Брукс Терри. Первый король Шаннары (Шаннара, предыстория)

   Он в очередной раз посетовал, почему они не могут просто принять то, что он сделал, и примириться с этим.
   На мгновение его взгляд остановился на деревяшке. Бегущая собака, сильная и быстрая, лапы вытянуты, уши прижаты, голова вскинута. Он подарит ее своему внуку Аркену, сыну старшей дочери. Большую часть своих резных изделий Урпрокс отдавал. Он мог бы их продать, но предпочитал дарить. Мастер не нуждался в деньгах, их у него хватало, а при необходимости он мог заработать еще. Если он в чем-нибудь нуждался, так это в душевном покое и в осознании своего предназначения. Грустно сказать, но в последние два года ему недоставало и того и другого.
   На мгновение он обернулся и взглянул через плечо на свою мастерскую. В сгущавшихся сумерках строение отбрасывало на Урпрокса квадратную тень. В этот вечер большие двери, ведущие внутрь, были закрыты, он не позаботился открыть их. Иногда он делал это лишь потому, что так чувствовал себя уютнее, ближе к своей работе. Однако в последнее время на него наводило тоску сидение возле распахнутых в темную пустоту дверей, за которыми ничего не происходило после всех этих лет непрестанной жары, шума и труда.
   Урпрокс отшвырнул деревянную стружку носком башмака. Лучше не ворошить прошлое и оставить все как есть.
   Стемнело, и он встал, чтобы зажечь факелы, прикрепленные над маленьким боковым входом в мастерскую. Они давали довольно света, чтобы можно было работать дальше. Конечно, он мог бы пойти домой. Мина уже ждет его. Но внутри сидело какое-то беспокойство, заставлявшее руки двигаться, а мысли плыть в волнах ночных звуков, доносившихся из темноты. Урпрокс знал все эти звуки и мог отличить один от другого так же точно, как кольца стружек, валявшиеся у его ног. Он знал их так же хорошо, как сам город и его жителей. Дехтера, единственная и неповторимая, годилась не для всякого, у нее был свой язык. Ты либо понимал, что она говорит, либо нет. Услышанное могло заинтересовать тебя, а могло оставить равнодушным. Недавно он впервые в жизни задумался над тем, что слышит в языке города, пожалуй, лишь то, что его интересует.
   Увлеченный этой мыслью, Урпрокс на мгновение забыл о работе, и в это время к нему подошли трое незнакомцев. Сначала он не разглядел их в темноте. Скрытые темными плащами с низко надвинутыми капюшонами, они сливались с уличной толпой. Однако потом они отделились от людского потока и направились к нему. Их намерения не вызывали сомнений. Он немедленно заинтересовался, поскольку в эти дни к нему редко кто подходил. Скрывающие лица капюшоны визитеров вызвали у него некоторое беспокойство, ведь было страшно жарко. Уж не прячутся ли они от кого-нибудь?
   Урпрокс поднялся, чтобы встретить их. Он был высоким худощавым мужчиной с широкой грудью, тяжелыми руками и крупными сильными кистями. На удивление гладкое для человека его лет лицо с твердыми чертами покрывал коричневый загар. На широком подбородке росла жиденькая бородка, а черные волосы заметно редели от макушки к ушам и шее. Урпрокс положил нож и деревяшку на скамью позади себя и, уперев руки в бока, ждал. Когда все трое остановились перед ним, самый высокий откинул капюшон, чтобы показать свое лицо. Урпрокс Скрел кивнул в знак того, что узнал незнакомца. Этот парень приходил к нему вчера, житель приграничья из Варфлита, спокойный настойчивый человек, на уме у которого было гораздо больше, чем на языке. Купив в одной из лавок клинок, он зашел выразить свое восхищение работой Урпрокса. Таков был предлог. Однако чувствовалось, что за этим визитом стоит нечто большее. Парень сказал, что вернется.
   - Ты, я вижу, верен своему слову, - поприветствовал его Урпрокс, вспомнив об обещании, чтобы сразу же перехватить инициативу и дать понять, что это его город, его дом и он устанавливает здесь правила.
   - Кинсон Равенлок, - напомнил ему житель приграничья.
   Урпрокс кивнул:
   - Я помню.
   - А это мои друзья, которые хотят с тобой познакомиться.
   Капюшоны откинулись. Старик и девушка. Они смотрели прямо на него, но к толпе старались держаться спиной.
   - Мы можем поговорить с тобой несколько минут?
   Они спокойно ждали, пока он разглядывал их, стараясь составить о них впечатление. На вид ничего подозрительного, и все же его что-то беспокоило. Внутри шевелилась смутная тревога. Очевидно, эти трое пришли не просто так. У них был вид людей, проделавших долгий путь и претерпевших лишения. Урпрокс ясно чувствовал, что житель приграничья задал вопрос только из вежливости, а вовсе не для того, чтобы действительно предоставить ему выбор.
   Он приветливо улыбнулся. Несмотря на сомнения, эти трое вызывали у него любопытство.
   - О чем вы хотите со мной поговорить? Теперь настала очередь старика, и Кинсон быстро уступил ее ему.
   - Нам нужно твое кузнечное мастерство. Урпрокс продолжал улыбаться:
   - Я отошел от дел.
   - Кинсон говорит, что ты превосходный мастер, твои изделия - лучшее, что он когда-либо видел. А раз он говорит, значит, так оно и есть. Он отлично разбирается в оружии и в тех, кто его делает. Кинсон бывал во многих местах Четырех Земель.
   Житель приграничья кивнул:
   - Я видел меч у хозяина лавки. Никогда и нигде я не встречал такой работы. У тебя ни с чем не сравнимый талант.
   Урпрокс Скрел вздохнул:
   - Позвольте мне избавить вас от пустой траты времени. Я действительно неплохо справлялся со своим ремеслом, но больше им не занимаюсь. Я был первоклассным кузнецом, но эти времена прошли. Я отошел от дел. Больше не работаю по металлу. Не беру заказов и не продаю готовых изделий. Занимаюсь резьбой по дереву и больше ничем.
   Старик кивнул. На его лице не отразилось ни малейшего разочарования. Он посмотрел на лежавшую на скамье за спиной Урпрокса деревяшку и спросил:
   - Это ты сделал? Можно взглянуть?
   Урпрокс, пожав плечами, протянул ему собаку. Старик долго вертел ее в руках и рассматривал, повторяя взглядом изгибы дерева. В его глазах светился неподдельный интерес.
   - Это очень хорошо, - сказал он наконец, протягивая ее девушке, которая молча взяла собаку. - Но не так замечательно, как твое оружие. В обработке металла ты настоящий кудесник. Давно ты занимаешься резьбой по дереву?
   - С детства. - Урпрокс беспокойно переминался с ноги на ногу. - Что ты от меня хочешь?
   - Должно быть, у тебя нашлась какая-то чрезвычайная причина, раз ты вернулся к резьбе после того, как достиг таких успехов в кузнечном деле, настаивал старик, не обращая внимания на его слова.
   Урпрокс почувствовал, что вот-вот выйдет из себя:
   - Да, нашлась. У меня нашлась очень веская причина, и я не желаю с тобой об этом говорить.
   - Конечно. Я и не думал, что ты пожелаешь, однако боюсь, тебе придется это сделать. Нам нужна твоя помощь, и мы пришли сюда специально, чтобы убедить тебя.
   Урпрокс уставился на него, немало ошарашенный такой прямотой.
   - Ладно, по крайней мере, вы не скрываете своих намерений. Но теперь, будучи предупрежден, я готов отвергнуть любой из ваших доводов. Так что вы действительно зря теряете время.
   Старик улыбнулся:
   - Ты и раньше был предупрежден. Ты достаточно проницателен, чтобы догадаться, что мы пришли издалека, чтобы встретиться с тобой, а стало быть, для нас это очень важно. - Морщины на лице старика сделались еще глубже. - Тогда ответь мне. Почему ты все бросил? Почему перестал быть кузнецом? Почему, ведь ты был им столько лет?
   Урпрокс Скрел насупил брови:
   - Мне надоело.
   Они ждали, что он скажет дальше, но он молчал. Старик сжал губы:
   - Думаю, не только из-за этого.
   На мгновение он умолк, и Урпроксу показалось, будто глаза старика побелели, словно, потеряв цвет, стали пустыми и непроницаемыми, как камень. У него возникло ощущение, что старик видит его насквозь.
   - Все дело в твоем сердце, - негромко произнес старик. - Ты добрый человек, у тебя жена, дети, и, несмотря на свою силу, ты не любишь боли. Но оружие, которое ты ковал, причиняло боль. Ты понимал это и испытывал к нему отвращение. Ты устал от этого чувства и сказал - хватит. У тебя были деньги и другие таланты, так что ты просто закрыл свою лавку и ушел. Никто не знает об этом, кроме тебя и Мины. Никто не понимает. Они считают тебя сумасшедшим. Сторонятся тебя, как прокаженного.
   Его глаза, снова ставшие прозрачными, не отрывались от Урпрокса:
   - Ты стал изгнанником в собственном городе и не понимаешь почему. А истина заключается в том, что тебе дан исключительный талант и любой, кто знает тебя или твои работы, не может примириться с тем, что ты так глупо обращаешься с ним.
   Урпрокс Скрел почувствовал, как вверх по спине ползет холод:
   - Твое право иметь собственное мнение. Но теперь, когда ты его высказал, я больше не хочу с тобой разговаривать. Я думаю, что тебе следует уйти.
   Старик посмотрел в темноту, но с места не сдвинулся. Наступила ночь, и толпа у него за спиной совсем поредела. Внезапно Урпрокс Скрел почувствовал себя одиноким и беззащитным. Даже здесь, в знакомой обстановке, среди людей, которые знали его и при необходимости могли оказать помощь, он чувствовал себя в полной изоляции.
   Девушка подала ему резную собаку. Урпрокс взял ее, глядя в огромные темные глаза, которые необъяснимым образом притягивали его. Этот взгляд вселял уверенность, что она понимает его. Такой взгляд был только у Мины. Странно было встретить его здесь, в глазах девушки, которая его совсем не знала.
   - Кто вы? - снова спросил он, переводя взгляд с одного лица на другое. Ответил старик.
   - Мы служим делу, которое затрагивает всех. Исполняя свой долг, мы проделали длинный путь, побывали во многих местах, и, хотя ты очень нужен нам для того, чтобы наша миссия завершилась успешно, здесь наши странствия не кончаются. Ты лишь одна из частей головоломки, которую мы должны сложить. Нам нужен меч, Урпрокс Скрел, меч, подобного которому мир еще не знал. Чтобы создать его, необходимы руки мастера-кузнеца. Меч должен обладать совершенно особыми свойствами. Его цель - не разить, а спасать. Это должен быть самый прочный и в то же время самой тонкой работы клинок из всех, которые были, есть и будут.
   Рослый кузнец нервно улыбнулся:
   - Красивые слова. Но не думаю, что им можно верить.
   - Потому, что ты больше не хочешь ковать никакое оружие. Потому, что не хочешь возвращаться к прошлому и нарушать договор, который заключил сам с собой.
   - Ты угадал. Та часть моей жизни закончилась, и, клянусь, я никогда не поверну назад. Не вижу необходимости менять свои убеждения тебе в угоду.
   - А что, если я скажу тебе, - задумчиво произнес старик, - что, выковав меч, который нам нужен, ты сможешь спасти тысячи жизней? Что, если дело обстоит именно так? Изменишь ты свое мнение?
   - Но ведь это не так? - упрямо настаивал Урпрокс. - Такое не под силу никакому оружию.
   - Представь, что твоя жена и дети будут среди тех, кого можно спасти, выковав этот меч. Представь, что твой отказ будет стоить им жизни.
   Мускулы на плечах кузнеца напряглись.
   - Так, значит, моя жена и дети в опасности? И ты хочешь заставить меня поверить в это? До какого же отчаяния нужно дойти, чтобы опуститься до угроз!
   - Поверь, все, о чем я говорю, случится через несколько лет, если ты не поможешь нам. Все!
   Урпрокс услышал шепот сомнений. Старик казался таким убежденным.
   - Кто вы? - в последний раз потребовал ответа Урпрокс.
   Старик сделал шаг вперед и оказался совсем близко. Урпрокс Скрел мог разглядеть каждую морщинку его усталого лица, каждую прядь седеющих волос и бороды.
   - Меня зовут Бреман, - ответил старик, вперив взгляд в глаза кузнеца. - Знаешь обо мне?
   Урпрокс медленно кивнул. Ему потребовалась вся его сила, чтобы устоять на ногах.
   - Я слышал про тебя. Ты один из друидов.
   - Тебя это пугает?
   - Нет.
   - А я?
   Рослый кузнец молча стиснул зубы.
   Бреман неторопливо кивнул.
   - Не бойся. Я твой друг и не намерен запугивать тебя. Я говорю чистую правду. Твой талант действительно нужен, и нужда в нем огромна. Она простирается во всю длину и ширину Четырех Земель. Это не шутка. Мы пытаемся спасти жизни многих людей, в том числе твоей жены и детей. Я не преувеличиваю и не притворяюсь, когда говорю, что только мы можем защитить народы от жутчайшей угрозы.
   Урпрокс скова почувствовал, как его уверенность поколебалась:
   - А что это такое? Старик шагнул вперед:
   - Я покажу тебе.
   Он поднял руку и провел ею в воздухе перед глазами смущенного Урпрокса. Воздух зашевелился и обрел форму. Кузнец увидел руины города, дома, превращенные в развалины, дымящуюся раскаленную землю, воздух, наполненный песком и пеплом. Это была Дехтера. Все ее жители лежали мертвыми на улицах и у дверей домов. Те, что двигались во мраке, переворачивая мертвые тела, были не люди, а безобразные чудовища. Нечто невообразимое, но в то же время вполне реальное. Среди развалин Дехтеры они одни остались в живых.
   Видение исчезло. Урпрокс содрогнулся, когда перед ним снова возник старик с твердым решительным взглядом.
   - Ты видел? - спокойно спросил он. Урпрокс кивнул. - Таково будущее твоего города и его жителей. Таково будущее твоей семьи. Это все, что от них останется. Но к тому времени, когда это случится, на севере уже не будет ничего. Эльфы и дворфы будут уничтожены. Темная волна, которая утопит их, доберется сюда.
   - Это ложь! - быстро пробормотал Урпрокс вне себя от гнева и страха.
   Он не хотел думать. Лишь безоглядно и упрямо отрицал все. Мина и дети погибнут? Не станет всех, кого он знает? Это невозможно!
   - Такова жестокая правда, - спокойно сказал Бреман. - Это не ложь.
   - Я не верю тебе! Я не верю в это!
   - Посмотри на меня, - тихо приказал старик. - Посмотри мне в глаза. Вглядись хорошенько.
   Урпрокс Скрел не мог сопротивляться и сделал то, что говорил старик. Он заглянул Бреману в глаза и снова увидел, как они побелели. Кузнец почувствовал, что тонет в этих озерах. Они тянули его вглубь, засасывали его. Он почувствовал, как каким-то необъяснимым образом сливается со стариком, становится частью его и постигает то, что ведомо друиду. В этом слиянии он ощутил мгновенные вспышки прозрения, узнал истину, которую не мог ни опровергнуть, ни отмести. Внезапно ему открылась вся его жизнь, все, что было и будет. Прошлое и будущее замелькало калейдоскопом образов и мимолетных картин, настолько страшных и ошеломляющих, что Урпрокс Скрел сжался в отчаянии.
   - Не надо! - шептал он, закрывая глаза, чтобы не видеть. - Не показывай мне больше ничего!
   Бреман разорвал связь, и Урпрокс отошел на шаг назад, прежде чем смог выпрямиться. Холод, который появился внизу спины, окатил его сплошным потоком. Старик кивнул. Их глаза встретились.
   - Я закончил. Ты видел достаточно, чтобы понять, что я не лгу. Не спрашивай меня больше.
   Пойми, моя цель истинна. Помоги мне исполнить долг.
   Урпрокс кивнул, его большие руки сжались в кулаки. Боль в груди сделалась ощутимой.
   - Я готов выслушать то, что ты скажешь, - нехотя согласился он. - По крайней мере, это я могу сделать.
   Но произнося эти слова, он уже знал, что сделает гораздо больше.
   Бреман усадил кузнеца на скамейку и сел рядом с ним. Они напоминали двух добрых друзей, обсуждающих деловое предложение. Житель приграничья и девушка молчаливо стояли перед ними и слушали. За их спинами по улице шли ни о чем не подозревавшие горожане. Ни один не подошел к кузнецу. Никто даже не взглянул в его сторону. Он подумал, что, может быть, они вообще не видели его. Возможно, он стал невидимым. И чем дольше Бреман говорил, тем сильнее он сознавал, насколько сильно было присутствие магии в этом деле.
   Сначала Бреман рассказал ему о Чародее-Владыке и о его вторжении в другие земли. Северная Земля уже погибла. Восточная - оккупирована. Западная - в опасности. Южная Земля окажется последней, и к тому времени, согласно видению, будет уже поздно. Чародей-Владыка - порождение магии, которому удалось пережить земную жизнь и собрать на подмогу существа сверхъестественной силы. Никакое обычное оружие не может уничтожить его. Нужен меч, который должен выковать Урпрокс, - клинок, соединивший воедино сталь и магию, искусство и знания лучшего из кузнецов и друида, науку и волшебство.
   - Он должен быть прочен во всех отношениях, - объяснял Бреман. Должен выдержать самое страшное, что может быть направлено против него, будь то металл или магия. Его нужно выковать так, чтобы он стал неуязвим, а это нелегко. Наука и магия. Ты даешь первое, я - второе. Но работа имеет первостепенное значение, ведь если меч не будет обладать необходимыми физическими качествами, одной магии окажется недостаточно.
   - Что тебе известно о составе сплава? - невольно заинтересовавшись, спросил Урпрокс.
   - Чтобы добиться требуемой прочности, нужно очень точно выдержать состав смеси и температуру плавления. - Бреман сунул руку в складки одежды и достал пергамент, которым снабдил его Коглин. - Вот что нам понадобится, чтобы добиться желаемого результата.
   Урпрокс взял пергамент и стал внимательно изучать. Читая, он задумчиво кивал. Да, состав сплава и топливо описаны верно. Он остановился, широко улыбаясь.
   - Эта температура! Ты внимательно смотрел, какая температура нужна для сплава? Такой температуры плавления не видел никто с тех пор, как погиб старый мир! Те печи и формулы сплавов навсегда утрачены! Мы не сможем получить то, что здесь требуется!
   Бреман спокойно кивнул.
   - Какую температуру может выдержать твой горн? Какой огонь?
   Кузнец покачал головой:
   - Какой хочешь. Он выдержит любую температуру, которую мы сможем получить. Я строил печь своими руками, ее стены состоят из нескольких слоев земли и камня для хорошей теплоизоляции и поддержания температуры. Но не в этом дело. Проблема в топливе. У нас нет топлива, которое даст такой жар, как указано в этой формуле! Ты должен был это знать!
   Бреман взял пергамент из его рук и снова сунул его в складки одеяния.
   - Нам нужно поддерживать высокую температуру совсем недолго. Тут я могу помочь. У меня есть то, чего тебе недостает. Понимаешь?
   Урпрокс понял: старик намерен воспользоваться магией. Но получится ли у него? Обладает ли он достаточной магической силой? Температура была поистине огромной! Он покачал головой, с сомнением глядя на своего собеседника.
   - Ты сделаешь это? - негромко спросил Бреман. - Последний раз зажжешь горн, последний раз смешаешь металлы...
   Кузнец колебался. Вернуться ненадолго к себе прежнему, снова стать тем, кем он был столько лет? Его заинтриговал вызов, брошенный его мастерству, взволновали мысли об опасности, грозящей его семье, соседям, городу, земле. Да, у него были причины сделать то, о чем просил старик. Но были и причины отказаться.
   - Ты нам нужен, Урпрокс, - неожиданно произнес житель приграничья, а девушка кивнула в знак молчаливого согласия. Они ждали его ответа с надеждой и решимостью.
   Конечно, он знал, что его резьба по дереву была далеко не так хороша, как работы по металлу. Так было всегда. Он просто сбежал, хотя утверждал обратное. Он деградировал, и глупо было настаивать, что его резные поделки хоть чего-то стоили. Так почему бы не сделать еще один последний клинок, оружие, которое может оказаться важнее всего, что он выковал до этого, которое послужит спасению жизней? Неужели старик лжет? Конечно, он не мог быть абсолютно уверен, но ему так не казалось. Он научился разбираться в людях, как всю жизнь разбирался в металлах. Сейчас он чувствовал, что все сказанное Бреманом правда. Этот человек, друид он или нет, казался достойным и честным. Он верил в свое дело и был убежден в том, что Урпрокс Скрел тоже должен поверить.
   Кузнец покачал головой, улыбнулся и пожал плечами:
   - Ну, хорошо. Если это избавит меня от твоего общества, я сделаю тебе меч.
   До поздней ночи они говорили о том, что нужно для изготовления меча. Урпрокс доставит топливо для печи и необходимые для сплава металлы. За несколько дней доведет температуру до уровня, который требуется, чтобы начать процесс выплавки. Если с помощью магического искусства Бреману удастся поднять жар еще выше, то дело пойдет довольно быстро. Готовая форма для отливки меча найдется, и нужно лишь немного доработать ее в соответствии с пожеланиями Бремана.
   Бреман показал кузнецу медальон, который прятал под одеждой, странное, притягивающее взгляд изображение руки, сжимающей горящий факел. Друид сказал, что талисман называется Эйлт Друин и его нужно вставить в рукоять меча, когда тот будет готов. Урпрокс покачал головой. По его разумению, работа была слишком тонка, чтобы выдержать нагрев, и медальон мог расплавиться. Но старик покачал головой и велел ему не беспокоиться. Эйлт Друин создан магией, и она защитит его. Он особо подчеркнул, что магия придаст мечу силу, необходимую для уничтожения Чародея-Владыки.
   Урпрокс Скрел не знал, верить этому или нет, однако отнесся ко всему серьезно. В конце концов, не его дело решать, годится ли меч для того, что затеял друид. Его работа - выковать меч в соответствии с формулой и теми научными познаниями, которыми он обладал, чтобы клинок вышел из печи максимально прочным. Значит, три дня на подготовку. Однако все в городе знали, что он отошел от дел. Как только начнут прибывать материалы, возникнут вопросы. А когда в печи запылает огонь, их станет еще больше. Как быть с этим ненужным всеобщим вниманием?
   Однако старика это, видимо, не волновало. Он сказал, что Урпроксу не стоит беспокоиться. Он должен заниматься своим делом, сосредоточив все внимание на вопросах, связанных с изготовлением меча. - Пока он все готовит, друид и его товарищи будут поблизости и сами позаботятся, чтобы горожане не проявляли излишнего интереса.
   Итак, работа началась. В ту ночь они расстались, скрепив свою договоренность рукопожатиями. Трое чужестранцев остались довольны результатом больше, чем Урпрокс, однако и кузнеца, несмотря на все сомнения, заинтересовала и воодушевила поставленная перед ним задача. Он вернулся домой к семье и, сидя с Миной за кухонным столом в долгий предрассветный час, рассказал ей о своем решении. Как было заведено между ними, он ничего не скрывал. Она выслушала его, расспросила, но не стала советовать изменить свое мнение. Сказала только, что он сам должен сделать выбор, ведь ему лучше знать, что от него хотят и как он будет жить после того, как сделает это. Со своей стороны, ей показалось, что у него есть весьма веские причины согласиться выполнить предложенную работу, а что касается двух мужчин и девушки, то судить о них нужно самому, не обращая внимания на слухи или домыслы. Как всегда, Мина понимала его лучше всех. К середине следующего дня днище горна и топка наполнились каменным углем, добытым на границах с Восточной Землей, а затем переправленным сюда.
   Двери мастерской распахнулись. Урпрокс зажег печь, и температура поползла вверх. Затем прибыли металлы, подобранные по формуле Коглина. Кузнец достал и поставил на промывку формы. Отказавшись от посторонней помощи, Урпрокс работал один в темноватой жаркой кузнице. Да помощь и не требовалась. Он сам конструировал печь и сделал ее такой, что лебедки и блоки, управляемые одной рукой, позволяли перемещать все необходимое из одного конца в другой. Что касается неизбежного скопления желающих посмотреть, чем он занят, то они донимали его совсем не так сильно, как он боялся, довольствуясь лишь наблюдением за тем, что он делал. Неизвестно, откуда пошел слух, будто Урпрокс Скрел разжигает печь не потому, что возвращается к своему ремеслу, а просто нашел для своей кузницы покупателя, который, прежде чем выкладывать денежки, хочет убедиться, в самом ли деле печь так хороша, как ему говорили. Шептались, что этот человек - житель Южной Земли и приехал сюда с молодой женой и престарелым отцом. Время от времени их видели рядом со Скрелом, у входа в мастерскую или на улицах города. Они приходили и уходили в поисках дополнительных сведений относительно предполагаемой покупки, стараясь определить, насколько она разумна.
   Для Урпрокса время шло быстро. Сомнения, охватившие его с такой силой в ту первую ночь, исчезли, сменившись внезапным душевным подъемом, который он испытал, готовясь к необычной плавке. Никто из кузнецов в Четырех Землях никогда не имел дела с магией - во всяком случае, об этом не было известно, - и такая перспектива не могла не взволновать. Урпрокс знал то, о чем говорил Кинсон Равенлок: он лучший в своем деле, и в искусстве превращения металла в клинки ему нет равных. Теперь ему предлагалось пойти еще дальше, создать оружие, которое станет лучшим из лучших, и у Урпрокса было достаточно гордости мастерового человека, чтобы понимать, какое великое доверие оказано его таланту. Он до сих пор не был уверен, сгодится ли клинок для той цели, ради которой его заказывал Бреман, сможет ли он каким-либо образом воспрепятствовать вторжению, сможет ли хоть как-то защитить от Чародея-Владыки. Эти вопросы он оставил другим.
   Он увлекся подготовкой и только через два дня вспомнил, что об оплате до сих пор не упоминалось, однако в следующее же мгновение понял, насколько это не важно. В данном случае речь шла не о деньгах.
   За два года, прошедших с того дня, как он закрыл кузницу, Урпрокс не утратил былого мастерства и теперь с удовольствием обнаружил, что до сих пор точно помнит, как и что делать. Уверенно и решительно он принялся за работу: развел огонь в топке, измерил жар, проведя небольшие пробные плавки, подбирая металлы различной консистенции и твердости. Прибыли дополнительные материалы и топливо, которые он заказывал. Друид, житель приграничья и девушка зашли узнать, как идут дела, и снова исчезли. Кузнец не знал, куда они уходили, не знал, насколько внимательно следят за ним. Они говорили с ним лишь изредка, и обычно разговоры вел старик. Вначале у Урпрокса возникали сомнения: не зря ли он согласился участвовать в этой работе, правдива ли рассказанная стариком история о грозящем уничтожении народов. Теперь же он и думать об этом забыл. Его неудержимо несло вперед, и никто не смог бы его остановить. Урпрокса волновала только работа. Он даже сам удивился, насколько соскучился по ней. Едкий запах угля, пожираемого пламенем, скрежет руды, подаваемой в тигель, сухой жар огня на коже, столб дыма и пепла, поднимающийся из печной трубы, - все старые друзья собрались поприветствовать его возвращение. Страшно подумать, с какой легкостью он нарушил свой обет не возвращаться к этому ремеслу.