Дикси Браунинг
Лучший из миров
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Мэгги Райли считала, что вполне разбирается в проблемах преступности — особенно с тех пор, как взяла интервью у офицера полиции для своей колонки.
И вот теперь последние полчаса ее неотрывно преследовал какой-то зеленый пикап. Дорога от Уинстон-Салема была на удивление пустынной, поэтому Мэгги не могла не заметить, что сначала он свернул за ее машиной с автострады, а затем вслед за ней съехал на проселочную дорогу, ведущую к конечному пункту ее путешествия. Впрочем, не исключено, что водитель просто хотел сообщить ей, что у ее машины отвалился номерной знак или спустила шина.
С другой стороны, он вполне мог решить ограбить ее. И, наконец, последний вариант: он направлялся в то же самое место, что и она, — в Педдлерз-Ноб. Там, у самого подножия гор Блу-Ридж, располагалась Школа акварели Перри Силвера. И насколько Мэгги знала, не существовало запрета на то, чтобы кто-то разъезжал на огромном грузовике с заляпанными грязью номерами.
— Это паранойя, — пробормотала Мэгги себе под нос, наблюдая в зеркало заднего вида за тем, как зеленый пикап вслед за ней заезжает на стоянку.
Выключив двигатель, она посмотрела на трехэтажное здание в викторианском стиле, где ей предстояло жить и учиться следующие шесть дней. Прямо свадебный торт, а не дом, — башенки, купола, орнамент и витражи. Кошмар!
Две недели назад, когда Мэгги посылала заявку, ей казалось, что это отличная идея, хотя в искусстве она разбиралась не больше, чем в ядерной физике. С другой стороны, школа на то и школа, чтобы в ней учиться. Вдруг она ко всему прочему научится рисовать, хотя цель у нее была совсем другая. В любом случае отступать поздно — несколько сотен долларов уже уплачены.
Мэгги уныло уставилась на крутую, посыпанную гравием тропинку, ведущую к дому. Она бы в жизни не записалась на курсы акварели, если бы ее лучшая подруга, настолько же наивная и доверчивая, насколько богатая, не попала под чары сладкоголосого художника-пройдохи. А в том, что он пройдоха, Мэгги не сомневалась ни минуты.
Наклонившись, она переобулась. После того, как ее нога в босоножке на трехдюймовой платформе однажды застряла между педалями, она, садясь за руль, благоразумно надевала сандалии.
Бросив последний взгляд на зеленый пикап, Мэгги решительно сказала себе, что имей водитель намерение причинить ей вред, он бы давно это сделал.
— Боже правый! — не удержалась она от восхищенного возгласа.
Водитель пикапа выпрыгнул из кабины и стал вытаскивать вещи. Очень высокий, стройный, в вылинявших голубых джинсах, старых ковбойских ботинках и рубахе, которую распирали широкие плечи, он был чудо как хорош. Мэгги не видела его лица, но со спины этот мужчина просто великолепен. Если все художники таковы, то понятно, почему Мэри-Роуз просто свихнулась на своем Перри Силвере. А если это и есть Перри Силвер собственной персоной, то Мэгги заранее проиграла. А ведь Мэгги считала себя опытной и стойкой в отношениях с мужчинами.
Она решительно вылезла из машины, потянулась, открыла багажник и стала вынимать свои вещи, но боковым зрением продолжала наблюдать за мужчиной, в надежде рассмотреть его лицо, молясь, чтобы оно оказалось уродливым как смертный грех.
На фотографии в рекламной брошюре, приглашающей в Школу акварели Перри Силвера, она видела высокого привлекательного мужчину во французском берете и с белозубой улыбкой. По словам Мэри-Роуз, которая познакомилась с ним на выставке, спонсором которой являлся ее отец, Перри был воплощением всех девичьих грез. «О, Мэгги! Он взял мою руку и задержал ее в своей, глядя мне прямо в глаза и не говоря ни слова. Я говорила тебе, что они у него потрясающего бирюзового цвета?» — рассказывала она в тот вечер подруге, и голос ее прерывался от восторга.
Если они и были таковыми, то не без помощи линз, еще тогда подумала Мэгги.
«Как жаль, что тебя там не было!» Мэгги не пошла на выставку, сославшись на работу. «Мы говорили и говорили, а когда я сказала, что ухожу, потому что должна отвезти домой папу, Перри взял меня за руку и сказал, что знает теперь, почему его так тянуло в Уинстон-Салем. Его душа чувствовала, что он встретит здесь родственную душу».
Мэгги фыркнула, но притворилась, что закашлялась.
«Это было, как будто… Я не знаю, как выразить это словами, чтобы ты не сочла меня сумасшедшей! Как будто мы уже были любовниками в какой-то прошлой жизни, а теперь снова встретились и сразу же узнали друг друга».
В этот момент Мэгги почувствовала опасность и попыталась спустить подругу с небес на землю, но не тут-то было. Она уже была готова отступить, надеясь, что все как-то само собой утрясется, но тут Мэри-Роуз сообщила, что намерена учредить стипендию Перри Силвера. И тогда Мэгги поняла, что действовать нужно безотлагательно.
Ох-хо-хо… Высокий, стройный и опасный наконец-то открыто посмотрел в ее сторону. Мэгги сделала вид, что не замечает его взгляда, дрожащими руками вытаскивая огромный чемодан из багажника своего запыленного автомобиля. Лицо мужчины оказалось под стать фигуре — невероятно привлекательным.
Мэгги снова склонилась над багажником, доставая принадлежности для рисования. Через три машины от нее незнакомец вытащил из кабины своего пикапа небольшую холщовую сумку и большой пластиковый пакет и поставил их на землю. У Мэгги перехватило дыхание. Боже правый, если он на самом деле окажется Перри Силвером, то как она может осуждать свою подругу? Мужчина был не просто красив — даже под страхом смерти Мэгги не смогла бы описать свои ощущения словами, хотя слова были ее профессией.
— Нужна лишняя пара рук? — окликнул он ее через два седана и один автомобиль с откидывающимся верхом. Его голос подходил его внешности — глубокий, мелодичный, чуть хрипловатый.
— Нет, спасибо, — беззаботно ответила она.
Ей нужна не одна, а три пары рук как минимум. Как всегда, она взяла слишком много вещей.
Но принимать помощь незнакомца? Это не в ее правилах, во всяком случае, до тех пор, пока не составит о нем более определенное мнение. В отношениях с незнакомыми людьми Мэгги полностью доверяла своей интуиции. Именно поэтому она и была сейчас здесь.
Пока она пыталась разобраться со своим багажом, незнакомец приблизился к ней.
— Думаю, все-таки нужна.
Мэгги посмотрела ему прямо в лицо и тут же пожалела об этом. При ближайшем рассмотрении от его привлекательности просто захватывало дух.
— Прощу прощения? — Будучи ниже его почти на голову, она умудрилась посмотреть свысока.
Она хотела спросить, не Перри Силвер ли он, — как журналистка, она прекрасно знала, как искажает ретушь внешность человека на фотографиях, — но тут увидела, что глаза у незнакомца янтарного цвета, а вовсе не бирюзового. Впрочем, она тут же вспомнила о линзах. С другой стороны, на незнакомце не было пресловутого берета, а Мэри-Роуз утверждала, что Перри никогда его не снимает. Наверняка лысеет, подумала тогда Мэгги.
«Он всегда в берете. Мэг, он самый романтичный мужчина, которого я встречала! Раньше я видела таких только в кино — что-то вроде молодого Грегори Пека. Он сказал, что если бы меня увидел Рафаэль, то сегодня мой портрет висел бы в Лувре. Это самый замечательный комплимент, который я когда-либо слышала…»
— Мисс?
— Что? — вскрикнула Мэгги от неожиданности.
Он склонился над ее открытым багажником, наполовину забитым макулатурой, которую она забыла сдать, а наполовину — всякими вещами, столь необходимыми в дороге. Здесь были и моток веревки, и сигнальный фонарь, в котором Мэгги уже сто лет не проверяла батарейки, и пара запасных туфель, самых уродливых в мире, и даже старое одеяло.
— Как я уже сказал, вам нужна помощь. Так уж случилось, что пусть не пара, но одна рука у меня свободна.
— Что ж, спасибо. Если вы возьмете это… — она указала на маленькую вышитую сумочку с туалетными принадлежностями, — я возьму все остальное.
Проигнорировав ее слова, мужчина подхватил большой чемодан, сумку с компьютером, принадлежности для рисования, оставив ей только сумку через плечо и косметичку, и двинулся вверх по тропинке. Мэгги поплелась за ним, не в силах отвести взгляд от упругих ягодиц, туго обтянутых джинсами, очень интригующе вытертыми в самых пикантных местах.
Если он все-таки окажется Перри Силвером, то она сдастся без борьбы и тотчас же уедет домой. О таком мужчине не сможет изменить мнение ни одна женщина, даже если, образно говоря, «поймает его за руку» при совершении какого-нибудь неблаговидного поступка.
— Будьте осторожны, — предупредил он. — Смотрите под ноги.
— Я и смотрю. — Она с трудом оторвала взгляд от джинсов и стала смотреть на неровную каменистую тропинку под ногами.
Кумиром Мэгги была актриса Фара Фоссетт, сыгравшая в первом фильме «Ангелы Чарли». Ее героиня ни разу не угодила в ловушку, и Мэгги с удовольствием смотрела сериал каждый раз, когда его повторяли по телевидению, потому что сама то и дело попадала впросак из-за собственной невнимательности.
Искренне считая себя журналисткой, Мэгги вела еженедельную колонку «Спросите мисс Мэгги» в местной газете, которая всего лишь, чего уж скрывать, заполняла пустое пространство между рекламными объявлениями, школьными новостями и купонами на скидку. С другой стороны, все когда-то где-то начинали. Решив вывести Перри Силвера на чистую воду и записавшись в его школу, Мэгги решила воспользоваться шансом и кое-чему на самом деле поучиться, поскольку в газете не было своего художественного критика, и может быть…
М. Райли, художественный критик.
М. Райли, искусствовед.
— Здесь нужны ступеньки. — Голос был тягучим, как патока. Мужчина явно откуда-то с юга, не из Каролины.
— Или эскалатор, — ответила Мэгги. Ноги мужчины были чуть ли не вдвое длиннее ее собственных, даже без этих его подкованных ковбойских ботинок, поэтому он периодически останавливался и поджидал ее. — Полагаю, вы здесь для того, чтобы научиться рисовать? — решилась она задать вопрос. Впрочем, Мэгги была почти уверена, что этот мужчина — не Перри Силвер. Мэри-Роуз в разговоре с ней описывала не только его глаза и руки. Меня зовут Мэгги Райли, — представилась она.
Мужчина оглянулся через плечо, предоставив ей возможность полюбоваться профилем, который стоил того, чтобы быть отчеканенным на римских монетах.
— Рад познакомиться, мэм. Мэм!
— Простите, не расслышала вашего имени…
— Бен Хантер. Итак, вы готовы к последнему рывку?
Мэгги посмотрела на последний отрезок неровной каменистой тропинки, резко уходящей вверх.
— Ничего другого не остается. — Впрочем, к крутому подъему она была готова в большей степени, чем к первому уроку рисования.
В брошюре было сказано, что это место — удивительный уголок природы, рисовать который сплошное удовольствие. Мэгги обвела взглядом горы в туманной дымке, густой темный лес и кусты цветущего рододендрона. Что ж, изобразить все это на бумаге — дело нехитрое, с бравадой подумала она. Мазок голубого, мазок зеленого, полоска розового — во всяком случае, всегда можно назвать свою картину абстракцией. Ведь красота она в глазах зрителя. Разве не кто-то из известных сказал это?
Добравшись почти до самого верха, Мэгги увидела группу людей на веранде дома. Она не удивилась, отметив, что большую часть составляли женщины. Более того, все они были среднего и даже пожилого возраста. И лишь одна блондинка в малюсеньком топе, больше смахивающем на бюстгальтер, была примерно одного возраста с Мэгги. Впрочем, блондинка была слишком хороша и ярка, чтобы Мэгги захотелось с ней подружиться.
Но она должна сделать то, зачем сюда приехала. Пусть Мэри-Роуз и доверчива, как новорожденный теленок, но зато Мэгги ни за что не провести сладкоголосому вымогателю с бирюзовыми глазами, нежными руками и хваткой аллигатора.
Или ковбою с глазами цвета выдержанного виски.
— С вами все в порядке? — Он поджидал ее у ржавых чугунных ворот, почти полностью оплетенных лианами и жимолостью.
Чтобы не смотреть на Бена, Мэгги устремила взгляд на дом, который вблизи показался ей запущенным и убогим.
— В полном, — заверила она его и… поскользнулась.
Мэгги пошатнулась, взмахнула руками, уронила сумку с косметикой, но устояла. Она вообще умела выстаивать.
— Чертов гравий, — пожаловалась она, обретя равновесие, и, наклонившись, попыталась вытащить камешек из левой босоножки.
— Позвольте, я помогу. — Прежде чем она успела остановить его, Бен Хантер взял ее ногу в свои руки, засунул палец под стопу и выудил камешек величиной с горошину. — Готово!
Ухватившись за ржавые ворота, чтобы не потерять равновесие, Мэгги никак не могла совладать с голосом, чтобы поблагодарить его. Бен тем временем уже снова подхватил поклажу и двинулся к дому. Стоя у ворот, она смотрела, как он поднимается по ступеням, входит в дверь и исчезает в глубине дома вместе с ее вещами.
Отлично, Мэгги! Ты умеешь произвести впечатление на мужчину.
Опустив вещи на пол, Бен с хмурым видом обвел взглядом помещение.
Глупая женщина! Высокие каблуки — это еще понятно. Бену нравились сексуальные туфельки, делающие женские ножки еще длиннее и стройнее. Но высоченная платформа, в которой Мэгги карабкалась в гору…
Бен оглянулся в поисках кого-нибудь, кто бы распоряжался в этом доме. Похоже, приехать сюда — не лучшая идея. Впрочем, в настоящее время он все равно был безработным и делать ему было нечего. После того, как он обнаружил, что половина его коллег-полицейских коррумпированы и гниение началось с головы — с майора, а то и более высокого начальства в Остине, Бен подал прошение об отставке одновременно с рапортом о выявленных нарушениях, решив, что лучше быть живым копом в отставке, чем мертвым героем.
С отставкой совпал и разрыв с женщиной, с которой он встречался почти год. Не то чтобы это было что-то серьезное, но они прекрасно подходили друг другу в постели и Ли не очень раздражала его служба в полиции.
А потом раздался этот звонок от бабушки, жившей на востоке. Он не видел ее несколько лет, но регулярно звонил и посылал цветы и подарки на праздники и дни рождения.
— Бенни, я, кажется, совершила большую ошибку. — Именно так он узнал, что бабушка лишилась всех своих сбережений. Какой-то скользкий угорь, представившийся художником, уговорил ее «инвестировать» средства в несколько непомерно дорогих эстампов, или как там они называются, заверив, что через пять лет они утроятся в цене.
Во всяком случае, именно это он понял из рассказа мисс Эммы — именно так просила называть ее бабушка. Лично он не мог отличить хорошую картину от плохой, но знал, что ему нравится. И что не нравится. А не нравился ему любой негодяй, наживающийся на пожилых людях, особенно женщинах. И судя по всему, этот Силвер был именно таким негодяем. За свою тринадцатилетнюю службу в полиции Бен Хантер арестовал не одного мошенника, и пусть теперь он не носит бляху, ничто не мешает ему использовать свои знания и опыт.
Он еще не видел этого Силвера живьем, но очень внимательно изучил фотографию на обложке рекламной брошюры. Высокий, с белозубой улыбкой, в берете и с выражением лица «Доверяйте мне». В брошюре были также перечислены его многочисленные награды, но разве кто проверял, не врет ли он?
Мысли Бена снова вернулись к блондинке. Но не к той, которую он видел на веранде, — с темными корнями осветленных волос и в скудном красном топе, а к мисс Независимость в дурацких босоножках на платформе, с взлохмаченными светлыми волосами, густыми темными ресницами и огромными глазами цвета лесного ореха, как будто предостерегающими: «Держись от меня подальше, парень!»
И если у него хватит ума, он именно так и поступит.
И вот теперь последние полчаса ее неотрывно преследовал какой-то зеленый пикап. Дорога от Уинстон-Салема была на удивление пустынной, поэтому Мэгги не могла не заметить, что сначала он свернул за ее машиной с автострады, а затем вслед за ней съехал на проселочную дорогу, ведущую к конечному пункту ее путешествия. Впрочем, не исключено, что водитель просто хотел сообщить ей, что у ее машины отвалился номерной знак или спустила шина.
С другой стороны, он вполне мог решить ограбить ее. И, наконец, последний вариант: он направлялся в то же самое место, что и она, — в Педдлерз-Ноб. Там, у самого подножия гор Блу-Ридж, располагалась Школа акварели Перри Силвера. И насколько Мэгги знала, не существовало запрета на то, чтобы кто-то разъезжал на огромном грузовике с заляпанными грязью номерами.
— Это паранойя, — пробормотала Мэгги себе под нос, наблюдая в зеркало заднего вида за тем, как зеленый пикап вслед за ней заезжает на стоянку.
Выключив двигатель, она посмотрела на трехэтажное здание в викторианском стиле, где ей предстояло жить и учиться следующие шесть дней. Прямо свадебный торт, а не дом, — башенки, купола, орнамент и витражи. Кошмар!
Две недели назад, когда Мэгги посылала заявку, ей казалось, что это отличная идея, хотя в искусстве она разбиралась не больше, чем в ядерной физике. С другой стороны, школа на то и школа, чтобы в ней учиться. Вдруг она ко всему прочему научится рисовать, хотя цель у нее была совсем другая. В любом случае отступать поздно — несколько сотен долларов уже уплачены.
Мэгги уныло уставилась на крутую, посыпанную гравием тропинку, ведущую к дому. Она бы в жизни не записалась на курсы акварели, если бы ее лучшая подруга, настолько же наивная и доверчивая, насколько богатая, не попала под чары сладкоголосого художника-пройдохи. А в том, что он пройдоха, Мэгги не сомневалась ни минуты.
Наклонившись, она переобулась. После того, как ее нога в босоножке на трехдюймовой платформе однажды застряла между педалями, она, садясь за руль, благоразумно надевала сандалии.
Бросив последний взгляд на зеленый пикап, Мэгги решительно сказала себе, что имей водитель намерение причинить ей вред, он бы давно это сделал.
— Боже правый! — не удержалась она от восхищенного возгласа.
Водитель пикапа выпрыгнул из кабины и стал вытаскивать вещи. Очень высокий, стройный, в вылинявших голубых джинсах, старых ковбойских ботинках и рубахе, которую распирали широкие плечи, он был чудо как хорош. Мэгги не видела его лица, но со спины этот мужчина просто великолепен. Если все художники таковы, то понятно, почему Мэри-Роуз просто свихнулась на своем Перри Силвере. А если это и есть Перри Силвер собственной персоной, то Мэгги заранее проиграла. А ведь Мэгги считала себя опытной и стойкой в отношениях с мужчинами.
Она решительно вылезла из машины, потянулась, открыла багажник и стала вынимать свои вещи, но боковым зрением продолжала наблюдать за мужчиной, в надежде рассмотреть его лицо, молясь, чтобы оно оказалось уродливым как смертный грех.
На фотографии в рекламной брошюре, приглашающей в Школу акварели Перри Силвера, она видела высокого привлекательного мужчину во французском берете и с белозубой улыбкой. По словам Мэри-Роуз, которая познакомилась с ним на выставке, спонсором которой являлся ее отец, Перри был воплощением всех девичьих грез. «О, Мэгги! Он взял мою руку и задержал ее в своей, глядя мне прямо в глаза и не говоря ни слова. Я говорила тебе, что они у него потрясающего бирюзового цвета?» — рассказывала она в тот вечер подруге, и голос ее прерывался от восторга.
Если они и были таковыми, то не без помощи линз, еще тогда подумала Мэгги.
«Как жаль, что тебя там не было!» Мэгги не пошла на выставку, сославшись на работу. «Мы говорили и говорили, а когда я сказала, что ухожу, потому что должна отвезти домой папу, Перри взял меня за руку и сказал, что знает теперь, почему его так тянуло в Уинстон-Салем. Его душа чувствовала, что он встретит здесь родственную душу».
Мэгги фыркнула, но притворилась, что закашлялась.
«Это было, как будто… Я не знаю, как выразить это словами, чтобы ты не сочла меня сумасшедшей! Как будто мы уже были любовниками в какой-то прошлой жизни, а теперь снова встретились и сразу же узнали друг друга».
В этот момент Мэгги почувствовала опасность и попыталась спустить подругу с небес на землю, но не тут-то было. Она уже была готова отступить, надеясь, что все как-то само собой утрясется, но тут Мэри-Роуз сообщила, что намерена учредить стипендию Перри Силвера. И тогда Мэгги поняла, что действовать нужно безотлагательно.
Ох-хо-хо… Высокий, стройный и опасный наконец-то открыто посмотрел в ее сторону. Мэгги сделала вид, что не замечает его взгляда, дрожащими руками вытаскивая огромный чемодан из багажника своего запыленного автомобиля. Лицо мужчины оказалось под стать фигуре — невероятно привлекательным.
Мэгги снова склонилась над багажником, доставая принадлежности для рисования. Через три машины от нее незнакомец вытащил из кабины своего пикапа небольшую холщовую сумку и большой пластиковый пакет и поставил их на землю. У Мэгги перехватило дыхание. Боже правый, если он на самом деле окажется Перри Силвером, то как она может осуждать свою подругу? Мужчина был не просто красив — даже под страхом смерти Мэгги не смогла бы описать свои ощущения словами, хотя слова были ее профессией.
— Нужна лишняя пара рук? — окликнул он ее через два седана и один автомобиль с откидывающимся верхом. Его голос подходил его внешности — глубокий, мелодичный, чуть хрипловатый.
— Нет, спасибо, — беззаботно ответила она.
Ей нужна не одна, а три пары рук как минимум. Как всегда, она взяла слишком много вещей.
Но принимать помощь незнакомца? Это не в ее правилах, во всяком случае, до тех пор, пока не составит о нем более определенное мнение. В отношениях с незнакомыми людьми Мэгги полностью доверяла своей интуиции. Именно поэтому она и была сейчас здесь.
Пока она пыталась разобраться со своим багажом, незнакомец приблизился к ней.
— Думаю, все-таки нужна.
Мэгги посмотрела ему прямо в лицо и тут же пожалела об этом. При ближайшем рассмотрении от его привлекательности просто захватывало дух.
— Прощу прощения? — Будучи ниже его почти на голову, она умудрилась посмотреть свысока.
Она хотела спросить, не Перри Силвер ли он, — как журналистка, она прекрасно знала, как искажает ретушь внешность человека на фотографиях, — но тут увидела, что глаза у незнакомца янтарного цвета, а вовсе не бирюзового. Впрочем, она тут же вспомнила о линзах. С другой стороны, на незнакомце не было пресловутого берета, а Мэри-Роуз утверждала, что Перри никогда его не снимает. Наверняка лысеет, подумала тогда Мэгги.
«Он всегда в берете. Мэг, он самый романтичный мужчина, которого я встречала! Раньше я видела таких только в кино — что-то вроде молодого Грегори Пека. Он сказал, что если бы меня увидел Рафаэль, то сегодня мой портрет висел бы в Лувре. Это самый замечательный комплимент, который я когда-либо слышала…»
— Мисс?
— Что? — вскрикнула Мэгги от неожиданности.
Он склонился над ее открытым багажником, наполовину забитым макулатурой, которую она забыла сдать, а наполовину — всякими вещами, столь необходимыми в дороге. Здесь были и моток веревки, и сигнальный фонарь, в котором Мэгги уже сто лет не проверяла батарейки, и пара запасных туфель, самых уродливых в мире, и даже старое одеяло.
— Как я уже сказал, вам нужна помощь. Так уж случилось, что пусть не пара, но одна рука у меня свободна.
— Что ж, спасибо. Если вы возьмете это… — она указала на маленькую вышитую сумочку с туалетными принадлежностями, — я возьму все остальное.
Проигнорировав ее слова, мужчина подхватил большой чемодан, сумку с компьютером, принадлежности для рисования, оставив ей только сумку через плечо и косметичку, и двинулся вверх по тропинке. Мэгги поплелась за ним, не в силах отвести взгляд от упругих ягодиц, туго обтянутых джинсами, очень интригующе вытертыми в самых пикантных местах.
Если он все-таки окажется Перри Силвером, то она сдастся без борьбы и тотчас же уедет домой. О таком мужчине не сможет изменить мнение ни одна женщина, даже если, образно говоря, «поймает его за руку» при совершении какого-нибудь неблаговидного поступка.
— Будьте осторожны, — предупредил он. — Смотрите под ноги.
— Я и смотрю. — Она с трудом оторвала взгляд от джинсов и стала смотреть на неровную каменистую тропинку под ногами.
Кумиром Мэгги была актриса Фара Фоссетт, сыгравшая в первом фильме «Ангелы Чарли». Ее героиня ни разу не угодила в ловушку, и Мэгги с удовольствием смотрела сериал каждый раз, когда его повторяли по телевидению, потому что сама то и дело попадала впросак из-за собственной невнимательности.
Искренне считая себя журналисткой, Мэгги вела еженедельную колонку «Спросите мисс Мэгги» в местной газете, которая всего лишь, чего уж скрывать, заполняла пустое пространство между рекламными объявлениями, школьными новостями и купонами на скидку. С другой стороны, все когда-то где-то начинали. Решив вывести Перри Силвера на чистую воду и записавшись в его школу, Мэгги решила воспользоваться шансом и кое-чему на самом деле поучиться, поскольку в газете не было своего художественного критика, и может быть…
М. Райли, художественный критик.
М. Райли, искусствовед.
— Здесь нужны ступеньки. — Голос был тягучим, как патока. Мужчина явно откуда-то с юга, не из Каролины.
— Или эскалатор, — ответила Мэгги. Ноги мужчины были чуть ли не вдвое длиннее ее собственных, даже без этих его подкованных ковбойских ботинок, поэтому он периодически останавливался и поджидал ее. — Полагаю, вы здесь для того, чтобы научиться рисовать? — решилась она задать вопрос. Впрочем, Мэгги была почти уверена, что этот мужчина — не Перри Силвер. Мэри-Роуз в разговоре с ней описывала не только его глаза и руки. Меня зовут Мэгги Райли, — представилась она.
Мужчина оглянулся через плечо, предоставив ей возможность полюбоваться профилем, который стоил того, чтобы быть отчеканенным на римских монетах.
— Рад познакомиться, мэм. Мэм!
— Простите, не расслышала вашего имени…
— Бен Хантер. Итак, вы готовы к последнему рывку?
Мэгги посмотрела на последний отрезок неровной каменистой тропинки, резко уходящей вверх.
— Ничего другого не остается. — Впрочем, к крутому подъему она была готова в большей степени, чем к первому уроку рисования.
В брошюре было сказано, что это место — удивительный уголок природы, рисовать который сплошное удовольствие. Мэгги обвела взглядом горы в туманной дымке, густой темный лес и кусты цветущего рододендрона. Что ж, изобразить все это на бумаге — дело нехитрое, с бравадой подумала она. Мазок голубого, мазок зеленого, полоска розового — во всяком случае, всегда можно назвать свою картину абстракцией. Ведь красота она в глазах зрителя. Разве не кто-то из известных сказал это?
Добравшись почти до самого верха, Мэгги увидела группу людей на веранде дома. Она не удивилась, отметив, что большую часть составляли женщины. Более того, все они были среднего и даже пожилого возраста. И лишь одна блондинка в малюсеньком топе, больше смахивающем на бюстгальтер, была примерно одного возраста с Мэгги. Впрочем, блондинка была слишком хороша и ярка, чтобы Мэгги захотелось с ней подружиться.
Но она должна сделать то, зачем сюда приехала. Пусть Мэри-Роуз и доверчива, как новорожденный теленок, но зато Мэгги ни за что не провести сладкоголосому вымогателю с бирюзовыми глазами, нежными руками и хваткой аллигатора.
Или ковбою с глазами цвета выдержанного виски.
— С вами все в порядке? — Он поджидал ее у ржавых чугунных ворот, почти полностью оплетенных лианами и жимолостью.
Чтобы не смотреть на Бена, Мэгги устремила взгляд на дом, который вблизи показался ей запущенным и убогим.
— В полном, — заверила она его и… поскользнулась.
Мэгги пошатнулась, взмахнула руками, уронила сумку с косметикой, но устояла. Она вообще умела выстаивать.
— Чертов гравий, — пожаловалась она, обретя равновесие, и, наклонившись, попыталась вытащить камешек из левой босоножки.
— Позвольте, я помогу. — Прежде чем она успела остановить его, Бен Хантер взял ее ногу в свои руки, засунул палец под стопу и выудил камешек величиной с горошину. — Готово!
Ухватившись за ржавые ворота, чтобы не потерять равновесие, Мэгги никак не могла совладать с голосом, чтобы поблагодарить его. Бен тем временем уже снова подхватил поклажу и двинулся к дому. Стоя у ворот, она смотрела, как он поднимается по ступеням, входит в дверь и исчезает в глубине дома вместе с ее вещами.
Отлично, Мэгги! Ты умеешь произвести впечатление на мужчину.
Опустив вещи на пол, Бен с хмурым видом обвел взглядом помещение.
Глупая женщина! Высокие каблуки — это еще понятно. Бену нравились сексуальные туфельки, делающие женские ножки еще длиннее и стройнее. Но высоченная платформа, в которой Мэгги карабкалась в гору…
Бен оглянулся в поисках кого-нибудь, кто бы распоряжался в этом доме. Похоже, приехать сюда — не лучшая идея. Впрочем, в настоящее время он все равно был безработным и делать ему было нечего. После того, как он обнаружил, что половина его коллег-полицейских коррумпированы и гниение началось с головы — с майора, а то и более высокого начальства в Остине, Бен подал прошение об отставке одновременно с рапортом о выявленных нарушениях, решив, что лучше быть живым копом в отставке, чем мертвым героем.
С отставкой совпал и разрыв с женщиной, с которой он встречался почти год. Не то чтобы это было что-то серьезное, но они прекрасно подходили друг другу в постели и Ли не очень раздражала его служба в полиции.
А потом раздался этот звонок от бабушки, жившей на востоке. Он не видел ее несколько лет, но регулярно звонил и посылал цветы и подарки на праздники и дни рождения.
— Бенни, я, кажется, совершила большую ошибку. — Именно так он узнал, что бабушка лишилась всех своих сбережений. Какой-то скользкий угорь, представившийся художником, уговорил ее «инвестировать» средства в несколько непомерно дорогих эстампов, или как там они называются, заверив, что через пять лет они утроятся в цене.
Во всяком случае, именно это он понял из рассказа мисс Эммы — именно так просила называть ее бабушка. Лично он не мог отличить хорошую картину от плохой, но знал, что ему нравится. И что не нравится. А не нравился ему любой негодяй, наживающийся на пожилых людях, особенно женщинах. И судя по всему, этот Силвер был именно таким негодяем. За свою тринадцатилетнюю службу в полиции Бен Хантер арестовал не одного мошенника, и пусть теперь он не носит бляху, ничто не мешает ему использовать свои знания и опыт.
Он еще не видел этого Силвера живьем, но очень внимательно изучил фотографию на обложке рекламной брошюры. Высокий, с белозубой улыбкой, в берете и с выражением лица «Доверяйте мне». В брошюре были также перечислены его многочисленные награды, но разве кто проверял, не врет ли он?
Мысли Бена снова вернулись к блондинке. Но не к той, которую он видел на веранде, — с темными корнями осветленных волос и в скудном красном топе, а к мисс Независимость в дурацких босоножках на платформе, с взлохмаченными светлыми волосами, густыми темными ресницами и огромными глазами цвета лесного ореха, как будто предостерегающими: «Держись от меня подальше, парень!»
И если у него хватит ума, он именно так и поступит.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Если Бен Хантер — художник, то она выбрала не ту профессию, думала Мэгги, внося себя в список прибывших и пытаясь разобраться, какие бланки следует заполнить по прибытии, а какие при отъезде. Забрав свой багаж там, где он его оставил, Мэгги последовала за блондинкой, которая оказалась ее соседкой по комнате.
— О боже, и здесь мы будем жить?
— Уютно, не правда ли? — саркастично заметила Сюзи Джеймс и указала на одну из коек, с трудом втиснутых в маленькую комнатушку рядом с кухней. — Эта — моя, остальные две свободны. Наша третья соседка пока не появилась.
Мэгги поставила свои вещи рядом с койкой, стоящей у маленького окошка, и уныло огляделась.
— На втором этаже настоящие спальни с отдельными ванными, но они все заняты. Чего еще ожидать, если я подала заявку одной из последних.
— Я тоже, — призналась Мэгги, размышляя о том, сможет ли она выдержать неделю в таких условиях Мэри-Роуз, ты у меня в долгу!
Сюзи Джеймс уселась на свою койку и стала наблюдать за тем, как Мэгги раскладывает вещи.
— Ты в первый раз в подобной школе?
Мэгги в этот момент озиралась в поисках места, куда бы она могла повесить свои платья.
— Вообще-то… да. У меня нет опыта в этом деле. В смысле, в рисовании.
— Эй, мы же здесь именно для того, чтобы научиться, не так ли? — Сюзи закинула руки за голову и потянулась. У нее была фигура, которую Мэгги уже давно отчаялась заиметь — в двадцать семь лет размер ее бюстгальтера все еще оставался «А», и она спокойно обходилась вообще без него.
Мэгги достала несколько пачек крекеров и хлопьев, которые всегда имела с собой на случай непредвиденных обстоятельств, и положила их на полку, служившую одновременно туалетным столиком.
— Угощайся, Сюзи, — любезно предложила она. Честно говоря, я не знала, чего ожидать, поэтому и запаслась на всякий случай.
— С удовольствием, спасибо. А твой ковбой?
— Ковбой?
— Высокий, широкоплечий, с самыми греховными глазами на свете. Вы вместе приехали? Я видела, как он нес твои вещи.
— Мы встретились на стоянке. Просто подъехали одновременно. — Мэгги почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Ее ковбой! Надо же. Все, что я о нем знаю, так это то, что его зовут Бен Хантер.
Это было действительно все. Не говорить же Сюзи, что при виде того, как двигаются его ноги при ходьбе, может растаять даже айсберг. Сколько раз Мэгги споткнулась, карабкаясь по крутой каменистой тропинке, потому что не могла оторвать от них взгляда.
Не скажет она и об его глубоком, чуть тягучем голосе, эхом отзывающемся в тех местах, куда, по идее, он не должен проникать. Но она не позволит сбить себя с толку, поскольку у нее есть миссия, ради которой она и приехала сюда.
— Ты уже встречалась с Перри Силвером? спросила она у Сюзи. Убедившись, что повесить платья некуда, Мэгги снова свернула их и положила в обратно в чемодан. Неужели за те деньги, что она выложила за эту поездку, она не вправе ожидать хотя бы пары вешалок и гвоздя, на которые могла бы повесить свои вещи?
— Еще нет. Говорят, он всегда появляется с опозданием и делает из своего появления целое шоу.
— В таком случае, полагаю, мы сразу узнаем о его прибытии. — Вполне в духе мистера Совершенство, если верить словам Мэри-Роуз, с придыханием воспевавшей в нем все — от длины его ресниц до формы ногтей.
Зайдя в прилегающую комнатушку, которую язык не поворачивался назвать ванной, Мэгги разложила туалетные принадлежности и вымыла руки.
— Что теперь? — спросила она у Сюзи, вытирая руки полотенцем, предусмотрительно захваченным из дома.
— Думаю, следует присоединиться к остальным. Я, пожалуй, займусь ковбоем, если ты не возражаешь.
— Угощайся. — Пусть уж Сюзи занимается Беном, а Перри Силвера оставит ей.
Около дюжины человек собрались на веранде, опоясывающей здание с трех сторон. Мэгги хотела присоединиться к ним, но Сюзи кивком указала на стойку, где лежал журнал регистрации. Мэгги записала Клеммонс местом своего проживания и журналистику — родом своей деятельности. Сюзи написала, что она из Ист-Бенда, студентка.
Большинство других написали, что они на пенсии.
Бен Хантер тоже записал свои данные — Техас, служба безопасности.
— Не слишком много подробностей, — буркнула Мэгги себе под нос.
— Безопасность, — задумчиво произнесла Сюзи. — Интересно, что это значит? Патрулирование границы? Если он из Техаса, то вполне возможно.
— А может быть, служба охраны какого-нибудь универмага, — заметила Мэгги. Впрочем, на самом деле она так не думала. У охранника в магазине не может быть такой сексуальной и в то же время опасной походки хищника.
— А ты действительно журналистка?
— Вроде того. Я веду еженедельную колонку в газете.
— Здорово! А в какой газете?
Мэгги не очень хотелось называть маленькую местную газетенку, в которой работала, но и лгать она тоже не собиралась.
— Это небольшая местная газета. Я веду рубрику «Спросите мисс Мэгги». Ты не можешь себе представить, какие подчас я получаю письма.
— Правда? Расскажи… — Голос Сюзи сошел на нет, а сама она неотрывно смотрела куда-то через плечо Мэгги.
Обернувшись, Мэгги наткнулась на взгляд знакомых глаз цвета виски.
— Я вижу, вы так и не переобулись, — протяжно проговорил Бен Хантер.
— Вы, я вижу, тоже по-прежнему в своих ковбойских ботинках. Видимо, у них мягкие резиновые подошвы, раз вы можете так бесшумно подкрадываться к людям. — Мэгги на миг прикрыла глаза. — Простите. Это была неуместная грубость.
— Вам следует надевать что-нибудь более устойчивое и удобное, когда будете выходить из дома. — Он или не обиделся, или сделал вид. — Территория вокруг неровная и каменистая.
Глаза Мэгги недобро блеснули. Слишком часто в своей жизни она слышала подобные предупреждения. Не бегай по лестнице, Маргарет Ли!
Смотри под ноги, дорогая… оп!…
Да, вся ее жизнь состоит из этих «оп!», но это не значит, что она станет менять свой стиль одежды только потому, что одному ковбою с глазами цвета виски он не нравится.
Сюзи переводила взгляд с одного на другую, как болельщик на теннисном матче.
— А вот я, например, хожу в резиновых сандалиях, — радостно сообщила она.
И Бен, и Мэгги проигнорировали ее слова, но пока Мэгги решала, что бы такое умное ему ответить, он развернулся и вышел на веранду, где присоединился к группе пожилых «соучеников».
Одна из женщин, с розовыми волосами, заплетенными в косу, и золотыми кольцами в ушах, одетая в облегающие черные брюки, свободную белую блузу и кроссовки, привлекла внимание Мэгги.
— В моем представлении именно так должна одеваться женщина-художник.
С этими словами она резко развернулась и тут же споткнулась о чьи-то ноги, неловко взмахнув руками.
— Спокойно, юная леди, я держу вас, — быстро среагировал пожилой мужчина, обладатель злосчастных ног.
Улыбнувшись, Мэгги подумала, не сказать ли ему, что она вообще прирожденная «спотыкальщица» и слова «Смотри, куда идешь!» слышала в своей жизни тысячу раз. Однажды она даже умудрилась поскользнуться на зернах риса, которыми обсыпали жениха и невесту, и шлепнуться прямо на попу на глазах у изумленных гостей. Да уж, грациозной ее никак не назовешь, но к двадцати семи годам она научилась худо-бедно жить с этим.
Бен внимательно приглядывался к ученикам школы, прикидывая, на кого в этот раз нацелился Перри Силвер, но мысли его то и дело возвращались к Мэгги. И какого черта она носит эти ужасные платформы? Неужели ее никто не предупреждал, что везде, разве что кроме танцплощадки, устойчивость важнее, чем мода. Решительно развернувшись, Бен проложил себе путь через шумную толпу седоволосых учеников и снова оказался рядом с Мэгги.
— Ну как, готовы? — тихо произнес он, склонившись к ее уху.
Она испуганно обернулась.
— К чему?
— К занятиям по рисованию. Разве вы не за этим сюда приехали?
— Именно за этим.
— Я тоже.
Что-то во взгляде, каким Мэгги окинула его от носков ковбойских ботинок до шрама на подбородке — память об одном подонке с пивной бутылкой с отколотым горлышком, — заставило Бена заподозрить, что она скептически относится к его таланту живописца.
Что ж, умная маленькая леди. Впрочем, изображать из себя начинающего художника куда легче, чем трансвестита, которым ему пришлось однажды прикидываться, чтобы проникнуть в группировку, распространявшую наркотики и занимавшуюся грабежами. Кроме того, под матрасом его койки в комнате, которую он делил с бывшим учителем биологии, была спрятана новенькая книжка «Десять уроков акварели», которую он намеревался прочесть ночью.
— Я слышала, как кто-то сказал, что маэстро должен прибыть к ужину, — прошептала Сюзи Джеймс, усаживаясь за маленький столик с их фамилиями. — Черт, мы снова оказались рядом с кухней! Я что, по их мнению, Золушка?!
— Зато еда будет горячая. — Мэгги окинула взглядом небольшую столовую, намеренно не остановив взгляд на Бене Хантере. Но ее новую подружку было не провести.
— Классный парень, да? — с придыханием заметила она.
Мэгги равнодушно пожала плечами.
— Все привлекательные мужчины очень тщеславны. — Можно подумать, она знавала их немало.
— Я переживу, если единственный его недостаток — любовь к зеркалам. Не люблю извращенцев, но парочка зеркал — это даже интересно. — Она подмигнула Мэгги.
В этот момент в холле поднялась какая-то суета.
— Говорят, Перри большой любитель эффектного выхода — «Вот он я, ребята, во всем блеске своей славы!», — прошептала Сюзи.
— В твоем голосе слышится сарказм или я ошибаюсь? Зачем ты тогда записалась на эти курсы?