Браунинг Дикси. Лучший из миров

   Бен медленно поднял руку к ее голове.
   — Брысь, зараза!
   Гневно жужжа, мимо лица Мэгги тяжело пролетела пчела, как будто до отвала напилась нектара. Бен проводил ее взглядом и снова уставился на волосы Мэгги.
   — Настоящая сиена.
   — Настоящая что? — Мэгги вытаращила глаза.
   — Твои волосы — настоящая сиена, а отдельные пряди — желтая окра…
   — Охра, — поправила Мэгги и расхохоталась. Видимо, уроки Перри Силвера дали свои результаты.
   — В твоих волосах можно различить все оттенки камуфляжной формы для пустыни.
   — Интересно, я должна расценить это как комплимент или дать тебе пощечину и удалиться в крайней степени… как бишь его? Негодования, вот. Как героиня любовного романа прошлых веков. О господи, что я болтаю? — Мэгги закрыла глаза. — Забудь.
   Бен смеялся так искренне и заразительно, что все мысли о жуликах и прочих золотоискателях вылетели у нее из головы. В его глазах вспыхивали золотистые искры, волосы цвета воронова крыла переливались на солнце, и складка — не ямка, а именно складка — на его левой щеке была просто очаровательна.
   Не вполне осознавая свои действия, Мэгги протянула руку и коснулась ее. Бен схватил ее за запястье и удержал ладонь у своего лица. В месте соприкосновения вспыхнул пожар, опалив обоих.
   Склоняясь к ее губам, Бен успел прошептать:
   — Это безумие…
   На этот раз поцелуй был далек от нежности и трепетности. Он был чувственным и страстным с самого начала. Если бы только она была немного повыше ростом… или они находились в горизонтальном положении…
   Но несоответствие в росте не мешало ей наслаждаться кофейно-мятным вкусом его поцелуя.
   Когда рука Бена спустилась по ее спине вниз и легла на ягодицы, Мэгги захотелось тут же сорвать с себя одежду. Ее маленькие груди, казалось, увеличились вдвое в ожидании его ласки.
   Стоило Бену обнаружить, что на ней нет бюстгальтера, он активизировал свои действия.
   Подушечками больших пальцев он нежно потер ее затвердевшие соски, отчего между бедер Мэгги сразу стало горячо и влажно в ожидании того, что должно было бы последовать…
   Но только ничего не последует. Во всяком случае, не при ярком свете дня на глазах любого, кто вздумает глянуть в окно. Мэгги была готова зарыдать от разочарования. Еще никогда ее так не целовали — так по-настоящему, так умело. Она могла бы никогда не узнать, каким многогранным инструментом в поцелуе может быть язык.
   Бен медленно поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза. Дыхание его было частым и прерывистым, как и ее собственное.
   — Пойдем, — хрипло прошептал он и, прежде чем она могла бы воспротивиться, чего, впрочем, делать не собиралась, буквально потащил ее за собой через заросли горного лавра вниз по узкой тропинке.
   — Куда ты меня тащишь? — задыхаясь от быстрой ходьбы, спросила Мэгги.
   — К водопаду, — коротко и сосредоточенно ответил Бен. Он остановился, обернулся и снова заключил ее в свои объятия. На этот раз, после того, как поцелуй закончился, не осталось ни малейшего сомнения, зачем они туда идут.
   Туда, где смогут остаться наедине. Туда, где никто не наткнется на их обнаженные сплетенные тела, потому что ясно, как белый, вернее, серый день, что они окажутся обнаженными и сплетенными в объятиях, как только найдут более или менее ровный клочок земли.
   Ровным он был весьма относительно. Покрытый темно-зеленым мхом, окруженный огромными валунами, он был не больше ее койки в комнате на троих. Бен опустил Мэгги на мох. Откуда-то неподалеку слышался шум падающей воды, но все внимание Мэгги было приковано к мужчине, стоящему на коленях рядом с ней. С тихим ругательством он торопливо стянул через голову рубашку — видимо, расстегнуть ее у него не хватило терпения. В это мгновение луч солнца, пробившийся сквозь тучи, преломился на его широких плечах.
   — Мэгги?..
   — Да. — Именно одного этого слова он ждал; именно оно было ему нужно. Нужно им обоим.
   С пуговицами и молниями было покончено в мгновение ока, и Мэгги с нетерпением ждала, когда Бен стащит с себя ботинки, чтобы снять джинсы. В одной только полоске желтых кружев красивое белье было ее маленькой слабостью Мэгги легла на бархатистый мох и наблюдала за завершающей стадией стриптиза.
   Увидев, что у Бена подрагивают руки, Мэгги вдруг почувствовала себя желанной и впервые ощутила свою женскую власть. Она жадно впитывала взглядом все мельчайшие подробности постепенно обнажающегося мужского тела, которое оказалось совершенным. Во всех местах, даже в тех, которые обычно не загорают, оно было ровного цвета кофе капуччино. Черные завитки волос на груди стрелой уходили вниз, где…
   — О, мой бог, — восторженно прошептала Мэгги, когда Бен отбросил джинсы в сторону и предстал перед ней во всем великолепии своей наготы.
   — Ничего не говори, ни о чем не думай, просто позволь мне…
   Мэгги не смогла произнести ни слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Из искр, вспыхнувших в тот момент, когда она впервые увидела его, разгорелось испепеляющее пламя. В одно мгновение из рассудительной и здравомыслящей женщины Мэгги превратилась в необузданное и распутное создание, которое не волновало ничего, кроме всепоглощающего желания. Она не чувствовала ни легкого ветерка, обвевающего ее обнаженное тело, ни прохладной влажности мха, на котором лежала, только руки Бена, его большое возбужденное тело.
   Ее руки порхали по его спине, подгоняя, подталкивая, торопя.
   Сейчас, сейчас… Пожалуйста!
   Но он не торопился, покрывая нежными поцелуями все ее тело, спускаясь ниже, ниже…
   — Пожалуйста! — сдавленно крикнула она, когда его губы приникли к самому чувствительному месту.
   — Я… Подожди минутку, — прохрипел он и отпрянул.
   Доведенная до безумия его ласками, Мэгги испугалась, что он решил остановиться, но потом увидела, что он лихорадочно роется в карманах своих джинсов.
   — Не вздумай остановиться теперь, — на всякий случай предупредила она.
   — Обычно он у меня всегда с собой… Я не уверен, но мне казалось, что он должен быть… — бормотал Бен.
   Наконец он вернулся к ней, и Мэгги закрыла глаза. Бен быстро надел презерватив, хотя руки не очень хорошо слушались его, а сердце грозило проломить ребра. Он никогда не думал, что может прийти в такое неистовое возбуждение от нескольких прикосновений к почти незнакомой маленькой женщине, которая даже не была в его вкусе. Один поцелуй, одно прикосновение — и вот уже пламя готово испепелить их обоих.
   Бен развел бедра Мэгги и встал между ними на колени.
   — Прекрасно, — хрипло прошептал он. — Как же я мечтал об этом.
   Накрыв ее своим телом, он снова стал целовать ее глаза, шею и плечи, вдыхая пьянящий аромат ее тела — смесь мыла, шампуня и возбужденной женщины. Он целовал ее груди, уделив особое внимание темно-розовым пикам сосков, которые будто тянулись навстречу его губам. Получили свою порцию жарких поцелуев и ложбинка между грудями, и живот, и впадинка пупка, и бедра… К тому времени, как он вернулся к ее губам, Мэгги уже не контролировала себя и тихо поскуливала от возбуждения.
   Бен и сам уже не мог сдержать дрожи нетерпения:
   — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, моя сладкая…
   В ответ Мэгги притянула его к себе своими маленькими, но на удивление сильными руками.
   Больше не было сказано ни слова, пока не поутихло объявшее их пламя страсти.
   Как только Бен обрел способность соображать и шевелиться, он перекатился на спину, увлекая Мэгги за собой. Она оказалась распростертой на нем, как легкое влажное одеяло. Бен подумал, что мог бы лежать вот так, не шевелясь, несколько дней, но тут снова послышались раскаты грома, на этот буквально над их головами.
   — Мэгги, мне кажется, вот-вот пойдет дождь…
   — Ммм…
   — Хочешь вернуться?
   Мэгги помотала головой.
   — Ммм…
   Закрыв глаза, Бен блаженно усмехнулся.
   — Я тоже.
   Первая капля дождя упала ей прямо пониже спины. Остальных Мэгги попросту не заметила, потому что под ней Бен явно возвращался к активной жизни. На этот раз, поскольку она все равно уже была сверху, Мэгги взяла дело в свои руки.
   По дороге к дому ни один из них не произнес ни слова. Мэгги — потому что едва поспевала за ним, а Бен… Наверное, из личного опыта он знал, что опрометчивые слова, сказанные в первый момент «после», могут обернуться для мужчины большими проблемами. Во всяком случае, так себе представляла Мэгги.
   Она ошибалась. В голове Бена была лишь одна мысль: «Господи, женщина, что ты со мной делаешь?»
   Он пребывал в страшной растерянности. У четверых из семи полицейских, с которыми он наиболее тесно сотрудничал, был за плечами как минимум один развод, двое находились на грани.
   И все это в маленьком тихом городке, где почти все жители так или иначе знают друг друга.
   Он слышал, как тяжело дышит за его спиной Мэгги, взбираясь вслед за ним по крутой тропинке. Наверняка ее тоже одолевают разные мысли.
   — Эй! Увидимся на уроке, да?
   Какой черт дернул его сказать это?
   В ответ — тишина.
   В мужском туалете Чарли застирывал пятно на одной из своих рубашек.
   — Ты пропустил ленч, — заметил он. — Не знаю, кто делал закупки, но у нас по-прежнему нет самых необходимых продуктов. Ржаного хлеба, например. Ты собираешься принять душ? Разве ты не принимал его с утра?
   — Пообщался с ядовитым плющом.
   — Плохо дело. В подвале есть стиральная машина, если вдруг потребуется. И сделай воду погорячее.
   Бен встал под душ и до отказа открутил воду, чтобы избавиться от необходимости врать дальше, тем более у него давно сложилось впечатление, что Чарли исключительно проницательный человек.
   Еще никогда в жизни Мэгги не была в столь щекотливом положении.
   К тому времени, как она приняла душ и переоделась, послеобеденные занятия уже начались.
   Она проскользнула в студию, когда Силвер заканчивал демонстрацию. Сюзи оставила ей место за столом.
   — Где ты была? И где Бен? Джени спрашивала.
   Взгляд Мэгги метнулся к столу, за которым обычно работал Бен. Розовая голова — это Джени, седая — Джорджия, лысая — Чарли. Мэгги некстати вспомнила, как накануне Чарли пошутил, что безволосая макушка — это вовсе не лысина, а солнечная батарея для подзарядки секс-машины.
   Кстати, о секс-машинах — Бена в классе не было. Не исключено, что в этот момент он забрасывает вещи в свой зеленый пикап, чтобы уехать, оставив на произвол судьбы Джени и прочих бабушек. Явный симптом «обязательствофобии».
   Мэгги пыталась вспомнить все мудрые советы, которые она щедро раздавала своим читателям по этому поводу, но не могла вспомнить ни одного, .чтобы не устыдиться собственной глупости и полного незнания предмета.
   Она слепо смотрела на чистый лист бумаги, пытаясь вспомнить, не ляпнула ли она что-нибудь такое, что заставило бы Бена подумать: она явно чего-то ждет от него. Вроде бы нет. Мэгги совершенно искренне полагала, что далеко не все отношения между мужчиной и женщиной должны непременно вести к алтарю. Такой взгляд на проблему, с ее точки зрения, был не что иное, как глупый идеализм, и хотя у нее имелась парочка-другая идеалов, глупой Мэгги себя не считала.
   Кое-как ей удалось дотянуть до перерыва, больше не привлекая ничьего внимания. Сюзи была занята рисованием, Джени помахала ей, но не подошла, Чарли посмотрел на нее, улыбнулся, глянул на дверь и снова вернулся к своему рисунку. Неужели он знает? Неужели Бен сказал ему?
   Не может быть!
   Когда урок закончился, Мэгги выскользнула на веранду. Бен был там, занятый созерцанием гор. Прежде чем она успела улизнуть, он произнес:
   — Нам надо поговорить.
   — Я не думаю… Это совсем даже не обязательно… — Затаив дыхание, она ждала его реакции.
   Прищурившись, Бен пристально посмотрел ей в лицо. Она тоже глянула на него, и ей показалось, что он растерян. Смущен. Взволнован. — Впрочем, если ты хотел поговорить о подделке подписи, я готова… — Мэгги решила быть великодушной.
   — Мэгги, то, что произошло между нами… Я не хочу, чтобы ты думала…
   Она так и не узнала, о чем же не должна думать, потому что на веранду вышел Чарли.
   — У нас даже пива нет!
   Спасение подоспело очень вовремя, подумала Мэгги. Похоже, Бен подумал примерно то же.
   — Я могу съездить в город и купить, — вызвалась Мэгги. — Нужно составить перечень необходимых продуктов, и я с удовольствием съезжу в магазин. — Сорок пять минут туда, полчаса в магазине, сорок пять минут обратно… Этого времени должно хватить, чтобы осознать и оценить произошедшее, а вот справиться…
   — Я съезжу, — вмешался Бен. — Мне тоже нужно кое-что купить.
   — Внеси в список, и я куплю, — предложила Мэгги, не глядя на него.
   Черт возьми, она не хочет его слушать, понял Бен. Хотя он не очень-то представлял, что следует сказать, но не может же она игнорировать то, что случилось.
   Раздражение Мэгги грозило вырваться наружу, и во избежание этого она решила уйти с веранды, даже развернулась, но… споткнулась о порог. Бен, естественно, среагировал мгновенно и поддержал ее.
   — Осторожнее! Не стоит разрушать дом, он и без того ветхий.
   Мэгги покраснела, и Бен решил, что она его сейчас стукнет. Вместо этого она звонко рассмеялась.
   — Только не говори, что во всем виноваты мои босоножки. Жаль тебя разочаровывать, но и босая я столь же неуклюжа.
   Глядя на нее, Бен тоже рассмеялся. Не столько от ее слов, сколько от облегчения. Он осторожно взял Мэгги за руку. Он чувствовал, она из тех женщин, что требуют деликатного и трепетного отношения, несмотря на всю их браваду и решимость спасти мир.
   На кухне Чарли писал список необходимых покупок.
   — Так, обезжиренное молоко… — Он поднял голову. — Подождите, не уезжайте. На следующем уроке Силвер обещал показать, как удалять погрешности с рисунков.
   — С наших рисунков, естественно, — сухо заметила Мэгги.
   — Естественно. — Бен взял из рук Чарли список и сунул его себе в карман.
   Когда перерыв закончился и Мэгги вернулась в класс, Сюзи и Энн уже были на своих местах.
   Энн выглядела на удивление хорошо и даже не шмыгала носом.
   — Я слышала, утром Перри устроил разминку, — заметила она весьма дружелюбно.
   — Жаль, что тебя не было. Я уж было подумала, что оказалась на школьном уроке физкультуры. Наклон вперед, вправо, влево, и так двадцать раз.
   — Он — хороший учитель, — тихо сказала Энн. Он рисует со школы. Год отучился в Академии художеств, где познакомился со многими известными художниками.
   — Однажды я была на экскурсии в Капитолии, но это не делает меня политиком, — насмешливо заметила Сюзи.
   Пока они разговаривали, Силвер установил на мольберте один из своих рисунков и стал показывать, как удалять погрешности с рисунка. Мэгги подумала, хотела ли бы она вот так же удалить какое-нибудь событие прошедшей недели, представься ей такой шанс. Только не сегодняшний день! Ни единого мгновения, проведенного с Беном Хантером.
   Слушая краем уха объяснения Перри, Мэгги размышляла о том, где может быть Бен. В класс он так и не пришел. Она прислушивалась, не выезжает ли со стоянки машина, но слышала лишь раскаты грома.
   К концу занятий ее голова распухла от совершенно ненужных ей знаний, ноги ныли, а в сердце прочно поселилось чувство, что Бен обрек ее на одиночество, потому что ей больше никогда не захочется заниматься любовью с мужчиной, если он — не Бен Хантер. Никто не сможет сравниться с ним. И дело не столько в опытности и умелости как любовника, а в мужчине как таковом. Что это химия, биология или мистика, Мэгги не знала.
   Она собирала свои принадлежности со смутной мыслью взять и уехать, но тут до нее донесся медоточивый голос маэстро:
   — Среди некоторых художников бытует мнение, что если его работы нравятся всем без исключения — это плохо. Вы понимаете, о чем я? Он оглядел своих учеников. — Тьфу на это! Тьфу, тьфу, тьфу! Лично я рисую для широких масс, а не для кучки избранных. И только если мои творения нравится многим, я чувствую себя счастливым и преуспевшим.
   Что ж, жулик он или нет, но Перри Силвер действительно преуспевает. Честно говоря, Мэгги слышала только восторженные отзывы о его творчестве и не сомневалась, что многие из ее однокашников увезут домой его рисунки или репродукции. И не потому, что считают их вложением средств, а потому, что они им действительно нравятся.
   Наконец занятия были окончены. Мэгги все настойчивее думала о том, не уехать ли ей домой.
   Похоже, она не преуспела ни как художник, ни как сыщик, ни как любовница.
   Когда она вышла из своей комнаты, Бен уже ждал ее. Не сказав ни слова, он повел ее к входной двери, а она, как овца на заклание, покорно поплелась за ним.
   На западе небо потемнело, создав драматический мрачный фон для последних лучей солнца, освещающих верхушки деревьев. Вместо того чтобы остановиться и полюбоваться видом, Бен кивнул в сторону знакомой беседки.
   Неожиданно для себя Мэгги воспротивилась, несмотря на бабочек, все настойчивее бьющих крылышками в ее животе. Что ж, если Бен намерен вести себя так, как будто ничего не произошло, она подыграет ему.
   — Ты не думаешь, что мы можем ошибаться и возводим напраслину на человека? — спросила она.
   — Ты о Силвере? Думал. Джени говорит, что он неплохой художник и хороший преподаватель. Он выиграл кучу призов и наград на всяких конкурсах. Но даже если так, зачем он подсовывает доверчивым гражданам репродукции своих картин, которым грош цена, утверждая, что это выгодное вложение средств?
   Чтобы вытряхнуть камешек из сандалии, Мэгги оперлась на руку Бена.
   — Но почему он делает вид, что влюблен в Мэри-Роуз, если ему нужен только ее трастовый фонд?
   — А почему ты так уверена в этом? Ты все-таки не веришь в любовь с первого взгляда?
   Сердце Мэгги пустилось резвым аллюром.
   — Любовь с первого взгляда — миф, — отрезала она.
   — По-твоему получается, что у богатой женщины нет ни единого шанса встретить настоящую любовь…
   Услышав эти слова, Мэгги резко остановилась и посмотрела Бену в лицу. Лучше бы она этого не делала. Невозможно здраво соображать, когда он так близко. Ее гормоны уже сыграли с ней сегодня злую шутку, поэтому ей на этот раз следует прислушаться к голосу разума.
   — Если бы Перри своими рисунками зарабатывал столько же миллионов, сколько отец Мэри-Роуз своими соленьями, я бы еще поверила в истинную любовь между ними. Впрочем, если дело касается Силвера, я бы ив этом случае не поверила ему.
   — Почему? Он подкатывался к тебе?
   — Разве я похожа на богатую наследницу? Конечно, нет. Но я просила Сюзи… как бы это сказать… немного пофлиртовать с ним и намекнуть на семейный бизнес.
   — Я спрашиваю, к тебе он подкатывался?
   Она посмотрела на него как на сумасшедшего.
   — Зачем ему я, если он может приударить за такой красоткой, как Сюзи… или Энн?
   Бен недоверчиво покачал головой.
   — Ты себя недооцениваешь.
   — Я знаю себе цену и могу заполучить любого парня, если захочу. — Сообразив, что она сказала, Мэгги прикрыла рот ладошкой. — Но здесь я не за этим. О господи, что я несу! — Она зажмурила глаза. — Это ты сбиваешь меня с толку!
   Бен рассмеялся.
   — Отлично. Я воспользуюсь своим преимуществом.
   — Ничего подобного. Я больше не позволю тебе этого сделать.
   — Мы обязательно поговорим обо всем более подробно, но позже. Давай пока разберемся с делами. Сколько лет твоей подруге? — Они остановились в нескольких шагах от беседки.
   — Я тебе уже говорила, что ей двадцать пять. Она постукивала ногой, как бы предупреждая, что не позволит задирать себя.
   — В таком возрасте уже пора уметь самой заботиться о себе, — резонно заметил Бен.
   — У нее не было возможности научиться. Ее отец всегда обращался с ней как с оранжерейной розой. Я давно говорила, что она должна поселиться отдельно и начать жить самостоятельно, но она все боялась задеть чувства своих родителей.
   Губы Бена дернулись в усмешке, а Мэгги сходила с ума, вспоминая, что эти губы умеют делать.
   — Скажи мне одну вещь, Мэгги. Сама ты живешь отдельно от родителей?
   — У меня другой случай.
   — Не сомневаюсь, — только и ответил Бен. Положив руку ей на спину, он подтолкнул ее к входу в беседку. Будь у нее хоть крупица здравого смысла, она бы развернулась и ушла в дом. Но и этой крупицы не нашлось.
   — Я знаю Мэри-Роуз всю свою жизнь. — Мэгги очень не любила паузы в разговорах и всегда стремилась заполнить их. — Мы еще совсем маленькими всегда играли вместе. Мой отец занимался страховкой семьи Мэри-Роуз, я говорила тебе об этом?
   Теперь рука Бена обвивала ее плечи, и она почувствовала хвойный аромат его мыла и вспомнила, как пахла она сама и ее одежда после их занятий любовью — землей и зеленью. Она больше никогда не сможет смотреть на мох, как прежде.
   Вместо того чтобы высвободиться из его рук и вернуться в дом, Мэгги сосредоточилась на том, чтобы не споткнуться и не обращать внимания на его близость, его запах и на то, как ей хорошо и уютно, когда большая рука Бена лежит на ее плече. А это тревожный признак, очень тревожный.
   — Должно быть, вы очень занятная парочка со своей подругой, — заметил Бен. До беседки и двухместных «сентиментальных» качелей в ней оставалось несколько шагов.
   — Должно быть. Знаешь, она пишет в мою колонку письма под вымышленными именами, и получается, что у меня обширная читательская почта, а я вожу ее в такие места, в которые она сроду бы не попала, и знакомлю с по-настоящему хорошими и интересными людьми.
   Бен покачал головой.
   — Хотел бы я посмотреть, кого ты считаешь «хорошими и интересными людьми». Женщина, сама того не замечая, может оказаться в очень плохой компании. Ты не задумывалась об этом?
   — Задумывалась, конечно. Например…
   Рассказать она не успела. Они достигли беседки и вдруг замерли в удивлении.
   — Чарли, что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Бен.
   Кто-то засмеялся, и Мэгги узнала этот мягкий хрипловатый смех прежде, чем увидела розовые волосы.
   — Простите нас, — пробормотал Бен и попятился, увлекая Мэгги за собой.
   По дороге к дому Мэгги уговаривала себя, что совершенно не разочарована, ну ни капельки.
   Имей хоть крупицу здравого смысла, она назвала бы это счастливым избавлением.
   Услышав хихиканье Бена, она сказала:
   — Похоже, придется записываться в очередь.
   На посещение беседки, я имею в виду.
   Бен снова хихикнул, а Мэгги обозвала себя балдой.
   — Отличная мысль, но у меня идея получше.
   Как насчет того, чтобы съездить в город? Купим продукты по списку и поужинаем где-нибудь, а?
   Находиться с ним наедине — все равно что прогуливаться по минному полю. Мэгги знала это, как и то, что Бен тоже это знает.
   Не сговариваясь, они одновременно развернулись и двинулись в сторону стоянки.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

 
   Они еще не проехали и половины пути, когда разразился ливень. Бен включил «дворники» и фары. Ни один из них не взял ни плащ, ни куртку, но Бен успокоил:
   — Мисс Эмма настояла, чтобы у меня в машине всегда был зонт, хотя я всячески отбивался.
   — Для этого и нужны бабушки, разве не так? И где же этот зонт?
   — Где-то сзади под тонной всякого хлама. — Бен кивнул в сторону узкого пространства за водительским сиденьем. — Хотя я думаю, что к тому времени, как мы приедем в город, дождь уже закончится.
   Прежде чем выехать, он заглянул в карту, хотя Мэгги несколько раз повторила, что знает дорогу.
   Впрочем, когда дождь пошел буквально стеной, от знания карты, как и от знания местности, было мало толку, поскольку даже дорога была еле видна, не говоря уже о знаках и указателях.
   — Прямо Ноев ковчег, — пошутила Мэгги. Бен, сбавь скорость.
   Он сбавил, но не намного, потому что не хотел, чтобы при резком торможении кто-нибудь врезался в него сзади. И хотя ни впереди, ни сзади света фар видно не было, это еще не означило, что дорога пуста. Мало ли идиотов, уверенных, что если они видят дорогу, то фары включать не обязательно…
   Подавшись вперед, Мэгги пыталась увидеть хоть что-нибудь сквозь пелену дождя.
   — Где-то должен быть выезд…
   — Сядь ровно. Если мне придется резко затормозить, я не хочу… Сукин сын! — заорал он, резко выворачивая руль и давя на тормоз. Пикап застыл в дюйме от белого фургона, приткнувшегося к обочине так неудачно, что полкорпуса осталось на дороге.
   Бен сдал назад, затем осторожно съехал на обочину, удостоверившись, что сделал это аккуратнее, чем водитель белого фургона.
   — Я не хочу здесь стоять, — сказала Мэгги.
   — Я тоже. — Бен завел двигатель и снова выехал на дорогу. — Не знаешь, есть здесь поблизости эстакада или съезд?
   Мэгги покачала головой.
   — Не знаю.
   — Так или иначе, нам нужно найти место, чтобы переждать дождь.
   Мотель «Лорел-Лейн» выглядел так, будто не ремонтировался последние полвека. В пяти отдельно стоящих домиках было темно, но в офисе горел свет.
   — Останься в машине, — Бен выскочил из машины и побежал к двери.
   Женщина в переднике поднялась ему навстречу.
   — Бог мой, вы видели этот дождь? По радио сказали, что речка вышла из берегов. Вы хотели остановиться и переждать непогоду?
   Спустя несколько минут Бен скользнул обратно в пикап, мокрый до нитки, но улыбающийся.
   Он помахал перед носом Мэгги ключом, отчего ее пульс немедленно участился.
   — Жаль, что в стремлении подчеркнуть свои техасские корни ты носишь ковбойские ботинки, а не широкополую шляпу. Она была бы сейчас намного полезнее.