Бреттон Барбара. А может, в этот раз?

   – Что делать с продуктами? – спросил Слейд, когда она выпорхнула из машины.
   – О, делайте что хотите, – через плечо бросила она, направляясь к грузовику. – Хотите – замораживайте, хотите – варите, тушите, жарьте.
   У нее было полно дел, куда более серьезных, чем заня­тие домашним хозяйством. Ее ждал рабочий стол, факс, новенький, с иголочки, компьютер. Пришлось потратить два часа лишь на то, чтобы найти для ее рабочих принадлежно­стей надлежащее место. Грузчики по ее распоряжению при­несли компьютер и принтер в спальню, затем собрали установку, включающую факс, копир, телефон и автоответ­чик, и занесли в гостиную.
   – Думаете с помощью этого устройства получать са­мые горячие голливудские сплетни, миссис Кэннон? – спро­сил один из рабочих, включая факс.
   – Надеюсь, – ответила она, подписывая счет за по­ставку.
   – Вот это работка, – продолжал рабочий, возвращая Кристине копию квитанции. – Все, что вам нужно, это сидеть и ждать, пока кто-то другой не сделает такого, о чем вы могли бы поговорить.
   – Да уж, работа не пыльная, – стараясь оставаться вежливой, ответила Кристина.
   Говорят, работа только тогда и называется хорошей, когда не видно, с каким трудом она дается. Иногда ей всерьез хотелось зарабатывать на жизнь копая рвы. По крайней мере тогда люди бы видели размеры труда.
   – Отличный факс, – констатировал Джо, войдя в гости­ную с банкой пива в правой руке и громадным сандвичем в левой. – Здорово. Я беру на себя расходы на бумагу.
   Слейд показался в дверях с бутылкой «Доктора Пеппера» и круассаном, густо намазанным клубничным джемом.
   – Кристина, дорогая, ты не будешь возражать, если на твой факс придет несколько сообщений и для меня? Я дал твой номер кое-кому из своих знакомых.
   – А как насчет тебя? – спросила Кристина у Мари­ны, которая примостилась на подоконнике со стаканом чая и яблоком. – Полагаю, ты захочешь научиться работать на компьютере, чтобы посылать домой сообщения с мое­го модема.
   – Я уже умею работать в трех редакторских програм­мах, – спокойно ответила Марина, – и буду вам весьма благодарна, если вы позволите мне использовать ваш ком­пьютер.
   Кристине стало неловко за свой тон.
   – Как-нибудь договоримся, – сказала она куда лю­безнее.
   И снова мимолетная улыбка осветила невыразительное лицо девушки, на миг превратив ее в красавицу.
   – Спасибо, – ответила Марина.
   – Всегда к вашим услугам, – сказала Кристина.
   Джо посмотрел на Слейда, который выглядел так же озадаченно, как и он сам.
   – Женщины объединяются, – сказал Джо. – И к чему это нас приведет?
   Кристина бросила на него свирепый взгляд, Джо отве­тил самой невинной улыбкой. Слейд быстренько сделал не­сколько снимков: бывшие супруги – свирепый взгляд и невинная улыбка. Кристина с досадой отвернулась от все­видящего ока фотоаппарата. На мгновение она представила себя в шкуре принцессы Ди, загнанной британской прессой. Что она чувствовала? Изнеможение? Отчаяние? Беззащит­ность?
   – Паршиво чувствуешь себя, да, Крис? Кристина едва не подпрыгнула, услышав над ухом зна­комый голос бывшего мужа.
   – Не понимаю, о чем ты.
   – Прекрасно понимаешь. Все думаешь о папарацци, да?
   – Ни о чем я не думаю, разве что о том, почему позво­лила тебе остаться в доме со мной.
   – Ничего не поделаешь, дом – наша совместная соб­ственность. Расхлебывай последствия своего же решения.
 
   На следующей неделе Кристине пришлось в должной мере оценить опрометчивость своего шага. Четверо взрос­лых людей, каждый со своими привычками и особенностя­ми, – это было слишком даже для такого большого дома, как тот, в котором они жили.
   Марина много спала и держалась особняком. Она почти не разговаривала, но Кристина чувствовала, что молчит она не столько от смущения, сколько от нежелания общаться. Временами Кристина вообще забывала о присутствии де­вушки и лишь наблюдая, как Марина идет по коридору в сторону их общей с Джо спальни, испытывала острое чув­ство ревности, словно та всякий раз напоминала ей о том, что теперь она жена Джо, а не Кристина.
   Терри Лайн позвонила Кристине из своего загородного дома в Хамптонсе.
   Узнав об обстоятельствах нынешнего существования Кристины, Терри только и смогла, что крикнуть в трубку:
   – Что?!
   – Я понимаю, звучит странно. Но мы все взрослые люди и должны уметь владеть собой.
   – Не забивай себе голову всякими бреднями. Вышвырни их немедленно. Ходят слухи, что в Нью-Джерси еще не перевелись отели. Вели им переехать туда.
   – Мы поговорим об этом за ленчем, – понизив голос, предупредила Кристина. – Нотацию сможешь прочитать мне наедине.
   – По крайней мере от Слейда ты можешь избавиться? – продолжала настаивать Терри. – Если ты, конечно, не хо­чешь обнаружить свою физиономию на обложке «Нэшнл энкуайер» с интригующим заголовком: «Как я был сексуальным рабом Кристины Кэннон».
   Кристина даже рассмеялась над абсурдностью такого утверждения.
   – Поверь мне, Терри, ты ошибаешься. Я все объясню тебе за ленчем.
   Меньше всего ее волновал Слейд.
   Джо, вот кто представлял для нее реальную угрозу и не важно, жили они в одной комнате или нет. Она чувство­вала его присутствие сквозь стены, они дышали одним воз­духом, и этот воздух был пропитан запахом Джо. Она старалась по возможности избегать его, завтракая в патио, обедая на веранде, ужиная у себя в спальне. И все время только и думала, что о нем.
   На третий день совместного проживания приехала дом­работница.
   – Как раз вовремя, – проворчала миссис Кукумбо, берясь за тряпку.
   Конечно, она нашла Джо таким же очаровательным, как и прежде. Впрочем, большинство женщин не могли устоять перед его обаянием. Она готовила ему персонально сок из свежих апельсинов и наливала кофе. Слейд что-то бурчал насчет привилегированного положения отдельных личностей, но миссис Кукумбо словно и не слышала. Джо стал объек­том особого внимания домработницы, и даже Марина не оставила этот факт незамеченным. Кристина слышала, как она однажды спросила у своего мужа:
   – Как ты можешь позволять пожилой женщине но­ситься с тобой как с младенцем?
   – Ей нравится ее работа, – ответил тогда Джо. Марина недоуменно пожала плечами, зато Кристина поняла Джо прекрасно. Он был одним из тех, кто находил радость и удовлетворение в самой простой обыденной рабо­те. Работе плотника, водопроводчика, официанта. Он мог бы быть любым из них, и только одна профессия была ему не по вкусу: профессия Кристины.
   Как-то Кристина, решив ненадолго улизнуть из дома, пребывание в котором становилось все более невыносимым, решила съездить в Манхэттен на интервью. Поездка обер­нулась сущим кошмаром. Слейд напросился с ней и по до­роге вступил в бесплодные пререкания с одним из тех парней, что в поисках легких денег ловят машины на выходе из тоннеля Линкольна, предлагая превратить авто в конфетку с помощью грязной тряпки и собственного плевка. Слейд закусил удила, парень с тряпкой оказался тоже не промах. Дело кончилось тем, что Кристине пришлось объясняться с копом.
   – В следующий раз попридержи язык, – процедила она, въезжая на серпантин, ведущий к закрытой стоянке. – Нас могли упрятать в кутузку.
   – Фашист проклятый, – пробормотал Слейд.
   – Ты о копе или о мойщике? – язвительно спросила Кристина.
   – Какие мы сегодня строгие, любовь моя. Что тебя так тревожит, собеседование или Бойскаут со своей юной женой?
   Кристина не ответила. Кто знает, что ее раздражало больше: пробки на дороге, из-за которых она уже опоздала на свою первую в Нью-Йорке деловую встречу, или что-то еще. В любом случае она была сыта по горло бесконечными комментариями Слейда по поводу Джо и Марины.
   Разговор с Терри тоже получился не таким, как хоте­лось бы Кристине. Она так и не смогла объяснить подруге ситуацию.
   Терри и Кристина подружились еще в колледже. И та, и другая получали стипендии за отличную успеваемость, но если Терри готова была с пеной у рта доказывать справед­ливость такого порядка, то Кристина всегда словно немного стеснялась своего привилегированного положения. Как бы там ни было, ни та, ни другая не общались с другими счаст­ливчиками, имевшими право на стипендию и прочие соци­альные льготы.
   – Почему все считают нужным сообщить мне, что у них есть чернокожая подружка? – пожаловалась как-то Терри Кристине в пиццерии. – Может, мне стоит напи­сать мелом на спине, что у меня подруга блондинка?!
   Кристина, та самая «подруга блондинка», швырнула в Терри кусочком гриба.
   – Тебе хотят дать понять, какие они все либералы. Но, во всяком случае, это приятнее, чем когда тебя постоянно спрашивают, отчего у тебя такой забавный выговор. В кон­це концов, я приехала сюда не с Марса, а всего лишь из Невады.
   – Ты действительно смешно говоришь, – подтверди­ла Терри. – Сдается мне, ты слишком много времени про­вела беседуя с лошадьми, ковгерл!
   Их дружба возникла не сразу. Сначала казалось, что они слишком разные, но постепенно поняли, что в главном они очень похожи. Обе мечтали о карьере и семье, и обе свято верили, что достойны и того, и другого.
   Теперь обе были в разводе, с той лишь разницей, что у Терри росли две прелестные дочки, а у Кристины – никого.
   – О'кей! – сказала Терри пару часов спустя, когда они с Кристиной зашли в ресторан, стилизованный под рус­скую чайную. – Признайся, наш британский друг тебя зацепил.
   – Нет, – решительно заявила Кристина, кивнув офи­цианту, одетому в казачий костюм, когда тот протянул ей меню. – Дело не в Слейде. Мне действует на нервы вся эта дурацкая ситуация.
   Терри даже не взглянула в меню. Ее карие глаза бура­вили Кристину – профессиональный взгляд журналиста, способного разглядеть сенсацию там, где ее никто не ждет.
   – Так измени ситуацию. Тебе сивеем не обязательно возвращаться в Хакетстаун. У меня достаточно просторная квартира. Оставайся у меня в Лонг-Айленде. Поживи, пока твою квартиру не приведут в порядок.
   Кристина готова была согласиться.
   – Девочки остались с тобой?
   – Селина на той неделе уезжает к отцу в Мэн. Эльза со мной, но это одна видимость: душой она далеко, нянчит свое разбитое сердце, слушает музыку у себя в комнате и пишет стихи. Я уже забыла, что значит быть шестнадцати­летней.
   – Кажется, еще вчера она рыдала по поводу пластинки для зубов и загорала в одних трусиках.
   – Это и было вчера, Крис. В том-то и ужас. Время летит все быстрее с каждым годом. Когда у тебя растут дети, не заметить этого нельзя.
   За столом повисла неловкая пауза.
   – У большинства людей есть дети, – сказала Кристи­на. – Я знаю это и понимаю.
   – Но тебе все еще больно, не так ли?
   – Все еще больно.
   Терри разделила радость Кристины, когда та узнала, что беременна, и именно Терри помогла Джо найти медсе­стру для ухода за Крис после выкидыша. Терри и Крис многое связывало.
   – Эй, Крис, – предложила Терри, хитро ухмыльнув­шись. – Что, если я отправлю к тебе Эльзу на пару дней? Немного проблем «трудного возраста» – быть может, это именно то, в чем вы все четверо нуждаетесь?
   – У нас хватает своих проблем «трудного возраста» – это я о жене Джо. Весьма мрачное создание.
   – Эй, девочка, попридержи коней! Не ревнуй! – И тут же, перегнувшись через стол, Терри, не удержавшись, спросила: – А сколько лет на самом деле жене Джо?
   – Восемнадцать, наверное. Иначе им бы не позволили пожениться.
   – Седина в голову, бес в ребро, – многозначительно заключила Терри. – И с лучшими из мужчин это рано или поздно случается. В прошлом году я делала передачу на эту тему. Вот это был хит, скажу тебе! Чуть ли не каждая женщина в зале узнавала симптомы.
   – Джо еще не так стар, – сказала Кристина, неволь­но рассмеявшись. – Кроме того, здесь не тот случай.
   – И какой же здесь случай?
   – Не знаю… – Кристина не могла подобрать слов, чтобы выразить свои ощущения. – Понимаешь, между ними нет искры, нет огня. Хотя, – добавила она, откинувшись на спинку кресла, – может быть, я сама себе это внушила, потому что хочу думать именно так.
   – Поэтому ты и держишь при себе Слейда.
   – Слейд остается со мной, потому что ему за это пла­тят. – Кристина чувствовала, что голос ее подводит, но ничего не могла с собой поделать. – Он делает снимки для журнала.
   – А, понятно, – протянула Терри. – Знаешь, навер­ное, в Нью-Йорке можно найти фотографа для такого дела. Анна Лейбович, например. Или, если ты предпочитаешь мужчин, Джилл Кременц.
   – Слейд классный мастер, Терри. Не ты ли первая мне об этом сказала?
   Однако Терри не так-то легко было сбить со следа.
   – Джо думает, что ты с ним спишь, не так ли? Кристине показалось, что щеки ее приобрели цвет мали­новой отделки ресторана.
   – Понятия не имею, что думает Джо.
   – Крис, ты со мной сейчас говоришь, а не с одной из своих ассистенток. Твой бывший муж приезжает в город с женой-нимфеткой. Почему бы не внушить ему, что ты не теряешь времени даром с молодым интересным британским фотографом?
   Кристина выжала из себя улыбку:
   – Я сказала Джо, что между мной и Слейдом ничего нет.
   – Бьюсь об заклад, он ни одному слову твоему не поверил.
   Кристина рассмеялась:
   – Я ему правду сказала! Я не виновата, что он не хочет мне верить!
   Терри тоже рассмеялась. При всем при этом она явно сочувствовала подруге.
   – Крис, я не хочу, чтобы тебе было больно. Мы обе знаем, что Слейд работает на желтую прессу. Что, если он захочет подзаработать на фоторепортаже в стиле menage a quatre?
   – Этому не бывать, – сказала Кристина, поймав себя на том, что ей хочется постучать по деревяшке для пущей уверенности. – Продавшись «желтым», Слейд ничего не выиграет, кроме денег. Он не станет рисковать сейчас, ког­да ему осталось совсем чуть-чуть, чтобы дотянуться до за­ветной ручки, что открывает ту самую дверь в высшее общество, куда он так стремится попасть.
   – Хотелось бы, чтобы ты оказалась права.
   – Я знаю, что права. Кроме того, почему я должна из-за Джо и Марины менять свои планы? Это в такой же степени мой дом, как и его, и я не намерена съезжать толь­ко потому, что ему заблагорассудилось вернуться.
   Официант принес заказ, и на какое-то время подруги забыли и о Джо, и о его жене. Они обсуждали политику за аперитивом, расовые проблемы – за ленчем, последние новинки моды – за кофе.
   – Господи, как мне тебя не хватало! – с чувством сказала Кристина, потягивая ароматный напиток. – Я рада, что мы опять будем работать вместе.
   Кристина не слишком легко сходилась с людьми, а Тер­ри была ей по-настоящему близка. На ее поддержку можно было рассчитывать в трудную минуту жизни.
   – Вместе, но не совсем, дорогая. Сегодня я все еще в числе тех, кто ищет сюжеты, а ты – сама по себе сюжет. Из ресторана они вышли уже в четвертом часу.
   – Нью-йоркское лето, – простонала Кристина, выйдя из кондиционированного помещения на «свежий воздух», обдавший ее гарью и удушающей влажностью. – Как я могла забыть?
   – Мое предложение все еще в силе, – напомнила Терри, когда они медленно направились пешком в сторону Пятой авеню. – Морской ветерок, прохладные ночи, комната с шикарным видом и никаких бывших мужей поблизости.
   – Ты меня искушаешь, – сказала Кристина, – но я все-таки останусь в Нью-Джерси. Я первая туда приехала. Пусть Джо и его малышка сами поищут себе что-нибудь.
   – Чудесная логика, достойная моей младшей дочери. Да нет, она, пожалуй, уже подросла для таких суждений.
   – Ничего не поделаешь, – беззаботно ответила Кри­стина. – Я из Невады. Мы очень упертые, и в нас крепок территориальный инстинкт. Буду стоять на своем. Пусть он убирается.
   Они прошли вместе еще пару кварталов, мимо много­этажного здания, в котором находилась квартира Терри.
   – Ты не домой?
   – Нет, я решила немного поболтать с нашим фотогра­фом-энтузиастом.
   – Отлично, – без видимой радости пробормотала Кристина. – Об этом я только и мечтала.
   Однако Кристина тревожилась зря. Слейд не ждал ее, как они договорились, возле автостоянки, и через некоторое время Терри вынуждена была попрощаться.
   – Будь осторожна, – предупредила она подругу, об­нимая на прощание. – Слейд если и верен кому-то, то только самому себе. Не забывай об этом.
   Через час, так и не дождавшись Слейда, Кристина от­правилась домой. Слейд мирно посиживал на веранде с бан­кой пива в одной руке и журналом в другой.
   – Еще один снимок, и ты мертвец! – сказала Кристина вместо приветствия, выбираясь из машины. Ее льняной блейзер выглядел так, будто она в нем спала, да и косметика не выдержала послеполуденной манхэттенской влажности.
   – Скажи «сыр», любовь моя! – заявил Слейд, делая один за другим два снимка и, довольный, откинулся на пе­рила. – Вот вам пример из реальной жизни.
   Кристина еле доплелась до крыльца и села на ступени.
   – Если бы я еще могла шевелиться, я бы из тебя мозги вышибла за то, что заставил меня столько ждать.
   Слейд в шутовском раскаянии стукнул себя по лбу.
   – Прости, Крис, любовь моя! В Нью-Йорке ничего особенного не происходило, и я решил вернуться.
   – Разумеется, – зевнув, заметила Крис, – ведь жизнь здесь кипит ключом.
   Слейд улыбался Кристине загадочно и довольно, словно Чеширский Кот – Алисе.
   – Мой брак – не тема для репортажа, – с нажимом в голосе сказала Кристина.
   – Есть, что скрывать?
   – Джо – не суперзвезда, и он не заслуживает, чтобы его имя трепали в твоих любимых бульварных газетенках.
   – Ты ранишь меня, любовь моя. Ты-то должна знать, где пролегает граница между новостями и сплетнями. Слейд весь лучился улыбкой.
   – Единственная разница, – назидательно заключил он, – между бульварными сплетнями и светской хроникой в глянцевом журнале состоит в жалованье репортера.
   Кристина встала и ни слова не говоря пошла в дом. Что, скажите на милость, происходит?! Неужели Слейду больше нечем заняться, кроме как язвить на ее, Крис, счет? До сих пор он зарабатывал на жизнь, слоняясь возле модных ноч­ных клубов или сомнительных заведений в надежде встре­тить знаменитость, так сказать, «без штанов». Он был в сто раз талантливее, чем можно было бы заключить по его резюме, но этому таланту никогда не развиться, если он не научится адекватно относиться к людям.
   Это все влияние Джо, думала Кристина, переодеваясь в спальне. У них со Слейдом не было проблем, пока на гори­зонте не появился бывший муж. Разве нет? Она и Слейд так хорошо понимали друг друга. Их объединяли общие взгляды на жизнь, прагматизм, амбиции. Кристина не мень­ше Слейда надеялась, что работа над журналом запустит его на новую, более крутую орбиту. Кристина усмехнулась, натягивая джинсы и тенниску. Еще один такой день, и она запустит Слейда на самую крутую орбиту голыми руками.
   Отношение Джо к ее продвижению не было для Крис­тины секретом. Отчего-то она представила его развлекаю­щим Марину и Слейда байками из их с Кристиной общей юности, когда они верили в возможность изменить мир к лучшему. Разве она виновата в том, что успех нашел ее в Голливуде, а не в Бейруте или Боснии? Никто не мешал Джо пойти по тому же пути, что и она. Кто, спрашивается, захлопнул перед Джо заветную дверь, не дав ему сделать собственное шоу?
   Кристина направлялась на кухню, чтобы высказать Джо все, что она думает, когда зазвонил телефон.
   – Боже, Кристина, где тебя черти носили? – Сестра Кристины, как всегда, не отличалась изысканностью манер.
   – Здравствуй, Нэт! Так, значит, ты мне уже звонила? – уточнила Кристина.
   – Три раза. Ты что, не слушаешь автоответчик? Кристина набрала в грудь побольше воздуху и мыслен­но посчитала до пяти, прежде чем сказать:
   – Я только что вошла. Что случилось?
   – Я как раз собираюсь стерилизовать перса, так что у меня всего одна минута. Папа болен, и ты должна приехать.
   Как это было в духе ее сестры, местного ветеринара: вначале упомянуть кошку и лишь потом отца!
   – Что с папой?
   – Не думаю, что это серьезно, но он все время жалу­ется на боль в груди…
   – Боль в груди? И давно это с ним?
   – Ну, может, мне не следует так все драматизиро­вать… Мама говорит, что все было бы иначе, если бы он не принимал все так близко к сердцу.
   – Ему сделали кардиограмму? Рентген? Ультразвуко­вое сканирование? Операция не нужна?
   – На данный момент ему ничего не нужно – только видеть всю семью в сборе на годовщине.
   – Я убить тебя готова, Нэт! – Кристина и сама дер­жалась за сердце.
   – Ты бы могла порадовать его и приехать, Крис.
   – Вас там столько, что ему некогда скучать обо мне. Кристина лукавила. Ее очень тянуло домой.
   – Но ты его любимица, Крис. Ты же знаешь, что без тебя праздника не будет.
   – Не пытайся на меня надавить, Нэт. Папа понимает, почему я не приеду на годовщину, даже если ты и…
   – О какой годовщине речь? – спросил неожиданно появившийся в дверях кухни Джо с пакетиком чипсов в руках.
   – Не твое дело, – огрызнулась Кристина, не потру­дившись прикрыть трубку. – Сейчас не то время, Нэт.
   – Нэт? – Джо просиял. – Та самая Нэт, которая слывет лучшим ветеринаром в Неваде?
   – Мне показалось, или я действительно слышала голос Джо? – спросили на противоположном конце провода. Джо снял телефонную трубку на кухне.
   – Привет, Нэт! Как жизнь?
   – Джо! Это ты? Господи, мальчик мой, где ты прятал­ся все это время? Я не слышала твоего голоса целую веч­ность!
   – Несколько месяцев я провел в Европе.
   – Не там ли…
   – Там, там… В самой гуще событий.
   Они разговаривали как давние друзья или супруги с большим стажем совместной жизни, когда не обязательно досказывать до конца фразу, чтобы быть понятым, и шут­ку, чтобы вызвать смех у собеседника.
   Кристине вся ситуация представлялась безмерно пошлой.
   – Мне очень неприятно перебивать вас, – не выдер­жала она, – но у нас с Нэт шел важный разговор, пока ты не влез, Джозеф.
   – Смотри-ка, Джо, как ее пробрало! – со смехом воскликнула Нэт.
   – Так что новенького? – спросил у своей бывшей свояченицы Мак-Марпи.
   – Я с удовольствием поведаю тебе последние новости, Нэт! – злорадно сообщила Кристина в трубку. – Джо, почему бы тебе самому не рассказать о своей маленькой женщине?
   – Что-то со связью, – крикнула в трубку Нэт.
   – Так что там за годовщина? – повторил вопрос Джозеф.
   При этом он смотрел на Кристину с явным торжеством. Она готова была вцепиться ему в горло.
   – У мамы с папой золотая свадьба. Джо, я уверена, что они рады будут тебя видеть. Ты всегда был им как родной сын. – Нэт понизила голос. – Может, вы с Кри­стиной смогли бы…
   – Ты, кажется, что-то говорила о кошке, которая ждет стерилизации? – напомнила Кристина.
   – Точно! Надо бежать. Джо, приезжай! Ты знаешь, что мы всегда рады тебя видеть!
   – Назови число и беги, – сказал Джо.
   – Первого августа, – ответила Нэт, – но ты мо­жешь приехать хоть сегодня – чем раньше, тем лучше.
   – Не смей даже думать об этом, – заявила Кристина после того, как Джо положил трубку. – Ты не поедешь на золотую свадьбу моих родителей.
   – У тебя проблемы? – с невинным видом поинтересо­вался Джо.
   – Что ты прикидываешься? Ты прекрасно понимаешь, что твое поведение в данной ситуации, мягко говоря, неес­тественно! Ты сам не находишь все это немного странным?
   – Вообще-то да, нахожу. Какого черта ты отказыва­ешься приехать к родителям на годовщину?
   – Ты все перевернешь! Видит Бог, я хочу приехать, но не могу!
   – Чушь.
   Кристина схватила чистый стакан и зачем-то понесла его к раковине мыть. Если вы решили создать себе новый имидж, то постарайтесь не делать этого в присутствии бывшего мужа, который отлично знает, кто вы есть на самом деле.
   – Они понимают меня, – после непродолжительной паузы сказала Кристина, украдкой взглянув на Джо. – И вообще, не твое это дело.
   – Мне нравится твоя семья, – с обескураживающей откровенностью сказал Джо. – Потерять их было для меня почти так же тяжело, как потерять тебя.
   – Прекрати, Джо! – Кристина побледнела и присло­нилась к раковине. Ноги, казалось, отказывались ее дер­жать. – Я надеялась, что у тебя хватит ума не заводить подобных разговоров! – с укором произнесла она.
   – Правда не перестает быть правдой от того, что ты отказываешься ее замечать.
   – Спасибо за науку.
   – Сколько еще ты намерена убегать от себя? – спро­сил Джо, подойдя поближе. – Ты похожа на загнанную лошадь.
   – Ты пересмотрел слишком много ток-шоу, – подчерк­нуто холодно заявила Кристина. – Как там учат нас вездесу­щие психоаналитики? Не позволяйте ребенку в себе брать верх над собой взрослым? Ты решил сменить амплуа?
   – Куда мне до тебя, Крис. По части болтовни ты любого заткнешь за пояс. С такими способностями только и блистать на вечеринках в Беверли-Хиллз.
   – Это часть моей работы.
   – Ну конечно, – со смехом согласился Джо. – Все эти выскочки из «латинос», клубы с наркотой, ребята в мягких итальянских туфлях на босу ногу…
   Кристина ткнула Джо кулаком в грудь.
   – Ты начинаешь действовать мне на нервы, – сказала она, невольно повышая голос. – Придержи свои сообра­жения по поводу моей карьеры при себе!
   Джо продолжал смеяться.
   – Ты со своим семизначным банковским счетом могла бы в два счета вышвырнуть меня отсюда. Какого же черта ты переживаешь из-за того, что я думаю о твоей карьере?