привстал:
- Конгресс Маластера поддерживает предложение Торговой Федерации. -
Его голос был низким и сиплым. - Поскольку выдвинуто предложение о
комиссии, то нам следует определиться в сути спорного заявления. Нужно
определить состав комиссии.
Валорум заколебался.
- Но суть...
Внезапно он осекся и обернулся к своему заместителю, имя которого в
опубликованном составе аппарата канцлера звучало как Мас Амедда. Амедда
принадлежал к расе, с которой Анакин никогда раньше не сталкивался. У
Маса Амедды было тело гуманоида, но голова была словно утоплена в пухлую
надувную подушку с парой щупальцев, охватывающих плечи, и усиками,
вздымавшимися надо лбом. Канцлер и его заместитель принялись обсуждать
вопрос со своими помощниками. Анакин и Джар Джар с тревогой
переглянулись. Тут из видеокома донесся еле слышный голос Палпатина.
- Вот они, бюрократы. Истинные правители Республики. И подкупленные
Торговой Федерацией, смею добавить, - прошептал он королеве. Анакин
видел, что они склонились друг к другу. Голос Палпатина был мрачен. -
Перед ними канцлер Валорум совершенно беспомощен.
Валорум вышел на подиум. Он выглядел безмерно уставшим.
- Предложение Торговой Федерации принимается. Подобная ситуация
описана в Уложении о порядке оценки чрезвычайных ситуаций, в разделе
523, литера "А". - Он кивнул в сторону ложи Набу. - Королева Набу
Амидала, вы согласны отложить свой запрос на то время, пока комиссия
Сената проверит справедливость ваших претензий?
Анакин видел, что королева окаменела. Когда Амидала заговорила, ее
голос был холоден, но гнев и решимость эхом отдавались в ее словах.
- Я возражаю, канцлер! - заявила она, не сводя глаз с Валорума. - Я
не хочу, чтобы мои подданные погибали, и я хочу положить конец
посягательствам на наш суверенитет. Меня избрали королевой не для того,
чтобы спокойно наблюдать, как погибают мои подданные, пока вы обсуждаете
подробности вторжения на бесконечных заседаниях. Если нынешний Сенат
недееспособен, ему нужен новый руководитель. - Королева сделала паузу. -
Предлагаю вынести вотум недоверия верховному канцлеру Валоруму.
В зале поднялся шум. Одни поддерживали требование, другие
протестовали. Сенаторы и наблюдатели дружно вскочили, ропот перешел в
гвалт, эхо заметалось по огромному залу. Гул обретал структуру,
складываясь в слово: "Во-тум! Во-тум!" Ошеломленный Валорум застыл на
месте, лишившись дара речи. Он потерянно смотрел на Амидалу, широко
распахнув глаза. Королева ответила ему вызывающим взглядом и ждала, чем
кончится ее демарш.
Мае Амедда вышел на край подиума и встал перед Валорумом.
- Тишина! - проревел он, закинув голову. - К порядку!
Присутствующие подчинились призыву Амедды, немного успокоились и
заняли свои места. Анакин заметил, что ложа Торговой Федерации вновь
выдвинулась вперед и заняла место рядом с ложей Набу. Лотт Дод бросил
пристальный взгляд на сенатора Палпатина, но ничего не сказал.
К центру арены поплыла новая ложа, и заместитель председателя
предоставил слово сенатору от Руны Эдселю Бар Гану.
- Руна поддержживает вотум недоверия канццлеру Валоруму, - растягивая
шипящие и свистящие, заявил Бар Ган.
Недовольный Мас Амедда констатировал:
- Требование поддержано.
Он повернулся к Валоруму и что-то быстро сказал ему, загородив рот
ладонью. Валорум ответил Амедде непонимающим взглядом. Его взгляд был
пустым и равнодушным.
- Отсрочка недопустима, - громко заявил Акс Мое из Маластера, вновь
привлекая к себе внимание Маса Амедды. - Раз требование поддержано,
голосование следует провести немедленно. И повторно проголосовать по
вопросу Набу.
Снова поднялся Лотт Дод.
- Я предлагаю передать вопрос о вотуме в процедурный комитет для
тщател'ного изучения...
Сенаторы опять вскочили с мест и принялись скандировать:
- Во-тум! Во-тум!
Мае Амедда положил руки на плечи верховного канцлера Валорума и начал
в чем-то горячо убеждать его, словно с помощью слов хотел вернуть
мертвеца с того света.
- Вот видите, ваше величество, общественное мнение на вашей стороне.
- Услышав тихий голос Палпатина, Анакин снова прильнул к экрану.- Уверяю
вас, Валорум будет смещен. Они выберут нового канцлера. Могущественного.
И наши страдания наконец закончатся...
Мае Амедда вновь вернулся на подиум и обратился к залу.
- Верховный канцлер объявляет перерыв.
Сенаторы вновь подняли гулкий неистовый крик. Мае Амедда снова что-то
говорил Валоруму, тот бессмысленно смотрел в сторону, словно что-то
сломалось у него внутри.
И тут Анакин почувствовал странную волну. Холод, смешанный с жаром,
прокатился от живота к плечам, оставив ясное понимание, что во Вселенной
что-то изменилось. Ощущение трещины, разрыва... Странный свет... Ему
показалось, что может это изменить, поправить, как и любой механизм, с
которым он сталкивался в жизни... Волна какой-то силы прокатилась через
него и ушла, оставив ощущение потери и недоумения.
Анакин поднял голову. Ложа Набу возвращалась на галерею. Сенатор и
королева смотрели на него.
Анакина допустили в один из королевских покоев. Тут рк он не смог
удержаться - проскользнул
мимо стражника и бросился на поиски Падме, но - нос к носу столкнулся
с самой Амидалой. Королева стояла одна в центре комнаты.
- Ой, - сказал ей Анакин и смутился. Почти.
Королева отрешенно кивнула. Он не был уверен, что она видит его, хотя
взгляд Амидалы не ускользал в сторону. Абсолютно белое лицо королевы
было безупречно и безмятежно.
- Я ищу Падме, - он с сомнением огляделся. Они были одни. - Куай-Гон
сказал, что сейчас мы пойдем в Храм на Совет. Я хотел попрощаться.
Куай-Гон сказал, что мы можем с ней не увидеться...
- Падме здесь нет, - улыбка коснулась алых губ королевы. - Я дала ей
одно поручение. Анакин погрустнел.
- Но я передам ей твои слова. Он вновь расцвел.
- Я стану джедаем, - сказал он. - Может быть.
Он должен был поделиться! Он хотел бы сказать это Падме, но раз ее
нет, сойдет и королева.
Амидала кивнула:
- Может быть, станешь.
- Я думал, Падме понравится.
- Ей понравится. Я тоже так думаю.
Анакин попятился, вдруг сообразив, что, наверное, он что-то нарушил
или говорит как-то не так, как положено. Взрослые либо сердятся, либо
радуются. Королева не делала ни того, ни другого. Она была - никакая. И
он не был уверен, что она взрослая. Но не был уверен в обратном. У нее
не было возраста. У нее было лицо Падме, но она не была ангелом.
- Я... пошел, - сказал он.
- Удачи тебе, Анакин, - ласково произнесла Амидала. - У тебя все
получится.
День тянулся нескончаемо медленно, а закат наступил слишком быстро.
Кварталы внизу уже погрузились в ночную мглу, только здание храма
полыхало в вечерней заре, будто охваченное пламенем. Скоро тень затопит
и широкий балкон, опоясывающий Башню Совета, и только шпиль,
возносящийся выше любого здания на планете, будет виден на фоне
фиолетового неба.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Оби-Ван решил думать о
постороннем. Но даже праздные размышления упорно приводили его к
пророчеству. Он знал его с детства. Как и сотни других легенд и
пророчеств, которые так любили дже-даи всех рангов. Особенно падаваны.
Это пророчество было не лучше и не хуже всех прочих. Обычно учитель не
отличался склонностью верить в них. Наоборот. Как раз именно он имел
привычку выливать холодную воду на особенно разгоряченную очередным
пророчеством голову. Почему же сейчас он упрямо цепляется за мальчишку?
Оби-Ван сам провел этот тест, потом повторил еще раз, чтобы убедиться,
что все сделал правильно. У мальчишки в крови оказалось столько
мидихлориан, что зашкалило не только прибор, но и вихрь мыслей в голове
падавана. Но ему все время казалось, что рыцарь из пророчества должен
выглядеть как-то иначе, ну, значительнее, что ли. На миг представилась
гигантская фигура в черном плаще и черных доспехах.
Оби-Ван украдкой взглянул на наставника. Мог бы и не украдкой.
Куай-Гон Джинн стоял спиной к нему, упершись широкими ладонями в
каменную балюстраду, и не отрываясь смотрел на запад, на недогоревшее
пламя солнечного костра. Вот в чем Куай-Гон был действительно
последователен, так это в своем таланте заводить самые нелепые
знакомства, а потом расплачиваться за них. Учитель всегда ссылается на
интуицию. Интуиция хороша, если она рождена Силой, а не эмоциями.
- Больше думай о других, - посоветовал Куай-Гон Джинн, не
оборачиваясь. Без укора, скорее, с сочувствием. - Сострадание сложно
отнести к числу твоих достоинств.
Интересно, а он чем занимается, по его мнению? Ходит вверх ногами по
канату? Думает о других. Точнее о другом. Точнее... так, он запутался.
Совет скажет: да, у мальчика в клетках необычно большое содержание
мидихлориан, но это еще не основание учить его. А еще они скажут:
правила установлены, и не Куай-Гону менять их, потому что кодекс выверен
временем и ни разу еще не подводил их. И еще: никому не удавалось
обучить человека владению Силой, если учеба началась позже, чем через
год после рождения. Анакину девять лет. Он слишком старый.
А потом они много еще чего добавят в адрес учителя. Тут и дара
предвидения не нужно. Учитель опять раздразнит Совет по самое не хочу, и
все пойдет так, как уже было во многих случаях. Куай-Гону откажут, его
положение станет еще более шатким, чем раньше, а Оби-Вану придется
краснеть за него.
- Мальчик не пройдет испытания Совета, учитель, - сказал Оби-Ван. - И
вы это знаете.
- Почему? - быстро поинтересовался Куай-Гон, по прежнему не отводя
взгляда от линии горизонта.
- Не тот возраст.
- Анакин станет джедаем. Я дал слово, - сказал рыцарь.
Оби-Ван устало вздохнул.
- Не надо спорить с Советом, учитель. Хватит. Только не сейчас.
Лучше бы он его ударил, наверное.
Куай-Гон долго не отвечал. Даже не оборачивался.
- Я поступлю так, как должен, Оби-Ван, - в конце концов сказал он. -
Ты хочешь, чтобы я был другим?
Да, чуть было не сообщил Оби-Ван. И - нет. Не хочу. Если честно, то -
нет.
- Если бы вы просто следовали кодексу, давно уже стали бы членом
Совета! - выпалил Оби-Ван. - Вы больше, чем кто-либо, заслужили место в
Совете! Вы...
Он никак не мог придумать слова, чтобы все объяснить. Разом. Фразы
выстраивались длинными цепочками, обрывались, путались, уводили так
далеко...
- На этот раз вам не спустят, - прошептал он вместо объяснения.
Куай-Гон повернулся к нему. Оби-Ван тут же сделал вид, что все в
порядке, что просто он долго смотрел на солнце по примеру учителя, и ему
режет глаза яркий свет, и... он хлюпнул носом. Хотелось стать очень
маленьким, чтобы, как раньше, спрятаться от всех бед и напастей,
заснуть, положив голову на колени учителю. Куай-Гон положил руку ему на
плечо.
- Тебе так много еще нужно узнать, мой юный падаван, - улыбнулся он.
Теперь Анакин Скайуокер стоял перед Советом: так же, как несколько
часов назад стоял сам Куай-Гон Джинн. Когда Куай-Гон привел его сюда и
поставил перед двенадцатью джедаями, мальчик был сильно взволнован.
Страшно и неуютно было стоять в мозаичном круге перед молчащими
джедаями. Выставленный на всеобщее обозрение, Анакин чувствовал себя
беззащитным. Взгляды джедаев были бесстрастными, но мальчик был уверен,
что они проникают в его душу. Молчание, как казалось, было невыносимо
долгим.
Потом, без всяких предупреждений и объяснений, ему начали задавать
вопросы. Никто не пытался ни ободрить, ни успокоить Анакина. Некоторых
он узнал: Куай-Гон говорил о них, а Анакин достаточно легко составлял
портрет по имени и двум-трем словесным штрихам.
Джедаи очень долго терзали Анакина вопросами, проверяли его память,
оценивали знания, словно искали в нем нечто... Но что?.. Они узнали о
его рабстве. О жизни на Татуине, о матери и друзьях, о гонках и Уотто -
обо всем, что было в его небольшой и небогатой истории.
А сейчас Мэйс Винду смотрел на экран, невидимый Анакину, и требовал
называть объекты, которые появлялись на этом экране. Образы проявлялись
в мозгу Анакина с такой скоростью, что он невольно вспомнил ландшафты
пустыни и гор, стремительно летевшие мимо кокпита его гоночной машины.
- Банта... генератор гипердрайва... протонный бластер... - Образы
мгновенно растворялись, едва он называл слово.- Республиканский
крейсер... родианская чашка... ховер хаттов...
Мэйс погасил экран, поднял взгляд и посмотрел на мальчика.
- Хорошо, хорошо, молодой человек. - похвалил невысокий морщинистый и
ушастый старичок, которого все называли Йода.
Его глаза, казавшиеся Анакину сонными, зорко смотрели из-под
приспущенных век. - Что ты ощущаешь?
- Мне холодно, - сознался Анакин.
Страшно тебе?
Мальчик помотал головой.
- Нет.
- Страшно за свою жизнь? - чуть наклонившись вперед, спросил
смуглолицый Мэйс Винду.
- Нет, - ответил Анакин и осекся: ему почудилась фальшь в собственном
ответе.
Йода прищурился и шевельнул длинными ушами.
- Видим тебя насквозь, - негромко сказал он.
- Доверься своим чувствам, - сказал Мэйс Винду.
Худощавый старик по имени Ки-Ади-Мунди разгладил бороду:
- Ты все время думаешь о матери.
При упоминании мамы Анакин закусил губу.
- Я скучаю по ней.
Иода повел взглядом по замершим фигурам джедаев.
Ты потерять ее боишься, м-м?
Анакин вспыхнул.
- А это имеет какое-нибудь значение? - нерешительно спросил он.
Глаза Йоды вновь подернулись сонной поволокой.
- Огромное. Страх - это путь к темной стороне. Страх рождает гнев.
Гнев рождает ненависть. Ненависть - залог страдания... Сложнейшее
решение Совет должен принять. Серьезное. Очень... Сильный страх я в тебе
ошушаю.
- Я не боюсь! - с досадой воскликнул мальчик.
Ему захотелось оборвать этот разговор и убежать прочь.
Но казалось, Йода его не слышит и не видит:
- Джедай должен владеть умением сосредоточиваться. Должен обладать
искусствами размышления и отрешения. А я чувствую в тебе слишком много
обычного человеческого страха, юный Скайуокер.
Анакин медленно выдохнул. Когда мальчик заговорил, румянец волнения
сошел с его лица и голос вновь звучал спокойно:
- Я не боюсь.
Йода задержал на нем взгляд.
- Тогда продолжим, - негромко сказал он.
16 глава
У окна королевских покоев стояли двое, и более странной пары трудно
было вообразить. Она - царственна и бесконечно спокойна. Он - перепуган
и издерган. Но они делили друг с другом молчание и беспокойство.
Королева Набу Амидала и гунган Джар Джар Бинкс смотрели, как закат
окрашивает небо Корусканта ослепительным золотом, отражается от металла
и стекла города, заставляет шпили домов вспыхивать ослепительными
бликами.
Они ушли с заседания Сената, не дождавшись, чем все закончится.
Королева решила, что больше не может ничего изменить, и захотела
подождать результатов в отведенных ей апартаментах. Анакин сначала был с
ними, потом ушел вместе с Куай-Гоном в Храм джедаев. Палпатин остался в
Сенате вместе с Панакой; королева приказала капитану дворцовой стражи
известить ее о новостях - о любых новостях, как только таковые появятся.
Джар Джар не знал, как ему поступить. Королева сменила церемониальное
одеяние для Сената на более простое - с точки зрения Набу, разумеется.
Сам гунган никогда бы не стал надевать на себя таких одежд. Но было
красиво. Бинкс мучался. Ему хотелось сказать что-нибудь утешительное
королеве, но его язык вновь онемел, хотя он вроде бы и не совал его
никуда. Если бы это была не Амидала, а скажем Ани или же Падме, Джар
Джар мог бы просто погладить ее по голове. Но, во-первых, голову
королевы украшала корона из черных перьев, перевитых золотыми шнурами. А
во-вторых, хотя стражи и не было видно - только Эйртае и Рабе замерли в
отдалении, одинаковые в своих алых платьях, - это еще не означало, что
гвардейцев поблизости нет. Может быть, Бинкс и растяпа, но не дурак. Он
не будет гладить королеву Набу по голове или обнимать за плечи только
потому, что она одна и грустит.
Но поговорить-то с ней можно. Вот только упрямый язык прилип к глотке
и не ворочается. Он откашлялся. Амидала повернула к нему выкрашенное
белым лицо с ярко-красными точками на каждой щеке и алой полосой на
нижней губе, словно испачканной кровью.
- Моя интересно: зачем боги сделать боль? - спросил ее гунган.
Взгляд Амидалы был по-прежнему невозмутим.
- Может быть, для того, чтобы дать нам причину для поступков? -
предположила она.
- Твоя думай: ваша народ погибай? - Джар Джар попытался придумать
другие слова, не такие жестокие, потому что от горечи этих у него свело
губы.
Но ничего не придумал.
Королева-обдумала вопрос и медленно покачала головой.
- Я не знаю.
- Гунган тоже уничтожен? - наконец он задал вопрос, который объединял
их тревоги. Вновь качнулись черные перья:
- Надеюсь, что нет.
Джар Джар гордо выпрямился. Да, он растяпа, но он гунган!
- Гунган без боя не сдавайся, - заявил он. - Наша - воины. У наша
сильная армия.
- Армия? - без выражения повторила Амидала.
- Наша много, - заверил ее Джар Джар. - Наша имеет оружие. Наша
никогда не сдавайся машинкам. Поэтому ваша наша не люби, я думай, -
завершил он речь немного неожиданным заявлением.
Теперь Амидала смотрела на него с интересом У королевы загорелись
глаза, как будто она обдумывала неожиданно пришедшую в голову мысль. Но
едва Амидала открыла рот, как в дверь стремительно вошли сенатор
Палпатин и капитан Панака, коротко поклонились и остановились перед
королевой.
- Ваше величество! - начал капитан, не в силах скрыть волнение.
- Королева...- Сенатор тоже был явно взбудоражен.
- Сенатор Палпатин выдвинут на должность верховного канцлера вместо
Валорума!
Довольно улыбавшийся Палпатин сказал, тщательно выбирая слова и
интонацию:
- Сюрприз, безусловно, но сюрприз приятный. Ваше величество, я
обещаю: если меня выберут, я восстановлю в Республике демократию. Я
обещаю положить конец коррупции, процветающей в Сенате. Торговая
Федерация потеряет свое влияние, и наш народ освободится из-под ига
захватчиков, нарушивших закон и вторгшихся...
- Кто еще баллотируется? - резко спросила Амидала.
- Бэйл Антиллес с Алдераана и Акс Мос с Маластера, - сказал Панака,
отводя взгляд.
Сенатор был явно ошеломлен неожиданной резкостью королевы. Но быстро
пришел в себя.
- Ваше величество, нашему положению многие сочувствуют, и это поможет
нам получить голоса. - Он сделал паузу. - Обещаю вам, канцлером выберут
меня.
Королева покачала головой. Она прошла мимо Джар Джара, подошла к окну
и взглянула на огни Главного Меридиана, проступающие на фоне догоравшего
заката.
- Я боюсь, сенатор, что к тому времени, как вы обуздаете бюрократов,
от нашего народа останутся одни воспоминания.
Палпатин был сбит с толку.
- Я разделяю вашу тревогу, ваше величество. К сожалению, наша планета
оккупирована Федерацией. Изгнать ее немедленно практически невозможно.
- Вероятно, вы правы. - Амидала обернулась к нему. В ее глазах
темнела холодная бездна. - Сенатор, вы на вашем поле битвы, а я,
пожалуй, вернусь на свое. Я решила вернуться на Набу. Мое место - с моим
народом.
- Вернуться? - Палпатин пришел в ужас. Панака быстро переводил взгляд
с него на королеву. - Ваше величество, взгляните на веши реально! Вы
окажетесь в большой опасности! Вас заставят подписать соглашение!
Королева была спокойна и решительна.
- Я не подпишу договор, сенатор. Но я должна разделить участь моего
народа. - Она повернулась к Панаке. - Капитан!
Панака подтянулся.
- Королева?
- Готовьте корабль.
Палпатин быстро шагнул вперед и преградил ей путь.
- Прошу вас, королева, останьтесь здесь! Тут безопасно.
В голосе Амидалы прорезались железные нотки.
- Нигде не безопасно, если Сенат не осудит вторжение. Я поняла, что
Республика находится в полном упадке. - Она посмотрела Палпатину в
глаза. - Я знаю, сенатор, если вы победите на выборах, то сделаете все,
чтобы остановить Федерацию. Надеюсь, вам удастся вернуть Сенату
здравомыслие и способность к сочувствию.
Королева невидящим взором окинула Палпатина и быстро вышла за дверь.
Панака и служанки двинулись следом за Амидалой. Шаркая ногами и стараясь
быть как можно более незаметным, Джар Джар Бинкс устремился вдогонку.
Шмыгнув мимо Палпатина, гунган опасливо посмотрел на него.
Он удивился: на бледном лице сенатора блуждала слабая улыбка.
Куай-Гон Джинн, Оби-Ван Кеноби и Анакин Скайуокер стояли перед
Советом Двенадцати. Собравшись в центре кафедры ораторов, они ожидали
решения членов Совета. Закат уже почти угас, на этот район мегаполиса
медленно опускался вечер.
Мы завершили экзамен, - гортанно прошелестел Йода. Его сонные глаза
были прикрыты веками, острые уши напряженно подались вперед.
- Ты был прав, Куай-Гон.
Мэйс Винду кивнул, соглашаясь со словами Йоды. Казалось, все эмоции
стерты с его гладкого черного лица.
- В его клетках невероятно высокая концентрация мидихлориана, -
сказал он, сделав особое ударение на слове "невероятно".
- В нем мощно проявлена Сила, - подтвердил Ки-Ади-Мунди.
Куай-Гон напряженно молчал, словно надеялся, что кто-нибудь продолжит
слово Ки-Ади-Мунди. Затем спросил:
- Он будет учиться?
Снова повисло неловкое молчание.
- Нет, - тихо ответил Мэйс Винду. - Мы не будем его учить.
Губы Анакина задрожали. Он вскинул голову, с надеждой глядя на
Куай-Гона. Глаза защипали предательские слезы.
- Нет? - переспросил мастер-джедай.
Оби-Ван старался сохранить невозмутимость. Но взгляд кричал: "Ну я же
говорил!"
Мэйс Винду качнул головой. Взгляд его темных глаз был непреклонен.
- Он чересчур стар. И в нем слишком много гнева.
Куай-Гон еще не до конца осознал, что произошло. Нет, катастрофа
вовсе не касалась мальчика. Напрямую не касалась. Куай-Гон чувствовал,
что изменилась Вселенная. Метрика Силы сохранила свои мощь и
подвижность, но... она стала непринципиальной, незначимой, как, впрочем,
все, что сейчас происходило в Храме. Жар досады и горечи охватил
Куай-Гона.
- Но он - из числа избранных. Вы же это видите. - сказал
мастер-джедай. - Вы же это видите.
Йода задумчиво поднял голову.
- Будущее этого мальчика туманно. Замаскировано его юностью.
Куай-Гон обвел взглядом лица членов Совета. Нет надежды.
- Я его обучу. Анакин станет моим падаваном.
Краем глаза он увидел ошеломленное лицо Оби-Вана. И огонек надежды,
вспыхнувший во взгляде Анакина. Терпите, ребята: битва будет
безжалостной. Куай-Гон переводил взгляд с одного лица на другое. Нет
надежды.
- Ученик уже есть у тебя, Куай-Гон, - напомнил Йода. -Запрещено брать
второго.
- Мы запрещаем тебе, - мрачно сказал Мэйс Винду.
Мэйс, который всегда и во всем поддерживал.
- Оби-Ван обучен, - сказал Куай-Гон.
- Я готов пройти испытание! - жестко сказал Оби-Ван. Казалось, что он
и пришел, чтобы уведомить Совет о своей готовности.
Иода быстро поднял веки.
- Готов так рано? Что знаешь ты о готовности?
Куай-Гон и Оби-Ван обменялись быстрыми взглядами. Выдержит ли юноша
испытание на доверие?
Куай-Гон взглянул на Йоду и невозмутимо сказал:
- Оби-Ван упрям и еще многого не знает о живой Силе, но способности
его уже превратились в мастерство. Мне его больше учить нечему.
Йода покачал морщинистой головой.
- Куай-Гон, кто готов, а кто нет, Совет решит сам. Многое узнать он
должен.
- Сейчас это несвоевременно, - подвел итог дискуссии Мэйс Винду. -
Сенат проводит выборы верховного канцлера, а королева Амидала
возвращается домой. Это вызовет агрессию со стороны Федерации и усугубит
конфликт. Федерация может нанести решительный удар.
- И выведет из тьмы нападавших на королеву, - тихо сказал Йода.
- Конфликт развивается слишком быстро, чтобы мы могли позволить себе
отвлекаться на мелочи, - добавил Ки-Ади-Мунди.
Мэйс Винду обвел взглядом лица остальных членов Совета и снова
повернулся к Куай-Гону.
- Лети с королевой на Набу и выясни, кто тот темный воин, что напал
на тебя, будь он ситх или кто-то другой. Он - ключ к разгадке тайны.
Кивок Йоды был медленным, словно он давал официальное подтверждение.
- Юного Скайуокера судьбу определим мы позже, - сказал Йода.
Предельное напряжение не покидало Куай-Гона. Ему по-прежнему
казалось, что произошло нечто непоправимое. Он не мог сформулировать
конкретно, но ощущение цели редко подводило его...
Куай-Гон поклонился Совету в знак того, что .принимает его решение.
- Я привез Анакина сюда. Он должен остаться под моим
покровительством. Ему больше некуда идти,
Мэйс Винду кивнул:
- Ты - его опекун, Куай-Гон. Это мы не обсуждаем.
- Но не вздумай учить его! - резко сказал Йода. - Забирай с собой, но
учить - не смей!
За этими словами скрывалось понимание цели. Мастер Йода явно
интересовался не только клетчатым миром корускантской политики, но и
твердо знал, куда идет корабль Ордена Джедаев. Куай-Гон промолчал.
- Защищай королеву, - добавил Мэйс Винду. - Но если дойдет до
открытой войны, не вмешивайся, пока мы не получим одобрения Сената.
В Зале Совета повисло молчание. Двенадцать против троих. С одной
стороны - двенадцать лучших рыцарей Ордена, с другой - высокий сухопарый
мастер-джедай с усталыми глазами, растерянный юноша-падаван, стянувший
упрямые губы в ниточку, и маленький мальчик, тоскующий по маме.
Да пребудет с тобой великая Сила, - сказал Йода.
Анакин не был уверен, что именно он сейчас должен чувствовать. Он
хотел бы спросить, например, у Куай-Гона, но тот стоял в стороне и,
кажется, ссорился со своим учеником. По его лицу было видно, как ему
плохо от этого. Куай-Гон сказал, что Анакин будет джедаем. Он дал слово.
- Конгресс Маластера поддерживает предложение Торговой Федерации. -
Его голос был низким и сиплым. - Поскольку выдвинуто предложение о
комиссии, то нам следует определиться в сути спорного заявления. Нужно
определить состав комиссии.
Валорум заколебался.
- Но суть...
Внезапно он осекся и обернулся к своему заместителю, имя которого в
опубликованном составе аппарата канцлера звучало как Мас Амедда. Амедда
принадлежал к расе, с которой Анакин никогда раньше не сталкивался. У
Маса Амедды было тело гуманоида, но голова была словно утоплена в пухлую
надувную подушку с парой щупальцев, охватывающих плечи, и усиками,
вздымавшимися надо лбом. Канцлер и его заместитель принялись обсуждать
вопрос со своими помощниками. Анакин и Джар Джар с тревогой
переглянулись. Тут из видеокома донесся еле слышный голос Палпатина.
- Вот они, бюрократы. Истинные правители Республики. И подкупленные
Торговой Федерацией, смею добавить, - прошептал он королеве. Анакин
видел, что они склонились друг к другу. Голос Палпатина был мрачен. -
Перед ними канцлер Валорум совершенно беспомощен.
Валорум вышел на подиум. Он выглядел безмерно уставшим.
- Предложение Торговой Федерации принимается. Подобная ситуация
описана в Уложении о порядке оценки чрезвычайных ситуаций, в разделе
523, литера "А". - Он кивнул в сторону ложи Набу. - Королева Набу
Амидала, вы согласны отложить свой запрос на то время, пока комиссия
Сената проверит справедливость ваших претензий?
Анакин видел, что королева окаменела. Когда Амидала заговорила, ее
голос был холоден, но гнев и решимость эхом отдавались в ее словах.
- Я возражаю, канцлер! - заявила она, не сводя глаз с Валорума. - Я
не хочу, чтобы мои подданные погибали, и я хочу положить конец
посягательствам на наш суверенитет. Меня избрали королевой не для того,
чтобы спокойно наблюдать, как погибают мои подданные, пока вы обсуждаете
подробности вторжения на бесконечных заседаниях. Если нынешний Сенат
недееспособен, ему нужен новый руководитель. - Королева сделала паузу. -
Предлагаю вынести вотум недоверия верховному канцлеру Валоруму.
В зале поднялся шум. Одни поддерживали требование, другие
протестовали. Сенаторы и наблюдатели дружно вскочили, ропот перешел в
гвалт, эхо заметалось по огромному залу. Гул обретал структуру,
складываясь в слово: "Во-тум! Во-тум!" Ошеломленный Валорум застыл на
месте, лишившись дара речи. Он потерянно смотрел на Амидалу, широко
распахнув глаза. Королева ответила ему вызывающим взглядом и ждала, чем
кончится ее демарш.
Мае Амедда вышел на край подиума и встал перед Валорумом.
- Тишина! - проревел он, закинув голову. - К порядку!
Присутствующие подчинились призыву Амедды, немного успокоились и
заняли свои места. Анакин заметил, что ложа Торговой Федерации вновь
выдвинулась вперед и заняла место рядом с ложей Набу. Лотт Дод бросил
пристальный взгляд на сенатора Палпатина, но ничего не сказал.
К центру арены поплыла новая ложа, и заместитель председателя
предоставил слово сенатору от Руны Эдселю Бар Гану.
- Руна поддержживает вотум недоверия канццлеру Валоруму, - растягивая
шипящие и свистящие, заявил Бар Ган.
Недовольный Мас Амедда констатировал:
- Требование поддержано.
Он повернулся к Валоруму и что-то быстро сказал ему, загородив рот
ладонью. Валорум ответил Амедде непонимающим взглядом. Его взгляд был
пустым и равнодушным.
- Отсрочка недопустима, - громко заявил Акс Мое из Маластера, вновь
привлекая к себе внимание Маса Амедды. - Раз требование поддержано,
голосование следует провести немедленно. И повторно проголосовать по
вопросу Набу.
Снова поднялся Лотт Дод.
- Я предлагаю передать вопрос о вотуме в процедурный комитет для
тщател'ного изучения...
Сенаторы опять вскочили с мест и принялись скандировать:
- Во-тум! Во-тум!
Мае Амедда положил руки на плечи верховного канцлера Валорума и начал
в чем-то горячо убеждать его, словно с помощью слов хотел вернуть
мертвеца с того света.
- Вот видите, ваше величество, общественное мнение на вашей стороне.
- Услышав тихий голос Палпатина, Анакин снова прильнул к экрану.- Уверяю
вас, Валорум будет смещен. Они выберут нового канцлера. Могущественного.
И наши страдания наконец закончатся...
Мае Амедда вновь вернулся на подиум и обратился к залу.
- Верховный канцлер объявляет перерыв.
Сенаторы вновь подняли гулкий неистовый крик. Мае Амедда снова что-то
говорил Валоруму, тот бессмысленно смотрел в сторону, словно что-то
сломалось у него внутри.
И тут Анакин почувствовал странную волну. Холод, смешанный с жаром,
прокатился от живота к плечам, оставив ясное понимание, что во Вселенной
что-то изменилось. Ощущение трещины, разрыва... Странный свет... Ему
показалось, что может это изменить, поправить, как и любой механизм, с
которым он сталкивался в жизни... Волна какой-то силы прокатилась через
него и ушла, оставив ощущение потери и недоумения.
Анакин поднял голову. Ложа Набу возвращалась на галерею. Сенатор и
королева смотрели на него.
Анакина допустили в один из королевских покоев. Тут рк он не смог
удержаться - проскользнул
мимо стражника и бросился на поиски Падме, но - нос к носу столкнулся
с самой Амидалой. Королева стояла одна в центре комнаты.
- Ой, - сказал ей Анакин и смутился. Почти.
Королева отрешенно кивнула. Он не был уверен, что она видит его, хотя
взгляд Амидалы не ускользал в сторону. Абсолютно белое лицо королевы
было безупречно и безмятежно.
- Я ищу Падме, - он с сомнением огляделся. Они были одни. - Куай-Гон
сказал, что сейчас мы пойдем в Храм на Совет. Я хотел попрощаться.
Куай-Гон сказал, что мы можем с ней не увидеться...
- Падме здесь нет, - улыбка коснулась алых губ королевы. - Я дала ей
одно поручение. Анакин погрустнел.
- Но я передам ей твои слова. Он вновь расцвел.
- Я стану джедаем, - сказал он. - Может быть.
Он должен был поделиться! Он хотел бы сказать это Падме, но раз ее
нет, сойдет и королева.
Амидала кивнула:
- Может быть, станешь.
- Я думал, Падме понравится.
- Ей понравится. Я тоже так думаю.
Анакин попятился, вдруг сообразив, что, наверное, он что-то нарушил
или говорит как-то не так, как положено. Взрослые либо сердятся, либо
радуются. Королева не делала ни того, ни другого. Она была - никакая. И
он не был уверен, что она взрослая. Но не был уверен в обратном. У нее
не было возраста. У нее было лицо Падме, но она не была ангелом.
- Я... пошел, - сказал он.
- Удачи тебе, Анакин, - ласково произнесла Амидала. - У тебя все
получится.
День тянулся нескончаемо медленно, а закат наступил слишком быстро.
Кварталы внизу уже погрузились в ночную мглу, только здание храма
полыхало в вечерней заре, будто охваченное пламенем. Скоро тень затопит
и широкий балкон, опоясывающий Башню Совета, и только шпиль,
возносящийся выше любого здания на планете, будет виден на фоне
фиолетового неба.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Оби-Ван решил думать о
постороннем. Но даже праздные размышления упорно приводили его к
пророчеству. Он знал его с детства. Как и сотни других легенд и
пророчеств, которые так любили дже-даи всех рангов. Особенно падаваны.
Это пророчество было не лучше и не хуже всех прочих. Обычно учитель не
отличался склонностью верить в них. Наоборот. Как раз именно он имел
привычку выливать холодную воду на особенно разгоряченную очередным
пророчеством голову. Почему же сейчас он упрямо цепляется за мальчишку?
Оби-Ван сам провел этот тест, потом повторил еще раз, чтобы убедиться,
что все сделал правильно. У мальчишки в крови оказалось столько
мидихлориан, что зашкалило не только прибор, но и вихрь мыслей в голове
падавана. Но ему все время казалось, что рыцарь из пророчества должен
выглядеть как-то иначе, ну, значительнее, что ли. На миг представилась
гигантская фигура в черном плаще и черных доспехах.
Оби-Ван украдкой взглянул на наставника. Мог бы и не украдкой.
Куай-Гон Джинн стоял спиной к нему, упершись широкими ладонями в
каменную балюстраду, и не отрываясь смотрел на запад, на недогоревшее
пламя солнечного костра. Вот в чем Куай-Гон был действительно
последователен, так это в своем таланте заводить самые нелепые
знакомства, а потом расплачиваться за них. Учитель всегда ссылается на
интуицию. Интуиция хороша, если она рождена Силой, а не эмоциями.
- Больше думай о других, - посоветовал Куай-Гон Джинн, не
оборачиваясь. Без укора, скорее, с сочувствием. - Сострадание сложно
отнести к числу твоих достоинств.
Интересно, а он чем занимается, по его мнению? Ходит вверх ногами по
канату? Думает о других. Точнее о другом. Точнее... так, он запутался.
Совет скажет: да, у мальчика в клетках необычно большое содержание
мидихлориан, но это еще не основание учить его. А еще они скажут:
правила установлены, и не Куай-Гону менять их, потому что кодекс выверен
временем и ни разу еще не подводил их. И еще: никому не удавалось
обучить человека владению Силой, если учеба началась позже, чем через
год после рождения. Анакину девять лет. Он слишком старый.
А потом они много еще чего добавят в адрес учителя. Тут и дара
предвидения не нужно. Учитель опять раздразнит Совет по самое не хочу, и
все пойдет так, как уже было во многих случаях. Куай-Гону откажут, его
положение станет еще более шатким, чем раньше, а Оби-Вану придется
краснеть за него.
- Мальчик не пройдет испытания Совета, учитель, - сказал Оби-Ван. - И
вы это знаете.
- Почему? - быстро поинтересовался Куай-Гон, по прежнему не отводя
взгляда от линии горизонта.
- Не тот возраст.
- Анакин станет джедаем. Я дал слово, - сказал рыцарь.
Оби-Ван устало вздохнул.
- Не надо спорить с Советом, учитель. Хватит. Только не сейчас.
Лучше бы он его ударил, наверное.
Куай-Гон долго не отвечал. Даже не оборачивался.
- Я поступлю так, как должен, Оби-Ван, - в конце концов сказал он. -
Ты хочешь, чтобы я был другим?
Да, чуть было не сообщил Оби-Ван. И - нет. Не хочу. Если честно, то -
нет.
- Если бы вы просто следовали кодексу, давно уже стали бы членом
Совета! - выпалил Оби-Ван. - Вы больше, чем кто-либо, заслужили место в
Совете! Вы...
Он никак не мог придумать слова, чтобы все объяснить. Разом. Фразы
выстраивались длинными цепочками, обрывались, путались, уводили так
далеко...
- На этот раз вам не спустят, - прошептал он вместо объяснения.
Куай-Гон повернулся к нему. Оби-Ван тут же сделал вид, что все в
порядке, что просто он долго смотрел на солнце по примеру учителя, и ему
режет глаза яркий свет, и... он хлюпнул носом. Хотелось стать очень
маленьким, чтобы, как раньше, спрятаться от всех бед и напастей,
заснуть, положив голову на колени учителю. Куай-Гон положил руку ему на
плечо.
- Тебе так много еще нужно узнать, мой юный падаван, - улыбнулся он.
Теперь Анакин Скайуокер стоял перед Советом: так же, как несколько
часов назад стоял сам Куай-Гон Джинн. Когда Куай-Гон привел его сюда и
поставил перед двенадцатью джедаями, мальчик был сильно взволнован.
Страшно и неуютно было стоять в мозаичном круге перед молчащими
джедаями. Выставленный на всеобщее обозрение, Анакин чувствовал себя
беззащитным. Взгляды джедаев были бесстрастными, но мальчик был уверен,
что они проникают в его душу. Молчание, как казалось, было невыносимо
долгим.
Потом, без всяких предупреждений и объяснений, ему начали задавать
вопросы. Никто не пытался ни ободрить, ни успокоить Анакина. Некоторых
он узнал: Куай-Гон говорил о них, а Анакин достаточно легко составлял
портрет по имени и двум-трем словесным штрихам.
Джедаи очень долго терзали Анакина вопросами, проверяли его память,
оценивали знания, словно искали в нем нечто... Но что?.. Они узнали о
его рабстве. О жизни на Татуине, о матери и друзьях, о гонках и Уотто -
обо всем, что было в его небольшой и небогатой истории.
А сейчас Мэйс Винду смотрел на экран, невидимый Анакину, и требовал
называть объекты, которые появлялись на этом экране. Образы проявлялись
в мозгу Анакина с такой скоростью, что он невольно вспомнил ландшафты
пустыни и гор, стремительно летевшие мимо кокпита его гоночной машины.
- Банта... генератор гипердрайва... протонный бластер... - Образы
мгновенно растворялись, едва он называл слово.- Республиканский
крейсер... родианская чашка... ховер хаттов...
Мэйс погасил экран, поднял взгляд и посмотрел на мальчика.
- Хорошо, хорошо, молодой человек. - похвалил невысокий морщинистый и
ушастый старичок, которого все называли Йода.
Его глаза, казавшиеся Анакину сонными, зорко смотрели из-под
приспущенных век. - Что ты ощущаешь?
- Мне холодно, - сознался Анакин.
Страшно тебе?
Мальчик помотал головой.
- Нет.
- Страшно за свою жизнь? - чуть наклонившись вперед, спросил
смуглолицый Мэйс Винду.
- Нет, - ответил Анакин и осекся: ему почудилась фальшь в собственном
ответе.
Йода прищурился и шевельнул длинными ушами.
- Видим тебя насквозь, - негромко сказал он.
- Доверься своим чувствам, - сказал Мэйс Винду.
Худощавый старик по имени Ки-Ади-Мунди разгладил бороду:
- Ты все время думаешь о матери.
При упоминании мамы Анакин закусил губу.
- Я скучаю по ней.
Иода повел взглядом по замершим фигурам джедаев.
Ты потерять ее боишься, м-м?
Анакин вспыхнул.
- А это имеет какое-нибудь значение? - нерешительно спросил он.
Глаза Йоды вновь подернулись сонной поволокой.
- Огромное. Страх - это путь к темной стороне. Страх рождает гнев.
Гнев рождает ненависть. Ненависть - залог страдания... Сложнейшее
решение Совет должен принять. Серьезное. Очень... Сильный страх я в тебе
ошушаю.
- Я не боюсь! - с досадой воскликнул мальчик.
Ему захотелось оборвать этот разговор и убежать прочь.
Но казалось, Йода его не слышит и не видит:
- Джедай должен владеть умением сосредоточиваться. Должен обладать
искусствами размышления и отрешения. А я чувствую в тебе слишком много
обычного человеческого страха, юный Скайуокер.
Анакин медленно выдохнул. Когда мальчик заговорил, румянец волнения
сошел с его лица и голос вновь звучал спокойно:
- Я не боюсь.
Йода задержал на нем взгляд.
- Тогда продолжим, - негромко сказал он.
16 глава
У окна королевских покоев стояли двое, и более странной пары трудно
было вообразить. Она - царственна и бесконечно спокойна. Он - перепуган
и издерган. Но они делили друг с другом молчание и беспокойство.
Королева Набу Амидала и гунган Джар Джар Бинкс смотрели, как закат
окрашивает небо Корусканта ослепительным золотом, отражается от металла
и стекла города, заставляет шпили домов вспыхивать ослепительными
бликами.
Они ушли с заседания Сената, не дождавшись, чем все закончится.
Королева решила, что больше не может ничего изменить, и захотела
подождать результатов в отведенных ей апартаментах. Анакин сначала был с
ними, потом ушел вместе с Куай-Гоном в Храм джедаев. Палпатин остался в
Сенате вместе с Панакой; королева приказала капитану дворцовой стражи
известить ее о новостях - о любых новостях, как только таковые появятся.
Джар Джар не знал, как ему поступить. Королева сменила церемониальное
одеяние для Сената на более простое - с точки зрения Набу, разумеется.
Сам гунган никогда бы не стал надевать на себя таких одежд. Но было
красиво. Бинкс мучался. Ему хотелось сказать что-нибудь утешительное
королеве, но его язык вновь онемел, хотя он вроде бы и не совал его
никуда. Если бы это была не Амидала, а скажем Ани или же Падме, Джар
Джар мог бы просто погладить ее по голове. Но, во-первых, голову
королевы украшала корона из черных перьев, перевитых золотыми шнурами. А
во-вторых, хотя стражи и не было видно - только Эйртае и Рабе замерли в
отдалении, одинаковые в своих алых платьях, - это еще не означало, что
гвардейцев поблизости нет. Может быть, Бинкс и растяпа, но не дурак. Он
не будет гладить королеву Набу по голове или обнимать за плечи только
потому, что она одна и грустит.
Но поговорить-то с ней можно. Вот только упрямый язык прилип к глотке
и не ворочается. Он откашлялся. Амидала повернула к нему выкрашенное
белым лицо с ярко-красными точками на каждой щеке и алой полосой на
нижней губе, словно испачканной кровью.
- Моя интересно: зачем боги сделать боль? - спросил ее гунган.
Взгляд Амидалы был по-прежнему невозмутим.
- Может быть, для того, чтобы дать нам причину для поступков? -
предположила она.
- Твоя думай: ваша народ погибай? - Джар Джар попытался придумать
другие слова, не такие жестокие, потому что от горечи этих у него свело
губы.
Но ничего не придумал.
Королева-обдумала вопрос и медленно покачала головой.
- Я не знаю.
- Гунган тоже уничтожен? - наконец он задал вопрос, который объединял
их тревоги. Вновь качнулись черные перья:
- Надеюсь, что нет.
Джар Джар гордо выпрямился. Да, он растяпа, но он гунган!
- Гунган без боя не сдавайся, - заявил он. - Наша - воины. У наша
сильная армия.
- Армия? - без выражения повторила Амидала.
- Наша много, - заверил ее Джар Джар. - Наша имеет оружие. Наша
никогда не сдавайся машинкам. Поэтому ваша наша не люби, я думай, -
завершил он речь немного неожиданным заявлением.
Теперь Амидала смотрела на него с интересом У королевы загорелись
глаза, как будто она обдумывала неожиданно пришедшую в голову мысль. Но
едва Амидала открыла рот, как в дверь стремительно вошли сенатор
Палпатин и капитан Панака, коротко поклонились и остановились перед
королевой.
- Ваше величество! - начал капитан, не в силах скрыть волнение.
- Королева...- Сенатор тоже был явно взбудоражен.
- Сенатор Палпатин выдвинут на должность верховного канцлера вместо
Валорума!
Довольно улыбавшийся Палпатин сказал, тщательно выбирая слова и
интонацию:
- Сюрприз, безусловно, но сюрприз приятный. Ваше величество, я
обещаю: если меня выберут, я восстановлю в Республике демократию. Я
обещаю положить конец коррупции, процветающей в Сенате. Торговая
Федерация потеряет свое влияние, и наш народ освободится из-под ига
захватчиков, нарушивших закон и вторгшихся...
- Кто еще баллотируется? - резко спросила Амидала.
- Бэйл Антиллес с Алдераана и Акс Мос с Маластера, - сказал Панака,
отводя взгляд.
Сенатор был явно ошеломлен неожиданной резкостью королевы. Но быстро
пришел в себя.
- Ваше величество, нашему положению многие сочувствуют, и это поможет
нам получить голоса. - Он сделал паузу. - Обещаю вам, канцлером выберут
меня.
Королева покачала головой. Она прошла мимо Джар Джара, подошла к окну
и взглянула на огни Главного Меридиана, проступающие на фоне догоравшего
заката.
- Я боюсь, сенатор, что к тому времени, как вы обуздаете бюрократов,
от нашего народа останутся одни воспоминания.
Палпатин был сбит с толку.
- Я разделяю вашу тревогу, ваше величество. К сожалению, наша планета
оккупирована Федерацией. Изгнать ее немедленно практически невозможно.
- Вероятно, вы правы. - Амидала обернулась к нему. В ее глазах
темнела холодная бездна. - Сенатор, вы на вашем поле битвы, а я,
пожалуй, вернусь на свое. Я решила вернуться на Набу. Мое место - с моим
народом.
- Вернуться? - Палпатин пришел в ужас. Панака быстро переводил взгляд
с него на королеву. - Ваше величество, взгляните на веши реально! Вы
окажетесь в большой опасности! Вас заставят подписать соглашение!
Королева была спокойна и решительна.
- Я не подпишу договор, сенатор. Но я должна разделить участь моего
народа. - Она повернулась к Панаке. - Капитан!
Панака подтянулся.
- Королева?
- Готовьте корабль.
Палпатин быстро шагнул вперед и преградил ей путь.
- Прошу вас, королева, останьтесь здесь! Тут безопасно.
В голосе Амидалы прорезались железные нотки.
- Нигде не безопасно, если Сенат не осудит вторжение. Я поняла, что
Республика находится в полном упадке. - Она посмотрела Палпатину в
глаза. - Я знаю, сенатор, если вы победите на выборах, то сделаете все,
чтобы остановить Федерацию. Надеюсь, вам удастся вернуть Сенату
здравомыслие и способность к сочувствию.
Королева невидящим взором окинула Палпатина и быстро вышла за дверь.
Панака и служанки двинулись следом за Амидалой. Шаркая ногами и стараясь
быть как можно более незаметным, Джар Джар Бинкс устремился вдогонку.
Шмыгнув мимо Палпатина, гунган опасливо посмотрел на него.
Он удивился: на бледном лице сенатора блуждала слабая улыбка.
Куай-Гон Джинн, Оби-Ван Кеноби и Анакин Скайуокер стояли перед
Советом Двенадцати. Собравшись в центре кафедры ораторов, они ожидали
решения членов Совета. Закат уже почти угас, на этот район мегаполиса
медленно опускался вечер.
Мы завершили экзамен, - гортанно прошелестел Йода. Его сонные глаза
были прикрыты веками, острые уши напряженно подались вперед.
- Ты был прав, Куай-Гон.
Мэйс Винду кивнул, соглашаясь со словами Йоды. Казалось, все эмоции
стерты с его гладкого черного лица.
- В его клетках невероятно высокая концентрация мидихлориана, -
сказал он, сделав особое ударение на слове "невероятно".
- В нем мощно проявлена Сила, - подтвердил Ки-Ади-Мунди.
Куай-Гон напряженно молчал, словно надеялся, что кто-нибудь продолжит
слово Ки-Ади-Мунди. Затем спросил:
- Он будет учиться?
Снова повисло неловкое молчание.
- Нет, - тихо ответил Мэйс Винду. - Мы не будем его учить.
Губы Анакина задрожали. Он вскинул голову, с надеждой глядя на
Куай-Гона. Глаза защипали предательские слезы.
- Нет? - переспросил мастер-джедай.
Оби-Ван старался сохранить невозмутимость. Но взгляд кричал: "Ну я же
говорил!"
Мэйс Винду качнул головой. Взгляд его темных глаз был непреклонен.
- Он чересчур стар. И в нем слишком много гнева.
Куай-Гон еще не до конца осознал, что произошло. Нет, катастрофа
вовсе не касалась мальчика. Напрямую не касалась. Куай-Гон чувствовал,
что изменилась Вселенная. Метрика Силы сохранила свои мощь и
подвижность, но... она стала непринципиальной, незначимой, как, впрочем,
все, что сейчас происходило в Храме. Жар досады и горечи охватил
Куай-Гона.
- Но он - из числа избранных. Вы же это видите. - сказал
мастер-джедай. - Вы же это видите.
Йода задумчиво поднял голову.
- Будущее этого мальчика туманно. Замаскировано его юностью.
Куай-Гон обвел взглядом лица членов Совета. Нет надежды.
- Я его обучу. Анакин станет моим падаваном.
Краем глаза он увидел ошеломленное лицо Оби-Вана. И огонек надежды,
вспыхнувший во взгляде Анакина. Терпите, ребята: битва будет
безжалостной. Куай-Гон переводил взгляд с одного лица на другое. Нет
надежды.
- Ученик уже есть у тебя, Куай-Гон, - напомнил Йода. -Запрещено брать
второго.
- Мы запрещаем тебе, - мрачно сказал Мэйс Винду.
Мэйс, который всегда и во всем поддерживал.
- Оби-Ван обучен, - сказал Куай-Гон.
- Я готов пройти испытание! - жестко сказал Оби-Ван. Казалось, что он
и пришел, чтобы уведомить Совет о своей готовности.
Иода быстро поднял веки.
- Готов так рано? Что знаешь ты о готовности?
Куай-Гон и Оби-Ван обменялись быстрыми взглядами. Выдержит ли юноша
испытание на доверие?
Куай-Гон взглянул на Йоду и невозмутимо сказал:
- Оби-Ван упрям и еще многого не знает о живой Силе, но способности
его уже превратились в мастерство. Мне его больше учить нечему.
Йода покачал морщинистой головой.
- Куай-Гон, кто готов, а кто нет, Совет решит сам. Многое узнать он
должен.
- Сейчас это несвоевременно, - подвел итог дискуссии Мэйс Винду. -
Сенат проводит выборы верховного канцлера, а королева Амидала
возвращается домой. Это вызовет агрессию со стороны Федерации и усугубит
конфликт. Федерация может нанести решительный удар.
- И выведет из тьмы нападавших на королеву, - тихо сказал Йода.
- Конфликт развивается слишком быстро, чтобы мы могли позволить себе
отвлекаться на мелочи, - добавил Ки-Ади-Мунди.
Мэйс Винду обвел взглядом лица остальных членов Совета и снова
повернулся к Куай-Гону.
- Лети с королевой на Набу и выясни, кто тот темный воин, что напал
на тебя, будь он ситх или кто-то другой. Он - ключ к разгадке тайны.
Кивок Йоды был медленным, словно он давал официальное подтверждение.
- Юного Скайуокера судьбу определим мы позже, - сказал Йода.
Предельное напряжение не покидало Куай-Гона. Ему по-прежнему
казалось, что произошло нечто непоправимое. Он не мог сформулировать
конкретно, но ощущение цели редко подводило его...
Куай-Гон поклонился Совету в знак того, что .принимает его решение.
- Я привез Анакина сюда. Он должен остаться под моим
покровительством. Ему больше некуда идти,
Мэйс Винду кивнул:
- Ты - его опекун, Куай-Гон. Это мы не обсуждаем.
- Но не вздумай учить его! - резко сказал Йода. - Забирай с собой, но
учить - не смей!
За этими словами скрывалось понимание цели. Мастер Йода явно
интересовался не только клетчатым миром корускантской политики, но и
твердо знал, куда идет корабль Ордена Джедаев. Куай-Гон промолчал.
- Защищай королеву, - добавил Мэйс Винду. - Но если дойдет до
открытой войны, не вмешивайся, пока мы не получим одобрения Сената.
В Зале Совета повисло молчание. Двенадцать против троих. С одной
стороны - двенадцать лучших рыцарей Ордена, с другой - высокий сухопарый
мастер-джедай с усталыми глазами, растерянный юноша-падаван, стянувший
упрямые губы в ниточку, и маленький мальчик, тоскующий по маме.
Да пребудет с тобой великая Сила, - сказал Йода.
Анакин не был уверен, что именно он сейчас должен чувствовать. Он
хотел бы спросить, например, у Куай-Гона, но тот стоял в стороне и,
кажется, ссорился со своим учеником. По его лицу было видно, как ему
плохо от этого. Куай-Гон сказал, что Анакин будет джедаем. Он дал слово.