Страница:
Сюзан Рэмси даже не попыталась утешить убитую горем дочь. Теперь, как никогда, она нуждалась в поддержке, искала того, кто мог бы вселить в нее уверенность, что жизнь продолжается. И кажется, она наконец нашла такого человека и инстинктивно потянулась к нему.
Тренту хватило секунды, чтобы понять, что от него требуется. Он присел рядом с Рэной и заключил ее в объятия. Не говоря ни слова, он уткнулся лицом в ее еще влажные от дождя волосы. Затем бережно прижал голову Рэны к своему плечу. Она не сопротивлялась, потоки безутешных, соленых слез оросили его рубашку.
Пропуская меж пальцев пряди ее волос, Трент поражался их густоте, пышности и шелковистости. Затем Трент прикоснулся губами к мочке ее уха.
– Я так за тебя беспокоился. Тронутая его заботой, таким редким и драгоценным даром, Рэна положила руку ему на грудь и ощутила рельеф его железных мускулов.
– Куда ты уезжала, Эна?
Это имя показалось незнакомым, чужим, и Рэна на мгновение удивилась, почему Трент не называет ее, как все. Затем она вспомнила все и поняла, что имя Эна было враньем, фальшивкой, как и ее прежняя блестящая жизнь – вереницей обманов, из которой умелый мастер соткал некий эффектный, но насквозь искусственный образ. В этот момент больше всего на свете ей хотелось, чтобы губы Трента шептали ее подлинное имя, чтобы, когда он произносит это имя, она чувствовала его дыхание на своей щеке. Ей хотелось увидеть, как движутся его губы, произнося имя «Рэна».
– Почему ты плачешь? Где ты была?
– Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем.
– Я застал тебя рыдающей в темноте, и ты хочешь, чтобы я сделал вид, будто ничего не происходит? Скажи, что с тобой стряслось? Может быть, я чем-то смогу помочь. Где ты была и почему уехала, даже не попрощавшись?
Рэна всхлипнула и оттолкнула Трента. Тыльной стороной ладони она вытерла заплаканное лицо и вдруг поняла, что забыла надеть очки. Правда, в темноте ее заплывшее от слез лицо вряд ли узнал бы даже кто-то близкий.
– Мне пришлось уехать на похороны друга.
Выдержав паузу, Трент обнял ее за плечи и указательным пальцем провел по ее щеке, собирая остатки горьких слез.
– Прими мои соболезнования. Это был близкий друг?
– Очень.
– Внезапная смерть?
Рэна вновь закрыла лицо ладонями.
– Да, да… – простонала она. – Самоубийство.
Трент тихо чертыхнулся, и его рука вновь сжала плечо Рэны.
– Да, такое сложно пережить. Я знаю это не понаслышке. Раньше, еще до того как я пришел в команду «Хьюстонские мустанги», у меня был приятель. Он получил серьезную травму коленного сустава, и через некоторое время ему сообщили, что он больше не будет играть. После этого он застрелился. Так что я на своей шкуре испытал то, что чувствуешь сейчас ты.
– Нет, не испытал! – в отчаянии вскрикнула Рэна, вырываясь из его объятий и резко вскакивая. – Твой друг покончил с собой не по твоей вине!
Рэна стремглав бросилась к лестнице, но Трент настиг ее и, схватив за руку, развернул к себе лицом.
– Ты хочешь сказать, что он совершил самоубийство из-за тебя?
– Да.
– Я не верю в это, – слегка тряхнув ее, чтобы привести в чувство, уверенно сказал Трент. – Ты не должна брать на себя ответственность за чужую жизнь. Никто не должен этого делать.
– Ах, Трент, повтори мне это столько раз, сколько потребуется для того, чтобы и я поверила. Если для того, чтобы убедить меня, надо повторить это тысячу раз, пожалуйста, сделай это.
Трент привлек ее к себе и крепко обнял.
– Это правда. Пожалуйста, поверь мне. Если твой друг задумал совершить самоубийство, предотвратить это было не в твоих силах. Возможно, ты могла отсрочить такую развязку, но лишь на время.
– Я не пришла ему на помощь, когда он в этом нуждался.
– Большинство из нас учится мириться с невзгодами. Что делать, если твоему приятелю это не удалось.
Он прижал ее к себе и долго не выпускал из объятий, слегка покачиваясь взад-вперед, будто убаюкивал ребенка.
– Тебе немного лучше? – ласково спросил Трент.
– Да. Боль не ушла, но она уже не такая острая.
Не выпуская Рэну из объятий, Трент прислонил ее к стене, но руки ее все еще покоились на плечах Трента.
– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через весь этот кошмар.
– Спасибо тебе за то, что поддержал меня. Знаешь, мне не с кем было поделиться моим горем. Мне так не хватало… не хватало тебя.
– Я рад, что оказался рядом с тобой в нужный момент.
Теперь его объятия, его ласки стали иными. Он перестал думать о том, чтобы утешить ее. Трентом овладело совсем другое чувство.
– Эна?
– Да.
Он склонился над ней и заглянул ей в глаза.
– Эна…
Его губы, такие горячие, страстные, завладели губами Рэны. Взяв ее лицо в ладони, Трент осыпал его поцелуями. Он чувствовал, что внутри у него как будто дрожит туго натянутая струна.
Пальцы Рэны впились в его плечи. Отвернув лицо, она выдохнула тихое «нет».
– Да. – Трент не давал ей возможности протестовать. Его губы снова впились в нежный манящий бутон ее рта, и этот поцелуй не оставил Рэне сил для сопротивления. У нее подогнулись колени, и если бы Трент не поддерживал ее, она бы непременно упала.
Рэна обвила его шею. Она всем своим существом ощущала, как в груди его нарастает какой-то первобытный рык, порожденный диким, страстным, необузданным желанием.
Его язык проскользнул между ее губами, и словно вспышка фейерверка озарила темное пространство. Влажный, теплый и бархатно-мягкий язык показался ей изысканным лакомством, отведанным впервые. Она не препятствовала его движениям, и он пользовался этой вседозволенностью. Толчками он продвигался вглубь ее рта, и от этого волны приятной дрожи прокатывались по ее телу, все оно трепетало от удовольствия, а сердце бешено стучало, словно пытаясь вырваться из груди.
Они остановились, чтобы отдышаться, с изумлением взглянули друг на друга и вновь слились в объятии. После того как они впервые отведали запретный плод, их охватил такой голод, что новый поцелуй длился целую вечность.
Трент атаковал, но и Рэна не оставалась пассивной. Ею овладела жадность, порожденная невежеством и длительным воздержанием. Ни ее юный муж, ни другие мужчины никогда не целовали ее с такой необузданной страстью, как это делал сейчас Трент.
Для него словно не существовало ни преград, ни запретов. Вновь и вновь его рот впивался в губы Рэны. Казалось, он никак не мог насытиться этими поцелуями, но вскоре ему захотелось большего.
Он скользнул ладонями по ее плечам вниз до талии и резким движением поднял ее, оторвал от пола и прижал к себе.
– Я хочу тебя, – прошептал он, губами оставляя огненный след на ее шее.
– Мы не можем…
– Можем.
– Где Руби?
– Ее нет. Мы одни.
– Но…
– Никаких «но». Мы оба знали, что этому суждено произойти.
Да, Рэна это действительно знала. В тот самый момент, когда однажды утром вышла в коридор и столкнулась с Трентом, она поняла, что этот человек опасен. Конечно, он не угрожал ее жизни, но от него следовало держаться подальше. Когда Рэна впервые заглянула в его глаза цвета горького шоколада, увидела его улыбку, она поняла – Тренту Гемблину суждено изменить ее жизнь. И вот она смирилась с волей Всевышнего… Однако отнюдь не из смирения она позволяла Тренту ласкать ее грудь. Блаженно закрыв глаза, Рэна ощущала на своей коже его нежные пальцы. А теплые губы тем временем приникли к ее шее, покрывая шелковую гладь поцелуями.
Неистово и неловко он начал расстегивать ее блузку, торопясь увидеть то, что уже узнали его руки. И вот показалась прозрачная кружевная комбинация.
– Боже мой… – вырвалось из него, когда он отошел, чтобы взглянуть на свое открытие. Ему хотелось включить свет, чтобы убедиться, что глаза не обманывают его, – безупречно красивая грудь, небольшого размера, но прекрасной формы! Великолепная, белоснежная кожа светилась, и соски были такие нежные, как бутоны роз.
Едва дотрагиваясь до кружев комбинации, пальцы Трента порхали вокруг женщины его мечты, которую так долго скрывал ворох безвкусной одежды. Мечта стала явью. Удивительно, но это не было плодом его воображения, очередной фантазией, это происходило на самом деле. Вот она, мечта, настоящая, живая, перед ним!
Через прозрачное кружево Трент ощущал тепло ее кожи. Ее тело отзывалось на каждое прикосновение. Волны желания омывали его, и он не мог больше сдерживаться. Страсть бушевала, криком вырываясь наружу. Трент опустил тонкие лямки комбинации и со вздохом, больше похожим на стон, впился губами в набухший сосок.
Рэна выкрикнула его имя, пальцами зарываясь в густую копну его волос. Она закрыла глаза и тяжело дышала, будто какое-то невидимое препятствие мешало воздуху выходить из ее легких. Каждый раз, когда язык Трента касался ее соска, ее тело содрогалось. От растущего желания плоть истекала соком.
Не нужно было слов: будто связанные невидимыми ниточками, их тела и так понимали друг друга. Руки Трента медленно скользнули по округлостям ее бедер. Рэна вздрогнула и затаила дыхание. Конечно, он не станет… Не здесь. Не сейчас.
Однако Трент уже не мог остановиться. Он хотел открывать, познавать и изучать ее тело. Медленно, наслаждаясь осязанием шелковистой волшебной поверхности, его ладони то поднимались вверх, то опускались вниз, то внезапно замирали, словно хотели продлить удивительные мгновения чудесной прогулки. Рэна слабела и задыхалась. Пытаясь удержаться на ногах или хотя бы не улететь в другую галактику, она схватилась за его плечи. Она целиком была во власти Трента, во власти его прикосновений.
Рэна на мгновение открыла глаза. Их взгляды встретились. Его глаза горели в темноте словно раскаленные угли. Нет, она не будет сопротивляться. Потому что не хочет.
Она сгорала от желания всецело отдаться Тренту Гемблину.
Губы Трента путешествовали по ее шее, беспорядочно рассыпая пылкие поцелуи. Сердце Рэны чуть было не вырвалось из груди, когда горячие губы вновь сомкнулись на ее соске. Нежно, медленно, будто художник кистью, язык обводил розовую окружность.
Он продолжал и продолжал свои ласки, вызывая у Рэны сладостное волнение.
Одна за другой накатывались на нее теплые волны, каждый раз заставляя вздрагивать. Казалось, это не кончится никогда. По ее телу прошла чувственная дрожь, словно морская волна, оставляющая на берегу кружевной узор из сверкающих пузырьков, которые, лопаясь, один за другим впитываются во влажный песок.
Трент нежно поцеловал ее в щеку, и это вернуло ее к действительности. Рэна открыла глаза и увидела, что Трент, улыбаясь, наблюдает за ней.
Лицо его было спокойным и умиротворенным, однако возбужденная плоть требовала продолжения. Рэна чувствовала, как кипит его кровь, подогреваемая так и не получившей выхода страстью.
И тогда это случилось. Тело Рэны, словно диковинный цветок, обняло его своими лепестками.
Трент застонал от блаженства, и Рэна с благодарностью приняла этот стон. Она дарила ему всю себя, а не только свое красивое тело.
Наконец они достигли вершины, и ощущение это было настолько всеобъемлющим и чудесным, что и тела, и души, в последний раз содрогнувшись, впали в сладкое оцепенение.
Лишившись сил, они постепенно расслабились, но по-прежнему ощущали удивительную близость. Сердца бились в унисон. Голова Рэны покоилась на груди Трента.
Барабанивший по стеклам дождь казался прекрасной колыбельной. Часы на каминной полке в гостиной отсчитывали минуты, но Трент и Рэна находились в ином временном измерении.
Не произнося ни слова, он взял ее за руку и повел в сторону лестницы. Медленно взбираясь по ступенькам на второй этаж, Трент не спускал глаз со своей возлюбленной. Они вошли в его спальню, и Трент закрыл дверь, оставляя за ней всю суету и неприятности суровой действительности. Затем подошел к кровати, сдернул покрывало и жестом пригласил Рэну подойти поближе.
– Нам нужно поговорить, – охрипшим голосом сказала она.
– Нет, не нужно. – И он начал неторопливо расстегивать рубашку.
Наблюдая за ним, Рэна почувствовала, как желание просыпается в ней с новой силой. Стянув через голову рубашку, Трент небрежно бросил ее на пол. За ней последовали джинсы.
Затем Трент медленно направился к Рэне через затемненную комнату. Призрачный лунный свет отбрасывал мерцающие блики на его глянцевую кожу. Руки Рэны бессильно опустились: она почувствовала себя совершенно беззащитной перед его силой и красотой. Не говоря ни слова, Трент снял с нее блузку и кинул ее к своей одежде.
– Трент… – выдохнула Рэна, чувствуя, что не в силах больше стоять.
– Тс-с.
Когда Рэна осталась обнаженной, Трент бережно подхватил ее на руки и отнес на постель.
И снова их губы слились в бесконечном поцелуе.
Вскоре Рэне стало трудно дышать.
– Все еще желаешь поговорить?
– Мы должны… – простонала она, когда губы Трента завладели ее соском.
– Вас никто не учил расслабляться, мисс Рэмси? – Трент опускался все ниже, покрывая поцелуями ее живот.
– Трент!
– Что?
– Нам действительно следовало бы… Она прервала фразу на полуслове. Ласки Трента были настолько смелы, что она чуть не потеряла сознание.
– Вот что нам действительно следует делать, – прошептал он. – И лично я намерен заниматься этим еще очень-очень долго.
Глава 7
Тренту хватило секунды, чтобы понять, что от него требуется. Он присел рядом с Рэной и заключил ее в объятия. Не говоря ни слова, он уткнулся лицом в ее еще влажные от дождя волосы. Затем бережно прижал голову Рэны к своему плечу. Она не сопротивлялась, потоки безутешных, соленых слез оросили его рубашку.
Пропуская меж пальцев пряди ее волос, Трент поражался их густоте, пышности и шелковистости. Затем Трент прикоснулся губами к мочке ее уха.
– Я так за тебя беспокоился. Тронутая его заботой, таким редким и драгоценным даром, Рэна положила руку ему на грудь и ощутила рельеф его железных мускулов.
– Куда ты уезжала, Эна?
Это имя показалось незнакомым, чужим, и Рэна на мгновение удивилась, почему Трент не называет ее, как все. Затем она вспомнила все и поняла, что имя Эна было враньем, фальшивкой, как и ее прежняя блестящая жизнь – вереницей обманов, из которой умелый мастер соткал некий эффектный, но насквозь искусственный образ. В этот момент больше всего на свете ей хотелось, чтобы губы Трента шептали ее подлинное имя, чтобы, когда он произносит это имя, она чувствовала его дыхание на своей щеке. Ей хотелось увидеть, как движутся его губы, произнося имя «Рэна».
– Почему ты плачешь? Где ты была?
– Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем.
– Я застал тебя рыдающей в темноте, и ты хочешь, чтобы я сделал вид, будто ничего не происходит? Скажи, что с тобой стряслось? Может быть, я чем-то смогу помочь. Где ты была и почему уехала, даже не попрощавшись?
Рэна всхлипнула и оттолкнула Трента. Тыльной стороной ладони она вытерла заплаканное лицо и вдруг поняла, что забыла надеть очки. Правда, в темноте ее заплывшее от слез лицо вряд ли узнал бы даже кто-то близкий.
– Мне пришлось уехать на похороны друга.
Выдержав паузу, Трент обнял ее за плечи и указательным пальцем провел по ее щеке, собирая остатки горьких слез.
– Прими мои соболезнования. Это был близкий друг?
– Очень.
– Внезапная смерть?
Рэна вновь закрыла лицо ладонями.
– Да, да… – простонала она. – Самоубийство.
Трент тихо чертыхнулся, и его рука вновь сжала плечо Рэны.
– Да, такое сложно пережить. Я знаю это не понаслышке. Раньше, еще до того как я пришел в команду «Хьюстонские мустанги», у меня был приятель. Он получил серьезную травму коленного сустава, и через некоторое время ему сообщили, что он больше не будет играть. После этого он застрелился. Так что я на своей шкуре испытал то, что чувствуешь сейчас ты.
– Нет, не испытал! – в отчаянии вскрикнула Рэна, вырываясь из его объятий и резко вскакивая. – Твой друг покончил с собой не по твоей вине!
Рэна стремглав бросилась к лестнице, но Трент настиг ее и, схватив за руку, развернул к себе лицом.
– Ты хочешь сказать, что он совершил самоубийство из-за тебя?
– Да.
– Я не верю в это, – слегка тряхнув ее, чтобы привести в чувство, уверенно сказал Трент. – Ты не должна брать на себя ответственность за чужую жизнь. Никто не должен этого делать.
– Ах, Трент, повтори мне это столько раз, сколько потребуется для того, чтобы и я поверила. Если для того, чтобы убедить меня, надо повторить это тысячу раз, пожалуйста, сделай это.
Трент привлек ее к себе и крепко обнял.
– Это правда. Пожалуйста, поверь мне. Если твой друг задумал совершить самоубийство, предотвратить это было не в твоих силах. Возможно, ты могла отсрочить такую развязку, но лишь на время.
– Я не пришла ему на помощь, когда он в этом нуждался.
– Большинство из нас учится мириться с невзгодами. Что делать, если твоему приятелю это не удалось.
Он прижал ее к себе и долго не выпускал из объятий, слегка покачиваясь взад-вперед, будто убаюкивал ребенка.
– Тебе немного лучше? – ласково спросил Трент.
– Да. Боль не ушла, но она уже не такая острая.
Не выпуская Рэну из объятий, Трент прислонил ее к стене, но руки ее все еще покоились на плечах Трента.
– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через весь этот кошмар.
– Спасибо тебе за то, что поддержал меня. Знаешь, мне не с кем было поделиться моим горем. Мне так не хватало… не хватало тебя.
– Я рад, что оказался рядом с тобой в нужный момент.
Теперь его объятия, его ласки стали иными. Он перестал думать о том, чтобы утешить ее. Трентом овладело совсем другое чувство.
– Эна?
– Да.
Он склонился над ней и заглянул ей в глаза.
– Эна…
Его губы, такие горячие, страстные, завладели губами Рэны. Взяв ее лицо в ладони, Трент осыпал его поцелуями. Он чувствовал, что внутри у него как будто дрожит туго натянутая струна.
Пальцы Рэны впились в его плечи. Отвернув лицо, она выдохнула тихое «нет».
– Да. – Трент не давал ей возможности протестовать. Его губы снова впились в нежный манящий бутон ее рта, и этот поцелуй не оставил Рэне сил для сопротивления. У нее подогнулись колени, и если бы Трент не поддерживал ее, она бы непременно упала.
Рэна обвила его шею. Она всем своим существом ощущала, как в груди его нарастает какой-то первобытный рык, порожденный диким, страстным, необузданным желанием.
Его язык проскользнул между ее губами, и словно вспышка фейерверка озарила темное пространство. Влажный, теплый и бархатно-мягкий язык показался ей изысканным лакомством, отведанным впервые. Она не препятствовала его движениям, и он пользовался этой вседозволенностью. Толчками он продвигался вглубь ее рта, и от этого волны приятной дрожи прокатывались по ее телу, все оно трепетало от удовольствия, а сердце бешено стучало, словно пытаясь вырваться из груди.
Они остановились, чтобы отдышаться, с изумлением взглянули друг на друга и вновь слились в объятии. После того как они впервые отведали запретный плод, их охватил такой голод, что новый поцелуй длился целую вечность.
Трент атаковал, но и Рэна не оставалась пассивной. Ею овладела жадность, порожденная невежеством и длительным воздержанием. Ни ее юный муж, ни другие мужчины никогда не целовали ее с такой необузданной страстью, как это делал сейчас Трент.
Для него словно не существовало ни преград, ни запретов. Вновь и вновь его рот впивался в губы Рэны. Казалось, он никак не мог насытиться этими поцелуями, но вскоре ему захотелось большего.
Он скользнул ладонями по ее плечам вниз до талии и резким движением поднял ее, оторвал от пола и прижал к себе.
– Я хочу тебя, – прошептал он, губами оставляя огненный след на ее шее.
– Мы не можем…
– Можем.
– Где Руби?
– Ее нет. Мы одни.
– Но…
– Никаких «но». Мы оба знали, что этому суждено произойти.
Да, Рэна это действительно знала. В тот самый момент, когда однажды утром вышла в коридор и столкнулась с Трентом, она поняла, что этот человек опасен. Конечно, он не угрожал ее жизни, но от него следовало держаться подальше. Когда Рэна впервые заглянула в его глаза цвета горького шоколада, увидела его улыбку, она поняла – Тренту Гемблину суждено изменить ее жизнь. И вот она смирилась с волей Всевышнего… Однако отнюдь не из смирения она позволяла Тренту ласкать ее грудь. Блаженно закрыв глаза, Рэна ощущала на своей коже его нежные пальцы. А теплые губы тем временем приникли к ее шее, покрывая шелковую гладь поцелуями.
Неистово и неловко он начал расстегивать ее блузку, торопясь увидеть то, что уже узнали его руки. И вот показалась прозрачная кружевная комбинация.
– Боже мой… – вырвалось из него, когда он отошел, чтобы взглянуть на свое открытие. Ему хотелось включить свет, чтобы убедиться, что глаза не обманывают его, – безупречно красивая грудь, небольшого размера, но прекрасной формы! Великолепная, белоснежная кожа светилась, и соски были такие нежные, как бутоны роз.
Едва дотрагиваясь до кружев комбинации, пальцы Трента порхали вокруг женщины его мечты, которую так долго скрывал ворох безвкусной одежды. Мечта стала явью. Удивительно, но это не было плодом его воображения, очередной фантазией, это происходило на самом деле. Вот она, мечта, настоящая, живая, перед ним!
Через прозрачное кружево Трент ощущал тепло ее кожи. Ее тело отзывалось на каждое прикосновение. Волны желания омывали его, и он не мог больше сдерживаться. Страсть бушевала, криком вырываясь наружу. Трент опустил тонкие лямки комбинации и со вздохом, больше похожим на стон, впился губами в набухший сосок.
Рэна выкрикнула его имя, пальцами зарываясь в густую копну его волос. Она закрыла глаза и тяжело дышала, будто какое-то невидимое препятствие мешало воздуху выходить из ее легких. Каждый раз, когда язык Трента касался ее соска, ее тело содрогалось. От растущего желания плоть истекала соком.
Не нужно было слов: будто связанные невидимыми ниточками, их тела и так понимали друг друга. Руки Трента медленно скользнули по округлостям ее бедер. Рэна вздрогнула и затаила дыхание. Конечно, он не станет… Не здесь. Не сейчас.
Однако Трент уже не мог остановиться. Он хотел открывать, познавать и изучать ее тело. Медленно, наслаждаясь осязанием шелковистой волшебной поверхности, его ладони то поднимались вверх, то опускались вниз, то внезапно замирали, словно хотели продлить удивительные мгновения чудесной прогулки. Рэна слабела и задыхалась. Пытаясь удержаться на ногах или хотя бы не улететь в другую галактику, она схватилась за его плечи. Она целиком была во власти Трента, во власти его прикосновений.
Рэна на мгновение открыла глаза. Их взгляды встретились. Его глаза горели в темноте словно раскаленные угли. Нет, она не будет сопротивляться. Потому что не хочет.
Она сгорала от желания всецело отдаться Тренту Гемблину.
Губы Трента путешествовали по ее шее, беспорядочно рассыпая пылкие поцелуи. Сердце Рэны чуть было не вырвалось из груди, когда горячие губы вновь сомкнулись на ее соске. Нежно, медленно, будто художник кистью, язык обводил розовую окружность.
Он продолжал и продолжал свои ласки, вызывая у Рэны сладостное волнение.
Одна за другой накатывались на нее теплые волны, каждый раз заставляя вздрагивать. Казалось, это не кончится никогда. По ее телу прошла чувственная дрожь, словно морская волна, оставляющая на берегу кружевной узор из сверкающих пузырьков, которые, лопаясь, один за другим впитываются во влажный песок.
Трент нежно поцеловал ее в щеку, и это вернуло ее к действительности. Рэна открыла глаза и увидела, что Трент, улыбаясь, наблюдает за ней.
Лицо его было спокойным и умиротворенным, однако возбужденная плоть требовала продолжения. Рэна чувствовала, как кипит его кровь, подогреваемая так и не получившей выхода страстью.
И тогда это случилось. Тело Рэны, словно диковинный цветок, обняло его своими лепестками.
Трент застонал от блаженства, и Рэна с благодарностью приняла этот стон. Она дарила ему всю себя, а не только свое красивое тело.
Наконец они достигли вершины, и ощущение это было настолько всеобъемлющим и чудесным, что и тела, и души, в последний раз содрогнувшись, впали в сладкое оцепенение.
Лишившись сил, они постепенно расслабились, но по-прежнему ощущали удивительную близость. Сердца бились в унисон. Голова Рэны покоилась на груди Трента.
Барабанивший по стеклам дождь казался прекрасной колыбельной. Часы на каминной полке в гостиной отсчитывали минуты, но Трент и Рэна находились в ином временном измерении.
Не произнося ни слова, он взял ее за руку и повел в сторону лестницы. Медленно взбираясь по ступенькам на второй этаж, Трент не спускал глаз со своей возлюбленной. Они вошли в его спальню, и Трент закрыл дверь, оставляя за ней всю суету и неприятности суровой действительности. Затем подошел к кровати, сдернул покрывало и жестом пригласил Рэну подойти поближе.
– Нам нужно поговорить, – охрипшим голосом сказала она.
– Нет, не нужно. – И он начал неторопливо расстегивать рубашку.
Наблюдая за ним, Рэна почувствовала, как желание просыпается в ней с новой силой. Стянув через голову рубашку, Трент небрежно бросил ее на пол. За ней последовали джинсы.
Затем Трент медленно направился к Рэне через затемненную комнату. Призрачный лунный свет отбрасывал мерцающие блики на его глянцевую кожу. Руки Рэны бессильно опустились: она почувствовала себя совершенно беззащитной перед его силой и красотой. Не говоря ни слова, Трент снял с нее блузку и кинул ее к своей одежде.
– Трент… – выдохнула Рэна, чувствуя, что не в силах больше стоять.
– Тс-с.
Когда Рэна осталась обнаженной, Трент бережно подхватил ее на руки и отнес на постель.
И снова их губы слились в бесконечном поцелуе.
Вскоре Рэне стало трудно дышать.
– Все еще желаешь поговорить?
– Мы должны… – простонала она, когда губы Трента завладели ее соском.
– Вас никто не учил расслабляться, мисс Рэмси? – Трент опускался все ниже, покрывая поцелуями ее живот.
– Трент!
– Что?
– Нам действительно следовало бы… Она прервала фразу на полуслове. Ласки Трента были настолько смелы, что она чуть не потеряла сознание.
– Вот что нам действительно следует делать, – прошептал он. – И лично я намерен заниматься этим еще очень-очень долго.
Глава 7
– Кстати, ты так и не сказал мне, где Руби.
Трент вытянул под одеялом длинные ноги и подвинулся поближе к Рэне.
– А ты и не спрашивала, – сказал он, прижимаясь носом к ее щеке.
– Нет, спрашивала.
– Правда? Наверное, я не расслышал, потому что был занят кое-чем другим.
– Ты лишь упомянул, что мы одни.
– Так и сказал? – Он хихикнул и наградил ее еще одним пылким поцелуем. – Да, этот старый холл видел на своем веку многое, но такое – вряд ли.
Рэна вцепилась в его волосы так, что он вскрикнул.
– Сдаюсь, – сказал Трент. – С утра тетушка уехала навестить приболевшую подругу. Она сообщила, что вернется только завтра. Поэтому, – Трент сделал многозначительную паузу, – весь дом в нашем распоряжении.
– Но нам не нужен весь дом, если есть эта постель.
– В общем, ты права. Но кто знает, как дальше будут разворачиваться события?
За сим последовал очередной нежный поцелуй.
– Я и не представляла нас вместе в подобной обстановке, – послышался ее шепот.
– А я представлял. И очень часто.
– Ну на самом деле я тоже, но… В общем, ты понимаешь, что я хочу сказать.
– Я никогда не предполагал, что ты такая, – восхищенно заметил Трент, проводя ладонью по изгибу ее бедра.
– В каком смысле?
– Я не знал, какое тело скрывают твои одежды. Признаюсь, один из моих самых ценных талантов – умение раздеть женщину глазами. – Трент нахмурился. – С тобой у меня ничего не получалось, и это приводило меня в бешенство. Мне безумно хотелось взглянуть на твое обнаженное тело, – продолжал он, нежно гладя ее груди, – и я приятно удивлен тем, что увидел.
Легкая щетина на его подбородке восхитительно покалывала ее чувствительную кожу.
Дождь не прекращался. Под его барабанную дробь они любили друг друга всю ночь.
Вряд ли можно было найти людей, более подходящих друг другу. На каждое прикосновение Трента тело Рэны откликалось с такой готовностью, о возможности которой девушка даже не подозревала. Их тела сливались снова и снова, и каждый раз Тренту удавалось вознести Рэну на очередную, еще более высокую вершину.
Постепенно Рэна перестала стесняться. А ведь поначалу она боялась даже прикоснуться к нему, не говоря уж о том, чтобы проявлять какую-то инициативу.
– Положи руки мне на грудь, – приказал он, задыхаясь, и перевернул ее так, что она оказалась над ним. – Дотронься до меня. Я прошу тебя, дотронься.
Безропотно подчиняясь, Рэна осторожно прикоснулась к его груди. Она почувствовала, как под ее ладонью колотится его сердце.
Только один раз за всю ночь гармония между любовниками была нарушена – когда Трент потянулся к тумбочке возле кровати, чтобы включить лампу.
– Нет! – закричала Рэна и рывком натянула на себя одеяло. Трент опешил:
– Я только хотел посмотреть на тебя.
– Нет, прошу тебя. Если хочешь, чтобы я осталась, не зажигай свет.
– Не понимаю.
Трент действительно не понимал, в чем дело. Минуту назад она была готова к любым безумствам, а теперь испугалась включенной лампочки. Трент обнял ее.
– Ты красива. Я это чувствую, и мне очень хочется взглянуть на тебя при свете. Рэна уткнулась лицом в его грудь.
– Умоляю тебя, не надо. Мне больше нравится, когда темно.
Она знала, что копна ее растрепавшихся волос выглядит сейчас так же, как на многих ее фотографиях в журналах. Хотя она и набрала пару лишних килограммов, ее вполне можно было связать с образом, запечатленным фотографами. К тому же Рэна была настолько неосмотрительна, что оставила очки в холле.
Зачем омрачать этот дивный вечер? Трент любил ее такой, какой знал, и ему было наплевать на ее внешность. Стоит ли ставить под угрозу их отношения и допускать, чтобы правда открылась ему именно сейчас? Огорченно вздохнув, Трент смирился. Позже он даже нашел это маленькое недоразумение забавным:
– Я и не предполагал, что ты настолько застенчива.
«Если бы ты побывал за кулисами показа мод, ты был бы обо мне другого мнения», – подумала девушка. Надменно вскинув голову, гордые манекенщицы уверенно дефилировали по подиуму. Кто бы мог узнать в этих неприступных красавицах суетящихся в раздевалках полуобнаженных девиц? Рэну же всегда окружал многочисленный персонал, готовя ее к следующему выходу; на ее долю оставался лишь труд менять шляпку или серьги.
Чужие руки одевали и раздевали ее, наверное, столько же раз, сколько ей доводилось проделывать это самостоятельно. Стесняться собственной наготы, работая с дизайнерами, фотографами и портными, было едва ли возможно. К тому же их прикосновения носили чисто утилитарный характер, в их отношениях не было места эмоциям, и Рэна быстро научилась не обращать на это никакого внимания. Ее мать вообще не придавала значения подобным мелочам.
Очевидно, именно поэтому трепетные прикосновения Трента так действовали на нее. Наверное, она просто изголодалась по теплу ласковых рук любящего человека. Пусть Трент думает, что она застенчива. В этом не было ничего страшного. Рэна решила играть эту роль до конца.
– Тебя удивляет моя робость?
– Честно говоря, да. Тем более что ты уже побывала замужем, и я у тебя не первый. – Трент погладил ее по спине, а потом спросил:
– Может быть, ты расскажешь о своем браке, или тебе слишком больно вспоминать об этом?
– Раньше было больно, но все это случилось так давно, что теперь мне кажется, будто это происходило не со мной, а с кем-то другим. Тогда я только-только окончила школу.
– Так это был школьный роман?
– Да, что-то в этом роде.
На самом деле до свадьбы они встречались всего-навсего несколько месяцев. Как и большинство молодых людей, Патрик боялся и близко подходить к красотке Рэне. Тем не менее девушке удалось заставить его переступить незримый порог, и некоторое время они наслаждались прелестями чистой юношеской влюбленности.
В то время у Сюзан как раз созрел план совместить карьеру дочери с обучением в колледже. Конечно, Рэне хотелось стать моделью, поскольку она обожала красивую одежду и не представляла себе лучшего занятия, чем демонстрировать ее на показах мод. Однако мысль, что ее делами будет управлять мать, омрачала существование. Зачем нужна карьера, которая поглотит всю ее жизнь, сведет на нет ее отношения с Патриком?
Девушке удалось уговорить своего возлюбленного на поспешную женитьбу. Но конечно же, эта отчаянная попытка освободиться от навязчивой опеки матери была обречена на провал.
Когда Сюзан узнала об их намерениях, она была вне себя от ярости. Тем не менее безжалостная и хитрая мать Рэны не сдавалась. Она поступила неожиданно: разрешила молодым пожениться.
Зато потом с самого первого дня их супружеской жизни Сюзан докучала молодоженам своими советами, безжалостно вмешивалась во все их дела, и вскоре Патрик начал чувствовать себя ненужным, лишним, только мешающим карьере жены.
Последним ударом по его самолюбию стало вторжение тещи в его служебные дела.
Понимая, насколько бессовестно заставлять Патрика все это терпеть, Рэна предложила ему расстаться, и Патрик с радостью согласился. Через шесть месяцев после свадьбы они подали на развод.
Как только Сюзан утрясла все формальности, они с Рэной переехали в Нью-Йорк. Так благодаря терпению и холодному расчету Сюзан добилась своего.
– Он был славный малый, – сказала Рэна, – хорошо ко мне относился, но у нашего брака не было будущего.
– Почему?
– Моя мать постоянно вмешивалась в наши дела, а Патрику хотелось жить самостоятельно.
– Твоя мать? Впервые слышу, чтобы ты упоминала о близких родственниках.
– Мы давно перестали быть близкими.
– А есть ли вообще кто-нибудь, кто тебе по-настоящему близок? – мягко спросил Трент.
Разговор становился слишком откровенным, а Рэне этого не хотелось. Лукаво улыбнувшись, она ответила:
– На данный момент это ты. Трент издал довольный смешок и запечатлел на ее губах очередной нежный поцелуй.
Позже, когда Рэна заснула, Трент спустился на кухню и пожарил яичницу с беконом. Поставив тарелки на поднос, он снова поднялся наверх. Даже если бы звяканье посуды не разбудило девушку, она бы проснулась от восхитительного аромата жареного бекона. Мгновенно Рэна села на постели.
– Ты голодна? – спросил Трент с улыбкой.
– Только сейчас я поняла, что просто умираю от голода!
Трент поставил поднос на столик у кровати и бросил Рэне одну из своих рубашек.
– Теперь можно наконец включить свет? – спросил он после того, как Рэна натянула рубашку и тщательно застегнула все пуговицы.
Рэна потянулась к сумочке, которую Трент предусмотрительно захватил из холла, и достала очки.
– Да, – сказала она, надевая их.
– Это обязательно? – Трент кивнул на очки.
– Ты же не хочешь, чтобы я разлила апельсиновый сок на постель?
– А что, это было бы довольно оригинально, – подмигнул он в ответ.
Рэна пропустила это замечание мимо ушей и обрадовалась, что тема очков закрыта. Затем они с жадностью набросились на еду.
– Ты знаешь, что я чуть с ума не сошел от волнения? – спросил Трент, проглотив последний тост.
Рэна поставила пустую кофейную чашку на блюдце и отодвинула поднос. Опустошив тарелку, она с удовольствием прилегла на гору мягких подушек.
– А по какому поводу?
– По поводу того, что ты исчезла, не сказав ни слова. Я не знал, что и думать.
– Извини, что не попрощалась. Не было времени.
– Только ли поэтому ты не зашла ко мне перед отъездом?
– Ты подозреваешь, что существует другая причина?
– Помнишь, в теплице в тот день стало очень жарко. Надеюсь, ты понимаешь, что я говорю не о погоде. – Трент взял ее за руку. – Если бы Руби не позвала тебя к телефону, думаю, мы бы занялись любовью прямо там, на свежевскопанной земле. Любовь среди цветов… Тепличный роман… Что может быть романтичнее? – поддразнивал ее Трент, но затем, внезапно став серьезным, спросил:
– Ты хотела сбежать потому, что не могла с собой справиться? Признавайся, ты хотела удрать от меня?
– Возможно. Сама не знаю. В любом случае ты победил, не так ли?
– Вы, мисс Рэмси, давно нуждались в том, чтобы кто-нибудь вас победил.
– Нуждалась? – Рэна удивленно наклонила голову.
– Ну да, – подтвердил Трент, откидываясь назад. Он и представить себе не мог, насколько довольным при этом выглядел. Он являл собой прямо-таки олицетворение мужского самодовольства. – Думаю, тебе давно был нужен мужчина, который утолил бы твою жажду и воплотил в жизнь твои тайные фантазии.
– И ты этим воспользовался? В ответ Трент пожал плечами, но блаженная улыбка на его лице подтверждала, что Рэна попала в точку.
Неожиданно она стремительно вскочила и, не давая Тренту опомниться, бросилась прочь из комнаты. Трент догнал ее только на полпути к ее апартаментам.
– В чем дело? Какая муха тебя укусила? Рэна резко обернулась:
– Мне не нужны подачки и не нужен мужчина, который занимается со мной любовью из жалости!
– При чем тут жалость? О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Подумай сам! – Рэна влетела к себе в комнату, захлопнула дверь и заперлась.
Мысль о том, что их ночь любви была лишь актом благотворительности, показалась ей ужасной. Рэна вернулась сюда, чувствуя себя несчастной и брошенной. Трент предложил ей поддержку, и она вцепилась в него мертвой хваткой. Так неужели его ласки были лишь способом вернуть к жизни бедную мисс Рэмси, подбодрить отчаявшуюся, не очень привлекательную женщину?
Трент то ожесточенно дергал за ручку, то кулаками стучал в дверь:
– Сейчас же открой!
– Уходи!
– Я предупреждаю!..
– Я сказала – уходи!
– Если ты сию минуту не откроешь, я выломаю дверь, и тебе придется объяснять Руби, что случилось.
– Твои дурацкие угрозы меня ничуть не пугают! – решительно воскликнула она, нисколько не сомневаясь, что он отступит.
Трент вытянул под одеялом длинные ноги и подвинулся поближе к Рэне.
– А ты и не спрашивала, – сказал он, прижимаясь носом к ее щеке.
– Нет, спрашивала.
– Правда? Наверное, я не расслышал, потому что был занят кое-чем другим.
– Ты лишь упомянул, что мы одни.
– Так и сказал? – Он хихикнул и наградил ее еще одним пылким поцелуем. – Да, этот старый холл видел на своем веку многое, но такое – вряд ли.
Рэна вцепилась в его волосы так, что он вскрикнул.
– Сдаюсь, – сказал Трент. – С утра тетушка уехала навестить приболевшую подругу. Она сообщила, что вернется только завтра. Поэтому, – Трент сделал многозначительную паузу, – весь дом в нашем распоряжении.
– Но нам не нужен весь дом, если есть эта постель.
– В общем, ты права. Но кто знает, как дальше будут разворачиваться события?
За сим последовал очередной нежный поцелуй.
– Я и не представляла нас вместе в подобной обстановке, – послышался ее шепот.
– А я представлял. И очень часто.
– Ну на самом деле я тоже, но… В общем, ты понимаешь, что я хочу сказать.
– Я никогда не предполагал, что ты такая, – восхищенно заметил Трент, проводя ладонью по изгибу ее бедра.
– В каком смысле?
– Я не знал, какое тело скрывают твои одежды. Признаюсь, один из моих самых ценных талантов – умение раздеть женщину глазами. – Трент нахмурился. – С тобой у меня ничего не получалось, и это приводило меня в бешенство. Мне безумно хотелось взглянуть на твое обнаженное тело, – продолжал он, нежно гладя ее груди, – и я приятно удивлен тем, что увидел.
Легкая щетина на его подбородке восхитительно покалывала ее чувствительную кожу.
Дождь не прекращался. Под его барабанную дробь они любили друг друга всю ночь.
Вряд ли можно было найти людей, более подходящих друг другу. На каждое прикосновение Трента тело Рэны откликалось с такой готовностью, о возможности которой девушка даже не подозревала. Их тела сливались снова и снова, и каждый раз Тренту удавалось вознести Рэну на очередную, еще более высокую вершину.
Постепенно Рэна перестала стесняться. А ведь поначалу она боялась даже прикоснуться к нему, не говоря уж о том, чтобы проявлять какую-то инициативу.
– Положи руки мне на грудь, – приказал он, задыхаясь, и перевернул ее так, что она оказалась над ним. – Дотронься до меня. Я прошу тебя, дотронься.
Безропотно подчиняясь, Рэна осторожно прикоснулась к его груди. Она почувствовала, как под ее ладонью колотится его сердце.
Только один раз за всю ночь гармония между любовниками была нарушена – когда Трент потянулся к тумбочке возле кровати, чтобы включить лампу.
– Нет! – закричала Рэна и рывком натянула на себя одеяло. Трент опешил:
– Я только хотел посмотреть на тебя.
– Нет, прошу тебя. Если хочешь, чтобы я осталась, не зажигай свет.
– Не понимаю.
Трент действительно не понимал, в чем дело. Минуту назад она была готова к любым безумствам, а теперь испугалась включенной лампочки. Трент обнял ее.
– Ты красива. Я это чувствую, и мне очень хочется взглянуть на тебя при свете. Рэна уткнулась лицом в его грудь.
– Умоляю тебя, не надо. Мне больше нравится, когда темно.
Она знала, что копна ее растрепавшихся волос выглядит сейчас так же, как на многих ее фотографиях в журналах. Хотя она и набрала пару лишних килограммов, ее вполне можно было связать с образом, запечатленным фотографами. К тому же Рэна была настолько неосмотрительна, что оставила очки в холле.
Зачем омрачать этот дивный вечер? Трент любил ее такой, какой знал, и ему было наплевать на ее внешность. Стоит ли ставить под угрозу их отношения и допускать, чтобы правда открылась ему именно сейчас? Огорченно вздохнув, Трент смирился. Позже он даже нашел это маленькое недоразумение забавным:
– Я и не предполагал, что ты настолько застенчива.
«Если бы ты побывал за кулисами показа мод, ты был бы обо мне другого мнения», – подумала девушка. Надменно вскинув голову, гордые манекенщицы уверенно дефилировали по подиуму. Кто бы мог узнать в этих неприступных красавицах суетящихся в раздевалках полуобнаженных девиц? Рэну же всегда окружал многочисленный персонал, готовя ее к следующему выходу; на ее долю оставался лишь труд менять шляпку или серьги.
Чужие руки одевали и раздевали ее, наверное, столько же раз, сколько ей доводилось проделывать это самостоятельно. Стесняться собственной наготы, работая с дизайнерами, фотографами и портными, было едва ли возможно. К тому же их прикосновения носили чисто утилитарный характер, в их отношениях не было места эмоциям, и Рэна быстро научилась не обращать на это никакого внимания. Ее мать вообще не придавала значения подобным мелочам.
Очевидно, именно поэтому трепетные прикосновения Трента так действовали на нее. Наверное, она просто изголодалась по теплу ласковых рук любящего человека. Пусть Трент думает, что она застенчива. В этом не было ничего страшного. Рэна решила играть эту роль до конца.
– Тебя удивляет моя робость?
– Честно говоря, да. Тем более что ты уже побывала замужем, и я у тебя не первый. – Трент погладил ее по спине, а потом спросил:
– Может быть, ты расскажешь о своем браке, или тебе слишком больно вспоминать об этом?
– Раньше было больно, но все это случилось так давно, что теперь мне кажется, будто это происходило не со мной, а с кем-то другим. Тогда я только-только окончила школу.
– Так это был школьный роман?
– Да, что-то в этом роде.
На самом деле до свадьбы они встречались всего-навсего несколько месяцев. Как и большинство молодых людей, Патрик боялся и близко подходить к красотке Рэне. Тем не менее девушке удалось заставить его переступить незримый порог, и некоторое время они наслаждались прелестями чистой юношеской влюбленности.
В то время у Сюзан как раз созрел план совместить карьеру дочери с обучением в колледже. Конечно, Рэне хотелось стать моделью, поскольку она обожала красивую одежду и не представляла себе лучшего занятия, чем демонстрировать ее на показах мод. Однако мысль, что ее делами будет управлять мать, омрачала существование. Зачем нужна карьера, которая поглотит всю ее жизнь, сведет на нет ее отношения с Патриком?
Девушке удалось уговорить своего возлюбленного на поспешную женитьбу. Но конечно же, эта отчаянная попытка освободиться от навязчивой опеки матери была обречена на провал.
Когда Сюзан узнала об их намерениях, она была вне себя от ярости. Тем не менее безжалостная и хитрая мать Рэны не сдавалась. Она поступила неожиданно: разрешила молодым пожениться.
Зато потом с самого первого дня их супружеской жизни Сюзан докучала молодоженам своими советами, безжалостно вмешивалась во все их дела, и вскоре Патрик начал чувствовать себя ненужным, лишним, только мешающим карьере жены.
Последним ударом по его самолюбию стало вторжение тещи в его служебные дела.
Понимая, насколько бессовестно заставлять Патрика все это терпеть, Рэна предложила ему расстаться, и Патрик с радостью согласился. Через шесть месяцев после свадьбы они подали на развод.
Как только Сюзан утрясла все формальности, они с Рэной переехали в Нью-Йорк. Так благодаря терпению и холодному расчету Сюзан добилась своего.
– Он был славный малый, – сказала Рэна, – хорошо ко мне относился, но у нашего брака не было будущего.
– Почему?
– Моя мать постоянно вмешивалась в наши дела, а Патрику хотелось жить самостоятельно.
– Твоя мать? Впервые слышу, чтобы ты упоминала о близких родственниках.
– Мы давно перестали быть близкими.
– А есть ли вообще кто-нибудь, кто тебе по-настоящему близок? – мягко спросил Трент.
Разговор становился слишком откровенным, а Рэне этого не хотелось. Лукаво улыбнувшись, она ответила:
– На данный момент это ты. Трент издал довольный смешок и запечатлел на ее губах очередной нежный поцелуй.
Позже, когда Рэна заснула, Трент спустился на кухню и пожарил яичницу с беконом. Поставив тарелки на поднос, он снова поднялся наверх. Даже если бы звяканье посуды не разбудило девушку, она бы проснулась от восхитительного аромата жареного бекона. Мгновенно Рэна села на постели.
– Ты голодна? – спросил Трент с улыбкой.
– Только сейчас я поняла, что просто умираю от голода!
Трент поставил поднос на столик у кровати и бросил Рэне одну из своих рубашек.
– Теперь можно наконец включить свет? – спросил он после того, как Рэна натянула рубашку и тщательно застегнула все пуговицы.
Рэна потянулась к сумочке, которую Трент предусмотрительно захватил из холла, и достала очки.
– Да, – сказала она, надевая их.
– Это обязательно? – Трент кивнул на очки.
– Ты же не хочешь, чтобы я разлила апельсиновый сок на постель?
– А что, это было бы довольно оригинально, – подмигнул он в ответ.
Рэна пропустила это замечание мимо ушей и обрадовалась, что тема очков закрыта. Затем они с жадностью набросились на еду.
– Ты знаешь, что я чуть с ума не сошел от волнения? – спросил Трент, проглотив последний тост.
Рэна поставила пустую кофейную чашку на блюдце и отодвинула поднос. Опустошив тарелку, она с удовольствием прилегла на гору мягких подушек.
– А по какому поводу?
– По поводу того, что ты исчезла, не сказав ни слова. Я не знал, что и думать.
– Извини, что не попрощалась. Не было времени.
– Только ли поэтому ты не зашла ко мне перед отъездом?
– Ты подозреваешь, что существует другая причина?
– Помнишь, в теплице в тот день стало очень жарко. Надеюсь, ты понимаешь, что я говорю не о погоде. – Трент взял ее за руку. – Если бы Руби не позвала тебя к телефону, думаю, мы бы занялись любовью прямо там, на свежевскопанной земле. Любовь среди цветов… Тепличный роман… Что может быть романтичнее? – поддразнивал ее Трент, но затем, внезапно став серьезным, спросил:
– Ты хотела сбежать потому, что не могла с собой справиться? Признавайся, ты хотела удрать от меня?
– Возможно. Сама не знаю. В любом случае ты победил, не так ли?
– Вы, мисс Рэмси, давно нуждались в том, чтобы кто-нибудь вас победил.
– Нуждалась? – Рэна удивленно наклонила голову.
– Ну да, – подтвердил Трент, откидываясь назад. Он и представить себе не мог, насколько довольным при этом выглядел. Он являл собой прямо-таки олицетворение мужского самодовольства. – Думаю, тебе давно был нужен мужчина, который утолил бы твою жажду и воплотил в жизнь твои тайные фантазии.
– И ты этим воспользовался? В ответ Трент пожал плечами, но блаженная улыбка на его лице подтверждала, что Рэна попала в точку.
Неожиданно она стремительно вскочила и, не давая Тренту опомниться, бросилась прочь из комнаты. Трент догнал ее только на полпути к ее апартаментам.
– В чем дело? Какая муха тебя укусила? Рэна резко обернулась:
– Мне не нужны подачки и не нужен мужчина, который занимается со мной любовью из жалости!
– При чем тут жалость? О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Подумай сам! – Рэна влетела к себе в комнату, захлопнула дверь и заперлась.
Мысль о том, что их ночь любви была лишь актом благотворительности, показалась ей ужасной. Рэна вернулась сюда, чувствуя себя несчастной и брошенной. Трент предложил ей поддержку, и она вцепилась в него мертвой хваткой. Так неужели его ласки были лишь способом вернуть к жизни бедную мисс Рэмси, подбодрить отчаявшуюся, не очень привлекательную женщину?
Трент то ожесточенно дергал за ручку, то кулаками стучал в дверь:
– Сейчас же открой!
– Уходи!
– Я предупреждаю!..
– Я сказала – уходи!
– Если ты сию минуту не откроешь, я выломаю дверь, и тебе придется объяснять Руби, что случилось.
– Твои дурацкие угрозы меня ничуть не пугают! – решительно воскликнула она, нисколько не сомневаясь, что он отступит.