Автомобиль подъехал ближе и затормозил на площадке перед входом в дом. Клаудия вскочила и направилась к Тайлеру. Через секунду он поймет, кто приехал, и наверняка попытается сбежать. Необходимо задержать его во что бы то ни стало! Не глядя на Клаудию, Тайлер недовольно пробормотал:
— Кто бы это мог быть, черт побери? Я никого не жду, а ты?
Клаудия сочла за лучшее промолчать. Нэнси и ее муж уже вышли из машины и приближались к ним. Клаудия почти физически ощутила, как вдруг напрягся Тайлер, и приготовилась к худшему.
— Господи, не может быть! Проклятье, откуда она узнала… — Он осекся, пораженный внезапной догадкой, и круто повернулся к Клаудии. В его глазах запылала такая ярость, что она сжалась от страха. — Ты! Ты это подстроила!
Он спрыгнул на землю, и Клаудия в отчаянии схватила его за руку, не выпуская из поля зрения Нэнси и Оскара, которые пересекали лужайку.
— Поговори с ней, Тайлер, пожалуйста! Больше ей ничего не нужно. Ты должен уделить ей хотя бы несколько минут! — умоляюще заговорила Клаудия.
Он бросил на нее испепеляющий взгляд:
— Я ничего ей не должен!
Клаудию затрясло от возмущения.
— В первую очередь это нужно тебе!
Его синие глаза угрожающе засверкали.
— В самом деле? Будь ты проклята, Клаудия! Как ты посмела так поступить? Я что, должен тебя благодарить? Берегись, на сей раз ты зашла слишком далеко!
Клаудия и думать не смела о том, что ее ждет. Повиснув на руке Тайлера, она повернулась лицом к гостям. Нэнси выглядела очаровательно в небесно-голубом шифоновом платье. Любимый цвет королевы-матери, машинально отметила Клаудия. На лице Нэнси застыла напряженная улыбка, сжатые губы побелели. Она опиралась на руку Оскара, очень элегантного в темно-синем блейзере, нуждаясь, вероятно, не столько в физической, сколько в моральной поддержке. Гости подошли ближе, и Оскар ободряюще похлопал жену по руке.
Впервые за двадцать лет мать и сын увидели друг друга. Наступило тягостное молчание, которое прервал мистер Уилер.
— Вы, должно быть, Клаудия. Нэнси так много о вас рассказывала. Рад с вами познакомиться. — Он дружелюбно улыбнулся и протянул ей руку. Клаудия крепко пожала ее и почувствовала себя немного лучше.
— Позвольте выразить восхищение вашим талантом, мистер Уилер.
— Зовете меня Оскар, дорогая. Всегда приятно встретить поклонницу, тем более такую очаровательную, — он галантно поклонился ей и повернулся к Тайлеру.
— Рад, что мы наконец-то встретились, Тайлер, хотя мне кажется, что я давно вас знаю. Мы с Нэнси внимательно следим за вашей карьерой и очень гордимся вашими успехами. Счастлив с вами познакомиться.
Будучи джентльменом, Тайлер не мог не пожать протянутую руку.
— Здравствуйте, мистер Уилер. Я… тоже много о вас слышал, — сдержанно произнес он и перевел глаза на его спутницу. — Добрый день, мама. — В его тоне не было тепла, он словно обращался к совершенно незнакомой женщине.
— Привет, Тайлер! — непринужденно ответила Нэнси. — Ты живешь в прелестном уголке.
— Мне здесь нравится. — Тайлер держался с ледяной вежливостью.
— Йогу ли я предложить вам что-нибудь? Чай, кофе? — вмешалась Клаудия.
Нэнси покачала головой.
— Нет, благодарю вас, дорогая. Мы заехали на минутку. — Она устремила на сына насмешливый взгляд, который до того напомнил Клаудии Тайлера, что она поежилась. — Ты, вероятно, полагаешь, что я пытаюсь делать хорошую мину при плохой игре? — с вызовом сказала она.
Тайлер приподнял брови.
— Да? Ты так хорошо меня знаешь, что считаешь возможным судить о моей реакции?
Нэнси приняла удар со спокойным достоинством.
— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, сынок. Должна сознаться, я вообще не надеялась, что ты согласишься со мной встретиться.
Тайлер холодно улыбнулся.
— Знай я о твоих намерениях, я бы с радостью избавил тебя от утомительной поездки. Благодари свою сообщницу, она умеет хранить тайны. — Он метнул на Клаудию гневный взгляд, что не укрылось от внимания Нэнси. Ее гладкий лоб прорезала вертикальная морщинка.
— Тайлер, ты зрелый мужчина, а не маленький мальчик, не способный ничего понять. Двадцать лет — слишком долгий срок, чтобы лелеять детские обиды. Я приехала, чтобы исправить зло, которое невольно причинила тебе. Интересно, как он воспримет мягкий упрек матери, с тревогой подумала Клаудия, кусая губы. Надеюсь, Нэнси знает, что делает… Тайлер может быть таким непредсказуемым.
Он хищно усмехнулся. О Господи, ну и улыбочка, содрогнулась Клаудия. Прямо-таки как у крокодила, который собирается пообедать пойманной жертвой.
— И ты полагаешь, что тебе это удастся?
Нэнси не смутилась:
— Я в этом уверена.
Она отпустила руку Оскара, который заговорщицки подмигнул Клаудии, и гордо выпрямилась. От ее первоначальной нервозности не осталось и следа. Клаудия не сводила с нее глаз. Господи, как они с Тайлером похожи!
— Почему бы нам всем не присесть? — предложила она, откашлявшись, и указала на террасу. — Я все же попрошу Мэри принести нам чаю. Сегодня так жарко, чашка крепкого чая нам не повредит. — Мне-то уж точно не повредит, добавила она про себя, даже если бы сейчас был тридцатиградусный мороз!
Распорядившись на кухне насчет чая, она вернулась и обнаружила, что Тайлер постарался отодвинуться от матери как можно дальше. Сердце у нее упало. Ну почему он такой упрямый?
Нэнси, казалось, ничего не замечала.
— Ты прекрасно выглядишь, сынок.
Тайлер небрежно положил ногу на ногу. Его лицо напоминало ледяную маску.
— Ты тоже, — с расстановкой произнес он, — что, впрочем, неудивительно. Деньги помогают смягчать разрушительное действие времени, не правда ли?
К его удивлению, Нэнси добродушно рассмеялась.
— Очень тонко подмечено, но ко мне это не относится. До брака с Оскаром я всю жизнь работала. Сначала на ферме, а ты знаешь, какой это тяжелый труд. Потом, после того как вышла из больницы, бралась за любую работу, чтобы выжить. Выйдя замуж за Дональда, я продолжала работать, потому что хотела сохранить свою самостоятельность. Голливуд разрушил не одну семью, но нам удалось сберечь наш брак. Дональд научил меня радоваться каждому дню, он был замечательным человеком. После его смерти я уже не боялась быть счастливой.
Выражение лица Тайлера не изменилось. Казалось, слова матери не произвели на него никакого впечатления.
— Насколько мне известно, он оставил тебе приличное состояние.
— Она владела им недолго, — вмешался Оскар, похлопав жену по руке. — Ваша мама необыкновенная женщина, Тайлер. У нее масса достоинств, и главные из них — сила духа и щедрость. Она пожертвовала деньги Дональда научному центру по изучению онкологических заболеваний. Благородный жест благородного человека.
— Глупости, Оскар! У меня же остался дом и работа. В деньгах я не нуждалась и решила, что они больше пригодятся тем несчастным, кто страдает от ужасной болезни, унесшей жизнь бедного Дональда.
— У вас с Клаудией много общего, — буркнул Тайлер.
— Больше, чем ты думаешь. Мы обе пережили неудачный брак. К счастью, Клаудия вовремя опомнилась, иначе кто знает, что еще могло случиться. Лицо Тайлера окаменело.
— Ты готова хвалить любую женщину, последовавшую Твоему примеру, холодно обронил он.
Синие глаза Нэнси, такие же, как у Тайлера, не отрывались от его непроницаемого лица.
— О Господи, что за странная мысль! В отличие от Клаудии я слишком долго терпела и жестоко поплатилась за это. Своей ревностью Кит довел меня до тяжелого нервного заболевания. Рада, что Клаудии не пришлось пережить ничего подобного. А вот и чай! — воскликнула она, завидев Мэри, катившую сервировочный столик. — Как раз то, что нам сейчас нужно.
За чаем Тайлер угрюмо молчал. Нэнси умело перевела разговор на другую тему и начала рассказывать Клаудии о гастролях Оскара. Клаудия догадалась, какую тактику избрала их гостья: она решила не унижаться перед сыном и дождаться, пока он начнет задавать вопросы о прошлом, а до той поры не затрагивать болезненную тему. Ее цель — посеять в его душе зерна сомнения, но одному Богу известно, удастся ли ей это и дадут ли они всходы.
Немного погодя Нэнси поставила на стол чашку и сказала, обращаясь к Тайлеру:
— Я тебе кое-что привезла, сынок. Заинтересуешься ты или нет — твое дело, но эти вещи принадлежат тебе. Оскар, будь любезен, принеси, пожалуйста, сверток из машины. — Ее супруг тут же поднялся и отправился выполнять поручение. Нэнси задумчиво посмотрела ему вслед. — Я приехала, зная, что это мой последний шанс увидеться с тобой. Я приехала бы много лет назад, если бы ты ответил на мои письма.
— Память тебе, случайно, не изменяет? — с ледяной вежливостью осведомился Тайлер. — По-моему, все было наоборот: это ты не отвечала на мои письма.
Миссис Уилер тяжело вздохнула.
— Мы оба писали друг другу, но наши письма не доходили. Как ты думаешь, почему?
Тайлер сердито нахмурился.
— Ты намекаешь на то, что мои дедушка и бабушка перехватывали письма?
Никогда не поверю! Зачем? Не вижу в этом никакого смысла.
— Они всю жизнь не любили меня, хотели нас разлучить, чтобы ты остался с ними.
Тайлер открыл рот и снова закрыл его, так ничего и не сказав. Откинувшись назад, он уставился в пространство и глубоко задумался.
Клаудия взяла инициативу в свои руки:
— Нэнси, вы сказали, что долго болели и попали в больницу. — (Тайлер перевел на нее глаза.) Нэнси благодарно кивнула.
— Да, так и было. По иронии судьбы, я потеряла сознание, направляясь за тобой в интернат, Тайлер. Когда через полгода я вышла из больницы, ты уже жил у отца. Я не бросала тебя, хотя со стороны это выглядело именно так. Стала тебе писать, ты не отвечал, а после смерти Кита его родители убедили меня, что тебе с ними лучше. Пришлось согласиться: я думала, что ты не желаешь меня видеть, и кроме того, я не могла обеспечить тебе приличную жизнь. Не надеюсь, что ты поверишь, — прошло столько лет! — но я не хотела причинить тебе боль, Тайлер. Я очень тебя любила и сейчас люблю. — В эту минуту Оскар подошел к ней и подал довольно большой сверток. — Спасибо, дорогой. — Она положила сверток перед сыном. — Это тебе. Посмотри, если захочешь. Там есть мой адрес на тот случай, если ты пожелаешь меня выслушать. Это не срочно, можешь прочесть хоть через год. Пока жива, я буду ждать. И помни, сынок, любую ошибку можно исправить, и сделать это никогда не поздно. Все на свете поправимо, кроме смерти. — Она встала, в глазах ее стояли слезы. — Думаю, нам пора, не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством. Клаудия, дорогая, надеюсь, мы скоро увидимся. Жаль, что я не застала Натали. Судя по вашим рассказам, она прелестное дитя. — Нэнси снова повернулась к сыну: — И еще одно… Гордость — слабое утешение. Не отворачивайся от своего счастья, в чем бы ты меня ни обвинял. Когда-нибудь ты пожалеешь, но будет поздно. До свиданья, сынок, всего тебе хорошего.
Клаудия проводила гостей до машины, поцеловала их на прощанье и помахала вслед удаляющейся машине. Слезы душили ее. Тайлер так ничего и не ответил матери, и Клаудия уловила разочарование Нэнси, решившей, что она потерпела поражение, хотя и постаралась ничем не выдать себя.
Опустив голову, Клаудия медленно приблизилась к Тайлеру, который стоял как истукан и смотрел на дорогу. Клаудия робко коснулась его руки, он вздрогнул и с отвращением отстранился.
— Не прикасайся ко мне, Клаудия! — угрожающе процедил он сквозь зубы.
— Тайлер, послушай…
— Не желаю ничего слушать! Для одного дня ты наговорила и наделала вполне достаточно. Сыт по горло!
— По крайней мере взгляни на то, что оставила твоя мать.
Он чуть не задохнулся от ярости.
— Если тебе интересно, что там, сама и смотри, — огрызнулся он, круто повернулся и зашагал к дому.
Клаудия закусила губу. Он взбешен, потому что не выносит ни малейшего насилия над собой. Она задумчиво взглянула на злополучный сверток. Раз Нэнси привезла его, значит, там что-то важное, может быть, жизненно важное. Поколебавшись немного, Клаудия решила, что она вправе вскрыть его. В конце концов, Тайлер разрешил ей это сделать!
Развернув простую оберточную бумагу, Клаудия увидела два больших черных альбома в кожаных переплетах. Наугад раскрыла один из них и обессилено опустилась на стул. Вот оно, доказательство материнской любви… Долгие годы Нэнси собирала все, что касалось сына. Здесь было его свидетельство о рождении, программки школьных спектаклей с его участием, список бейсбольной команды, газетные статьи, в которых упоминалось его имя. Все вырезки были аккуратно наклеены на страницы альбомов и сопровождались подробными комментариями Нэнси на полях. Чувствовалось, что, когда она писала эти заметки, ее переполняла гордость за успехи сына и смертельная тоска оттого, что она вынуждена жить в разлуке с ним. Клаудии стало очень жаль их обоих, и она расплакалась.
Убедившись, что Тайлер должен непременно увидеть эти альбомы, она решительно направилась в его кабинет, без стука распахнула дверь и положила альбомы на стол перед Тайлером.
— Прочти их, Тайлер. Сделай для своей матери хотя бы такую малость. Если ты и после этого не осознаешь, как несправедлив к ней, значит, ты не тот человек, который мне нужен. Я никогда не смогу тебя любить!
Она повернулась на каблуках и выбежала в коридор. Она сделала все, что могла. Теперь слово за ним.
Глава 9
— Кто бы это мог быть, черт побери? Я никого не жду, а ты?
Клаудия сочла за лучшее промолчать. Нэнси и ее муж уже вышли из машины и приближались к ним. Клаудия почти физически ощутила, как вдруг напрягся Тайлер, и приготовилась к худшему.
— Господи, не может быть! Проклятье, откуда она узнала… — Он осекся, пораженный внезапной догадкой, и круто повернулся к Клаудии. В его глазах запылала такая ярость, что она сжалась от страха. — Ты! Ты это подстроила!
Он спрыгнул на землю, и Клаудия в отчаянии схватила его за руку, не выпуская из поля зрения Нэнси и Оскара, которые пересекали лужайку.
— Поговори с ней, Тайлер, пожалуйста! Больше ей ничего не нужно. Ты должен уделить ей хотя бы несколько минут! — умоляюще заговорила Клаудия.
Он бросил на нее испепеляющий взгляд:
— Я ничего ей не должен!
Клаудию затрясло от возмущения.
— В первую очередь это нужно тебе!
Его синие глаза угрожающе засверкали.
— В самом деле? Будь ты проклята, Клаудия! Как ты посмела так поступить? Я что, должен тебя благодарить? Берегись, на сей раз ты зашла слишком далеко!
Клаудия и думать не смела о том, что ее ждет. Повиснув на руке Тайлера, она повернулась лицом к гостям. Нэнси выглядела очаровательно в небесно-голубом шифоновом платье. Любимый цвет королевы-матери, машинально отметила Клаудия. На лице Нэнси застыла напряженная улыбка, сжатые губы побелели. Она опиралась на руку Оскара, очень элегантного в темно-синем блейзере, нуждаясь, вероятно, не столько в физической, сколько в моральной поддержке. Гости подошли ближе, и Оскар ободряюще похлопал жену по руке.
Впервые за двадцать лет мать и сын увидели друг друга. Наступило тягостное молчание, которое прервал мистер Уилер.
— Вы, должно быть, Клаудия. Нэнси так много о вас рассказывала. Рад с вами познакомиться. — Он дружелюбно улыбнулся и протянул ей руку. Клаудия крепко пожала ее и почувствовала себя немного лучше.
— Позвольте выразить восхищение вашим талантом, мистер Уилер.
— Зовете меня Оскар, дорогая. Всегда приятно встретить поклонницу, тем более такую очаровательную, — он галантно поклонился ей и повернулся к Тайлеру.
— Рад, что мы наконец-то встретились, Тайлер, хотя мне кажется, что я давно вас знаю. Мы с Нэнси внимательно следим за вашей карьерой и очень гордимся вашими успехами. Счастлив с вами познакомиться.
Будучи джентльменом, Тайлер не мог не пожать протянутую руку.
— Здравствуйте, мистер Уилер. Я… тоже много о вас слышал, — сдержанно произнес он и перевел глаза на его спутницу. — Добрый день, мама. — В его тоне не было тепла, он словно обращался к совершенно незнакомой женщине.
— Привет, Тайлер! — непринужденно ответила Нэнси. — Ты живешь в прелестном уголке.
— Мне здесь нравится. — Тайлер держался с ледяной вежливостью.
— Йогу ли я предложить вам что-нибудь? Чай, кофе? — вмешалась Клаудия.
Нэнси покачала головой.
— Нет, благодарю вас, дорогая. Мы заехали на минутку. — Она устремила на сына насмешливый взгляд, который до того напомнил Клаудии Тайлера, что она поежилась. — Ты, вероятно, полагаешь, что я пытаюсь делать хорошую мину при плохой игре? — с вызовом сказала она.
Тайлер приподнял брови.
— Да? Ты так хорошо меня знаешь, что считаешь возможным судить о моей реакции?
Нэнси приняла удар со спокойным достоинством.
— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, сынок. Должна сознаться, я вообще не надеялась, что ты согласишься со мной встретиться.
Тайлер холодно улыбнулся.
— Знай я о твоих намерениях, я бы с радостью избавил тебя от утомительной поездки. Благодари свою сообщницу, она умеет хранить тайны. — Он метнул на Клаудию гневный взгляд, что не укрылось от внимания Нэнси. Ее гладкий лоб прорезала вертикальная морщинка.
— Тайлер, ты зрелый мужчина, а не маленький мальчик, не способный ничего понять. Двадцать лет — слишком долгий срок, чтобы лелеять детские обиды. Я приехала, чтобы исправить зло, которое невольно причинила тебе. Интересно, как он воспримет мягкий упрек матери, с тревогой подумала Клаудия, кусая губы. Надеюсь, Нэнси знает, что делает… Тайлер может быть таким непредсказуемым.
Он хищно усмехнулся. О Господи, ну и улыбочка, содрогнулась Клаудия. Прямо-таки как у крокодила, который собирается пообедать пойманной жертвой.
— И ты полагаешь, что тебе это удастся?
Нэнси не смутилась:
— Я в этом уверена.
Она отпустила руку Оскара, который заговорщицки подмигнул Клаудии, и гордо выпрямилась. От ее первоначальной нервозности не осталось и следа. Клаудия не сводила с нее глаз. Господи, как они с Тайлером похожи!
— Почему бы нам всем не присесть? — предложила она, откашлявшись, и указала на террасу. — Я все же попрошу Мэри принести нам чаю. Сегодня так жарко, чашка крепкого чая нам не повредит. — Мне-то уж точно не повредит, добавила она про себя, даже если бы сейчас был тридцатиградусный мороз!
Распорядившись на кухне насчет чая, она вернулась и обнаружила, что Тайлер постарался отодвинуться от матери как можно дальше. Сердце у нее упало. Ну почему он такой упрямый?
Нэнси, казалось, ничего не замечала.
— Ты прекрасно выглядишь, сынок.
Тайлер небрежно положил ногу на ногу. Его лицо напоминало ледяную маску.
— Ты тоже, — с расстановкой произнес он, — что, впрочем, неудивительно. Деньги помогают смягчать разрушительное действие времени, не правда ли?
К его удивлению, Нэнси добродушно рассмеялась.
— Очень тонко подмечено, но ко мне это не относится. До брака с Оскаром я всю жизнь работала. Сначала на ферме, а ты знаешь, какой это тяжелый труд. Потом, после того как вышла из больницы, бралась за любую работу, чтобы выжить. Выйдя замуж за Дональда, я продолжала работать, потому что хотела сохранить свою самостоятельность. Голливуд разрушил не одну семью, но нам удалось сберечь наш брак. Дональд научил меня радоваться каждому дню, он был замечательным человеком. После его смерти я уже не боялась быть счастливой.
Выражение лица Тайлера не изменилось. Казалось, слова матери не произвели на него никакого впечатления.
— Насколько мне известно, он оставил тебе приличное состояние.
— Она владела им недолго, — вмешался Оскар, похлопав жену по руке. — Ваша мама необыкновенная женщина, Тайлер. У нее масса достоинств, и главные из них — сила духа и щедрость. Она пожертвовала деньги Дональда научному центру по изучению онкологических заболеваний. Благородный жест благородного человека.
— Глупости, Оскар! У меня же остался дом и работа. В деньгах я не нуждалась и решила, что они больше пригодятся тем несчастным, кто страдает от ужасной болезни, унесшей жизнь бедного Дональда.
— У вас с Клаудией много общего, — буркнул Тайлер.
— Больше, чем ты думаешь. Мы обе пережили неудачный брак. К счастью, Клаудия вовремя опомнилась, иначе кто знает, что еще могло случиться. Лицо Тайлера окаменело.
— Ты готова хвалить любую женщину, последовавшую Твоему примеру, холодно обронил он.
Синие глаза Нэнси, такие же, как у Тайлера, не отрывались от его непроницаемого лица.
— О Господи, что за странная мысль! В отличие от Клаудии я слишком долго терпела и жестоко поплатилась за это. Своей ревностью Кит довел меня до тяжелого нервного заболевания. Рада, что Клаудии не пришлось пережить ничего подобного. А вот и чай! — воскликнула она, завидев Мэри, катившую сервировочный столик. — Как раз то, что нам сейчас нужно.
За чаем Тайлер угрюмо молчал. Нэнси умело перевела разговор на другую тему и начала рассказывать Клаудии о гастролях Оскара. Клаудия догадалась, какую тактику избрала их гостья: она решила не унижаться перед сыном и дождаться, пока он начнет задавать вопросы о прошлом, а до той поры не затрагивать болезненную тему. Ее цель — посеять в его душе зерна сомнения, но одному Богу известно, удастся ли ей это и дадут ли они всходы.
Немного погодя Нэнси поставила на стол чашку и сказала, обращаясь к Тайлеру:
— Я тебе кое-что привезла, сынок. Заинтересуешься ты или нет — твое дело, но эти вещи принадлежат тебе. Оскар, будь любезен, принеси, пожалуйста, сверток из машины. — Ее супруг тут же поднялся и отправился выполнять поручение. Нэнси задумчиво посмотрела ему вслед. — Я приехала, зная, что это мой последний шанс увидеться с тобой. Я приехала бы много лет назад, если бы ты ответил на мои письма.
— Память тебе, случайно, не изменяет? — с ледяной вежливостью осведомился Тайлер. — По-моему, все было наоборот: это ты не отвечала на мои письма.
Миссис Уилер тяжело вздохнула.
— Мы оба писали друг другу, но наши письма не доходили. Как ты думаешь, почему?
Тайлер сердито нахмурился.
— Ты намекаешь на то, что мои дедушка и бабушка перехватывали письма?
Никогда не поверю! Зачем? Не вижу в этом никакого смысла.
— Они всю жизнь не любили меня, хотели нас разлучить, чтобы ты остался с ними.
Тайлер открыл рот и снова закрыл его, так ничего и не сказав. Откинувшись назад, он уставился в пространство и глубоко задумался.
Клаудия взяла инициативу в свои руки:
— Нэнси, вы сказали, что долго болели и попали в больницу. — (Тайлер перевел на нее глаза.) Нэнси благодарно кивнула.
— Да, так и было. По иронии судьбы, я потеряла сознание, направляясь за тобой в интернат, Тайлер. Когда через полгода я вышла из больницы, ты уже жил у отца. Я не бросала тебя, хотя со стороны это выглядело именно так. Стала тебе писать, ты не отвечал, а после смерти Кита его родители убедили меня, что тебе с ними лучше. Пришлось согласиться: я думала, что ты не желаешь меня видеть, и кроме того, я не могла обеспечить тебе приличную жизнь. Не надеюсь, что ты поверишь, — прошло столько лет! — но я не хотела причинить тебе боль, Тайлер. Я очень тебя любила и сейчас люблю. — В эту минуту Оскар подошел к ней и подал довольно большой сверток. — Спасибо, дорогой. — Она положила сверток перед сыном. — Это тебе. Посмотри, если захочешь. Там есть мой адрес на тот случай, если ты пожелаешь меня выслушать. Это не срочно, можешь прочесть хоть через год. Пока жива, я буду ждать. И помни, сынок, любую ошибку можно исправить, и сделать это никогда не поздно. Все на свете поправимо, кроме смерти. — Она встала, в глазах ее стояли слезы. — Думаю, нам пора, не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством. Клаудия, дорогая, надеюсь, мы скоро увидимся. Жаль, что я не застала Натали. Судя по вашим рассказам, она прелестное дитя. — Нэнси снова повернулась к сыну: — И еще одно… Гордость — слабое утешение. Не отворачивайся от своего счастья, в чем бы ты меня ни обвинял. Когда-нибудь ты пожалеешь, но будет поздно. До свиданья, сынок, всего тебе хорошего.
Клаудия проводила гостей до машины, поцеловала их на прощанье и помахала вслед удаляющейся машине. Слезы душили ее. Тайлер так ничего и не ответил матери, и Клаудия уловила разочарование Нэнси, решившей, что она потерпела поражение, хотя и постаралась ничем не выдать себя.
Опустив голову, Клаудия медленно приблизилась к Тайлеру, который стоял как истукан и смотрел на дорогу. Клаудия робко коснулась его руки, он вздрогнул и с отвращением отстранился.
— Не прикасайся ко мне, Клаудия! — угрожающе процедил он сквозь зубы.
— Тайлер, послушай…
— Не желаю ничего слушать! Для одного дня ты наговорила и наделала вполне достаточно. Сыт по горло!
— По крайней мере взгляни на то, что оставила твоя мать.
Он чуть не задохнулся от ярости.
— Если тебе интересно, что там, сама и смотри, — огрызнулся он, круто повернулся и зашагал к дому.
Клаудия закусила губу. Он взбешен, потому что не выносит ни малейшего насилия над собой. Она задумчиво взглянула на злополучный сверток. Раз Нэнси привезла его, значит, там что-то важное, может быть, жизненно важное. Поколебавшись немного, Клаудия решила, что она вправе вскрыть его. В конце концов, Тайлер разрешил ей это сделать!
Развернув простую оберточную бумагу, Клаудия увидела два больших черных альбома в кожаных переплетах. Наугад раскрыла один из них и обессилено опустилась на стул. Вот оно, доказательство материнской любви… Долгие годы Нэнси собирала все, что касалось сына. Здесь было его свидетельство о рождении, программки школьных спектаклей с его участием, список бейсбольной команды, газетные статьи, в которых упоминалось его имя. Все вырезки были аккуратно наклеены на страницы альбомов и сопровождались подробными комментариями Нэнси на полях. Чувствовалось, что, когда она писала эти заметки, ее переполняла гордость за успехи сына и смертельная тоска оттого, что она вынуждена жить в разлуке с ним. Клаудии стало очень жаль их обоих, и она расплакалась.
Убедившись, что Тайлер должен непременно увидеть эти альбомы, она решительно направилась в его кабинет, без стука распахнула дверь и положила альбомы на стол перед Тайлером.
— Прочти их, Тайлер. Сделай для своей матери хотя бы такую малость. Если ты и после этого не осознаешь, как несправедлив к ней, значит, ты не тот человек, который мне нужен. Я никогда не смогу тебя любить!
Она повернулась на каблуках и выбежала в коридор. Она сделала все, что могла. Теперь слово за ним.
Глава 9
-Клаудия!
Мгновенно проснувшись, Клаудия села в постели и от резкого движения почувствовала легкую дурноту. Она потрясла головой, чтобы прийти в себя, и заморгала, вглядываясь в темноту и стараясь сообразить, что ее разбудило. Сердце бешено золотилось, во рту пересохло. В доме царила тишина, но она не могла обмануть Клаудию. Что-то случилось до того, как она проснулась. Она ощупью нашла на столике будильник и, повернув его к окну, попыталась разобрать, который час. Будильник показывал половину третьего.
Может, Натали позвала ее? Клаудия спустила ноги на пол и потянулась за легким шелковым пеньюаром. Ночи стояли жаркие, она спала без рубашки, укрываясь только прохладной простыней. Ее обнаженное тело матово блеснуло в лунном сиянии. Клаудия запахнула пеньюар и затянула поясок на тонкой талии.
Подкравшись на цыпочках к комнате Натали, она осторожно приоткрыла дверь и заглянула в щелочку. Девочка крепко спала, раскинув руки — очевидно, ей было жарко. Венди в комнате не было, значит, это не она кричала. Наверно, мне просто приснился дурной сон, решила Клаудия. Однако, приблизившись к своей спальне, она вдруг услышала приглушенный стон, доносившийся из другого конца коридора. По позвоночнику пробежал холод, лоб покрылся испариной. На этот раз она догадалась, в чем дело.
Тихонько подойдя к двери Тайлера, она остановилась и прислушалась. После отъезда Нэнси и Оскара они не виделись. К обеду Тайлер не вышел, и Мэри сообщила ей, что он даже не притронулся к еде, которую она отнесла ему в кабинет. Он так и просидел там до вечера, и Клаудия легла спать, не дождавшись его, Вероятно, он поднялся наверх вскоре после полуночи. Однако мирно заснуть ему, похоже, не удалось. Через дверь до нее донеслось неразборчивое бормотание, потом яростный вскрик «нет!». Не выдержав, она переступила порог и тихо притворила за собой дверь.
Тайлер беспокойно метался на кровати, прикрытый только шелковой простыней, но через секунду простыня сползла на пол, и серебряное сияние луны осветило его обнаженное тело, блестевшее от пота. Выпуклые мышцы бугрились под смуглой кожей. Взгляд Клаудии невольно скользнул по его широкой груди, покрытой густыми черными волосами, плоскому животу, узким бедрам и длинным сильным ногам. Зрелище оказалось таким возбуждающим, что пульс у Клаудии участился и где-то глубоко внутри пробудилось желание.
— Нет, Клаудия! Не уходи!
Его отчаянный крик привел ее в чувство.
Значит, ему снится она! Клаудия протянула руку и отвела влажные спутанные волосы со лба Тайлера.
— Проснись, Тайлер, проснись!
Его руки, беспокойно блуждавшие по кровати, с неожиданной силой схватили ее запястья.
— Не покидай меня, Клаудия! Вернись!
Оказавшись в ловушке, Клаудия лихорадочно соображала, что делать.
— Я здесь, дорогой, с тобой, я никуда не ухожу. Ты слышишь меня, Тайлер? Это просто дурной сон.
Постепенно он ослабил свою железную хватку и отпустил ее руки. Веки его дрогнули, глаза приобрели осмысленное выражение.
— Клаудия? — удивленно произнес он.
Она облизала пересохшие губы.
— Да, это я. Ты позвал меня, я так испугалась… Тебе, наверно, что-то приснилось.
— Приснилось? А-а, да, припоминаю, — хрипло пробормотал он.
— Ну вот и хорошо… — Клаудия неловко попятилась, но отойти не успела: руки Тайлера обвили ее талию. Она замерла, не в силах оторвать от него глаз. — Пусти меня, — задыхаясь, потребовала она. От опасной близости его тела у нее закружилась голова, сердце учащенно забилось. — Мне нужно идти.
— Нет, твое место здесь, рядом со мной!
Горячечный блеск его глаз обжигал ее — она зажмурилась.
— Тайлер, это нечестно.
— Клаудия, ты нужна мне как никогда. Ни одну женщину я не желал так сильно.
Открыв глаза, она взглянула на него.
— Тайлер…
— Не уходи, умоляю, останься со мной. — Его голос упал до шепота. — Позволь мне любить тебя… — Эта тихая мольба окончательно сломила ее сопротивление.
Воздух вокруг них словно раскалился, дышать стало нечем. Напрягшееся тело Тайлера тянулось к Клаудии, открыто заявляя о своих правах. Обуревавшее ее желание вряд ли могло служить ей защитой, скорее, наоборот… Страсть захлестнула ее, она опустилась на постель и прильнула к Тайлеру. Он притянул к себе ее голову и впился в ее губы. Когда его ищущий язык настойчиво вторгся в глубь ее рта, ее словно опьянил сильный наркотик. Какое наслаждение!.. Все преграды рухнули, все сомнения развеялись как дым. Они вновь узнавали, открывали друг друга. Клаудия осыпала поцелуями лицо Тайлера. Он распахнул полы ее короткого шелкового пеньюара и с силой прижал к себе трепещущее тело.
Ее легкое одеяние соскользнуло на пол. Тайлер перевернул ее на спину, и она обвила его руками, выгибая спину, чтобы ощутить прикосновение шелковистых завитков на его груди. Сладкая истома овладела ими, Тайлер вскрикнул от наслаждения, и Клаудия ответила ему глубоким вздохом.
Его губы коснулись ее шеи — она задрожала, забилась в его объятиях.
Горячие руки гладили ее тело, чутко откликавшееся на каждое прикосновение.
Магия ласк Тайлера завораживала ее, пьянила, как волшебный любовный напиток. Его рука блуждала по ее бедру, словно завоевывая дюйм за дюймом. Легкие поглаживания, напоминающие прикосновения пальцев музыканта к струнам чудесной арфы, будоражили ее кровь, наполняли жаром каждую клеточку тела. Когда ее напряжение достигло предела, его губы нашли ее рот. Низкий гортанный стон вырвался из груди Клаудии, она впилась ногтями в плечи Тайлера, пылко отвечая на поцелуй, и выгнулась, чтобы полнее ощутить тяжесть его ладони в низу живота. Оторвавшись на секунду от его губ, она, как сквозь туман, увидела над собой его счастливое лицо и тут же почувствовала влажность его языка в ямке на шее, где пульсировала голубая жилка.
Он инстинктивно находил те потайные места, прикосновение к которым возбуждало ее до безумия. Чувствуя, как она вся дрожит словно в лихорадке, он начал обводить пальцами напрягшиеся розовые соски, не торопясь дотронуться до них. Клаудия накрыла ладонью его руку, словно умоляя пожалеть ее, и он наконец внял ее мольбе: его пальцы сомкнулись на ее соске, подобном упругому, нераскрывшемуся бутону.
— Ты настоящий дьявол, — прошептала Клаудия, когда он убрал руку и прижался к соску губами.
Внезапно он поднял голову, и Клаудия застонала от разочарования, протянув руки, чтобы снова привлечь его к себе, но он отвел их и лег рядом. Она приподнялась на локте, ища объяснения в его глазах.
— Дотронься до меня, Клаудия. Я так люблю твои руки!
Она обвела глазами все его тело и позволила своим пальцам ласкать его, возбуждаясь от сдавленных стонов, слетавших с губ Тайлера. Собственная смелость поразила ее. Только с Тайлером она могла так свободно выражать свою любовь. Гордон сковывают ее страстную натуру, Тайлер же раскрепостил ее. Она с радостью дарила ему то же наслаждение, которое только что испытала сама, и, почувствовав, что довела его до исступления, в свою очередь остановилась, глядя на него сверху вниз.
— Ты сводишь меня с ума, — хрипло пробормотал он.
— Это доставляет мне удовольствие.
— Нет, дорогая, нам обоим, — заявил он и притянул ее к себе.
Клаудия склонилась над ним, ища его губы. Он перевернул ее на спину и раздвинул ей ноги, сгорая от желания довести до высшей точки напряжение, которое они создали утонченной любовной игрой.
Клаудия судорожно вздохнула и раскрылась ему навстречу. Он попытался отдалить миг полного слияния, но их обоюдная жажда была слишком велика. Теряя над собой контроль, он вскрикнул, и их закружил огненный водоворот страсти. Потрясенные почти невыносимым наслаждением, они словно парили в заоблачных высях, освободившись от земного притяжения, и только стук сердец напоминал им о бренности сплетенных
тел.
Долгое время они лежали без движения, не в силах пошевелиться. Наконец Тайлер собрал остатки сил и отпустил Клаудию. Она поежилась, ощутив прохладное дуновение на разгоряченной коже. Ее веки отяжелели, глаза слипались, но она прогнала обволакивающее забытье, желая продлить волшебство этих минут. Тайлер положил голову ей на плечо, и теплое дыхание защекотало ее влажную шею.
Клаудия ласково взъерошила его волосы. Ее сердце переполняла благодарность, ей так много хотелось ему сказать.
— Тайлер… — шепнула она, но он не ответил, и она поняла, что он погрузился в сон.
Нежная улыбка заиграла на ее губах. Ничего, завтра будет новый день. Они еще успеют наговориться. С тихим вздохом блаженства она закрыла глаза и позволила сну овладеть ею.
Клаудию разбудило веселое птичье щебетание за окном. Открыв глаза, она зажмурилась от яркого солнечного света.
Сладкая истома наполнила ее тело, вызывая в памяти события прошедшей ночи. Потянувшись, она повернула голову. Тайлера радом не было.
Легкое облачко разочарования набежало на ее лицо, стирая с губ улыбку, подобно тому как грозовая туча скрывает радостный блеск солнца. Почему он не разбудил ее? Ей так хотелось пожелать ему доброго утра и, может быть, еще раз испытать восторг страсти… Эта ночь стала для них началом новой жизни, залогом грядущего счастья, но… Клаудия чувствовала бы себя еще счастливее, если бы, проснувшись, увидела его любящие глаза. Придерживая простыню, Клаудия села в постели и взглянула на будильник. Десять часов! Неудивительно, что Тайлер уже встал. Должно быть, он давно работает в своем кабинете. Видимо, он решил, что проявил заботу, позволив ей поспать подольше, и не понял, что она предпочла бы проснуться одновременно с ним или хотя бы позавтракать вместе. Теперь придется ждать ленча или прервать его занятия, рискуя навлечь на себя его справедливый гнев. Чувственная улыбка коснулась ее губ. Сегодня он вряд ли сильно рассердится.
Она вскочила с постели и, накинув пеньюар, вернулась в свою комнату. Минут через десять, приняв душ и надев бирюзовые шорты и белую блузку без рукавов, она спустилась вниз.
Натали и Венди нигде не было видно — наверно, они уже ушли гулять, но в кухне кто-то негромко напевал. Мэри, закатав рукава до локтей, энергично месила тесто. Увидев Клаудию, она приветливо улыбнулась и стряхнула с рук муку.
— Доброе утро, Мэри! Какой сегодня чудесный день, правда? — воскликнула Клаудия.
Круглое лицо экономки просияло.
— Батюшки, да вы, похоже, в отличном настроении. Кофе хотите? — Она повернулась к плите.
Клаудия рассмеялась.
— Две чашки, пожалуйста. Я буду пить кофе с Тайлером. Да, я очень, очень счастлива! — подтвердила она.
— Вот и хорошо, — кивнула Мэри, наливая кофе. — И, между прочим, давно пора. Берите поднос. Я прослежу, чтобы вам не мешали.
Чмокнув пожилую женщину в щеку, Клаудия взяла поднос.
— Вы просто золото!
Счастье переполняло ее, она готова была петь от радости! Танцующей походкой она направилась к кабинету. Толкнув локтем дверь, прошла внутрь и улыбнулась Тайлеру. Завидев ее, тот нахмурился.
— Привет! Сделай перерыв, дорогой. Я принесла кофе, — объявила она и поставила поднос на стол. Потом подошла к Тайлеру и обняла его. — С добрым утром, милый. Я проснулась, а тебя нет, почему ты меня не разбудил? — Я думал, тебе захочется поспать подольше.
Она тихо засмеялась, расстегивая его рубашку и запуская под нее руки.
— Тебя я хочу больше.
Он поймал ее запястья.
— Перестань, Клаудия, у меня нет на это времени, — строго сказал он.
— На это время всегда найдется, — пошутила она и потянулась к нему, но Тайлер резко отстранился. Клаудия с удивлением взглянула на него.
— Я сказал «нет», — повторил он.
Пораженная, Клаудия опустила руки. — Я не понимаю… Вчера вечером… Тайлер поморщился.
— Это было вчера. Сегодня я слишком занят, чтобы заниматься глупостями.
Она похолодела.
— Глупостями?! — воскликнула она, не сводя глаз с его нахмуренного лица. — Мы любили друг друга, а не занимались глупостями.
— Тайлер нетерпеливо вздохнул:
Мгновенно проснувшись, Клаудия села в постели и от резкого движения почувствовала легкую дурноту. Она потрясла головой, чтобы прийти в себя, и заморгала, вглядываясь в темноту и стараясь сообразить, что ее разбудило. Сердце бешено золотилось, во рту пересохло. В доме царила тишина, но она не могла обмануть Клаудию. Что-то случилось до того, как она проснулась. Она ощупью нашла на столике будильник и, повернув его к окну, попыталась разобрать, который час. Будильник показывал половину третьего.
Может, Натали позвала ее? Клаудия спустила ноги на пол и потянулась за легким шелковым пеньюаром. Ночи стояли жаркие, она спала без рубашки, укрываясь только прохладной простыней. Ее обнаженное тело матово блеснуло в лунном сиянии. Клаудия запахнула пеньюар и затянула поясок на тонкой талии.
Подкравшись на цыпочках к комнате Натали, она осторожно приоткрыла дверь и заглянула в щелочку. Девочка крепко спала, раскинув руки — очевидно, ей было жарко. Венди в комнате не было, значит, это не она кричала. Наверно, мне просто приснился дурной сон, решила Клаудия. Однако, приблизившись к своей спальне, она вдруг услышала приглушенный стон, доносившийся из другого конца коридора. По позвоночнику пробежал холод, лоб покрылся испариной. На этот раз она догадалась, в чем дело.
Тихонько подойдя к двери Тайлера, она остановилась и прислушалась. После отъезда Нэнси и Оскара они не виделись. К обеду Тайлер не вышел, и Мэри сообщила ей, что он даже не притронулся к еде, которую она отнесла ему в кабинет. Он так и просидел там до вечера, и Клаудия легла спать, не дождавшись его, Вероятно, он поднялся наверх вскоре после полуночи. Однако мирно заснуть ему, похоже, не удалось. Через дверь до нее донеслось неразборчивое бормотание, потом яростный вскрик «нет!». Не выдержав, она переступила порог и тихо притворила за собой дверь.
Тайлер беспокойно метался на кровати, прикрытый только шелковой простыней, но через секунду простыня сползла на пол, и серебряное сияние луны осветило его обнаженное тело, блестевшее от пота. Выпуклые мышцы бугрились под смуглой кожей. Взгляд Клаудии невольно скользнул по его широкой груди, покрытой густыми черными волосами, плоскому животу, узким бедрам и длинным сильным ногам. Зрелище оказалось таким возбуждающим, что пульс у Клаудии участился и где-то глубоко внутри пробудилось желание.
— Нет, Клаудия! Не уходи!
Его отчаянный крик привел ее в чувство.
Значит, ему снится она! Клаудия протянула руку и отвела влажные спутанные волосы со лба Тайлера.
— Проснись, Тайлер, проснись!
Его руки, беспокойно блуждавшие по кровати, с неожиданной силой схватили ее запястья.
— Не покидай меня, Клаудия! Вернись!
Оказавшись в ловушке, Клаудия лихорадочно соображала, что делать.
— Я здесь, дорогой, с тобой, я никуда не ухожу. Ты слышишь меня, Тайлер? Это просто дурной сон.
Постепенно он ослабил свою железную хватку и отпустил ее руки. Веки его дрогнули, глаза приобрели осмысленное выражение.
— Клаудия? — удивленно произнес он.
Она облизала пересохшие губы.
— Да, это я. Ты позвал меня, я так испугалась… Тебе, наверно, что-то приснилось.
— Приснилось? А-а, да, припоминаю, — хрипло пробормотал он.
— Ну вот и хорошо… — Клаудия неловко попятилась, но отойти не успела: руки Тайлера обвили ее талию. Она замерла, не в силах оторвать от него глаз. — Пусти меня, — задыхаясь, потребовала она. От опасной близости его тела у нее закружилась голова, сердце учащенно забилось. — Мне нужно идти.
— Нет, твое место здесь, рядом со мной!
Горячечный блеск его глаз обжигал ее — она зажмурилась.
— Тайлер, это нечестно.
— Клаудия, ты нужна мне как никогда. Ни одну женщину я не желал так сильно.
Открыв глаза, она взглянула на него.
— Тайлер…
— Не уходи, умоляю, останься со мной. — Его голос упал до шепота. — Позволь мне любить тебя… — Эта тихая мольба окончательно сломила ее сопротивление.
Воздух вокруг них словно раскалился, дышать стало нечем. Напрягшееся тело Тайлера тянулось к Клаудии, открыто заявляя о своих правах. Обуревавшее ее желание вряд ли могло служить ей защитой, скорее, наоборот… Страсть захлестнула ее, она опустилась на постель и прильнула к Тайлеру. Он притянул к себе ее голову и впился в ее губы. Когда его ищущий язык настойчиво вторгся в глубь ее рта, ее словно опьянил сильный наркотик. Какое наслаждение!.. Все преграды рухнули, все сомнения развеялись как дым. Они вновь узнавали, открывали друг друга. Клаудия осыпала поцелуями лицо Тайлера. Он распахнул полы ее короткого шелкового пеньюара и с силой прижал к себе трепещущее тело.
Ее легкое одеяние соскользнуло на пол. Тайлер перевернул ее на спину, и она обвила его руками, выгибая спину, чтобы ощутить прикосновение шелковистых завитков на его груди. Сладкая истома овладела ими, Тайлер вскрикнул от наслаждения, и Клаудия ответила ему глубоким вздохом.
Его губы коснулись ее шеи — она задрожала, забилась в его объятиях.
Горячие руки гладили ее тело, чутко откликавшееся на каждое прикосновение.
Магия ласк Тайлера завораживала ее, пьянила, как волшебный любовный напиток. Его рука блуждала по ее бедру, словно завоевывая дюйм за дюймом. Легкие поглаживания, напоминающие прикосновения пальцев музыканта к струнам чудесной арфы, будоражили ее кровь, наполняли жаром каждую клеточку тела. Когда ее напряжение достигло предела, его губы нашли ее рот. Низкий гортанный стон вырвался из груди Клаудии, она впилась ногтями в плечи Тайлера, пылко отвечая на поцелуй, и выгнулась, чтобы полнее ощутить тяжесть его ладони в низу живота. Оторвавшись на секунду от его губ, она, как сквозь туман, увидела над собой его счастливое лицо и тут же почувствовала влажность его языка в ямке на шее, где пульсировала голубая жилка.
Он инстинктивно находил те потайные места, прикосновение к которым возбуждало ее до безумия. Чувствуя, как она вся дрожит словно в лихорадке, он начал обводить пальцами напрягшиеся розовые соски, не торопясь дотронуться до них. Клаудия накрыла ладонью его руку, словно умоляя пожалеть ее, и он наконец внял ее мольбе: его пальцы сомкнулись на ее соске, подобном упругому, нераскрывшемуся бутону.
— Ты настоящий дьявол, — прошептала Клаудия, когда он убрал руку и прижался к соску губами.
Внезапно он поднял голову, и Клаудия застонала от разочарования, протянув руки, чтобы снова привлечь его к себе, но он отвел их и лег рядом. Она приподнялась на локте, ища объяснения в его глазах.
— Дотронься до меня, Клаудия. Я так люблю твои руки!
Она обвела глазами все его тело и позволила своим пальцам ласкать его, возбуждаясь от сдавленных стонов, слетавших с губ Тайлера. Собственная смелость поразила ее. Только с Тайлером она могла так свободно выражать свою любовь. Гордон сковывают ее страстную натуру, Тайлер же раскрепостил ее. Она с радостью дарила ему то же наслаждение, которое только что испытала сама, и, почувствовав, что довела его до исступления, в свою очередь остановилась, глядя на него сверху вниз.
— Ты сводишь меня с ума, — хрипло пробормотал он.
— Это доставляет мне удовольствие.
— Нет, дорогая, нам обоим, — заявил он и притянул ее к себе.
Клаудия склонилась над ним, ища его губы. Он перевернул ее на спину и раздвинул ей ноги, сгорая от желания довести до высшей точки напряжение, которое они создали утонченной любовной игрой.
Клаудия судорожно вздохнула и раскрылась ему навстречу. Он попытался отдалить миг полного слияния, но их обоюдная жажда была слишком велика. Теряя над собой контроль, он вскрикнул, и их закружил огненный водоворот страсти. Потрясенные почти невыносимым наслаждением, они словно парили в заоблачных высях, освободившись от земного притяжения, и только стук сердец напоминал им о бренности сплетенных
тел.
Долгое время они лежали без движения, не в силах пошевелиться. Наконец Тайлер собрал остатки сил и отпустил Клаудию. Она поежилась, ощутив прохладное дуновение на разгоряченной коже. Ее веки отяжелели, глаза слипались, но она прогнала обволакивающее забытье, желая продлить волшебство этих минут. Тайлер положил голову ей на плечо, и теплое дыхание защекотало ее влажную шею.
Клаудия ласково взъерошила его волосы. Ее сердце переполняла благодарность, ей так много хотелось ему сказать.
— Тайлер… — шепнула она, но он не ответил, и она поняла, что он погрузился в сон.
Нежная улыбка заиграла на ее губах. Ничего, завтра будет новый день. Они еще успеют наговориться. С тихим вздохом блаженства она закрыла глаза и позволила сну овладеть ею.
Клаудию разбудило веселое птичье щебетание за окном. Открыв глаза, она зажмурилась от яркого солнечного света.
Сладкая истома наполнила ее тело, вызывая в памяти события прошедшей ночи. Потянувшись, она повернула голову. Тайлера радом не было.
Легкое облачко разочарования набежало на ее лицо, стирая с губ улыбку, подобно тому как грозовая туча скрывает радостный блеск солнца. Почему он не разбудил ее? Ей так хотелось пожелать ему доброго утра и, может быть, еще раз испытать восторг страсти… Эта ночь стала для них началом новой жизни, залогом грядущего счастья, но… Клаудия чувствовала бы себя еще счастливее, если бы, проснувшись, увидела его любящие глаза. Придерживая простыню, Клаудия села в постели и взглянула на будильник. Десять часов! Неудивительно, что Тайлер уже встал. Должно быть, он давно работает в своем кабинете. Видимо, он решил, что проявил заботу, позволив ей поспать подольше, и не понял, что она предпочла бы проснуться одновременно с ним или хотя бы позавтракать вместе. Теперь придется ждать ленча или прервать его занятия, рискуя навлечь на себя его справедливый гнев. Чувственная улыбка коснулась ее губ. Сегодня он вряд ли сильно рассердится.
Она вскочила с постели и, накинув пеньюар, вернулась в свою комнату. Минут через десять, приняв душ и надев бирюзовые шорты и белую блузку без рукавов, она спустилась вниз.
Натали и Венди нигде не было видно — наверно, они уже ушли гулять, но в кухне кто-то негромко напевал. Мэри, закатав рукава до локтей, энергично месила тесто. Увидев Клаудию, она приветливо улыбнулась и стряхнула с рук муку.
— Доброе утро, Мэри! Какой сегодня чудесный день, правда? — воскликнула Клаудия.
Круглое лицо экономки просияло.
— Батюшки, да вы, похоже, в отличном настроении. Кофе хотите? — Она повернулась к плите.
Клаудия рассмеялась.
— Две чашки, пожалуйста. Я буду пить кофе с Тайлером. Да, я очень, очень счастлива! — подтвердила она.
— Вот и хорошо, — кивнула Мэри, наливая кофе. — И, между прочим, давно пора. Берите поднос. Я прослежу, чтобы вам не мешали.
Чмокнув пожилую женщину в щеку, Клаудия взяла поднос.
— Вы просто золото!
Счастье переполняло ее, она готова была петь от радости! Танцующей походкой она направилась к кабинету. Толкнув локтем дверь, прошла внутрь и улыбнулась Тайлеру. Завидев ее, тот нахмурился.
— Привет! Сделай перерыв, дорогой. Я принесла кофе, — объявила она и поставила поднос на стол. Потом подошла к Тайлеру и обняла его. — С добрым утром, милый. Я проснулась, а тебя нет, почему ты меня не разбудил? — Я думал, тебе захочется поспать подольше.
Она тихо засмеялась, расстегивая его рубашку и запуская под нее руки.
— Тебя я хочу больше.
Он поймал ее запястья.
— Перестань, Клаудия, у меня нет на это времени, — строго сказал он.
— На это время всегда найдется, — пошутила она и потянулась к нему, но Тайлер резко отстранился. Клаудия с удивлением взглянула на него.
— Я сказал «нет», — повторил он.
Пораженная, Клаудия опустила руки. — Я не понимаю… Вчера вечером… Тайлер поморщился.
— Это было вчера. Сегодня я слишком занят, чтобы заниматься глупостями.
Она похолодела.
— Глупостями?! — воскликнула она, не сводя глаз с его нахмуренного лица. — Мы любили друг друга, а не занимались глупостями.
— Тайлер нетерпеливо вздохнул: