Она услышала скрип пружин кровати, шаги в мягких тапочках и звук открываемого замка. Неужели Господь услышал ее мольбы?
Мэгги взялась за ручку двери. Та отворилась, и Мэгги увидела Николь, снова лежавшую на постели лицом в подушки. Утренние лучи, проникавшие сквозь большое окно, золотили волосы девочки, снова обретшие естественный цвет. Все раздражение Мэгги сразу же перешло в порыв родительской любви. Она готова была упасть на колени рядом с кроватью.
— Девочка моя. — Мэгги присела на краешек кровати, положив руку на вздрагивающее плечо Николь. — Я знаю, как ты скучаешь по папе…
Мэгги сама скучала по своему отцу. Все эти годы она не переставала скучать.
— Я ненавижу его! — выкрикнула Николь в подушку. — Как он смел жениться на этой дуре?!
— Он не хотел обидеть тебя. — Мэгги пыталась найти нужные слова. — Они с Салли уже давно любят друг друга… Настал момент, когда они решили, что пора пожениться.
Мэгги понимала, что ей легко это говорить. Теперь ей уже было мало дела до того, что Чарлз на ком-то там женится. Как быстро все поменялось!
— Представь себе, Николь, что папа после развода остался совсем один. Ему, должно быть, было очень одиноко.
Николь оторвала голову от подушки. В глазах ее стояла боль.
— Я поеду к нему, — сообщила она. — Чарли будет жить с тобой, а я с ним.
— Не думаю, что это хорошая идея, — осторожно заметила Мэгги. — Мы с папой решили, что тебе и Чарли лучше жить со мной, ходить в школу в Штатах…
— Вы решили! А до моего мнения никому дела нет! Мэгги хотела было что-то ответить, но тут ее взгляд упал на какую-то глянцевую бумагу, торчавшую из-под подушки Николь. Она потянулась за ней.
Пачка черно-белых фотографий. Николь выглядела на них очень взрослой.
— Что это, черт возьми? — ошарашенно спросила Мэгги. Николь вскочила. В ее голубых глазах мелькнула тревога.
— Это мое! — Она попыталась вырвать фотографии у матери.
— Откуда они?
— Не твое дело.
— Николь, я тебя спрашиваю! — Мэгги старалась скрыть страх в голосе. — Кто снимал? — Фотографии были почти на грани порнографии, однако сняты очень мастерски.
— Один парень.
Сердце Мэгги упало. Она знала, что ее дочь чертовски красива, и как огня боялась сомнительных фотоагентов, заманивающих в свои сети молоденьких наивных девочек.
— Как его зовут? Где ты его встретила?
— Не помню, как его звали.
— Не помнишь, как звали? Николь, ты с ума сошла! Как ты могла?
— Он знакомый тети Клер.
— Клер? — У Мэгги кружилась голова. — К этому причастна Клер?
Николь чувствовала себя загнанной в угол.
— Что тебе за дело, в конце концов? — выпалила она. — Тебя и дома-то никогда не бывает! Ты либо в школе, либо на работе, либо с ним…
Мэгги понимала, что Николь права, но не собиралась сдаваться.
— Это несправедливо, Николь!
Николь смотрела на нее с невинным видом.
— Одевайся, Николь. — Мэгги сунула злополучные фотографии под мышку. — Едем.
— Никуда я не поеду.
— Николь!
— Почему я должна куда-то с ним ехать? Только потому, что ты с ним спишь?
Мэгги никогда не била свою дочь. Но теперь ей захотелось ударить ее, и она сама испугалась этого.
— Одевайся, Николь, — повторила она, стараясь держать себя в руках. — С Клер я поговорю, когда вернемся.
— Отдай фотографии, мама! — Николь протянула руку. — Они мои!
— Никаких фотографий. Одевайся. Конор будет здесь через час. Мы не должны заставлять его ждать.
Глава 16
Глава 17
Мэгги взялась за ручку двери. Та отворилась, и Мэгги увидела Николь, снова лежавшую на постели лицом в подушки. Утренние лучи, проникавшие сквозь большое окно, золотили волосы девочки, снова обретшие естественный цвет. Все раздражение Мэгги сразу же перешло в порыв родительской любви. Она готова была упасть на колени рядом с кроватью.
— Девочка моя. — Мэгги присела на краешек кровати, положив руку на вздрагивающее плечо Николь. — Я знаю, как ты скучаешь по папе…
Мэгги сама скучала по своему отцу. Все эти годы она не переставала скучать.
— Я ненавижу его! — выкрикнула Николь в подушку. — Как он смел жениться на этой дуре?!
— Он не хотел обидеть тебя. — Мэгги пыталась найти нужные слова. — Они с Салли уже давно любят друг друга… Настал момент, когда они решили, что пора пожениться.
Мэгги понимала, что ей легко это говорить. Теперь ей уже было мало дела до того, что Чарлз на ком-то там женится. Как быстро все поменялось!
— Представь себе, Николь, что папа после развода остался совсем один. Ему, должно быть, было очень одиноко.
Николь оторвала голову от подушки. В глазах ее стояла боль.
— Я поеду к нему, — сообщила она. — Чарли будет жить с тобой, а я с ним.
— Не думаю, что это хорошая идея, — осторожно заметила Мэгги. — Мы с папой решили, что тебе и Чарли лучше жить со мной, ходить в школу в Штатах…
— Вы решили! А до моего мнения никому дела нет! Мэгги хотела было что-то ответить, но тут ее взгляд упал на какую-то глянцевую бумагу, торчавшую из-под подушки Николь. Она потянулась за ней.
Пачка черно-белых фотографий. Николь выглядела на них очень взрослой.
— Что это, черт возьми? — ошарашенно спросила Мэгги. Николь вскочила. В ее голубых глазах мелькнула тревога.
— Это мое! — Она попыталась вырвать фотографии у матери.
— Откуда они?
— Не твое дело.
— Николь, я тебя спрашиваю! — Мэгги старалась скрыть страх в голосе. — Кто снимал? — Фотографии были почти на грани порнографии, однако сняты очень мастерски.
— Один парень.
Сердце Мэгги упало. Она знала, что ее дочь чертовски красива, и как огня боялась сомнительных фотоагентов, заманивающих в свои сети молоденьких наивных девочек.
— Как его зовут? Где ты его встретила?
— Не помню, как его звали.
— Не помнишь, как звали? Николь, ты с ума сошла! Как ты могла?
— Он знакомый тети Клер.
— Клер? — У Мэгги кружилась голова. — К этому причастна Клер?
Николь чувствовала себя загнанной в угол.
— Что тебе за дело, в конце концов? — выпалила она. — Тебя и дома-то никогда не бывает! Ты либо в школе, либо на работе, либо с ним…
Мэгги понимала, что Николь права, но не собиралась сдаваться.
— Это несправедливо, Николь!
Николь смотрела на нее с невинным видом.
— Одевайся, Николь. — Мэгги сунула злополучные фотографии под мышку. — Едем.
— Никуда я не поеду.
— Николь!
— Почему я должна куда-то с ним ехать? Только потому, что ты с ним спишь?
Мэгги никогда не била свою дочь. Но теперь ей захотелось ударить ее, и она сама испугалась этого.
— Одевайся, Николь, — повторила она, стараясь держать себя в руках. — С Клер я поговорю, когда вернемся.
— Отдай фотографии, мама! — Николь протянула руку. — Они мои!
— Никаких фотографий. Одевайся. Конор будет здесь через час. Мы не должны заставлять его ждать.
Глава 16
— Извини, ради Бога, — растерянно произнесла Мэгги. — Даже не знаю, что на нее нашло.
— Догадываюсь, в чем дело. — Конор отпил кофе. — Во мне?
— Нет, не в тебе. Она просто не хочет, чтобы мы с тобой становились одной семьей.
— Знакомая картина. — Мэгги повернулась к нему:
— Твои тоже против?
— Да. Так что будь готова.
— Ничего. Если уж ты выстоял атаку семейства Халлоран, то, думаю, и я выстою атаку Райли. — Мэгги попыталась изобразить улыбку, но та вышла неестественной. — К различного рода сценам мне не привыкать. Только что, перед твоим приходом…
— Что было перед моим приходом? — оживился Конор.
— Обычная баталия между матерью и дочерью. — Она пыталась обратить это в шутку, но было видно, как она взволнована.
Мэгги рассказала ему и о свадьбе Чарлза, и о фотографиях.
— Ты не знала, что твой бывший муж собирается жениться? — спросил он.
— Я узнала об этом как раз в тот день, когда познакомилась с тобой. — Она рассмеялась. — Символично, не правда ли?
— Ты переживаешь это так же сильно, как Николь? — спросил он.
Это был не тот вопрос, на который можно было дать быстрый ответ. Мэгги опустила голову.
— Больно, — произнесла она, — но не смертельно. Просто трудно представить себе Чарлза с другой женщиной.
Конор и Линда были женаты всего два года, но весть о ее новом замужестве в свое время была для него словно удар кувалдой по голове.
Несколько минут они сидели в тишине. Затем Мэгги решительно встала.
— Хватит. Ты не должен опаздывать на крестины племянника только потому, что у моей дочери плохое настроение.
Конор кинул взгляд на часы:
— Дай ей еще пару минут. Время пока есть.
— Что ей нужно дать, — взорвалась Мэгги, — так это хорошего ремня!
— Может, мне с ней поговорить?
— Ни в коем случае! Ты только все испортишь! — Она осеклась. — Извини… Я хотела сказать, что она тебя боится. — Мэгги уткнулась головой в его плечо. — Неужели через пару лет и Чарли станет таким же?
Конор обнял ее за талию и притянул к себе.
— Я все-таки хочу поговорить с Николь, — заявил он. — Рано или поздно мы все равно станем одной семьей.
Мэгги знала, что он имеет в виду. Она видела это по его глазам, чувствовала по тому, как он сжимал ее руку. «Это всерьез и надолго», — словно говорил он.
— Разумеется, — согласилась она. — Но не сейчас. Не надо ее лишний раз травмировать.
— Обожаю джипы! — заявил Чарли, когда они уже сидели в машине. — У вас давно этот джип?
Конор обернулся к нему, улыбаясь:
— Довольно давно.
— Когда я вырасту, у меня обязательно будет джип! Черный, с золотой отделкой и с гербом на двери.
— Смотри-ка, — подмигнул Конор Мэгги, — у парня губа не дура!
Мэгги рассмеялась. С заднего сиденья раздалось сердитое фырканье.
— Ты что-то сказала? — осторожно спросила Мэгги.
— Нет, ничего. — Николь была вся сжата, словно пружина. — Что здесь можно сказать.
Конор посмотрел на Мэгги. Та пожала плечами.
— Пиррова, — проговорила она, — но все-таки победа. Она имела в виду то, что ей все-таки удалось уговорить Николь поехать с ними. Уж какие средства она пустила для этого в ход — для Конора было загадкой.
— А ты, Николь, какую машину хотела бы? — попытался разговорить девочку Конор. — Ты уже скоро будешь в том возрасте, когда можно иметь права.
Николь вместо ответа лишь еще сильнее вжалась в угол. Конор почувствовал, как Мэгги рядом с ним напряглась.
— Не обращай внимания, — тихо сказала она.
Конор почти не видел отражения Николь в зеркале над лобовым стеклом. Он удивлялся, как такая высокая девочка могла сжаться в столь маленький комочек. Ее демонстративная реакция могла бы показаться смешной, но Конор не видел в этом ничего смешного. Ему самому доводилось иногда наблюдать подобное у Шона. Но все равно ему не пришлось хлебнуть того, что Мэгги переживала сейчас. Большая часть досталась Линде. Конор только теперь как следует осознал, что это такое, и зауважал свою бывшую жену еще больше. Как и Мэгги.
Ему хотелось бы уважать и Николь, но он чувствовал, что пока не может. Дело было даже не в антипатии девочки к нему, а в том, что Николь, казалось, ни в грош не ставила мать. Конор пытался найти в ней хоть что-то от Мэгги, хотя бы маленькую черточку — и не мог найти ни одной. Если бы он не знал, что эта зажатая угловатая девочка-подросток — дочь Мэгги, он бы ни за что в это не поверил.
Мэгги возилась с автомобильным магнитофоном, подыскивая нужный диск. Чарли засыпал его вопросами о джипе, и с ним Конор чувствовал себя легко и непринужденно. Чарли легко было любить, он весь словно светился изнутри… Он был похож на мать. Конор жалел, что все эти годы ему пришлось жить в разлуке с сыном. Похоже, судьба готовит ему шанс наверстать это.
— Когда-нибудь с тобой это случится, — однажды сказал ему Бобби. — Ты встретишь женщину и поймешь, что это и есть то, что тебе нужно. Со мной так было, когда я встретил Дениз.
Как порадовался бы сейчас Бобби за него, если бы увидел, как он ведет джип с женщиной и двумя детьми…
— Я хочу домой, — заявила Николь в самый разгар вечеринки.
— Я тоже, — сказала Мэгги. — Но мы должны подождать Конора.
— Он там. — Николь показала на толпу, собравшуюся в углу. — Приведи его и скажи, что мы уже с ума сходим.
— Мы его гости. — Мэгги и сама была сердита не меньше дочери. — Придется ждать, пока он будет готов.
Николь что-то буркнула и сказала, что пойдет искать брата, что означало, что ее терпение лопнуло.
«Вечеринка классная, — думала Мэгги, оглядывая богато обставленный дом. — Но семья нулевая».
Слишком строго? Ничуть. Все члены семейства были с ней подчеркнуто вежливы, но в их глазах сквозил такой холод, что Мэгги чувствовала себя так, Словно попала в холодильник. Даже новорожденный, казалось, смотрел на нее с отчуждением.
Когда она вошла в комнату вместе с Конором и двумя своими детьми, все вокруг замерло — разговоры, движение, чуть ли не дыхание. Мэгги только сейчас поняла, что чувствовал Конор перед лицом ее, Мэгги, семьи.
Сестра Конора, мать виновника торжества, была дружелюбной, но было видно, что это лишь из вежливости. Мать Конора заявила: «Какая у вас взрослая дочь!» — и Мэгги пришлось объяснять, что Николь всего пятнадцать. Мэгги также упомянула о возрасте дочери в разговоре с братьями Конора, чтобы те не дали ей, Мэгги, больше лет, чем на самом деле, но результатом было лишь разочарованное выражение на их лицах.
Мэгги снова задумалась о том, почему Клер согласилась на эти фотографии. Уж Клер-то, казалось бы, должна быть крайне осторожна — кому, как не ей, знать все подводные камни модельного бизнеса? Клер стала моделью в шестнадцать лет, бросив школу, к большому неудовольствию матери.
— Да ты только посмотри, мама! — заявила тогда Клер в ответ на гневные тирады Риты, потрясая перед ее носом чеком на кругленькую сумму. — Ты столько и за год не заработаешь!
Клер знала, на каких струнах играть. Деньги всегда были больным местом в семье, хотя Рита и так крутилась как белка в колесе. Этот чек был самым весомым аргументом из всех, что заставили Риту в конце концов смириться с выбором дочери.
Клер всегда была взбалмошной, а дайте вчерашнему ребенку свободу и много денег, и он совсем потеряет голову. Мэгги совершенно не хотелось, чтобы ее дочь пошла по той же дорожке, как бы трудно ни было с деньгами. Мэгги твердо решила сказать сестре все, что она о ней думает, как только вернется домой.
Она подошла к буфету, чтобы наполнить свой бокал, и к ней присоединился один из младших братьев Конора.
— Мэтт, — представился он. — Впрочем, мы с вами уже встречались. Тогда, в Атлантик-Сити.
Она улыбнулась и протянула ему руку:
— Мэгги.
Она оглянулась вокруг, но красивой молодой блондинки, с которой она видела его тогда, нигде не было видно. Мэтт заметил это,
— Если вы ищете Лайзу, то ее здесь нет. Мы были просто друзьями. Теперь я уже месяц как с ней. — Мэтт показал на девушку интеллектуального вида в компании таких же интеллектуалок.
Мэгги задело то, что Мэтт говорит о своей девушке «она». Мэтт был единственным мужчиной во всей семье, кто не был ни полицейским, ни пожарным, и уже этим выделялся. Отец Конора был полицейским в отставке, его дяди были пожарными, большинство кузенов служили в армии.
Мэгги заметила, что все присутствующие держались маленькими группками, и ни одна из этих групп не спешила принимать в свою среду Конора. Только Мэтт казался открытым и дружелюбным.
— Ваша дочь прелестна. — Мэтт наполнил ее бокал.
— Она еще ребенок. — Мэгги решила, что не будет лишним напомнить ему об этом.
— Должно быть, вам с ней порой приходится нелегко.
— Еще как, — грустно согласилась она.
— Она так хороша, что могла бы быть фотомоделью.
— Знаю. К сожалению, она тоже это знает.
В этот момент к ним подошел Конор. Мэгги положила руку ему на плечо. Этот жест не остался незамеченным никем из присутствующих.
— Наслаждаешься обществом моей семьи? — с иронией спросил Конор.
Мэгги посмотрела на него:
— А ты как думаешь?
— Ничего, потерпи, — шепнул он ей на ухо, — скоро отчалим.
Мэгги почувствовала облегчение, но постаралась не выдавать его.
Они непринужденно поболтали с Мэттом, у которого был удивительный дар переводить разговор, о чем бы он ни зашел, на свою персону. Вскоре к ним присоединилась мать семейства — высокая чопорная дама с аккуратно уложенными абсолютно седыми волосами.
— Вы поужинаете с нами? — спросила она у Мэгги. — Мы собираемся отправиться в «Золотой дракон», как только закончится вечеринка.
— Извини, мама, — ответил за Мэгги Конор, — но мы, пожалуй, пойдем. Детям Мэгги завтра с утра в школу.
— Ради такого случая могли бы и остаться! — Дама окинула Мэгги оценивающим взглядом.
— В другой раз, — сказал Конор.
— Я понимаю, что вы не член семейства, — обратилась старуха к Мэгги, — но если вас не затруднит…
— Не хочу вас обидеть, но мне действительно пора.
— Понимаю. Сложно, должно быть, растить одной двоих детей? — спросила мать Конора.
— Ничего, муж помогает, хоть мы и в разводе, — не осталась у нее в долгу Мэгги.
— А вы давно в разводе?
— Два года.
— Он что, живет неподалеку от вас?
«Не слишком ли ты любопытна?» — подумала Мэгги.
— Он в Лондоне. С новой женой.
«Что, съела?» — усмехнулась она про себя. Миссис Райли — надо отдать ей должное — была хорошо натренирована в словесной войне, но и Мэгги ей не уступала.
— Да, слышал новость? — обратилась миссис Райли к Конору. — У Джо и Энджи родился сын! Восемь фунтов двенадцать унций.
— Подумать только! — удивился тот. — А он-то уже было думал, что у него никогда не будет детей. — Конор повернулся к Мэгги. — Джо мой ровесник, — объяснил он. — А его жене двадцать три.
— Понятно, — протянула Мэгги, давая почувствовать миссис Райли, что догадывается, для чего та затеяла этот разговор.
«Не бойся, — означал на самом деле ответ Мэгги. — Я еще способна иметь детей».
В этот момент в комнату вдруг ворвался один из многочисленных малолетних родственников Конора.
— Миссис О'Брайен, — сбивчиво затараторил он, — я думаю, вам лучше вмешаться. Они дерутся, как кошка с собакой!
— Господи! — вырвалось у Мэгги, и она, даже не извинившись, кинулась вслед за мальчиком. Что там еще натворил Чарли? Он никогда не лез в драку, но мог, конечно, расквасить кому-нибудь нос мячом во время игры в футбол.
Но Чарли здесь был ни при чем. Дело было в Николь. Она стояла в окружении многочисленных отпрысков семейства Райли, и один из них заламывал ей руку за спину. На секунду Мэгги почему-то вдруг посмотрела на дочь глазами мужчины. Та выглядела сейчас раскрасневшейся, дикой и чертовски красивой.
— Отпусти мою дочь! — потребовала Мэгги таким тоном, что было ясно: она не шутит.
— Она сумасшедшая! — заявил мальчишка, отпуская руку Николь. — Она хотела откусить мне нос!
Мэгги выступила вперед. Хотя самый маленький из семейства Райли был выше ее, вид у нее был такой, что все попятились. Никто, если только он в здравом уме, не станет связываться с матерью, защищающей своего ребенка.
— Что происходит? — Мэгги адресовала этот вопрос всем, но глаза ее были устремлены на дочь.
— Она набросилась на него! — заявила одна из девочек. — Она сумасшедшая!
— Николь! — Мэгги заставила дочь встретиться с ней взглядом. — Она говорит правду? Ты действительно набросилась на него?
— Да, — пожала плечами Николь. Мэгги окинула всех взглядом:
— Кто-нибудь расскажет мне, что произошло?
— Она начала первая! — заговорила девочка с темными, как у Конора, волосами. — Мы говорили о дяде Коноре, а она открыла свой грязный рот и… — Девочка покраснела и отвернулась.
Все вдруг почувствовали себя неуютно и стали расходиться. Мэгги обернулась. Рядом с ней стоял Конор.
«Я не хочу знать, — думала Мэгги. — Что бы она ни сказала, я не хочу этого знать».
— Все в порядке, — сказала она Конору. — Но я думаю, нам лучше попрощаться со всеми и уехать.
Дорога домой была тяжелым испытанием для всех. Николь была мрачнее тучи. Чарли сначала пытался ее расшевелить, но потом, по-видимому, настроение сестры передалось и ему. Он сжался в комочек и тихо плакал весь оставшийся путь. Не было смысла и пытаться выяснить у Николь, что же все-таки произошло, — это лишь привело бы к новой истерике.
К тому же Мэгги в глубине души не была уверена, что Действительно хочет знать, что произошло. Она пыталась списать инцидент лишь на задиристость подростков, но не могла не понимать, что на самом деле здесь нечто большее.
Конор пытался заговорить с Мэгги, но разговор не клеился, и он вскоре оставил эти попытки и вел машину в молчании.
«Добро пожаловать в семейную жизнь, разрушитель всех романтических иллюзий!» — думала Мэгги, когда машина въезжала в ее ворота. Возможно, мать была права, когда говорила, что никто не будет любить ее детей так, как она. Однако в тот момент, когда Николь пулей выскочила из джипа и пустилась в дом, а за ней последовал Чарли, Мэгги сама не была уверена, что так уж без ума от них.
— Беги, — обреченно сказала она Конору, стоявшему, прислонившись к джипу. — Возвращайся в свою жизнь.
Конор никуда не убежал. Вместо этого он подошел к ней и заключил ее в объятия. Мэгги не было дела, что эту сцену могут увидеть соседи.
— Прости, что все так вышло. — Она склонила голову к нему на грудь. — Ты, должно быть, жалеешь, что взял меня с собой.
Он поцеловал ее в макушку. Мэгги закрыла глаза, еще сильнее прижимаясь к нему. Если бы все было так просто!..
— Ты, должно быть, сама жалеешь, что поехала со мной.
— Нет, что ты, все было очень здорово! — похвалила она, но ее слова звучали неубедительно. Она посмотрела на Конора: — Извини, я, конечно, не умею лгать. Все вышло довольно паршиво.
— Я сказал матери пару ласковых, пока ты разговаривала с Николь во дворе.
— Не надо было.
— Надо.
— Почему, ну почему все получается так сложно? — в отчаянии проговорила Мэгги.
Конор посмотрел на нее:
— Потому что нам уже не восемнадцать. У нас обоих за спиной целая жизнь, состоявшая не из одних лишь радостей.
— Твоя мать, похоже, считает, что я слишком стара для тебя.
— Мало ли что считает моя мать!
— Я думаю, ей нужна невестка, которая нарожала бы ей кучу детей.
Конор лукаво подмигнул ей:
— Не вижу проблем!
— Целый букет внуков, с кровью Райли на пятьдесят процентов.
— Я перестал слушать маму лет двадцать назад.
— Я рада, — улыбнулась Мэгги, хотя отлично представляла себе ситуацию. Пока они с Чарлзом жили отдельно от родителей, все было хорошо, но стоило им приехать в гости к ее или его матери, как сразу же разгорался сыр-бор. — Единственное, о чем я жалею, — что Николь показала себя такой невоспитанной.
— Что поделать, дети есть дети.
— О матерях судят по их детям, — сказала Мэгги. — Я же, похоже, с треском провалила этот экзамен.
— Забудь об этом.
— Послушать тебя, так все очень просто.
— Это все образуется. — Конор притянул ее к себе. — Главное, у нас с тобой серьезные намерения.
— Тогда, в Кейп-Мей, все было действительно просто. Мы даже не знали фамилий друг друга…
— Мы можем вернуться туда снова, — улыбнулся он.
— Непременно! — поддержала она его.
Вернуться они, конечно, могли бы. Только вот будет ли все как прежде? Теперь они знали друг о друге слишком много. И что еще хуже, хотели знать еще больше.
— Догадываюсь, в чем дело. — Конор отпил кофе. — Во мне?
— Нет, не в тебе. Она просто не хочет, чтобы мы с тобой становились одной семьей.
— Знакомая картина. — Мэгги повернулась к нему:
— Твои тоже против?
— Да. Так что будь готова.
— Ничего. Если уж ты выстоял атаку семейства Халлоран, то, думаю, и я выстою атаку Райли. — Мэгги попыталась изобразить улыбку, но та вышла неестественной. — К различного рода сценам мне не привыкать. Только что, перед твоим приходом…
— Что было перед моим приходом? — оживился Конор.
— Обычная баталия между матерью и дочерью. — Она пыталась обратить это в шутку, но было видно, как она взволнована.
Мэгги рассказала ему и о свадьбе Чарлза, и о фотографиях.
— Ты не знала, что твой бывший муж собирается жениться? — спросил он.
— Я узнала об этом как раз в тот день, когда познакомилась с тобой. — Она рассмеялась. — Символично, не правда ли?
— Ты переживаешь это так же сильно, как Николь? — спросил он.
Это был не тот вопрос, на который можно было дать быстрый ответ. Мэгги опустила голову.
— Больно, — произнесла она, — но не смертельно. Просто трудно представить себе Чарлза с другой женщиной.
Конор и Линда были женаты всего два года, но весть о ее новом замужестве в свое время была для него словно удар кувалдой по голове.
Несколько минут они сидели в тишине. Затем Мэгги решительно встала.
— Хватит. Ты не должен опаздывать на крестины племянника только потому, что у моей дочери плохое настроение.
Конор кинул взгляд на часы:
— Дай ей еще пару минут. Время пока есть.
— Что ей нужно дать, — взорвалась Мэгги, — так это хорошего ремня!
— Может, мне с ней поговорить?
— Ни в коем случае! Ты только все испортишь! — Она осеклась. — Извини… Я хотела сказать, что она тебя боится. — Мэгги уткнулась головой в его плечо. — Неужели через пару лет и Чарли станет таким же?
Конор обнял ее за талию и притянул к себе.
— Я все-таки хочу поговорить с Николь, — заявил он. — Рано или поздно мы все равно станем одной семьей.
Мэгги знала, что он имеет в виду. Она видела это по его глазам, чувствовала по тому, как он сжимал ее руку. «Это всерьез и надолго», — словно говорил он.
— Разумеется, — согласилась она. — Но не сейчас. Не надо ее лишний раз травмировать.
— Обожаю джипы! — заявил Чарли, когда они уже сидели в машине. — У вас давно этот джип?
Конор обернулся к нему, улыбаясь:
— Довольно давно.
— Когда я вырасту, у меня обязательно будет джип! Черный, с золотой отделкой и с гербом на двери.
— Смотри-ка, — подмигнул Конор Мэгги, — у парня губа не дура!
Мэгги рассмеялась. С заднего сиденья раздалось сердитое фырканье.
— Ты что-то сказала? — осторожно спросила Мэгги.
— Нет, ничего. — Николь была вся сжата, словно пружина. — Что здесь можно сказать.
Конор посмотрел на Мэгги. Та пожала плечами.
— Пиррова, — проговорила она, — но все-таки победа. Она имела в виду то, что ей все-таки удалось уговорить Николь поехать с ними. Уж какие средства она пустила для этого в ход — для Конора было загадкой.
— А ты, Николь, какую машину хотела бы? — попытался разговорить девочку Конор. — Ты уже скоро будешь в том возрасте, когда можно иметь права.
Николь вместо ответа лишь еще сильнее вжалась в угол. Конор почувствовал, как Мэгги рядом с ним напряглась.
— Не обращай внимания, — тихо сказала она.
Конор почти не видел отражения Николь в зеркале над лобовым стеклом. Он удивлялся, как такая высокая девочка могла сжаться в столь маленький комочек. Ее демонстративная реакция могла бы показаться смешной, но Конор не видел в этом ничего смешного. Ему самому доводилось иногда наблюдать подобное у Шона. Но все равно ему не пришлось хлебнуть того, что Мэгги переживала сейчас. Большая часть досталась Линде. Конор только теперь как следует осознал, что это такое, и зауважал свою бывшую жену еще больше. Как и Мэгги.
Ему хотелось бы уважать и Николь, но он чувствовал, что пока не может. Дело было даже не в антипатии девочки к нему, а в том, что Николь, казалось, ни в грош не ставила мать. Конор пытался найти в ней хоть что-то от Мэгги, хотя бы маленькую черточку — и не мог найти ни одной. Если бы он не знал, что эта зажатая угловатая девочка-подросток — дочь Мэгги, он бы ни за что в это не поверил.
Мэгги возилась с автомобильным магнитофоном, подыскивая нужный диск. Чарли засыпал его вопросами о джипе, и с ним Конор чувствовал себя легко и непринужденно. Чарли легко было любить, он весь словно светился изнутри… Он был похож на мать. Конор жалел, что все эти годы ему пришлось жить в разлуке с сыном. Похоже, судьба готовит ему шанс наверстать это.
— Когда-нибудь с тобой это случится, — однажды сказал ему Бобби. — Ты встретишь женщину и поймешь, что это и есть то, что тебе нужно. Со мной так было, когда я встретил Дениз.
Как порадовался бы сейчас Бобби за него, если бы увидел, как он ведет джип с женщиной и двумя детьми…
— Я хочу домой, — заявила Николь в самый разгар вечеринки.
— Я тоже, — сказала Мэгги. — Но мы должны подождать Конора.
— Он там. — Николь показала на толпу, собравшуюся в углу. — Приведи его и скажи, что мы уже с ума сходим.
— Мы его гости. — Мэгги и сама была сердита не меньше дочери. — Придется ждать, пока он будет готов.
Николь что-то буркнула и сказала, что пойдет искать брата, что означало, что ее терпение лопнуло.
«Вечеринка классная, — думала Мэгги, оглядывая богато обставленный дом. — Но семья нулевая».
Слишком строго? Ничуть. Все члены семейства были с ней подчеркнуто вежливы, но в их глазах сквозил такой холод, что Мэгги чувствовала себя так, Словно попала в холодильник. Даже новорожденный, казалось, смотрел на нее с отчуждением.
Когда она вошла в комнату вместе с Конором и двумя своими детьми, все вокруг замерло — разговоры, движение, чуть ли не дыхание. Мэгги только сейчас поняла, что чувствовал Конор перед лицом ее, Мэгги, семьи.
Сестра Конора, мать виновника торжества, была дружелюбной, но было видно, что это лишь из вежливости. Мать Конора заявила: «Какая у вас взрослая дочь!» — и Мэгги пришлось объяснять, что Николь всего пятнадцать. Мэгги также упомянула о возрасте дочери в разговоре с братьями Конора, чтобы те не дали ей, Мэгги, больше лет, чем на самом деле, но результатом было лишь разочарованное выражение на их лицах.
Мэгги снова задумалась о том, почему Клер согласилась на эти фотографии. Уж Клер-то, казалось бы, должна быть крайне осторожна — кому, как не ей, знать все подводные камни модельного бизнеса? Клер стала моделью в шестнадцать лет, бросив школу, к большому неудовольствию матери.
— Да ты только посмотри, мама! — заявила тогда Клер в ответ на гневные тирады Риты, потрясая перед ее носом чеком на кругленькую сумму. — Ты столько и за год не заработаешь!
Клер знала, на каких струнах играть. Деньги всегда были больным местом в семье, хотя Рита и так крутилась как белка в колесе. Этот чек был самым весомым аргументом из всех, что заставили Риту в конце концов смириться с выбором дочери.
Клер всегда была взбалмошной, а дайте вчерашнему ребенку свободу и много денег, и он совсем потеряет голову. Мэгги совершенно не хотелось, чтобы ее дочь пошла по той же дорожке, как бы трудно ни было с деньгами. Мэгги твердо решила сказать сестре все, что она о ней думает, как только вернется домой.
Она подошла к буфету, чтобы наполнить свой бокал, и к ней присоединился один из младших братьев Конора.
— Мэтт, — представился он. — Впрочем, мы с вами уже встречались. Тогда, в Атлантик-Сити.
Она улыбнулась и протянула ему руку:
— Мэгги.
Она оглянулась вокруг, но красивой молодой блондинки, с которой она видела его тогда, нигде не было видно. Мэтт заметил это,
— Если вы ищете Лайзу, то ее здесь нет. Мы были просто друзьями. Теперь я уже месяц как с ней. — Мэтт показал на девушку интеллектуального вида в компании таких же интеллектуалок.
Мэгги задело то, что Мэтт говорит о своей девушке «она». Мэтт был единственным мужчиной во всей семье, кто не был ни полицейским, ни пожарным, и уже этим выделялся. Отец Конора был полицейским в отставке, его дяди были пожарными, большинство кузенов служили в армии.
Мэгги заметила, что все присутствующие держались маленькими группками, и ни одна из этих групп не спешила принимать в свою среду Конора. Только Мэтт казался открытым и дружелюбным.
— Ваша дочь прелестна. — Мэтт наполнил ее бокал.
— Она еще ребенок. — Мэгги решила, что не будет лишним напомнить ему об этом.
— Должно быть, вам с ней порой приходится нелегко.
— Еще как, — грустно согласилась она.
— Она так хороша, что могла бы быть фотомоделью.
— Знаю. К сожалению, она тоже это знает.
В этот момент к ним подошел Конор. Мэгги положила руку ему на плечо. Этот жест не остался незамеченным никем из присутствующих.
— Наслаждаешься обществом моей семьи? — с иронией спросил Конор.
Мэгги посмотрела на него:
— А ты как думаешь?
— Ничего, потерпи, — шепнул он ей на ухо, — скоро отчалим.
Мэгги почувствовала облегчение, но постаралась не выдавать его.
Они непринужденно поболтали с Мэттом, у которого был удивительный дар переводить разговор, о чем бы он ни зашел, на свою персону. Вскоре к ним присоединилась мать семейства — высокая чопорная дама с аккуратно уложенными абсолютно седыми волосами.
— Вы поужинаете с нами? — спросила она у Мэгги. — Мы собираемся отправиться в «Золотой дракон», как только закончится вечеринка.
— Извини, мама, — ответил за Мэгги Конор, — но мы, пожалуй, пойдем. Детям Мэгги завтра с утра в школу.
— Ради такого случая могли бы и остаться! — Дама окинула Мэгги оценивающим взглядом.
— В другой раз, — сказал Конор.
— Я понимаю, что вы не член семейства, — обратилась старуха к Мэгги, — но если вас не затруднит…
— Не хочу вас обидеть, но мне действительно пора.
— Понимаю. Сложно, должно быть, растить одной двоих детей? — спросила мать Конора.
— Ничего, муж помогает, хоть мы и в разводе, — не осталась у нее в долгу Мэгги.
— А вы давно в разводе?
— Два года.
— Он что, живет неподалеку от вас?
«Не слишком ли ты любопытна?» — подумала Мэгги.
— Он в Лондоне. С новой женой.
«Что, съела?» — усмехнулась она про себя. Миссис Райли — надо отдать ей должное — была хорошо натренирована в словесной войне, но и Мэгги ей не уступала.
— Да, слышал новость? — обратилась миссис Райли к Конору. — У Джо и Энджи родился сын! Восемь фунтов двенадцать унций.
— Подумать только! — удивился тот. — А он-то уже было думал, что у него никогда не будет детей. — Конор повернулся к Мэгги. — Джо мой ровесник, — объяснил он. — А его жене двадцать три.
— Понятно, — протянула Мэгги, давая почувствовать миссис Райли, что догадывается, для чего та затеяла этот разговор.
«Не бойся, — означал на самом деле ответ Мэгги. — Я еще способна иметь детей».
В этот момент в комнату вдруг ворвался один из многочисленных малолетних родственников Конора.
— Миссис О'Брайен, — сбивчиво затараторил он, — я думаю, вам лучше вмешаться. Они дерутся, как кошка с собакой!
— Господи! — вырвалось у Мэгги, и она, даже не извинившись, кинулась вслед за мальчиком. Что там еще натворил Чарли? Он никогда не лез в драку, но мог, конечно, расквасить кому-нибудь нос мячом во время игры в футбол.
Но Чарли здесь был ни при чем. Дело было в Николь. Она стояла в окружении многочисленных отпрысков семейства Райли, и один из них заламывал ей руку за спину. На секунду Мэгги почему-то вдруг посмотрела на дочь глазами мужчины. Та выглядела сейчас раскрасневшейся, дикой и чертовски красивой.
— Отпусти мою дочь! — потребовала Мэгги таким тоном, что было ясно: она не шутит.
— Она сумасшедшая! — заявил мальчишка, отпуская руку Николь. — Она хотела откусить мне нос!
Мэгги выступила вперед. Хотя самый маленький из семейства Райли был выше ее, вид у нее был такой, что все попятились. Никто, если только он в здравом уме, не станет связываться с матерью, защищающей своего ребенка.
— Что происходит? — Мэгги адресовала этот вопрос всем, но глаза ее были устремлены на дочь.
— Она набросилась на него! — заявила одна из девочек. — Она сумасшедшая!
— Николь! — Мэгги заставила дочь встретиться с ней взглядом. — Она говорит правду? Ты действительно набросилась на него?
— Да, — пожала плечами Николь. Мэгги окинула всех взглядом:
— Кто-нибудь расскажет мне, что произошло?
— Она начала первая! — заговорила девочка с темными, как у Конора, волосами. — Мы говорили о дяде Коноре, а она открыла свой грязный рот и… — Девочка покраснела и отвернулась.
Все вдруг почувствовали себя неуютно и стали расходиться. Мэгги обернулась. Рядом с ней стоял Конор.
«Я не хочу знать, — думала Мэгги. — Что бы она ни сказала, я не хочу этого знать».
— Все в порядке, — сказала она Конору. — Но я думаю, нам лучше попрощаться со всеми и уехать.
Дорога домой была тяжелым испытанием для всех. Николь была мрачнее тучи. Чарли сначала пытался ее расшевелить, но потом, по-видимому, настроение сестры передалось и ему. Он сжался в комочек и тихо плакал весь оставшийся путь. Не было смысла и пытаться выяснить у Николь, что же все-таки произошло, — это лишь привело бы к новой истерике.
К тому же Мэгги в глубине души не была уверена, что Действительно хочет знать, что произошло. Она пыталась списать инцидент лишь на задиристость подростков, но не могла не понимать, что на самом деле здесь нечто большее.
Конор пытался заговорить с Мэгги, но разговор не клеился, и он вскоре оставил эти попытки и вел машину в молчании.
«Добро пожаловать в семейную жизнь, разрушитель всех романтических иллюзий!» — думала Мэгги, когда машина въезжала в ее ворота. Возможно, мать была права, когда говорила, что никто не будет любить ее детей так, как она. Однако в тот момент, когда Николь пулей выскочила из джипа и пустилась в дом, а за ней последовал Чарли, Мэгги сама не была уверена, что так уж без ума от них.
— Беги, — обреченно сказала она Конору, стоявшему, прислонившись к джипу. — Возвращайся в свою жизнь.
Конор никуда не убежал. Вместо этого он подошел к ней и заключил ее в объятия. Мэгги не было дела, что эту сцену могут увидеть соседи.
— Прости, что все так вышло. — Она склонила голову к нему на грудь. — Ты, должно быть, жалеешь, что взял меня с собой.
Он поцеловал ее в макушку. Мэгги закрыла глаза, еще сильнее прижимаясь к нему. Если бы все было так просто!..
— Ты, должно быть, сама жалеешь, что поехала со мной.
— Нет, что ты, все было очень здорово! — похвалила она, но ее слова звучали неубедительно. Она посмотрела на Конора: — Извини, я, конечно, не умею лгать. Все вышло довольно паршиво.
— Я сказал матери пару ласковых, пока ты разговаривала с Николь во дворе.
— Не надо было.
— Надо.
— Почему, ну почему все получается так сложно? — в отчаянии проговорила Мэгги.
Конор посмотрел на нее:
— Потому что нам уже не восемнадцать. У нас обоих за спиной целая жизнь, состоявшая не из одних лишь радостей.
— Твоя мать, похоже, считает, что я слишком стара для тебя.
— Мало ли что считает моя мать!
— Я думаю, ей нужна невестка, которая нарожала бы ей кучу детей.
Конор лукаво подмигнул ей:
— Не вижу проблем!
— Целый букет внуков, с кровью Райли на пятьдесят процентов.
— Я перестал слушать маму лет двадцать назад.
— Я рада, — улыбнулась Мэгги, хотя отлично представляла себе ситуацию. Пока они с Чарлзом жили отдельно от родителей, все было хорошо, но стоило им приехать в гости к ее или его матери, как сразу же разгорался сыр-бор. — Единственное, о чем я жалею, — что Николь показала себя такой невоспитанной.
— Что поделать, дети есть дети.
— О матерях судят по их детям, — сказала Мэгги. — Я же, похоже, с треском провалила этот экзамен.
— Забудь об этом.
— Послушать тебя, так все очень просто.
— Это все образуется. — Конор притянул ее к себе. — Главное, у нас с тобой серьезные намерения.
— Тогда, в Кейп-Мей, все было действительно просто. Мы даже не знали фамилий друг друга…
— Мы можем вернуться туда снова, — улыбнулся он.
— Непременно! — поддержала она его.
Вернуться они, конечно, могли бы. Только вот будет ли все как прежде? Теперь они знали друг о друге слишком много. И что еще хуже, хотели знать еще больше.
Глава 17
Николь никак не удавалось заснуть. Она вертелась с боку на бок и даже пыталась засунуть голову под подушку, чтобы не видеть света, проникавшего из-под двери, и не слышать шума на кухне, но ничего не помогало. Наконец, отчаявшись заснуть, она зажгла лампу и стала листать журнал, но была слишком возбуждена, чтобы сосредоточиться. Строчки танцевали перед глазами. Она со злостью отбросила журнал и стала смотреть в потолок.
Мать и тетя Клер спорили на кухне вот уже два часа, и Николь готова была взвыть. Она хотела было присоединиться к ним — в конце концов, разговор шел о ней, — но мать строго приказала ей идти спать. Николь повернулась было к Клер, ища у нее поддержки, но та сказала: «Ты слышала, что говорит твоя мать?» — и отвернулась. От матери Николь еще могла такое стерпеть, но от тети Клер уж никак не ожидала.
Наверное, никому из них нельзя верить. Наобещают с три короба, а потом на попятную. Только и слышишь: «Это для твоего же блага, дорогая… Когда-нибудь сама поблагодаришь… Будешь в моем возрасте — поймешь…»
Сколько можно считать ее маленькой?! Она и сейчас все отлично видит. Видит, что мать думает только о себе. Это мать виновата в том, что они с папой больше не одна семья. Ей, видите ли, надоело мотаться за ним с места на место! А что думают дети — до этого ей никогда не было дела.
Можно подумать, ей не нужны деньги! Ведь лишней тряпки не может себе позволить, и машина такая, что давно уже пора в утиль. Почему бы не разрешить дочери самой зарабатывать себе на жизнь? Если тетя Клер права и Николь действительно станет супермоделью, то она сможет чаще быть с папой, как бы далеко он ни был. Она сможет летать к нему сколько хочет, даже первым классом, как рок-звезды и киноартисты.
Отец, возможно, даже не догадывается, как она скучает по нему, ибо всякий раз, когда он звонит, столько всего надо сказать, что не хватает времени даже на самое важное.
Николь знала, не его вина, что он так далеко от нее. Армия — дело подневольное, сегодня он дома, а завтра его могут послать куда-нибудь, куда даже семья не может за ним поехать. Вот почему он так торопился расписаться с этой Салли.
— Мне, конечно, хотелось бы, — сказал он тогда, — чтобы вы с Чарли присутствовали на нашей свадьбе. Но меня посылают на Ближний Восток, не знаю, когда вернусь, так что мы с Салли решили поторопиться… — Отец не сказал этого, но Николь поняла, что он может и не вернуться.
Николь не знала как следует, что делает отец на этом самом Ближнем Востоке, но знала, что обстановка там опасная. Как знала и то, что мать собирается сделать большую ошибку с этим Конором. Может быть, если бы мать хоть раз спустилась на землю с небес, она бы увидела, что он за птица? Ее тетки, кажется, что-то говорили о том, как погиб его напарник. Похоже, Конор просто подставил под пулю дружка, чтобы спасти свою задницу. И ему еще дали за это отпуск, словно он его заслужил! Николь так и сказала его родственничкам, вот они и накинулись на нее.
Впрочем, если им нет никакого дела до того, что она о них думает, то что ей за дело до них? Пусть отец женится на женщине, с которой знаком без году неделя, пусть мать выходит за придурка, подставившего под пулю лучшего дружка.
Николь решительно встала, включила компьютер и стала рыскать по сайтам. Не нужна ей помощь никакой тети Клер. Она и сама не пропадет, заявила Мэгги сестре.
— Оставь в покое мою дочь, и я от тебя отстану.
— Подумай хорошенько, Мэгги! — Клер налила себе чашечку кофе. — Эта девочка — золотая жила! Не пожалей потом!
— Эта девочка — моя дочь. И я не хочу, чтобы она стала такой, как… — Мэгги осеклась на полуслове.
— Как я? Договаривай, не стесняйся! — усмехнулась Клер. — Мы и так уже сказали друг другу массу нелицеприятных вещей.
Мэгги смутилась.
— У тебя была трудная жизнь, Клер, — осторожно сказала она. — Я не хочу, чтобы у Николь была такая же.
— Хорошо сказано, — одобрила Клер. — Жестко, но справедливо.
— Я не шучу!
— И я не шучу. У меня была дерьмовая жизнь, и ты хочешь уберечь от этого Николь. Кто посмеет осудить тебя за это?
— Я не говорила «дерьмовая». Я сказала «трудная».
— Это одно и то же. Послушай, разве ты не хочешь, чтобы твоя дочь стала блестящей сменой старушке Клер?
Мэгги усмехнулась, хотя ей было не до смеха.
— Только не это, — не сдавалась она. — Это уже было в нашей семье, пора попробовать что-нибудь новенькое.
— Мы уже говорили об этом весь вечер, — сказала Клер. — Моя звезда заходит, звезда Николь восходит. Я могу помочь ей, напутствовать ее, уберечь от ошибок. Я позабочусь о том, чтобы с ней обращались помягче.
— Понимаю, — заявила Мэгги. — Но мое решение остается тем же. Я не позволю, чтобы пятнадцатилетняя девочка становилась фотомоделью.
«Как и не отдам ее тебе, Клер, при всей моей любви к тебе».
— Ты совершаешь большую ошибку, Мэгги!
— Я так не думаю.
— Ты слишком самоуверенна, Мэгги. Это твой недостаток.
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мои недостатки. Я знаю лишь одно: никаких тайных снимков больше не будет. Только через мой труп!
Клер посмотрела на нее:
— Ну да, конечно! Ты ведь всегда принимаешь только правильные решения! И когда бросила Чарлза, и когда вернулась в эту дыру, чтобы жить такой жизнью, от которой любой нормальный человек сбежит на следующий день. Неудивительно, что идеалы твоей дочери не совпадают с твоими!
Мать и тетя Клер спорили на кухне вот уже два часа, и Николь готова была взвыть. Она хотела было присоединиться к ним — в конце концов, разговор шел о ней, — но мать строго приказала ей идти спать. Николь повернулась было к Клер, ища у нее поддержки, но та сказала: «Ты слышала, что говорит твоя мать?» — и отвернулась. От матери Николь еще могла такое стерпеть, но от тети Клер уж никак не ожидала.
Наверное, никому из них нельзя верить. Наобещают с три короба, а потом на попятную. Только и слышишь: «Это для твоего же блага, дорогая… Когда-нибудь сама поблагодаришь… Будешь в моем возрасте — поймешь…»
Сколько можно считать ее маленькой?! Она и сейчас все отлично видит. Видит, что мать думает только о себе. Это мать виновата в том, что они с папой больше не одна семья. Ей, видите ли, надоело мотаться за ним с места на место! А что думают дети — до этого ей никогда не было дела.
Можно подумать, ей не нужны деньги! Ведь лишней тряпки не может себе позволить, и машина такая, что давно уже пора в утиль. Почему бы не разрешить дочери самой зарабатывать себе на жизнь? Если тетя Клер права и Николь действительно станет супермоделью, то она сможет чаще быть с папой, как бы далеко он ни был. Она сможет летать к нему сколько хочет, даже первым классом, как рок-звезды и киноартисты.
Отец, возможно, даже не догадывается, как она скучает по нему, ибо всякий раз, когда он звонит, столько всего надо сказать, что не хватает времени даже на самое важное.
Николь знала, не его вина, что он так далеко от нее. Армия — дело подневольное, сегодня он дома, а завтра его могут послать куда-нибудь, куда даже семья не может за ним поехать. Вот почему он так торопился расписаться с этой Салли.
— Мне, конечно, хотелось бы, — сказал он тогда, — чтобы вы с Чарли присутствовали на нашей свадьбе. Но меня посылают на Ближний Восток, не знаю, когда вернусь, так что мы с Салли решили поторопиться… — Отец не сказал этого, но Николь поняла, что он может и не вернуться.
Николь не знала как следует, что делает отец на этом самом Ближнем Востоке, но знала, что обстановка там опасная. Как знала и то, что мать собирается сделать большую ошибку с этим Конором. Может быть, если бы мать хоть раз спустилась на землю с небес, она бы увидела, что он за птица? Ее тетки, кажется, что-то говорили о том, как погиб его напарник. Похоже, Конор просто подставил под пулю дружка, чтобы спасти свою задницу. И ему еще дали за это отпуск, словно он его заслужил! Николь так и сказала его родственничкам, вот они и накинулись на нее.
Впрочем, если им нет никакого дела до того, что она о них думает, то что ей за дело до них? Пусть отец женится на женщине, с которой знаком без году неделя, пусть мать выходит за придурка, подставившего под пулю лучшего дружка.
Николь решительно встала, включила компьютер и стала рыскать по сайтам. Не нужна ей помощь никакой тети Клер. Она и сама не пропадет, заявила Мэгги сестре.
— Оставь в покое мою дочь, и я от тебя отстану.
— Подумай хорошенько, Мэгги! — Клер налила себе чашечку кофе. — Эта девочка — золотая жила! Не пожалей потом!
— Эта девочка — моя дочь. И я не хочу, чтобы она стала такой, как… — Мэгги осеклась на полуслове.
— Как я? Договаривай, не стесняйся! — усмехнулась Клер. — Мы и так уже сказали друг другу массу нелицеприятных вещей.
Мэгги смутилась.
— У тебя была трудная жизнь, Клер, — осторожно сказала она. — Я не хочу, чтобы у Николь была такая же.
— Хорошо сказано, — одобрила Клер. — Жестко, но справедливо.
— Я не шучу!
— И я не шучу. У меня была дерьмовая жизнь, и ты хочешь уберечь от этого Николь. Кто посмеет осудить тебя за это?
— Я не говорила «дерьмовая». Я сказала «трудная».
— Это одно и то же. Послушай, разве ты не хочешь, чтобы твоя дочь стала блестящей сменой старушке Клер?
Мэгги усмехнулась, хотя ей было не до смеха.
— Только не это, — не сдавалась она. — Это уже было в нашей семье, пора попробовать что-нибудь новенькое.
— Мы уже говорили об этом весь вечер, — сказала Клер. — Моя звезда заходит, звезда Николь восходит. Я могу помочь ей, напутствовать ее, уберечь от ошибок. Я позабочусь о том, чтобы с ней обращались помягче.
— Понимаю, — заявила Мэгги. — Но мое решение остается тем же. Я не позволю, чтобы пятнадцатилетняя девочка становилась фотомоделью.
«Как и не отдам ее тебе, Клер, при всей моей любви к тебе».
— Ты совершаешь большую ошибку, Мэгги!
— Я так не думаю.
— Ты слишком самоуверенна, Мэгги. Это твой недостаток.
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мои недостатки. Я знаю лишь одно: никаких тайных снимков больше не будет. Только через мой труп!
Клер посмотрела на нее:
— Ну да, конечно! Ты ведь всегда принимаешь только правильные решения! И когда бросила Чарлза, и когда вернулась в эту дыру, чтобы жить такой жизнью, от которой любой нормальный человек сбежит на следующий день. Неудивительно, что идеалы твоей дочери не совпадают с твоими!