— Я уже хочу похлопать, — злорадно прошептала Райэнна.
Дэйн взял ее за руку:
— Это обнадеживает.
— Да здравствует священная дичь! Семьдесят четыре представителя дичи сражались с нами смело и даровали нам великолепную охоту, и в триста девяносто восьмой раз получилось так, что у нас есть по крайней мере один уцелевший, которого мы и привели сюда с тем, чтобы вы видели, какая награда ожидает победителя!
Человек-паук вышел вперед. Обвешанный гирляндами, он выглядел странновато, в позе существа чувствовалась настороженность.
«Ну как это смогло уцелеть? — В мозгу Дэйна лихорадочно щелкал арифмометр: — Семьдесят четыре человека, или, правильнее сказать, существа, — для охотников по двое на нос, грубо говоря, — сражались храбро (а кто-то, может быть, и не храбро), и лишь один уцелел. Да что же это за звери, черт их побери?»
Марш не слишком внимательно следил за тем, как Служитель вешал на человека-паука драгоценные цепи, ожерелья и медали, и почти не слушал, когда он торжественно возвещал, что победитель будет доставлен кораблем мехаров в любую точку вселенной, куда бы ему ни вздумалось отправиться.
— Он с планеты, входящей в Содружество, — мрачно проговорила Райэнна. — Я даже знаю, с какой именно.
Даллит пробормотала:
— Это значит, что, если мы сумеем выжить, я получу возможность отправиться домой?..
Девушка задрожала, Дэйн крепко сжал ее руку. Игра будет долгой, и чем она закончится — неизвестно… Но все же… Надежда на возвращение домой — это стимул для всех. Даллит сможет увидеть свой мир… и Райэнна, и Аратак, и Клифф-Клаймер.
А он, Дэйн?
Не стоит думать об этом! Еще не время — впереди охота, затмение, Красная Луна. Охота, затмение, Красная Луна.
Дэйн взял ее за руку:
— Это обнадеживает.
— Да здравствует священная дичь! Семьдесят четыре представителя дичи сражались с нами смело и даровали нам великолепную охоту, и в триста девяносто восьмой раз получилось так, что у нас есть по крайней мере один уцелевший, которого мы и привели сюда с тем, чтобы вы видели, какая награда ожидает победителя!
Человек-паук вышел вперед. Обвешанный гирляндами, он выглядел странновато, в позе существа чувствовалась настороженность.
«Ну как это смогло уцелеть? — В мозгу Дэйна лихорадочно щелкал арифмометр: — Семьдесят четыре человека, или, правильнее сказать, существа, — для охотников по двое на нос, грубо говоря, — сражались храбро (а кто-то, может быть, и не храбро), и лишь один уцелел. Да что же это за звери, черт их побери?»
Марш не слишком внимательно следил за тем, как Служитель вешал на человека-паука драгоценные цепи, ожерелья и медали, и почти не слушал, когда он торжественно возвещал, что победитель будет доставлен кораблем мехаров в любую точку вселенной, куда бы ему ни вздумалось отправиться.
— Он с планеты, входящей в Содружество, — мрачно проговорила Райэнна. — Я даже знаю, с какой именно.
Даллит пробормотала:
— Это значит, что, если мы сумеем выжить, я получу возможность отправиться домой?..
Девушка задрожала, Дэйн крепко сжал ее руку. Игра будет долгой, и чем она закончится — неизвестно… Но все же… Надежда на возвращение домой — это стимул для всех. Даллит сможет увидеть свой мир… и Райэнна, и Аратак, и Клифф-Клаймер.
А он, Дэйн?
Не стоит думать об этом! Еще не время — впереди охота, затмение, Красная Луна. Охота, затмение, Красная Луна.
11
Наличие большого количества роботов убеждало Дэйна в том, что на планете охотников техника развита, поэтому он не удивился, когда их подвели к небольшому кораблю. В конце-то концов, даже и на Луну, вращающуюся вокруг его родной Земли, давным-давно уже летают космические корабли. Как бы там ни было, Красная Луна, по всей видимости, не являлась безжизненной каменной глыбой, начисто лишенной атмосферы, а, наоборот, была небесным телом, вполне пригодным для выживания дичи.
Марш не знал, конечно, кто управляет кораблем, но предполагал, что это скорее всего один из Служителей. Землянин сидел между двумя инопланетянками и держал их обеих за руки. Все молчали, говорить было либо уже слишком поздно, либо еще слишком рано, однако Дэйн, только ради блага Даллит, старался не думать ни о чем дурном. Девушка немедленно почувствовала и восприняла бы его мысли. С другой стороны, не было смысла притворяться, что он невозмутим как скала, фальшь Даллит, естественно, тоже почувствует.
Аратак высказал мысли Марша в своей неподражаемой манере:
— Человек, который боится, не имея на то оснований, — глуп, но дважды глуп тот, кто не опасается, имея на то основания.
— Может, это и верно, — пробормотал Клифф-Клаймер, — но если чего-то боишься слишком часто, оно может материализоваться.
— Уж наши-то опасения точно обретут формы, дайте только срок, — с кривой усмешкой бросила Райэнна.
Дэйн вопросительно взглянул на Даллит, желая узнать, не чувствует ли та присутствия на корабле охотников. Девушка покачала головой:
— Точно сказать не могу. Но… тут столько чужих, и далеко не все дружелюбно к нам настроены…
Марш оглядел полутемное помещение, думая о том, все ли присутствующие в нем существа такие же пленники, как и он, или среди них есть и охотники? Эта мысль очень ему не нравилась.
Прошло довольно много времени, — хотя Дэйн был уверен, что на самом деле полет не длился больше часа, — прежде чем на мониторе появилось быстро приближавшееся изображение Красной Луны, которая словно бы мчалась прямо на них. В тот же миг в динамике, расположенном на стене каюты, раздались характерные щелчки. Даллит до боли сжала пальцы Дэйна.
— Благородная священная дичь! — Можно было бы решить, что это говорил Служитель, но… Маршу вдруг подумалось, что, возможно, он слышит звуки голоса одного из создателей сервомеханизмов. Дэйн поежился, чувствуя, как по спине и рукам его побежали мурашки. Клифф-Клаймер насторожился и оскалился, вздымая свои длинные кошачьи усы. Хохолок на голове у мехара, тщательно расчесанный и закрученный перед чествованием победителя, встал дыбом.
— Благородная священная дичь, мы приветствуем вас на девятьсот шестьдесят пятой охоте со времени начала летоисчисления, — произнес странный голос. — Очень скоро вы ступите на почву охотничьих угодий, которые с начала летоисчисления полностью посвящены охоте. У вас будет время, чтобы разойтись и занять наиболее удобные позиции; мы даем вам слово, которое остается нерушимым уже семьсот тринадцать циклов охоты, что на вас не нападут раньше, чем солнце полностью поднимется над горизонтом.
— А что же там было семьсот тринадцать циклов назад? — прошептал Дэйн.
— Тихо ты! — прикрикнула на него Райэнна.
— Охота будет приостанавливаться каждый вечер с наступлением сумерек, чтобы охотники и те, на кого идет охота, могли привести себя в порядок, спокойно поесть и восстановить силы. Места, обозначенные желтыми фонарями и патрулируемые Служителями, — нейтральная территория, и с наступлением сумерек вплоть до полуночи ни один из охотников не может подходить к ним ближе чем на четыре тысячи ярдов. — Дэйну оставалось только надеяться, что его диск-переводчик не наврал и дал ему точный эквивалент расстояния. — Существуют и места, отведенные охотникам, и никто из дичи не может войти туда под страхом немедленного и позорного умерщвления.
Это уже было что-то! Дэйн сделал вывод: раз охота столь торжественным образом обставленный ритуал, то не следует опасаться, что охотники просто станут ждать, когда их дичь покинет нейтральную зону, и нападать из засады. Хотя… Разве можно им верить?
Говоривший сделал паузу и продолжил:
— Через несколько секунд полет закончится. Мы прощаемся с вами до того момента, когда встретимся лицом к лицу в смертельном поединке. Тот, кто уцелеет, убедится в нашей щедрости. Награда ждет смелых! А пока мы желаем вам выжить или умереть с честью.
Голос стих, и наступила тишина. Затем корабль тряхнуло и раздалось шипение раздраиваемых дверей, которые медленно открылись.
Сжав пальцами рукоять меча, Дэйн проследовал к выходу вслед за Аратаком. Даллит шла рядом, а Райэнна и Клифф-Клаймер позади. Внимание Марша привлекло существо, похожее на медведя, которое спешило, как и все, к дверям. Даллит, вцепившись в руку Дэйна, пробормотала:
— Мне страшно, мне страшно… Я… я хочу скорее спрятаться…
— Ну, успокойся. — Дэйн обнял девушку. — Это все не твое. Тебе нечего бояться, ты просто улавливаешь чужой страх!
— Но я… я… Мне кажется, я не смогу избавиться от этого… Что, если так и получится?
Они прошли узким коридором и поднялись наверх по лестнице. Дэйн остановился было, чтобы обозреть с высоты корабельного люка поверхность Красной Луны, но кто-то сзади с нетерпением подтолкнул его в спину. Однако на несколько секунд он все-таки задержался.
Марш стоял на высоте нескольких футов над темной, словно бы покрытой руинами неведомых строений, скалами, пригорками и скудной растительностью местностью. Вдалеке высились громады гор, над головой среди редких облачков в темном, казавшемся низким небе висела огромным, налитым кровью оком планета охотников, казавшаяся куда более громадной, чем сама Красная Луна, на которую опустился корабль с пленниками. Темные, неясные тени скользили в кроваво-красном свете. Сходя вниз по ступенькам, Даллит оступилась, но Дэйн успел поймать ее одной рукой, другой же он вцепился в мохнатое предплечье мехара и с нажимом произнес:
— Не беги! Смысла в этом нет! Не спеша и спокойно оценивай ситуацию. Помни о том, что мы решили.
Аратак светился слабым голубым светом. Дэйн повел свой маленький отряд медленным, размеренным шагом. Примерно с четверть мили они шли молча.
— Думаю, мы отошли достаточно далеко от корабля, эта штуковина вот-вот может взлететь, — произнес Дэйн деловито. — Я не знаю, какое топливо они используют, но уверен, что дышать выхлопными газами вредно для здоровья. Давайте-ка присядем тут и решим, что нам делать. Нам дали время до утра, чтобы выработать стратегию. Остальные, как я заметил, разбежались кто куда. Я же полагаю, что мы поступили правильно, сохранив единство нашей группы; нас пятеро, а не один, чего охотники ожидать не могут. Даллит…
Голос девушки дрожал, но отвечала она достаточно твердо:
— Я слушаю, Дэйн. Что я могу сделать?
— На корабле мехаров мы слишком поздно выяснили, что нам расставили ловушку. Я не слушал тебя, когда ты говорила, что они хотят, чтобы мы напали на них. Думаю, теперь нашим главным оружием может стать твоя сверхчувствительность. Как ты считаешь, сумеешь ты дать нам знать заранее, если кто-то станет приближаться, собираясь напасть?
Она ответила:
— Я постараюсь.
— Скажи мне, тебе не приходилось ощущать что-то вроде эмоций, каких-нибудь чувств, присущих живым существам, идущих со стороны Служителей?
Если бы роботы были охотниками, Даллит могла обнаружить это. Дэйн сожалел, что не сообразил спросить ее раньше, еще на планете охотников.
Девушка покачала головой:
— Роботы всегда роботы. Мысль о том, чтобы войти в телепатический или эмопатический контакт с машиной… — Даллит пожала плечами. — Я просто и представить себе не могу ничего подобного… Так что прости, но я даже не пробовала.
Каждому было ясно, что теперь они уже в любом случае опоздали, поэтому Дэйн решил покончить с этой темой, сказав:
— Даллит, ты — наш локатор. Если почувствуешь, что кто-то собирается напасть, не жди, сразу же пускай в ход свою пращу. Не важно, если тебе не удастся убить нападающего, достаточно вывести его из строя или хотя бы сорвать атаку.
Аратак, ты самый мощный из бойцов — супертяжеловес, поэтому дави любого, кто высунется после того, как Даллит подаст нам сигнал опасности. Того, кому удастся приблизиться ко мне, я постараюсь зарубить своим мечом. Райэнна и Клифф-Клаймер, вам следует работать в паре, особенно когда дело дойдет до ближнего боя. Кто-нибудь что-нибудь прихватил с банкетного стола?
Сам Дэйн положил кое-что из сладостей во вместительный карман своей рубахи и посоветовал остальным поступить так же. Вот только вспомнили ли товарищи по несчастью о его совете?
Внезапно раздался рев, и, изрыгая столб багрового пламени, маленький космический кораблик, принесший сюда пленников, устремился в небо. На какое-то время яркий свет ослепил всех пятерых. Когда корабль исчез, они встали, молча озираясь вокруг. Их глазам открылись горы и долины, поросшие подлеском, водопад вдалеке и совсем уже на горизонте странные строения правильной геометрической формы. Дэйн подумал, что, вероятно, там и располагается территория охотников, куда дичь не может входить «под страхом немедленного и позорного умерщвления».
Марш решил, что эти слова звучат как-то уж совсем по-мехарски. Но раз охотники делают различие между «достойной смертью» и «позорным умерщвлением», то у дичи, возможно, существует больше шансов выжить, чем ему казалось?
— Будем ждать здесь до рассвета? — спросил Аратак.
— Не вижу, чем это место хуже любого другого, — медленно проговорил Дэйн. — Думаю, самые надежные на вид укрытия на самом деле станут западней для тех, кто решит спрятаться в них. Это своего рода отбор. Вероятно, сначала охотники покончат с наиболее легкой добычей, чтобы, не распыляясь, спокойно заняться состязаниями в силе, хитрости и храбрости с самыми опасными… Запомните, именно таковыми мы и считаемся — ведь за нас они заплатили дополнительную сумму! Даже на Земле охотники по-разному смотрят на свое развлечение. Одни довольствуются легкой добычей, иные предпочитают поединок с серьезными хищниками. Думаю, первых здесь не много. — Тут довольно неприятная мысль поразила Дэйна: а есть ли какой-нибудь предел для охотников? Сколько дичи имеет право каждый из них убить? Но он промолчал. — У меня пока все. Аратак, какие будут предложения?
Человек-ящерица произнес:
— Наименее мудро сейчас лишать себя отдыха. Думаю, мы могли бы поспать некоторое время, поочередно дежуря, с тем чтобы наступление утра не застало нас врасплох. Когда станет светлее, возможно перед самым рассветом, нам следует поискать себе что-нибудь вроде укрытия, но такого, возле которого не было бы слишком соблазнительно устроить засаду.
Предложение всем пришлось по душе. Аратак взялся дежурить первым.
— Хотя, — произнес он, — это чистой воды формальность. До начала охоты еще несколько часов.
— Я тоже покараулю вместе с ним, — сказал Клифф-Клаймер. — Мои предки — животные ночные, и мне еще совсем не хочется спать.
Дэйн, Даллит и Райэнна завернулись в теплые плащи, которые получили перед чествованием победителя, и улеглись отдыхать. Найти удобное место для сна было не так просто, почва оказалась каменистой и лишь местами покрытой мхом. Наконец всем троим удалось как-то устроиться. Дэйн лежал между двумя женщинами. Райэнна уснула первой, она глубоко и спокойно дышала, а вот к Дэйну сон не шел. Аратаку Марш доверял безоговорочно, гигант давно уже стал его другом, а вот мехар — еще только становился таковым…
Землянин в конце концов погрузился в тяжелую дрему, которую и сном-то нельзя было назвать. Один кошмар сменялся другим… Прошло, наверное, часа два, когда Дэйн подскочил точно укушенный, увидев как наяву голову самурая, с оскаленными зубами взирающую на него со стены фабрики по производству Франкенштейнов. Охотники в этом кошмаре оказались некими тварями, меняющими форму, словно вода, перетекающая из одного сосуда в другой. Самое неприятное заключалось в том, что твари эти поднимали кубки, как бы приветствуя мертвую голову средневекового воина.
Даллит дрожала, точно от холода. Дэйн попытался осторожно, так, чтобы девушка не проснулась, укрыть ее своим плащом. Однако она пошевелилась и пробормотала:
— Я не сплю.
Марш коснулся ладонями ее плеч.
— Тебе нужен отдых, — произнес он. — Завтра нам придется туго.
Дэйн и сам удивился тому, как глупо прозвучали его слова. Ему даже послышалось, будто где-то вдалеке кто-то невидимый, словно услышав их, разразился булькающим смехом. Марш, расценивший свое состояние как истерическое, заставил себя успокоиться.
— Я так рада, что Райэнна заснула, — проговорила Даллит и умолкла. Лежа рядом с девушкой и ощущая тепло ее тела, Дэйн подумал: «Я хочу ее. Я люблю ее. Можно думать об этом сколько угодно и как угодно… Что сказала Райэнна? Слепое влечение отчаявшихся людей. А с какой стати я должен отличаться от прочих обезьяноподобных? Даллит говорила, что не хочет так… Бросаться друг к другу из-за того, что над нами довлеет страх смерти».
Руки Даллит обвили Дэйна в темноте нежно и страстно.
— Я хочу того же, чего и ты, — прошептала она. — И ничего не могу с собой поделать… Может быть, я бы и желала, чтобы все было иначе… Но это настоящее, Дэйн, настоящее!
Марш прижал к себе девушку, и тела их слились в едином порыве. Чувствуя, что растворяется в ней, Дэйн на короткое мгновение забыл впервые за все последние дни про самурайский меч, близость смерти, кирпично-красный зрак планеты охотников, про то, что их ждет… Потом Даллит, гладя его по голове, лежавшей на ее прекрасной груди, нежно прошептала:
— Поспи немного, Дэйн, поспи, пока можно.
Марш почувствовал, что проваливается в бездонную, головокружительную пропасть безмолвия и тишины.
Красная планета охотников склонялась к горизонту. Темнота сгустилась.
— Не хочется тревожить тебя, Дэйн, — произнес Аратак, потрепав Марша за плечо. — Но я уже едва держусь на ногах, а Клифф последние часа два просто клюет носом.
Дэйн аккуратно высвободился из объятий Даллит и встал. Укрыв девушку ее плащом, Марш кивнул Аратаку:
— Конечно, отдохни.
Он занял место человека-ящерицы на самом высоком холме. Аратак улегся, накрыв голову плащом, а свернувшийся поблизости мехар лежал, напоминая огромный темный, мурлыкающий во сне клубок. Прошло минут десять, и какая-то тень скользнула к Дэйну в темноте. Он вскочил, хватаясь за оружие, но услышал шепот Райэнны:
— Я выспалась. Пусть Даллит отдыхает; думаю, она не спала большую часть ночи.
Он кивнул, и женщина молча устроилась рядом. Спустя некоторое время ее ладонь — маленькая, но твердая и даже загрубевшая — коснулась руки Дэйна. Он ответил ей рукопожатием. Так они сидели довольно долго, не говоря ни слова в рассеивавшейся тьме, не сводя глаз со светлевшего горизонта. Наконец Райэнна, посмотрев на Аратака, сбросившего свой плащ и светившегося слабым голубоватым светом, сказала:
— Это может сослужить нам плохую службу. Прежде чем наступит следующая ночь, мы должны что-нибудь придумать.
Дэйн кивнул, и еще довольно долго они сидели, молча обозревая окрестности.
— Странно, — произнесла женщина, когда планета охотников исчезла за неровной грядой дальних гор. — Я большую часть своей жизни потратила на изучение наследия ушедших народов и была счастлива, занимаясь своей наукой. Мне никогда не приходило в голову, что я окажусь вынуждена вести столь яростную и беспощадную борьбу за существование. Наверное, прежде такая мысль привела бы меня в ужас. А сейчас я ко всему готова! Может быть, я не такой уж цивилизованный человек, как мне казалось?
— Кто-то из философов на моей планете сказал, что наша цивилизация — всего лишь маска, скрывающая звериный лик.
— Боюсь, в отношении меня это очень верно. Я не слишком-то страдаю от того, что должна буду убивать. Вернее, не так страдаю, как Даллит. Вот она по-настоящему цивилизованна.
Даллит. Дэйн все еще чувствовал запах ее кожи. Он сказал:
— Наверное. Но она ведет себя, в известной мере сообразуясь с тем, кто оказывается рядом с ней. Может, она цивилизованный человек, потому что находится среди цивилизованных людей?..
— Наверное. А что ты обо всем этом думаешь?
— Об охоте? — Дэйн сделал паузу. Ему вдруг пришло в голову, что он ничего об этом не думает. Дэйн был разозлен, испуган… В конце концов, он просто не имел выбора! Но теперь… теперь в нем созрело желание дать всему несколько иное определение… Всю свою жизнь он был искателем приключений, забирался в пустынные и отдаленные уголки мира. Каратэ. Альпинизм. Кругосветные путешествия в одиночку. А разве сейчас его не ожидает наконец настоящее приключение? Уж тут риск так риск! Смертельная игра, где ставка — собственная жизнь, а противник… Далеко не буйный, слепой, разящий наугад морской шторм. Нет, это враг осторожный, хитрый, любящий смертельную игру. Разве не достойный противник? — Наверное, — сказал он медленно, — я тоже не слишком цивилизован.
Они вновь умолкли.
Прошел, наверное, час, прежде чем свет, становившийся все ярче и ярче (Райэнна и Дэйн уже хорошо видели лица друг друга), вынудил Марша преодолеть внутреннее сопротивление и произнести:
— Пора будить всех.
Дэйн вдруг пожалел, что время тишины, столь быстро пролетевшее, кончилось… И не только потому, что начиналась охота, которая несла с собой смертельную опасность, но и оттого, что за последние часы Дэйн разделил, понял и осознал жажду Райэнны и свою собственную ощутить вкус схватки с безжалостным врагом. Они стали ближе друг к другу, чем даже после физической близости.
«Райэнна была права, — подумал он. — И Даллит тоже; то, как мы повели себя, естественно для людей, которые оказываются перед лицом опасности. Естественно и даже неизбежно стремление найти забвение в физической близости, а следовательно, нет повода чувствовать вину. Я рефлексировал как дурак. Но теперь все это не важно.
Теперь — нет.
Все кончилось, осталась лишь охота!»
Клифф-Клаймер потянулся, широко зевая, и пробудился. Выпуская когти, он вскочил и немедленно принял боевую стойку. Затем, чуть успокоившись, он начал осматриваться, скаля зубы.
— Тут есть вода, — сказал мехар. — Я быстренько умоюсь, попью чуть-чуть и… хоть сейчас на охотников!
«Лев» помчался к водопаду, а Дэйн, проводив его взглядом, увидел, что Даллит поднялась, поправила рубашку и накинула на плечи плащ. Землянину вдруг смертельно захотелось составить компанию мехару. Что он и сделал.
Марш сунул голову под струи воды, падавшие сверху, и ощутил нечто вроде удара электротока, чувствуя, как в его крови вырабатывается адреналин.
«Отлично! Мне это очень понадобится!»
Дэйн улыбнулся, увидев, что громадный Аратак тоже присоединился к нему и мехару. Все в свете рождавшегося дня выглядело новым, чистым, первозданным, точно только что — включая и самого Марша — вышедшим из-под рук Создателя. Все казалось несколько нереальным.
Дэйн посмотрел на товарищей с чувством, очень похожим на то, которое называют любовью, а потом сказал:
— До рассвета осталось не больше часа. Время подумать об укрытии.
Марш не знал, конечно, кто управляет кораблем, но предполагал, что это скорее всего один из Служителей. Землянин сидел между двумя инопланетянками и держал их обеих за руки. Все молчали, говорить было либо уже слишком поздно, либо еще слишком рано, однако Дэйн, только ради блага Даллит, старался не думать ни о чем дурном. Девушка немедленно почувствовала и восприняла бы его мысли. С другой стороны, не было смысла притворяться, что он невозмутим как скала, фальшь Даллит, естественно, тоже почувствует.
Аратак высказал мысли Марша в своей неподражаемой манере:
— Человек, который боится, не имея на то оснований, — глуп, но дважды глуп тот, кто не опасается, имея на то основания.
— Может, это и верно, — пробормотал Клифф-Клаймер, — но если чего-то боишься слишком часто, оно может материализоваться.
— Уж наши-то опасения точно обретут формы, дайте только срок, — с кривой усмешкой бросила Райэнна.
Дэйн вопросительно взглянул на Даллит, желая узнать, не чувствует ли та присутствия на корабле охотников. Девушка покачала головой:
— Точно сказать не могу. Но… тут столько чужих, и далеко не все дружелюбно к нам настроены…
Марш оглядел полутемное помещение, думая о том, все ли присутствующие в нем существа такие же пленники, как и он, или среди них есть и охотники? Эта мысль очень ему не нравилась.
Прошло довольно много времени, — хотя Дэйн был уверен, что на самом деле полет не длился больше часа, — прежде чем на мониторе появилось быстро приближавшееся изображение Красной Луны, которая словно бы мчалась прямо на них. В тот же миг в динамике, расположенном на стене каюты, раздались характерные щелчки. Даллит до боли сжала пальцы Дэйна.
— Благородная священная дичь! — Можно было бы решить, что это говорил Служитель, но… Маршу вдруг подумалось, что, возможно, он слышит звуки голоса одного из создателей сервомеханизмов. Дэйн поежился, чувствуя, как по спине и рукам его побежали мурашки. Клифф-Клаймер насторожился и оскалился, вздымая свои длинные кошачьи усы. Хохолок на голове у мехара, тщательно расчесанный и закрученный перед чествованием победителя, встал дыбом.
— Благородная священная дичь, мы приветствуем вас на девятьсот шестьдесят пятой охоте со времени начала летоисчисления, — произнес странный голос. — Очень скоро вы ступите на почву охотничьих угодий, которые с начала летоисчисления полностью посвящены охоте. У вас будет время, чтобы разойтись и занять наиболее удобные позиции; мы даем вам слово, которое остается нерушимым уже семьсот тринадцать циклов охоты, что на вас не нападут раньше, чем солнце полностью поднимется над горизонтом.
— А что же там было семьсот тринадцать циклов назад? — прошептал Дэйн.
— Тихо ты! — прикрикнула на него Райэнна.
— Охота будет приостанавливаться каждый вечер с наступлением сумерек, чтобы охотники и те, на кого идет охота, могли привести себя в порядок, спокойно поесть и восстановить силы. Места, обозначенные желтыми фонарями и патрулируемые Служителями, — нейтральная территория, и с наступлением сумерек вплоть до полуночи ни один из охотников не может подходить к ним ближе чем на четыре тысячи ярдов. — Дэйну оставалось только надеяться, что его диск-переводчик не наврал и дал ему точный эквивалент расстояния. — Существуют и места, отведенные охотникам, и никто из дичи не может войти туда под страхом немедленного и позорного умерщвления.
Это уже было что-то! Дэйн сделал вывод: раз охота столь торжественным образом обставленный ритуал, то не следует опасаться, что охотники просто станут ждать, когда их дичь покинет нейтральную зону, и нападать из засады. Хотя… Разве можно им верить?
Говоривший сделал паузу и продолжил:
— Через несколько секунд полет закончится. Мы прощаемся с вами до того момента, когда встретимся лицом к лицу в смертельном поединке. Тот, кто уцелеет, убедится в нашей щедрости. Награда ждет смелых! А пока мы желаем вам выжить или умереть с честью.
Голос стих, и наступила тишина. Затем корабль тряхнуло и раздалось шипение раздраиваемых дверей, которые медленно открылись.
Сжав пальцами рукоять меча, Дэйн проследовал к выходу вслед за Аратаком. Даллит шла рядом, а Райэнна и Клифф-Клаймер позади. Внимание Марша привлекло существо, похожее на медведя, которое спешило, как и все, к дверям. Даллит, вцепившись в руку Дэйна, пробормотала:
— Мне страшно, мне страшно… Я… я хочу скорее спрятаться…
— Ну, успокойся. — Дэйн обнял девушку. — Это все не твое. Тебе нечего бояться, ты просто улавливаешь чужой страх!
— Но я… я… Мне кажется, я не смогу избавиться от этого… Что, если так и получится?
Они прошли узким коридором и поднялись наверх по лестнице. Дэйн остановился было, чтобы обозреть с высоты корабельного люка поверхность Красной Луны, но кто-то сзади с нетерпением подтолкнул его в спину. Однако на несколько секунд он все-таки задержался.
Марш стоял на высоте нескольких футов над темной, словно бы покрытой руинами неведомых строений, скалами, пригорками и скудной растительностью местностью. Вдалеке высились громады гор, над головой среди редких облачков в темном, казавшемся низким небе висела огромным, налитым кровью оком планета охотников, казавшаяся куда более громадной, чем сама Красная Луна, на которую опустился корабль с пленниками. Темные, неясные тени скользили в кроваво-красном свете. Сходя вниз по ступенькам, Даллит оступилась, но Дэйн успел поймать ее одной рукой, другой же он вцепился в мохнатое предплечье мехара и с нажимом произнес:
— Не беги! Смысла в этом нет! Не спеша и спокойно оценивай ситуацию. Помни о том, что мы решили.
Аратак светился слабым голубым светом. Дэйн повел свой маленький отряд медленным, размеренным шагом. Примерно с четверть мили они шли молча.
— Думаю, мы отошли достаточно далеко от корабля, эта штуковина вот-вот может взлететь, — произнес Дэйн деловито. — Я не знаю, какое топливо они используют, но уверен, что дышать выхлопными газами вредно для здоровья. Давайте-ка присядем тут и решим, что нам делать. Нам дали время до утра, чтобы выработать стратегию. Остальные, как я заметил, разбежались кто куда. Я же полагаю, что мы поступили правильно, сохранив единство нашей группы; нас пятеро, а не один, чего охотники ожидать не могут. Даллит…
Голос девушки дрожал, но отвечала она достаточно твердо:
— Я слушаю, Дэйн. Что я могу сделать?
— На корабле мехаров мы слишком поздно выяснили, что нам расставили ловушку. Я не слушал тебя, когда ты говорила, что они хотят, чтобы мы напали на них. Думаю, теперь нашим главным оружием может стать твоя сверхчувствительность. Как ты считаешь, сумеешь ты дать нам знать заранее, если кто-то станет приближаться, собираясь напасть?
Она ответила:
— Я постараюсь.
— Скажи мне, тебе не приходилось ощущать что-то вроде эмоций, каких-нибудь чувств, присущих живым существам, идущих со стороны Служителей?
Если бы роботы были охотниками, Даллит могла обнаружить это. Дэйн сожалел, что не сообразил спросить ее раньше, еще на планете охотников.
Девушка покачала головой:
— Роботы всегда роботы. Мысль о том, чтобы войти в телепатический или эмопатический контакт с машиной… — Даллит пожала плечами. — Я просто и представить себе не могу ничего подобного… Так что прости, но я даже не пробовала.
Каждому было ясно, что теперь они уже в любом случае опоздали, поэтому Дэйн решил покончить с этой темой, сказав:
— Даллит, ты — наш локатор. Если почувствуешь, что кто-то собирается напасть, не жди, сразу же пускай в ход свою пращу. Не важно, если тебе не удастся убить нападающего, достаточно вывести его из строя или хотя бы сорвать атаку.
Аратак, ты самый мощный из бойцов — супертяжеловес, поэтому дави любого, кто высунется после того, как Даллит подаст нам сигнал опасности. Того, кому удастся приблизиться ко мне, я постараюсь зарубить своим мечом. Райэнна и Клифф-Клаймер, вам следует работать в паре, особенно когда дело дойдет до ближнего боя. Кто-нибудь что-нибудь прихватил с банкетного стола?
Сам Дэйн положил кое-что из сладостей во вместительный карман своей рубахи и посоветовал остальным поступить так же. Вот только вспомнили ли товарищи по несчастью о его совете?
Внезапно раздался рев, и, изрыгая столб багрового пламени, маленький космический кораблик, принесший сюда пленников, устремился в небо. На какое-то время яркий свет ослепил всех пятерых. Когда корабль исчез, они встали, молча озираясь вокруг. Их глазам открылись горы и долины, поросшие подлеском, водопад вдалеке и совсем уже на горизонте странные строения правильной геометрической формы. Дэйн подумал, что, вероятно, там и располагается территория охотников, куда дичь не может входить «под страхом немедленного и позорного умерщвления».
Марш решил, что эти слова звучат как-то уж совсем по-мехарски. Но раз охотники делают различие между «достойной смертью» и «позорным умерщвлением», то у дичи, возможно, существует больше шансов выжить, чем ему казалось?
— Будем ждать здесь до рассвета? — спросил Аратак.
— Не вижу, чем это место хуже любого другого, — медленно проговорил Дэйн. — Думаю, самые надежные на вид укрытия на самом деле станут западней для тех, кто решит спрятаться в них. Это своего рода отбор. Вероятно, сначала охотники покончат с наиболее легкой добычей, чтобы, не распыляясь, спокойно заняться состязаниями в силе, хитрости и храбрости с самыми опасными… Запомните, именно таковыми мы и считаемся — ведь за нас они заплатили дополнительную сумму! Даже на Земле охотники по-разному смотрят на свое развлечение. Одни довольствуются легкой добычей, иные предпочитают поединок с серьезными хищниками. Думаю, первых здесь не много. — Тут довольно неприятная мысль поразила Дэйна: а есть ли какой-нибудь предел для охотников? Сколько дичи имеет право каждый из них убить? Но он промолчал. — У меня пока все. Аратак, какие будут предложения?
Человек-ящерица произнес:
— Наименее мудро сейчас лишать себя отдыха. Думаю, мы могли бы поспать некоторое время, поочередно дежуря, с тем чтобы наступление утра не застало нас врасплох. Когда станет светлее, возможно перед самым рассветом, нам следует поискать себе что-нибудь вроде укрытия, но такого, возле которого не было бы слишком соблазнительно устроить засаду.
Предложение всем пришлось по душе. Аратак взялся дежурить первым.
— Хотя, — произнес он, — это чистой воды формальность. До начала охоты еще несколько часов.
— Я тоже покараулю вместе с ним, — сказал Клифф-Клаймер. — Мои предки — животные ночные, и мне еще совсем не хочется спать.
Дэйн, Даллит и Райэнна завернулись в теплые плащи, которые получили перед чествованием победителя, и улеглись отдыхать. Найти удобное место для сна было не так просто, почва оказалась каменистой и лишь местами покрытой мхом. Наконец всем троим удалось как-то устроиться. Дэйн лежал между двумя женщинами. Райэнна уснула первой, она глубоко и спокойно дышала, а вот к Дэйну сон не шел. Аратаку Марш доверял безоговорочно, гигант давно уже стал его другом, а вот мехар — еще только становился таковым…
Землянин в конце концов погрузился в тяжелую дрему, которую и сном-то нельзя было назвать. Один кошмар сменялся другим… Прошло, наверное, часа два, когда Дэйн подскочил точно укушенный, увидев как наяву голову самурая, с оскаленными зубами взирающую на него со стены фабрики по производству Франкенштейнов. Охотники в этом кошмаре оказались некими тварями, меняющими форму, словно вода, перетекающая из одного сосуда в другой. Самое неприятное заключалось в том, что твари эти поднимали кубки, как бы приветствуя мертвую голову средневекового воина.
Даллит дрожала, точно от холода. Дэйн попытался осторожно, так, чтобы девушка не проснулась, укрыть ее своим плащом. Однако она пошевелилась и пробормотала:
— Я не сплю.
Марш коснулся ладонями ее плеч.
— Тебе нужен отдых, — произнес он. — Завтра нам придется туго.
Дэйн и сам удивился тому, как глупо прозвучали его слова. Ему даже послышалось, будто где-то вдалеке кто-то невидимый, словно услышав их, разразился булькающим смехом. Марш, расценивший свое состояние как истерическое, заставил себя успокоиться.
— Я так рада, что Райэнна заснула, — проговорила Даллит и умолкла. Лежа рядом с девушкой и ощущая тепло ее тела, Дэйн подумал: «Я хочу ее. Я люблю ее. Можно думать об этом сколько угодно и как угодно… Что сказала Райэнна? Слепое влечение отчаявшихся людей. А с какой стати я должен отличаться от прочих обезьяноподобных? Даллит говорила, что не хочет так… Бросаться друг к другу из-за того, что над нами довлеет страх смерти».
Руки Даллит обвили Дэйна в темноте нежно и страстно.
— Я хочу того же, чего и ты, — прошептала она. — И ничего не могу с собой поделать… Может быть, я бы и желала, чтобы все было иначе… Но это настоящее, Дэйн, настоящее!
Марш прижал к себе девушку, и тела их слились в едином порыве. Чувствуя, что растворяется в ней, Дэйн на короткое мгновение забыл впервые за все последние дни про самурайский меч, близость смерти, кирпично-красный зрак планеты охотников, про то, что их ждет… Потом Даллит, гладя его по голове, лежавшей на ее прекрасной груди, нежно прошептала:
— Поспи немного, Дэйн, поспи, пока можно.
Марш почувствовал, что проваливается в бездонную, головокружительную пропасть безмолвия и тишины.
Красная планета охотников склонялась к горизонту. Темнота сгустилась.
— Не хочется тревожить тебя, Дэйн, — произнес Аратак, потрепав Марша за плечо. — Но я уже едва держусь на ногах, а Клифф последние часа два просто клюет носом.
Дэйн аккуратно высвободился из объятий Даллит и встал. Укрыв девушку ее плащом, Марш кивнул Аратаку:
— Конечно, отдохни.
Он занял место человека-ящерицы на самом высоком холме. Аратак улегся, накрыв голову плащом, а свернувшийся поблизости мехар лежал, напоминая огромный темный, мурлыкающий во сне клубок. Прошло минут десять, и какая-то тень скользнула к Дэйну в темноте. Он вскочил, хватаясь за оружие, но услышал шепот Райэнны:
— Я выспалась. Пусть Даллит отдыхает; думаю, она не спала большую часть ночи.
Он кивнул, и женщина молча устроилась рядом. Спустя некоторое время ее ладонь — маленькая, но твердая и даже загрубевшая — коснулась руки Дэйна. Он ответил ей рукопожатием. Так они сидели довольно долго, не говоря ни слова в рассеивавшейся тьме, не сводя глаз со светлевшего горизонта. Наконец Райэнна, посмотрев на Аратака, сбросившего свой плащ и светившегося слабым голубоватым светом, сказала:
— Это может сослужить нам плохую службу. Прежде чем наступит следующая ночь, мы должны что-нибудь придумать.
Дэйн кивнул, и еще довольно долго они сидели, молча обозревая окрестности.
— Странно, — произнесла женщина, когда планета охотников исчезла за неровной грядой дальних гор. — Я большую часть своей жизни потратила на изучение наследия ушедших народов и была счастлива, занимаясь своей наукой. Мне никогда не приходило в голову, что я окажусь вынуждена вести столь яростную и беспощадную борьбу за существование. Наверное, прежде такая мысль привела бы меня в ужас. А сейчас я ко всему готова! Может быть, я не такой уж цивилизованный человек, как мне казалось?
— Кто-то из философов на моей планете сказал, что наша цивилизация — всего лишь маска, скрывающая звериный лик.
— Боюсь, в отношении меня это очень верно. Я не слишком-то страдаю от того, что должна буду убивать. Вернее, не так страдаю, как Даллит. Вот она по-настоящему цивилизованна.
Даллит. Дэйн все еще чувствовал запах ее кожи. Он сказал:
— Наверное. Но она ведет себя, в известной мере сообразуясь с тем, кто оказывается рядом с ней. Может, она цивилизованный человек, потому что находится среди цивилизованных людей?..
— Наверное. А что ты обо всем этом думаешь?
— Об охоте? — Дэйн сделал паузу. Ему вдруг пришло в голову, что он ничего об этом не думает. Дэйн был разозлен, испуган… В конце концов, он просто не имел выбора! Но теперь… теперь в нем созрело желание дать всему несколько иное определение… Всю свою жизнь он был искателем приключений, забирался в пустынные и отдаленные уголки мира. Каратэ. Альпинизм. Кругосветные путешествия в одиночку. А разве сейчас его не ожидает наконец настоящее приключение? Уж тут риск так риск! Смертельная игра, где ставка — собственная жизнь, а противник… Далеко не буйный, слепой, разящий наугад морской шторм. Нет, это враг осторожный, хитрый, любящий смертельную игру. Разве не достойный противник? — Наверное, — сказал он медленно, — я тоже не слишком цивилизован.
Они вновь умолкли.
Прошел, наверное, час, прежде чем свет, становившийся все ярче и ярче (Райэнна и Дэйн уже хорошо видели лица друг друга), вынудил Марша преодолеть внутреннее сопротивление и произнести:
— Пора будить всех.
Дэйн вдруг пожалел, что время тишины, столь быстро пролетевшее, кончилось… И не только потому, что начиналась охота, которая несла с собой смертельную опасность, но и оттого, что за последние часы Дэйн разделил, понял и осознал жажду Райэнны и свою собственную ощутить вкус схватки с безжалостным врагом. Они стали ближе друг к другу, чем даже после физической близости.
«Райэнна была права, — подумал он. — И Даллит тоже; то, как мы повели себя, естественно для людей, которые оказываются перед лицом опасности. Естественно и даже неизбежно стремление найти забвение в физической близости, а следовательно, нет повода чувствовать вину. Я рефлексировал как дурак. Но теперь все это не важно.
Теперь — нет.
Все кончилось, осталась лишь охота!»
Клифф-Клаймер потянулся, широко зевая, и пробудился. Выпуская когти, он вскочил и немедленно принял боевую стойку. Затем, чуть успокоившись, он начал осматриваться, скаля зубы.
— Тут есть вода, — сказал мехар. — Я быстренько умоюсь, попью чуть-чуть и… хоть сейчас на охотников!
«Лев» помчался к водопаду, а Дэйн, проводив его взглядом, увидел, что Даллит поднялась, поправила рубашку и накинула на плечи плащ. Землянину вдруг смертельно захотелось составить компанию мехару. Что он и сделал.
Марш сунул голову под струи воды, падавшие сверху, и ощутил нечто вроде удара электротока, чувствуя, как в его крови вырабатывается адреналин.
«Отлично! Мне это очень понадобится!»
Дэйн улыбнулся, увидев, что громадный Аратак тоже присоединился к нему и мехару. Все в свете рождавшегося дня выглядело новым, чистым, первозданным, точно только что — включая и самого Марша — вышедшим из-под рук Создателя. Все казалось несколько нереальным.
Дэйн посмотрел на товарищей с чувством, очень похожим на то, которое называют любовью, а потом сказал:
— До рассвета осталось не больше часа. Время подумать об укрытии.
12
Начинался новый день, медленно наливался светом горизонт, и вот из-за облаков вынырнуло оранжевое солнце. Наконец-то пленники смогли как следует разглядеть местность, в которой оказались: кругом простирались крутые горы, почти лишенные растительности, долины, поросшие колючим кустарником, каменистые склоны с темневшими в них пятнами пещер. Далеко-далеко виднелось то, что Дэйн в свете ночи принял за здания. Собственно говоря, это и на самом деле были строения, однако в лучах солнца становилось ясно, что там вдали находится полуразрушенный, покинутый город. Высокие башни наполовину обвалились, дома стояли без крыш.
Дэйн понимал, что лучшего укрытия, чем эти руины, не найти, но вместе с тем он знал, что тем, кто охотится здесь, не найти и лучшей западни для своей дичи. Райэнна предложила спрятаться в какой-нибудь пещере и защищать всем вместе вход в нее. Дэйн решительно отклонил эту затею, так как после девятьсот шестьдесят-черт-его-знает-какой охоты, как мрачно выразился Марш, охотники просто обязаны знать все удобные укрытия, которыми могла бы воспользоваться их добыча. У пещер, как правило, несколько входов и, соответственно, выходов. Следовательно, всегда остается опасность нападения сзади. То же можно было сказать и в отношении разрушенных зданий, которые в конечном итоге наверняка станут ловушкой.
От водопада пленники, озираясь по сторонам, двинулись через долину, сохраняя маршевый порядок, установленный Дэйном. Впереди Аратак с дубиной и с маленьким топориком на поясе. То есть, конечно, только самому «ящеру» казалось, что топорик маленький. На самом деле рукоять его землянин мог обхватить только обеими руками, а уж о том, чтобы сражаться им, не могло быть и речи. У Дэйна хватило бы сил только поднять эту секиру и обрушить вниз. Хотя тому, на кого она бы упала, вряд ли поздоровилось.
В нескольких футах за Аратаком шел Дэйн, не вынимая меча из ножен. В центре — Райэнна с копьем, кинжалом и ножом. За ее правым плечом осторожно двигался всегда готовый к схватке Клифф-Клаймер. В арьергарде следовала Даллит со своей пращей. Дэйн старался вести отряд так, чтобы избегать слишком густых зарослей, так как только Райэнна и мехар по-настоящему были экипированы для ближнего боя.
— Аратаку и мне нужно пространство для того, чтобы размахнуться, а Даллит тем более необходимо, чтобы до цели было какое-то расстояние, иначе она не сможет произвести нормальный выстрел. Но если нас атакуют, мы должны быть готовы ко всему.
Так они и шли через пустынную местность, держа наготове оружие и в любой момент ожидая самого худшего. Следовало найти какую-нибудь возвышенность и занять позицию там, чтобы никто не смог подобраться незамеченным к маленькому отряду. Дэйн почему-то ждал, что с восходом солнца в долине начнется самая настоящая резня: раздадутся боевые кличи, вопли и стоны раненых и умирающих, потоками хлынет кровь. Но вместо этого вокруг по-прежнему царила тишина и не было, казалось, ни единой живой души, кроме самих пятерых пленников.
«Охота идет одиннадцать дней, — сказал сам себе Дэйн. — Это-то и есть самое ужасное. Мы не можем расслабиться ни на мгновение.
Больше того. Чем дольше нас не трогают, тем больше шансов, что наше формирование подвергнется наиболее яростному нападению. Очевидно, пока охотники лишь наблюдают за нами».
Так за часом шел час, и солнце, перевалив высшую точку своего подъема, стало понемногу клониться к закату; недолгий день уже готов был отступить перед сумерками вечера, но нигде не было видно охотников, равно как и другой дичи. Уже почти совсем наступил вечер, когда отряд остановился возле скальных нагромождений, чтобы немного отдохнуть. Они попили воды из ручья, бившего из расщелины, поели прихваченных с банкетного стола сладостей. Райэнна встала и направилась за скалу, но Дэйн крикнул:
— Нет, все должны оставаться вместе!
Она подняла брови и спросила:
— Совершенно с тобой согласна, но как поступать с тем, что так стыдливо зовется природными надобностями?
— Идите вместе с Даллит, — коротко ответил Дэйн, — но не уходите далеко, так чтобы в случае появления врагов вы успели позвать на помощь. Пока не сядет солнце и мы не найдем одну из нейтральных территорий, расслабляться рано. Нельзя складывать оружие даже на пять минут.
Дэйн понимал, что лучшего укрытия, чем эти руины, не найти, но вместе с тем он знал, что тем, кто охотится здесь, не найти и лучшей западни для своей дичи. Райэнна предложила спрятаться в какой-нибудь пещере и защищать всем вместе вход в нее. Дэйн решительно отклонил эту затею, так как после девятьсот шестьдесят-черт-его-знает-какой охоты, как мрачно выразился Марш, охотники просто обязаны знать все удобные укрытия, которыми могла бы воспользоваться их добыча. У пещер, как правило, несколько входов и, соответственно, выходов. Следовательно, всегда остается опасность нападения сзади. То же можно было сказать и в отношении разрушенных зданий, которые в конечном итоге наверняка станут ловушкой.
От водопада пленники, озираясь по сторонам, двинулись через долину, сохраняя маршевый порядок, установленный Дэйном. Впереди Аратак с дубиной и с маленьким топориком на поясе. То есть, конечно, только самому «ящеру» казалось, что топорик маленький. На самом деле рукоять его землянин мог обхватить только обеими руками, а уж о том, чтобы сражаться им, не могло быть и речи. У Дэйна хватило бы сил только поднять эту секиру и обрушить вниз. Хотя тому, на кого она бы упала, вряд ли поздоровилось.
В нескольких футах за Аратаком шел Дэйн, не вынимая меча из ножен. В центре — Райэнна с копьем, кинжалом и ножом. За ее правым плечом осторожно двигался всегда готовый к схватке Клифф-Клаймер. В арьергарде следовала Даллит со своей пращей. Дэйн старался вести отряд так, чтобы избегать слишком густых зарослей, так как только Райэнна и мехар по-настоящему были экипированы для ближнего боя.
— Аратаку и мне нужно пространство для того, чтобы размахнуться, а Даллит тем более необходимо, чтобы до цели было какое-то расстояние, иначе она не сможет произвести нормальный выстрел. Но если нас атакуют, мы должны быть готовы ко всему.
Так они и шли через пустынную местность, держа наготове оружие и в любой момент ожидая самого худшего. Следовало найти какую-нибудь возвышенность и занять позицию там, чтобы никто не смог подобраться незамеченным к маленькому отряду. Дэйн почему-то ждал, что с восходом солнца в долине начнется самая настоящая резня: раздадутся боевые кличи, вопли и стоны раненых и умирающих, потоками хлынет кровь. Но вместо этого вокруг по-прежнему царила тишина и не было, казалось, ни единой живой души, кроме самих пятерых пленников.
«Охота идет одиннадцать дней, — сказал сам себе Дэйн. — Это-то и есть самое ужасное. Мы не можем расслабиться ни на мгновение.
Больше того. Чем дольше нас не трогают, тем больше шансов, что наше формирование подвергнется наиболее яростному нападению. Очевидно, пока охотники лишь наблюдают за нами».
Так за часом шел час, и солнце, перевалив высшую точку своего подъема, стало понемногу клониться к закату; недолгий день уже готов был отступить перед сумерками вечера, но нигде не было видно охотников, равно как и другой дичи. Уже почти совсем наступил вечер, когда отряд остановился возле скальных нагромождений, чтобы немного отдохнуть. Они попили воды из ручья, бившего из расщелины, поели прихваченных с банкетного стола сладостей. Райэнна встала и направилась за скалу, но Дэйн крикнул:
— Нет, все должны оставаться вместе!
Она подняла брови и спросила:
— Совершенно с тобой согласна, но как поступать с тем, что так стыдливо зовется природными надобностями?
— Идите вместе с Даллит, — коротко ответил Дэйн, — но не уходите далеко, так чтобы в случае появления врагов вы успели позвать на помощь. Пока не сядет солнце и мы не найдем одну из нейтральных территорий, расслабляться рано. Нельзя складывать оружие даже на пять минут.