– Вас обоих я знаю, как братьев Колтер. Кто есть кто?
Лен и Исо представились. Хостеттер подсел к столу и занялся трубкой. Шермэн повернулся к Исо:
– Итак, ты прибыл сюда с… м-м… будущей матерью.
Исо принялся было объяснять, но Шермэн остановил его:
– Я знаю обо всем. Единственное, что тебе нужно сделать, – это привести ее завтра сюда ровно в десять. Вас будет ждать священник. Об этом никто не должен знать. Ясно?
– Да, сэр.
Шермэн не был неприятным человеком, просто он всю жизнь привык отдавать приказы и привык, чтобы они исполнялись.
Затем он обратился к Лену:
– Объясни, что привело тебя сюда.
Лен опустил голову, не говоря ни слова.
– Отвечай, – подбадривал его Хостеттер, – расскажи ему все.
– Смогу ли я? Ладно, попробую. Мы надеялись встретить здесь других людей, с которыми можно говорить обо всем. Мы хотели посмотреть на машины и… многое другое.
Шермэн улыбнулся, и на мгновение холод в его глазах исчез, он уже не был боссом, отдающим приказы, а пожилым, уставшим от жизни человеком, похожим на Хостеттера, на отца. Внезапно Лен подумал, что он не совсем чужой среди них.
– Ты думал, – сказал Шермэн, – что попадешь в большой город, один из тех, которые существовали до Разрушения?
– Да, – ответил Лен. Он уже не злился, а испытывал только легкое сожаление.
– Но все, что у нас есть, – лишь часть твоих мечтаний.
– Остальное мы пытаемся найти, – добавил Эрдманн. – Мне рассказать подробнее, Гарри?
– Не сейчас, – отозвался Шермэн. Когда он повернулся к Исо и Лену, в его глазах был обычный холодный блеск. – Вы должны поблагодарить Хостеттера.
– Это лишнее, – вмешался тот, – причина и без того была достаточно веской.
– Что ж, ладно. Но знайте: если бы не Хостеттер, вы погибли бы от руки сумасшедших фанатиков в том городе, как его?
– Рефьюдж, – напомнил Лен, – да, мы понимаем это.
– Я лишь констатирую факты. Мы сделали вам одолжение, и вы не сможете понять, как велико это одолжение, до тех пор, пока не поймете суть всего, что происходит здесь. Единственное, что от вас требуется, – это выполнять, что вам говорят, и не задавать слишком много вопросов.
Он замолчал. Эрдманн покашливал, а Гутиэррез пробормотал:
– А может, повести их в забой, Гарри? Там чисто и сухо.
– Ты что, пьян, Джулио?
– Пока нет. А хотелось бы.
Шермэн хмыкнул.
– Итак, вот что я хочу вам сказать. Вы обязаны не покидать Фол Крик. Даже не пытайтесь нарушить этот приказ. У нас слишком много поставлено на карту, гораздо больше, чем вы можете себе представить, и мы не имеем права рисковать этим, – он коротко закончил свою речь: – В противном случае вас убьют.
Часть 20
Часть 21
Лен и Исо представились. Хостеттер подсел к столу и занялся трубкой. Шермэн повернулся к Исо:
– Итак, ты прибыл сюда с… м-м… будущей матерью.
Исо принялся было объяснять, но Шермэн остановил его:
– Я знаю обо всем. Единственное, что тебе нужно сделать, – это привести ее завтра сюда ровно в десять. Вас будет ждать священник. Об этом никто не должен знать. Ясно?
– Да, сэр.
Шермэн не был неприятным человеком, просто он всю жизнь привык отдавать приказы и привык, чтобы они исполнялись.
Затем он обратился к Лену:
– Объясни, что привело тебя сюда.
Лен опустил голову, не говоря ни слова.
– Отвечай, – подбадривал его Хостеттер, – расскажи ему все.
– Смогу ли я? Ладно, попробую. Мы надеялись встретить здесь других людей, с которыми можно говорить обо всем. Мы хотели посмотреть на машины и… многое другое.
Шермэн улыбнулся, и на мгновение холод в его глазах исчез, он уже не был боссом, отдающим приказы, а пожилым, уставшим от жизни человеком, похожим на Хостеттера, на отца. Внезапно Лен подумал, что он не совсем чужой среди них.
– Ты думал, – сказал Шермэн, – что попадешь в большой город, один из тех, которые существовали до Разрушения?
– Да, – ответил Лен. Он уже не злился, а испытывал только легкое сожаление.
– Но все, что у нас есть, – лишь часть твоих мечтаний.
– Остальное мы пытаемся найти, – добавил Эрдманн. – Мне рассказать подробнее, Гарри?
– Не сейчас, – отозвался Шермэн. Когда он повернулся к Исо и Лену, в его глазах был обычный холодный блеск. – Вы должны поблагодарить Хостеттера.
– Это лишнее, – вмешался тот, – причина и без того была достаточно веской.
– Что ж, ладно. Но знайте: если бы не Хостеттер, вы погибли бы от руки сумасшедших фанатиков в том городе, как его?
– Рефьюдж, – напомнил Лен, – да, мы понимаем это.
– Я лишь констатирую факты. Мы сделали вам одолжение, и вы не сможете понять, как велико это одолжение, до тех пор, пока не поймете суть всего, что происходит здесь. Единственное, что от вас требуется, – это выполнять, что вам говорят, и не задавать слишком много вопросов.
Он замолчал. Эрдманн покашливал, а Гутиэррез пробормотал:
– А может, повести их в забой, Гарри? Там чисто и сухо.
– Ты что, пьян, Джулио?
– Пока нет. А хотелось бы.
Шермэн хмыкнул.
– Итак, вот что я хочу вам сказать. Вы обязаны не покидать Фол Крик. Даже не пытайтесь нарушить этот приказ. У нас слишком много поставлено на карту, гораздо больше, чем вы можете себе представить, и мы не имеем права рисковать этим, – он коротко закончил свою речь: – В противном случае вас убьют.
Часть 20
Воцарилось молчание. Затем Исо произнес:
– Мы оставили все ради Барторстауна. Разве это не может служить нам гарантией?
– Люди нередко изменяют мнения. Я обязан предупредить вас.
Исо положил руки на стол:
– Могу я задать вопрос?
– Пожалуйста.
– Что за чертовщина этот Барторстаун?
Шермэн, нахмурившись, подался вперед:
– Ты что-то знаешь, Колтер? Я никогда не стану разговаривать с вами об этом – ни сейчас, ни позже – до тех пор, пока не удостоверюсь, что вам можно доверять. Поймите: вы – самая большая для нас проблема. Обычно при встрече с чужеземцами мы становимся немыми и осторожными, хотя, в общем, в этом нет особой необходимости. Чужие здесь не задерживаются надолго. А вы собираетесь остаться здесь навсегда. Так знайте: вся наша жизнь – нравы, обычаи, климат, в конце концов, в корне отличаются от вашего, – он с интересом взглянул на Лена, – и не стоит краснеть, молодой человек. Я знаю, что вы говорите правду и искренни с нами. Знаю, что вам пришлось пережить ради этой мечты. Но ведь завтра наступит новый день. И неизвестно, что он вам принесет.
– Мне все же кажется, что вы полностью обезопасили себя, – сказал Лен. – Во всяком случае, до тех пор, пока у вас есть пули.
– О, да. Мы решили рискнуть и рассказать вам все о Барторстауне. У нас просто нет другого выхода. Но это произойдет не раньше завтрашнего вечера, – Шермэн медленно поднялся и неожиданно протянул Лену руку, – не суди меня строго и наберись терпения.
Лен пожал протянутую руку и улыбнулся.
– Увидимся Гарри, – сказал Хостеттер. Затем они вышли на улицу, окунувшись в холодный, бодрящий ночной воздух, пропитанный незнакомыми запахами. Они шли по освещенному фонарями городу, в каждом окне горел свет, слышался смех и оживленные разговоры.
– Когда мужчины возвращаются, это всегда праздник, – пояснил Хостеттер.
Они вошли в опрятный бревенчатый домик, принадлежавший Вепплоу, его сыну и невестке. Тут жила Джоан. Все присутствующие принялись здороваться с Хостеттером, передавали из рук в руки большой кувшин. Джоан весь вечер не сводила глаз с Лена и почти не разговаривала. Ближе к ночи пришел Гутиэррез. Он был мертвецки пьян и так пристально смотрел на Лена, что тот не выдержал и спросил, что ему нужно.
– Я просто хотел получше разглядеть человека, который так рвался сюда, – он вздохнул и вышел во двор.
Вскоре к Лену подошел Хостеттер и похлопал его по плечу:
– Пойдем, Ленни. Ты ведь не хочешь провести эту ночь на полу?
Казалось, Хостеттер пребывал в отличном расположении духа. Лен последовал за ним. Они шли по полусонным безлюдным улочкам Фол Крика, и Лен рассказал Хостеттеру о Гутиэррезе.
– Бедняга Джулио, – вздохнул тот, – последнее время он немного не в себе.
– А что с ним случилось?
– Три года он работал на Барторстаун и в конце концов выяснил, что ничего хорошего в этом нет. Прости, но я не могу всего рассказать тебе, Лен. Пока не могу.
– О чем рассказать?
– Нам придется спать на полу, в лачуге холостяка, и это не так уж плохо. Главное – хорошая компания.
Лачуга холостяка оказалась огромным двухэтажным особняком, похожим на другие дома Фол Крика, но с достроенными позднее крыльями. Комната Хостеттера располагалась в самом конце одного из этих крыльев. Под окнами росли сосны, наполняя комнату смолистым ароматом. Одеялами их снабдил Вепплоу. Хостеттер расстелил свое одеяло на кровати, уселся и принялся снимать сапоги.
– И что же, она понравилась тебе? – вдруг спросил он.
– Кто? – с деланным равнодушием спросил Лен, хотя прекрасно знал, о ком пойдет речь.
– Джоан Вепплоу.
– Трудно сказать. Я ее почти не знаю.
– Тем не менее, ты весь вечер не сводил с нее глаз, – Хостеттер рассмеялся.
– Я думаю о гораздо, более серьезных вещах, чем какая-то девчонка, – и Лен завернулся в одеяло.
Хостеттер задул свечу и через несколько минут захрапел, а Лен долго еще ворочался без сна. Все было необычным, все волновало его – запах хвои, ночные шорохи за окном. Он чувствовал себя ужасно, настолько ужасно, что разозлился на весь мир и изо всей силы ударил в стену пяткой. Эта выходка была настолько ребяческой, что неожиданно для себя Лен рассмеялся и вдруг вспомнил о Джоан Вепплоу.
Когда он открыл глаза, было утро, и Хостеттер уже успел куда-то сходить.
– Дать тебе чистую рубашку? – спросил он.
– Не отказался бы.
– Тогда одевайся, и побыстрее. Исо хочет, чтобы ты присутствовал.
Лен что-то пробормотал, скорчив недовольную гримасу, однако побрился, умылся, одел принесенную Хостеттером рубашку и направился вместе с ним к дому Шермэна.
Венчание прошло очень быстро. Эмити была в чужом платье, но выглядела опрятно и подтянуто, лицо Исо ничего не выражало. Молодой невысокий священник непрерывно покачивался, и это раздражало Лена. Шермэн, его жена и Хостеттер стояли в стороне. Когда все закончилось, Мэри Шермэн обняла Эмити, а Лен неловко пожал руку Исо. Он собрался было уходить, но его остановил Шермэн:
– Я бы хотел, чтобы вы ненадолго остались здесь, – он открыл дверь в гостиную, и Лен увидел семерых незнакомцев, сидящих за столом.
– Не беспокойтесь ни о чем, – сказал Шермэн и подтолкнул их в гостиную. – Садитесь. Я хочу, чтобы вы поговорили с этими людьми.
Они сели в ряд, тесно прижавшись друг к другу. Рядом расположился Шермэн. На столе лежали бумаги, ручки и еще много каких-то непонятных предметов. Шермэн представил всех присутствующих, но Лен тут же забыл их имена. Эрдманн и Гутиэррез тоже находились здесь. Немолодые мужчины пристально оглядывали Исо и Лена и были безукоризненно вежливы с Эмити.
– Не подумайте только, что это допрос, – сказал Шермэн, – мы просто хотим выяснить до конца, как вы узнали о Барторстауне, почему так стремились сюда, одним словом, с чего все началось. Может быть, сначала ты что-нибудь скажешь, Эд?
– Да. Я думаю, все началось в ту ночь, когда Исо украл радио.
Шермэн вопросительно посмотрел на Исо, и тот смутился:
– Мне казалось, я не совершил ничего дурного. Ведь я был еще ребенком. А они убили этого человека, потому что он пришел из Барторстауна.
– Продолжай, – все заинтересованно притихли.
Исо продолжил, вскоре присоединился Лен, они рассказывали о проповеди, о том, как забросали камнями Соумса, об истории с радио. Иногда в разговор вступал Хостеттер, а Шермэн или кто-либо из присутствующих задавали вопросы. Когда они дошли до Рефьюджа, пару слов вставила Эмити и описала все довольно подробно.
Наконец они закончили свой рассказ. Шермэн поднялся, подошел к двери в дальнем углу комнаты и открыл ее. Комната была заставлена какой-то непонятной аппаратурой, в самом центре ее сидел человек со странной штуковиной на голове. Когда он снял ее, Шермэн спросил:
– Ну как, все в порядке?
– Все отлично! – ответил тот. Шермэн закрыл дверь и повернулся лицом к присутствующим: – Теперь я могу вам сказать, что ваш рассказ слышали все жители Фол Крика и Барторстауна. – Он поднял странный предмет со стола: – Вот это – микрофоны. Каждое произносимое вами слово записывалось. Мне хотелось, чтобы этот рассказ слышали из ваших уст, и лучшего способа я не знал, и поэтому привел вас сюда.
– О, Боже, – вырвалось у Эмити, но она поспешно прикрыла ладошкой рот.
Шермэн обвел присутствующих взглядом:
– Занимательная история, не правда ли?
– Они так молоды, – сказал Гутиэррез. Он выглядел совсем больным, голос его был слабым, но не утратил обычной резкости, – и, я думаю, заслужили наше доверие.
– Вам обоим нужен отдых, – мягко обратился Шермэн к Гутиэррезу и Эрдманну, – вы можете сделать нам одолжение? Идите и отдыхайте.
– Ну, нет, – сказал Гутиэррез, – я хочу увидеть, как засияют эти юные лица при виде сказочного города.
– Так вы для этого позвали нас сюда? – спросил Лен, глядя на микрофоны.
– Отчасти, – был ответ. – Большинство жителей Фол Крика никогда не имели контакта с внешним миром, и ваш рассказ напомнит им о том, что жизнь продолжается, о том, что нам необходимо работать дальше, несмотря ни на что. Вы дали им понять, что даже восемьдесят лет строжайших запретов не могут приостановить жажду знаний.
– Откровенно говоря, Гарри, твои слова вносят в наше решение некоторую сентиментальность, – сказал Гутиэррез.
– Возможно, – Шермэн задумчиво посмотрел на них. – Вы первые чужеземцы, которые появились здесь. И мы не отпустим вас. Мы не хотим, чтобы нас силой заставили прекратить работу, которую мы ведем здесь. Нужно время для того, чтобы полностью доверять вам. А пока мы будем следить за каждым вашим шагом до тех пор, пока вы не станете гражданами Барторстауна в полном смысле этого слова. Вам необходимо забыть все, чему учили в Пайперс Ране. – Он взял Эмити за руку: – Спасибо, миссис Колтер, вы очень нам помогли. А теперь, почему бы вам не позавтракать с моей женой? Она во многом может оказаться полезной вам.
И он подвел Эмити к Мэри Шермэн, стоящей в дверях. Затем вернулся к Лену и Исо.
– Ну что, – сказал он, – пойдем?
– В Барторстаун? – дрожащим голосом спросил Лен.
– В Барторстаун, – твердо ответил Шермэн.
– Мы оставили все ради Барторстауна. Разве это не может служить нам гарантией?
– Люди нередко изменяют мнения. Я обязан предупредить вас.
Исо положил руки на стол:
– Могу я задать вопрос?
– Пожалуйста.
– Что за чертовщина этот Барторстаун?
Шермэн, нахмурившись, подался вперед:
– Ты что-то знаешь, Колтер? Я никогда не стану разговаривать с вами об этом – ни сейчас, ни позже – до тех пор, пока не удостоверюсь, что вам можно доверять. Поймите: вы – самая большая для нас проблема. Обычно при встрече с чужеземцами мы становимся немыми и осторожными, хотя, в общем, в этом нет особой необходимости. Чужие здесь не задерживаются надолго. А вы собираетесь остаться здесь навсегда. Так знайте: вся наша жизнь – нравы, обычаи, климат, в конце концов, в корне отличаются от вашего, – он с интересом взглянул на Лена, – и не стоит краснеть, молодой человек. Я знаю, что вы говорите правду и искренни с нами. Знаю, что вам пришлось пережить ради этой мечты. Но ведь завтра наступит новый день. И неизвестно, что он вам принесет.
– Мне все же кажется, что вы полностью обезопасили себя, – сказал Лен. – Во всяком случае, до тех пор, пока у вас есть пули.
– О, да. Мы решили рискнуть и рассказать вам все о Барторстауне. У нас просто нет другого выхода. Но это произойдет не раньше завтрашнего вечера, – Шермэн медленно поднялся и неожиданно протянул Лену руку, – не суди меня строго и наберись терпения.
Лен пожал протянутую руку и улыбнулся.
– Увидимся Гарри, – сказал Хостеттер. Затем они вышли на улицу, окунувшись в холодный, бодрящий ночной воздух, пропитанный незнакомыми запахами. Они шли по освещенному фонарями городу, в каждом окне горел свет, слышался смех и оживленные разговоры.
– Когда мужчины возвращаются, это всегда праздник, – пояснил Хостеттер.
Они вошли в опрятный бревенчатый домик, принадлежавший Вепплоу, его сыну и невестке. Тут жила Джоан. Все присутствующие принялись здороваться с Хостеттером, передавали из рук в руки большой кувшин. Джоан весь вечер не сводила глаз с Лена и почти не разговаривала. Ближе к ночи пришел Гутиэррез. Он был мертвецки пьян и так пристально смотрел на Лена, что тот не выдержал и спросил, что ему нужно.
– Я просто хотел получше разглядеть человека, который так рвался сюда, – он вздохнул и вышел во двор.
Вскоре к Лену подошел Хостеттер и похлопал его по плечу:
– Пойдем, Ленни. Ты ведь не хочешь провести эту ночь на полу?
Казалось, Хостеттер пребывал в отличном расположении духа. Лен последовал за ним. Они шли по полусонным безлюдным улочкам Фол Крика, и Лен рассказал Хостеттеру о Гутиэррезе.
– Бедняга Джулио, – вздохнул тот, – последнее время он немного не в себе.
– А что с ним случилось?
– Три года он работал на Барторстаун и в конце концов выяснил, что ничего хорошего в этом нет. Прости, но я не могу всего рассказать тебе, Лен. Пока не могу.
– О чем рассказать?
– Нам придется спать на полу, в лачуге холостяка, и это не так уж плохо. Главное – хорошая компания.
Лачуга холостяка оказалась огромным двухэтажным особняком, похожим на другие дома Фол Крика, но с достроенными позднее крыльями. Комната Хостеттера располагалась в самом конце одного из этих крыльев. Под окнами росли сосны, наполняя комнату смолистым ароматом. Одеялами их снабдил Вепплоу. Хостеттер расстелил свое одеяло на кровати, уселся и принялся снимать сапоги.
– И что же, она понравилась тебе? – вдруг спросил он.
– Кто? – с деланным равнодушием спросил Лен, хотя прекрасно знал, о ком пойдет речь.
– Джоан Вепплоу.
– Трудно сказать. Я ее почти не знаю.
– Тем не менее, ты весь вечер не сводил с нее глаз, – Хостеттер рассмеялся.
– Я думаю о гораздо, более серьезных вещах, чем какая-то девчонка, – и Лен завернулся в одеяло.
Хостеттер задул свечу и через несколько минут захрапел, а Лен долго еще ворочался без сна. Все было необычным, все волновало его – запах хвои, ночные шорохи за окном. Он чувствовал себя ужасно, настолько ужасно, что разозлился на весь мир и изо всей силы ударил в стену пяткой. Эта выходка была настолько ребяческой, что неожиданно для себя Лен рассмеялся и вдруг вспомнил о Джоан Вепплоу.
Когда он открыл глаза, было утро, и Хостеттер уже успел куда-то сходить.
– Дать тебе чистую рубашку? – спросил он.
– Не отказался бы.
– Тогда одевайся, и побыстрее. Исо хочет, чтобы ты присутствовал.
Лен что-то пробормотал, скорчив недовольную гримасу, однако побрился, умылся, одел принесенную Хостеттером рубашку и направился вместе с ним к дому Шермэна.
Венчание прошло очень быстро. Эмити была в чужом платье, но выглядела опрятно и подтянуто, лицо Исо ничего не выражало. Молодой невысокий священник непрерывно покачивался, и это раздражало Лена. Шермэн, его жена и Хостеттер стояли в стороне. Когда все закончилось, Мэри Шермэн обняла Эмити, а Лен неловко пожал руку Исо. Он собрался было уходить, но его остановил Шермэн:
– Я бы хотел, чтобы вы ненадолго остались здесь, – он открыл дверь в гостиную, и Лен увидел семерых незнакомцев, сидящих за столом.
– Не беспокойтесь ни о чем, – сказал Шермэн и подтолкнул их в гостиную. – Садитесь. Я хочу, чтобы вы поговорили с этими людьми.
Они сели в ряд, тесно прижавшись друг к другу. Рядом расположился Шермэн. На столе лежали бумаги, ручки и еще много каких-то непонятных предметов. Шермэн представил всех присутствующих, но Лен тут же забыл их имена. Эрдманн и Гутиэррез тоже находились здесь. Немолодые мужчины пристально оглядывали Исо и Лена и были безукоризненно вежливы с Эмити.
– Не подумайте только, что это допрос, – сказал Шермэн, – мы просто хотим выяснить до конца, как вы узнали о Барторстауне, почему так стремились сюда, одним словом, с чего все началось. Может быть, сначала ты что-нибудь скажешь, Эд?
– Да. Я думаю, все началось в ту ночь, когда Исо украл радио.
Шермэн вопросительно посмотрел на Исо, и тот смутился:
– Мне казалось, я не совершил ничего дурного. Ведь я был еще ребенком. А они убили этого человека, потому что он пришел из Барторстауна.
– Продолжай, – все заинтересованно притихли.
Исо продолжил, вскоре присоединился Лен, они рассказывали о проповеди, о том, как забросали камнями Соумса, об истории с радио. Иногда в разговор вступал Хостеттер, а Шермэн или кто-либо из присутствующих задавали вопросы. Когда они дошли до Рефьюджа, пару слов вставила Эмити и описала все довольно подробно.
Наконец они закончили свой рассказ. Шермэн поднялся, подошел к двери в дальнем углу комнаты и открыл ее. Комната была заставлена какой-то непонятной аппаратурой, в самом центре ее сидел человек со странной штуковиной на голове. Когда он снял ее, Шермэн спросил:
– Ну как, все в порядке?
– Все отлично! – ответил тот. Шермэн закрыл дверь и повернулся лицом к присутствующим: – Теперь я могу вам сказать, что ваш рассказ слышали все жители Фол Крика и Барторстауна. – Он поднял странный предмет со стола: – Вот это – микрофоны. Каждое произносимое вами слово записывалось. Мне хотелось, чтобы этот рассказ слышали из ваших уст, и лучшего способа я не знал, и поэтому привел вас сюда.
– О, Боже, – вырвалось у Эмити, но она поспешно прикрыла ладошкой рот.
Шермэн обвел присутствующих взглядом:
– Занимательная история, не правда ли?
– Они так молоды, – сказал Гутиэррез. Он выглядел совсем больным, голос его был слабым, но не утратил обычной резкости, – и, я думаю, заслужили наше доверие.
– Вам обоим нужен отдых, – мягко обратился Шермэн к Гутиэррезу и Эрдманну, – вы можете сделать нам одолжение? Идите и отдыхайте.
– Ну, нет, – сказал Гутиэррез, – я хочу увидеть, как засияют эти юные лица при виде сказочного города.
– Так вы для этого позвали нас сюда? – спросил Лен, глядя на микрофоны.
– Отчасти, – был ответ. – Большинство жителей Фол Крика никогда не имели контакта с внешним миром, и ваш рассказ напомнит им о том, что жизнь продолжается, о том, что нам необходимо работать дальше, несмотря ни на что. Вы дали им понять, что даже восемьдесят лет строжайших запретов не могут приостановить жажду знаний.
– Откровенно говоря, Гарри, твои слова вносят в наше решение некоторую сентиментальность, – сказал Гутиэррез.
– Возможно, – Шермэн задумчиво посмотрел на них. – Вы первые чужеземцы, которые появились здесь. И мы не отпустим вас. Мы не хотим, чтобы нас силой заставили прекратить работу, которую мы ведем здесь. Нужно время для того, чтобы полностью доверять вам. А пока мы будем следить за каждым вашим шагом до тех пор, пока вы не станете гражданами Барторстауна в полном смысле этого слова. Вам необходимо забыть все, чему учили в Пайперс Ране. – Он взял Эмити за руку: – Спасибо, миссис Колтер, вы очень нам помогли. А теперь, почему бы вам не позавтракать с моей женой? Она во многом может оказаться полезной вам.
И он подвел Эмити к Мэри Шермэн, стоящей в дверях. Затем вернулся к Лену и Исо.
– Ну что, – сказал он, – пойдем?
– В Барторстаун? – дрожащим голосом спросил Лен.
– В Барторстаун, – твердо ответил Шермэн.
Часть 21
Все оказалось просто, настолько просто, что Лен даже удивился, как ему раньше не пришло это в голову. Они поднимались вверх вслед за Шермэном мимо самой большой шахты. С ними были Гутиэррез, Эрдманн, Хостеттер и еще двое незнакомых людей. Нестерпимо жгло солнце, воздух был пропитан пылью, запахом хвои и животных. Лен украдкой взглянул на Исо – тот был бледен, суетился, глаза его беспокойно бегали, казалось, он не видит ничего впереди себя. Лен знал, что чувствует Исо. Вот сейчас они узнают правду, и мечте конец. Наверное, и Лен должен волноваться, переживать. Но он был совершенно спокоен. Все чувства, казалось, умерли в его душе.
Они поднимались вверх по горному склону, из-под ног скатывались камни. Палящее солнце было невыносимым, а они все поднимались и поднимались к большой пещере, черной дырой зиявшей в отвесной скале. Подойдя ближе, они увидели, что вход закрывают огромные деревянные ворота, почерневшие от непогоды, но все еще достаточно надежные. Надпись над ними гласила: «Подземный туннель. Опасно». Ворота были закрыты. Шермэн вытащил ключ, отпер тяжелый замок, и все вошли.
– Присматривайте за теми, кто здесь впервые, – сказал он.
Внутри туннеля, там, куда еще достигал слабый солнечный свет, виднелись беспорядочно сваленные валуны, стены оказались рыхлыми, казалось, они могут обрушиться в любую минуту. Повсюду виднелись распиленные бревна и опорные столбы. Да, ни один человек, пожалуй, не станет бродить бесцельно по этому туннелю. Шермэн сказал, что работы здесь давно прекращены, и никто никогда не догадывался почему.
Солнечный свет растворился в кромешной тьме туннеля, все свернули налево. Неожиданно вспыхнул свет – голубоватый и очень яркий. Лен никогда не видел ничего подобного, и в первый раз за последнее время знакомое волнение шевельнулось в нем. Он слышал, как Исо, задохнувшись от восторга, прошептал:
– Электричество!
Стены туннеля здесь были гладкими, ничем не укрепленными. Все быстро пошли вперед, и вскоре в конце туннеля Лен увидел дверь.
Они остановились. Лен до боли в глазах смотрел на свет, он слепил почти так же, как солнце.
– Все совсем не так, как рассказывала бабушка, – прошептал Исо.
– Тут встроены сканнеры. Нужно подождать секунду. Ну вот, а теперь пойдем.
Дверь отворилась – массивная железная дверь, и они вошли в Барторстаун.
За дверью продолжался туннель, под самым потолком ярко горели лампочки. Воздух странно пропитался запахом разогретого металла. Лен чувствовал металлический привкус во рту. Откуда-то издалека доносился тихий приглушенный звук. Нервы Лена были напряжены до предела, он даже вспотел.
– Неужели вся подземная часть выглядит так? – спросил Исо.
Шермэн кивнул.
– В то страшное время было прорыто много подземных туннелей – единственное безопасное место в период Разрушения.
Исо пристально всматривался в туннель. Казалось, ему не будет конца.
– Он очень большой?
На этот раз вмешался Гутиэррез:
– А что ты подразумеваешь под словом большой?.. С одной стороны, Барторстаун – самое грандиозное сооружение из всех, которые существуют здесь, с другой стороны – это всего лишь дыра в камнях, достаточно большая для того, чтобы похоронить в ней человека.
Несколькими футами ниже в темноте открылась дверь, из нее вышел парень, примерно одних лет с Исо. Он перекинулся двумя словами с Шермэном и остальными; а затем принялся откровенно разглядывать Колтеров.
– Привет, – сказал он, – я видел, как вы шли. Меня зовут Джонс.
И он протянул руку. Они по очереди пожали ее и подошли ближе к двери. Высеченная в камне пещерка была довольно большой, в ней лежало, висело и стояло множество непонятных вещей, проводочки, кнопочки, катушки. Исо пристально осмотрел все это, затем повернулся к Джонсу:
– Значит, это ты нажимаешь на кнопку?
Все непонимающе переглянулись, и вдруг Хостеттер рассмеялся:
– Об этом в шутку говорил Вепплоу. Нет, Исо, Джонс не имеет таких полномочий.
– Собственно говоря, – прибавил Шермэн, – мы еще ни разу не нажимали на эту кнопку, но держим ее в рабочем состоянии, на всякий случай. Подойдите сюда.
И они подошли, осторожно, нерешительно, ни до чего не дотрагиваясь. Джонс приступил к привычной работе, нажимая на кнопки. Шермэн указал Лену на квадратное стеклянное окно, и тот уставился в него, осознав лишь через несколько секунд, что это вовсе не окно, но, как ни странно, через него видно тропинку, по которой они подходили к воротам.
– Сканнеры передают изображение на этот экран, – сказал Шермэн и хотел было продолжить, но его перебил Исо. Он воскликнул с детскими нотками восторга:
– Телевизор!
– Да, кое-какие принципы используются и тут. А откуда вы знаете это слово?
– От бабушки. Она много говорила нам об этом.
– А, да, вы рассказывали, – он вновь повернулся лицом к экрану, – в этой комнате постоянно кто-нибудь дежурит. Никто не пройдет незамеченным через эти ворота.
– Даже ночью? – удивленно спросил Лен.
Шермэн серьезно и холодно посмотрел на него:
– А разве ваша бабушка ничего не рассказывала об электрических глазах?
– Ничего.
– С их помощью можно видеть в темноте. Покажи им, Джонс.
Парень достал предмет с маленькими стеклянными пупырышками, расположенными друг против друга в два ряда.
– Вот эти маленькие пупырышки и есть электрические глаза. Когда вы проходите между ними, то пересекаете невидимый луч, и эти лампочки загораются, и мы точно определяем ваше местонахождение.
Исо не сводил с Джонса восторженных глаз:
– А вы можете мне объяснить, как они действуют?
– Почему нет? Если, конечно, ты действительно хочешь это знать.
Исо улыбнулся. Они вышли и продолжили спуск по коридору, освещенному яркими огнями. Справа и слева были двери с номерами, затем коридор раздваивался. Лен на секунду задержался, раздумывая, в какой из туннелей пойти, но Шермэн уверенно повернул направо. Тут тоже было множество комнат, и еще больше – непонятных вещей. Лен даже не пытался расспрашивать о том, что это такое, он уже понял, что понадобятся годы для того, чтобы разобраться во всем.
Шермэн объяснил. Иногда подключался Гутиэррез, иногда Эрдманн, иногда один из двух сопровождающих. Хостеттер почти всю дорогу молчал.
По их словам, Барторстаун был предельно изолирован от внешнего мира. Сами строили его, сами прокладывали новые туннели, для этого имелись все необходимое оборудование и материалы. Шермэн показывал им комнаты, лаборатории, радиомагазин, комнаты, заполненные странными приборами – блестящими, сделанными из стекла и металла. Они слышали непонятные звуки, вдыхали незнакомые запахи, временами их окружала полная тишина, лишь легкий ветерок играл волосами.
Шермэн рассказывал о воздушных трубах, помпах и воздуходувках, вновь и вновь звучало слово «автоматика». Это слово было удивительным. Двери открывались автоматически, стоило к ним подойти, свет зажигался и выключался автоматически.
– Автоматика, – хмыкнул Хостеттер. – Теперь я понимаю, почему меноннайтцы выжили. Другие народы были настолько испорчены этой самой автоматикой, что с трудом завязывали шнурки вручную.
– Эд! Ты делаешь Барторстауну плохую рекламу.
– Ну, не знаю, не знаю. Днем раньше тебе казалось наоборот.
Лен посмотрел на Хостеттера. Он уже без труда научился определять его настроение и увидел, что Хостеттер чем-то явно обеспокоен. По спине Лена пробежал холодок, он отвернулся, продолжая рассматривать странные, непонятные предметы. Удивительные, захватывающие, они ничего не значили до тех пор, пока кто-нибудь не объяснял их назначение.
Лен поделился своими мыслями, и Шермэн кивнул:
– Мне хочется показать вам весь Барторстаун. В период Разрушения был приказ спасти его во что бы то ни стало.
Хостеттер начал было что-то говорить, но Шермэн перебил его.
– Следуй лучше моему примеру, Эд. – Он повел их в обход центрального коридора:
– Вместо подъемника мы используем простые ступени.
На протяжении всего спуска Лен пытался вспомнить, что такое подъемник, но тщетно. Когда все спустились вниз, Лен огляделся.
Отовсюду неслись непонятные Лену звуки, слившиеся в один общий шум и означавшие слово, которое он слышал раньше в дуновении ветра, раскатах грома и журчании воды: энергия. Каменный потолок здесь почти не был обработан, все пространство освещено ярким светом. Посредине высились два сооружения – подавляющих, грандиозных, колоссальных, и двое мужчин суетились вокруг.
Сердце Лена забилось сильнее. Он вдохнул полной грудью незнакомый новый запах.
– Это – трансформаторы, – объяснил Шермэн, – а вот этот кабель через изоляционные трубы передает энергию в Барторстаун. Это – генераторы, это – турбины, это – паровой двигатель.
Какое знакомое слово! Только этот мощный двигатель, несомненно, был больше тех, с которыми им приходилось иметь дело Но все же приятно встретить старого друга среди этих чужеродных гигантов. Один из рабочих, имя которого тут же вылетело у Лена из головы, терпеливо объяснял им различия в конструкции.
– Но я не вижу отверстия для топлива, – сказал Исо. – Ни огня, ни топлива, а откуда тогда берется тепло?
– Вот отсюда, – человек показал огромное сооружение, из которого поднимался пар, – это теплообменник.
Исо нахмурился, не сводя глаз с бетонированного сооружения:
– Но я не вижу…
– Конечно, все это надежно предохраняется, и температура там очень высокая.
– Высокая? В таком случае понятно, почему кипит вода. Но я не вижу… – он растерянно огляделся. – Я не могу понять, какой вид топлива вы используете.
Наступила гробовая тишина. Казалось, на этой площадке еще ни разу не было так тихо. Лен вдруг почувствовал, что стоит на пороге тернистого пути к познанию. Он прочел это и по глазам своих спутников, а вопрос Исо гулким эхом отозвался под сводами громадной комнаты.
– Дело в том, – просто ответил Шермэн, – что мы используем уран.
Лен вскрикнул, и крик его был поглощен огромным пространством, утонул в нем, превратившись в странный шепот:
– Уран! Но ведь…
Шермэн поднял руку и указал на бетонированное сооружение, встроенное в глухую каменную стену.
– Да, – сказал он, – этот щит из бетона предохраняет нас от реактора, который замурован позади него.
И вновь тишина. Бетонированная стена неясно вырисовывалась в тусклом освещении, словно врата ада, сердце Лена почти перестало биться, и кровь застыла в жилах.
Позади стены – реактор.
Позади стены – ночь, ад, ужас и смерть.
И в ушах Лена зазвучал голос, голос проповедника, стоящего на краю фургона на фоне фейерверка искр: «И разожгли они огонь тайный, секрет которого знаю лишь я, Бог Джехован, и сказал тогда Господь: „Да очистятся они от грехов своих!“»
– Этого не может быть! – голос Исо дрожал – Ничего подобного не осталось во всем мире.
«Да очистятся они, молвил Господь, и сгорели они в огне, который сами же создали, и рухнули гордые башни в свете врат Господень!»
– Вы лжете! Во всем мире это уничтожили во времена Разрушения.
– Нет, Исо, это правда, – усилием воли Лен заставил себя отвести взгляд от бетонной стены, – им удалось спасти его.
Исо что-то пробормотал и неожиданно сорвался с места. Хостеттер поймал его за руку, Шермэн схватил другую руку.
– Спокойно, Исо, – прикрикнул Хостеттер.
– Не могу! – вопил тот. – Огонь загорится внутри меня, моя кровь испарится, а кости разрушатся, и я умру.
– Не будь дураком, – остановил его Хостеттер. – Смотри, все мы стоим рядом с тобой, и никто не собирается умирать.
– Его страх вполне естественен, Эд, – сказал Шермэн, – ты ведь не хуже меня знаешь, чему их учили. Пусть сначала освоятся. Исо, послушай, ты думаешь, что реактор и бомба – одно и то же. Но все не так, пойми. Эта штука абсолютно безвредна. Более ста лет мы живем рядом с ней – и ничего, не взрывается, и как видишь, никто из нас пока не сгорел. Вот, погляди, – он отпустил Исо, подошел к стене и приложил к ней ладони. – Видишь? Тут нечего бояться.
Исо облизал сухие губы. Тяжело дыша, он повернулся к Хостеттеру:
– А теперь ты дотронься! – словно Хостеттер не такой же, как Шермэн.
Хостеттер пожал плечами. Он подошел ближе к щиту и тоже приложил к нему ладони.
– Что ж, – Исо дрожал, словно испуганная лошадь Лен сжал кулаки и перевел взгляд на Шермэна, который все еще не отходил от стены.
– Нет ничего удивительного в том, что вы убиваете людей, которых посвящаете в ваши тайны. Если бы кому-нибудь удалось выбраться отсюда и рассказать всем, что скрывается в этом подземелье, они разорвали бы вас на куски, и во всем мире не нашлось бы горы, которая могла бы укрыть вас, – произнес Лен.
– Да, – кивнул Шермэн, – ты прав.
Лен встретился глазами с Хостеттером.
– Ну почему, почему ты ничего не сказал нам, почему не предупредил, не отговорил идти сюда?
– Лен, Лен, – Хостеттер сокрушенно покачал головой. – Ты прекрасно знаешь, что я не хотел этого и при каждой возможности пытался предупредить тебя.
Шермэн и все остальные следили за происходящим. Гутиэррез – с сожалением, Эрдманн – смущенно, Исо казался большим напуганным ребенком. Лен смутно понимал: они предполагали такой поворот событий, они внимательно следили за его действиями, прислушивались к его словам. Отчаянье волной захлестнуло его, он закричал:
– Один из таких реакторов погубил весь мир! Почему вы не уничтожили этот?
Они поднимались вверх по горному склону, из-под ног скатывались камни. Палящее солнце было невыносимым, а они все поднимались и поднимались к большой пещере, черной дырой зиявшей в отвесной скале. Подойдя ближе, они увидели, что вход закрывают огромные деревянные ворота, почерневшие от непогоды, но все еще достаточно надежные. Надпись над ними гласила: «Подземный туннель. Опасно». Ворота были закрыты. Шермэн вытащил ключ, отпер тяжелый замок, и все вошли.
– Присматривайте за теми, кто здесь впервые, – сказал он.
Внутри туннеля, там, куда еще достигал слабый солнечный свет, виднелись беспорядочно сваленные валуны, стены оказались рыхлыми, казалось, они могут обрушиться в любую минуту. Повсюду виднелись распиленные бревна и опорные столбы. Да, ни один человек, пожалуй, не станет бродить бесцельно по этому туннелю. Шермэн сказал, что работы здесь давно прекращены, и никто никогда не догадывался почему.
Солнечный свет растворился в кромешной тьме туннеля, все свернули налево. Неожиданно вспыхнул свет – голубоватый и очень яркий. Лен никогда не видел ничего подобного, и в первый раз за последнее время знакомое волнение шевельнулось в нем. Он слышал, как Исо, задохнувшись от восторга, прошептал:
– Электричество!
Стены туннеля здесь были гладкими, ничем не укрепленными. Все быстро пошли вперед, и вскоре в конце туннеля Лен увидел дверь.
Они остановились. Лен до боли в глазах смотрел на свет, он слепил почти так же, как солнце.
– Все совсем не так, как рассказывала бабушка, – прошептал Исо.
– Тут встроены сканнеры. Нужно подождать секунду. Ну вот, а теперь пойдем.
Дверь отворилась – массивная железная дверь, и они вошли в Барторстаун.
За дверью продолжался туннель, под самым потолком ярко горели лампочки. Воздух странно пропитался запахом разогретого металла. Лен чувствовал металлический привкус во рту. Откуда-то издалека доносился тихий приглушенный звук. Нервы Лена были напряжены до предела, он даже вспотел.
– Неужели вся подземная часть выглядит так? – спросил Исо.
Шермэн кивнул.
– В то страшное время было прорыто много подземных туннелей – единственное безопасное место в период Разрушения.
Исо пристально всматривался в туннель. Казалось, ему не будет конца.
– Он очень большой?
На этот раз вмешался Гутиэррез:
– А что ты подразумеваешь под словом большой?.. С одной стороны, Барторстаун – самое грандиозное сооружение из всех, которые существуют здесь, с другой стороны – это всего лишь дыра в камнях, достаточно большая для того, чтобы похоронить в ней человека.
Несколькими футами ниже в темноте открылась дверь, из нее вышел парень, примерно одних лет с Исо. Он перекинулся двумя словами с Шермэном и остальными; а затем принялся откровенно разглядывать Колтеров.
– Привет, – сказал он, – я видел, как вы шли. Меня зовут Джонс.
И он протянул руку. Они по очереди пожали ее и подошли ближе к двери. Высеченная в камне пещерка была довольно большой, в ней лежало, висело и стояло множество непонятных вещей, проводочки, кнопочки, катушки. Исо пристально осмотрел все это, затем повернулся к Джонсу:
– Значит, это ты нажимаешь на кнопку?
Все непонимающе переглянулись, и вдруг Хостеттер рассмеялся:
– Об этом в шутку говорил Вепплоу. Нет, Исо, Джонс не имеет таких полномочий.
– Собственно говоря, – прибавил Шермэн, – мы еще ни разу не нажимали на эту кнопку, но держим ее в рабочем состоянии, на всякий случай. Подойдите сюда.
И они подошли, осторожно, нерешительно, ни до чего не дотрагиваясь. Джонс приступил к привычной работе, нажимая на кнопки. Шермэн указал Лену на квадратное стеклянное окно, и тот уставился в него, осознав лишь через несколько секунд, что это вовсе не окно, но, как ни странно, через него видно тропинку, по которой они подходили к воротам.
– Сканнеры передают изображение на этот экран, – сказал Шермэн и хотел было продолжить, но его перебил Исо. Он воскликнул с детскими нотками восторга:
– Телевизор!
– Да, кое-какие принципы используются и тут. А откуда вы знаете это слово?
– От бабушки. Она много говорила нам об этом.
– А, да, вы рассказывали, – он вновь повернулся лицом к экрану, – в этой комнате постоянно кто-нибудь дежурит. Никто не пройдет незамеченным через эти ворота.
– Даже ночью? – удивленно спросил Лен.
Шермэн серьезно и холодно посмотрел на него:
– А разве ваша бабушка ничего не рассказывала об электрических глазах?
– Ничего.
– С их помощью можно видеть в темноте. Покажи им, Джонс.
Парень достал предмет с маленькими стеклянными пупырышками, расположенными друг против друга в два ряда.
– Вот эти маленькие пупырышки и есть электрические глаза. Когда вы проходите между ними, то пересекаете невидимый луч, и эти лампочки загораются, и мы точно определяем ваше местонахождение.
Исо не сводил с Джонса восторженных глаз:
– А вы можете мне объяснить, как они действуют?
– Почему нет? Если, конечно, ты действительно хочешь это знать.
Исо улыбнулся. Они вышли и продолжили спуск по коридору, освещенному яркими огнями. Справа и слева были двери с номерами, затем коридор раздваивался. Лен на секунду задержался, раздумывая, в какой из туннелей пойти, но Шермэн уверенно повернул направо. Тут тоже было множество комнат, и еще больше – непонятных вещей. Лен даже не пытался расспрашивать о том, что это такое, он уже понял, что понадобятся годы для того, чтобы разобраться во всем.
Шермэн объяснил. Иногда подключался Гутиэррез, иногда Эрдманн, иногда один из двух сопровождающих. Хостеттер почти всю дорогу молчал.
По их словам, Барторстаун был предельно изолирован от внешнего мира. Сами строили его, сами прокладывали новые туннели, для этого имелись все необходимое оборудование и материалы. Шермэн показывал им комнаты, лаборатории, радиомагазин, комнаты, заполненные странными приборами – блестящими, сделанными из стекла и металла. Они слышали непонятные звуки, вдыхали незнакомые запахи, временами их окружала полная тишина, лишь легкий ветерок играл волосами.
Шермэн рассказывал о воздушных трубах, помпах и воздуходувках, вновь и вновь звучало слово «автоматика». Это слово было удивительным. Двери открывались автоматически, стоило к ним подойти, свет зажигался и выключался автоматически.
– Автоматика, – хмыкнул Хостеттер. – Теперь я понимаю, почему меноннайтцы выжили. Другие народы были настолько испорчены этой самой автоматикой, что с трудом завязывали шнурки вручную.
– Эд! Ты делаешь Барторстауну плохую рекламу.
– Ну, не знаю, не знаю. Днем раньше тебе казалось наоборот.
Лен посмотрел на Хостеттера. Он уже без труда научился определять его настроение и увидел, что Хостеттер чем-то явно обеспокоен. По спине Лена пробежал холодок, он отвернулся, продолжая рассматривать странные, непонятные предметы. Удивительные, захватывающие, они ничего не значили до тех пор, пока кто-нибудь не объяснял их назначение.
Лен поделился своими мыслями, и Шермэн кивнул:
– Мне хочется показать вам весь Барторстаун. В период Разрушения был приказ спасти его во что бы то ни стало.
Хостеттер начал было что-то говорить, но Шермэн перебил его.
– Следуй лучше моему примеру, Эд. – Он повел их в обход центрального коридора:
– Вместо подъемника мы используем простые ступени.
На протяжении всего спуска Лен пытался вспомнить, что такое подъемник, но тщетно. Когда все спустились вниз, Лен огляделся.
Отовсюду неслись непонятные Лену звуки, слившиеся в один общий шум и означавшие слово, которое он слышал раньше в дуновении ветра, раскатах грома и журчании воды: энергия. Каменный потолок здесь почти не был обработан, все пространство освещено ярким светом. Посредине высились два сооружения – подавляющих, грандиозных, колоссальных, и двое мужчин суетились вокруг.
Сердце Лена забилось сильнее. Он вдохнул полной грудью незнакомый новый запах.
– Это – трансформаторы, – объяснил Шермэн, – а вот этот кабель через изоляционные трубы передает энергию в Барторстаун. Это – генераторы, это – турбины, это – паровой двигатель.
Какое знакомое слово! Только этот мощный двигатель, несомненно, был больше тех, с которыми им приходилось иметь дело Но все же приятно встретить старого друга среди этих чужеродных гигантов. Один из рабочих, имя которого тут же вылетело у Лена из головы, терпеливо объяснял им различия в конструкции.
– Но я не вижу отверстия для топлива, – сказал Исо. – Ни огня, ни топлива, а откуда тогда берется тепло?
– Вот отсюда, – человек показал огромное сооружение, из которого поднимался пар, – это теплообменник.
Исо нахмурился, не сводя глаз с бетонированного сооружения:
– Но я не вижу…
– Конечно, все это надежно предохраняется, и температура там очень высокая.
– Высокая? В таком случае понятно, почему кипит вода. Но я не вижу… – он растерянно огляделся. – Я не могу понять, какой вид топлива вы используете.
Наступила гробовая тишина. Казалось, на этой площадке еще ни разу не было так тихо. Лен вдруг почувствовал, что стоит на пороге тернистого пути к познанию. Он прочел это и по глазам своих спутников, а вопрос Исо гулким эхом отозвался под сводами громадной комнаты.
– Дело в том, – просто ответил Шермэн, – что мы используем уран.
Лен вскрикнул, и крик его был поглощен огромным пространством, утонул в нем, превратившись в странный шепот:
– Уран! Но ведь…
Шермэн поднял руку и указал на бетонированное сооружение, встроенное в глухую каменную стену.
– Да, – сказал он, – этот щит из бетона предохраняет нас от реактора, который замурован позади него.
И вновь тишина. Бетонированная стена неясно вырисовывалась в тусклом освещении, словно врата ада, сердце Лена почти перестало биться, и кровь застыла в жилах.
Позади стены – реактор.
Позади стены – ночь, ад, ужас и смерть.
И в ушах Лена зазвучал голос, голос проповедника, стоящего на краю фургона на фоне фейерверка искр: «И разожгли они огонь тайный, секрет которого знаю лишь я, Бог Джехован, и сказал тогда Господь: „Да очистятся они от грехов своих!“»
– Этого не может быть! – голос Исо дрожал – Ничего подобного не осталось во всем мире.
«Да очистятся они, молвил Господь, и сгорели они в огне, который сами же создали, и рухнули гордые башни в свете врат Господень!»
– Вы лжете! Во всем мире это уничтожили во времена Разрушения.
– Нет, Исо, это правда, – усилием воли Лен заставил себя отвести взгляд от бетонной стены, – им удалось спасти его.
Исо что-то пробормотал и неожиданно сорвался с места. Хостеттер поймал его за руку, Шермэн схватил другую руку.
– Спокойно, Исо, – прикрикнул Хостеттер.
– Не могу! – вопил тот. – Огонь загорится внутри меня, моя кровь испарится, а кости разрушатся, и я умру.
– Не будь дураком, – остановил его Хостеттер. – Смотри, все мы стоим рядом с тобой, и никто не собирается умирать.
– Его страх вполне естественен, Эд, – сказал Шермэн, – ты ведь не хуже меня знаешь, чему их учили. Пусть сначала освоятся. Исо, послушай, ты думаешь, что реактор и бомба – одно и то же. Но все не так, пойми. Эта штука абсолютно безвредна. Более ста лет мы живем рядом с ней – и ничего, не взрывается, и как видишь, никто из нас пока не сгорел. Вот, погляди, – он отпустил Исо, подошел к стене и приложил к ней ладони. – Видишь? Тут нечего бояться.
Исо облизал сухие губы. Тяжело дыша, он повернулся к Хостеттеру:
– А теперь ты дотронься! – словно Хостеттер не такой же, как Шермэн.
Хостеттер пожал плечами. Он подошел ближе к щиту и тоже приложил к нему ладони.
– Что ж, – Исо дрожал, словно испуганная лошадь Лен сжал кулаки и перевел взгляд на Шермэна, который все еще не отходил от стены.
– Нет ничего удивительного в том, что вы убиваете людей, которых посвящаете в ваши тайны. Если бы кому-нибудь удалось выбраться отсюда и рассказать всем, что скрывается в этом подземелье, они разорвали бы вас на куски, и во всем мире не нашлось бы горы, которая могла бы укрыть вас, – произнес Лен.
– Да, – кивнул Шермэн, – ты прав.
Лен встретился глазами с Хостеттером.
– Ну почему, почему ты ничего не сказал нам, почему не предупредил, не отговорил идти сюда?
– Лен, Лен, – Хостеттер сокрушенно покачал головой. – Ты прекрасно знаешь, что я не хотел этого и при каждой возможности пытался предупредить тебя.
Шермэн и все остальные следили за происходящим. Гутиэррез – с сожалением, Эрдманн – смущенно, Исо казался большим напуганным ребенком. Лен смутно понимал: они предполагали такой поворот событий, они внимательно следили за его действиями, прислушивались к его словам. Отчаянье волной захлестнуло его, он закричал:
– Один из таких реакторов погубил весь мир! Почему вы не уничтожили этот?