Брэдбери Рэй Дуглас. Воспоминание об убийстве

   Дверь открылась. Из нее вышел Хэмпхилл, совершенно бледный.
   — Вилли, иди присмотри за ней, пока я поговорю с ребятами, — сказал он медленно, не задумываясь над словами.
   Вилли просиял от гордости и неловко вошел в комнату. А мы трое двинулись в другую.
   — Шеф, когда мы наконец получим бабки и уберемся отсюда? — Скривив губы, Марк закрыл дверь и прислонился к ней.
   — Деньги? — Шеф произнес это слово с таким выражением, словно нашел на пляже какую-то странную штуковину и пытается понять, что же это такое. — Деньги? — Он непонимающе уставился на Марка. — Мне не нужны никакие деньги. Я участвовал в этом деле не из-за денег.
   Марк переместил вес своего худого тела на одну ногу.
   — Но вы говорили…
   — Я говорил. Я говорил. — Хэмпхилл напряженно вспоминал, приложив пальцы к вискам, словно хотел стимулировать мыслительный процесс. — Я хотел заставить тебя подыграть мне, Марк, и сказал про деньги, не так ли? Но я соврал, Марк, наврал всем вам. Да. Наврал.
   Все, что мне было нужно, — Шерри. Не деньги. А только она. Я собирался заплатить тебе из своего собственного кармана. Не так ли, Хэнк? — Он как-то странно взглянул в мою сторону. — Правда, Хэнк?
   — Правда, — подтвердил я.
   — Так все это, — щеки Марка залились злым румянцем, — вся эта чертова операция была задумана ради воркования двух голубков!
   — Никаких денег! — закричал Хэмпхилл, выпрямляясь. — Никаких денег! Я просто хотел нагнуть рождественскую елку, чтобы насадить на верхушку звезду. А ты… ты всегда говорил, что мне не стоит любить Шерри, говорил, что ничего не получится. Но я все спланировал. Неделя здесь. А затем, когда она получше узнает меня, когда мы запрячем Финли так, что он больше не потревожит мою девочку, — поездка в Мехико. А ты, Марк, чихал своим грязным носом на всю мою любовь, черт тебя подери!
   — Шеф, — усмехнулся Марк, — вам следовало бы заранее объяснить мне, что вы не собираетесь брать деньги за похищенную девчонку. Да, уверяю, врать мне совершенно бесполезно. Вот так вот, шеф, ни к чему было это вранье.
   — Полегче, — пробормотал я.
   — О, конечно, прошу прощения, — сказал Марк, прищурив маленькие зеленые глазки. — Извините. И, кстати, долго мы собираемся здесь сидеть? Пардон, я конечно, излишне любопытен.
   — Я обещал Шерри недельный отдых. Ровно столько мы здесь и пробудем.
   Неделя. От удивления мои брови поползли вверх, но я промолчал.
   — Целая неделя! И мы даже не попытаемся достать деньги и будем сидеть и ждать, пока нас не отыщут полицейские? Прекрасно, шеф, я, конечно, останусь здесь с вами, разумеется, шеф, я с вами. — Марк развернулся, с силой нажал на дверную ручку и, выйдя, хлопнул дверью.
   Правой рукой я уперся в грудь Хэмпхилла, чтобы остановить его.
   — Нет, шеф, — прошептал я. — Он же не живет. Он и не жил никогда. Зачем тратить силы и убивать его? Он мертв, говорю вам. Он родился мертвым.
   Шеф хотел возразить, но в этот момент мы услышали голос из-за двери на другом конце холла. Мы вышли из комнаты, пересекли холл, медленно открыли дверь и осторожно заглянули внутрь.
   Вилли сидел на краю тахты, словно большая серая каменная статуя. Его круглое лицо, наполовину застывшее, а наполовину — оживленное, напоминало камень, по которому скользили тени.
   — Вы просто отдохнете, мисс Бурн, — терпеливо объяснял Вилли, обращаясь к Шерри. — Вы, по-моему, устали. Отдохните немного. Мистер Хэмпхилл часто думает о вас. Так он мне сказал. Он планировал всю эту операцию несколько недель, с того самого вечера, как встретил вас во Фриско. Он даже не спал, все думал о вас…
   Прошло два дня. Я не помню, сколько чаек прокричало и пролетело над нами. Марк считал их, глядя в небо зелеными глазами. И каждой чайке бросал сигаретный окурок, жадно выкуренный до самого основания. А когда клубы дыма вокруг Марка рассеивались, он начинал считать волны или ракушки.
   Я играл в блэк-джек. Медленно раскладывал карты на столе, собирал, снова раскладывал, затем тасовал, снимал колоду и снова метал на стол. Время от времени я посвистывал. Когда проводишь много времени на одном месте, ожидание перестает иметь какое-либо значение. А когда играешь в карты так долго, как это делал я, все вокруг перестает иметь значение. Умереть — так же хорошо, как и жить; ждать — ничуть не хуже, чем торопиться.
   Хэмпхилл проводил время в ее комнате, разговаривая с Шерри, словно в исповедальне — тихо и мягко, нежно и задумчиво. Или же гулял по пляжу, карабкаясь по каменистым утесам.
   Вилли он приказывал сидеть на корточках на камне. И тому приходилось взгромождаться на камень, словно на насест, и пять часов торчать в такой позе под туманным солнцем. Уши его покрывались соленой изморозью, пока он ждал возвращения шефа, чтобы тот позволил спрыгнуть вниз.
   Я играл в блэк-джек.
   Марк пнул стол ногой:
   — Разговаривает, разговаривает, разговаривает — вот все, что он делает наверху ночи напролет, снова и снова, черт подери! Долго мы еще будем здесь торчать? Долго еще будем ждать?
   — Пусть шеф отдыхает так, как ему нравится, — сказал я, кладя на стол несколько карт.
   Марк посмотрел, как я вышел на веранду, закрыл за мной дверь, и хотя я и не уверен, но мне показалось, будто послышался щелчок снимаемой телефонной трубки и диска, который крутят пальцем.
   Вечером туман сгустился еще сильнее, и мы с Хэмпхиллом стояли наверху, в северной комнате, и ждали.
   Хэмпхилл выглянул в окно:
   — Помнишь, как мы увидели ее в первый раз? Как она держалась, как поправляла рукой волосы, как смеялась? Я сразу понял, что мне понадобятся все мое образование, ум и очарование, чтобы завоевать ее ceрдце. Хэнк, скажи, я дурак?
   — Дураки не задают такие вопросы, — сказал я.
   Шеф кивнул на волны, набегающие на камни, в сторону мыса, над которым плыли клочья тумана.
   — Посмотри за этот мысок, Хэнк. Там находится здание старой Калифорнийской миссии.
   — Под водой?
   — На глубине около двадцати футов.
   В ясный день, когда солнечные лучи пронизывают воду, она выглядит словно голубой бриллиант, в середину которого попала миссия.
   — И она все еще там, в целости и сохранности?
   — В основном, да. Говорят, ее построили несколько самых первых падре, но земля постепенно оседала, маленький собор погрузился в океанские глубины.
   В погожие дни можно увидеть его, спокойно лежащим на дне. Может быть, там остались лишь руины, можно представить, что видишь целое здание: окна с витражами, бронзовую колокольню, качающиеся на ветру эвкалипты…
   — Как водоросли, которые колышет прилив, да?
   — Что-то вроде этого. Я хотел, чтобы Шерри увидела это. Хотел побродить у подножия утесов, меж этих огромных камней, поваляться на солнышке. Чтобы оно выжарило из меня старый яд, а из Шерри — все сомнения. Или это мог сделать ветер. Я надеялся, что мне удастся показать Шерри маленький собор, а через день или чуть больше она сможет вздохнуть спокойно посидит рядом со мной на камне. И возможно, мы услышим звон церковного колокола.
   — Этот звук доносится со стороны буйка, — сказал я.
   — Нет, — возразил Хэмпхилл, — буйки находятся очень далеко в море. А колокол звонит где-то под водой, просто надо хорошенько прислушаться, когда затихает ветер.
   — Я слышал сирену! — внезапно закричал я, быстро поворачиваясь. — Полиция!
   — Нет. — Хэмпхилл тронул меня за плечо. — Это просто свистит ветер в щелях утеса. Я бывал здесь и раньше. Я знаю. К этому можно привыкнуть.
   Сердце мое колотилось.
   — И что же мы будем делать дальше, шеф? Я замолчал и посмотрел вниз на бетонную дорогу, мерцающую в ночи и тумане. И увидел машину, которая неслась по дороге, пронзая туман косыми лучами света.
   — Шеф, — сказал я. — Посмотрите в окно.
   — Посмотри сам и скажи, что видишь.
   — Машина. Это седан Финли, я всюду его узнаю!
   — Финли. — Хэмпхилл даже не пошевелился. — Все это случилось из-за него. Его одного я хочу видеть. Финли. — Он кивнул. — Я хочу поговорить с ним. Иди впусти его, только тихо.
 
   Машина затормозила и остановилась, двери с шумом распахнулись. Из салона высыпали люди, быстро пересекли двор, вбежали на веранду, кто-то бросился к задней двери. Я увидел ружья, покрытые серебристой росой. И белые лица в капельках тумана.
   Внизу позвонили в дверь.
   Я спустился по лестнице, один, безоружный и, сжав зубы, открыл дверь.
   — Заходите, — пригласил я.
   Финли толкнул вперед своего телохранителя. Тот держал ружье наготове и был чрезвычайно удивлен, увидев, что я просто стою на пороге и даже не собираюсь обороняться.
   — Где Хэмпхилл? — требовательно спросил Финли. Еще один головорез стоял прямо за дверью.
   — Он спустится через минуту.
   — Хорошо, что ты не попытался отколоть какой-нибудь номер.
   — Черт подери, — хмыкнул я.
   — Где Шерри?
   — Наверху.
   — Я хочу, чтобы она спустилась.
   — Ах вот как?
   — Мне ударить его? — спросил телохранитель Финли.
   Тот посмотрел вверх на темные ступени и на свет, сочившийся из открывающейся двери.
   — Все в порядке.
   Хэмпхилл очень медленно спускался вниз, шаг за шагом, тяжело останавливаясь на каждой ступеньке, будто тело его вдруг стало старым, усталым и дальнейшая жизнь и существование не имели более никакого смысла. Преодолев полпути, шеф увидел Финли.
   — Что тебе надо? — спросил он.
   — Я насчет Шерри, — ответил Финли.
   Я весь сжался.
   — Что насчет Шерри? — как-то приглушенно сказал шеф.
   — Верните ее.
   — Нет, — ответил Хэмпхилл.
   — Может, вы не расслышали? Я сказал, верните сейчас же!
   — Нет, — снова повторил шеф.
   — Я не хочу неприятностей, — сказал Финли, недоумевая по поводу нашего странного поведения. Его взгляд перебегал с моих пустых рук на пустые руки Хэмпхилла.
   — Ты не сможешь забрать ее, — медленно произнес Хэмпхилл. — И никто не сможет. Ее больше нет.
   — Как ты нашел нас? — спросил я.
   — Не твое собачье дело, — сказал Финли, свирепо глядя на нас. — Вы врете! — крикнул он, повернувшись к Хэмпхиллу. — Он врет? — Финли обратился ко мне.
   — Говори тише, — сказал я. — В доме, где есть мертвец, нельзя кричать.
   — Мертвец?
   — Шерри мертва. Она наверху. Вы опоздали. Лучше нам вернуться в город.
   — Я никуда не поеду, пока не увижу ее собственными глазами. — Финли опустил ружье.
   — Нет, — возразил Хэмпхилл.
   — Черта с два. — Финли посмотрел шефу в лицо, которое было похоже на обтянутый кожей череп, белый и твердый. — Ну ладно, девчонка умерла, — сказал он, наконец поверив. Сглотнул слюну. Посмотрел через плечо. — Но мы все равно можем потребовать за нее выкуп, не так ли?
   — Нет, — сказал шеф.
   — Никто, кроме нас, не знает, что она мертва. Мы все еще можем получить деньги. Мы просто возьмем что-нибудь из ее одежды, пряжку, пуговицу, прядь волос. Вы можете оставить Шерри себе, старина Хэмп, с удовольствием окажем вам такую любезность, — заверил шефа Финли. — Нам понадобится лишь несколько ее вещей — кольца или пудреница, чтобы послать папочке и получить выкуп.
   На виске Хэмпхилла начала пульсировать вена. Он подался вперед и застыл, сверкая глазами.
   — Вы можете забрать тело себе, — продолжал Финли. — Мы оставим вас с Шерри здесь, ну а вы, ребята, сможете получить свой срок.
   — Где-то я уже это слышал, — сказал я, вспоминая наш план сделать то же самое с Финли.
   Вот она, жизнь.
   — Отойдите, Хэмпи, — велел Финли, делая шаг вперед.
   Шеф ввел всех в заблуждение: молча отойдя в сторону, он повернулся, будто собираясь проводить Финли наверх, поднялся на две ступени, а затем внезапно бросился вниз, всаживая в грудь Финли одну за другой две пули.
   Я изловчился и выпалил из ружья, которое держал в руках один из ребят Финли. Другой из них, ждавший снаружи, ругнулся, со стуком распахнул дверь и влетел в холл, размахивая револьвером. Увидев, как Хэмпхилл и Финли падают, сцепившись, на пол, он выстрелил и ранил Хэмпхилла в руку.
   Я одним выстрелом уложил второго бандита. Первый стоял, держа на весу свою ужасную окровавленную руку. За задней дверью послышались шаги.
   — Шеф, вы в порядке? — неспешно поинтересовался Вилли, неуклюже спускаясь по лестнице.
   — Наверх! — закричал я, помогая шефу подняться отойти от неподвижного тела Финли. — Вилли, займись им!
   В комнату ворвался третий телохранитель, ожидая, вероятно, что все мы уже валяемся убитые на полу. Я прострелил руку и ему.
   Вилли помог шефу забраться вверх по лестнице и спустился обратно, неся какие-то веревки. На улице было тихо. Я распахнул дверь, и в комнату потянулись клочья тумана, охлаждая мое разгоряченное лицо. Туман пахнул так хорошо, я просто лег у стены и вдыхал этот чудный запах. Невдалеке виднелась припаркованная машина с погашенными фарами, откуда не доносилось ни звука. Мы позаботились обо всех.
   — Ну, Вилли, — сказал я, — давай-ка их свяжем.
 
   Хэмпхилл, словно большое серое полено, ничком лежал на тахте в западной комнате и прижимал руки к ране. Я прикрыл дверь.
   — Если мы все еще хотим, чтобы у нас что-то выгорело, надо пошевеливаться, — сказал я.
   Шеф приложил к ране белый носовой платок.
   — Вот как это будет выглядеть для полицейских. — Я спокойно посмотрел на него. — Финли и его ребята подрались из-за денег и перестреляли друг друга. Как только мы позвоним в полицию и расскажем эту историю, они найдут всех их здесь.
   Хэмпхилл обессиленно прикрыл глаза.
   — Позже, — задыхаясь, еле слышно произнес он, — позже, Хэнк, не сейчас.
   — Об этом надо поговорить сейчас, — настаивал я, — это важно.
   — Я не хочу оставлять Шерри.
   — Шеф, послушайте, вас тяжело ранили, вам плохо.
   — Позже, Хэнк, — вздохнул он.
   — Хорошо, — холодно, все понимая, ответил я. — Ладно, поговорим позже.
   Внизу ждал Марк, белый как снег. Руки его дрожали, когда он затягивался сигаретой, которую взял из кармана мертвого Финли.
   — Где ты был, когда началась стрельба? — спросил я.
   — Внизу, у лодочного домика, гулял. Я побежал наверх со всех ног.
   — Ты, наверное, стареешь, — хмыкнул я. — О чем ты там договаривался с Финли по телефону?
   Марк вздрогнул, выдохнул дым, потер трясущейся рукой небритую щеку, посмотрел на сигарету, а потом прямо мне в глаза.
   — Этот туман меня достал. И ожидание достало. Все это вымотало меня вот так. — Он провел ребром ладони по горлу. — Шеф наверху, разговаривающий с Шерри — словно капли воды, падающие и падающие мне на макушку. Но я все точно продумал. Ты слушаешь?
   — Говори.
   — Я позвонил Финли, сказал ему, что надул вас и хочу получить свою долю, а они могут забрать девчонку. Я знал, что Финли приедет, мы перебьем всю его банду вместе с ним и они не получат ни гроша.
   — Ты знал это, ну конечно!
   — Ты хочешь сказать, что я вру?
   — Ну конечно, ты во всем был уверен. Завяжется перестрелка. Которая может сработать в твою пользу в обоих случаях. Если мы выиграем, ты останешься с нами. Если победит Финли, ты перекинешься на его сторону, да?
   — Нет, черт возьми! Я просто решил использовать шанс, вот и все. Или нас найдут здесь с Шерри полицейские и мы попадем в газовую камеру, или же это случится с Финли. Я не мог рассказать о своем замысле шефу. Если бы он узнал — пристрелил бы меня. Я перенервничал, пока ждал. Я хотел найти козла отпущения. Им стал Финли. Я просто не подумал, что он доберется сюда так быстро. Поэтому и гулял по пляжу, когда все это началось. Я даже надеялся, что Финли украдет Шерри и тогда мы сможем выбраться отсюда!
   — Может, и так, — кивнул я. — Но кое-что остается непонятным. Шеф уже никуда не пойдет. После того как ты устроил эту заварушку, он уже не сдвинется с места. Что же ты теперь будешь делать, малыш?
   — Долго мы еще будем торчать здесь? — Марк выругался. — Господи! Еще неделю? Месяц?
   — Тут воняет. — Я потянул его из комнаты. — Иди, открой окно.
   Я чертовски устал. Проверив, хорошо ли связаны трое пленников, я вытянулся на тахте. Марк пошел наверх, откуда послышался голос шефа, который с кем-то разговаривал, постанывая от боли.
   Я крепко заснул, и мне приснилось, будто я гуляю под зеленой водой и захожу в ту самую маленькую церковь за тем самым мыском, и рыбы-прихожане плывут рядом со мной. Звонит подводный бронзовый колокол, а большой камень порос водорослями и напоминает заляпанное алтарное полотно, покрывающее кафедру проповедника…
   Проснулся я около четырех утра от тиканья coбтвенных часов. Каким-то шестым чувством я ощутил что что-то не так. И все оказалось настолько плохо, что у меня даже не осталось времени подумать об этом. Что-то ударило меня по голове. Я упал лицом вперед на пол. И больше ничего не помнил.
   Очнулся я от ужасной головной боли. Попытавшись вглядеться в темноту, я обнаружил, что руки мои связаны. Мне понадобилось лишь пять минут, чтобы освободиться. Я включил свет.
   Двое парней Финли смылись!
   Проклиная себя, я развязал веревки, стягивавшие мои ноги, и бросился наверх.
   Измученный Хэмпхилл крепко спал. Он не пошевелился, даже когда я позвал его по имени. Я тихо прикрыл дверь и пошел в комнату Шерри.
   Тахта, на которой лежала девушка, была пуста. Шерри исчезла…
 
   Океанские волны набегали, обрушивались на берег и со вздохом скользили обратно, в темные глубины, оставляя пену на песке, скрипящем под моими ногами.
   Прищурившись, я увидел весельную лодку — серую, еле заметную в свете луны, лучи которой с трудом пробивались сквозь туман.
   В лодке находился крупный человек с длинными мощными руками и большой головой. Вилли.
   Марк стоял на берегу, где волны даже не доставали до его маленьких темных туфель. Услышав мои шаги, он обернулся. Я посмотрел на Вилли в лодке. Марк выглядел так, словно не ожидал моего появления.
   — Куда это Вилли собрался? — спросил я.
   Марк тоже посмотрел на Вилли:
   — У него груз.
   — Какой?
   — Брезентовый тюк, замотанный цепями, внутри кирпичи.
   — И что он делает с этим грузом в четыре часа утра?
   — Собирается бросить в воду. Это Финли.
   — Финли?
   — Я не мог спать с ним рядом. И пусть тебе не нравится мой план, но я хочу убрать Финли с дороги. Одним трупом меньше на случай, если явятся полицейские. — Марк посмотрел на мою голову. — Тебя ударили?
   — Около часа назад и связали. Пока вы тут внизу суетились, двое парней Финли освободились и напали на меня. — Я улыбнулся, чтобы выглядеть дружелюбно настроенным. — А потом забрали Шерри и укатили, несколько минут назад. Что ты думаешь об этой истории?
   — Они украли Шерри! — Глаза Марка расширились, рот раскрылся от удивления и ужаса.
   — Ты чертовски хороший актер, — сказал я.
   — Ты о чем?
   — А вот о чем. Почему они не прикончили меня и шефа? Мы пристрелили Финли, так? А почему меня треснули по башке, когда выстрел в брюхо был бы гораздо лучше? Что-то тут не так.
   Все слишком гладко. Ты дважды оказывался здесь, внизу, и всякий раз в тот момент, когда происходили всякие события.
   Все слишком просто — ты возился здесь с телом Финли, предоставив его парням шанс сбежать.
   — Не понимаю, что тебе не нравится, — огрызнулся Марк. — Лично я думаю, что радоваться надо, что Шери исчезла. Теперь нам не придется торчать здесь нянчиться с Хэмпхиллом!
   — По-моему, ты слишком рад этому, — сказал я.
   Вилли, отплывший в темноте уже довольно далеко обернулся и помахал нам рукой.
   Марк и я наблюдали, как он поднял брезентовый тюк и перебросил его через борт лодки. Раздался громкий всплеск, по воде побежала рябь.
   — О Господи, — простонал я и, медленно взяв Марка за лацканы пиджака и притянув к себе, выдохнул ему в лицо: — Знаешь, что я думаю? Что ты очень хотел выбраться отсюда, скотина. Поэтому треснул меня по голове, связал, затем взял ребят Финли, приволок их к седану, затолкал внутрь, вывел машину на дорогу, припарковал за какими-нибудь кустами, выключил фары, запер двери и вернулся. Неплохо придумано. Шефу ты сказал, что эти головорезы выпутались из веревок, захватили Шерри и умотали. — Я взглянул на Вилли в лодке. — И что все это произошло, пока ты выбрасывал тело в океан — только не тело Финли.
   — Да, это правда! — Марк попытался вырваться, но я крепко в него вцепился. — Ты ничего не сможешь доказать. Я ничего не знаю про Шерри!
   — Надо было тебе застрелить меня, Марк, выглядело бы более убедительно. — Я отпустил его. — Картишки-то ты подтасовал. Я не смогу доказать, что Шерри — там, внутри брезента. Избавиться от Шерри — вот что было важнее всего для тебя, не так ли? Никаких улик. Исчезла навсегда. А это значило, что мы сможем тронуться с места. Нам бы пришлось это сделать. Шеф погнался бы за сбежавшей бандой Финли, чтобы вернуть Шерри. Только эта гонка оказалась бы напрасной, потому что Шерри нет нигде. Потому что она на дне, в сорока футах под водой, рядом с маленькой церковью!
   Вилли развернул лодку и начал неуклюже и медленно грести назад. Я прикурил сигарету, ветер уносил табачный дым прочь.
   — Смешно, что ты решил бросить ее в воду именно здесь. Лучшего места не придумаешь. Если бы шеф узнал, я думаю, ему бы понравилось, что Шерри покоится рядом с бронзовым колоколом в башне. Только причины, по которым ты бросил ее в океан, — все портят, Марк. Ты заляпал грязью то, что могло бы казаться столь прекрасным.
   — Ты не скажешь Хэмпхиллу!
   — Не знаю. Но догадываюсь, что лучше бы нам всем смотаться. Не знаю.
   Вилли, усмехаясь, причалил к берегу.
   — Привет, Вилли, — сказал я.
   — Здорово, Хэнк. Хорошо мы пристроили мистера Финли, да?
   — Конечно, Вилли, конечно.
   — Он оказался не таким уж тяжелым, — озадаченно протянул Вилли.
   Раздался шорох шагов: кто-то спускался по занесенной песком бетонной лестнице, ведущей вниз по утесу. Я знал, что это спускается Хэмпхилл, потому что слышал, как он всхлипывает от боли.
   — Шерри ушла! Шерри исчезла! — стонал он. — Шерри исчезла! — прокричал он, рванувшись к нам с последней ступеньки.
   — Исчезла? — наигранно удивился Марк.
   — Исчезла! — вскрикнул Вилли. Я промолчал.
   — Машины Финли тоже нигде нет. Хэнк, заводи нашу машину, надо догнать их. Они взяли Шерри. — Хэмпхилл увидел лодку. — А это для чего?
   — Я попросил Вилли помочь мне с Финли, — засмеялся Марк.
   — Да, — подтвердил Вилли. — Плюх, и за борт. Он совсем не тяжелый. Легкий, как перышко.
   — Ну и хвастун ты, Вилли. — У Марка дернулась щека. — Эй, Хэнк, иди-ка лучше приготовь машину.
   Может, что-то мелькнуло в моих глазах. Хэмпхилл посмотрел сначала на меня, потом на Марка, затем на Вилли и на лодку.
   — Где… где ты был, Хэнк? Ты помог погрузить Финли и бросить за борт?
   — Нет, я спал. Кто-то ударил меня по голове.
   Волоча ноги, Хэмпхилл двинулся вперед по песку.
   — Что случилось? — закричал Марк.
   — Стой спокойно! — скомандовал Хэмпхилл, засунул руку в один из карманов пальто Марка, затем в другой и вытащил какие-то предметы, блеснувшие в лунном свете.
   Браслет и кольцо Шерри.
   Лицо шефа исказилось так, что на него было страшно смотреть.
   — Так Финли оказался легким, как перышко? Да, Вилли? — глухо сказал Хэмпхилл, невидяще глядя на лодку.
   — Да, сэр, — ответил Вилли.
   — Что ты собирался делать, Марк? — медленно произнес Хэмпхилл. — Продать браслет и кольцо? — Резким движением он указал на Вилли. — Вилли, хватай его!
   Вилли схватил. Марк закричал. Вилли обвил его руками, как удав боа, сжимающий кабана в смертельных объятиях.
   — Ступай с ним в воду, Вилли, — сказал Хэмпхилл.
   — Да, шеф.
   — И возвращайся один.
   — Да, шеф.
   — Шеф, успокойтесь. Не надо, шеф! — заорал Марк, сопротивляясь изо всех сил.
   Вилли двинулся вперед. Первая волна коснулась его ботинок. Затем набежала вторая, мягко окутав ноги Вилли пеной. Марк закричал, и следующая волна обрушилась, загремела, заглушая человеческий крик, поглотив все звуки в ужасном грохоте. Вилли остановился.
   — Иди, — приказал Хэмпхилл.
   Вилли зашел по колено, глубже, дюйм за дюймом, вода стала доходить ему до живота, до груди. Крики Марка теперь еле доносились, уносимые вдаль ночным ветром.
   Хэмпхилл, словно окаменевшее божество, стоял и смотрел на происходящее. Волна обрушилась на Вилли, покрыв его густой белой пеной, которая растаяла, когда Вилли нырнул, не выпуская Марка, и исчез. Шесть волн набежали и обрушились на берег.
   Затем из глубин поднялась огромная стена воды и выбросила Вилли, одного, к нашим ногам, Он встал, стряхивая воду с рук.
   — Да, шеф.
   — Иди наверх к машине и жди там, — приказал Хэмпхилл.
   Вилли неуклюже двинулся с места.
   Хэмпхилл, прислушиваясь, посмотрел в сторону океана.
   — И что вы теперь собираетесь делать? — спросил я.
   — Не твое собачье дело.
   Шеф двинулся к воде. Я хотел преградить ему дорогу. Но он отпрянул, в руке его оказался пистолет.
   — Иди отсюда. Иди в машину, к Вилли. Я должен явиться на божественную обедню, — произнес Хэмпхилл. — И не хочу опаздывать. Иди же, Хэнк.
   Он вошел в холодную воду и двинулся вперед. Я стоял и смотрел долго-долго, до тех пор, пока мог видеть высокую шагающую фигуру. Затем набежала большая волна и скрыла все в соленых брызгах, брызгах вечности и одиночества…
   Я вскарабкался по утесу к машине, открыл дверь и скользнул на сиденье рядом с Вилли.
   — Где шеф? — спросил он.
   — Я расскажу тебе все утром, — ответил я.
   С Вилли капала вода.
   — Слушай, — сказал я и затаил дыхание.
   Мы услышали, как волны набегают на берег одна за другой, одна за другой, словно аккорды мощного органа.