Страница:
На фотографии господствовал фирменный белый цвет Рэны. Это было непременным условием Мори. Договариваясь об очередном контракте для Рэны, он всегда подчеркивал: «Вы знаете, Рэна одевается только в белое». Бешеный успех Рэны позволял ей выставлять любые условия и требовать огромные гонорары – рекламодатели шли на все, чтобы заполучить ее.
Ей вспомнилось, как за пару дней до съемок она ударилась о дверцу такси, и на бедре появилась ссадина. В результате кропотливой работы визажиста ссадина исчезла, а кожа выглядела так, как будто ее натерли оливковым маслом и отполировали. Даже сейчас, разглядывая фотографию, Рэна чувствовала на ощупь ее нежность и бархатистость.
Трусики-бикини, в которых она снималась, едва держались на соблазнительных бедрах. Мужская рука приподнимала край топа. Мужчина, лежавший с ней рядом, но не попавший в кадр, был уродом, но обладал руками пианиста. Его безупречно красивые руки пользовались успехом, их снимали в разного рода рекламных роликах – от детских подгузников до популярных сортов пива. Его руки то гладили попку младенца, то сжимали запотевший стеклянный бокал, то ласкали кожу лучших моделей.
Лозунгом рекламы нижнего белья с участием Рэны стала фраза: «Никогда еще нежность не была такой мягкой».
В студии, где проходили съемки, было прохладно. От холода соски Рэны напряглись и стали откровенно проглядывать сквозь хлопчатобумажный топ. Это заставило представителя рекламного агентства запаниковать: ведь его клиент требовал не откровенной эротики, а только легкого намека на нее. Фотографа же не интересовало ничего, кроме освещения и ракурса. Его ассистент шутил, что мужчина, лежащий рядом с Рэной, тайком ото всех наслаждается ее грудью. Сюзан Рэмси шокировал такой, как она выразилась, «распутный» юмор. Поскольку ассистент фотографа одновременно крутил со своим шефом любовь, обиделся и фотограф, пригрозив миссис Рэмси удалить ее со съемок, если она не заткнется.
Пока происходила эта оживленная дискуссия, Рэна продолжала лежать, не меняя позы. Ей было скучно, она устала, у нее болела спина, в животе урчало от голода.
– Неплохо.
Бархатный мужской голос показался Рэне раскатом грома, вырвавшим ее из страны воспоминаний. Девушка резко захлопнула журнал.
– В чем дело? Неужели вам не понравилось? – спросил Трент, забавляясь реакцией Рэны на столь откровенный снимок.
– Да… нет… Я… я должна идти работать.
Рэна вскочила и, оттолкнув его, быстро покинула кухню. Бегом поднявшись по лестнице и ворвавшись в свою комнату, Рэна обессиленно прислонилась к двери. Пытаясь отдышаться, она прислушивалась, не бежит ли за ней, размахивая журналом, без сомнения узнавший ее изумленный Трент.
Придя в себя, Рэна поняла, что ей нечего бояться, поскольку ни Тренту, ни Руби никогда не придет в голову, что девушка на фотографии – их знакомая мисс Рэмси. Между эффектной фотомоделью и теперешней Рэной было не больше сходства, чем между красивыми руками мужчины, участвовавшего в тех съемках, и его уродливым лицом.
За этот день Рэна испытала два потрясения. Первое – когда рано утром повстречала полуголого Трента Гемблина, второе – когда увидела себя на развороте журнала. Полгода она прожила отшельницей, не беспокоясь, что ее узнают.
Ее не волновало даже то, что Мори и мать знают ее новый адрес. Ведь она предупредила, что если ее будут уговаривать вернуться в Нью-Йорк, она снова исчезнет и не объявится никогда.
Теперь, когда по соседству поселился Трент, ее инкогнито оказалось под угрозой. С Руби было проще – из эстетических соображений она не носила очков, а без них плохо видела. Хозяйка прочитывала журналы мод от корки до корки, но ни за что не узнала бы в блистательной Рэне свою невзрачную квартиросъемщицу.
А что, если ее племянник более проницателен?
Зазвонил телефон, отрывая Рэну от раздумий. Она подняла трубку и услышала знакомый голос.
– Здравствуй, Барри! – радостно поприветствовала Рэна звонившего.
– Надеюсь, ты трудишься не покладая рук? На твои работы колоссальный спрос.
– Правда? – Рэна обрадовалась. Их сотрудничество оказалось взаимовыгодным. Она повстречала Барри Голдена в Нью-Йорке, он работал тогда стилистом в крупном магазине одежды. Он обожал индустрию моды, однако ненавидел городскую жизнь. После смерти дедушки Барри досталось небольшое наследство, которое позволило ему вернуться домой, в Хьюстон, и открыть небольшой, но достаточно дорогой магазинчик.
Уезжая из Нью-Йорка, Барри просил Рэну не терять с ним связи и обращаться к нему при первой же необходимости. Полгода назад Рэна воспользовалась этим предложением. Так благодаря Барри она и переехала в окрестности Хьюстона.
Барри пришел в восторг от идеи расписывать одежду вручную и сразу согласился реализовать в своем магазине пару ее изделий. Вещи, расписанные Рэной, раскупили моментально. Те, кому не досталось, требовали завезти новую партию.
– Таким бешеным спросом, как твои работы, у меня не пользовался ни один товар, – говорил ей Барри.
Рэна улыбнулась, представив Барри с неизменной тонкой сигаретой в зубах. Барри был человеком вспыльчивым, чересчур прямолинейным и нередко грубым. Однако его манеры напрямую зависели от того, насколько тепло он относился к собеседнику. К тому же почему-то чем возмутительнее он себя вел, тем больше нравился клиентам.
Рэна смогла под маской грубияна и задиры увидеть истинного Барри, чуткого и доброго, для которого вызывающее поведение было лишь способом защитить себя от окружающего мира. Она его понимала – ведь полгода назад ей тоже приходилось скрывать свое подлинное лицо под маской, которая устраивала окружающих.
– Довольна ли миссис Таплуайт своим халатом?
– Не то слово, дорогая! Увидев его, она чуть не выпрыгнула из своего жуткого, замусоленного платья.
– Так она его купила?
– Конечно. У некоторых моих покупателей напрочь отсутствует вкус, и я не пытаюсь их перевоспитывать.
– Именно по этой причине ты согласился продавать мои работы?
– Ты – исключение из всех правил, дорогая. Я знал немало моделей, но ты – первая и единственная среди них, кто не одержим своим отражением в зеркале. Когда я организовывал показы мод, работать с тобой было настоящим удовольствием. Ты никогда не капризничала.
– За меня это делала мать.
– Даже не напоминай мне о ней, а то я заведусь на весь день. Главное, что я обожаю тебя и то, что ты делаешь. Меня даже порой мучают угрызения совести, поскольку я извлекаю из твоих произведений прибыль.
– Так я и поверила, – поддела его Рэна.
– Ах, дорогая, ты видишь меня насквозь, – наигранно вздохнул Барри. – Ну, хватит об этом. Когда ты появишься в Хьюстоне? Готова ли юбка для миссис Резерфорд? Она меня достала – звонит по три раза в день.
– К концу недели я ее закончу.
– Отлично. У меня для тебя еще четыре заказа.
– Четыре?!
– Да, четыре. Кроме того, я поднял цены на твои работы.
– Барри! Опять? Ты же знаешь, я занимаюсь этим не ради денег. Мне есть на что жить.
– Не смеши меня. В наше время ничто не делается бесплатно. А этих богатых курочек цена волнует меньше всего. Чем дороже их покупки обходятся мужьям, тем больше они эти вещи ценят. Будь хорошей девочкой и не ругай меня. Кстати, ты все еще придерживаешься своего дурацкого правила не встречаться с клиентами лично?
– Да.
– И все по той же причине?
– Да. Не хочу рисковать. Ведь не исключено, что кто-нибудь меня узнает.
– Ну и что? Лично мне было бы только приятно. Ты знаешь, как я отношусь к этому идиотскому маскараду.
– Тем не менее сейчас я счастлива как никогда, – осторожно напомнила Рэна.
– Ладно, не буду больше приставать. Слушай, у меня появилась потрясающая идея, которую я хотел бы обсудить с тобой при встрече.
– Что ты задумал?
– Скажу, когда приедешь. А сейчас иди и заканчивай юбку для миссис Резерфорд.
– Хорошо. Подожди секунд очку, ко мне стучат. Наверное, это Руби.
Рэна положила трубку рядом с телефоном и поспешила к двери. Она ошиблась – на пороге стоял Трент.
– У вас есть пластырь?
– Простите, я разговариваю по телефону, – резко ответила Рэна, но при этом в очередной раз отметила, что Трент безумно хорош собой. Это открытие ее очень раздражало.
– Ничего, я подожду. – С этими словами Трент шагнул через порог.
Рэне ничего не оставалось, как покориться, – не выдворять же его силой. Яростно сверкнув глазами, она взяла трубку:
– Извини, Барри. Пора за работу.
– Мне тоже. До скорой встречи, дорогая.
– Увидимся в пятницу. Пока.
– А кто такой Барри? – как ни в чем не бывало поинтересовался. Трент, когда Рэна положила трубку.
– Это вас не касается. Так что вы хотели?
– Вы с ним встречаетесь?
Прежде чем ответить, Рэна окинула Трента испепеляющим взглядом и про себя посчитала до десяти – так сильно он ее взбесил.
– Да, Барри – мужчина. Да, он – мой друг. Но не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. Помнится, вам был нужен пластырь?
– Так вы с ним встречаетесь? Например, в ближайшую пятницу? По-моему, у вас с ним свидание.
– Вам все еще нужен пластырь? Рэна яростно тряхнула головой, откидывая назад копну волос. Она уперлась руками в бока и приняла воинственную позу. Трент пришел в восторг – наконец-то бесформенная рубашка позволила увидеть округлый контур ее груди. И надо сказать, груди очень красивой.
– Да, если можно, – сказал он, улыбаясь.
Рэна отправилась в ванную и, порывшись в аптечке, нашла коробку с пластырем. Она не сразу смогла открыть крышку, что ее еще больше разозлило. Наконец ей это удалось. Достав пластырь, она резко повернулась и… столкнулась с Трентом, стоящим прямо за ее спиной, потеряла равновесие и оказалась в его объятиях.
Это длилось какие-то доли секунды, но Рэне показалось, что прошла вечность. Бессознательно она уперлась ладонями в его мощную грудь. Пытаясь удержать, Трент обхватил Рэну руками. На мгновение они прижались друг к другу. Эффект от этого был поразительный: казалось, произошло что-то наподобие короткого замыкания – обоим стало жарко, словно посыпались невидимые глазу искры.
В конце концов Рэне удалось высвободиться. Ошеломленный Трент сделал шаг назад. В этот момент он испытывал такие же чувства, как от столкновения со свирепым Джо Грином: во время последней игры, пытаясь завладеть мячом, тот со всего маху налетел на Трента. В комнате воцарилась тишина, которую нарушало лишь частое дыхание двоих.
– Вот… возьмите.
Трент вынул из дрожащей руки Рэны пластырь.
– Спасибо.
Да, с грудью у нее определенно все в порядке. Как, впрочем, и с бедрами.
Он повернулся к дверям, и Рэна вздохнула с облегчением. Однако Трент, похоже, не собирался уходить. Вместо этого он уселся на диван, положил ногу на ногу и попытался вскрыть целлофановую оболочку пластыря. После нескольких бесплодных попыток он сдался.
– Вы не могли бы помочь?
– Конечно.
Готовая на все, лишь бы поскорее выпроводить этого наглеца, Рэна взяла пластырь. Трент вторгся в жилище, заменившее Рэне хижину отшельника, в убежище, ставшее единственным местом на свете, где она чувствовала себя в безопасности. И чем скорее незваный гость покинет его, тем лучше.
– Думаю, у Руби нашелся бы для вас пластырь, – сказала она в надежде, что Трент не настолько глуп, чтобы не понять намека.
– Скорее всего. Но тетушки все еще нет дома. Простите, если побеспокоил вас.
Уж в этом-то Трент был прав – Рэну он действительно побеспокоил. С тех пор как распался ее брак – а это произошло семь лет назад, – ни одного мужчину Рэна не подпускала к себе так близко. Она поставила крест на личной жизни и не решалась рисковать, вступая в какие бы то ни было отношения с представителями противоположного пола. Это правило не распространялось на друзей – Барри и Мори, а также на деловых партнеров, пока те вели себя пристойно.
Рэна поклялась себе больше никогда не влюбляться. Это теперь было ее кредо. Рэна пообещала себе забыть о страсти. Однако сегодня это обещание она нарушила: только что пережитое возбуждение было настолько сильным, что Рэна еще долго не могла унять дрожи в руках. Случившееся казалось ей катастрофой.
– Мне нужно работать. Прошло полдня, а я практически ничего не сделала.
«И вы тому причиной», – добавила она про себя.
Нахмурившись, Трент взял пластырь и осторожно заклеил мозоль на мизинце.
– Надеюсь, теперь заживет. – Он поднялся, чтобы уйти, и вдруг добавил:
– Желаю плодотворно поработать… Эна.
Что?! Как он ее назвал? Он почти угадал ее настоящее имя.
– Я обратил на это внимание, как только вошел. Позвольте выразить вам свое восхищение. – Трент кивнул, указывая на ее рабочее место, где лежали изделия, находящиеся на разной стадии завершения. Он подошел и принялся разглядывать последний заказ – юбку для миссис Резерфорд. На ткани красовались тигровые лилии. Рэна расположила их по всей длине юбки – от подола до пояса. На одном из пятнистых лепестков четким курсивом было выведено имя художника – Эна Р. Барри уговорил ее расписываться хотя бы так.
– Дорогая, если работа подписана, ее цена удваивается. Все произведения искусства должны носить имя творца, – увещевал ее Барри. Рэна не могла ставить на своих изделиях настоящее имя. Эффект получился бы такой же, как от объявления на первой полосе «Хьюстон хроникл», где был бы указан ее точный адрес.
– Я долго пытался узнать ваше имя… Трент явно не жаловался на зрение и сумел за время визита разглядеть имя соседки. Конечно, он предположил, что «Р» – начальная буква фамилии. Да, в сообразительности племянничку Руби не откажешь. Рэне следует держаться от него подальше. Хорошо, что она догадалась снять комнату под именем Эны Рэмси. Если Тренту и его тетушке вздумается обменяться впечатлениями, то никаких расхождений не будет.
Когда Трент вновь повернулся к ней, Рэна попыталась принять равнодушный вид.
– Какое красивое имя – Эна. Рэна ощутила на себе его изучающий взгляд. Казалось, Трент пытался, минуя преграду темных стекол, заглянуть ей прямо в глаза. Взгляд. Трента остановился на ее губах, и от этого Рэна, как и раньше, почувствовала легкое головокружение.
– Простите, мистер Гемблин, но я и так потеряла уйму времени.
– Давайте перейдем на ты и будем называть друг друга по имени. В конце концов мы же соседи.
Его лицо осветила улыбка. Как Рэна ни пыталась, она не могла разобраться, что делает Трента столь привлекательным – асимметрично приподнятый уголок губ или небрежно упавшая на лоб прядь волос.
– Как я вам уже сообщила, мистер Гемблин, – подчеркнуто официально сказала Рэна, – я занята.
– А вы слышали поговорку «Сделал дело – гуляй смело»? – Трент стоял, широко расставив ноги и чуть покачиваясь. – Так вот, после столь плодотворной работы, – он кивнул в сторону ее изделий, – не сходить ли нам в кино на дневной сеанс? Я приглашаю.
Такого поворота событий Рэна не ожидала.
– Я не могу…
– Клинт Иствуд в главной роли. Он необычайно хорош, не правда ли?
– Да, это так, но…
– Я куплю поп-корн.
– Нет…
– Вы, конечно, предпочитаете поп-корн с двойной порцией масла?
– Да, но…
– А вы не будете против, если во время сеанса я нечаянно положу руку вам на плечо?
– Я…
– Хорошо. Если как следует меня попросите, могу сделать это и не случайно.
– Мистер Гемблин!!! – отчаянно воскликнула Рэна, не зная, как заставить Трента покончить с этим безобразием.
Сделав глубокий вдох, она выпалила:
– Может быть, вам нечего делать и у вас есть возможность развлекаться весь день напролет, а у меня, в отличие от вас, дел по горло. Прошу вас, уходите.
Трент помрачнел. От легкомысленной улыбки и расслабленной позы не осталось и следа.
– Прошу прощения, мисс Рэмси. Не смею больше вам надоедать.
Сказав это, он двинулся к двери и, открывая, чуть не сорвал ее с петель.
– Спасибо за пластырь, – бросил он через плечо.
– Истеричная дура, – бубнил Трент, заходя в свою комнату, которая все еще выглядела так, как будто по ней пронесся смерч. – Взбалмошная, самодовольная идиотка! – Он захлопнул дверь с такой силой, что задрожали стекла, надеясь, что у соседки упадет и разобьется одна из многочисленных баночек с краской. – Да кому ты нужна! – Трент продолжал кипеть от злости.
Кем она себя возомнила, что позволяет себе обращаться с ним как с нашкодившим мальчишкой? Трент всегда сам решал, когда ему избавиться от общества дамы, а не наоборот.
– Мистер Гемблин, мистер Гемблин! – повторял он, передразнивая обидчицу.
Черт возьми! Мало того, что он находится в добровольном заточении. Теперь выясняется, что все это время ему придется жить по соседству с монашкой!
– Голову даю на отсечение – она чуть не рухнула в обморок, когда я предложил ей пойти в кино!
И тут его осенило: мисс Рэмси – всего-навсего несчастная некрасивая женщина. Вряд ли она вообще догадывается о существовании страсти. Судя по всему, личной жизни у нее никакой.
И тут на горизонте появляется настоящий мужчина. «Красивый, как Аполлон», – без ложной скромности добавил про себя Трент. Она не знает, как себя вести с ним, а незнание порождает страх. Как же он раньше не догадался? Она бы не защищалась, если бы оставалась к нему равнодушной.
В глазах Трента сверкнул озорной огонек. Мозг активно заработал, создавая план осады. Конечно, перед Трентом стояла задача не из легких. Однако он был рад, что получил столь дерзкий вызов. Наконец-то нашлось дело, которому можно отдаться целиком и полностью. Не изучать же все время, пока он отдыхает, пособие по тактике американского футбола!
Впрочем, истинная причина, которая толкала Трента на завоевание сердца мисс Рэмси, оставалась для него загадкой. Когда Трент ощутил близость ее стройного тела, кровь его закипела, а мгновенно разгоревшееся желание чуть не свело его с ума. Кто бы мог подумать, что Трента Гемблина, любимца дам, звезду холостяцких вечеринок, сможет так завести какая-то Эна Рэмси?
Глава 3
Ей вспомнилось, как за пару дней до съемок она ударилась о дверцу такси, и на бедре появилась ссадина. В результате кропотливой работы визажиста ссадина исчезла, а кожа выглядела так, как будто ее натерли оливковым маслом и отполировали. Даже сейчас, разглядывая фотографию, Рэна чувствовала на ощупь ее нежность и бархатистость.
Трусики-бикини, в которых она снималась, едва держались на соблазнительных бедрах. Мужская рука приподнимала край топа. Мужчина, лежавший с ней рядом, но не попавший в кадр, был уродом, но обладал руками пианиста. Его безупречно красивые руки пользовались успехом, их снимали в разного рода рекламных роликах – от детских подгузников до популярных сортов пива. Его руки то гладили попку младенца, то сжимали запотевший стеклянный бокал, то ласкали кожу лучших моделей.
Лозунгом рекламы нижнего белья с участием Рэны стала фраза: «Никогда еще нежность не была такой мягкой».
В студии, где проходили съемки, было прохладно. От холода соски Рэны напряглись и стали откровенно проглядывать сквозь хлопчатобумажный топ. Это заставило представителя рекламного агентства запаниковать: ведь его клиент требовал не откровенной эротики, а только легкого намека на нее. Фотографа же не интересовало ничего, кроме освещения и ракурса. Его ассистент шутил, что мужчина, лежащий рядом с Рэной, тайком ото всех наслаждается ее грудью. Сюзан Рэмси шокировал такой, как она выразилась, «распутный» юмор. Поскольку ассистент фотографа одновременно крутил со своим шефом любовь, обиделся и фотограф, пригрозив миссис Рэмси удалить ее со съемок, если она не заткнется.
Пока происходила эта оживленная дискуссия, Рэна продолжала лежать, не меняя позы. Ей было скучно, она устала, у нее болела спина, в животе урчало от голода.
– Неплохо.
Бархатный мужской голос показался Рэне раскатом грома, вырвавшим ее из страны воспоминаний. Девушка резко захлопнула журнал.
– В чем дело? Неужели вам не понравилось? – спросил Трент, забавляясь реакцией Рэны на столь откровенный снимок.
– Да… нет… Я… я должна идти работать.
Рэна вскочила и, оттолкнув его, быстро покинула кухню. Бегом поднявшись по лестнице и ворвавшись в свою комнату, Рэна обессиленно прислонилась к двери. Пытаясь отдышаться, она прислушивалась, не бежит ли за ней, размахивая журналом, без сомнения узнавший ее изумленный Трент.
Придя в себя, Рэна поняла, что ей нечего бояться, поскольку ни Тренту, ни Руби никогда не придет в голову, что девушка на фотографии – их знакомая мисс Рэмси. Между эффектной фотомоделью и теперешней Рэной было не больше сходства, чем между красивыми руками мужчины, участвовавшего в тех съемках, и его уродливым лицом.
За этот день Рэна испытала два потрясения. Первое – когда рано утром повстречала полуголого Трента Гемблина, второе – когда увидела себя на развороте журнала. Полгода она прожила отшельницей, не беспокоясь, что ее узнают.
Ее не волновало даже то, что Мори и мать знают ее новый адрес. Ведь она предупредила, что если ее будут уговаривать вернуться в Нью-Йорк, она снова исчезнет и не объявится никогда.
Теперь, когда по соседству поселился Трент, ее инкогнито оказалось под угрозой. С Руби было проще – из эстетических соображений она не носила очков, а без них плохо видела. Хозяйка прочитывала журналы мод от корки до корки, но ни за что не узнала бы в блистательной Рэне свою невзрачную квартиросъемщицу.
А что, если ее племянник более проницателен?
Зазвонил телефон, отрывая Рэну от раздумий. Она подняла трубку и услышала знакомый голос.
– Здравствуй, Барри! – радостно поприветствовала Рэна звонившего.
– Надеюсь, ты трудишься не покладая рук? На твои работы колоссальный спрос.
– Правда? – Рэна обрадовалась. Их сотрудничество оказалось взаимовыгодным. Она повстречала Барри Голдена в Нью-Йорке, он работал тогда стилистом в крупном магазине одежды. Он обожал индустрию моды, однако ненавидел городскую жизнь. После смерти дедушки Барри досталось небольшое наследство, которое позволило ему вернуться домой, в Хьюстон, и открыть небольшой, но достаточно дорогой магазинчик.
Уезжая из Нью-Йорка, Барри просил Рэну не терять с ним связи и обращаться к нему при первой же необходимости. Полгода назад Рэна воспользовалась этим предложением. Так благодаря Барри она и переехала в окрестности Хьюстона.
Барри пришел в восторг от идеи расписывать одежду вручную и сразу согласился реализовать в своем магазине пару ее изделий. Вещи, расписанные Рэной, раскупили моментально. Те, кому не досталось, требовали завезти новую партию.
– Таким бешеным спросом, как твои работы, у меня не пользовался ни один товар, – говорил ей Барри.
Рэна улыбнулась, представив Барри с неизменной тонкой сигаретой в зубах. Барри был человеком вспыльчивым, чересчур прямолинейным и нередко грубым. Однако его манеры напрямую зависели от того, насколько тепло он относился к собеседнику. К тому же почему-то чем возмутительнее он себя вел, тем больше нравился клиентам.
Рэна смогла под маской грубияна и задиры увидеть истинного Барри, чуткого и доброго, для которого вызывающее поведение было лишь способом защитить себя от окружающего мира. Она его понимала – ведь полгода назад ей тоже приходилось скрывать свое подлинное лицо под маской, которая устраивала окружающих.
– Довольна ли миссис Таплуайт своим халатом?
– Не то слово, дорогая! Увидев его, она чуть не выпрыгнула из своего жуткого, замусоленного платья.
– Так она его купила?
– Конечно. У некоторых моих покупателей напрочь отсутствует вкус, и я не пытаюсь их перевоспитывать.
– Именно по этой причине ты согласился продавать мои работы?
– Ты – исключение из всех правил, дорогая. Я знал немало моделей, но ты – первая и единственная среди них, кто не одержим своим отражением в зеркале. Когда я организовывал показы мод, работать с тобой было настоящим удовольствием. Ты никогда не капризничала.
– За меня это делала мать.
– Даже не напоминай мне о ней, а то я заведусь на весь день. Главное, что я обожаю тебя и то, что ты делаешь. Меня даже порой мучают угрызения совести, поскольку я извлекаю из твоих произведений прибыль.
– Так я и поверила, – поддела его Рэна.
– Ах, дорогая, ты видишь меня насквозь, – наигранно вздохнул Барри. – Ну, хватит об этом. Когда ты появишься в Хьюстоне? Готова ли юбка для миссис Резерфорд? Она меня достала – звонит по три раза в день.
– К концу недели я ее закончу.
– Отлично. У меня для тебя еще четыре заказа.
– Четыре?!
– Да, четыре. Кроме того, я поднял цены на твои работы.
– Барри! Опять? Ты же знаешь, я занимаюсь этим не ради денег. Мне есть на что жить.
– Не смеши меня. В наше время ничто не делается бесплатно. А этих богатых курочек цена волнует меньше всего. Чем дороже их покупки обходятся мужьям, тем больше они эти вещи ценят. Будь хорошей девочкой и не ругай меня. Кстати, ты все еще придерживаешься своего дурацкого правила не встречаться с клиентами лично?
– Да.
– И все по той же причине?
– Да. Не хочу рисковать. Ведь не исключено, что кто-нибудь меня узнает.
– Ну и что? Лично мне было бы только приятно. Ты знаешь, как я отношусь к этому идиотскому маскараду.
– Тем не менее сейчас я счастлива как никогда, – осторожно напомнила Рэна.
– Ладно, не буду больше приставать. Слушай, у меня появилась потрясающая идея, которую я хотел бы обсудить с тобой при встрече.
– Что ты задумал?
– Скажу, когда приедешь. А сейчас иди и заканчивай юбку для миссис Резерфорд.
– Хорошо. Подожди секунд очку, ко мне стучат. Наверное, это Руби.
Рэна положила трубку рядом с телефоном и поспешила к двери. Она ошиблась – на пороге стоял Трент.
– У вас есть пластырь?
– Простите, я разговариваю по телефону, – резко ответила Рэна, но при этом в очередной раз отметила, что Трент безумно хорош собой. Это открытие ее очень раздражало.
– Ничего, я подожду. – С этими словами Трент шагнул через порог.
Рэне ничего не оставалось, как покориться, – не выдворять же его силой. Яростно сверкнув глазами, она взяла трубку:
– Извини, Барри. Пора за работу.
– Мне тоже. До скорой встречи, дорогая.
– Увидимся в пятницу. Пока.
– А кто такой Барри? – как ни в чем не бывало поинтересовался. Трент, когда Рэна положила трубку.
– Это вас не касается. Так что вы хотели?
– Вы с ним встречаетесь?
Прежде чем ответить, Рэна окинула Трента испепеляющим взглядом и про себя посчитала до десяти – так сильно он ее взбесил.
– Да, Барри – мужчина. Да, он – мой друг. Но не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. Помнится, вам был нужен пластырь?
– Так вы с ним встречаетесь? Например, в ближайшую пятницу? По-моему, у вас с ним свидание.
– Вам все еще нужен пластырь? Рэна яростно тряхнула головой, откидывая назад копну волос. Она уперлась руками в бока и приняла воинственную позу. Трент пришел в восторг – наконец-то бесформенная рубашка позволила увидеть округлый контур ее груди. И надо сказать, груди очень красивой.
– Да, если можно, – сказал он, улыбаясь.
Рэна отправилась в ванную и, порывшись в аптечке, нашла коробку с пластырем. Она не сразу смогла открыть крышку, что ее еще больше разозлило. Наконец ей это удалось. Достав пластырь, она резко повернулась и… столкнулась с Трентом, стоящим прямо за ее спиной, потеряла равновесие и оказалась в его объятиях.
Это длилось какие-то доли секунды, но Рэне показалось, что прошла вечность. Бессознательно она уперлась ладонями в его мощную грудь. Пытаясь удержать, Трент обхватил Рэну руками. На мгновение они прижались друг к другу. Эффект от этого был поразительный: казалось, произошло что-то наподобие короткого замыкания – обоим стало жарко, словно посыпались невидимые глазу искры.
В конце концов Рэне удалось высвободиться. Ошеломленный Трент сделал шаг назад. В этот момент он испытывал такие же чувства, как от столкновения со свирепым Джо Грином: во время последней игры, пытаясь завладеть мячом, тот со всего маху налетел на Трента. В комнате воцарилась тишина, которую нарушало лишь частое дыхание двоих.
– Вот… возьмите.
Трент вынул из дрожащей руки Рэны пластырь.
– Спасибо.
Да, с грудью у нее определенно все в порядке. Как, впрочем, и с бедрами.
Он повернулся к дверям, и Рэна вздохнула с облегчением. Однако Трент, похоже, не собирался уходить. Вместо этого он уселся на диван, положил ногу на ногу и попытался вскрыть целлофановую оболочку пластыря. После нескольких бесплодных попыток он сдался.
– Вы не могли бы помочь?
– Конечно.
Готовая на все, лишь бы поскорее выпроводить этого наглеца, Рэна взяла пластырь. Трент вторгся в жилище, заменившее Рэне хижину отшельника, в убежище, ставшее единственным местом на свете, где она чувствовала себя в безопасности. И чем скорее незваный гость покинет его, тем лучше.
– Думаю, у Руби нашелся бы для вас пластырь, – сказала она в надежде, что Трент не настолько глуп, чтобы не понять намека.
– Скорее всего. Но тетушки все еще нет дома. Простите, если побеспокоил вас.
Уж в этом-то Трент был прав – Рэну он действительно побеспокоил. С тех пор как распался ее брак – а это произошло семь лет назад, – ни одного мужчину Рэна не подпускала к себе так близко. Она поставила крест на личной жизни и не решалась рисковать, вступая в какие бы то ни было отношения с представителями противоположного пола. Это правило не распространялось на друзей – Барри и Мори, а также на деловых партнеров, пока те вели себя пристойно.
Рэна поклялась себе больше никогда не влюбляться. Это теперь было ее кредо. Рэна пообещала себе забыть о страсти. Однако сегодня это обещание она нарушила: только что пережитое возбуждение было настолько сильным, что Рэна еще долго не могла унять дрожи в руках. Случившееся казалось ей катастрофой.
– Мне нужно работать. Прошло полдня, а я практически ничего не сделала.
«И вы тому причиной», – добавила она про себя.
Нахмурившись, Трент взял пластырь и осторожно заклеил мозоль на мизинце.
– Надеюсь, теперь заживет. – Он поднялся, чтобы уйти, и вдруг добавил:
– Желаю плодотворно поработать… Эна.
Что?! Как он ее назвал? Он почти угадал ее настоящее имя.
– Я обратил на это внимание, как только вошел. Позвольте выразить вам свое восхищение. – Трент кивнул, указывая на ее рабочее место, где лежали изделия, находящиеся на разной стадии завершения. Он подошел и принялся разглядывать последний заказ – юбку для миссис Резерфорд. На ткани красовались тигровые лилии. Рэна расположила их по всей длине юбки – от подола до пояса. На одном из пятнистых лепестков четким курсивом было выведено имя художника – Эна Р. Барри уговорил ее расписываться хотя бы так.
– Дорогая, если работа подписана, ее цена удваивается. Все произведения искусства должны носить имя творца, – увещевал ее Барри. Рэна не могла ставить на своих изделиях настоящее имя. Эффект получился бы такой же, как от объявления на первой полосе «Хьюстон хроникл», где был бы указан ее точный адрес.
– Я долго пытался узнать ваше имя… Трент явно не жаловался на зрение и сумел за время визита разглядеть имя соседки. Конечно, он предположил, что «Р» – начальная буква фамилии. Да, в сообразительности племянничку Руби не откажешь. Рэне следует держаться от него подальше. Хорошо, что она догадалась снять комнату под именем Эны Рэмси. Если Тренту и его тетушке вздумается обменяться впечатлениями, то никаких расхождений не будет.
Когда Трент вновь повернулся к ней, Рэна попыталась принять равнодушный вид.
– Какое красивое имя – Эна. Рэна ощутила на себе его изучающий взгляд. Казалось, Трент пытался, минуя преграду темных стекол, заглянуть ей прямо в глаза. Взгляд. Трента остановился на ее губах, и от этого Рэна, как и раньше, почувствовала легкое головокружение.
– Простите, мистер Гемблин, но я и так потеряла уйму времени.
– Давайте перейдем на ты и будем называть друг друга по имени. В конце концов мы же соседи.
Его лицо осветила улыбка. Как Рэна ни пыталась, она не могла разобраться, что делает Трента столь привлекательным – асимметрично приподнятый уголок губ или небрежно упавшая на лоб прядь волос.
– Как я вам уже сообщила, мистер Гемблин, – подчеркнуто официально сказала Рэна, – я занята.
– А вы слышали поговорку «Сделал дело – гуляй смело»? – Трент стоял, широко расставив ноги и чуть покачиваясь. – Так вот, после столь плодотворной работы, – он кивнул в сторону ее изделий, – не сходить ли нам в кино на дневной сеанс? Я приглашаю.
Такого поворота событий Рэна не ожидала.
– Я не могу…
– Клинт Иствуд в главной роли. Он необычайно хорош, не правда ли?
– Да, это так, но…
– Я куплю поп-корн.
– Нет…
– Вы, конечно, предпочитаете поп-корн с двойной порцией масла?
– Да, но…
– А вы не будете против, если во время сеанса я нечаянно положу руку вам на плечо?
– Я…
– Хорошо. Если как следует меня попросите, могу сделать это и не случайно.
– Мистер Гемблин!!! – отчаянно воскликнула Рэна, не зная, как заставить Трента покончить с этим безобразием.
Сделав глубокий вдох, она выпалила:
– Может быть, вам нечего делать и у вас есть возможность развлекаться весь день напролет, а у меня, в отличие от вас, дел по горло. Прошу вас, уходите.
Трент помрачнел. От легкомысленной улыбки и расслабленной позы не осталось и следа.
– Прошу прощения, мисс Рэмси. Не смею больше вам надоедать.
Сказав это, он двинулся к двери и, открывая, чуть не сорвал ее с петель.
– Спасибо за пластырь, – бросил он через плечо.
– Истеричная дура, – бубнил Трент, заходя в свою комнату, которая все еще выглядела так, как будто по ней пронесся смерч. – Взбалмошная, самодовольная идиотка! – Он захлопнул дверь с такой силой, что задрожали стекла, надеясь, что у соседки упадет и разобьется одна из многочисленных баночек с краской. – Да кому ты нужна! – Трент продолжал кипеть от злости.
Кем она себя возомнила, что позволяет себе обращаться с ним как с нашкодившим мальчишкой? Трент всегда сам решал, когда ему избавиться от общества дамы, а не наоборот.
– Мистер Гемблин, мистер Гемблин! – повторял он, передразнивая обидчицу.
Черт возьми! Мало того, что он находится в добровольном заточении. Теперь выясняется, что все это время ему придется жить по соседству с монашкой!
– Голову даю на отсечение – она чуть не рухнула в обморок, когда я предложил ей пойти в кино!
И тут его осенило: мисс Рэмси – всего-навсего несчастная некрасивая женщина. Вряд ли она вообще догадывается о существовании страсти. Судя по всему, личной жизни у нее никакой.
И тут на горизонте появляется настоящий мужчина. «Красивый, как Аполлон», – без ложной скромности добавил про себя Трент. Она не знает, как себя вести с ним, а незнание порождает страх. Как же он раньше не догадался? Она бы не защищалась, если бы оставалась к нему равнодушной.
В глазах Трента сверкнул озорной огонек. Мозг активно заработал, создавая план осады. Конечно, перед Трентом стояла задача не из легких. Однако он был рад, что получил столь дерзкий вызов. Наконец-то нашлось дело, которому можно отдаться целиком и полностью. Не изучать же все время, пока он отдыхает, пособие по тактике американского футбола!
Впрочем, истинная причина, которая толкала Трента на завоевание сердца мисс Рэмси, оставалась для него загадкой. Когда Трент ощутил близость ее стройного тела, кровь его закипела, а мгновенно разгоревшееся желание чуть не свело его с ума. Кто бы мог подумать, что Трента Гемблина, любимца дам, звезду холостяцких вечеринок, сможет так завести какая-то Эна Рэмси?
Глава 3
– Девушки, позвольте пригласить вас в кино, – объявил Трент за ужином, в тот момент, когда Руби подавала творожный торт с малиновой подливкой.
– В кино! Мой милый, с удовольствием!
– Еще бы! Клинт Иствуд в главной роли.
– Ах! Он такой лапочка! Я прямо дрожу, когда его вижу.
– Тетушка, советую вам захватить с собой документы. Мы идем на фильм «детям до 18». Вас могут не пропустить.
– Ах ты негодник!
Трент откинулся на спинку стула и одарил Руби белозубой улыбкой. Исподтишка он поглядел на мисс Рэмси. Все шло по плану – она побагровела от ярости.
– Благодарю вас за приглашение, но боюсь, что вам придется идти без меня.
– Неужели вы нас не поддержите? – изумилась Руби. – Неужели откажетесь посмотреть фильм с Клинтом Иствудом?
– Мне не удалось сделать всего, что я запланировала на сегодня, – с укором глядя на Трента, объяснила Рэна.
Трент как ни в чем не бывало с аппетитом поглощал кусок творожного торта.
– Но вы же обычно не работаете по вечерам. – Руби не теряла надежды переубедить свою гостью. – Я так поняла, что вам годится только дневное освещение.
– Да, обычно это так, – ответила Рэна. – Но сегодняшний день – исключение.
– Ну пожалуйста, Эна, присоединяйтесь к нам, – простонал Трент. – Я так рассчитывал на ваше согласие! – Из нагрудного кармана он достал три входных билета и помахал ими перед ней. – Видите, я уже купил вам билет.
– Он купил вам билет, – повторила за Трентом Руби.
– Очень сожалею, но Тренту не стоило приобретать билет, не заручившись моим согласием. Придется сдать его и получить обратно деньги.
Поднеся билет к глазам, Трент радостно продекламировал:
– Возврату не подлежит. Вот видите, – сказал он, как бы извиняясь, и протянул билет Рэне. – Обратно его уже не примут.
– Не примут, мисс Рэмси, – эхом отозвалась Руби, счастливая оттого, что ее племянник позаботился о мисс Рэмси. У нее ведь, бедняжки, совсем нет друзей, кроме какого-то типа по имени Барри. Единственное, что Руби о нем было известно, – это то, что Барри владел магазинчиком, где продавались изделия Рэны.
Руби по пальцам могла пересчитать, сколько раз за последнее время мисс Рэмси выезжала в свет. Из всех сидящих за столом именно ей был необходим этот поход в кино.
Рэна и помыслить не могла, о чем внезапно задумалась Руби. Сама она тем временем пыталась испепелить взглядом племянника хозяйки. Трент намеренно поставил ее в дурацкое положение. «Он за это еще поплатится», – предвкушая сладкую месть, подумала Рэна.
– Вы же собирались пойти на дневной сеанс, не так ли?
– Я передумал. К тому же фильм приятнее смотреть в компании. Не говоря уж о поедании поп-корна, – подмигнул ей Трент.
Рэна снова вскипела от ярости.
– Значит, все решено! – воскликнула Руби.
– Я, кажется, еще не дала согласия…
– Но вы же обязательно пойдете, дорогая?
Руби с мольбой взглянула на Рэну, и та не смогла отказать.
– Раз билет уже куплен, придется пойти, – грустно вздохнув, согласилась она.
– Отлично! – Руби, как маленькая девочка, захлопала в ладоши. – В таком случае пойдите и приведите себя в порядок. А я быстренько помою посуду. Встречаемся внизу.
Когда Рэна покидала столовую, Тренту хватило ума воздержаться от шуток.
Через пятнадцать минут они собрались у входной двери. Руби, с головы до ног одетая в красное, не скрывала разочарования по поводу туалета мисс Рэмси. Миссис Бейли жестоко ошиблась, надеясь, что поход в кино станет для ее постоялицы поводом наконец приодеться. Вопреки ее ожиданиям, девушка, облаченная в зеленые, как армейская форма, брюки и свисающую до колен рубашку, выглядела еще хуже, чем обычно. Неужели в шкафу у мисс Рэмси нет ничего, что хоть отчасти соответствовало бы климату и времени года, чего-нибудь легкого и воздушного?
Ее гостья потрудилась расчесать волосы, но теперь тяжелые пряди почти полностью закрывали лицо, предлагая постороннему взгляду любоваться лишь кончиком носа и этими ужасными очками.
Руби огорченно вздохнула и решила, что отсутствие у мисс Рэмси вкуса и уважения к моде – не повод портить себе вечер.
Под радостное щебетание Руби Трент проводил дам к тетушкиной машине. В его спортивном автомобиле вряд ли хватило бы места на троих.
Открывая переднюю дверцу, Трент жестом пригласил Рэну садиться. Вовремя сообразив, Рэна уступила место спереди Руби, а сама, не дожидаясь, пока Трент поухаживает за ней, забралась на заднее сиденье и захлопнула дверцу.
Заметив этот маневр, Трент улыбнулся. Затем обошел машину и сел на водительское сиденье. Итак, она разозлилась. Прекрасно!
Оттаивание мисс Рэмси может стать неплохим развлечением.
Кинотеатр был переполнен. Однако им повезло – удалось найти три свободных места в одном ряду. Предполагая, что Трент сначала пропустит дам вперед и только потом сядет сам, Рэна поспешила занять дальнее место.
Ее план сработал, но ненадолго. Когда свет погас и на экране замелькали титры, Трент изъявил желание сходить за прохладительными напитками. Когда он вернулся, то попросил Руби поменяться с ним местами, чтобы все трое могли насладиться купленным им поп-корном. Руби беспрекословно повиновалась, и через мгновение Трент уже сидел рядом с Рэной, тем самым сводя на нет все ее усилия держаться от него подальше.
Раздав прохладительные напитки, Трент вручил Руби коробочку шоколадных конфет и предложил отведать поп-корна.
– Спасибо, дорогой, но я воздержусь. От поп-корна меня пучит.
Рэна едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Вдруг девушка застыла от ужаса – колено соседа плотно прижалось к ее ноге. Широко расставив длинные мускулистые ноги, Трент расположил ведерко с поп-корном между ними, затем склонился к Рэне так близко, что губы коснулись ее уха.
– Угощайтесь, когда пожелаете, – шепнул Трент.
Рэна только презрительно фыркнула в ответ и уставилась на экран. Хватит того, что он трется об нее своим коленом и локтем прижимает ее руку!
Рэна не скрывала, что возмущена его поведением. Впрочем, самому Тренту было на это наплевать. Когда Рэна отодвигалась, его нога следовала за ней. Своим локтем Трент совсем оттеснил локоть Рэны. Пытаться высвободиться казалось занятием неблагодарным: пришлось бы шуметь и толкаться, поэтому девушка отказалась от этой затеи. К тому же ей совсем не хотелось, чтобы Трент догадывался, какие эмоции вызывают у нее прикосновения его стальных мускулов.
– Должно быть, через ваши очки Клинт Иствуд выглядит болезненно-бледным, – послышался шепот, от которого по спине забегали мурашки.
– Нет, с ним все в порядке.
– Почему вы не снимете очки?
– Без них я ничего не увижу.
– По-моему, стекла ваших очков не такие уж толстые. Вы уверены, что не хотите от них избавиться?
– Уверена.
На самом деле это были самые обычные солнцезащитные очки. Рэна не снимала их только потому, что даже без макияжа блеск ее глаз наверняка привлек бы внимание.
– Почему вы не берете поп-корн?
– Спасибо, но…
Трент придвинулся еще поближе.
– Я даже купил салфетки… на тот случай, если вам не захочется, чтобы я слизал крошки с ваших пальцев.
– Замолчите!!!
– Тс-с, тише, – зашипели на них сразу из нескольких рядов.
– В кино! Мой милый, с удовольствием!
– Еще бы! Клинт Иствуд в главной роли.
– Ах! Он такой лапочка! Я прямо дрожу, когда его вижу.
– Тетушка, советую вам захватить с собой документы. Мы идем на фильм «детям до 18». Вас могут не пропустить.
– Ах ты негодник!
Трент откинулся на спинку стула и одарил Руби белозубой улыбкой. Исподтишка он поглядел на мисс Рэмси. Все шло по плану – она побагровела от ярости.
– Благодарю вас за приглашение, но боюсь, что вам придется идти без меня.
– Неужели вы нас не поддержите? – изумилась Руби. – Неужели откажетесь посмотреть фильм с Клинтом Иствудом?
– Мне не удалось сделать всего, что я запланировала на сегодня, – с укором глядя на Трента, объяснила Рэна.
Трент как ни в чем не бывало с аппетитом поглощал кусок творожного торта.
– Но вы же обычно не работаете по вечерам. – Руби не теряла надежды переубедить свою гостью. – Я так поняла, что вам годится только дневное освещение.
– Да, обычно это так, – ответила Рэна. – Но сегодняшний день – исключение.
– Ну пожалуйста, Эна, присоединяйтесь к нам, – простонал Трент. – Я так рассчитывал на ваше согласие! – Из нагрудного кармана он достал три входных билета и помахал ими перед ней. – Видите, я уже купил вам билет.
– Он купил вам билет, – повторила за Трентом Руби.
– Очень сожалею, но Тренту не стоило приобретать билет, не заручившись моим согласием. Придется сдать его и получить обратно деньги.
Поднеся билет к глазам, Трент радостно продекламировал:
– Возврату не подлежит. Вот видите, – сказал он, как бы извиняясь, и протянул билет Рэне. – Обратно его уже не примут.
– Не примут, мисс Рэмси, – эхом отозвалась Руби, счастливая оттого, что ее племянник позаботился о мисс Рэмси. У нее ведь, бедняжки, совсем нет друзей, кроме какого-то типа по имени Барри. Единственное, что Руби о нем было известно, – это то, что Барри владел магазинчиком, где продавались изделия Рэны.
Руби по пальцам могла пересчитать, сколько раз за последнее время мисс Рэмси выезжала в свет. Из всех сидящих за столом именно ей был необходим этот поход в кино.
Рэна и помыслить не могла, о чем внезапно задумалась Руби. Сама она тем временем пыталась испепелить взглядом племянника хозяйки. Трент намеренно поставил ее в дурацкое положение. «Он за это еще поплатится», – предвкушая сладкую месть, подумала Рэна.
– Вы же собирались пойти на дневной сеанс, не так ли?
– Я передумал. К тому же фильм приятнее смотреть в компании. Не говоря уж о поедании поп-корна, – подмигнул ей Трент.
Рэна снова вскипела от ярости.
– Значит, все решено! – воскликнула Руби.
– Я, кажется, еще не дала согласия…
– Но вы же обязательно пойдете, дорогая?
Руби с мольбой взглянула на Рэну, и та не смогла отказать.
– Раз билет уже куплен, придется пойти, – грустно вздохнув, согласилась она.
– Отлично! – Руби, как маленькая девочка, захлопала в ладоши. – В таком случае пойдите и приведите себя в порядок. А я быстренько помою посуду. Встречаемся внизу.
Когда Рэна покидала столовую, Тренту хватило ума воздержаться от шуток.
Через пятнадцать минут они собрались у входной двери. Руби, с головы до ног одетая в красное, не скрывала разочарования по поводу туалета мисс Рэмси. Миссис Бейли жестоко ошиблась, надеясь, что поход в кино станет для ее постоялицы поводом наконец приодеться. Вопреки ее ожиданиям, девушка, облаченная в зеленые, как армейская форма, брюки и свисающую до колен рубашку, выглядела еще хуже, чем обычно. Неужели в шкафу у мисс Рэмси нет ничего, что хоть отчасти соответствовало бы климату и времени года, чего-нибудь легкого и воздушного?
Ее гостья потрудилась расчесать волосы, но теперь тяжелые пряди почти полностью закрывали лицо, предлагая постороннему взгляду любоваться лишь кончиком носа и этими ужасными очками.
Руби огорченно вздохнула и решила, что отсутствие у мисс Рэмси вкуса и уважения к моде – не повод портить себе вечер.
Под радостное щебетание Руби Трент проводил дам к тетушкиной машине. В его спортивном автомобиле вряд ли хватило бы места на троих.
Открывая переднюю дверцу, Трент жестом пригласил Рэну садиться. Вовремя сообразив, Рэна уступила место спереди Руби, а сама, не дожидаясь, пока Трент поухаживает за ней, забралась на заднее сиденье и захлопнула дверцу.
Заметив этот маневр, Трент улыбнулся. Затем обошел машину и сел на водительское сиденье. Итак, она разозлилась. Прекрасно!
Оттаивание мисс Рэмси может стать неплохим развлечением.
Кинотеатр был переполнен. Однако им повезло – удалось найти три свободных места в одном ряду. Предполагая, что Трент сначала пропустит дам вперед и только потом сядет сам, Рэна поспешила занять дальнее место.
Ее план сработал, но ненадолго. Когда свет погас и на экране замелькали титры, Трент изъявил желание сходить за прохладительными напитками. Когда он вернулся, то попросил Руби поменяться с ним местами, чтобы все трое могли насладиться купленным им поп-корном. Руби беспрекословно повиновалась, и через мгновение Трент уже сидел рядом с Рэной, тем самым сводя на нет все ее усилия держаться от него подальше.
Раздав прохладительные напитки, Трент вручил Руби коробочку шоколадных конфет и предложил отведать поп-корна.
– Спасибо, дорогой, но я воздержусь. От поп-корна меня пучит.
Рэна едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Вдруг девушка застыла от ужаса – колено соседа плотно прижалось к ее ноге. Широко расставив длинные мускулистые ноги, Трент расположил ведерко с поп-корном между ними, затем склонился к Рэне так близко, что губы коснулись ее уха.
– Угощайтесь, когда пожелаете, – шепнул Трент.
Рэна только презрительно фыркнула в ответ и уставилась на экран. Хватит того, что он трется об нее своим коленом и локтем прижимает ее руку!
Рэна не скрывала, что возмущена его поведением. Впрочем, самому Тренту было на это наплевать. Когда Рэна отодвигалась, его нога следовала за ней. Своим локтем Трент совсем оттеснил локоть Рэны. Пытаться высвободиться казалось занятием неблагодарным: пришлось бы шуметь и толкаться, поэтому девушка отказалась от этой затеи. К тому же ей совсем не хотелось, чтобы Трент догадывался, какие эмоции вызывают у нее прикосновения его стальных мускулов.
– Должно быть, через ваши очки Клинт Иствуд выглядит болезненно-бледным, – послышался шепот, от которого по спине забегали мурашки.
– Нет, с ним все в порядке.
– Почему вы не снимете очки?
– Без них я ничего не увижу.
– По-моему, стекла ваших очков не такие уж толстые. Вы уверены, что не хотите от них избавиться?
– Уверена.
На самом деле это были самые обычные солнцезащитные очки. Рэна не снимала их только потому, что даже без макияжа блеск ее глаз наверняка привлек бы внимание.
– Почему вы не берете поп-корн?
– Спасибо, но…
Трент придвинулся еще поближе.
– Я даже купил салфетки… на тот случай, если вам не захочется, чтобы я слизал крошки с ваших пальцев.
– Замолчите!!!
– Тс-с, тише, – зашипели на них сразу из нескольких рядов.