Браун Сандра. Тайный брак

   — Но я не вижу никаких рабочих.
   — Вот потому они и хорошие, — усмехнулся Логан. — Мои помощники должны быть невидимыми. Я хотел, чтобы все было как в кино. Представляешь? Когда из ниоткуда вдруг появляется корзина с едой, а с неба начинает звучать музыка… Что-то вроде этого.
   Она закусила губу, чтобы не рассмеяться. Впрочем, все это ей очень понравилось.
   — Вот только эти волшебники кое-что позабыли. Я вижу только одну лошадь.
   — Наоборот, они в точности выполнили мои инструкции. Тебе придется ехать со мной.
   — Понятно. — Она снова посмотрела на лошадь и, скрестив руки на груди, спросила прокурорским тоном:
   — А кто даст гарантию, что я не свалюсь, если поеду на неоседланной лошади?
   Он улыбнулся плутовской улыбкой:
   — Я намерен держать тебя таким образом, что ты не упадешь.
   — А корзина с едой?
   — О ней позаботишься ты. Твои руки будут заняты ею, а мои…
   — Удерживать меня, чтобы я не упала, — закончила она вместо него.
   Логан пожал плечами:
   — Вроде того.
   Через несколько минут они въехали в лес. Сквозь кроны деревьев пробивалось солнце, погода стояла отменная, и Дэни было совершенно не важно, куда они направлялись. Хорошо вышколенной лошадью Логан управлял лишь с помощью легкого нажатия коленями, а потому руки его были совершенно свободны. Дэни протестовала против его дерзких ласк, но не слишком; во всяком случае, остановить его ей не удавалось.
   Они выехали на заросшую изумрудной травой поляну, окруженную высокими ореховыми деревьями с разлапистыми ветвями. Сняв Дэни с лошади, Логан первым делом расстелил покрывало, которое было предусмотрительно уложено в корзину. Затем стал вынимать еду.
   Это был не какой-нибудь обычный, заурядный пикник. Они ели сандвичи с куриной грудкой и булочки с кунжутом, картофельный салат, оливки и пикули, приправленные пряностями яйца. На десерт слоеные пирожные с орешками. Все это запивали белым вином, которое «добрая волшебница» оставила в ведерке со льдом под ореховым деревом.
   — Ты не прав, — расслабленно сказала Дэни, прислонившись спиной к стволу дерева. — Это лучше, чем в кино.
   — Ты так считаешь?
   — Гораздо лучше. В кино никогда не едят столь сытно и вкусно.
   Она отправила последнюю маслину в рот и стала лениво ее жевать, глядя на Логана, который растянулся на покрывале. Мысли у нее путались, но владевшие ею чувства и желания были пугающе определенными. Дэни понимала, что пьяна от вина, от солнца, от Логана. Она нисколько не собиралась противиться истоме, которая овладела ею.
   — Если ты всегда так плотно ешь, как тебе удалось не растолстеть?
   Он похлопал себя по плоскому животу.
   — Ты находишь, что я в хорошей форме? Она пододвинулась к нему, лукаво дернула за рубашку, вытащила ее конец из-под пояса и заглянула под нее.
   — Ты выглядишь вполне подходяще, — шутливо сказала Дэни. Однако, когда их взгляды встретились, она поперхнулась: его глаза лихорадочно блестели.
   — Потрогай меня, Дэни. — Логан лежал, подложив руки под затылок. Просьбу свою он произнес таким тоном, что отказать ему было невозможно.
   Ей вдруг стало страшно, потому что ее желание полностью совпадало с его и не уступало по силе. Не спуская с него глаз, она отрицательно покачала головой.
   — Потрогай, — хрипло повторил он просьбу. — Как далеко ты способна пойти, Дэни? — Это прозвучало как вызов, на который она не могла не ответить.
   Дэни была в смятении, однако, собрав все силы, положила руку ему на грудь и сделала несколько движений вверх-вниз. Затем, не отрывая взгляда от лица Логана, стала на ощупь расстегивать пуговицы рубашки.
   Кончики ее пальцев соприкасались с его кожей, с колечками волос. Он был такой теплый, такой живой. Даже в неподвижном, спокойном состоянии Логан, казалось, излучал страстность, которая через кончики пальцев вливалась в кровь Дэни, отыскивая в ее теле самые уязвимые, самые жаждущие уголки. Соски Дэни набухли, сладостно заныло в низу живота.
   Когда все пуговицы были расстегнуты, она распахнула рубашку. Было так мучительно приятно смотреть на эту мускулистую, волосатую грудь. Жадными пальцами Дэни стала расчесывать веер волос, ощущая ладонью тепло его кожи и стук сердца.
   Соски его были темными и плоскими, однако, когда Дэни прошлась по ним пальцами, они мгновенно набухли и затвердели. Логан глубоко вздохнул. Дэни взглянула ему в лицо: челюсти сжаты, глаза закрыты.
   — Хочешь, чтобы я перестала? — шепотом спросила она.
   — Упаси бог! Я хочу, чтобы ты продолжала, Дэни. Доведи меня до умопомрачения. Сделай так, чтобы я стал сходить с ума от желания!
   Хорошо, она это сделает. Добьется того, чтобы этот неповторимо замечательный день закончился в постели. Отбросив колебания, Дэни наклонилась над Логаном. Волосы коснулись его тела. Он сжал их в кулаке и застонал.
   Дэни робко поцеловала его шею, затем грудь, постепенно опускаясь все ниже. Это были легкие, почти воздушные поцелуи. Она почти не касалась его тела, он ощущал скорее лишь ее дыхание. Затем губы отыскали соски. Дэни помедлила. Решится ли она попробовать сосок языком, как ей того страшно хотелось? Она решилась.
   — Боже! — выдохнул Логан.
   — Тебе хорошо или плохо?
   В другой раз подобный вопрос, произнесенный дрожащим голосом, насторожил бы его, но сейчас Логан был не в состоянии рассуждать. Он лишь еще крепче сжал ее волосы.
   — Ну, конечно, хорошо, Дэни! Чертовски хорошо!
   Дэни прижалась щекой к его животу, который вздымался и опускался при дыхании. Она стала пощипывать губами полоску светло-каштановых волос, которая проходила через пупок. Затем попробовала углубление языком. Эта ласка одинаково возбудила и его, и ее.
   Дэни закрыла глаза и плотно сжала веки. Ей всегда хотелось потрогать его, но не хватало смелости. Ее интересовала та часть Логана, которая делала его мужчиной и представляла собой тайну. Она хотела познать то, что выражает мужскую сущность, являет собой источник силы и жизнеспособности.
   Рука скользнула ниже пряжки к застежке джинсов. Дыхание замерло. Дэни отважно положила ладонь на твердую выпуклость. В напряженном молчании прошло несколько секунд. Собрав всю свою волю, она медленно провела пальцами и одновременно запечатлела жаркий, влажный поцелуй в живот.
   Логан прохрипел то ли проклятие, то ли молитву. Его большая ладонь накрыла ее руку и погладила тыльную сторону ладони.
   — Ты решилась, Дэни. — Он с трудом поднялся, заключил ее лицо между ладонями. — Ты довела меня до предела… Больше я не в состоянии ждать… Поехали домой.

6

   Они возвращались молча. Казалось, Логан был способен в любой момент взорваться. Дэни не осмеливалась даже говорить, чтобы не заводить его. Невооруженным глазом было видно, насколько Логан напряжен.
   — Я думаю, мы организуем обед попозже. — Он отпер дверь и пропустил Дэни вперед.
   Она обернулась, увидела подернутые дымкой глаза Логана.
   — Отлично. Я не голодна.
   — Я… Мне нужно кое-что сделать здесь. А тебе лучше подняться наверх, я присоединюсь попозже.
   — Ладно. Договорились. Он дотронулся до ее щеки.
   — Я долго не задержусь.
   Поднимаясь по лестнице, она вдруг поняла, что уедет… Сейчас, немедленно… Пока ничего не произошло. Пока она еще может оставить его и не разодрать в клочья свое сердце. Дэни вошла в комнату для гостей, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Хватит ли у нее сил снова покинуть его? Она прижала ладони к вискам.
   Боже, ей так хотелось остаться. Она мечтала разделить с Логаном не только ложе, но и любовь, которую хранила в течение этих десяти лет.
   Ее сердце и душа могли бы принадлежать ему, если бы он того захотел. Это не преходящая фантазия, не звезда, которая вспыхивает и сияет в течение считаных мгновений, перед тем как сгореть. Она любила Логана и не хотела его покидать. Но вынуждена это сделать. У Логана здесь своя жизнь. У нее в Далласе своя. И эти жизни объединить невозможно.
   Но хватит ли у нее сил уехать от него, от его нежности и любви? А будет ли он таким же ласковым, деликатным, когда удовлетворит страсть?
   Не была ли она излишне наивной? У Логана вовсе не столь идеалистический взгляд на любовь. Он больше не был розовощеким Ромео, безоглядно влюбленным в свою Джульетту. Не был женихом, предвкушающим брачную ночь, когда лишит ее невинности и сделает своей женой.
   Логан знал множество женщин. Он брал их и затем расставался с ними, когда они ему надоедали. Для него это будет не акт любви, а лишь уплата давнего долга. Если он действительно любил ее, почему до сих пор не разделил с ней ложе? Разве не ясно, что Логан тянет время, сдерживает свою страсть, ведет с ней игру, готовит ее к закланию, словно одну из своих коров?
   Нет, она не бессловесное животное, которое в блаженном неведении отправляется на бойню! Дэни почувствовала, как в ней созревает гнев, и была от души рада этому. Гнев придаст ей силы, и она начнет действовать так, как положено. Собирая свои вещи и рассовывая их по чемоданам, Дэни подогревала себя подобными горестными размышлениями.
   Способен ли Логан проникнуться проблемами больных детей? Нужно дать ему возможность остыть и лишь затем вступить с ним в контакт. И если он откажется продать этот участок — участок, который никак не использует, — она вообще не желает его знать.
   Дэни не хотела конфронтации. Даже сейчас она может изменить свое решение, если увидит его. Упаковав вещи, она тихонько приоткрыла дверь и прислушалась. Полная тишина… Дэни крадучись спустилась по лестнице, стараясь не обращать внимания на сердце, которое вдруг тоскливо сжалось. Она не думала о мужчине, которого покидала. Для нее сейчас главное заключалось в том, чтобы сбежать без скандала.
 
   Что приносит джентльмен в будуар леди после полудня? Логан задумался. Он прошел в купальню, решив принять душ здесь, а не в своей спальне. Логан боялся, что, если опять приблизится к Дэни, он не совладает с собой и испортит задуманную романтическую прелюдию.
   Он улыбнулся, доставая из шкафа плавки. Должно быть, Дэни сейчас тоже озабочена тем, что ей надеть. Предпочтет ли она пеньюар? Или же предстанет в ночной рубашке? А может, будет ожидать его, укрывшись простынями, совершенно нагая?
   При этой мысли на его теле выступили бисеринки пота. Чтобы охладиться, плеснул туалетной воды себе на лицо, шею и грудь. Он вспомнил, как ее губы касались его кожи, и почувствовал, как дрожат руки.
   Достаточно ли времени он ей предоставил? Не мечется ли она сейчас, опасаясь, что не успеет подготовиться к его приходу? Или, может быть, наоборот, заждалась и досадует, что его так долго нет? Он хотел, чтобы все было идеально. Ни один жених не ждал брачной ночи целых десять лет.
   Логан подошел к холодильнику, в котором гости всегда могли найти пиво и прохладительные напитки. Сейчас он был заполнен розами. Логан выбрал самый красивый бутон, затем достал из буфета бутылку шампанского. Взвесив ее на руке, усмехнулся и присовокупил к ней другую.
   — Ночь долгая, работать придется много, и как-то надо будет утолять жажду, — пробормотал он.
   Руки его дрожали, и он едва не уронил бутылки, когда выходил из купальни. Он вдруг подумал, что ведет себя по-идиотски. Разыгрывает из себя невинного жениха, который идет к невинной невесте. Но эта глупость оправдывалась тем, что он был влюблен. А влюбленные часто ведут себя подобным образом.
   И тут Логан остановился как вкопанный. Он даже не замечал, что раскаленные мраморные плитки обжигают босые ноги. Логан отказывался что-либо понимать: он увидел Дэни, которая быстро шла к машине, неся чемоданы и сумку. Было видно, что она хотела остаться незамеченной. Логан смотрел, как Дэни открыла дверцу, торопливо сунула внутрь чемоданы и быстро села за руль. Заработал мотор. Зашуршал гравий под колесами. Машина рванулась вперед, оставив за собой облачко пыли.
   Логан не окликнул ее. Он даже не сделал попытки броситься в погоню. Лишь стоял не шевелясь. Казалось, все в нем умерло. Бутылки шампанского стали запотевать. Роза под палящим техасским солнцем начала вянуть. А он стоял, глядя на то, как оседает дорожная пыль. Людям доводилось видеть в глазах Логана Вебстера холодный гнев, искорки смеха, дымку сочувствия. Но никто никогда не видел, как он плачет.
 
   Не снимая компресса с глаз, Дэни протянула руку к настойчиво звонящему телефону. Кое-как ей удалось поднести трубку к уху.
   — Алло! — Никто другой, кроме Логана, в этот момент ее не интересовал. Но это был не Логан. Это была миссис Менеффи из Далласа.
   — Дорогая, я так беспокоилась о вас. Я ожидала, что вы приедете по крайней мере пару дней назад.
   — Простите. Мне следовало позвонить.
   — Ничего страшного, надеюсь? Какой-нибудь дорожный инцидент?
   Господи, как же болит голова! Казалось, иголки впиваются прямо в мозг. Слезились глаза. Ныло сердце.
   — Да ничего страшного. Просто решила немного задержаться.
   — А я все эти дни звонила вам в номер. — В словах миссис Менеффи сквозил легкий упрек. В другое время Дэни рассердилась бы за эту попытку вторгнуться в ее личную жизнь. Но сейчас восприняла намек с полным равнодушием.
   — Я остановилась у друзей, — туманно объяснила она, — и вернулась в мотель только сегодня вечером.
   — Нас интересует наше общее дело. Вы видели мистера Вебстера?
   Логан играет в волейбол. Логан в теплой ванне, вода плещется о его обнаженное тело. Логан сидит за столом напротив, и в глазах отражается свет свечей. Логан на покрывале под ореховым деревом, и блики солнца играют в волосах.
   — Да, видела, — хрипло сказала она. Если Дэни не дала вылиться своему раздражению, то женщина на другом конце провода не смогла его скрыть.
   — И?..
   — И я сказала ему о нашем предложении.
   — Ну а он-то что ответил, Дэни? Или вы хотите, чтобы я клещами вытаскивала из вас информацию?
   — Извините. У меня страшно болит голова. Я дремала, когда вы позвонили, так что простите мою бестолковость. — Она отчаянно врала, однако пребывала в смятении. Как поведать миссис Менеффи суровую правду о том, что она не выполнила своей миссии?
   — Ах, мне так жаль вас беспокоить, дорогая! Если бы не эта срочность, я дождалась бы вашего возвращения.
   — Из-за чего срочность?
   — Общество «Друзья детей» собирается завтра обратиться к местным промышленникам с просьбой о пожертвованиях. Хотим предстать в лучшем свете. Если мы назовем нескольких влиятельных людей, которые внесли свой вклад в это благородное дело, то, возможно, подвигнем их на более щедрые пожертвования.
   — О, я понимаю. — Проклятье! Ей придется сегодня сообщить дурные вести. А если ее спросят, почему Логан Вебстер отказался помочь, как это объяснить?
   — Кстати, Дэни, я сегодня ходила в школу продленного дня. — Около года назад Дэни организовала этот центр, чтобы помочь тем родителям, у кого дети отстают в умственном развитии. Сейчас же у детей есть отличное место, куда их могут приводить после школы за дополнительную плату. — Я упомянула о нашей идее организовать летний лагерь, и все пришли в восторг — и учителя, и родители.
   — Наверное, вам не стоило говорить об этом. Пока что преждевременно. Не хотелось бы, чтобы люди испытали разочарование, если ничего не получится. — Дэни хотелось обмотать телефонный шнур вокруг двойного подбородка миссис Менеффи и задушить ее.
   — Ах, Дэни, это одна из причин, почему мы вас так любим и ценим. Вы так много делаете и в то же время не хотите слышать слова признания. Вы слишком скромны. Я знаю, вам удастся вытянуть это дело. Думаю, мистер Вебстер в качестве первого шага продаст нам этот участок… Так что же он сказал?
   На какое-то мгновение Дэни захотелось, чтобы все ее предыдущие проекты не были столь успешными. Так много людей сейчас надеялись на нее. Наверное, следует предложить что-либо взамен. Может быть, поговорить с отцом, чтобы он пожертвовал кое-что из своих неиспользуемых владений?
   — Так что же он сказал, Дэни? Или вы опять заснули? Какое было его последнее слово?
   — Он… он не сказал «нет», — уклонилась от прямого ответа Дэни.
   — Превосходно! Я знала, что мы можем положиться на вас! Я сейчас должна идти. Спокойной ночи!
   Дэни устало положила трубку. Она не соврала, но и правдой это не назовешь. Завтра она поедет в Даллас. Сразу по возвращении надо все отрегулировать. Она придумает историю про Логана и выступит с альтернативным планом, который удовлетворит комитет и не разочарует детей и их родителей.
   Дэни встала, чтобы натянуть ночную рубашку, и вдруг почувствовала, какая огромная ответственность ложится на ее плечи. Забравшись под одеяло, она стала размышлять, не лучше ли было бы для нее не приезжать в Хардуик. Но что сделано, то сделано. Попытала судьбу и повидала Логана. Урок оказался трудным, но теперь она многое поняла. А главное, она поняла, что не стоит возвращаться к перевернутым страницам своей жизни.
   Дэни услышала звук поворачиваемого замка и открыла глаза. Было утро. Из-за тонких штор пробивался свет. Дэни повернулась на бок и увидела, что дверь приотворена. Правда, накинутая цепочка не давала ей открыться полностью.
   — Горничная? — сонным голосом спросила Дэни. — Попозже, пожалуйста.
   Цепочка натянулась под ударом ноги в дверь. Винты, которыми цепочка была прикреплена к косяку, вылетели, и на пороге возник Логан.
   — Нет, это не горничная! И попозже я не могу! То, с чем я пришел, не может ждать ни минуты!
   Дэни попыталась встать с кровати.
   — Не стоит суетиться. — Металлический тон его голоса буквально парализовал ее. — Ты как раз в том самом месте, где мне и нужна.
   Логан захлопнул дверь и направился к Дэни. Излишне было гадать по поводу того, в каком настроении он сейчас пребывал. Логан был в ярости, его прямо-таки трясло от гнева.
   Глаза метали искры. Он походил в этот момент на военачальника викингов, готового исполнить свой долг.
   Дэни до подбородка натянула одеяло, хотя и понимала, что, даже если бы оно было сделано из железа, это ее не спасло бы.
   — Что ты хочешь этим сказать? Ты не можешь, не имеешь права входить…
   — Могу и имею!
   Дэни не могла с этим спорить. Логан встал около кровати, глядя на нее с высоты своего роста, и она почувствовала себя маленькой и беззащитной.
   — Я требую от тебя объяснений, Логан. Немедленно, — Она пыталась сохранить холодное выражение лица, но внутри у нее все дрожало. Дэни никогда не видела его, да и вообще кого бы то ни было, в таком бешенстве. И почему он смотрит на нее так, словно ненавидит всеми фибрами души? Потому что она ушла от него? Если так, то почему он не пришел к ней прошлой ночью?
   — Какие объяснения тебе нужны? Впрочем, можешь почитать это для собственного удовольствия, а потом я возьму у тебя то, что ты уже давно должна мне.
   Он выхватил из кармана газету и швырнул ее Дэни. Все еще продолжая озадаченно смотреть на него, она развернула газету. Оторвав наконец взгляд от Логана, Дэни поняла, что держит в руках утреннюю далласскую газету. Ту ее часть, где обычно печатается светская хроника.
   Она увидела свою фотографию, прочитала заголовок и первые строчки статьи и поняла, что гибнет.
   — Я не говорила им ничего похожего, — прошептала она, бегло просматривая всю страницу. Каждая строка содержала дифирамбы в ее адрес за заслуги в сфере благотворительности, а ведь в нынешних обстоятельствах это звучало как обвинение. Ее последним выдающимся достижением, отмечала газета, было приобретение у мистера Логана Вебстера участка под летний лагерь.
   Дэни отложила газету в сторону и умоляюще посмотрела на своего обвинителя:
   — Я не давала интервью. Я не делала этого!
   — Ты хочешь, чтобы я поверил, что они ясновидящие? — взревел Логан.
   — Она… она звонила мне вчера вечером.
   — Кто?!
   — Председатель, миссис Менеффи… Это она просила меня переговорить с тобой. Она хотела узнать, согласился ли ты продать нам участок.
   — И ты, конечно, сказала «да», за что и удостоилась похвал в сегодняшнем номере.
   — Нет! — Дэни столь энергично затрясла головой, что у нее растрепались волосы. Головная боль так до сих пор и не прошла. В висках стучало. Или это колотилось сердце? — Я чувствовала себя неважно, мне не хотелось пускаться в пространные объяснения. Я просто сообщила, что ты не сказал решительно «нет». — Дэни облизала пересохшие губы. — Что соответствует действительности. — Она смотрела на суровое лицо Логана, которое нисколько не смягчилось. — Клянусь, Логан! Все именно так! У меня и в мыслях не было, что она тут же побежит в газету!
   — Ну, тебе нет причин расстраиваться по этому поводу. Смотри, какую героиню из тебя сделали!
   — А из тебя? Ты изображен прямо как генерал из Армии спасения!
   — Чего я, как мы оба понимаем, явно не заслуживаю.
   — Абсолютно правильно… Ты зол на меня за то, что теперь придется отдать один акр твоей драгоценной собственности. Которая, как и все остальное, досталась тебе ценой величайшего труда, о чем ты постоянно всем напоминаешь…
   — С тобой можно сойти с ума, Дэни, — проговорил Логан значительно спокойнее, и в голосе его больше не слышалось угроз.
   — Иначе зачем бы тебе ломать дверь и врываться в мою комнату?
   — Согласись, — раздраженно заметил Логан, — мы заключили сделку, которая не имела никакого отношения ни к обществу «Друзья детей», ни к той собственности и касалась лишь нас с тобой. — Он стал медленно расстегивать рубашку.
   — Что ты собираешься делать? — прерывающимся голосом спросила Дэни.
   — Собираюсь ликвидировать долг. — Рубашка его была расстегнута, ее полы выпущены из брюк. — Ты получила то, что хотела, Дэни. Теперь я обязан отдать этот участок, хочу я того или нет. Самое время выполнить условия нашей сделки. — Он расстегнул ремень и брюки.
   — Нет! — прошептала она, отодвигаясь подальше. — Логан, подумай здраво. Ты сердит, я это понимаю. Сожалею, что так все получилось.
   — Я тоже. Мне этого не хотелось.
   — Ты поступаешь так, потому что ущемлена твоя гордость… Ведь я ушла от тебя…
   — Это я могу пережить! С чем не могу смириться, так это с тем, что ты выкинула такой подлый трюк. — Он махнул рукой в сторону газеты. — Я с самого начала говорил, что ты не сможешь мной манипулировать. И вот тебе удался этот номер. Но, видит бог, я с этим не смирюсь.
   — Ты хочешь изнасиловать меня?
   — Я на все лады пытался ухаживать за тобой и вернуть твою любовь ко мне.
   Он вспомнил отчаяние, которое пережил, увидев ее бегство. Как же смешно, должно быть, он выглядел со своим шампанским и розой — вроде подвыпившего зеленого юнца, который идет на свидание. Воспоминание придало ему решимости, и он подошел поближе.
   — Не делай этого, Логан! — Дэни отодвинулась еще дальше, однако Логан схватил ее за подол рубашки.
   — Вот так и я взывал к тебе в ту ночь, когда мы вместе сбежали. «Не позволяй им сделать это с нами, Дэни!» А ты просто стояла, когда меня заталкивали в эту проклятую машину шерифа! Ты позволила им разлучить нас, а сейчас умоляешь не трогать тебя.
   — Я была в шоке.
   — Я тоже оказался в шоке, когда прочитал утренний выпуск газеты.
   — То случилось десять лет назад. Я была ребенком и не могла отвечать за свои поступки.
   — Я тоже. — Он подтянул ее поближе.
   — Ты можешь, — проговорила она, чувствуя, что ею овладевает страх. — Ты возненавидишь потом себя за это, Логан.
   — Я уже ненавижу себя. За то, что был дураком все эти десять лет. За то, что принимал тебя за нечто большее, а не за то, что ты есть, — мелкую тщеславную дамочку, которая играет людскими жизнями. Я нисколько не буду сожалеть об этом… По крайней мере, тогда все кончится… После этого я забуду тебя.
   — И ты хочешь, чтобы это было последним твоим воспоминанием? Чтобы все кончилось изнасилованием?
   — Ты это так называешь?
   — Да, потому что не смирюсь с этим. Я буду сопротивляться.
   — Поступай как знаешь.
   — Я стану кричать.
   — Не станешь! Тебе не нужна дурная слава.
   — Тебе тоже. Подумай! Это станет известно всем в городе.
   — Мне глубоко наплевать. Я хочу тебя. Логан потянулся к Дэни, обнял за талию и повалился на нее. Он придавил ее своим телом. Дэни ахнула от ужаса, не веря тому, что происходит, и забилась, когда Логан разорвал на ней рубашку.
   — Логан, перестань! Господи, что же это происходит?!
   Логан, похоже, ничего не слышал и не желал слышать. Он впился в нее долгим поцелуем. Схватив ее запястья, поднял руки Дэни над головой. Сейчас Логан ничем не напоминал того человека, который недавно нежно ласкал ее.
   Коленом он раздвинул ей бедра, и его тело агрессивно вклинилось между ними. Руки стали шарить по ее груди. Дерзкие пальцы возбудили соски, и Дэни содрогнулась, возмущенная предательством собственного тела.
   Логан оторвал губы от рта Дэни, приник к обнаженной груди и стал языком ласкать соски. Его тело ходило ходуном, поскольку он пытался освободиться от одежды.
   — Логан!
   В этом шепоте Дэни настолько отразились отчаяние, разочарование и крушение надежд, что стена ярости и гнева, окружавшая Логана, через которую до этого не могли пробиться ни крики, ни громкие упреки, была пробита. Логан вдруг перестал целовать Дэни. Он почувствовал, что ему нет необходимости удерживать ее руки: они бессильно повисли. Дэни больше не сопротивлялась. Она лежала безразличная и равнодушная, не делая ни малейших попыток прикрыть наготу.
   Натужно и часто дыша, Логан посмотрел в лицо Дэни: глаза закрыты, из-под ресниц скатываются крупные слезы. Он увидел, как она беззащитна, а затем посмотрел на себя со стороны — возбужденно-яростного, безжалостного, почти обезумевшего — и вдруг понял всю гнусность того, что собирался совершить.