Уладив эти очень важные проблемы, Квиллер счёл возможным перейти к любезностям.
– Вы прекрасно выглядите, – заявил он хозяйке. – Вам очень подходят ваши новые обязанности.
Её доброе лицо, оттененное гофрированной розовой блузкой, светилось от радости.
– О, спасибо вам, мистер K.! – сказала она, глядя на него через толстые линзы очков в розовой оправе.
– Как ваши глаза, миссис Кобб?
– Не хуже, слава Богу.
Это была пухленькая симпатичная дама, с открытым радушным сердцем, склонная к сентиментальности, но умевшая мужественно взглянуть в лицо трагедиям, оставившим отпечаток на её жизни.
– Как вы чувствуете себя, живя в одиночестве? У вас хорошая система безопасности?
– О да, я чувствую себя в полной безопасности. Наша единственная проблема – это мыши, мистер К. Наш дом тщательно осмотрели плотник, каменщик, водопроводчик и электрик, и никто из них не понимает, каким образом здесь завелись мыши. Мы установили ультразвуковую систему, но она их не отпугивает. Я поставила мышеловки с арахисовым маслом и поймала три штуки.
– Надеюсь, мыши не причинили ущерба музею.
– Нет, но это всё равно нас беспокоит… Не хотите ли осмотреть квартиру, пока я помою посуду?
Основную часть её жилых покоев составляла деревенская кухня, в которой дубовый круглый стол и стулья с прессованными спинками уже были готовы, чтобы принять гостей за обедом. (Обед на троих, отметил Квиллер. Хотя хозяйка ни словом не обмолвилась о том, что приглашён ещё один гость.) Кроме этого в квартире имелась маленькая спальня с огромной кроватью – она понравилась бы самому Линкольну. Имелась также гостиная, где стулья с подголовниками стояли напротив камина; где возле окна, залитого солнечным светом, обосновалось кресло-качалка, а у стены расположился большой пенсильванский платяной шкаф Джерман, который в прежние времена стоял в особняке Клингеншоенов. Коко вскоре обнаружил солнечное окно. Он даже узнал шкаф. Юм-Юм же осталась на кухне, где жаркое уже издавало умопомрачительный аромат.
– Я пригласила Полли Дункан, потому что она помогала мне по работе, – сказала миссис Кобб, – но оказалось, она уже приглашена в другое место. Так что я позвонила Хикси Райс. Вы же знаете, она давала нам ценные советы по поводу рекламы. Днём она каталась на лодке и придёт попозже.
– Хикси всегда составляла хорошую компанию, – сказал Квиллер, невольно подумав, действительно ли Полли приглашена в другое место или же она просто избегает его.
– Когда вы увидите основную часть дома, вы не узнаете её, – сказала миссис Кобб, шинкуя латук для салата. – Вы помните все эти декоративные обои? Когда мы ободрали их, обнаружилось, что стены покрыты узорами. Так вот, мы предприняли кое-какие изыскания, касающиеся этих узоров, а обойщик восстановил их для нас. Он оказался очень приятным в общении. Очень славный молодой человек, но страшно унылый, потому что его девушка вышла за другого парня, побогаче. Я сказала ему, чтобы он забыл о своей прежней страсти и нашёл ту, которая оценила бы его. Ему почти тридцать лет, и он ещё вполне может жениться… А теперь приготовьтесь к сюрпризу!
Она повела его в ту часть дома, которая была построена в середине девятнадцатого века, теперь же, после реставрации, представляла собой аскетичное жилище первопроходцев. Утварь – подвесная кровать, стол на козлах и хлебница – попала сюда с чердаков окрестных жителей.
– Мы хотим, чтобы всё выглядело так, словно наши прапрапрадеды всё ещё живут здесь, – сказала она. – Вы сможете представить, как они варят себе еду в очаге, читают при свечах вечерние молитвы, а по субботам принимают ванну в кухне.
Покатые полы, широкие плинтусы, окна шесть на шесть с подлинными бугристыми стеклами. Миссис Кобб вела экскурсию профессионально, а Квиллер и Коко плелись следом; последний обнюхивал незаметные пятнышки на потёртых коврах и чесал спину о ножки стульев и столов. Юм-Юм предпочла остаться на кухне, охраняя жаркое.
– А теперь мы переходим в восточное крыло, пристроенное в девяностые годы прошлого века. Эти комнаты предназначены для показа коллекций. Вот комната Галифакса Гудвинтера с коллекцией осветительных приборов, начиная с первой пустячной лампы и заканчивая элегантным Тиффани с абажуром в виде глицинии – очень дорогая вещь.
При последнем замечании Квиллер внимательно посмотрел на Коко, но драгоценное стекло кота не привлекло. Он лишь потёрся мордочкой об угол витрины.
– Комната Мэри Тейт Мак-Грегор занята тканями. Старый мистер Мак-Грегор отдал нам кильты своей жены, коврики, связанные крючком, жаккардовые одеяла и прочее – всё, что хранилось в её семье.
Коко неуклонно продвигался вперёд по вязаному коврику.
В комнате Хасселрича были представлены документы, связанные с историей округа, изучить которые Квиллер изъявил желание когда-нибудь в будущем. Тут были дарственные на землю, старые свидетельства о рождении и смерти, газеты девятнадцатого века, отчёты о судебных процессах, гроссбухи со складов старых генералов, где значились керосин по пять центов за галлон и три ярда коленкора за пятнадцать центов.
– А показ следующей комнаты просто разбивает моё сердце, если принять во внимание случившееся, – сказала миссис Кобб. – Найджел был президентом Исторического общества, но он ушёл из жизни так внезапно, что не увидел экспозицию, посвященную его семейству. Этот стол с откидной крышкой принадлежал Сайрусу Фитчу, и в одном из ящиков мы нашли список клиентов, которым он тайно поставлял спиртное. Только представьте себе! Он занимался контрабандной торговлей ромом в течение всего времени действия сухого закона! А теперь они все умерли, кроме Гомера Тиббита.
– Гранёный стакан, – сказала она, – это дар Маргарет Фитч. – Чаша для пунша и другие предметы посуды сверкали под искусно расположенными осветительными устройствами, но этого было недостаточно, чтобы полностью завладеть вниманием Квиллера. Он уже начал испытывать голод. – Найджел пожертвовал своей коллекцией шахтерского оборудования: каски, молотки, шахтерские фуражки, лампы и так далее, а Дэвид подарил зарисовки стволов и внешнего вида старых шахт, выполненные карандашом и тушью.
Квиллер попытался усмирить свой громыхающий желудок и тут же понял, что на самом деле тихое урчание исходит из груди Коко. Кот обнаружил три полочки с тремя моделями кораблей. Он стоял на задних лапках и хватал воздух, мотая головой из стороны в сторону. Он был в точности похож на одного из котов в гербе Макинтошей.
– Ой, вы посмотрите на него! – вскричала миссис Кобб. – Ну разве не трогательно? Эти модели были сделаны Харли Фитчем! Трехмачтовая шхуна – точная копия той, которая затонула у Пурпурного мыса около тысяча восемьсот восьмидесятого года.
– Думаю, что Коко нюхает клей, – сказал Квиллер. – Он любитель клея. Лучше будет удалить его отсюда, пока он не решил пойти на абордаж.
Во двор въехала машина, и Квиллер подхватил Коко, пока миссис Кобб встречала Хикси Райс.
Загорелая, с обветренным лицом, в шортах и туфлях на плоской подошве, Хикси ворвалась в дом после прогулки под парусом.
– Надеюсь, вас не шокирует мой внешний вид? Мы катались по озеру с одним из моих клиентов. У него катамаран. Я и не думала, что прогулки под парусом могут быть просто божественными!
– Тебе следовало бы накинуть на себя что-нибудь, чтобы не обгореть, – высказалась миссис Кобб, наливая Хикси кампари.
– Хотел бы я знать, с чего это кафе «Чёрный медведь» развернуло такую широкую рекламу во «Всячине», – сказал Квиллер. – Мне довелось потолковать с владельцем. Надеюсь, вы знаете, что он потомок пирата.
– Мне наплевать, даже если он потомок динозавра! У него прекрасная лодка. В следующее воскресенье мы вновь идём под парусом.
– Он частенько ходил по озеру с Харли Фитчем. Он упоминал «Ведьму Фитч»?
– Нет, в основном он рассказывал о себе… и ещё о том, как голубые небеса и шепоток бриза трогают мужскую душу.
Жаркое получилось сочным, картофельное пюре – превосходным, домашний хлеб – воздушным, а ореховый торт был сродни амброзии. Таковы были отзывы гостей, и миссис Кобб благосклонно приняла комплименты.
Хикси подвела итог:
– Забудь о музее и открывай ресторан. Половина заведений, дающих рекламу в нашей газете, просто отвратительны! Основные ставки делаются на рестораны с народной кухней. Например, отличная закусочная при кафе «Северный», где подают лучший грибной суп и тушёные почки по-польски, это лучшее, что я когда-либо пробовала. «Северный»! Годится?
– А как насчёт итальянской кухни? – спросил Квиллер.
– Тут неподалеку имеется замечательное местечко, настоящая закусочная типа «мама и папа». Он готовит, она подаёт на стол. Когда я впервые пришла туда, за рекламой, мне приспичило и я пошла в уборную и защелкнулась в ней. Барабаня в дверь, я услышала, как миссис Лингвини крикнула: «Папа, леди защелкнуло в туалете! Неси зубочистку!» Наконец раздался щелчок в замке и мистер Лингвини открыл дверь. Он выглядел рассерженным. Он сказал: «Вы неправильно закрылись. Я сейчас вам покажу, как надо». Он вошёл в уборную и запер дверь. Ну конечно, механизм не сработал, и я оказалась запертой в женском туалете на пару с мистером Лингвини!
– И как же вы выбрались? – спросила миссис Кобб, всёрьез заинтересованная.
– Он принялся барабанить в дверь и орать: «Мама, неси зубочистку!» Ой, если бы вы знали, какие забавные истории случаются в походах за рекламой.
– Хикси, вам следовало бы написать справочник по ресторанам и уборным округа, – посоветовал Квиллер.
– Уже размышляла над этим! Единственное, что мне требуется, это остроумный заголовок, который подошёл бы для печати.
После кофе она извинилась, сказав, что хочет добраться домой до наступления темноты, хотя Квиллер подозревал, что она направляется обратно в кафе «Чёрный медведь». Он проводил её до машины.
– Раз уж вы питаете такую склонность к конструктивной журналистике, – сказал он, – то почему бы вам не спросить у вашего партнера по водным прогулкам, не он ли убил Харли и Белл из-за проблем с финансированием отеля? Голубое небо, парус, шепоток бриза и вы – всё вместе это сможет развязать ему язык.
– Вы хотите, чтобы я обвинила его в убийстве, находясь на середине озера, в пяти милях от берега, после чего мне придётся плюхнуться в воду? Нет уж, спасибо! – Она завела мотор и отправилась восвояси.
Квиллер фыркнул. Хикси всегда встречалась с мужчинами сомнительной репутации. Он вернулся в дом, где миссис Кобб чиркала спичками, разжигая камин в гостиной.
– Вторую чашечку мы выпьем здесь, – сказала она, – и поговорим. Эта Хикси ловкая девчонка, вы не находите? И выглядит она превосходно. Хотела бы я знать, отчего она не замужем.
Они сели на стулья с подголовниками. Коко, объевшийся жарким, улегся спать на каминном коврике. Юм-Юм предпочла кухню.
– Чудесные маленькие зверьки, – сказала Айрис, – я скучаю по ним.
– А они скучают по вашей готовке… И я тоже. – Он добавил это, вложив в свои слова больше чувств, нежели выказывал обычно перед своей бывшей экономкой.
Она издала глубокий вздох, который знаменовал собой все несчастья, случившиеся с ними в особняке Клингеншоенов. В своей гофрированной розовой блузке она выглядела симпатичнее обычного, да ещё танцующие язычки пламени отбрасывали яркие блики на её лицо. Он вспомнил о розовом шарфе и отправился к машине за подарочной коробкой от Ланспиков, перевязанной розовой ленточкой.
– Ой, настоящий шёлк! – воскликнула она. – И мой любимый цвет. Вы не забыли!
Её увлажнившиеся от слез глаза были увеличены толстыми линзами, и Квиллер испытал что-то вроде сочувствия к ней. Она любила мужскую компанию, и тем не менее все три её брака закончились печально. Хотя она и говорила, что счастлива, он видел: она страдала от одиночества. Иногда он задумывался о самом себе. Вот уже двенадцать лет, как он ведёт холостую жизнь, убеждая себя, что это лучший образ жизни. Пока миссис Кобб была его домоправительницей, он имел уютный дом и великолепную еду. Теперь ему приходилось питаться в ресторанах и заниматься постоянными поисками того, кто мог бы составить ему компанию. Его лучший друг, Арчи Райкер, скоро женится и по вечерам будет оставаться дома. Большинство женщин, которых он знал, были, с его точки зрения, или слишком агрессивны, или слишком развязны. Полли оказалась исключением, но они с ней уже разыграли последнюю сцену, и он точно знал, когда следует опустить занавес
Он молчал, убаюканный вкусной едой, приятной обстановкой и спокойной домашней атмосферой, царящей в этот момент. Миссис Кобб, казалось, разделяла его настроение, её глаза счастливо сияли. Только потрескивание поленьев в камине да громкое сопение Коко нарушали тишину. Квиллеру захотелось сказать что-нибудь тёплое, но впервые у него не нашлось слов. Она была обязательным человеком и приятным компаньоном. Ему удалось лишь выдавить: «Айрис!» – а она только ответила: «О Квилл!» – и слезы потекли из-под розовой оправы её толстых очков.
Внезапно из смежного помещения раздались шорох, грохот, царапанье и топот. Мужчина и женщина побежали в кухню. Юм-Юм лежала на боку у газовой плиты, запустив под неё свои знаменитые лапки, и яростно стучала хвостом по полу.
– Она поймала мышь! – заявил Квиллер и протянул к Юм-Юм руку, ответом ему было урчание.
– Оставьте её в покое, – сказала миссис Кобб. – Она думает, что вы хотите отобрать у неё добычу.
– Вот откуда в доме появляются мыши – они пролезают там, где проложены газовые трубы, – сказал он. – Неудивительно, что она весь вечер просидела на кухне. Она их слышала.
– Ну до чего же умная киска!
– Она умнее вашего водопроводчика, миссис Кобб.
Хвост Юм-Юм постепенно затих, она изящно изогнулась на полу, вытягивая свои длинные передние лапки, в которых находился приз, стиснутый острыми когтями. Тут в кухню явился Коко и мяукнул.
Миссис Кобб понимающе посмотрела на него:
– Как всякий мужчина!
Её комментарий удивил Квиллера. Он не соответствовал характеру послушной, почитающей мужской пол вдовы, которую он давно знал.
– Пора отправляться домой, – сказал он, открывая корзину для пикников. – Обед был чудесным, миссис Кобб, а музей достоин самых высоких похвал. Если я смогу что-нибудь для вас сделать, дайте мне знать.
Корзину установили на заднем сиденье, а на полу разместили две овальные миски, Квиллер посигналил на прощание хозяйке дома, стоявшей в дверях, и направил автомобиль к Пикаксу. Он был благодарен Юм-Юм за то, что она поймала мышь в самое подходящее для этого время, а то ещё чуть-чуть – и он сморозил бы какую-нибудь глупость про любовь. Он не нуждался больше в женщинах, а тем более в таких, как его прежняя домоправительница, которая думала о замужестве и питала склонность к трагедиям. Все три её мужа умерли насильственной смертью.
Он проехал мимо Дерева повешенных, потом через Старый дощатый мост и свернул на запад, на шоссе Скатертью дорога. Машин почти не было. Округ разорился на дорогу – и изрядно потратился, – чтобы способствовать расширению двойного дома Эксбриджа. Большинство водителей тем не менее предпочитало более короткую и более удобную для коммерции дорогу, и местные остряки прозвали новое шоссе Скатерть-самобранка.
Когда он проезжал старую шахту Бакшот, стало темно. Именно здесь, припомнил он, с ним случилась серьёзная велосипедная авария, и произошло это год назад. Случай был чрезвычайно непонятным.
И вот… всё повторилось снова.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
– Вы прекрасно выглядите, – заявил он хозяйке. – Вам очень подходят ваши новые обязанности.
Её доброе лицо, оттененное гофрированной розовой блузкой, светилось от радости.
– О, спасибо вам, мистер K.! – сказала она, глядя на него через толстые линзы очков в розовой оправе.
– Как ваши глаза, миссис Кобб?
– Не хуже, слава Богу.
Это была пухленькая симпатичная дама, с открытым радушным сердцем, склонная к сентиментальности, но умевшая мужественно взглянуть в лицо трагедиям, оставившим отпечаток на её жизни.
– Как вы чувствуете себя, живя в одиночестве? У вас хорошая система безопасности?
– О да, я чувствую себя в полной безопасности. Наша единственная проблема – это мыши, мистер К. Наш дом тщательно осмотрели плотник, каменщик, водопроводчик и электрик, и никто из них не понимает, каким образом здесь завелись мыши. Мы установили ультразвуковую систему, но она их не отпугивает. Я поставила мышеловки с арахисовым маслом и поймала три штуки.
– Надеюсь, мыши не причинили ущерба музею.
– Нет, но это всё равно нас беспокоит… Не хотите ли осмотреть квартиру, пока я помою посуду?
Основную часть её жилых покоев составляла деревенская кухня, в которой дубовый круглый стол и стулья с прессованными спинками уже были готовы, чтобы принять гостей за обедом. (Обед на троих, отметил Квиллер. Хотя хозяйка ни словом не обмолвилась о том, что приглашён ещё один гость.) Кроме этого в квартире имелась маленькая спальня с огромной кроватью – она понравилась бы самому Линкольну. Имелась также гостиная, где стулья с подголовниками стояли напротив камина; где возле окна, залитого солнечным светом, обосновалось кресло-качалка, а у стены расположился большой пенсильванский платяной шкаф Джерман, который в прежние времена стоял в особняке Клингеншоенов. Коко вскоре обнаружил солнечное окно. Он даже узнал шкаф. Юм-Юм же осталась на кухне, где жаркое уже издавало умопомрачительный аромат.
– Я пригласила Полли Дункан, потому что она помогала мне по работе, – сказала миссис Кобб, – но оказалось, она уже приглашена в другое место. Так что я позвонила Хикси Райс. Вы же знаете, она давала нам ценные советы по поводу рекламы. Днём она каталась на лодке и придёт попозже.
– Хикси всегда составляла хорошую компанию, – сказал Квиллер, невольно подумав, действительно ли Полли приглашена в другое место или же она просто избегает его.
– Когда вы увидите основную часть дома, вы не узнаете её, – сказала миссис Кобб, шинкуя латук для салата. – Вы помните все эти декоративные обои? Когда мы ободрали их, обнаружилось, что стены покрыты узорами. Так вот, мы предприняли кое-какие изыскания, касающиеся этих узоров, а обойщик восстановил их для нас. Он оказался очень приятным в общении. Очень славный молодой человек, но страшно унылый, потому что его девушка вышла за другого парня, побогаче. Я сказала ему, чтобы он забыл о своей прежней страсти и нашёл ту, которая оценила бы его. Ему почти тридцать лет, и он ещё вполне может жениться… А теперь приготовьтесь к сюрпризу!
Она повела его в ту часть дома, которая была построена в середине девятнадцатого века, теперь же, после реставрации, представляла собой аскетичное жилище первопроходцев. Утварь – подвесная кровать, стол на козлах и хлебница – попала сюда с чердаков окрестных жителей.
– Мы хотим, чтобы всё выглядело так, словно наши прапрапрадеды всё ещё живут здесь, – сказала она. – Вы сможете представить, как они варят себе еду в очаге, читают при свечах вечерние молитвы, а по субботам принимают ванну в кухне.
Покатые полы, широкие плинтусы, окна шесть на шесть с подлинными бугристыми стеклами. Миссис Кобб вела экскурсию профессионально, а Квиллер и Коко плелись следом; последний обнюхивал незаметные пятнышки на потёртых коврах и чесал спину о ножки стульев и столов. Юм-Юм предпочла остаться на кухне, охраняя жаркое.
– А теперь мы переходим в восточное крыло, пристроенное в девяностые годы прошлого века. Эти комнаты предназначены для показа коллекций. Вот комната Галифакса Гудвинтера с коллекцией осветительных приборов, начиная с первой пустячной лампы и заканчивая элегантным Тиффани с абажуром в виде глицинии – очень дорогая вещь.
При последнем замечании Квиллер внимательно посмотрел на Коко, но драгоценное стекло кота не привлекло. Он лишь потёрся мордочкой об угол витрины.
– Комната Мэри Тейт Мак-Грегор занята тканями. Старый мистер Мак-Грегор отдал нам кильты своей жены, коврики, связанные крючком, жаккардовые одеяла и прочее – всё, что хранилось в её семье.
Коко неуклонно продвигался вперёд по вязаному коврику.
В комнате Хасселрича были представлены документы, связанные с историей округа, изучить которые Квиллер изъявил желание когда-нибудь в будущем. Тут были дарственные на землю, старые свидетельства о рождении и смерти, газеты девятнадцатого века, отчёты о судебных процессах, гроссбухи со складов старых генералов, где значились керосин по пять центов за галлон и три ярда коленкора за пятнадцать центов.
– А показ следующей комнаты просто разбивает моё сердце, если принять во внимание случившееся, – сказала миссис Кобб. – Найджел был президентом Исторического общества, но он ушёл из жизни так внезапно, что не увидел экспозицию, посвященную его семейству. Этот стол с откидной крышкой принадлежал Сайрусу Фитчу, и в одном из ящиков мы нашли список клиентов, которым он тайно поставлял спиртное. Только представьте себе! Он занимался контрабандной торговлей ромом в течение всего времени действия сухого закона! А теперь они все умерли, кроме Гомера Тиббита.
– Гранёный стакан, – сказала она, – это дар Маргарет Фитч. – Чаша для пунша и другие предметы посуды сверкали под искусно расположенными осветительными устройствами, но этого было недостаточно, чтобы полностью завладеть вниманием Квиллера. Он уже начал испытывать голод. – Найджел пожертвовал своей коллекцией шахтерского оборудования: каски, молотки, шахтерские фуражки, лампы и так далее, а Дэвид подарил зарисовки стволов и внешнего вида старых шахт, выполненные карандашом и тушью.
Квиллер попытался усмирить свой громыхающий желудок и тут же понял, что на самом деле тихое урчание исходит из груди Коко. Кот обнаружил три полочки с тремя моделями кораблей. Он стоял на задних лапках и хватал воздух, мотая головой из стороны в сторону. Он был в точности похож на одного из котов в гербе Макинтошей.
– Ой, вы посмотрите на него! – вскричала миссис Кобб. – Ну разве не трогательно? Эти модели были сделаны Харли Фитчем! Трехмачтовая шхуна – точная копия той, которая затонула у Пурпурного мыса около тысяча восемьсот восьмидесятого года.
– Думаю, что Коко нюхает клей, – сказал Квиллер. – Он любитель клея. Лучше будет удалить его отсюда, пока он не решил пойти на абордаж.
Во двор въехала машина, и Квиллер подхватил Коко, пока миссис Кобб встречала Хикси Райс.
Загорелая, с обветренным лицом, в шортах и туфлях на плоской подошве, Хикси ворвалась в дом после прогулки под парусом.
– Надеюсь, вас не шокирует мой внешний вид? Мы катались по озеру с одним из моих клиентов. У него катамаран. Я и не думала, что прогулки под парусом могут быть просто божественными!
– Тебе следовало бы накинуть на себя что-нибудь, чтобы не обгореть, – высказалась миссис Кобб, наливая Хикси кампари.
– Хотел бы я знать, с чего это кафе «Чёрный медведь» развернуло такую широкую рекламу во «Всячине», – сказал Квиллер. – Мне довелось потолковать с владельцем. Надеюсь, вы знаете, что он потомок пирата.
– Мне наплевать, даже если он потомок динозавра! У него прекрасная лодка. В следующее воскресенье мы вновь идём под парусом.
– Он частенько ходил по озеру с Харли Фитчем. Он упоминал «Ведьму Фитч»?
– Нет, в основном он рассказывал о себе… и ещё о том, как голубые небеса и шепоток бриза трогают мужскую душу.
Жаркое получилось сочным, картофельное пюре – превосходным, домашний хлеб – воздушным, а ореховый торт был сродни амброзии. Таковы были отзывы гостей, и миссис Кобб благосклонно приняла комплименты.
Хикси подвела итог:
– Забудь о музее и открывай ресторан. Половина заведений, дающих рекламу в нашей газете, просто отвратительны! Основные ставки делаются на рестораны с народной кухней. Например, отличная закусочная при кафе «Северный», где подают лучший грибной суп и тушёные почки по-польски, это лучшее, что я когда-либо пробовала. «Северный»! Годится?
– А как насчёт итальянской кухни? – спросил Квиллер.
– Тут неподалеку имеется замечательное местечко, настоящая закусочная типа «мама и папа». Он готовит, она подаёт на стол. Когда я впервые пришла туда, за рекламой, мне приспичило и я пошла в уборную и защелкнулась в ней. Барабаня в дверь, я услышала, как миссис Лингвини крикнула: «Папа, леди защелкнуло в туалете! Неси зубочистку!» Наконец раздался щелчок в замке и мистер Лингвини открыл дверь. Он выглядел рассерженным. Он сказал: «Вы неправильно закрылись. Я сейчас вам покажу, как надо». Он вошёл в уборную и запер дверь. Ну конечно, механизм не сработал, и я оказалась запертой в женском туалете на пару с мистером Лингвини!
– И как же вы выбрались? – спросила миссис Кобб, всёрьез заинтересованная.
– Он принялся барабанить в дверь и орать: «Мама, неси зубочистку!» Ой, если бы вы знали, какие забавные истории случаются в походах за рекламой.
– Хикси, вам следовало бы написать справочник по ресторанам и уборным округа, – посоветовал Квиллер.
– Уже размышляла над этим! Единственное, что мне требуется, это остроумный заголовок, который подошёл бы для печати.
После кофе она извинилась, сказав, что хочет добраться домой до наступления темноты, хотя Квиллер подозревал, что она направляется обратно в кафе «Чёрный медведь». Он проводил её до машины.
– Раз уж вы питаете такую склонность к конструктивной журналистике, – сказал он, – то почему бы вам не спросить у вашего партнера по водным прогулкам, не он ли убил Харли и Белл из-за проблем с финансированием отеля? Голубое небо, парус, шепоток бриза и вы – всё вместе это сможет развязать ему язык.
– Вы хотите, чтобы я обвинила его в убийстве, находясь на середине озера, в пяти милях от берега, после чего мне придётся плюхнуться в воду? Нет уж, спасибо! – Она завела мотор и отправилась восвояси.
Квиллер фыркнул. Хикси всегда встречалась с мужчинами сомнительной репутации. Он вернулся в дом, где миссис Кобб чиркала спичками, разжигая камин в гостиной.
– Вторую чашечку мы выпьем здесь, – сказала она, – и поговорим. Эта Хикси ловкая девчонка, вы не находите? И выглядит она превосходно. Хотела бы я знать, отчего она не замужем.
Они сели на стулья с подголовниками. Коко, объевшийся жарким, улегся спать на каминном коврике. Юм-Юм предпочла кухню.
– Чудесные маленькие зверьки, – сказала Айрис, – я скучаю по ним.
– А они скучают по вашей готовке… И я тоже. – Он добавил это, вложив в свои слова больше чувств, нежели выказывал обычно перед своей бывшей экономкой.
Она издала глубокий вздох, который знаменовал собой все несчастья, случившиеся с ними в особняке Клингеншоенов. В своей гофрированной розовой блузке она выглядела симпатичнее обычного, да ещё танцующие язычки пламени отбрасывали яркие блики на её лицо. Он вспомнил о розовом шарфе и отправился к машине за подарочной коробкой от Ланспиков, перевязанной розовой ленточкой.
– Ой, настоящий шёлк! – воскликнула она. – И мой любимый цвет. Вы не забыли!
Её увлажнившиеся от слез глаза были увеличены толстыми линзами, и Квиллер испытал что-то вроде сочувствия к ней. Она любила мужскую компанию, и тем не менее все три её брака закончились печально. Хотя она и говорила, что счастлива, он видел: она страдала от одиночества. Иногда он задумывался о самом себе. Вот уже двенадцать лет, как он ведёт холостую жизнь, убеждая себя, что это лучший образ жизни. Пока миссис Кобб была его домоправительницей, он имел уютный дом и великолепную еду. Теперь ему приходилось питаться в ресторанах и заниматься постоянными поисками того, кто мог бы составить ему компанию. Его лучший друг, Арчи Райкер, скоро женится и по вечерам будет оставаться дома. Большинство женщин, которых он знал, были, с его точки зрения, или слишком агрессивны, или слишком развязны. Полли оказалась исключением, но они с ней уже разыграли последнюю сцену, и он точно знал, когда следует опустить занавес
Он молчал, убаюканный вкусной едой, приятной обстановкой и спокойной домашней атмосферой, царящей в этот момент. Миссис Кобб, казалось, разделяла его настроение, её глаза счастливо сияли. Только потрескивание поленьев в камине да громкое сопение Коко нарушали тишину. Квиллеру захотелось сказать что-нибудь тёплое, но впервые у него не нашлось слов. Она была обязательным человеком и приятным компаньоном. Ему удалось лишь выдавить: «Айрис!» – а она только ответила: «О Квилл!» – и слезы потекли из-под розовой оправы её толстых очков.
Внезапно из смежного помещения раздались шорох, грохот, царапанье и топот. Мужчина и женщина побежали в кухню. Юм-Юм лежала на боку у газовой плиты, запустив под неё свои знаменитые лапки, и яростно стучала хвостом по полу.
– Она поймала мышь! – заявил Квиллер и протянул к Юм-Юм руку, ответом ему было урчание.
– Оставьте её в покое, – сказала миссис Кобб. – Она думает, что вы хотите отобрать у неё добычу.
– Вот откуда в доме появляются мыши – они пролезают там, где проложены газовые трубы, – сказал он. – Неудивительно, что она весь вечер просидела на кухне. Она их слышала.
– Ну до чего же умная киска!
– Она умнее вашего водопроводчика, миссис Кобб.
Хвост Юм-Юм постепенно затих, она изящно изогнулась на полу, вытягивая свои длинные передние лапки, в которых находился приз, стиснутый острыми когтями. Тут в кухню явился Коко и мяукнул.
Миссис Кобб понимающе посмотрела на него:
– Как всякий мужчина!
Её комментарий удивил Квиллера. Он не соответствовал характеру послушной, почитающей мужской пол вдовы, которую он давно знал.
– Пора отправляться домой, – сказал он, открывая корзину для пикников. – Обед был чудесным, миссис Кобб, а музей достоин самых высоких похвал. Если я смогу что-нибудь для вас сделать, дайте мне знать.
Корзину установили на заднем сиденье, а на полу разместили две овальные миски, Квиллер посигналил на прощание хозяйке дома, стоявшей в дверях, и направил автомобиль к Пикаксу. Он был благодарен Юм-Юм за то, что она поймала мышь в самое подходящее для этого время, а то ещё чуть-чуть – и он сморозил бы какую-нибудь глупость про любовь. Он не нуждался больше в женщинах, а тем более в таких, как его прежняя домоправительница, которая думала о замужестве и питала склонность к трагедиям. Все три её мужа умерли насильственной смертью.
Он проехал мимо Дерева повешенных, потом через Старый дощатый мост и свернул на запад, на шоссе Скатертью дорога. Машин почти не было. Округ разорился на дорогу – и изрядно потратился, – чтобы способствовать расширению двойного дома Эксбриджа. Большинство водителей тем не менее предпочитало более короткую и более удобную для коммерции дорогу, и местные остряки прозвали новое шоссе Скатерть-самобранка.
Когда он проезжал старую шахту Бакшот, стало темно. Именно здесь, припомнил он, с ним случилась серьёзная велосипедная авария, и произошло это год назад. Случай был чрезвычайно непонятным.
И вот… всё повторилось снова.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Место действия: пустынное шоссе Скатертью дорога.
Время действия: позже этим же вечером.
В воскресенье поздно вечером на шоссе Скатертью дорога движение замирало. Квиллер ехал в полном одиночестве; включенные фары освещали жёлтые линии на тротуаре, выхватывали из темноты с обеих сторон куски леса, заброшенные шахты и усыпанные валунами пастбища. Время от времени неполная луна проливала свет на окружающую местность, подчёркивая её мрачноватость. Вдруг в смотровом зеркале засветились мощные фары приближающейся машины – слишком мощные, так что ему пришлось повернуть зеркало, чтобы не слепило глаза. Машина быстро приближалась, но марку её было не разобрать; неожиданно машина перешла на встречную полосу, словно собираясь совершить обгон, но, передумав, вернулась на прежнюю, приблизилась к Квиллеру и снова резко повернула влево. Это был автофургон, и, когда он вновь поравнялся с машиной Квиллера, спокойствию благоразумного водителя пришёл конец. Квиллер подался вправо. Огромная масса фургона сделала то же самое.
Он пьян, подумал Квиллер и прижался к обочине, сбавив скорость. Фургон угрожающе навис над автомобилем. Ещё несколько сантиметров – и он бы столкнул его с дороги. Квиллер поехал по обочине… Полегче! Посыпано гравием!.. Машину занесло! Потише! Поворот! Опять занос! Предельно осторожно с тормозом!.. И тут машина наехала на валун и, взлетев, заскользила по краю канавы… ещё один прыжок, переворот, ещё переворот, и наконец, содрогнувшись, машина замерла в кювете.
Оглушенный, Квиллер не мог понять, где он находится: педали и приборная доска над головой… повсюду подушки от сиденья и сковородки… откуда-то сверху на него сыплется гравий из кошачьего туалета.
Почему не слышно мяуканья сиамцев?
Квиллер отстегнул ремни и выбрался через дверь, распахнувшуюся от удара. Потом снова забрался в тёмную машину и нащупал корзину с крышкой. Она лежала, придавленная подушкой от сиденья. Крышка была открыта – сиамцев не было!
– Коко! – громко позвал он. – Коко! Юм-Юм!
Ответа не последовало. Квиллер подумал, что, испугавшись, они убежали. В панике он обыскал всё вокруг машины. Никого. Он снова позвал. Полное молчание.
Внезапно местность осветилась фарами подъезжающей с запада машины. Она остановилась у края дороги. Из машины выскочил человек и побежал к месту происшествия.
– С вами всё в порядке? Никто не ранен?
– Со мной всё в порядке, но я потерял кошек. Двух. Их могло выбросить при падении.
Автомобилист повернулся к своей машине и закричал:
– Свяжись по радио с шерифом и принеси фонарь! – У Квиллера он спросил: – Вы пытались позвать их? Здесь густые леса. Может, они прячутся?
– Это домашние кошки. Они никогда не выходят на улицу. Я не знаю, как они отреагируют на этот несчастный случай, как поведут себя в незнакомой местности.
– Вашей машине, кажется, конец.
– Меня не волнует машина. Меня волнуют только кошки.
– Парень был пьян. Я видел, как он петлял, а потом стал теснить вас к обочине. Вроде бы фургон был светлого цвета.
Подошла жена автомобилиста с мощным фонарем, и Квиллер сначала осветил им канаву, а затем густые заросли.
Мужчина сказал ей:
– У него в машине было две кошки. Они куда-то пропали.
– С ними всё будет в порядке, – успокоила женщина. – Наш кот не раз падал с окна четвёртого этажа.
– Потише, – сказал Квиллер. – Кажется, я слышал крик.
Крик раздался снова.
– Вероятно, какая-нибудь ночная птица, – заметила женщина.
– Тише!.. Я позову их, может, они откликнутся.
Вдали замелькали передние фары и красный фонарь на крыше машины шерифа. Через некоторое время машина подрулила к ним. Уполномоченный шерифа в коричневой униформе спросил:
– Можно мне посмотреть ваши водительские права? – Он улыбнулся, когда Квиллер протянул их ему, и спросил: – Как это произошло, мистер Квиллер?
– Я всё видел. Пьяный водитель, – вмешался автомобилист. – Пытался столкнуть его с дороги. Потом смылся.
– У меня в машине было две кошки, – добавил Квиллер. – Я не нашёл их.
Полицейский посветил фонариком вокруг разбитой машины.
– Может, где-нибудь внизу?
– Нам надо ехать, милый, – сказала женщина. – Няня должна уйти в половине одиннадцатого.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил Квиллер. – Вот, пожалуйста, фонарик.
– Оставьте его себе, – сказал мужчина. – Потом завезёте ко мне на работу. Холодильные установки Смитти на Саутмейн.
Полицейский записал показания Квиллера и предложил подвезти его до Пикакса.
– Я не уеду, пока не найду кошек.
– Вы рискуете провозиться здесь до утра, сэр.
– Мне всё равно. После того как вы уедете, они могут выползти из кустов. Так что я должен быть здесь.
– Я наведаюсь к вам в следующем заезде. Мы патрулируем эту дорогу.
Он уехал, и Квиллер возобновил поиски кошек. Время от времени он звал их по именам, но ничего не слышал в ответ, кроме ночного шума леса: то какое-нибудь животное суетливо пробегало подлеском, то ухала сова, то раздавался безумный смех гагары.
Квиллер достал плетёную корзину из разбитой машины – полностью деформированную, но без дыр. Он нашёл также две миски. Им повезло больше, чем его бедным кошкам. Он был благодарен очередной вспышке света.
– Кто-нибудь ранен? – спросил водитель, выйдя из машины и увидев автомобиль в канаве. – Полицию вызывали?
Квиллер как по написанному сценарию ответил:
– Никто не ранен… Полиция уже побывала… Нет, спасибо, подвозить меня не надо. Я потерял двух кошек, мне нужно их дождаться…
– Желаю всего хорошего, – сказал человек, – В лесах здесь водятся койоты и лисы, кошек могла утащить лиса.
– Пожалуйста, поезжайте, – твёрдо произнёс Квиллер. – Когда здесь будет спокойно, они вернутся.
Машина уехала, но сиамцы не появились. Стало совсем темно – луна спряталась за облако. Квиллер снова взял фонарик и в отчаянии позвал:
– Коко! Юм-Юм! Индейка! Индейка! Идите сюда, я дам вам поесть!
Полная тишина.
Пришлось снова прочесать с фонариком канаву. Каждый раз он уходил от машины всё дальше и дальше. Через полчаса он вернулся ни с чем. И буквально взвыл, услышав рёв очередной приближающейся машины.
– Квилл! Квилл! Что ты здесь делаешь? – раздался женский голос. Женщина вышла из машины и заторопилась к нему. – Это твоя машина? Что случилось? Кто-нибудь звонил шерифу?
Это была Полли Дункан.
– Это ещё не самое плохое, – заметил Квиллер, освещая разбитую машину фонариком. – Пропали сиамцы. Наверное, прячутся в лесу. Я не уйду отсюда, пока не найду их, живых или мертвых,
– О, Квилл, я тебе сочувствую. Я знаю, как много они для тебя значат. – Она говорила с ним тихим, успокаивающим голосом, как в самые счастливые их дни.
Он рассказал, что произошло.
– Но ты не можешь оставаться здесь один всю ночь.
– Я не уйду, – повторил он упрямо.
– Тогда я останусь с тобой. По крайней мере, у тебя будет крыша над головой и место, где можно посидеть. Я выключу фары. Может, они почувствуют твоё присутствие и выйдут…
– Если они ещё живы, – перебил он. – Шериф предположил, что они могут сидеть, сжавшись, под машиной. Но они не отвечают, когда я их зову. А один парень сказал, что здесь в лесу водятся хищники.
– Не слушай всяких паникеров. Я отъеду чуть дальше по шоссе, и мы подождём… Нет! Никаких возражений. В багажнике есть одеяло. В это время года по ночам становится прохладно. Положи всё это на заднее сиденье, Квилл.
Квиллер положил внутрь кошачьи туалеты и корзину, а потом они с Полли уселись на переднее сиденье машины, которую он подарил ей на Рождество. Его мрачное настроение распространялось на всё вокруг.
– Не могу тебе передать, Полли, как дороги мне эти существа. Они были моей семьей! С каждым годом Юм-Юм становилась всё ласковее, и я её любил всё больше. И просто невероятно, каким интеллигентным был Коко. Я мог разговаривать с ним, как с человеком, и казалось, он всё понимал. Он даже отвечал по-своему.
– Ты говоришь в прошедшем времени, – заметила Полли с укоризной. – Они живы и здоровы. Я верю, что Коко сможет позаботиться и о себе, и о Юм-Юм. Кошки проворны и не позволят переехать себя машиной. Умение вовремя скрыться – это их сильная сторона и лучшая защита.
– Но эти сиамские кошки вели домашний образ жизни. Их мир – ковры, подушки, подоконники и колени.
– Ты не отдаешь должного их природным инстинктам. Они даже могут вернуться назад в Пикакс. Я читала о коте, которого хозяева отвезли на зиму в Оклахому и который вернулся назад в Мичиган, пройдя более семисот миль.
– Но он привык к уличной жизни, – ответил Квиллер.
Снова приехал помощник шерифа. Увидев Полли, он спросил:
– Вам не нужна картошка, миссис Дункан? – Они рассмеялись. Квиллеру он сказал: – Рад, что вы теперь не один. Буду присматривать за вами обоими.
Он уехал, а Полли заметила:
– Я знаю Кевина с тех пор, когда он учеником приходил в библиотеку делать домашнее задание. У его семьи было картофельное поле.
Постепенно, затрагивая всё новые и новые темы разговора, ей удалось вывести его из мрачного настроения. Несмотря на это, каждые десять минут Квиллер вылезал из машины и ходил взад-вперед у края дороги и звал… звал своих кошек.
Возвращаясь после одной из таких неудачных вылазок, он спросил у Полли:
– Почему ты сегодня так поздно возвращаешься?
– В Индейской деревне была вечеринка, – объяснила она. – Обычно я возвращаюсь домой рано, если веду машину сама, но мне понравилось там!
Квиллер обдумывал это заявление в молчании. В Индейской деревне жил Дон Эксбридж.
– Вечеринку давали мистер и миссис Хасселрич, – продолжала она. – В честь членов правления библиотеки. Это очаровательные люди.
– Я слышал, что место Маргарет Фитч в правлении займёт Дон Эксбридж, – угрюмо проговорил Квиллер.
Время действия: позже этим же вечером.
В воскресенье поздно вечером на шоссе Скатертью дорога движение замирало. Квиллер ехал в полном одиночестве; включенные фары освещали жёлтые линии на тротуаре, выхватывали из темноты с обеих сторон куски леса, заброшенные шахты и усыпанные валунами пастбища. Время от времени неполная луна проливала свет на окружающую местность, подчёркивая её мрачноватость. Вдруг в смотровом зеркале засветились мощные фары приближающейся машины – слишком мощные, так что ему пришлось повернуть зеркало, чтобы не слепило глаза. Машина быстро приближалась, но марку её было не разобрать; неожиданно машина перешла на встречную полосу, словно собираясь совершить обгон, но, передумав, вернулась на прежнюю, приблизилась к Квиллеру и снова резко повернула влево. Это был автофургон, и, когда он вновь поравнялся с машиной Квиллера, спокойствию благоразумного водителя пришёл конец. Квиллер подался вправо. Огромная масса фургона сделала то же самое.
Он пьян, подумал Квиллер и прижался к обочине, сбавив скорость. Фургон угрожающе навис над автомобилем. Ещё несколько сантиметров – и он бы столкнул его с дороги. Квиллер поехал по обочине… Полегче! Посыпано гравием!.. Машину занесло! Потише! Поворот! Опять занос! Предельно осторожно с тормозом!.. И тут машина наехала на валун и, взлетев, заскользила по краю канавы… ещё один прыжок, переворот, ещё переворот, и наконец, содрогнувшись, машина замерла в кювете.
Оглушенный, Квиллер не мог понять, где он находится: педали и приборная доска над головой… повсюду подушки от сиденья и сковородки… откуда-то сверху на него сыплется гравий из кошачьего туалета.
Почему не слышно мяуканья сиамцев?
Квиллер отстегнул ремни и выбрался через дверь, распахнувшуюся от удара. Потом снова забрался в тёмную машину и нащупал корзину с крышкой. Она лежала, придавленная подушкой от сиденья. Крышка была открыта – сиамцев не было!
– Коко! – громко позвал он. – Коко! Юм-Юм!
Ответа не последовало. Квиллер подумал, что, испугавшись, они убежали. В панике он обыскал всё вокруг машины. Никого. Он снова позвал. Полное молчание.
Внезапно местность осветилась фарами подъезжающей с запада машины. Она остановилась у края дороги. Из машины выскочил человек и побежал к месту происшествия.
– С вами всё в порядке? Никто не ранен?
– Со мной всё в порядке, но я потерял кошек. Двух. Их могло выбросить при падении.
Автомобилист повернулся к своей машине и закричал:
– Свяжись по радио с шерифом и принеси фонарь! – У Квиллера он спросил: – Вы пытались позвать их? Здесь густые леса. Может, они прячутся?
– Это домашние кошки. Они никогда не выходят на улицу. Я не знаю, как они отреагируют на этот несчастный случай, как поведут себя в незнакомой местности.
– Вашей машине, кажется, конец.
– Меня не волнует машина. Меня волнуют только кошки.
– Парень был пьян. Я видел, как он петлял, а потом стал теснить вас к обочине. Вроде бы фургон был светлого цвета.
Подошла жена автомобилиста с мощным фонарем, и Квиллер сначала осветил им канаву, а затем густые заросли.
Мужчина сказал ей:
– У него в машине было две кошки. Они куда-то пропали.
– С ними всё будет в порядке, – успокоила женщина. – Наш кот не раз падал с окна четвёртого этажа.
– Потише, – сказал Квиллер. – Кажется, я слышал крик.
Крик раздался снова.
– Вероятно, какая-нибудь ночная птица, – заметила женщина.
– Тише!.. Я позову их, может, они откликнутся.
Вдали замелькали передние фары и красный фонарь на крыше машины шерифа. Через некоторое время машина подрулила к ним. Уполномоченный шерифа в коричневой униформе спросил:
– Можно мне посмотреть ваши водительские права? – Он улыбнулся, когда Квиллер протянул их ему, и спросил: – Как это произошло, мистер Квиллер?
– Я всё видел. Пьяный водитель, – вмешался автомобилист. – Пытался столкнуть его с дороги. Потом смылся.
– У меня в машине было две кошки, – добавил Квиллер. – Я не нашёл их.
Полицейский посветил фонариком вокруг разбитой машины.
– Может, где-нибудь внизу?
– Нам надо ехать, милый, – сказала женщина. – Няня должна уйти в половине одиннадцатого.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил Квиллер. – Вот, пожалуйста, фонарик.
– Оставьте его себе, – сказал мужчина. – Потом завезёте ко мне на работу. Холодильные установки Смитти на Саутмейн.
Полицейский записал показания Квиллера и предложил подвезти его до Пикакса.
– Я не уеду, пока не найду кошек.
– Вы рискуете провозиться здесь до утра, сэр.
– Мне всё равно. После того как вы уедете, они могут выползти из кустов. Так что я должен быть здесь.
– Я наведаюсь к вам в следующем заезде. Мы патрулируем эту дорогу.
Он уехал, и Квиллер возобновил поиски кошек. Время от времени он звал их по именам, но ничего не слышал в ответ, кроме ночного шума леса: то какое-нибудь животное суетливо пробегало подлеском, то ухала сова, то раздавался безумный смех гагары.
Квиллер достал плетёную корзину из разбитой машины – полностью деформированную, но без дыр. Он нашёл также две миски. Им повезло больше, чем его бедным кошкам. Он был благодарен очередной вспышке света.
– Кто-нибудь ранен? – спросил водитель, выйдя из машины и увидев автомобиль в канаве. – Полицию вызывали?
Квиллер как по написанному сценарию ответил:
– Никто не ранен… Полиция уже побывала… Нет, спасибо, подвозить меня не надо. Я потерял двух кошек, мне нужно их дождаться…
– Желаю всего хорошего, – сказал человек, – В лесах здесь водятся койоты и лисы, кошек могла утащить лиса.
– Пожалуйста, поезжайте, – твёрдо произнёс Квиллер. – Когда здесь будет спокойно, они вернутся.
Машина уехала, но сиамцы не появились. Стало совсем темно – луна спряталась за облако. Квиллер снова взял фонарик и в отчаянии позвал:
– Коко! Юм-Юм! Индейка! Индейка! Идите сюда, я дам вам поесть!
Полная тишина.
Пришлось снова прочесать с фонариком канаву. Каждый раз он уходил от машины всё дальше и дальше. Через полчаса он вернулся ни с чем. И буквально взвыл, услышав рёв очередной приближающейся машины.
– Квилл! Квилл! Что ты здесь делаешь? – раздался женский голос. Женщина вышла из машины и заторопилась к нему. – Это твоя машина? Что случилось? Кто-нибудь звонил шерифу?
Это была Полли Дункан.
– Это ещё не самое плохое, – заметил Квиллер, освещая разбитую машину фонариком. – Пропали сиамцы. Наверное, прячутся в лесу. Я не уйду отсюда, пока не найду их, живых или мертвых,
– О, Квилл, я тебе сочувствую. Я знаю, как много они для тебя значат. – Она говорила с ним тихим, успокаивающим голосом, как в самые счастливые их дни.
Он рассказал, что произошло.
– Но ты не можешь оставаться здесь один всю ночь.
– Я не уйду, – повторил он упрямо.
– Тогда я останусь с тобой. По крайней мере, у тебя будет крыша над головой и место, где можно посидеть. Я выключу фары. Может, они почувствуют твоё присутствие и выйдут…
– Если они ещё живы, – перебил он. – Шериф предположил, что они могут сидеть, сжавшись, под машиной. Но они не отвечают, когда я их зову. А один парень сказал, что здесь в лесу водятся хищники.
– Не слушай всяких паникеров. Я отъеду чуть дальше по шоссе, и мы подождём… Нет! Никаких возражений. В багажнике есть одеяло. В это время года по ночам становится прохладно. Положи всё это на заднее сиденье, Квилл.
Квиллер положил внутрь кошачьи туалеты и корзину, а потом они с Полли уселись на переднее сиденье машины, которую он подарил ей на Рождество. Его мрачное настроение распространялось на всё вокруг.
– Не могу тебе передать, Полли, как дороги мне эти существа. Они были моей семьей! С каждым годом Юм-Юм становилась всё ласковее, и я её любил всё больше. И просто невероятно, каким интеллигентным был Коко. Я мог разговаривать с ним, как с человеком, и казалось, он всё понимал. Он даже отвечал по-своему.
– Ты говоришь в прошедшем времени, – заметила Полли с укоризной. – Они живы и здоровы. Я верю, что Коко сможет позаботиться и о себе, и о Юм-Юм. Кошки проворны и не позволят переехать себя машиной. Умение вовремя скрыться – это их сильная сторона и лучшая защита.
– Но эти сиамские кошки вели домашний образ жизни. Их мир – ковры, подушки, подоконники и колени.
– Ты не отдаешь должного их природным инстинктам. Они даже могут вернуться назад в Пикакс. Я читала о коте, которого хозяева отвезли на зиму в Оклахому и который вернулся назад в Мичиган, пройдя более семисот миль.
– Но он привык к уличной жизни, – ответил Квиллер.
Снова приехал помощник шерифа. Увидев Полли, он спросил:
– Вам не нужна картошка, миссис Дункан? – Они рассмеялись. Квиллеру он сказал: – Рад, что вы теперь не один. Буду присматривать за вами обоими.
Он уехал, а Полли заметила:
– Я знаю Кевина с тех пор, когда он учеником приходил в библиотеку делать домашнее задание. У его семьи было картофельное поле.
Постепенно, затрагивая всё новые и новые темы разговора, ей удалось вывести его из мрачного настроения. Несмотря на это, каждые десять минут Квиллер вылезал из машины и ходил взад-вперед у края дороги и звал… звал своих кошек.
Возвращаясь после одной из таких неудачных вылазок, он спросил у Полли:
– Почему ты сегодня так поздно возвращаешься?
– В Индейской деревне была вечеринка, – объяснила она. – Обычно я возвращаюсь домой рано, если веду машину сама, но мне понравилось там!
Квиллер обдумывал это заявление в молчании. В Индейской деревне жил Дон Эксбридж.
– Вечеринку давали мистер и миссис Хасселрич, – продолжала она. – В честь членов правления библиотеки. Это очаровательные люди.
– Я слышал, что место Маргарет Фитч в правлении займёт Дон Эксбридж, – угрюмо проговорил Квиллер.