– А что вы выяснили насчет дома Фишера? – спросила Колетт.
– Он находится по ту сторону горы, – ответил Курт, – в центре огромного земельного участка, огороженного высоким забором из колючей проволоки, через которую пропущен ток. У главного входа стоят двое охранников, кроме того, внутри имеются собаки.
Зазвонил телефон, и я снял трубку.
– Мистер Донован, – раздался в трубке густой баритон, – с вами говорит Шелдон Фишер. Клод Бочбр снова в Париже. Я вынужден был поднять его с постели, но он мне поручился за вас. По его благоговейному голосу я понял, что вы очень богаты. Насколько я понимаю, мистер Донован, ваше предложение касается заграницы?
– Совершенно верно.
– В таком случае, я заинтересован выслушать подробности, – милостиво сказал он. – Если вы не очень устали от поездки, то мы можем еще сегодня вечером предварительно побеседовать.
– Это меня вполне устраивает.
– Вы, разумеется, хотите иметь при себе своего помощника? – сказал он. – У меня есть такое предложение. Приезжайте ко мне на ужин вместе со своими дамами, хорошо? Надеюсь, они не будут иметь ничего против, если после ужина на какое-то время будут предоставлены самим себе? И поверьте, ужин в моем доме гораздо лучше, чем в мотеле.
– В этом я не сомневаюсь, – сказал я. – В котором часу?
– Скажем, в девять. И без всяких формальностей, разумеется.
– Хорошо, договорились, – сказал я и повесил трубку.
Три пары глаз уставились на меня, когда я снова повернулся к своим компаньонам.
– Кто это был, черт возьми? – не удержался Курт.
– Фишер. Мы все приглашены сегодня к нему на ужин.
– Как это вам удалось, черт бы вас побрал?
– Тут ясно лишь одно, – сказал я. – Нам не придется лезть через колючую проволоку, чтобы очутиться в доме.
– В котором часу? – спросила Мэнди.
– В девять.
– В девять? – На ее лице появилось мучительное выражение. – В таком случае у нас остается немногим больше часа на все.
– Сколько туда ехать? – спросила Колетт.
– Пятнадцать минут, – ответил Курт.
– Тогда будет лучше всего, если все мы встретимся здесь ровно через час, – сказала она. – Я приму душ и приведу себя в порядок.
– Это не торжественный прием, – сказал я. – Вы можете ехать в этой же одежде.
– Неужели ты серьезно думаешь, что я поеду на ужин в таких лохмотьях? – выдавила Колетт. – Да ты просто…
– Мужчины этого не понимают. – Мэнди схватила Лози за руку и потянула к двери. – Пошли, иначе мы не успеем!
Как только эта парочка удалилась, Колетт исчезла в ванной. Я налил себе новую порцию и с удовольствием подумал, что уже принял душ. Снова зазвонил телефон.
– Я в баре мотеля, – послышался в трубке голос, который я сразу узнал. – У вас найдется пять минут, коллега?
– Думаю, да.
– Я закажу для вас выпивку, – сказал он. – Но только не водку с яблочным соком, иначе меня тут примут за шведа.
– Шотландский виски со льдом, – ответил я. – Этого будет вполне достаточно. Я сейчас приду.
Я постучал в дверь ванной, и гневный голос сразу же выкрикнул, что мне надо, черт побери! Если я думаю, что у нее есть сейчас время для ЭТОГО, то мне придется поневоле поумерить свои сексуальные потребности. Я сказал ей, что отправился в бар выпить, так как мне все равно нечего делать, пока она приводит себя в порядок. Она сочла, что это превосходная мысль, так как в этом случае я не буду ей мешать.
В баре в этот час было довольно спокойно и малолюдно. Хикс сидел на одном из табуретов у стойки в ковбойском одеянии, словно призрак.
– Вот ваш бокал, коллега. – Он показал на рюмку, которая стояла рядом с ним.
– Что вам взбрело в голову надеть этот маскарадный костюм? – спросил я.
– Очень хорошая маскировка, – самодовольно ответил он. – Какой-нибудь дурак-турист в этой дыре наверняка натянет на себя нечто подобное.
– Вы давно в Хиллсайде? – спросил я.
– Два дня. Я навез сюда кучу всякой артиллерии, так, на всякий случай. Если вам очень хочется, можем прямо сейчас начать Третью Мировую войну.
– Сегодня мы ужинаем у Фишера, – сообщил я Хиксу.
– Я вчера вечером поел какой-то гадости, которую они здесь называют «чиликон-жарне», – сказал он гробовым голосом. – Нужно быть пожирателем огня, чтобы есть нечто подобное.
– Надо было запивать пивом.
– Вы отлично знаете, что за пиво у американцев, – ответил он. – Оно может разве что только помочь отвыкнуть малышу от материнской груди.
– Что вам удалось выяснить?
– Я осмотрел со всех сторон дом Фишера, – сказал он. – Это – крепость, в буквальном смысле слова, коллега. Электрический забор, охранники и собаки. И это только снаружи! А представляете себе, что творится внутри!
– Что еще?
– Фабрика находится внизу, в долине, и люди, которые на ней работают, живут поблизости. В финансовом положении город во многом зависит от нее. У меня сложилось впечатление, что Фишера здесь терпят только потому, что с его уходом придет безработица.
– Ну, а что дала вам эта маскировка?
– Вы не поверите, коллега, но и тут я нашел куколку, мать которой урожденная Сент-Клер. Во время войны она вышла замуж за парня из американской авиации, и оба потом обосновались в этом городке. Мать умерла три года назад, а дочь до потери сознания выпытывает у всех о доброй старой Англии и родственниках. Я должен был нагородить ей с три короба всякой чепухи об этих Сент-Клерах, что у меня и сейчас голова еще пухнет.
На его лице появилось довольное выражение.
– Мне кажется, что я в какой-то степени пришелся ей по душе, но только должен быть осторожен. Ее супруг – водитель грузовика, и телосложение у него, как у танка.
Я бросил взгляд на часы.
– Через полчаса мы едем к Фишеру. Когда мы уедем, я бы хотел, чтобы вы осмотрели бунгало, в котором остановились Лози и Мэнди.
– Значит, вы ее все-таки уговорили?
– Через пять минут после того, как она познакомилась с Лози, она уже была сама не своя.
– Что мне там искать?
– Я просто хочу знать, что имеется с собой у Лози. Оружие и так далее. Просто осмотрите повнимательней. Может быть, наткнетесь на что-нибудь интересное.
– Хорошо! – Хикс пожал плечами. – Это все?
– Встретимся завтра перед ланчем, – сказал я, – приблизительно в двенадцать, если мне удастся.
– Вы все уже основательно продумали? – спросил он.
– Все будет зависеть от обстоятельств. Возможно, что попасть к Фишеру будет гораздо легче, чем выбраться от него. Вот над этим я большей частью и думаю.
– А что будет, если он вас не выпустит?
– Значит, вам придется вызволить меня, – ответил я.
– Я ведь сразу был согласен, чтобы лететь в Акапулько, – бросил он с каким-то ожесточением. – Если мне придется вас вызволять, то только ночью, в ранние утренние часы.
– Я всегда догадывался, что у вас чуткий сон, – сказал я.
8
Охранники у ворот холодно встретили нас и осмотрели багажник. После этого они разрешили нам проехать к дому.
Это был настоящий дворец, казалось, что здесь хранятся выкраденные из Голливуда пышные декорации времен немого кино.
Когда мы вышли из машины, двери дома открылись. На пороге появились еще два охранника, а позади них ожидал улыбающийся слуга-филиппинец.
– Гуськом, один за другим, понятно? – сказал один из охранников и показал пальцем на меня. – Вы – первый.
Я направился к двери. Лози следовал за мной, потом Колетт, и последняя – Мэнди. Внезапно металлический детектор жалобно зазвонил, и большая рука схватила Мэнди.
– Ну, леди! – сказал охранник. – Выкладывайте!
– Что выкладывать? – удивленно спросила Мэнди.
– Пистолет, нож или что у вас там металлическое?
– Но у меня нет ничего такого! – запротестовала она.
– Вы здесь гостья, леди, – сказал охранник со вздохом. – И мы не хотим никаких неприятностей из-за вас. Детектор установил, что при вас есть что-то металлическое, поняли?
– Металлическое? – Мэнди на секунду задумалась, а потом лицо ее прояснилось. – Мне кажется, я могу вам это показать.
Она приподняла подол юбки чуть ли не до талии. Ее стройные ноги туго обтягивали черные чулки, державшиеся на крошечных подвязках.
– В этом отношении я старомодна, – заявила Мэнди. – Эти подвязки имеют металлические замочки, понятно?
– Ладно, леди! Одно могу сказать: ваши ноги – самое грозное оружие, которое мне приходилось видеть.
Мэнди хихикнула и опустила юбку. Лози схватил ее за руку и грубо потянул вперед. Его глаза злобно блестели. Я направился с Колетт вслед за ними, а филиппинец сделал приглашающий жест, который означал, чтобы мы следовали за ним. Коридор, по которому мы пошли, был очень длинный и заканчивался сводчатой дверью. Мы вошли в эту дверь и очутились в зале огромных размеров с потолком не менее пяти метров высоты и галереей, которая тянулась с трех сторон. По всему залу была расставлена мебель самых различных эпох и стилей, начиная от античной и кончая самой современной.
Филиппинец одарил всех нас лучезарной улыбкой.
– Леди и джентльмены, – сказал он приветливым тоном, – мистер Фишер сейчас будет. Разрешите мне принести вам что-нибудь выпить?
Мы высказали свои желания, и он исчез.
– Вот это комната! – протянула Мэнди. – Настоящая королевская зала!
– И страшно безвкусная, – добавила Колетт. – Я знала, что она вам понравится, Мэнди.
– Возможно, вы и правы, – ответила Мэнди голоском маленькой девочки, – но надеюсь, что когда я достигну вашего почтенного возраста, у меня вкус будет не хуже.
Колетт что-то хотела ответить, но в этот момент появился филиппинец с подносом, на котором красовались полные рюмки. Через несколько секунд в эти же сводчатые двери вошли еще трое.
В центре шла женщина-блондинка. Ее волосы цвета спелой пшеницы были уложены на голове в высокой прическе, что подчеркивало нежную горделивость ее шеи, а глаза были какого-то необыкновенного фиолетового оттенка. На ней было длинное вечернее платье из белого джерси, кажущаяся простота которого еще больше подчеркивала ее элегантность. Сидело оно на ней великолепно, плотно облегая красивую фигуру и подчеркивая все округлости, так что внезапно наряды Мэнди и Колетт показались мне страшно вульгарными.
Мужчина, шедший справа от блондинки, был плотный, с густыми вьющимися волосами и густыми усами, казалось, он дышал жизненностью. Ему было лет сорок. Темно-карие глаза сидели глубоко в глазницах. На нем были темный костюм и пестрая рубашка – сама по себе комбинация чудовищная, но на нем она смотрелась. Другой мужчина был лет на десять старше, высокий, худощавый, с тронутыми сединой висками и очками в толстой оправе – тип мыслителя.
– Я – Шелдон Фишер, – сказал высокий мужчина густым голосом. – А это – мой партнер, Хэл Дибори. – Потом он с улыбкой взглянул на блондинку. – А это – Джулия.
– Пол Донован, – сказал я и представил других.
– Прошу простить за все формальности при вашем прибытии, – сказал Фишер. – Но в наши дни нужно быть осторожным.
– У вас, действительно, не дом, а крепость, – сказал Лози.
– Так оно и есть, – самодовольно сказал Фишер. – Мой дом – моя крепость. Зато здесь человек может расслабиться и отдохнуть.
Филиппинец опять принес напитки и роздал их желающим. Все устроились в плетеных креслах, которые стояли в центре зала. Фишер и Дибори с блондинкой – с одной стороны, Мэнди, Лози, Колетт и я – с другой. Минуты две мы болтали о том о сем, а потом Фишер деловито кашлянул.
– Джулия, – сказал он, – может быть, ты покажешь дом этим леди? Это их наверняка заинтересует.
– Конечно, – скучным тоном сказала блондинка.
Она поднялась.
– Возьмите с собой свои бокалы, милостивые сударыни, – благозвучно посоветовал Фишер. – С ними будет менее скучно.
Он подождал, пока все три женщины не удалились, а потом посмотрел на меня.
– Поскольку сегодня у нас лишь предварительный разговор, – бросил он небрежно, – то я подумал, что мы успеем поговорить и до ужина.
– Разумеется, – согласился я.
– Вот и отлично! – Он сделал глоток из своей рюмки. – Какое же у вас ко мне предложение, мистер Донован?
Я объяснил ему, что хотел бы финансировать новую революцию в Малагае, что первая попытка потерпела провал из-за саботажа при пересылке оружия. Я поддерживал народность имродасов, и они были готовы выступить в любой момент.
После этого я предоставил слово Лози. К счастью, он помнил все, что я говорил ему в самолете, когда мы летели над Атлантикой. На его сообщение понадобилось какое-то время. Временами Фишер издавал какое-то урчание, но Лози не перебивал.
Лишь когда последний кончил, он сказал:
– Ситуация мне ясна. Теперь я знаю, что вы хотите, но еще не знаю, чего вы хотите от меня.
– Я хотел бы, чтобы вы взяли операцию на себя, – сказал я. – Прошлый раз попробовал сделать это сам, но все пошло вкривь и вкось, поэтому у меня довольно плохая репутация в Малагае, особенно у имродасов.
– Примите мои сочувствия, мистер Донован. – Он самодовольно усмехнулся. – Значит, теперь вы стали умнее и хотите, чтобы в деле участвовали профессионалы?
– Я хотел бы, чтобы вы обеспечили за меня фрахт в Малагай: ружья, автоматы, гранаты и минометы. Ну и, разумеется, заряды к ним.
– А другим оружием вы пользоваться не хотите?
– Нет, – ответил я. – Имродасы – племя не очень развитое. Они не сумеют овладеть более сложным оружием. Кроме того, мне нужна команда белых наемников, хотя бы на первое время, чтобы поддержать выступление имродасов.
– Сколько вам нужно людей? – спросил он.
– Человек двадцать, – ответил я.
– Это вам встанет в копеечку, – задумчиво сказал он. – А как понимать ваши слова: «на первое время»?
– Думаю, что месяца на два, – ответил я. – Если выяснится, что они нужны на более длительный срок, то это мы можем оговорить позднее.
– Откуда вы получаете оружие?
– Я его вообще не буду получать. Как я уже сказал, у меня в Малагае подмоченная репутация. Никто ни в коем случае не должен узнать, что за всей этой операцией скрываюсь я. А оружие вы можете получить от Бочбра.
– Нам понадобится судно, – сказал он. – Я думаю, что лучше всего транспортировать на одном и том же корабле и людей, и оружие.
– Видимо, вы правы, – согласился я.
– Но это будет стоить больших денег, – сказал он. – Может быть, есть смысл сделать прямо сейчас предварительные расчеты, чтобы посмотреть, не испугают ли они вас, мистер Донован?
Дибори уже орудовал карандашом и блокнотом. Казалось, он настолько погрузился в расчеты, что забыл о нашем существовании. Наконец, он поднял голову.
– Все еще очень приблизительно, – сказал он. – Надо бы поинтересоваться у Бочбра, не поднялись ля за это время цены. Корабль найти не проблема, но команда может обойтись весьма дорого, когда люди узнают, для какой цели их нанимают. Как минимум – миллион долларов, но скорее всего больше.
– Как вы считаете такую сумму, мистер Донован?
Фишер посмотрел на меня.
– Вполне приемлемой.
– Гарантии не даются. – Голос его прозвучал резко. – Речь идет об особых людях, которых еще нужно найти, и они, разумеется, сделают все возможное, но обратных выплат не будет, если операция потерпит неудачу.
– Это вполне понятно, – ответил я, – но я буду менее понятлив, если отступление начнется при первых же неудачах.
– Такого не может быть, – заверил он меня. – Судя по всему, мистер Донован, мы останемся довольны друг другом. – Он взглянул на Дибори. – Вы, конечно, произведете точные расчеты, Хэл?
– Разумеется, – ответил тот. – Но тут имеется еще кое-что, что я должен проверить до того, как все вычислю. Простите меня, пожалуйста.
Он поднялся и вышел из зала.
Фишер посмотрел ему вслед, а потом с улыбкой взглянул на меня.
– Когда-то он был старшим бухгалтером огромного концерна, а потом его поймали с поличным, когда он сунул лапу в кассу. Где многие проигрывают, там хоть один обязательно выигрывает, не так ли?
– Вы давно работаете в этой области? – поинтересовался Лози.
– Довольно давно, – небрежно бросил Фишер. – Мы провели уже больше десятка крупных операций. Ваше дело не сложнее прежних.
– Но в этой стране вы операций не проводите? – спросил я.
– Я не так глуп, – ответил Фишер. – Здесь, в Штатах, я – Мистер Белый Жилет и должен таковым и остаться.
– Вы сами участвуете в операциях, мистер Фишер? – вежливо осведомился я.
– Нет. Я только организую их, плачу за активную работу, но никогда не беру на себя никакого риска.
– А если что-то идет не так? – спросил я.
– Если в организации все в порядке, то такого не бывает, – сухо ответил он. – Возможно, вы не были бы здесь, если бы моя организация участвовала в вашем первом деле в Малагае.
– На это трудно что-либо возразить, – ответил я.
– А Джулия? – спросил Лози. – Это ваша жена?
– Я мог бы вам ответить, что вас это совершенно не касается, – прошипел Фишер, – но поскольку вы со своим шефом находитесь у меня в гостях, то я постараюсь сдержаться.
– Извините за мое любопытство, – ответил Лози. – Но она такая очаровательная!
– Ваши женщины тоже очаровательны, – сказал Фишер. – Мэнди – это ваша подруга?
– Да, – ответил Лози.
– Я так и думал, – презрительно заметил Фишер. – Такой человек, как вы, всегда выберет себе молодую и глупую девушку. У мистера Донована больше вкуса.
– Послушайте, вы! – сказал Лози. Он сжал зубы. – Я не понимаю…
– Мне кажется, нам лучше оставить эту тему, – решительно вмешался я.
– Вы правы, – согласился Фишер. Он холодно посмотрел на Лози. – А Джулия – жена, но не моя. Я беру все то, что хочу, если вас удовлетворит такой ответ.
В этот момент женщины вернулись в зал и, судя по всему, а также по лицу Лози, в самый подходящий момент.
– Дом поистине фантастичен, – сказала Мэнди с мечтательным взглядом. – Ты бы посмотрел на плавательный бассейн, Пол! На сауну и на все прочее. Какая вы счастливая, Джулия, что можете жить в этом доме и всем наслаждаться. Я вам завидую.
– Благодарю, – холодно сказала блондинка.
– Да, кстати, мистер Донован, – сказал Фишер. – Вы, кажется, познакомились с моим европейским представителем, Маклареном?
– Нет.
– Странно. У него прямая связь с Бочбром. – Фишер пожал плечами. – Может быть, он позволил себе слегка расслабиться. Ты тоже ничего о нем не слышала, Джулия?
– Ничего не слышала с тех пор, как он уехал, – монотонно ответила она.
– Он – супруг Джулии, – сказал Фишер. – Видимо, поэтому не может сосредоточиться на своей работе.
Ужин, накрытый филиппинцем в небольшой столовой, был превосходен. Во время ужина каждый думал о своем, и если бы Колетт и Мэнди не вели между собой «пинг-понговый» разговор, в столовой вообще бы царило молчание. Наконец, слуга подал кофе и коньяк и безучастно удалился.
– Хэл обещал сделать все расчеты к завтрашнему дню. – Голос Фишера вновь звучал приветливо. – Как вы смотрите на то, чтобы встретиться завтра во второй половине дня, мистер Донован? Тогда мы могли бы и оговорить детали.
– Хорошо, – сказал я. – Часа в три.
– Я буду ждать вас обоих.
Мэнди состроила гримасу.
– А как же мы? Разве нам нельзя приехать, чтобы покупаться в вашем роскошном бассейне, пока вы, мужчины, будете вести скучные беседы?
– В мотеле же есть бассейн, черт тебя подери! – грубо сказал Лози. – Вот и купайся себе на здоровье.
– Это совсем не то! – продолжала упорствовать Мэнди.
– Если вы хотите купаться, то приезжайте, пожалуйста, – сказал Фишер. – Джулия вам все устроит.
– Большое спасибо, – сказала Мэнди. – У вас сказочный бассейн, мистер Фишер. Там мы будем купаться абсолютно голые, а я так люблю купаться голой!
– Ты останешься в мотеле! – сухо сказал Лози.
– Если ты меня не привезешь сюда, я приеду на такси, – заявила Мэнди.
Лози перегнулся через стол и залепил ей пощечину тыльной стороной ладони. Шлепок раздался громко и противно. Мэнди засопела, ударилась в слезы и, вскочив из-за стола, бросилась из комнаты.
Фишер поднялся.
– Никто не имеет права обращаться с моими гостями таким образом, – глухо сказал он.
Обойдя стол, он направился к Лози. Тот, со своей стороны, тоже отодвинул стул и поднялся.
– Дешевый ты мешок с деньгами! – прошипел он. – Ты мне с первого взгляда не понравился!
Лози повернулся ко мне спиной. Я встал и ударил его ребром ладони по шее, довольно сильно. Колени его подогнулись, и он плюхнулся на пол.
– Зачем вы это сделали? – спросил Фишер. – Предоставили бы это удовольствие мне!
– Мы приехали сюда, чтобы поговорить о делах, – ответил я, – а не выяснять, кто из нас сильнее.
– Почему же вы не объяснили ему этого раньше?
– Я нанял его для других целей, – сказал я. – К тому же, частично он прав.
– Ну, хорошо, – сказал Фишер. – В таком случае будем считать, что инцидент исчерпан.
Снова появился филиппинец – я подумал, что слишком уж быстро – и помог мне отнести Лози в машину. Я сел за руль, Колетт устроилась рядом со мной, а на заднем сиденье расположились Лози и Мэнди. Когда он начал приходить в себя, она залопотала какие-то утешительные слова.
– Неужели вам надо было бить меня с такой силой? – заворчал он.
– Если бы вы ввязались в драку с Фишером, было бы хуже, – сказал я. – По всей вероятности, он бы вызвал двух охранников, и дело для вас могло бы кончиться совсем плачевно.
– А что вы скажете о моей игре? – внезапно спросила Мэнди наивно скромным голоском. – Она была искренна? Вы действительно поверили, что я жду не дождусь, как бы лечь в постель вместе с Фишером?
– Ты была хороша, – согласился Лози. – Поэтому я и должен был залепить тебе пощечину, иначе он бы подумал, что здесь что-то не так.
– Значит, все это была игра? – медленно спросил я. – Но зачем, черт бы вас подрал?
– Мы же приехали сюда, чтобы вспороть пузо этому мешку с дерьмом, не так ли? – пробурчал Лози. – Шанс протащить незаметно в его дом оружие очень невелик. Значит, мы должны найти другой путь.
– Какой? – спросил я.
– Он очень падок на женщин, – сказал Лози. – Джулия – живой пример этому. Я полагаю, что все охранники знают его слабость. Если бы Мэнди практически бросилась ему на шею, а я бы разыграл ревнивого любовника, то у нас действительно кое-что бы получилось. Но вы нам все испортили, Донован.
– Ты действительно действовал глупо, Пол, – с упреком сказала Мэнди.
– Я бы его убил, и все это выглядело бы, как несчастный случай, – продолжал Лози. – Джулия да и все его охранники расценили бы это только таким образом.
– Ты что, с ума сошел, Курт? – набросилась на него Колетт.
– Почему же вы ничего не сказали нам перед отъездом? – спросил я.
– Потому что вы в этом случае прореагировали бы не так, как надо.
– Идея сама по себе неплохая, – признался я. – Но ее надо тщательно продумать. Мы должны узнать, что у Фишера на уме…
– Это обязательно.
– Когда мы уходили, филиппинец появился, как по мановению волшебной палочки, чтобы помочь мне перетащить Курта в машину, – сказал я. – Фишер его не звал, он просто появился. А это означает, что весь дом пропитан микрофонами и прослушивающими устройствами. Если это так, то в тот момент, когда вы для Фишера представляли бы опасность, с вами бы случилось что-нибудь неприятное. Я почти уверен в этом.
– Ладно, великий маэстро, – хмуро буркнул он. – Тогда выдумайте что-нибудь более детальное.
– Оставим про запас эту идею, – сказал я. – Завтра в три мы поедем к Фишеру, а девушки могут подъехать позже в такси. Джулия наверняка хорошо ориентируется в доме, и если вы обе найдете с ней общий язык, то из нее нетрудно будет выжать то, что она знает.
Мы прибыли в мотель и разошлись по своим комнатам. Как только мы очутились в своем бунгало, Колетт налила мне рюмку виски.
– А ты сама не будешь? – спросил я ее.
Она покачала головой.
– Я ложусь в постель, а ты не растягивай удовольствия, Пол.
– Я могу вообще не пить.
– Нет, выпей, – сказала она. – Мне нужны две-три минуты, чтобы подготовиться.
Я посмотрел ей вслед, пока она не исчезла в спальне, думая с оригинальностью, что я никогда не смогу понять женщин. И это было к лучшему, так как если бы мужчины понимали женщин, то в женщинах не было бы ничего таинственного.
Я не спеша выпил свой виски и подумал о Шелдоне Фишере. Да, это настоящий террорист-профессионал.
Я даже придумал несколько аншлагов к его действиям: «Наслаждение террором», «Мы выполняем за вас всю работу», «Руки террориста в ночи». Такие заголовки восхитили бы наборщика. Потом я подумал, а как в таком случае назвать Поля Донована, и если вспомнить слово «катализатор», как нечто, действующее на что-то, то для меня лучше всего подошло бы слово «антикатализатор». Я избавился от этих мыслей, допил рюмку и отправился в спальню.
Единственным источником света была ночная лампа с колпаком. Колетт лежала на кровати совершенно нагая лицом вниз, подложив две подушки под живот, благодаря чему ее зад был немного приподнят и освещен умело поставленной лампой. Голова лежала на руках.
– Я так и буду лежать, Пол, – сказала она тихим мечтательным голосом, – а ты будешь любить меня долго и щедро.
Я разделся и присел на край кровати.
Мои руки начали нежно гладить ее плечи и спину, а потом поползли вниз, чтобы захватить в плен пышные упругие груди. Мой указательный палец стал играть с ее сосками, пока они не налились кровью и не стали жесткими и упругими. Она застонала и начала вилять задом из стороны в сторону. Я отнял руки от грудей и начал подбираться к заветному треугольнику. Она сразу же расставила ноги еще шире.