Подлинных рукописей т. н. "Протоколов", с которых делался русский перевод, до нас не дошло. Некоторые из них были написаны на плохом французском языке, изобличавшем автора иностранца Распространители "Протоколов" тщательно скрыли {62} первоначальные французские рукописи, с которых делался их перевод. Печатный текст "Сионских Протоколов" мы имеем только на русском языке. Все их переводы, которые теперь существуют на разных языках, сделаны с русского.
Антисемиты не дали также сколько-нибудь правдоподобного рассказа - кем именно, когда и при каких обстоятельствах были ими получены первоначальные рукописи "Протоколов", писанные по-французски. Все те басни, который они по этому поводу распространяли и повторили их недавно на бернском суде, ровно ни на чем не основаны и не заслуживают никакого внимания.
Но не может подлежать никакому сомнению - мы можем утверждать это на основании неоспоримых фактов, - что над созданием и потом распространением текста "Протоколов", который с легкой руки русских антисемитов теперь разошелся по всему миру, много поработали русские агенты Департамента полиции в Париже, а этого они не могли делать без благословения, ведома и помощи Рачковского, кто в то время в Париже в политическом сыске был все, и который знал все, что относилось к этому сыску.
Вот почему и вот в каком смысле мы и говорим о Рачковском, как организаторе подлога "Сионских Протоколов''.
--
Задания подделывателей "Сионских Протоколов".
Содержание "Протоколов'' находится всецело в зависимости от того, кто их подделывал, кому служили их авторы и какие они ставили себе цели.
Показная цель "Протоколов" - это борьба с евреями. Но несомненно, если бы их подделыватели имели в виду борьбу только с одними евреями, то "Протоколы" не имели бы того характера, какой они имеют на самом деле и в них не было бы много того что в них есть в настоящее время.
Истинными вдохновителями подделывателей "Протоколов" были реакционные руководители русской политики в царствование
Александра III, как {63} ген. Оржевский, тов. мин. внутр. дел, заведовавший Департ. пол., а их выполнителями - агенты политического розыска, как Рачковский. Этим и определяется их содержание.
После 1 марта 1881 г. правительство было терроризовано революционерами и в будущем ждало еще более опасных революционных движений. Поэтому его агенты, из Департамента полиции, как Рачковский, с начала 1880-х г. г. были заняты, главным образом, борьбой с русскими революционерами, и вся тогдашняя внутренняя политика русского правительства была поэтому подчинена целям борьбы с революционерами.
Но в то же самое время у русских реакционеров в правительственных сферах, особенно в царствование Александра III, ненависть к евреям была вообще не меньше, чем к социалистам, может быть потому, что к социализму они в то время относились скорее, как к утопии - пока еще для них мало опасной, - а еврейство для них было врагом сегодняшнего дня.
Поэтому для борьбы с революционерами реакционерам важно было их дискредитировать не только, как революционеров за их программы, но прежде и раньше всего, как евреев. Для этого им нужна была специальная литература, где бы "еврейство" и "революция" были бы слиты в одном движении. Это они делали постоянно. Это же они попытались сделать и в "Протоколах", где, действительно, еврейство и революция представлены в одном и том же руководящем тайном обществе, угрожающем всему миру.
Социалисты в то время, действительно, открыто говорили о захвате пролетариатом власти и об уничтожении буржуазии повсюду. Война со старым миром предполагалась всеми средствами. Подготовка социалистов к ней ни для кого не была тайной. Уже начиная с 1889 г., стали собираться международные социалистичecкие конгрессы. На них велась открытая пропаганда захвата власти и непримиримая борьба со всеми реакционными правительствами. Некоторые из революционных течений, особенно анархисты, действительно, призывали к немедленной и беспощадной борьбе со всеми правительствами и всей буржуазией. Часть их {64} поддерживала традиции Бакунина. Повсюду, и в особенности во Франции, происходили террористические акты за актами. Весь мир волновали дела Казерго, Равашоля и т. д.
Социалисты и анархисты сами верили в свою победу в близком будущем и открыто готовились к ней. Были правительства, который тоже верили в возможность скорой их победы. Русское правительство, хотя и знало, что революционное движение в России было слабо, но оно опасалось его развития в близком будущем и принимало меры против бывшего тогда русского революционного движения.
Эти ожидания всемирного торжества социалистического движения и заставляли русских жандармов и охранников усиленно заняться борьбой с русскими революционерами. Но для них слова "революционер" и "еврей" были почти однозначущи, и они свою злобу с социалистов перенесли на евреев тем легче, что евреи для них лично были наиболее ненавистными врагами. Все, что говорили о своих планах международные социалисты, а в особенности что говорили об их планах их враги, pyccкие антисемиты, все это приписывали не социалистическому международному движению, не их конгрессам, их организациям и их партиям, а якобы существующему таинственному, всемогущему мировому еврейскому кагалу, а потом стали все это приписывать "сионским мудрецам".
На эту грозящую опасность со стороны евреев и хотели указать Николаю II составители "Протоколов".
--
Среди большевиков нет евреев, а есть только интернационалисты.
Поводом для подмены ненавистного для авторов "Протоколов" общесоциалистического движения специально еврейским было то, что русские антисемиты, как, впрочем, и антисемиты в других странах верили, что международное социалистическое движение состоит главным образом из евреев и {65} исключительно евреям они приписывали руководство им во всем мире.
Утверждая это, авторы "Протоколов" не выдумали ничего нового. Они только не изменили тому общему настроению русского правительства по отношение к евреям, какое у него было до тех пор. Для специальной своей цели - воздействия на антисемитов в русском правительстве - они все, что у них связывалось с деятельностью социалистических и революционных партий, приписывали какому-то тайному комитету сионских мудрецов. Их не смущало, что эти движения и на Западе, как и русские, вовсе не состояли исключительно из евреев, что в них принимали участие представители и всех других национальностей, что их вожаки по большей части были не евреи и что они опирались на организованные массы, опять таки различных национальностей.
Кроме того, - и это самое главное, - они не желали признать того основного и бесспорного факта, что евреи, участвовавшие в социалистическом и анархическом движении во всем мире и русские, в частности, были отщепенцами еврейской нации и что они не были связаны ни с еврейской историей, ни с еврейской религией,
ни с еврейской массой, а были исключительно интернационалистами, исповедовавшими те идеи, какие разделяли социалисты других национальностей, и сами были ярыми врагами национального еврейства вообще.
Реакционеры на Западе, боровшиеся с социалистами, а за ними и русские реакционеры, никогда не делали различия между евреями интернационалистами и евреями, связанными с еврейской массой. Но эта неправда нигде не имела такого рокового значения, как в России.
В России об участниках большевицкого движения реакционеры неизменно, без всяких исключений, говорили, как об евреях. Евреями у них являлись и Троцкий, и Зиновьев, и Радек, и все другие интернационалисты большевики. Но на самом же деле, ни Троцкий, ни Зиновьев, ни Радек, конечно, не имеют ничего общего с национальным еврейством и {66} относятся к нему с неменьшим отрицанием, чем сами реакционеры-антисемиты. Они в одинаковой мере отрицают и евреев, и представителей других национальностей, поскольку они не являются сторонниками их интернациональных взглядов. С еврейством, как таковым, большевики так же борются, как и с другими национальностями, а когда им было нужно, известно, как они расправлялись со своими "евреями", как Троцкий, Каменев, Зиновьев, Радек. С еврейской же массой - с их организациями и с их синагогами они расправлялись так же, как и с массами нееврейскими и с их храмами и организациями.
Ни в международном социалистическом, ни в большевицком движении среди их активных и ответственных деятелей нет евреев, связанных с еврейскими массами, с еврейской историей, с еврейской религией, а есть только евреи интернационалисты, с которыми еврейство, как таковое, вообще не имеет ничего общего, или евреи авантюристы, какие бывают во всех партиях.
У большевиков существуют интернациональные организации, есть организации по национальностям, организации по различным другим признакам. Они собирают съезды, составляют заговоры, совершают перевороты. В борьбе они иногда прибегают и к таким приемам, о которых говорится в "Протоколах", ибо методы всех тираний всюду одинаковы, - "маккиавелистические". Но среди них нет евреев, национально настроенных, являющихся отражением большинства еврейства, и нет организаций, которые созданы были бы для каких-то специальных национальных еврейских целей.
Тот же "Бунд", - чисто еврейская организация, - защищал не еврейство, а социализм, и сам отрицал вековые еврейские традиции. Организаций же, преследующих специально еврейские интересы, среди международных социалистов не было и в те годы, когда создавались "Протоколы". Не было их и потом. За 40 прошедших лет после фабрикации "Протоколов" нет ни малейшего указания чтобы Марксом, Лассалем - на Западе, Троцким и Зиновьевым в России руководили какие бы то ни было {67} не социалистические силы, тем более какие-то таинственные сионские мудрецы.
В русском большевицком движении, до революции 1917 г. и после нее, большое участие принимали евреи интернационалисты, т. е. именно те евреи, кто порвал свои связи с еврейством.
Но в нем никогда не принимали участия евреи, кто по своим взглядам так или иначе был связан с еврейской историей и с еврейскими массами.
Когда после большевицкого переворота евреи, с раввинами во главе, явились в Петрограде к Троцкому и указывали ему, чем грозит еврейскому народу участие его и ему подобных евреев в большевицком движении, то он ответил, что евреи, как таковые, его не интересуют, Интернационал знает только борьбу классов, и для себя он ни в какой мере не является евреем, а всецело принадлежит Интернационалу.
Слова Троцкого могут с полным правом быть повторены всеми евреями, принимающими участие в большевицком движении.
Тем не менее, Троцкого и Зиновьева и других большевиков обвиняют за их участие в большевицком движении именно как евреев, а за них обвиняют евреев вообще, как нацию.
Наоборот: евреи же, не отколовшиеся от еврейства, являлись по большей части даже тогда, когда они принадлежали к левым течениям, ярыми врагами большевиков в политических и революционных партиях, среди террористов, в литературе, в рабочей среде и т. д. Евреи, связанные со своим народом, были заграницей повсюду определенными защитниками России и русской культуры.
О количестве евреев, принимавших участие в большевицком движении, создались легенды. О большевицком движении говорят, как исключительно еврейском. Этим легендам верят больше всего в темных массах. Благодаря этому в России явилось озлобление не лично против Троцких, Радеков, Зиновьевых, а против них, как евреев, как членов еврейской нации.
{68} Эти предвзятые утверждения антисемитов повторяются даже тогда, когда в опровержение их указывают, что в русском революционном движении и, в частности, в большевицком, кроме самой массы русского населения, наряду с евреями принимают участие и представители различных национальностей поляки, латыши, грузины, армяне и т. д. и люди различных общественных положений, начиная с высших представителей русской армии, генералов и офицеров генерального штаба, где никогда евреев не было, и без кого не могла произойти вообще революция 1917 г.
Все, что pyccкие реакционеры говорили и говорят о преобладающем влиянии евреев в международном социалистическом движении и в русском большевицком движении, на самом деле относится только к большевикам-вожакам, которые все без исключения являются интернационалистами, порвавшими с национальным и религиозным еврейством все связи.
Все, кто приводит списки - часто сознательно тенденциозно, с злостной целью составленные - евреев в русских большевицких организациях и в большевицком правительстве, должны признать, что среди этих руководящих большевиков нет евреев, - националистов по убеждению, а есть только интернационалисты, или их помощники - безыдейные авантюристы, - или просто евреи проходимцы, какие бывают во всех политических обществах и во всех правительствах.
Еврейская масса в России непричастна к большевизму и неответственна за него, как непричастны и неответственны и те евреи, кому приходится жить и работать при большевиках, у большевиков, не будучи большевиками, как приходится часто работать с большевиками многим и русским, убежденным антибольшевикам.
Это сознательно лживое и крайне вредное смешение вообще евреев с революционерами и большевиками какое часто делается и теперь нашими реакционерами совершенно ясно было формулировано еще Рачковским в "Протоколах" по отношению к тогдашним революционерам и евреям.
{69}
Русское общество и правительство
к "Сионским Протоколам''
относились как н явному подлогу.
Впервые о "Протоколах" я услышал лет 30 тому назад - вскоре после того, как их начали в России издавать. С тех пор все последующие годы мне по разным поводам приходилось постоянно слышать о них. Много раз я о них говорил с выдающимися общественными деятелями. Не раз сам предпринимал анкету о них. Много о них писал и, наконец, был свидетелем по делу о них на суде в Берне в 1934-1935 г. г., где предо мной прошло много, несомненно, компетентных лиц по вопросу о "Протоколах" - и их противники и защитники.
К "Протоколам" у меня с самого начала всегда неизменно было вполне отрицательное отношение, как к несомненному подлогу, сделанному русскими реакционерами для борьбы с евреями и революционерами. Впоследствии никогда и ничто ни на минуту не заставило меня иначе смотреть на них. Но в различное время я различно оценивал значение и опасность "Протоколов".
Сначала "Протоколам" я не придавал никакого значения, - и в сущности даже мало ими интересовался. Но потом я увидел, какое они огромное зло представляют и как дорого они обошлись, вообще, всему русскому народу, в частности, евреям, а также какую ужасную роль они сыграли в нашей борьбе с большевиками. В последнее время мне стало ясно и то, какую роль они играли в жизни многих других народов, и чем они грозят им всем в будущем.
То, что я теперь пишу ниже, является как бы моими показаниями о том, что я видел и слышал о "Протоколах" с 1906 г.
--
В 1906 г. я был в Петербурге одним из редакторов большого исторического журнала "Былое". {70} Другими его редакторами были известные писатели - историк В. Я. Богучарский и пушкинист П. Е. Щеголев. Участники нашего журнала по большей части принадлежали к левым течениям.
Общественное мнение и правительство относились к нашему изданию с особым вниманием, как к изданию очень популярному, и как к определенно оппозиционному.
Пользуясь историческими темами, мы в специально историческом журнале "Былом" могли в связи с ними, касаться самых разнообразных общественных и политических вопросов текущего момента, не имевших, казалось, прямого отношения к событиям прошлого, к которым было опасно и даже невозможно подходить по цензурным соображениям в обще-политических изданиях.
Один из наших постоянных сотрудников как-то принес в редакцию "Протоколы" (не помню, в каком издании, - кажется, в издании Нилуса) и предложил нам дать о них отзыв в нашем журнале. Тема об антисемитизме была тогда злободневна. Еврейские погромы конца 1905 г. заставили общественное мнение и печать страстно обсуждать еврейский вопрос и роль шумевших тогда антисемитов. Пользуясь "Протоколами", мы в нашем историческом издании легче, чем кто-нибудь другой, могли бы напасть на них и до конца высказать свое отношение к ним. Но некоторые из сотрудников нашего "Былого" были уже раньше знакомы с этими ''Протоколами", и мы все сразу же определенно высказались за то, что наш серьезный политико-исторический журнал не может унизиться до разбора таких грубых памфлетов и явных подделок. И действительно, мы никогда ничего не писали о них в "Былом". В других тогдашних либеральных русских изданиях о них можно было встретить только иронические и брезгливые отзывы, как о ничтожном пасквиле. Серьезно к ним никто не относился. За них мы не хотели делать ответственными ни правительство, ни даже реакционеров вообще. В то время никому из нас не могло {71} придти в голову, что они когда-нибудь обратят на себя общественное внимание - да еще не только в России, но и во всем мире.
--
К "Протоколам" в то время я отнесся отрицательно по двум причинам.
Во-первых, как историк, привыкший изучать разного рода документы, я не мог не видеть, что это - вовсе не документ а явная фальшивка, сфабрикованная для определенных политических целей.
А во-вторых, в то время я был, вообще, довольно недурно знаком с тогдашними еврейскими политическими течениями в России и заграницей, - и потому не мог допустить, чтобы в еврействе существовала какая либо тайная организация, подобная организации сионских мудрецов, по указке которых происходили бы мировые события, о какой мы никогда не могли бы что-нибудь слышать.
После моего побега из Сибири, в 1888 г., я, как эмигрант, пробыл заграницей до 1905 г., в Швейцарии, Франции (главным образом в Париже), Англии и других странах. Кстати сказать, как раз в эти-то годы в Париже и были сфабрикованы "Протоколы".
Во время этой моей первой эмиграции предо мной наряду с национальными организациями других народностей, входивших в состав русской империи, прошли и различный еврейские национальные организации.
С начала 90-х г. г. я заграницей все время находился, так сказать, у истоков большинства национальных еврейских течений, как "Бунд", сионизм и т. д. В этих еврейских организациях, - между прочим, и среди сионистов, - у меня всегда было много и личных друзей, и сотрудников моих изданий. Еще в то время я близко был знаком с известным впоследствии сионистом д-ром Д. С. Пасмаником, с кем впоследствии я сошелся еще ближе, как с моим сотрудником по газете "Общее Дело".
В сионистах я всегда видел искренних идейных людей, представлявших одно из главнейших еврейских политических течений. Я нередко лично {72} вталкивался с видными сионистскими деятелями, много о них слышал и читал. Интересуясь их движением, я был даже (кажется, в 1897 г.) на одном из первых конгрессов в Швейцарии, где председательствовал Герцль. Меня очень заинтересовала тогда его сильная и красочная фигура. Я много о нем тогда слышал, но лично с ним знаком не был.
("..В конце августа 1897 года в Базеле состоялся Первый Сионистский Конгресс, сплотивший все палестинофильские группировки и вызвавший многочисленные отклики в еврейской и европейской общественности. Конгресс утвердил т. н. "Базельскую программу", которая определила задание сионизма как "создание обеспеченного публичным правом убежища для еврейского народа в Палестине"... ldn-knigi)
Такое то мое близкое знакомство с еврейскими движениями, в 1906 г., когда, вернувшись из эмиграции, я очутился в России и познакомился с "Протоколами", было уже само по себе достаточно, чтобы быть убежденным, что никаких сионских мудрецов никогда не существовало, и не могло быть никаких их протоколов.
В самом деле: если бы "сионские мудрецы" существовали, о них что-нибудь знали бы кто-нибудь из многочисленных различных политических деятелей, с кем я сталкивался, хотя бы, напр., мои еврейские друзья. Искренность, честность и компетентность в еврейских вопросах моих друзей, как Пасманик, как Слиозберг и очень многие другие, были для меня всегда вне всякого сомнения. А между тем, никто из них не только никогда не говорил мне о существовали каких то сионских мудрецов, ни тогда, когда я был заграницей, ни тогда, когда приехал в Poccию, но всегда с возмущением, отзывались о тех, кто распространял вздорные легенды о "Протоколах" и сионских мудрецах.
Таким образом еще в начале 1900-х г. г. я не сомневался, что "сионские мудрецы" - миф, выдуманный озлобленными, слепыми врагами еврейства.
В Петербурге, в 1905-07 г. г., где так много тогда говорилось об еврейском вопросе по поводу бывших погромов, я не встретил никого, кто бы решился мне доказывать подлинность "Протоколов " или кто высказал бы об их происхождении что-нибудь с чем нужно было считаться.
Мне в то время иногда приходилось встречать н сторонников "Протоколов''. Они с восторгом говорили о 'Протоколах", распространяли их, но никогда не пытались даже защищать их подлинность. Когда же {73} при них говорили о "Протоколах", как о подлоге, они только систематически уклонялись от споров.
Впечатление от разговоров с такими антисемитами, не защищавшими подлинности "Протоколов", было таково, что они не далеко ушли от тех, кто заявляли, что верят в подлинность "Протоколов". Нельзя было сомневаться, что они лично были довольны и тем, что "Протоколы" все таки существуют, и тем, что кто то, кроме них самих, их распространяет. Допуская, что "Протоколы" поддельны, они их пропаганду считали все таки очень полезной для борьбы с ненавистными для них евреями.
Во всяком случае, ни в тогдашнем русском обществе, ни в правительственных сферах, ни в церковных кругах не было защитников подлинности "Протоколов", с кем нужно было бы считаться. Поэтому, в литературном мире и в обществе их игнорировали и только иногда с презрением отзывались о них.
Можно категорически сказать, что в то время к "Протоколам" с доверием относились только в специальных сферах - особенно придворных, - где обычным явлением были религиозные кликушества, или темные фанатики, или авантюристы, кто подлаживался к антисемитам, находившимся у власти.
В народных же массах в те годы о "Протоколах" мало слышали.
--
К "Сионским Протоколам" относились,
как к подлогу даже в Департаменте Полиции.
(А. А. Лопухин, И. Ф. Мануйлов-Манасевич, С. П. Белецкий,).
Еще до революции 1917 г. и сейчас же после нее, когда "Протоколы" еще не обратили на себя общего внимания, мне о них приходилось говорить с разными лицами, близкими к правительству, которые находились для меня, как эмигранта и левого писателя, так {74} сказать, по ту сторону баррикады: с бывшим директором Департамента полиции А. А. Лопухиным, журналистом И. Ф. Мануйловым-Манасевичем, с чиновником охранного отделения М. Е. Бакаем, с бывшим директором Департамента полиции С. П. Белецким и с многими другими. Все они отзывались о "Протоколах", как о грубой подделке. По их словам можно судить об отношении к "Протоколам" различных кругов правительственных деятелей - между прочим и тех, кто специально занимался политическим розыском.
А. А. Лопухин.
Одним из первых таких лиц, кто, казалось, по своей службе не только мог, но не мог не знать всей правды о происхождении "Сионских Протоколов", был директор Департамента полиции А. А. Лопухин (в 1902-1905 г. г.), ближайший помощник Плеве, министра внутренних дел, одного из главных антисемитских деятелей в правительственных кругах.
Познакомился я с Лопухиным в самом начале 1906 г. в редакции "Былого". Он тогда только что вышел в отставку в виде протеста против тогдашней политики правительства. Он часто бывал в нашей редакции, вместе с своим другом, бывшим губернатором кн. Урусовым (о нем а также отрывки из воспоминаний см. в доп. материалах - ldn-knigi)
и с одним из библиотекарей Императорской Публичной Библиотеки, известным еврейским деятелем Браудо. (о Браудо см. напр. "Александр Исаевич Браудо" на нашей стр., ldn-knigi)
Они снабжали нас очень важными сведениями об отношении правительства вообще к еврейскому вопросу и специально по поводу бывших незадолго до того еврейских погромов. В 1906 г. кн. Урусов произнес в Государственной Думе свою знаменитую речь об еврейских погромах - главных образом - на основании материалов Лопухина. Для "Былого" он нам дал свои, имевшие огромный интерес, воспоминания - "Записки губернатора", в которых были очень интересные страницы и по еврейскому вопросу.
Во время наших встреч в редакции "Былого" с Лопухиным и Урусовым мы часто беседовали с {75} ними по поводу тогдашней агитации в либеральном обществ, энергично веденной против антисемитов. В этих беседах мы иногда касались и "Протоколов", но говорили о них всегда урывками, мимоходом, как о чем-то не представляющем никакого интереса.
В сентябре 1908 г. я встретился с Лопухиным заграницей, в вагоне железной дороги, между Кельном и Берлином, когда я был уже снова эмигрантом. Он тогда дал мне свои знаменитые разоблачения о провокаторе Азефе. За это он затем, еще в начале 1909 г., был арестован, - вскоре его судили в сенате, как б. министра, и приговорили к ссылке на поселение в Сибирь с лишением всех прав состояния. Но года через два, когда выяснилось, что его сведения, данные мне, верны, и Азеф, действительно, был признан и правительством злостным провокатором, Лопухин был возвращен из ссылки, - и снова поселился в Петербурге, как частный человек.
Антисемиты не дали также сколько-нибудь правдоподобного рассказа - кем именно, когда и при каких обстоятельствах были ими получены первоначальные рукописи "Протоколов", писанные по-французски. Все те басни, который они по этому поводу распространяли и повторили их недавно на бернском суде, ровно ни на чем не основаны и не заслуживают никакого внимания.
Но не может подлежать никакому сомнению - мы можем утверждать это на основании неоспоримых фактов, - что над созданием и потом распространением текста "Протоколов", который с легкой руки русских антисемитов теперь разошелся по всему миру, много поработали русские агенты Департамента полиции в Париже, а этого они не могли делать без благословения, ведома и помощи Рачковского, кто в то время в Париже в политическом сыске был все, и который знал все, что относилось к этому сыску.
Вот почему и вот в каком смысле мы и говорим о Рачковском, как организаторе подлога "Сионских Протоколов''.
--
Задания подделывателей "Сионских Протоколов".
Содержание "Протоколов'' находится всецело в зависимости от того, кто их подделывал, кому служили их авторы и какие они ставили себе цели.
Показная цель "Протоколов" - это борьба с евреями. Но несомненно, если бы их подделыватели имели в виду борьбу только с одними евреями, то "Протоколы" не имели бы того характера, какой они имеют на самом деле и в них не было бы много того что в них есть в настоящее время.
Истинными вдохновителями подделывателей "Протоколов" были реакционные руководители русской политики в царствование
Александра III, как {63} ген. Оржевский, тов. мин. внутр. дел, заведовавший Департ. пол., а их выполнителями - агенты политического розыска, как Рачковский. Этим и определяется их содержание.
После 1 марта 1881 г. правительство было терроризовано революционерами и в будущем ждало еще более опасных революционных движений. Поэтому его агенты, из Департамента полиции, как Рачковский, с начала 1880-х г. г. были заняты, главным образом, борьбой с русскими революционерами, и вся тогдашняя внутренняя политика русского правительства была поэтому подчинена целям борьбы с революционерами.
Но в то же самое время у русских реакционеров в правительственных сферах, особенно в царствование Александра III, ненависть к евреям была вообще не меньше, чем к социалистам, может быть потому, что к социализму они в то время относились скорее, как к утопии - пока еще для них мало опасной, - а еврейство для них было врагом сегодняшнего дня.
Поэтому для борьбы с революционерами реакционерам важно было их дискредитировать не только, как революционеров за их программы, но прежде и раньше всего, как евреев. Для этого им нужна была специальная литература, где бы "еврейство" и "революция" были бы слиты в одном движении. Это они делали постоянно. Это же они попытались сделать и в "Протоколах", где, действительно, еврейство и революция представлены в одном и том же руководящем тайном обществе, угрожающем всему миру.
Социалисты в то время, действительно, открыто говорили о захвате пролетариатом власти и об уничтожении буржуазии повсюду. Война со старым миром предполагалась всеми средствами. Подготовка социалистов к ней ни для кого не была тайной. Уже начиная с 1889 г., стали собираться международные социалистичecкие конгрессы. На них велась открытая пропаганда захвата власти и непримиримая борьба со всеми реакционными правительствами. Некоторые из революционных течений, особенно анархисты, действительно, призывали к немедленной и беспощадной борьбе со всеми правительствами и всей буржуазией. Часть их {64} поддерживала традиции Бакунина. Повсюду, и в особенности во Франции, происходили террористические акты за актами. Весь мир волновали дела Казерго, Равашоля и т. д.
Социалисты и анархисты сами верили в свою победу в близком будущем и открыто готовились к ней. Были правительства, который тоже верили в возможность скорой их победы. Русское правительство, хотя и знало, что революционное движение в России было слабо, но оно опасалось его развития в близком будущем и принимало меры против бывшего тогда русского революционного движения.
Эти ожидания всемирного торжества социалистического движения и заставляли русских жандармов и охранников усиленно заняться борьбой с русскими революционерами. Но для них слова "революционер" и "еврей" были почти однозначущи, и они свою злобу с социалистов перенесли на евреев тем легче, что евреи для них лично были наиболее ненавистными врагами. Все, что говорили о своих планах международные социалисты, а в особенности что говорили об их планах их враги, pyccкие антисемиты, все это приписывали не социалистическому международному движению, не их конгрессам, их организациям и их партиям, а якобы существующему таинственному, всемогущему мировому еврейскому кагалу, а потом стали все это приписывать "сионским мудрецам".
На эту грозящую опасность со стороны евреев и хотели указать Николаю II составители "Протоколов".
--
Среди большевиков нет евреев, а есть только интернационалисты.
Поводом для подмены ненавистного для авторов "Протоколов" общесоциалистического движения специально еврейским было то, что русские антисемиты, как, впрочем, и антисемиты в других странах верили, что международное социалистическое движение состоит главным образом из евреев и {65} исключительно евреям они приписывали руководство им во всем мире.
Утверждая это, авторы "Протоколов" не выдумали ничего нового. Они только не изменили тому общему настроению русского правительства по отношение к евреям, какое у него было до тех пор. Для специальной своей цели - воздействия на антисемитов в русском правительстве - они все, что у них связывалось с деятельностью социалистических и революционных партий, приписывали какому-то тайному комитету сионских мудрецов. Их не смущало, что эти движения и на Западе, как и русские, вовсе не состояли исключительно из евреев, что в них принимали участие представители и всех других национальностей, что их вожаки по большей части были не евреи и что они опирались на организованные массы, опять таки различных национальностей.
Кроме того, - и это самое главное, - они не желали признать того основного и бесспорного факта, что евреи, участвовавшие в социалистическом и анархическом движении во всем мире и русские, в частности, были отщепенцами еврейской нации и что они не были связаны ни с еврейской историей, ни с еврейской религией,
ни с еврейской массой, а были исключительно интернационалистами, исповедовавшими те идеи, какие разделяли социалисты других национальностей, и сами были ярыми врагами национального еврейства вообще.
Реакционеры на Западе, боровшиеся с социалистами, а за ними и русские реакционеры, никогда не делали различия между евреями интернационалистами и евреями, связанными с еврейской массой. Но эта неправда нигде не имела такого рокового значения, как в России.
В России об участниках большевицкого движения реакционеры неизменно, без всяких исключений, говорили, как об евреях. Евреями у них являлись и Троцкий, и Зиновьев, и Радек, и все другие интернационалисты большевики. Но на самом же деле, ни Троцкий, ни Зиновьев, ни Радек, конечно, не имеют ничего общего с национальным еврейством и {66} относятся к нему с неменьшим отрицанием, чем сами реакционеры-антисемиты. Они в одинаковой мере отрицают и евреев, и представителей других национальностей, поскольку они не являются сторонниками их интернациональных взглядов. С еврейством, как таковым, большевики так же борются, как и с другими национальностями, а когда им было нужно, известно, как они расправлялись со своими "евреями", как Троцкий, Каменев, Зиновьев, Радек. С еврейской же массой - с их организациями и с их синагогами они расправлялись так же, как и с массами нееврейскими и с их храмами и организациями.
Ни в международном социалистическом, ни в большевицком движении среди их активных и ответственных деятелей нет евреев, связанных с еврейскими массами, с еврейской историей, с еврейской религией, а есть только евреи интернационалисты, с которыми еврейство, как таковое, вообще не имеет ничего общего, или евреи авантюристы, какие бывают во всех партиях.
У большевиков существуют интернациональные организации, есть организации по национальностям, организации по различным другим признакам. Они собирают съезды, составляют заговоры, совершают перевороты. В борьбе они иногда прибегают и к таким приемам, о которых говорится в "Протоколах", ибо методы всех тираний всюду одинаковы, - "маккиавелистические". Но среди них нет евреев, национально настроенных, являющихся отражением большинства еврейства, и нет организаций, которые созданы были бы для каких-то специальных национальных еврейских целей.
Тот же "Бунд", - чисто еврейская организация, - защищал не еврейство, а социализм, и сам отрицал вековые еврейские традиции. Организаций же, преследующих специально еврейские интересы, среди международных социалистов не было и в те годы, когда создавались "Протоколы". Не было их и потом. За 40 прошедших лет после фабрикации "Протоколов" нет ни малейшего указания чтобы Марксом, Лассалем - на Западе, Троцким и Зиновьевым в России руководили какие бы то ни было {67} не социалистические силы, тем более какие-то таинственные сионские мудрецы.
В русском большевицком движении, до революции 1917 г. и после нее, большое участие принимали евреи интернационалисты, т. е. именно те евреи, кто порвал свои связи с еврейством.
Но в нем никогда не принимали участия евреи, кто по своим взглядам так или иначе был связан с еврейской историей и с еврейскими массами.
Когда после большевицкого переворота евреи, с раввинами во главе, явились в Петрограде к Троцкому и указывали ему, чем грозит еврейскому народу участие его и ему подобных евреев в большевицком движении, то он ответил, что евреи, как таковые, его не интересуют, Интернационал знает только борьбу классов, и для себя он ни в какой мере не является евреем, а всецело принадлежит Интернационалу.
Слова Троцкого могут с полным правом быть повторены всеми евреями, принимающими участие в большевицком движении.
Тем не менее, Троцкого и Зиновьева и других большевиков обвиняют за их участие в большевицком движении именно как евреев, а за них обвиняют евреев вообще, как нацию.
Наоборот: евреи же, не отколовшиеся от еврейства, являлись по большей части даже тогда, когда они принадлежали к левым течениям, ярыми врагами большевиков в политических и революционных партиях, среди террористов, в литературе, в рабочей среде и т. д. Евреи, связанные со своим народом, были заграницей повсюду определенными защитниками России и русской культуры.
О количестве евреев, принимавших участие в большевицком движении, создались легенды. О большевицком движении говорят, как исключительно еврейском. Этим легендам верят больше всего в темных массах. Благодаря этому в России явилось озлобление не лично против Троцких, Радеков, Зиновьевых, а против них, как евреев, как членов еврейской нации.
{68} Эти предвзятые утверждения антисемитов повторяются даже тогда, когда в опровержение их указывают, что в русском революционном движении и, в частности, в большевицком, кроме самой массы русского населения, наряду с евреями принимают участие и представители различных национальностей поляки, латыши, грузины, армяне и т. д. и люди различных общественных положений, начиная с высших представителей русской армии, генералов и офицеров генерального штаба, где никогда евреев не было, и без кого не могла произойти вообще революция 1917 г.
Все, что pyccкие реакционеры говорили и говорят о преобладающем влиянии евреев в международном социалистическом движении и в русском большевицком движении, на самом деле относится только к большевикам-вожакам, которые все без исключения являются интернационалистами, порвавшими с национальным и религиозным еврейством все связи.
Все, кто приводит списки - часто сознательно тенденциозно, с злостной целью составленные - евреев в русских большевицких организациях и в большевицком правительстве, должны признать, что среди этих руководящих большевиков нет евреев, - националистов по убеждению, а есть только интернационалисты, или их помощники - безыдейные авантюристы, - или просто евреи проходимцы, какие бывают во всех политических обществах и во всех правительствах.
Еврейская масса в России непричастна к большевизму и неответственна за него, как непричастны и неответственны и те евреи, кому приходится жить и работать при большевиках, у большевиков, не будучи большевиками, как приходится часто работать с большевиками многим и русским, убежденным антибольшевикам.
Это сознательно лживое и крайне вредное смешение вообще евреев с революционерами и большевиками какое часто делается и теперь нашими реакционерами совершенно ясно было формулировано еще Рачковским в "Протоколах" по отношению к тогдашним революционерам и евреям.
{69}
Русское общество и правительство
к "Сионским Протоколам''
относились как н явному подлогу.
Впервые о "Протоколах" я услышал лет 30 тому назад - вскоре после того, как их начали в России издавать. С тех пор все последующие годы мне по разным поводам приходилось постоянно слышать о них. Много раз я о них говорил с выдающимися общественными деятелями. Не раз сам предпринимал анкету о них. Много о них писал и, наконец, был свидетелем по делу о них на суде в Берне в 1934-1935 г. г., где предо мной прошло много, несомненно, компетентных лиц по вопросу о "Протоколах" - и их противники и защитники.
К "Протоколам" у меня с самого начала всегда неизменно было вполне отрицательное отношение, как к несомненному подлогу, сделанному русскими реакционерами для борьбы с евреями и революционерами. Впоследствии никогда и ничто ни на минуту не заставило меня иначе смотреть на них. Но в различное время я различно оценивал значение и опасность "Протоколов".
Сначала "Протоколам" я не придавал никакого значения, - и в сущности даже мало ими интересовался. Но потом я увидел, какое они огромное зло представляют и как дорого они обошлись, вообще, всему русскому народу, в частности, евреям, а также какую ужасную роль они сыграли в нашей борьбе с большевиками. В последнее время мне стало ясно и то, какую роль они играли в жизни многих других народов, и чем они грозят им всем в будущем.
То, что я теперь пишу ниже, является как бы моими показаниями о том, что я видел и слышал о "Протоколах" с 1906 г.
--
В 1906 г. я был в Петербурге одним из редакторов большого исторического журнала "Былое". {70} Другими его редакторами были известные писатели - историк В. Я. Богучарский и пушкинист П. Е. Щеголев. Участники нашего журнала по большей части принадлежали к левым течениям.
Общественное мнение и правительство относились к нашему изданию с особым вниманием, как к изданию очень популярному, и как к определенно оппозиционному.
Пользуясь историческими темами, мы в специально историческом журнале "Былом" могли в связи с ними, касаться самых разнообразных общественных и политических вопросов текущего момента, не имевших, казалось, прямого отношения к событиям прошлого, к которым было опасно и даже невозможно подходить по цензурным соображениям в обще-политических изданиях.
Один из наших постоянных сотрудников как-то принес в редакцию "Протоколы" (не помню, в каком издании, - кажется, в издании Нилуса) и предложил нам дать о них отзыв в нашем журнале. Тема об антисемитизме была тогда злободневна. Еврейские погромы конца 1905 г. заставили общественное мнение и печать страстно обсуждать еврейский вопрос и роль шумевших тогда антисемитов. Пользуясь "Протоколами", мы в нашем историческом издании легче, чем кто-нибудь другой, могли бы напасть на них и до конца высказать свое отношение к ним. Но некоторые из сотрудников нашего "Былого" были уже раньше знакомы с этими ''Протоколами", и мы все сразу же определенно высказались за то, что наш серьезный политико-исторический журнал не может унизиться до разбора таких грубых памфлетов и явных подделок. И действительно, мы никогда ничего не писали о них в "Былом". В других тогдашних либеральных русских изданиях о них можно было встретить только иронические и брезгливые отзывы, как о ничтожном пасквиле. Серьезно к ним никто не относился. За них мы не хотели делать ответственными ни правительство, ни даже реакционеров вообще. В то время никому из нас не могло {71} придти в голову, что они когда-нибудь обратят на себя общественное внимание - да еще не только в России, но и во всем мире.
--
К "Протоколам" в то время я отнесся отрицательно по двум причинам.
Во-первых, как историк, привыкший изучать разного рода документы, я не мог не видеть, что это - вовсе не документ а явная фальшивка, сфабрикованная для определенных политических целей.
А во-вторых, в то время я был, вообще, довольно недурно знаком с тогдашними еврейскими политическими течениями в России и заграницей, - и потому не мог допустить, чтобы в еврействе существовала какая либо тайная организация, подобная организации сионских мудрецов, по указке которых происходили бы мировые события, о какой мы никогда не могли бы что-нибудь слышать.
После моего побега из Сибири, в 1888 г., я, как эмигрант, пробыл заграницей до 1905 г., в Швейцарии, Франции (главным образом в Париже), Англии и других странах. Кстати сказать, как раз в эти-то годы в Париже и были сфабрикованы "Протоколы".
Во время этой моей первой эмиграции предо мной наряду с национальными организациями других народностей, входивших в состав русской империи, прошли и различный еврейские национальные организации.
С начала 90-х г. г. я заграницей все время находился, так сказать, у истоков большинства национальных еврейских течений, как "Бунд", сионизм и т. д. В этих еврейских организациях, - между прочим, и среди сионистов, - у меня всегда было много и личных друзей, и сотрудников моих изданий. Еще в то время я близко был знаком с известным впоследствии сионистом д-ром Д. С. Пасмаником, с кем впоследствии я сошелся еще ближе, как с моим сотрудником по газете "Общее Дело".
В сионистах я всегда видел искренних идейных людей, представлявших одно из главнейших еврейских политических течений. Я нередко лично {72} вталкивался с видными сионистскими деятелями, много о них слышал и читал. Интересуясь их движением, я был даже (кажется, в 1897 г.) на одном из первых конгрессов в Швейцарии, где председательствовал Герцль. Меня очень заинтересовала тогда его сильная и красочная фигура. Я много о нем тогда слышал, но лично с ним знаком не был.
("..В конце августа 1897 года в Базеле состоялся Первый Сионистский Конгресс, сплотивший все палестинофильские группировки и вызвавший многочисленные отклики в еврейской и европейской общественности. Конгресс утвердил т. н. "Базельскую программу", которая определила задание сионизма как "создание обеспеченного публичным правом убежища для еврейского народа в Палестине"... ldn-knigi)
Такое то мое близкое знакомство с еврейскими движениями, в 1906 г., когда, вернувшись из эмиграции, я очутился в России и познакомился с "Протоколами", было уже само по себе достаточно, чтобы быть убежденным, что никаких сионских мудрецов никогда не существовало, и не могло быть никаких их протоколов.
В самом деле: если бы "сионские мудрецы" существовали, о них что-нибудь знали бы кто-нибудь из многочисленных различных политических деятелей, с кем я сталкивался, хотя бы, напр., мои еврейские друзья. Искренность, честность и компетентность в еврейских вопросах моих друзей, как Пасманик, как Слиозберг и очень многие другие, были для меня всегда вне всякого сомнения. А между тем, никто из них не только никогда не говорил мне о существовали каких то сионских мудрецов, ни тогда, когда я был заграницей, ни тогда, когда приехал в Poccию, но всегда с возмущением, отзывались о тех, кто распространял вздорные легенды о "Протоколах" и сионских мудрецах.
Таким образом еще в начале 1900-х г. г. я не сомневался, что "сионские мудрецы" - миф, выдуманный озлобленными, слепыми врагами еврейства.
В Петербурге, в 1905-07 г. г., где так много тогда говорилось об еврейском вопросе по поводу бывших погромов, я не встретил никого, кто бы решился мне доказывать подлинность "Протоколов " или кто высказал бы об их происхождении что-нибудь с чем нужно было считаться.
Мне в то время иногда приходилось встречать н сторонников "Протоколов''. Они с восторгом говорили о 'Протоколах", распространяли их, но никогда не пытались даже защищать их подлинность. Когда же {73} при них говорили о "Протоколах", как о подлоге, они только систематически уклонялись от споров.
Впечатление от разговоров с такими антисемитами, не защищавшими подлинности "Протоколов", было таково, что они не далеко ушли от тех, кто заявляли, что верят в подлинность "Протоколов". Нельзя было сомневаться, что они лично были довольны и тем, что "Протоколы" все таки существуют, и тем, что кто то, кроме них самих, их распространяет. Допуская, что "Протоколы" поддельны, они их пропаганду считали все таки очень полезной для борьбы с ненавистными для них евреями.
Во всяком случае, ни в тогдашнем русском обществе, ни в правительственных сферах, ни в церковных кругах не было защитников подлинности "Протоколов", с кем нужно было бы считаться. Поэтому, в литературном мире и в обществе их игнорировали и только иногда с презрением отзывались о них.
Можно категорически сказать, что в то время к "Протоколам" с доверием относились только в специальных сферах - особенно придворных, - где обычным явлением были религиозные кликушества, или темные фанатики, или авантюристы, кто подлаживался к антисемитам, находившимся у власти.
В народных же массах в те годы о "Протоколах" мало слышали.
--
К "Сионским Протоколам" относились,
как к подлогу даже в Департаменте Полиции.
(А. А. Лопухин, И. Ф. Мануйлов-Манасевич, С. П. Белецкий,).
Еще до революции 1917 г. и сейчас же после нее, когда "Протоколы" еще не обратили на себя общего внимания, мне о них приходилось говорить с разными лицами, близкими к правительству, которые находились для меня, как эмигранта и левого писателя, так {74} сказать, по ту сторону баррикады: с бывшим директором Департамента полиции А. А. Лопухиным, журналистом И. Ф. Мануйловым-Манасевичем, с чиновником охранного отделения М. Е. Бакаем, с бывшим директором Департамента полиции С. П. Белецким и с многими другими. Все они отзывались о "Протоколах", как о грубой подделке. По их словам можно судить об отношении к "Протоколам" различных кругов правительственных деятелей - между прочим и тех, кто специально занимался политическим розыском.
А. А. Лопухин.
Одним из первых таких лиц, кто, казалось, по своей службе не только мог, но не мог не знать всей правды о происхождении "Сионских Протоколов", был директор Департамента полиции А. А. Лопухин (в 1902-1905 г. г.), ближайший помощник Плеве, министра внутренних дел, одного из главных антисемитских деятелей в правительственных кругах.
Познакомился я с Лопухиным в самом начале 1906 г. в редакции "Былого". Он тогда только что вышел в отставку в виде протеста против тогдашней политики правительства. Он часто бывал в нашей редакции, вместе с своим другом, бывшим губернатором кн. Урусовым (о нем а также отрывки из воспоминаний см. в доп. материалах - ldn-knigi)
и с одним из библиотекарей Императорской Публичной Библиотеки, известным еврейским деятелем Браудо. (о Браудо см. напр. "Александр Исаевич Браудо" на нашей стр., ldn-knigi)
Они снабжали нас очень важными сведениями об отношении правительства вообще к еврейскому вопросу и специально по поводу бывших незадолго до того еврейских погромов. В 1906 г. кн. Урусов произнес в Государственной Думе свою знаменитую речь об еврейских погромах - главных образом - на основании материалов Лопухина. Для "Былого" он нам дал свои, имевшие огромный интерес, воспоминания - "Записки губернатора", в которых были очень интересные страницы и по еврейскому вопросу.
Во время наших встреч в редакции "Былого" с Лопухиным и Урусовым мы часто беседовали с {75} ними по поводу тогдашней агитации в либеральном обществ, энергично веденной против антисемитов. В этих беседах мы иногда касались и "Протоколов", но говорили о них всегда урывками, мимоходом, как о чем-то не представляющем никакого интереса.
В сентябре 1908 г. я встретился с Лопухиным заграницей, в вагоне железной дороги, между Кельном и Берлином, когда я был уже снова эмигрантом. Он тогда дал мне свои знаменитые разоблачения о провокаторе Азефе. За это он затем, еще в начале 1909 г., был арестован, - вскоре его судили в сенате, как б. министра, и приговорили к ссылке на поселение в Сибирь с лишением всех прав состояния. Но года через два, когда выяснилось, что его сведения, данные мне, верны, и Азеф, действительно, был признан и правительством злостным провокатором, Лопухин был возвращен из ссылки, - и снова поселился в Петербурге, как частный человек.