеть меня.
– Никто не появлялся?
– Нет, – ответила Либби. – Мы все время сидели в холле, но ничего не слышали. Преступник не осмелился повторить попытку.
– Или выжидает, пока мы уснем, а там уж перебьет всех разом, – пошутил я.
Глядя на женщин, стоящих за воротами, я подумал, что Линда и Дениз действительно похожи на заключенных, а Либби – на надсмотрщицу.
– Где Кэрри? – спросил я.
– Наверху, присматривает за Дорис. Я решила, что мы будем дежурить у нее по очереди. – С этими словами мисс Холмс нажала скрытую в стене кнопку, и в тишине открывшийся замок щелкнул оглушительно. Я распахнул ворота и снова сел за руль «остина».
– Кто хочет прокатиться? – весело пригласил я.
Либби одарила меня ядовитейшим взглядом, а на своих спутниц посмотрела неодобрительно.
– Как чудесно! – защебетала Дениз, – я еще не каталась в такой роскошной машине! – она плюхнулась на сиденье рядом со мной.
– А мне где сесть? – нерешительно спросила Линда.
– Садись рядом со мной, – затрещала Дениз, распахнув дверцу. – Рэнди ведь не будет против, если я к нему слегка прижмусь?
Линда втиснулась в машину и с третьей попытки закрыла дверцу.
– Ох, тут и правда, стало тесновато! – взвизгнула Дениз возбужденно.
– Мне бы не мешало как-нибудь повернуться, чтобы включить зажигание, – сказал я.
– Зачем? – она прижалась ко мне щекой и горячо зашептала, что лучше всего включить первую скорость и все будет в порядке.
– Поезжайте как можно медленнее, нам некуда спешить, – попросила она и укусила меня за мочку уха.
Я кое-как завел мотор и нажал на педаль. Либби все еще стояла у машины.
– Закрою ворота и подойду следом за вами, – сказала она, осуждающе глядя на нас. Дениз дрожала мелкой дрожью.
Сейчас Либби еще больше напоминала надсмотрщицу. Ее взгляд, казалось, говорил девушкам, что она немного ослабила поводья только из-за моего присутствия, но потом спросит за все и с полной строгостью.
У дома мы дождались ее и все вместе вошли в холл, а оттуда сразу прошли в комнату для посетителей, где мне предстояло провести ночь.
– Отдыхать можете здесь. – Либби показала на кожаный диван у стены. – А вот ваше оружие, – она подала револьвер дулом вперед.
– Спасибо, – пробормотал я. – Мне здесь очень нравится.
Говоря это, я отметил, что диван находится как раз напротив двери на террасу, так что я буду представлять собой великолепную мишень для того, кто наведается во владения, возможно, этой ночью.
– Пойду, посмотрю, как там Дорис, – сказала Либби, но не тронулась с места.
Линда и Дениз прятали глаза, чтобы не видеть ее молчаливого и сурового приказа. Тогда она не выдержала и раздраженно добавила вслух:
– Я считаю, что нам всем нужно оставить в покое мистера Робертса.
Девушки молча покинули комнату.
– Спокойной ночи, мистер Робертс, – она направилась к двери. – Если что – я у Дорис, второй этаж, первая дверь направо.
Когда она вышла, я осмотрелся тщательнее, прикидывая, как изменить обстановку. В комнате была еще одна коротенькая кушетка и несколько кресел. Не придумав ничего лучше, я решил перетащить кожаный диван так, чтобы его спинка закрывала дверь на террасу. Он оказался весьма тяжелым, я ворочал его с проклятьями, а когда перетащил – взмок от пота. Но теперь, по крайней мере, если я буду спать как сурок, меня никто не увидит с улицы.
Я решил, что честно заработал выпивку, вытер пот со лба и на цыпочках прокрался к кабинету Либби через холл. Дверь была заперта на ключ, но я не успел разозлиться.
– Что вам здесь нужно? – прорычал над самым ухом низкий и грубый голос.
Я резко обернулся, держа револьвер наготове. В следующий миг я ощутил мощный удар по руке и услышал, как мой смитвессон брякнулся об пол. А потом я стоял с самым глупым видом и рассматривал приземистую, широкоплечую женщину, стрижка, у которой была еще короче, чем у меня. «И уши больше, чем у меня», – злорадно констатировал я.
– Это ты стрелял в Дорис? – проскрежетала она.
Стоящее передо мной существо явно готовилось к схватке – ноги были широко расставлены, руки сжаты в кулаки. И несмотря на то, что она была ниже, я понял, – эта дама расправится со мной как с сосунком.
– Вы глубоко заблуждаетесь, – начал я учтиво. – Мне захотелось выпить, а спиртное в кабинете у Либби. Поверьте, я ваш друг.
– А зачем тогда револьвер?
Ее глубоко посаженные глаза настороженно следили за мной, и мне подумалось, что они еще усиливают ее сходство с гориллой.
– Либби вам все объяснит, – сказал я уже спокойнее. – Понимаете ли…
– Не рассказывай мне сказок, дружочек! – резко оборвала она. – Выкладывай-ка все, как есть, а не то живо проломлю череп!
Я посмотрел на нее со всем своим презрением, на какое только был способен. Это, похоже, заставило ее о чем-то задуматься.
– Либби мне ничего не говорила. Кто ты такой, собственно?
– А вы кто? – спросил я. – Мне Либби тоже не сказала, что держит в доме обезьяну.
Ее реакция оказалась молниеносной. Придя в чувство, я обнаружил себя у противоположной стены холла, нестерпимо ныл большой палец левой руки.
Будучи до невозможности сильной, моя противница оказалась до такой же степени глупой – револьвер все же лежал на полу и совсем недалеко от меня.
Я закрыл глаза, сосредоточился и одним броском захватил оружие. Держа гориллу под приделом, я отполз обратно к стене.
– А теперь слушай, сумасшедшая баба! – рявкнул я. – Не могу сказать, что мне очень нравится быть мячиком, который швыряют об стены, поэтому…
– Ты меня застрелишь? – перебила она, но голос ее был абсолютно спокоен.
– К твоему счастью, я адвокат, а не наемный убийца. Я Рэндол Робертс, и меня наняла Либби. Сегодня она попросила меня остаться на ночь в вашей чертовой обители, чтобы никто не попытался снова проникнуть во владения.
– Для подобной цели нанимают сыщика, – недоверчиво сказала она.
– Либби не хотела этого! О Боже, как у меня болит затылок! А кого и зачем вам нанимать, разбирайтесь сами!
– И ты будешь ночевать в доме? – на ее лице появилась такая гримаса, словно я тифозный больной.
– А ты думаешь, что мне лучше спать в цветочной клумбе, не так ли? Да кто ты такая!..
– Садовница, – неожиданно ответила она. – И только попробуй забраться на клумбу! Я ухаживаю за ними уже много лет, меня наняли родители Либби, когда ей самой было только шестнадцать.
– Хм, вероятно, чета Холмсов решила сэкономить, взяв в дом садовника и цепного пса в одном лице, – сказал я со злостью.
В ее глазах вспыхнул испепеляющий огонь, тем не менее, ни одной дырки она во мне не прожгла.
– Меня зовут Фрэнсис Коутори! – прохрипела садовница.
– Очень рад познакомиться, – небрежно откликнулся я.
– Я сейчас же узнаю у Либби, что ты делаешь в доме! – угрожающе заявила она. – И скажу, зачем ты ломился в ее кабинет.
– Это я сам могу сообщить, – раздраженно заметил я. – Кажется, прав мой отец, говоря, что мужчин делают алкашами только женщины.
– Ага, значит, ты еще и алкоголик! – пробухтела она. – Ладно, сходи на кухню, может у Тины найдется бутылка водки.
Она кивнула головой на заднюю часть дома и стала подниматься на второй этаж. Я отправился на кухню.
В первый момент мне показалось, что Тина – просто копия моей новой знакомой, но, присмотревшись, я заметил, что она миниатюрней Фрэнсис и вроде бы немного приветливей. Когда я появился на кухне, женщина в ужасе отшатнулась, хотя я и спрятал заблаговременно револьвер.
Я быстро втолковал ей, кто таков и зачем пожаловал, и кухарка сразу дала мне полбутылки водки, а поспешность, с какой это было сделано, давала понять, что от меня хотят избавиться как можно скорее. А я и не думал задерживаться.
Вернувшись в приемную, я выпил изрядную порцию водки и начал поудобнее устраиваться на диване. Ощутив какое-то беспокойство, я все же встал и выглянул в окно. Там, кроме луны и листьев, поблескивающих в ее свете, не было видно ни зги. Выпив еще немного, я блаженно растянулся на диване.
Дверь открыл тщедушный, маленький человек.
– Простите, но я не могу вас принять, – заявил он. – Я слушаю божественную музыку, и в такие минуты никого не принимаю, зайдите пожалуйста в другой раз.
Я спросил себя, почему это люди норовят закрыть дверь перед моим носом? И кажется, нашел ответ – просто кое-кто не может видеть спокойно человека более красивого и умного, чем он сам.
– Речь пойдет о вашей жене, – сухо сказал я.
– О моей жене? Что с ней? – занервничал человечек.
– Ее чуть не убили.
– О, господи! – Он засопел и потер глаза, словно только проснулся.
– Может, вы все-таки пустите меня в дом? Я мог бы рассказать подробней.
Нибел быстро отступил в сторону, и я вошел. Комната была обставлена очень просто. Большая часть мебели напоминала интерьер садового домика. Стулья имели широкие подлокотники и тонкие синие подушечки на сиденьях.
– Надеюсь, с ней ничего не случилось? – спросил хозяин, тяжело дыша.
– Только нервное потрясение, – успокоил я. – Очень надеюсь, вы не откажетесь помочь мне кое в чем разобраться?
Нибел подошел к проигрывателю и с сожалением его выключил.
– Дело в том… понимаете ли… Я не видел жену более года, и понятия не имею о ее нынешней жизни… Не знаю, кому могла понадобиться ее… – он не мог произнести вслух последнее слово. – Возможно, этой ужасной женщине, с которой она живет.
– Дорис видела убегающего мужчину, но не опознала его. Вас, я полагаю, она бы узнала даже через год… А может быть и узнала? Но не захотела выдать?
– Я попрошу… что вы себе позволяете? – он упал в кресло, словно подкошенный. – Неужели вы думаете, что я… что я хотел убить свою жену?
– Я не знаю вас, не знаю, на что вы способны в гневе.
– Нет! Нет! Я не могу, нет! Ваши подозрения ужасны!
– Тогда, предположим, что вы хотели убить Ланетту Холмс, но в последний миг поняли, что обознались…
– Нет. – Он выпрямился и плотно сжал губы.
– Но вы пытались убедить Дорис вернуться, не так ли?
– Я считаю, что моя личная жизнь вас нисколько не касается, – он сжал губы еще сильнее.
– Поймите же, – не сдавался я, – мне необходимо выяснить мотив преступления, и я вынужден задавать вам подобные вопросы. Не ищите в моих словах пошлых намеков!
– Все ваши утверждения – бред! Если я хотел вернуть жену, зачем бы мне убивать ее?
– В отместку. – Я помолчал. – Ведь она отказалась вернуться и… Впрочем, может, вы и не собирались убивать ее, а решили просто напугать, но все с той же целью – чтобы она одумалась и вернулась.
– С меня хватит, мистер… даже не знаю вашего имени. Да это и не имеет значения. Я требую, чтобы вы оставили меня в покое. Конечно, вас подослала эта бой-баба, чтобы припугнуть меня. О, она хорошо знает, что если я о чем-то говорю, то говорю серьезно. И если она не отдаст мне Дорис, я взорву ее паршивую обитель… – он умолк, растерянно взглянув на меня.
– Что вы имеете в виду в данном случае? – спокойно спросил я. – Жену убить вы не можете, а взорвать целое поместье… И почему вы говорите о жене, как будто она заключенная?
– Да потому что это так и есть, – помрачнел он. – Но не вижу смысла обсуждать эту тему с вами. Вы же, очевидно, находитесь на службе у Либби, с вами я не желаю говорить ни о чем.
– Вторую половину дня вы провели у себя дома? – внезапно атаковал я.
Он уставился на меня, как на полного кретина.
– Я у себя дома, мне не перед кем отчитываться. Но чтобы вы оставили свои глупые подозрения, скажу: я находился здесь с четырех часов, с того момента, как вернулся из поездки.
– Из поездки?
– Да, я постоянно езжу на восточное побережье, профессия обязывает.
– А кто вы по профессии?
– Агент.
– И как там, в Нью-Йорке?
– Душно, грязно… У вас больше нет вопросов, надеюсь? Если в ваших словах есть хоть доля правды, благодарю за сообщение, что моя жена жива и здорова. Этому я искренне рад и позвоню ей сегодня непременно.
– Я бы на вашем месте не стал ее беспокоить. После шока Дорис нужно прийти в себя, сейчас она наверняка спит.
– Да, понимаю.
Он поднялся и пошел к двери.
– Еще одно, мистер Нибел. Думаю, ваше мнение обо мне со временем изменится, так имейте в виду – я адвокат, и с удовольствием готов помочь как вам, так и вашей супруге. Уверяю вас, что бы вы ни рассказали, все останется между нами.
Он посмотрел на меня скептически, всем своим видом показывая, что вряд ли когда-нибудь обратится ко мне, и молча закрыл дверь.
Дернув медную проволочку звонка у ворот «Гневных амазонок», я прождал десять минут, прежде чем услышал скрип гравия под чьими-то ногами.
– Мистер Робертс, – сказала Либби, которая уже не выглядела столь воинственной и непримиримой, как утром, – я очень рада вашему возвращению. Без вас мы чувствовали себя несколько неуютно.
Я пропустил мимо ушей эту льстивую фразу, поскольку рядом с ней стояли Линда и Дениз, а их присутствие слишком волновало столь самоуверенного мужчину, как я. Уж кто-кто, а они точно были рады видеть меня.
– Никто не появлялся?
– Нет, – ответила Либби. – Мы все время сидели в холле, но ничего не слышали. Преступник не осмелился повторить попытку.
– Или выжидает, пока мы уснем, а там уж перебьет всех разом, – пошутил я.
Глядя на женщин, стоящих за воротами, я подумал, что Линда и Дениз действительно похожи на заключенных, а Либби – на надсмотрщицу.
– Где Кэрри? – спросил я.
– Наверху, присматривает за Дорис. Я решила, что мы будем дежурить у нее по очереди. – С этими словами мисс Холмс нажала скрытую в стене кнопку, и в тишине открывшийся замок щелкнул оглушительно. Я распахнул ворота и снова сел за руль «остина».
– Кто хочет прокатиться? – весело пригласил я.
Либби одарила меня ядовитейшим взглядом, а на своих спутниц посмотрела неодобрительно.
– Как чудесно! – защебетала Дениз, – я еще не каталась в такой роскошной машине! – она плюхнулась на сиденье рядом со мной.
– А мне где сесть? – нерешительно спросила Линда.
– Садись рядом со мной, – затрещала Дениз, распахнув дверцу. – Рэнди ведь не будет против, если я к нему слегка прижмусь?
Линда втиснулась в машину и с третьей попытки закрыла дверцу.
– Ох, тут и правда, стало тесновато! – взвизгнула Дениз возбужденно.
– Мне бы не мешало как-нибудь повернуться, чтобы включить зажигание, – сказал я.
– Зачем? – она прижалась ко мне щекой и горячо зашептала, что лучше всего включить первую скорость и все будет в порядке.
– Поезжайте как можно медленнее, нам некуда спешить, – попросила она и укусила меня за мочку уха.
Я кое-как завел мотор и нажал на педаль. Либби все еще стояла у машины.
– Закрою ворота и подойду следом за вами, – сказала она, осуждающе глядя на нас. Дениз дрожала мелкой дрожью.
Сейчас Либби еще больше напоминала надсмотрщицу. Ее взгляд, казалось, говорил девушкам, что она немного ослабила поводья только из-за моего присутствия, но потом спросит за все и с полной строгостью.
У дома мы дождались ее и все вместе вошли в холл, а оттуда сразу прошли в комнату для посетителей, где мне предстояло провести ночь.
– Отдыхать можете здесь. – Либби показала на кожаный диван у стены. – А вот ваше оружие, – она подала револьвер дулом вперед.
– Спасибо, – пробормотал я. – Мне здесь очень нравится.
Говоря это, я отметил, что диван находится как раз напротив двери на террасу, так что я буду представлять собой великолепную мишень для того, кто наведается во владения, возможно, этой ночью.
– Пойду, посмотрю, как там Дорис, – сказала Либби, но не тронулась с места.
Линда и Дениз прятали глаза, чтобы не видеть ее молчаливого и сурового приказа. Тогда она не выдержала и раздраженно добавила вслух:
– Я считаю, что нам всем нужно оставить в покое мистера Робертса.
Девушки молча покинули комнату.
– Спокойной ночи, мистер Робертс, – она направилась к двери. – Если что – я у Дорис, второй этаж, первая дверь направо.
Когда она вышла, я осмотрелся тщательнее, прикидывая, как изменить обстановку. В комнате была еще одна коротенькая кушетка и несколько кресел. Не придумав ничего лучше, я решил перетащить кожаный диван так, чтобы его спинка закрывала дверь на террасу. Он оказался весьма тяжелым, я ворочал его с проклятьями, а когда перетащил – взмок от пота. Но теперь, по крайней мере, если я буду спать как сурок, меня никто не увидит с улицы.
Я решил, что честно заработал выпивку, вытер пот со лба и на цыпочках прокрался к кабинету Либби через холл. Дверь была заперта на ключ, но я не успел разозлиться.
– Что вам здесь нужно? – прорычал над самым ухом низкий и грубый голос.
Я резко обернулся, держа револьвер наготове. В следующий миг я ощутил мощный удар по руке и услышал, как мой смитвессон брякнулся об пол. А потом я стоял с самым глупым видом и рассматривал приземистую, широкоплечую женщину, стрижка, у которой была еще короче, чем у меня. «И уши больше, чем у меня», – злорадно констатировал я.
– Это ты стрелял в Дорис? – проскрежетала она.
Стоящее передо мной существо явно готовилось к схватке – ноги были широко расставлены, руки сжаты в кулаки. И несмотря на то, что она была ниже, я понял, – эта дама расправится со мной как с сосунком.
– Вы глубоко заблуждаетесь, – начал я учтиво. – Мне захотелось выпить, а спиртное в кабинете у Либби. Поверьте, я ваш друг.
– А зачем тогда револьвер?
Ее глубоко посаженные глаза настороженно следили за мной, и мне подумалось, что они еще усиливают ее сходство с гориллой.
– Либби вам все объяснит, – сказал я уже спокойнее. – Понимаете ли…
– Не рассказывай мне сказок, дружочек! – резко оборвала она. – Выкладывай-ка все, как есть, а не то живо проломлю череп!
Я посмотрел на нее со всем своим презрением, на какое только был способен. Это, похоже, заставило ее о чем-то задуматься.
– Либби мне ничего не говорила. Кто ты такой, собственно?
– А вы кто? – спросил я. – Мне Либби тоже не сказала, что держит в доме обезьяну.
Ее реакция оказалась молниеносной. Придя в чувство, я обнаружил себя у противоположной стены холла, нестерпимо ныл большой палец левой руки.
Будучи до невозможности сильной, моя противница оказалась до такой же степени глупой – револьвер все же лежал на полу и совсем недалеко от меня.
Я закрыл глаза, сосредоточился и одним броском захватил оружие. Держа гориллу под приделом, я отполз обратно к стене.
– А теперь слушай, сумасшедшая баба! – рявкнул я. – Не могу сказать, что мне очень нравится быть мячиком, который швыряют об стены, поэтому…
– Ты меня застрелишь? – перебила она, но голос ее был абсолютно спокоен.
– К твоему счастью, я адвокат, а не наемный убийца. Я Рэндол Робертс, и меня наняла Либби. Сегодня она попросила меня остаться на ночь в вашей чертовой обители, чтобы никто не попытался снова проникнуть во владения.
– Для подобной цели нанимают сыщика, – недоверчиво сказала она.
– Либби не хотела этого! О Боже, как у меня болит затылок! А кого и зачем вам нанимать, разбирайтесь сами!
– И ты будешь ночевать в доме? – на ее лице появилась такая гримаса, словно я тифозный больной.
– А ты думаешь, что мне лучше спать в цветочной клумбе, не так ли? Да кто ты такая!..
– Садовница, – неожиданно ответила она. – И только попробуй забраться на клумбу! Я ухаживаю за ними уже много лет, меня наняли родители Либби, когда ей самой было только шестнадцать.
– Хм, вероятно, чета Холмсов решила сэкономить, взяв в дом садовника и цепного пса в одном лице, – сказал я со злостью.
В ее глазах вспыхнул испепеляющий огонь, тем не менее, ни одной дырки она во мне не прожгла.
– Меня зовут Фрэнсис Коутори! – прохрипела садовница.
– Очень рад познакомиться, – небрежно откликнулся я.
– Я сейчас же узнаю у Либби, что ты делаешь в доме! – угрожающе заявила она. – И скажу, зачем ты ломился в ее кабинет.
– Это я сам могу сообщить, – раздраженно заметил я. – Кажется, прав мой отец, говоря, что мужчин делают алкашами только женщины.
– Ага, значит, ты еще и алкоголик! – пробухтела она. – Ладно, сходи на кухню, может у Тины найдется бутылка водки.
Она кивнула головой на заднюю часть дома и стала подниматься на второй этаж. Я отправился на кухню.
В первый момент мне показалось, что Тина – просто копия моей новой знакомой, но, присмотревшись, я заметил, что она миниатюрней Фрэнсис и вроде бы немного приветливей. Когда я появился на кухне, женщина в ужасе отшатнулась, хотя я и спрятал заблаговременно револьвер.
Я быстро втолковал ей, кто таков и зачем пожаловал, и кухарка сразу дала мне полбутылки водки, а поспешность, с какой это было сделано, давала понять, что от меня хотят избавиться как можно скорее. А я и не думал задерживаться.
Вернувшись в приемную, я выпил изрядную порцию водки и начал поудобнее устраиваться на диване. Ощутив какое-то беспокойство, я все же встал и выглянул в окно. Там, кроме луны и листьев, поблескивающих в ее свете, не было видно ни зги. Выпив еще немного, я блаженно растянулся на диване.
6
– Рэнди! – окликнул меня чей-то голос.
Я инстинктивно сжал ладонь, но она оказалась пуста, видимо, револьвер выпал из руки, когда я уснул. Я осторожно нащупал холодную сталь у подушки, но чтобы взять оружие, надо было повернуться, а делать лишних движений не хотелось.
– Рэнди! Проснись же!
Кто-то начал трясти меня за плечо. В моем воображении возникла физиономия гориллы, а затем еще и ухмыляющаяся Тина с кухонным ножом в руке.
– Какой из вас охранник! – начал сердиться голос. – Так и я могу охранять!
Пожалуй, для Фрэнсис Коуторн голос был слишком мелодичен, я решился и открыл глаза.
– Хелло, Линда! – воскликнул я бодренько. – Не спал ни минуты, только прикидывался. – Незаметно извернувшись, я захватил револьвер и показал ей.
– Уберите сейчас же! – со страхом выпалила она. – Терпеть не могу оружия!
– Понимаю, – усмехнулся я. – Но с ним чувствуешь себя уверенней, особенно в некоторых ситуациях.
– Я в любой ситуации буду свободна и самостоятельна, – заявила мисс Лазареф.
– Не совсем понимаю, – улыбнулся я, – мы говорим об оружии, или о мужчинах?
Линда была в просторной пижаме и казалась маленькой девочкой, присевшей доверчиво на краешек дивана, где мирно дремал ее папаша.
– Оружие, мужчины! – она взмахнула рукой. – Это две стороны одной медали. То и другое – просто символы бесчувствия, и как следствие – жестокости. Вы не согласны со мной?
– Не согласен. – Я сел. – Хотите верьте, хотите – нет, но мужчины тоже люди.
– Догадываюсь, – сказала она ласково, – и поймите, я никогда не была ненавистницей мужчин, и не упрекаю ваш род за жестокость. Общество сделало вас такими, и наша задача исправить ошибку. Нужно объяснить людям заново, что мы подразумеваем под женским началом, а что – под мужским. Ведь все давно уже смешалось в кучу!
– Мне знаком отличный способ исправить эту, как вы сказали, ошибку, – я улыбнулся. – Он еще никогда не подводил.
– А, чепуха! – отмахнулась она. – Эх вы, мужчины! Все-то хотите поправить постелью, но в этом и кроется самое большое ваше заблуждение!
– Линда, дорогая, – заговорил я слегка возбужденно, – мое мнение таково, что и женщины и мужчины должны иметь равные права в проявлении своих природных инстинктов. Разве, исходя из этого положения, я не могу надеяться, что ваше женское начало ответит моему – мужскому?
Она долго и пристально смотрела мне в лицо, словно оценивала.
– Конечно, вы правы… – сказала она тихо. – Но пока я не могу… Мне кажется, что я еще в какой-то степени люблю Чарльза, и было бы непристойно отдаться сейчас другому…
После этих слов, я сразу же опустил ноги с дивана и стал нащупывать ботинки, не спросив даже, как это можно любить «в какой-то степени». Можно было заметить еще и то, что слово «отдаться» звучит в данном случае слишком высокопарно, но мне не хотелось начинать дискуссию в четыре часа утра – я просто застонал, когда взглянул на часы.
Наклонившись, я начал обуваться.
– Оставьте в покое свои ботинки, Рэнди! – раздался возмущенный голос от двери, ведущей в холл. – А тебе, Линда, не стыдно?
Я поднял голову и оторопел.
– Дениз? – мисс Лазареф вскочила с дивана. – Твои подозрения неумны! Мы только беседовали с мистером Робертсом об отношениях между мужчинами и женщинами…
– Так я тебе и поверила! – ехидно перебила Дениз и пропорхала по комнате ночной бабочкой в своей невесомой, голубой рубашке. – Ну, к какому выводу пришли? – спросила она насмешливо, встав перед диваном.
– Боже мой, Дениз! – запричитала Линда. – У меня и в мыслях не было ничего такого… Только у тебя на уме один секс!
– Хм, не у меня одной, я уверена! – отпарировала Дениз. – И на Рэнди у меня больше прав, я первая его подхватила! Не ожидала от тебя такой подлости, Линда!
– Еще раз повторяю… – начала та.
– Замечу, – поспешно вставил я, – что мне, как эмансипированному мужчине, хотелось бы самому решать, у кого какие на меня права.
Дениз хихикнула.
– Ах, Рэнди, я сразу поняла, что вы свой парень! – воскликнула она нежно. – И догадалась, что секс доставляет вам такое же удовольствие, как мне.
– Но я пришла сюда не за этим, – ледяным тоном заявила Линда. – Я хотела кое-что сказать…
– Ну, выкладывайте, – добродушно хмыкнул я.
– И сразу бы сказала, но мы отвлеклись, поскольку…
– Нельзя ли покороче? – поторопила Дениз. – Сколько мне еще терпеть твое присутствие?
– Я только хотела сказать, Рэнди… В общем, мне послышалось, будто открылись ворота, по крайней мере, какой-то шум в той стороне. Я проснулась от какого-то жуткого сна, попила, снова легла, но не могла уснуть, и вдруг услышала…
В этот момент раздался грохот выстрела, разнесенный эхом по всем владениям амазонок. Подскочив к окну, я отдернул штору и стал всматриваться в темноту. Ни увидеть, ни услышать больше ничего не удалось, только ветер шумел в деревьях.
– Закройте за мной дверь! – крикнул я, выскочив на террасу. – Откроете лишь в том случае, если убедитесь, что вернулся я!
Обе женщины остолбенели от испуга.
– Свет, надо выключить свет! – прошептала наконец Линда.
– Закройте дверь! – снова рявкнул я и бросился в парк.
Конечно, первым делом я угодил на клумбу, но потом все же почувствовал под ногами гравий и одновременно услышал, как захлопнулась дверь.
Я не мог с полной определенностью сказать, с какой стороны долетел выстрел, и поэтому, доверясь судьбе, помчался по дорожке с револьвером в руке в сторону ворот. Скоро глаза привыкли к темноте, к тому же из-за облака показалась луна, и я подумал, что в таком свете вполне можно заметить бегущую фигуру. Но впереди никого не было, похоже, кроме меня к воротам никто не спешил.
Я резко изменил направление и направился к восточной стене, при этом ворота остались позади и немного слева. А справа чернелась зловеще группа деревьев – неплохое место для укрытия. Если пришелец затаился там, то ему тоже прекрасно видно бегущую фигуру, которой, очевидно, являюсь в этом парке только я. Я прикинул, что перспективы у моего противника отличные, правда расстояние пока великовато. Возможно, именно поэтому не последовало еще очередного выстрела.
Стараясь сохранять это безопасное расстояние, я мчался к восточной стене во весь опор, до нее оставалось несколько метров, когда в глаза бросилось что-то, заставившее меня резко остановиться. Я присмотрелся: почти у самой ограды лежала распластанная фигура, напоминавшая почему-то соломенное чучело. Самым разумным я счел затаиться в ближайших кустах – неизвестно, как поведет себя это чучело.
Не успел я забраться в кусты, как на меня навалилась какая-то туша, будто я угодил в медвежье логово. Мы покатились по земле, я безуспешно молотил кулаками своего врага, когда его пальцы вдруг сомкнулись на моей шее.
– Горилла! – прохрипел я, а она невольно ослабила хватку. – Значит, это ты стреляла?
– Нет, ты! – рыкнула она, отпустила мое горло и вцепилась в револьвер. – Отдай!
Я крепко держал оружие, и пока Фрэнсис пыталась его вырвать из моих пальцев, изловчился и сильно ударил ее коленом в живот. На какое-то мгновение у нее перехватило дыхание, и она потеряла силу. Вскочив, я приставил дуло револьвера к ее уху.
– Ты что же, обезьяна, так и думаешь, что стрелял я?
– Кто же еще? Оружие только у тебя! – рыкнула садовница, и я должен был признать, что ее вывод логичен.
– Но ты же видела этот револьвер! – заорал я. – И взял я его по просьбе твоей милой Либби, чтобы вас же защищать! А тот, кто стрелял днем, явился снова и сейчас затаился где-то, это ты можешь понять?
Я инстинктивно сжал ладонь, но она оказалась пуста, видимо, револьвер выпал из руки, когда я уснул. Я осторожно нащупал холодную сталь у подушки, но чтобы взять оружие, надо было повернуться, а делать лишних движений не хотелось.
– Рэнди! Проснись же!
Кто-то начал трясти меня за плечо. В моем воображении возникла физиономия гориллы, а затем еще и ухмыляющаяся Тина с кухонным ножом в руке.
– Какой из вас охранник! – начал сердиться голос. – Так и я могу охранять!
Пожалуй, для Фрэнсис Коуторн голос был слишком мелодичен, я решился и открыл глаза.
– Хелло, Линда! – воскликнул я бодренько. – Не спал ни минуты, только прикидывался. – Незаметно извернувшись, я захватил револьвер и показал ей.
– Уберите сейчас же! – со страхом выпалила она. – Терпеть не могу оружия!
– Понимаю, – усмехнулся я. – Но с ним чувствуешь себя уверенней, особенно в некоторых ситуациях.
– Я в любой ситуации буду свободна и самостоятельна, – заявила мисс Лазареф.
– Не совсем понимаю, – улыбнулся я, – мы говорим об оружии, или о мужчинах?
Линда была в просторной пижаме и казалась маленькой девочкой, присевшей доверчиво на краешек дивана, где мирно дремал ее папаша.
– Оружие, мужчины! – она взмахнула рукой. – Это две стороны одной медали. То и другое – просто символы бесчувствия, и как следствие – жестокости. Вы не согласны со мной?
– Не согласен. – Я сел. – Хотите верьте, хотите – нет, но мужчины тоже люди.
– Догадываюсь, – сказала она ласково, – и поймите, я никогда не была ненавистницей мужчин, и не упрекаю ваш род за жестокость. Общество сделало вас такими, и наша задача исправить ошибку. Нужно объяснить людям заново, что мы подразумеваем под женским началом, а что – под мужским. Ведь все давно уже смешалось в кучу!
– Мне знаком отличный способ исправить эту, как вы сказали, ошибку, – я улыбнулся. – Он еще никогда не подводил.
– А, чепуха! – отмахнулась она. – Эх вы, мужчины! Все-то хотите поправить постелью, но в этом и кроется самое большое ваше заблуждение!
– Линда, дорогая, – заговорил я слегка возбужденно, – мое мнение таково, что и женщины и мужчины должны иметь равные права в проявлении своих природных инстинктов. Разве, исходя из этого положения, я не могу надеяться, что ваше женское начало ответит моему – мужскому?
Она долго и пристально смотрела мне в лицо, словно оценивала.
– Конечно, вы правы… – сказала она тихо. – Но пока я не могу… Мне кажется, что я еще в какой-то степени люблю Чарльза, и было бы непристойно отдаться сейчас другому…
После этих слов, я сразу же опустил ноги с дивана и стал нащупывать ботинки, не спросив даже, как это можно любить «в какой-то степени». Можно было заметить еще и то, что слово «отдаться» звучит в данном случае слишком высокопарно, но мне не хотелось начинать дискуссию в четыре часа утра – я просто застонал, когда взглянул на часы.
Наклонившись, я начал обуваться.
– Оставьте в покое свои ботинки, Рэнди! – раздался возмущенный голос от двери, ведущей в холл. – А тебе, Линда, не стыдно?
Я поднял голову и оторопел.
– Дениз? – мисс Лазареф вскочила с дивана. – Твои подозрения неумны! Мы только беседовали с мистером Робертсом об отношениях между мужчинами и женщинами…
– Так я тебе и поверила! – ехидно перебила Дениз и пропорхала по комнате ночной бабочкой в своей невесомой, голубой рубашке. – Ну, к какому выводу пришли? – спросила она насмешливо, встав перед диваном.
– Боже мой, Дениз! – запричитала Линда. – У меня и в мыслях не было ничего такого… Только у тебя на уме один секс!
– Хм, не у меня одной, я уверена! – отпарировала Дениз. – И на Рэнди у меня больше прав, я первая его подхватила! Не ожидала от тебя такой подлости, Линда!
– Еще раз повторяю… – начала та.
– Замечу, – поспешно вставил я, – что мне, как эмансипированному мужчине, хотелось бы самому решать, у кого какие на меня права.
Дениз хихикнула.
– Ах, Рэнди, я сразу поняла, что вы свой парень! – воскликнула она нежно. – И догадалась, что секс доставляет вам такое же удовольствие, как мне.
– Но я пришла сюда не за этим, – ледяным тоном заявила Линда. – Я хотела кое-что сказать…
– Ну, выкладывайте, – добродушно хмыкнул я.
– И сразу бы сказала, но мы отвлеклись, поскольку…
– Нельзя ли покороче? – поторопила Дениз. – Сколько мне еще терпеть твое присутствие?
– Я только хотела сказать, Рэнди… В общем, мне послышалось, будто открылись ворота, по крайней мере, какой-то шум в той стороне. Я проснулась от какого-то жуткого сна, попила, снова легла, но не могла уснуть, и вдруг услышала…
В этот момент раздался грохот выстрела, разнесенный эхом по всем владениям амазонок. Подскочив к окну, я отдернул штору и стал всматриваться в темноту. Ни увидеть, ни услышать больше ничего не удалось, только ветер шумел в деревьях.
– Закройте за мной дверь! – крикнул я, выскочив на террасу. – Откроете лишь в том случае, если убедитесь, что вернулся я!
Обе женщины остолбенели от испуга.
– Свет, надо выключить свет! – прошептала наконец Линда.
– Закройте дверь! – снова рявкнул я и бросился в парк.
Конечно, первым делом я угодил на клумбу, но потом все же почувствовал под ногами гравий и одновременно услышал, как захлопнулась дверь.
Я не мог с полной определенностью сказать, с какой стороны долетел выстрел, и поэтому, доверясь судьбе, помчался по дорожке с револьвером в руке в сторону ворот. Скоро глаза привыкли к темноте, к тому же из-за облака показалась луна, и я подумал, что в таком свете вполне можно заметить бегущую фигуру. Но впереди никого не было, похоже, кроме меня к воротам никто не спешил.
Я резко изменил направление и направился к восточной стене, при этом ворота остались позади и немного слева. А справа чернелась зловеще группа деревьев – неплохое место для укрытия. Если пришелец затаился там, то ему тоже прекрасно видно бегущую фигуру, которой, очевидно, являюсь в этом парке только я. Я прикинул, что перспективы у моего противника отличные, правда расстояние пока великовато. Возможно, именно поэтому не последовало еще очередного выстрела.
Стараясь сохранять это безопасное расстояние, я мчался к восточной стене во весь опор, до нее оставалось несколько метров, когда в глаза бросилось что-то, заставившее меня резко остановиться. Я присмотрелся: почти у самой ограды лежала распластанная фигура, напоминавшая почему-то соломенное чучело. Самым разумным я счел затаиться в ближайших кустах – неизвестно, как поведет себя это чучело.
Не успел я забраться в кусты, как на меня навалилась какая-то туша, будто я угодил в медвежье логово. Мы покатились по земле, я безуспешно молотил кулаками своего врага, когда его пальцы вдруг сомкнулись на моей шее.
– Горилла! – прохрипел я, а она невольно ослабила хватку. – Значит, это ты стреляла?
– Нет, ты! – рыкнула она, отпустила мое горло и вцепилась в револьвер. – Отдай!
Я крепко держал оружие, и пока Фрэнсис пыталась его вырвать из моих пальцев, изловчился и сильно ударил ее коленом в живот. На какое-то мгновение у нее перехватило дыхание, и она потеряла силу. Вскочив, я приставил дуло револьвера к ее уху.
– Ты что же, обезьяна, так и думаешь, что стрелял я?
– Кто же еще? Оружие только у тебя! – рыкнула садовница, и я должен был признать, что ее вывод логичен.
– Но ты же видела этот револьвер! – заорал я. – И взял я его по просьбе твоей милой Либби, чтобы вас же защищать! А тот, кто стрелял днем, явился снова и сейчас затаился где-то, это ты можешь понять?