Бушков Александр Александрович. Звезда на волнах

   Первый звонок оказался пустышкой - на том конце провода не желали брать трубку. Второй номер. Трубку сняли, но переадресовали в другой департамент совершенно по-советски. Ну, наконец...
   - Здравствуйте, - сказал Мазур на неплохом английском (уж никак не на пиджине, чертовски несолидно!). - Господин Рамачирака, это Раджаят из фирмы "Раджаят и Сингх"... Мне, право, неловко затруднять вас по столь пустяковому вопросу, но мой компаньон весьма настаивал...
   - Простите, любезный господин, вы не могли бы выражаться более конкретно? - нетерпеливо отозвалась трубка.
   - Охотно, - сказал Мазур, затаив дыхание. - Видите ли, панамское судно "Нептун", которое обычно швартуется именно на подведомственном вам пирсе, осталось должно нашему шипчанддеру определенную сумму, причем срок уплаты истек вчера... Сам я не проявляю особенного беспокойства, но мой компаньон прослышал...
   Он умышленно оборвал разговор на этой именно фразе - вроде бы и не объяснил ничего (что там "прослышал" компаньон?), и в то же время словно бы и объяснил все...
   - Ничем не могу пока что помочь, любезный господин... Раджпут, - чуть сварливо откликнулась трубка. Очевидно, собеседник принимал Мазура за представителя какой-то мелкой фирмочки, этакого коробейника, и не считал нужным с ним церемониться. - По-моему, "Нептун" должен вернуться в порт послезавтра, по крайней мере, так мне говорили. Тогда и можете выдвинуть к ним претензии...
   - Значит, он в море сейчас? - спросил Мазур удрученно.
   - Ну да, ну да, не в воздухе же, любезный господин... Раджхи. Вот тут мне подсказывают... позавчера они ушли, а дня через два должны вернуться...
   - Позавчера? - не удержался Мазур.
   - По-за-вче-ра, - отчеканила трубка. - Швартоваться они будут на прежнем месте. У вас ко мне есть еще какие-то дела?
   - Никаких, - сказал Мазур. - Простите за беспокойство, до свиданья, любезный...
   Услышав короткие гудки, замолчал, положил трубку, вежливо поклонился хозяину лавчонки и взял свой огромный пакет, упакованный так, словно он сам по себе был произведением искусства. Только китайцы так умеют.
   Хозяин смотрел на него с мудрым восточным равнодушием к чужим непонятным делам.
   Мазур поскорее убрался на улицу. Душа у него пела, ликовала душа, все прохожие казались милейшими, добрейшими, лучшими на свете людьми, все женщины писаными красавицами, а этот город - прекраснейшим на свете.
   На ловушку это никак не походило - ну кто мог ожидать, что в один из департаментов управления порта позвонит некий Раджаят? Раджаятов вкупе с Сингхами здесь даже больше, кстати, чем Ивановых в Москве... Нет, не ловушка. Следовательно, "Нептун" целехонек и продолжает гордо пенить здешние моря.
   Ах, тестюшка, сукин кот... Плохо верится, что набрехал он неумышленно, что сам ошибся. Нет, никаких сомнений, всё было продумано - авось да клюнет рыбка на приманку. Что, собственно, и произошло. Неужели тесть, якорь ему в задницу, рассчитывал, что зятек, оказавшись в Катан-Панданге, не догадается навести справки о своем "погибшем" судне?
   Черт их поймет, здешних. В конце-то концов, старому интригану не менее, чем зять, необходим был внук, а это, обозревая события недавних ночей, вполне даже может произойти...
   Интересно, что Мазур ощутил нечто похожее на укор совести: на свой лад тестюшка был хороший мужик. Отнесся со всей душой, дочку в жены отдал, наследным принцем сделал... Даже неловко как-то, нехорошо получилось...
   Ну, ничего не поделаешь. Главное, сам Мазур как бы и ни при чем. Вернись шхуна на остров без него, тесть еще мог бы высказать немало "теплых" слов в адрес вероломного зятя, но теперь, когда никто не вернется, когда выяснится рано или поздно, что шхуна исчезла бесследно вместе со всеми, кто был на борту, вряд ли хоть один островитянин скажет худое слово в адрес беглого Джимхокинса. Будут считать, что погибли все до одного, а это совсем другое дело, это уже, как в старину говаривали, неизбежные на море случайности...
   Вот только Лейла... Мазур до сих пор чувствовал эту сердечную занозу. Слишком хорошо понимал, что у него никогда уже не будет такой жизни, как на том островке, это даже не сравнишь с сытой и вольготной жизнью полного адмирала, тут другое...
   Он вошел в ресторанчик, исполненный нежной любви к человечеству, золотые минуты, которым, увы, не суждено длиться долго, вскоре все вернется на круги своя, суровая реальность вернется, житейские сложности...
   - Слава богу, - просиял Пьер, сидевший с набитым ртом. - Я уж думал, ты и не вернешься...
   - Вздор, мон ами, - сказал Мазур, уселся за столик, налил себе рисовой водки и чуть было не жахнул ее по-русски, но вовремя опомнился и неспешно в ы ц е д и л. - Мы, исландцы, не позволяем себе никаких подлостей по отношению к напарникам - до тех пор, пока означенные напарники хранят верность... Ну как, ты еще в состоянии лопать?
   - Честно сказать, больше не влезает, - признался Пьер, глядя с тоской на теснившиеся перед ним блюдечки, подносики и крохотные сковородки над жаровнями. - Ничего, вечером здесь же и поужинаем, а?
   - Будь на моем месте философствующий китаец, он бы тебе непременно сказал, что до вечера еще нужно дожить...
   - Да брось ты, доживем, - беззаботно отмахнулся Пьер с исконно галльской легкостью. - Ты вон весь сияешь, парень... Дела хороши?
   - Неплохи, я бы сказал, - кивнул Мазур, решив, что вполне может себе позволить еще водочки. - Ну, ты сыт наконец? Собирайся, нужно, наконец, добраться до китайца, пока товар не протух. Черт его знает, как с ним нужно обращаться, чтобы был в товарном виде...
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
   СОКРОВИЩЕ ИЗ "ПЕЩЕРЫ СОКРОВИЩ"
   Заведение они нашли, поплутав лишь самую малость, - и то из-за того, что старательно высматривали витрину, как нельзя лучше отвечавшую их представлению об аптеках. Меж тем это оказалась никакая не аптека - антикварная лавка. С тремя видами вывесок - местной загадочной вязью, не менее загадочными иероглифами и, наконец, по-английски. Естественно, им оказалась понятна лишь последняя, скромненько гласившая: "Пещера сокровищ". Именно эти два слова, не понимая их смысла, старательно изобразил палочкой на песке Пенгава, объясняя Мазуру еще на острове дислокацию. Именно они значились и на мятой рекламной листовке, старательно сберегаемой тестем. Адрес соответствует, двойная проверка проведена, никакой ошибки. Ладно, в конце концов, если уж американские аптеки, помимо чисто фармацевтических причиндалов, торгуют еще и мороженым, кока-колой и кучей другой мелочевки, почему китайский аптекарь не может обитать в антикварной лавке? Тончайшая специфика Востока, господа...
   Особых сокровищ в витрине что-то не наблюдалось - там просто громоздились разные разности, не столь уж и драгоценные: груды разноцветных кораллов, россыпи раковин, непонятные поделки из пожелтевшей от времени слоновой кости, страусиные перья, сабли в потертых ножнах и японские мечи, чучела птиц и зверюшек...
   Мазур вошел первым. Под потолком бесшумно вертелся неизбежный вентилятор, несколько стеклянных ящиков, полированный прилавок и полки темного дерева были завалены и заставлены столь же случайными, самыми неожиданными вещицами: модели парусных европейских кораблей, китайских джонок и каких-то вовсе уж непонятных судов, те же облезлые сабли и целая вязанка громадных шпор, бубенчики, деревянные драконы, тускло-золотой эполет неведомой историкам армии, два огромных, тронутых ржавчиной фонаря из тех, что в старину прибивали к корме кораблей, и еще куча всякой всячины, так что глаза разбегались, не в силах рассмотреть всего.
   За прилавком восседал пожилой китаец в черном халате и темной шапочке с яшмовым шариком наверху. Столь старомодное одеяние былых мандаринов Мазур видел лишь на какой-то картинке. Вместо того, чтобы умиляться очередной экзотике, он прагматично подумал: а ведь в таком вот широченном рукаве можно спрятать не то что кольт а, пожалуй что, даже парабеллум артиллерийской модели, самый длинноствольный и габаритный из всех своих собратьев...
   Однако китаец и не подумал выхватывать из рукава нечто огнестрельное - он вежливо поклонился, самым церемоннейшим образом, собрал морщины в улыбку и осведомился:
   - Господ интересуют редкости? В таком случае они сделали удачный выбор, переступив порог моего скромного заведения...
   Мазур ответил ему в тон:
   - Не имеем ли мы чести видеть перед собой почтенного Хоп Сина?
   - Это для меня честь, господа, - узнать столь неожиданно, что мое ничтожное имя известно даже за пределами этой убогой лавки... Счастлив буду предложить вам все, на чем остановится ваш благосклонный взгляд истинных ценителей прекрасного.
   - Боюсь, дело обстоит несколько иначе, - сказал Мазур, чувствуя, что не может вырваться из тенет вязкого церемонного стиля. - Это мы хотели бы кое-что вам предложить - тот самый товар, что вам обычно посылает почтенный Абдаллах, староста острова Чедангари...
   Морщинистое личико не изменилось ни на йоту. "Вот это школа, уважительно констатировал Мазур. - Нет, супротив желтых мы все равно, что плотник супротив столяра... Это нас долго дрючат в засекреченных школах, а у него умение владеть лицом - врожденное, зуб даю..."
   Старикан бесстрастно сказал:
   - Обычно эти товары привозил господин Джонни...
   - Море полно случайностей, увы, - сказал Мазур, едва не поправив несуществующий смокинг. - Одна из таких и настигла господина Джонни - я имею в виду случайности безвозвратные...
   - Это печально... - сказал китаец. - Как здоровье господина Абдаллаха? Как поживает его очаровательная дочь... я, скудеющий умом под грузом лет, запамятовал ее имя...
   - Лейла, - сказал Мазур. - Мою супругу зовут Лейла.
   - Ах, вот как? Примите мои поздравления, любезный господин, женитьба знаменует переход человека в иное, более ответственное состояние, поднимающее его в глазах общества...
   А вслед за тем он с самым непроницаемым выражением лица задал еще несколько вопросов - пустяковых вроде бы, но точно на них мог ответить только тот, кто и в самом деле обжился на острове, тот, кто знал д е т а л и, непредусмотренные никакой легендой.
   Вот только Мазур мог ответить на них моментально и безошибочно. "Ага, понятно, - подумал он без всякой растерянности. - Источник такой осведомленности ясен. Наш, островной китаец. Разумная подстраховка в столь специфическом и потаенном бизнесе, как торговля вразвес комодскими варанами, за которую и я, и он можем огрести приличный срок по здешним законам..."
   - Прошу вас, господа, - произнес китаец и с неожиданным для его преклонных лет проворством выбрался из-за стойки и направился в дверной проем. - Простите старику его неуемное любопытство, продиктованное затворничеством...
   В комнате с низким столиком стульев, разумеется, не оказалось, но Мазур уже кое-как научился сидеть на полу, поджав ноги, хотя у него, конечно, получалось не столь ловко, как у Пьера. Старик проворно поставил расписной чайник, чашки, блюдечки с чем-то ярким и непонятным. Зная китайские привычки, эти яства с равным успехом могли оказаться как яблочным мармеладом, так и мышатами в сахарной глазури... Ничего не поделаешь, пришлось отведать согласно кодексу воспитанного гостя. "Пожалуй, все-таки не мышата, - решил Мазур, осторожно посмаковав тающую во рту сладость. - Хотя кто его знает..."
   Многословно и церемонно извинившись за то, что вынужден ненадолго их оставить, старик вышел, шурша шелковым халатом.
   - Ну что ты насторожился? - тихонько спросил Мазур. - Не зарежут же нас тут, я думаю, так бизнес не делают...
   - Я им в жизни не доверял, не доверяю и доверять не буду, - так же тихо признался Пьер, передвинувшись так, чтобы сидеть лицом к дверному проему. Хлебнул в свое время. Улыбаются с непроницаемой рожей, а потом палят в спину...
   - Пессимист вы, мон ами, - сказал Мазур. И засмотрелся, неумело притворяясь перед самим собой, что им движет лишь чувство прекрасного, не отягощенное более приземленными помыслами.
   В дверном проеме появилось грациозное, пленительное видение. Очаровательная до полной невозможности молодая китаянка с прекрасным и свежим личиком, напоминавшая одну из принцесс с храмовых росписей, - то ли ту, что рубила в капусту водяного дракона, то ли другую, уверенно и властно восседавшую на золотом троне. Правда, во всем ее облике не было ни капли древней экзотики светлые брючки, белая рубашка с небрежно закатанными рукавами, в распущенных волосах поблескивают синими и красными стекляшками заколки-бабочки, современные часики, маникюр..."Спасу нет, дочь его хороша", - подумал Мазур, дважды, если разобраться, соломенный вдовец.
   - Позвольте представить, господа... - сказал старикан, возникнув в комнате неведомо когда. - Моя верная помощница, главное сокровище в этой пещере...
   - Здравствуйте, - сказала девушка, одарив их ослепительной улыбкой и присев напротив. - Я студентка, подрабатываю здесь благодаря доброте мистера Хоп Синга. Родом я с этого острова, но у нас, индонезийцев, чересчур вычурные и смешные для европейца имена, поэтому зовите меня на китайский манер - Мэй Лань...
   Пьер хрипло сообщил, что он - Пьер.
   - Джимми, - сказал Мазур.
   "Если ты - индонезийка, то я - микронезийский папуас, - подумал он тем временем. - Натуральнейшая китаянка, не сойти мне с этого места... А впрочем, пусть ее. Красивая девушка вправе придумывать себе любое имя и любую биографию, почему с национальностью должно быть иначе?"
   - Быть может, господа, позволим себе немного поговорить о делах? вопросил почтенный Хоп Синг.
   И вот тут-то началась настоящая передряга. Узнав примерное количество товара и его ассортимент, старикан предложил цену, которая даже на взгляд Мазура, не особо изощренного в торговле драконятиной, была, мягко скажем, чрезмерно занижена. Мазур, разумеется, назвал свою - он помнил, какую долю получал тесть, а потому прикинул, сколько прикарманивал Джонни, сколько это составляло в итоге.
   Хоп Синг с мягкой улыбкой немного увеличил свою. Мазур свою снизил, но не особенно. Минут десять они, состязаясь в дипломатии и церемонных оборотах, жонглировали цифрами. Старик ласково упирал на то, что товар, мягко говоря, специфический, и почтенные господа в случае, если их сделка сорвется, вряд ли пойдут торговать им на улицу с лотка, - а время меж тем течет и товар портится. На что Мазур непреклонно возражал: бизнес есть бизнес, нельзя сказать, что они с господином Пьером испытывают острейшую нужду в деньгах, на жизнь и без того хватает. А раз так, бывают в торговле ситуации, когда товар предпочтительнее вышвырнуть в море к чертовой матери, чем сдавать его по бросовой цене...
   После долгих словопрений пришли, наконец, к доброму согласию. Китаец платил в несколько раз больше, чем предлагал сначала, - но и поменьше все же, чем с самого начала запрашивал Мазур.
   Потом началась деловая суета. Очаровательная Мэй Лань в два счета подогнала старенький фордовский пикапчик; кроме Мазура с Пьером туда забрались еще два пожилых китайца, судя по их виду, выполнявших в лавке роль прислуги за всех, - и девушка уверенно погнала машину посреди здешней уличной сутолоки, мимо раскрашенных картонных полицейских на перекрестках, мимо разносчиков, мимо автобусов с замотанными туристами.
   В порту все было в порядке. Шхуна мирно стояла у ветхого деревянного пирса в компании столь же немудрящих суденышек; у трапа, зажав меж колен короткую жердь, бдительно восседал нанятый в качестве сторожа за небольшие деньги малаец, здешний портовый бич.
   Мэй Лань ловко взбежала на борт по узенькой доске с набитыми деревяшками. Осмотрелась:
   - Господи, Джимми, все, как в восемнадцатом веке...
   - У меня просто нет денег на приличное судно с мотором и радаром, сказал Мазур, украдкой ею любуясь и лихорадочно припоминая, как себя обычно ведут здешние благовоспитанные девушки, насколько далеко можно продвинуться словесно, не рискуя получить по морде и оскорбить местные обычаи.
   Откровенно говоря, в э т о й области его знания зияли откровенными пробелами. Ни один засекреченный инструктор, не говоря уж о начальстве, не предусмотрел, что Мазуру придется общаться с благовоспитанными здешними девушками, - их всех готовили для самого тесного общения с другой публикой...
   - Джимми, вы ужасно приземленный человек, - сказала Мэй Лань, завороженно глядя в море. - У вас такой романтический кораблик, а вы твердите о деньгах и радарах...
   - Простите, - сказал Мазур. - Грубеешь в открытом океане, привыкаешь думать только о презренном металле... Я готов раздобыть где-нибудь костюм восемнадцатого века - шпагу, шляпу с перьями, кафтан - и пригласить вас на морскую прогулку...
   - А если я вас поймаю на слове? - прищурилась черноволосая красавица.
   - Меня даже не надо ловить, - сказал Мазур. - Не сойду с этого места, берите голыми руками...
   - А если я серьезно?
   - Я тоже, - сказал Мазур. - Всецело к вашим услугам. Мы - люди вольные, над нами нет ни судовладельцев, ни адмиралов... И если красивая девушка желает совершить морскую прогулку на романтической шхуне...
   - Девушка желает, - сказала Мэй Лань без улыбки.
   "Вот так так, - подумал Мазур чуточку растерянно. - Ну и что же это должно означать? Не такой уж ты, браток, неотразимчик, чтобы этакая красотка моментально к тебе воспылала и с ходу ринулась в объятия... Илиона - существо вольных нравов, привыкшее без зазрения совести ловить мимолетные удовольствия, или подтекст сугубо деловой. А какая разница? Все равно "Нептун" придет только послезавтра..."
   Он оглянулся. Оба китайца с муравьиным проворством волокли вниз по трапу экзотический товар, надежно упакованный от нескромных взглядов в джутовые мешки и плетеные корзины. Пьер торчал у планшира, наблюдая за ними, как истый суперкарго.
   Мэй Лань неожиданно протянула к нему руку, тонким указательным пальчиком, унизанным скромным серебряным перстеньком с синим глазком бирюзы, постучала по твердой выпуклости под его рубашкой:
   - Что у вас там?
   - Да так, сущие пустяки, - сказал Мазур скромно. - Револьвер. Без таких безделушек в здешних морях не проживешь - то и дело кто-то норовит обидеть мирных мореплавателей...
   - Понятно, - сказала девушка с непонятной интонацией.
   Пытливо огляделась вокруг. Она не могла увидеть ничего предосудительного - Мазур с Пьером давным-давно уничтожили следы крови на палубе, а три отметины от пуль на фок-мачте затерли грязью, предварительно подравняв края выщерблин перочинным ножичком, чтобы походило на случайные, вполне мирные повреждения...
   Безмолвные китайцы, закончив грузить поклажу в желтый пикап, присели возле него на корточки в ожидании дальнейших распоряжений.
   - Ну что же... - сказала девушка, раскрыла сумочку и извлекла пачку сложенных пополам местных ассигнаций. - Вот ваши деньги, пересчитайте, пожалуйста...
   - Пьер! - Мазур жестом подозвал напарника и вручил ему выручку. Займись...
   - Похоже, вы несколько свысока относитесь к тому самому презренному металлу... - прищурилась Мэй Лань.
   - Так уж у нас разделены обязанности, - сказал Мазур с безразличным видом. - Пьер - казначей и бухгалтер...
   - А вы, надо полагать, - капитан и мозг?
   - Ага.
   - Вашего компаньона такое положение дел устраивает?
   - Вполне.
   - Неплохо... А где остальные?
   - Простите?
   - Джонни и его люди. Не удивляйтесь, я два раза с ним общалась. В общем, нисколечко не сожалею, что его здесь нет, - признаться, редкостная скотина... Где же он все-таки?
   - Вам это так уж интересно? - спросил Мазур.
   - Да. Дело в том, что я хочу предложить вам еще одну сделку, гораздо более выгодную...
   - Звучит заманчиво, - сказал Мазур. - Между прочим, я вполне серьезно. Я понял. Может быть, спустимся в кубрик?
   - Пожалуй, - кивнула Мэй Лань и направилась к люку, бросив через плечо: Пригласите вашего напарника, это ведь вас обоих касается...
   - Пьер! - крикнул Мазур, направляясь следом.
   В крохотной капитанской каютке он старательно обмахнул самым чистым полотенцем привинченную к полу деревянную лавку, и все трое уселись за маленький столик, где лежало несколько придавленных секстаном карт. В углу стоял "Томпсон" - но Мэй Лань обратила на него внимания не больше, чем на керосиновый фонарь под потолком.
   - Итак? - хладнокровно спросил Мазур.
   - Сначала я хотела бы знать, почему вас на шхуне только двое. Я вовсе не подозреваю, что это вы помогли исчезнуть остальным, - вы, как заверяет Хоп Синг, человек вполне респектабельный, зять его давнего делового партнера... Но что-то с ними определенно случилось?
   Мазур оказался в странном положении. Сунувшегося с такими расспросами мужика он преспокойно послал бы подальше, а то и спустил с трапа головой вперед. Но столь очаровательная девушка, занимавшаяся к тому же почти легальным по здешним меркам бизнесом...
   Уж никак не полиция. И не пираты.
   - Знаете, не вижу причин скрывать, - решился Мазур. - В море, у одного из островов, на нас напали какие-то мерзавцы, я так и не знаю до сих пор, что их привлекло - сам корабль или груз... В общем, только мы двое выбрались из этой передряги целыми и невредимыми. Остальным не повезло. - А нападающие?
   - Им тоже не повезло, - жестко сказал Мазур. - Всем до единого.
   - Понятно... - Мэй Лань мелком бросила взгляд на автомат. - Скажу вам честно, Джимми, вы мне кажетесь все более подходящей кандидатурой... Во-первых, вы в некоторых отношениях ужасно приличный и респектабельный человек, отнюдь не случайный ловец удачи... Во-вторых, умеете сделать так, что тем, кто вздумает вас обидеть, категорически не в е з е т... - Она вновь оглянулась на автомат, безмятежно улыбнулась. - Именно такой парень мне и нужен.
   Мазур посмотрел ей в глаза, широко улыбнулся: - Только если речь идет не о том, чтобы взять национальный банк.
   - У вас есть твердые моральные устои?
   - Я никогда не грабил банков, и у меня вряд ли получится... - сказал Мазур. - Пьер тоже...
   - Вы полагаете, я вам предложу что-то криминальное?
   - Ну, вы же примерно обрисовали, кто вам нужен, - сказал Мазур без улыбки. - Во-первых, приличный человек, которого можно не опасаться, а во-вторых, субъект, умеющий владеть оружием и не боящийся крови... Я правильно понял критерии?
   - Совершенно правильно.
   - Вот видите. Человека, отвечающего этим критериям, вряд ли станут нанимать ради пикника или рыбалки...
   - Вы очень быстро соображаете, - промурлыкала Мэй Лань. - Давайте исследуем ваши моральные устои подробнее... Итак, брать банк вы не хотите. Могу вас заверить, я тоже... С чем еще вы не станете связываться?
   Чуть поразмыслив, Мазур серьезно сказал:
   - Наркотики и тому подобная тяжелая контрабанда: оружие, к примеру...
   - Пираты и повстанцы, - вставил Пьер.
   - Вот именно, - кивнул Мазур. - Шпионаж, конечно, торговля живым товаром... Мы с напарником авантюристы, согласен, но не хотим влезать в т я ж е л ы е дела. Такие уж мы романтики, чурающиеся наиболее жутких статей окрестных уголовных законов... Я исчерпывающе объяснил или нужны уточнения?
   - Да нет, пожалуй... - задумчиво сказала Мэй Лань. - В принципе, меня это устраивает. Ничем из того, что вы перечислили, я и сама не собираюсь заниматься. Мне просто нужен на несколько дней корабль вроде вашего и парни вроде вас.
   - Несколько - это сколько?
   - Смотря по обстоятельствам. Будет видно. От пары дней до недели. В любом случае - пятьсот в день. Долларов, я имею в виду. Если потребуется аванс, мы это обговорим.
   - Ого! - покрутил головой Мазур. - Когда в разговоре всплывают такие суммы, плохо верится, что дела - л е г к и е...
   - Суммы вас не привлекают?
   - Ну что вы, - сказал Мазур. - Вполне приличные деньги. Если дело и в самом деле почти приличное...
   - Или хотя бы чуточку приличное, - поддержал Пьер.
   Мэй Лань очаровательно улыбнулась:
   - Сложные вы души...
   - Такие уж мы безнадежные романтики, - ответил улыбкой Мазур. - Готовы рисковать шкурой ради относительно безобидных вещей, не более того, а также ради дружбы...
   - А кто сказал, что мы с вами не сможем подружиться? - еще приманчивее улыбнулась Мэй Лань.
   Бог ты мой, какая у нее была улыбка - открытая, ослепительная, откровенно обещавшая многое с той смесью бесстыдства и невинности, на какую способны лишь исключительные красавицы... Нетрудно дрогнуть и р а с т а я т ь. Вот только Мазур порой был преисполнен столь упрямого недоверия к человечеству, что душа его оставалась закрытой наглухо перед любым очарованием...
   - Заманчиво, - сказал он медленно.
   - Интересно, к чему это замечание относится - к нашей возможной дружбе или названной мною сумме?
   "Плохо, когда женщина и красивая, и умная, - подумал Мазур. Неправильное сочетание..."
   - И к тому, и к другому, - сказал он твердо. - Можем мы немного подробнее узнать, во что впутываемся?
   - Сначала уточним еще кое-что... - сказала Мэй Лань как ни в чем не бывало. - Значит, насколько я понимаю, за вами не тянется никаких х в о с т о в? Никто не будет предъявлять вам суровые претензии, никто вас не ищет?
   - Бог миловал, - сказал Мазур.
   - Неплохо... Господа, я собираюсь искать клад. - Здорово, - сказал Мазур. И у вас, конечно же, есть старинная карта, которую умиравший лет двести назад флибустьер дрожащей рукой вычертил, приподнявшись со смертного одра... - Что-то вроде, - сказала Мэй Лань. - Очень похоже. Поиски ничейного сокровища. С одной стороны, это вполне мирное предприятие, не нарушающее особенно местных законов. С другой же... В таких делах могут понадобиться надежные помощники, умеющие действовать кулаком и пистолетом...
   - Конкуренты, а? Могут объявиться?
   - Вполне возможно.
   - Мы что, будем с кем-то пересекаться? - спросил Мазур.