Страница:
ЛЮБОВЬ СДЕЛАЛА КОРОЛЯ БЕЗУМНЫМ
Кровосмешение весьма интересная вещь, но при этом не следует переходить границы.
Пьер Руссе
Утром 12 сентября 1360 года веселая и нетерпеливая толпа собралась перед церковью в Динане, где жених и невеста получали благословение.
Дождавшись появления молодоженов на церковной паперти, сплетники принялись комментировать событие такими вольными речами, какие обычно свойственны гражданам, лишенным всяких комплексов.
— За то, что они соединились теперь и могут жить дружно, — сказала одна из них, — они должны благодарить господина герцога Блуа.
— Это точно, — подмигнув, ответила молодая жительница Динана. — Без него сударь Бертран никогда бы не женился: он похож на младенца на фоне пары женских сосков.
Эти слова всех рассмешили.
Но зазвонили колокола, возвестив о конце церемонии, двери церкви распахнулись, и появилась пара, жених с невестой явили собой довольно смешное и жалкое зрелище. Молодая, прелестная дама с тонкими чертами лица подала руку уродливому мужчине, несущему на очень широких плечах огромную круглую, как шар, голову. Ее звали Типен Равенель, его — Бертран Дюгесклен…
Толпа, приветствуя молодых супругов, сопровождала их до дома Бертрана.
Проходя по улице, Бертран Дюгесклен все время улыбался. Впервые в жизни он чувствовал себя счастливым. Жертва своей безобразной внешности, он не смел надеяться на нежность и любовь. Его часто избивала мать, выражая таким образом свою неприязнь к его внешности, и обходилась с ним как с животным. В конце концов он решил заглушить свою тягу к любви и нежности с помощью чрезмерной грубости к окружающим, но ему это не помогло. Он думал, что ни одна женщина не способна влюбиться в него.
«Я очень страшен, — говорил он сам себе, — я их отпугиваю».
И вот наконец при весьма любопытных обстоятельствах он познакомился с Типен Равенель. Однажды, когда он должен был драться на дуэли с Канторбери, эта девица, занимавшаяся астрологией и астрономией, предсказала жителям Динана его победу.
Бертрану так польстило внимание хоть одной женщины, он так яростно дрался на дуэли, что у него еле вырвали из рук несчастного, наполовину искромсанного Канторбери.
После сражения Бертран направился к Типене и испытал на себе сильное воздействие страстного взгляда этой молодой двадцатичетырехлетней зеленоглазой девушки. Впрочем, увидев его смущение, она с большой нежностью сказала ему:
— Сударь Бертран, я видела, как вы дрались, вы очень сильны.
Дюгесклен по природе был очень робок. От переизбытка чувств он, не сказав ни слова, неожиданно вскочил на коня и уехал на четыре года воевать. Возвратившись, он при посредничестве герцога Блуа попросил руки Типены.
Типене сразу понравился этот страстный и мужественный человек, чья отвага нагоняла страх на английских солдат. Он же, получив ее согласие, обхватил руками свою огромную голову и заплакал.
И в этот день, 12 сентября 1360 года, в то время как жители Динана приветствовали молодую чету, он не мог сдержать слез, улыбаясь толпе, он плакал от радости, что отныне его любили.
. Нежность и любовь так растрогали Бертрана Дюгесклена, что после свадьбы у него больше не было никакого желания махать мечом. Он проводил целые дни рядом с женой, радостно познавая и вкушая множество нежных наслаждений. Его вспыльчивость и воинственность исчезли, им на смену пришли снисходительность и доброжелательность.
Его волновали лишь семейные проблемы, он мечтал о спокойной жизни в уютном доме. О войне, сражениях он даже не упоминал, а когда Типена спросила у него, как скоро он должен вернуться на войну, озадаченный супруг ответил как-то расплывчато.
— Фи! — вырвалось у него. Услышав это, Типена разозлилась и очень сердитым тоном сказала:
— Сударь, вами сделаны хорошие начинания, и вам одному Франция обязана возвращением утраченных провинций. Однако я вижу, что ради моей любви вы готовы забыть о чести. Этого, сударь, быть не должно, и, впрочем, я этого не потерплю. Если из-за меня вы теряете мужество, то знайте: этим вы меня унижаете, я хочу, чтобы вы уважали меня. Если вы не продолжите сражаться за Францию, ни одна женщина в мире не подарит вам свою любовь. Я всего лишь бедная женщина, но сердце мое будет принадлежать только мужественному человеку.
Пристыженный этими упреками и очень расстроенный, что ему пришлось расстаться с женой, Бертран Дюгесклен покинул дом и поступил в распоряжение дофина Карла, который в это время готовился к сражению с войсками Карла Скверного — короля Наваррского, союзника англичан.
Между тем в Англии скончался Иоанн II и дофин под именем Карла V вступил на престол. Узнав, что коронация должна состояться 19 мая 1364 года, наваррцы, которые тогда были расквартированы по Эвре, решили воспрепятствовать восшествию на престол Карла и даже задумали похитить короля Франции во время поездки из Парижа в Реймс.
Под командованием Жана де Грейи они направились к реке Эре и, переправившись через нее по мосту у Кошере, расположились лагерем на одном из холмов. В то время, пока армия отдыхала, Жан де Грейи направился в Верной, к своей невесте, Жанне Наваррской. Он был счастлив, так как недавно получил согласие на брак от короля Наваррского. И, как нам сообщает летописец, перед тем, как расстаться, он поцеловал Мадам Жанну — одну из самых красивых христианских женщин. Переполненный радостью, Жан де Грейи вернулся к своим войскам именно в тот момент, когда французы под командованием Дюгесклена уже показались вблизи Кошере.
Уже через несколько минут завязался бой. Это сражение было не совсем обычным, потому что оба главнокомандующих мужественно сражались, будучи воодушевлены любовью. Наконец после двух дней ожесточенных сражений Дюгесклен принес французам первую за три года победу. С этого момента началась чудесная карьера Дюгесклена.
Через день воодушевленный победой Карл V без всяких помех короновался в Реймсе. Но возникает вопрос — могла ли коронация пройти так успешно, если бы Типена не заставила Дюгесклена вновь взяться за оружие, сказав ему, что это «единственное средство, которое может сохранить ее любовь».
Без всякого сомнения, не будь Типены, изменился бы весь ход нашей истории.
* * *
Новый король Франции, разумеется, не мог предположить, что он своей короной обязан женщине. Воздав почести Дюгесклену, он возвратился в столицу вместе со своей супругой Жанной де Бурбон. 24 мая чета торжественно въехала в Париж. Молодая королева восседала на великолепном коне, которого вел под уздцы Филипп Смелый, брат короля, герцог Бургундский.Вечером торжественный обед собрал во дворце всех прелатов Парижа, и город два дня от души веселился на улицах и в трактирах.
Королева была удостоена многих почестей и засыпана подарками, что доставило огромное удовольствие королю, нежно любящему свою жену.
Правда, он начал ей изменять буквально на следующий день после свадьбы. В его защиту можно сказать, что брак был заключен, когда Жанна еще не достигла половой зрелости. Ей к тому времени едва исполнилось двенадцать лет. Карлу уже было тринадцать, и он почувствовал, что разделять с ней брачное ложе ему неинтересно. Он искал опытных любовниц. В пятнадцать лет он стал любовником фрейлины, которая принялась учить его жизни. Наделенный в некотором смысле щедростью, юный король с готовностью предлагал разделить свое ложе всем дамам, состоявшим на службе при дворе — от кухарок до жен королевских советников.
Впрочем, он никогда не скрывал своих успехов, достигнутых на этом поприще. В 1363 году, когда он был любовником итальянки, которую звали Бьетта Кассинель, он носил оружие, надпись на котором гласила:
«К+Лебедь+Крылья», а при последовательном слитном прочтении этих слов (в их французском варианте) получалось слово «Кассинель» [33]. Но, вступив на престол, Карл V покончил с развратной жизнью. Желая безукоризненно выполнять свою роль добропорядочного супруга и короля, он прогнал своих любовниц, а также тех, кто не мог устоять перед их проказами.
Все больше сближаясь с Жанной де Бурбон, Kapл V стал замечать, что она была не только очаровательна, но и умна. Вскоре он ввел свою жену в правительство, и она регулярно присутствовала на заседаниях Совета, где принимала самое активное участие. Даже когда собирался парламент, она садилась рядом с королем, который интересовался ее мнением по самым сложным вопросам. Он называл ее «светлым солнышком своего королевства». Карл после четырнадцати лет брака вновь познавал свою жену и восторгался ею.
Он думал лишь о том, что подарить жене, задаривал ее драгоценными камнями.
— Как прекрасен тот день, — повторял он, — когда мы познакомились!
Увы! Если этот брак для короля был счастливым, то для Франции он был бедственен. Ведь Карл V приходился Жанне де Бурбон кузеном. Уже в течение долгого времени Церковь не требовала беспрекословного соблюдения изданных ею мудрых законов, затрагивавших кровное родство, и легко шла на разрешение браков между родственниками.
Но такие браки способствовали вырождению рода Валуа: Карл, граф Валуа, — основоположник этого рода, женясь на своей кузине Маргарите Сицилийской, заключил кровосмесительный брак. Тяжесть кровного родства легла на плечи их детей. Однако вместо того, чтобы поступить более разумно, один из них, Филипп VI де Валуа, был настолько ослеплен любовью, что повторил ошибку отца и женился на своей кузине…
«Было необходимо, — пишет Др. Браше [34], — для исправления чрезмерного кровосмешения Филиппу VI заключить брак с какой-нибудь иностранкой, чтобы влить в род Валуа новую кровь, которая могла бы нейтрализовать влияние болезнетворной наследственности. Этот же первый король Валуа сделал все наоборот: вместо того, чтобы избавиться от кровосмешения, пришедшее к нему по наследству от Людовика Святого, он сам заключил кровосмесительный брак, женясь на родной тете, внучке Людовика Святого». И, наконец, Карл V, внук Филиппа VI, женился на Жанне де Бурбон, в родословной которой тоже были кровосмесители Филипп II, Гуго IV Бургундский и Генрих V Люксембургский. Все эти вельможи были в довольно близком родстве и их браки заведомо обрекали потомство на вырождение.
Игнорируя законы, касающиеся продолжения рода, король и королева, разумеется, желали иметь детей. После трех неудачных попыток в 1368 году Жанна произвела на свет мальчика. Ее предыдущие роды проходили тяжело, но на этот раз она привязала к бедру орлиный камень, которому первобытные люди приписывали противосудорожные и препятствовавшие появлению недоношенных детей свойства, и роды прошли удачно!
— Какая радость! Монсеньор Карл, — сказала королю, не покидавшему изголовья ее постели, королева. — У нас наследник! Как мы его назовем?
— Карлом! — ответил король. — Раз уж Бог даровал ему жизнь и если он станет королем, он будет Карлом VI!..
Именно после целой цепи опасных кровосмесительных браков, заключенных по безрассудной любви, во Франции появился на свет король, которому было суждено сойти с ума.
КОРОЛЕВА ИЗАБО И ЕЕ ЛЮБОВНИКИ ПРЕДАЮТ ФРАНЦИЮ
— Мадам, в вашем королевском дворе властвует лишь богиня Венера!
Жак Легран (отрывок из нравоучения, адресованного Изабо Баварской)
В то время королевский двор располагался в резиденции Сен-Поль — крепости, построенной неподалеку от Парижа.
Карл V любил эту резиденцию, она позволяла ему отдохнуть от мрачного Лувра. Этот замок он построил, чтобы угодить королеве и беззаботно наслаждаться нежностями интимной жизни.
В Сен-Поль королевскую пару окружало несколько по меньшей мере странных людей. Безобразные уроды, страшные и причудливые они проводили все время в беготне и бессвязных речах. Это были «юродивые».
Карл Мудрый был первым французским королем, который при дворе держал не только шута, но и нескольких юродивых [35].
Христина де Пизан повествует, что он очень любил с ними беседовать. Каждое утро после того, как он вставал и молился, он собирал их у себя и расспрашивал о разных людях, о гостях королевства, о министрах или о государственных делах. Экстравагантные ответы юродивых, пользовавшихся исключительной безнаказанностью, очень его забавляли и поднимали настроение. Он всегда выслушивал их перед тем, как отправлялся возглавить заседание Совета.
Этих юродивых, которые были возведены в ранг офицеров и чьи заносчивые и язвительные остроты сыпались, невзирая ни на чины, ни на ранги, было трое. Имя одного из них дошло до наших дней — его звали Тевенин де Сен-Лежье, он был «очень остроумен, зол и его боялись все придворные. Женщины, наоборот, старались завязать с ним отношения и посматривали на него с необычным интересом, но он делал безразличный вид.
На самом деле он прекрасно понимал, что некий блеск их глаз свидетельствует о разврате, которому они предавались все ночи напролет, доставляя всем сладострастное удовольствие… Все те, кому красивые рыцари отказали в любви, мечтали о том, чтобы провести ночь с этим человеком, который привлекал их внимание, хотя был горбуном и карликом. И Тевенин знал, что возбуждало в них эти чувства, но не испытывал никакой горечи: распутник, он пользовался успехом у женщин и уже успел побывать в постелях многих придворных дам.
Однако он никогда ни одну из них не любил. Потому что ему нравилась женщина, которая искренне разделяла его чувства, женщина, которая могла понять его радости, горести и тревоги и которая была так же «безумна», как и он. Ее звали Артрада де Пюи, она принадлежала к личной прислуге королевы Жанны. Тевенин хотел на ней жениться, но опасался, что брак шутов не будет слишком приятным зрелищем для придворных.
* * *
Если Карл V Мудрый мог ежедневно беседовать с «юродивыми», общение с которыми не оказывало какого-либо влияния на его разум, то не таким человеком была Жанна де Бурбон. Из-за кровосмесительных браков в семье она была наделена психической неуравновешенностью. Общение с юродивыми иногда вызывало у нее чувство тревоги. Казалось, что она всегда нервничает, разговаривая со своей странной прислугой. Однажды с тридцатипятилетней королевой случился настоящий психический приступ. Она махала руками, бессвязно разговаривала, а потом стала кататься по полу, издавая вопли. А избив бедную Артраду де Пюи, привела ее в ужас и всполошила других юродивых.Это было страшное зрелище.
Встревоженный Карл V спешно покинул заседание Совета и поспешил к Жанне. Когда он ее увидел с юбкой, повязанной вокруг головы, в непристойной позе, это его потрясло. Говоря ей нежные слова, он осторожно проводил ее до спальни. После осмотра врача король заявил, что королева, возможно, околдована… Очень удрученный, как нам сообщает автор «Летописи четырех первых представителей рода Валуа», «король, который очень любил королеву, стал за нее молиться».
Жанна пребывала в этом печальном состоянии в течение всего 1373 года. Потом к ней постепенно вернулись разум и хорошая память. В 1374 году, когда она уже хорошо чувствовала себя, заболел Карл V. Думая, что ему суждено скоро умереть, король написал завещание, в котором говорилось, что его нежно любимая супруга будет регентом королевства. Да, действительно нужно было быть сильно влюбленным, чтобы принять такое удивительное решение, ибо Жанна могла бы не сегодня завтра вновь впасть в безумие… К счастью для Франции, королева скончалась от родов весной 1377 года, потому что ей вздумалось искупаться, когда она еще была беременна.
Король был так сражен горем, что несколько недель не занимался государственными делами и его никогда больше не видели улыбающимся. Вот, впрочем, что об этом говорит Христина де Пизан: «В субботу королева умерла. Король по ней глубоко скорбел, и поскольку добродетели в нем было больше, чем в других мужчинах, эта утрата причинила ему такую сильную и продолжительную боль, какую раньше он не испытывал, настолько была крепка их настоящая любовь» [36].
Жанне были устроены пышные похороны. Ее тело, одетое в роскошную одежду, покрытое позолоченной простыней, на носилках под балдахином доставили в Нотр-Дам. На ее голову положили очень тонкую вуаль, чтобы каждому смертному можно было видеть ее лицо. Служба продолжалась целый день. «Король, который так любил тело своей королевы, думал и о ее душе», как повествует Христина де Пизан. Богослужения проводились целый день, и было прочтено множество молитв. Когда Карл V вернулся в резиденцию Сен-Поль, он закрылся в часовне и оплакивал ту, которую до конца жизни не мог забыть. Впрочем, он так и не превозмог свою боль и умер несколькими годами позже, когда ему исполнилось сорок три года.
Незадолго до смерти, 16 сентября 1360 года, в замке в Боте-Марне, недалеко от Ножана, король выразил пожелание, чтобы дофин Карл «ввиду важных политических интересов» женился на немецкой принцессе.
Как только двенадцатилетний король был коронован в Реймсе, его дядя, герцог Бургундский, назначенный регентом, немедленно стал заниматься поиском принцессы немецкого происхождения.
Через несколько лет он обратился к герцогу Этьенну Баварскому, узнав, что у него есть восхитительная дочь в возрасте четырнадцати лет, которую звали Изабо [37]. Филипп Смелый спросил, согласится ли он выдать ее замуж за короля Франции. Герцог Баварский был очень смущен; его беспокоила одна вещь — он слышал, что во Франции существует обычай, по которому невесту короля раздевают донага и осматривают фрейлины с целью узнать, достаточно ли хорошо она сложена для того, чтобы доставлять своим телом удовольствие королю, и способна ли иметь детей. Герцог считал унизительным для принцессы Баварской подчиняться такому варварскому обычаю.
Кроме того, он опасался, что Изабо не понравится Карлу VI. «Говорят, что этот принц со странностями, — думал он, — я не хочу, чтобы у меня взяли дочь, а потом возвратили обратно».
И он ответил регенту Франции, что не выдаст свою дочь замуж за Карла VI. Но Филипп Смелый был очень большим интриганом, и такой ответ не смутил его. Кроме того, он был дружен с Баварским родом и не хотел никаких осложнений.
Он сделал вид, что смирился с отказом Этьенна, но через три месяца поручил герцогине Брабантской, внучке Филиппа Красивого, очень ловкой женщине, возобновить переговоры. Герцог Баварский понял, что его новый отказ будет неуместен и повлечет осложнения, и согласился познакомить Карла с Изабо при условии, что эта встреча произойдет «случайно».
— Таким образом, я один буду чувствовать себя униженным, если французскому королю она придется не по вкусу.
— Уверяю вас, вы напрасно волнуетесь, — сказала герцогиня Брабантская. — Принцесса Изабо очень красива. Но всегда нужно опасаться худшего, и я обещаю вам, что принцесса и король встретятся «случайно»-..
И тогда решили, что Изабо вместе со своим дядей Фредериком поедет в Амьен, куда должен был направиться Карл в сопровождении своего дяди Филиппа Смелого.
Июньским утром 1385 года принцесса приготовилась к отъезду. Перед разлукой герцог Баварский долго и нежно целовал ее на прощание, потом отвел в сторону Фредерика и сказал ему:
— Брат мой, я вам доверяю мое дитя с опасением. Потому что, если король Франции не захочет на ней жениться, она будет опозорена. Знайте же, если вы привезете ее ко мне обратно, я стану навсегда вашим злейшим врагом.
К несчастью для Франции, Изабо Баварская не вернулась к своему отцу.
Сначала принцесса остановилась в Брюсселе, где герцогиня Брабантская дала ей несколько советов по манерам поведения, там же ей сшили несколько изящных платьев, «так как те, которые она носила, были очень скромны для французского двора».
Наконец она отправилась в Амьен, где ее ждал с нетерпением король.
Карлу VI было тогда семнадцать лет. Он был наделен чуть ли не болезненной чувственностью, которая похожа была на сексуальную одержимость, по поводу которой так сокрушались церковники. Поэтому у него так засияли глаза, когда ему описали красивую германскую брюнетку.
15 июля нарядно одетая Изабо приехала в Амьен, и ее сразу привели к королю. Фруассар захватывающе описал эту встречу и вспыхнувшую с первого взгляда любовь Карла к Изабо. «Когда она, смущаясь, подошла к нему и отвесила низкий поклон, король бережно взял ее под руку и нежно посмотрел ей в глаза. Он почувствовал, что она ему очень приятна и что его сердце наполняется любовью к этой молодой и красивой девушке. Он мечтал лишь об одном: чтобы она стала скорее его женой».
Увидев это, коннетабль Франции сказал господину де Куси и сеньору де Ла Ривьер:
— Эта дама остается у нас, король не в силах отвести от нее глаз.
Когда принцесса Изабо и ее фрейлины откланялись королю, герцог де Ла Ривьер спросил у него:
— Государь, что вы скажете об этой молодой даме? Вы останавливаете свой выбор на ней? Станет ли она королевой Франции?
— Признаться, — ответил король, — да, никого другого мне не надо. Передайте, ради Бога, моему дяде, герцогу Бургундскому, что он отлично справился со своим поручением.
Герцог Бургундский отправился для переговоров в апартаменты короля, а затем вошел в спальню герцогини де Эно, где увидел принцессу, которой предстояло через несколько дней стать его племянницей. Герцог, как и полагалось, откланялся ей (что он умел делать превосходно) и потом с улыбкой обратился к герцогине:
Во время посвящения короля Сицилии в члены Ордена рыцарей рядом с собором французских королей стали разворачиваться поразительные оргии. И автор летописи Сен-Дени уточняет, что «каждый пытался удовлетворить свои страсти, тем более в этом принимали участие мужья, страдавшие от холодного поведения своих жен, а также здесь были девушки, утратившие понятие о своей чести». Доктор Кабане, с чьих воспоминаний составлен этот текст, добавляет, «что молодой французский король Карл VI пользовался успехом у женщин, позволяя себе на них такие расходы, что заставляло окружающих сомневаться в его здравом уме»…
— Прекрасная Мадам, монсеньор отверг ваш план отправиться в Аррас, ибо он хочет как можно быстрее заключить брак. Итак, сегодня и завтра отдыхайте в этом городе, а в понедельник будет свадьба. Послышались радостные возгласы. Изабо, не понимавшая по-французски, спросила у герцогини де Эно, о чем же таком забавном и отрадном сообщил ей герцог Бургундский.
И когда ей сказали, что она послезавтра выйдет замуж за французского короля, это известие крайне удивило ее. В тот же вечер посыльный герцога Баварского спросил у Карла VI, какое приданое желал бы он получить за Изабо.
— Никакого, — ответил молодой король, находившийся в приятном возбуждении после знакомства с немецкой принцессой, — ее достоинства дороже любого приданого.
Уже через месяц эти «достоинства» были весьма своеобразно проявлены.
Свадьба состоялась 18 июля в соборе в Амьене. Все так поспешно произошло, что у большинства придворных дам не хватило времени на то, чтобы роскошно приодеться, как это было принято при подобных церемониях. И даже у Изабо Баварской не было свадебного платья.
Тем не менее празднества прошли роскошно. В епископском дворце состоялся пышный банкет, где прислуживали графы и бароны. В то время, как гости танцевали, Карл VI, стремившийся уже в течение трех дней познать радости любви, поволок молодую супругу к себе в спальню. Надо сказать, им было очень приятно оказаться там вдвоем…
После свадьбы молодые супруги обосновались в замке Боте-сюр-Марн, который Карл VI выбрал своей постоянной резиденцией. Изабо сразу окружили довольно подозрительные личности, которые в надежде поучаствовать в разграблении королевской казны толклись рядом с молодым государем.
Это бесстыдное и возмутительное разграбление велось прежде всего руками трех дядьев Карла-герцога Бургундского, герцога Беррийского и герцога Анжуйского, образовавших после смерти Карла V наместничество под названием «Принцы геральдических лилий».
Воспользовавшись слабостью молодого короля, они присваивали целые провинции, расхищали денежные поступления, идущие от налогов и сборов, которыми был обложен народ, и набивали свои кошельки золотом, которое с таким трудом накапливал Карл V.