Этан провел руками по лицу, пытаясь прояснить мысли.
   – Итак, сегодня утром вы хитростью вынудили меня явиться сюда, чтобы просить меня – нет, объявить мне, – что отныне я шпион, нравится мне это или нет? И откуда вам известно, какие приглашения я получил?
   Ситуация складывалась жутковатая. Оттолкнувшись от стола, Этан встал.
   – Ваше время вышло. Всего доброго, господа хорошие. Весьма признателен вам за великодушное предложение. Впрочем, нет. Думаю, вы оба спятили, и потому при всем моем уважении вынужден отказаться. Понимайте это так: «Я уношу ноги из этого сумасшедшего дома!»
   Он повернулся, намереваясь навсегда покинуть проклятое место, и на этот раз благополучно достиг вестибюля, но тут неотступно следовавший за ним Коллис поймал его за руку.
   Этан резко вырвал руку.
   – Ты не убедишь меня задержаться еще хотя бы на минуту и заново слушать весь этот бред, Тремейн.
   Коллис покачал головой:
   – Я и не пытаюсь. Приходи в другой раз ко мне, если у тебя возникнут вопросы. В клубе тебе не стоит снова появляться: возможно, у тебя больше не будет шанса отсюда выбраться.
   – Это угроза? – Коллис вздохнул.
   – Мой бывший камердинер кое-что знал о клубе и продал кое-какую пикантную информацию «Голосу общества».
   У Этана судорожно дернулся кадык. Он сразу понял, что это была весьма неудачная идея.
   – «Лжецы» убили его?
   Коллис отрицательно качнул головой. Этан испытал облегчение и вздохнул свободнее, но Коллис, пожав плечами, тут же добавил:
   – К сожалению, мы до сих пор его не нашли.
   Что за черт! Этан с удивлением уставился на человека, которого до сих пор считал своим другом.
   – На чьей ты стороне?
   – Я «лжец», Этан, и защищаю интересы клуба. Прошу тебя серьезно подумать на эту тему и надеюсь, что финал твоих размышлений не заставит меня делать выбор.
   Не отвечая, Этан лишь развел руками, молча забрал у швейцара шляпу, пальто и покинул здание клуба.
   Джейн рассеянно обмакнула заостренный кончик пера в чернильницу.
 
   «ДорогаяМатушка...»
 
   Увы, дальше этих двух слов дело никак не шло. Обычно Джейн охотно излагала все мельчайшие подробности своей жизни, вплоть до перечисления имен визитеров и списка полученной корреспонденции. Матушка хотела знать все, и Джейн ничего против этого не имела.
   Но вот о молодом человеке по имени Этан Деймонт она почему-то никак не могла рассказать. Что, если Матушка неправильно ее поймет? И можно ли описать, как мистер Деймонт украдкой передвигался по темному саду во время бала, не изобразив его хуже, чем есть?
   С другой стороны, откуда ей знать, насколько он плох или хорош?
   Раздосадованная собственной неуверенностью, Джейн отбросила перо и закрыла чернильницу крышкой. Сначала она должна выяснить, что за человек этот мистер Деймонт, и это произойдет не далее как сегодня вечером, когда он придет поужинать и поиграть в карты с дядюшкой.
   Другим неразгаданным вопросом оставалась запертая комната. Зачем кто-то проник туда под покровом ночи?
   Разумеется, будет неприлично входить в комнату, порог которой дядя строго-настрого запретил пересекать, но Джейн была уже по горло сыта «приличиями».
   К тому же она обещала Матушке описывать все подробности своего проживания в Лондоне и теперь, раздобыв для нее маленькую пикантную новость, не будет так сильно мучиться, утаив встречу с мистером Деймонтом.
   Лицо Джейн расплылось в радостной улыбке: наконец-то выход найден!

Глава 5

   Вернувшись домой, Этан снова и снова прокручивал в уме услышанные утром откровения.
   Коллис Тремейн занимается, шпионской деятельностью в пользу короны! Чтобы переварить подобное открытие, требовалось выпить.
   Наклонив графин над стаканом, Этан вдруг замер, похолодев от неожиданной мысли.
   – Будь я проклят, – прошептал он.
   Роуз Тремейн, вероятно, тоже была шпионкой.
   Наполнив наконец стакан, он рассеянно поставил его на поднос и отошел.
   Он ведь и так это знал, точнее, подозревал. Живая, энергичная Роуз... Слишком живая, слишком энергичная.
   Как хорошо, что они так и не сошлись: Этан не желал иметь ничего общего со шпионами ни с той, ни с другой стороны.
   Этан направился через вестибюль к лестнице, сегодня, как и всегда, он проведет вечер вне дома. Этан решил, что куда лучше наносить визиты, чем сидеть в могильной тишине своего особняка.
   Как обычно; на столике в прихожей лежала целая кипа приглашений, и Этан из любопытства просмотрел их, думая и искренне опасаясь найти нечто конкретное.
   Да, вот оно. «ЛордиледиМейвеллприглашаютмистераДеймонта... Ужинбудетнакрытвдевятьчасов...»
   Чувствуя, как по спине побежали холодные мурашки, Этан уронил плотную карточку на стол. Не пойдет он, и все тут. Он никого не собирается ублажать, кроме себя самого, что бы там ни говорил по этому поводу Этеридж.
   Однако, поднимаясь по лестнице, чтобы переодеться для выхода, он никак не мог избавиться от одной мысли.
   Роуз Тремейн... шпионка.
   Кто бы мог вообразить, что женщина способна заниматься шпионажем?
   Впервые Этан увидел Роуз, когда во внеурочный час дня она постучала в его дверь и потребовала от него помощи, ссылаясь на его школьную дружбу с Коллисом. Потом она накачала его по самое горло кофе и вытащила из дома, измученного, с воспаленными глазами, в самое страшное и восхитительное приключение в его жизни, связанное со спасением Коллиса и его толстого родственника из недр оружейного завода одного предателя.
   Конечно, все это бесконечно противоречило его натуре, за исключением вознаграждения, полученного от «дорогого дядюшки» Коллиса, Чудаковатого старца, и, разумеется, от минут, проведенных в компании Роуз. Необычная Роуз покорила Этана, но девушку, как водится, заполучил Коллис.
   В гардеробной перед вращающимся зеркалом Этан оценил свой внешний вид. Спору нет, Дживс шикарно завязал галстук: к результатам трудов дворецкого нельзя было придраться.
   – Теперь я могу соблазнить даже вдову на похоронах, – восхитился Этан.
   – Достойное занятие, сэр, я уверен. – С одежной щеткой наготове Дживс стоял за его спиной, не выказывая ни малейших признаков неодобрения. – Можно узнать, куда вы сегодня направляетесь, сэр?
   Этан одернул манжеты.
   – Только не к Мейвеллу, – пробурчал он с негодованием.
   Дживс сделал удивленные глаза:
   – В самом деле? Разве его светлость не пригласил вас поиграть сегодня вечером в карты?
   – Пригласил. – Этан повернулся к дворецкому: – Скажи, Дживс, тебя когда-нибудь заставляли делать то, что тебе не по нутру?
   – Я этим занимаюсь изо дня в день, сэр. – Этан взглянул на дворецкого с интересом:
   – В самом деле?
   – Я очень не люблю вытирать пыль, сэр, у меня от нее слезятся глаза.
   Этан прищурился:
   – Уж не намекаешь ли ты на то, что мне следует нанять еще слуг?
   – Нет, просто отвечаю на ваш вопрос. – Этан ухмыльнулся:
   – Очень хорошо, Дживс. Можешь взять горничную.
   – Благодарю вас, сэр. – Дживс сдержанно кивнул. – Но я предпочел бы нанять лакея. Молодой парень будет более полезен для хозяйства.
   – Вот как? А что ты имеешь против молодой девушки в доме? Надеюсь, что твое мнение обо мне здесь ни при чем?
   Взгляд Дживса остался неподвижным, но ответа так и не последовало.
   – Ладно. Полагаю, у тебя уже имеется кто-то на примете?
   – Да, сэр. Очень крепкий молодой человек по имени Ури.
   – Значит ли это, что я снова смогу пить бренди в своем кабинете, когда у тебя будет этот крепыш, чтобы отнести меня наверх?
   Казалось, Дживс превратился в каменное изваяние.
   – Если хозяин настаивает... – Этан вздохнул:
   – Ладно, не важно. Я оставлю бренди в гостиной.
   Дворецкий ничем не выдал своего удовлетворения, но у Этана сложилось впечатление, что только что он пережил тяжелый момент. Интересно, почему питейные привычки хозяина имеют для него такое значение?
   – Ну, я пошел.
   Взяв из рук Дживса шляпу и перчатки, Этан щелкнул по шляпе пальцем, придавая полям лихой наклон.
   – Желаю приятно провести вечер, сэр, – наконец произнес Дживс. – О, сэр...
   – Что такое, Дживс?
   – Приглашение...
   – Я не принял приглашения.
   – Я взял на себя дерзость принять его за вас. – Этан на мгновение закрыл глаза.
   – Надеюсь, ты не думаешь, что я пойду?
   – Конечно, нет, сэр. Желаю приятно провести вечер, сэр.
   На улице стоял готовый к отъезду наемный экипаж – прямая заслуга Дживса. Подумав об этом, Этан ухмыльнулся и покачал головой.
   Заняв свое место, он в последний раз поправил перчатки и задумался насчет вечера. Не попытать ли счастья за столами «Клуба лжецов», чтобы показать своим оппонентам, что его так просто не втянуть в авантюру?
   И тут, неожиданно для себя, Этан принял молниеносное решение; он постучал по потолку кареты и, когда маленькое окошечко открылось, громко крикнул:
   – К Мейвеллу, Беркли-сквер!
   Экипаж начал медленно разворачиваться, и Этан снова откинулся на изумрудный бархат сиденья. Он поедет к Мейвеллу и постарается, чтобы его выставили. Вот так!
 
   Вечером Джейн причесалась более тщательно, чем обычно. Хотя ей то и дело приходилось уклоняться от локтей Серены, заглядывая в зеркало над комодом, она не могла не признать по окончании, что выглядит особенно изысканно. Каждый волосок лежал на своем месте, переплетаясь с нитями мелкого жемчуга и тонкими, прозрачными лентами. Собранные в элегантный высокий узел, волосы выгодно открывали стройную шею.
   – О, Джейн! Ты выглядишь восхитительно! – Серена в простодушном изумлении округлила глаза. – Кому ты собираешься сегодня вскружить голову? Пожалуйста, скажи!
   Собираясь нанести на лицо тончайшую пудру из молотого риса, Джейн застыла с поднятой рукой. Вскружить голову? Неужели она и вправду прихорашивается, чтобы завлечь мистера Этана Деймонта?
   Да нет же, это нелепица! Зачем ей наряжаться и прихорашиваться ради какого-то игрока и дамского угодника?
   Но если не для него, то для кого?
   Не сумев ответить себе на этот вопрос, Джейн вдруг повытаскивала из замысловатой прически все заколки, от чего Серена уставилась на нее в немом ужасе. Джейн тем временем расчесала шелковистую светлую с рыжим оттенком массу и, свернув волосы в простой узел, закрепила на затылке.
   Оставив без внимания бледно-лавандовый наряд из шелка и кружев, разложенный на постели, она прямиком направилась к шкафу, откуда извлекла самое скромное из своих платьев: сшитое из шелка цвета зелени, оно, конечно же, было очень красивым и неотразимо элегантным, но наименее кокетливым из всего ее гардероба.
   Одетая как для заштатного семейного ужина, Джейн вышла, оставив Серену наряжаться.
   Гости мужского пола уже собирались в курительной комнате внизу, так что Джейн прошла в сад, чтобы подышать свежим воздухом и прояснить по возможности свои мысли. Если мистер Деймонт появится сегодняшним вечером, у нее будет не так много времени, чтобы определить, можно ли ему доверять. Он сможет в любой момент произнести слова, которые навсегда лишат ее возможности исполнить долг перед Матушкой. Если она предстанет в роли распутной шкодницы, ее, несомненно, незамедлительно отправят домой.
   В голове Джейн тотчас промелькнула мысль, что тогда никто не будет принуждать ее танцевать с неуклюжими молодыми людьми, но ведь не это было главным. Матушка возлагала на нее определенные надежды, и Джейн не могла ее подвести.
   «Никогда не стремись к чрезмерной откровенности. Тонкость поможет там, где прямота подкачает».
   К сожалению, прошлым вечером Джейн не отличалась утонченностью – ни до спасения, ни после, так что у мистера Деймонта имелись все основания считать ее грубой и несдержанной.
   Разгладив складки юбки, Джейн пошла прогуляться по садовой дорожке, но не по той, которая проходила под вязом.
 
   Этан обнаружил, что во второй раз за последние двадцать четыре часа удирает из дома лорда Мейвелла. В курительной комнате было тесно от молодых, неоперившихся бездельников, пришедших отдать должное одной из юных дам, достигших брачного возраста. Этана, судя по всему, пригласили составить его светлости компанию за карточным столом, в то время как остальные молодые люди могли преследовать свои матримониальные цели.
   «Хотя они и приглашают тебя на ужин, но явно не видят в тебе жениха для своих дочерей».
   Разумеется, подобный расклад его ничуть не удивлял. В обществе так складывалось с незапамятных времен; так почему должно что-то измениться?
   Этан закрыл глаза и, вдохнув полной грудью прохладный вечерний воздух, помял в пальцах сигару, но зажигать не стал. Он курил не столько для собственного удовольствия, сколько для отвлечения внимания своей жертвы, и подобных уловок имел в запасе множество.
   Однако здесь устраивать представление было не для кого. Никто, кроме статуй и живой изгороди, не видел, как он шел по саду, устало опустив взгляд. Как же ему надоело продолжать игру, казаться очаровательным, франтоватым и... бесполезным!
   «Тогда вступай в «Клуб лжецов», – сказал ему внутренний голос. – Стань полезным».
   Этан фыркнул в ответ на шевеление совести, если, конечно, это действительно совесть проклюнулась, а не первый признак начинающегося безумия, и вслух заметил:
   – Что за польза от человека, которому нельзя доверять?
   Вслед за его словами в саду послышался какой-то неясный шорох, и его взгляд выхватил из наступающей темноты очертания чего-то неопределенного.
   То, что он поначалу принял за куст, оказалось на деле женщиной в зеленом платье. Она стояла на более темном фоне изумрудной листвы, ее бледное лицо смутно светилось, как мраморный лик статуи, затерявшейся среди других фигур, столь неуместных в этом городском лесу.
   Не спуская с женщины глаз, Этан медленно двинулся по направлению к ней. Ему не хотелось бы потерять ее из виду, хотя он не понимал, почему это было для него столь важно. Ьна, однако, не делала попытки удалиться. По мере приближения к ней ему пришлось отказаться от мысли, что она хотела остаться незамеченной, и он обходительно поклонился:
   – Добрый вечер, мадам. Этан Деймонт к вашим услугам.
   Она присела в реверансе с должной долей вежливости, но не заговорила, и как Этан ни вглядывался в нее, он при всем желании не мог ее узнать.

Глава 6

   Мир вокруг них вдруг затих. Даже ночные мошки и те умолкли, не нарушая тишины трепетом тонких крылышек. Заглох раскат мужского смеха, и Джейн услышала стук собственного сердца.
   Как глупо. К счастью, она не чувствовала страха. И усилием воли попыталась успокоить неистовое биение сердца. Мистер Деймонт стоял перед ней, видимо, ожидая, когда она заговорит, слегка склонив голову набок. Как ни странно, он смотрел на нее без малейших признаков удивления.
   Неужели он ее не узнал? Но возможно ли это? Правда, тогда лицо Джейн закрывали рассыпавшиеся волосы, и вряд ли ее можно было разглядеть в тусклом свете, исходившем из окон дома.
   Едва Джейн это осознала, как желание вступать в разговор у нее тут же пропало. Он слышал ее голос, а ей неоднократно говорили, что голос у нее особенный. Лучше ей хранить некоторое время молчание. К тому же будет интересно посмотреть, как поведет себя этот человек в создавшейся ситуации. Сказать по правде, Джейн не спешила осуждать его за поведение прошлой ночью, ибо сама вела себя довольно грубо.
   Сегодня им выпала возможность начать все сначала. Что он скажет? Как поведет себя по отношению к ней? Он представился, отдав дань вежливости, но это обстоятельство она не считала таким уж важным. В конце концов, что еще оставалось ему делать, обнаружив ночью в саду одинокую женщину? Сделать вид, что не заметил ее?
   К ее удивлению, молодой человек вдруг улыбнулся и предложил ей руку.
   – В саду роса, вы промочите туфельки. Может, пройдем на террасу?
   Смущенная его непринужденным тоном, Джейн положила легкую ладонь ему на руку, после чего они повернули к дому и пересекли лужайку с такой степенностью, словно в разгар дня прогуливались по Гайд-парку. Приподняв подол платья, чтобы преодолеть три ступеньки, ведущие на крыльцо, Джейн обнаружила, что платье и туфли и впрямь промокли от росы.
   Усадив ее на каменную скамью, спутник Джейн поставил на каменный край одну ногу и облокотился на колено.
   – Простите мне мою дерзость, но мы знакомы? – Джейн покачала головой. Она не солгала: официально их никто друг другу не представлял.
   – Боюсь, что в таком случае я веду себя чересчур развязно, – произнес Деймонт с удрученной улыбкой.
   Господи, он к тому же еще и хорош собой! Джейн снова пришлось усмирять свой участившийся пульс. Она здесьлишь для того, чтобы выяснить, выдаст ли он миру происшедшую с ней неловкость.
   – Вы гостья на этом вечере?
   Джейн вновь покачала головой. Она являлась одной из хозяек, но не могла объяснить это на пальцах.
   Однако мистер Деймонт истолковал ее жест в совершенно ином свете и сразу расслабился.
   – Ага, значит, вы одна из толпы, как и я. Готов поспорить, что вы компаньонка местной оравы дочек.
   У Джейн дрогнули губы. Он с удивительной меткостью подметил ее роль в этом доме. Боже, а она никогда и не задумывалась на эту тему. С другой стороны, зачем тогда понадобилось ее дяде привозить в дом еще одну девушку на выданье, когда у него своих было предостаточно?
   Однако она была единственной, кто имел шанс выйти замуж, разве нет? В отличие от своих двоюродных сестер она обладала хорошим приданым. И тут Джейн с горечью поняла, какую роль была призвана играть в этой семье... Она служит приманкой! Привлекает мужчин, достойных женихов, чтобы ее кузины могли получить шанс накинуть хомут на зазевавшуюся жертву.
   Приняв ее молчание за согласие, мистер Деймонт покровительственно улыбнулся:
   – Они милые девочки в своем роде, но все же я рад, что не вхожу в список. – Он снова блеснул широкой улыбкой. – Без титулов и званий, как ломовая лошадь. Это я о себе.
   Джейн застыла, околдованная внезапной теплотой его глаз. Он смотрел на нее так, как если бы она была простой девушкой, а не «миледи» или «невестой с приданым».
   Если ей не изменяет память, до сих пор никто не смотрел на нее так.
   Она робко улыбнулась в ответ искренней улыбкой без тени светской чопорности, и его глаза потеплели еще больше.
   – Вы тоже, да?
   Ее взгляд остановился на его безукоризненном галстуке, завязанном по последней моде. В складках галстука поблескивала рубиновая булавка.
   Деймонт проследил за ее взглядом, и его лицо исказила гримаса.
   – Защитная окраска, – пояснил он и кивнул на ее строгое платье из шелка. – Как и у вас. Если оденешься в лохмотья, то будешь привлекать внимание. Приходится тратить половину жалованья, чтобы выглядеть соответствующе.
   Джейн опустила взгляд и поправила юбки. Неужели она действительно похожа в этом платье на гувернантку?
   Ее вдруг охватило необузданное желание одеться во что-нибудь яркое и вызывающее, чтобы у мистера Деймонта глаза на лоб вылезли... Не то чтобы она хотела угодить его вкусу, вовсе нет. И все же... У модистки она видела шикарный шелк цвета сапфира.
   Этан вопросительно смотрел на свою молчаливую собеседницу. Она до сих пор не проронила ни слова в ответ, только улыбалась своей раскованной, удивительно заразительной улыбкой. Какое странное, робкое существо.
   Это до определенной степени объясняло, почему она затаилась в саду. Подобное уклонение от обязанностей делало ее бунтаркой, а Этан весьма ценил проявления бунтарского духа.
   Он чуть нагнулся к ней.
   – Оставайтесь здесь, я скоро вернусь. – Подмигнув, он быстро исчез в недрах дома. Всего один миг ушел у него на то, чтобы появиться с двумя бокалами и бутылкой вина, оставленной в буфетноидля дворецкого.
   Когда Этан вернулся на террасу, его новая подруга стояла на краю лужайки, словно собиралась скрыться в кустарнике. Сунув вино под мышку, он подошел к ней и протянул руку.
   – Вы не можете теперь меня бросить, – сказал он с улыбкой. – Если вы уйдете, мне тоже придется возвратиться в дом, что для меня хуже смерти.
   Она издала тихий смешок, скорее похожий на радостный возглас. Тем не менее он воспринял ее реакцию как поощрение. Взяв девушку за руку, он подвел ее к скамье.
   – Вы и я, – начал Этан, – нас только двое во всем свете в этот момент.
   Она посмотрела на него с сомнением, словно сочла спятившим.
   – О, я знаю, – с энтузиазмом продолжал он. – Вы думаете, что я сумасшедший, но взгляните на ситуацию с другой точки зрения. Если мы одни на Земле, значит, нас никто не осудит, никто не очернит. Мы никому ничем не обязаны, никому ничего не должны. Мне нужен час свободы вдвоем, разве это не заманчивая идея?
   Она отвела взгляд в сторону и прикусила губу, чем привлекла внимание Этана к своим губам. Он отметил про себя, что у нее прелестной формы рот с чудным изгибом верхней губы, чувственной полнотой нижней, и это подхлестнуло его интерес.
   Не будучи джентльменом, Этан никогда не упускал возможности похитить поцелуй у хорошенькой девушки. Никогда...
   Мятежная гувернантка, стоя с бокалом в руке, вновь устремила на него полный вызова взгляд. Этан расплылся в широкой улыбке:
   – Вот так-то лучше. – Он налил вино в бокалы. – А теперь выпейте, только очень медленно...
   Девушка поднесла бокал к губам, но Этан остановил ее, положив ладонь на ее руку.
   – Нам некуда торопиться, – произнес он тихо. – Наслаждайтесь моментом. Пейте вино без спешки и представьте, что нет завтра, как нет вчера, и нет ожиданий...
   Глаза девушки вдруг подозрительно заблестели, и Этан запнулся. Он не хотел ее расстраивать... Но может, не его слова послужили причиной, спровоцировавшей слезы?
   Поставив стакан на скамейку, Этан взял в ладони ее руки с бокалом.
   – Не огорчайтесь так, – прошептал он. – Я знаю, как трудно пробить себе дорогу в чужом окружении – ходить по их залам, жить в их комнатах. А вам, неприкаянной, не слуге и не ровне, должно быть вдвойне труднее...
   Джейн не могла больше переносить ласкового участия его тона, теплоты его рук. К ее полной растерянности, из уголка глаза сорвалась и бесконтрольно скатилась по щеке одинокая горючая слеза. Почему? Ведь подобный груз ее не обременял. Она леди Джейн Пеннинггон, и ее ничто не заботит.
   Все же до нынешнего момента она не понимала, как одинока на самом деле. Неприкаянная – вот точное слово для определения ее самочувствия. Мало кого из женщин своего круга она считала ровней по положению или способностям. Ее мать смотрела на дочь такими глазами, словно не совсем понимала, откуда она взялась у нее такая. К ней обращались, когда возникали какие-либо трудности, но никто никогда не задавался вопросом, нет ли трудностей у нее.
   Мужчины не знали, как к ней относиться. Её самодостаточность как будто отпугивала их. Лишенная беспомощной женственности, Джейн если и привлекала людей, то только своим богатством, которое, как ни печально, сыграло с ней злую шутку.
   Мистер Деймонт проникся к ней расположением... Но мистер Деймонт не знал ее.
   Когда она позволила своей руке расслабиться в его теплых ладонях, он забрал у нее бокал и поставил рядом со своим. Его глаза светились участием к судьбе скромной гувернантки. Если она заговорит, выдаст себя, то он...
   Что он сделает? Джейн находила его совершенно непредсказуемым. Этот человек был то очаровательным, то ядовитым, то добрым, то циничным. Но совершенно определенно любви к аристократам он не питал и, следовательно, узнав, кто она, вряд ли продолжит относиться к ней с симпатией, вряд ли будет с ней беседовать, не говоря уже о том, чтобы держать в своих больших теплых ладонях ее руку.
   Правда состояла в том, что она не имела права на это утешение. Она его не заслужила и не хотела.
   Джейн попыталась высвободить руку, но Деймонт крепче сжал ее пальцы.
   – Тсс, – успокоил он. – Не сердитесь. Одна слеза не нальет океан. – Он провел рукой по ее щеке, осушая непритязательной лаской оставленную слезой влажную дорожку.
   Джейн опешила. Интересно, кто-нибудь прикасался к ней так?
   Взмахнув ладонью, Деймонт раскрыл пальцы.
   – Видите? Ничего не было. Никто не узнает. К тому же мы сегодня совсем одни, если вы не забыли.
   Джейн медленно кивнула, поддаваясь невольному очарованию сказанного. В таком случае ей не придется задаваться вопросом: «Что леди Джейн Пеннингтон думает о себе, сидя в темноте с игроком без титулов и званий, попивая его вино и держа его за руку?»
   Внезапно дверь в дом отворилась, и волшебство момента вмиг исчезло.
   – А, леди Джейн, вот вы где, – укоризненно произнес появившийся на пороге лакей. – Ее светлость повсюду вас ищет.
   Джейн похолодела и метнула испуганный взгляд на мистера Деймонта, который, уронив ее руку, смотрел на нее так, словно она внезапно превратилась в свеклу.