Страница:
Эдвина пристально посмотрела на своего дворецкого.
– Я должна понять, хорошая ли я бабушка, – проговорила она. – Я могу каждую минуту покинуть этот мир и не хочу, чтобы это случилось раньше, чем жизнь Лиззи окончательно устроится. А если Стрэттон ее отвергнет? Что мне тогда делать? – Эдвина закрыла глаза и начала что-то шептать. – Лиззи нужен человек, который бы любил ее и заботился о ней. И относился к ней с уважением. Я не представляю никого другого, кроме Стрэттона. А как вы думаете, Петтифер?
Дворецкий улыбнулся и подтвердил, что он полностью согласен с мнением хозяйки.
– Дело сделано исключительно для блага моей дорогой внучки. Ей никогда не придется просить помощи у другой бабушки, как и у ее неприятной невестки… мачехи Лиззи. – Эдвина с отвращением сморщила нос. – Вторая жена ее отца никогда не интересовалась своей падчерицей. Итак, я должна успокоиться, набраться храбрости и перестать болтать…
– Рад слышать это, миссис Сэмпсон, – раздался знакомый голос у двери. – Признаться, прочитав ваше письмо, я уже начал бояться, не сошли ли вы с ума. Извините за вторжение, но у меня очень мало времени. Мне кажется, мы должны сейчас же во всем разобраться.
Эдвина в смущении поправила юбки и широко улыбнулась.
– Входите, входите, Стрэттон. Хорошо, что вы так быстро ответили на мое письмо. Петтифер, прикажите подать чай. И поторопитесь. Вы слышали: виконт очень занятой человек… Да, Петтифер, не забудьте зайти к моей внучке…
Гарри Петтифер наклонил голову в знак того, что он ничего не забыл.
Элизабет горько улыбнулась: значит, ее предположение, будто виконт ищет себе супругу благородного происхождения, оказалось верным и ей, по словам бабушки, предстоит стать женой этого выскочки.
Но они ошибаются, им обоим придется скоро убедиться, что она, Элизабет, не позволит обращаться с ней, как с тряпичной куклой! Она никогда не выйдет замуж насильно, даже если ей придется поплатиться за это приданым. Стоит только намекнуть Хью – и он сделает ей предложение. Правда, им придется жить впроголодь в этом забытом Богом приходе, который бабушка так презирает, но уж лучше так, чем всю жизнь стыдиться грубого, неотесанного мужа-разбойника, который женился на ней только из-за денег ее состоятельной бабушки.
– Я решил, что вы пошутили, Эдвина, – Тихо сказал Росс, ставя чашку на стол и откидываясь на спинку стула.
– Пошутила?! Вы считаете, что я могу шутить такими вещами? Мне самой все это не нравится, не только вам, но мне сейчас просто не везет. Я проиграла пари. Я не бедная, но сейчас у меня просто нет наличных денег. Один торговец, вернувшийся из Индии, привез мне товары, и я не сомневаюсь, что заработаю на их продаже кругленькую сумму, по сравнению с которой десять тысяч – сущий пустяк. Вы должны немного подождать, вот и все, – сказала Эдвина, не глядя на Росса.
– Я никому ничего не должен! – возразил он таким тоном, что у нее по спине побежали мурашки. – Я хочу одного – получить свои деньги. По договору, подписанному вами, долг нужно было вернуть еще вчера. Не сегодня-завтра в Кент прибудут строители, кирпич, черепица, древесина… Я не намерен отправлять все обратно поставщикам! – сухо проговорил Росс.
Эдвина была одной из самых богатых вдов Лондона. И самая умная. Почему она лжет, будто у нее денежные затруднения, Росс объяснить себе не мог.
К деньгам он всегда относился пренебрежительно, как, впрочем, и к женщинам, и теперь пожинал плоды своей двойной глупости. Возведенный в аристократы всего несколько недель назад, теперь он вынужден был следовать незыблемому принципу «происхождение обязывает».
– Эдвина, мы были друзьями столько лет! Мне не хотелось бы, чтобы наша дружба оборвалась подобным образом, – проговорил он с располагающей улыбкой, которая не вязалась ни с холодным блеском его зеленовато-карих глаз, ни с твердой линией плотно сомкнутых губ.
– У Сэмпсон остался только один верный способ обзавестись деньгами – пойти попрошайничать! – воскликнула Эдвина. У нее пересохло во рту, язык еле ворочался, лицо пылало под проницательным взглядом Росса. Никогда еще им не приходилось так серьезно противостоять друг другу. Она знала, каким беспощадным он может быть в ярости, но так он расправлялся только со своими заклятыми врагами. Эдвина никогда не думала, что ей придется испытать все это на себе.
Впрочем, панический страх, охвативший ее вначале, понемногу прошел. Все больше успокаиваясь, она поняла, что Росс очень подходит гордой, неуступчивой Лиззи. Они прекрасно дополняли бы друг друга: хрупкая, женственная Элизабет и мужественный, атлетически сложенный Росс. Когда они окажутся в одной комнате, от столкновения их страстных темпераментов и незаурядных характеров полетят искры, но пламя, зажженное ими, будет согревать их всю жизнь.
– Моей внучке несколько лет назад был установлен пенсион: пятнадцать тысяч единовременно и пожизненная ежегодная выплата в десять тысяч фунтов стерлингов каждый январь, – ехидно заметила Эдвина. – Почему же вы сразу не сказали? – сердито буркнул Росс. – Надеюсь, вы не сильно попользовались наследством вашей внучки? В противном случае меня бы мучили угрызения совести. Впрочем, вы восполните урон, когда ваш корабль прибудет из Индии, – насмешливо добавил он, неожиданно поднялся, поправил манжеты и, подойдя к большому стенному зеркалу, поправил шейный платок. – Эдвина, я беру эти деньги. Благодарю вас. – Он внимательно посмотрел на свое отражение. – Теперь позвольте откланяться – я хочу прибыть в Кент засветло. Когда я могу заехать к вашему банкиру? – Росс остановился у двери.
– Когда надумаете жениться, – отпарировала Эдвина Сэмпсон с торжествующей улыбкой.
Петтифер подошел к двери, осторожно вставил ключ в замочную скважину и повернул его.
– Это ты, бабушка? – недовольно спросила Элизабет, отложив вязание и подойдя к двери.
– Это я, Петтифер. Леди Элизабет, бабушка хочет поговорить с вами. Она ждет вас в гостиной.
Элизабет проскочила мимо него и быстро сбежала по лестнице. Эдвина сидела у камина, потягивая мадеру. Глубоко вздохнув, Элизабет плотно закрыла за собой дверь гостиной.
– Я больше не хочу ссориться, бабушка, – проговорила она решительно. – Но я хочу знать, почему ты заперла меня в моей комнате? Решила, что я сбегу, выслушав эту ахинею? У меня было время подумать, и я пришла к выводу, что все это не лезет ни в какие ворота! Ты меня поразила до глубины души! – проговорила она и замолчала в ожидании ответа.
Но Эдвина только вздохнула, будто обдумывала услышанное. Потом взяла бокал с мадерой и поднесла к губам.
– Так вот, – первой нарушила затянувшееся молчание Элизабет. – Извини меня, что я утром на тебя накричала. Мы бы с тобой не поссорились, если бы ты не выпила столько вина.
Эдвина вновь не проронила ни слова и – только потягивала мадеру. Это начинало не на шутку беспокоить Элизабет.
– Что с тобой, бабушка? Этот негодяй так запугал тебя, что ты утратила дар речи? Тебе нечего бояться! Я сейчас же пошлю ему письмо, из которого он узнает, что я о нем думаю! Он заставлял тебя подписать какой-то договор? Да я ему сейчас такое напишу…
– Ничего не надо писать, – перебила внучку Эдвина, ставя пустой бокал на столик. – Ты можешь отчитать его лично: виконт сейчас в нашей гостиной.
– Ты шутишь… – прошептала Элизабет, глядя на бабушку огромными, как два озера, глазами.
– Двадцать минут назад он произнес те же слова, что и ты, – проговорила бабушка с довольным видом. – Вы подумали одинаково, это добрый знак. Когда ты увидишь его, у тебя наверняка пропадет всякое желание его отчитывать.
– Как, он здесь? Сейчас?! И ты не предупредила меня? – Элизабет недоуменно глядела на бабушку.
– Ты же сама заявила, что не желаешь его видеть, – возразила Эдвина. – Действительно, он любезно согласился дать мне взаймы некоторую сумму денег, но я не смогла вовремя отдать ему долг.
– Это невероятно! Что ты мне сказки рассказываешь! У тебя же денег столько, что ты не знаешь, что с ними делать! – запальчиво проговорила Элизабет, всплеснув в отчаянии руками. – Когда я сказала, что, в крайнем случае, выйду замуж за священника, так это тебе не понравилось, а выдавать меня замуж за мошенника…
– За мошенника благородного происхождения, – поправила бабушка. – И к тому же очень красивого…
– Все! Хватит! Не желаю больше слушать! – процедила Элизабет сквозь стиснутые зубы.
– Иди, Лиззи, – ласково заговорила бабушка. – Виконт здесь… в гостиной… Он любезно согласился отложить свой отъезд в имение, чтобы дать тебе короткую аудиенцию, – торжественно закончила она.
Леди Элизабет Роу пристально посмотрела на Эдвину.
– Он… согласился дать… мне… аудиенцию, – словно эхо, чеканя каждое слово, повторила она. Перед ее мысленным взором вдруг возникли эти наглые темные глаза, которые десять лет назад всегда смотрели на нее насмешливо и дерзко. Она вспомнила, однажды он обвел ее оценивающим взглядом и презрительно ухмыльнулся, давая понять, что перед ним не уверенная в себе светская львица, а молоденькая наивная провинциалка, на которую не стоит обращать внимание.
– Между прочим, Лиззи, он очень занятой человек, – со вздохом сказала Эдвина. – У него очень мало времени, так как он торопится – в свое имение в Кенте, однако он согласился уделить тебе несколько драгоценных минут.
– Ах, всего несколько драгоценных минут! – Пухлый ротик Элизабет надменно сжался. – Какая щедрость с его стороны! – проговорила она дрожащим от гнева голосом.
– Лиззи, у тебя помялось платье, и выбились из прически волосы… – Бабушка быстро поднялась из кресла и обошла внучку кругом, поправляя складки на платье из розового крепа и приглаживая пепельно-русые волосы. – Росс привык к красивым, изысканно одетым женщинам. Нужно, чтобы он увидел тебя в выгодном свете… Мне кажется, ты сегодня очень хорошо выглядишь… Гораздо моложе своих лет…
Элизабет увернулась от заботливых бабушкиных рук и, отбежав, остановилась в двух шагах. Она была словно натянутая струна. Она решительно направилась к двери, распахнув ее с такой силой, что бабушка испугалась за свои обитые кремовым шелком стены.
Пройдя несколько шагов, Элизабет выдернула дрожащими пальцами шпильки из пучка и бросила их на пол. «Вы привыкли к красивым, изящно одетым женщинам? Так вот вам!» – прошептала она и взлохматила волосы, затем стала яростно мять руками юбки.
У двери в гостиную она остановилась, закрыла глаза, глубоко вздохнула и нажала на ручку…
Ей показалось, что в комнате никого нет. Вероятно, виконт возомнил себя важной птицей и давно ушел, не дождавшись ее. Она облегченно вздохнула и подошла к камину, чтобы согреться. Внезапно она поняла, что рада тому, что виконта нет и, что ей некого отчитывать. Элизабет почувствовала угрызения совести, обвинив себя в малодушии и трусости, и уже хотела уйти из гостиной, как вдруг остановилась.
Виконт стоял у двустворчатых дверей на террасу в правой части гостиной, одна из створок была приоткрыта и скрывала его от постороннего взгляда. Он смотрел прямо на нее.
Секунду, показавшуюся ей вечностью, она смотрела на него, не отрываясь. Во рту пересохло, сердце готово было вырваться из Груди. Это действительно был повзрослевший Росс Трилоуни, тот самый человек из числа «золотой» молодежи, который в ответ на ее смущенные взгляды всегда смотрел на нее надменно и пренебрежительно. Смуглый, как цыган, длинные, темно-каштановые, слегка волнистые волосы доходят до воротника фрака. Чего у него не отнимешь, так это умения одеваться: темно-коричневые брюки и рыжевато-коричневый фрак, черный шейный платок заколот булавкой с янтарем цвета переспелой вишни. Пожалуй, и его тигриные глаза тоже коричневого оттенка. Он оказался выше, чем она представляла, если встать рядом, она едва достанет ему до подбородка. Эта мысль вывела Элизабет из оцепенения – она же откровенно рассматривает его, и он это заметил – уголки его красиво очерченного рта слегка дрогнули.
Ее бросило в жар. Росс скользнул насмешливым взглядом по волосам, по розовому платью, и у нее вдруг появилось желание пригладить волосы и одернуть платье. Рука уже готова была подняться, но Элизабет вовремя спохватилась и скрестила руки на груди.
– Что это с вами?
Она вздрогнула от звука его хрипловатого голоса и облизала пересохшие от волнения губы.
– Что… со мной?
– Вы какая-то… растрепанная, – пояснил он, направляясь к ней.
Элизабет отошла на шаг, изобразив на лице улыбку и стараясь пригладить выбившиеся русые пряди.
– Я была в своей комнате, так как думала, что не представляю для вас никакого интереса. Но пришла бабушка и сказала, будто вы замучили ее постоянными напоминаниями и, что очень торопитесь. Поэтому я, как была, сразу же спустилась к вам.
Он нахмурился, и она поняла, что ответ пришелся ему не по вкусу.
Так это она! Росс никак не ожидал, что встретит ту блондинку из расшатанной коляски в доме Эдвины и, более того, незнакомка окажется ее внучкой. Он остался просто из вежливости и хорошо сделал. Такая изысканная красота – большая редкость, и ее невозможно забыть. Даже сейчас, когда девушка выглядела так, будто продиралась сквозь лесную чащу. Он никак не мог вспомнить, где и когда ее видел.
– Извините, но Эдвина так и не сказала, как вас зовут… мисс Сэмпсон, – сказал виконт после небольшой заминки.
– Леди Элизабет Роу, – представилась Элизабет. Голос у нее слегка дрогнул, но слова прозвучали твердо и гордо. Худшее, чего она так боялась, случилось: сердце у нее тревожно сжалось, когда он понимающе улыбнулся и стал пристально рассматривать ее из-под полуопущенных ресниц.
Внезапно все прояснилось, он вспомнил. Непонятно только, почему Эдвина сама не представила ему внучку и почему так упорно сватает ее за него. Неужели трудно выдать замуж такую необыкновенную красавицу? В чем проблема? В подмоченной репутации? В ее возрасте? Она выглядит очень молодо, но, когда ее впервые вывезли в свет, ей было семнадцать, значит, сейчас ей что-то около двадцати восьми.
Эдвина, однако, непредсказуема! Он даже не догадывался о ее родстве с Торникрофтами, ему и в голову не могло прийти, что она теща покойного маркиза! Теперь она хочет выдать замуж свою нелюдимую внучку и, поскольку все сроки прошли, выдать ее… за него! Несмотря на презрительную надменность леди Элизабет, они с бабушкой, скорее всего, заодно и хотят окрутить его, пока красота леди Элизабет не начала угасать под влиянием неумолимого времени. А она весьма недурна… он каких-то пять минут в ее обществе, а все тело у него уже сгорает от страстного желания.
Элизабет почувствовала, что цинизм и презрение виконта начинают исчезать и его интерес к ней растет на глазах. Так было всегда, стоило ей назвать свое имя. Сначала, не зная, кто она, мужчины ее недооценивали, зато потом проявляли повышенное внимание. Она лихорадочно соображала, как ей поставить виконта на место, и одновременно боялась решиться на это. У нее пересохло во рту, губы дрожали. Она прикусила нижнюю губу и постаралась унять дрожь.
– Я слышал, вы делаете доброе дело, – сказал виконт.
– А вы – нет, – выпалила она, словно защищаясь.
– Его Величество может с вами не согласиться – он весьма доволен моей службой, – улыбнулся Росс.
– Видно, нашему королю легко угодить, – насмешливо отозвалась Элизабет.
Росс рассмеялся, слегка запрокинув голову, – пожалуй, достаточно для светской беседы.
– Давайте перейдем к делу, – проговорил он. – Вы знаете, что ваша бабушка должна мне некоторую сумму?
– Я знаю. – Элизабет не сводила с виконта глаз. – Однако есть вещи, которые вам, сэр, следовало бы знать: во-первых, я не верю, что между вами и моей бабушкой существуют какие-либо деловые отношения. Мне кажется, вы хотите ее обвести вокруг пальца, чтобы прибрать к рукам мое приданое. Во вторых, должна вам моя бабушка или нет – не имеет никакого значения, так как я не собираюсь выходить за вас замуж ни сейчас, ни когда-либо еще. Если вам нужны деньги, поищите их где-нибудь в другом месте. – Она отвернулась. – А теперь можете ехать, – добавила она через плечо, махнув рукой на дверь. Воцарилось гнетущее молчание. Не в силах вынести напряжение, Элизабет подобала юбки и направилась к двери.
Она не видела, что произошло, но он каким-то образом оказался прямо перед ней, загораживая дорогу к двери. Она попыталась обойти его, но он не дал.
– Вы всегда такая неучтивая или только со мной?
– Уйдите с дороги, сэр. Мне надо сейчас же выйти отсюда.
– А мне надо сейчас же получить мои деньги, – ответил он вкрадчивым голосом.
– Вы лжете! Не нужны нам ваши деньги! У моей бабушки их столько, что она не знает, что с ними делать! – крикнула Элизабет вне себя от гнева.
Росс холодно улыбнулся. Да она прекрасная актриса! И знает, как ее красота и привлекательность действуют на мужчин. Он был так возбужден, что, если бы она заперла дверь и дала согласие на первую брачную ночь на этом диване еще до свадьбы, все разрешилось бы сегодня же.
– Это Эдвина лжет, что неспособна выплатить мне долг! – Он начал закипать от ярости. – Она уговорила меня дать ей взаймы десять тысяч фунтов стерлингов. – Он достал из внутреннего кармана фрака бумажник. – Вот договор, подписанный вашей бабушкой. В нем говорится, что выплата долга должна была состояться еще вчера. Я согласился подождать и дал ей отсрочку на один день. – Он протянул документ Элизабет.
Она с таким ужасом смотрела на бумагу, словно та могла ее ужалить, и машинально спрятала руки за спиной… Потом схватила договор и, подбежав к камину, бросила ненавистную бумагу в огонь. Обернувшись к Россу, она с вызовом вскинула подбородок, отбросив упавшие на лоб русые пряди.
– Мне повезло с моим секретарем, – услышала она ироничный голос. – Иногда он бывает очень дотошным, но, как оказалось, не напрасно. Он настоял на том, чтобы писарь делал копии со всех моих документов, и миссис Сэмпсон пришлось подписать несколько экземпляров договора. Остальные хранятся в моем сейфе.
– Мне все равно, – проговорила Элизабет, превозмогая растущую ярость. – Я за вас не выйду! Никогда, слышите, никогда! – выкрикнула она.
– Наконец-то мы подошли к самому главному, – проговорил Росс. – Вы пришли сюда, уверенная, что я собираюсь сделать вам предложение. Я об этом даже не заикался, как вообще не намерен жениться. Следовательно, мы пришли к согласию, и я надеюсь, теперь мы мирно решим проблему с деньгами. Мне нужно одно – верните мне долг. Если честно, я бы хотел получить наличными, но согласен на любое равноценное возмещение.
Глава пятая
– Я должна понять, хорошая ли я бабушка, – проговорила она. – Я могу каждую минуту покинуть этот мир и не хочу, чтобы это случилось раньше, чем жизнь Лиззи окончательно устроится. А если Стрэттон ее отвергнет? Что мне тогда делать? – Эдвина закрыла глаза и начала что-то шептать. – Лиззи нужен человек, который бы любил ее и заботился о ней. И относился к ней с уважением. Я не представляю никого другого, кроме Стрэттона. А как вы думаете, Петтифер?
Дворецкий улыбнулся и подтвердил, что он полностью согласен с мнением хозяйки.
– Дело сделано исключительно для блага моей дорогой внучки. Ей никогда не придется просить помощи у другой бабушки, как и у ее неприятной невестки… мачехи Лиззи. – Эдвина с отвращением сморщила нос. – Вторая жена ее отца никогда не интересовалась своей падчерицей. Итак, я должна успокоиться, набраться храбрости и перестать болтать…
– Рад слышать это, миссис Сэмпсон, – раздался знакомый голос у двери. – Признаться, прочитав ваше письмо, я уже начал бояться, не сошли ли вы с ума. Извините за вторжение, но у меня очень мало времени. Мне кажется, мы должны сейчас же во всем разобраться.
Эдвина в смущении поправила юбки и широко улыбнулась.
– Входите, входите, Стрэттон. Хорошо, что вы так быстро ответили на мое письмо. Петтифер, прикажите подать чай. И поторопитесь. Вы слышали: виконт очень занятой человек… Да, Петтифер, не забудьте зайти к моей внучке…
Гарри Петтифер наклонил голову в знак того, что он ничего не забыл.
* * *
Элизабет – в который раз! – подбежала к двери, подергала ручку и посмотрела в замочную скважину. Дверь не поддавалась. Тогда она несколько раз стукнула по ней маленькими кулачками, вернулась в комнату и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Нельзя во всем винить Эдвину. Таким дурацким способом эта упрямая женщина хочет обеспечить ей, ее дорогой Лиззи, счастливое будущее. И свято верит, что совершает доброе дело, привлекая для этого «шаловливого джентльмена», как Эдвина окрестила Росса Трилоуни.Элизабет горько улыбнулась: значит, ее предположение, будто виконт ищет себе супругу благородного происхождения, оказалось верным и ей, по словам бабушки, предстоит стать женой этого выскочки.
Но они ошибаются, им обоим придется скоро убедиться, что она, Элизабет, не позволит обращаться с ней, как с тряпичной куклой! Она никогда не выйдет замуж насильно, даже если ей придется поплатиться за это приданым. Стоит только намекнуть Хью – и он сделает ей предложение. Правда, им придется жить впроголодь в этом забытом Богом приходе, который бабушка так презирает, но уж лучше так, чем всю жизнь стыдиться грубого, неотесанного мужа-разбойника, который женился на ней только из-за денег ее состоятельной бабушки.
– Я решил, что вы пошутили, Эдвина, – Тихо сказал Росс, ставя чашку на стол и откидываясь на спинку стула.
– Пошутила?! Вы считаете, что я могу шутить такими вещами? Мне самой все это не нравится, не только вам, но мне сейчас просто не везет. Я проиграла пари. Я не бедная, но сейчас у меня просто нет наличных денег. Один торговец, вернувшийся из Индии, привез мне товары, и я не сомневаюсь, что заработаю на их продаже кругленькую сумму, по сравнению с которой десять тысяч – сущий пустяк. Вы должны немного подождать, вот и все, – сказала Эдвина, не глядя на Росса.
– Я никому ничего не должен! – возразил он таким тоном, что у нее по спине побежали мурашки. – Я хочу одного – получить свои деньги. По договору, подписанному вами, долг нужно было вернуть еще вчера. Не сегодня-завтра в Кент прибудут строители, кирпич, черепица, древесина… Я не намерен отправлять все обратно поставщикам! – сухо проговорил Росс.
Эдвина была одной из самых богатых вдов Лондона. И самая умная. Почему она лжет, будто у нее денежные затруднения, Росс объяснить себе не мог.
К деньгам он всегда относился пренебрежительно, как, впрочем, и к женщинам, и теперь пожинал плоды своей двойной глупости. Возведенный в аристократы всего несколько недель назад, теперь он вынужден был следовать незыблемому принципу «происхождение обязывает».
– Эдвина, мы были друзьями столько лет! Мне не хотелось бы, чтобы наша дружба оборвалась подобным образом, – проговорил он с располагающей улыбкой, которая не вязалась ни с холодным блеском его зеленовато-карих глаз, ни с твердой линией плотно сомкнутых губ.
– У Сэмпсон остался только один верный способ обзавестись деньгами – пойти попрошайничать! – воскликнула Эдвина. У нее пересохло во рту, язык еле ворочался, лицо пылало под проницательным взглядом Росса. Никогда еще им не приходилось так серьезно противостоять друг другу. Она знала, каким беспощадным он может быть в ярости, но так он расправлялся только со своими заклятыми врагами. Эдвина никогда не думала, что ей придется испытать все это на себе.
Впрочем, панический страх, охвативший ее вначале, понемногу прошел. Все больше успокаиваясь, она поняла, что Росс очень подходит гордой, неуступчивой Лиззи. Они прекрасно дополняли бы друг друга: хрупкая, женственная Элизабет и мужественный, атлетически сложенный Росс. Когда они окажутся в одной комнате, от столкновения их страстных темпераментов и незаурядных характеров полетят искры, но пламя, зажженное ими, будет согревать их всю жизнь.
– Моей внучке несколько лет назад был установлен пенсион: пятнадцать тысяч единовременно и пожизненная ежегодная выплата в десять тысяч фунтов стерлингов каждый январь, – ехидно заметила Эдвина. – Почему же вы сразу не сказали? – сердито буркнул Росс. – Надеюсь, вы не сильно попользовались наследством вашей внучки? В противном случае меня бы мучили угрызения совести. Впрочем, вы восполните урон, когда ваш корабль прибудет из Индии, – насмешливо добавил он, неожиданно поднялся, поправил манжеты и, подойдя к большому стенному зеркалу, поправил шейный платок. – Эдвина, я беру эти деньги. Благодарю вас. – Он внимательно посмотрел на свое отражение. – Теперь позвольте откланяться – я хочу прибыть в Кент засветло. Когда я могу заехать к вашему банкиру? – Росс остановился у двери.
– Когда надумаете жениться, – отпарировала Эдвина Сэмпсон с торжествующей улыбкой.
Петтифер подошел к двери, осторожно вставил ключ в замочную скважину и повернул его.
– Это ты, бабушка? – недовольно спросила Элизабет, отложив вязание и подойдя к двери.
– Это я, Петтифер. Леди Элизабет, бабушка хочет поговорить с вами. Она ждет вас в гостиной.
Элизабет проскочила мимо него и быстро сбежала по лестнице. Эдвина сидела у камина, потягивая мадеру. Глубоко вздохнув, Элизабет плотно закрыла за собой дверь гостиной.
– Я больше не хочу ссориться, бабушка, – проговорила она решительно. – Но я хочу знать, почему ты заперла меня в моей комнате? Решила, что я сбегу, выслушав эту ахинею? У меня было время подумать, и я пришла к выводу, что все это не лезет ни в какие ворота! Ты меня поразила до глубины души! – проговорила она и замолчала в ожидании ответа.
Но Эдвина только вздохнула, будто обдумывала услышанное. Потом взяла бокал с мадерой и поднесла к губам.
– Так вот, – первой нарушила затянувшееся молчание Элизабет. – Извини меня, что я утром на тебя накричала. Мы бы с тобой не поссорились, если бы ты не выпила столько вина.
Эдвина вновь не проронила ни слова и – только потягивала мадеру. Это начинало не на шутку беспокоить Элизабет.
– Что с тобой, бабушка? Этот негодяй так запугал тебя, что ты утратила дар речи? Тебе нечего бояться! Я сейчас же пошлю ему письмо, из которого он узнает, что я о нем думаю! Он заставлял тебя подписать какой-то договор? Да я ему сейчас такое напишу…
– Ничего не надо писать, – перебила внучку Эдвина, ставя пустой бокал на столик. – Ты можешь отчитать его лично: виконт сейчас в нашей гостиной.
– Ты шутишь… – прошептала Элизабет, глядя на бабушку огромными, как два озера, глазами.
– Двадцать минут назад он произнес те же слова, что и ты, – проговорила бабушка с довольным видом. – Вы подумали одинаково, это добрый знак. Когда ты увидишь его, у тебя наверняка пропадет всякое желание его отчитывать.
– Как, он здесь? Сейчас?! И ты не предупредила меня? – Элизабет недоуменно глядела на бабушку.
– Ты же сама заявила, что не желаешь его видеть, – возразила Эдвина. – Действительно, он любезно согласился дать мне взаймы некоторую сумму денег, но я не смогла вовремя отдать ему долг.
– Это невероятно! Что ты мне сказки рассказываешь! У тебя же денег столько, что ты не знаешь, что с ними делать! – запальчиво проговорила Элизабет, всплеснув в отчаянии руками. – Когда я сказала, что, в крайнем случае, выйду замуж за священника, так это тебе не понравилось, а выдавать меня замуж за мошенника…
– За мошенника благородного происхождения, – поправила бабушка. – И к тому же очень красивого…
– Все! Хватит! Не желаю больше слушать! – процедила Элизабет сквозь стиснутые зубы.
– Иди, Лиззи, – ласково заговорила бабушка. – Виконт здесь… в гостиной… Он любезно согласился отложить свой отъезд в имение, чтобы дать тебе короткую аудиенцию, – торжественно закончила она.
Леди Элизабет Роу пристально посмотрела на Эдвину.
– Он… согласился дать… мне… аудиенцию, – словно эхо, чеканя каждое слово, повторила она. Перед ее мысленным взором вдруг возникли эти наглые темные глаза, которые десять лет назад всегда смотрели на нее насмешливо и дерзко. Она вспомнила, однажды он обвел ее оценивающим взглядом и презрительно ухмыльнулся, давая понять, что перед ним не уверенная в себе светская львица, а молоденькая наивная провинциалка, на которую не стоит обращать внимание.
– Между прочим, Лиззи, он очень занятой человек, – со вздохом сказала Эдвина. – У него очень мало времени, так как он торопится – в свое имение в Кенте, однако он согласился уделить тебе несколько драгоценных минут.
– Ах, всего несколько драгоценных минут! – Пухлый ротик Элизабет надменно сжался. – Какая щедрость с его стороны! – проговорила она дрожащим от гнева голосом.
– Лиззи, у тебя помялось платье, и выбились из прически волосы… – Бабушка быстро поднялась из кресла и обошла внучку кругом, поправляя складки на платье из розового крепа и приглаживая пепельно-русые волосы. – Росс привык к красивым, изысканно одетым женщинам. Нужно, чтобы он увидел тебя в выгодном свете… Мне кажется, ты сегодня очень хорошо выглядишь… Гораздо моложе своих лет…
Элизабет увернулась от заботливых бабушкиных рук и, отбежав, остановилась в двух шагах. Она была словно натянутая струна. Она решительно направилась к двери, распахнув ее с такой силой, что бабушка испугалась за свои обитые кремовым шелком стены.
Пройдя несколько шагов, Элизабет выдернула дрожащими пальцами шпильки из пучка и бросила их на пол. «Вы привыкли к красивым, изящно одетым женщинам? Так вот вам!» – прошептала она и взлохматила волосы, затем стала яростно мять руками юбки.
У двери в гостиную она остановилась, закрыла глаза, глубоко вздохнула и нажала на ручку…
Ей показалось, что в комнате никого нет. Вероятно, виконт возомнил себя важной птицей и давно ушел, не дождавшись ее. Она облегченно вздохнула и подошла к камину, чтобы согреться. Внезапно она поняла, что рада тому, что виконта нет и, что ей некого отчитывать. Элизабет почувствовала угрызения совести, обвинив себя в малодушии и трусости, и уже хотела уйти из гостиной, как вдруг остановилась.
Виконт стоял у двустворчатых дверей на террасу в правой части гостиной, одна из створок была приоткрыта и скрывала его от постороннего взгляда. Он смотрел прямо на нее.
Секунду, показавшуюся ей вечностью, она смотрела на него, не отрываясь. Во рту пересохло, сердце готово было вырваться из Груди. Это действительно был повзрослевший Росс Трилоуни, тот самый человек из числа «золотой» молодежи, который в ответ на ее смущенные взгляды всегда смотрел на нее надменно и пренебрежительно. Смуглый, как цыган, длинные, темно-каштановые, слегка волнистые волосы доходят до воротника фрака. Чего у него не отнимешь, так это умения одеваться: темно-коричневые брюки и рыжевато-коричневый фрак, черный шейный платок заколот булавкой с янтарем цвета переспелой вишни. Пожалуй, и его тигриные глаза тоже коричневого оттенка. Он оказался выше, чем она представляла, если встать рядом, она едва достанет ему до подбородка. Эта мысль вывела Элизабет из оцепенения – она же откровенно рассматривает его, и он это заметил – уголки его красиво очерченного рта слегка дрогнули.
Ее бросило в жар. Росс скользнул насмешливым взглядом по волосам, по розовому платью, и у нее вдруг появилось желание пригладить волосы и одернуть платье. Рука уже готова была подняться, но Элизабет вовремя спохватилась и скрестила руки на груди.
– Что это с вами?
Она вздрогнула от звука его хрипловатого голоса и облизала пересохшие от волнения губы.
– Что… со мной?
– Вы какая-то… растрепанная, – пояснил он, направляясь к ней.
Элизабет отошла на шаг, изобразив на лице улыбку и стараясь пригладить выбившиеся русые пряди.
– Я была в своей комнате, так как думала, что не представляю для вас никакого интереса. Но пришла бабушка и сказала, будто вы замучили ее постоянными напоминаниями и, что очень торопитесь. Поэтому я, как была, сразу же спустилась к вам.
Он нахмурился, и она поняла, что ответ пришелся ему не по вкусу.
Так это она! Росс никак не ожидал, что встретит ту блондинку из расшатанной коляски в доме Эдвины и, более того, незнакомка окажется ее внучкой. Он остался просто из вежливости и хорошо сделал. Такая изысканная красота – большая редкость, и ее невозможно забыть. Даже сейчас, когда девушка выглядела так, будто продиралась сквозь лесную чащу. Он никак не мог вспомнить, где и когда ее видел.
– Извините, но Эдвина так и не сказала, как вас зовут… мисс Сэмпсон, – сказал виконт после небольшой заминки.
– Леди Элизабет Роу, – представилась Элизабет. Голос у нее слегка дрогнул, но слова прозвучали твердо и гордо. Худшее, чего она так боялась, случилось: сердце у нее тревожно сжалось, когда он понимающе улыбнулся и стал пристально рассматривать ее из-под полуопущенных ресниц.
Внезапно все прояснилось, он вспомнил. Непонятно только, почему Эдвина сама не представила ему внучку и почему так упорно сватает ее за него. Неужели трудно выдать замуж такую необыкновенную красавицу? В чем проблема? В подмоченной репутации? В ее возрасте? Она выглядит очень молодо, но, когда ее впервые вывезли в свет, ей было семнадцать, значит, сейчас ей что-то около двадцати восьми.
Эдвина, однако, непредсказуема! Он даже не догадывался о ее родстве с Торникрофтами, ему и в голову не могло прийти, что она теща покойного маркиза! Теперь она хочет выдать замуж свою нелюдимую внучку и, поскольку все сроки прошли, выдать ее… за него! Несмотря на презрительную надменность леди Элизабет, они с бабушкой, скорее всего, заодно и хотят окрутить его, пока красота леди Элизабет не начала угасать под влиянием неумолимого времени. А она весьма недурна… он каких-то пять минут в ее обществе, а все тело у него уже сгорает от страстного желания.
Элизабет почувствовала, что цинизм и презрение виконта начинают исчезать и его интерес к ней растет на глазах. Так было всегда, стоило ей назвать свое имя. Сначала, не зная, кто она, мужчины ее недооценивали, зато потом проявляли повышенное внимание. Она лихорадочно соображала, как ей поставить виконта на место, и одновременно боялась решиться на это. У нее пересохло во рту, губы дрожали. Она прикусила нижнюю губу и постаралась унять дрожь.
– Я слышал, вы делаете доброе дело, – сказал виконт.
– А вы – нет, – выпалила она, словно защищаясь.
– Его Величество может с вами не согласиться – он весьма доволен моей службой, – улыбнулся Росс.
– Видно, нашему королю легко угодить, – насмешливо отозвалась Элизабет.
Росс рассмеялся, слегка запрокинув голову, – пожалуй, достаточно для светской беседы.
– Давайте перейдем к делу, – проговорил он. – Вы знаете, что ваша бабушка должна мне некоторую сумму?
– Я знаю. – Элизабет не сводила с виконта глаз. – Однако есть вещи, которые вам, сэр, следовало бы знать: во-первых, я не верю, что между вами и моей бабушкой существуют какие-либо деловые отношения. Мне кажется, вы хотите ее обвести вокруг пальца, чтобы прибрать к рукам мое приданое. Во вторых, должна вам моя бабушка или нет – не имеет никакого значения, так как я не собираюсь выходить за вас замуж ни сейчас, ни когда-либо еще. Если вам нужны деньги, поищите их где-нибудь в другом месте. – Она отвернулась. – А теперь можете ехать, – добавила она через плечо, махнув рукой на дверь. Воцарилось гнетущее молчание. Не в силах вынести напряжение, Элизабет подобала юбки и направилась к двери.
Она не видела, что произошло, но он каким-то образом оказался прямо перед ней, загораживая дорогу к двери. Она попыталась обойти его, но он не дал.
– Вы всегда такая неучтивая или только со мной?
– Уйдите с дороги, сэр. Мне надо сейчас же выйти отсюда.
– А мне надо сейчас же получить мои деньги, – ответил он вкрадчивым голосом.
– Вы лжете! Не нужны нам ваши деньги! У моей бабушки их столько, что она не знает, что с ними делать! – крикнула Элизабет вне себя от гнева.
Росс холодно улыбнулся. Да она прекрасная актриса! И знает, как ее красота и привлекательность действуют на мужчин. Он был так возбужден, что, если бы она заперла дверь и дала согласие на первую брачную ночь на этом диване еще до свадьбы, все разрешилось бы сегодня же.
– Это Эдвина лжет, что неспособна выплатить мне долг! – Он начал закипать от ярости. – Она уговорила меня дать ей взаймы десять тысяч фунтов стерлингов. – Он достал из внутреннего кармана фрака бумажник. – Вот договор, подписанный вашей бабушкой. В нем говорится, что выплата долга должна была состояться еще вчера. Я согласился подождать и дал ей отсрочку на один день. – Он протянул документ Элизабет.
Она с таким ужасом смотрела на бумагу, словно та могла ее ужалить, и машинально спрятала руки за спиной… Потом схватила договор и, подбежав к камину, бросила ненавистную бумагу в огонь. Обернувшись к Россу, она с вызовом вскинула подбородок, отбросив упавшие на лоб русые пряди.
– Мне повезло с моим секретарем, – услышала она ироничный голос. – Иногда он бывает очень дотошным, но, как оказалось, не напрасно. Он настоял на том, чтобы писарь делал копии со всех моих документов, и миссис Сэмпсон пришлось подписать несколько экземпляров договора. Остальные хранятся в моем сейфе.
– Мне все равно, – проговорила Элизабет, превозмогая растущую ярость. – Я за вас не выйду! Никогда, слышите, никогда! – выкрикнула она.
– Наконец-то мы подошли к самому главному, – проговорил Росс. – Вы пришли сюда, уверенная, что я собираюсь сделать вам предложение. Я об этом даже не заикался, как вообще не намерен жениться. Следовательно, мы пришли к согласию, и я надеюсь, теперь мы мирно решим проблему с деньгами. Мне нужно одно – верните мне долг. Если честно, я бы хотел получить наличными, но согласен на любое равноценное возмещение.
Глава пятая
– Что вы имеете в виду? – тихо проговорила Элизабет, с трудом ворочая пересохшим языком.
– Постараюсь объясниться. Я считаю, что вы сообщница, а может даже, главная подстрекательница в этом заговоре, цель которого – заставить меня на вас жениться. И все ваши страстные речи направлены только на то, чтобы любым путем вызвать у меня симпатию к вам. Можете все передать Эдвине – это подействует на нее отрезвляюще. Да, мне действительно нравятся экстравагантные женщины, красотой и поведением выделяющиеся из толпы. Но не до такой же степени! Если вы решили вернуться в светское общество на фалдах моего свадебного фрака, то я вас должен разочаровать: я никогда не возьму в жены грубую, надменную маленькую стервочку, которая взрывается по любому поводу. – Он прислонился спиной к стене, засунув руки в карманы, и лениво взглянул на Элизабет. – Постарайтесь убедить Эдвину, что сейчас вам обеим нужно действовать очень обдуманно… и признать, что в своем стремлении женить меня вы потерпели поражение. Верните мне мои деньги, и это пустяковое дело будет исчерпано.
Лицо Элизабет было белым, как мел, и Росс не мог понять отчего: от потрясения или от ярости, охватившей ее.
– Поверьте, я человек не мстительный, – сказал он, немного смягчившись. – Я не хочу, чтобы вашу бабушку посадили в долговую тюрьму, а вы бы оказались… в моей постели… – На мгновение в гостиной воцарилась гнетущая тишина. – Но если вы будете упорствовать и не вернете мне долг, то берегитесь… Как человек довольно щедрый, я могу предложить вам две тысячи фунтов стерлингов в год. Тогда вам придется служить мне шесть лет, чтобы отработать и причитающиеся мне проценты. Прослужив у меня довольно длительное время, вы станете профессиональной куртизанкой, примерно… годам к тридцати пяти. К этому времени я вас прогоню, но, будучи человеком добрым, постараюсь пристроить к какому-нибудь более скупому джентльмену. В конце концов, со временем у вас ничего не останется: ни прежней фигуры, ни былой красоты, и вы будете благодарны, что сможете наскрести себе на жизнь, как какая-нибудь потаскушка в Уайтчепеле.
Элизабет пыталась возразить, но не могла произнести ни слова. От ужасающего потрясения у нее пропал голос. За всю ее жизнь, даже после того унижения, на которое намекнул Росс, никто не говорил с ней так намеренно жестоко.
Но то, что он говорил, было правдой. Она сталкивалась с подобного рода несчастными женщинами почти каждую неделю, посещая тюрьмы Ньюгейт и Брайдвелл.
Она хотела крикнуть ему, что не имеет к этому никакого отношения, что узнала о бабушкиной затее в самый последний момент, но вместо этого она молча смотрела на него, и ее глаза казались огромными на белом как мел лице.
– Уговорите свою бабушку выполнить договор. Десять тысяч фунтов стерлингов должны быть доставлены сегодня к четырем часам дня на Гроссвенор-сквер. Я отказываюсь от причитающихся процентов. Напомните Эдвине, что еда в тюрьме оставляет желать лучшего, из-за чего ваша бабушка в случае чего может сильно похудеть. Так что выбор за вами, – сухо сказал он. – Но учтите вот что, миледи. Я хочу, чтобы все прошло прилично, как подобает людям нашего круга. Это все, что я имел в виду, – заключил он.
К Элизабет, наконец, вернулась способность говорить. Она глубоко вздохнула.
– Спасибо за разъяснение, сэр, теперь я точно знаю, что вы имели в виду. Надеюсь, вы разрешите мне отнять у вас несколько минут и объяснить, что имею в виду я.
С каким наслаждением она набросилась бы на него и била, била бы по лицу! Она обвела взглядом его высокую мощную фигуру. – Во-первых, – начала она, вздохнув, – должна вас поздравить – у вас превосходная память. Да, десять лет назад меня унизили и втоптали в грязь. Да, меня стали сторониться люди, которые считали ниже своего достоинства общаться со мной. Во-вторых, если бы я действительно захотела вернуться в высший свет, вцепившись в чей-то фрак, то подыскала бы фрак поблагороднее вашего. Ослепленный высокомерием, вы решили, будто я буду низко кланяться и благодарить… за то, что мне сделал предложение выскочка, новоиспеченный виконт двухнедельной давности и к тому же отъявленный негодяй, который сумел добиться расположения при дворе. Боюсь, что сейчас расстрою вас: я получала предложения от представителей самых знатных аристократических семей Англии. – Она не спускала с него горящих глаз. – Например, граф Кэдмор, менее щедрый, но зато более настойчивый. Две недели назад он снова прислал письмо, в котором предлагает мне жить в роскошном особняке, где слуги будут наперебой удовлетворять мои самые невероятные капризы. А вы, жалкий виконтишка, решили поселить меня вместе с вашими дешевыми любовницами! Вы действительно так глупы, что вообразили, будто дочь маркиза согласится вступить в брачный союз с корнуолльским контрабандистом? Если бы моя глупая бабушка не заварила эту кашу, я бы, услышав ваши упоительные фантазии, смеялась бы вам прямо в лицо и…
Но ей не дали продолжить. Сильные смуглые руки схватили ее за белые плечи, оборвав на полуслове, и Росс поставил ее перед собой. Ее русая головка едва касалась его смуглого тяжелого подбородка.
– Тише! Или я пошлю эти «упоительные фантазии» ко всем чертям! Обещаю, что вам не придется смеяться, – добавил он.
– Что ж, поверю вам на слово. Однако трудно найти второго такого фантазера! – проговорила она, глядя на него из-под густых темных ресниц.
– Правда? – вырвалось у него. – А как насчет лейтенанта Хэверинга? Из-за его или из-за ваших фантазий вы превратились в забаву для «джентльменов» с большой дороги? Элизабет похолодела. Росс не упустил случая напомнить ей о ее позоре. На мгновение ей показалось, будто оглушительный гогот раздался в гостиной. Казалось, даже стены дрожали от жестоких выкриков мужчин, сопровождавших их с отцом отъезд обратно в родовое имение в Гертфордшире, словно ее отправляли в ссылку. Росс Трилоуни мог и не быть непосредственным свидетелем ее высылки из Лондона под улюлюканье расфранченных денди, но зато он злорадствовал теперь. И у него были основания презирать ее не меньше, чем она презирала его. Элизабет почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и едва успела ухватиться дрожащей рукой за спинку дивана.
– Постараюсь объясниться. Я считаю, что вы сообщница, а может даже, главная подстрекательница в этом заговоре, цель которого – заставить меня на вас жениться. И все ваши страстные речи направлены только на то, чтобы любым путем вызвать у меня симпатию к вам. Можете все передать Эдвине – это подействует на нее отрезвляюще. Да, мне действительно нравятся экстравагантные женщины, красотой и поведением выделяющиеся из толпы. Но не до такой же степени! Если вы решили вернуться в светское общество на фалдах моего свадебного фрака, то я вас должен разочаровать: я никогда не возьму в жены грубую, надменную маленькую стервочку, которая взрывается по любому поводу. – Он прислонился спиной к стене, засунув руки в карманы, и лениво взглянул на Элизабет. – Постарайтесь убедить Эдвину, что сейчас вам обеим нужно действовать очень обдуманно… и признать, что в своем стремлении женить меня вы потерпели поражение. Верните мне мои деньги, и это пустяковое дело будет исчерпано.
Лицо Элизабет было белым, как мел, и Росс не мог понять отчего: от потрясения или от ярости, охватившей ее.
– Поверьте, я человек не мстительный, – сказал он, немного смягчившись. – Я не хочу, чтобы вашу бабушку посадили в долговую тюрьму, а вы бы оказались… в моей постели… – На мгновение в гостиной воцарилась гнетущая тишина. – Но если вы будете упорствовать и не вернете мне долг, то берегитесь… Как человек довольно щедрый, я могу предложить вам две тысячи фунтов стерлингов в год. Тогда вам придется служить мне шесть лет, чтобы отработать и причитающиеся мне проценты. Прослужив у меня довольно длительное время, вы станете профессиональной куртизанкой, примерно… годам к тридцати пяти. К этому времени я вас прогоню, но, будучи человеком добрым, постараюсь пристроить к какому-нибудь более скупому джентльмену. В конце концов, со временем у вас ничего не останется: ни прежней фигуры, ни былой красоты, и вы будете благодарны, что сможете наскрести себе на жизнь, как какая-нибудь потаскушка в Уайтчепеле.
Элизабет пыталась возразить, но не могла произнести ни слова. От ужасающего потрясения у нее пропал голос. За всю ее жизнь, даже после того унижения, на которое намекнул Росс, никто не говорил с ней так намеренно жестоко.
Но то, что он говорил, было правдой. Она сталкивалась с подобного рода несчастными женщинами почти каждую неделю, посещая тюрьмы Ньюгейт и Брайдвелл.
Она хотела крикнуть ему, что не имеет к этому никакого отношения, что узнала о бабушкиной затее в самый последний момент, но вместо этого она молча смотрела на него, и ее глаза казались огромными на белом как мел лице.
– Уговорите свою бабушку выполнить договор. Десять тысяч фунтов стерлингов должны быть доставлены сегодня к четырем часам дня на Гроссвенор-сквер. Я отказываюсь от причитающихся процентов. Напомните Эдвине, что еда в тюрьме оставляет желать лучшего, из-за чего ваша бабушка в случае чего может сильно похудеть. Так что выбор за вами, – сухо сказал он. – Но учтите вот что, миледи. Я хочу, чтобы все прошло прилично, как подобает людям нашего круга. Это все, что я имел в виду, – заключил он.
К Элизабет, наконец, вернулась способность говорить. Она глубоко вздохнула.
– Спасибо за разъяснение, сэр, теперь я точно знаю, что вы имели в виду. Надеюсь, вы разрешите мне отнять у вас несколько минут и объяснить, что имею в виду я.
С каким наслаждением она набросилась бы на него и била, била бы по лицу! Она обвела взглядом его высокую мощную фигуру. – Во-первых, – начала она, вздохнув, – должна вас поздравить – у вас превосходная память. Да, десять лет назад меня унизили и втоптали в грязь. Да, меня стали сторониться люди, которые считали ниже своего достоинства общаться со мной. Во-вторых, если бы я действительно захотела вернуться в высший свет, вцепившись в чей-то фрак, то подыскала бы фрак поблагороднее вашего. Ослепленный высокомерием, вы решили, будто я буду низко кланяться и благодарить… за то, что мне сделал предложение выскочка, новоиспеченный виконт двухнедельной давности и к тому же отъявленный негодяй, который сумел добиться расположения при дворе. Боюсь, что сейчас расстрою вас: я получала предложения от представителей самых знатных аристократических семей Англии. – Она не спускала с него горящих глаз. – Например, граф Кэдмор, менее щедрый, но зато более настойчивый. Две недели назад он снова прислал письмо, в котором предлагает мне жить в роскошном особняке, где слуги будут наперебой удовлетворять мои самые невероятные капризы. А вы, жалкий виконтишка, решили поселить меня вместе с вашими дешевыми любовницами! Вы действительно так глупы, что вообразили, будто дочь маркиза согласится вступить в брачный союз с корнуолльским контрабандистом? Если бы моя глупая бабушка не заварила эту кашу, я бы, услышав ваши упоительные фантазии, смеялась бы вам прямо в лицо и…
Но ей не дали продолжить. Сильные смуглые руки схватили ее за белые плечи, оборвав на полуслове, и Росс поставил ее перед собой. Ее русая головка едва касалась его смуглого тяжелого подбородка.
– Тише! Или я пошлю эти «упоительные фантазии» ко всем чертям! Обещаю, что вам не придется смеяться, – добавил он.
– Что ж, поверю вам на слово. Однако трудно найти второго такого фантазера! – проговорила она, глядя на него из-под густых темных ресниц.
– Правда? – вырвалось у него. – А как насчет лейтенанта Хэверинга? Из-за его или из-за ваших фантазий вы превратились в забаву для «джентльменов» с большой дороги? Элизабет похолодела. Росс не упустил случая напомнить ей о ее позоре. На мгновение ей показалось, будто оглушительный гогот раздался в гостиной. Казалось, даже стены дрожали от жестоких выкриков мужчин, сопровождавших их с отцом отъезд обратно в родовое имение в Гертфордшире, словно ее отправляли в ссылку. Росс Трилоуни мог и не быть непосредственным свидетелем ее высылки из Лондона под улюлюканье расфранченных денди, но зато он злорадствовал теперь. И у него были основания презирать ее не меньше, чем она презирала его. Элизабет почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и едва успела ухватиться дрожащей рукой за спинку дивана.