Страница:
Глава, с одной стороны, семнадцатая, а с другой – вроде как и первая…
Глаза пленника закатились, откинулась, насколько было возможно, голова, конвульсивно задергались руки и ноги. Изо рта поползла нить слюны.
– Эй, что с вами? – Островитянин, увлеченный собственным красноречием, не сразу, но обратил внимание на странное поведение пленного.
Ответом ему был хрип и усиление судорог.
А Сварог ему нужен был живой. И от горла незамедлительно отскочили стягивавшие его прутья. Однако приступ падучей не прекратился, наоборот – слюна изо рта бежала все сильней. Судороги скрутили бы тело в узел, но узы, спасибо им, не позволили.
Островитянин что-то прокричал, послышался топот ног. Чьи-то крепкие пальцы сдавили подбородок графа Гэйра, заходящегося в припадке.
– Мастер, его нужно развязать и положить, – услышал Сварок голос, принадлежавший босому слуге в сиреневых одеждах.
«Доктора из вас, голуби мои, хреновые. Распознать симуляцию не можете. Вот и т е не смогли…»
Путы, повинуясь неслышной команде, враз ослабли. Сварога бережно подхватили под мышки, потянули из кресла. Что и требовалось доказать…
И Сварог сорвался в действие. Он даже пожалел, что противничков оказалось всего двое. Он не отказался бы еще от тройки-пятерки, чтобы выплеснуть всю злость – потому что в двух ударах выплеснуть не удалось. Хотя слуге досталось по полной, пусть он и меньше заслуживал расправы. Его беда – бесполезность как источника информации. Прямой в челюсть отправил лакея на незаслуженный отдых длиною от получаса и далее. Хозяину в тунике с золотыми птицами досталось двумя руками по ушам, что заставило его застонать и присесть, обхватив голову руками.
Сварог сграбастал его за белые одежды, вздернул на ноги и ткнул в подбородок выхваченным из-за пояса шауром.
– Только не надо звать на помощь ни людей, ни прутики. Вижу, незнакома тебе эта штука? Ну так познакомься.
Сварог наставил метатель звездочек на кресло и вдавил спуск. Зазубренные кругляши вонзились в плетение спинки.
Островитянин пронзительно вскрикнул:
– Не надо! Они ж и в ы е!
– Живые, говоришь, – зло прошипел Сварог, придвигая его лицо вплотную к своему. – А чужих людей тебе, выходит, не жаль. Потому что без них ты обойдешься, а без сучков нет. Вы уничтожали нас? Вы натравили на нас ихтиандров и акул? Вы вывели на нас гидернийские корабли? Отвечать, падла!
Островитянин был жалок. Губы дрожали, глаза распирал испуг. Судя по всему, в такой ситуации ему оказываться не приходилось, он был до печенок, смертельно перепуган.
– Я был против, я же только что говорил… Они хотели уничтожить вас, а я настаивал, чтобы вас изучали и включили в р а б о т у.
– Ну, теперь ты, мразь, не находишь, что, останься мои люди на стенах, вы были бы в большей безопасности? Стоит мне свистнуть, как твою корзинку разнесут в пыль. А тебя я сам прикончу, никому не передоверю. Убивать буду медленно и больно. И никакой магии, заметь, – одна выучка старого солдата. Мой экипаж ты бы все равно бросил подыхать здесь, отцепив или потопив свою сволочную террасу, так? Отвечай, сука!
– Да, оставить здесь, – человек в белой тунике отвечал торопливо, словно боясь, что, задержись он со словами, и пальцы разозленного дикаря рефлекторно дернутся на курке. – Так решили. Они не нужны. Зачем они нужны, скажите?
– А я, выходит, нужен… – Сварог толкнул островитянина в кресло, которое до того занимал сам. – Дернешься, запустишь свои ползучие палки или соврешь – пристрелю не раздумывая, и так руки чешутся, спасу нет. Сколько человек на борту?
– Где?..
– На острове, мать твою!..
– Трое.
– Кто?
– Слуга, две женщины, ребенок.
– Чей ребенок?
– Как чей? Мой…
– Кто-нибудь сюда сейчас плывет?
Детектор лжи Сварог включил с начала разговора и до самого его конца выключать не намеревался.
– Нет. – Островитянин набрался храбрости и произнес: – Вас уничтожат. Если вы убьете меня, тогда вас точно уничтожат, уже ничто не спасет.
– А кто или что нас спасало до этого, кроме нас самих? Т е п е р ь нас невозможно запугать, тварь. Ничем не запугаешь – ни своими дружками, ни даже разумными сучками. Ну, вот теперь мы будем говорить. Излагай, что у тебя ко мне.
Островитянин был все еще бледен, все еще перепуган, но самообладание понемногу возвращалось.
– Моя смерть вам не поможет. – Он упрямо хотел донести до Сварога бессмысленность расправы над ним. – Вы погибнете. Вы не сможете управлять ж и л и щ е м, вас настигнут другие. К тому же о моей гибели моментально узнают остальные, моментально.
Врет. Детектор показал, что на последней фразе он солгал. Что ж, если возвращается способность врать и подолгу говорить, значит, шок проходит.
– Значит, говоришь, я был вам нужен? – Сварог стоял напротив человека в тунике, поигрывая шауром, от которого островитянин не отводил взгляд.
– Самое смешное, я действительно настаивал на том, чтобы поговорить с вами. – Хозяин острова издал нервный смешок. – Спорил с теми, кто хотел вас уничтожить.
– Давай без соплей. Захватил ты меня; что дальше должен был делать?
– Доставить на… на Главный Остров, так это можно назвать.
– И что там?
– Там вы предстанете перед Советом. Совет вынесет решение. Мне всего лишь поручили доставить вас…
– Почему именно я?
– Вы сами поставили нас перед выбором, и выбор у нас был небольшой. Или уничтожить вас, или включить в р а б о т у. Я, еще раз подчеркиваю, с самого начала придерживался второй точки зрения. Но буквально до сегодняшней ночи большинство в Совете было за людьми, настаивавшими на вашем устранении. – Он выпрямился в кресле, даже разгладил на груди скомканную Сварогом тунику.
Шок прошел. Островитянин, конечно, уже вовсю прикидывал шансы сторон и приходил к выводу, что они, в общем-то, равны. К тому же на данный момент стороны равно заинтересованы друг в друге. Хотя в роли пленника и под прицелом находится сейчас хозяин, однако гостю нет резона его убивать, потому что гость управлять плавучей корзиной не сможет, рано или поздно его настигнут друзья-товарищи островитянина, пылающие жаждой мщения.
– Вы хоть понимаете, н а с к о л ь к о вы лишний? Как вы мешаете? Сколько вы уже успели испортить?!
– Кому, интересно, я мешаю – вам?
– Нам.
– Вам – это кому? Кто же вы будете?
– Вы называете нас людьми с Блуждающих Островов.
– А как вас надо называть?
– Мы – Дамурги. Это означает – Строители, Конструкторы, Создатели… Творцы… Трудно перевести…
– Вот оно как… И чем же я мешаю?
– Чем может помешать дикарь, вдруг обретший силу бога? Он использует силу, как до того использовал обыкновенную дубину. Это образ, прошу не принимать за оскорбление. Но способности, не поставленные под контроль равного им разума, служат исключительно разрушению.
«Ишь, бляха, совсем очухался. Еще раз, что ли, врезать по ушам…» – но на настоящую злость у Сварога уже не осталось запала. Да и бессмысленно вразумлять человека, у которого с детства мозги набекрень, не перевоспитаешь.
– Имя у тебя есть, Дамург, твое собственное имя?
Он чему-то улыбнулся, не торопясь с ответом. Наконец сознался:
– Ксави… Мастер Ксави.
И почему-то соврал. Сварог не стал стыдить и не стал признаваться, что раскусил ложь. В конце концов, может быть, это их древний островной обычай – представляться незнакомцам под псевдонимами.
– А можно мне узнать ваше имя?
– Что ж вы обо мне знаете, если вам неизвестно имя? – Что-то не хотелось Сварогу называть свое имя всяким проходимцам.
– Что имя? Набор звуков. Важнее то, что вы совершали…
– Ну и что же? Не терпится узнать, что же такого я насовершал…
– Вы своими действиями вызывали потрясения. Если прибегать к образам, то чем больше камень, тем больше от него волны, тем дальше эти волны разбегаются. Ваши магические упражнения поднимали немыслимые, огромные, гибельные волны. А любые волны над океаном разносятся далеко. Хотя бы из-за одного того, что после каждого вашего колдовского экзерсиса процесс замедлялся, стоило вас остановить… или взять под контроль. Благодаря вашим экзерсисам погибло множество опытных экземпляров в нестойких средах. Можно использовать такой образ: одни ткут сложную и красивую ткань, и вот кто-то начинает, развлекаясь, бросать камни. Камни падают и рвут ткань – скажите, понравится это ткачам? Ткань – это наш океан, а бросатель камней – вы. Между прочим, несколько моих коллег в один голос утверждали, что у них отключался механизм восстановления и уменьшалось количество…
– Не может быть! Если б я знал, да разве б я посмел! – притворно покаянным восклицанием Сварог прервал нескончаемый поток собственных прегрешений. – Что я наделал!.. Ну, продолжай, продолжай. Ты что-то там говорил о включении в работу. И как бы вы убедили меня в необходимости работать на вас?
– Как и всех, – пожал плечами островитянин.
– Минутку. Кого это «всех»?
– Вы разве не слышали о тагортах?
– Слышали. Еще как слышали. Только думали, что это сказки. – Сварог не стал вдаваться в исторические подробности, как его самого не раз принимали за тагорта.
– Да помилуйте, какие же сказки! Нам же нужны люди для выполнения п о р у ч е н и й на материках.
– И откуда вы брали новых тагортов?
– По океану странствует много людей не только во время Великой Регаты, – ограничился Ксави коротким ответом.
– Понятно, – сказал Сварог. – Сдается мне, их поставляли люди Соленого Клюва и прочие… ловцы человечины. Вообще, веселое место этот ваш океан, хочу сказать. Не соскучишься. И все же, как вы убеждали будущих тагортов работать на вас?
– Они соглашались с неизбежностью.
И замолчал. Не хотелось ему развивать тему. Но, как говорится, не хочешь – заставим.
– Подробнее. Разве не было тех, кто отказывался?
– Когда альтернатива смерть…
– Это мы понимаем, но что мешало дать согласие, а впоследствии, уже на материке, обмануть? Не случалось такого?
– Нет.
Не соврал. Но слезать с него Сварог не намеревался.
– Почему не случалось? Не верю, чтобы не оказалось ни одного человека, пожелавшего соскочить с вашей веревки.
– Наверное, нам повезло.
Лжет, подлец. С наглой ухмылкой лжет. Ну погоди, сученок…
– Повезло, говоришь, – недобро прищурился Сварог. – А я, представь, знаю, что такого не может быть. И ты мне сейчас честно и подробно расскажешь, как и чем вы вяжете людей, отчего они служат вам верой и правдой. И попробуй не ответь. Ты, наверное, забыл, как работает эта штука…
И Сварог напомнил забывчивому островитянину, как работает «эта штука». Блеснувший в воздухе серебряный кружок вонзился в колонну. Из-под металла, застрявшего в древесине, побежала струйка желтоватой смолы. Мука исказила лицо мастера Ксави. Любил он свои послушные растения…
– А следующий – в тебя.
И дабы островитянин, не дай Бог, не усомнился в серьезности угроз, Сварог выстрелил в него. Разумеется, аккуратненько так выстрелил, чтобы лишь оцарапать предплечье, чтобы пустить кровушку, но серьезно не поранить. Нечто подобное волне прокатилось по стенам, потолку, колоннам, креслу. «Ах вот оно как! Ты каким-то образом со всей этой флорой повязан, – отметил Сварог. – Оч-чень любопытно».
Вид собственной крови на утонченные натуры, к каковым, бесспорно, принадлежал мастер Ксави, действует угнетающе. Обычно у таких натур сразу слабеет воля к сопротивлению.
– Это самое-самое начало, – пообещал Сварог. – Сейчас получишь продолжение по всей программе. Или надумал сознаваться? Что-то я не слышу рассказа про то, как вы заставляете работать на вас людей. Или меня слух подводит?
– Я не имею права говорить, – взмолился островитянин, ерзая в кресле под дулом шаура.
Сварог достал из воздуха сигарету, прикурил от пальца, пустил дым в лицо допрашиваемому. И очень спокойно, чтобы спокойствие пробрало мастера Ксави до кишок, сказал:
– А мне плевать, имеешь или не имеешь. Мне надо, чтобы ты рассказал – и ты расскажешь. Или я отрежу тебе голову и буду допрашивать ее отдельно от тела. Не слыхал про такое? На такие фокусы мы, маги и волшебники, большие мастера, уж поверь…
Похоже, слыхал – ишь как побледнел. Мастер Ксави, может, и силен кое в чем, но отличать правду от лжи, как Сварогу, ему не дано. Схавал блеф за милую душу. «Жаль, – подумал Сварог, – что я лишь наблюдал когда-то за допросом отрезанной головы, а сам не освоил такое полезное умение. Пожалуй, иногда лучше иметь дело с частью, чем с целым».
Теперь – последний штрих, и можно не сомневаться, что пациент поплывет. Куда изнеженному аристократу, не умеющему терпеть боль и вообще не нюхавшему настоящей мужской борьбы, устоять перед профессиональной десантной обработкой…
Сварог всего лишь надавил пальцами. Есть такие точки на теле, потревожь которые – и вспыхивает боль, кажущаяся несколько мгновений вообще невыносимой, а после переходящая в долгое и малоприятное нытье. Что-то сродни нытью пульпитного зуба, только ноет не десна и корни, а, скажем, вся левая половина тела.
Мастер Ксави взвизгнул от боли, визг перешел в стон – но не в признания.
– Значит, не желаем сознаваться. Ну сам напросился. Покедова…
Сварог вдавил ствол шаура в грудь корчащегося от боли островитянина. Нажми спуск, и зубцы серебряной звездочки располовинят сердце.
И вот тут уж сознаваться пожелали:
– Мы брали у них кровь. – Мастер Ксави пытался отодвинуться от оружия, да вот беда: спинка кресла мешала. – Есть способ… Через кровь. Я не знаю, как объяснить. Вы не поймете…
Детектор вранья не показал.
– Значит, кровью вязали. – В общем, главное Сварог узнал. – Ладно, замнем пока. Поехали дальше. С каких именно пор я стал вам мешать?
– Когда вы все вышли в океан. Конечно, я понимаю, что вы давно используете ваши способности, но происходящее на суше мы не контролируем. Нет, не то что мы не можем… – островитянин испугался, что усомнятся в могуществе их расы, и торопливо пояснил: – …просто это потребовало бы слишком большого отвлечения ресурсов.
– Ну хорошо, допустим, вы, – Сварог хищно усмехнулся, – уговорили бы меня работать на вас. И что бы вы мне поручили?
– Должен был решить Совет.
«Врет, ой врет! Опять соскользнул на кривую дорожку лжи». Граф Гэйр потер висок дулом шаура.
– Я тут что-то начинаю про вас соображать, блуждающие вы мои. И хрена с два ваш Совет мудрейших передумал бы меня уничтожать, когда б не отыскалась этому веская причина. И ты мне ее назовешь, эту причину. Правильно я понимаю?
И еще разок, на этот раз в челюсть рукоятью метателя звездочек, чтобы смачно клацнули зубы, чтоб из прикушенной губы потекла юшка. А этот мастер Ксави еще и заплакал. Ну, не зарыдал, но глаза увлажнились. М-да, аристократишка поплыл еще быстрее, чем предполагал граф Гэйр.
И господин в белом заговорил. Да и чего там, спрашивается, уже запираться! Единожды отступив от запретов, уже нет большого смысла держать неприступную оборону, наказание все равно получишь то же самое. А чем дальше в лес, тем толще партизаны – чем больше говоришь, тем все легче даются новые слова, тем свободнее льется признание.
– Граматар всплыл. Граматар всплывает раз в тысячу лет, – островитянин говорил и слизывал с прокушенной губы кровь. – И только два месяца Граматар первозданен и о т к р ы т. Понимаете? Он поднимается со дна и поднимает вместе с собой д у х океана, понимаете? Это еще не суша, но уже и не часть океанского дна. Подводная земля забыла, как быть сушей, понимаете? Забыла воздух, забыла человека. И пока она полностью не превратилось в сушу и не закрыла доступ к тайнам, можно… возможно то, что возможно всего лишь один раз в тысячу лет. Необычная композиция атмосферы Граматара сохраняется очень недолго. Отчет начался, потому что материк уже всплыл. Уже поднимаются высаженные нами деревья. Уже начинают осваивать землю выпущенные нами звери. До поры до времени нет на новой земле людей с Агара…
«Вот оно что, ядрена муха! – подумал Сварог. – А я-то гадал, откуда берутся на всплывающих континентах звери, птицы и леса. Оказывается, граждане островитяне высаживают. Мичуринцы, так их в воду и под воду! Ну понятно, люди им нужны как материал для опытов, а также для пополнения штата наложниц и слуг. Поэтому кое в чем и помочь могут. Однако, думается, не только этим объясняется их забота о материковой жизни. Экспериментируют, вейсманисты-морганисты, опыты ставят, науку двигают. Да и всю планету они воспринимают не иначе, как полигон для экспериментов. Вероятно, высшая цель у них имеется, ради которой они и бьются. Типа нашего коммунизма…»
– Сейчас начался уникальный короткий период, к которому у нас… имеется свой, определенный интерес, – продолжал сознаваться мастер Ксави. – Я уже сказал, что наши поручения на материках выполняют тагорты. Нам нужен был тагорт на Период Нестабильности. Со способностями, превышающими обыкновенные человеческие. Мы пришли к выводу, что ваши способности позволят вам справиться…
Сварог не стал задавать глупый вопрос «чего ж сами в пекло не лезете?». Потому что дело вполне обычное и до одури знакомое: зачем лезть самим, когда можно послать другого. Сварог задал другой вопрос:
– Раз потребовался кто-то «со способностями превышающими», то прежние тагорты, выходит, не справлялись?
– Да, – подумав, с неохотой признал Ксави.
– Погибали?
– Нет… просто возвращались ни с чем.
Неправду сказал, дорогой товарищ. Скрыл, получается, печальную статистику… Наверное, понимание отразилось на лице Сварога, потому что Ксави заговорил быстро и сбивчиво:
– Я правду говорю: они в самом деле возвращались, не все, конечно, но возвращались. Ни с чем. Но… это были уже не люди. Я до конца всего не знаю, правда, это под большим секретом, но ходят разные слухи… Жуткие, невероятные. Т а м, на Граматаре, что-то есть, что-то такое… н е ч е л о в е ч е с к о е… Ни колдуны, ни специально подготовленные бойцы не могли пробиться к… объекту, который мы ищем… Это… Это невероятно – никогда еще такого не случалось, чтобы мы не смогли… не сумели справиться и выполнить наш долг. Но там, там… я правда мало знаю.
Помолчали.
– И давно вы посылаете порученцев на всплывающие Граматары? – спросил Сварог.
– Лично мне известно, что на последние два всплытия посылали.
«Ого! Давненько они ведут островной образ жизни. И не надоело?»
– Ты вот еще о чем забыл поведать, – напомнил Сварог. – Допустим, тагорты успешно выполняют другие ваши поручения на материках. А взамен? Что получают тагорты взамен? В живых-то вы их оставляете?
– Да, оставляем.
Не солгал.
– И все?
– Взамен они получают жизнь на островах.
– Ага… Погоди, а это не тагорт ли?
Сварог показал на слугу, лежавшего на полу и все еще не очухавшегося.
Неожиданно опять проснулась пульсация над левым ухом, пинг-понговский мячик весело застучал по голове. Сварог поморщился.
– Нет, это слуга, – сказал островитянин, никаких перемен в ауре Сварога почему-то не замечая. – Слуга – это слуга, женщина – это женщина. А есть тагорты. Тагорты не прислуживают, они работают.
– А, ну ясно. Начинаю потихоньку разбираться в ваших сложностях. Хотя и плевать мне на них с высокой колокольни… Давай-ка, дружок, лучше взвесим сложившуюся ситуацию. Она, друг мой, неоднозначна.
Сварог отошел от островитянина, сел в бывшее кресло мастера Ксави. «Символично, не правда ли? Они не только поменялись ролями, но и сиденьями». Молчал, сосредоточенно куря в свод ветвей над головой, раздумывал. Потом негромко заговорил:
– Во-первых. Вы, Дамурги, виновны в смерти людей, которыми я командовал, за которых отвечал… – Хоть Сварог теперь и сидел, но выстрелить он успеет раньше, чем островитянин выкинет любой из доступных ему фортелей. – Во-вторых. Вы виновны в смерти женщины, которая… была мне близка. Этого я вам прощать не собираюсь. Также не собираюсь возвращаться на стены. Делать там нечего, здесь мне нравится больше. Разве что вернусь за вещичками. В-третьих. Я смогу тебя заставить, уж поверь мне, человек хороший, поработать таксистом, что в переводе означает – доставить нас по любому названному мной адресу. Но! Но… Но, пожалуй, есть поводы для переговоров. Да, признаюсь, мало радости посадить себе на хвост погоню в виде плетеных островов и потом бегать от полчищ разъяренных тагортов по Граматару. Но мне не привыкать. Все зависит от того, что вы мне сможете предложить. У вас есть свой определенный интерес к Периоду Нестабильности, у меня имеется свой интерес к тому же самому, плюс интерес кое к чему еще.
– Я не понимаю вас, – прошамкал мастер Ксави.
– Поймешь со временем. У вас имеется правитель на вашем Главном Острове или что-нибудь подобное?
– У нас есть… Ствол, где находится здание Купол Совета.
– Ствол? Это что, остров?
– Да. И вокруг всегда много Ветвей, Листьев, Корней, какие-то присоединяются к Стволу, какие-то, наоборот, уходят в океан. И что с того?
– Все решения принимаются Советом в тот самом здании на Стволе?
– Да. Но…
– Далеко отсюда до Ствола?
– По вашим представлениям о расстояниях – далеко, по нашим – нет.
– А до Граматара?
– Я могу повторить только что сказанное. По нашим представлениям – недалеко.
– Меня волнуют сейчас именно ваши представления. Вот мы и подошли к главному, мастер Ксави. За мной, – Сварог показал себе за спину, – сорок два человека, которые поверили мне. Поверили, что я доведу их до Граматара. Поверили, хотя я и не давал никаких обещаний. И они должны высадиться на новый материк, это даже не обсуждается. Поэтому сперва мы отправимся на твоем плавучем чуде к Граматару. Высадим мой экипаж. Это, напоминаю, не обсуждается. А вот дальше… Дальше я, так и быть, сплаваю с тобой на ваш Ствол. Вам же только ябыл нужен, не так ли?
– Да. Я хочу…
– Плевать на твои хотения, – прервал его Сварог. – Тебе поручили доставить только меня. Ты доставишь. И только меня. Ну разве с небольшой, но простительной задержкой. Там и поговорим с твоим Советом о наболевшем. Глядишь, и соглашусь взяться за ваше поручение. Без производства в тагорты, без вашего кровавого крючка. Как говорится, на иных основаниях, за иное вознаграждение. Но это как беседа на Совете сложится. Так я решил. Неужели возникли возражения?
Возражений не возникло.
– Вот и ладненько. Что ж, а теперь давай поговорим о задании. Выкладывай все, что знаешь. Должен же я перед твоим Советом предстать во всеоружии. Начинай. Я жду.
Седьмое чувство, опыт, интуиция – назовите как хотите, но все чувства в нем в один голос кричали, что все предыдущие его приключения на Димерее были лишь увертюрой к тому, что он сейчас услышит. Он закинул ногу за ногу и приготовился внимательно слушать. А непонятная и потому пугающая пульсация над левым виском не утихала.
Конец второй книги
– Эй, что с вами? – Островитянин, увлеченный собственным красноречием, не сразу, но обратил внимание на странное поведение пленного.
Ответом ему был хрип и усиление судорог.
А Сварог ему нужен был живой. И от горла незамедлительно отскочили стягивавшие его прутья. Однако приступ падучей не прекратился, наоборот – слюна изо рта бежала все сильней. Судороги скрутили бы тело в узел, но узы, спасибо им, не позволили.
Островитянин что-то прокричал, послышался топот ног. Чьи-то крепкие пальцы сдавили подбородок графа Гэйра, заходящегося в припадке.
– Мастер, его нужно развязать и положить, – услышал Сварок голос, принадлежавший босому слуге в сиреневых одеждах.
«Доктора из вас, голуби мои, хреновые. Распознать симуляцию не можете. Вот и т е не смогли…»
Путы, повинуясь неслышной команде, враз ослабли. Сварога бережно подхватили под мышки, потянули из кресла. Что и требовалось доказать…
И Сварог сорвался в действие. Он даже пожалел, что противничков оказалось всего двое. Он не отказался бы еще от тройки-пятерки, чтобы выплеснуть всю злость – потому что в двух ударах выплеснуть не удалось. Хотя слуге досталось по полной, пусть он и меньше заслуживал расправы. Его беда – бесполезность как источника информации. Прямой в челюсть отправил лакея на незаслуженный отдых длиною от получаса и далее. Хозяину в тунике с золотыми птицами досталось двумя руками по ушам, что заставило его застонать и присесть, обхватив голову руками.
Сварог сграбастал его за белые одежды, вздернул на ноги и ткнул в подбородок выхваченным из-за пояса шауром.
– Только не надо звать на помощь ни людей, ни прутики. Вижу, незнакома тебе эта штука? Ну так познакомься.
Сварог наставил метатель звездочек на кресло и вдавил спуск. Зазубренные кругляши вонзились в плетение спинки.
Островитянин пронзительно вскрикнул:
– Не надо! Они ж и в ы е!
– Живые, говоришь, – зло прошипел Сварог, придвигая его лицо вплотную к своему. – А чужих людей тебе, выходит, не жаль. Потому что без них ты обойдешься, а без сучков нет. Вы уничтожали нас? Вы натравили на нас ихтиандров и акул? Вы вывели на нас гидернийские корабли? Отвечать, падла!
Островитянин был жалок. Губы дрожали, глаза распирал испуг. Судя по всему, в такой ситуации ему оказываться не приходилось, он был до печенок, смертельно перепуган.
– Я был против, я же только что говорил… Они хотели уничтожить вас, а я настаивал, чтобы вас изучали и включили в р а б о т у.
– Ну, теперь ты, мразь, не находишь, что, останься мои люди на стенах, вы были бы в большей безопасности? Стоит мне свистнуть, как твою корзинку разнесут в пыль. А тебя я сам прикончу, никому не передоверю. Убивать буду медленно и больно. И никакой магии, заметь, – одна выучка старого солдата. Мой экипаж ты бы все равно бросил подыхать здесь, отцепив или потопив свою сволочную террасу, так? Отвечай, сука!
– Да, оставить здесь, – человек в белой тунике отвечал торопливо, словно боясь, что, задержись он со словами, и пальцы разозленного дикаря рефлекторно дернутся на курке. – Так решили. Они не нужны. Зачем они нужны, скажите?
– А я, выходит, нужен… – Сварог толкнул островитянина в кресло, которое до того занимал сам. – Дернешься, запустишь свои ползучие палки или соврешь – пристрелю не раздумывая, и так руки чешутся, спасу нет. Сколько человек на борту?
– Где?..
– На острове, мать твою!..
– Трое.
– Кто?
– Слуга, две женщины, ребенок.
– Чей ребенок?
– Как чей? Мой…
– Кто-нибудь сюда сейчас плывет?
Детектор лжи Сварог включил с начала разговора и до самого его конца выключать не намеревался.
– Нет. – Островитянин набрался храбрости и произнес: – Вас уничтожат. Если вы убьете меня, тогда вас точно уничтожат, уже ничто не спасет.
– А кто или что нас спасало до этого, кроме нас самих? Т е п е р ь нас невозможно запугать, тварь. Ничем не запугаешь – ни своими дружками, ни даже разумными сучками. Ну, вот теперь мы будем говорить. Излагай, что у тебя ко мне.
Островитянин был все еще бледен, все еще перепуган, но самообладание понемногу возвращалось.
– Моя смерть вам не поможет. – Он упрямо хотел донести до Сварога бессмысленность расправы над ним. – Вы погибнете. Вы не сможете управлять ж и л и щ е м, вас настигнут другие. К тому же о моей гибели моментально узнают остальные, моментально.
Врет. Детектор показал, что на последней фразе он солгал. Что ж, если возвращается способность врать и подолгу говорить, значит, шок проходит.
– Значит, говоришь, я был вам нужен? – Сварог стоял напротив человека в тунике, поигрывая шауром, от которого островитянин не отводил взгляд.
– Самое смешное, я действительно настаивал на том, чтобы поговорить с вами. – Хозяин острова издал нервный смешок. – Спорил с теми, кто хотел вас уничтожить.
– Давай без соплей. Захватил ты меня; что дальше должен был делать?
– Доставить на… на Главный Остров, так это можно назвать.
– И что там?
– Там вы предстанете перед Советом. Совет вынесет решение. Мне всего лишь поручили доставить вас…
– Почему именно я?
– Вы сами поставили нас перед выбором, и выбор у нас был небольшой. Или уничтожить вас, или включить в р а б о т у. Я, еще раз подчеркиваю, с самого начала придерживался второй точки зрения. Но буквально до сегодняшней ночи большинство в Совете было за людьми, настаивавшими на вашем устранении. – Он выпрямился в кресле, даже разгладил на груди скомканную Сварогом тунику.
Шок прошел. Островитянин, конечно, уже вовсю прикидывал шансы сторон и приходил к выводу, что они, в общем-то, равны. К тому же на данный момент стороны равно заинтересованы друг в друге. Хотя в роли пленника и под прицелом находится сейчас хозяин, однако гостю нет резона его убивать, потому что гость управлять плавучей корзиной не сможет, рано или поздно его настигнут друзья-товарищи островитянина, пылающие жаждой мщения.
– Вы хоть понимаете, н а с к о л ь к о вы лишний? Как вы мешаете? Сколько вы уже успели испортить?!
– Кому, интересно, я мешаю – вам?
– Нам.
– Вам – это кому? Кто же вы будете?
– Вы называете нас людьми с Блуждающих Островов.
– А как вас надо называть?
– Мы – Дамурги. Это означает – Строители, Конструкторы, Создатели… Творцы… Трудно перевести…
– Вот оно как… И чем же я мешаю?
– Чем может помешать дикарь, вдруг обретший силу бога? Он использует силу, как до того использовал обыкновенную дубину. Это образ, прошу не принимать за оскорбление. Но способности, не поставленные под контроль равного им разума, служат исключительно разрушению.
«Ишь, бляха, совсем очухался. Еще раз, что ли, врезать по ушам…» – но на настоящую злость у Сварога уже не осталось запала. Да и бессмысленно вразумлять человека, у которого с детства мозги набекрень, не перевоспитаешь.
– Имя у тебя есть, Дамург, твое собственное имя?
Он чему-то улыбнулся, не торопясь с ответом. Наконец сознался:
– Ксави… Мастер Ксави.
И почему-то соврал. Сварог не стал стыдить и не стал признаваться, что раскусил ложь. В конце концов, может быть, это их древний островной обычай – представляться незнакомцам под псевдонимами.
– А можно мне узнать ваше имя?
– Что ж вы обо мне знаете, если вам неизвестно имя? – Что-то не хотелось Сварогу называть свое имя всяким проходимцам.
– Что имя? Набор звуков. Важнее то, что вы совершали…
– Ну и что же? Не терпится узнать, что же такого я насовершал…
– Вы своими действиями вызывали потрясения. Если прибегать к образам, то чем больше камень, тем больше от него волны, тем дальше эти волны разбегаются. Ваши магические упражнения поднимали немыслимые, огромные, гибельные волны. А любые волны над океаном разносятся далеко. Хотя бы из-за одного того, что после каждого вашего колдовского экзерсиса процесс замедлялся, стоило вас остановить… или взять под контроль. Благодаря вашим экзерсисам погибло множество опытных экземпляров в нестойких средах. Можно использовать такой образ: одни ткут сложную и красивую ткань, и вот кто-то начинает, развлекаясь, бросать камни. Камни падают и рвут ткань – скажите, понравится это ткачам? Ткань – это наш океан, а бросатель камней – вы. Между прочим, несколько моих коллег в один голос утверждали, что у них отключался механизм восстановления и уменьшалось количество…
– Не может быть! Если б я знал, да разве б я посмел! – притворно покаянным восклицанием Сварог прервал нескончаемый поток собственных прегрешений. – Что я наделал!.. Ну, продолжай, продолжай. Ты что-то там говорил о включении в работу. И как бы вы убедили меня в необходимости работать на вас?
– Как и всех, – пожал плечами островитянин.
– Минутку. Кого это «всех»?
– Вы разве не слышали о тагортах?
– Слышали. Еще как слышали. Только думали, что это сказки. – Сварог не стал вдаваться в исторические подробности, как его самого не раз принимали за тагорта.
– Да помилуйте, какие же сказки! Нам же нужны люди для выполнения п о р у ч е н и й на материках.
– И откуда вы брали новых тагортов?
– По океану странствует много людей не только во время Великой Регаты, – ограничился Ксави коротким ответом.
– Понятно, – сказал Сварог. – Сдается мне, их поставляли люди Соленого Клюва и прочие… ловцы человечины. Вообще, веселое место этот ваш океан, хочу сказать. Не соскучишься. И все же, как вы убеждали будущих тагортов работать на вас?
– Они соглашались с неизбежностью.
И замолчал. Не хотелось ему развивать тему. Но, как говорится, не хочешь – заставим.
– Подробнее. Разве не было тех, кто отказывался?
– Когда альтернатива смерть…
– Это мы понимаем, но что мешало дать согласие, а впоследствии, уже на материке, обмануть? Не случалось такого?
– Нет.
Не соврал. Но слезать с него Сварог не намеревался.
– Почему не случалось? Не верю, чтобы не оказалось ни одного человека, пожелавшего соскочить с вашей веревки.
– Наверное, нам повезло.
Лжет, подлец. С наглой ухмылкой лжет. Ну погоди, сученок…
– Повезло, говоришь, – недобро прищурился Сварог. – А я, представь, знаю, что такого не может быть. И ты мне сейчас честно и подробно расскажешь, как и чем вы вяжете людей, отчего они служат вам верой и правдой. И попробуй не ответь. Ты, наверное, забыл, как работает эта штука…
И Сварог напомнил забывчивому островитянину, как работает «эта штука». Блеснувший в воздухе серебряный кружок вонзился в колонну. Из-под металла, застрявшего в древесине, побежала струйка желтоватой смолы. Мука исказила лицо мастера Ксави. Любил он свои послушные растения…
– А следующий – в тебя.
И дабы островитянин, не дай Бог, не усомнился в серьезности угроз, Сварог выстрелил в него. Разумеется, аккуратненько так выстрелил, чтобы лишь оцарапать предплечье, чтобы пустить кровушку, но серьезно не поранить. Нечто подобное волне прокатилось по стенам, потолку, колоннам, креслу. «Ах вот оно как! Ты каким-то образом со всей этой флорой повязан, – отметил Сварог. – Оч-чень любопытно».
Вид собственной крови на утонченные натуры, к каковым, бесспорно, принадлежал мастер Ксави, действует угнетающе. Обычно у таких натур сразу слабеет воля к сопротивлению.
– Это самое-самое начало, – пообещал Сварог. – Сейчас получишь продолжение по всей программе. Или надумал сознаваться? Что-то я не слышу рассказа про то, как вы заставляете работать на вас людей. Или меня слух подводит?
– Я не имею права говорить, – взмолился островитянин, ерзая в кресле под дулом шаура.
Сварог достал из воздуха сигарету, прикурил от пальца, пустил дым в лицо допрашиваемому. И очень спокойно, чтобы спокойствие пробрало мастера Ксави до кишок, сказал:
– А мне плевать, имеешь или не имеешь. Мне надо, чтобы ты рассказал – и ты расскажешь. Или я отрежу тебе голову и буду допрашивать ее отдельно от тела. Не слыхал про такое? На такие фокусы мы, маги и волшебники, большие мастера, уж поверь…
Похоже, слыхал – ишь как побледнел. Мастер Ксави, может, и силен кое в чем, но отличать правду от лжи, как Сварогу, ему не дано. Схавал блеф за милую душу. «Жаль, – подумал Сварог, – что я лишь наблюдал когда-то за допросом отрезанной головы, а сам не освоил такое полезное умение. Пожалуй, иногда лучше иметь дело с частью, чем с целым».
Теперь – последний штрих, и можно не сомневаться, что пациент поплывет. Куда изнеженному аристократу, не умеющему терпеть боль и вообще не нюхавшему настоящей мужской борьбы, устоять перед профессиональной десантной обработкой…
Сварог всего лишь надавил пальцами. Есть такие точки на теле, потревожь которые – и вспыхивает боль, кажущаяся несколько мгновений вообще невыносимой, а после переходящая в долгое и малоприятное нытье. Что-то сродни нытью пульпитного зуба, только ноет не десна и корни, а, скажем, вся левая половина тела.
Мастер Ксави взвизгнул от боли, визг перешел в стон – но не в признания.
– Значит, не желаем сознаваться. Ну сам напросился. Покедова…
Сварог вдавил ствол шаура в грудь корчащегося от боли островитянина. Нажми спуск, и зубцы серебряной звездочки располовинят сердце.
И вот тут уж сознаваться пожелали:
– Мы брали у них кровь. – Мастер Ксави пытался отодвинуться от оружия, да вот беда: спинка кресла мешала. – Есть способ… Через кровь. Я не знаю, как объяснить. Вы не поймете…
Детектор вранья не показал.
– Значит, кровью вязали. – В общем, главное Сварог узнал. – Ладно, замнем пока. Поехали дальше. С каких именно пор я стал вам мешать?
– Когда вы все вышли в океан. Конечно, я понимаю, что вы давно используете ваши способности, но происходящее на суше мы не контролируем. Нет, не то что мы не можем… – островитянин испугался, что усомнятся в могуществе их расы, и торопливо пояснил: – …просто это потребовало бы слишком большого отвлечения ресурсов.
– Ну хорошо, допустим, вы, – Сварог хищно усмехнулся, – уговорили бы меня работать на вас. И что бы вы мне поручили?
– Должен был решить Совет.
«Врет, ой врет! Опять соскользнул на кривую дорожку лжи». Граф Гэйр потер висок дулом шаура.
– Я тут что-то начинаю про вас соображать, блуждающие вы мои. И хрена с два ваш Совет мудрейших передумал бы меня уничтожать, когда б не отыскалась этому веская причина. И ты мне ее назовешь, эту причину. Правильно я понимаю?
И еще разок, на этот раз в челюсть рукоятью метателя звездочек, чтобы смачно клацнули зубы, чтоб из прикушенной губы потекла юшка. А этот мастер Ксави еще и заплакал. Ну, не зарыдал, но глаза увлажнились. М-да, аристократишка поплыл еще быстрее, чем предполагал граф Гэйр.
И господин в белом заговорил. Да и чего там, спрашивается, уже запираться! Единожды отступив от запретов, уже нет большого смысла держать неприступную оборону, наказание все равно получишь то же самое. А чем дальше в лес, тем толще партизаны – чем больше говоришь, тем все легче даются новые слова, тем свободнее льется признание.
– Граматар всплыл. Граматар всплывает раз в тысячу лет, – островитянин говорил и слизывал с прокушенной губы кровь. – И только два месяца Граматар первозданен и о т к р ы т. Понимаете? Он поднимается со дна и поднимает вместе с собой д у х океана, понимаете? Это еще не суша, но уже и не часть океанского дна. Подводная земля забыла, как быть сушей, понимаете? Забыла воздух, забыла человека. И пока она полностью не превратилось в сушу и не закрыла доступ к тайнам, можно… возможно то, что возможно всего лишь один раз в тысячу лет. Необычная композиция атмосферы Граматара сохраняется очень недолго. Отчет начался, потому что материк уже всплыл. Уже поднимаются высаженные нами деревья. Уже начинают осваивать землю выпущенные нами звери. До поры до времени нет на новой земле людей с Агара…
«Вот оно что, ядрена муха! – подумал Сварог. – А я-то гадал, откуда берутся на всплывающих континентах звери, птицы и леса. Оказывается, граждане островитяне высаживают. Мичуринцы, так их в воду и под воду! Ну понятно, люди им нужны как материал для опытов, а также для пополнения штата наложниц и слуг. Поэтому кое в чем и помочь могут. Однако, думается, не только этим объясняется их забота о материковой жизни. Экспериментируют, вейсманисты-морганисты, опыты ставят, науку двигают. Да и всю планету они воспринимают не иначе, как полигон для экспериментов. Вероятно, высшая цель у них имеется, ради которой они и бьются. Типа нашего коммунизма…»
– Сейчас начался уникальный короткий период, к которому у нас… имеется свой, определенный интерес, – продолжал сознаваться мастер Ксави. – Я уже сказал, что наши поручения на материках выполняют тагорты. Нам нужен был тагорт на Период Нестабильности. Со способностями, превышающими обыкновенные человеческие. Мы пришли к выводу, что ваши способности позволят вам справиться…
Сварог не стал задавать глупый вопрос «чего ж сами в пекло не лезете?». Потому что дело вполне обычное и до одури знакомое: зачем лезть самим, когда можно послать другого. Сварог задал другой вопрос:
– Раз потребовался кто-то «со способностями превышающими», то прежние тагорты, выходит, не справлялись?
– Да, – подумав, с неохотой признал Ксави.
– Погибали?
– Нет… просто возвращались ни с чем.
Неправду сказал, дорогой товарищ. Скрыл, получается, печальную статистику… Наверное, понимание отразилось на лице Сварога, потому что Ксави заговорил быстро и сбивчиво:
– Я правду говорю: они в самом деле возвращались, не все, конечно, но возвращались. Ни с чем. Но… это были уже не люди. Я до конца всего не знаю, правда, это под большим секретом, но ходят разные слухи… Жуткие, невероятные. Т а м, на Граматаре, что-то есть, что-то такое… н е ч е л о в е ч е с к о е… Ни колдуны, ни специально подготовленные бойцы не могли пробиться к… объекту, который мы ищем… Это… Это невероятно – никогда еще такого не случалось, чтобы мы не смогли… не сумели справиться и выполнить наш долг. Но там, там… я правда мало знаю.
Помолчали.
– И давно вы посылаете порученцев на всплывающие Граматары? – спросил Сварог.
– Лично мне известно, что на последние два всплытия посылали.
«Ого! Давненько они ведут островной образ жизни. И не надоело?»
– Ты вот еще о чем забыл поведать, – напомнил Сварог. – Допустим, тагорты успешно выполняют другие ваши поручения на материках. А взамен? Что получают тагорты взамен? В живых-то вы их оставляете?
– Да, оставляем.
Не солгал.
– И все?
– Взамен они получают жизнь на островах.
– Ага… Погоди, а это не тагорт ли?
Сварог показал на слугу, лежавшего на полу и все еще не очухавшегося.
Неожиданно опять проснулась пульсация над левым ухом, пинг-понговский мячик весело застучал по голове. Сварог поморщился.
– Нет, это слуга, – сказал островитянин, никаких перемен в ауре Сварога почему-то не замечая. – Слуга – это слуга, женщина – это женщина. А есть тагорты. Тагорты не прислуживают, они работают.
– А, ну ясно. Начинаю потихоньку разбираться в ваших сложностях. Хотя и плевать мне на них с высокой колокольни… Давай-ка, дружок, лучше взвесим сложившуюся ситуацию. Она, друг мой, неоднозначна.
Сварог отошел от островитянина, сел в бывшее кресло мастера Ксави. «Символично, не правда ли? Они не только поменялись ролями, но и сиденьями». Молчал, сосредоточенно куря в свод ветвей над головой, раздумывал. Потом негромко заговорил:
– Во-первых. Вы, Дамурги, виновны в смерти людей, которыми я командовал, за которых отвечал… – Хоть Сварог теперь и сидел, но выстрелить он успеет раньше, чем островитянин выкинет любой из доступных ему фортелей. – Во-вторых. Вы виновны в смерти женщины, которая… была мне близка. Этого я вам прощать не собираюсь. Также не собираюсь возвращаться на стены. Делать там нечего, здесь мне нравится больше. Разве что вернусь за вещичками. В-третьих. Я смогу тебя заставить, уж поверь мне, человек хороший, поработать таксистом, что в переводе означает – доставить нас по любому названному мной адресу. Но! Но… Но, пожалуй, есть поводы для переговоров. Да, признаюсь, мало радости посадить себе на хвост погоню в виде плетеных островов и потом бегать от полчищ разъяренных тагортов по Граматару. Но мне не привыкать. Все зависит от того, что вы мне сможете предложить. У вас есть свой определенный интерес к Периоду Нестабильности, у меня имеется свой интерес к тому же самому, плюс интерес кое к чему еще.
– Я не понимаю вас, – прошамкал мастер Ксави.
– Поймешь со временем. У вас имеется правитель на вашем Главном Острове или что-нибудь подобное?
– У нас есть… Ствол, где находится здание Купол Совета.
– Ствол? Это что, остров?
– Да. И вокруг всегда много Ветвей, Листьев, Корней, какие-то присоединяются к Стволу, какие-то, наоборот, уходят в океан. И что с того?
– Все решения принимаются Советом в тот самом здании на Стволе?
– Да. Но…
– Далеко отсюда до Ствола?
– По вашим представлениям о расстояниях – далеко, по нашим – нет.
– А до Граматара?
– Я могу повторить только что сказанное. По нашим представлениям – недалеко.
– Меня волнуют сейчас именно ваши представления. Вот мы и подошли к главному, мастер Ксави. За мной, – Сварог показал себе за спину, – сорок два человека, которые поверили мне. Поверили, что я доведу их до Граматара. Поверили, хотя я и не давал никаких обещаний. И они должны высадиться на новый материк, это даже не обсуждается. Поэтому сперва мы отправимся на твоем плавучем чуде к Граматару. Высадим мой экипаж. Это, напоминаю, не обсуждается. А вот дальше… Дальше я, так и быть, сплаваю с тобой на ваш Ствол. Вам же только ябыл нужен, не так ли?
– Да. Я хочу…
– Плевать на твои хотения, – прервал его Сварог. – Тебе поручили доставить только меня. Ты доставишь. И только меня. Ну разве с небольшой, но простительной задержкой. Там и поговорим с твоим Советом о наболевшем. Глядишь, и соглашусь взяться за ваше поручение. Без производства в тагорты, без вашего кровавого крючка. Как говорится, на иных основаниях, за иное вознаграждение. Но это как беседа на Совете сложится. Так я решил. Неужели возникли возражения?
Возражений не возникло.
– Вот и ладненько. Что ж, а теперь давай поговорим о задании. Выкладывай все, что знаешь. Должен же я перед твоим Советом предстать во всеоружии. Начинай. Я жду.
Седьмое чувство, опыт, интуиция – назовите как хотите, но все чувства в нем в один голос кричали, что все предыдущие его приключения на Димерее были лишь увертюрой к тому, что он сейчас услышит. Он закинул ногу за ногу и приготовился внимательно слушать. А непонятная и потому пугающая пульсация над левым виском не утихала.
Конец второй книги
ГЛОССАРИЙ
Рукопись, найденная в бутылке
Начато на пятьдесят шестой день после отплытия с Граматара.Пишет эти строки Кратс Ави из города Ульган, что находился на Граматаре, на уздере княжества Фастан, в пятидесяти трех кабелотах от границы с Нуром.
Я, Кратс Ави, родился в Ульгане в семье корабельного плотника Парро, детство провел в Ульгане, потом работал с отцом на верфях, после смерти отца ходил помощником судового повара на рыболовецкой шхуне, в Войну Королей служил коком на адмиральском флагмане «Порфирная ветвь», получил за сражение в бухте Ани-Куак орден «Звезда Храбрости» с пятью лучами. Вернувшись в Ульган, стал ходить коком на торговых кораблях Королевской Мантии, что давало право на пожизненную пенсию мне, жене и детям.
Приход Тьмы застал меня на сороковом году жизни. Я и моя семья вышли на судне «Король Ари-иль-Моа», входившем в шестую флотилию города Ульгана.
Король Фастана вывел четыреста грузовых и двести военных кораблей, не дожидаясь последних знаков наступления Тьмы. Мы отошли на шестьсот кабелотов от Граматара, когда увидели столб черного дыма на горизонте. Мы поняли, что Граматара больше нет. С этого дня Фастана начал преследовать злой рок.
Мы попали в шторм. Шторм бушевал десять дней. Когда он улегся, мы насчитали всего сорок грузовых судов и два военных корабля. Быть может, милостью Тароса, еще какие-то корабли Фастана, кои разбросало по океану, уцелели и они доберутся до Новой Земли.
Вскоре наш флот угодил в Огненную Пасть.
(Замечание Пэвера: «Читал про такое у Клей Самойле в „Хрониках исходов“. Подводные горы начинают выплескивать струи жидкости – вроде той, что идет на зажигательные бомбы, которая горит и на воде. Крайне неприятно».)
Сгорело тридцать судов. Сгорел и королевский корабль, что лишило нас присутствия духа, потому, когда на нас напала Гидернийская летучая флотилия, мы предпочли не сражаться, а спасаться от нее поодиночке, разбегаясь в разные стороны.
(Замечание баронетты Клади: «Да, во время пошлого прихода Тьмы гидернийцы действовали летучими отрядами, нападавшими на караваны беженцев. А в этот раз, к нашему несчастью, избрали более эффективную тактику».)
Наш корабль гидернийцы не догнали, но на следующий день мы угодили под дождь из камней. Я думаю, то долетели обломки Граматара.