Буркин Юлий Сергеевич. Сегодня, мама!

   Огромный зал был полон людей все в тех же желтых комбинезонах. Люди сидели за длинным-предлинным столом. Мы шагнули в зал. Гул возбужденных голосов смолк. Кто-то коротко скомандовал, все вскочили с мест, вытянулись в струнку и хором прокричали:
   - Ква-ква!
   - Ква-ква, - приветливо махнул рукой Стас, а мне вполголоса бросил: Работает разведка.
   Я тоже смущенно квакнул, и нас, как виновников торжества, усадили во главе стола. Смолянин, Кубатай и Кейсеролл устроились рядом. Пахло очень вкусно, и только тут я понял, как проголодался.
   Все сели, но никто не прикасался к еде. Стоять остался только абсолютно лысый, пожилой, но крепкий и атлетически сложенный человек на другом конце стола. Одет он был в такой же, как и остальные, желтый комбинезон, но весь усыпанный разноцветными нашивками и кисточками.
   - Это Ережеп - генеральный директор Департамента, - шепнул Смолянин доверительно, - он тут самый крутой. (*8)
   Ережеп откашлялся и гнусаво затянул долгую торжественную речь. Я огляделся. Слава Осирису, наши далекие потомки были почти нормальными людьми. Никаких следов вырождения и радиоактивных мутаций я не заметил. Все смуглые и скуластые. Кое-кто был выбрит наголо, но большинство имели коротенькие аккуратные прически. Доминировал розоватый цвет волос, довольно часто встречались зеленый и синий, а у одного, выглядевшего особо молодо, волосы были клоками выкрашены в разные цвета. Парень беззастенчиво таращился на нас, в то время как остальные лишь изредка любопытно косились, глядя, в основном, на говорившего.
   Смолянин начал переводить:
   - Секите, чуваки, кто перед нами! Славные путешественники во времени, легендарные аргонавты. Они же по нашим законам являются и величайшими преступниками. Но все мы врубаемся, что там, откуда они прибыли, законов этих не было. Это прикол.
   Гости заулыбались и закивали головами.
   - Факт их присутствия здесь стал отмазкой тех огромных затрат, которые делались народом Земли на содержание славного флота хронопатрульной службы. А ведь нередко раздавались в наших рядах голоса разных козлов, которые уверяли, что хронопатрульная служба - бессмысленное расточительство, что семьдесят процентов - это еще не повод. Тем больший героизм проявили те сотни клевых парней, которые взялись за выполнение этой неблагодарной миссии.
   От этого перевода я немного ошалел.
   - Сегодня мы наглядно удостоверились: их героизм и труд не пропали даром. Но сколько классных бойцов космофлота не дожили до этого дня?.. Будем же благодарны судьбе и возрадуемся - и за себя, и за всех, кто уже не может этого сделать.
   Особо хочу отметить то, что если и раньше наш труд был круто засекречен, то все что касается нынешних событий имеет категорию тайны всемирной крутизны.
   Гости понимающе закивали, сохраняя суровые выражения лиц.
   - И еще, - продолжил Ережеп. - Уверен, и те служащие Департамента Защиты Реальности, которые сегодня несут тяжелую, но почетную вахту на других наших фронтах, например, исследуя и охраняя известный вам остров, так же как и хронопатруль сегодня, рано или поздно будут праздновать свою славную победу. Я закончил. Поприветствуем наших клевых гостей.
   Зал взорвался криками, топотом, хлопками и свистом. Прямо как на рок-концерте. Мы подскочили от неожиданности, но Смолянин успокоил нас одним словом:
   - Тащатся.
   Председательствующий Ережеп еще что-то коротко произнес и уселся на место. Смолянин перевел:
   - Ответную речь сказать не западло будет?
   Мы переглянулись. Гости в ожидании молчали.
   - Давай, Стас, - тихо сказал я, потому что чувствовал: сам под пристальными взглядами сотен глаз вряд ли смогу выдавить из себя и пару слов.
   Стас резво вскочил. Откашлялся. Потом почесал в затылке. Затем шмыгнул носом и вытер его. Наконец сказал хрипло и пискляво:
   - Ну, это. Ква-ква, короче.
   Смолянин перевел, гости опять бурно зааплодировали и засвистели. Стас начал было присаживаться, но вновь наступила тишина, и на него снова уставились в ожидании. Стас осмелел, но, кажется, забыл, что мы не у инопланетян:
   - От имени всех людей Земли, - начал он, но я шепнул: "Стас, мы на Земле!", и он поправился:
   - Точнее от всех людей двадцатого века, всем привет. Мы тут с братом посовещались, - я удивленно глянул на него, - и вот что решили. Давайте, поедим сначала, а потом уж поговорим.
   Присутствующие обескураженно молчали, но Ережеп дал команду, грянула незнакомая торжественная музыка, и в распахнувшиеся боковые двери в зал, ни на что не опираясь, вплыли круглые плоские платформочки с тремя гибкими тонкими руками-манипуляторами на невысоком штыре посередине.
   Я понял, что это - механические официанты. Стас, красный от волнения, сел и отер со лба пот.
   - Как я, а? - гордо спросил он.
   - Нормально, - ответил я, хоть и не был уверен, что его речь была достаточно весомой для такого случая. Сидящий рядом с нами Кейсеролл тем временем поглядел на часы, схватился за голову и выбежал из зала. "Очень занятой мужик", - шепнул мне Смолянин.
   А платформы-официанты двинулись вдоль стола, раскладывая пищу. Ароматы усилились.
   - Антигравитация? - важно спросил Стас у Смолянина, кивнув на платформы.
   - Да, - подтвердил Смолянин, - антигравитация - привилегия Департамента.
   - Почему? - удивился я.
   - Антигравитация и движение во времени - явления одной природы, для обычных людей все это насмерть засекречено.
   - Почему? - повторил я вопрос.
   - Мне этого вам нельзя рассказывать. А лапшу на уши вешать не хочется. Пускай другие объясняют.
   Все вокруг уже ели, только к нам платформы все не подъезжали. Стас потянулся было к какому-то блюду, но я заметил, что никто тут ничего не берет со стола сам, и шикнул на него, хоть у меня и у самого текли слюнки:
   - Ып-сарап, каракуц нямьек. Ук юртак. [Сядь на место, каракуц голодный. Не дома (возм. др.-егип.)]
   Смолянин удивленно покосился на меня: таких слов в русском языке он не знал.
   И тут мы поняли, в чем дело. Люди будущего решили обслуживать нас сообразно традициям нашего времени. Как они их себе представляли. С подносами в руках в зал вошли два официанта. Но что это официанты, я понял не сразу. Одеты они были в черные фраки, ермолки и лапти, а на ремнях у них почему-то болтались огромные сабельные ножны. Приплясывая под музыку, они поравнялись с нашим столом и, полонившись с деревянными улыбками на лицах, положили на наши тарелки еду. Я не верил своим глазам. Передо мной лежали серые, слипшиеся, такие до боли знакомые, столовские пельмени. А на удивительной красоты резной подставке рядом - консервная банка с неаппетитной бурой массой. У меня челюсть отпала, когда я прочел надпись на этикетке (на русском!!!): "Кильки в томатном соусе. Рыбзавод ГКО "Волгорыбхоз", пос. Завгородний Волгоградской области." (*9)
   - Ненавижу, - простонал Стас. В этот миг Кубатай заговорил с нескрываемой гордостью в голосе (я специально больше не употребляю идиотских словечек Смолянина, потому что мне это надоело):
   - Сюрприз! То что вам подали, стоит в десятки раз больше всего остального на этом столе. Более ста лет назад в вечной мерзлоте Таймыра были обнаружены останки древней экспедиции. Специалисты установили, что запасы провианта, пролежавшие там почти пятьсот лет, вполне пригодны к употреблению. Все последующие годы находка в холодильной камере ожидала прибытия предсказанных гостей из прошлого. И вот привычная вам пища дождалась встречи со своими современниками. Любой из присутствующих здесь отдаст полжизни за право отведать эти блюда.
   - Так это... - замялся Стас, - пусть отведают. Я вообще что-то есть не хочу.
   - И я, - согласился я, отодвигая от себя неаппетитную тарелку.
   Сидящие возле нас обменялись недоуменными взглядами. Но я придумал, как выйти из неудобного положения и попросил Смолянина перевести.
   - По русской традиции нашего времени мы предлагаем откушать "пельмень мира".
   С этими словами я взял на вилку серый комочек, надкусил отдающее бумагой тесто, положил вилку в тарелку и передал ее Смолянину. Стас, прыснув, сделал то же и отдал свою тарелку Кубатаю. И тарелки поплыли по столу. Каждый из гостей делал маленький надкус, блаженно закатывал глаза, причмокивал и, передавая блюдо соседу, что-то приговаривал. (Смолянин перевел: "Ништяк".)
   Под шумок я отправил по кругу и банку с килькой. А дерзкий Стас, воспользовавшись тем, что я отвлекся, стянул-таки с ближнего блюда ароматную светящуюся голубым колбаску на тонкой палочке и вцепился в нее зубами. Колбаска хихикнула, и Стас, поперхнувшись, закашлялся.