— Я вас непременно позову, — сказала Марина, взявшись за ручку двери и ухмыляясь во весь рост. — Я ж не эгоистка...
Марина пересекла захламленную комнату, присела на корточки над Викой, задумчиво оглядела с головы до ног. Светловолосая добыча лежала неподвижно, меряя ее злым взглядом, в котором страха практически не было, а вот упрямства и гордой несгибаемости хватало с избытком. Вечная беда, подумала Марина доставая сигареты. Вобьют себе в голову, что давным-давно стали суперменами, изволь потом ломать их вдумчиво и старательно, семь потов сойдет...
— Ну? — спросила она спокойно.
— Что — ну? — настороженно отозвалась Вика все с той же строптивостью.
— Не придуривайся, — сказала Марина. — Не думаешь же ты, что я тебя брала в плен и тащила на такое расстояние исключительно из романтических побуждений? Они присутствуют, конечно. Признаюсь по секрету, есть у меня нездоровая слабость к полностью загорелым спортивным блондинкам, но сейчас это — дело десятое. Дураку ясно, что первым делом следует тебя поспрошать, как следует, и направление вопросов тебе должно быть понятно. Что вы там такое нашли, в Чертовом Городище, что за клад разрабатываете? В то, что ты не посвящена в эти тонкости, ни за что не поверю. Кошке ясно: ты, лапочка, занимаешь немаленькое положение в этой вашей подпольной иерархии...
— Иди ты! — выкрикнула Вика, будто плюнула.
— Буду мучить, — сказала Марина безмятежно. — Умело, старательно и без всяких моральных препонов. Если есть что-то самое несовместимое со мной на этом свете, так это этика, мораль и прочие сантименты. Ты мне веришь, сердце подсказывает: у тебя лоб вспотел, в глазах появилось что-то этакое... Так что, будем по-хорошему? Ты пойми, глупенькая, любого можно в два счета разговорить. При некотором умении.
— Иди ты!
Марина закурила, сделала несколько затяжек и, когда на сигарете появился длинный столбик пепла, стряхнула его на полоску загорелого живота, видневшуюся меж задравшейся майкой и суперменскими камуфляжными штанами. Усмехнулась, когда Вика увернулась, поднесла огонек совсем близко к загорелой коже возле пупка. Пытливо присмотрелась.
Вике было больно, конечно — зрачки расширились — но она стоически держалась, прикусив губу, с упрямым и ожесточенным лицом.
Шайтан сказал за спиной:
— Вообще-то можно и по-другому...
Марина гибко взмыла на ноги и сказала с расстановочкой:
— Друг мой, у меня к вам одна маленькая просьба: никогда больше не заходите тихонечко со спины. Ладно? Это не прихоть, а устоявшаяся привычка — не допускать посторонних за спину. Я могу отреагировать резко...
— Заметано, — проворчал он без особого раздражения. — Я просто помочь хотел...
— Сама справлюсь, — отрезала Марина. — Будьте так добры, побудьте в соседнем апартаменте, идет? Я вас обязательно позову, когда потребуется консультация или содействие...
Пожав плечами, он вышел. Марина вновь присела над пленницей, сказала задушевно:
— Видела дурня? Я и без него сумею тебя превратить в кусок мяса... Но мне возиться не хочется, вот ведь что. Будут вопли, сопли, да еще запах прибавь — от моих задушевных бесед люди сплошь и рядом обделываются... Может, все же договоримся по-хорошему?
— Пошла ты!
— Грубиянка, — сказала Марина беззлобно. — Я к тебе всей душой готова на неприкрытую нежность и доброту... Женскую любовь никогда не пробовала? — пригляделась к брезгливой усмешке на лице пленницы и улыбнулась, вполне довольная. — Ага. Не просто не пробовала, а категорически не переносишь... Это просто прекрасно, золото мое...
Она встала, отрезала от мотка веревки приличный кусок, в два счета сделала петлю, набросила Вике на шею и укрепила свободный конец должным образом за ножку неподъемного стола.
— Под маечкой у тебя, сразу видно, ничего нет, — сказала она присаживаясь рядом. — Но в том-то и интерес, что никогда не знаешь, что под штанами обнаружится... Это как лотерея, верно? Дай-ка мы пуговки расстегнем...
Вика попыталась дернуться, но петля моментально прихватила ей горло, она захрипела, замерла, опасаясь сделать резкое движение. За это время Марина успела содрать с нее камуфляжные штаны.
— У тебя есть вкус, — одобрительно сказала она. — Даже в Городище поперлась в фасонных трусиках с кружавчиками. Черное я в таких вот ситуациях снимать обожаю...
Наклонилась и уверенным движением задрала черную майку до ключиц. Протянула лениво, всем тоном выказывая превосходство.
— Хорошие грудки, загорелые, крепенькие, да и на ощупь очень даже ничего...
Вика слабо дернулась, но петля тут же дала о себе знать. Марина с циничной ухмылочкой гладила грудь пленницы, не отводя насмешливого взгляда.
— Ты что, тварь... — прошептала Вика с нешуточной злостью.
— Как это — что? — поджала плечами Марина. — Не хочешь по-хорошему, буду из тебя делать законченную шлюху. Спокойно лежи, а то удавишься ненароком...
Бесцеремонно навалилась сверху, нашла губы, как Вика ни мотала головой, грубо прикусила. Вике наконец-то пришло в голову, что в ее положении можно еще попытаться отползти назад, но при первом же поползновении к подобным действиям Марина умело приложила ей под ложечку, стянула трусики с обмякшей девушки, прижимая всем телом, запустила пальцы и умело принялась за дело — ничуть не грубо, а мастерски.
— Я из тебя такую блядь сделаю — приятно посмотреть... — прошептала она на ухо пленнице, свободной рукой удерживая ее так, чтобы исключить всякое сопротивление.
Вика зажмурилась, перекосившись в гримасе — не от боли, конечно, от нешуточного унижения. Видя, что психологический стыд разыгрывается в нужном направлении, Марина продолжала привычные забавы. Через долгое время она подметила, что ситуация изменилась. Вика чуточку расслабилась, задышала чаще, пошевелилась определенно ответно. Она внутренне сопротивлялась, до сих пор, но ясно уже, что помимо настроения ей становилось хорошо — чего, собственно, Марина и добивалась.
Она удвоила усилия — и еще через какое-то время по распростертому под ней телу прошла длинная судорога, означавшая, что эксперимент завершился успешно. Марина встала, выпрямилась, криво усмехнулась, разглядывая девушку, раскрасневшуюся, крепко зажмурившуюся.
— Ну, вот видишь, — сказала она, переводя дыхание. — Как ты ни ломалась, а оргазм у меня словила... Шайтан!
Означенный экземпляр моментально возник в комнате, глядя на Вику так, что подначивать его вряд ли пришлось бы.
— Я же не эгоистка какая-нибудь, — сказала Марина, усаживаясь в пыльное кресло. — Если хотите, можете отодрать это пленительное создание. Только, я вас умоляю, не переусердствуйте. Мне позарез необходимо, чтобы она была в состоянии нормально передвигаться уже сегодня...
— Я ж не зверь, — криво усмехнулся Шайтан, с большим воодушевлением направляясь к пленнице.
Она открыла глаза, дернулась, но было поздно, Шайтан навалился на нее с нешуточным энтузиазмом, без тени лирики. Спокойно пуская дым в потолок, отвернувшись к окну, Марина равнодушно слушала пыхтение Шайтана, болезненные стоны Вики — и думала о своем. Прилежно анализировала события. До появления летучих тварей у нее была одна версия, а теперь появилась другая — точнее, твердое убеждение, что прежняя версия ни к черту не годится. Что-то тут крылось гораздо более сложное.
Шайтан поднялся, довольно ухмыляясь. Вопросительно оглянулся, уже, судя по всему, признавая за Мариной право время от времени отдавать приказы.
— Изверг вы, право, — сказала Марина, ухмыляясь во весь рот. — Бедная девочка лежит ни жива, ни мертва... Есть настроение продолжать? Прекрасно! Давайте в таком случае... — она сделала многозначительный жест ладонью.
Вика пыталась сопротивляться, когда Шайтан переваливал ее на живот, но особой пользы из этого не вышло. Она истошно завопила от боли, но Марина вовремя подскочила, задрала ей голову и заткнула рот камуфляжной штаниной, да так и осталась сидеть на корточках, придерживая импровизированный кляп и не без удовольствия наблюдая, как исказилось залитое слезами лицо, как она прямо-таки грызет камуфляж, заглушающий оханье и тягучие стоны. Сделала рукой знак Шайтану, побуждая не усердствовать особенно. Он понял и сбавил темп.
Когда он поднялся, а Марина убрала руки, Вика так и осталась лежать, вцепившись зубами в штанину, глухо всхлипывая. Она нисколечко не сопротивлялась, когда Марина переворачивала ее на спину и убирала петлю с шеи, только слезы лились в три ручья.
— Поздравляю с новым сексуальным опытом, — сказала Марина, ласково поцеловав ее в мокрую щеку. — Ну, не хнычь, он тебе ничего не порвал, я смотрела, хотя, конечно, побаливает...
Вика рыдала, сотрясаясь всем телом, временами невнятно изрекая ругательства — но уже без всякой гордой несгибаемости.
— Вот такой ты мне еще больше нравишься, — сказала Марина. — Затраханной шлюхой. А знаешь, это гораздо проще и не в пример приятнее, нежели тебе загонять щепки под ногти или пихать в промежность какой-нибудь корявый сук. Вот в этом ключе мы и будем продолжать. Прямо сейчас. Уже не спеша, со всей возможной изобретательностью и грязной фантазией, а фантазия, скажу я тебе, у меня богатая. Я тебя окончательно опущу в совершеннейшее дерьмо, будем тебя валять, как в голову придет, а когда надоест, привяжем так, чтобы дергаться не могла, и подпустим к тебе собачку нашего гостеприимного хозяина, чтобы и она постаралась. Интересное будет зрелище...
В глазах Вики был ужас — тот самый, долгожданный. Она даже хныкать перестала, побледнела.
— Ты что, думаешь, я собачку не задействую? — тихо, вовсе уж задушевно спросила Марина, небрежно толкая ее грудь. — Неужели я так безобидно выгляжу? Позовем песика?
— Не надо! — выдохнула бледная Вика. — Я тебя прошу...
— А если я никогда раньше этого не видела, и мне интересно посмотреть?
— Пожалуйста! — это рванулось столь неподдельным стоном, что Марина уже не сомневалась в победе.
— А правду говорить будем?
— Да! Да, будь ты проклята!
— Вот и отлично. Стоило ломаться...
— Развяжи, я оденусь! — сердито бросила Вика.
— Совершенно не к спеху, — мотнула головой Марина. — Когда я решу, что услышала достаточно, и лапки развяжу, и одеться дам, и даже коньячку хлебнем. А пока что, уж не посетуй, остаешься в прежнем положении. Чем быстрее все расскажешь, тем скорее вернешься в нормальный вид... И не зыркай на меня так строптиво, иначе я решу, что ты еще не дошла до кондиции и собачку свистну.
Присмотрелась к личику Вики, уже утратившему упрямство и боевой задор, осунувшемуся, покрытому засохшими полосками непритворных слез: клиентка вроде бы созрела, но в таких случаях ни в чем нельзя быть уверенным...
— Начнем? — сказала Мариина. — Что вы там отыскали?
— Я не знаю, что в том здании было раньше...
— Не цепляйся к словам. Здание меня пока что не интересует. Я имею в виду, что вы там нашли?
— Это какое-то хранилище. Может быть, раньше там был музей. Может быть, государственная сокровищница. В общем, там, внизу, полным-полно драгоценностей. Великолепные алмазы, другие камни. Скорее всего, музей — иные предметы, считает наш эксперт, чертовски старые. Золото, камни, украшения, старинное оружие...
— Вы уже что-нибудь оттуда вытащили?
— Малую часть. Там столько... Сатаров собирался в самое ближайшее время послать команду с соответствующим оснащением.
— А потом? — спросила Марина. — Какого черта тут у вас ошивается Пулавский? Собрались потихоньку переправить все это добро за кордон?
— Ну да.
— Сколько там примерно?
— Мешками, — с расстановкой произнесла Вика, уставясь в потолок прямо-таки мечтательно. — Если считать, то мешками, ящиками, бочонками... Соображаешь? Всем хватит на три жизни.
Сидя над ней и задумчиво хмурясь, Марина пыталась отгадать, подслушивает ли Шайтан у двери. На его месте она сама непременно бы подслушивала. Мешками, ящиками, бочонками...
Золото и камни... Плохо. В том смысле плохо, что этакий куш может сыграть роль как раз того соблазна, коего она в случае с Шайтаном резонно опасалась.
— Что помрачнела? — спросила Вика с некоторым вызовом. — Пораскинула мозгами, а? Сообразила, что этот твой головорез может при таком раскладе и тебя прикончить за милую душу?
— Ну, тебя он прикончит даже раньше, — убежденно произнесла Марина. — Так что не особенно радуйся... И место ты, кончено, знаешь? Бывала там?
— А конкретнее?
— Знаю. Бывала.
Вместо того, чтобы задать следующий вопрос, Марина бесшумно выпрямилась, как можно тише подошла к двери и резко ее распахнула. Шайтан обнаружился на старом месте — сидел на тряпке у стены, задумчиво баюкая в руках бутылку коньяка с поуменьшившимся за время отсутствия Марины содержимым. Что, впрочем, еще не повод успокоиться — человек с отличным слухом и молниеносной реакцией успел бы отскочить заранее и принять самый невинный вид...
— У вас есть карты Городища? — спросила Марина.
— Ха! Навалом... И обычные, на пластике, и электронный навигатор.
— Давайте все.
Ничуть не удивившись, он запустил руки под низкую кровать достал оттуда два рулона пластика и черную плоскую коробочку навигатор:
— Умеете пользоваться?
— Еще как, — нетерпеливо сказала Марина. — Вы, часом, не подслушивали?
— Бог ты мой, с чего вдруг? — взгляд у него был невиннейший. — Мы с вами в одной команде...
— Ладно, я просто так, — сказала Марина. — По врожденной гнусности...
Вышла в соседнюю комнату, плотно притворила дверь, развернула карту перед лицом Вики.
— Да развяжи ты руки! — с досадой сказала та. — Как я тебе показывать буду, носом?
— Ладно, — сказала Марина. — Но смотри у меня. В той комнате — не самый приятный мужик на свете, да вдобавок собачка...
Она распутала веревку. Потирая запястья и морщась, одернув майку, Вика поднялась и тут же охнула от боли — похоже было на то, что некоторые вещи действительно были для нее в новинку, до сих пор болело. Стерва гладкая, лиха не хлебала, подумала Марина в приливе внезапной неприязни. Чистенькая, тварь.
— Ну, показывай.
Стоя на коленях над разложенной картой — определенно напечатанной еще в ту пору, когда город процветал и благоденствовал, но покрытой массой непонятных поздних пометок — Вика практически не раздумывала. Со сноровкой человека, прекрасно умеющего читать карту и знающего этот район, показала пальцем правее того места, где они сейчас пребывали:
— Вот здесь. Уж извини, не могу показать дом — масштаб не тот. Вот этот квартал, а дом с подземельем примерно здесь...
Марина заглянула через ее плечо. Все складывалось довольно удачно: указанный квартал располагался примерно километрах в десяти на северо-восток от их убежища. Дорога лежит исключительно посуху, через реку переправляться больше не придется.
— Так, — сказала она. — Значит, собираетесь в самом скором времени...
— Ну да. Оттого и была такая спешка...
— То есть, деликатно говоря, потому и кровушку лили, не задумываясь? Ну, что ты ежишься, дело житейское... Вы там оставили охрану?
— Нет, — криво улыбнулась Вика. — Во-первых, там надежная дверь. Голыми руками ни за что не откроют случайные люди, а код замка только у нас, вряд ли кто-нибудь успеет опередить... А во вторых, постоянная охрана — это чревато...
— Догадываюсь, — сказала Марина. — Охраннички — тоже люди, мало ли что им может взбрести в голову, и мало ли что они предпримут, будучи вдали от грозных главарей...
— Вот именно. Там залежи! — взгляд Вики был затуманенным, мечтательным. — На десять жизней...
— Это хорошо, что у тебя алчность во взоре... — сказала Марина, подумав. — Это прекрасно...
— Что ты имеешь ввиду?
Обняв ее за шею, Марина притянула девушку к себе и проворковала на ухо:
— Что есть великолепный стимул, золото мое. Видишь ли, есть два варианта. По первому, мы тебя туда поведем должным образом спутанную и прикончим к чертовой матери при первой же по пытке что-нибудь выкинуть. По второму, ты идешь своими ножками, и, когда доберемся до подземелья, в награду за примерное поведение я тебе, честное слово, непременно позволю набить карманы как следует. В награду за активное сотрудничество со следствием. Ну, а потом дашь обстоятельные показания — и, верно тебе говорю, сможешь убираться на все четыре стороны... Разумеется, и второй вариант опять-таки не исключает самого бдительного присмотра и пули при попытке фордыбачить... Что выбираешь?
— Ты серьезно?
— А почему бы и нет? — пожала плечами Марина. — Коли уж там на десять жизней... Я не люблю мелочиться. По рукам?
Вика повернулась к ней, ее лицо было вовсе близко:
— С дополнениями...
— То есть?
— Ты больше не позволишь этому скоту...
— Ну разумеется, — кивнула Марина. — Пальцем не тронет. Но что до меня, ручаться не могу, ты и в самом деле в моем вкусе...
Вика отступила с видом грустной покорности судьбе.
Все вроде бы позади, им можно было расслабиться, Марина приобняла ее покрепче, не встретив сопротивления, запустила руку под майку и стала деликатненько заваливать Вику на пол. Та подчинялась, по-прежнему не открывая глаз.
Вокруг стояла тишина, в выбитое в незапамятные времена окно врывался теплый ветерок, и не было пока что причин особенно беспокоиться за свою спину и затылок. И все же, все же... Целуя послушные губы, уверенно направляя руку случайной подружки, Марина содрогнулась от неприятного ощущения: чутье подсказывало, что вокруг, будто неощутимая радиация, разлито не что иное, как фальшь.
Физически ощутимая ложь. У нее был богатый опыт — и великолепный нюх на такие вещи...
Продолжение следует...
Марина пересекла захламленную комнату, присела на корточки над Викой, задумчиво оглядела с головы до ног. Светловолосая добыча лежала неподвижно, меряя ее злым взглядом, в котором страха практически не было, а вот упрямства и гордой несгибаемости хватало с избытком. Вечная беда, подумала Марина доставая сигареты. Вобьют себе в голову, что давным-давно стали суперменами, изволь потом ломать их вдумчиво и старательно, семь потов сойдет...
— Ну? — спросила она спокойно.
— Что — ну? — настороженно отозвалась Вика все с той же строптивостью.
— Не придуривайся, — сказала Марина. — Не думаешь же ты, что я тебя брала в плен и тащила на такое расстояние исключительно из романтических побуждений? Они присутствуют, конечно. Признаюсь по секрету, есть у меня нездоровая слабость к полностью загорелым спортивным блондинкам, но сейчас это — дело десятое. Дураку ясно, что первым делом следует тебя поспрошать, как следует, и направление вопросов тебе должно быть понятно. Что вы там такое нашли, в Чертовом Городище, что за клад разрабатываете? В то, что ты не посвящена в эти тонкости, ни за что не поверю. Кошке ясно: ты, лапочка, занимаешь немаленькое положение в этой вашей подпольной иерархии...
— Иди ты! — выкрикнула Вика, будто плюнула.
— Буду мучить, — сказала Марина безмятежно. — Умело, старательно и без всяких моральных препонов. Если есть что-то самое несовместимое со мной на этом свете, так это этика, мораль и прочие сантименты. Ты мне веришь, сердце подсказывает: у тебя лоб вспотел, в глазах появилось что-то этакое... Так что, будем по-хорошему? Ты пойми, глупенькая, любого можно в два счета разговорить. При некотором умении.
— Иди ты!
Марина закурила, сделала несколько затяжек и, когда на сигарете появился длинный столбик пепла, стряхнула его на полоску загорелого живота, видневшуюся меж задравшейся майкой и суперменскими камуфляжными штанами. Усмехнулась, когда Вика увернулась, поднесла огонек совсем близко к загорелой коже возле пупка. Пытливо присмотрелась.
Вике было больно, конечно — зрачки расширились — но она стоически держалась, прикусив губу, с упрямым и ожесточенным лицом.
Шайтан сказал за спиной:
— Вообще-то можно и по-другому...
Марина гибко взмыла на ноги и сказала с расстановочкой:
— Друг мой, у меня к вам одна маленькая просьба: никогда больше не заходите тихонечко со спины. Ладно? Это не прихоть, а устоявшаяся привычка — не допускать посторонних за спину. Я могу отреагировать резко...
— Заметано, — проворчал он без особого раздражения. — Я просто помочь хотел...
— Сама справлюсь, — отрезала Марина. — Будьте так добры, побудьте в соседнем апартаменте, идет? Я вас обязательно позову, когда потребуется консультация или содействие...
Пожав плечами, он вышел. Марина вновь присела над пленницей, сказала задушевно:
— Видела дурня? Я и без него сумею тебя превратить в кусок мяса... Но мне возиться не хочется, вот ведь что. Будут вопли, сопли, да еще запах прибавь — от моих задушевных бесед люди сплошь и рядом обделываются... Может, все же договоримся по-хорошему?
— Пошла ты!
— Грубиянка, — сказала Марина беззлобно. — Я к тебе всей душой готова на неприкрытую нежность и доброту... Женскую любовь никогда не пробовала? — пригляделась к брезгливой усмешке на лице пленницы и улыбнулась, вполне довольная. — Ага. Не просто не пробовала, а категорически не переносишь... Это просто прекрасно, золото мое...
Она встала, отрезала от мотка веревки приличный кусок, в два счета сделала петлю, набросила Вике на шею и укрепила свободный конец должным образом за ножку неподъемного стола.
— Под маечкой у тебя, сразу видно, ничего нет, — сказала она присаживаясь рядом. — Но в том-то и интерес, что никогда не знаешь, что под штанами обнаружится... Это как лотерея, верно? Дай-ка мы пуговки расстегнем...
Вика попыталась дернуться, но петля моментально прихватила ей горло, она захрипела, замерла, опасаясь сделать резкое движение. За это время Марина успела содрать с нее камуфляжные штаны.
— У тебя есть вкус, — одобрительно сказала она. — Даже в Городище поперлась в фасонных трусиках с кружавчиками. Черное я в таких вот ситуациях снимать обожаю...
Наклонилась и уверенным движением задрала черную майку до ключиц. Протянула лениво, всем тоном выказывая превосходство.
— Хорошие грудки, загорелые, крепенькие, да и на ощупь очень даже ничего...
Вика слабо дернулась, но петля тут же дала о себе знать. Марина с циничной ухмылочкой гладила грудь пленницы, не отводя насмешливого взгляда.
— Ты что, тварь... — прошептала Вика с нешуточной злостью.
— Как это — что? — поджала плечами Марина. — Не хочешь по-хорошему, буду из тебя делать законченную шлюху. Спокойно лежи, а то удавишься ненароком...
Бесцеремонно навалилась сверху, нашла губы, как Вика ни мотала головой, грубо прикусила. Вике наконец-то пришло в голову, что в ее положении можно еще попытаться отползти назад, но при первом же поползновении к подобным действиям Марина умело приложила ей под ложечку, стянула трусики с обмякшей девушки, прижимая всем телом, запустила пальцы и умело принялась за дело — ничуть не грубо, а мастерски.
— Я из тебя такую блядь сделаю — приятно посмотреть... — прошептала она на ухо пленнице, свободной рукой удерживая ее так, чтобы исключить всякое сопротивление.
Вика зажмурилась, перекосившись в гримасе — не от боли, конечно, от нешуточного унижения. Видя, что психологический стыд разыгрывается в нужном направлении, Марина продолжала привычные забавы. Через долгое время она подметила, что ситуация изменилась. Вика чуточку расслабилась, задышала чаще, пошевелилась определенно ответно. Она внутренне сопротивлялась, до сих пор, но ясно уже, что помимо настроения ей становилось хорошо — чего, собственно, Марина и добивалась.
Она удвоила усилия — и еще через какое-то время по распростертому под ней телу прошла длинная судорога, означавшая, что эксперимент завершился успешно. Марина встала, выпрямилась, криво усмехнулась, разглядывая девушку, раскрасневшуюся, крепко зажмурившуюся.
— Ну, вот видишь, — сказала она, переводя дыхание. — Как ты ни ломалась, а оргазм у меня словила... Шайтан!
Означенный экземпляр моментально возник в комнате, глядя на Вику так, что подначивать его вряд ли пришлось бы.
— Я же не эгоистка какая-нибудь, — сказала Марина, усаживаясь в пыльное кресло. — Если хотите, можете отодрать это пленительное создание. Только, я вас умоляю, не переусердствуйте. Мне позарез необходимо, чтобы она была в состоянии нормально передвигаться уже сегодня...
— Я ж не зверь, — криво усмехнулся Шайтан, с большим воодушевлением направляясь к пленнице.
Она открыла глаза, дернулась, но было поздно, Шайтан навалился на нее с нешуточным энтузиазмом, без тени лирики. Спокойно пуская дым в потолок, отвернувшись к окну, Марина равнодушно слушала пыхтение Шайтана, болезненные стоны Вики — и думала о своем. Прилежно анализировала события. До появления летучих тварей у нее была одна версия, а теперь появилась другая — точнее, твердое убеждение, что прежняя версия ни к черту не годится. Что-то тут крылось гораздо более сложное.
Шайтан поднялся, довольно ухмыляясь. Вопросительно оглянулся, уже, судя по всему, признавая за Мариной право время от времени отдавать приказы.
— Изверг вы, право, — сказала Марина, ухмыляясь во весь рот. — Бедная девочка лежит ни жива, ни мертва... Есть настроение продолжать? Прекрасно! Давайте в таком случае... — она сделала многозначительный жест ладонью.
Вика пыталась сопротивляться, когда Шайтан переваливал ее на живот, но особой пользы из этого не вышло. Она истошно завопила от боли, но Марина вовремя подскочила, задрала ей голову и заткнула рот камуфляжной штаниной, да так и осталась сидеть на корточках, придерживая импровизированный кляп и не без удовольствия наблюдая, как исказилось залитое слезами лицо, как она прямо-таки грызет камуфляж, заглушающий оханье и тягучие стоны. Сделала рукой знак Шайтану, побуждая не усердствовать особенно. Он понял и сбавил темп.
Когда он поднялся, а Марина убрала руки, Вика так и осталась лежать, вцепившись зубами в штанину, глухо всхлипывая. Она нисколечко не сопротивлялась, когда Марина переворачивала ее на спину и убирала петлю с шеи, только слезы лились в три ручья.
— Поздравляю с новым сексуальным опытом, — сказала Марина, ласково поцеловав ее в мокрую щеку. — Ну, не хнычь, он тебе ничего не порвал, я смотрела, хотя, конечно, побаливает...
Вика рыдала, сотрясаясь всем телом, временами невнятно изрекая ругательства — но уже без всякой гордой несгибаемости.
— Вот такой ты мне еще больше нравишься, — сказала Марина. — Затраханной шлюхой. А знаешь, это гораздо проще и не в пример приятнее, нежели тебе загонять щепки под ногти или пихать в промежность какой-нибудь корявый сук. Вот в этом ключе мы и будем продолжать. Прямо сейчас. Уже не спеша, со всей возможной изобретательностью и грязной фантазией, а фантазия, скажу я тебе, у меня богатая. Я тебя окончательно опущу в совершеннейшее дерьмо, будем тебя валять, как в голову придет, а когда надоест, привяжем так, чтобы дергаться не могла, и подпустим к тебе собачку нашего гостеприимного хозяина, чтобы и она постаралась. Интересное будет зрелище...
В глазах Вики был ужас — тот самый, долгожданный. Она даже хныкать перестала, побледнела.
— Ты что, думаешь, я собачку не задействую? — тихо, вовсе уж задушевно спросила Марина, небрежно толкая ее грудь. — Неужели я так безобидно выгляжу? Позовем песика?
— Не надо! — выдохнула бледная Вика. — Я тебя прошу...
— А если я никогда раньше этого не видела, и мне интересно посмотреть?
— Пожалуйста! — это рванулось столь неподдельным стоном, что Марина уже не сомневалась в победе.
— А правду говорить будем?
— Да! Да, будь ты проклята!
— Вот и отлично. Стоило ломаться...
— Развяжи, я оденусь! — сердито бросила Вика.
— Совершенно не к спеху, — мотнула головой Марина. — Когда я решу, что услышала достаточно, и лапки развяжу, и одеться дам, и даже коньячку хлебнем. А пока что, уж не посетуй, остаешься в прежнем положении. Чем быстрее все расскажешь, тем скорее вернешься в нормальный вид... И не зыркай на меня так строптиво, иначе я решу, что ты еще не дошла до кондиции и собачку свистну.
Присмотрелась к личику Вики, уже утратившему упрямство и боевой задор, осунувшемуся, покрытому засохшими полосками непритворных слез: клиентка вроде бы созрела, но в таких случаях ни в чем нельзя быть уверенным...
— Начнем? — сказала Мариина. — Что вы там отыскали?
— Я не знаю, что в том здании было раньше...
— Не цепляйся к словам. Здание меня пока что не интересует. Я имею в виду, что вы там нашли?
— Это какое-то хранилище. Может быть, раньше там был музей. Может быть, государственная сокровищница. В общем, там, внизу, полным-полно драгоценностей. Великолепные алмазы, другие камни. Скорее всего, музей — иные предметы, считает наш эксперт, чертовски старые. Золото, камни, украшения, старинное оружие...
— Вы уже что-нибудь оттуда вытащили?
— Малую часть. Там столько... Сатаров собирался в самое ближайшее время послать команду с соответствующим оснащением.
— А потом? — спросила Марина. — Какого черта тут у вас ошивается Пулавский? Собрались потихоньку переправить все это добро за кордон?
— Ну да.
— Сколько там примерно?
— Мешками, — с расстановкой произнесла Вика, уставясь в потолок прямо-таки мечтательно. — Если считать, то мешками, ящиками, бочонками... Соображаешь? Всем хватит на три жизни.
Сидя над ней и задумчиво хмурясь, Марина пыталась отгадать, подслушивает ли Шайтан у двери. На его месте она сама непременно бы подслушивала. Мешками, ящиками, бочонками...
Золото и камни... Плохо. В том смысле плохо, что этакий куш может сыграть роль как раз того соблазна, коего она в случае с Шайтаном резонно опасалась.
— Что помрачнела? — спросила Вика с некоторым вызовом. — Пораскинула мозгами, а? Сообразила, что этот твой головорез может при таком раскладе и тебя прикончить за милую душу?
— Ну, тебя он прикончит даже раньше, — убежденно произнесла Марина. — Так что не особенно радуйся... И место ты, кончено, знаешь? Бывала там?
— А конкретнее?
— Знаю. Бывала.
Вместо того, чтобы задать следующий вопрос, Марина бесшумно выпрямилась, как можно тише подошла к двери и резко ее распахнула. Шайтан обнаружился на старом месте — сидел на тряпке у стены, задумчиво баюкая в руках бутылку коньяка с поуменьшившимся за время отсутствия Марины содержимым. Что, впрочем, еще не повод успокоиться — человек с отличным слухом и молниеносной реакцией успел бы отскочить заранее и принять самый невинный вид...
— У вас есть карты Городища? — спросила Марина.
— Ха! Навалом... И обычные, на пластике, и электронный навигатор.
— Давайте все.
Ничуть не удивившись, он запустил руки под низкую кровать достал оттуда два рулона пластика и черную плоскую коробочку навигатор:
— Умеете пользоваться?
— Еще как, — нетерпеливо сказала Марина. — Вы, часом, не подслушивали?
— Бог ты мой, с чего вдруг? — взгляд у него был невиннейший. — Мы с вами в одной команде...
— Ладно, я просто так, — сказала Марина. — По врожденной гнусности...
Вышла в соседнюю комнату, плотно притворила дверь, развернула карту перед лицом Вики.
— Да развяжи ты руки! — с досадой сказала та. — Как я тебе показывать буду, носом?
— Ладно, — сказала Марина. — Но смотри у меня. В той комнате — не самый приятный мужик на свете, да вдобавок собачка...
Она распутала веревку. Потирая запястья и морщась, одернув майку, Вика поднялась и тут же охнула от боли — похоже было на то, что некоторые вещи действительно были для нее в новинку, до сих пор болело. Стерва гладкая, лиха не хлебала, подумала Марина в приливе внезапной неприязни. Чистенькая, тварь.
— Ну, показывай.
Стоя на коленях над разложенной картой — определенно напечатанной еще в ту пору, когда город процветал и благоденствовал, но покрытой массой непонятных поздних пометок — Вика практически не раздумывала. Со сноровкой человека, прекрасно умеющего читать карту и знающего этот район, показала пальцем правее того места, где они сейчас пребывали:
— Вот здесь. Уж извини, не могу показать дом — масштаб не тот. Вот этот квартал, а дом с подземельем примерно здесь...
Марина заглянула через ее плечо. Все складывалось довольно удачно: указанный квартал располагался примерно километрах в десяти на северо-восток от их убежища. Дорога лежит исключительно посуху, через реку переправляться больше не придется.
— Так, — сказала она. — Значит, собираетесь в самом скором времени...
— Ну да. Оттого и была такая спешка...
— То есть, деликатно говоря, потому и кровушку лили, не задумываясь? Ну, что ты ежишься, дело житейское... Вы там оставили охрану?
— Нет, — криво улыбнулась Вика. — Во-первых, там надежная дверь. Голыми руками ни за что не откроют случайные люди, а код замка только у нас, вряд ли кто-нибудь успеет опередить... А во вторых, постоянная охрана — это чревато...
— Догадываюсь, — сказала Марина. — Охраннички — тоже люди, мало ли что им может взбрести в голову, и мало ли что они предпримут, будучи вдали от грозных главарей...
— Вот именно. Там залежи! — взгляд Вики был затуманенным, мечтательным. — На десять жизней...
— Это хорошо, что у тебя алчность во взоре... — сказала Марина, подумав. — Это прекрасно...
— Что ты имеешь ввиду?
Обняв ее за шею, Марина притянула девушку к себе и проворковала на ухо:
— Что есть великолепный стимул, золото мое. Видишь ли, есть два варианта. По первому, мы тебя туда поведем должным образом спутанную и прикончим к чертовой матери при первой же по пытке что-нибудь выкинуть. По второму, ты идешь своими ножками, и, когда доберемся до подземелья, в награду за примерное поведение я тебе, честное слово, непременно позволю набить карманы как следует. В награду за активное сотрудничество со следствием. Ну, а потом дашь обстоятельные показания — и, верно тебе говорю, сможешь убираться на все четыре стороны... Разумеется, и второй вариант опять-таки не исключает самого бдительного присмотра и пули при попытке фордыбачить... Что выбираешь?
— Ты серьезно?
— А почему бы и нет? — пожала плечами Марина. — Коли уж там на десять жизней... Я не люблю мелочиться. По рукам?
Вика повернулась к ней, ее лицо было вовсе близко:
— С дополнениями...
— То есть?
— Ты больше не позволишь этому скоту...
— Ну разумеется, — кивнула Марина. — Пальцем не тронет. Но что до меня, ручаться не могу, ты и в самом деле в моем вкусе...
Вика отступила с видом грустной покорности судьбе.
Все вроде бы позади, им можно было расслабиться, Марина приобняла ее покрепче, не встретив сопротивления, запустила руку под майку и стала деликатненько заваливать Вику на пол. Та подчинялась, по-прежнему не открывая глаз.
Вокруг стояла тишина, в выбитое в незапамятные времена окно врывался теплый ветерок, и не было пока что причин особенно беспокоиться за свою спину и затылок. И все же, все же... Целуя послушные губы, уверенно направляя руку случайной подружки, Марина содрогнулась от неприятного ощущения: чутье подсказывало, что вокруг, будто неощутимая радиация, разлито не что иное, как фальшь.
Физически ощутимая ложь. У нее был богатый опыт — и великолепный нюх на такие вещи...
Продолжение следует...