Клаудия рассмеялась и, отложив в сторону тяпку, сняла холщовые перчатки.
— Как это она догадалась? Наша Мэри — просто сокровище! — Клаудия поднялась на террасу, налила в стакан лимонаду и с наслаждением выпила. — Мэри — самая лучшая реклама своим кулинарным талантам, — подхватила Венди, рисуя в воздухе округлые контуры женской фигуры.
— Это точно, — кивнула Клаудия и перевела глаза на Тайлера и Натали. — Вы довольны Натали? — спросила Венди, проследив направление ее взгляда. — Посмотрите, как она посвежела, окрепла. О болезни, слава Богу, и думать забыла. Между прочим, к вам она стала относиться гораздо лучше. Даже Мэри заметила, что Натали прямо-таки расцвела, и дело тут не только в том, что она выздоровела.
Это была правда, хотя Клаудия избегала таких разговоров из суеверных соображений, боясь сглазить свое счастье. Слишком рано утверждать что-то определенное. Натали все еще немного дичилась матери, но от прежней открытой неприязни не осталось и следа. Похоже, им удалось найти общий язык, пусть и под влиянием обстоятельств: ведь они были почти неразлучны. За что, между прочим, Клаудии следовало благодарить Венди Николс. Гувернантка тактично держалась в тени, чтобы дать Клаудии возможность почаще бывать с дочерью наедине.
Большую часть дня Клаудия играла с Натали в ее любимые игры, читала ей вслух сказки, иногда рассказывала о своих итальянских родственниках.
Как ни странно, Натали могла слушать ее часами, забрасывая вопросами. Девочку интересовало буквально все, и Клаудии порой приходилось делать над собой усилие, чтобы прерваться, иначе эти беседы грозили затянуться далеко за полночь. Каждый такой разговор все больше сближал их. О своем отце, однако, Натали говорила очень редко, ничего о нем не спрашивала, а если невзначай и упоминала о нем, то с явной неохотой. Венди оказалась права: Натали знала, что отец не любил ее, но она также сомневалась и в любви матери.
Разве можно винить ее в этом? — думала Клаудия. Конечно, нет. Она должна доказать дочери свою любовь. О-о, она готова горы свернуть, чтобы Натали поверила ей!
От этих мыслей Клаудию отвлекла дочь, вбежавшая на террасу. Ее разрумянившееся личико сияло, глаза искрились веселым смехом.
— Тайлер говорит, что ему надоело сидеть дома. Он хочет подышать свежим воздухом и собирается устроить пикник. Он и меня обещал взять, если я буду готова через десять минут! — сообщила девочка, прыгая вокруг матери. — Можно мне поехать, Клаудия? Ну пожалуйста! — Она умоляюще заглянула Клаудии в глаза.
Назовет ли она меня когда-нибудь мамой? — подумала Клаудия, переводя взгляд на Тайлера. Ей было приятно, что дочь обратилась к ней за разрешением, это уже кое-что. Она улыбнулась девочке.
— Почему бы и нет? Если Венди считает, что ты достаточно хорошо себя чувствуешь…
— Я не возражаю, — отозвалась гувернантка. — У Натали столько энергии, что ей будет полезно побегать по лесу.
— Ой, вот здорово! — обрадовалась Натали и со всех ног бросилась навстречу Тайлеру, который направлялся к ним. — Они согласны! — возбужденно воскликнула она, повисая на его руке.
При виде ее счастливого личика Тайлер невольно улыбнулся.
— Вот и прекрасно. Тогда беги собирайся.
Натали пулей понеслась в дом.
Венди встала.
— Пойду помогу ей. — Она направилась вслед за своей воспитанницей.
Оставшись с Тайлером наедине, Клаудия особенно остро ощутила близость его полуобнаженного тела. В горле у нее пересохло, она нервно облизнула губы и, глядя в сторону, сказала:
— Вы возьмете еду с собой?
Тайлер холодно взглянул на нее сверху вниз. Похоже, он уже раскаивался в своей минутной слабости.
— Купим что-нибудь по дороге. Поторопись, мы не будем тебя ждать, коротко бросил он.
— Меня? — изумилась Клаудия. Неужели она тоже входит в число приглашенных?
— Ты что, не хочешь ехать? — усмехнулся Тайлер. — Я-то пойму правильно, если ты скажешь, что у тебя неотложные дела, но боюсь, Натали обидится. Она сама предложила пригласить тебя.
Ты-то, конечно, предпочел бы оставить меня дома, подумала Клаудия, раздраженная его ироническим тоном.
— Извини, что доставляю тебе столько неприятностей, но это была твоя идея. Если ты раскаиваешься…
— Что бы я ни думал, договоренность остается в силе. Натали хочет, чтобы ты поехала с нами. Так что, если не хочешь ее огорчить, поспеши, сухо посоветовал Тайлер.
Клаудия промолчала и направилась в дом. Ее радость оттого, что Натали пожелала поехать с ней на пикник, омрачалась реакцией Тайлера. Понятно, почему он так злится: никак не может справиться со своим влечением к ней и не скрывает, что винит в этом ее, а не себя. Она быстро приняла душ, надела джинсы и майку, положила в объемистую соломенную сумку блузку, темные очки и прочие необходимые мелочи, провела щеткой по волосам, сунула ноги в удобные босоножки и заторопилась к выходу.
Натали уже устроилась на заднем сиденье машины. Тайлер открыл Клаудии Переднюю дверцу, и ей ничего не оставалось, как сесть рядом с ним.
Их путь лежал в живописный старинный городок Лудлоу, главной достопримечательностью которого был полуразрушенный средневековый замок из красного песчаника, построенный на вершине холма по приказу графа Шрусбери. К удивлению Клаудии, Тайлер уступил просьбе Натали и свернул к замку, не забыв, правда, напомнить девочке, что она была там уже раз двадцать.
Глядя вслед Натали, вприпрыжку бежавшей впереди, Клаудия с улыбкой заметила:
— Она из тебя веревки вьет.
Тайлер добродушно усмехнулся. Похоже, он находился в отличном настроении.
— Может быть, но имей в виду, тебе придется обойти замок от подвала до чердака, а лестницы там очень крутые.
Так оно и вышло. Клаудия терпеть не могла маленьких тесных помещений, испытывая в них необъяснимую тоску и тревогу, но готова была забраться в любое самое мрачное подземелье ради удовольствия ощущать в ладони теплую ручку дочери. Натали вряд ли понимала, что чувствует ее мать, но от внимательного взгляда Тайлера не укрылся влажный блеск глаз Клаудии. Он не принимал участия в разговоре, просто молча шел сзади, небрежно засунув руки в карманы джинсов. Осмотрев замок, они решили погулять по городу. Тайлер заглянул в булочную, из которой доносились аппетитные запахи, и через некоторое время появился на пороге, нагруженный бумажными пакетами и картонной коробкой. Клаудия несла бутылки с прохладительными напитками. Купив все необходимое, они вернулись на стоянку, где оставили машину.
Выехав из Лудлоу, они направились в горы, отделяющие одно графство от другого, и выбрали для пикника живописную зеленую долину, откуда открывался прекрасный вид на горную гряду западного Уэльса. На лугу мирно пощипывали травку белые кудрявые овцы. Расстелив одеяло на земле, путешественники разложили свои припасы и принялись с аппетитом уплетать бутерброды, купленные Тайлером.
Натали доела пончик с вареньем и облизала пальцы.
— Как вкусно! Тайлер всегда покупает все самое лучшее! Ты, наверно, не ездила на такие пикники, когда была маленькая, — сказала она, гладя на мать с чувством некоторого превосходства.
Клаудия приняла вызов. — В детстве у меня вообще не было ничего подобного, — честно ответила она. — Это считалось неприличным. Моя гувернантка придерживалась очень строгих взглядов относительно того, что следует делать хорошо воспитанной девочке.
Натали скорчила смешную гримаску.
— Как скучно… А я думала, ты жила как настоящая принцесса. Папа говорил, что у тебя был огромный дом и очень много слуг. Неистощимая фантазия Гордона не переставала удивлять Клаудию. Интересно, что еще он наговорил дочери?
— Это так, хотя я жила там не одна, а с моей кузиной Амелией. Но знаешь что? Я бы предпочла вот такие пикники скучным обедам в доме моих дядюшек. Поверь, очень тоскливо сидеть за длинным столом в окружении чопорных слуг, которые молча стоят за твоей спиной и ждут, когда можно будет унести тарелки. — Она перевела взгляд на Тайлера: слышит ли он их разговор? Кажется, нет… Лежит, подложив руки под голову, глаза закрыты. Наверно, задремал.
— Значит, ты очень скучала?
Клаудия помолчала, вспоминая свое безрадостное детство и одинокую юность. Случай вполне подходящий, чтобы вызвать сочувствие дочери, но ей не хотелось делать из себя мученицу.
— Нет, не очень. Моим главным развлечением были книги. Я читала все, что попадалось под руку. — Она улыбнулась при этом воспоминании. — Вот когда я чувствовала себя принцессой… Ждала прекрасного принца на белом коне, который увезет меня в чудесную страну.
— Папа был похож на этого принца? — прищурилась Натали.
Клаудия вздрогнула.
— Да… Я Приняла его за героя из сказки. Он был такой красивый и казался очень добрым. А какие слова он мне говорил! Именно те, что я мечтала услышать. — Боже, какой же она была наивной! Столько лет прошло, а ей до сих пор больно вспоминать о собственной доверчивости. Юность и одиночество — плохие советчики, вот почему Гордону не составило труда обмануть ее.
Натали задумалась, покусывая травинку. Когда она наконец заговорила, в ее голосе послышалась такая недетская мука, что у Клаудии сжалось сердце.
— Папа и мне говорил, что любит, но я знала, что это неправда. Перед гостями он делал вид, что у нас все хорошо, но, когда мы оставались одни, он раздражался и прогонял меня. Однажды я случайно услышала, как он говорит кому-то по телефону, что никогда не хотел иметь детей, назвал меня ошибкой молодости. И еще… Он очень сердился из-за того, что я похожа на тебя.
Дрожащей рукой Клаудия погладила дочь по шелковистым волосам.
— Дорогая моя девочка, ты его самая лучшая ошибка. Я так хотела, чтобы ты родилась, и ни разу не пожалела об этом. И я очень горжусь нашим сходством.
Натали недоверчиво взглянула на мать.
— Я не такая красивая, как ты, — нахмурилась она. — У меня веснушки.
— Они тебе к лицу, и вообще ты очень хорошенькая, — горячо заверила ее Клаудия.
Подбородок девочки предательски задрожал. Она быстро наклонилась и взяла недоеденную булочку.
— Пойду покормлю овечек. — Она вскочила и убежала.
— Далеко не уходи! — крикнула Клаудия ей вслед и закусила губу, провожая взглядом тоненькую фигурку.
— Не беспокойся, с ней ничего не случится, — раздался голос Тайлера.
Значит, он не спал и все слышал!
— Надеюсь… — вздохнула Клаудия.
— Ей нужно время, чтобы все обдумать, — добавил Тайлер. — Мне показалось, ты знала, что Гордон не любил Натали.
— Да, Венди мне сказала об этом, — призналась Клаудия.
— Венди?
Клаудия кивнула.
— Она очень наблюдательна. И, между прочим, чрезвычайно умна. Она дала Гордону от ворот поворот, когда он попытался добиться ее благосклонности, чего, к сожалению, нельзя сказать обо мне.
Тайлер взъерошил свои густые волосы.
— Господи, у меня такое чувство, что я долгие годы жил в каком-то выдуманном мире.
— Главное, что ты сделал Натали счастливой, подарил ей свою любовь, остальное неважно. На днях она призналась, что хотела бы быть твоей дочерью. Это наивысшая похвала, Тайлер.
В его глазах промелькнуло странное выражение.
— Ты сказала, что вы с Амелией жили очень уединенно. Это правда?
— Да… Наши дядюшки держали нас в строгости, готовили к тому, чтобы со временем мы заняли подобающее положение в обществе. — Клаудия пожала плечами. — О, они были по-своему добры к нам, бедным сироткам, но и понятия не имели, какой удушающей казалась нам атмосфера их роскошного дома. Особенно мне.
— Твоя кузина думала иначе?
— В ней не было итальянской крови, — рассмеялась Клаудия.
— А где ты училась? — спросил Тайлер, пристально глядя на нее.
— Я посещала очень престижное учебное заведение для девушек из богатых семей и получила хорошее образование. Вот только с реальной жизнью оно не имело ничего общего. Когда в моей жизни появился Гордон, я уже дозрела до бунта. Дядюшки пытались отговорить меня от замужества, но мне уже исполнилось восемнадцать, и никто не мог меня остановить. Слишком поздно я поняла, что мои опекуны были правы. — Она говорила совершенно бесстрастно, все эмоции и сожаления остались в прошлом. — Гордон начал изменять мне сразу после свадьбы, но я была слишком горда, чтобы признать свою ошибку и вернуться домой. — Вместо этого она примирилась с его изменами и терпеливо сносила все унижения и оскорбления. Однако настал момент, когда чаша ее терпения переполнилась.
Тайлер подался вперед, не сводя глаз с ее лица.
— Почему ты приехала в Италию одна?
— Потому что мне нужно было все обдумать. Гордон в то время интересовался другой женщиной. По-моему, ее звали Энджи. — Заметив, что Тайлер нахмурился, Клаудия слабо улыбнулась. — Муж не считал нужным скрывать от меня свои похождения. А мне было уже все равно, так как я решила развестись с ним.
Темные брови Тайлера сошлись на переносице.
— Ты хочешь сказать, что к тому времени, когда мы с тобой познакомились, ты уже приняла решение о разводе? — уточнил он.
— Да, мое терпение истощилось, я больше не могла выносить этого человека.
— Если так, какого черта ты к нему вернулась? Неужели надеялась, что он переменится? — зло бросил Тайлер.
Клаудия смотрела вдаль, туда, где среди высокой травы резвилась Натали.
— Все было не совсем так.
— Почему ты не развелась с ним?
Глаза Клаудии яростно сверкнули.
— Я собиралась это сделать, потому что, потеряв тебя, окончательно убедилась в бессмысленности своего брака. Однако, приехав в Англию, л удивлением обнаружила, что Гордон очень изменился. Своей внимательностью, нежностью он застал меня врасплох, и я попалась на его удочку, как последняя дура. Когда до меня наконец дошло, что кроется за этой неожиданной переменой, я уже была беременна. Пришлось остаться… Гордон сбросил маску и взялся за старое.
У него было много женщин, я со счета сбилась, но ради Натали продолжала бы делать вид, что ничего не замечаю, если бы он вдруг не воспылал ко мне страстью. Естественно, я ему отказала, забыв, что Гордону никто никогда не говорил «нет»… Последовала ужасная сцена… — Она горестно покачала головой.
— Ради всего святого, Клаудия! — не выдержал Тайлер. — Неужели он…
Лицо Клаудии исказилось от боли.
— На следующий же день я уехала. Остальное тебе известно.
Тайлер побледнел как полотно.
— О Господи! — воскликнул он и отвернулся, не видя, что к ним приближается Натали. После долгой паузы он пробормотал: — Ты не должна была к нему возвращаться.
Клаудия не поверила своим ушам.
— Что ты сказал? Ты же сам себе противоречишь, Тайлер. Раньше ты говорил, что я не имела права уходить от мужа, а теперь утверждаешь, что я не должна была к нему возвращаться! Что мне было делать? Обратиться к тебе за помощью? Но ты уже вынес мне приговор и исчез. Для тебя я просто не существовала. Так что пришлось самой решать свою судьбу. Интересно, когда же ты наконец определишься и поймешь, чего хочешь!
— Вы ссоритесь?
Услышав встревоженный голосок дочери, Клаудия замерла от ужаса: неужели Натали все слышала? Первым опомнился Тайлер:
— Ну что ты, малышка, разве можно ссориться в такой прекрасный день? Мы просто беседовали, вспомнили кое-что из прошлого. — Он усадил девочку к себе на колени. — Ну как, покормила овечек? Они тебя не укусили? Рукиноги целы? — Ему удалось переключить ее внимание.
— Они от меня убежали, — пожаловалась Натали.
Опасная минута миновала. Клаудия облегченно вздохнула и принялась убирать остатки еды, рассеянно прислушиваясь к веселой болтовне Тайлера и Натали. Почему Тайлер так странно отреагировал на ее слова? Его поведение уже в который раз ставило ее в тупик. Кажется, он пересмотрел свои излишне строгие взгляды на брак. Но значит ли это, что он смягчился по отношению к ней? Хотелось бы надеяться, ведь Нэнси Уилер вот-вот приедет в Манчестер и будет ждать от нее звонка. И тогда все будет зависеть от настроения Тайлера. Похоже, ей все, же удалось заставить его задуматься, заронить в его душу искру сомнения.
Услышав над ухом щелканье пальцев, Клаудия очнулась и взглянула на Тайлера и Натали, которые сидели обнявшись и выглядели такими счастливыми, что у Клаудии защемило сердце.
— Простите, я задумалась, — извинилась она, заставляя себя улыбнуться.
— Мы хотим поиграть в бумеранг. Ты пойдешь с нами? — спросила Натали и, увидев, что мать кивнула в знак согласия, проворно вскочила на ноги. Вслед за ней поднялся и Тайлер, протянув Клаудии руку. Она ухватилась за нее и встала, ожидая, что он тут же отпустит ее, но он задержал ее ладонь в своей и слегка притянул к себе. Удивленная, Клаудия подняла на него глаза.
— Чего ты от меня хочешь, Клаудия? — спросил он, понизив голос, чтобы Натали не услышала.
О, как просто и в то же время совершенно невозможно ответить на этот вопрос…
— Ты должен разобраться в себе, Тайлер, — охрипшим голосом прошептала она и, отдернув руку, побежала за Натали.
С минуту он задумчиво смотрел им вслед. Его глаза потемнели. Натали обернулась и помахала ему. Тайлер с усилием улыбнулся и зашагал к ним. Клаудия включила индикатор левого поворота, и ее белый автомобиль свернул на подъездную аллею. После вчерашнего пикника они с Тайлером не сказали друг другу и двух слов. Привезя их домой, он сразу заперся в своем кабинете и даже к ужину не вышел. Экономка сообщила, что он почти не притронулся к еде, которую она отнесла ему в комнату. Сидит за столом, уставившись в окно, и ни на что не реагирует, озабоченно сказала она, качая головой.
Клаудия ничего не ответила, боясь поверить в то, что это добрый знак, и оказалась права. Когда она осмелилась нарушить уединение Тайлера, попросив приглядеть за Натали, пока она съездит в Черч-Стреттон за покупками, он был с ней резок, почти груб.
Однако он согласился побыть с Натали, что не удивило Клаудию. Для девочки он всегда находил время, как бы ни был занят. Венди Николс взяла выходной, Мэри собралась навестить сестру — та утром неудачно упала и ее отвезли в больницу. Так что, кроме Клаудии, ехать за продуктами было некому.
Вообще-то эта поездка пришлась очень кстати: Клаудия получила возможность позвонить Нэнси Уилер в гостиницу, не опасаясь, что их разговор услышит кто-нибудь из домашних. К сожалению, Нэнси в номере не оказалось, и Клаудии пришлось дать администратору свой номер телефона и передать Нэнси ее просьбу позвонить. Не самый лучший вариант, но ничего другого она не успела придумать.
Машина свернула еще раз, и вдали показался особняк «Уайт Гейблз». И опять при виде дома Тайлера у Клаудии от восхищения захватило дух. Расположенный у подножия холма, дом был с трех сторон окружен лесом. Перед ним расстилалась зеленая лужайка, окаймленная цветочными клумбами, а в центре находился искусственный водоем с рыбками.
Здание, построенное в прошлом веке, представляло собой нечто среднее между фермерской усадьбой и господским поместьем. От него веяло таким очарованием, что Клаудии не раз хотелось запечатлеть эту красоту на холсте. Как жаль, что она не умеет рисовать… Каменный фасад украшали высокие, увитые розами окна. Сейчас они были распахнуты, и легкий ветерок шевелил белые кружевные занавески.
Поставив машину в гараж, Клаудия достала из багажника сумки с продуктами и понесла их на кухню. Она изнывала от жары, несмотря на то что оделась утром очень легко — в тонкое хлопчатобумажное платье лимонно-желтого цвета. Хорошо бы сейчас поплавать в огромном бассейне тетушки Лючии.
В кухне было прохладно и тихо. Шаги Клаудии гулким эхом отдавались в пустоте дома. Видимо, Тайлер и Натали куда-то ушли, подумала Клаудия, но на всякий случай подала голос. Ей никто не ответил. Наверно, они где-то радом, потому что машина Тайлера в гараже. Ей захотелось очутиться вместе с ними в лесу, под раскидистыми кронами деревьев. Вздохнув, она принялась убирать продукты в холодильник.
Неплохо бы выпить чего-нибудь освежающего… Клаудия прошла в гостиную и приблизилась к двустворчатому шкафчику-бару. Не найдя ничего подходящего с одной стороны, она открыла вторую створку и с удивлением обнаружила, что полки заполнены не бутылками, а видеокассетами. Она уже хотела закрыть дверцу, но в этот момент заметила имя Натали на корешке одной кассеты и наклонилась, чтобы получше рассмотреть ее. Судя по надписям, почти на всех пленках была снята Натали, причем в разные годы. Видеомагнитофон и телевизор стояли рядом, и Клаудия, поддавшись искушению, выбрала самую раннюю кассету, вставила ее в аппарат и с бьющимся сердцем опустилась перед экраном на колени. Когда появилось изображение, она чуть не задохнулась от волнения. Вот они, эти драгоценные минуты, прошедшие мимо нее! Неизвестный оператор заснял Венди Николс, играющую с крошечной девочкой. Натали! Несколько раз мелькнул Гордон, но Тайлера не было. Наверно, это он держал видеокамеру, которая почти не отрывалась от Натали. Да, он всегда любил мою девочку, растроганно думала Клаудия, гладя на смеющееся личико дочери, пытавшейся произнести свои первые в жизни слова.
Как загипнотизированная, она смотрела на экран, прижимая к губам ладонь, чтобы не зарыдать во весь голос. По ее побледневшему лицу катились слезы. Просматривая одну пленку за другой, Клаудия чувствовала в груди все большее стеснение. Она бессознательно раскачивалась взад и вперед, тщетно пытаясь облегчить боль, казавшуюся временами почти невыносимой. И все же оторваться от экрана было выше ее сил, ведь это единственная возможность увидеть, как росла ее дочь, заполнить пустоту бесплодных, мучительных лет. Прошлое, оставшееся на видеопленке, так захватило ее, что она не замечала ничего вокруг. Не слышала голосов за спиной, тихого удивленного восклицания, не видела, как в дверном проеме появились две фигуры, одна большая, другая маленькая. Не видела Натали, которая бросилась к матери, упала радом с ней на колени и с тревогой заглянула в залитое слезами лицо.
— Мама, что случилось?
Только эти тихие слова сумели дойти до сознания Клаудии. Она очнулась, повернула голову… Ей вдруг стало нечем дышать.
— Что?.. — Неужели она теряет рассудок? Не может быть, ей послышалось, Натали не могла назвать ее…
— Почему ты плачешь, мама? — Натали часто заморгала, ее большие глаза наполнились слезами, губы задрожали.
Вместо ответа Клаудия схватила Натали и изо всех сил прижала к себе ее хрупкое тельце. Нет, она не сошла с ума, ей не послышалось, дочь назвала ее мамой! Боже, благодарю тебя… И в ту же секунду тонкие руки — о чудо из чудес! — обвили шею Клаудии.
— Не плачь, мамочка, не плачь! — повторяла Натали.
Клаудия разрыдалась.
— Не буду, не буду больше, обещаю. Только не уходи, не отпускай меня… Я люблю тебя, доченька, я так тебя люблю…
Обе затихли и долго сидели обнявшись. Слезы Клаудии высохли, в ее душе воцарился покой. Постепенно тело у нее затекло, но она боялась пошевелиться, желая продлить очарование минуты. Не выпуская Натали из объятий, она осторожно протянула руку, выключила магнитофон и пересела на диван, увлекая за собой дочь.
— Почему ты плакала? — спросила Натали.
Клаудия нежно поправила прядь волос, упавшую дочери на глаза.
— Потому что эти фильмы напомнили мне, как много я потеряла. Я так хотела прожить эти годы рядом с тобой… И ведь могла бы, если бы не думала, что тебя нет в живых.
Натали вскинула голову, но в ее глазах не было удивления.
— Папа тебе сказал, что я умерла?
Недетская проницательность дочери так потрясла Клаудию, что она только растерянно кивнула и, помолчав, добавила:
— Прости меня… — хотя и сама толком не знала, за что просит прощенья.
Однако Натали, похоже, поняла ее и тяжело вздохнула, совсем как взрослая.
— Папа часто говорил неправду… А вот Тайлер никогда не лжет, — прибавила она, искоса взглянув на мать.
Слабая улыбка скользнула по лицу Клаудии.
— Верно, он всегда говорит только правду, и я тоже. Я не обматывала, когда сказала, что люблю тебя.
— Значит, ты останешься со мной?
— Это мое самое горячее желание, но ты же знаешь, я здесь гостья. Дом принадлежит Тайлеру. Мне придется подыскать себе жилье где-нибудь поблизости, тогда ты сможешь переехать ко мне и часто навещать Тайлера. Натали задумалась.
— Ты могла бы жить здесь, если бы вышла за него замуж, — неожиданно сказала она.
На секунду Клаудия растерялась.
— Это верно, — ответила она со странной улыбкой, — но обычно люди женятся совсем по другим причинам.
— Разве ты не любишь его? — Натали посмотрела матери прямо в глаза.
Поколебавшись, Клаудия решила, что честность — лучшая политика.
— Люблю, — призналась она.
— Вот и хорошо. Тогда все в порядке!
Клаудия весело рассмеялась.
— Ах, Натали, все не так просто… — она погрозила дочери пальцем. Не пытайся поженить нас, у тебя все равно ничего не получится.
Натали хотела было что-то возразить, но передумала.
— Ладно, не буду, — легко согласилась она. Что-то слишком легко, мелькнуло в голове у Клаудии. Она отогнала смутные подозрения.
— Утром мы гуляли с Тайлером в лесу, и я нарвала цветов. Ты поможешь мне засушить их для гербария?
— Конечно, помогу. Принеси свой альбом, а я пока приготовлю себе кофе. Посидим на террасе, хорошо?
— О'кей! — обрадовалась Натали и умчалась в свою комнату.
— Как это она догадалась? Наша Мэри — просто сокровище! — Клаудия поднялась на террасу, налила в стакан лимонаду и с наслаждением выпила. — Мэри — самая лучшая реклама своим кулинарным талантам, — подхватила Венди, рисуя в воздухе округлые контуры женской фигуры.
— Это точно, — кивнула Клаудия и перевела глаза на Тайлера и Натали. — Вы довольны Натали? — спросила Венди, проследив направление ее взгляда. — Посмотрите, как она посвежела, окрепла. О болезни, слава Богу, и думать забыла. Между прочим, к вам она стала относиться гораздо лучше. Даже Мэри заметила, что Натали прямо-таки расцвела, и дело тут не только в том, что она выздоровела.
Это была правда, хотя Клаудия избегала таких разговоров из суеверных соображений, боясь сглазить свое счастье. Слишком рано утверждать что-то определенное. Натали все еще немного дичилась матери, но от прежней открытой неприязни не осталось и следа. Похоже, им удалось найти общий язык, пусть и под влиянием обстоятельств: ведь они были почти неразлучны. За что, между прочим, Клаудии следовало благодарить Венди Николс. Гувернантка тактично держалась в тени, чтобы дать Клаудии возможность почаще бывать с дочерью наедине.
Большую часть дня Клаудия играла с Натали в ее любимые игры, читала ей вслух сказки, иногда рассказывала о своих итальянских родственниках.
Как ни странно, Натали могла слушать ее часами, забрасывая вопросами. Девочку интересовало буквально все, и Клаудии порой приходилось делать над собой усилие, чтобы прерваться, иначе эти беседы грозили затянуться далеко за полночь. Каждый такой разговор все больше сближал их. О своем отце, однако, Натали говорила очень редко, ничего о нем не спрашивала, а если невзначай и упоминала о нем, то с явной неохотой. Венди оказалась права: Натали знала, что отец не любил ее, но она также сомневалась и в любви матери.
Разве можно винить ее в этом? — думала Клаудия. Конечно, нет. Она должна доказать дочери свою любовь. О-о, она готова горы свернуть, чтобы Натали поверила ей!
От этих мыслей Клаудию отвлекла дочь, вбежавшая на террасу. Ее разрумянившееся личико сияло, глаза искрились веселым смехом.
— Тайлер говорит, что ему надоело сидеть дома. Он хочет подышать свежим воздухом и собирается устроить пикник. Он и меня обещал взять, если я буду готова через десять минут! — сообщила девочка, прыгая вокруг матери. — Можно мне поехать, Клаудия? Ну пожалуйста! — Она умоляюще заглянула Клаудии в глаза.
Назовет ли она меня когда-нибудь мамой? — подумала Клаудия, переводя взгляд на Тайлера. Ей было приятно, что дочь обратилась к ней за разрешением, это уже кое-что. Она улыбнулась девочке.
— Почему бы и нет? Если Венди считает, что ты достаточно хорошо себя чувствуешь…
— Я не возражаю, — отозвалась гувернантка. — У Натали столько энергии, что ей будет полезно побегать по лесу.
— Ой, вот здорово! — обрадовалась Натали и со всех ног бросилась навстречу Тайлеру, который направлялся к ним. — Они согласны! — возбужденно воскликнула она, повисая на его руке.
При виде ее счастливого личика Тайлер невольно улыбнулся.
— Вот и прекрасно. Тогда беги собирайся.
Натали пулей понеслась в дом.
Венди встала.
— Пойду помогу ей. — Она направилась вслед за своей воспитанницей.
Оставшись с Тайлером наедине, Клаудия особенно остро ощутила близость его полуобнаженного тела. В горле у нее пересохло, она нервно облизнула губы и, глядя в сторону, сказала:
— Вы возьмете еду с собой?
Тайлер холодно взглянул на нее сверху вниз. Похоже, он уже раскаивался в своей минутной слабости.
— Купим что-нибудь по дороге. Поторопись, мы не будем тебя ждать, коротко бросил он.
— Меня? — изумилась Клаудия. Неужели она тоже входит в число приглашенных?
— Ты что, не хочешь ехать? — усмехнулся Тайлер. — Я-то пойму правильно, если ты скажешь, что у тебя неотложные дела, но боюсь, Натали обидится. Она сама предложила пригласить тебя.
Ты-то, конечно, предпочел бы оставить меня дома, подумала Клаудия, раздраженная его ироническим тоном.
— Извини, что доставляю тебе столько неприятностей, но это была твоя идея. Если ты раскаиваешься…
— Что бы я ни думал, договоренность остается в силе. Натали хочет, чтобы ты поехала с нами. Так что, если не хочешь ее огорчить, поспеши, сухо посоветовал Тайлер.
Клаудия промолчала и направилась в дом. Ее радость оттого, что Натали пожелала поехать с ней на пикник, омрачалась реакцией Тайлера. Понятно, почему он так злится: никак не может справиться со своим влечением к ней и не скрывает, что винит в этом ее, а не себя. Она быстро приняла душ, надела джинсы и майку, положила в объемистую соломенную сумку блузку, темные очки и прочие необходимые мелочи, провела щеткой по волосам, сунула ноги в удобные босоножки и заторопилась к выходу.
Натали уже устроилась на заднем сиденье машины. Тайлер открыл Клаудии Переднюю дверцу, и ей ничего не оставалось, как сесть рядом с ним.
Их путь лежал в живописный старинный городок Лудлоу, главной достопримечательностью которого был полуразрушенный средневековый замок из красного песчаника, построенный на вершине холма по приказу графа Шрусбери. К удивлению Клаудии, Тайлер уступил просьбе Натали и свернул к замку, не забыв, правда, напомнить девочке, что она была там уже раз двадцать.
Глядя вслед Натали, вприпрыжку бежавшей впереди, Клаудия с улыбкой заметила:
— Она из тебя веревки вьет.
Тайлер добродушно усмехнулся. Похоже, он находился в отличном настроении.
— Может быть, но имей в виду, тебе придется обойти замок от подвала до чердака, а лестницы там очень крутые.
Так оно и вышло. Клаудия терпеть не могла маленьких тесных помещений, испытывая в них необъяснимую тоску и тревогу, но готова была забраться в любое самое мрачное подземелье ради удовольствия ощущать в ладони теплую ручку дочери. Натали вряд ли понимала, что чувствует ее мать, но от внимательного взгляда Тайлера не укрылся влажный блеск глаз Клаудии. Он не принимал участия в разговоре, просто молча шел сзади, небрежно засунув руки в карманы джинсов. Осмотрев замок, они решили погулять по городу. Тайлер заглянул в булочную, из которой доносились аппетитные запахи, и через некоторое время появился на пороге, нагруженный бумажными пакетами и картонной коробкой. Клаудия несла бутылки с прохладительными напитками. Купив все необходимое, они вернулись на стоянку, где оставили машину.
Выехав из Лудлоу, они направились в горы, отделяющие одно графство от другого, и выбрали для пикника живописную зеленую долину, откуда открывался прекрасный вид на горную гряду западного Уэльса. На лугу мирно пощипывали травку белые кудрявые овцы. Расстелив одеяло на земле, путешественники разложили свои припасы и принялись с аппетитом уплетать бутерброды, купленные Тайлером.
Натали доела пончик с вареньем и облизала пальцы.
— Как вкусно! Тайлер всегда покупает все самое лучшее! Ты, наверно, не ездила на такие пикники, когда была маленькая, — сказала она, гладя на мать с чувством некоторого превосходства.
Клаудия приняла вызов. — В детстве у меня вообще не было ничего подобного, — честно ответила она. — Это считалось неприличным. Моя гувернантка придерживалась очень строгих взглядов относительно того, что следует делать хорошо воспитанной девочке.
Натали скорчила смешную гримаску.
— Как скучно… А я думала, ты жила как настоящая принцесса. Папа говорил, что у тебя был огромный дом и очень много слуг. Неистощимая фантазия Гордона не переставала удивлять Клаудию. Интересно, что еще он наговорил дочери?
— Это так, хотя я жила там не одна, а с моей кузиной Амелией. Но знаешь что? Я бы предпочла вот такие пикники скучным обедам в доме моих дядюшек. Поверь, очень тоскливо сидеть за длинным столом в окружении чопорных слуг, которые молча стоят за твоей спиной и ждут, когда можно будет унести тарелки. — Она перевела взгляд на Тайлера: слышит ли он их разговор? Кажется, нет… Лежит, подложив руки под голову, глаза закрыты. Наверно, задремал.
— Значит, ты очень скучала?
Клаудия помолчала, вспоминая свое безрадостное детство и одинокую юность. Случай вполне подходящий, чтобы вызвать сочувствие дочери, но ей не хотелось делать из себя мученицу.
— Нет, не очень. Моим главным развлечением были книги. Я читала все, что попадалось под руку. — Она улыбнулась при этом воспоминании. — Вот когда я чувствовала себя принцессой… Ждала прекрасного принца на белом коне, который увезет меня в чудесную страну.
— Папа был похож на этого принца? — прищурилась Натали.
Клаудия вздрогнула.
— Да… Я Приняла его за героя из сказки. Он был такой красивый и казался очень добрым. А какие слова он мне говорил! Именно те, что я мечтала услышать. — Боже, какой же она была наивной! Столько лет прошло, а ей до сих пор больно вспоминать о собственной доверчивости. Юность и одиночество — плохие советчики, вот почему Гордону не составило труда обмануть ее.
Натали задумалась, покусывая травинку. Когда она наконец заговорила, в ее голосе послышалась такая недетская мука, что у Клаудии сжалось сердце.
— Папа и мне говорил, что любит, но я знала, что это неправда. Перед гостями он делал вид, что у нас все хорошо, но, когда мы оставались одни, он раздражался и прогонял меня. Однажды я случайно услышала, как он говорит кому-то по телефону, что никогда не хотел иметь детей, назвал меня ошибкой молодости. И еще… Он очень сердился из-за того, что я похожа на тебя.
Дрожащей рукой Клаудия погладила дочь по шелковистым волосам.
— Дорогая моя девочка, ты его самая лучшая ошибка. Я так хотела, чтобы ты родилась, и ни разу не пожалела об этом. И я очень горжусь нашим сходством.
Натали недоверчиво взглянула на мать.
— Я не такая красивая, как ты, — нахмурилась она. — У меня веснушки.
— Они тебе к лицу, и вообще ты очень хорошенькая, — горячо заверила ее Клаудия.
Подбородок девочки предательски задрожал. Она быстро наклонилась и взяла недоеденную булочку.
— Пойду покормлю овечек. — Она вскочила и убежала.
— Далеко не уходи! — крикнула Клаудия ей вслед и закусила губу, провожая взглядом тоненькую фигурку.
— Не беспокойся, с ней ничего не случится, — раздался голос Тайлера.
Значит, он не спал и все слышал!
— Надеюсь… — вздохнула Клаудия.
— Ей нужно время, чтобы все обдумать, — добавил Тайлер. — Мне показалось, ты знала, что Гордон не любил Натали.
— Да, Венди мне сказала об этом, — призналась Клаудия.
— Венди?
Клаудия кивнула.
— Она очень наблюдательна. И, между прочим, чрезвычайно умна. Она дала Гордону от ворот поворот, когда он попытался добиться ее благосклонности, чего, к сожалению, нельзя сказать обо мне.
Тайлер взъерошил свои густые волосы.
— Господи, у меня такое чувство, что я долгие годы жил в каком-то выдуманном мире.
— Главное, что ты сделал Натали счастливой, подарил ей свою любовь, остальное неважно. На днях она призналась, что хотела бы быть твоей дочерью. Это наивысшая похвала, Тайлер.
В его глазах промелькнуло странное выражение.
— Ты сказала, что вы с Амелией жили очень уединенно. Это правда?
— Да… Наши дядюшки держали нас в строгости, готовили к тому, чтобы со временем мы заняли подобающее положение в обществе. — Клаудия пожала плечами. — О, они были по-своему добры к нам, бедным сироткам, но и понятия не имели, какой удушающей казалась нам атмосфера их роскошного дома. Особенно мне.
— Твоя кузина думала иначе?
— В ней не было итальянской крови, — рассмеялась Клаудия.
— А где ты училась? — спросил Тайлер, пристально глядя на нее.
— Я посещала очень престижное учебное заведение для девушек из богатых семей и получила хорошее образование. Вот только с реальной жизнью оно не имело ничего общего. Когда в моей жизни появился Гордон, я уже дозрела до бунта. Дядюшки пытались отговорить меня от замужества, но мне уже исполнилось восемнадцать, и никто не мог меня остановить. Слишком поздно я поняла, что мои опекуны были правы. — Она говорила совершенно бесстрастно, все эмоции и сожаления остались в прошлом. — Гордон начал изменять мне сразу после свадьбы, но я была слишком горда, чтобы признать свою ошибку и вернуться домой. — Вместо этого она примирилась с его изменами и терпеливо сносила все унижения и оскорбления. Однако настал момент, когда чаша ее терпения переполнилась.
Тайлер подался вперед, не сводя глаз с ее лица.
— Почему ты приехала в Италию одна?
— Потому что мне нужно было все обдумать. Гордон в то время интересовался другой женщиной. По-моему, ее звали Энджи. — Заметив, что Тайлер нахмурился, Клаудия слабо улыбнулась. — Муж не считал нужным скрывать от меня свои похождения. А мне было уже все равно, так как я решила развестись с ним.
Темные брови Тайлера сошлись на переносице.
— Ты хочешь сказать, что к тому времени, когда мы с тобой познакомились, ты уже приняла решение о разводе? — уточнил он.
— Да, мое терпение истощилось, я больше не могла выносить этого человека.
— Если так, какого черта ты к нему вернулась? Неужели надеялась, что он переменится? — зло бросил Тайлер.
Клаудия смотрела вдаль, туда, где среди высокой травы резвилась Натали.
— Все было не совсем так.
— Почему ты не развелась с ним?
Глаза Клаудии яростно сверкнули.
— Я собиралась это сделать, потому что, потеряв тебя, окончательно убедилась в бессмысленности своего брака. Однако, приехав в Англию, л удивлением обнаружила, что Гордон очень изменился. Своей внимательностью, нежностью он застал меня врасплох, и я попалась на его удочку, как последняя дура. Когда до меня наконец дошло, что кроется за этой неожиданной переменой, я уже была беременна. Пришлось остаться… Гордон сбросил маску и взялся за старое.
У него было много женщин, я со счета сбилась, но ради Натали продолжала бы делать вид, что ничего не замечаю, если бы он вдруг не воспылал ко мне страстью. Естественно, я ему отказала, забыв, что Гордону никто никогда не говорил «нет»… Последовала ужасная сцена… — Она горестно покачала головой.
— Ради всего святого, Клаудия! — не выдержал Тайлер. — Неужели он…
Лицо Клаудии исказилось от боли.
— На следующий же день я уехала. Остальное тебе известно.
Тайлер побледнел как полотно.
— О Господи! — воскликнул он и отвернулся, не видя, что к ним приближается Натали. После долгой паузы он пробормотал: — Ты не должна была к нему возвращаться.
Клаудия не поверила своим ушам.
— Что ты сказал? Ты же сам себе противоречишь, Тайлер. Раньше ты говорил, что я не имела права уходить от мужа, а теперь утверждаешь, что я не должна была к нему возвращаться! Что мне было делать? Обратиться к тебе за помощью? Но ты уже вынес мне приговор и исчез. Для тебя я просто не существовала. Так что пришлось самой решать свою судьбу. Интересно, когда же ты наконец определишься и поймешь, чего хочешь!
— Вы ссоритесь?
Услышав встревоженный голосок дочери, Клаудия замерла от ужаса: неужели Натали все слышала? Первым опомнился Тайлер:
— Ну что ты, малышка, разве можно ссориться в такой прекрасный день? Мы просто беседовали, вспомнили кое-что из прошлого. — Он усадил девочку к себе на колени. — Ну как, покормила овечек? Они тебя не укусили? Рукиноги целы? — Ему удалось переключить ее внимание.
— Они от меня убежали, — пожаловалась Натали.
Опасная минута миновала. Клаудия облегченно вздохнула и принялась убирать остатки еды, рассеянно прислушиваясь к веселой болтовне Тайлера и Натали. Почему Тайлер так странно отреагировал на ее слова? Его поведение уже в который раз ставило ее в тупик. Кажется, он пересмотрел свои излишне строгие взгляды на брак. Но значит ли это, что он смягчился по отношению к ней? Хотелось бы надеяться, ведь Нэнси Уилер вот-вот приедет в Манчестер и будет ждать от нее звонка. И тогда все будет зависеть от настроения Тайлера. Похоже, ей все, же удалось заставить его задуматься, заронить в его душу искру сомнения.
Услышав над ухом щелканье пальцев, Клаудия очнулась и взглянула на Тайлера и Натали, которые сидели обнявшись и выглядели такими счастливыми, что у Клаудии защемило сердце.
— Простите, я задумалась, — извинилась она, заставляя себя улыбнуться.
— Мы хотим поиграть в бумеранг. Ты пойдешь с нами? — спросила Натали и, увидев, что мать кивнула в знак согласия, проворно вскочила на ноги. Вслед за ней поднялся и Тайлер, протянув Клаудии руку. Она ухватилась за нее и встала, ожидая, что он тут же отпустит ее, но он задержал ее ладонь в своей и слегка притянул к себе. Удивленная, Клаудия подняла на него глаза.
— Чего ты от меня хочешь, Клаудия? — спросил он, понизив голос, чтобы Натали не услышала.
О, как просто и в то же время совершенно невозможно ответить на этот вопрос…
— Ты должен разобраться в себе, Тайлер, — охрипшим голосом прошептала она и, отдернув руку, побежала за Натали.
С минуту он задумчиво смотрел им вслед. Его глаза потемнели. Натали обернулась и помахала ему. Тайлер с усилием улыбнулся и зашагал к ним. Клаудия включила индикатор левого поворота, и ее белый автомобиль свернул на подъездную аллею. После вчерашнего пикника они с Тайлером не сказали друг другу и двух слов. Привезя их домой, он сразу заперся в своем кабинете и даже к ужину не вышел. Экономка сообщила, что он почти не притронулся к еде, которую она отнесла ему в комнату. Сидит за столом, уставившись в окно, и ни на что не реагирует, озабоченно сказала она, качая головой.
Клаудия ничего не ответила, боясь поверить в то, что это добрый знак, и оказалась права. Когда она осмелилась нарушить уединение Тайлера, попросив приглядеть за Натали, пока она съездит в Черч-Стреттон за покупками, он был с ней резок, почти груб.
Однако он согласился побыть с Натали, что не удивило Клаудию. Для девочки он всегда находил время, как бы ни был занят. Венди Николс взяла выходной, Мэри собралась навестить сестру — та утром неудачно упала и ее отвезли в больницу. Так что, кроме Клаудии, ехать за продуктами было некому.
Вообще-то эта поездка пришлась очень кстати: Клаудия получила возможность позвонить Нэнси Уилер в гостиницу, не опасаясь, что их разговор услышит кто-нибудь из домашних. К сожалению, Нэнси в номере не оказалось, и Клаудии пришлось дать администратору свой номер телефона и передать Нэнси ее просьбу позвонить. Не самый лучший вариант, но ничего другого она не успела придумать.
Машина свернула еще раз, и вдали показался особняк «Уайт Гейблз». И опять при виде дома Тайлера у Клаудии от восхищения захватило дух. Расположенный у подножия холма, дом был с трех сторон окружен лесом. Перед ним расстилалась зеленая лужайка, окаймленная цветочными клумбами, а в центре находился искусственный водоем с рыбками.
Здание, построенное в прошлом веке, представляло собой нечто среднее между фермерской усадьбой и господским поместьем. От него веяло таким очарованием, что Клаудии не раз хотелось запечатлеть эту красоту на холсте. Как жаль, что она не умеет рисовать… Каменный фасад украшали высокие, увитые розами окна. Сейчас они были распахнуты, и легкий ветерок шевелил белые кружевные занавески.
Поставив машину в гараж, Клаудия достала из багажника сумки с продуктами и понесла их на кухню. Она изнывала от жары, несмотря на то что оделась утром очень легко — в тонкое хлопчатобумажное платье лимонно-желтого цвета. Хорошо бы сейчас поплавать в огромном бассейне тетушки Лючии.
В кухне было прохладно и тихо. Шаги Клаудии гулким эхом отдавались в пустоте дома. Видимо, Тайлер и Натали куда-то ушли, подумала Клаудия, но на всякий случай подала голос. Ей никто не ответил. Наверно, они где-то радом, потому что машина Тайлера в гараже. Ей захотелось очутиться вместе с ними в лесу, под раскидистыми кронами деревьев. Вздохнув, она принялась убирать продукты в холодильник.
Неплохо бы выпить чего-нибудь освежающего… Клаудия прошла в гостиную и приблизилась к двустворчатому шкафчику-бару. Не найдя ничего подходящего с одной стороны, она открыла вторую створку и с удивлением обнаружила, что полки заполнены не бутылками, а видеокассетами. Она уже хотела закрыть дверцу, но в этот момент заметила имя Натали на корешке одной кассеты и наклонилась, чтобы получше рассмотреть ее. Судя по надписям, почти на всех пленках была снята Натали, причем в разные годы. Видеомагнитофон и телевизор стояли рядом, и Клаудия, поддавшись искушению, выбрала самую раннюю кассету, вставила ее в аппарат и с бьющимся сердцем опустилась перед экраном на колени. Когда появилось изображение, она чуть не задохнулась от волнения. Вот они, эти драгоценные минуты, прошедшие мимо нее! Неизвестный оператор заснял Венди Николс, играющую с крошечной девочкой. Натали! Несколько раз мелькнул Гордон, но Тайлера не было. Наверно, это он держал видеокамеру, которая почти не отрывалась от Натали. Да, он всегда любил мою девочку, растроганно думала Клаудия, гладя на смеющееся личико дочери, пытавшейся произнести свои первые в жизни слова.
Как загипнотизированная, она смотрела на экран, прижимая к губам ладонь, чтобы не зарыдать во весь голос. По ее побледневшему лицу катились слезы. Просматривая одну пленку за другой, Клаудия чувствовала в груди все большее стеснение. Она бессознательно раскачивалась взад и вперед, тщетно пытаясь облегчить боль, казавшуюся временами почти невыносимой. И все же оторваться от экрана было выше ее сил, ведь это единственная возможность увидеть, как росла ее дочь, заполнить пустоту бесплодных, мучительных лет. Прошлое, оставшееся на видеопленке, так захватило ее, что она не замечала ничего вокруг. Не слышала голосов за спиной, тихого удивленного восклицания, не видела, как в дверном проеме появились две фигуры, одна большая, другая маленькая. Не видела Натали, которая бросилась к матери, упала радом с ней на колени и с тревогой заглянула в залитое слезами лицо.
— Мама, что случилось?
Только эти тихие слова сумели дойти до сознания Клаудии. Она очнулась, повернула голову… Ей вдруг стало нечем дышать.
— Что?.. — Неужели она теряет рассудок? Не может быть, ей послышалось, Натали не могла назвать ее…
— Почему ты плачешь, мама? — Натали часто заморгала, ее большие глаза наполнились слезами, губы задрожали.
Вместо ответа Клаудия схватила Натали и изо всех сил прижала к себе ее хрупкое тельце. Нет, она не сошла с ума, ей не послышалось, дочь назвала ее мамой! Боже, благодарю тебя… И в ту же секунду тонкие руки — о чудо из чудес! — обвили шею Клаудии.
— Не плачь, мамочка, не плачь! — повторяла Натали.
Клаудия разрыдалась.
— Не буду, не буду больше, обещаю. Только не уходи, не отпускай меня… Я люблю тебя, доченька, я так тебя люблю…
Обе затихли и долго сидели обнявшись. Слезы Клаудии высохли, в ее душе воцарился покой. Постепенно тело у нее затекло, но она боялась пошевелиться, желая продлить очарование минуты. Не выпуская Натали из объятий, она осторожно протянула руку, выключила магнитофон и пересела на диван, увлекая за собой дочь.
— Почему ты плакала? — спросила Натали.
Клаудия нежно поправила прядь волос, упавшую дочери на глаза.
— Потому что эти фильмы напомнили мне, как много я потеряла. Я так хотела прожить эти годы рядом с тобой… И ведь могла бы, если бы не думала, что тебя нет в живых.
Натали вскинула голову, но в ее глазах не было удивления.
— Папа тебе сказал, что я умерла?
Недетская проницательность дочери так потрясла Клаудию, что она только растерянно кивнула и, помолчав, добавила:
— Прости меня… — хотя и сама толком не знала, за что просит прощенья.
Однако Натали, похоже, поняла ее и тяжело вздохнула, совсем как взрослая.
— Папа часто говорил неправду… А вот Тайлер никогда не лжет, — прибавила она, искоса взглянув на мать.
Слабая улыбка скользнула по лицу Клаудии.
— Верно, он всегда говорит только правду, и я тоже. Я не обматывала, когда сказала, что люблю тебя.
— Значит, ты останешься со мной?
— Это мое самое горячее желание, но ты же знаешь, я здесь гостья. Дом принадлежит Тайлеру. Мне придется подыскать себе жилье где-нибудь поблизости, тогда ты сможешь переехать ко мне и часто навещать Тайлера. Натали задумалась.
— Ты могла бы жить здесь, если бы вышла за него замуж, — неожиданно сказала она.
На секунду Клаудия растерялась.
— Это верно, — ответила она со странной улыбкой, — но обычно люди женятся совсем по другим причинам.
— Разве ты не любишь его? — Натали посмотрела матери прямо в глаза.
Поколебавшись, Клаудия решила, что честность — лучшая политика.
— Люблю, — призналась она.
— Вот и хорошо. Тогда все в порядке!
Клаудия весело рассмеялась.
— Ах, Натали, все не так просто… — она погрозила дочери пальцем. Не пытайся поженить нас, у тебя все равно ничего не получится.
Натали хотела было что-то возразить, но передумала.
— Ладно, не буду, — легко согласилась она. Что-то слишком легко, мелькнуло в голове у Клаудии. Она отогнала смутные подозрения.
— Утром мы гуляли с Тайлером в лесу, и я нарвала цветов. Ты поможешь мне засушить их для гербария?
— Конечно, помогу. Принеси свой альбом, а я пока приготовлю себе кофе. Посидим на террасе, хорошо?
— О'кей! — обрадовалась Натали и умчалась в свою комнату.