Прежде чем фужер с шампанским выскользнул из ее онемевших пальцев, незнакомец осторожным движением взял его и поставил на стол. Потом, мягко притянув Санни к себе, предложил:
– Потанцуем?
Когда Санни опомнилась от потрясения и вновь обрела дар речи, оркестр играл уже второй куплет популярной песни, под которую медленно кружились в танце пары.
– Вы шутите? – пробормотала Санни. На его лице появилась улыбка, способная растопить даже лед.
– А вы как думаете?
По правде говоря, Санни не знала, что и думать. Она впервые видела мужчину, у которого хватило смелости признаться в том, что он заключил подобное пари. Нет, он просто издевается над ней! Впрочем, улыбка у него все-таки подозрительная…
– Что думаю я? – переспросила Санни. – Думаю, что вы привыкли добиваться своего.
– Да, когда я действительно чего-то очень хочу.
– И вам очень захотелось потанцевать со мной?
– Угу.
– Почему?
– Я еще никогда не встречал женщины с золотистыми глазами…
– Золотистыми? – Она удивленно взглянула на него. – Они светло-карие.
– Я бы скорее назвал их золотистыми, – упрямо повторил незнакомец. – Они удивительно соответствуют вашему имени.[1] Неужели ваша мама заранее знала об этом, когда давала вам такое милое имя?
Понятно, что Джордж поспешил наговорить ему о ней. Однако, стоя в другом конце зала, разглядеть цвет ее глаз незнакомец не мог, и Санни тут же обратила его внимание на это несоответствие.
– И все-таки почему вам захотелось потанцевать со мной?
Он притянул ее к себе еще ближе.
– Я же сказал, мне понравилось, как вы ели клубнику в шоколаде…
Его глаза цвета скандинавских фьордов вновь уставились на ее губы.
– В левом уголке до сих пор остались крошки шоколада, – тихо произнес он.
Санни инстинктивно провела кончиком языка по губам, чтобы слизнуть остатки шоколада.
– Вот так, – одобрительно пробормотал незнакомец, не сводя взгляда с ее губ.
От его бархатного голоса и завораживающего взгляда Санни впала в легкий транс, но тут же заставила себя очнуться.
– Полагаю, Джордж успел рассказать обо мне все.
– Правильно рассуждаете, однако кое-что я все-таки хотел бы узнать непосредственно от вас.
– И что же?
– Думаю, не стоит выяснять то, что меня интересует, прямо здесь, в банкетном зале…
Она отстранилась от него и надменно произнесла:
– Благодарю вас за танец, мистер…
– Бьюмонт. Меня зовут Тай Бьюмонт. Давайте еще потанцуем, оркестр уже начал играть новую мелодию.
Он снова заключил ее в танцевальные объятия и, когда она попыталась было высвободиться из них, громко воскликнул:
– Привет, Фрэнни! Привет, Стив! Отличная вечеринка!
– Привет, Тай! – в один голос отозвались жених и невеста.
Санни вынуждена была изобразить на лице улыбку, чтобы не огорчать подругу. Но как только та скрылась из виду, бросила на Бьюмонта гневный взгляд. Он отлично понимал, что Санни не хочет устраивать публичных сцен с выяснением отношений, и вовсю пользовался этим. Он властно притянул к себе ее гибкое тело, но она как могла сопротивлялась его сильным рукам, считая, что и так позволила ему держать себя слишком близко, настолько, что при движении она прикасалась к его крепким бедрам.
– Итак, если вернуться к разговору о том, почему мне захотелось потанцевать с вами, Санни, – небрежно заметил Тай, – мне понравились не только ваши глаза, но и золотистые волосы.
– Благодарю.
– Готов поклясться, рассыпавшись по подушке, они представляют собой потрясающе сексуальное зрелище…
– А вот этого вы никогда не узнаете.
– Я же вам сказал, что заключил пари на этот счет. Не хотите ли и вы поспорить со мной?
– Нет.
– Вот и хорошо, потому что вы все равно проиграли бы.
– Ничего подобного! Я бы наверняка выиграла, мистер Бьюмонт. И уберите вашу руку наконец!
– Откуда?
Он еще крепче обхватил ее талию. По бедрам и ногам Санни разлилась горячая волна, и она чуть не вскрикнула от неожиданности, но вовремя сдержалась. Хотя не была вполне уверена в том, что ей удалось скрыть свои ощущения от пристально наблюдавшего за выражением ее лица партнера.
– Ну же, успокойтесь, – тихо сказал он.
– О чем вы?
– Я не хотел вас обидеть…
– Разве?
– Нет, просто мне очень нравится ваша фигура.
– Любоваться моей фигурой удобнее со стороны, а не стоя вплотную.
– Я бы первым бросился защищать вашу честь, если бы другой мужчина осмелился так прижимать вас к себе, но поскольку мы с вами собираемся вступить в интимные отношения…
– Вынуждена вас огорчить – мы не будем вступать в интимные отношения!
Он понимающе улыбнулся.
Памятуя о жадной до скандалов миссис Моррис и иже с ней, Санни натянуто улыбнулась Таю. Она не только сердилась на него. Она испугалась той власти, которую он над ней имел. От Тая Бьюмонта исходила какая-то почти животная энергия, которая ни одно существо женского пола не могла оставить равнодушным. И как бы там Санни ни относилась к сильной половине человечества, все же она оставалась женщиной. Неожиданно для нее самой оказалось, что она не обладала иммунитетом к мужской привлекательности.
Чтобы хоть как-то обуздать непокорное тело, ей было просто необходимо направить разговор с Таем в другое русло.
– А когда вы поселились в Латам-Грине, мистер Бьюмонт?
– Зовите меня просто Тай, – сказал тот, забавно поморщив нос. – Это случилось года три назад. Наверное, как раз после вашего поспешного отъезда.
Санни хотела было спросить, рассказал ли Джордж о причине ее побега из родного города, но не успела.
– Хорошо, что на вас платье шелковое, а не из полиэстра, как у всех местных дам.
Тай медленно провел рукой по ее спине, и Санни инстинктивно выгнулась. Через мгновение, когда оказалось, что она всей грудью прижимается к его крахмальной манишке, прикрывавшей стальные мускулы, Санни поняла свою ошибку. Голубые глаза Тая мгновенно потемнели и зажглись страстью. У Санни замерло сердце.
– А чем вы зарабатываете на жизнь? – прерывающимся голосом спросила она.
– Уверен, вы носите только шелковое белье…
Внезапно Тай ощутил, что обнимает руками воздух. Санни торопливо протискивалась сквозь плотную толпу танцующих пар, то и дело вежливо извиняясь. Таю удалось настичь ее только на лестнице.
– Я что-то не то сказал? Санни обернулась к нему словно разъяренная кошка:
– Не то! Все не то! И слова, и поступки! Ненавижу это самодовольное мужское чувство превосходства! Мне все в вас не нравится, мистер Бьюмонт. А теперь прошу оставить меня в покое.
– Хорошо, хорошо! Не надо так сердиться. Извините, наверное, я был излишне настойчив…
– Излишне настойчив!
– Как только я вас увидел, мне захотелось уложить вас в постель…
Не слушая его, Санни поспешно спускалась с лестницы. В два прыжка Тай очутился перед ней и схватил за руку, но она яростно выдернула ее.
– Если вам так нравится приставать к незнакомым женщинам с грязными намерениями, мистер Бьюмонт, ступайте на Бурбон-стрит. Там вы найдете то, что вам нужно, – местные проститутки за вполне умеренную плату сделают все, что вам вздумается. Но меня прошу избавить от необходимости слушать вас…. – А Джордж говорил, что вы совсем не такая, как большинство местных женщин.
– Слава Богу, в этом он совершенно прав.
– Вы ведь живете одна у себя в городе?
– Да.
– Я сразу приступил к делу, потому что в нашем распоряжении всего одна неделя.
– Ну да, понимаю, к чему терять время? – язвительно произнесла Санни.
– Такая изысканная и утонченная женщина, как вы, наверняка сразу понимает, что к чему. Испытав страстное желание овладеть вами, я напрямик сказал об этом. Если я в вас ошибся, приношу свои искренние извинения. Никоим образом не хотел вас оскорбить.
– У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность!
– Значит, ненадолго отложим наши постельные забавы?
Потеряв от такой наглости дар речи, Санни уставилась на весело улыбавшегося Бьюмонта. Наконец ей удалось выдавить:
– Нет, мистер Бьюмонт, этого не будет никогда.
– Это ваш окончательный ответ? – обезоруживающе улыбнулся он. – Вы уверены? Никогда?
Она уперла руки в бока и вперила в него уничтожающий взгляд, которым уже не раз отпугивала от себя самых назойливых поклонников.
– Не раньше чем рак на горе свистнет! Оскорбительный тон и презрительный взгляд нисколько не отпугнули Тая. Напротив, он решительно шагнул к Санни и оказался настолько близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Так нечестно! Вы должны были сразу сказать мне об этом, а не таять от моих прикосновений во время танца. – Его низкий красивый баритон звучал чуть хрипловато.
Он обо всем догадался! Ошеломленная Санни запинаясь пролепетала:
– Я… вы… я вовсе не… я и не собиралась… таять…
Укоризненно взглянув на нее из-под густых темно-русых бровей, он тихо проговорил:
– Однажды вы уже солгали мне, Санни. На вашем месте я бы не стал больше испытывать судьбу.
– Я вовсе не лгу!
Медленно опустив глаза на уровень ее талии – или чуть ниже? – Тай тихо спросил:
– Хотите, чтобы я доказал свою правоту? Резко развернувшись, она решительно направилась к своей машине. Широко улыбаясь, Тай молча наблюдал за тем, как она уселась за руль спортивной машины и рванула с места, словно за ней гнался сам дьявол. Впрочем, Тай обладал поистине дьявольской способностью искушать.
– Я же говорил, ничего не выйдет! – сказал Джордж, выходя на крыльцо.
– Погоди, это была только первая попытка! Не спеши готовить место для новой удочки! – уверенно проговорил Тай. – За неделю всякое может случиться.
– Одна неделя! Не так уж много времени у тебя осталось, – весело заметил Джордж, убежденный в предстоящем провале авантюры, затеянной другом.
Тем временем Санни гнала машину по скоростному шоссе прочь от загородного клуба.
– Неделя! Еще целая неделя! – вне себя от гнева и осознания собственного бессилия бормотала она себе под нос. Предстоящая неделя казалась ей вечностью.
Глава 2
– Потанцуем?
Когда Санни опомнилась от потрясения и вновь обрела дар речи, оркестр играл уже второй куплет популярной песни, под которую медленно кружились в танце пары.
– Вы шутите? – пробормотала Санни. На его лице появилась улыбка, способная растопить даже лед.
– А вы как думаете?
По правде говоря, Санни не знала, что и думать. Она впервые видела мужчину, у которого хватило смелости признаться в том, что он заключил подобное пари. Нет, он просто издевается над ней! Впрочем, улыбка у него все-таки подозрительная…
– Что думаю я? – переспросила Санни. – Думаю, что вы привыкли добиваться своего.
– Да, когда я действительно чего-то очень хочу.
– И вам очень захотелось потанцевать со мной?
– Угу.
– Почему?
– Я еще никогда не встречал женщины с золотистыми глазами…
– Золотистыми? – Она удивленно взглянула на него. – Они светло-карие.
– Я бы скорее назвал их золотистыми, – упрямо повторил незнакомец. – Они удивительно соответствуют вашему имени.[1] Неужели ваша мама заранее знала об этом, когда давала вам такое милое имя?
Понятно, что Джордж поспешил наговорить ему о ней. Однако, стоя в другом конце зала, разглядеть цвет ее глаз незнакомец не мог, и Санни тут же обратила его внимание на это несоответствие.
– И все-таки почему вам захотелось потанцевать со мной?
Он притянул ее к себе еще ближе.
– Я же сказал, мне понравилось, как вы ели клубнику в шоколаде…
Его глаза цвета скандинавских фьордов вновь уставились на ее губы.
– В левом уголке до сих пор остались крошки шоколада, – тихо произнес он.
Санни инстинктивно провела кончиком языка по губам, чтобы слизнуть остатки шоколада.
– Вот так, – одобрительно пробормотал незнакомец, не сводя взгляда с ее губ.
От его бархатного голоса и завораживающего взгляда Санни впала в легкий транс, но тут же заставила себя очнуться.
– Полагаю, Джордж успел рассказать обо мне все.
– Правильно рассуждаете, однако кое-что я все-таки хотел бы узнать непосредственно от вас.
– И что же?
– Думаю, не стоит выяснять то, что меня интересует, прямо здесь, в банкетном зале…
Она отстранилась от него и надменно произнесла:
– Благодарю вас за танец, мистер…
– Бьюмонт. Меня зовут Тай Бьюмонт. Давайте еще потанцуем, оркестр уже начал играть новую мелодию.
Он снова заключил ее в танцевальные объятия и, когда она попыталась было высвободиться из них, громко воскликнул:
– Привет, Фрэнни! Привет, Стив! Отличная вечеринка!
– Привет, Тай! – в один голос отозвались жених и невеста.
Санни вынуждена была изобразить на лице улыбку, чтобы не огорчать подругу. Но как только та скрылась из виду, бросила на Бьюмонта гневный взгляд. Он отлично понимал, что Санни не хочет устраивать публичных сцен с выяснением отношений, и вовсю пользовался этим. Он властно притянул к себе ее гибкое тело, но она как могла сопротивлялась его сильным рукам, считая, что и так позволила ему держать себя слишком близко, настолько, что при движении она прикасалась к его крепким бедрам.
– Итак, если вернуться к разговору о том, почему мне захотелось потанцевать с вами, Санни, – небрежно заметил Тай, – мне понравились не только ваши глаза, но и золотистые волосы.
– Благодарю.
– Готов поклясться, рассыпавшись по подушке, они представляют собой потрясающе сексуальное зрелище…
– А вот этого вы никогда не узнаете.
– Я же вам сказал, что заключил пари на этот счет. Не хотите ли и вы поспорить со мной?
– Нет.
– Вот и хорошо, потому что вы все равно проиграли бы.
– Ничего подобного! Я бы наверняка выиграла, мистер Бьюмонт. И уберите вашу руку наконец!
– Откуда?
Он еще крепче обхватил ее талию. По бедрам и ногам Санни разлилась горячая волна, и она чуть не вскрикнула от неожиданности, но вовремя сдержалась. Хотя не была вполне уверена в том, что ей удалось скрыть свои ощущения от пристально наблюдавшего за выражением ее лица партнера.
– Ну же, успокойтесь, – тихо сказал он.
– О чем вы?
– Я не хотел вас обидеть…
– Разве?
– Нет, просто мне очень нравится ваша фигура.
– Любоваться моей фигурой удобнее со стороны, а не стоя вплотную.
– Я бы первым бросился защищать вашу честь, если бы другой мужчина осмелился так прижимать вас к себе, но поскольку мы с вами собираемся вступить в интимные отношения…
– Вынуждена вас огорчить – мы не будем вступать в интимные отношения!
Он понимающе улыбнулся.
Памятуя о жадной до скандалов миссис Моррис и иже с ней, Санни натянуто улыбнулась Таю. Она не только сердилась на него. Она испугалась той власти, которую он над ней имел. От Тая Бьюмонта исходила какая-то почти животная энергия, которая ни одно существо женского пола не могла оставить равнодушным. И как бы там Санни ни относилась к сильной половине человечества, все же она оставалась женщиной. Неожиданно для нее самой оказалось, что она не обладала иммунитетом к мужской привлекательности.
Чтобы хоть как-то обуздать непокорное тело, ей было просто необходимо направить разговор с Таем в другое русло.
– А когда вы поселились в Латам-Грине, мистер Бьюмонт?
– Зовите меня просто Тай, – сказал тот, забавно поморщив нос. – Это случилось года три назад. Наверное, как раз после вашего поспешного отъезда.
Санни хотела было спросить, рассказал ли Джордж о причине ее побега из родного города, но не успела.
– Хорошо, что на вас платье шелковое, а не из полиэстра, как у всех местных дам.
Тай медленно провел рукой по ее спине, и Санни инстинктивно выгнулась. Через мгновение, когда оказалось, что она всей грудью прижимается к его крахмальной манишке, прикрывавшей стальные мускулы, Санни поняла свою ошибку. Голубые глаза Тая мгновенно потемнели и зажглись страстью. У Санни замерло сердце.
– А чем вы зарабатываете на жизнь? – прерывающимся голосом спросила она.
– Уверен, вы носите только шелковое белье…
Внезапно Тай ощутил, что обнимает руками воздух. Санни торопливо протискивалась сквозь плотную толпу танцующих пар, то и дело вежливо извиняясь. Таю удалось настичь ее только на лестнице.
– Я что-то не то сказал? Санни обернулась к нему словно разъяренная кошка:
– Не то! Все не то! И слова, и поступки! Ненавижу это самодовольное мужское чувство превосходства! Мне все в вас не нравится, мистер Бьюмонт. А теперь прошу оставить меня в покое.
– Хорошо, хорошо! Не надо так сердиться. Извините, наверное, я был излишне настойчив…
– Излишне настойчив!
– Как только я вас увидел, мне захотелось уложить вас в постель…
Не слушая его, Санни поспешно спускалась с лестницы. В два прыжка Тай очутился перед ней и схватил за руку, но она яростно выдернула ее.
– Если вам так нравится приставать к незнакомым женщинам с грязными намерениями, мистер Бьюмонт, ступайте на Бурбон-стрит. Там вы найдете то, что вам нужно, – местные проститутки за вполне умеренную плату сделают все, что вам вздумается. Но меня прошу избавить от необходимости слушать вас…. – А Джордж говорил, что вы совсем не такая, как большинство местных женщин.
– Слава Богу, в этом он совершенно прав.
– Вы ведь живете одна у себя в городе?
– Да.
– Я сразу приступил к делу, потому что в нашем распоряжении всего одна неделя.
– Ну да, понимаю, к чему терять время? – язвительно произнесла Санни.
– Такая изысканная и утонченная женщина, как вы, наверняка сразу понимает, что к чему. Испытав страстное желание овладеть вами, я напрямик сказал об этом. Если я в вас ошибся, приношу свои искренние извинения. Никоим образом не хотел вас оскорбить.
– У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность!
– Значит, ненадолго отложим наши постельные забавы?
Потеряв от такой наглости дар речи, Санни уставилась на весело улыбавшегося Бьюмонта. Наконец ей удалось выдавить:
– Нет, мистер Бьюмонт, этого не будет никогда.
– Это ваш окончательный ответ? – обезоруживающе улыбнулся он. – Вы уверены? Никогда?
Она уперла руки в бока и вперила в него уничтожающий взгляд, которым уже не раз отпугивала от себя самых назойливых поклонников.
– Не раньше чем рак на горе свистнет! Оскорбительный тон и презрительный взгляд нисколько не отпугнули Тая. Напротив, он решительно шагнул к Санни и оказался настолько близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Так нечестно! Вы должны были сразу сказать мне об этом, а не таять от моих прикосновений во время танца. – Его низкий красивый баритон звучал чуть хрипловато.
Он обо всем догадался! Ошеломленная Санни запинаясь пролепетала:
– Я… вы… я вовсе не… я и не собиралась… таять…
Укоризненно взглянув на нее из-под густых темно-русых бровей, он тихо проговорил:
– Однажды вы уже солгали мне, Санни. На вашем месте я бы не стал больше испытывать судьбу.
– Я вовсе не лгу!
Медленно опустив глаза на уровень ее талии – или чуть ниже? – Тай тихо спросил:
– Хотите, чтобы я доказал свою правоту? Резко развернувшись, она решительно направилась к своей машине. Широко улыбаясь, Тай молча наблюдал за тем, как она уселась за руль спортивной машины и рванула с места, словно за ней гнался сам дьявол. Впрочем, Тай обладал поистине дьявольской способностью искушать.
– Я же говорил, ничего не выйдет! – сказал Джордж, выходя на крыльцо.
– Погоди, это была только первая попытка! Не спеши готовить место для новой удочки! – уверенно проговорил Тай. – За неделю всякое может случиться.
– Одна неделя! Не так уж много времени у тебя осталось, – весело заметил Джордж, убежденный в предстоящем провале авантюры, затеянной другом.
Тем временем Санни гнала машину по скоростному шоссе прочь от загородного клуба.
– Неделя! Еще целая неделя! – вне себя от гнева и осознания собственного бессилия бормотала она себе под нос. Предстоящая неделя казалась ей вечностью.
Глава 2
Она уже забыла, каким жарким бывает на озере солнце. На этом самом причале они с Фрэнни когда-то проводили немало счастливых часов, лежа в купальниках на расстеленных пляжных полотенцах. Время от времени они намазывали друг друга щедрым слоем специального масла для загара. А уж как они хохотали! Как обсуждали романтические приключения своих одноклассниц, придирчиво оценивая их кавалеров!
Жизнь представлялась им сплошным праздником. Провинциальный быт вовсе не казался скучным. Очевидно, в один прекрасный день Санни просто-напросто переросла родной городок, и он стал ей тесен, как подростковая курточка. Теперь ее уже никто бы не назвал провинциалкой, она стала настоящей горожанкой, жительницей большого города. Хотя по сравнению с другими крупными городами Новый Орлеан, наверное, выглядел немного провинциальным, но в нем не осталось и следа того безмятежного спокойствия, которое и поныне царило на улицах Латам-Грина.
За три года Санни забыла, что такое настоящая тишина, и теперь, внезапно вырвавшись на несколько дней из вечной суеты, шума и гама оживленных городских улиц, она наслаждалась покоем и одиночеством, лежа на причале неподалеку от принадлежавшего ее семье небольшого домика на озере. Она с удовольствием подставляла тело горячим солнечным лучам, чувствуя, как каждая клеточка впитывает благодатный жар небесного светила.
Большинству людей такая парилка пришлась бы не по вкусу, а вот Санни обожала ее. Солнечный жар обволакивал с головы до ног, медленно погружая в сладостную негу, почти в оцепенение.
С озера дул слабый ветерок, шелестя в кронах больших кипарисов на берегу. У горизонта громоздились белоснежные облака, от которых не приходилось ждать настоящего дождя. Водная гладь озера застыла в сонной неподвижности, и лишь у причала едва слышно шелестели медленные волны. В знойном воздухе звенели кузнечики, радостно жужжали пчелы, перелетавшие с цветка на цветок, шуршали большими прозрачными крыльями перламутрово-зеленые стрекозы. Звуки насекомых и ритмичное пошлепывание воды у причала оказали на Санни гипнотическое воздействие – незаметно для себя она задремала.
– Пожалуй, храбрости вам не занимать! Санни подскочила на своем пляжном полотенце, придерживая обеими руками лифчик купальника-бикини. Сердце бешено колотилось где-то в горле, перед глазами плыли черные и желтые круги. Стремительное перемещение из положения лежа в положение сидя на несколько секунд лишило ее зрения. Придя наконец в себя, она тихо чертыхнулась.
У причала стояла небольшая рыбачья лодка, которую аккуратно привязывал к одной из свай Тай Бьюмонт.
– Вы до смерти напугали меня, мистер Бьюмонт!
– Извините! – улыбнулся тот без тени раскаяния. – Вы задремали, должно быть?
– Похоже, что так…
– Разве вы не слышали звук моего мотора?
– Наверное, я приняла его за гудение жука…
– Жука?
– Или стрекозы…
Он внимательно посмотрел на нее и спросил:
– Сколько вы уже пробыли на солнце?
– Не волнуйтесь, со мной все в порядке, – сказала Санни, не скрывая недовольного вздоха.
Теперь она уже не могла снова лечь на полотенце. Даже сидя, она испытывала определенный дискомфорт, поскольку была вынуждена смотреть на Бьюмонта снизу вверх. Завязывать бретельки лифчика на шее ей тоже не хотелось. Впрочем, он был достаточно эластичным, чтобы держаться и без того. Санни не хотелось доставить Бьюмонту удовольствие видеть ее смущенной. Примись она суетливо завязывать бретельки лифчика, это придало бы ей сходство со старой девой, несказанно взволнованной присутствием рядом с собой мужчины.
Бьюмонт небрежно уселся рядом с ней на деревянном причале.
– Не хотите ли присесть? – язвительно спросила Санни, намекая на то, что не худо было бы спросить на это разрешения.
– Да, спасибо, – весело улыбнулся Тай, не замечая иронии.
На нем были зеркальные солнцезащитные очки, и Санни, чтобы не смотреть на свое отражение в них и не думать, какую именно часть ее практически обнаженного тела он сейчас рассматривает, сняла собственные солнечные очки и стала протирать стекла краешком пляжного полотенца.
– Что вы здесь делаете? – сухо спросила она.
– Да вот ловил рыбу и вдруг увидел на берегу вашу полуобнаженную фигуру, распростертую на причале. Именно это я и имел в виду, когда сказал, что храбрости вам не занимать. Какой-нибудь негодяй или извращенец, окажись он сейчас где-то поблизости, мог бы напасть на вас и сделать что угодно – вы ведь совершенно одна здесь, и защитить вас некому.
– Я загораю почти всю свою сознательную жизнь на этом причале, и никто еще не осмелился напасть на меня или хотя бы просто потревожить мой покой. Собственно, с озера мой причал даже не виден. Чтобы разглядеть его, надо зайти в бухту. К тому же, насколько мне известно, в Латам-Грине никогда не было настоящих негодяев или извращенцев… по крайней мере до сих пор.
Его смех был заразительным и каким-то очень естественным.
– Я признался в том, что ваше полуобнаженное тело меня заинтересовало, но это вовсе не значит, что я собираюсь делать что-то извращенное… если только вы сами не захотите.
Санни не могла видеть его глаз за стеклами темных очков, но была совершенно уверена, что в этот момент он озорно подмигнул ей. Фыркнув, она принялась поспешно собирать в большую полотняную пляжную сумку вещи – книжку в мягкой обложке, транзисторный радиоприемник, козырек от солнца… Секунду поколебавшись, решила оставить свое пляжное полотенце на причале до вечера. Гордо распрямив плечи, она двинулась с причала.
– Куда же вы?
Санни едва сдержала возглас испуга – его крепкие пальцы стиснули ее лодыжку. Нет, она не споткнулась и не упала, но и шагу ступить не могла.
– Домой. Предпочитаю загорать в одиночестве. И вообще, мне надоело перебрасываться с вами сексуальными двусмысленностями, мистер Бьюмонт.
– Испугались?
– Нет!
– Тогда вернитесь на свое место. Санни не могла не принять этот вызов ее самолюбию. Впрочем, сейчас она была готова на все, только бы избавиться от его цепких пальцев, от прикосновения которых по ноге и бедру побежали горячие волны. Высвободившись, она уселась на полотенце, всем своим видом выражая упрямую непокорность.
– Я просто хотел по-дружески предупредить вас.
Она метнула на него взгляд, исполненный недоверия.
– Но я действительно хотел только одного – чтобы с вами ничего не случилось, – настойчиво повторил он.
– Мне не нужны ваши предостережения. Не забывайте: я выросла здесь, это мой родной город.
– Тогда вы должны сменить гнев на милость ко мне, перебравшемуся сюда недавно. По сравнению с вами я здесь новосел.
Она улыбнулась в душе этой его хитрости. Да, пожалуй, он из тех, кто отхватит руку, если подставить палец. Похоже, он вовсе не нуждался в поощрении, чтобы продолжать ухаживать за женщиной. Санни поймала себя на мысли, что ей становится все труднее сопротивляться его мужскому обаянию.
Он был одет в потрепанные, обрезанные выше колен джинсы и выцветшую рубашку с коротким рукавом, расстегнутую почти до самого пояса, так что виднелась его мускулистая грудь с вьющимися темно-русыми волосами. У него были красивые ноги – крепкие, загорелые, тоже покрытые темно-русым пушком. Наряд дополняли теннисные тапочки на босу ногу и бейсбольная шапочка с длинным козырьком.
Вообще-то Санни не любила бейсболки, они ассоциировались у нее с туповатыми игроками и красномордыми лихачами, на машинах которых красовалась надпись:
«Попробуй обгони!» Однако Тай Бьюмонт в своей бейсболке выглядел очень даже неплохо. Из-под нее выбивались пышные русые кудри, а козырек был низко надвинут. Когда он улыбался, белизна зубов подчеркивала бронзовый загар лица.
Промокшая от пота рубашка липла к телу, по шее стекали мелкие блестящие капельки пота. Санни редко приходилось видеть обливающихся потом мужчин. Те, с кем она теперь общалась, как правило, находились в помещениях с кондиционерами, одевались в деловые костюмы. На них всегда были галстуки и, конечно же, носки.
Вид Бьюмонта был ей непривычен, как непривычно было чувствовать запах мужского пота и озерной влаги, высыхавшей на его теле под горячими лучами солнца… Именно этой новизне ощущений она приписала свой участившийся пульс и прохладное щекотание внизу живота. Внезапно захотелось поскорее убежать домой, благо это совсем близко от причала. Однако ей не хотелось отступать с позором. Нет, она останется здесь, рядом с ним, даже если это будет ей дорого стоить.
– Ну и как, поймали что-нибудь? – спросила Санни, кивая в сторону лодки.
Откинувшись назад, он вытянул длинные ноги и, опершись на один локоть, небрежно ответил:
– Пока еще нет.
В этих простых на первый взгляд словах Санни услышала подтекст, заставивший задуматься над тем, не слишком ли у нее открытый купальник. Он был огненно-красного цвета и выгодно оттенял ее золотистый загар. Она пожалела, что поленилась захватить с собой пестрый саронг с тропическими узорами. Было бы так хорошо завернуться в него теперь, чтобы укрыться от взора Тая Бьюмонта. Хотя глаза его прятались за зеркальными солнцезащитными очками, Санни всем телом ощущала пристальный мужской взгляд.
– Сегодня жарко, – заметила она.
– И становится все жарче…
– Слишком жарко, чтобы удить рыбу. – Санни подозрительно прищурилась.
Ее отец был завзятым рыболовом. Летом он отправлялся на рыбалку ранним утром, пока стояла относительная прохлада и водная гладь озера была затянута утренним туманом. Она не помнила, чтобы отец хоть раз уходил удить рыбу в полдень – в самую жару. Санни только собралась высказать вслух свои справедливые подозрения, как Бьюмонт опередил ее:
– Уверен, вы любите жару.
– Да, – согласилась Санни. – Почему вы так решили?
– Вы очень чувственная женщина.
– С чего вы взяли?
– Вчера на вечеринке, пока я наблюдал за вами, многое в вашем поведении натолкнуло меня на мысль о вашей несомненной чувственности.
Он скрестил ноги, усаживаясь поудобнее. Удобнее для него, но не для Санни, которая, случайно скользнув взглядом по внушительных размеров выпуклости между его бедрами, с трудом проглотила комок в горле.
– К тому же я сразу заметил на вашей щиколотке браслет.
Протянув руку, он медленно провел указательным пальцем по тонкой золотой цепочке.
– В Латам-Грине нет ни одной женщины, которая носила бы ножной браслет.
– Вы лично удостоверились в этом?
– Увы, это всего лишь догадка. – Язвительная интонация, казалось, ничуть его не обидела. – Большинство женщин не носят украшения такого рода. Как правило, ножные браслеты надевают только очень страстные женщины…
– Чушь какая-то, – сказала Санни, отдергивая ногу. Неожиданно для нее самой голос прозвучал не столь уверенно, как ей хотелось. – Я купила браслет просто потому, что он мне понравился. Он показался мне очень красивым, вот и все.
– Вы сами купили себе этот браслет?
– А что тут такого?
– Разве его не подарил вам влюбленный мужчина?
– Нет.
– Какая жалость!
– Это почему же?
– Церемония надевания этого браслета могла бы стать гвоздем восхитительного интимного вечера, – улыбнулся Бьюмонт.
– Послушайте, мистер Бьюмонт, я не знаю, что вам наговорил обо мне мой бывший друг Джордж, но…
– Он рассказал действительно немало, но я составил о вас свое собственное мнение.
– На основании тех десяти минут, которые мы провели вместе?
– Гораздо раньше, – серьезно ответил Тай, – еще до того, как мы познакомились. Помните, вчера вы шепотом проговаривали слова всех песен, какие только играл оркестр?
Санни хотела было возразить, но тут же поняла, что это совершенно бессмысленно. Петь вместе с радио было ее давней привычкой.
– Да, я люблю музыку, – тихо сказала она.
– И изысканные яства. Вместо слоеного торта со взбитыми сливками вы выбрали клубнику в шоколаде, не так ли?
– По-вашему, есть клубнику в шоколаде значит быть похотливой?
– Не совсем, но очень близко к тому, – мягко ответил он.
На этот раз Санни не сразу нашлась с ответом и в конце концов решила промолчать. Похоже, на все ее колкости у него найдется достойный ответ.
– Вы тщательно выбирали угощение, все, что вы клали на тарелку, было очень… привлекательным для глаза, – улыбнулся он. – За исключением, конечно же, той устрицы, которую вы взяли только потому, что вас разозлила миссис Моррис.
Господи, неужели он так долго следил за ней? Однако еще больше Санни пугало его необычайно точное понимание причин всех ее поступков, из-за чего она чувствовала себя совершенно незащищенной.
– Пожалуй, у вас бы отлично получилось подглядывать в окна чужих спален, – выпалила она.
– А откуда вы знаете, что я не подглядываю в чужие окна?
Заметив ошарашенное выражение ее лица, он рассмеялся:
– Ну-ну, успокойтесь! Я же не до такой степени мазохист. Если меня заинтересовала женщина, я хочу держать ее в своих объятиях, а не подглядывать за ней из кустов.
Взяв ее пластиковую бутылочку с маслом для загара, он выдавил несколько капель себе на ладонь и понюхал.
– Какой чудесный дурманящий запах…
– Из-за него я и купила это масло.
– Вчера я видел несколько раз, как вы нюхали цветы.
Он стал растирать масло между ладонями, и его медленные вращательные движения неожиданно подействовали на Санни словно гипноз. Чтобы не впасть в транс, она усиленно заморгала ресницами.
– Мне нравятся хорошие запахи. Внезапно ей страшно захотелось пить. Во рту все пересохло до такой степени, что даже язык прилип к небу.
– Я люблю все ароматное – цветы, духи, масло для загара.
– У вас в Новом Орлеане есть замечательный парфюмерный магазин.
– На Ройал-стрит?
– Да, во Французском квартале. – Он медленно втирал масло в кончики пальцев. – Однажды я провел там целый час, выбирая духи.
– Для кого? – спросила Санни, наблюдая за движениями его пальцев. Очевидно, она слишком долго смотрела на эти медленные чувственные движения, потому что ее стал исподволь окутывать сладкий дурман. Она спохватилась, но было уже поздно. Сознание собственной ошибки вернуло Санни к реальности.
– Для своей матери, – спокойно ответил Тай.
– Так я и думала…
Он задумчиво улыбнулся:
– До того как попасть в этот магазин, я и не подозревал, что аромат – это целая наука.
– Да, формулы духов держатся в строгой тайне.
– Я имел в виду не создание определенных комбинаций ароматических веществ, а искусство пользования ими.
Он приподнялся и сел поближе к Санни. Ей очень хотелось, чтобы он наконец снял эти дурацкие солнечные очки. Ей вовсе не нравилось разговаривать с собственным отражением в зеркальных стеклах. Но когда Тай, словно угадав ее желание, снял очки, Санни тут же захотелось, чтобы он снова надел их. Выражение его глаз привело ее в еще большее замешательство.
– Мне всегда казалось, женщине вполне достаточно нанести небольшое количество духов за уши и на внутреннюю поверхность запястий.
Жизнь представлялась им сплошным праздником. Провинциальный быт вовсе не казался скучным. Очевидно, в один прекрасный день Санни просто-напросто переросла родной городок, и он стал ей тесен, как подростковая курточка. Теперь ее уже никто бы не назвал провинциалкой, она стала настоящей горожанкой, жительницей большого города. Хотя по сравнению с другими крупными городами Новый Орлеан, наверное, выглядел немного провинциальным, но в нем не осталось и следа того безмятежного спокойствия, которое и поныне царило на улицах Латам-Грина.
За три года Санни забыла, что такое настоящая тишина, и теперь, внезапно вырвавшись на несколько дней из вечной суеты, шума и гама оживленных городских улиц, она наслаждалась покоем и одиночеством, лежа на причале неподалеку от принадлежавшего ее семье небольшого домика на озере. Она с удовольствием подставляла тело горячим солнечным лучам, чувствуя, как каждая клеточка впитывает благодатный жар небесного светила.
Большинству людей такая парилка пришлась бы не по вкусу, а вот Санни обожала ее. Солнечный жар обволакивал с головы до ног, медленно погружая в сладостную негу, почти в оцепенение.
С озера дул слабый ветерок, шелестя в кронах больших кипарисов на берегу. У горизонта громоздились белоснежные облака, от которых не приходилось ждать настоящего дождя. Водная гладь озера застыла в сонной неподвижности, и лишь у причала едва слышно шелестели медленные волны. В знойном воздухе звенели кузнечики, радостно жужжали пчелы, перелетавшие с цветка на цветок, шуршали большими прозрачными крыльями перламутрово-зеленые стрекозы. Звуки насекомых и ритмичное пошлепывание воды у причала оказали на Санни гипнотическое воздействие – незаметно для себя она задремала.
– Пожалуй, храбрости вам не занимать! Санни подскочила на своем пляжном полотенце, придерживая обеими руками лифчик купальника-бикини. Сердце бешено колотилось где-то в горле, перед глазами плыли черные и желтые круги. Стремительное перемещение из положения лежа в положение сидя на несколько секунд лишило ее зрения. Придя наконец в себя, она тихо чертыхнулась.
У причала стояла небольшая рыбачья лодка, которую аккуратно привязывал к одной из свай Тай Бьюмонт.
– Вы до смерти напугали меня, мистер Бьюмонт!
– Извините! – улыбнулся тот без тени раскаяния. – Вы задремали, должно быть?
– Похоже, что так…
– Разве вы не слышали звук моего мотора?
– Наверное, я приняла его за гудение жука…
– Жука?
– Или стрекозы…
Он внимательно посмотрел на нее и спросил:
– Сколько вы уже пробыли на солнце?
– Не волнуйтесь, со мной все в порядке, – сказала Санни, не скрывая недовольного вздоха.
Теперь она уже не могла снова лечь на полотенце. Даже сидя, она испытывала определенный дискомфорт, поскольку была вынуждена смотреть на Бьюмонта снизу вверх. Завязывать бретельки лифчика на шее ей тоже не хотелось. Впрочем, он был достаточно эластичным, чтобы держаться и без того. Санни не хотелось доставить Бьюмонту удовольствие видеть ее смущенной. Примись она суетливо завязывать бретельки лифчика, это придало бы ей сходство со старой девой, несказанно взволнованной присутствием рядом с собой мужчины.
Бьюмонт небрежно уселся рядом с ней на деревянном причале.
– Не хотите ли присесть? – язвительно спросила Санни, намекая на то, что не худо было бы спросить на это разрешения.
– Да, спасибо, – весело улыбнулся Тай, не замечая иронии.
На нем были зеркальные солнцезащитные очки, и Санни, чтобы не смотреть на свое отражение в них и не думать, какую именно часть ее практически обнаженного тела он сейчас рассматривает, сняла собственные солнечные очки и стала протирать стекла краешком пляжного полотенца.
– Что вы здесь делаете? – сухо спросила она.
– Да вот ловил рыбу и вдруг увидел на берегу вашу полуобнаженную фигуру, распростертую на причале. Именно это я и имел в виду, когда сказал, что храбрости вам не занимать. Какой-нибудь негодяй или извращенец, окажись он сейчас где-то поблизости, мог бы напасть на вас и сделать что угодно – вы ведь совершенно одна здесь, и защитить вас некому.
– Я загораю почти всю свою сознательную жизнь на этом причале, и никто еще не осмелился напасть на меня или хотя бы просто потревожить мой покой. Собственно, с озера мой причал даже не виден. Чтобы разглядеть его, надо зайти в бухту. К тому же, насколько мне известно, в Латам-Грине никогда не было настоящих негодяев или извращенцев… по крайней мере до сих пор.
Его смех был заразительным и каким-то очень естественным.
– Я признался в том, что ваше полуобнаженное тело меня заинтересовало, но это вовсе не значит, что я собираюсь делать что-то извращенное… если только вы сами не захотите.
Санни не могла видеть его глаз за стеклами темных очков, но была совершенно уверена, что в этот момент он озорно подмигнул ей. Фыркнув, она принялась поспешно собирать в большую полотняную пляжную сумку вещи – книжку в мягкой обложке, транзисторный радиоприемник, козырек от солнца… Секунду поколебавшись, решила оставить свое пляжное полотенце на причале до вечера. Гордо распрямив плечи, она двинулась с причала.
– Куда же вы?
Санни едва сдержала возглас испуга – его крепкие пальцы стиснули ее лодыжку. Нет, она не споткнулась и не упала, но и шагу ступить не могла.
– Домой. Предпочитаю загорать в одиночестве. И вообще, мне надоело перебрасываться с вами сексуальными двусмысленностями, мистер Бьюмонт.
– Испугались?
– Нет!
– Тогда вернитесь на свое место. Санни не могла не принять этот вызов ее самолюбию. Впрочем, сейчас она была готова на все, только бы избавиться от его цепких пальцев, от прикосновения которых по ноге и бедру побежали горячие волны. Высвободившись, она уселась на полотенце, всем своим видом выражая упрямую непокорность.
– Я просто хотел по-дружески предупредить вас.
Она метнула на него взгляд, исполненный недоверия.
– Но я действительно хотел только одного – чтобы с вами ничего не случилось, – настойчиво повторил он.
– Мне не нужны ваши предостережения. Не забывайте: я выросла здесь, это мой родной город.
– Тогда вы должны сменить гнев на милость ко мне, перебравшемуся сюда недавно. По сравнению с вами я здесь новосел.
Она улыбнулась в душе этой его хитрости. Да, пожалуй, он из тех, кто отхватит руку, если подставить палец. Похоже, он вовсе не нуждался в поощрении, чтобы продолжать ухаживать за женщиной. Санни поймала себя на мысли, что ей становится все труднее сопротивляться его мужскому обаянию.
Он был одет в потрепанные, обрезанные выше колен джинсы и выцветшую рубашку с коротким рукавом, расстегнутую почти до самого пояса, так что виднелась его мускулистая грудь с вьющимися темно-русыми волосами. У него были красивые ноги – крепкие, загорелые, тоже покрытые темно-русым пушком. Наряд дополняли теннисные тапочки на босу ногу и бейсбольная шапочка с длинным козырьком.
Вообще-то Санни не любила бейсболки, они ассоциировались у нее с туповатыми игроками и красномордыми лихачами, на машинах которых красовалась надпись:
«Попробуй обгони!» Однако Тай Бьюмонт в своей бейсболке выглядел очень даже неплохо. Из-под нее выбивались пышные русые кудри, а козырек был низко надвинут. Когда он улыбался, белизна зубов подчеркивала бронзовый загар лица.
Промокшая от пота рубашка липла к телу, по шее стекали мелкие блестящие капельки пота. Санни редко приходилось видеть обливающихся потом мужчин. Те, с кем она теперь общалась, как правило, находились в помещениях с кондиционерами, одевались в деловые костюмы. На них всегда были галстуки и, конечно же, носки.
Вид Бьюмонта был ей непривычен, как непривычно было чувствовать запах мужского пота и озерной влаги, высыхавшей на его теле под горячими лучами солнца… Именно этой новизне ощущений она приписала свой участившийся пульс и прохладное щекотание внизу живота. Внезапно захотелось поскорее убежать домой, благо это совсем близко от причала. Однако ей не хотелось отступать с позором. Нет, она останется здесь, рядом с ним, даже если это будет ей дорого стоить.
– Ну и как, поймали что-нибудь? – спросила Санни, кивая в сторону лодки.
Откинувшись назад, он вытянул длинные ноги и, опершись на один локоть, небрежно ответил:
– Пока еще нет.
В этих простых на первый взгляд словах Санни услышала подтекст, заставивший задуматься над тем, не слишком ли у нее открытый купальник. Он был огненно-красного цвета и выгодно оттенял ее золотистый загар. Она пожалела, что поленилась захватить с собой пестрый саронг с тропическими узорами. Было бы так хорошо завернуться в него теперь, чтобы укрыться от взора Тая Бьюмонта. Хотя глаза его прятались за зеркальными солнцезащитными очками, Санни всем телом ощущала пристальный мужской взгляд.
– Сегодня жарко, – заметила она.
– И становится все жарче…
– Слишком жарко, чтобы удить рыбу. – Санни подозрительно прищурилась.
Ее отец был завзятым рыболовом. Летом он отправлялся на рыбалку ранним утром, пока стояла относительная прохлада и водная гладь озера была затянута утренним туманом. Она не помнила, чтобы отец хоть раз уходил удить рыбу в полдень – в самую жару. Санни только собралась высказать вслух свои справедливые подозрения, как Бьюмонт опередил ее:
– Уверен, вы любите жару.
– Да, – согласилась Санни. – Почему вы так решили?
– Вы очень чувственная женщина.
– С чего вы взяли?
– Вчера на вечеринке, пока я наблюдал за вами, многое в вашем поведении натолкнуло меня на мысль о вашей несомненной чувственности.
Он скрестил ноги, усаживаясь поудобнее. Удобнее для него, но не для Санни, которая, случайно скользнув взглядом по внушительных размеров выпуклости между его бедрами, с трудом проглотила комок в горле.
– К тому же я сразу заметил на вашей щиколотке браслет.
Протянув руку, он медленно провел указательным пальцем по тонкой золотой цепочке.
– В Латам-Грине нет ни одной женщины, которая носила бы ножной браслет.
– Вы лично удостоверились в этом?
– Увы, это всего лишь догадка. – Язвительная интонация, казалось, ничуть его не обидела. – Большинство женщин не носят украшения такого рода. Как правило, ножные браслеты надевают только очень страстные женщины…
– Чушь какая-то, – сказала Санни, отдергивая ногу. Неожиданно для нее самой голос прозвучал не столь уверенно, как ей хотелось. – Я купила браслет просто потому, что он мне понравился. Он показался мне очень красивым, вот и все.
– Вы сами купили себе этот браслет?
– А что тут такого?
– Разве его не подарил вам влюбленный мужчина?
– Нет.
– Какая жалость!
– Это почему же?
– Церемония надевания этого браслета могла бы стать гвоздем восхитительного интимного вечера, – улыбнулся Бьюмонт.
– Послушайте, мистер Бьюмонт, я не знаю, что вам наговорил обо мне мой бывший друг Джордж, но…
– Он рассказал действительно немало, но я составил о вас свое собственное мнение.
– На основании тех десяти минут, которые мы провели вместе?
– Гораздо раньше, – серьезно ответил Тай, – еще до того, как мы познакомились. Помните, вчера вы шепотом проговаривали слова всех песен, какие только играл оркестр?
Санни хотела было возразить, но тут же поняла, что это совершенно бессмысленно. Петь вместе с радио было ее давней привычкой.
– Да, я люблю музыку, – тихо сказала она.
– И изысканные яства. Вместо слоеного торта со взбитыми сливками вы выбрали клубнику в шоколаде, не так ли?
– По-вашему, есть клубнику в шоколаде значит быть похотливой?
– Не совсем, но очень близко к тому, – мягко ответил он.
На этот раз Санни не сразу нашлась с ответом и в конце концов решила промолчать. Похоже, на все ее колкости у него найдется достойный ответ.
– Вы тщательно выбирали угощение, все, что вы клали на тарелку, было очень… привлекательным для глаза, – улыбнулся он. – За исключением, конечно же, той устрицы, которую вы взяли только потому, что вас разозлила миссис Моррис.
Господи, неужели он так долго следил за ней? Однако еще больше Санни пугало его необычайно точное понимание причин всех ее поступков, из-за чего она чувствовала себя совершенно незащищенной.
– Пожалуй, у вас бы отлично получилось подглядывать в окна чужих спален, – выпалила она.
– А откуда вы знаете, что я не подглядываю в чужие окна?
Заметив ошарашенное выражение ее лица, он рассмеялся:
– Ну-ну, успокойтесь! Я же не до такой степени мазохист. Если меня заинтересовала женщина, я хочу держать ее в своих объятиях, а не подглядывать за ней из кустов.
Взяв ее пластиковую бутылочку с маслом для загара, он выдавил несколько капель себе на ладонь и понюхал.
– Какой чудесный дурманящий запах…
– Из-за него я и купила это масло.
– Вчера я видел несколько раз, как вы нюхали цветы.
Он стал растирать масло между ладонями, и его медленные вращательные движения неожиданно подействовали на Санни словно гипноз. Чтобы не впасть в транс, она усиленно заморгала ресницами.
– Мне нравятся хорошие запахи. Внезапно ей страшно захотелось пить. Во рту все пересохло до такой степени, что даже язык прилип к небу.
– Я люблю все ароматное – цветы, духи, масло для загара.
– У вас в Новом Орлеане есть замечательный парфюмерный магазин.
– На Ройал-стрит?
– Да, во Французском квартале. – Он медленно втирал масло в кончики пальцев. – Однажды я провел там целый час, выбирая духи.
– Для кого? – спросила Санни, наблюдая за движениями его пальцев. Очевидно, она слишком долго смотрела на эти медленные чувственные движения, потому что ее стал исподволь окутывать сладкий дурман. Она спохватилась, но было уже поздно. Сознание собственной ошибки вернуло Санни к реальности.
– Для своей матери, – спокойно ответил Тай.
– Так я и думала…
Он задумчиво улыбнулся:
– До того как попасть в этот магазин, я и не подозревал, что аромат – это целая наука.
– Да, формулы духов держатся в строгой тайне.
– Я имел в виду не создание определенных комбинаций ароматических веществ, а искусство пользования ими.
Он приподнялся и сел поближе к Санни. Ей очень хотелось, чтобы он наконец снял эти дурацкие солнечные очки. Ей вовсе не нравилось разговаривать с собственным отражением в зеркальных стеклах. Но когда Тай, словно угадав ее желание, снял очки, Санни тут же захотелось, чтобы он снова надел их. Выражение его глаз привело ее в еще большее замешательство.
– Мне всегда казалось, женщине вполне достаточно нанести небольшое количество духов за уши и на внутреннюю поверхность запястий.