Страница:
– Но почему же только теперь…
– Я ведь не провидец, – сказал Гаудин с виноватой улыбкой, но у Сварога все равно осталось ощущение некой недоговоренности, словно в рукаве у Гаудина все еще уютно покоилась парочка тузов. – И тороплюсь исправить свой невольный недосмотр. Отправляйтесь в Магистериум, я с ними свяжусь немедленно. Вашей охраны вы по пути не увидите, но это не означает, что ее не будет. Вот, возьмите на всякий случай.
Он положил в ладонь Сварогу небольшой черный предмет размером с пачку сигарет, овальный, скругленный, столь рациональной и продуманной формы, что лег в руку, как влитой.
– Направьте в стену тем концом, где прорезь. Большим пальцем прикоснитесь к кругу.
Сварог подчинился. Пронзительно вжикнуло, светлая молния метнулась через комнату, звучно ударила в стену. Сварог подошел посмотреть. Из резной панели, наполовину в нее уйдя, торчало зубчатое колесико величиной с пятак.
– Идеальное оружие против любой нечисти. Кстати, и человеку придется несладко, если хорошо прицелитесь.
– Спасибо, – сказал Сварог. – Сколько здесь зарядов?
– Что? – не сразу понял Гаудин. – Ах да… Заряд всего один. Когда он вылетает, другой возникает на его месте.
– Магия? – с видом знатока спросил Сварог.
– Техника.
Сварог поднял голову и глянул собеседнику в глаза:
– Слушайте, а вы имеете на меня виды?
– Вы же не юная фрейлина, граф.
– Не надо. Вы меня прекрасно понимаете.
– Ну да, – сказал Гаудин. – Такова уж моя служба, граф, – иметь виды решительно на всякого, кто попадет в поле зрения. Учитывая дичайший кадровый голод. Я, например, имел в свое время виды на Орка, но он решительно неспособен к серьезной работе с регламентом, планами, отчетами и дисциплиной. И если вспомнить… Ну, вам это неинтересно. Старые дела. Конечно, я имею на вас виды. Но все зависит только от вас – ведь еще неизвестно, подойдете ли вы мне… Счастливо.
– Знаете, у нас в ответ на такое пожелание принято было посылать к черту.
– Значит, у вас понятия не имели, как опасно даже в шутку так говорить, – сказал Гаудин без улыбки.
…В отличие от замков и дворцов, непременно окруженных лесами и парками, замаскированных под кусочки обычной земли с аллеями и прудами, Магистериум был исполнен холодного рационализма – в небе висело на разных уровнях десятка полтора огромных зданий, в основном серо-стального цвета, хотя попадались и светло-синие, и белые. Никаких архитектурных излишеств – стены, окна, крыши, причалы для летательных аппаратов, и все. Даже скучно становилось. Унылые фабрики научно-технического прогресса и передового колдовства. Право же, старомодные маги чем-то ближе…
Сварог, как его напутствовали, направил ял к белой огромной цифре «пять», нарисованной на длинной стальной полосе причала неподалеку от входа. И сразу же из дверей вышел, направился к нему человек в строгой синей одежде, напоминавшей военную форму и украшенной на груди золотым изображением колбы, заключенной в полумесяц, в точности такой, как на колпаке у посетившего Сварога мага. «Похоже, конкурирующие фирмы не стремятся быть оригинальными в выборе эмблем», – подумал Сварог. Он стоял возле яла и разглядывал встречавшего – его ровесник, лобастый, неулыбчивый, как проповедник при исполнении служебных обязанностей. Меча при нем не было. Не было ни перстней на пальцах, ни золотой цепи на шее. Антланец?
– Граф Гэйр? – спросил тот, подойдя, быстро глянул на меч Сварога – чуть насмешливо, с легким превосходством. – Магистр Ронтег. Собственно, лорд Ронтег, маркиз Виней, но у нас здесь несколько иные установления, традиции и манера обращения…
– О, меня это не коробит, – сказал Сварог. – Я, понимаете ли, не вполне… – Он спохватился и замолк.
– Знаю, – сказал магистр. – Ваш случай меня крайне интересует. К сожалению, все связанное с вашим появлением здесь стало еще и наглядным примером того, что бывает, когда крайне серьезные эксперименты поручают отжившим свое реликтам вроде Мистериора…
Он немного пыжился, но показался Сварогу, в общем, неплохим парнем – просто чересчур уж старался произвести впечатление. Сварог с удовольствием подразнил бы его, но не стал лезть на рожон – позарез необходимы были знания. И он сказал:
– Я надеюсь, когда-нибудь мы с вами долго и серьезно будем беседовать о превосходстве научно-технического прогресса над живыми анахронизмами. Но сейчас мне бы хотелось…
– Понимаю. Прошу. Для начала я вам покажу… ну, хотя бы хранилище апейрона. А по дороге начну рассказывать, если вы ничего не имеете против.
– Наоборот, – сказал Сварог. – И крайне буду признателен, если вы не забудете, что я – совершеннейший невежда.
– Постараюсь. Если увлекусь и погружусь в дебри, не стесняйтесь переспрашивать, – благосклонно кивнул магистр. – Так вот, магия, волшебство, колдовство – лишь определенные проявления определенных законов природы, потому что во Вселенной нет ничего, что не подчинялось бы законам природы. Другое дело, что законы эти крайне многочисленны, по-разному проявляют себя и требуют разных затрат, разных видов энергии. И не имеют ничего общего с так называемой мистикой. То, что серебро для вампира смертельно опасно, – не мистика, а результат особого рода взаимодействия ионов, биополей, молекулярных реакций и тому подобного. Когда человек произносит заклинание, выстраивая в определенном порядке буквы и слова, в его мозгу происходят определенные изменения, слова и буквы – еще и комбинации энергетическо-полевых структур, оказывающих соответствующее влияние на другие энергетически-полевые структуры. Дикарю с островов может показаться, что решающее значение имеет само слово, потому что он представления не имеет, какие процессы стоят за каждым произнесенным словом: физические, биохимические, квантовые, гравитационные, иные… Ничего этого маги прошлого не знали и не понимали – они, подобно знахарям, на вкус пробующим целебные и ядовитые травы, вслепую, крохотными шажками овладевали знаниями, научного механизма которых не в силах были постигнуть. Конечно, они добились определенных успехов, но выше своего предела подняться не могли. Пример. Какой-нибудь колдун прошлого, потратив полжизни, методом проб и ошибок мог на старости лет отыскать заклятье, способное… ну, скажем, стряхивать с деревьев спелые вишни. Наши компьютеры и аналитические машины проделают эту работу за считанные минуты.
– Великолепно, – сказал Сварог. – А если мне, например, потребуется отыскать такое слово, чтобы… чтобы с каждого, кто без спроса войдет ко мне в комнату, падали штаны?
– Если такое заклинание не будет противоречить законам природы, машины его для вас подберут столь же быстро. Все упирается в степень сложности. Если мы возьмем так называемого Великого Мастера, или дьявола – это не более чем явление природы, правда обладающее разумом и определенной злокозненной мощью. Сегодня мы еще не в состоянии посадить его в клетку и показывать экскурсантам, но все, повторяю, упирается в степень сложности. Рано или поздно мы решим и эту, сугубо научную, проблему.
– Даже так? – сказал Сварог. – А Богу у вас клеточка в таблице отведена?
– Ну что вы! Творец Вселенной – это уже по ведомству мистики. А мелкие боги живущих на земле варваров – это всего лишь материализовавшиеся образы, овеществленные мыслеформы, живущие за счет энергетической подпитки. Когда число искренно верующих падает до определенного предела, Бог дематериализуется. Проверено многочисленными экспериментами.
– Лихо, – сказал Сварог.
– И строго научно, смею заверить.
– Но тени мертвых…
– Царство Теней – явление, чье существование точно так же можно объяснить с помощью научных трудов, расчетов и формул. Вас удовлетворяет такое скольжение по поверхности или хотите опуститься поглубже?
– Не рискую пока, – сказал Сварог, всерьез опасаясь, что его могут привязать к креслу и насильно пичкать строго научными знаниями. Он то и дело оглядывался украдкой, но не видел вокруг ничего интересного – скучные светлые коридоры, чистые и пустые, двери, окна, лестницы. – Кое-что я уловил, и этого пока достаточно.
– Вы не испытываете желания серьезно учиться? Неужели собираетесь и дальше сидеть в замке, отдавшись растительному существованию?
– Знаете, не нужно меня торопить и слишком многого требовать с первых минут… – сказал Сварог.
– Ну что ж… Теперь – обещанные эффекты. Серо-стальная дверь ушла в стену, и они оказались в огромном куполообразном зале. Занимая почти все его пространство, мягко золотился исполинский шар, добрых пол-лиги в диаметре. Казалось, он налит пламенем – неярким, не ослепляющим, нежные переливы света медленно, неспешно, широкими полосами без четких границ проплывали во всех направлениях, вспыхивали, блекли, гасли, наливались ярко, игра золотых струй всех мыслимых оттенков, от нежно-лимонного до густо-оранжевого, напоминала немую музыку, шар менял краски и очертания цветных пятен, сочетания колоров, словно невиданный калейдоскоп, он излучал тепло, завораживал, притягивал. Сварог невольно пошел вперед, не пугаясь нависающей громады, протянул руку…
– Вы ничего не почувствуете. Магнитная ловушка. Силовое поле, – суховатый голос магистра вернул его в холодную научную реальность, но он еще долго стоял, не в силах оторвать взгляда от наплывавших из глубин шара золотистых волн, переливчатых потоков, водопадов, завихрений, клубящихся разливов золота.
– Что это?
– Апейрон, – сказал магистр. – Растения живут за счет хлорофилла, перерабатывающего солнечное излучение. Животные получают необходимую для функционирования энергию за счет других биохимических реакций – опять-таки перерабатывая излучение Солнца. Апейрон – это вид излучения, идущего из ядра Галактики и служащего питательной средой магии. Если применить аналогию с электромагнитной индукцией, то апейрон играет роль источника тока, замкнутого контура, а заклинания – роль введенного в этот контур проводника. Аналогия, разумеется, довольно груба и притянута за уши для вящей легкости изложения.
– Понятно, – сказал Сварог с умным видом. – Но для меня и электромагнитная индукция – чересчур высокомудрая вещь. Питательная среда – вот это гораздо понятнее.
– Древние маги, те из них, кто был одарен соответствующими способностями, могли использовать лишь чрезвычайно слабый поток естественного излучения… правда, ради объективности стоит заметить, что они добивались неплохих результатов. Для своего времени, конечно, – торопливо пояснил Ронтег. – Наука нашла способы аккумулировать и накапливать апейрон, что, как вы, должно быть, понимаете, дает фантастические возможности и позволяет удовлетворять любые потребности. Увы, существует и оборотная сторона медали. Вам это может показаться странным, но потребности обитателей замков не столь уж и высоки и довольно примитивны…
– Согласен.
– Рад, что вы понимаете. В сущности, они ведут столь же примитивный образ жизни, как их далекие предки. С минимальными отличиями. И потому многое остается невостребованным. Можно хоть завтра создать тысячу межпланетных кораблей – но где вы найдете экипажи для них?
– Постойте, – сказал Сварог. – Но есть же Антлан. И те, внизу…
– Есть вещи, которым пока что не стоит учить…
– Варваров?
– Ну, что вы. Скажем так – людей, которых преждевременно знакомить с вершинами техники и науки. Когда-нибудь, через много поколений…
– Значит, копить знания и мощь ради самого накопления?
– Бывают такие неизбежные этапы, – сказал магистр, смутившись самую чуточку. – Поймите, устоявшиеся порядки никогда не удавалось изменить без крупных потрясений, и еще древние мыслители задавались вопросом, стоит ли проблематичная цель разгула этих потрясений… Мало того, нам известен печальный опыт прошлого…
Сварог слишком мало знал, чтобы очертя голову бросаться в столь сложный спор. Он сказал:
– Хорошо, оставим это. Гаудин говорил, что здесь мне впрыснут порцию необходимых познаний…
– Конечно, – с некоторой скукой в голосе отозвался магистр. – Пойдемте. Немного истории, географии, приемы защиты от опасностей…
Сварог вышел следом за ним, оглядываясь на золотой шар с непонятной жалостью, как на посаженную в клетку птицу, которой бы порхать и петь на воле.
Он ожидал чего-то необычного и чудесного, но магистр усадил его в синее металлическое кресло, ловко опустил два торчащих из спинки кольчатых гибких шланга, так что венчавшие их многогранные шары, словно бы из фиолетового стекла, оказались у самых висков Сварога. Сам уселся за пульт, не особенно и сложный.
– Так просто? – с сомнением спросил Сварог, кося глазом влево, на фиолетовый шар, от которого словно бы веяло теплом. Самовнушение, скорее всего, ничего еще не включено.
– Чем совершеннее техника, тем она проще. Самое трудное изобрести и усовершенствовать. Все, не шевелитесь. Итак… Магические приемы защиты, краткие курсы… Заклинания от повешенья хотите? На случай, если вздумаете путешествовать по грешной земле. Болтайтесь себе в петле хоть до будущего тысячелетия…
– Давайте, – сказал Сварог.
– Дышать под водой хотите? – Магистр определенно рисовался.
– Давайте, – сказал Сварог. – Я не жадный, я предусмотрительный… Какие будут инструкции?
– Сидите спокойно, вот и все. Начали.
Сварог ощутил себя радиоприемником, который вопреки конструкции вдруг мгновенно принял все диапазоны, сколько их ни есть, – лавина образов, лиц, пейзажей, карт затопила мозг, он видел одновременно десятки улиц, домов, гор, островов, сотни голосов выкрикивали ему в уши сотни имен и названий. Сознание не выдержало дикой перегрузки, и он провалился во мрак, где не было ни зрения, ни слуха, ни вкуса, ни осязания.
Придя в себя, он не ощутил никаких болезненных последствий. И остался совершенно таким, каким был прежде. О чем тут же и сообщил магистру. Тот свысока улыбнулся:
– Повторите-ка мне краткий курс истории Талара.
Сварог, к своему изумлению, четко отбарабанил:
– В незапамятные времена, когда Творец поднял из покрывавшего Талар океана землю и заселил ее людьми, в неизреченной милости своей он одарил их и способностью к магии, волшебству и иным искусствам, постигаемым и достигаемым с помощью потока Золотого Апейрона. Увы, люди в гордыне своей и порожденных ею пороках долгие тысячелетия увечили лик подаренной им планеты, создавая ложных богов, наполняя землю, воздух и воду сонмищами гнусных чудовищ, удовлетворяя с помощью магии самые низменные желания, пренебрегая науками и искусствами, погрязнув в невежестве. Так длилось их безрадостное бытие до тех пор, когда божьи избранники, принадлежавшие к лучшим дворянским родам Талара, прервали порочный путь невежества и греха. Именно они, благородные лары, проникнув в тайны науки, создали сияющие небесные обители, покончили с распространившейся на все планеты злокозненной магией, истребили ложные учения, питавшиеся кровью и человеческими жертвами, и в неустанных трудах воздвигли Империю Четырех Миров, став ее мудрыми и милостивыми правителями.
– Вот видите, – сказал магистр. – Могут в Ронеро награждать гражданских Орденом Алого Пламени?
– Нет, – сказал Сварог. – Этот орден только для военных.
– А снольдерская Медаль Процветания?
– Это для купцов.
– Какой чин следует за канцелярии советником?
– Департаментский секретарь.
– Сколько островов содержит Инбер Колбта?
– На сегодняшний день – восемьсот сорок один.
– Дальше можно не проверять, – с довольным видом кивнул Ронтег. – Знаете, я не удержался и снабдил вас даже большим, чем у обычного лара, объемом знаний по географии и земному укладу жизни. Такое впечатление, что Гаудин именно этого и хотел. Вы не в претензии?
– Ничуть, – сказал Сварог. – Послушайте, вы говорили об учебе. Но почему бы попросту не натолкать мне в голову необходимых знаний? Чтобы я вышел отсюда готовым магистром?
– Готовых магистров не бывает, – усмехнулся Ронтег. – Потому что это не будет о б у ч е н и е м. Увы, в этой области ничто не изменилось с древних времен и, наверное, не изменится. Можно вложить человеку в память гигантские вороха справочников, географических атласов, руководств по управлению аппаратами и агрегатами. Но подлинно профессиональные з н а н и я он должен получать обычным путем, осмысливать их; впитывать, делать частью своего мозга и только после этого переходить к следующей порции. Пример. Вы сейчас знаете названия всех ветров, главных созвездий, мелей и островов. Сможете провести корабль от Инбер Колбта в залив Даглати в пору осенних штормов?
Сварог призадумался и смущенно пожал плечами:
– Не получается что-то…
– Вот видите. Здесь уже нужно поработать головой. Личный опыт и выработанный долгими годами практики профессиональный нюх не программируются.
– Понятно, – сказал Сварог. Встал. – Ну, мне пора, пожалуй. Не смею отнимать у вас время, всецело отданное познанию тайн природы. Ибо мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача…
– Кто это сказал? – заинтересовался магистр, пропустив мимо ушей иронию, которую не мог не распознать в голосе Сварога.
– Один ученый. То есть ему еще суждено сказать это через неизвестное количество тысячелетий…
– Великолепный афоризм. Что ж, желаю удачи.
Сварог размашисто шагал по узкому причалу, не огражденному хотя бы символическими перилами – но теперь он знал, в чем причина такой беспечности. Лар не может упасть на землю, даже если он сиганет вниз без парашюта – пролетит уарда полтора, а там его мягко подхватит и вернет назад система спасения, коей оборудованы, говоря сухим языком науки, все летающие жилые объекты. Прочие летающие объекты, служащие для перемещения по воздуху, никогда не могут упасть, как не способно рухнуть на землю облако. Если только в них находится лар. В довершение всех благодатей, лар может преспокойно прыгать с высоких башен, ибо опустится на землю мягко, как сухой лист. Его можно сбросить с горной вершины в обыкновенной бочке – и эффект будет тот же. К сожалению, покопавшись в новообретенных запасах памяти, Сварог так и не обнаружил ни намека на способность лара летать самостоятельно. Конечно, и на солнце бывают пятна. Жаль. Но, в общем, ему понравилось быть ларом.
Он оглянулся на здания Магистериума, едва маячившие у горизонта. По совести, ни здания, ни их обитатели ему не понравились. Потому что они были ничуть не лучше тех, что убивают жизнь на королевские охоты и балы. Одни копят знания и мощь ради самого процесса накопления, другие не хотят ни знаний, ни прогресса, третьи и от знаний, и от прогресса просто-напросто отсечены. Это даже не кастовое, не феодальное общество, это гораздо хуже. Плоскости не пересекаются. Средневековый сеньор держал своих вилланов на положении скота, но сам он вовсе не обладал источником знаний и чародейского могущества, откуда мог бы черпать при необходимости.
И эти высоколобые… Им важно одно – утолить любознательность за государственный счет. А потом получается, что атомная бомба для них – великолепная физика, и не более того. И не меднолобые генералы, а высокомудрый интеллектуал настаивает, чтобы первая атомная бомба была сброшена непременно на город, чтобы эксперимент получился завершенным, а генералы-то как раз и настаивают на демонстрационном взрыве где-нибудь в глуши, но кто их слушает, если подвернулась прекрасная возможность поэкспериментировать на двуногих мышках и ничего за это не будет…
Он уловил краем глаза движение слева, за левым плечом – на фоне облаков молниеносно промелькнула узкая, хищная тень. Но повернуть туда голову так и не успел – ял словно грянулся о невидимую стену, едва не встал на дыбы, клюнул носом, провалился вниз, в облака, пробив их насквозь. Земля внизу неслась стремительной полосой смазанного, неопределенного цвета, стремительно приближалась.
Часть вторая
Глава 1
– Я ведь не провидец, – сказал Гаудин с виноватой улыбкой, но у Сварога все равно осталось ощущение некой недоговоренности, словно в рукаве у Гаудина все еще уютно покоилась парочка тузов. – И тороплюсь исправить свой невольный недосмотр. Отправляйтесь в Магистериум, я с ними свяжусь немедленно. Вашей охраны вы по пути не увидите, но это не означает, что ее не будет. Вот, возьмите на всякий случай.
Он положил в ладонь Сварогу небольшой черный предмет размером с пачку сигарет, овальный, скругленный, столь рациональной и продуманной формы, что лег в руку, как влитой.
– Направьте в стену тем концом, где прорезь. Большим пальцем прикоснитесь к кругу.
Сварог подчинился. Пронзительно вжикнуло, светлая молния метнулась через комнату, звучно ударила в стену. Сварог подошел посмотреть. Из резной панели, наполовину в нее уйдя, торчало зубчатое колесико величиной с пятак.
– Идеальное оружие против любой нечисти. Кстати, и человеку придется несладко, если хорошо прицелитесь.
– Спасибо, – сказал Сварог. – Сколько здесь зарядов?
– Что? – не сразу понял Гаудин. – Ах да… Заряд всего один. Когда он вылетает, другой возникает на его месте.
– Магия? – с видом знатока спросил Сварог.
– Техника.
Сварог поднял голову и глянул собеседнику в глаза:
– Слушайте, а вы имеете на меня виды?
– Вы же не юная фрейлина, граф.
– Не надо. Вы меня прекрасно понимаете.
– Ну да, – сказал Гаудин. – Такова уж моя служба, граф, – иметь виды решительно на всякого, кто попадет в поле зрения. Учитывая дичайший кадровый голод. Я, например, имел в свое время виды на Орка, но он решительно неспособен к серьезной работе с регламентом, планами, отчетами и дисциплиной. И если вспомнить… Ну, вам это неинтересно. Старые дела. Конечно, я имею на вас виды. Но все зависит только от вас – ведь еще неизвестно, подойдете ли вы мне… Счастливо.
– Знаете, у нас в ответ на такое пожелание принято было посылать к черту.
– Значит, у вас понятия не имели, как опасно даже в шутку так говорить, – сказал Гаудин без улыбки.
…В отличие от замков и дворцов, непременно окруженных лесами и парками, замаскированных под кусочки обычной земли с аллеями и прудами, Магистериум был исполнен холодного рационализма – в небе висело на разных уровнях десятка полтора огромных зданий, в основном серо-стального цвета, хотя попадались и светло-синие, и белые. Никаких архитектурных излишеств – стены, окна, крыши, причалы для летательных аппаратов, и все. Даже скучно становилось. Унылые фабрики научно-технического прогресса и передового колдовства. Право же, старомодные маги чем-то ближе…
Сварог, как его напутствовали, направил ял к белой огромной цифре «пять», нарисованной на длинной стальной полосе причала неподалеку от входа. И сразу же из дверей вышел, направился к нему человек в строгой синей одежде, напоминавшей военную форму и украшенной на груди золотым изображением колбы, заключенной в полумесяц, в точности такой, как на колпаке у посетившего Сварога мага. «Похоже, конкурирующие фирмы не стремятся быть оригинальными в выборе эмблем», – подумал Сварог. Он стоял возле яла и разглядывал встречавшего – его ровесник, лобастый, неулыбчивый, как проповедник при исполнении служебных обязанностей. Меча при нем не было. Не было ни перстней на пальцах, ни золотой цепи на шее. Антланец?
– Граф Гэйр? – спросил тот, подойдя, быстро глянул на меч Сварога – чуть насмешливо, с легким превосходством. – Магистр Ронтег. Собственно, лорд Ронтег, маркиз Виней, но у нас здесь несколько иные установления, традиции и манера обращения…
– О, меня это не коробит, – сказал Сварог. – Я, понимаете ли, не вполне… – Он спохватился и замолк.
– Знаю, – сказал магистр. – Ваш случай меня крайне интересует. К сожалению, все связанное с вашим появлением здесь стало еще и наглядным примером того, что бывает, когда крайне серьезные эксперименты поручают отжившим свое реликтам вроде Мистериора…
Он немного пыжился, но показался Сварогу, в общем, неплохим парнем – просто чересчур уж старался произвести впечатление. Сварог с удовольствием подразнил бы его, но не стал лезть на рожон – позарез необходимы были знания. И он сказал:
– Я надеюсь, когда-нибудь мы с вами долго и серьезно будем беседовать о превосходстве научно-технического прогресса над живыми анахронизмами. Но сейчас мне бы хотелось…
– Понимаю. Прошу. Для начала я вам покажу… ну, хотя бы хранилище апейрона. А по дороге начну рассказывать, если вы ничего не имеете против.
– Наоборот, – сказал Сварог. – И крайне буду признателен, если вы не забудете, что я – совершеннейший невежда.
– Постараюсь. Если увлекусь и погружусь в дебри, не стесняйтесь переспрашивать, – благосклонно кивнул магистр. – Так вот, магия, волшебство, колдовство – лишь определенные проявления определенных законов природы, потому что во Вселенной нет ничего, что не подчинялось бы законам природы. Другое дело, что законы эти крайне многочисленны, по-разному проявляют себя и требуют разных затрат, разных видов энергии. И не имеют ничего общего с так называемой мистикой. То, что серебро для вампира смертельно опасно, – не мистика, а результат особого рода взаимодействия ионов, биополей, молекулярных реакций и тому подобного. Когда человек произносит заклинание, выстраивая в определенном порядке буквы и слова, в его мозгу происходят определенные изменения, слова и буквы – еще и комбинации энергетическо-полевых структур, оказывающих соответствующее влияние на другие энергетически-полевые структуры. Дикарю с островов может показаться, что решающее значение имеет само слово, потому что он представления не имеет, какие процессы стоят за каждым произнесенным словом: физические, биохимические, квантовые, гравитационные, иные… Ничего этого маги прошлого не знали и не понимали – они, подобно знахарям, на вкус пробующим целебные и ядовитые травы, вслепую, крохотными шажками овладевали знаниями, научного механизма которых не в силах были постигнуть. Конечно, они добились определенных успехов, но выше своего предела подняться не могли. Пример. Какой-нибудь колдун прошлого, потратив полжизни, методом проб и ошибок мог на старости лет отыскать заклятье, способное… ну, скажем, стряхивать с деревьев спелые вишни. Наши компьютеры и аналитические машины проделают эту работу за считанные минуты.
– Великолепно, – сказал Сварог. – А если мне, например, потребуется отыскать такое слово, чтобы… чтобы с каждого, кто без спроса войдет ко мне в комнату, падали штаны?
– Если такое заклинание не будет противоречить законам природы, машины его для вас подберут столь же быстро. Все упирается в степень сложности. Если мы возьмем так называемого Великого Мастера, или дьявола – это не более чем явление природы, правда обладающее разумом и определенной злокозненной мощью. Сегодня мы еще не в состоянии посадить его в клетку и показывать экскурсантам, но все, повторяю, упирается в степень сложности. Рано или поздно мы решим и эту, сугубо научную, проблему.
– Даже так? – сказал Сварог. – А Богу у вас клеточка в таблице отведена?
– Ну что вы! Творец Вселенной – это уже по ведомству мистики. А мелкие боги живущих на земле варваров – это всего лишь материализовавшиеся образы, овеществленные мыслеформы, живущие за счет энергетической подпитки. Когда число искренно верующих падает до определенного предела, Бог дематериализуется. Проверено многочисленными экспериментами.
– Лихо, – сказал Сварог.
– И строго научно, смею заверить.
– Но тени мертвых…
– Царство Теней – явление, чье существование точно так же можно объяснить с помощью научных трудов, расчетов и формул. Вас удовлетворяет такое скольжение по поверхности или хотите опуститься поглубже?
– Не рискую пока, – сказал Сварог, всерьез опасаясь, что его могут привязать к креслу и насильно пичкать строго научными знаниями. Он то и дело оглядывался украдкой, но не видел вокруг ничего интересного – скучные светлые коридоры, чистые и пустые, двери, окна, лестницы. – Кое-что я уловил, и этого пока достаточно.
– Вы не испытываете желания серьезно учиться? Неужели собираетесь и дальше сидеть в замке, отдавшись растительному существованию?
– Знаете, не нужно меня торопить и слишком многого требовать с первых минут… – сказал Сварог.
– Ну что ж… Теперь – обещанные эффекты. Серо-стальная дверь ушла в стену, и они оказались в огромном куполообразном зале. Занимая почти все его пространство, мягко золотился исполинский шар, добрых пол-лиги в диаметре. Казалось, он налит пламенем – неярким, не ослепляющим, нежные переливы света медленно, неспешно, широкими полосами без четких границ проплывали во всех направлениях, вспыхивали, блекли, гасли, наливались ярко, игра золотых струй всех мыслимых оттенков, от нежно-лимонного до густо-оранжевого, напоминала немую музыку, шар менял краски и очертания цветных пятен, сочетания колоров, словно невиданный калейдоскоп, он излучал тепло, завораживал, притягивал. Сварог невольно пошел вперед, не пугаясь нависающей громады, протянул руку…
– Вы ничего не почувствуете. Магнитная ловушка. Силовое поле, – суховатый голос магистра вернул его в холодную научную реальность, но он еще долго стоял, не в силах оторвать взгляда от наплывавших из глубин шара золотистых волн, переливчатых потоков, водопадов, завихрений, клубящихся разливов золота.
– Что это?
– Апейрон, – сказал магистр. – Растения живут за счет хлорофилла, перерабатывающего солнечное излучение. Животные получают необходимую для функционирования энергию за счет других биохимических реакций – опять-таки перерабатывая излучение Солнца. Апейрон – это вид излучения, идущего из ядра Галактики и служащего питательной средой магии. Если применить аналогию с электромагнитной индукцией, то апейрон играет роль источника тока, замкнутого контура, а заклинания – роль введенного в этот контур проводника. Аналогия, разумеется, довольно груба и притянута за уши для вящей легкости изложения.
– Понятно, – сказал Сварог с умным видом. – Но для меня и электромагнитная индукция – чересчур высокомудрая вещь. Питательная среда – вот это гораздо понятнее.
– Древние маги, те из них, кто был одарен соответствующими способностями, могли использовать лишь чрезвычайно слабый поток естественного излучения… правда, ради объективности стоит заметить, что они добивались неплохих результатов. Для своего времени, конечно, – торопливо пояснил Ронтег. – Наука нашла способы аккумулировать и накапливать апейрон, что, как вы, должно быть, понимаете, дает фантастические возможности и позволяет удовлетворять любые потребности. Увы, существует и оборотная сторона медали. Вам это может показаться странным, но потребности обитателей замков не столь уж и высоки и довольно примитивны…
– Согласен.
– Рад, что вы понимаете. В сущности, они ведут столь же примитивный образ жизни, как их далекие предки. С минимальными отличиями. И потому многое остается невостребованным. Можно хоть завтра создать тысячу межпланетных кораблей – но где вы найдете экипажи для них?
– Постойте, – сказал Сварог. – Но есть же Антлан. И те, внизу…
– Есть вещи, которым пока что не стоит учить…
– Варваров?
– Ну, что вы. Скажем так – людей, которых преждевременно знакомить с вершинами техники и науки. Когда-нибудь, через много поколений…
– Значит, копить знания и мощь ради самого накопления?
– Бывают такие неизбежные этапы, – сказал магистр, смутившись самую чуточку. – Поймите, устоявшиеся порядки никогда не удавалось изменить без крупных потрясений, и еще древние мыслители задавались вопросом, стоит ли проблематичная цель разгула этих потрясений… Мало того, нам известен печальный опыт прошлого…
Сварог слишком мало знал, чтобы очертя голову бросаться в столь сложный спор. Он сказал:
– Хорошо, оставим это. Гаудин говорил, что здесь мне впрыснут порцию необходимых познаний…
– Конечно, – с некоторой скукой в голосе отозвался магистр. – Пойдемте. Немного истории, географии, приемы защиты от опасностей…
Сварог вышел следом за ним, оглядываясь на золотой шар с непонятной жалостью, как на посаженную в клетку птицу, которой бы порхать и петь на воле.
Он ожидал чего-то необычного и чудесного, но магистр усадил его в синее металлическое кресло, ловко опустил два торчащих из спинки кольчатых гибких шланга, так что венчавшие их многогранные шары, словно бы из фиолетового стекла, оказались у самых висков Сварога. Сам уселся за пульт, не особенно и сложный.
– Так просто? – с сомнением спросил Сварог, кося глазом влево, на фиолетовый шар, от которого словно бы веяло теплом. Самовнушение, скорее всего, ничего еще не включено.
– Чем совершеннее техника, тем она проще. Самое трудное изобрести и усовершенствовать. Все, не шевелитесь. Итак… Магические приемы защиты, краткие курсы… Заклинания от повешенья хотите? На случай, если вздумаете путешествовать по грешной земле. Болтайтесь себе в петле хоть до будущего тысячелетия…
– Давайте, – сказал Сварог.
– Дышать под водой хотите? – Магистр определенно рисовался.
– Давайте, – сказал Сварог. – Я не жадный, я предусмотрительный… Какие будут инструкции?
– Сидите спокойно, вот и все. Начали.
Сварог ощутил себя радиоприемником, который вопреки конструкции вдруг мгновенно принял все диапазоны, сколько их ни есть, – лавина образов, лиц, пейзажей, карт затопила мозг, он видел одновременно десятки улиц, домов, гор, островов, сотни голосов выкрикивали ему в уши сотни имен и названий. Сознание не выдержало дикой перегрузки, и он провалился во мрак, где не было ни зрения, ни слуха, ни вкуса, ни осязания.
Придя в себя, он не ощутил никаких болезненных последствий. И остался совершенно таким, каким был прежде. О чем тут же и сообщил магистру. Тот свысока улыбнулся:
– Повторите-ка мне краткий курс истории Талара.
Сварог, к своему изумлению, четко отбарабанил:
– В незапамятные времена, когда Творец поднял из покрывавшего Талар океана землю и заселил ее людьми, в неизреченной милости своей он одарил их и способностью к магии, волшебству и иным искусствам, постигаемым и достигаемым с помощью потока Золотого Апейрона. Увы, люди в гордыне своей и порожденных ею пороках долгие тысячелетия увечили лик подаренной им планеты, создавая ложных богов, наполняя землю, воздух и воду сонмищами гнусных чудовищ, удовлетворяя с помощью магии самые низменные желания, пренебрегая науками и искусствами, погрязнув в невежестве. Так длилось их безрадостное бытие до тех пор, когда божьи избранники, принадлежавшие к лучшим дворянским родам Талара, прервали порочный путь невежества и греха. Именно они, благородные лары, проникнув в тайны науки, создали сияющие небесные обители, покончили с распространившейся на все планеты злокозненной магией, истребили ложные учения, питавшиеся кровью и человеческими жертвами, и в неустанных трудах воздвигли Империю Четырех Миров, став ее мудрыми и милостивыми правителями.
– Вот видите, – сказал магистр. – Могут в Ронеро награждать гражданских Орденом Алого Пламени?
– Нет, – сказал Сварог. – Этот орден только для военных.
– А снольдерская Медаль Процветания?
– Это для купцов.
– Какой чин следует за канцелярии советником?
– Департаментский секретарь.
– Сколько островов содержит Инбер Колбта?
– На сегодняшний день – восемьсот сорок один.
– Дальше можно не проверять, – с довольным видом кивнул Ронтег. – Знаете, я не удержался и снабдил вас даже большим, чем у обычного лара, объемом знаний по географии и земному укладу жизни. Такое впечатление, что Гаудин именно этого и хотел. Вы не в претензии?
– Ничуть, – сказал Сварог. – Послушайте, вы говорили об учебе. Но почему бы попросту не натолкать мне в голову необходимых знаний? Чтобы я вышел отсюда готовым магистром?
– Готовых магистров не бывает, – усмехнулся Ронтег. – Потому что это не будет о б у ч е н и е м. Увы, в этой области ничто не изменилось с древних времен и, наверное, не изменится. Можно вложить человеку в память гигантские вороха справочников, географических атласов, руководств по управлению аппаратами и агрегатами. Но подлинно профессиональные з н а н и я он должен получать обычным путем, осмысливать их; впитывать, делать частью своего мозга и только после этого переходить к следующей порции. Пример. Вы сейчас знаете названия всех ветров, главных созвездий, мелей и островов. Сможете провести корабль от Инбер Колбта в залив Даглати в пору осенних штормов?
Сварог призадумался и смущенно пожал плечами:
– Не получается что-то…
– Вот видите. Здесь уже нужно поработать головой. Личный опыт и выработанный долгими годами практики профессиональный нюх не программируются.
– Понятно, – сказал Сварог. Встал. – Ну, мне пора, пожалуй. Не смею отнимать у вас время, всецело отданное познанию тайн природы. Ибо мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача…
– Кто это сказал? – заинтересовался магистр, пропустив мимо ушей иронию, которую не мог не распознать в голосе Сварога.
– Один ученый. То есть ему еще суждено сказать это через неизвестное количество тысячелетий…
– Великолепный афоризм. Что ж, желаю удачи.
Сварог размашисто шагал по узкому причалу, не огражденному хотя бы символическими перилами – но теперь он знал, в чем причина такой беспечности. Лар не может упасть на землю, даже если он сиганет вниз без парашюта – пролетит уарда полтора, а там его мягко подхватит и вернет назад система спасения, коей оборудованы, говоря сухим языком науки, все летающие жилые объекты. Прочие летающие объекты, служащие для перемещения по воздуху, никогда не могут упасть, как не способно рухнуть на землю облако. Если только в них находится лар. В довершение всех благодатей, лар может преспокойно прыгать с высоких башен, ибо опустится на землю мягко, как сухой лист. Его можно сбросить с горной вершины в обыкновенной бочке – и эффект будет тот же. К сожалению, покопавшись в новообретенных запасах памяти, Сварог так и не обнаружил ни намека на способность лара летать самостоятельно. Конечно, и на солнце бывают пятна. Жаль. Но, в общем, ему понравилось быть ларом.
Он оглянулся на здания Магистериума, едва маячившие у горизонта. По совести, ни здания, ни их обитатели ему не понравились. Потому что они были ничуть не лучше тех, что убивают жизнь на королевские охоты и балы. Одни копят знания и мощь ради самого процесса накопления, другие не хотят ни знаний, ни прогресса, третьи и от знаний, и от прогресса просто-напросто отсечены. Это даже не кастовое, не феодальное общество, это гораздо хуже. Плоскости не пересекаются. Средневековый сеньор держал своих вилланов на положении скота, но сам он вовсе не обладал источником знаний и чародейского могущества, откуда мог бы черпать при необходимости.
И эти высоколобые… Им важно одно – утолить любознательность за государственный счет. А потом получается, что атомная бомба для них – великолепная физика, и не более того. И не меднолобые генералы, а высокомудрый интеллектуал настаивает, чтобы первая атомная бомба была сброшена непременно на город, чтобы эксперимент получился завершенным, а генералы-то как раз и настаивают на демонстрационном взрыве где-нибудь в глуши, но кто их слушает, если подвернулась прекрасная возможность поэкспериментировать на двуногих мышках и ничего за это не будет…
Он уловил краем глаза движение слева, за левым плечом – на фоне облаков молниеносно промелькнула узкая, хищная тень. Но повернуть туда голову так и не успел – ял словно грянулся о невидимую стену, едва не встал на дыбы, клюнул носом, провалился вниз, в облака, пробив их насквозь. Земля внизу неслась стремительной полосой смазанного, неопределенного цвета, стремительно приближалась.
Часть вторая
БРОДЯГА
Глава 1
ЗЕМЛЯ, ВОДА И ИХ ОБИТАТЕЛИ
Сварог дергал рычаги, беспорядочно перебирал «птичьи лапы», крутил – все напрасно. Оба бортовых компьютера погасли, стали пустыми стеклянными полушариями, слепыми бельмами. Его стала засасывать слепая паника. Такого не должно было случиться…
Ял не летел вниз камнем, даже не пикировал, но траектория спуска все же была довольно крутой. К тому же его мотало во все стороны, швыряло и разворачивало, несколько раз сменилось направление полета, внизу мелькали, тут же пропадая за спиной, размытые пятна и полосы, земля разрасталась, горизонт все более суживался, стягивался…
Сварог ощущал машину, как мертвый, совершенно мертвый кусок железа, лишь его присутствие на борту удерживало ял в воздухе – лар не может разбиться, упав с высоты, чересчур уж это фундаментально…
Сварог таращился вниз, смаргивая слезы и щурясь, – защита исчезла, тугой поток воздуха безостановочно хлестал по лицу, обжигая, ослепляя. Мелькнула широкая река, пронеслись совсем близко высокие склоны скальных отрогов, ял едва не чиркнул по ним брюхом, скалы взметнулись над головой, машина плюхнулась оземь, под дикий скрежет, высекая искры днищем, взметывая полосы песка и крупной каменной крошки, пробороздила сухой каменистый грунт. И замерла, сдохнувши окончательно.
Шляпы на голове не было – сдуло неизвестно когда. Сварог долго не решался перекинуть ногу через низкий борт – ял показался вдруг родным домом, уютным и спасительным, просто невозможно было его покинуть.
И все же он решился. Вылез на землю. Дрожащими пальцами сунул в рот извлеченную из воздуха сигарету, пробормотал заклятье. На кончике указательного пальца вспыхнул невысокий огонек. Сварог жадно затянулся. Огляделся вокруг. Сухая земля и безжизненные бурые скалы. Ни травинки, ни деревца.
Отшвырнув окурок, Сварог зачем-то тщательно размял его каблуком, словно опасался зоркоглазых индейских следопытов. И тут же зажег новую сигарету. Коснулся кожуха. Откинулся квадратный кусок лакированной обшивки, в образовавшемся углублении было пусто и темно. Вот так…
В двигателе каждой машины ларов золотисто светился шарик апейрона размером с грецкий орех, обладавший сроком жизни, сравнимым с возрастом секвойи. Ял Сварога был совершенно новеньким, мог послужить без замены питания и его далеким правнукам – даже учитывая, что средняя продолжительность жизни лара составляла около семисот лет. И Сварог ни от кого не слышал о силе, способной уничтожить конденсированный апейрон…
– Когда нас бьют, нас бьют серьезно… – проворчал он под нос.
Несомненно, он приземлился на Харуме, единственном континенте Талара, где во всех без исключения странах, даже крохотных королевствах, графствах и княжествах Вольных Майоров, хватает агентов Гаудина, где в каждой стране есть императорский наместник и при нем – канцелярия. Так что на первый взгляд задача кажется простой – следует добраться до населенных мест и торжественно объявиться, где надлежит. Но нельзя забывать, что в великом герцогстве Харлан и королевстве Горрот нет более верного способа самоубийства, чем появиться в одежде цветов графов Гэйров, при накидке и мече, украшенных их родовым гербом. Сварог знал лишь самое необходимое – помнил карты и мог найти дорогу, знал, как отличить по одежде дворянина от члена городской гильдии или сословия, как к ним ко всем нужно вежливо обращаться, а как – презрительно, но представления не имел о здешней повседневной жизни, чего не смогут заменить самые подробные справочники, каталоги и атласы. Но делать нечего. Нужно идти.
Почему-то он был уверен, что не стоит торчать возле яла, дожидаясь спасателей. Они давно появились бы, окажись авария замечена. С опекавшими его людьми Гаудина определенно что-то случилось. Если помощь не пришла немедленно, может не появиться вовсе. Рассчитывать нужно только на себя.
Странно, но эта печальная истина успокоила Сварога. В конце концов он был обут, одет, вооружен мечом и шауром – устройством для метания серебряных звездочек. Голод и жажда ему не грозили, он мог создать себе любую еду и питье, от походного сухого пайка до изысканных яств. Его нельзя ни повесить, ни утопить, ни сжечь на костре. Скверная ситуация, но отнюдь не безвыходная. Бродяга, одаренный таким умением и способностями, – и не бродяга вовсе…
Сварог стал карабкаться вверх по наиболее подходящему для этого склону, предварительно сбросив церемониальную накидку – нечто вроде пончо до колен, перехваченное золотым поясом, украшенное спереди и сзади гербами. Он ободрал пальцы, испачкался, вспотел, но довольно быстро выбрался на вершину. Мельком замеченная с воздуха река оказалась именно там, где он рассчитывал ее увидеть. Ител, могучая, широкая река, охватившая рукавами весь континент. Двигаясь вниз по течению, рано или поздно попадешь к людям. Вокруг не видно ни деревца, так что на плот рассчитывать не приходится – к тому же нечем было бы его связать. Остаются ноги. Если, спустившись с другой стороны, свернуть в тот распадок, пройти по нему, свернуть налево – до реки прошагать предстоит лиг двадцать. Неплохо. А дальше – бережком…
Он оглянулся назад, в противоположную от реки сторону, – и невольно охнул. Впору было вопить. Чересчур много для одного раза.
Там, вдали, за нагромождением буроватых скал вздымался исполинский пик, и вечные льды на его вершине отливали белым, синим, голубым, а пониже зеленели густые леса. Гун-Деми-Тенгри, Гора Грозящих Небу Демонов. Уж лучше бы Горрот или Харлан, пусть даже войти туда предстояло с огромным плакатом: «Я – граф Гэйр. Господ палачей просят в очередь».
Ял не летел вниз камнем, даже не пикировал, но траектория спуска все же была довольно крутой. К тому же его мотало во все стороны, швыряло и разворачивало, несколько раз сменилось направление полета, внизу мелькали, тут же пропадая за спиной, размытые пятна и полосы, земля разрасталась, горизонт все более суживался, стягивался…
Сварог ощущал машину, как мертвый, совершенно мертвый кусок железа, лишь его присутствие на борту удерживало ял в воздухе – лар не может разбиться, упав с высоты, чересчур уж это фундаментально…
Сварог таращился вниз, смаргивая слезы и щурясь, – защита исчезла, тугой поток воздуха безостановочно хлестал по лицу, обжигая, ослепляя. Мелькнула широкая река, пронеслись совсем близко высокие склоны скальных отрогов, ял едва не чиркнул по ним брюхом, скалы взметнулись над головой, машина плюхнулась оземь, под дикий скрежет, высекая искры днищем, взметывая полосы песка и крупной каменной крошки, пробороздила сухой каменистый грунт. И замерла, сдохнувши окончательно.
Шляпы на голове не было – сдуло неизвестно когда. Сварог долго не решался перекинуть ногу через низкий борт – ял показался вдруг родным домом, уютным и спасительным, просто невозможно было его покинуть.
И все же он решился. Вылез на землю. Дрожащими пальцами сунул в рот извлеченную из воздуха сигарету, пробормотал заклятье. На кончике указательного пальца вспыхнул невысокий огонек. Сварог жадно затянулся. Огляделся вокруг. Сухая земля и безжизненные бурые скалы. Ни травинки, ни деревца.
Отшвырнув окурок, Сварог зачем-то тщательно размял его каблуком, словно опасался зоркоглазых индейских следопытов. И тут же зажег новую сигарету. Коснулся кожуха. Откинулся квадратный кусок лакированной обшивки, в образовавшемся углублении было пусто и темно. Вот так…
В двигателе каждой машины ларов золотисто светился шарик апейрона размером с грецкий орех, обладавший сроком жизни, сравнимым с возрастом секвойи. Ял Сварога был совершенно новеньким, мог послужить без замены питания и его далеким правнукам – даже учитывая, что средняя продолжительность жизни лара составляла около семисот лет. И Сварог ни от кого не слышал о силе, способной уничтожить конденсированный апейрон…
– Когда нас бьют, нас бьют серьезно… – проворчал он под нос.
Несомненно, он приземлился на Харуме, единственном континенте Талара, где во всех без исключения странах, даже крохотных королевствах, графствах и княжествах Вольных Майоров, хватает агентов Гаудина, где в каждой стране есть императорский наместник и при нем – канцелярия. Так что на первый взгляд задача кажется простой – следует добраться до населенных мест и торжественно объявиться, где надлежит. Но нельзя забывать, что в великом герцогстве Харлан и королевстве Горрот нет более верного способа самоубийства, чем появиться в одежде цветов графов Гэйров, при накидке и мече, украшенных их родовым гербом. Сварог знал лишь самое необходимое – помнил карты и мог найти дорогу, знал, как отличить по одежде дворянина от члена городской гильдии или сословия, как к ним ко всем нужно вежливо обращаться, а как – презрительно, но представления не имел о здешней повседневной жизни, чего не смогут заменить самые подробные справочники, каталоги и атласы. Но делать нечего. Нужно идти.
Почему-то он был уверен, что не стоит торчать возле яла, дожидаясь спасателей. Они давно появились бы, окажись авария замечена. С опекавшими его людьми Гаудина определенно что-то случилось. Если помощь не пришла немедленно, может не появиться вовсе. Рассчитывать нужно только на себя.
Странно, но эта печальная истина успокоила Сварога. В конце концов он был обут, одет, вооружен мечом и шауром – устройством для метания серебряных звездочек. Голод и жажда ему не грозили, он мог создать себе любую еду и питье, от походного сухого пайка до изысканных яств. Его нельзя ни повесить, ни утопить, ни сжечь на костре. Скверная ситуация, но отнюдь не безвыходная. Бродяга, одаренный таким умением и способностями, – и не бродяга вовсе…
Сварог стал карабкаться вверх по наиболее подходящему для этого склону, предварительно сбросив церемониальную накидку – нечто вроде пончо до колен, перехваченное золотым поясом, украшенное спереди и сзади гербами. Он ободрал пальцы, испачкался, вспотел, но довольно быстро выбрался на вершину. Мельком замеченная с воздуха река оказалась именно там, где он рассчитывал ее увидеть. Ител, могучая, широкая река, охватившая рукавами весь континент. Двигаясь вниз по течению, рано или поздно попадешь к людям. Вокруг не видно ни деревца, так что на плот рассчитывать не приходится – к тому же нечем было бы его связать. Остаются ноги. Если, спустившись с другой стороны, свернуть в тот распадок, пройти по нему, свернуть налево – до реки прошагать предстоит лиг двадцать. Неплохо. А дальше – бережком…
Он оглянулся назад, в противоположную от реки сторону, – и невольно охнул. Впору было вопить. Чересчур много для одного раза.
Там, вдали, за нагромождением буроватых скал вздымался исполинский пик, и вечные льды на его вершине отливали белым, синим, голубым, а пониже зеленели густые леса. Гун-Деми-Тенгри, Гора Грозящих Небу Демонов. Уж лучше бы Горрот или Харлан, пусть даже войти туда предстояло с огромным плакатом: «Я – граф Гэйр. Господ палачей просят в очередь».