Страница:
Бармен застыл на месте, не сводя взгляда с разорванных карт. Затем повернулся к двери за стойкой бара.
— Стой на месте! — рявкнул гигант.
Уилсон тут же подчинился. Он стоял к ним спиной и дышал так тяжело, что голова его поднималась и опускалась в такт дыханию. В конце концов подошел к открытому окну и пронзительно свистнул. После этого вернулся к стойке и стал методично протирать ее тыльной стороной руки, уставясь перед собой неподвижным взглядом.
— Возможно, он послал за целой бандой, чтобы те устроили нам теплую встречу, — пробормотал Парсон.
Джинго слегка отодвинулся от стола.
— Возможно, — согласился спокойно. — Я думаю, мы здесь получим к пиву еще и закуску.
Вскоре задняя дверь со скрипом открылась и закрылась, снова зазвенела сетка. В салун вбежал босоногий паренек. На его голове красовалась потрепанная соломенная шляпа. Глаза у мальчишки были широко открыты и горели от возбуждения.
— Продолжай мыть окно. Об остальном забудь, — велел Уилсон.
Паренек судорожно глотнул. Затем, не проронив ни слова, направился к окну.
— Принеси еще пива, — приказал Парсон. — Захвати и себе и сядь рядом с нами.
Немного поколебавшись, Уилсон подчинился. Поставил на стол две кружки.
— А где твоя? — осведомился Парсон.
Бармен отрицательно покачал головой.
— А теперь, — продолжал гигант, — я хочу знать, куда ты посылал этого парня. Говори тише. Не нужно, чтобы он слышал.
— Я посылал его в город, — сказал Уилсон. — А что?
— Я очень любопытен. И что он собирался делать в городе?
— Достать гвоздей, — ответил бармен, в упор глядя на огромного человека.
— Гвоздей для чего? — продолжал допрашивать тот.
— Делать клетки для цыплят. Для этого нужно много гвоздей.
— Зачем тебе клетки для цыплят? — не отставал Парсон. — Разве цыплята не могут гулять на свободе?
— Ага, чтобы их сожрали койоты! Кроме того, они разоряют мой огород.
— Давай взглянем на огород, — предложил Джинго.
Бармен, ничего не сказав, повел их в глубь дома. Пройдя через блистающую чистотой кухню и спустившись по ступенькам заднего крыльца, они очутились в огороженном проволочной изгородью и орошаемом водой дворике. Пол-огорода было засеяно люцерной. Вторую половину занимали овощи. Сбоку находились вольеры для птиц, в которых копошились цыплята. В одном из вольеров цыплят не было, там валялись планки, рейки и несколько готовых клеток.
Джинго направился к клеткам.
— Черт побери, все в порядке, — удивился Парсон. — Действительно, вон они, клетки, которые он делает.
— Не может быть, — спокойно возразил юноша и огляделся вокруг.
На рабочем верстаке, основой для которого послужили козлы для пилки дров, лежали молоток и пила, но не было видно ни одного гвоздя. Тем не менее Джинго продолжил поиски и в конце концов наткнулся на небольшой брезентовый сверток, хранящийся под верстаком. В нем оказалось около двух фунтов новеньких блестящих гвоздей.
Молодой человек повернулся и в упор посмотрел на бледного Уилсона.
— А теперь выкладывай, — велел он.
Бармен не ответил. Он стоял и смотрел в пространство.
— Подтолкни его, Парсон, — приказал Джинго.
Верзила опустил тяжелую ладонь на мягкое жирное плечо хозяина салуна.
— Лучше расскажи, — предупредил очень мягко.
— В общем, им нужен ваш скальп, вот и все, — пробормотал Уилсон. — Если вы поедете этой дорогой, я должен был дать им знать.
— Кому ты должен дать знать? — спросил юноша.
— Джейку Рэнкину и еще двоим.
— Кто эти двое?
— Бойд и Оливер.
— Как они выглядят?
— Бойд небольшого роста с лицом как у крысы. У Оливера челюсть как у бульдога.
— Где они сейчас? — продолжил допрос молодой человек.
— Я обманул их и обманул тебя, — угрюмо заявил Уилсон. — Теперь покончил с обманом. Больше вы ничего из меня не вытянете!
— Неужели? — вмешался Парсон, сжимая и разжимая кулаки. — Не знаю, но думаю, мне удастся что-нибудь из тебя вытянуть!
— Оставь его в покое! — скомандовал Джинго. — Бармен больше не будет шельмовать. Пока он играет честно, не будем его трогать. Уилсон, ты обрадовал меня, сообщив, что Джейк Рэнкин и еще двое нас ищут. Бойд и Оливер — крепкие ребята?
— Крепкие, — промычал бармен. — Я бы посоветовал вам держать ухо востро. Если вы хоть чуть-чуть соображаете, уносите ноги.
— Зачем? — удивился Джинго. — Я всегда готов развлечься, особенно если знаю с кем. Пошли, Парсон! Мы теряем время.
Глава 15
Глава 16
Глава 17
— Стой на месте! — рявкнул гигант.
Уилсон тут же подчинился. Он стоял к ним спиной и дышал так тяжело, что голова его поднималась и опускалась в такт дыханию. В конце концов подошел к открытому окну и пронзительно свистнул. После этого вернулся к стойке и стал методично протирать ее тыльной стороной руки, уставясь перед собой неподвижным взглядом.
— Возможно, он послал за целой бандой, чтобы те устроили нам теплую встречу, — пробормотал Парсон.
Джинго слегка отодвинулся от стола.
— Возможно, — согласился спокойно. — Я думаю, мы здесь получим к пиву еще и закуску.
Вскоре задняя дверь со скрипом открылась и закрылась, снова зазвенела сетка. В салун вбежал босоногий паренек. На его голове красовалась потрепанная соломенная шляпа. Глаза у мальчишки были широко открыты и горели от возбуждения.
— Продолжай мыть окно. Об остальном забудь, — велел Уилсон.
Паренек судорожно глотнул. Затем, не проронив ни слова, направился к окну.
— Принеси еще пива, — приказал Парсон. — Захвати и себе и сядь рядом с нами.
Немного поколебавшись, Уилсон подчинился. Поставил на стол две кружки.
— А где твоя? — осведомился Парсон.
Бармен отрицательно покачал головой.
— А теперь, — продолжал гигант, — я хочу знать, куда ты посылал этого парня. Говори тише. Не нужно, чтобы он слышал.
— Я посылал его в город, — сказал Уилсон. — А что?
— Я очень любопытен. И что он собирался делать в городе?
— Достать гвоздей, — ответил бармен, в упор глядя на огромного человека.
— Гвоздей для чего? — продолжал допрашивать тот.
— Делать клетки для цыплят. Для этого нужно много гвоздей.
— Зачем тебе клетки для цыплят? — не отставал Парсон. — Разве цыплята не могут гулять на свободе?
— Ага, чтобы их сожрали койоты! Кроме того, они разоряют мой огород.
— Давай взглянем на огород, — предложил Джинго.
Бармен, ничего не сказав, повел их в глубь дома. Пройдя через блистающую чистотой кухню и спустившись по ступенькам заднего крыльца, они очутились в огороженном проволочной изгородью и орошаемом водой дворике. Пол-огорода было засеяно люцерной. Вторую половину занимали овощи. Сбоку находились вольеры для птиц, в которых копошились цыплята. В одном из вольеров цыплят не было, там валялись планки, рейки и несколько готовых клеток.
Джинго направился к клеткам.
— Черт побери, все в порядке, — удивился Парсон. — Действительно, вон они, клетки, которые он делает.
— Не может быть, — спокойно возразил юноша и огляделся вокруг.
На рабочем верстаке, основой для которого послужили козлы для пилки дров, лежали молоток и пила, но не было видно ни одного гвоздя. Тем не менее Джинго продолжил поиски и в конце концов наткнулся на небольшой брезентовый сверток, хранящийся под верстаком. В нем оказалось около двух фунтов новеньких блестящих гвоздей.
Молодой человек повернулся и в упор посмотрел на бледного Уилсона.
— А теперь выкладывай, — велел он.
Бармен не ответил. Он стоял и смотрел в пространство.
— Подтолкни его, Парсон, — приказал Джинго.
Верзила опустил тяжелую ладонь на мягкое жирное плечо хозяина салуна.
— Лучше расскажи, — предупредил очень мягко.
— В общем, им нужен ваш скальп, вот и все, — пробормотал Уилсон. — Если вы поедете этой дорогой, я должен был дать им знать.
— Кому ты должен дать знать? — спросил юноша.
— Джейку Рэнкину и еще двоим.
— Кто эти двое?
— Бойд и Оливер.
— Как они выглядят?
— Бойд небольшого роста с лицом как у крысы. У Оливера челюсть как у бульдога.
— Где они сейчас? — продолжил допрос молодой человек.
— Я обманул их и обманул тебя, — угрюмо заявил Уилсон. — Теперь покончил с обманом. Больше вы ничего из меня не вытянете!
— Неужели? — вмешался Парсон, сжимая и разжимая кулаки. — Не знаю, но думаю, мне удастся что-нибудь из тебя вытянуть!
— Оставь его в покое! — скомандовал Джинго. — Бармен больше не будет шельмовать. Пока он играет честно, не будем его трогать. Уилсон, ты обрадовал меня, сообщив, что Джейк Рэнкин и еще двое нас ищут. Бойд и Оливер — крепкие ребята?
— Крепкие, — промычал бармен. — Я бы посоветовал вам держать ухо востро. Если вы хоть чуть-чуть соображаете, уносите ноги.
— Зачем? — удивился Джинго. — Я всегда готов развлечься, особенно если знаю с кем. Пошли, Парсон! Мы теряем время.
Глава 15
ПЛАН ДЖИНГО
Ехать до Голубой Воды по дороге, за которой наблюдала троица во главе с Рэнкином, было опасно. Парсон и Джинго сделали крюк и незадолго до заката появились вблизи ранчо судьи Тиррела. Оставив лошадей за холмом, они укрылись в густом кустарнике, откуда, оставаясь незамеченными, могли следить за работниками и изучить расположение строений.
— Красиво, правда? — с восхищением произнес Парсон. — Посмотри, как рано сгущаются сумерки вон в том ущелье. Посмотри, как сверкает снег на горах. Посмотри на этих ребят, закладывающих сено в амбары. Красиво, я тебе скажу!
В торце каждого из трех амбаров стояли фургоны с сеном. Их разгружали при помощи огромных вил с четырьмя зубцами. Для того чтобы поднять одни такие вилы, требовалась пара лошадей, управляемых людьми. Джинго и Парсон слышали, как скрипели блоки, когда лошади начинали поднимать вилы с кипой сена. Потом раздался щелчок, за которым следовало мягкое шуршание — это сено скатывалось по металлическому желобу, установленному на крыше амбара. А в это время лошади, вращающие ворот, не чувствуя больше груза, бодро и легко продолжали движение. Джинго и Парсон находились так близко, что до них доносился голос человека, командующего закладкой, когда груз достигал нужной отметки: «Бросай!»
— Ты хотел бы оказаться там, Парсон? — поинтересовался Джинго. — Это место как раз для тебя. Ты бы стоил целой команды из трех-четырех человек. Мог бы один ворочать тюки, а расхаживая по собранному сену, заменил бы прессовочную машину. У них ты бы шел на вес золота, а не на вес свинца!
— Было время, — ухмыльнулся верзила, — когда я гордился тем, что мог поднять на вилах вдвое больше, чем любой другой человек. Я прессовал кипы сена, а потом один забрасывал их по четыре штуки за раз, иногда и по пять. Владельцы ранчо обычно ставили меня на такую работу, потому что в этом случае не нужны были лошади, ворот, а также люди наверху. Но потом я решил, что крепкая голова лучше, чем крепкая спина, и бросил эту работу.
— Чем же ты теперь занимаешься? — полюбопытствовал Джинго.
— Я охочусь на крабов, ломаю их твердые панцири и поедаю белое мясо. — Парсон показал руками, как он разламывает краба на две половинки, словно кусок хлеба.
— Тяжеловатое занятие для рук, — улыбнулся юноша.
— Точно, — согласился гигант, — но сейчас я отдыхаю. Все, что от меня требуется, — это следовать за львом л питаться его добычей.
Он хихикнул, а Джинго, глядя на него чуть ли не с нежностью, произнес:
— Как-нибудь мы выясним наши отношения, мой ДРУГ.
— Будет слишком пыльно. Но мне придется тебя укоротить до карманного размера. Ты слишком дерзок, приятель.
Джинго задумался, потом обвел рукой открывающуюся перед ними панораму.
— Весь мир знает, что мы направились сюда.
— Весь мир знает, что ты направился сюда, а я вместе с тобой, — поправил Парсон. — Тебе недостаточно было просто потанцевать с ней, ты должен был объявить, что собираешься навестить леди в ее собственном доме. Что ж, вперед, там ты и встретишь свой конец. Потому что именно так и будет, если попытаешься пробраться в это логово. Труп я заберу завтра.
Верзила свернул цигарку, но Джинго отобрал ее у него и выбросил.
— Если мы видим пыль от сена, — объяснил он, — то и они заметят дым из этих кустов. Нам надо быть осторожнее.
— Ну хорошо, — согласился напарник. — Расскажи мне, какой план зародился в твоей сумасшедшей башке.
— У меня нет никакого плана.
— Вы только послушайте! — заорал Парсон. — Ты что, ехал сюда, совершенно не представляя, как пробраться в дом?
— Не стоит волноваться из-за моста, пока не доберешься до реки, — отозвался Джинго. — Я не подозревал, что у них столько людей. В них главная загвоздка. Судья Тиррел склонен все обдумывать и делать основательно. Может статься, ему не хочется, чтобы я навещал его дочь.
— Может быть, он не знает, что ты хочешь приехать? — с надеждой предположил человек-гигант.
— Тиррел знает все. Кроме того, сама Джиния расскажет ему об этом. У такой девушки, как она, не может быть секретов от главы семьи. Этим она отличается от остальных: Вот почему у нее ясные глаза. Эта девушка каждый день очищает душу. А именно маленькие тайны портят души большинства женщин. Но в ней нет ничего мелкого.
— Она королева, так?
— Да, так.
— Ну, тогда у тебя отличные шансы ее заполучить, — ехидно заметил Парсон.
— Я скачу не потому, что надеюсь выиграть гонку, — попытался растолковать свою позицию Джинго, — а потому, что мне это нравится. Но как же попасть в дом?
— Моя голова пуста, как церковный колокол, — объявил верзила. — Тебе туда не проникнуть.
— А что, если прокрасться в какой-нибудь амбар? Послушай, как ты думаешь, люди Тиррела вооружены против нас?
— Против тебя точно вооружены. И когда нафаршируют свинцом, будешь мертвее мертвого.
— Просто потому, что приехал в гости? — удивился Джинго. — Но ведь это глупо заходить так далеко!
— Ну хорошо, предположим, девушка решила сделать тебя принцем на этом ранчо, и папа осведомлен о ее чувствах. Разве он не захочет сделать все, что можно, только бы тебя здесь не было? А если вломишься на его территорию, может решить, что ты грабитель или еще того хуже. Быстрей придумывай план. Скоро начнет садиться солнце.
Еще два фургона с сеном выползли из-за холма и, скрипя тормозами, стали спускаться вниз по дороге. Лошади осторожно переступали ногами, не давая фургонам раскатиться.
— Значит, так, — решил Джинго, — мне остается только превратиться в сено. Если мне удастся попасть в один из этих амбаров, буду последним идиотом, коли не сумею пробраться в дом.
— Превратиться в сено? — вытаращил глаза Парсон. — Что ты этим хочешь сказать?
— Стереги лошадей и держись поблизости, — велел молодой человек. — У меня есть идея, от которой можно получить вилы в бок, но все равно хочу попробовать.
— Что ж, давай! — протянул ладонь верзила, и они обменялись рукопожатиями. — Если что-нибудь с тобой случится, — продолжил он, — я настругаю из судьи Тиррела и его банды щепок для растопки.
— Спасибо! — поблагодарил юноша. — Все будет в порядке. Я счастливчик.
С этими словами он бросился назад, сбежал по склону холма и через небольшой овраг выскочил на дорогу как раз тогда, когда по ней катил последний из двух фургонов. Парсон прекрасно видел, как его напарник вскарабкался сзади на фургон и, словно змея, зарылся в сено. Он в восхищении вскинул руки.
Тем временем Джинго обвязал шейным платком лицо, оставив открытыми только глаза. Был бы рад завязать и их, поскольку пыль и мякина грозили ослепить. Вдыхая через платок, он по крайней мере был гарантирован от удушья. И продолжал зарываться, пока не решил, что зарылся достаточно глубоко. Джинго надеялся, что его поднимут вилами вместе с копной сена, затем сбросят, а в клубе пыли он скроется от глаз тех, кто находится на сеновале.
Наш герой понимал — у него один шанс из пяти, но он привык рисковать. Его могут обнаружить, едва фургон подъедет к амбару; его могут проткнуть вилами; его могут заметить, когда будут укладывать сено, потому что кипа покажется кому-то слишком тяжелой; даже если он благополучно, вознесется в воздух на вилах, в самый неподходящий момент они могут не выдержать его веса, и тогда он грохнется вниз, сломает себе глею. В конце концов, вся затея может провалиться, когда придется выбираться из укрытия…
Обдумав все это, Джинго решил, что он последний кретин. И уже хотел соскочить с фургона, но в этот момент вокруг раздались голоса, заслоняя солнце, промелькнула какая-то тень. Фургон остановился, юноша понял, что рядом амбар. Теперь было поздно бояться и отступать некуда. Ему оставался один путь — вперед.
На него волной накатил страх. Может, еще есть шанс остановиться? Ведь с его стороны это просто шутка, шалость, и если он сейчас вылезет из сена, его просто выбросят за ворота, дело ограничится лишь смехом и прибаутками.
Но гордость была не последней чертой в характере Джинго. Представив себе, как его выкидывают с ранчо, он угрюмо стиснул зубы и стал ждать.
И все-таки страх его душил. Джинго слышал, как шуршит сено, как возница слезает с передка фургона, берет в руки веревку, привязанную к вилам, у которых четыре острых зубца. Эти зубцы войдут в его тело, как в масло. А возница решил начать с того самого места, где он спрятался!
— Красиво, правда? — с восхищением произнес Парсон. — Посмотри, как рано сгущаются сумерки вон в том ущелье. Посмотри, как сверкает снег на горах. Посмотри на этих ребят, закладывающих сено в амбары. Красиво, я тебе скажу!
В торце каждого из трех амбаров стояли фургоны с сеном. Их разгружали при помощи огромных вил с четырьмя зубцами. Для того чтобы поднять одни такие вилы, требовалась пара лошадей, управляемых людьми. Джинго и Парсон слышали, как скрипели блоки, когда лошади начинали поднимать вилы с кипой сена. Потом раздался щелчок, за которым следовало мягкое шуршание — это сено скатывалось по металлическому желобу, установленному на крыше амбара. А в это время лошади, вращающие ворот, не чувствуя больше груза, бодро и легко продолжали движение. Джинго и Парсон находились так близко, что до них доносился голос человека, командующего закладкой, когда груз достигал нужной отметки: «Бросай!»
— Ты хотел бы оказаться там, Парсон? — поинтересовался Джинго. — Это место как раз для тебя. Ты бы стоил целой команды из трех-четырех человек. Мог бы один ворочать тюки, а расхаживая по собранному сену, заменил бы прессовочную машину. У них ты бы шел на вес золота, а не на вес свинца!
— Было время, — ухмыльнулся верзила, — когда я гордился тем, что мог поднять на вилах вдвое больше, чем любой другой человек. Я прессовал кипы сена, а потом один забрасывал их по четыре штуки за раз, иногда и по пять. Владельцы ранчо обычно ставили меня на такую работу, потому что в этом случае не нужны были лошади, ворот, а также люди наверху. Но потом я решил, что крепкая голова лучше, чем крепкая спина, и бросил эту работу.
— Чем же ты теперь занимаешься? — полюбопытствовал Джинго.
— Я охочусь на крабов, ломаю их твердые панцири и поедаю белое мясо. — Парсон показал руками, как он разламывает краба на две половинки, словно кусок хлеба.
— Тяжеловатое занятие для рук, — улыбнулся юноша.
— Точно, — согласился гигант, — но сейчас я отдыхаю. Все, что от меня требуется, — это следовать за львом л питаться его добычей.
Он хихикнул, а Джинго, глядя на него чуть ли не с нежностью, произнес:
— Как-нибудь мы выясним наши отношения, мой ДРУГ.
— Будет слишком пыльно. Но мне придется тебя укоротить до карманного размера. Ты слишком дерзок, приятель.
Джинго задумался, потом обвел рукой открывающуюся перед ними панораму.
— Весь мир знает, что мы направились сюда.
— Весь мир знает, что ты направился сюда, а я вместе с тобой, — поправил Парсон. — Тебе недостаточно было просто потанцевать с ней, ты должен был объявить, что собираешься навестить леди в ее собственном доме. Что ж, вперед, там ты и встретишь свой конец. Потому что именно так и будет, если попытаешься пробраться в это логово. Труп я заберу завтра.
Верзила свернул цигарку, но Джинго отобрал ее у него и выбросил.
— Если мы видим пыль от сена, — объяснил он, — то и они заметят дым из этих кустов. Нам надо быть осторожнее.
— Ну хорошо, — согласился напарник. — Расскажи мне, какой план зародился в твоей сумасшедшей башке.
— У меня нет никакого плана.
— Вы только послушайте! — заорал Парсон. — Ты что, ехал сюда, совершенно не представляя, как пробраться в дом?
— Не стоит волноваться из-за моста, пока не доберешься до реки, — отозвался Джинго. — Я не подозревал, что у них столько людей. В них главная загвоздка. Судья Тиррел склонен все обдумывать и делать основательно. Может статься, ему не хочется, чтобы я навещал его дочь.
— Может быть, он не знает, что ты хочешь приехать? — с надеждой предположил человек-гигант.
— Тиррел знает все. Кроме того, сама Джиния расскажет ему об этом. У такой девушки, как она, не может быть секретов от главы семьи. Этим она отличается от остальных: Вот почему у нее ясные глаза. Эта девушка каждый день очищает душу. А именно маленькие тайны портят души большинства женщин. Но в ней нет ничего мелкого.
— Она королева, так?
— Да, так.
— Ну, тогда у тебя отличные шансы ее заполучить, — ехидно заметил Парсон.
— Я скачу не потому, что надеюсь выиграть гонку, — попытался растолковать свою позицию Джинго, — а потому, что мне это нравится. Но как же попасть в дом?
— Моя голова пуста, как церковный колокол, — объявил верзила. — Тебе туда не проникнуть.
— А что, если прокрасться в какой-нибудь амбар? Послушай, как ты думаешь, люди Тиррела вооружены против нас?
— Против тебя точно вооружены. И когда нафаршируют свинцом, будешь мертвее мертвого.
— Просто потому, что приехал в гости? — удивился Джинго. — Но ведь это глупо заходить так далеко!
— Ну хорошо, предположим, девушка решила сделать тебя принцем на этом ранчо, и папа осведомлен о ее чувствах. Разве он не захочет сделать все, что можно, только бы тебя здесь не было? А если вломишься на его территорию, может решить, что ты грабитель или еще того хуже. Быстрей придумывай план. Скоро начнет садиться солнце.
Еще два фургона с сеном выползли из-за холма и, скрипя тормозами, стали спускаться вниз по дороге. Лошади осторожно переступали ногами, не давая фургонам раскатиться.
— Значит, так, — решил Джинго, — мне остается только превратиться в сено. Если мне удастся попасть в один из этих амбаров, буду последним идиотом, коли не сумею пробраться в дом.
— Превратиться в сено? — вытаращил глаза Парсон. — Что ты этим хочешь сказать?
— Стереги лошадей и держись поблизости, — велел молодой человек. — У меня есть идея, от которой можно получить вилы в бок, но все равно хочу попробовать.
— Что ж, давай! — протянул ладонь верзила, и они обменялись рукопожатиями. — Если что-нибудь с тобой случится, — продолжил он, — я настругаю из судьи Тиррела и его банды щепок для растопки.
— Спасибо! — поблагодарил юноша. — Все будет в порядке. Я счастливчик.
С этими словами он бросился назад, сбежал по склону холма и через небольшой овраг выскочил на дорогу как раз тогда, когда по ней катил последний из двух фургонов. Парсон прекрасно видел, как его напарник вскарабкался сзади на фургон и, словно змея, зарылся в сено. Он в восхищении вскинул руки.
Тем временем Джинго обвязал шейным платком лицо, оставив открытыми только глаза. Был бы рад завязать и их, поскольку пыль и мякина грозили ослепить. Вдыхая через платок, он по крайней мере был гарантирован от удушья. И продолжал зарываться, пока не решил, что зарылся достаточно глубоко. Джинго надеялся, что его поднимут вилами вместе с копной сена, затем сбросят, а в клубе пыли он скроется от глаз тех, кто находится на сеновале.
Наш герой понимал — у него один шанс из пяти, но он привык рисковать. Его могут обнаружить, едва фургон подъедет к амбару; его могут проткнуть вилами; его могут заметить, когда будут укладывать сено, потому что кипа покажется кому-то слишком тяжелой; даже если он благополучно, вознесется в воздух на вилах, в самый неподходящий момент они могут не выдержать его веса, и тогда он грохнется вниз, сломает себе глею. В конце концов, вся затея может провалиться, когда придется выбираться из укрытия…
Обдумав все это, Джинго решил, что он последний кретин. И уже хотел соскочить с фургона, но в этот момент вокруг раздались голоса, заслоняя солнце, промелькнула какая-то тень. Фургон остановился, юноша понял, что рядом амбар. Теперь было поздно бояться и отступать некуда. Ему оставался один путь — вперед.
На него волной накатил страх. Может, еще есть шанс остановиться? Ведь с его стороны это просто шутка, шалость, и если он сейчас вылезет из сена, его просто выбросят за ворота, дело ограничится лишь смехом и прибаутками.
Но гордость была не последней чертой в характере Джинго. Представив себе, как его выкидывают с ранчо, он угрюмо стиснул зубы и стал ждать.
И все-таки страх его душил. Джинго слышал, как шуршит сено, как возница слезает с передка фургона, берет в руки веревку, привязанную к вилам, у которых четыре острых зубца. Эти зубцы войдут в его тело, как в масло. А возница решил начать с того самого места, где он спрятался!
Глава 16
ПОСЛЕДНИЙ ФУРГОН
Однако перед началом разгрузки возник спор, Джинго даже испугался, что проделал путешествие зря и теперь ему придется лежать в этом сене до темноты, потому что только тогда можно будет незаметно выбраться.
Совсем близко раздался мужской голос:
— Черт побери, скоро начнет садиться солнце. Не хватит времени, чтобы вытряхнуть этот фургон. На сеновале становится темно. Надо заканчивать.
— Какой смысл? — ворчливо отозвался возница. — Все равно придется работать всю ночь, не так ли? Бросить работу и прямо сейчас начинать патрулировать? Я вам точно говорю, к утру это дежурство нам опостылеет!
— Дурацкая затея, — поддержал кто-то из его товарищей. — Он и не собирается здесь появляться.
— Конечно, не собирается, но нам заплатят дополнительно за то, что мы будем прогуливаться по территории. А предположим, все-таки появится. Тогда тот, кто его уложит, получит такую премию, что сможет гулять на нее целый год!
— Не появится. Джинго не такой дурак, чтобы ради простой шутки прорываться через толпу стрелков.
— Ладно, опускай вилы и давай разгружать!
Джинго боялся пошевелиться из опасения наделать шуму. Его охватило еще более горячее желание вылезти и быстренько смыться. Потому что все то, чего он опасался, похоже, становилось реальностью. Люди, работающие на судью Тиррела, вооружены и собираются дежурить всю ночь. А он, как дурак, зарылся в сено и ждет, когда его проткнут словно бессловесную тварь!
Юноша слышал, как где-то наверху канат зашуршал по блоку. Затем что-то резко воткнулось рядом с ним в сено, подняв тучу пыли и мякины.
— Порядок! — заорал возница.
Тот, кто управлял воротом, прикрикнул на лошадей и щелкнул кнутом. Блок над фургоном задребезжал, потом застонал, когда канат натянулся под тяжестью груза. Та кипа сена, где лежал Джинго, начала подниматься, и он с надеждой подумал, что, может быть, его захватят с первой попытки. Послышался хруст, вилы, захватив изрядную груду сена, вырвались на свободу. Канат пошел легче и мягче. Где-то в вышине вилы звякнули, ударившись о транспортер; его металлические колеса с тихим рокотом завертелись, сено поползло вниз внутрь амбара.
— Бросай! — раздался приглушенный крик.
За ним последовало шуршание, закончившееся глухим тяжелым стуком.
Джинго, подавив стон, закрыл глаза. Похоже было, этот амбар только начали заполнять, а это означало, что ему могло грозить падение с высоты сорока футов до самой земли.
— Не старайся распотрошить фургон за два раза! — гневно заорал погонщик лошадей. — Ты что, хочешь сломать спины лошадям?
— Ты собираешься учить меня, как управлять вилами? — огрызнулся возница.
— И сделаю это! — крикнул погонщик. — Десятилетний мальчишка мог бы научить тебя управляться с ними.
— Да заткнись ты, Пит! — проговорил кто-то издалека.
— И не подумаю! Он хочет замучить моих лошадей, пытается разгрузить целый фургон за два раза!
Неожиданно Джинго что-то придавило. Правую ногу пронзила острая боль. Он быстро отодвинул ее в сторону от зубца вил. Трудно было пошевелиться. Сено всем своим весом давило на парня, стало очень тяжело дышать.
Он вытянул руку вверх, пробиваясь сквозь спрессованную сухую траву, пока пальцы не коснулись холодной стали. Крепко вцепился в зубец. В этом случае он мог надеяться, что не выпадет из поднимаемой кипы, если только лошади смогут поднять его вместе с грузом.
— Порядок! — завопил возница.
Канат пополз вверх. Джинго подняли на пару ярдов, потом снова опустили. Шейный платок пропускал пыль, юноша чуть не задохнулся. Он практически ничего не видел, с трудом разбирал слова.
— Что ты нацепил на вилы? Хочешь убить лошадей?
— Наподдай как следует этим индейским клячам! Если еще раз вякнешь, как управляться с вилами, я слезу и врежу тебе от души. Давай работай!
— Я с тобой после поговорю! — пообещал разъяренный погонщик. — Вперед, ребята!
Щелкнул кнут. Джинго снова резко дернули вверх. С громким хрустом кипа сена, в которой он находился, взмыла в воздух.
Груз закачался и врезался в стену амбара. Потом медленно стал подниматься, сопровождаемый скрипом каната и визгом блоков.
— Что в этой кипе? — крикнул кто-то.
Джинго поднимали все выше. У него кружилась голова, пальцы начали скользить по гладкой поверхности зубца, который он сжимал. Вилы, звякнув, замерли у транспортера. Груз заскользил вперед, в лицо парня ударила волна горячего воздуха.
— Бросай! — заорал кто-то.
Зубец выскользнул из пальцев Джинго, и он полетел вниз, как тряпичная кукла. Оглушенный, больно ударился подбородком о колено.
Откуда-то издалека донесся голос:
— В этой кипе была глыба или что-то вроде этого.
— Нет. Сено иногда сбивается в комок, — возразил другой мужчина. — Не до конца просыхает и сбивается. Вот и все.
Завязался ожесточенный спор, а в это время Джинго, услышав приближающиеся шаги, попытался зарыться поглубже.
Он почувствовал, как рядом с его головой с хрустом вонзаются зубцы. Шлепнулась еще одна кипа сена. Кто-то топтался сверху. Потом шаги удалились.
Парень лежал неподвижно, продолжая задыхаться. Но при этом убеждал себя, что в этой пористой массе должен быть воздух. Нужно только держать себя в руках и не впадать в панику. Плюс ко всему его одолевала жара. Мякина исколола всю кожу. Болела раненая нога.
— Эй! — крикнул кто-то. — Здесь кровь!
— Ну конечно. Наверное, вилами зацепили полевую мышь. Я с этим уже сталкивался, — отозвался еще один.
В это время «полевая мышь» лежала очень смирно, с трудом сдерживая смех.
Еще одна порция сена проделала путь на транспортере и шлепнулась вниз, но на этот раз довольно далеко от Джинго. Те, кто работал внутри амбара, громко топая, начали укладывать сено, а Джинго принялся пробиваться наверх, двигаясь только тогда, когда в амбаре было шумно.
В конце концов он как пловец выплыл на поверхность и смог свободно вздохнуть. Солнце начинало садиться. Через большие открытые ворота красные лучи проникали внутрь и окрашивали в багровый цвет пыль, висевшую в воздухе. Фигуры людей, работавших на сеновале, расплывались и принимали гигантские очертания. Вилы в их руках сверкали, как фонари. Люди проклинали жару, работу, долгий утомительный день. Проклятая работа и проклятая жизнь, говорили они.
А тем временем в амбар регулярно падали новые кипы сена. Наконец настал момент, когда возница крикнул:
— Последняя, ребята!
Эта кипа с такой скоростью взлетела вверх, словно лошади пошли в галоп. Вилы с треском врезались в транспортер. Сено ринулось вниз в темноту и обрушилось водопадом. Огромные вилы раскачивались взад-вперед, казалось, будто открывается и закрывается гигантская челюсть. Подумать только, Джинго был в этой пасти!
Люди внутри амбара сновали вверх и вниз. Их голоса раздавались уже не так громко, как раньше. Фургон, грохоча колесами, куда-то покатил. Неподалеку двое яростно спорили. А Джинго оставался на жарком сеновале.
Совсем близко раздался мужской голос:
— Черт побери, скоро начнет садиться солнце. Не хватит времени, чтобы вытряхнуть этот фургон. На сеновале становится темно. Надо заканчивать.
— Какой смысл? — ворчливо отозвался возница. — Все равно придется работать всю ночь, не так ли? Бросить работу и прямо сейчас начинать патрулировать? Я вам точно говорю, к утру это дежурство нам опостылеет!
— Дурацкая затея, — поддержал кто-то из его товарищей. — Он и не собирается здесь появляться.
— Конечно, не собирается, но нам заплатят дополнительно за то, что мы будем прогуливаться по территории. А предположим, все-таки появится. Тогда тот, кто его уложит, получит такую премию, что сможет гулять на нее целый год!
— Не появится. Джинго не такой дурак, чтобы ради простой шутки прорываться через толпу стрелков.
— Ладно, опускай вилы и давай разгружать!
Джинго боялся пошевелиться из опасения наделать шуму. Его охватило еще более горячее желание вылезти и быстренько смыться. Потому что все то, чего он опасался, похоже, становилось реальностью. Люди, работающие на судью Тиррела, вооружены и собираются дежурить всю ночь. А он, как дурак, зарылся в сено и ждет, когда его проткнут словно бессловесную тварь!
Юноша слышал, как где-то наверху канат зашуршал по блоку. Затем что-то резко воткнулось рядом с ним в сено, подняв тучу пыли и мякины.
— Порядок! — заорал возница.
Тот, кто управлял воротом, прикрикнул на лошадей и щелкнул кнутом. Блок над фургоном задребезжал, потом застонал, когда канат натянулся под тяжестью груза. Та кипа сена, где лежал Джинго, начала подниматься, и он с надеждой подумал, что, может быть, его захватят с первой попытки. Послышался хруст, вилы, захватив изрядную груду сена, вырвались на свободу. Канат пошел легче и мягче. Где-то в вышине вилы звякнули, ударившись о транспортер; его металлические колеса с тихим рокотом завертелись, сено поползло вниз внутрь амбара.
— Бросай! — раздался приглушенный крик.
За ним последовало шуршание, закончившееся глухим тяжелым стуком.
Джинго, подавив стон, закрыл глаза. Похоже было, этот амбар только начали заполнять, а это означало, что ему могло грозить падение с высоты сорока футов до самой земли.
— Не старайся распотрошить фургон за два раза! — гневно заорал погонщик лошадей. — Ты что, хочешь сломать спины лошадям?
— Ты собираешься учить меня, как управлять вилами? — огрызнулся возница.
— И сделаю это! — крикнул погонщик. — Десятилетний мальчишка мог бы научить тебя управляться с ними.
— Да заткнись ты, Пит! — проговорил кто-то издалека.
— И не подумаю! Он хочет замучить моих лошадей, пытается разгрузить целый фургон за два раза!
Неожиданно Джинго что-то придавило. Правую ногу пронзила острая боль. Он быстро отодвинул ее в сторону от зубца вил. Трудно было пошевелиться. Сено всем своим весом давило на парня, стало очень тяжело дышать.
Он вытянул руку вверх, пробиваясь сквозь спрессованную сухую траву, пока пальцы не коснулись холодной стали. Крепко вцепился в зубец. В этом случае он мог надеяться, что не выпадет из поднимаемой кипы, если только лошади смогут поднять его вместе с грузом.
— Порядок! — завопил возница.
Канат пополз вверх. Джинго подняли на пару ярдов, потом снова опустили. Шейный платок пропускал пыль, юноша чуть не задохнулся. Он практически ничего не видел, с трудом разбирал слова.
— Что ты нацепил на вилы? Хочешь убить лошадей?
— Наподдай как следует этим индейским клячам! Если еще раз вякнешь, как управляться с вилами, я слезу и врежу тебе от души. Давай работай!
— Я с тобой после поговорю! — пообещал разъяренный погонщик. — Вперед, ребята!
Щелкнул кнут. Джинго снова резко дернули вверх. С громким хрустом кипа сена, в которой он находился, взмыла в воздух.
Груз закачался и врезался в стену амбара. Потом медленно стал подниматься, сопровождаемый скрипом каната и визгом блоков.
— Что в этой кипе? — крикнул кто-то.
Джинго поднимали все выше. У него кружилась голова, пальцы начали скользить по гладкой поверхности зубца, который он сжимал. Вилы, звякнув, замерли у транспортера. Груз заскользил вперед, в лицо парня ударила волна горячего воздуха.
— Бросай! — заорал кто-то.
Зубец выскользнул из пальцев Джинго, и он полетел вниз, как тряпичная кукла. Оглушенный, больно ударился подбородком о колено.
Откуда-то издалека донесся голос:
— В этой кипе была глыба или что-то вроде этого.
— Нет. Сено иногда сбивается в комок, — возразил другой мужчина. — Не до конца просыхает и сбивается. Вот и все.
Завязался ожесточенный спор, а в это время Джинго, услышав приближающиеся шаги, попытался зарыться поглубже.
Он почувствовал, как рядом с его головой с хрустом вонзаются зубцы. Шлепнулась еще одна кипа сена. Кто-то топтался сверху. Потом шаги удалились.
Парень лежал неподвижно, продолжая задыхаться. Но при этом убеждал себя, что в этой пористой массе должен быть воздух. Нужно только держать себя в руках и не впадать в панику. Плюс ко всему его одолевала жара. Мякина исколола всю кожу. Болела раненая нога.
— Эй! — крикнул кто-то. — Здесь кровь!
— Ну конечно. Наверное, вилами зацепили полевую мышь. Я с этим уже сталкивался, — отозвался еще один.
В это время «полевая мышь» лежала очень смирно, с трудом сдерживая смех.
Еще одна порция сена проделала путь на транспортере и шлепнулась вниз, но на этот раз довольно далеко от Джинго. Те, кто работал внутри амбара, громко топая, начали укладывать сено, а Джинго принялся пробиваться наверх, двигаясь только тогда, когда в амбаре было шумно.
В конце концов он как пловец выплыл на поверхность и смог свободно вздохнуть. Солнце начинало садиться. Через большие открытые ворота красные лучи проникали внутрь и окрашивали в багровый цвет пыль, висевшую в воздухе. Фигуры людей, работавших на сеновале, расплывались и принимали гигантские очертания. Вилы в их руках сверкали, как фонари. Люди проклинали жару, работу, долгий утомительный день. Проклятая работа и проклятая жизнь, говорили они.
А тем временем в амбар регулярно падали новые кипы сена. Наконец настал момент, когда возница крикнул:
— Последняя, ребята!
Эта кипа с такой скоростью взлетела вверх, словно лошади пошли в галоп. Вилы с треском врезались в транспортер. Сено ринулось вниз в темноту и обрушилось водопадом. Огромные вилы раскачивались взад-вперед, казалось, будто открывается и закрывается гигантская челюсть. Подумать только, Джинго был в этой пасти!
Люди внутри амбара сновали вверх и вниз. Их голоса раздавались уже не так громко, как раньше. Фургон, грохоча колесами, куда-то покатил. Неподалеку двое яростно спорили. А Джинго оставался на жарком сеновале.
Глава 17
ОХРАНЯЕМЫЙ ДОМ
Оглядевшись, он увидел, что на уровне второго этажа балки, перекрещиваясь, образовали небольшую площадку размером около двух квадратных футов. Джинго забрался туда и наспех привел себя в порядок. Конечно, можно было довести внешний вид до совершенства, но на это требовалось время, а его-то и не было. Тем не менее не мог же он появиться в гостях весь в пыли и клочьях сена. Кроме того, у него была ранена нога.
Юноша разделся, разорвал нижнюю рубашку, перевязал рану. Она уже почти затянулась и лишь слегка кровоточила. С внутренней стороны брючины появилось большое темное мокрое пятно. Но поскольку наш герой собирался нанести визит на закате солнца, то надеялся, что в сумерках пятно не заметят.
Прежде чем вновь одеться, он выбил пыль из одежды и очистил ее от сена.
Начало пути не представляло никаких трудностей. В крыше имелся люк, до него он добрался, вскарабкавшись по лестнице. Затем наполовину вылез из люка и уставился на багровый закат. Потом перевел взгляд вниз и увидел расхаживающих там людей. Они были повсюду, плотной цепочкой окружили амбары и сам дом, который оказался рядом именно с тем амбаром, в который выгрузили Джинго. Он заметил, как свет играет на стволах винтовок и дробовиков. Сейчас эти люди будут глядеть в оба, подумал Джинго, потому что как раз приближается час его объявленного визита к дочери судьи Тиррела.
Крыша амбара, приспособленного судьей под жилой дом, отличалась от остальных. В ней имелся точно такой же люк, как и тот, через который выглядывал Джинго, но вокруг него было сооружено нечто вроде капитанского мостика. В общем, это была площадка с флагштоком, на котором развевался американский флаг.
Молодой человек прикинул, что можно сделать. Добраться до дома по земле нельзя — его слишком хорошо охраняют. Вдобавок принесли фонари и окружили строение кольцом света. Но туда можно попытаться проникнуть по-другому.
Он спустился обратно в амбар, пробрался к вилам, отрезал от них длинный кусок каната и, смотав его, повесил на плечо. Затем вернулся к люку, завязал скользящий узел, сделал петлю и вылез на крышу.
Это было нелегко. Крыша оказалась такой крутой, что на ней трудно было стоять и еще труднее размахнуться, чтобы набросить петлю на «капитанский мостик» дома. Вдобавок ко всему его освещало заходящее солнце. Сейчас Джинго был отличной мишенью для опытных стрелков, что находились внизу. Невзирая на это, он сделал петлю пошире, раскрутил ее над головой и со всей силы метнул, как лассо. Бросок оказался таким резким, что юноша не удержался на ногах, упал и заскользил вниз по крыше. Но, зацепившись пальцами за дождевой желоб, не упал на землю.
Подняв голову, он увидел, что его петля легла точно на флагшток. Ему показалось, что он крепко связал себя с домом судьи Тиррела.
И вдруг снизу раздались голоса:
— Откуда взялся этот канат?
— Я его раньше не видел.
— Пойду поднимусь и посмотрю.
— В амбаре слишком темно. Сломаешь себе шею.
— Тогда поищу Тома Фаррелла. Он-то уж знает, должен там висеть этот канат или нет.
— Ладно, иди справа, а я слева, тогда мы наверняка найдем Тома Фаррелла.
В этот момент Джинго уже карабкался вверх по крыше. Он натянул канат, привязал его к балке под люком. После этого прополз до конца крыши и, перехватывая канат руками, начал карабкаться к дому.
Канат раскачивался из стороны в сторону, вибрировал, будто хотел избавиться от груза. Кроме того, он был потертым, растрепанным, пряди торчали из него во все стороны, резали ладони. Каждую секунду наш герой ждал, что снизу раздастся крик, который будет означать, что его засекли.
Но все когда-нибудь кончается. И вот Джинго зацепился ногами за противоположную крышу, а спустя мгновение уже очутился на «капитанском мостике». Мало того, обнаружил перед собой открытую дверь, которая, казалось, так и приглашала войти!
Юноша на минутку присел, тяжело дыша. Он проделал немалый путь и вроде бы был уже вне досягаемости стрелков, однако в безопасности себя не чувствовал. Ему еще оставалось немало пройти, а сумерки сгущались быстро. Джинго посмотрел на заходящее солнце и заметил при этом, что на небосклоне засияла вечерняя звезда Арктур.
Что ж, солнце еще село не до конца, а ночь зовется ночью только тогда, когда на небосклоне сияют все звезды. Интересно, где окажется девушка, спросил себя Джинго. В своей комнате или еще где-нибудь?
Он шагнул в открытую дверь и очутился в кромешной тьме. Было жарко и душно. Вниз вела длинная лестница, преодолев которую парень оказался в просторном помещении, где нащупал еще одну дверь. Открыв ее, он шагнул на узкий балкончик, расположенный над просторным холлом — центральной частью жилого дома судьи Тиррела. В холле по углам горели светильники. Был накрыт длинный стол. И по причине холодного вечера горел камин — такой громадный, какого наш герой в жизни не видел.
Он рассмотрел судью, сидящего у камина, и удивился тому, как просто тот одет. Тем не менее Джинго сразу его узнал по фотографиям, часто появляющимся на страницах газет. Высокий лоб, задумчиво склоненная голова…
Юноша разделся, разорвал нижнюю рубашку, перевязал рану. Она уже почти затянулась и лишь слегка кровоточила. С внутренней стороны брючины появилось большое темное мокрое пятно. Но поскольку наш герой собирался нанести визит на закате солнца, то надеялся, что в сумерках пятно не заметят.
Прежде чем вновь одеться, он выбил пыль из одежды и очистил ее от сена.
Начало пути не представляло никаких трудностей. В крыше имелся люк, до него он добрался, вскарабкавшись по лестнице. Затем наполовину вылез из люка и уставился на багровый закат. Потом перевел взгляд вниз и увидел расхаживающих там людей. Они были повсюду, плотной цепочкой окружили амбары и сам дом, который оказался рядом именно с тем амбаром, в который выгрузили Джинго. Он заметил, как свет играет на стволах винтовок и дробовиков. Сейчас эти люди будут глядеть в оба, подумал Джинго, потому что как раз приближается час его объявленного визита к дочери судьи Тиррела.
Крыша амбара, приспособленного судьей под жилой дом, отличалась от остальных. В ней имелся точно такой же люк, как и тот, через который выглядывал Джинго, но вокруг него было сооружено нечто вроде капитанского мостика. В общем, это была площадка с флагштоком, на котором развевался американский флаг.
Молодой человек прикинул, что можно сделать. Добраться до дома по земле нельзя — его слишком хорошо охраняют. Вдобавок принесли фонари и окружили строение кольцом света. Но туда можно попытаться проникнуть по-другому.
Он спустился обратно в амбар, пробрался к вилам, отрезал от них длинный кусок каната и, смотав его, повесил на плечо. Затем вернулся к люку, завязал скользящий узел, сделал петлю и вылез на крышу.
Это было нелегко. Крыша оказалась такой крутой, что на ней трудно было стоять и еще труднее размахнуться, чтобы набросить петлю на «капитанский мостик» дома. Вдобавок ко всему его освещало заходящее солнце. Сейчас Джинго был отличной мишенью для опытных стрелков, что находились внизу. Невзирая на это, он сделал петлю пошире, раскрутил ее над головой и со всей силы метнул, как лассо. Бросок оказался таким резким, что юноша не удержался на ногах, упал и заскользил вниз по крыше. Но, зацепившись пальцами за дождевой желоб, не упал на землю.
Подняв голову, он увидел, что его петля легла точно на флагшток. Ему показалось, что он крепко связал себя с домом судьи Тиррела.
И вдруг снизу раздались голоса:
— Откуда взялся этот канат?
— Я его раньше не видел.
— Пойду поднимусь и посмотрю.
— В амбаре слишком темно. Сломаешь себе шею.
— Тогда поищу Тома Фаррелла. Он-то уж знает, должен там висеть этот канат или нет.
— Ладно, иди справа, а я слева, тогда мы наверняка найдем Тома Фаррелла.
В этот момент Джинго уже карабкался вверх по крыше. Он натянул канат, привязал его к балке под люком. После этого прополз до конца крыши и, перехватывая канат руками, начал карабкаться к дому.
Канат раскачивался из стороны в сторону, вибрировал, будто хотел избавиться от груза. Кроме того, он был потертым, растрепанным, пряди торчали из него во все стороны, резали ладони. Каждую секунду наш герой ждал, что снизу раздастся крик, который будет означать, что его засекли.
Но все когда-нибудь кончается. И вот Джинго зацепился ногами за противоположную крышу, а спустя мгновение уже очутился на «капитанском мостике». Мало того, обнаружил перед собой открытую дверь, которая, казалось, так и приглашала войти!
Юноша на минутку присел, тяжело дыша. Он проделал немалый путь и вроде бы был уже вне досягаемости стрелков, однако в безопасности себя не чувствовал. Ему еще оставалось немало пройти, а сумерки сгущались быстро. Джинго посмотрел на заходящее солнце и заметил при этом, что на небосклоне засияла вечерняя звезда Арктур.
Что ж, солнце еще село не до конца, а ночь зовется ночью только тогда, когда на небосклоне сияют все звезды. Интересно, где окажется девушка, спросил себя Джинго. В своей комнате или еще где-нибудь?
Он шагнул в открытую дверь и очутился в кромешной тьме. Было жарко и душно. Вниз вела длинная лестница, преодолев которую парень оказался в просторном помещении, где нащупал еще одну дверь. Открыв ее, он шагнул на узкий балкончик, расположенный над просторным холлом — центральной частью жилого дома судьи Тиррела. В холле по углам горели светильники. Был накрыт длинный стол. И по причине холодного вечера горел камин — такой громадный, какого наш герой в жизни не видел.
Он рассмотрел судью, сидящего у камина, и удивился тому, как просто тот одет. Тем не менее Джинго сразу его узнал по фотографиям, часто появляющимся на страницах газет. Высокий лоб, задумчиво склоненная голова…