Бушков Александр Александрович. Рыцарь из ниоткуда

   «Повезло вам, что они не начали стрелять, – мысленно добавил Сварог. – Вам, дурехи, попался военный паровой фрегат или купеческий корабль – в эти места и купцы не ходят без пары пушек на борту. Судя по всему, вы пиратствуете на Ителе совсем недавно – иначе смутные слухи давно стали бы конкретными и подробными донесениями, на охоту вышли бы военные пароходы».
   – Что ты молчишь?
   – Думаю, – сказал Сварог. – О том, что от вас останется, если за вас всерьез возьмется такой корабль.
   – И что останется?
   – Мусор на воде.
   – Догадываюсь, – кивнула она. – У многих есть то, чего нет у нас. Они не полагаются на добрые мечи, трусы этакие, выдумали всякие штуки… Но мы все равно будем ходить в набеги – сколько сможем.
   – Традиции славных предков, а?
   – Не смей смеяться над такими вещами!
   – И не думаю. Я сразу понял, что ты девушка решительная.
   – Я – царица. А ты – военная добыча, поэтому помалкивай.
   Она подошла вплотную, закинула голову и всматривалась в его лицо, загадочно поблескивая глазами.
   – Только подумать – живой лар, подарок для летописцев. – Она мечтательно прищурилась. – Грайне, царица Коргала, первая из воительниц, пленившая лара в Год Высокой Воды…
   – Ох, какие ж вы ребенки еще… – сказал Сварог.
   – Молчать. Военной добыче язвить не полагается.
   – А что сделаешь?
   – Что хочу, то и сделаю, – пообещала она. – А в первую очередь мне хочется себя потешить после столь славного набега. – Она обеими руками взялась за литую пряжку его пояса, глядя в глаза. – Благо вы мне нравитесь, лорд и граф…
   – Эй! – забеспокоился Сварог.
   Поздно. Она уже опускалась на колени, и вскоре мужская гордость Сварога оказалась в плену умелых губ – обстоятельно и надолго. Вскоре он признал, что в участи пленного есть свои приятные стороны и никак не протестовал против дальнейшего развития событий, принимая в них активное участие. События переместились на ковер, где все дальнейшее и происходило. Одно лишь чуточку портило Сварогу все удовольствие – он никак не мог забыть поначалу, что в капюшоне небрежно отброшенного Грайне в угол плаща третьим лишним обитает Карах. Но потом забыл, примирился как-то, сосредоточившись на том, чтобы заставить это буйное дитя природы, оказавшееся в мирных условиях столь нежной и пылкой, сдаться первой. И малость позлорадствовал про себя, когда шальная девчонка – царица, говоришь? – в конце концов стала легонько отталкивать его ладонями, не открывая глаз. Он усмехнулся во мраке, извлек из воздуха сигарету, зажег огонь на кончике пальца.
   Грайне встрепенулась, изо всех сил стараясь не выглядеть испуганной:
   – Эти ваши колдовские штучки… Сварог медленно выпустил дым, намотал на указательный палец прядь ее шелковистых волос:
   – Знаешь, а ты – очаровательное дитя природы…
   – Вот только не надо с места в карьер себя ставить, – сказала она упрямо. – С тобой хорошо, но не забывай, кто ты и кто я, – и соизволила улыбнуться. – Но с тобой и правда хорошо. И ведь доволен до ужаса, что заставил меня сдаться первой? Что ж, признаться, по ночам вы, мужчины, можете иногда одерживать победы, но это еще не значит, что днем ты можешь забывать об устоявшихся традициях…
   – Понял, – сказал Сварог. – И давно вы живете по этаким обычаям?
   – Испокон веков, – гордо ответила Грайне. – Женщины правили всегда. Пусть в других местах и не так, у нас нынешний порядок сохранится навсегда. Послушай, а зачем ты пускаешь дым?
   – Устоявшаяся традиция, – сказал Сварог. – Вещь нерушимая, сама понимаешь.
   «Нет, в будущем следует помалкивать насчет всего происшедшего, – подумал он. – Чтобы майора, лорда и графа изнасиловала, привязав к столбу, такая вот нахалка, пусть и очаровательная… Как ни крути, плюха по репутации. Допутешествовался».
   Правда, он не чувствовал себя таким уж оскорбленным. Во-первых – ничего противоестественного не произошло. Во-вторых – все же не на глазах общественности… Он глянул поверх обнаженного плеча Грайне – Карах, паршивец, нагло торчал у окна, запоминая дорогу. Сообразил, стервец. что присутствующим не до него. Хорошо, хоть задом повернулся…
   – У меня с собой домашняя зверушка, – сказал он. – Так что не удивляйся. Вон стоит.
   Грайне ничуть не удивилась:
   – Так это же не зверушка – домовой. У нас они тоже есть. Ночью косу заплетет – и не почувствуешь.
   – Всю жизнь мечтал – косы заплетать, – сказал Карах, не оборачиваясь.
   – А если за хвост – и в воду? – рассердилась Грайне.
   – Тогда, конечно, умолкаю, – сказал Карах. – Убедили. Трепещу.
   – Ох, я бы тебя и в самом деле искупала, – фыркнула Грайне. – Но ведь убьешь тебя – везения лишишься…
   – Потому и спокоен, – сказал Карах. – Жутко вы, люди, боитесь удачи лишиться…
   – Вот и помалкивай. – И обернулась к Сварогу: – И ты тоже привыкай к нашим порядкам. Кстати, ведь и у вас, ларов, не мужчина правит – императрица. Мы не такие уж дикие, тоже про нее слышали.
   «Значит, я на Земле сейчас, – подумал Сварог. – Интересно, в каких местах? Где же это в незапамятные времена обитали этакие амазонки?»
   – А географические карты у вас есть? – спросил он.
   – Что? – недоуменно уставилась на него Грайне.
   – Ну, где имеет честь располагаться твой Коргал?
   – На Араосе. По Араосу мы сейчас и плывем. Араос впадает в Дугар, а Дугар где-то далеко, очень далеко впадает в океан. Но до океана мы еще не доплы­вали.
   «Значит, континент, – подумал Сварог. – И бессмысленно спрашивать его название – наверняка континенты сейчас зовутся совершенно по-другому».
   – Ты привыкнешь, – безмятежно сказала Грайне. – Приживешься. Если у меня от тебя родится девочка, положение твое в обществе станет выше, а когда она до­стигнет совершеннолетия, еще повысится. А там и Отцом Царицы станешь.
   – Ты что, хочешь сказать, мне у вас придется поселиться насовсем?!
   – А как же иначе? – искренне удивилась она. – Жизнь у нас не такая уж легкая, врагов хватает, и без мужчин не обойтись, если они знают свое место и служат существующему порядку. Лар нам весьма пригодится. Мне пора иметь ребенка, а это дело серьезное, нужно семь раз отмерить, это те, кто пониже, могут подбирать, что придется, а я царица, я отвечаю за Коргал… – Она уставилась в потолок, прикрыла глаза, любуясь мысленно грядущим процветанием своей державы. – Так что ты как нельзя более кстати подвернулся. Можно строить далеко идущие планы.
   «Ну, это мы еще посмотрим, – подумал Сварог. – Барон Дальг не может ждать до бесконечности, завариваются серьезные дела, так что некогда в роли принца-консорта – так, кажется, эта должность зовется? – создавать из неведомого Коргала сверхдержаву».
   – А если убегу? – спросил он.
   – Попробуй, – прищурилась Грайне. – Про вас, ларов, точно известно, что летать просто так, безо всего, сами по себе, вы не умеете. Если тебя не стали спасать сразу, значит, не знают ни о чем. А по земле от нас сбежать трудновато. Даже если твой домовой запомнит дорогу.
   – Да я из деликатности к вам спиной повернулся, – сказал Карах. – Чтобы не смущать.
   – Рассказывай, – фыркнула Грайне. – Хитрец нашелся… Пожалуйста, запоминай дорогу сколько угодно. Очень это тебе поможет…
   Очень уж уверенно она говорила – что-то за такой уверенностью должно было крыться, и Сварог чуточку обеспокоился. Он погасил сигарету и положил руку на плечо девушки, но она отстранилась:
   – Нет, одевайся. Скоро Коргал.
   Сварог следом за ней вышел на палубу, в ночную прохладу. Весла застыли, поднятые над водой, словно вздыбленная щетина исполинского кабана. Галеры шли под парусами, река оказалась гораздо уже Итела, по обе стороны, насколько можно рассмотреть, темные холмы, поросшие лесом, а в небе ярко светят звезды и широким искристым поясом протянулся Млечный Путь. Далеко впереди по левому борту виднеются огни.
   При их появлении столпившиеся у левого борта амазонки оживились, украдкой подталкивая друг друга локтями, послышались шепотки, смешки и фырканье. Грайне окинула суровым взглядом свое моментально присмиревшее воинство и шепнула Сварогу на ухо:
   – Если что замечу – тут же отрежу под корень…
   «Эта может», – подумал Сварог и шепнул в ответ:
   – Милая, да я ж очарован и околдован тобою одной, неужели не заметила? Твоя застенчивость и скромность…
   Охнул, чувствительно получив локтем под вздох, сердито замолчал.
   По узкому проходу, охранявшемуся двумя квадратными каменными башнями, галеры вошли на веслах в большую бухту, где стояли десятка два кораблей, – такие же галеры и разномастные парусники, большие и маленькие. Даже невежественный в морском деле Сварог сразу определил, что это – военная добыча, собранная с бору по сосенке в самых разных местах. Поодаль, на холме, там и сям светились огоньки – судя по их расположению, Коргал – город не столь уж маленький. Вот и соседний холм усыпан огнями, и еще один, и еще… «А не Рим ли это часом? – подумал Сварог. – Не город ли, что некогда стоял на месте Рима?»
   Амазонки группами расходились в разные стороны – из порта вело несколько дорог. Грайне, отдав какие-то распоряжения, покинула галеру одной из первых. Своего незадачливого экипажа Сварог так и не увидел. Он шагал следом за девушкой мимо каких-то каменных пакгаузов, удивляясь полному отсутствию часовых. Хотел было спросить Грайне, в чем причина такой беспечности, но Карах внезапно высунулся из капюшона, шепнул на ухо:
   – Очень плохая тварь, хозяин.
   – Ага, заметил? – обернулась Грайне. – Тем лучше. И вы полюбопытствуйте, милорд…
   Она свернула с утоптанной дороги, остановилась у лежавшего поблизости камня – высотой ей до пояса, уарда два в диаметре, почти правильный, разве что чуточку бугристый шар со срезанным основанием. В Ямурлаке попадаются очень похожие.
   Девушка положила ладонь на макушку валуна, наклонилась, что-то сказала, хотя прозвучали эти слова сущей бессмыслицей. Сварог отшатнулся – камень вдруг ожил, тяжело шевельнулся, раскрылись две горизонтальные щели, освещенные тусклым Табагровым сиянием, словно пробивался свет пылающего внутри костра. И тут же за­крылись – будто сильный свирепый зверь вновь за­дремал.
   – Значит, они живые? – вслух подумал Сварог.
   – Плохие твари, хозяин, – обеспокоенно подтвердил Карах. – В Ямурлаке они тоже водятся, правда, их мало осталось. Одни спят много лет, и их не добудиться, но есть и такие, что просыпаются ночью, рыскают по дорогам… И у них есть пасть…
   – И еще какая, – кивнула Грайне. – Двигаются они очень быстро, если возникнет такая нужда. И только в Коргале помнят, как их приручать.
   – Кольцо вокруг Коргала? – спросил Сварог небрежно.
   – Даже два, – улыбнулась ему Грайне. – Они и в воду могут спускаться. Говорят, в стародавние времена они в морях и обитали, но отчего-то ушли на сушу.
   «Понятно, почему нет часовых, – подумал Сварог. – Такая тварь проломит днище любому кораблю, а пешего или конного с размаху расшибет в лепешку. Влипли».
   Они поднимались по нешироким улицам, косо вившимся вокруг холма. Невысокие каменные дома, чистая мостовая, вымощенная тесаным камнем. Из-под ворот вслед им лениво побрехивали собаки.
   – Я-то думал, тебе устроят триумфальную встречу, – сказал Сварог. – С цветами и трубами.
   – Глупость какая, – отмахнулась Грайне. – Дела говорят сами за себя. Завтра все и так будут знать.
   – Даже без свиты ходишь…
   – Если царица ходит ночью одна по своему городу – это кое-что о городе говорит…
   – Логично, – сказал Сварог. – Буду где-нибудь королем – учту.
   – Ты-то? – фыркнула Грайне.
   – А что? Есть, знаешь ли, любопытное пророчество. Как на меня скроено и шито.
   – Ну-ну…
   Она потянула тяжелое кованое кольцо, открыла калитку рядом с высокими воротами. Сварог вошел следом за ней на широкий мощеный двор, освещенный несколькими факелами. Со всех сторон выскочили поджарые мохнатые собаки, узнали хозяйку и отчаянно замахали хвостами, набежали слуги со служанками, низко кланяясь. Грайне прошла меж ними с неизвестно откуда взявшейся величавостью. Сварог поспешил следом, косясь на любопытных собак, взявшихся его обнюхивать, чувствуя себя весьма неловко и глупо.
   Это, конечно, оказался не Версаль, где Сварог и не бывал, признаться, но сомневаться, что он попал во дворец, не приходилось – гобелены на стенах, сплошь батальные, мозаичные полы, даже высокие зеркала кое-где попадались. Коридоры, правда, узковаты, а потолки в вековой копоти из-за многочисленных светильников.
   – Ну? – спросил Сварог, когда она остановилась перед дверью с полукруглым верхом, украшенной то ли золотыми, то ли позолоченными бляшками и полосами. – Где тут мое законное место? На коврике у порога?
   – Здесь твое место. – Грайне, взяв его за рукав, втолкнула внутрь. – На коврике у порога будет жить твой мохнатый нахал. А для тебя найдется занятие и внутри.
   Она за шиворот вытащила Караха из капюшона, бесцеремонно кинула на коврик и захлопнула дверь у него перед носом. Повернулась к Сварогу, уже не величавая, а откровенно веселая и нетерпеливая:
   – Значит, решил, что я всегда сдаюсь первой?

Глава 3
ГРАФЬЕВ ПРИБАВЛЯЕТСЯ

   Конечно, это был не Рим. Хотя бы потому, что холмов оказалось не семь, а всего четыре, сплошь застроенных каменными домами, окруженными ухоженными садиками, – и множество домиков, уже деревянных, разбросано вокруг холмов. На холмах жили амазонки с челядью и самые уважаемые ремесленники – корабельщики и оружейных дел мастера. В домах на равнине обитали пастухи, пахари и ремесленники рангом пониже. Гребцы, самые бесправные в здешней иерархии, обитали в портовых казармах.
   Прошло четыре дня. Сварог, предельно занятый лишь ночами, в светлое время суток только и делал, что слонялся по Коргалу да выспрашивал дворцовую прислугу о порядках, деталях и установлениях. Порядки особой сложностью не отличались – пастухи пасли, пахари пахали, ремесленники мастерили. Все они были мужчины. На долю женщин из знатных семей выпало занятие благороднее – война и оружейное ремесло (был, правда, и мужской военный отряд, но к нему амазонки относились примерно так, как спецназовцы к стройбату). Новорожденных мальчиков здесь, вопреки Гомеру, со скалы не бросали, но они автоматически становились людьми второго сорта, лишенными всех прав, кроме обязанностей. Даже имуществом они могли владеть, лишь пока обитали одни. Едва в домике последнего гончара появлялась женщина – пусть пришедшая из материнского дома в одной рогожке, а все нажитое мужик сколотил своим горбом, – она автоматически становилась полновластной хозяйкой. Ничего похожего на религию Сварог не заметил. Рядом с дворцом царицы стоял небольшой храм, но та, кому там поклонялись, была не богиней, а какой-то древней владычицей, прославленной выдающимися деяниями в незапамятные времена.
   Сварог задумчиво смотрел вниз с верхнего балкона дворца. Холм, где стоял дворец, был самым высоким из четырех, а дворец – самым высоким зданием. Так что открывался живописнейший вид на много лиг вокруг – зеленые леса, желтые поля, порт, река, дороги. И двойное кольцо маргов. Сотни три недвижных буро-коричневых округлых валунов словно бы опоясали магическим кругом холмы и поселения, порт и пашни. Только пастбища оказались снаружи – но и там появлялись марги, патрулируя по одному или по двое. Должно быть, такие предосторожности приняты против какого-то внешнего врага.
   «А я ведь в Ямурлаке мимо них несколько раз проезжал, – с запоздалой злостью подумал Сварог. – Мог и врезать топором по темечку, знать бы раньше… Что им не сиделось в море? Служанки рассказали, что марги, выйдя некогда на сушу, господствовали в былые времена, но теперь вымирали, сохранившись в отдаленных уголках Сильваны. Что самое интересное – эти загадочные создания обладали разумом и своим языком, но только в Коргале сохранилось древнее умение беседовать с ними, приручать и дрессировать. Да и здесь обладали таким даром немногие посвященные вроде Грайне.
   У Сварога остался один путь к освобождению – рискнуть и выпустить из бутылки джинна. Но для этого, понятно, требовалось уединение – чтобы хватило времени найти с джинном общий язык, пока не поднялся всеобщий переполох. А уединиться не удавалось. В любой миг могли ввалиться слуги, во дворце не было запиравшихся изнутри комнат и чердаков. Оставалось дожидаться, когда Грайне отправится в очередной набег, а ее покои останутся в полном распоряжении Сварога. Можно бы рискнуть и откупорить джинна прямо на балконе – но Сварогу отчего-то ужасно хотелось уйти эффектно и не спеша, продемонстрировав во всей красе пресловутое мужское превосходство. Как-никак джинн тоже мужского рода…
   В общем, жилось Сварогу здесь неплохо. Поначалу он решил, что каждая здешняя юбка будет хихикать ему вслед, но то, что ему самому казалось издевкой над привычным патриархатом, для местных баб было привычным старозаветным укладом. Королевские слуги не фыркают вслед очередной фаворитке, от которой можно схлопотать даже больше неприятностей, чем от самого короля. Так и здесь. К Сварогу относились даже с некоторым почтением – насколько можно испытывать почтение к индивидууму второго сорта, будь он хоть трижды лар.
   Карах, напротив, ныл, скулил и плакался – домовые чужаков не жаловали, яростно защищая обжитое местечко, так что пришельцу в первую же ночь крепко досталось от местных, и Грайне пришлось поселить его в шкафу в своей спальне, с помощью какого-то ритуала обезопасив шкаф от законных обитателей дворца. Однако те, разобидевшись, всячески пакостили, дразнили по ночам собак, ухали под дверью, прятали вещи Сварога. Карах, коего мало заботило эффектное утверждение извечного мужского превосходства, слезно умолял Сварога побыстрее выпустить джинна и почти уже уговорил. Вот и сейчас Сварог убрался на балкон, спасаясь от очередной порции жалоб и уговоров. Грайне спозаранку ушла к оружейницам, она втихомолку готовила что-то грандиозное, пообещав Сварогу обязательно посоветоваться с ним, когда все будет готово. Насколько он понял из туманных недомолвок, она собиралась немножко завоевать соседей, а тех трудно было запугать маргами – потому что у них имеется что-то свое, столь же мощное и эффективное, чего у Грайне не имелось.
   За спиной деликатно кашлянули. Он обернулся – у перил стояла хорошенькая служаночка, уже не раз опалявшая его довольно откровенными взглядами. Но с Грайне, увы, шутить было опасно. Сварог решил поначалу, что настырная девчонка вновь взялась за свое, нахмурился, но она заторопилась:
   – К вам гость пришел, в голубой комнате сидит…
   – Что еще за гость? – искренне удивился Сварог. – Ты пуговки-то верхние застегни, звезда моя, а то обоим влетит…
   Егоза засмеялась:
   – Ох и трусы же вы, мужчины…
   – Помолчи, отчаянная, – сказал Сварог. – Так что там за гость?
   – Друг одной благородной воительницы. Между прочим, будет посмелее некоторых… В голубой комнате сидят. Вина попросил и вас дожидается. Пока вас искали, кувшин допил.
   – Наш человек… – сказал Сварог, уворачиваясь от нее в узком коридоре – так и норовила задеть бедром.
   Голубая комната была прозвана так за старинную голубую обивку в бело-золотых узорах и высоченные, белые с синим фарфоровые вазы, взятые в качестве трофея бабушкой Грайне в каких-то отдаленных краях. Про себя Сварог из-за сочетания колеров окрестил горницу Израилем и не раз попивал там винцо, глубокомысленно размышляя: «Если это Израиль, то я, стало быть… Лэ хаим, бояре!»
   За столом в Израиле сидел худощавый молодой человек лет двадцати пяти. Длинные светлые волосы, каким позавидовала бы не одна красотка, падали ниже плеч, но лицо было отнюдь не женственное – узкое, ястребиное, обветренное. Стоя в полумраке глубокого дверного проема, Сварог приглядывался к незнакомцу. Наряд определенно таларского покроя, дворянский, на пальцах поблескивают два самоцветных перстня.
   – Начал второй кувшин, – жизнерадостно сообщил молодой человек. – Давно мечтал дорваться до дворцовых подвалов, там лучшее во всем Коргале вино. – Сварог вышел на свет, незнакомец даже привстал от удивления: – Граф Гэйр?! Вы, значит, здесь?
   – Да, мать вашу! – невольно взвыл Сварог. – И здесь достали… И не он, понятно? Я – граф Гэйр, только другой. Когда-нибудь я вам объясню этот курьез природы… Вы с Талара, надо полагать?
   – Да. Леверлин, граф Грелор. А может, уже и не граф – видите ли, батюшка порой грозится лишить меня титула и наследства. Когда мы с ним виделись последний раз, он собирался послать верхового за нотариусом… Так что, вполне возможно, я уже простой дворянин без графской короны в гербе.
   – Вы из каких мест?
   – Из Ронеро. Ремиденум.
   – Это что такое? Город?
   – Странно вы шутите, – пожал плечами Леверлин. – Нет, серьезно не знаете? Неужели образование на небесах столь плохо поставлено? Ремиденум, о собрат мой по несчастью, – это университет в Равене, старейшее на Харуме учебное заведение. Прославленное не только своей древностью и научными достижениями, но еще, замечу с гордостью, и благодаря подвигам его студентов в тех областях, что мало общего имеют с изучением премудрых наук… Если попадете в Ремиденум, не заикайтесь, что сроду о нем не слыхивали, – из дуэлей не выпутаетесь…
   – Учту, – сказал Сварог. – Значит, вас тоже…
   – Вроде того. Когда несколько дней назад стали гулять упорные слухи о распахнувшихся Воротах и странных пиратках, я по непоседливости своей решил проверить все самолично. Нанял кораблик – и поймал приключение на свою голову. Кто же знал, что отсюда невозможно бежать… Мне эта идиллия уже начинает надоедать. Дважды приходилось бежать из тюрем, но отсюда не убежать. Я с ужасом обнаружил, что толстею! Сидячая жизнь…
   – Это ужасно, – согласился Сварог. – Но я как раз обдумываю побег, и есть определенные шансы…
   – Подождите, – сказал Леверлин гораздо серьезнее, без тени прежнего балагурства. – Побег – это прекрасно. Но давайте уж откровенно. Быть может, мне следовало бы молча примкнуть к вам… Но я, простите, становлюсь злым, осторожным и крайне недоверчивым, когда чего-то не понимаю. Я не возьму в толк, откуда взялся второй граф Гэйр, столь похожий на первого.
   – Ладно… – сказал Сварог, безнадежно вздохнув. Он вкратце рассказал свою историю, но представил дело так, будто не бывал ни в каких Хелльстаде и Ямурлаке, а потерпел аварию в Пограничье и пробирался оттуда в Харлан, к тамошнему имперскому наместнику, чтобы вернуться к себе на небеса. И не было ни капитана Зо, ни «Божьего любимчика», ни всего остального.
   – Хорошо врете, – резюмировал Леверлин. – Убедительно… Лорд Сварог, в Ронеро, как и везде, хватает глупцов, но среди питомцев Ремиденума вы не найдете ни дураков, ни легковерных. Что это вас вдруг потянуло в Харлан? Сразу чувствуется, что в земных делах вы мало что смыслите, но тот граф Гэйр исколесил Пограничье вдоль и поперек. Вас там очень быстро заставили бы выложить вашу историю – и непременно предупредили бы, что из-за сходства с вашим предшественником вам в Харлане будет небезопасно. Да и не любят в Пограничье Харлана. Вас непременно отговорили бы от посещения сего осененного черной магией герцогства. Народ в Пограничье, в общем, неплохой. И новоиспеченный лар вроде вас, оказавшись там, обязательно стал бы пробираться не в Харлан, а в Ронеро или в Лоран, где тоже есть имперские наместники, а страны эти не в пример для вас безопаснее… Жители Пограничья именно это и посоветовали бы, непременно воспользовавшись удобным случаем лишний раз пожаловаться императрице при вашем посредстве на свое тяжкое житье-бытье. Они, чудаки, еще верят, что императрица им поможет… Вы же скитались где-то несколько дней, объявились в платье Вольного Топора на плывущем в Харлан корабле, причем при вас был загадочный топор, судя по описанию моей воинственной подружки-хозяйки, весьма напоминающий Доран-ан-Тег…
   – Ну ладно, – сказал Сварог. – Рискну и буду с вами откровенным. В конце концов, я вас в случае чего всегда успею прикончить, преду­преждаю честно… Так вот, в Харлане собирают войско из ямурлакских мертвецов, и я, боюсь, остался единственным, кто об этом знает, кроме, конечно, самих заговорщиков…
   Леверлин, словно бы ничуть не удивившись, произнес медленно:
   – Какого же рожна вы здесь торчите?
   – Получилось вот…
   – Получилось! – зло бросил студент. – Вы что, должны были найти в Харлане кого-то, кто способен все это сорвать?
   – Вроде того.
   – Нужно выбираться отсюда. Немедленно.
   – Вы тоже каким-то боком причастны к этим играм?
   – Ни к чему я не причастен, – сказал Леверлин. – Я не святой подвижник. Но иногда люблю подраться, есть вещи, против которых необходимо драться… Нынешний случай – как раз из таких.
   Почему-то Сварог сразу ему поверил. И сказал:
   – Видите ли, у меня есть джинн. Тот, кто мне его отдал, клянется и божится, что с этим джинном можно договориться…
   – Отлично. Если так и случится, лучшего нечего и желать. А если джинн окажется духом переменчивых стихий, начнется столь буйное безобразие, что мы, если уцелеем сразу, вполне сумеем сбежать, когда он примется разносить Коргал вдребезги и пополам… Маргам будет не до нас. Приступим?
   – Прямо сейчас?
   – А что?
   Сварог пожал плечами:
   – Глупо, конечно, но я хотел уйти красиво…
   – Кто мешает?
   – Нас могут подслушать, начнется суматоха…