Страница:
Рука короля поднесла свернутый в трубку свиток к свече, и пламя сначала робко лизнуло край, а затем, почувствовав свою силу, начало разгораться сильнее.
«Если этот пергамент поджечь в темной комнате, – объяснял Фромп Первый своему сыну, – на стене появится Тень Прошлого. Я не знаю, что это такое. Твой дед, передавая мне свиток, так же не сказал ничего определенного. Но самое главное то, что, пока горит волшебный пергамент, колеблющаяся на стене Тень Прошлого сможет ответить на один твой вопрос. Не важно, кого и чего он будет касаться – успеха ли в военной кампании или точной даты твоей смерти. Главное помнить – один правильно сформулированный вопрос, пока не погасло пламя и на стене колеблются тени…»
С того памятного разговора прошло сорок с лишним лет, но король до сих пор помнил слова отца.
Откровенно говоря, он не предполагал, что когда-нибудь придется воспользоваться древней магией, но обстоятельства оказались сильнее его. И поэтому Фромп решился на этот отчаянный шаг.
Пламя разгоралось все сильнее, дойдя уже чуть ли не до середины свитка, а король медлил. «Тень прошлого» могла не прийти или оказаться не более чем глупой выдумкой. А вопрос, казавшийся простым и понятным, может быть неверно истолкован или…
– Как мне вернуть потерянную часть королевства? – Создавалось впечатление, что охрипший от волнения голос принадлежал какому-то другому человеку.
– Сыграй в карты.
Фромпу показалось, что он ослышался.
– Что сделать? – удивленно переспросил он.
Но, как и следовало ожидать, ничего не услышал. Тень Прошлого могла ответить только на один конкретно поставленный вопрос.
Если бы король поинтересовался, кто стоит за покушением на его жизнь, убийством Сервела или беспорядками во дворце, то мог бы узнать много интересных вещей.
Например, то, что королева Семи Палачей, воспользовавшись телом принцессы Веи, намеревается рассорить своего будущего супруга с магами, чтобы убрать с игрового поля самые сильные фигуры короля, а затем сделать из Фромпа послушную марионетку и захватить власть в столице объединившихся измерений.
Тень могла бы объяснить и смысл древнего пророчества о том, что однажды наступит момент, когда «звезды закружатся в безумном хороводе, сети Дауры наполнятся уловом, короли падут ниц, а звери и птицы потеряют свободу, оказавшись в плену многоликого Виру. И тот, кто отыщет ключ к несуществующему замку, станет великим наследником Трона».
Тень знала ответ и на вопрос о том, почему было необходимо письменное подтверждение Сайко о передаче прав на строительство зоопарка. И о том, с какой стати трое могущественных колдунов (Аспирин, Зоул и королева Семи Палачей), словно клубок разъяренных змей, дерутся из-за каких-то «загонов для животных». А еще Тень могла рассказать о Мио Четвертом, слившемся в загадочном темпансцессе с Ранвельтильской девственницей ради поисков таинственного ключа и…
Много чего могла бы поведать Тень Прошлого, если бы ее об этом спросили. Но по условию договора можно было задать только один вопрос. А так как Фромп даже не догадывался о существовании названных лиц и его интересовало только собственное королевство, то он спросил именно об этом. И получил короткий, но исчерпывающий ответ.
– Выиграть в карты, – задумчиво пробормотал монарх, глядя на догорающий свиток. – Что ж. Неплохое предложение. Значит, так и поступим – сыграем по максимальным ставкам. И если Тень Прошлого уверена в том, что я выиграю, значит, победа заранее предрешена. Осталось только убедить мерзких героев в том, что в их же собственных интересах согласиться на игру. Впрочем, за этим дело не станет. У меня всегда найдутся прекрасные доводы, чтобы убедить кого угодно и в чем угодно. А после того, как я выиграю…
Зловещая усмешка исказила лицо Фромпа. «После этого будет совсем не трудно расправиться с негодяями, бросившими вызов существующей власти. Вернем утраченную половину королевства, повесим героев, разберемся с магами, устроим пышную свадьбу – и заживем лучше прежнего», – весело подумал король, к которому окончательно вернулось хорошее настроение.
Капитан снова взял штурвал в свои руки, вернув контроль над потерявшим было управление судном. А все негодяи оказались за бортом, среди скопища голодных акул. И пускай враги еще не подозревают о своей страшной участи, а острые зубы безжалостных хищников не рвут на части их агонизирующую плоть. Это ровным счетом ничего не меняет. Тень Прошлого убедила капитана в том, что его победа неизбежна, и, значит…
Все это скопище хитрых ублюдков, считающих себя самыми умными и ловкими, в конечном итоге окажется в чреве ненасытных акул…
Задача, поставленная королем перед Лаонтисом, звучала предельно кратко. Заручиться согласием героев на большую игру, ставкой в которой будет целое королевство.
– Если не справишься с ответственным поручением, – пообещал Фромп, отрублю тебе голову. А сделаешь все правильно – будешь осыпан дарами.
И если расплывчатое «осыпать дарами» можно было интерпретировать как угодно (один из вариантов – «подарю тебе жизнь»), то «отрублю голову» говорило однозначно: голова будет непременно отрублена.
Лаонтис сегодня уже встречался с героями. Причем знакомство произошло настолько неудачно, что он чуть было не погиб. А теперь ему предстояло повторно испытать судьбу, попытавшись убедить Рентала и компанию (его странные слуги не очень-то походили на верных подданных) в необходимости игры.
«Интересно, как Фромп вообще представляет себе этот разговор?» – подавленно размышлял Лаонтис, направляясь к Розовым покоям – месту отдыха славных героев. – Здравствуйте, я Лаонтис, зашел предложить вам перекинуться в картишки… На что будем играть? О, сущие пустяки – поставим на кон половину королевства… Согласны? Так я и думал… Прекрасно – встретимся позже»…
А если невинное предложение «перекинуться в картишки» будет с ходу отметено?
«Некогда нам, героям, такой ерундой заниматься! У нас дела и поважнее имеются. Например, как наладить управление новыми землями. Предлагаешь сыграть в карты на наши земли? Чтоб никаких проблем не осталось? Ха-ха-ха! Ишь чего захотел, мерзкий проходимец! Убирайся, пока мы не разозлились по-настоящему! Ах, ты не можешь – король пообещал отрубить тебе голову?! ХА! Подожди, не уходи. Мы вместе с тобой пройдемся. Интересно посмотреть, как тебя слегка укоротят! ХА-ХА-ХА!..»
С какой стороны ни посмотри, ситуация вырисовывалась, мягко говоря, скверная.
Лаонтис даже начал размышлять о возможных путях отхода (панического бегства), но, чтобы еще больше не расстроиться, отбросил эти несбыточные фантазии.
Под началом Ласкового Жу состояло достаточно шпионов и тайных агентов, чтобы в самые кратчайшие сроки обнаружить беглеца. И вот тогда-то просто отрубленной головой уже не отделаешься: так легко и так быстро Лаонтису никто не позволить умереть. Для начала его основательно помучают (неделю-другую), а только потом придумают какую-нибудь изощренную казнь.
Нет-нет. Ни о каком побеге не может быть и речи! Нужно во что бы то ни стало убедить принца согласиться на игру.
Терзаемый подобными мрачными мыслями королевский посланник достиг Розовых покоев – и обнаружил у дверей четырех стражников вместо положенных по уставу двух.
– Усилили охрану? – спросил Лаонтис, не для того чтобы услышать ответ, а чтобы хотя бы ненадолго оттянуть решающий момент.
– Никак нет, – четко, по-военному ответил часовой. – В покои сиятельных особ пожаловал королевский гость.
– Какой еще гость? Никаких гостей во дворце нет, потому что пир перенесен на площадь Звезд.
– Владелец десятимиллионного состояния.
Часовой мог бы сказать – тот самый парень, который ловко «обул» короля на круглую сумму, но предпочел выражаться строго официально.
– Сайко?
– Именно он.
Можно было выместить свой гнев на часовых, но это все равно ни к чему бы не привело. Задача, стоящая перед королевским посланником, и без того казалась практически невыполнимой, а после того, как он узнал, что в гостях у героев находится этот прожженный плут…
– Проклятье! – в сердцах выругался Лаонтис. – Что они делают и о чем говорят, вы, конечно, не знаете?
Стражник отрицательно покачал головой.
– Ладно, разберемся без вашей помощи, – процедил на ходу удрученный посланник и, сделав глубокий вздох, как будто собирался броситься в глубокий омут, рывком открыл дверь.
Оказавшись внутри, Лаонтис за пару секунд оценил ситуацию. Она складывалась более чем удачно. Все присутствующие в комнате находились в бессознательном состоянии, что было весьма и весьма кстати.
Старик так и не очнулся, несмотря на вмешательство врача, пытавшегося привести его в чувство за полчаса до прихода парламентера. Но так как он был всего лишь слугой, разменной пешкой в большой игре, то не представлял особого интереса.
Ключевой фигурой предстоящей партии, как ни посмотри, должен был стать принц. И то, что Рентал на пару с Сайко оказались мертвецки пьяными…
Иначе как подарком судьбы это было и не назвать.
– Подарок судьбы! – почти ласково прошептал Лаонтис, склонившись над спящим принцем. – Я спасен!
И если бы этот человек не был настолько воодушевлен неожиданно свалившимся в руки подарком судьбы (парой бесчувственных пьяниц), то наверняка бы заметил собачку, внимательно наблюдавшую за его манипуляциями.
В данном случае у Вини имелся свой, сугубо личный интерес. И если каким-то образом сфера ее интересов пересечется с намерениями этого господина, она найдет достаточно убедительные доводы, чтобы несчастный горько пожалел о своем визите.
Но пока все оставалось в рамках приличий, и поэтому Лаонтис продолжал тормошить спящего принца.
– Проснитесь, уважаемый. Просыпайтесь, пора вставать… Его величество Фромп Второй хочет сделать вам заманчивое предложение… Уважаемый… Это всего лишь я – Лаонтис… ваш добрый друг, посланец короля… Мы уже сегодня встречались… помните?
В мутных глазах с трудом разлепившего веки принца не читалось даже слабого намека на воспоминание. Но то, что Рентал очнулся, уже само по себе являлось несомненным прогрессом.
«Еще немного усилий, – подумал Лаонтис. – Последний решительный рывок – и стороны, наладив контакт, вплотную приблизятся к заключению обоюдовыгодного договора…»
Я не сразу понял, кто трясет меня за плечо и зачем понадобилось будить человека, собиравшегося немного поспать перед ответственным мероприятием, проводимым в его собственную честь.
– Меня зовут Лаонтис. Мы уже встречались сегодня. Нападение прелтов. Жуткая резня. Вы еще мне жизнь спасли. Помните?
За последнее время мое несчастное тело участвовало во всех мало-мальски приличных битвах. Резней можно было назвать любое сражение, и поэтому…
– Прелты! – наконец вспомнил я. – Это… такие многорукие… типа обезьян… И еще отрубленная нога… мерзкой твари торчала у тебя изо рта…
– Вы что-то спутали, принц, – как можно деликатнее ответил королевский посланник. – Никакие ноги у меня изо рта не торчали.
После этого наивного заявления мне стало настолько смешно, что я хрипло рассмеялся:
– Еще как торчала. Я собственными глазами видел!
Совершенно некстати Лаонтис вспомнил свои недавние страхи: «Ах, не можешь, потому что король пообещал отрубить тебе голову?! ХА! Подожди, не уходи. Вместе пройдемся. Интересно посмотреть, как тебя слегка укоротят!»
Совершенно непроизвольно его лицо исказила то ли гримаса, то ли судорога, но представитель Фромпа быстро взял себя в руки.
«Идея насчет того, что пьяного принца будет намного легче уговорить поставить на кон половину королевства, была не такой уж блестящей», – удрученно подумал он.
– Значит, вы меня вспомнили, принц.
– О да! Такие встречи не забываются. Поверь мне на слово, эта нога…
Лаонтис почувствовал, что, если прямо сейчас не выпьет, его просто-напросто стошнит. Все эти подробности об оторванных конечностях и прочих гадостях были невыносимы.
– Вам налить? – с трудом сдерживая рвотные позывы, спросил «пожиратель ног».
– Благодарю, не стоит. Мне еще нужно прийти в себя после встречи с этим замечательным Сайко. Вообще-то можно разбудить и его. Он мировой парень. Нет, правда. Второго такого еще поискать нужно…
В планы моего собеседника, видимо, не входило искать такого же второго или будить «мирового парня», поэтому он отрицательно покачал головой и, налив себе полный фужер, в несколько жадных глотков осушил его.
– Полегчало? – участливо спросил я.
– Да.
– Ну и правильно. Оторванная нога во рту – это еще что. Так, мелочи, о которых и вспоминать не стоит в приличном обществе. Вот у Сайко есть кое-что действительно интересное…
Вини не успела предпринять что-либо, так как последующие события произошли очень быстро. С неожиданной для пьяного человека скоростью принц вскочил с кресла, сделал два быстрых шага и, оказавшись рядом со спящим Сайко, задрал вверх его одежду.
Сумбурная выходка могла бы показаться странной, если бы не один немаловажный факт. После того как Рентал обнажил торс Сайко, взору изумленного Лаонтиса предстал отвратительного вида паук, присосавшийся к груди спящего.
– Ну как? Впечатляет? – Я был доволен произведенным эффектом и не скрывал этого.
Глаза стоящего напротив меня человека округлились от удивления, а щеки раздулись, словно у хомяка, набившего их пшеном.
– Это вам не ноги оторванные жрать. Прошу прощения, кушать. Здесь все намного серьезней и грамотней!
Сдерживаться далее было просто выше человеческих сил. Лаонтис и так крепился очень долго, но этот ужасный паук добил его окончательно. Королевский посланник согнулся и…
И выблевал все, что только было возможно. А затем еще немного подумал – и «стравил» остатки желудочного сока.
– Эк нехорошо получилось, – укоризненно протянул я, после того как прекратились рвотные спазмы стоящего рядом человека. – Запачкали, понимаете ли, вполне добротный ковер. И что теперь подумают слуги и часовые? Напились двое безответственных молодых людей и, словно свиньи какие-нибудь непорядочные, нагадили там, где поели.
«Это конец, – отрешенно подумал несчастный Лаонтис. Ему было очень худо. – После такого позора заводить разговор о разделе королевства просто немыслимо. Надо идти к королю и без каких бы то ни было разговоров класть голову на плаху. К чему ненужные объяснения, если и так все яснее ясного».
– Неплохо было бы сообщить часовым, кто устроил это… – мне не сразу удалось подобрать нужное слово, – недоразумение.
– Не беспокойтесь, ответственность за недоразумение я возьму на себя.
– Благородный поступок! – с искренним восхищением воскликнул я.
Может быть, в глазах собеседника проскользнула какая-то человеческая искра, но именно после его слов «возьму на себя» я вдруг подумал, что не такой уж и плохой этот парень.
Да, служит гадкому королю, и на лице у него написано, что он жулик и вор. Но если человек способен честно ответить за свои слова и поступки, значит, он не законченный негодяй.
Лаонтис развернулся и, понуро опустив плечи, медленно побрел к двери.
– Эй, а зачем ты вообще приходил? – Я все еще оставался слишком пьяным, чтобы стесняться глупых вопросов. – Никто не спорит, съеденные ноги, мерзкие пауки и заблеванный ковер – достаточно веские причины, чтобы навестить старых друзей, но, может быть, есть что-то еще? То, что осталось за кадром? Впрочем, что такое «кадры», ты, наверное, не в курсе…
– Король предложил тебе сыграть в карты, – не останавливаясь, бросил через плечо несчастный Лаонтис. – Тот, кто выиграет, станет полноправным владельцем всего королевства.
Он открыл дверь и остановился на пороге.
– Попрошу минуту внимания, – проговорил он, обращаясь явно к часовым, а не ко мне. – В комнате произошло небольшое недоразумение и… В общем, меня стошнило. По просьбе принца Рентала довожу это до вашего сведения. И во избежание каких-либо недоразумений или кривотолков прошу всю ответственность за происшествие списать на мой счет.
Четверо стражников посмотрели на Лаонтиса, как на душевнобольного. В том, что одному из доверенных лиц короля неожиданно стало плохо, не было ничего из ряда вон выходящего. Как говорится, все мы люди – с кем не бывает. Но подобное заявление… Оно, мягко говоря, настораживало.
Впрочем, человеку, который практически распрощался с жизнью, было уже все равно, кто и что о нем подумает. Фромп никогда не бросался пустыми обещаниями: раз он сказал, что в случае провала переговоров отрубит голову, значит, все так и будет.
«Странный он какой-то, – подумал я. – Пришел для того, чтобы предложить сыграть в карты на королевство, а вместо этого запачкал ковер и ушел. Если бы я его не спросил, он, наверное, вообще ничего бы не сказал».
Я был достаточно пьян, чтобы подписаться на любую авантюру, но при этом отдавал себе отчет в том, что:
A) Половина королевства мне не нужна.
Б) Фромп наверняка будет играть краплеными картами и заранее уверен в победе.
B) Не согласись я на игру, нас с Компотом все равно обманут и в конечном итоге прикончат.
Г) В случае проигрыша нас тоже могут убить, но могут и не тронуть. Личных претензий к героям не будет, а значит, их можно оставить в покое.
Д) Проиграв свою половину королевства, мы разом избавимся от массы проблем, станем свободными, как ветер, и сможем попытаться найти Билли.
Если подумать, можно было найти еще массу причин, но мне хватило и этих.
– Постой! – Нетвердой походкой я преодолел расстояние до двери, но, увидев, что Лаонтис скрылся за углом, обратился к часовым: – Догоните его, пожалуйста, и сообщите, что я согласен сыграть в карты на королевство.
За неполный час стражники насмотрелись и наслушались разных странных вещей, но последнее заявление и вовсе ни в какие ворота не лезло.
– На что сыграть?!
– Верните его, мне нужно поговорить с королевским посланником. Если не захочет возвращаться, просто скажите, что я на все согласен! – Мне стало предельно ясно – никакие объяснения в данном случае не помогут.
Судя по лицам стражников, они не горели желанием исполнить мою просьбу.
– Король будет очень недоволен, если узнает, что вы неуважительно отнеслись к его гостю! – добавил я.
«Сегодня все вокруг с ума посходили», – недовольно думал стражник, побежавший догонять Лаонтиса. Королевский посланник шел медленно, поэтому настигнуть его не составило большого труда.
– Принц просил передать, что он согласен на все…
– Прекрасно, – автоматически ответил приготовившийся к смерти человек.
Часовой повернулся и отошел на несколько шагов, и только после этого до Лаонтиса наконец дошел смысл сказанного.
– На что согласен Рентал?
– Он нес какую-то чушь насчет игры, королевства и карт, но, судя по тому, насколько принц пьян, думаю…
Не дослушав окончание предложения, Лаонтис развернулся и побежал в сторону Розовых покоев.
Трое охранников и принц все еще стояли у дверей.
– Это… это… – Запыхавшийся от бега человек настолько разволновался, что не мог говорить. – Это правда? – наконец выдавил он.
Откровенно говоря, я не понимал, отчего слуга короля так распереживался. Впрочем, его проблемы меня не касались, поэтому я предпочел не отвлекаться на мелочи и расставить все точки над «i».
– Да, я хочу сыграть в карты, поставив на кон принадлежащую мне половину королевства.
Видя ошеломленные, недоверчивые лица столпившихся вокруг людей, для большей убедительности я добавил:
– Беру в свидетели Щ… Зету. Теперь все? Или надо чем-нибудь еще подтвердить свое горячее желание?
– Все… – потрясенно пробормотал Лаонтис, которому только что подарили жизнь. – Теперь уже точно все.
Решив, что разговор окончен, я закрыл дверь и направился в соседнюю комнату, где лежали небрежно сваленные в кучу доспехи и мечи.
«Перекинемся в картишки, загадаем желание, послушаем веселую песенку упрямого Глашатая Ветра, а затем посмотрим, как дорого Сайко сможет продать наше оружие. Напоследок подпишем контракт с Утешителями, – неторопливо размышлял я, вытаскивая из груды амуниции наши легендарные мечи, – и повеселимся на королевском банкете. Чувствую, предстоящая ночь будет на редкость удачной…»
Если бы я только мог знать, что, согласившись на игру, подписал себе и Компоту смертный приговор, а остаток ночи проведу в камере смертников, то, наверное, не был бы так спокоен.
Но ничего этого я не знал. И поэтому оказался совершенно неподготовленным к обрушившемуся на меня несчастью.
Глава 4
«Если этот пергамент поджечь в темной комнате, – объяснял Фромп Первый своему сыну, – на стене появится Тень Прошлого. Я не знаю, что это такое. Твой дед, передавая мне свиток, так же не сказал ничего определенного. Но самое главное то, что, пока горит волшебный пергамент, колеблющаяся на стене Тень Прошлого сможет ответить на один твой вопрос. Не важно, кого и чего он будет касаться – успеха ли в военной кампании или точной даты твоей смерти. Главное помнить – один правильно сформулированный вопрос, пока не погасло пламя и на стене колеблются тени…»
С того памятного разговора прошло сорок с лишним лет, но король до сих пор помнил слова отца.
Откровенно говоря, он не предполагал, что когда-нибудь придется воспользоваться древней магией, но обстоятельства оказались сильнее его. И поэтому Фромп решился на этот отчаянный шаг.
Пламя разгоралось все сильнее, дойдя уже чуть ли не до середины свитка, а король медлил. «Тень прошлого» могла не прийти или оказаться не более чем глупой выдумкой. А вопрос, казавшийся простым и понятным, может быть неверно истолкован или…
– Как мне вернуть потерянную часть королевства? – Создавалось впечатление, что охрипший от волнения голос принадлежал какому-то другому человеку.
– Сыграй в карты.
Фромпу показалось, что он ослышался.
– Что сделать? – удивленно переспросил он.
Но, как и следовало ожидать, ничего не услышал. Тень Прошлого могла ответить только на один конкретно поставленный вопрос.
Если бы король поинтересовался, кто стоит за покушением на его жизнь, убийством Сервела или беспорядками во дворце, то мог бы узнать много интересных вещей.
Например, то, что королева Семи Палачей, воспользовавшись телом принцессы Веи, намеревается рассорить своего будущего супруга с магами, чтобы убрать с игрового поля самые сильные фигуры короля, а затем сделать из Фромпа послушную марионетку и захватить власть в столице объединившихся измерений.
Тень могла бы объяснить и смысл древнего пророчества о том, что однажды наступит момент, когда «звезды закружатся в безумном хороводе, сети Дауры наполнятся уловом, короли падут ниц, а звери и птицы потеряют свободу, оказавшись в плену многоликого Виру. И тот, кто отыщет ключ к несуществующему замку, станет великим наследником Трона».
Тень знала ответ и на вопрос о том, почему было необходимо письменное подтверждение Сайко о передаче прав на строительство зоопарка. И о том, с какой стати трое могущественных колдунов (Аспирин, Зоул и королева Семи Палачей), словно клубок разъяренных змей, дерутся из-за каких-то «загонов для животных». А еще Тень могла рассказать о Мио Четвертом, слившемся в загадочном темпансцессе с Ранвельтильской девственницей ради поисков таинственного ключа и…
Много чего могла бы поведать Тень Прошлого, если бы ее об этом спросили. Но по условию договора можно было задать только один вопрос. А так как Фромп даже не догадывался о существовании названных лиц и его интересовало только собственное королевство, то он спросил именно об этом. И получил короткий, но исчерпывающий ответ.
– Выиграть в карты, – задумчиво пробормотал монарх, глядя на догорающий свиток. – Что ж. Неплохое предложение. Значит, так и поступим – сыграем по максимальным ставкам. И если Тень Прошлого уверена в том, что я выиграю, значит, победа заранее предрешена. Осталось только убедить мерзких героев в том, что в их же собственных интересах согласиться на игру. Впрочем, за этим дело не станет. У меня всегда найдутся прекрасные доводы, чтобы убедить кого угодно и в чем угодно. А после того, как я выиграю…
Зловещая усмешка исказила лицо Фромпа. «После этого будет совсем не трудно расправиться с негодяями, бросившими вызов существующей власти. Вернем утраченную половину королевства, повесим героев, разберемся с магами, устроим пышную свадьбу – и заживем лучше прежнего», – весело подумал король, к которому окончательно вернулось хорошее настроение.
Капитан снова взял штурвал в свои руки, вернув контроль над потерявшим было управление судном. А все негодяи оказались за бортом, среди скопища голодных акул. И пускай враги еще не подозревают о своей страшной участи, а острые зубы безжалостных хищников не рвут на части их агонизирующую плоть. Это ровным счетом ничего не меняет. Тень Прошлого убедила капитана в том, что его победа неизбежна, и, значит…
Все это скопище хитрых ублюдков, считающих себя самыми умными и ловкими, в конечном итоге окажется в чреве ненасытных акул…
* * *
Задача, поставленная королем перед Лаонтисом, звучала предельно кратко. Заручиться согласием героев на большую игру, ставкой в которой будет целое королевство.
– Если не справишься с ответственным поручением, – пообещал Фромп, отрублю тебе голову. А сделаешь все правильно – будешь осыпан дарами.
И если расплывчатое «осыпать дарами» можно было интерпретировать как угодно (один из вариантов – «подарю тебе жизнь»), то «отрублю голову» говорило однозначно: голова будет непременно отрублена.
Лаонтис сегодня уже встречался с героями. Причем знакомство произошло настолько неудачно, что он чуть было не погиб. А теперь ему предстояло повторно испытать судьбу, попытавшись убедить Рентала и компанию (его странные слуги не очень-то походили на верных подданных) в необходимости игры.
«Интересно, как Фромп вообще представляет себе этот разговор?» – подавленно размышлял Лаонтис, направляясь к Розовым покоям – месту отдыха славных героев. – Здравствуйте, я Лаонтис, зашел предложить вам перекинуться в картишки… На что будем играть? О, сущие пустяки – поставим на кон половину королевства… Согласны? Так я и думал… Прекрасно – встретимся позже»…
А если невинное предложение «перекинуться в картишки» будет с ходу отметено?
«Некогда нам, героям, такой ерундой заниматься! У нас дела и поважнее имеются. Например, как наладить управление новыми землями. Предлагаешь сыграть в карты на наши земли? Чтоб никаких проблем не осталось? Ха-ха-ха! Ишь чего захотел, мерзкий проходимец! Убирайся, пока мы не разозлились по-настоящему! Ах, ты не можешь – король пообещал отрубить тебе голову?! ХА! Подожди, не уходи. Мы вместе с тобой пройдемся. Интересно посмотреть, как тебя слегка укоротят! ХА-ХА-ХА!..»
С какой стороны ни посмотри, ситуация вырисовывалась, мягко говоря, скверная.
Лаонтис даже начал размышлять о возможных путях отхода (панического бегства), но, чтобы еще больше не расстроиться, отбросил эти несбыточные фантазии.
Под началом Ласкового Жу состояло достаточно шпионов и тайных агентов, чтобы в самые кратчайшие сроки обнаружить беглеца. И вот тогда-то просто отрубленной головой уже не отделаешься: так легко и так быстро Лаонтису никто не позволить умереть. Для начала его основательно помучают (неделю-другую), а только потом придумают какую-нибудь изощренную казнь.
Нет-нет. Ни о каком побеге не может быть и речи! Нужно во что бы то ни стало убедить принца согласиться на игру.
Терзаемый подобными мрачными мыслями королевский посланник достиг Розовых покоев – и обнаружил у дверей четырех стражников вместо положенных по уставу двух.
– Усилили охрану? – спросил Лаонтис, не для того чтобы услышать ответ, а чтобы хотя бы ненадолго оттянуть решающий момент.
– Никак нет, – четко, по-военному ответил часовой. – В покои сиятельных особ пожаловал королевский гость.
– Какой еще гость? Никаких гостей во дворце нет, потому что пир перенесен на площадь Звезд.
– Владелец десятимиллионного состояния.
Часовой мог бы сказать – тот самый парень, который ловко «обул» короля на круглую сумму, но предпочел выражаться строго официально.
– Сайко?
– Именно он.
Можно было выместить свой гнев на часовых, но это все равно ни к чему бы не привело. Задача, стоящая перед королевским посланником, и без того казалась практически невыполнимой, а после того, как он узнал, что в гостях у героев находится этот прожженный плут…
– Проклятье! – в сердцах выругался Лаонтис. – Что они делают и о чем говорят, вы, конечно, не знаете?
Стражник отрицательно покачал головой.
– Ладно, разберемся без вашей помощи, – процедил на ходу удрученный посланник и, сделав глубокий вздох, как будто собирался броситься в глубокий омут, рывком открыл дверь.
Оказавшись внутри, Лаонтис за пару секунд оценил ситуацию. Она складывалась более чем удачно. Все присутствующие в комнате находились в бессознательном состоянии, что было весьма и весьма кстати.
Старик так и не очнулся, несмотря на вмешательство врача, пытавшегося привести его в чувство за полчаса до прихода парламентера. Но так как он был всего лишь слугой, разменной пешкой в большой игре, то не представлял особого интереса.
Ключевой фигурой предстоящей партии, как ни посмотри, должен был стать принц. И то, что Рентал на пару с Сайко оказались мертвецки пьяными…
Иначе как подарком судьбы это было и не назвать.
– Подарок судьбы! – почти ласково прошептал Лаонтис, склонившись над спящим принцем. – Я спасен!
И если бы этот человек не был настолько воодушевлен неожиданно свалившимся в руки подарком судьбы (парой бесчувственных пьяниц), то наверняка бы заметил собачку, внимательно наблюдавшую за его манипуляциями.
В данном случае у Вини имелся свой, сугубо личный интерес. И если каким-то образом сфера ее интересов пересечется с намерениями этого господина, она найдет достаточно убедительные доводы, чтобы несчастный горько пожалел о своем визите.
Но пока все оставалось в рамках приличий, и поэтому Лаонтис продолжал тормошить спящего принца.
– Проснитесь, уважаемый. Просыпайтесь, пора вставать… Его величество Фромп Второй хочет сделать вам заманчивое предложение… Уважаемый… Это всего лишь я – Лаонтис… ваш добрый друг, посланец короля… Мы уже сегодня встречались… помните?
В мутных глазах с трудом разлепившего веки принца не читалось даже слабого намека на воспоминание. Но то, что Рентал очнулся, уже само по себе являлось несомненным прогрессом.
«Еще немного усилий, – подумал Лаонтис. – Последний решительный рывок – и стороны, наладив контакт, вплотную приблизятся к заключению обоюдовыгодного договора…»
* * *
Я не сразу понял, кто трясет меня за плечо и зачем понадобилось будить человека, собиравшегося немного поспать перед ответственным мероприятием, проводимым в его собственную честь.
– Меня зовут Лаонтис. Мы уже встречались сегодня. Нападение прелтов. Жуткая резня. Вы еще мне жизнь спасли. Помните?
За последнее время мое несчастное тело участвовало во всех мало-мальски приличных битвах. Резней можно было назвать любое сражение, и поэтому…
– Прелты! – наконец вспомнил я. – Это… такие многорукие… типа обезьян… И еще отрубленная нога… мерзкой твари торчала у тебя изо рта…
– Вы что-то спутали, принц, – как можно деликатнее ответил королевский посланник. – Никакие ноги у меня изо рта не торчали.
После этого наивного заявления мне стало настолько смешно, что я хрипло рассмеялся:
– Еще как торчала. Я собственными глазами видел!
Совершенно некстати Лаонтис вспомнил свои недавние страхи: «Ах, не можешь, потому что король пообещал отрубить тебе голову?! ХА! Подожди, не уходи. Вместе пройдемся. Интересно посмотреть, как тебя слегка укоротят!»
Совершенно непроизвольно его лицо исказила то ли гримаса, то ли судорога, но представитель Фромпа быстро взял себя в руки.
«Идея насчет того, что пьяного принца будет намного легче уговорить поставить на кон половину королевства, была не такой уж блестящей», – удрученно подумал он.
– Значит, вы меня вспомнили, принц.
– О да! Такие встречи не забываются. Поверь мне на слово, эта нога…
Лаонтис почувствовал, что, если прямо сейчас не выпьет, его просто-напросто стошнит. Все эти подробности об оторванных конечностях и прочих гадостях были невыносимы.
– Вам налить? – с трудом сдерживая рвотные позывы, спросил «пожиратель ног».
– Благодарю, не стоит. Мне еще нужно прийти в себя после встречи с этим замечательным Сайко. Вообще-то можно разбудить и его. Он мировой парень. Нет, правда. Второго такого еще поискать нужно…
В планы моего собеседника, видимо, не входило искать такого же второго или будить «мирового парня», поэтому он отрицательно покачал головой и, налив себе полный фужер, в несколько жадных глотков осушил его.
– Полегчало? – участливо спросил я.
– Да.
– Ну и правильно. Оторванная нога во рту – это еще что. Так, мелочи, о которых и вспоминать не стоит в приличном обществе. Вот у Сайко есть кое-что действительно интересное…
Вини не успела предпринять что-либо, так как последующие события произошли очень быстро. С неожиданной для пьяного человека скоростью принц вскочил с кресла, сделал два быстрых шага и, оказавшись рядом со спящим Сайко, задрал вверх его одежду.
Сумбурная выходка могла бы показаться странной, если бы не один немаловажный факт. После того как Рентал обнажил торс Сайко, взору изумленного Лаонтиса предстал отвратительного вида паук, присосавшийся к груди спящего.
– Ну как? Впечатляет? – Я был доволен произведенным эффектом и не скрывал этого.
Глаза стоящего напротив меня человека округлились от удивления, а щеки раздулись, словно у хомяка, набившего их пшеном.
– Это вам не ноги оторванные жрать. Прошу прощения, кушать. Здесь все намного серьезней и грамотней!
Сдерживаться далее было просто выше человеческих сил. Лаонтис и так крепился очень долго, но этот ужасный паук добил его окончательно. Королевский посланник согнулся и…
И выблевал все, что только было возможно. А затем еще немного подумал – и «стравил» остатки желудочного сока.
– Эк нехорошо получилось, – укоризненно протянул я, после того как прекратились рвотные спазмы стоящего рядом человека. – Запачкали, понимаете ли, вполне добротный ковер. И что теперь подумают слуги и часовые? Напились двое безответственных молодых людей и, словно свиньи какие-нибудь непорядочные, нагадили там, где поели.
«Это конец, – отрешенно подумал несчастный Лаонтис. Ему было очень худо. – После такого позора заводить разговор о разделе королевства просто немыслимо. Надо идти к королю и без каких бы то ни было разговоров класть голову на плаху. К чему ненужные объяснения, если и так все яснее ясного».
– Неплохо было бы сообщить часовым, кто устроил это… – мне не сразу удалось подобрать нужное слово, – недоразумение.
– Не беспокойтесь, ответственность за недоразумение я возьму на себя.
– Благородный поступок! – с искренним восхищением воскликнул я.
Может быть, в глазах собеседника проскользнула какая-то человеческая искра, но именно после его слов «возьму на себя» я вдруг подумал, что не такой уж и плохой этот парень.
Да, служит гадкому королю, и на лице у него написано, что он жулик и вор. Но если человек способен честно ответить за свои слова и поступки, значит, он не законченный негодяй.
Лаонтис развернулся и, понуро опустив плечи, медленно побрел к двери.
– Эй, а зачем ты вообще приходил? – Я все еще оставался слишком пьяным, чтобы стесняться глупых вопросов. – Никто не спорит, съеденные ноги, мерзкие пауки и заблеванный ковер – достаточно веские причины, чтобы навестить старых друзей, но, может быть, есть что-то еще? То, что осталось за кадром? Впрочем, что такое «кадры», ты, наверное, не в курсе…
– Король предложил тебе сыграть в карты, – не останавливаясь, бросил через плечо несчастный Лаонтис. – Тот, кто выиграет, станет полноправным владельцем всего королевства.
Он открыл дверь и остановился на пороге.
– Попрошу минуту внимания, – проговорил он, обращаясь явно к часовым, а не ко мне. – В комнате произошло небольшое недоразумение и… В общем, меня стошнило. По просьбе принца Рентала довожу это до вашего сведения. И во избежание каких-либо недоразумений или кривотолков прошу всю ответственность за происшествие списать на мой счет.
Четверо стражников посмотрели на Лаонтиса, как на душевнобольного. В том, что одному из доверенных лиц короля неожиданно стало плохо, не было ничего из ряда вон выходящего. Как говорится, все мы люди – с кем не бывает. Но подобное заявление… Оно, мягко говоря, настораживало.
Впрочем, человеку, который практически распрощался с жизнью, было уже все равно, кто и что о нем подумает. Фромп никогда не бросался пустыми обещаниями: раз он сказал, что в случае провала переговоров отрубит голову, значит, все так и будет.
«Странный он какой-то, – подумал я. – Пришел для того, чтобы предложить сыграть в карты на королевство, а вместо этого запачкал ковер и ушел. Если бы я его не спросил, он, наверное, вообще ничего бы не сказал».
Я был достаточно пьян, чтобы подписаться на любую авантюру, но при этом отдавал себе отчет в том, что:
A) Половина королевства мне не нужна.
Б) Фромп наверняка будет играть краплеными картами и заранее уверен в победе.
B) Не согласись я на игру, нас с Компотом все равно обманут и в конечном итоге прикончат.
Г) В случае проигрыша нас тоже могут убить, но могут и не тронуть. Личных претензий к героям не будет, а значит, их можно оставить в покое.
Д) Проиграв свою половину королевства, мы разом избавимся от массы проблем, станем свободными, как ветер, и сможем попытаться найти Билли.
Если подумать, можно было найти еще массу причин, но мне хватило и этих.
– Постой! – Нетвердой походкой я преодолел расстояние до двери, но, увидев, что Лаонтис скрылся за углом, обратился к часовым: – Догоните его, пожалуйста, и сообщите, что я согласен сыграть в карты на королевство.
За неполный час стражники насмотрелись и наслушались разных странных вещей, но последнее заявление и вовсе ни в какие ворота не лезло.
– На что сыграть?!
– Верните его, мне нужно поговорить с королевским посланником. Если не захочет возвращаться, просто скажите, что я на все согласен! – Мне стало предельно ясно – никакие объяснения в данном случае не помогут.
Судя по лицам стражников, они не горели желанием исполнить мою просьбу.
– Король будет очень недоволен, если узнает, что вы неуважительно отнеслись к его гостю! – добавил я.
«Сегодня все вокруг с ума посходили», – недовольно думал стражник, побежавший догонять Лаонтиса. Королевский посланник шел медленно, поэтому настигнуть его не составило большого труда.
– Принц просил передать, что он согласен на все…
– Прекрасно, – автоматически ответил приготовившийся к смерти человек.
Часовой повернулся и отошел на несколько шагов, и только после этого до Лаонтиса наконец дошел смысл сказанного.
– На что согласен Рентал?
– Он нес какую-то чушь насчет игры, королевства и карт, но, судя по тому, насколько принц пьян, думаю…
Не дослушав окончание предложения, Лаонтис развернулся и побежал в сторону Розовых покоев.
Трое охранников и принц все еще стояли у дверей.
– Это… это… – Запыхавшийся от бега человек настолько разволновался, что не мог говорить. – Это правда? – наконец выдавил он.
Откровенно говоря, я не понимал, отчего слуга короля так распереживался. Впрочем, его проблемы меня не касались, поэтому я предпочел не отвлекаться на мелочи и расставить все точки над «i».
– Да, я хочу сыграть в карты, поставив на кон принадлежащую мне половину королевства.
Видя ошеломленные, недоверчивые лица столпившихся вокруг людей, для большей убедительности я добавил:
– Беру в свидетели Щ… Зету. Теперь все? Или надо чем-нибудь еще подтвердить свое горячее желание?
– Все… – потрясенно пробормотал Лаонтис, которому только что подарили жизнь. – Теперь уже точно все.
Решив, что разговор окончен, я закрыл дверь и направился в соседнюю комнату, где лежали небрежно сваленные в кучу доспехи и мечи.
«Перекинемся в картишки, загадаем желание, послушаем веселую песенку упрямого Глашатая Ветра, а затем посмотрим, как дорого Сайко сможет продать наше оружие. Напоследок подпишем контракт с Утешителями, – неторопливо размышлял я, вытаскивая из груды амуниции наши легендарные мечи, – и повеселимся на королевском банкете. Чувствую, предстоящая ночь будет на редкость удачной…»
Если бы я только мог знать, что, согласившись на игру, подписал себе и Компоту смертный приговор, а остаток ночи проведу в камере смертников, то, наверное, не был бы так спокоен.
Но ничего этого я не знал. И поэтому оказался совершенно неподготовленным к обрушившемуся на меня несчастью.
Глава 4
Лаонтис принес Фромпу то, чего монарх так страстно желал, – согласие принца. Но, как оказалось, это было еще далеко не все. Хитрец все устроил таким образом, что инициатива игры исходила лично от Рентала.
В присутствии пятерых свидетелей принц громогласно заявил о намерении «сыграть в карты, поставив на кон принадлежащую ему половину королевства».
Получалось – не король предлагал игру, а ему предлагали игру. А с точки зрения простого обывателя, это были две совершенно разные вещи.
Разумеется, стражников практически сразу сняли с поста и, выдав на руки каждому по пять золотых (якобы за успешную службу), отправили в город выпить и повеселиться (а на самом деле рассказать «по секрету» всем и каждому о намечающейся игре).
«Не перевелись еще светлые головы в моем королевстве! – удовлетворенно подумал Фромп, дописывая короткое послание главе магов. – Так ловко провернуть практически безнадежное дело! Надо будет как-нибудь отблагодарить Лаонтиса. Но сейчас есть дела поважнее. Нужно успеть подготовить большую игру».
Поставив под документом свою подпись, Фромп вызвал курьера. Надежный слуга доставит приказ короля лично в руки Десту, а тот должен будет немедленно связаться с Бесстрастными Близнецами, чтобы они прибыли на праздничный банкет и провели самую большую игру в истории всех измерений.
Бесстрастными Близнецами называли пятерых вилмов – странных карликов из небольшого горного племени, расположенного на задворках захудалого измерения Суен. Эти карлики с непропорционально длинными руками и маленькими головами так бы и остались никому не известными, если бы не владели «Черной Улыбкой Фортуны» – магическим артефактом, бережно передаваемым из поколение в поколение.
Вообще-то эта небольшая коробочка, по форме напоминающая губы, была никакой не черной, а серой. Да и упоминание Фортуны было скорее поэтическим символом. Но так как подобные мелочи никого не интересовали, а вилмы владели магическим предметом, то этого было вполне достаточно, чтобы Фромп пригласил их на большую игру.
Уникальность «Улыбки» заключалась в том, что в ней находилась нескончаемая колода карт. Почему колода никогда не кончалась, никто не знал. Если хотите, это одна из тайн мироздания, которую невозможно разгадать. Зато всем было доподлинно известно, что если пригласить на игру Бесстрастных Близнецов, то ни о каком обмане или шулерстве не может быть и речи. Вилмы брали один процент от выигранной суммы, но гарантировали стопроцентно честную игру. Карты, брошенные в отбой, рассыпались в прах, поэтому ни о какой подмене речи быть не могло.
Около пятисот лет назад один ловкий колдун попытался совершить подлог. Он спрятал две карты из магической коробки в рукаве, а на две фальшивые наложил заклинание…
Фальшивки рассыпались в прах, как и положено, но истинные карты Фортуны, оставшиеся в рукаве, не обратились в пыль. Вместо этого они превратились в бритвы, которые безжалостно искромсали неудавшегося шулера.
Колдун скончался от потери крови – и с тех пор никто не пытался шутить с этими странными картами. Все предпочитали играть честно. А пятеро близнецов (все карлики были на одно лицо) продолжали бесстрастно взирать на драматические поединки, заканчивающиеся обогащением одних и низвержением других в пропасть отчаяния. Их не интересовало ничего, кроме процента с выигрыша. И в этом равнодушном созерцании определенно присутствовало некое величие, неподвластное пониманию простых смертных.
«Улыбку Фортуны» дважды пытались выкрасть, и оба раза похитители умирали при загадочных обстоятельствах, а магическая коробка неизменно возвращалась к владельцам.
В конечном итоге все успокоились и пришли к выводу, что с Бесстрастными Близнецами лучше играть честно или не играть вовсе.
Разумеется, Фромп не собирался менять давно устоявшиеся правила. В его намерения входило играть только честно, потому что он был уверен в исходе поединка. А конкретно – не сомневался в своей победе.
Каким образом Тень Прошлого узнала о том, что «Улыбка Фортуны» окажется благосклонной к королю, а не его противнику, было не столь уж и важно. Главное то, что над Фромпом сегодня уже достаточно поиздевались и теперь пришло время вспомнить про кое-какие неоплаченные счета.
«Хорошо смеется тот, кто смеется последним» – прекрасное выражение, как нельзя более подходящее к данной ситуации. Очень скоро к точно такому же выводу придут все участники грандиозной вечеринки в честь великих героев. И вот тогда-то улыбка Фромпа ослепит всех безумцев, посмевших встать поперек дороги могущественному и жестокому королю.
В присутствии пятерых свидетелей принц громогласно заявил о намерении «сыграть в карты, поставив на кон принадлежащую ему половину королевства».
Получалось – не король предлагал игру, а ему предлагали игру. А с точки зрения простого обывателя, это были две совершенно разные вещи.
Разумеется, стражников практически сразу сняли с поста и, выдав на руки каждому по пять золотых (якобы за успешную службу), отправили в город выпить и повеселиться (а на самом деле рассказать «по секрету» всем и каждому о намечающейся игре).
«Не перевелись еще светлые головы в моем королевстве! – удовлетворенно подумал Фромп, дописывая короткое послание главе магов. – Так ловко провернуть практически безнадежное дело! Надо будет как-нибудь отблагодарить Лаонтиса. Но сейчас есть дела поважнее. Нужно успеть подготовить большую игру».
Поставив под документом свою подпись, Фромп вызвал курьера. Надежный слуга доставит приказ короля лично в руки Десту, а тот должен будет немедленно связаться с Бесстрастными Близнецами, чтобы они прибыли на праздничный банкет и провели самую большую игру в истории всех измерений.
Бесстрастными Близнецами называли пятерых вилмов – странных карликов из небольшого горного племени, расположенного на задворках захудалого измерения Суен. Эти карлики с непропорционально длинными руками и маленькими головами так бы и остались никому не известными, если бы не владели «Черной Улыбкой Фортуны» – магическим артефактом, бережно передаваемым из поколение в поколение.
Вообще-то эта небольшая коробочка, по форме напоминающая губы, была никакой не черной, а серой. Да и упоминание Фортуны было скорее поэтическим символом. Но так как подобные мелочи никого не интересовали, а вилмы владели магическим предметом, то этого было вполне достаточно, чтобы Фромп пригласил их на большую игру.
Уникальность «Улыбки» заключалась в том, что в ней находилась нескончаемая колода карт. Почему колода никогда не кончалась, никто не знал. Если хотите, это одна из тайн мироздания, которую невозможно разгадать. Зато всем было доподлинно известно, что если пригласить на игру Бесстрастных Близнецов, то ни о каком обмане или шулерстве не может быть и речи. Вилмы брали один процент от выигранной суммы, но гарантировали стопроцентно честную игру. Карты, брошенные в отбой, рассыпались в прах, поэтому ни о какой подмене речи быть не могло.
Около пятисот лет назад один ловкий колдун попытался совершить подлог. Он спрятал две карты из магической коробки в рукаве, а на две фальшивые наложил заклинание…
Фальшивки рассыпались в прах, как и положено, но истинные карты Фортуны, оставшиеся в рукаве, не обратились в пыль. Вместо этого они превратились в бритвы, которые безжалостно искромсали неудавшегося шулера.
Колдун скончался от потери крови – и с тех пор никто не пытался шутить с этими странными картами. Все предпочитали играть честно. А пятеро близнецов (все карлики были на одно лицо) продолжали бесстрастно взирать на драматические поединки, заканчивающиеся обогащением одних и низвержением других в пропасть отчаяния. Их не интересовало ничего, кроме процента с выигрыша. И в этом равнодушном созерцании определенно присутствовало некое величие, неподвластное пониманию простых смертных.
«Улыбку Фортуны» дважды пытались выкрасть, и оба раза похитители умирали при загадочных обстоятельствах, а магическая коробка неизменно возвращалась к владельцам.
В конечном итоге все успокоились и пришли к выводу, что с Бесстрастными Близнецами лучше играть честно или не играть вовсе.
Разумеется, Фромп не собирался менять давно устоявшиеся правила. В его намерения входило играть только честно, потому что он был уверен в исходе поединка. А конкретно – не сомневался в своей победе.
Каким образом Тень Прошлого узнала о том, что «Улыбка Фортуны» окажется благосклонной к королю, а не его противнику, было не столь уж и важно. Главное то, что над Фромпом сегодня уже достаточно поиздевались и теперь пришло время вспомнить про кое-какие неоплаченные счета.
«Хорошо смеется тот, кто смеется последним» – прекрасное выражение, как нельзя более подходящее к данной ситуации. Очень скоро к точно такому же выводу придут все участники грандиозной вечеринки в честь великих героев. И вот тогда-то улыбка Фромпа ослепит всех безумцев, посмевших встать поперек дороги могущественному и жестокому королю.