Роб фыркнул от смеха.
– Это ничто в сравнении с тем, что он говорит о Коулби, преследующего тебя, его «деточку».
Лорен не хотела слышать, что ее отец, ее семья думают о Коулби, и была бы очень благодарна, если бы они не знали, что он и она жили вместе.
– Могу себе представить! – сказала она быстро.
Роб знал этот тон, этот отрешенный взгляд. Он улыбнулся.
– Ну, похоже, что я отделался от этого достаточно давно.
Он полез в карман за бумажником, вытащил кредитную карточку и подозвал официантка, чтобы расплатиться.
– Что ты посоветуешь мне купить твоей сестре на день рождения? – спросил он, когда они вышли из ресторана.
– Что угодно, только не духи. Дети уже их купили.
– Как насчет белья?
От озорной улыбки на щеках у Лорен появились ямочки.
– Зачем тратить деньги, если она его уже давно не носит?
– О, но тогда я не получил бы удовольствия от того, чтобы освобождать ее от него, – поддразнил Роб, пронзительно засмеявшись.
Лорен тоже засмеялась. Направляясь вместе с ним к ее машине, Лорен почувствовала себя немного счастливее и более расслабленной, чем была весь день.
Придя домой, она была шокирована. Дверь была не заперта. Сердце Лорен учащенно забилось. Она пришла в ярость на Мэгги за то, что та оставила дом открытым для злоумышленников.
Лорен тихо опустила сумку на пол и сделала один осторожный шаг вперед, как вдруг голос Коулби спросил из гостиной:
– Где тебя черт носил? Изумившись, Лорен огрызнулась:. – Я была с Робом!
– Понятно.
Что-то в выражении его лица насторожило ее.
– Что тебе «понятно», Коулби? – спросила она, кое-как справляясь со своим голосом и не давая ему возможности сорваться от волнения.
– Что мне не следовало лезть из кожи вон и отрывать задницу, чтобы прийти к тебе домой пораньше.
Лорен не хотела ссориться. Она сделала шаг ему навстречу, улыбаясь и внутренне борясь сама с собой, чтобы удержать эту улыбку, когда он не улыбнулся ей в ответ. Если еще была какая-либо надежда спасти их отношения, им надо было поговорить, чтобы прийти к соглашению по поводу их проблем. А Лорен была не слишком гордой, и она сделала первый шаг.
– Мне жаль, что меня не было здесь, – сказала она. – Но Тиш отменила обед, потому что Марк не мог быть у нее. Поэтому я ходила за покупками. Там я встретила Роба. И поскольку мы оба были одни, мы решили пообедать вместе.
На лице Коулби была тень недоверия. Посмотрев на Лорен свысока, он заговорил, уверенно владея голосом:
– Счастливое совпадение, не правда ли? Лорен беспомощно покачала головой. Все было бесполезно. Она отступила назад, подняла с пола сумку и пошла в спальню, чувствуя, что вот-вот заплачет. Неожиданно она почувствовала себя такой уставшей. И она знала, что если она останется, то разрыдается. А это ничего бы не решило.
Лорен справилась с раздражением, сорвав зло на ценах, стоящих на ярлыках ее покупок, которые она волей-неволей рассовывала по соответствующим ящикам комода. Услышав скрипучие шаги Коулби, направлявшегося к ней, Лорен буквально одеревенела, а затем глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки, и продолжила делать свое дело.
– Я собираюсь пойти перекусить. Не хочешь ли ты прокатиться со мной?
Надежда застучала в сердце Лорен, засветилась в ее глазах, посмотревших на Коулби, наполнила благоуханием улыбку, заигравшую на ее губах.
– Дай мне, пожалуйста, минуточку, чтобы смыть с лица эту гадость.
Коулби окинул Лорен медленным оценивающим взглядом и прошептал:
– Ты выглядишь потрясающе.
– Спасибо. – Она засмеялась. – В таком случае пошли.
По дороге в ночной ресторан они не разговаривали, но Лорен была даже рада помолчать. Ее взгляд медленно упал на руки, крепко обхватившие руль. Суставы рук были напряжены. Это были сильные и нежные руки. На губах у Лорен порхала улыбка. Она вспомнила, какими нежными могли быть эти руки, каким теплом обдавало ее тело каждый раз, когда эти длинные, сильные пальцы любовно ласкали ее. В ней вспыхнула такая страсть, что перехватило дыхание. Лорен отвернулась и взглянула в окно.
Пока Коулби дожидался обеда, он искусно добивался от Лорен, чтобы она рассказала ему все о своем вояже по магазинам, о том времени, которое она провела с Робом, что они ели, о чем говорили. Притворившись очень любопытным, он заставил ее признаться, ушли ли они с Робом вместе.
Коулби обращался с ней как с подозреваемой на допросе. Лорен хотела было сказать ему, что она хорошо понимает его уловки. Но она решила этого не делать. Если это поможет ему справиться с тем, что его беспокоит, она рада сделать ему такое одолжение.
И когда Коулби расплачивался, он уже немного расслабился.
– Еще не так поздно. Как ты относишься к тому, чтобы прокатиться?
– Звучит чудесно.
Лорен радостно улыбнулась, предвкушая где-нибудь остановку и обсуждение их проблем наедине в салоне машины. Она не ожидала, что они решат их все разом, но страстно хотела выговориться и прояснить отношения между ними.
Коулби направился на север, и Лорен предположила, что они едут в Беркли Хилз. Она откинулась назад на спинку сиденья с благодарной улыбкой. Несмотря на дождь – или, возможно, из-за него, – который сделал утро таким сырым и печальным, была прекрасная ночь. Небо было чистым и усыпанным звездами. Воздух был свежим, даже немного бодрящим.
Не удивительно, что через десять минут Коулби остановил машину. Ей не надо было даже глядеть через ветровое стекло, чтобы узнать, где они находятся. Она глубоко вздохнула, желая только одного, чтобы он отвез их еще куда-нибудь. Она хотела быть где угодно, но только не здесь.
– Ну, а что случилось на этот раз? Лорен даже не могла бы сказать, что это было: внезапность ли его вопроса, или вид полицейского участка, задевший ее за живое, но это было последней каплей, переполнившей ее терпение.
– А почему, собственно, что-то обязательно должно случиться? – Ее голос дрожал от негодования, а руки тряслись так сильно, что она вынуждена была сжать их в кулаки на коленях. – Да, конечно, где бы ты еще смог продолжить такую прекрасную ночь, как не в полицейском участке?
Какое-то мгновение Коулби раздумывал, затем развернулся к ней всем корпусом, и при этом от света ламп уличного освещения его волосы отливали золотом и четко выделялись морщинки в уголках его рта. Упершись коленями в консоль, а рукой в спинку сиденья, он пристально посмотрел на Лорен.
– Я подумал, если ты увидишь, где я работаю, ты сможешь справиться со своей ревностью и перестать думать о моей работе, как о твоей сопернице.
Его слова были невыразительными, а тон нетерпеливым.
Лорен с усилием сделала глотательное движение, заставила себя поднять глаза на него и встретила его недрогнувший пристальный взгляд.
– Ты не понимаешь, что ли? – спросила она тихо. – Дело не в месте или работе, Коулби. Дело в тебе самом. – Она резко перевела дыхание. – Или, может быть, во мне. Я думаю, что сама уже не понимаю.
– Нет, дело не в тебе. – Он засмеялся, но это не был приятный смех. – Дело во мне. – Он сделал медленный, равномерный выдох, предпринимая реальную попытку избавиться от гнева, который переполнял его и с которым он не смог до этого справиться. – Я не канцелярский служака, работающий от восьми и до пяти, и даже для тебя… – Я никогда не просила тебя…
– Я люблю тебя, Лорен, но я не могу относиться к тебе, как к «глазури на кексе», – сказал он, цинично искривив рот. – Лично я предпочитаю кекс, а не глазурь.
Его глаза уставились на ее красные губы, но при этом они были холодны и полны гнева.
Лорен предпочла не обращать внимания на его замечание по поводу глазури на кексе. Роб имел в виду нечто такое, что полностью отличалось от того оттенка, который Коулби в гневе приписал ей как комплимент.
– А я не хотела бы быть женщиной «по вызову» ни для тебя, ни для кого-либо еще.
Внезапно одним резким движением Коулби выпрямился и повернул ключ зажигания, заводя мотор. Завизжав колесами, машина рванула вниз по улице. Спеша отвезти Лорен домой, Коулби нарушил все законы уличного движения, которые так усердно оберегал на своей работе.
Он остановил машину на подъездной дорожке к дому Лорен. И когда Коулби собрался выйти из машины, чтобы помочь Лорен, она сказала:
– Не утруждай себя.
Лорен повернулась, чтобы открыть дверцу, но Коулби ее остановил.
– Я люблю тебя, Лорен, – сказал он, при этом его рука ослабила хватку, с которой он перехватил ее запястье.
– Я верю, что ты по-своему любишь меня. Но этого недостаточно, Коулби. – Ее лицо побледнело. Она посмотрела ему прямо в глаза. В ее глазах стояли слезы. – Мне нужен такой мужчина, который не боится отдать всего себя, как и я не боюсь отдать тебе всю себя.
– Оставь это, отдавай так много кому-нибудь еще, – заскрежетал он зубами, сорвав раздражение на дверце, которую со злостью распахнул наружу.
– Как вас прикажете понимать?
– А так, что после того, как ты израсходовала всю свою энергию на устройство амурной жизни Тиш, на советы Джин по поводу того, как ей воспитывать своих детей, или на то, чтобы силой заставить своих родителей взять отпуск, в котором они не нуждаются, или на то, чтобы оградить от неприятностей члена муниципального совета, у тебя уже ничего не осталось для меня или какого-либо другого мужчины.
Если бы он ее ударил, то эффект был бы точно таким же. Похожая на ребенка, несправедливо обвиненного в том, что он пользовался шпаргалками на экзамене, Лорен пулей вылетела из машины. Рыдания распирали ее грудь.
Она успела сделать только несколько шагов и услышала, как захлопнулась дверца машины. А затем проскрежетали колеса, Коулби дал задний ход, выехал с ее подъездной дорожки и умчался вниз по улице, как будто уехал по вызову. Лорен открыла дверь, стремительно вошла в дом и со страдальческим всхлипом бросилась на кушетку.
В последующие дни Лорен старалась как можно больше загрузить себя работой, чтобы не думать, не вспоминать, не сожалеть. Без работы она была бы не в состоянии вынести эту боль и перебои в сердце.
Она видела Коулби только однажды, когда была на почте, но он отвернулся, притворившись, что не видит ее. И это было тогда, когда она с пугающей определенностью поняла, что вступила в ряды его бывших любовниц.
За две длинные, мучительные недели после той ночи, когда она порвала с Коулби, Лорен разобралась в своих чувствах. Не то, чтобы она была счастливой или даже довольной. Смирившейся. Это слово точно передавало ее состояние. Удар от потери Коулби перешел в тупую боль, и она притворялась, даже перед самой собой, что оправляется от пережитого.
Но она не смогла обмануть никого.
Особенно бабушку, которая никогда не одобряла ее хитрости.
Была суббота, и Лорен пошла с бабушкой по магазинам за подарком для старого приятеля. Они ходили по магазинам несколько часов, и Лорен очень старалась не выказать какого-либо нетерпения, когда они ходили из одного конца аллеи с магазинами в другой, а бабушка при этом не проявляла никакого интереса ни к чему из того, что предлагали магазины. В час дня Лорен предложила что-нибудь перекусить.
– Пора, – заметила Кэтрин. – И я хочу, чтобы ты заказала что-нибудь питательное, – добавила она, при этом ее тон означал, что она не допустит, чтобы ей заказали салат и суп, словом, все то, что ее желудок смог бы вынести позже.
В своей неподражаемой манере Кэтрин отметила, что Лорен выглядит так плохо, что диву даешься, как это еще никто не перепутал ее с манекеном.
– Спасибо, Грам. Я знаю, что могу рассчитывать на то, что ты меня развеселишь, – поддразнила Лорен, но поняла, почему бабушка была так озабочена.
Лорен похудела, под глазами были круги, что еще больше подчеркивало впалость ее щек. Не помогала даже косметика.
Когда она ушла от Джонни Тоулена, то сердечная поддержка и любовь семьи спасли ее от полного расстройства. Лорен знала, что семья и работа, несомненно, помогут ей пережить и этот разрушительный удар.
– Эй, ты, старая ворчунья, – произнесла Лорен в привычной манере поддразнивать только ради того, чтобы успокоить бабушку. – А как насчет того, чтобы тебе немного пожить со мной и приготовить для меня некоторые из тех чудесных, ведущих к ожирению яств, которыми ты знаменита?
Лорен положила руку на плечи Кэтрин и крепко сжала ее в своих любящих объятиях.
– Спасибо, дорогая. Твой отец носится в ярости по дому, подобно раненому медведю, и было бы очень хорошо отдохнуть от него некоторое время. – Она похлопала Лорен по руке. – Во всяком случае, я предпочитаю твою компанию.
Лорен быстро отвела взгляд, так как внезапно на глаза навернулись слезы, и она отчаянно пыталась смахнуть их ресницами прежде, чем заметит бабушка.
– Ну-ка, давай не будем тратить времени попусту, – наставляла Кэтрин, держа Лорен за руку и подталкивая ее к клубу «Марбл клаб». – Когда мы здесь проходили, я заметила в меню совершенно особенный миндальный торт.
И не имеет значения, нужен ли ей этот торт или нет, подумала Лорен. Но у нее хватило такта уступить. Она знала, что бабушка задирает ее только потому, что обеспокоена из-за нее.
Коулби опустил руку и из-за сильного сердцебиения раздраженно посмотрел на кровь, которая сочилась из маленького пореза на подбородке и капала на воротник пижамы.
У него была отвратительная ночь. Одна из многих. Воспоминания о Лорен были безжалостными, сильными, отчетливыми. Даже когда ему удавалось заснуть, ее образ то всплывал, то исчезал в его снах.
– Ты набитый дурак, – сказал он своему с впалыми глазами изображению в зеркале.
Коулби был человеком иного склада, не как Лорен, он не смог бы весь уйти в работу.
Пронзительный смех вырвался из его рта, огласил комнату, отскочил от стен и снова вернулся к нему, чтобы его высмеять.
О, как бы Лорен посмеялась, если бы только знала, что работа, которую он считал такой важной, потеряла для него свою привлекательность. Теперь Коулби понимал, что Лорен была абсолютно права. Он был так поглощен работой, что Лорен невольно почувствовала, что она для него ничего не значит. А какой женщине понравится, когда ее считают само собой разумеющейся? И нет ничего удивительного в том, что Лорен терпеливо сносила это лишь до тех пор, пока могла. Выругавшись, он бросил бритву.
Развернувшись на каблуках, не обращая никакого внимания на ранку на подбородке, на кровь, пачкающую воротник, Коулби быстрыми шагами прошел по кафельному полу, отшвырнул ногой одежду, разбросанную на полу у него в спальне, и поспешил к телефону.
Он собирался позвонить Лорен и попросить у нее прощения. Он должен был заставить ее поверить, что она – смысл его жизни. Работа была для него важна и всегда будет важной, но она уже никогда не станет основным смыслом его жизни. И если он не потерял еще Лорен навсегда, если она даст ему еще один шанс, то он докажет ей, что может измениться. С ее помощью он бы составил разумное расписание рабочего дня.
А что, если, она больше не желает о нем ничего знать?
Рука, держащая телефон, слегка дрогнула.
Он должен получить шанс. Он страстно желал Лорен, нуждался в ней. Без нее жизнь не имела смысла. Коулби решительно набрал номер ее телефона и, пока он дожидался, когда она снимет трубку, ему пришла в голову одна идея. Это было глупо и рискованно.
– Алло!
Голос был таким сдавленным, что Коулби едва было слышно, когда он прошептал:
– Из достоверного источника известно, что вы ищете себе в штат любовника. – Он остановился, ожидая, что Лорен что-нибудь скажет, и когда она ничего не ответила, продолжил низким и хриплым голосом, протяжно произнося слова:
– Мне хотелось бы подать заявление о приеме на эту работу. – Когда же его предложение было встречено молчанием, он стремительно продолжил натиск. – Я предоставлю очень хорошие рекомендации. Если вы согласитесь встретиться со мной лично, я докажу вам, каким отличным любовником могу быть. Я возьму вас с собой на американские горки страсти, я буду любить вас на кухне, в гостиной и холле. Я буду любить вас до тех пор, пока не попросите пощады, и тогда я…
Он резко вздохнул и услышал, как голос Кэтрин, трясущийся от едва сдерживаемого смеха, произнес:
– Лори, дорогая, я думаю, это тебя.
– О Господи, я не знал, что это вы! – воскликнул Коулби, чувствуя себя болваном из-за того, что, в лучшем случае, было безумным порывом мужчины, который не знает, что делать, чтобы вновь снискать расположение женщины.
– Опять ошиблись номером, лейтенант?
– Лорен?
– Да.
– Теперь, когда я показал себя полным идиотом, я смогу все выдержать. Я хочу приехать к тебе.
Лорен ничего не сказала.
– Ты позволишь?
– А как же обойдется без тебя город?
– О! – пробормотал он добродушно. – Послушай, я действительно хотел бы встретиться с тобой. Нам надо поговорить.
– Ладно.
– Я буду у тебя через пять минут.
Лорен ответила на его первый стук в дверь. Что-то в ее позе и мрачный взгляд глаз заставили его почувствовать себя неловко.
– Можно войти?
– Пожалуйста, входи.
Голос Лорен был холодным, отрешенным. Коулби прошел за ней в гостиную и увидел, что на кушетке отдыхала Кэтрин.
– Привет, Коулби, – сказала она радостно.
– Привет, – ответил он, улыбаясь и радуясь тому, что по крайней мере один член семейства Шейлер все еще разговаривает с ним. Остальные же, с кем он сталкивался время от времени за прошедшую пару недель, обращались с ним так, как будто он был прокаженным.
– Ну что ж, молодежь, я здесь лишняя, – заявила Кэтрин, спуская ноги на пол, шаря ими и найдя голубые домашние туфли.
Забирая очки и книгу, которую читала до этого, Кэтрин пожелала им доброй ночи и незаметно ушла из комнаты.
– Ты победила, – сказал он просто.
– О! Мы что, соревновались друг с другом? Я об этом и не знала.
Лорен стояла очень прямо, почти окостеневшая, глаза скрывали все ее мысли.
– Ты не собираешься облегчить мою задачу, не так ли? – спросил он. Она покачала головой.
– Я гордый и упрямый мужчина, Лорен. – Он взглянул на нее, его глаза умоляли помочь ему, но она, упорно молчала. – Мне всегда было трудно просить прощения, умолять о чем-либо, но сейчас я умоляю тебя. Лори. Дай мне, нам, еще один шанс. Даю тебе слово, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы наша совместная жизнь была прекрасной.
Мускул на ее подбородке не поддавался контролю и пульсировал.
– Назови мне хоть одну вескую причину, по которой мне следовало бы доверять тебе и дать еще один шанс обидеть меня.
Он поморщился от боли.
– Как я уже сказал, ты действительно метишь в самое сердце, не так ли? Она чуть подняла подбородок.
– А я тебе уже сказала, что не буду женщиной по вызову ни для кого.
– Я и не хочу этого. Я знаю, что заставил тебя так себя почувствовать, но я этого не хотел. Я так сильно влюбился в тебя, что это встревожило меня, пошатнуло мою самоуверенность, и мне это не понравилось. Поэтому, чтобы вести себя более уверенно с тобой, к нашему общему огорчению, я бессознательно спасовал. Я обижался, что ты тратишь время на семью, и вместо того, чтобы признать, что ревную, я воспользовался этим как предлогом, чтобы найти оправдание тому, что посвящаю все свое время работе. Прости меня. Лори, за то, что считал твою щедрую любовь как само собой разумеющееся и злоупотреблял ею.
Коулби бросился к Лорен, но она не двинулась с места Он подошел к ней вплотную.
– Теперь я понимаю, что, помимо работы, существуют и другие вещи, которые являются важными в моей жизни. Ты, например. – Он обнял ее так осторожно, словно боялся, что если последует желанию своего сердца, то раздавит ее, обидит ее. – Я никогда тебя не обижу, дорогая, – пообещал он. – Я тебя так сильно люблю.
– Я тебя тоже люблю, – прошептала Лорен. – Но мне нужно время, Коулби.
Он этого не ожидал, но был готов принять любые условия, по крайней мере пока она не станет вновь ему доверять.
– Сколько времени тебе надо, любимая?
– Ровно столько, сколько понадобится тебе, чтобы научиться отдавать всего себя без страха.
Он улыбнулся прямо ей в волосы.
– Всю оставшуюся жизнь я буду доказывать тебе, что больше не боюсь, что любить тебя – это единственное, что действительно важно для меня в жизни.
Лорен подняла к нему сияющее лицо, в глазах светилось счастье. Она улыбнулась. Его рот наклонился к ней, и она распахнула свои губы, приглашая его исследовать глубины ее рта. Лорен знала, что Коулби не сможет измениться в одночасье, но она была счастлива просто знать, что он хочет попытаться.
И они были вместе. И это было все, что действительно имело значение.
– Это ничто в сравнении с тем, что он говорит о Коулби, преследующего тебя, его «деточку».
Лорен не хотела слышать, что ее отец, ее семья думают о Коулби, и была бы очень благодарна, если бы они не знали, что он и она жили вместе.
– Могу себе представить! – сказала она быстро.
Роб знал этот тон, этот отрешенный взгляд. Он улыбнулся.
– Ну, похоже, что я отделался от этого достаточно давно.
Он полез в карман за бумажником, вытащил кредитную карточку и подозвал официантка, чтобы расплатиться.
– Что ты посоветуешь мне купить твоей сестре на день рождения? – спросил он, когда они вышли из ресторана.
– Что угодно, только не духи. Дети уже их купили.
– Как насчет белья?
От озорной улыбки на щеках у Лорен появились ямочки.
– Зачем тратить деньги, если она его уже давно не носит?
– О, но тогда я не получил бы удовольствия от того, чтобы освобождать ее от него, – поддразнил Роб, пронзительно засмеявшись.
Лорен тоже засмеялась. Направляясь вместе с ним к ее машине, Лорен почувствовала себя немного счастливее и более расслабленной, чем была весь день.
Придя домой, она была шокирована. Дверь была не заперта. Сердце Лорен учащенно забилось. Она пришла в ярость на Мэгги за то, что та оставила дом открытым для злоумышленников.
Лорен тихо опустила сумку на пол и сделала один осторожный шаг вперед, как вдруг голос Коулби спросил из гостиной:
– Где тебя черт носил? Изумившись, Лорен огрызнулась:. – Я была с Робом!
– Понятно.
Что-то в выражении его лица насторожило ее.
– Что тебе «понятно», Коулби? – спросила она, кое-как справляясь со своим голосом и не давая ему возможности сорваться от волнения.
– Что мне не следовало лезть из кожи вон и отрывать задницу, чтобы прийти к тебе домой пораньше.
Лорен не хотела ссориться. Она сделала шаг ему навстречу, улыбаясь и внутренне борясь сама с собой, чтобы удержать эту улыбку, когда он не улыбнулся ей в ответ. Если еще была какая-либо надежда спасти их отношения, им надо было поговорить, чтобы прийти к соглашению по поводу их проблем. А Лорен была не слишком гордой, и она сделала первый шаг.
– Мне жаль, что меня не было здесь, – сказала она. – Но Тиш отменила обед, потому что Марк не мог быть у нее. Поэтому я ходила за покупками. Там я встретила Роба. И поскольку мы оба были одни, мы решили пообедать вместе.
На лице Коулби была тень недоверия. Посмотрев на Лорен свысока, он заговорил, уверенно владея голосом:
– Счастливое совпадение, не правда ли? Лорен беспомощно покачала головой. Все было бесполезно. Она отступила назад, подняла с пола сумку и пошла в спальню, чувствуя, что вот-вот заплачет. Неожиданно она почувствовала себя такой уставшей. И она знала, что если она останется, то разрыдается. А это ничего бы не решило.
Лорен справилась с раздражением, сорвав зло на ценах, стоящих на ярлыках ее покупок, которые она волей-неволей рассовывала по соответствующим ящикам комода. Услышав скрипучие шаги Коулби, направлявшегося к ней, Лорен буквально одеревенела, а затем глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки, и продолжила делать свое дело.
– Я собираюсь пойти перекусить. Не хочешь ли ты прокатиться со мной?
Надежда застучала в сердце Лорен, засветилась в ее глазах, посмотревших на Коулби, наполнила благоуханием улыбку, заигравшую на ее губах.
– Дай мне, пожалуйста, минуточку, чтобы смыть с лица эту гадость.
Коулби окинул Лорен медленным оценивающим взглядом и прошептал:
– Ты выглядишь потрясающе.
– Спасибо. – Она засмеялась. – В таком случае пошли.
По дороге в ночной ресторан они не разговаривали, но Лорен была даже рада помолчать. Ее взгляд медленно упал на руки, крепко обхватившие руль. Суставы рук были напряжены. Это были сильные и нежные руки. На губах у Лорен порхала улыбка. Она вспомнила, какими нежными могли быть эти руки, каким теплом обдавало ее тело каждый раз, когда эти длинные, сильные пальцы любовно ласкали ее. В ней вспыхнула такая страсть, что перехватило дыхание. Лорен отвернулась и взглянула в окно.
Пока Коулби дожидался обеда, он искусно добивался от Лорен, чтобы она рассказала ему все о своем вояже по магазинам, о том времени, которое она провела с Робом, что они ели, о чем говорили. Притворившись очень любопытным, он заставил ее признаться, ушли ли они с Робом вместе.
Коулби обращался с ней как с подозреваемой на допросе. Лорен хотела было сказать ему, что она хорошо понимает его уловки. Но она решила этого не делать. Если это поможет ему справиться с тем, что его беспокоит, она рада сделать ему такое одолжение.
И когда Коулби расплачивался, он уже немного расслабился.
– Еще не так поздно. Как ты относишься к тому, чтобы прокатиться?
– Звучит чудесно.
Лорен радостно улыбнулась, предвкушая где-нибудь остановку и обсуждение их проблем наедине в салоне машины. Она не ожидала, что они решат их все разом, но страстно хотела выговориться и прояснить отношения между ними.
Коулби направился на север, и Лорен предположила, что они едут в Беркли Хилз. Она откинулась назад на спинку сиденья с благодарной улыбкой. Несмотря на дождь – или, возможно, из-за него, – который сделал утро таким сырым и печальным, была прекрасная ночь. Небо было чистым и усыпанным звездами. Воздух был свежим, даже немного бодрящим.
Не удивительно, что через десять минут Коулби остановил машину. Ей не надо было даже глядеть через ветровое стекло, чтобы узнать, где они находятся. Она глубоко вздохнула, желая только одного, чтобы он отвез их еще куда-нибудь. Она хотела быть где угодно, но только не здесь.
– Ну, а что случилось на этот раз? Лорен даже не могла бы сказать, что это было: внезапность ли его вопроса, или вид полицейского участка, задевший ее за живое, но это было последней каплей, переполнившей ее терпение.
– А почему, собственно, что-то обязательно должно случиться? – Ее голос дрожал от негодования, а руки тряслись так сильно, что она вынуждена была сжать их в кулаки на коленях. – Да, конечно, где бы ты еще смог продолжить такую прекрасную ночь, как не в полицейском участке?
Какое-то мгновение Коулби раздумывал, затем развернулся к ней всем корпусом, и при этом от света ламп уличного освещения его волосы отливали золотом и четко выделялись морщинки в уголках его рта. Упершись коленями в консоль, а рукой в спинку сиденья, он пристально посмотрел на Лорен.
– Я подумал, если ты увидишь, где я работаю, ты сможешь справиться со своей ревностью и перестать думать о моей работе, как о твоей сопернице.
Его слова были невыразительными, а тон нетерпеливым.
Лорен с усилием сделала глотательное движение, заставила себя поднять глаза на него и встретила его недрогнувший пристальный взгляд.
– Ты не понимаешь, что ли? – спросила она тихо. – Дело не в месте или работе, Коулби. Дело в тебе самом. – Она резко перевела дыхание. – Или, может быть, во мне. Я думаю, что сама уже не понимаю.
– Нет, дело не в тебе. – Он засмеялся, но это не был приятный смех. – Дело во мне. – Он сделал медленный, равномерный выдох, предпринимая реальную попытку избавиться от гнева, который переполнял его и с которым он не смог до этого справиться. – Я не канцелярский служака, работающий от восьми и до пяти, и даже для тебя… – Я никогда не просила тебя…
– Я люблю тебя, Лорен, но я не могу относиться к тебе, как к «глазури на кексе», – сказал он, цинично искривив рот. – Лично я предпочитаю кекс, а не глазурь.
Его глаза уставились на ее красные губы, но при этом они были холодны и полны гнева.
Лорен предпочла не обращать внимания на его замечание по поводу глазури на кексе. Роб имел в виду нечто такое, что полностью отличалось от того оттенка, который Коулби в гневе приписал ей как комплимент.
– А я не хотела бы быть женщиной «по вызову» ни для тебя, ни для кого-либо еще.
Внезапно одним резким движением Коулби выпрямился и повернул ключ зажигания, заводя мотор. Завизжав колесами, машина рванула вниз по улице. Спеша отвезти Лорен домой, Коулби нарушил все законы уличного движения, которые так усердно оберегал на своей работе.
Он остановил машину на подъездной дорожке к дому Лорен. И когда Коулби собрался выйти из машины, чтобы помочь Лорен, она сказала:
– Не утруждай себя.
Лорен повернулась, чтобы открыть дверцу, но Коулби ее остановил.
– Я люблю тебя, Лорен, – сказал он, при этом его рука ослабила хватку, с которой он перехватил ее запястье.
– Я верю, что ты по-своему любишь меня. Но этого недостаточно, Коулби. – Ее лицо побледнело. Она посмотрела ему прямо в глаза. В ее глазах стояли слезы. – Мне нужен такой мужчина, который не боится отдать всего себя, как и я не боюсь отдать тебе всю себя.
– Оставь это, отдавай так много кому-нибудь еще, – заскрежетал он зубами, сорвав раздражение на дверце, которую со злостью распахнул наружу.
– Как вас прикажете понимать?
– А так, что после того, как ты израсходовала всю свою энергию на устройство амурной жизни Тиш, на советы Джин по поводу того, как ей воспитывать своих детей, или на то, чтобы силой заставить своих родителей взять отпуск, в котором они не нуждаются, или на то, чтобы оградить от неприятностей члена муниципального совета, у тебя уже ничего не осталось для меня или какого-либо другого мужчины.
Если бы он ее ударил, то эффект был бы точно таким же. Похожая на ребенка, несправедливо обвиненного в том, что он пользовался шпаргалками на экзамене, Лорен пулей вылетела из машины. Рыдания распирали ее грудь.
Она успела сделать только несколько шагов и услышала, как захлопнулась дверца машины. А затем проскрежетали колеса, Коулби дал задний ход, выехал с ее подъездной дорожки и умчался вниз по улице, как будто уехал по вызову. Лорен открыла дверь, стремительно вошла в дом и со страдальческим всхлипом бросилась на кушетку.
В последующие дни Лорен старалась как можно больше загрузить себя работой, чтобы не думать, не вспоминать, не сожалеть. Без работы она была бы не в состоянии вынести эту боль и перебои в сердце.
Она видела Коулби только однажды, когда была на почте, но он отвернулся, притворившись, что не видит ее. И это было тогда, когда она с пугающей определенностью поняла, что вступила в ряды его бывших любовниц.
За две длинные, мучительные недели после той ночи, когда она порвала с Коулби, Лорен разобралась в своих чувствах. Не то, чтобы она была счастливой или даже довольной. Смирившейся. Это слово точно передавало ее состояние. Удар от потери Коулби перешел в тупую боль, и она притворялась, даже перед самой собой, что оправляется от пережитого.
Но она не смогла обмануть никого.
Особенно бабушку, которая никогда не одобряла ее хитрости.
Была суббота, и Лорен пошла с бабушкой по магазинам за подарком для старого приятеля. Они ходили по магазинам несколько часов, и Лорен очень старалась не выказать какого-либо нетерпения, когда они ходили из одного конца аллеи с магазинами в другой, а бабушка при этом не проявляла никакого интереса ни к чему из того, что предлагали магазины. В час дня Лорен предложила что-нибудь перекусить.
– Пора, – заметила Кэтрин. – И я хочу, чтобы ты заказала что-нибудь питательное, – добавила она, при этом ее тон означал, что она не допустит, чтобы ей заказали салат и суп, словом, все то, что ее желудок смог бы вынести позже.
В своей неподражаемой манере Кэтрин отметила, что Лорен выглядит так плохо, что диву даешься, как это еще никто не перепутал ее с манекеном.
– Спасибо, Грам. Я знаю, что могу рассчитывать на то, что ты меня развеселишь, – поддразнила Лорен, но поняла, почему бабушка была так озабочена.
Лорен похудела, под глазами были круги, что еще больше подчеркивало впалость ее щек. Не помогала даже косметика.
Когда она ушла от Джонни Тоулена, то сердечная поддержка и любовь семьи спасли ее от полного расстройства. Лорен знала, что семья и работа, несомненно, помогут ей пережить и этот разрушительный удар.
– Эй, ты, старая ворчунья, – произнесла Лорен в привычной манере поддразнивать только ради того, чтобы успокоить бабушку. – А как насчет того, чтобы тебе немного пожить со мной и приготовить для меня некоторые из тех чудесных, ведущих к ожирению яств, которыми ты знаменита?
Лорен положила руку на плечи Кэтрин и крепко сжала ее в своих любящих объятиях.
– Спасибо, дорогая. Твой отец носится в ярости по дому, подобно раненому медведю, и было бы очень хорошо отдохнуть от него некоторое время. – Она похлопала Лорен по руке. – Во всяком случае, я предпочитаю твою компанию.
Лорен быстро отвела взгляд, так как внезапно на глаза навернулись слезы, и она отчаянно пыталась смахнуть их ресницами прежде, чем заметит бабушка.
– Ну-ка, давай не будем тратить времени попусту, – наставляла Кэтрин, держа Лорен за руку и подталкивая ее к клубу «Марбл клаб». – Когда мы здесь проходили, я заметила в меню совершенно особенный миндальный торт.
И не имеет значения, нужен ли ей этот торт или нет, подумала Лорен. Но у нее хватило такта уступить. Она знала, что бабушка задирает ее только потому, что обеспокоена из-за нее.
* * *
– Ой! Черт!Коулби опустил руку и из-за сильного сердцебиения раздраженно посмотрел на кровь, которая сочилась из маленького пореза на подбородке и капала на воротник пижамы.
У него была отвратительная ночь. Одна из многих. Воспоминания о Лорен были безжалостными, сильными, отчетливыми. Даже когда ему удавалось заснуть, ее образ то всплывал, то исчезал в его снах.
– Ты набитый дурак, – сказал он своему с впалыми глазами изображению в зеркале.
Коулби был человеком иного склада, не как Лорен, он не смог бы весь уйти в работу.
Пронзительный смех вырвался из его рта, огласил комнату, отскочил от стен и снова вернулся к нему, чтобы его высмеять.
О, как бы Лорен посмеялась, если бы только знала, что работа, которую он считал такой важной, потеряла для него свою привлекательность. Теперь Коулби понимал, что Лорен была абсолютно права. Он был так поглощен работой, что Лорен невольно почувствовала, что она для него ничего не значит. А какой женщине понравится, когда ее считают само собой разумеющейся? И нет ничего удивительного в том, что Лорен терпеливо сносила это лишь до тех пор, пока могла. Выругавшись, он бросил бритву.
Развернувшись на каблуках, не обращая никакого внимания на ранку на подбородке, на кровь, пачкающую воротник, Коулби быстрыми шагами прошел по кафельному полу, отшвырнул ногой одежду, разбросанную на полу у него в спальне, и поспешил к телефону.
Он собирался позвонить Лорен и попросить у нее прощения. Он должен был заставить ее поверить, что она – смысл его жизни. Работа была для него важна и всегда будет важной, но она уже никогда не станет основным смыслом его жизни. И если он не потерял еще Лорен навсегда, если она даст ему еще один шанс, то он докажет ей, что может измениться. С ее помощью он бы составил разумное расписание рабочего дня.
А что, если, она больше не желает о нем ничего знать?
Рука, держащая телефон, слегка дрогнула.
Он должен получить шанс. Он страстно желал Лорен, нуждался в ней. Без нее жизнь не имела смысла. Коулби решительно набрал номер ее телефона и, пока он дожидался, когда она снимет трубку, ему пришла в голову одна идея. Это было глупо и рискованно.
– Алло!
Голос был таким сдавленным, что Коулби едва было слышно, когда он прошептал:
– Из достоверного источника известно, что вы ищете себе в штат любовника. – Он остановился, ожидая, что Лорен что-нибудь скажет, и когда она ничего не ответила, продолжил низким и хриплым голосом, протяжно произнося слова:
– Мне хотелось бы подать заявление о приеме на эту работу. – Когда же его предложение было встречено молчанием, он стремительно продолжил натиск. – Я предоставлю очень хорошие рекомендации. Если вы согласитесь встретиться со мной лично, я докажу вам, каким отличным любовником могу быть. Я возьму вас с собой на американские горки страсти, я буду любить вас на кухне, в гостиной и холле. Я буду любить вас до тех пор, пока не попросите пощады, и тогда я…
Он резко вздохнул и услышал, как голос Кэтрин, трясущийся от едва сдерживаемого смеха, произнес:
– Лори, дорогая, я думаю, это тебя.
– О Господи, я не знал, что это вы! – воскликнул Коулби, чувствуя себя болваном из-за того, что, в лучшем случае, было безумным порывом мужчины, который не знает, что делать, чтобы вновь снискать расположение женщины.
– Опять ошиблись номером, лейтенант?
– Лорен?
– Да.
– Теперь, когда я показал себя полным идиотом, я смогу все выдержать. Я хочу приехать к тебе.
Лорен ничего не сказала.
– Ты позволишь?
– А как же обойдется без тебя город?
– О! – пробормотал он добродушно. – Послушай, я действительно хотел бы встретиться с тобой. Нам надо поговорить.
– Ладно.
– Я буду у тебя через пять минут.
Лорен ответила на его первый стук в дверь. Что-то в ее позе и мрачный взгляд глаз заставили его почувствовать себя неловко.
– Можно войти?
– Пожалуйста, входи.
Голос Лорен был холодным, отрешенным. Коулби прошел за ней в гостиную и увидел, что на кушетке отдыхала Кэтрин.
– Привет, Коулби, – сказала она радостно.
– Привет, – ответил он, улыбаясь и радуясь тому, что по крайней мере один член семейства Шейлер все еще разговаривает с ним. Остальные же, с кем он сталкивался время от времени за прошедшую пару недель, обращались с ним так, как будто он был прокаженным.
– Ну что ж, молодежь, я здесь лишняя, – заявила Кэтрин, спуская ноги на пол, шаря ими и найдя голубые домашние туфли.
Забирая очки и книгу, которую читала до этого, Кэтрин пожелала им доброй ночи и незаметно ушла из комнаты.
– Ты победила, – сказал он просто.
– О! Мы что, соревновались друг с другом? Я об этом и не знала.
Лорен стояла очень прямо, почти окостеневшая, глаза скрывали все ее мысли.
– Ты не собираешься облегчить мою задачу, не так ли? – спросил он. Она покачала головой.
– Я гордый и упрямый мужчина, Лорен. – Он взглянул на нее, его глаза умоляли помочь ему, но она, упорно молчала. – Мне всегда было трудно просить прощения, умолять о чем-либо, но сейчас я умоляю тебя. Лори. Дай мне, нам, еще один шанс. Даю тебе слово, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы наша совместная жизнь была прекрасной.
Мускул на ее подбородке не поддавался контролю и пульсировал.
– Назови мне хоть одну вескую причину, по которой мне следовало бы доверять тебе и дать еще один шанс обидеть меня.
Он поморщился от боли.
– Как я уже сказал, ты действительно метишь в самое сердце, не так ли? Она чуть подняла подбородок.
– А я тебе уже сказала, что не буду женщиной по вызову ни для кого.
– Я и не хочу этого. Я знаю, что заставил тебя так себя почувствовать, но я этого не хотел. Я так сильно влюбился в тебя, что это встревожило меня, пошатнуло мою самоуверенность, и мне это не понравилось. Поэтому, чтобы вести себя более уверенно с тобой, к нашему общему огорчению, я бессознательно спасовал. Я обижался, что ты тратишь время на семью, и вместо того, чтобы признать, что ревную, я воспользовался этим как предлогом, чтобы найти оправдание тому, что посвящаю все свое время работе. Прости меня. Лори, за то, что считал твою щедрую любовь как само собой разумеющееся и злоупотреблял ею.
Коулби бросился к Лорен, но она не двинулась с места Он подошел к ней вплотную.
– Теперь я понимаю, что, помимо работы, существуют и другие вещи, которые являются важными в моей жизни. Ты, например. – Он обнял ее так осторожно, словно боялся, что если последует желанию своего сердца, то раздавит ее, обидит ее. – Я никогда тебя не обижу, дорогая, – пообещал он. – Я тебя так сильно люблю.
– Я тебя тоже люблю, – прошептала Лорен. – Но мне нужно время, Коулби.
Он этого не ожидал, но был готов принять любые условия, по крайней мере пока она не станет вновь ему доверять.
– Сколько времени тебе надо, любимая?
– Ровно столько, сколько понадобится тебе, чтобы научиться отдавать всего себя без страха.
Он улыбнулся прямо ей в волосы.
– Всю оставшуюся жизнь я буду доказывать тебе, что больше не боюсь, что любить тебя – это единственное, что действительно важно для меня в жизни.
Лорен подняла к нему сияющее лицо, в глазах светилось счастье. Она улыбнулась. Его рот наклонился к ней, и она распахнула свои губы, приглашая его исследовать глубины ее рта. Лорен знала, что Коулби не сможет измениться в одночасье, но она была счастлива просто знать, что он хочет попытаться.
И они были вместе. И это было все, что действительно имело значение.