Бреттон Барбара. А может, в этот раз?

   – Я узница совести! Меня удерживают по политиче­ским мотивам! – продолжала девушка. – Это противоза­конно!
   – Ты не можешь отличить супружество от тюрьмы? В чем-то ты права, детка.
   Между тем автобус тронулся с места, огибая угол, на котором их ждал таксист. Плакат с улыбающимся женским лицом был приклеен к заднему стеклу. Белоснежные зубы, светлые в медовый отлив волосы, лазурно-синие глаза.
   Эта женщина здорово напоминала Кристину, но только какую-то обезличенную.
   Надпись на плакате гласила;
   СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ! КРИСТИНА КЭННОН!
   – Господи, – пробормотал Джо, ошалело глядя вслед удаляющемуся автобусу.
   Его Кристина? Он знал, что она в Калифорнии и что дела у нее идут отменно, но такого он не ожидал!
   – У меня кровь к голове прилила, – бросила через плечо его новая жена. – Немедленно поставь меня на ноги.
   – Попридержи лошадей, детка. Я хочу купить журнал. Джо со своей ношей на спине подошел к газетному киоску.
   – «Тайм», – бросил он продавцу.
   – Не тяжело? – участливо спросил киоскер.
   – И не спрашивайте.
   Джо прижал журнал подбородком и, одной рукой при­держивая девушку, другой пошарил в карманах в поисках американской валюты.
   – Ох! – простонала Марина, лягнув его коленом в грудь. – Это невыносимо!
   Джо протянул продавцу две серебряные монеты по пять­десят центов.
   – Кто она? – спросил киоскер. – Ваша дочь? Джо не стал дожидаться сдачи. Еще немного, и его арестуют за подрыв моральных устоев.
   – Клади сумки назад в багажник, – приказал он так­систу, который наблюдал всю сцену издали с тем же непро­ницаемым лицом.
   Джо запихнул Марину на заднее сиденье, затем залез сам, и вовремя: еще минута – и все повторилось бы сначала.
   – Мне очень не хочется делать это, детка, но ты меня вынуждаешь.
   Глаза девушки расширились, она прижалась к сиденью так, словно Джо действительно собирался надеть на нее кандалы.
   – Ты поклялся отцу, что не тронешь меня и пальцем.
   – То, что я задумал, куда хуже, чем добрая трепка, – сообщил Джо, когда водитель занял свое место. – Я везу тебя в Нью-Джерси.
 
   – Грустно, – пробормотала Кристина, откусывая по­лурастаявший батончик шоколада, который отыскался на дне ее сумки. – В самом деле грустно.
   Восходящая телезвезда вынуждена была довольствоваться лежалым «Милки вэй» и пакетиком жареного арахиса – остатками угощения на борту самолета. Другой еды на ужин не было.
   Как могла она забыть о таких насущных вещах, как пища и средства передвижения? Она позаботилась о том, чтобы не отключали телефон, и электричество. Она органи­зовала поставку всего офисного оборудования, включая бу­магу для факса и лазерного принтера. К сожалению, все остальные аспекты бытия как-то ускользнули от ее созна­ния. Завтра придется взять в аренду машину, а затем от­правиться за покупками.
   Кристина начала привыкать к тому, что другие люди обеспечивают ей безбедное существование, но только сей­час, оказавшись в квартире с пустым холодильником и без машины, она поняла, как далеко продвинулась за последние шесть лет, с тех пор как в последний раз спала под этой крышей. На прошлой неделе, разговаривая с голливудским продюсером, она произнесла буквально следующее: «Я попрошу своих людей связаться с вашими людьми», – и тут же легла на стол, скорчившись от смеха. Служащие создан­ной Кристиной компании с вежливым вниманием смотрели на нее. Никто не решался изобразить улыбку. Джо, навер­ное, покатился бы со смеху. Ничто не веселило его больше, чем абсурдные ситуации, уязвляющие чье-либо непомерно раздутое самолюбие.
   Кристина доела орешки, затем пошла на кухню за во­дой. Уже в шестой раз за сегодняшний вечер она вспомнила своего бывшего мужа. Впрочем, тому было весьма простое объяснение: как она могла не думать о Джо, находясь в доме, в котором они собирались жить долго и счастливо?
   Трубы протяжно загудели, стоило ей открыть кран. Водопроводчик как-то предупредил ее, что здесь многое придется менять. «Однажды вы откроете кран, но из него не вытечет ни капли», – предсказал он.
   Но они не прислушались ни к этому предупреждению, ни к тем тревожным сигналам, которые подавал их брак, прежде чем окончательно развалиться. А если и прислушивались, то никогда не говорили об этом вслух. Как будто проблема исче­зает оттого, что ее замалчивают. Но они умели притворяться, будто ничего страшного не происходит, и даже улыбались тог­да, когда их сердца разрывались на части.
   Со стаканом воды в руке Кристина не спеша побрела в гостиную. Слейд лежал все в той же позе: распростертый на спине, одну ногу свесив с дивана. Голова его была повер­нута набок, он спал, уткнувшись лицом в подушку. Удивительно, как он вообще мог дышать. Ему, должно быть, было чертовски неудобно в этой позе, в тесных джинсах и теплом свитере. Как бы там ни было, от такого рода не­удобств еще никто не умер.
   Кристина присела на подлокотник дивана и, глядя на спящего Слейда, спросила:
   – Ну как, чувствуешь себя завсегдатаем салонов клаб-класса^[5]?
   Неизвестно, знаком ли был с этим термином Слейд, но он встрепенулся и открыл глаза. Прядь волос упала ему на глаза, и Кристина наклонилась, чтобы убрать ее с лица молодого фотографа. Волосы, оказались неожиданно мягки­ми и шелковистыми. Лоб был прохладен. Кристина прислу­шалась к своим ощущениям, ожидая, что хоть что-нибудь в ее душе отзовется, но так ничего и не дождалась.
   Ну пусть не вспышка страсти, пусть хоть какая-то теп­лая приятная волна, крохотный огонек. Что-нибудь, что напомнило бы ей о существовании другой Кристины Кэннон, Кристины – женщины, а не карьеристки, отчаянно карабкающейся вверх по скользким ступеням профессио­нального роста.
   – Проклятие, – пробормотала она.
   Совсем ничего. Неспособная найти замену любви в физи­ческом влечении, прекрасно сознавая, что последнее гораздо крепче и живучее первого, она оставалась бесчувственной.
 
   Для Джо не было секретом, что он плохо ориентируется на местности, но, признаться честно, такого позора он не ожидал. Они уже почти доехали до Принстона, когда он вспомнил, что впереди должны быть горы, а не заросшие плющом холмы.
   – Здесь где-то должна быть развязка, – сообщил Джо водителю, когда на обочине показался подсвеченный фарами их автомобиля указатель на Хакетстаун.
   Шофер свернул направо с главной дороги.
   И тут Джо с неожиданной ясностью вспомнил все. Банк напротив церкви, пиццерию на углу. Разбитую, в колдоби­нах улицу, ведущую вверх, к их дому на холме. «На этой чертовой дороге мы себе все внутренности отобьем», – сказал он как-то Кристине в сердцах – машину нещадно трясло. «Пустяки, – беспечно ответила она, – когда мы разбогатеем, наймем рабочих, всего-то проблем».
   Пять минут спустя они с Мариной уже стояли на холме, провожая взглядами огни нырнувшего в ночную тьму авто. Ее парусиновый мешок покоился на его видавшем виды кожаном чемодане у входа в дом. Джо и пальцем не ше­вельнул, чтобы занести вещи в дом.
   – Это ведь твой дом, – несколько раздраженно заме­тила Марина.
   – Да, мой.
   Он знал, к чему она клонит, но из принципа не собирал­ся ей помогать.
   – Тогда открой дверь.
   – Не могу.
   – Можешь. Достань ключ и вставь в замочную сква­жину.
   – Ай да умница! Осталось только ключ найти.
   – Ключ? Можно и без него. Я вскрою замок. Марина не бросала слов на ветер. Через тридцать се­кунд она распахнула дверь и жестом пригласила его войти.
   – Ты уверена, что родом не из Бруклина? – не без восхищения спросил Джо.
   Рик говорил, что его любимая дочка провела несколько лет в одной из дорогих частных школ-интернатов в Англии. Интересно, знает ли ее гордый папочка об умении дочурки вскрывать замки?
   – Где ванная? – спросила Марина.
   – За кухней, в заднем крыле.
   Марина кивнула и пошла в указанном Джо направле­нии, не смущаясь отсутствием освещения. Хозяин дома при­нялся шарить рукой по стене в поисках выключателя.
   – Какого дьявола, выключи свет! – донесся мужской голос из гостиной.
   Мгновение – и Джо схватил говорившего за шиворот, поднял его и отшвырнул в угол. У парня был длинный нос, прическа под панка и такая поношенная одежда, какую не часто можно увидеть на людях, музейные экспонаты не в счет.
   – У тебя есть десять секунд на то, чтобы объяснить мне, почему я не должен вызывать полицию, – с явной угрозой в голосе сообщил Джо.
   Мутноватые каштановые глаза смотрели на Джо с неко­торым недоумением.
   – Потому что я пьян.
   – Не годится для объяснения.
   – Потому что я – умница.
   – Пять секунд, – предупредил Джо, – и от тебя останутся одни воспоминания.
   – Я уложу тебя одной рукой, – икнув, пробормотал парень. – Попробуй только тронь меня!
   С этими словами он стал сползать спиной по стене и наконец рухнул бесформенной грудой у самых ног Джо.
   Парень был пьян в стельку, и пил он отнюдь не дешевое виски. Между диванными подушками дном вверх торчала бутылка шампанского. Джо проверил запоры на окнах и заднюю дверь, но следов взлома не обнаружил. Ужасная мысль вдруг пришла Джо в голову: что, если парень – законный наниматель жилья, и на руках у него юридически оформленный документ, и хищный адвокат парня только и ждет, чтобы дать ему, Джо, хорошего пинка под зад.
   – Сукин сын, – пробормотал Джо, проходя по кори­дору к спальням.
   Всего-то и требовалось, что найти разбитое окно или что-то в этом роде. Отпечатки ботинок на подоконнике, любое доказательство того, что парень был не в своем пра­ве, а он, Джо, в своем.
   Джо проверил первую спальню. Ничего, даже ни пы­линки.
   Вторая спальня – то же самое.
   Оставалась лишь хозяйская спальня, та самая, которую он когда-то делил с Кристиной. Смешно сказать, но Джо не входил в эту спальню уже шесть лет, с самого развода, даже когда пару раз приезжал пожить в этом доме. Слиш­ком много воспоминаний. Слишком много напрасных мечта­ний. Но сейчас для сантиментов время было неподходящее.
   Джо взялся за ручку и открыл дверь. Окна были рас­пахнуты, и занавески колыхались от легкого ночного ветер­ка, но жалюзи с внешней стороны оставались нетронутыми. На мгновение Джо показалось, что он уловил запах духов бывшей жены. Невольно взгляд его скользнул по оклеен­ным цветными обоями стенам, трюмо в углу комнаты, кро­вати, в которой спала женщина…
   – Так и есть, – пробормотал Джо, пятясь.
   Дом действительно сдали внаем. Сначала он нахамил парню в гостиной, а теперь ворвался в спальню, где спит незнакомая женщина. Глазом не успеешь моргнуть, как то­бой уже займутся адвокаты. Надо убираться отсюда поско­рее. Джо уже повернулся, чтобы уйти, но что-то заставило его остановиться. В спящей женщине было нечто неуловимо знакомое. И хотя он не мог даже разглядеть ее как следует: она спала уткнувшись лицом в подушку и натянув одеяло, но, черт побери, она напомнила ему Кристину!
   Кристина? Быть того не может. Его экс-супруга сейчас в Лос-Анджелесе, водит дружбу с кинозвездами. Он толь­ко что видел ее портрет на обложке «Тайм». Какого дьяво­ла забыла она в их старом доме в Хакетстауне, штат Нью-Джерси?
   Джо подошел поближе к кровати. Женщина спала на боку, так, как имела обыкновение спать Кристина – под­тянув согнутую в колене ногу к груди, а другую вытянув. Она прижимала к себе подушку, словно обнимала любимо­го, так, как Кристина обнимала его, Джо, до того, как все полетело к чертям. Он наклонился к женщине и, уловив аромат ее духов, вновь почувствовал себя двадцатилетним юнцом, по уши влюбленным в женщину своей мечты.
   – Господи, – пробормотал Джо.
   Это действительно была Кристина. Волосы ее были свет­лее и короче, и одна шелковистая прядь упала на щеку. Одеяло соскользнуло вниз, открывая слегка позолоченное калифорнийским солнцем плечо. Джо вдруг стало интерес­но, нагая ли она спит под одеялом, но он тут же одернул себя: черт возьми, зачем задаваться таким вопросом?!
   Кристина шевельнулась во сне, и одеяло сползло еще на дюйм.
   Джо невольно поежился, но вовремя напомнил себе, что перед ним та самая женщина, которая ушла от него лишь потому, что он и все, что было с ним связано, мешало ей найти себя в этой жизни. Она собрала чемоданы и ушла, пока он был в Вашингтоне и брал интервью у вице-прези­дента. Ушла, не оставив ничего, кроме короткой записки и мучительных воспоминаний.
   Кристина, нагая и исполненная желания.
   Кристина, горящая от радостного возбуждения по пово­ду нового задания.
   Она перевернулась на спину, и одеяло сползло, открыв нагую грудь.
   Кристина нагая…
   Джо деликатно кашлянул.
   Женщина что-то пробормотала во сне.
   Джо прикусил губу.
   Женщина перевернулась на бок.
   – Кристина…
   – Уходи, – невнятно сказала она. – Поздно.
   – Кристина, да проснись же ты!
   Она сказала что-то погромче, но столь же нечленораз­дельно. В старое доброе время он откинул бы одеяло и забрался к ней в постель, наслаждаясь теплом ее тела. Тог­да бы он непременно разбудил ее, лаская руками и губами. Он почти наяву ощущал тепло ее стройного тела, аромат ее кожи, чувствовал ее жаркое дыхание. Память обо всем этом была такой яркой и отчетливой, такой живой, будто и не было тех лет, что должны были стереть воспоминания.
 
   – Ради Бога, Слейд, – сказала Кристина, не откры­вая глаз. – Уже ночь. Тебе что, нечем заняться?
   – Кто, черт возьми, этот Слейд?
   С каких это пор у Слейда появился американский ак­цент? Не просто акцент, а характерный нью-йоркский вы­говор бывшего мужа? Или… это Джо?
   Нет, это, слава тебе Господи, невозможно. Мак-Марпи сейчас за тысячи миль отсюда, в какой-то стране без названия, борется за торжество правды и демократии, тогда как она, Кристина, сражается за «Оскара», «Эмми» и «Грэмми».
   Кристина открыла глаза, взглянула на стоявшего у ее кровати мужчину и тут же закрыла их снова. Сон во сне, такое бывает: ты спишь, а тебе снится, что ты проснулась и прочее. Такого раньше с ней не случалось, до сих пор раз­меренная упорядоченная жизнь не преподносила ей подоб­ных сюрпризов.
   – Слишком поздно, – сказал Джо. – Я знаю, что ты не спишь.
   Кристина уловила знакомый запах, и что-то приятно-теплое зашевелилось в ней.
   Уходи, Джо, я не хочу, чтобы ты был здесь. Твое место на том берегу океана.
   Кристина резко села, прислонившись к деревянной спинке кровати и натянув одеяло до подбородка.
   – Что ты здесь делаешь?
   – Я мог бы задать тебе тот же вопрос.
   Он выглядел старше: на лице появились морщинки, ко­торых не было раньше, под глазами легли тени. Это и не­удивительно – как-никак прошло шесть лет.
   – Я не из тех, кто пропадает в Европе по полгода и больше. – Заметив его удивление, Кристина добавила: – Твои статьи великолепны, Джо. Я наслаждалась ими.
   – Ты их читала.
   – Я их читала.
   Одеяло чуть соскользнуло, и Кристина мертвой хваткой вцепилась в него.
   – Ты ведь не голая, – сказал Джо, – чего боишься?
   – Ты откуда знаешь?
   – Я подсмотрел.
   – Я так не думаю. Если бы ты подсмотрел, ты бы знал, что я голая.
   Их взгляды встретились. Что-то натянулось у нее в гру­ди, в районе сердца, что-то больно давило и рвалось нару­жу. Джо наклонился к ней, внимательно вглядываясь в глаза.
   – С каких это пор у тебя глаза голубые? Последний раз, когда я тебя видел, они были серые.
   – У меня всегда были серо-голубые глаза.
   – Но не такие голубые.
   Кристина рассмеялась. Никто даже из самых близких друзей в Лос-Анджелесе никак не отреагировал на эту пе­ремену в ее облике.
   – Контактные линзы, – ответила Кристина (она наконец обрела контроль над эмоциями). – Они творят чудеса.
   – Мне нравились серые.
   – Голубые лучше смотрятся на экране.
   – Ты поэтому обесцветила волосы?
   – Я их не обесцветила, – сказала Кристина и, сделав паузу, уточнила: – я их осветлила.
   – Ты стала блондинкой.
   – Так и должно было быть.
   – Чтобы лучше смотреться на экране? – продолжал допытываться Джо.
   – Чтобы больше нравиться себе.
   – И что ты еще в себе переделала?
   – Ничего, что касалось бы тебя. Из холла донесся звук голосов.
   – С кем это разговаривает Слейд? Джо заметно напрягся.
   – Так все же, кто такой Слейд?
   – Ты приехал не один?
   Джо с другой женщиной прямо здесь, под той крышей, где они жили вместе как муж и жена. Конечно, не ее дело, чем он занимается и где, но сама возможность присутствия Джо с женщиной в этих стенах терзала душу.
   – Ты отвечаешь на мой вопрос, я – на твой.
   – Я здесь оказалась первой, – по-детски заспорила Кристина.
   – Да, – согласился Джо, – но я первым спросил.
   – Улыбайтесь, люди, снимаю!
   Коридор осветила фотовспышка, затем снова стало темно.
   – Я сказал, улыбнись, Крис, дорогуша.
   – Научись стучаться, когда заходишь, – сердито от­ветила Кристина, внезапно почувствовав себя поверженной на лопатки. – Не на вокзале!
   – Дверь была приоткрыта, – пожав плечами, ответил Слейд, переступая порог с таким видом, как будто давно имел права и на эту комнату, и на спавшую в ней женщину. Впрочем, возможно, храбрости ему придало выпитое шам­панское.
   – Ого! Роки уже здесь. Здороваться не будем, мы ведь уже встречались, не так ли?
   – Джо, – не выдержала Кристина, – о чем это он говорит?
   – Я его слегка пристукнул, – гробовым голосом пояс­нил Джо. – Думал, что он – грабитель.
   – И ответишь за наглость! – с угрозой в голосе за­явил Слейд, наседая на Мак-Марпи. В глазах его горел праведный гнев.
   – Я отрубился, – пояснил Слейд, повернувшись к Кристине.
   Создавалось впечатление, что мальчишка даже гордился тем, что оказался слабаком против грозного Роки.
   Джо без видимых усилий отодвинул Слейда, чтобы тот не мешал ему разобраться с Кристиной.
   – Сколько лет младенцу? Браво, Крис! Ты и впрямь умеешь работать с молодежью. Через годик не забудь ку­пить ему станок для бритья.
   – Сукин сын! – тявкнул Слейд, отлипая от стены, отчаянно прижимая к груди фотоаппарат.
   Джо сжал кулак и замахнулся, но Кристина не могла этого допустить.
   – Вон отсюда, оба! – закричала она, по-прежнему натягивая на себя одеяло. – Это спальня, а не конференц-зал, и если вы все еще будете здесь, когда я досчитаю до трех, то я вызову полицию!
   Не успела Кристина закончить мысль, как на пороге спальни появилось еще одно действующее лицо.
   – Джозеф, – сказала девушка, по-домашнему растре­панная, в зеленых штанах и не по размеру большом мешко­ватом свитере, – как мог ты оставить меня один на один с этим пьяным придурком!
   Слейд повернулся к девушке и сделал два снимка подряд.
   – Ты забыла улыбнуться, любовь моя. Девушка пробормотала что-то, чего Кристина не разо­брала, затем потянулась к фотоаппарату.
   – Никто не смеет снимать меня без моего разрешения! Слейд быстро спрятал фотоаппарат за спиной:
   – Попробуй тронь – и тогда узнаешь, где раки зимуют.
   Девушка порозовела, глаза сверкнули гневом. Из деви­чьих уст полился такой поток оскорблений в адрес Слейда, что Кристина почувствовала и растерянность, и неловкость за девушку, и восхищение ее напором одновременно.
   – Скажи ей, кто я такой, – попросил свою нанима­тельницу Слейд.
   – Скажи ему, кто я такая, – приказала девушка Джо, пнув Слейда ногой.
   Джо повернулся к Кристине:
   – Сначала ты.
   – Это Слейд, – сказала Кристина таким тоном, будто представляла гостей на презентации в роскошном отеле. – Мой фотограф. А она кто?
   – Марина, – представилась девушка с таким видом, будто была рождена властвовать. – Жена Джозефа.

Глава 2

   Кристина громко, быть может, даже чуть искусственно рассмеялась.
   – Очень забавно, – сказала она, обращаясь к Джо. – Кто же она на самом деле?
   Джо был серьезен как никогда.
   – Она моя жена, Крис.
   – Ты меня разыгрываешь.
   Конечно, он ее разыгрывал. По-другому и быть не мог­ло. Девочка годилась ему в дочки. Боже мой, да она по возрасту годилась в дочери и ей самой, Кристине!
   – Что за глупая шутка! – растерянно воскликнула Кристина Кэннон.
   – Никто и не думает шутить, – все так же без улыб­ки ответил Джо. – Хочешь взглянуть на свидетельство о браке?
   – Ты постоянно носишь при себе свидетельство о браке? Кристина окинула взглядом Марину и с глубокомыс­ленным видом заметила, обращаясь к Джо:
   – Принимая во внимание все обстоятельства, должна признать, ты поступаешь мудро.
   – Что ты, черт побери, имеешь в виду?
   – Нимфетка? Вляпался в дерьмо, Джо? – прищурив­шись, спросила Кристина, вальяжно откинувшись на спинку кровати.
   – Нимфетка? – ухмыльнувшись, переспросил Слейд.
   – Пойди раздобудь кофе, – приказала Кристина, – и убери этот свой фотоаппарат.
   Джо проводил Слейда многозначительным взглядом. Чуть приподняв бровь, он с чувством заметил:
   – Браво, Крис! Здорово ты обращаешься со своими дружками.
   – Он мне не дружок.
   – Как же, ты ведь с ним спишь, не так ли?
   – Не твое дело.
   – Точно, – с мрачным видом повторил Джо, – ты с ним спишь.
   Слейд зашел в комнату.
   – Хочешь, я вызову полицию? – спросил он у Крис­тины. – Они ворвались в дом. Трое суток им обеспечено, даже в Нью-Джерси.
   – Мы не взламывали дверь, – вмешалась девушка. – Замок не поврежден. Я умею вскрывать замки без видимых следов взлома.
   – Какая молоденькая и какая забавная, – сухо заме­тила Крис. – Джо, тебе повезло.
   – Нет таких законов, чтобы человека сажали в тюрьму за то, что он вскрыл дверь собственного дома, – резонно заметил Джо.
   – Я думал, это твой дом, – протянул Слейд, с недо­умением глядя на Кристину.
   – Это мой дом, – ответила Кристина. Ситуация начинала раздражать ее все сильнее, еще не­много, и она могла потерять терпение.
   – Хочешь начать все сначала? – с видимым раздра­жением спросил Джо.
   – Черт, ладно, это наш дом!
   Слейд картинно развернулся, оглядев Джо с головы до пят: британец, несомненно, обладал артистическим та­лантом.
   – Ты купила этот дом с ним на пару?
   – В свое время эта идея не казалась мне такой уж глупой. Мы были женаты.
   – Ты был женат на ней? – растягивая слова, спросил, обращаясь на сей раз к Джо, Слейд.
   – Понимаю, что тебя смущает, – сквозь зубы проце­дила Кристина. – Я ведь уже совершеннолетняя.
   – Оставь девочку в покое, Крис, – с некоторой угро­зой заметил Джо. – Это не то, что ты думаешь.
   – Откуда тебе знать, что я думаю?
   Действительно, как он мог знать, что творилось у нее на душе, когда сама Кристина не могла разобраться в своих мыслях и чувствах!
   – Так о чем мы говорим? – вмешался Слейд. – О двоемужестве?
   – Жаль разочаровывать тебя, корешок, – ответил Джо, – но мы в разводе. – И, резко развернувшись к Кристине, спросил: – Где ты его откопала?
   – Слейд фотографировал меня для статьи в «Вэнити фэр».
   – И что?
   – И ничего.
   – Ты ранишь меня, Крис. Я-то думал, что значу для тебя больше, чем какой-нибудь строб^[6] или розовый фильтр.
   – Джозеф, – произнесло юное создание, сделав шаг к кровати. – Мне надо принять ванну.
   Холодок, как предзнаменование чего-то жуткого, про­бежал у Кристины по спине.
   – Джо, ты и… твоя жена… Вы ведь не собираетесь здесь останавливаться?
   Джо, кажется, испытывал радости не больше, чем Крис. По крайней мере выражение лица у него было весьма хмурым.
   – В том-то и весь вопрос, Крис.
   – При сложившихся обстоятельствах эта мысль не ка­жется мне слишком хорошей.
   – Ты и Слейд…
   – Слейд.
   – Все равно. Вы могли бы найти себе другое пристани­ще… – Джо сделал паузу и добавил: – Я оплачу расходы. Кристина рассмеялась:
   – Мне не нужны твои деньги, Джо. Я и так хорошо зарабатываю.
   След ухмылки, которую она так хорошо знала, появился в левом уголке его губ.
   – А, та обложка «Тайм»! Если хочешь знать, ты на ней просто душка. Неплохо устроилась в жизни.
   – Так ты видел?
   Почти все мои мечты осуществились, Джо. Так по­чему же я не чувствую себя ни на грош, счастливее?
   – Я видел и «Тайм», и здоровенный рекламный плакат на заднем стекле автобуса. Представляю, как тебе достает­ся! Ребята из Пи-эр^[7] здорово тебя нагружают.
   Джо был явно под впечатлением ее успеха, и почему-то этот сам по себе не очень значительный факт порадовал Крис больше, чем что бы то ни было за последние месяцы.
   – За меня все делают мои сотрудники. Все, что требу­ется от меня, это улыбаться в камеру.
   Оба знали, что она говорит неправду. Кристине прихо­дилось трудиться до седьмого пота. Ничто не давалось ей просто. И Джо, как никому другому, было известно это. Еще в колледже при подготовке к экзаменам ей приходи­лось тратить вдвое больше времени, чем ему. И после того как они оба получили образование, все продолжалось по-старому. Он писал статьи, способные изменить мировоззре­ние их читателей, в то время как Кристина довольствовалась лишь колонкой светской хроники в газете.
   Девушка, представившаяся супругой Джо, покачнулась. Он поймал ее, не дав упасть, и обнял, придерживая. Как просто, как естественно. Она была такой худенькой и ма­ленькой, что он вполне мог бы взять ее, как ребенка, на руки и отнести спать.