Мне стало жаль бедную женщину. Мориц был ей, по-видимому, дорог, и хотя я достоверно знал, что этот молодой бандит собирается меня убить, мне не хотелось прибавлять еще одну горестную складку на ее лице. Она, видимо, и без того состарилась от забот.
— Даю вам слово, — сказал я просто, — что сделаю все от меня зависящее, чтобы оградить Морица от беды.
Она едва заметно, но очень искренне улыбнулась мне в знак благодарности.
— Спасибо, Стюарт, я жалею, что так плохо судила о вас.
Она поднялась и направилась в дом. Играющие уже собрались на площадке. Мисс Йорк сделала мне знак ракеткой.
— Мы ждем от вас обещанных аплодисментов, мистер Норскотт.
— Весь корт будет ими оглашен, — ответил я.
— Отлично! А вот и леди Бараделль пришла вам помогать.
Даже если бы я хотел улизнуть, было слишком поздно: леди Бараделль направлялась прямо ко мне.
Обмахиваясь большим пальмовым листом, она села на стул, на котором только что сидела тетя Мэри.
— Стюарт, — сказала она, когда все играющие разместились на площадке. — Я хотела бы знать, что вы думаете обо мне?
— В настоящую минуту думаю, что вы самая прекрасная женщина в Суффольке.
Она засмеялась, искоса взглянув на меня удивительными золотистыми глазами.
— Кажется, я была немного истерична в прошлую ночь, — сказала она нежно. — Но вы, Стюарт, чересчур жестоки. Есть разные способы для сообщения дурных вестей. Кто она?
Я колебался одну секунду.
— Не знаю, поверите ли вы мне, если я скажу вам правду?
Я наклонился вперед и в упор посмотрел на нее.
— О да, Стюарт, я вам поверю.
— Через месяц вы простите мне все именно из-за этой ночи!
Последовало короткое молчание.
— Между нами не может быть и речи о прощении, — тихо отозвалась она наконец.
В это время дверь бильярдной открылась, и показалась тетя Мэри в сопровождении высокого важного господина в темном костюме. Они шли к нам.
Леди Бараделль мило засмеялась.
— Мой муж обладает всеми добродетелями — даже аккуратностью!
ГЛАВА XV
ГЛАВА XVI
— Даю вам слово, — сказал я просто, — что сделаю все от меня зависящее, чтобы оградить Морица от беды.
Она едва заметно, но очень искренне улыбнулась мне в знак благодарности.
— Спасибо, Стюарт, я жалею, что так плохо судила о вас.
Она поднялась и направилась в дом. Играющие уже собрались на площадке. Мисс Йорк сделала мне знак ракеткой.
— Мы ждем от вас обещанных аплодисментов, мистер Норскотт.
— Весь корт будет ими оглашен, — ответил я.
— Отлично! А вот и леди Бараделль пришла вам помогать.
Даже если бы я хотел улизнуть, было слишком поздно: леди Бараделль направлялась прямо ко мне.
Обмахиваясь большим пальмовым листом, она села на стул, на котором только что сидела тетя Мэри.
— Стюарт, — сказала она, когда все играющие разместились на площадке. — Я хотела бы знать, что вы думаете обо мне?
— В настоящую минуту думаю, что вы самая прекрасная женщина в Суффольке.
Она засмеялась, искоса взглянув на меня удивительными золотистыми глазами.
— Кажется, я была немного истерична в прошлую ночь, — сказала она нежно. — Но вы, Стюарт, чересчур жестоки. Есть разные способы для сообщения дурных вестей. Кто она?
Я колебался одну секунду.
— Не знаю, поверите ли вы мне, если я скажу вам правду?
Я наклонился вперед и в упор посмотрел на нее.
— О да, Стюарт, я вам поверю.
— Через месяц вы простите мне все именно из-за этой ночи!
Последовало короткое молчание.
— Между нами не может быть и речи о прощении, — тихо отозвалась она наконец.
В это время дверь бильярдной открылась, и показалась тетя Мэри в сопровождении высокого важного господина в темном костюме. Они шли к нам.
Леди Бараделль мило засмеялась.
— Мой муж обладает всеми добродетелями — даже аккуратностью!
ГЛАВА XV
— Я заказала обед к половине девятого, — сказала тетя Мэри, — если можете, постарайтесь быть не позже восьми, мы к этому времени все успеем проголодаться.
— Мы вернемся раньше, — ответил Мориц. — Взлет уток будет приблизительно в половине седьмого, а отсюда всего полчаса ходьбы до болота.
Мы стояли в бричке с ружьями в руках: Мориц, Йорк, Вэн и я.
— Сначала прокатимся по полям, — предложил Мориц. — Не имеет смысла быть у озера раньше шести часов.
Не дожидаясь указаний, я уселся между Йорком и Вэном. Мне казалось маловероятным, чтобы Мориц имел в виду разыграть несчастный случай на охоте; но все же не стоило напрасно рисковать жизнью.
Итак, мы двинулись. Собаки окружили нас кольцом и бежали не отставая. Два подозрительных субъекта в польских бархатных штанах замыкали шествие. Оба они были без ружей, и у меня несколько отлегло от сердца.
Я знал, что без промаха могу подбить любую доверчивую английскую птицу, и потому заранее решил, что мне следует скрывать свои охотничьи таланты. Ведь за Норскоттом я знал только два дара: наживать деньги и волочиться за женщинами. Относительно остальных его способностей я был в полном неведении.
Около половины шестого мы подъехали к продолговатой бухте в четверть мили шириной. Длинная полоса земли, лежащая параллельно берегу, защищала бухту от моря. Это была унылая, пустынная местность, напоминающая местами аргентинское побережье. Ни один коттедж, ни одна жалкая лачуга не оживляли окружающего унылого и мертвого болота. Только вдалеке виднелась старая лодка, привязанная к столбу за молом.
— Нам теперь надо разойтись, — сказал Мориц, — здесь есть пять-шесть местечек, где можно настрелять немало уток. Одно из них около берега. Хотите остаться здесь, Стюарт?
Вопрос его звучал так искренне, так непосредственно, что я на минуту даже усомнился: неужели он замышляет мою гибель? Но, как бы то ни было, я ни за что не хотел отказаться от его предложения. Нужно же было посмотреть, что произойдет дальше.
— Хорошо, я останусь здесь. Что мне нужно делать?
Он указал на узкую песчаную полосу в середине бухты.
— Вам придется перебраться туда на челноке. После половины седьмого утки станут летать у вас прямо над головой. Здесь вам обеспечена хорошая добыча.
— А где будете вы?
Кивком головы он указал вправо.
— Мы будем ходить вдоль берега. Сможете ли вы сами найти дорогу домой?
— Думаю, что да, — сказал я, улыбнувшись. Мысль о том, что я затеряюсь в кустах в трех милях от Суффолькских болот мне показалась очень забавной.
— Великолепно! В таком случае вас не затруднит вернуться домой без нас, и мы таким образом сократим путь: нам не придется возвращаться за вами. Об утках вы не беспокойтесь. Оставьте их в челноке, я пришлю за ними кого-нибудь.
Они удалились, оставив меня одного. Я сел на мол и глядел некоторое время им вслед, размышляя о том, что могли бы означать распоряжения Морица. Несомненно, тут крылся какой-то подвох, но мне трудно было сообразить, какой.
За исключением островка, на который Мориц обратил мое внимание, и длинной полосы земли прямо передо мной, в поле моего зрения не находилось ничего, где бы мог укрыться даже кролик. Билли нигде не было видно. Если он и торчал где-нибудь в лодке, то, по всей вероятности, за изгибом слева, в том месте, где мол выступает в озеро. Я отвязал челнок и поплыл по направлению к острову. Я сообразил, что если опасность кроется именно в том углу, то мне следует причалить возможно скорее, пока еще компания не удалилась настолько, чтобы нельзя было слышать голосов. Моя безопасность казалась мне обеспеченной, пока они все находились на недалеком расстоянии. Конечно, если только Йорк и Вэн не состояли в заговоре; но это было маловероятным. Несколько взмахов весел привели меня к месту назначения. Островок густо зарос камышом. Он был очень мал, и я тотчас же убедился, что никого, кроме меня, на нем не было. Я втащил челнок на берег, привязал его к стволу дерева и, закрутив последний узел, уселся в ожидании взлета уток и дальнейших событий.
Около десяти минут сидел я неподвижно. Вдруг с другого берега бухты донесся странный тоскливый крик какой-то птицы. Я схватил ружье и стал медленно подниматься на ноги.
В это время меня озарила внезапная блестящая мысль. Я нагнулся, снял свою широкополую шляпу, надел ее на дуло ружья и медленным, почти незаметным движением поднял ее над камышами.
Бум!..
Шляпа слетела, простреленная посередине, а по руке мне ударил какой-то звенящий кусок металла: я понял, что это часть дула, последовавшая за шляпой. Я бросил ружье и, не теряя ни секунды, высоко подпрыгнул в воздухе и растянулся во весь рост среди камышей.
Этот прием очень популярен среди индейцев. Они таким образом завлекают своих простодушных противников, и, когда те подходят ближе, закалывают их ножом, который постоянно носят при себе.
В душе я таил желание поступить с моими врагами таким же образом, и меня охватило злорадное чувство, когда я заметил, что второй ствол моего ружья остался неповрежденным. Лежа на земле, укрытый густыми растениями, я живо зарядил его и, с ловкостью пумы, проложил себе дорогу среди кустарника до самого берега бухты. Разняв осторожно камыши, я стал наблюдать за окрестностями.
Налево от меня маленькая лодка как раз отчаливала от узкой полосы земли по направлению к бухте. В ней сидели двое мужчин, и, несмотря на большое расстояние, я с уверенностью узнал в одном из них «эйталианского» аристрократа, за которым Билли гнался накануне вечером. Другой, с карабином в руках, был не кто иной, как мой парк-лэйнский друг. Хотя этот здоровый детина правил лишь одним веслом, лодка двигалась быстро.
Я с облегчением улыбнулся и выставил ружье так, что лишь самый кончик его виднелся из-за камышей. Я намеревался хорошенько начинить их свинцом, как только они приблизятся на расстояние выстрела. Если бы поднялся шум вокруг этого дела — моя простреленная шляпа свидетельствовала бы в мою пользу.
Они подходили все ближе. Я положил палец на курок. Тут лодка остановилась. На секунду мне показалось, что мой фокус открыт: тогда, не выжидая дальнейших событий, я поспешно выстрелил, и от лодки отлетел большой кусок дерева. Здоровый детина ругнулся, закачался и стал во всю мочь грести назад, а его товарищ поднял карабин, указывая на то место, откуда раздался выстрел.
Мешкать было нечего. Я тихонько выполз из засады, осторожно пробираясь среди камышей, и очутился на другом берегу острова, где, как и следовало ожидать, увидел верного Билли. Он стоял на коленях в лодке, навострив уши, и старательно целился в удирающую компанию.
— Стреляй! — крикнул я.
Послышался выстрел, и минуту спустя Билли подъехал к острову.
— Будь они прокляты, Джек! — сказал он, приставая к берегу. — Я думал, что вы уже погибли. Вы только взгляните на этих негодяев!
На противоположном конце бухты наши враги удирали с такой изумительной быстротой, словно участвовали в гонках.
— Как это все случилось? — спросил Билли, усаживаясь на берегу. И, когда я в нескольких словах рассказал ему все, он заметил: — Это был заранее обдуманный план, в этом нет теперь ни малейшего сомнения. Вас нашли бы убитым или вовсе не нашли бы. Гуарец со своим товарищем успел бы удрать, а Мориц, представив свое самое бесспорное алиби, освобождающее его от всяких неприятностей, вступил бы во владение наследственным имуществом.
Я взглянул на часы.
— Половина седьмого, назначенный час для уток. Боюсь, что мы их спугнули.
— Наверное, — сказал Билли. — Если бы я был уткой, я бы отсюда убрался по крайней мере на две недели. Пойдемте лучше со мной до мыса, а там через поле повернем прямо в Вудфорд и выпьем по рюмочке. Вы поспеете домой к восьми.
— Ладно, — обрадовался я. — Даже следует немного опоздать; мистер Мориц лишний час поволнуется относительно исхода своей затеи.
Я оставил челнок на месте: мне нисколько не хотелось избавлять людей Морица от лишнего беспокойства. Мы оба сели в лодку Билли и быстро поплыли вдоль бухты. Наших преследователей нигде не было видно, а с берега донесся слабый треск выстрелов. Очевидно, остальная компания была занята утками.
Оставив лодку у маленькой пристани по другую сторону мыса, мы полем дошли до Вудфорда и, пробыв около получаса в «Плау», выпили несколько рюмочек хереса и горькой и говорили о предстоящей нам кампании.
— Лучше всего играть ва-банк, — сказал я. — Когда я вернусь домой, я им просто расскажу, что кто-то пытался меня убить. Я хочу услышать объяснения Морица по этому поводу. Я ему даже, пожалуй, скажу, что у меня есть свидетель, какой-то турист, что он остановился в «Плау» и в это время сам был на охоте. Весьма возможно, что он придет тебя навестить.
— Я надеюсь, — сказал, шутливо раскланиваясь, Билли. — У меня так мало знакомых среди английских аристократов! А пока, — прибавил он серьезно, — я еще немного прослежу его дела. Не знаю, уедут ли ваши приятели после этой маленькой неудачи. Тем не менее я собираюсь посторожить около «Холли» всю ночь: мне что-то мало нравятся «эйталианские» аристократы, разгуливающие с карабинами. За ними надо следить в оба.
Я встал.
— Надо идти, иначе я опоздаю к воскресению из мертвых.
Билли проводил меня до дверей.
— Где мы встретимся завтра? Или вы, быть может, заглянете сюда?
Я сказал, что приду после обеда: скажу Морицу и остальным, что хочу посмотреть, как подвигается починка автомобиля.
Торжествуя при мысли о предстоящем Морицу сюрпризе, я пошел бодрым шагом по дороге в «Аштон».
Пройдя три четверти пути и завернув за тот самый угол, где перед завтраком мы встретились с Билли, я увидел маленького чумазого мальчугана, сидящего на скамейке. Едва я с ним поравнялся, он спрыгнул со скамейки и загородил мне дорогу.
— Извините, сэр, — сказал он, — не вы ли мистер Норскотт?
— Вы угадали, дружок, — был мой ответ.
Сунув руку в карман, он вынул запачканный конверт.
— Леди велела передать вам вот это, сэр.
Я взял письмо и вскрыл. Быстро смеркалось, и я едва мог его разобрать. Вот что там стояло:
»Если вы хоть сколько-нибудь дорожите жизнью, вы должны немедленно покинуть «Аштон». Гуарец и все остальные поехали вслед за вами, и ваш двоюродный брат с ними в заговоре. Все это по моей вине, а потому пользуюсь последней возможностью вас предупредить. Это все, что я могу сделать. Если правда, что вас напрасно обвиняют, я молю судьбу, чтобы вам удалось спастись, пока не поздно. Уничтожьте это письмо.
М.С».
— Где тебе передано это письмо? — спросил я мальчугана.
Он колебался.
— Леди не велела говорить.
Я сунул руку в карман и вынул пять шиллингов.
— Слушай, дружок, если ты мне скажешь, ты получишь вот это!
Он решительно покачал головой.
— Я обещал леди, сэр.
Я спрятал деньги, мне стало стыдно:
— Томми, — сказал я, — ты хороший мальчик. Как ты узнал, что я мистер Норскотт? .
— Леди мне вас описала. Она сказала, что вы высокий и смуглый.
— Так она сказала? — спросил я, смеясь. — А ты передашь ей от меня записку? Леди тебе это не запретила?
Он отрицательно качнул головой.
— Великолепно! Если ты это сделаешь, я тебе дам десять шиллингов.
— Полкида7? — пробормотал он, ошеломленный.
— Это одно и то же, Томми, — сказал я, вынув монету. — Вот они.
Он— крепко зажал монету в своей маленькой смуглой лапке; и пока он приходил в себя от потрясения, я вырвал страницу из записной книжки и написал следующее;
»Можете ли вы быть завтра в 3 часа в «Плау», в Вудфорде? Если нет, то оставьте мне там записку с указанием места, где могу вас видеть.
Стюарт Норскотт».
Я передал записку мальчику, и он тотчас же со всех ног пустился бежать по дороге.
Когда он скрылся из виду, я поднес к губам мелодраматическое предупреждение Мерчии и поцеловал этот маленький клочок бумаги. Предупреждение немного запоздало, но от этого оно не стало менее желанным.
Потом я разорвал письмо на мелкие кусочки и, бросив их на волю ветра, завернул за угол и вошел в боковую калитку. Были густые сумерки. Окно курительной комнаты было открыто, и свет золотой струей вырывался из него. Держась в тени, я тихонько приблизился к нему, и услышал голос Морица:
— Это очень странно! По словам Джорджа, челнок был привязан к свайке у берега, а его следов нигде не нашли.
— Надеюсь, он не упал в воду, — зазвучал беспокойством голос Йорка. — Нам лучше еще походить да поискать повсюду, прежде чем возвращаться с этой вестью к дамам.
— Это самое правильное, — поддержал Мориц. — Я ужасно за него тревожусь.
— В таком случае, дорогой Мориц, я рад, что могу вас успокоить, — сказал я, переступая порог.
— Мы вернемся раньше, — ответил Мориц. — Взлет уток будет приблизительно в половине седьмого, а отсюда всего полчаса ходьбы до болота.
Мы стояли в бричке с ружьями в руках: Мориц, Йорк, Вэн и я.
— Сначала прокатимся по полям, — предложил Мориц. — Не имеет смысла быть у озера раньше шести часов.
Не дожидаясь указаний, я уселся между Йорком и Вэном. Мне казалось маловероятным, чтобы Мориц имел в виду разыграть несчастный случай на охоте; но все же не стоило напрасно рисковать жизнью.
Итак, мы двинулись. Собаки окружили нас кольцом и бежали не отставая. Два подозрительных субъекта в польских бархатных штанах замыкали шествие. Оба они были без ружей, и у меня несколько отлегло от сердца.
Я знал, что без промаха могу подбить любую доверчивую английскую птицу, и потому заранее решил, что мне следует скрывать свои охотничьи таланты. Ведь за Норскоттом я знал только два дара: наживать деньги и волочиться за женщинами. Относительно остальных его способностей я был в полном неведении.
Около половины шестого мы подъехали к продолговатой бухте в четверть мили шириной. Длинная полоса земли, лежащая параллельно берегу, защищала бухту от моря. Это была унылая, пустынная местность, напоминающая местами аргентинское побережье. Ни один коттедж, ни одна жалкая лачуга не оживляли окружающего унылого и мертвого болота. Только вдалеке виднелась старая лодка, привязанная к столбу за молом.
— Нам теперь надо разойтись, — сказал Мориц, — здесь есть пять-шесть местечек, где можно настрелять немало уток. Одно из них около берега. Хотите остаться здесь, Стюарт?
Вопрос его звучал так искренне, так непосредственно, что я на минуту даже усомнился: неужели он замышляет мою гибель? Но, как бы то ни было, я ни за что не хотел отказаться от его предложения. Нужно же было посмотреть, что произойдет дальше.
— Хорошо, я останусь здесь. Что мне нужно делать?
Он указал на узкую песчаную полосу в середине бухты.
— Вам придется перебраться туда на челноке. После половины седьмого утки станут летать у вас прямо над головой. Здесь вам обеспечена хорошая добыча.
— А где будете вы?
Кивком головы он указал вправо.
— Мы будем ходить вдоль берега. Сможете ли вы сами найти дорогу домой?
— Думаю, что да, — сказал я, улыбнувшись. Мысль о том, что я затеряюсь в кустах в трех милях от Суффолькских болот мне показалась очень забавной.
— Великолепно! В таком случае вас не затруднит вернуться домой без нас, и мы таким образом сократим путь: нам не придется возвращаться за вами. Об утках вы не беспокойтесь. Оставьте их в челноке, я пришлю за ними кого-нибудь.
Они удалились, оставив меня одного. Я сел на мол и глядел некоторое время им вслед, размышляя о том, что могли бы означать распоряжения Морица. Несомненно, тут крылся какой-то подвох, но мне трудно было сообразить, какой.
За исключением островка, на который Мориц обратил мое внимание, и длинной полосы земли прямо передо мной, в поле моего зрения не находилось ничего, где бы мог укрыться даже кролик. Билли нигде не было видно. Если он и торчал где-нибудь в лодке, то, по всей вероятности, за изгибом слева, в том месте, где мол выступает в озеро. Я отвязал челнок и поплыл по направлению к острову. Я сообразил, что если опасность кроется именно в том углу, то мне следует причалить возможно скорее, пока еще компания не удалилась настолько, чтобы нельзя было слышать голосов. Моя безопасность казалась мне обеспеченной, пока они все находились на недалеком расстоянии. Конечно, если только Йорк и Вэн не состояли в заговоре; но это было маловероятным. Несколько взмахов весел привели меня к месту назначения. Островок густо зарос камышом. Он был очень мал, и я тотчас же убедился, что никого, кроме меня, на нем не было. Я втащил челнок на берег, привязал его к стволу дерева и, закрутив последний узел, уселся в ожидании взлета уток и дальнейших событий.
Около десяти минут сидел я неподвижно. Вдруг с другого берега бухты донесся странный тоскливый крик какой-то птицы. Я схватил ружье и стал медленно подниматься на ноги.
В это время меня озарила внезапная блестящая мысль. Я нагнулся, снял свою широкополую шляпу, надел ее на дуло ружья и медленным, почти незаметным движением поднял ее над камышами.
Бум!..
Шляпа слетела, простреленная посередине, а по руке мне ударил какой-то звенящий кусок металла: я понял, что это часть дула, последовавшая за шляпой. Я бросил ружье и, не теряя ни секунды, высоко подпрыгнул в воздухе и растянулся во весь рост среди камышей.
Этот прием очень популярен среди индейцев. Они таким образом завлекают своих простодушных противников, и, когда те подходят ближе, закалывают их ножом, который постоянно носят при себе.
В душе я таил желание поступить с моими врагами таким же образом, и меня охватило злорадное чувство, когда я заметил, что второй ствол моего ружья остался неповрежденным. Лежа на земле, укрытый густыми растениями, я живо зарядил его и, с ловкостью пумы, проложил себе дорогу среди кустарника до самого берега бухты. Разняв осторожно камыши, я стал наблюдать за окрестностями.
Налево от меня маленькая лодка как раз отчаливала от узкой полосы земли по направлению к бухте. В ней сидели двое мужчин, и, несмотря на большое расстояние, я с уверенностью узнал в одном из них «эйталианского» аристрократа, за которым Билли гнался накануне вечером. Другой, с карабином в руках, был не кто иной, как мой парк-лэйнский друг. Хотя этот здоровый детина правил лишь одним веслом, лодка двигалась быстро.
Я с облегчением улыбнулся и выставил ружье так, что лишь самый кончик его виднелся из-за камышей. Я намеревался хорошенько начинить их свинцом, как только они приблизятся на расстояние выстрела. Если бы поднялся шум вокруг этого дела — моя простреленная шляпа свидетельствовала бы в мою пользу.
Они подходили все ближе. Я положил палец на курок. Тут лодка остановилась. На секунду мне показалось, что мой фокус открыт: тогда, не выжидая дальнейших событий, я поспешно выстрелил, и от лодки отлетел большой кусок дерева. Здоровый детина ругнулся, закачался и стал во всю мочь грести назад, а его товарищ поднял карабин, указывая на то место, откуда раздался выстрел.
Мешкать было нечего. Я тихонько выполз из засады, осторожно пробираясь среди камышей, и очутился на другом берегу острова, где, как и следовало ожидать, увидел верного Билли. Он стоял на коленях в лодке, навострив уши, и старательно целился в удирающую компанию.
— Стреляй! — крикнул я.
Послышался выстрел, и минуту спустя Билли подъехал к острову.
— Будь они прокляты, Джек! — сказал он, приставая к берегу. — Я думал, что вы уже погибли. Вы только взгляните на этих негодяев!
На противоположном конце бухты наши враги удирали с такой изумительной быстротой, словно участвовали в гонках.
— Как это все случилось? — спросил Билли, усаживаясь на берегу. И, когда я в нескольких словах рассказал ему все, он заметил: — Это был заранее обдуманный план, в этом нет теперь ни малейшего сомнения. Вас нашли бы убитым или вовсе не нашли бы. Гуарец со своим товарищем успел бы удрать, а Мориц, представив свое самое бесспорное алиби, освобождающее его от всяких неприятностей, вступил бы во владение наследственным имуществом.
Я взглянул на часы.
— Половина седьмого, назначенный час для уток. Боюсь, что мы их спугнули.
— Наверное, — сказал Билли. — Если бы я был уткой, я бы отсюда убрался по крайней мере на две недели. Пойдемте лучше со мной до мыса, а там через поле повернем прямо в Вудфорд и выпьем по рюмочке. Вы поспеете домой к восьми.
— Ладно, — обрадовался я. — Даже следует немного опоздать; мистер Мориц лишний час поволнуется относительно исхода своей затеи.
Я оставил челнок на месте: мне нисколько не хотелось избавлять людей Морица от лишнего беспокойства. Мы оба сели в лодку Билли и быстро поплыли вдоль бухты. Наших преследователей нигде не было видно, а с берега донесся слабый треск выстрелов. Очевидно, остальная компания была занята утками.
Оставив лодку у маленькой пристани по другую сторону мыса, мы полем дошли до Вудфорда и, пробыв около получаса в «Плау», выпили несколько рюмочек хереса и горькой и говорили о предстоящей нам кампании.
— Лучше всего играть ва-банк, — сказал я. — Когда я вернусь домой, я им просто расскажу, что кто-то пытался меня убить. Я хочу услышать объяснения Морица по этому поводу. Я ему даже, пожалуй, скажу, что у меня есть свидетель, какой-то турист, что он остановился в «Плау» и в это время сам был на охоте. Весьма возможно, что он придет тебя навестить.
— Я надеюсь, — сказал, шутливо раскланиваясь, Билли. — У меня так мало знакомых среди английских аристократов! А пока, — прибавил он серьезно, — я еще немного прослежу его дела. Не знаю, уедут ли ваши приятели после этой маленькой неудачи. Тем не менее я собираюсь посторожить около «Холли» всю ночь: мне что-то мало нравятся «эйталианские» аристократы, разгуливающие с карабинами. За ними надо следить в оба.
Я встал.
— Надо идти, иначе я опоздаю к воскресению из мертвых.
Билли проводил меня до дверей.
— Где мы встретимся завтра? Или вы, быть может, заглянете сюда?
Я сказал, что приду после обеда: скажу Морицу и остальным, что хочу посмотреть, как подвигается починка автомобиля.
Торжествуя при мысли о предстоящем Морицу сюрпризе, я пошел бодрым шагом по дороге в «Аштон».
Пройдя три четверти пути и завернув за тот самый угол, где перед завтраком мы встретились с Билли, я увидел маленького чумазого мальчугана, сидящего на скамейке. Едва я с ним поравнялся, он спрыгнул со скамейки и загородил мне дорогу.
— Извините, сэр, — сказал он, — не вы ли мистер Норскотт?
— Вы угадали, дружок, — был мой ответ.
Сунув руку в карман, он вынул запачканный конверт.
— Леди велела передать вам вот это, сэр.
Я взял письмо и вскрыл. Быстро смеркалось, и я едва мог его разобрать. Вот что там стояло:
»Если вы хоть сколько-нибудь дорожите жизнью, вы должны немедленно покинуть «Аштон». Гуарец и все остальные поехали вслед за вами, и ваш двоюродный брат с ними в заговоре. Все это по моей вине, а потому пользуюсь последней возможностью вас предупредить. Это все, что я могу сделать. Если правда, что вас напрасно обвиняют, я молю судьбу, чтобы вам удалось спастись, пока не поздно. Уничтожьте это письмо.
М.С».
— Где тебе передано это письмо? — спросил я мальчугана.
Он колебался.
— Леди не велела говорить.
Я сунул руку в карман и вынул пять шиллингов.
— Слушай, дружок, если ты мне скажешь, ты получишь вот это!
Он решительно покачал головой.
— Я обещал леди, сэр.
Я спрятал деньги, мне стало стыдно:
— Томми, — сказал я, — ты хороший мальчик. Как ты узнал, что я мистер Норскотт? .
— Леди мне вас описала. Она сказала, что вы высокий и смуглый.
— Так она сказала? — спросил я, смеясь. — А ты передашь ей от меня записку? Леди тебе это не запретила?
Он отрицательно качнул головой.
— Великолепно! Если ты это сделаешь, я тебе дам десять шиллингов.
— Полкида7? — пробормотал он, ошеломленный.
— Это одно и то же, Томми, — сказал я, вынув монету. — Вот они.
Он— крепко зажал монету в своей маленькой смуглой лапке; и пока он приходил в себя от потрясения, я вырвал страницу из записной книжки и написал следующее;
»Можете ли вы быть завтра в 3 часа в «Плау», в Вудфорде? Если нет, то оставьте мне там записку с указанием места, где могу вас видеть.
Стюарт Норскотт».
Я передал записку мальчику, и он тотчас же со всех ног пустился бежать по дороге.
Когда он скрылся из виду, я поднес к губам мелодраматическое предупреждение Мерчии и поцеловал этот маленький клочок бумаги. Предупреждение немного запоздало, но от этого оно не стало менее желанным.
Потом я разорвал письмо на мелкие кусочки и, бросив их на волю ветра, завернул за угол и вошел в боковую калитку. Были густые сумерки. Окно курительной комнаты было открыто, и свет золотой струей вырывался из него. Держась в тени, я тихонько приблизился к нему, и услышал голос Морица:
— Это очень странно! По словам Джорджа, челнок был привязан к свайке у берега, а его следов нигде не нашли.
— Надеюсь, он не упал в воду, — зазвучал беспокойством голос Йорка. — Нам лучше еще походить да поискать повсюду, прежде чем возвращаться с этой вестью к дамам.
— Это самое правильное, — поддержал Мориц. — Я ужасно за него тревожусь.
— В таком случае, дорогой Мориц, я рад, что могу вас успокоить, — сказал я, переступая порог.
ГЛАВА XVI
Никогда не забуду лица Морица в ту минуту. Щеки его посерели, как зола, и несколько секунд он смотрел на меня с нескрываемым ужасом. Если бы я даже сомневался в его виновности, этот драматический эпизод положил бы конец моим колебаниям. Наконец, после большого усилия, он пришел в себя настолько, что смог улыбнуться кислой улыбкой.
— Черт возьми, Стюарт, вы нас здорово напугали! Мы уже боялись, не упали ли вы в воду.
— Нет, — ответил я любезно. — Только моя шляпа попала туда.
И, взяв шляпу в руки, я поднял ее на свет так, чтобы все могли видеть след пули.
— Что это значит? — крикнул Йорк, схватив шляпу и осматривая ее с большим интересом; сэр Джордж тоже подошел и заглянул через его плечо.
— Это значит, — ответил я, — что я потерял по крайней мере двадцать пять шиллингов. Это одна из лучших моих шляп. — Затем, устремив нежный взгляд на Морица, я начал рассказывать мои захватывающие похождения.
Когда я закончил, наступило короткое молчание. Прервал его сэр Джордж.
— Н-н-но ведь это убийство! — сказал он, заикаясь от волнения.
— Я бы скорей назвал это порчей шляпы, — сказал я спокойно. — Но намерения этого молодца кажутся вполне определенными.
— Наверное, это черти — болотные охотники! — воскликнул уже успевший прийти в себя Мориц. — Тут на берегу шатается целая банда всяких жуликов, которые сделали охоту на уток источником существования. Меня уже предупреждали, когда я сюда приехал. Они воображают, что болото принадлежит всецело им, и что никто, кроме них, не имеет права здесь охотиться. Я много слышал про их разбойничьи проделки, но никогда не мог вообразить, что они дойдут до такой наглости! Милый друг, я просто сказать не могу, до какой степени мне все это досадно, — прибавил он, обращаясь ко мне.
Еще бы!.. Я очень ясно представил себе эту досаду!..
— Не стоит из-за этого беспокоиться, Мориц, — сказал я. — Эти маленькие неприятности, наверное, произойдут еще не раз.
— Вы поразительно хладнокровно к этому относитесь, Норскотт, — вмешался сэр Джордж. — Случись это со мной, черт возьми, вся деревня угодила бы у меня за решетку.
— Я сейчас же передам это дело полиции, — вмешался Мориц. — Могли бы вы узнать этих двух негодяев в лицо?
Мне хотелось ответить да, ради удовольствия видеть его выражение, но я нашел, что это было бы чересчур смело.
— Ручаться не могу, — сказал я. — Но тот любезный иностранец, живущий в «Плау», их, наверное, легко узнает. Он имел возможность хорошо их разглядеть.
Эти слова не выдавали Билли, но вместе с тем, кажется, заставили Морица пережить пренеприятные минуты.
— Не будем сегодня говорить об этом деле, — прибавил я. — Не стоит, право, будоражить весь дом из-за порчи какой-то глупой шляпы!..
Мориц вздохнул как бы с облегчением.
— Вы совершенно правы, Стюарт, — сказал он. — Мы этим только расстроим наших дам. Но завтра мы первым делом с утра поедем в Вудфорд к судебному следователю. Я в землю загоню этих чертей, уж будьте уверены!
На этом мы успокоились и пошли одеваться к обеду.
Мы приятно провели весь вечер, а потом я рано лег спать, и, для разнообразия, провел очень спокойную ночь.
На следующее утро, за завтраком, Мориц очень тонко напомнил мне о нашем визите в полицию.
— Кажется, нам со Стюартом придется поехать по делу в Вудфорд, — объявил он.
Дамы хором запротестовали.
— Я не знала, что у вас в Вудфорде могут быть какие-то дела, — заметила леди Бараделль.
— О, это совсем не важное дело, — отозвался поспешно Мориц. — Оно не займет много времени. Мы поедем в кабриолете и к одиннадцати вернемся.
Тотчас после завтрака мы уселись в кабриолет и поехали. Мориц правил. Настроение у него было подавленное.
— Надеюсь, полиция сумеет изловить негодяев, не поднимая шума вокруг этого дела, — сказал он, со злостью нахлестывая лошадь. — Совсем не интересно, чтобы газеты расписывали всю эту историю.
— Будем надеяться на лучшее, — любезно ответил я. — Я нисколько не боюсь хлопот, чтобы помочь вам избавиться от нежелательных соседей.
Выехав за Вудфорд, мы остановились перед полицейским участком, вышли из кабриолета и поднялись наверх, в контору.
Следователь, высокий, солидный мужчина, сидел за письменным столом и усердно писал. Когда мы вошли, он вздохнул, отложил перо и вытер пальцы о брюки.
— С добрым утром, мистер Фернивелл, — сказал он. — Чем могу вам служить сегодня?
— С добрым утром. Мы пришли к вам по довольно серьезному делу.
Следователь тотчас же принял официальный вид: положил руки на колени, и, вывернув пятки, нагнулся вперед и сдвинул брови.
— Я вас слушаю, сэр.
В кратких словах, в которых звучало кажущееся возмущение, Мориц описал все случившееся накануне.
Следователь выслушал тираду Морица и вынул большую книгу для записей.
— Когда все это произошло? В котором часу?
— Приблизительно в три четверти шестого, — ответил я.
— Ага! — пробормотал он, записывая этот факт, — а вы могли бы узнать этих людей, сэр?
Я покачал головой.
— Сомневаюсь. Уже темнело, и я не мог их разглядеть. Вы лучше расспросите моего спасителя, живущего в «Плау». Он их хорошо видел.
— А!.. — произнес следователь, — и зовут его…
— Ломан или что-то в этом роде.
Записав имя, следователь решительным жестом закрыл книгу.
— Я займусь этим делом сейчас же: ничего не обещаю, но полагаю, что завтра нам уже кое-что будет известно. Тут их целая банда, этих охотников. Но я им покажу, где раки зимуют! Я их отучу стрелять по людям без разбора!..
— Благодарю вас, — сказал я. — Я убежден, что наше дело находится в верных руках. Я теперь отправлюсь в «Плау» и скажу этому Ломану, или как его там зовут, что вы желаете с ним переговорить.
Мы вышли.
— Не хотите ли поехать со мной? — предложил я Морицу. — Я с удовольствием познакомил бы вас с моим спасителем. Он, кажется, очень славный малый.
Мориц угрюмо покачал головой.
— Я должен вернуться к теннису. Пригласите вашего друга в «Аштон» на завтра, — его, быть может, интересует крикет?
— Хорошо, — ответил я кротко. — Я, кстати, посмотрю, что с автомобилем, так что вы меня скоро не ждите.
— Сегодня мы приглашены к Кутбертам, и тетя Мэри просила, чтобы кто-нибудь из нас туда поехал. Но вам нечего беспокоиться, если у вас другие планы, — сказал Мориц, сопровождая последние слова многозначительным взглядом. Я сейчас же понял, что он намекал на леди Бараделль.
— Спасибо, Мориц, — сказал я спокойно. — Вы идеальный хозяин.
Оставив его свободно размышлять над этим комплиментом, я перешел через улицу по направлению к «Плау».
Билли сидел в баре за столиком один. Он читал газету и медленными глотками тянул пиво из большой кружки.
— Надеюсь, я не помешал вам завтракать, Билли? — сказал я.
Он вскочил с места, улыбаясь, и швырнул газету на стул.
— Я так и знал, что вы рано придете, — сказал он.
— В таком случае, вы знали больше, чем я сам. Откуда в вас эта уверенность?
Он подошел к буфету, достал из-за бутылок конверт и передал его мне через стол.
— Вот вам, друг, любовное письмо. Девушке я сказал, что вы зайдете за ним до обеда.
Я взял конверт и затрепетал от удовольствия, вспомнив мое послание Мерчии.
— Когда его принесли, Билли?
— Его принес какой-то мальчик вчера вечером, около половины десятого. Я был как раз здесь и сказал ему, что вы остановились в «Аштоне», но что, без сомнения, будете здесь после завтрака.
Я разорвал конверт и быстро прочел записку:
»Буду у старой мельницы за Бергамским мостом в четыре часа».
Подписи не было, но я и не нуждался в ней.
— Пойдемте-ка лучше в сад, — сказал Билли, когда я прочитал записку. — У меня есть много о чем с вами поговорить.
Мы спустились по лестнице, ведущей к лужайке за домом, и уселись на солнышке, на старой деревянной скамье.
— Дело подвигается, — сказал я, вынув из кармана трубку и не спеша набивая ее. — Мы с Морицем только что были у местного следователя. Покушение на убийство мистера Стюарта Норскотта теперь в руках полиции.
Билли свистнул.
— Превосходно!.. А Мориц дал ему какие-нибудь сведения?
— Нет, — ответил я, — они ждут их от вас. Я им сказал, что нашелся любезный турист, живущий в «Плау», который вмешался в дело и этим спас меня. Вы настоящий герой, Билли! Полиция желает с вами поговорить возможно скорее, а Мориц просил меня пригласить вас на завтра в «Аштон», посмотреть, как играют в крикет.
Билли хлопнул себя по колену от восторга.
— Вот это работа! Превосходная работа! Но вы, сэр, пожалуйста, не воображайте, что вы единственный человек, делающий историю: я тоже могу вам представить такую главу, что она заткнет за пояс все ваши новости.
Он помолчал и спросил, указывая на письмо, которое я держал в руке:
— А знаете ли вы, где живет ваша прекрасная убийца мисс Мерчиа Солано? — и, не дожидаясь ответа, медленно произнес, опершись на спинку скамейки и скрестив руки на груди: — Мисс Мерчиа Солано в настоящее время почетная гостья у мистера Баретти.
Я подскочил на скамейке.
— Черт знает, что такое, Билли!.. Не может этого быть!..
— Больше того, — продолжал он, — я сам видел ее там вчера вечером. После того как было принесено это письмо, я вышел и добрел до «Холли». Первым долгом я хорошенько осмотрел это имение с дороги. Все шторы были спущены и ставни по фасаду закрыты; мне пришлось обойти кругом, и я прокрался через огород к задней части дома. Во втором этаже было открыто окно и горел свет. Короче говоря, я влез на одно из ближайших деревьев, заглянул в комнату и увидел всю их компанию. Там была и ваша милая. Насколько я мог понять, все ее ругали. Конечно, я не мог хорошо расслышать, что они там говорили, я был слишком далеко, но видел, как они качали головами и пожимали плечами. Мне казалось, будто они старались в чем-то ее убедить, — кажется, в том, что она должна полоснуть вас ножом.
— Черт возьми, Стюарт, вы нас здорово напугали! Мы уже боялись, не упали ли вы в воду.
— Нет, — ответил я любезно. — Только моя шляпа попала туда.
И, взяв шляпу в руки, я поднял ее на свет так, чтобы все могли видеть след пули.
— Что это значит? — крикнул Йорк, схватив шляпу и осматривая ее с большим интересом; сэр Джордж тоже подошел и заглянул через его плечо.
— Это значит, — ответил я, — что я потерял по крайней мере двадцать пять шиллингов. Это одна из лучших моих шляп. — Затем, устремив нежный взгляд на Морица, я начал рассказывать мои захватывающие похождения.
Когда я закончил, наступило короткое молчание. Прервал его сэр Джордж.
— Н-н-но ведь это убийство! — сказал он, заикаясь от волнения.
— Я бы скорей назвал это порчей шляпы, — сказал я спокойно. — Но намерения этого молодца кажутся вполне определенными.
— Наверное, это черти — болотные охотники! — воскликнул уже успевший прийти в себя Мориц. — Тут на берегу шатается целая банда всяких жуликов, которые сделали охоту на уток источником существования. Меня уже предупреждали, когда я сюда приехал. Они воображают, что болото принадлежит всецело им, и что никто, кроме них, не имеет права здесь охотиться. Я много слышал про их разбойничьи проделки, но никогда не мог вообразить, что они дойдут до такой наглости! Милый друг, я просто сказать не могу, до какой степени мне все это досадно, — прибавил он, обращаясь ко мне.
Еще бы!.. Я очень ясно представил себе эту досаду!..
— Не стоит из-за этого беспокоиться, Мориц, — сказал я. — Эти маленькие неприятности, наверное, произойдут еще не раз.
— Вы поразительно хладнокровно к этому относитесь, Норскотт, — вмешался сэр Джордж. — Случись это со мной, черт возьми, вся деревня угодила бы у меня за решетку.
— Я сейчас же передам это дело полиции, — вмешался Мориц. — Могли бы вы узнать этих двух негодяев в лицо?
Мне хотелось ответить да, ради удовольствия видеть его выражение, но я нашел, что это было бы чересчур смело.
— Ручаться не могу, — сказал я. — Но тот любезный иностранец, живущий в «Плау», их, наверное, легко узнает. Он имел возможность хорошо их разглядеть.
Эти слова не выдавали Билли, но вместе с тем, кажется, заставили Морица пережить пренеприятные минуты.
— Не будем сегодня говорить об этом деле, — прибавил я. — Не стоит, право, будоражить весь дом из-за порчи какой-то глупой шляпы!..
Мориц вздохнул как бы с облегчением.
— Вы совершенно правы, Стюарт, — сказал он. — Мы этим только расстроим наших дам. Но завтра мы первым делом с утра поедем в Вудфорд к судебному следователю. Я в землю загоню этих чертей, уж будьте уверены!
На этом мы успокоились и пошли одеваться к обеду.
Мы приятно провели весь вечер, а потом я рано лег спать, и, для разнообразия, провел очень спокойную ночь.
На следующее утро, за завтраком, Мориц очень тонко напомнил мне о нашем визите в полицию.
— Кажется, нам со Стюартом придется поехать по делу в Вудфорд, — объявил он.
Дамы хором запротестовали.
— Я не знала, что у вас в Вудфорде могут быть какие-то дела, — заметила леди Бараделль.
— О, это совсем не важное дело, — отозвался поспешно Мориц. — Оно не займет много времени. Мы поедем в кабриолете и к одиннадцати вернемся.
Тотчас после завтрака мы уселись в кабриолет и поехали. Мориц правил. Настроение у него было подавленное.
— Надеюсь, полиция сумеет изловить негодяев, не поднимая шума вокруг этого дела, — сказал он, со злостью нахлестывая лошадь. — Совсем не интересно, чтобы газеты расписывали всю эту историю.
— Будем надеяться на лучшее, — любезно ответил я. — Я нисколько не боюсь хлопот, чтобы помочь вам избавиться от нежелательных соседей.
Выехав за Вудфорд, мы остановились перед полицейским участком, вышли из кабриолета и поднялись наверх, в контору.
Следователь, высокий, солидный мужчина, сидел за письменным столом и усердно писал. Когда мы вошли, он вздохнул, отложил перо и вытер пальцы о брюки.
— С добрым утром, мистер Фернивелл, — сказал он. — Чем могу вам служить сегодня?
— С добрым утром. Мы пришли к вам по довольно серьезному делу.
Следователь тотчас же принял официальный вид: положил руки на колени, и, вывернув пятки, нагнулся вперед и сдвинул брови.
— Я вас слушаю, сэр.
В кратких словах, в которых звучало кажущееся возмущение, Мориц описал все случившееся накануне.
Следователь выслушал тираду Морица и вынул большую книгу для записей.
— Когда все это произошло? В котором часу?
— Приблизительно в три четверти шестого, — ответил я.
— Ага! — пробормотал он, записывая этот факт, — а вы могли бы узнать этих людей, сэр?
Я покачал головой.
— Сомневаюсь. Уже темнело, и я не мог их разглядеть. Вы лучше расспросите моего спасителя, живущего в «Плау». Он их хорошо видел.
— А!.. — произнес следователь, — и зовут его…
— Ломан или что-то в этом роде.
Записав имя, следователь решительным жестом закрыл книгу.
— Я займусь этим делом сейчас же: ничего не обещаю, но полагаю, что завтра нам уже кое-что будет известно. Тут их целая банда, этих охотников. Но я им покажу, где раки зимуют! Я их отучу стрелять по людям без разбора!..
— Благодарю вас, — сказал я. — Я убежден, что наше дело находится в верных руках. Я теперь отправлюсь в «Плау» и скажу этому Ломану, или как его там зовут, что вы желаете с ним переговорить.
Мы вышли.
— Не хотите ли поехать со мной? — предложил я Морицу. — Я с удовольствием познакомил бы вас с моим спасителем. Он, кажется, очень славный малый.
Мориц угрюмо покачал головой.
— Я должен вернуться к теннису. Пригласите вашего друга в «Аштон» на завтра, — его, быть может, интересует крикет?
— Хорошо, — ответил я кротко. — Я, кстати, посмотрю, что с автомобилем, так что вы меня скоро не ждите.
— Сегодня мы приглашены к Кутбертам, и тетя Мэри просила, чтобы кто-нибудь из нас туда поехал. Но вам нечего беспокоиться, если у вас другие планы, — сказал Мориц, сопровождая последние слова многозначительным взглядом. Я сейчас же понял, что он намекал на леди Бараделль.
— Спасибо, Мориц, — сказал я спокойно. — Вы идеальный хозяин.
Оставив его свободно размышлять над этим комплиментом, я перешел через улицу по направлению к «Плау».
Билли сидел в баре за столиком один. Он читал газету и медленными глотками тянул пиво из большой кружки.
— Надеюсь, я не помешал вам завтракать, Билли? — сказал я.
Он вскочил с места, улыбаясь, и швырнул газету на стул.
— Я так и знал, что вы рано придете, — сказал он.
— В таком случае, вы знали больше, чем я сам. Откуда в вас эта уверенность?
Он подошел к буфету, достал из-за бутылок конверт и передал его мне через стол.
— Вот вам, друг, любовное письмо. Девушке я сказал, что вы зайдете за ним до обеда.
Я взял конверт и затрепетал от удовольствия, вспомнив мое послание Мерчии.
— Когда его принесли, Билли?
— Его принес какой-то мальчик вчера вечером, около половины десятого. Я был как раз здесь и сказал ему, что вы остановились в «Аштоне», но что, без сомнения, будете здесь после завтрака.
Я разорвал конверт и быстро прочел записку:
»Буду у старой мельницы за Бергамским мостом в четыре часа».
Подписи не было, но я и не нуждался в ней.
— Пойдемте-ка лучше в сад, — сказал Билли, когда я прочитал записку. — У меня есть много о чем с вами поговорить.
Мы спустились по лестнице, ведущей к лужайке за домом, и уселись на солнышке, на старой деревянной скамье.
— Дело подвигается, — сказал я, вынув из кармана трубку и не спеша набивая ее. — Мы с Морицем только что были у местного следователя. Покушение на убийство мистера Стюарта Норскотта теперь в руках полиции.
Билли свистнул.
— Превосходно!.. А Мориц дал ему какие-нибудь сведения?
— Нет, — ответил я, — они ждут их от вас. Я им сказал, что нашелся любезный турист, живущий в «Плау», который вмешался в дело и этим спас меня. Вы настоящий герой, Билли! Полиция желает с вами поговорить возможно скорее, а Мориц просил меня пригласить вас на завтра в «Аштон», посмотреть, как играют в крикет.
Билли хлопнул себя по колену от восторга.
— Вот это работа! Превосходная работа! Но вы, сэр, пожалуйста, не воображайте, что вы единственный человек, делающий историю: я тоже могу вам представить такую главу, что она заткнет за пояс все ваши новости.
Он помолчал и спросил, указывая на письмо, которое я держал в руке:
— А знаете ли вы, где живет ваша прекрасная убийца мисс Мерчиа Солано? — и, не дожидаясь ответа, медленно произнес, опершись на спинку скамейки и скрестив руки на груди: — Мисс Мерчиа Солано в настоящее время почетная гостья у мистера Баретти.
Я подскочил на скамейке.
— Черт знает, что такое, Билли!.. Не может этого быть!..
— Больше того, — продолжал он, — я сам видел ее там вчера вечером. После того как было принесено это письмо, я вышел и добрел до «Холли». Первым долгом я хорошенько осмотрел это имение с дороги. Все шторы были спущены и ставни по фасаду закрыты; мне пришлось обойти кругом, и я прокрался через огород к задней части дома. Во втором этаже было открыто окно и горел свет. Короче говоря, я влез на одно из ближайших деревьев, заглянул в комнату и увидел всю их компанию. Там была и ваша милая. Насколько я мог понять, все ее ругали. Конечно, я не мог хорошо расслышать, что они там говорили, я был слишком далеко, но видел, как они качали головами и пожимали плечами. Мне казалось, будто они старались в чем-то ее убедить, — кажется, в том, что она должна полоснуть вас ножом.