темных сферы и бесшумно полетели к городку. Дарт Маул отрешенно смотрел
им вслед, пока их силуэты не исчезли из вида.
Джедаи должны быть здесь, подумал он. Их слабость в Силе. Они слишком
заметны... Уже скоро. Скоро. Он улыбнулся.
На Мое Эспа спустилась ночь, и тьма окутала город. Они сидели на
перилах веранды и смотрели на огни. Вдалеке, там, где располагалось
взлетное поле, огни собирались в огромное озеро, там играла музыка и
веселился народ, наверстывающий упущенное во время вчерашней бури.
Здесь, в квартале рабов, почти во всех окнах уже было темно, здесь
ложились рано и не думали о веселье.
Анакин завозился, устраиваясь поудобнее. Потом пододвинулся ближе,
прячась от ночной прохлады. Куай-Гон чуть ли не физически ощущал, какой
водоворот вопросов бушует сейчас в вихрастой голове его соседа. Похоже,
он не скоро придумает, с какого начать.
Анакин снова завозился. Ну, в чем дело? Порезался днем... Раньше
сказать никак не мог? Может, покажешь, все-таки. Ничего себе... Сейчас
попадет обоим. Одному - за то, что ухитрился располосовать руку от
запястья до локтя и не заметить этого, второму - за то, что не уследил.
Куай-Гон сходил в дом за аптечкой. Шми возилась в другой комнате, Джар
Джар наблюдал, как Р2 подкручивает какой-то прибор бытового назначения,
на джедая никто не обратил внимания. Только Падме гордо отвернулась.
Девчонка по-прежнему дуется.
- Сиди спокойно, - попросил он Анакина. - Я промою царапину.
С тем же успехом можно было проводить трансплантацию мозга, Анакина
больше интересовало небо над головой. Усидеть на месте ему было
невозможно.
- Как много звезд...
Это точно... Луны еще не взошли, и ничто не мешало смотреть на
звезды. В пустыне вообще хорошо смотреть на звезды. В городах небо
кажется плотным одеялом со множеством мелких дырочек, здесь же небо
подобно чаше искрящейся воды.
- И вокруг каждой вращаются планеты? - продолжал допрос Анакин.
- В основном, - Куай-Гон осторожно и быстро очистил рану от песка и
спекшейся крови.
- И на всех был кто-нибудь?
Прорвало плотину... Хорошо, что мальчишка клюет носом от усталости и
долго не продержится, иначе придется отвечать на вопросы до завтрашнего
утра.
- Едва ли...
В дверной проем выглянула Шми:
- Ани! Домой!
- Тогда я хочу стать первым, кто побывает на каждой.
Куай-Гон рассмеялся. Ну вот, теперь антисептик, и...
- Уй!
- Уже все. Скоро заживет.
- Ани, сколько еще тебя звать?
Вообще-то это идея, подумал Куай-Гон, доставая комлинк. На тряпке
осталось достаточно крови, чтобы сделать анализ.
- Что ты делаешь? - немедленно сунулся Анакин, наблюдавший за его
странными действиями.
Врать причин не было. Правду говорить не хотелось. Так что:
- Беру твою кровь на анализ. Вдруг инфекцию занесло.
Мальчишка смешно нахмурил брови. Но тут на веранду явился пылающий
гневом ангел в виде не на шутку рассерженной Шми:
- Ани! Марш в кровать!!!
На что спорим, сейчас начнется торг на тему: "Ну, ма-ам, почему ему
можно, а мне нельзя?". А потом взрослые опять организуют грязный заговор
против тех, кого они считают маленькими.
- Ну, ма-ам!..
Ну вот. О чем и шла речь. Ладно, не хочется, но придется брать
сторону взрослых.
- Ну, беги. Завтра у тебя важный день, - Куай-Гон подтолкнул мальчика
к двери. - Доброй ночи, Ани.
Он подождал, пока Шми уведет сына. Потом еще немного подождал, когда
в доме стихнет обычная возня, предшествующая отходу ко сну. Потом - на
всякий случай - еще немного. Потом вызвал корабль.
- Да, учитель.
Он что, наладился спать прямо у пульта? Волнуется парень. И, похоже,
у него будет еще один повод разволноваться. Если только все пойдет так,
как складывается. Надо же, а он всегда относился к пророчеству... скажем
так, со здоровой долей скепсиса.
- Сейчас я перешлю образец крови. Проверь его...
- Одну минуту... - удивленно откликнулся Оби-Ван.
Слышно было, как он щелкает переключателями. Как безуспешно пытается
придушить зевоту. А еще - как тяжко колотится собственное сердце. Он
прав. Он просто обязан быть прав. И тогда...
- Сколько мидихлориана? - спросил он.
- Учитель, может, с образцом что-то не то? -. Изумления в голосе
мигом проснувшегося ученика хватило бы на них обоих.
Значит, он все-таки прав. И значит...
- Сколько?
- Счетчик зашкалило, - медленно произнес Оби-Ван. Он тоже тяжело
дышал. - Свыше двадцати тысяч. Ни у кого столько нет. Даже у магистра
Йоды уровень ниже.
- У остальных рыцарей тоже... - пробормотал Куай-Гон.
- Что это значит?
Ни у кого... И это значит, что он понятия не имеет, что теперь делать
дальше. Анакина надо тащить на Совет... Чтобы услышать, что он слишком
стар для учебы. И пытаться уговорить твердолобых. И получить пилюлю от
учителя. Но - пророчество. С ним не поспоришь... И - забрать парня у
матери? Здорово...
Он оглянулся. И давно ли она тут стоит?
Шми молчала. Трудно было даже разобрать выражение ее лица, потому что
в комнате за ее спиной все еще горел свет. Если бы она хоть что-нибудь
сказала... Но она молчала и смотрела на .него. Потом повернулась,
по-прежнему не дав свету упасть на лицо, и ушла.
С-ситх раздери...
Куай-Гон наконец вспомнил об изнывающем у пульта ученике.
- Доброй ночи, Оби-Ван, - сказал он и выключил комлинк.
Анакин не спал. Он лежал с зажмуренными глазами, отвернувшись к
стене. Сначала он немного обижался на маму, потом решил поразмыслить,
зачем это понадобилась его кровь. Потом во всем доме погасили свет, и
через некоторое время он услышал, как едва слышно в комнату вошел
Куай-Гон. Анакин решил дать ему улечься и лишь потом пристать с
вопросами, но когда собрался задать первый, мастер-джедай уже спал.
Тогда Анакин осторожно выскользнул из кровати и через окно - вовремя
вспомнив, что в большой комнате ночует Джар Джар, а на него
наступать не рекомендуется: верный способ поднять на ноги не только
весь дом, но и квартал. Надо было еще раз проверить настройки машины. И
крепеж двигателей. И соединения. И реле. И еще панель управления. А еще
вот тут подтянуть пару болтов... все, что он только сумел придумать. Что
он еще забыл? Он не может позволить себе ошибиться. Или что-нибудь
просмотреть.
Потому что завтра он выиграет эту гонку. Потому что иначе нельзя.
Иначе нельзя...
Анакин забрался в болид и еще раз все проверил. Но там все было в
порядке. И в обоих двигателях тоже. Тогда он сел на ящики и стал
смотреть, как Р2Д2 ездит вокруг болида, словно часовой. Проезжая мимо
Анакина, дроид приветственно бибикал. Точно так же он приветствовал и
Ц-ЗПО, который устроился по другую сторону болида. В ответ
робот-секретарь выдавал порцию советов, как лучше покрасить болид. Р2
выразительно чирикал. Оба были в восторге друг от друга.
Маленький астродроид работал без устали, жалоб и перерывов. Его ничто
не отвлекало. Анакин позавидовал ему. Ведь что хорошо в роботах - они
либо работают, либо сломаны. Им не нужно ощущать усталость,
разочарование или страх...
Он прогнал последнюю мысль и посмотрел на звездное небо. Так он и
сидел на ящике со старыми деталями, положив себе на колени гоночный
шлем, и смотрел вверх. Завтра что-то случится. Завтра он выиграет эту
гонку, и что-то обязательно произойдет. Ему показалось, что за ним
наблюдают, он оглянулся (Куай-Гон едва успел отойти от окна.) Нет,
почудилось... Звезд так много, и так хочется побывать на каждой из
них...
10 глава
Анакину снился сон, и в этом сне ему было много лет. Он не узнавал ни
места, ни времени, мир вокруг был чужим, никогда раньше он не видел
плоских скал, меняющихся, как миражи в пустыне Татуина. Ветер трепал его
длинные волосы, играл старым плащом. Он стоял и смотрел, неподвижный,
как камень, на равнину у своих ног, и зрелище это было столь ужасным,
что он никак не мог заставить себя осознать то, что он видел. Он мог
только смотреть и чувствовать, как закипает в душе надежда. Сон задрожал
и рассыпался, до Анакина донеслись голоса, тихие и отдаленные. И он
повернулся к ним, прочь от волны мрака, вдруг выросшей перед ним, прочь
из страшного сна.
- Надеюсь, ты все закончил, - услышал он голос Падме.
Но Падме стояла во главе темной волны из его сна, а волна была
армией, наступающей на него...
Зачирикал Р2, кто-то рассмеялся, Ц-ЗПО залепетал, что все готово,
хотя он лично не одобряет... Анакин пошевелился.
Чья-то ладонь коснулась его щеки, и сон растаял совсем. Анакин потер
кулаками глаза, зевнул и повернулся на другой бок. И обнаружил, что
лежит на своей кровати, а вовсе не на ящиках, на которых уснул прошлой
ночью.
Анакин открыл глаза и увидел лицо такой красоты, что у него защипало
в носу. Темные волосы рассыпались по плечам, а пробившееся сквозь окно
солнце позолотило их, превратив в корону. А во сне она была старше,
печальнее...
- Я видел тебя, когда спал, - сказал ей Анакин. - Ты вела армию в
бой...
- Надеюсь, что нет, - улыбнулась ему Падме, на щеках появились
ямочки. - Я не люблю сражения.
Ее голос был светел и радостен, как утренний воздух.
- Твоя мама сказала, чтобы ты поднимался. Нам пора...
Анакин выскочил на крыльцо. Он смотрел на облепившие холм глиняные
лачуги рабов, на их обитателей, спешащих заняться дневной работой, на
яркое чистое небо, что обещало хороший день на праздник Боонты. Во дворе
Китстер запрягал эопи в антигравитационные сани, на которые уже был
погружен болид. Солнечные блики играли на свежеокрашенных бортах. Р2Д2 с
банкой краски и кистью в манипуляторах наносил последние мазки, украшая
кокпит ярко-синим узором. Ею новый приятель, несмотря на то что
внутренние детали были все еще на виду, давал ему советы и выслушивал
резкую критику в собственный адрес. Второй эопи, привязанный у крыльца,
вытягивал длинную шею и норовил зацепить любого, кто подходил близко,
жестким шершавым боком.
- А где Куай-Гон? - оглянулся Анакин.
Рыцаря нигде не было видно. Не было и Джар Джара.
Падме махнула рукой в сторону Большой Арены.
- Он забрал гунгана и пошел на Арену. Сказал, что ему надо
переговорить о чем-то с Уотто.
Под ангар была оборудована огромная пещера, вырубленная в утесе.
Здесь стояли гоночные болиды, располагались всевозможные мастерские и
вспомогательные службы, иногда приторговывали запасными частями и
информацией. Круглый год здесь было довольно безлюдно, но в дни гонок
ангар заполнялся народом так, что казалось - вот-вот обрушатся стены, не
сумевшие вместить такую толпу. Снаружи утес был превращен в трибуну для
зрителей.
Гонки в день праздника Боонты считались престижными, и сегодня здесь
было на кого посмотреть. Добрых две дюжины гоночных машин покоились на
платформах, их со всех сторон облепили механики, до последней секунды
отлаживая моторы и проверяя настройки. Пилоты сидели в сторонке и делали
вид, что их ничто не заботит. Но периодически кто-то из них нервно
вскакивал и на пару со старшим механиком начинал переругиваться с
обслуживающей командой.
Посреди всего этого безумия возвышался Куай-Гон. Рядом с ним с одной
стороны волчком крутился Джар Джар, разрывающийся между любопытством и
приказом вести себя тихо. С другой - завис с басовитым гудением Уотто.
- Как только гонки закончатся, перегони сюда свой корабль, -
проговорил он.
В третий раз за последние десять минут.
Рыцарь выказал несогласие, пожав плечами. Тоже в третий раз.
- Терпение, мой синий друг, - хмыкнул он. - До захода солнца ты
получишь выигрыш. А мы отправимся в путь.
- Если твой корабль станет моим, не отправитесь, - возразил Уотто,
его синее брюшко заколыхалось от утробного хохота. Он вдруг спохватился.
- И смотри, никаких фокусов!
- Не веришь в победу Анакина? - сухо осведомился Куай-Гон.
Уотто поманил его за собой к ярко-красной машине с такими огромными
двигателями, что одного взгляда на них хватало, чтобы убедиться в их
мощи. Там свершался подлинный ритуал. Даже два ритуала, поправил сам
себя рыцарь. Механики чуть ли не языками вылизывали болид, а две
симпатичные тви'лекки так же тщательно трудились над пилотом; одна
массировала ему плечи, вторая - разминала конечности. Куай-Гон мельком
глянул на их клиента (им оказался тот самый дуг, что не так давно
сцепился с Джар Джаром на рыночной площади) и стал рассматривать
девочек. Тви'лекки были совсем юные, с лазоревой гладкой кожей,
говорящей о их рутианском происхождении, в оранжевых, почти прозрачных
платьях. Девчушки тут же принялись негромко и мелодично хихикать,
перемигиваться и с интересом коситься на рыцаря. Смотреть на них было
весело и приятно.
- Пойми меня правильно... - жужжал над ухом настырный Уотто. - Я
очень верю в мальчика, он - украшение вашей расы. Но победителем будет
Себульба, я уверен.
- О нет! - ахнул гунган, увидев, кого именно обхаживают симпатяги
тви'лекки.
Куай-Гон с трудом оторвался от созерцания сине-оранжевого грациозного
зрелища. Дуг выглядел совсем не так привлекательно. Обычный дуг, даже не
слишком крупный для своей породы. Остальное - ничего необычного, узкая
длинная морда, желтые хищные глазки, косицы украшены бусинами, острые
зубы, цепкие руки... или ноги? Не разберешь этих дугов, ходят они на
верхних конечностях, а хватают все нижними.
- Почему? - удивился он вслух. Тойдарианец, не знакомый с его
размышлениями, принял вопрос на свой счет.
- Он всегда побеждает! - хохотнул он и доверительно добавил. - Я
сделал большую ставку на Себульбу.
- Я отвечаю- не раздумывая, отозвался Куай-Гон.
Уотто оторопел. Он даже забыл хлопать крылышками. Куай-Гон подождал,
когда тойдарианец оторвется от земли и стряхнет налипший песок. Потом
сделал шаг в сторону от красного болида.
- Я ставлю гоночный болид против... скажем, мальчика с матерью.
Уотто взвился в воздух с завидной для его комплекции живостью.
- Болид против рабов! - завопил он. - Это уж слишком.
Куай-Гон пожал плечами и пошел дальше. Уотто нагнал его. Так они
провели еще немного времени: рыцарь прогуливался по ангару, Джар Джар не
отставал от него ни на шаг, а тойдарианец навинчивал вокруг них виражи.
Круге на десятом жадность взяла верх:
- Эй, подожди! Только за одного. Скажем, ты заберешь женщину. Мальчик
не продается. Да и зачем тебе мальчик? Женщина лучше.
- За обоих. Мальчишка ничего не стоит.
В тяжелых раздумьях Уотто сделал еще один круг. Потом отрицательно
затряс головой.
- Самый быстрый гоночный болид... - в пространство сообщил Куай-Гон,
не глядя на тойдарианца.
Казалось, Уотто вот-вот лопнет от переполнявших его чувств. Он опять
помотал головой - на этот раз не так решительно.
- Обоих, - повторил Куай-Гон. - Или никакого пари.
Они стояли в воротах ангара, здесь было потише, хотя трибуна над их
головами начала заполняться народом. Мест было столько, что казалось,
будто трибуна вместит все население Мое Эспа поголовно, и еще останется.
Город должен был обезлюдеть. Но зрители все шли и шли - с окрестных ферм
и поселений, из соседних ближних и дальних городов, даже с соседних
систем, здесь были и такие, кого меньше всего можно было ожидать.
Куай-Гон заметил в толпе двух эопи, тащивших сани с болидом. На одном
восседали Ана-кин и Падме, на втором - Китстер и Шми. Дроиды ехали на
санях. Уотто тоже увидел приближающуюся процессию, всмотрелся в груз на
санях и облизнулся. Глаза у него масляно заблестели.
- Ни один болид не стоит двух рабов, - неуверенно пробормотал он.
Посмотрел на Куай-Гона и озабоченно фыркнул. - За одного еще куда ни
шло.
- Тогда мальчик, - не поворачиваясь отозвался Куай-Гон.
Анакин сотоварищи подъезжал все ближе. Уотто глаз не мог оторвать от
болида. Р2Д2 не зря трудился всю ночь.
- Н-ну... пусть все решит судьба, а? - Уотто полез в поясной кошель и
достал небольшой пластиковый кубик. - У меня как раз при себе есть
кости. Синее - мальчик, красное - его мать. А?
Куай-Гон согласно кивнул. Уотто бросил кубик на землю, тот подпрыгнул
и покатился, сверкая разноцветными гранями. В последний момент Куай-Гону
вдруг понадобилось зачем-то отряхнуть свое пончо - его ладонь привычным
жестом погладила воздух. Кубик замер. Уотто взвыл. Синее.
Тойдарианец подозрительно посмотрел на Куай-Гона; тот был воплощением
самой невинности. Джар Джар преданно улыбался из-за его плеча. Куай-Гон
развел руками: что поделаешь, обычное везение, ничего больше...
- В кости ты выиграл, чужеземец... - Уотто был вне себя.- Но на
гонках тебе не победить, так что наше пари все равно ничего не значит.
- Увидим, - безмятежно ответил Куай-Гон.
Один из эопи потянулся к Уотто, выклянчивая подачку. Тойдарианец в
сердцах обложил его так, что бедное животное шарахнулось в сторону, едва
не сбросив Китстера и Шми. Куай-Гон успел поймать поводья и утихомирить
зверя. Успокоить Уотто было сложнее - теперь он накинулся на Анакина.
- Бона пакисса! Ха! - завопил он, размахивая кулачками перед лицом
мальчишки. - Тонги мабунги ма буки чанага! Оба набида чабода!
Последовала немая сцена. Потом Уотто с ненавистью посмотрел на
Куай-Гона и удалился в тень ангара - переживать.
Падме вопросительно приподняла брови.
- Хочет, чтобы мой друг перестал делать ставки, иначе тоже станет его
рабом... - покладисто перевел Анакин, недоуменно провожая взглядом
торговца.- О чем это он?
- Потом объясню, - пообещал рыцарь и помог Шми выбраться из седла. -
Доброе утро. Шми застенчиво улыбнулась.
Тем временем два дроида в антигравитационных санях вели
интеллектуальную беседу на отвлеченные темы.
- Ой-ей, - говорил Ц-ЗПО. - Эти космические полеты - штука опасная.
- Фьють, - соглашался Р2.
- Уж поверь, меня никто не заманит на эти кошмарные звездолеты, -
говорил Ц-ЗПО.
- Пьюти-фьють! - соглашался Р2. Он обожал цитировать умных людей.
Китстер был в восторге. Конечно же, он не раз бывал на гонках, но
раньше ему не доводилось пробираться в ангар. Да что там пробираться -
зайти с полным правом, в конце концов, кто здесь главный механик
команды? Он поддел носком башмака попавшегося под ноги маленького
пит-дроида: прочь, мелюзга! Пит-дроид заверещал.
- Это просто класс, Ани! - восхитился Китстер. - Уверен, на этот раз
у тебя получится. Падме немедленно заинтересовалась:
- Что именно?
Китстер был сама доброта и открытость:
- Дойти до финиша, конечно.
У Анакина зародилось желание огреть лучшего друга чем-нибудь по
непутевой балде, и чем тяжелее будет вещь, которой он это сделает, тем
лучше. Падме продолжала хмурить брови.
- Ты раньше не побеждал?
- Ну-у... вообще-то... - какой смысл
врать? - Нет.
- И даже не доходил до финиша?
Быть Китстеру битым, постановил Анакин. Но не сейчас, после гонки.
- Китстер прав, - уверенно заявил он, пихая приятеля кулаком в бок
(так, чтобы показать, что вовсе не сердится, но - от души). - В этот раз
- дойду.
- Конечно, дойдешь, - согласился Куай-Гон.
Он взял поводья и второго эопи, чтобы завести зверей вместе с грузом
в ангар.
Падме онемела. И судя по взгляду, которым она одарила джедая, -
онемела к его счастью.
Центр города будто вымер; были закрыты все лавки и кабаки, в доках
царила просто образцовая тишина, не работали даже дроиды. У них тоже был
выходной. Из всех районов Мое Эспа текли цветные ручейки жителей, за
космопортом они сливались в могучую реку, что втекала в ворота Большой
Арены и наводняла трибуну. Незаметная в обшей сутолоке тел, конечностей,
манипуляторов, голов, хвостов и запчастей, над толпой парила небольшая
металлическая сфера. Она облетала дом за домом, она обшаривала лавку за
лавкой, она осматривала лицо за лицом. Она искала.
Большая Арена больше не напоминала огромный утес, которым, по сути,
являлась. Сейчас ее можно было назвать взбаламученным морем. Трибуна
гудела, кричала на разные голоса, колыхалась, двигалась, ссорилась,
раскладывала еду и напитки, пела, трубила в рожки, колотила в барабаны,
крутила трещотками и размахивала флажками. Уже вспыхнуло и затихло
несколько потасовок.
Когда из пасти ангара появились первые машины, ор поднялся такой, что
его, наверное, слышно было и в другом полушарии Татуина, если, конечно,
там еще оставались жители. Вполне вероятно, что все они сидели здесь, на
трибуне.
С не меньшим восторгом публика восприняла появление хаттов - Джабба и
его подружка Гардулла, две увесистые туши, вползли в свою личную ложу.
Джабба устроился у самого барьера на солнцепеке, его толстая серая, вся
в складках, шкура позволяла ему не бояться возможных нападений со
стороны конкурентов. Гардулла предпочла тень; гаморреанские наемники,
охраняющие столь весомое и ценное тело, были весьма рады этому
обстоятельству.
- Чоубазо! - пророкотал Джабба, приветственно вздымая пухлую
короткопалую конечность. - Там ка чее Боонта рулее йа, кее мадд ахдрудда
ду вундее!
Толпа заорала еще радостнее заорала, рожки и трещотки были способны
поднять мертвеца из могилы.
Секретарь Джаббы, Фортуна, белокожий тви'лекк, что-то шепнул ему
вполголоса. Джабба встрепенулся и лично решил представить чемпиона
прошлого года (да и позапрошлого тоже).
- Кубба тее, - возвестил он. - Себулъба тута Пикселито!
Стоявший недалеко от Анакина Себульба помахал публике правой задней
ногой. Зрители восторженно взвыли. Красных флажков с желто-черным узором
в толпе было больше всего.
На этом Джабба счел свой долг выполненным и прикрыл щелки глаз,
греясь на солнце. Комментатор одно за другим стал называть имена
участников гонки. Гасгано. Более Роор. Бен Куадинарос. Алдар Бидо. Оди
Мандрелл. Ксельбри. Марс Гуо. Клегг Холдфаст. Боззи Баранта. Ван
Сандаж...
Анакин оглянулся: Китстер крепил двигатели к гондоле стилтоновыми
кабелями.
- ... Маухоник тута. Хок,- продолжал бубнить комментатор.- Теелито
Пагалес тута Мун-гус Мандел. Анакин Скайуокер тута Татуин...
Анакин получил свою долю приветственных воплей, хотя и не такую
большую, как Себульба или Гасгано, да и все остальные. Он даже заметил,
как кто-то в толпе размахивал бело-синим флажком с эмблемой его болида.
Он помахал в ответ и подумал, как хорошо, что он не позволил маме выйти
на стартовую решетку. Хватит того, что в ангаре она поцеловала его и
попросила быть осторожнее. Разумеется, он пообещал, что обязательно
будет. Но на поле пришлось выходить под хихиканье Себульбы и еще
пары-тройки пилотов. Падме тоже чмокнула его в щеку. На удачу, сказала
она. Смотри, если с тобой что-то случится, за кого же я тогда выйду
замуж? Но глаза у нее не смеялись. Ей он тоже сказал, что все будет в
порядке. То же самое он повторил Джар Джару, который пришел пожелать,
чтобы боги хранили его. А Ц-ЗПО посоветовал ехать медленнее, потому что
быстрая езда очень опасна, и... Р2Д2 дружески свистнул. Только рыцарь
опять куда-то запропастился.
Краем глаза Анакин видел, как между машин болтается Себульба.
Наверное, говорит всякие гадости. Себульбу гоняли. Наконец дуг добрался
и до него.
-Аста багхутта, шай,- ухмылка вышла особенно гадостной.- То бийа
пук.(Далеко не уйдешь, рабское отродье, (хат.))
- Чес скрулш до баис, слмлю! (Не рассчитывай на это, ублюдок, (хат.))
- немедленно откликнулся Анакин.
Взрослых - особенно мамы - поблизости не было, поэтому можно было не
стесняться в выражениях.
- Йо ка ду бантта поодоо! (Ты - дерьмо банты, (хат.))
Вот и поговорили. Обменялись любезностями, можно сказать.
Подошел Куай-Гон, и Себульба поспешно убрался к своей машин, делая
вид, что торопится на старт.
- Каа базза кундее да там хдрудда! (Пусть соревнования начнутся!
(хат.)) - громыхнуло над их головами.
- Ты готов, Ани? - негромко спросил рыцарь, подсаживая Анакина в
болид.
Анакин кивнул: да! - и с облегчением заметил, как просветлел взгляд
Куай-Гона. Мальчик повозился, устраиваясь, чувствуя, как мягко
обволакивает его спину кресло, как удобно и плотно ложатся ремни
безопасности. Куай-Гон протянул ему шлем и очки.
- Запомни: сосредоточься на происходящем, - посоветовал он. - Не
думай, просто чувствуй. Положись на интуицию.
Анакин вновь кивнул: ага, - но спросить, что такое интуиция, не успел
и решил положиться на чувства. Куай-Гон потрепал его по плечу,
улыбнулся.
- Да пребудет с тобой Великая Сила, - сказал он и ушел.
Куай-Гон торопливо прошагал сквозь толпу к платформе, где его ждали
остальные. Он только раз оглянулся на Анакина - мальчик спокойно опускал
на лицо защитные очки в ожидании старта. Рыцарь кивнул своим мыслям.
Шми встретила ею тревожным вопросительным взглядом. Куай-Гон опустил
ладонь ей на плечо.
- С ним все в порядке,- сказал он. Падме неодобрительно покачала
головой.
- Вы, джедаи, слишком безрассудные, - сообщила она. - Королева не...
- Королева верит в мое чутье, милая девушка, - рыцарю пришлось
согнуться чуть ли не вдвое, чтобы их лица оказались на одном уровне.-
Может быть, вам тоже следует?
Падме обиженно надула губы.
Их платформа медленно вознеслась на свое место, отсюда была видна вся
стартовая площадка. Горячий воздух над ней слабо мерцал, еще чистый, без
той пыли, которую поднимут, сорвавшись с места, гоночные болиды. Пока
красный свет на табло еще .удерживал машины на месте. Колонна
знаменосцев удалилась, чуть более поспешно и совсем не так величаво, как
выходила. В .общем гуле прогреваемых двигателей то и дело выделялся
короткий взрык - какой-нибудь нетерпеливый гонщик увеличивал обороты.
Казалось, машины дрожат от нетерпения.
Механики со всех ног, лап и манипуляторов побежали каждый в свой
блок. Джар Джар зажмурился, а для верности еще и закрыл лапами глаза:
- Моя не смотри. Там быть каша!
им вслед, пока их силуэты не исчезли из вида.
Джедаи должны быть здесь, подумал он. Их слабость в Силе. Они слишком
заметны... Уже скоро. Скоро. Он улыбнулся.
На Мое Эспа спустилась ночь, и тьма окутала город. Они сидели на
перилах веранды и смотрели на огни. Вдалеке, там, где располагалось
взлетное поле, огни собирались в огромное озеро, там играла музыка и
веселился народ, наверстывающий упущенное во время вчерашней бури.
Здесь, в квартале рабов, почти во всех окнах уже было темно, здесь
ложились рано и не думали о веселье.
Анакин завозился, устраиваясь поудобнее. Потом пододвинулся ближе,
прячась от ночной прохлады. Куай-Гон чуть ли не физически ощущал, какой
водоворот вопросов бушует сейчас в вихрастой голове его соседа. Похоже,
он не скоро придумает, с какого начать.
Анакин снова завозился. Ну, в чем дело? Порезался днем... Раньше
сказать никак не мог? Может, покажешь, все-таки. Ничего себе... Сейчас
попадет обоим. Одному - за то, что ухитрился располосовать руку от
запястья до локтя и не заметить этого, второму - за то, что не уследил.
Куай-Гон сходил в дом за аптечкой. Шми возилась в другой комнате, Джар
Джар наблюдал, как Р2 подкручивает какой-то прибор бытового назначения,
на джедая никто не обратил внимания. Только Падме гордо отвернулась.
Девчонка по-прежнему дуется.
- Сиди спокойно, - попросил он Анакина. - Я промою царапину.
С тем же успехом можно было проводить трансплантацию мозга, Анакина
больше интересовало небо над головой. Усидеть на месте ему было
невозможно.
- Как много звезд...
Это точно... Луны еще не взошли, и ничто не мешало смотреть на
звезды. В пустыне вообще хорошо смотреть на звезды. В городах небо
кажется плотным одеялом со множеством мелких дырочек, здесь же небо
подобно чаше искрящейся воды.
- И вокруг каждой вращаются планеты? - продолжал допрос Анакин.
- В основном, - Куай-Гон осторожно и быстро очистил рану от песка и
спекшейся крови.
- И на всех был кто-нибудь?
Прорвало плотину... Хорошо, что мальчишка клюет носом от усталости и
долго не продержится, иначе придется отвечать на вопросы до завтрашнего
утра.
- Едва ли...
В дверной проем выглянула Шми:
- Ани! Домой!
- Тогда я хочу стать первым, кто побывает на каждой.
Куай-Гон рассмеялся. Ну вот, теперь антисептик, и...
- Уй!
- Уже все. Скоро заживет.
- Ани, сколько еще тебя звать?
Вообще-то это идея, подумал Куай-Гон, доставая комлинк. На тряпке
осталось достаточно крови, чтобы сделать анализ.
- Что ты делаешь? - немедленно сунулся Анакин, наблюдавший за его
странными действиями.
Врать причин не было. Правду говорить не хотелось. Так что:
- Беру твою кровь на анализ. Вдруг инфекцию занесло.
Мальчишка смешно нахмурил брови. Но тут на веранду явился пылающий
гневом ангел в виде не на шутку рассерженной Шми:
- Ани! Марш в кровать!!!
На что спорим, сейчас начнется торг на тему: "Ну, ма-ам, почему ему
можно, а мне нельзя?". А потом взрослые опять организуют грязный заговор
против тех, кого они считают маленькими.
- Ну, ма-ам!..
Ну вот. О чем и шла речь. Ладно, не хочется, но придется брать
сторону взрослых.
- Ну, беги. Завтра у тебя важный день, - Куай-Гон подтолкнул мальчика
к двери. - Доброй ночи, Ани.
Он подождал, пока Шми уведет сына. Потом еще немного подождал, когда
в доме стихнет обычная возня, предшествующая отходу ко сну. Потом - на
всякий случай - еще немного. Потом вызвал корабль.
- Да, учитель.
Он что, наладился спать прямо у пульта? Волнуется парень. И, похоже,
у него будет еще один повод разволноваться. Если только все пойдет так,
как складывается. Надо же, а он всегда относился к пророчеству... скажем
так, со здоровой долей скепсиса.
- Сейчас я перешлю образец крови. Проверь его...
- Одну минуту... - удивленно откликнулся Оби-Ван.
Слышно было, как он щелкает переключателями. Как безуспешно пытается
придушить зевоту. А еще - как тяжко колотится собственное сердце. Он
прав. Он просто обязан быть прав. И тогда...
- Сколько мидихлориана? - спросил он.
- Учитель, может, с образцом что-то не то? -. Изумления в голосе
мигом проснувшегося ученика хватило бы на них обоих.
Значит, он все-таки прав. И значит...
- Сколько?
- Счетчик зашкалило, - медленно произнес Оби-Ван. Он тоже тяжело
дышал. - Свыше двадцати тысяч. Ни у кого столько нет. Даже у магистра
Йоды уровень ниже.
- У остальных рыцарей тоже... - пробормотал Куай-Гон.
- Что это значит?
Ни у кого... И это значит, что он понятия не имеет, что теперь делать
дальше. Анакина надо тащить на Совет... Чтобы услышать, что он слишком
стар для учебы. И пытаться уговорить твердолобых. И получить пилюлю от
учителя. Но - пророчество. С ним не поспоришь... И - забрать парня у
матери? Здорово...
Он оглянулся. И давно ли она тут стоит?
Шми молчала. Трудно было даже разобрать выражение ее лица, потому что
в комнате за ее спиной все еще горел свет. Если бы она хоть что-нибудь
сказала... Но она молчала и смотрела на .него. Потом повернулась,
по-прежнему не дав свету упасть на лицо, и ушла.
С-ситх раздери...
Куай-Гон наконец вспомнил об изнывающем у пульта ученике.
- Доброй ночи, Оби-Ван, - сказал он и выключил комлинк.
Анакин не спал. Он лежал с зажмуренными глазами, отвернувшись к
стене. Сначала он немного обижался на маму, потом решил поразмыслить,
зачем это понадобилась его кровь. Потом во всем доме погасили свет, и
через некоторое время он услышал, как едва слышно в комнату вошел
Куай-Гон. Анакин решил дать ему улечься и лишь потом пристать с
вопросами, но когда собрался задать первый, мастер-джедай уже спал.
Тогда Анакин осторожно выскользнул из кровати и через окно - вовремя
вспомнив, что в большой комнате ночует Джар Джар, а на него
наступать не рекомендуется: верный способ поднять на ноги не только
весь дом, но и квартал. Надо было еще раз проверить настройки машины. И
крепеж двигателей. И соединения. И реле. И еще панель управления. А еще
вот тут подтянуть пару болтов... все, что он только сумел придумать. Что
он еще забыл? Он не может позволить себе ошибиться. Или что-нибудь
просмотреть.
Потому что завтра он выиграет эту гонку. Потому что иначе нельзя.
Иначе нельзя...
Анакин забрался в болид и еще раз все проверил. Но там все было в
порядке. И в обоих двигателях тоже. Тогда он сел на ящики и стал
смотреть, как Р2Д2 ездит вокруг болида, словно часовой. Проезжая мимо
Анакина, дроид приветственно бибикал. Точно так же он приветствовал и
Ц-ЗПО, который устроился по другую сторону болида. В ответ
робот-секретарь выдавал порцию советов, как лучше покрасить болид. Р2
выразительно чирикал. Оба были в восторге друг от друга.
Маленький астродроид работал без устали, жалоб и перерывов. Его ничто
не отвлекало. Анакин позавидовал ему. Ведь что хорошо в роботах - они
либо работают, либо сломаны. Им не нужно ощущать усталость,
разочарование или страх...
Он прогнал последнюю мысль и посмотрел на звездное небо. Так он и
сидел на ящике со старыми деталями, положив себе на колени гоночный
шлем, и смотрел вверх. Завтра что-то случится. Завтра он выиграет эту
гонку, и что-то обязательно произойдет. Ему показалось, что за ним
наблюдают, он оглянулся (Куай-Гон едва успел отойти от окна.) Нет,
почудилось... Звезд так много, и так хочется побывать на каждой из
них...
10 глава
Анакину снился сон, и в этом сне ему было много лет. Он не узнавал ни
места, ни времени, мир вокруг был чужим, никогда раньше он не видел
плоских скал, меняющихся, как миражи в пустыне Татуина. Ветер трепал его
длинные волосы, играл старым плащом. Он стоял и смотрел, неподвижный,
как камень, на равнину у своих ног, и зрелище это было столь ужасным,
что он никак не мог заставить себя осознать то, что он видел. Он мог
только смотреть и чувствовать, как закипает в душе надежда. Сон задрожал
и рассыпался, до Анакина донеслись голоса, тихие и отдаленные. И он
повернулся к ним, прочь от волны мрака, вдруг выросшей перед ним, прочь
из страшного сна.
- Надеюсь, ты все закончил, - услышал он голос Падме.
Но Падме стояла во главе темной волны из его сна, а волна была
армией, наступающей на него...
Зачирикал Р2, кто-то рассмеялся, Ц-ЗПО залепетал, что все готово,
хотя он лично не одобряет... Анакин пошевелился.
Чья-то ладонь коснулась его щеки, и сон растаял совсем. Анакин потер
кулаками глаза, зевнул и повернулся на другой бок. И обнаружил, что
лежит на своей кровати, а вовсе не на ящиках, на которых уснул прошлой
ночью.
Анакин открыл глаза и увидел лицо такой красоты, что у него защипало
в носу. Темные волосы рассыпались по плечам, а пробившееся сквозь окно
солнце позолотило их, превратив в корону. А во сне она была старше,
печальнее...
- Я видел тебя, когда спал, - сказал ей Анакин. - Ты вела армию в
бой...
- Надеюсь, что нет, - улыбнулась ему Падме, на щеках появились
ямочки. - Я не люблю сражения.
Ее голос был светел и радостен, как утренний воздух.
- Твоя мама сказала, чтобы ты поднимался. Нам пора...
Анакин выскочил на крыльцо. Он смотрел на облепившие холм глиняные
лачуги рабов, на их обитателей, спешащих заняться дневной работой, на
яркое чистое небо, что обещало хороший день на праздник Боонты. Во дворе
Китстер запрягал эопи в антигравитационные сани, на которые уже был
погружен болид. Солнечные блики играли на свежеокрашенных бортах. Р2Д2 с
банкой краски и кистью в манипуляторах наносил последние мазки, украшая
кокпит ярко-синим узором. Ею новый приятель, несмотря на то что
внутренние детали были все еще на виду, давал ему советы и выслушивал
резкую критику в собственный адрес. Второй эопи, привязанный у крыльца,
вытягивал длинную шею и норовил зацепить любого, кто подходил близко,
жестким шершавым боком.
- А где Куай-Гон? - оглянулся Анакин.
Рыцаря нигде не было видно. Не было и Джар Джара.
Падме махнула рукой в сторону Большой Арены.
- Он забрал гунгана и пошел на Арену. Сказал, что ему надо
переговорить о чем-то с Уотто.
Под ангар была оборудована огромная пещера, вырубленная в утесе.
Здесь стояли гоночные болиды, располагались всевозможные мастерские и
вспомогательные службы, иногда приторговывали запасными частями и
информацией. Круглый год здесь было довольно безлюдно, но в дни гонок
ангар заполнялся народом так, что казалось - вот-вот обрушатся стены, не
сумевшие вместить такую толпу. Снаружи утес был превращен в трибуну для
зрителей.
Гонки в день праздника Боонты считались престижными, и сегодня здесь
было на кого посмотреть. Добрых две дюжины гоночных машин покоились на
платформах, их со всех сторон облепили механики, до последней секунды
отлаживая моторы и проверяя настройки. Пилоты сидели в сторонке и делали
вид, что их ничто не заботит. Но периодически кто-то из них нервно
вскакивал и на пару со старшим механиком начинал переругиваться с
обслуживающей командой.
Посреди всего этого безумия возвышался Куай-Гон. Рядом с ним с одной
стороны волчком крутился Джар Джар, разрывающийся между любопытством и
приказом вести себя тихо. С другой - завис с басовитым гудением Уотто.
- Как только гонки закончатся, перегони сюда свой корабль, -
проговорил он.
В третий раз за последние десять минут.
Рыцарь выказал несогласие, пожав плечами. Тоже в третий раз.
- Терпение, мой синий друг, - хмыкнул он. - До захода солнца ты
получишь выигрыш. А мы отправимся в путь.
- Если твой корабль станет моим, не отправитесь, - возразил Уотто,
его синее брюшко заколыхалось от утробного хохота. Он вдруг спохватился.
- И смотри, никаких фокусов!
- Не веришь в победу Анакина? - сухо осведомился Куай-Гон.
Уотто поманил его за собой к ярко-красной машине с такими огромными
двигателями, что одного взгляда на них хватало, чтобы убедиться в их
мощи. Там свершался подлинный ритуал. Даже два ритуала, поправил сам
себя рыцарь. Механики чуть ли не языками вылизывали болид, а две
симпатичные тви'лекки так же тщательно трудились над пилотом; одна
массировала ему плечи, вторая - разминала конечности. Куай-Гон мельком
глянул на их клиента (им оказался тот самый дуг, что не так давно
сцепился с Джар Джаром на рыночной площади) и стал рассматривать
девочек. Тви'лекки были совсем юные, с лазоревой гладкой кожей,
говорящей о их рутианском происхождении, в оранжевых, почти прозрачных
платьях. Девчушки тут же принялись негромко и мелодично хихикать,
перемигиваться и с интересом коситься на рыцаря. Смотреть на них было
весело и приятно.
- Пойми меня правильно... - жужжал над ухом настырный Уотто. - Я
очень верю в мальчика, он - украшение вашей расы. Но победителем будет
Себульба, я уверен.
- О нет! - ахнул гунган, увидев, кого именно обхаживают симпатяги
тви'лекки.
Куай-Гон с трудом оторвался от созерцания сине-оранжевого грациозного
зрелища. Дуг выглядел совсем не так привлекательно. Обычный дуг, даже не
слишком крупный для своей породы. Остальное - ничего необычного, узкая
длинная морда, желтые хищные глазки, косицы украшены бусинами, острые
зубы, цепкие руки... или ноги? Не разберешь этих дугов, ходят они на
верхних конечностях, а хватают все нижними.
- Почему? - удивился он вслух. Тойдарианец, не знакомый с его
размышлениями, принял вопрос на свой счет.
- Он всегда побеждает! - хохотнул он и доверительно добавил. - Я
сделал большую ставку на Себульбу.
- Я отвечаю- не раздумывая, отозвался Куай-Гон.
Уотто оторопел. Он даже забыл хлопать крылышками. Куай-Гон подождал,
когда тойдарианец оторвется от земли и стряхнет налипший песок. Потом
сделал шаг в сторону от красного болида.
- Я ставлю гоночный болид против... скажем, мальчика с матерью.
Уотто взвился в воздух с завидной для его комплекции живостью.
- Болид против рабов! - завопил он. - Это уж слишком.
Куай-Гон пожал плечами и пошел дальше. Уотто нагнал его. Так они
провели еще немного времени: рыцарь прогуливался по ангару, Джар Джар не
отставал от него ни на шаг, а тойдарианец навинчивал вокруг них виражи.
Круге на десятом жадность взяла верх:
- Эй, подожди! Только за одного. Скажем, ты заберешь женщину. Мальчик
не продается. Да и зачем тебе мальчик? Женщина лучше.
- За обоих. Мальчишка ничего не стоит.
В тяжелых раздумьях Уотто сделал еще один круг. Потом отрицательно
затряс головой.
- Самый быстрый гоночный болид... - в пространство сообщил Куай-Гон,
не глядя на тойдарианца.
Казалось, Уотто вот-вот лопнет от переполнявших его чувств. Он опять
помотал головой - на этот раз не так решительно.
- Обоих, - повторил Куай-Гон. - Или никакого пари.
Они стояли в воротах ангара, здесь было потише, хотя трибуна над их
головами начала заполняться народом. Мест было столько, что казалось,
будто трибуна вместит все население Мое Эспа поголовно, и еще останется.
Город должен был обезлюдеть. Но зрители все шли и шли - с окрестных ферм
и поселений, из соседних ближних и дальних городов, даже с соседних
систем, здесь были и такие, кого меньше всего можно было ожидать.
Куай-Гон заметил в толпе двух эопи, тащивших сани с болидом. На одном
восседали Ана-кин и Падме, на втором - Китстер и Шми. Дроиды ехали на
санях. Уотто тоже увидел приближающуюся процессию, всмотрелся в груз на
санях и облизнулся. Глаза у него масляно заблестели.
- Ни один болид не стоит двух рабов, - неуверенно пробормотал он.
Посмотрел на Куай-Гона и озабоченно фыркнул. - За одного еще куда ни
шло.
- Тогда мальчик, - не поворачиваясь отозвался Куай-Гон.
Анакин сотоварищи подъезжал все ближе. Уотто глаз не мог оторвать от
болида. Р2Д2 не зря трудился всю ночь.
- Н-ну... пусть все решит судьба, а? - Уотто полез в поясной кошель и
достал небольшой пластиковый кубик. - У меня как раз при себе есть
кости. Синее - мальчик, красное - его мать. А?
Куай-Гон согласно кивнул. Уотто бросил кубик на землю, тот подпрыгнул
и покатился, сверкая разноцветными гранями. В последний момент Куай-Гону
вдруг понадобилось зачем-то отряхнуть свое пончо - его ладонь привычным
жестом погладила воздух. Кубик замер. Уотто взвыл. Синее.
Тойдарианец подозрительно посмотрел на Куай-Гона; тот был воплощением
самой невинности. Джар Джар преданно улыбался из-за его плеча. Куай-Гон
развел руками: что поделаешь, обычное везение, ничего больше...
- В кости ты выиграл, чужеземец... - Уотто был вне себя.- Но на
гонках тебе не победить, так что наше пари все равно ничего не значит.
- Увидим, - безмятежно ответил Куай-Гон.
Один из эопи потянулся к Уотто, выклянчивая подачку. Тойдарианец в
сердцах обложил его так, что бедное животное шарахнулось в сторону, едва
не сбросив Китстера и Шми. Куай-Гон успел поймать поводья и утихомирить
зверя. Успокоить Уотто было сложнее - теперь он накинулся на Анакина.
- Бона пакисса! Ха! - завопил он, размахивая кулачками перед лицом
мальчишки. - Тонги мабунги ма буки чанага! Оба набида чабода!
Последовала немая сцена. Потом Уотто с ненавистью посмотрел на
Куай-Гона и удалился в тень ангара - переживать.
Падме вопросительно приподняла брови.
- Хочет, чтобы мой друг перестал делать ставки, иначе тоже станет его
рабом... - покладисто перевел Анакин, недоуменно провожая взглядом
торговца.- О чем это он?
- Потом объясню, - пообещал рыцарь и помог Шми выбраться из седла. -
Доброе утро. Шми застенчиво улыбнулась.
Тем временем два дроида в антигравитационных санях вели
интеллектуальную беседу на отвлеченные темы.
- Ой-ей, - говорил Ц-ЗПО. - Эти космические полеты - штука опасная.
- Фьють, - соглашался Р2.
- Уж поверь, меня никто не заманит на эти кошмарные звездолеты, -
говорил Ц-ЗПО.
- Пьюти-фьють! - соглашался Р2. Он обожал цитировать умных людей.
Китстер был в восторге. Конечно же, он не раз бывал на гонках, но
раньше ему не доводилось пробираться в ангар. Да что там пробираться -
зайти с полным правом, в конце концов, кто здесь главный механик
команды? Он поддел носком башмака попавшегося под ноги маленького
пит-дроида: прочь, мелюзга! Пит-дроид заверещал.
- Это просто класс, Ани! - восхитился Китстер. - Уверен, на этот раз
у тебя получится. Падме немедленно заинтересовалась:
- Что именно?
Китстер был сама доброта и открытость:
- Дойти до финиша, конечно.
У Анакина зародилось желание огреть лучшего друга чем-нибудь по
непутевой балде, и чем тяжелее будет вещь, которой он это сделает, тем
лучше. Падме продолжала хмурить брови.
- Ты раньше не побеждал?
- Ну-у... вообще-то... - какой смысл
врать? - Нет.
- И даже не доходил до финиша?
Быть Китстеру битым, постановил Анакин. Но не сейчас, после гонки.
- Китстер прав, - уверенно заявил он, пихая приятеля кулаком в бок
(так, чтобы показать, что вовсе не сердится, но - от души). - В этот раз
- дойду.
- Конечно, дойдешь, - согласился Куай-Гон.
Он взял поводья и второго эопи, чтобы завести зверей вместе с грузом
в ангар.
Падме онемела. И судя по взгляду, которым она одарила джедая, -
онемела к его счастью.
Центр города будто вымер; были закрыты все лавки и кабаки, в доках
царила просто образцовая тишина, не работали даже дроиды. У них тоже был
выходной. Из всех районов Мое Эспа текли цветные ручейки жителей, за
космопортом они сливались в могучую реку, что втекала в ворота Большой
Арены и наводняла трибуну. Незаметная в обшей сутолоке тел, конечностей,
манипуляторов, голов, хвостов и запчастей, над толпой парила небольшая
металлическая сфера. Она облетала дом за домом, она обшаривала лавку за
лавкой, она осматривала лицо за лицом. Она искала.
Большая Арена больше не напоминала огромный утес, которым, по сути,
являлась. Сейчас ее можно было назвать взбаламученным морем. Трибуна
гудела, кричала на разные голоса, колыхалась, двигалась, ссорилась,
раскладывала еду и напитки, пела, трубила в рожки, колотила в барабаны,
крутила трещотками и размахивала флажками. Уже вспыхнуло и затихло
несколько потасовок.
Когда из пасти ангара появились первые машины, ор поднялся такой, что
его, наверное, слышно было и в другом полушарии Татуина, если, конечно,
там еще оставались жители. Вполне вероятно, что все они сидели здесь, на
трибуне.
С не меньшим восторгом публика восприняла появление хаттов - Джабба и
его подружка Гардулла, две увесистые туши, вползли в свою личную ложу.
Джабба устроился у самого барьера на солнцепеке, его толстая серая, вся
в складках, шкура позволяла ему не бояться возможных нападений со
стороны конкурентов. Гардулла предпочла тень; гаморреанские наемники,
охраняющие столь весомое и ценное тело, были весьма рады этому
обстоятельству.
- Чоубазо! - пророкотал Джабба, приветственно вздымая пухлую
короткопалую конечность. - Там ка чее Боонта рулее йа, кее мадд ахдрудда
ду вундее!
Толпа заорала еще радостнее заорала, рожки и трещотки были способны
поднять мертвеца из могилы.
Секретарь Джаббы, Фортуна, белокожий тви'лекк, что-то шепнул ему
вполголоса. Джабба встрепенулся и лично решил представить чемпиона
прошлого года (да и позапрошлого тоже).
- Кубба тее, - возвестил он. - Себулъба тута Пикселито!
Стоявший недалеко от Анакина Себульба помахал публике правой задней
ногой. Зрители восторженно взвыли. Красных флажков с желто-черным узором
в толпе было больше всего.
На этом Джабба счел свой долг выполненным и прикрыл щелки глаз,
греясь на солнце. Комментатор одно за другим стал называть имена
участников гонки. Гасгано. Более Роор. Бен Куадинарос. Алдар Бидо. Оди
Мандрелл. Ксельбри. Марс Гуо. Клегг Холдфаст. Боззи Баранта. Ван
Сандаж...
Анакин оглянулся: Китстер крепил двигатели к гондоле стилтоновыми
кабелями.
- ... Маухоник тута. Хок,- продолжал бубнить комментатор.- Теелито
Пагалес тута Мун-гус Мандел. Анакин Скайуокер тута Татуин...
Анакин получил свою долю приветственных воплей, хотя и не такую
большую, как Себульба или Гасгано, да и все остальные. Он даже заметил,
как кто-то в толпе размахивал бело-синим флажком с эмблемой его болида.
Он помахал в ответ и подумал, как хорошо, что он не позволил маме выйти
на стартовую решетку. Хватит того, что в ангаре она поцеловала его и
попросила быть осторожнее. Разумеется, он пообещал, что обязательно
будет. Но на поле пришлось выходить под хихиканье Себульбы и еще
пары-тройки пилотов. Падме тоже чмокнула его в щеку. На удачу, сказала
она. Смотри, если с тобой что-то случится, за кого же я тогда выйду
замуж? Но глаза у нее не смеялись. Ей он тоже сказал, что все будет в
порядке. То же самое он повторил Джар Джару, который пришел пожелать,
чтобы боги хранили его. А Ц-ЗПО посоветовал ехать медленнее, потому что
быстрая езда очень опасна, и... Р2Д2 дружески свистнул. Только рыцарь
опять куда-то запропастился.
Краем глаза Анакин видел, как между машин болтается Себульба.
Наверное, говорит всякие гадости. Себульбу гоняли. Наконец дуг добрался
и до него.
-Аста багхутта, шай,- ухмылка вышла особенно гадостной.- То бийа
пук.(Далеко не уйдешь, рабское отродье, (хат.))
- Чес скрулш до баис, слмлю! (Не рассчитывай на это, ублюдок, (хат.))
- немедленно откликнулся Анакин.
Взрослых - особенно мамы - поблизости не было, поэтому можно было не
стесняться в выражениях.
- Йо ка ду бантта поодоо! (Ты - дерьмо банты, (хат.))
Вот и поговорили. Обменялись любезностями, можно сказать.
Подошел Куай-Гон, и Себульба поспешно убрался к своей машин, делая
вид, что торопится на старт.
- Каа базза кундее да там хдрудда! (Пусть соревнования начнутся!
(хат.)) - громыхнуло над их головами.
- Ты готов, Ани? - негромко спросил рыцарь, подсаживая Анакина в
болид.
Анакин кивнул: да! - и с облегчением заметил, как просветлел взгляд
Куай-Гона. Мальчик повозился, устраиваясь, чувствуя, как мягко
обволакивает его спину кресло, как удобно и плотно ложатся ремни
безопасности. Куай-Гон протянул ему шлем и очки.
- Запомни: сосредоточься на происходящем, - посоветовал он. - Не
думай, просто чувствуй. Положись на интуицию.
Анакин вновь кивнул: ага, - но спросить, что такое интуиция, не успел
и решил положиться на чувства. Куай-Гон потрепал его по плечу,
улыбнулся.
- Да пребудет с тобой Великая Сила, - сказал он и ушел.
Куай-Гон торопливо прошагал сквозь толпу к платформе, где его ждали
остальные. Он только раз оглянулся на Анакина - мальчик спокойно опускал
на лицо защитные очки в ожидании старта. Рыцарь кивнул своим мыслям.
Шми встретила ею тревожным вопросительным взглядом. Куай-Гон опустил
ладонь ей на плечо.
- С ним все в порядке,- сказал он. Падме неодобрительно покачала
головой.
- Вы, джедаи, слишком безрассудные, - сообщила она. - Королева не...
- Королева верит в мое чутье, милая девушка, - рыцарю пришлось
согнуться чуть ли не вдвое, чтобы их лица оказались на одном уровне.-
Может быть, вам тоже следует?
Падме обиженно надула губы.
Их платформа медленно вознеслась на свое место, отсюда была видна вся
стартовая площадка. Горячий воздух над ней слабо мерцал, еще чистый, без
той пыли, которую поднимут, сорвавшись с места, гоночные болиды. Пока
красный свет на табло еще .удерживал машины на месте. Колонна
знаменосцев удалилась, чуть более поспешно и совсем не так величаво, как
выходила. В .общем гуле прогреваемых двигателей то и дело выделялся
короткий взрык - какой-нибудь нетерпеливый гонщик увеличивал обороты.
Казалось, машины дрожат от нетерпения.
Механики со всех ног, лап и манипуляторов побежали каждый в свой
блок. Джар Джар зажмурился, а для верности еще и закрыл лапами глаза:
- Моя не смотри. Там быть каша!