Буссенар Луи Анри. Приключения в стране тигров (Трилогия - 2)

   Бреванн не без труда отделил тесаком голову от туловища и уже в шлюпке принялся ее препарировать по всем правилам.
   ...Минуло еще два дня путешествия, прежде чем по обеим берегам реки потянулся чудный тековый лес.
   Как он красив! Величественно поднимаются кверху, точно громадные столбы, прямые, стройные, сероватые стволы теков. Они как бы поддерживают свод из темно-зеленых бархатистых листьев с белыми точками на внутренней стороне. Под деревьями в лесу темнота непроглядная и почва совершенно голая. Рядом с такими великанами растительного царства, не пропускающими ни воздуха, ни света, не может расти ничего. Если и попадается какое-нибудь деревце или растение, то это всегда ровесник тека, случайно выдержавший борьбу за существование. Тековое дерево не боится червей; не гниет ни в какой воде - ни в соленой, ни в пресной; нечувствительно к колебаниям сырой и сухой погоды: не изменяется ни в воде, ни в земле, ни в воздухе. Индусы и индокитайцы возводят из него дома и пагоды, и всюду на земном шаре оно охотно используется в кораблестроении. В Бирме все тековые леса считаются собственностью императора и приносят ему огромный доход. За их вырубкой следят многочисленные чиновники, но, разумеется, всяких злоупотреблений масса. И, несмотря на рубку, на довольно-таки хищническую эксплуатацию, леса эти все еще огромны и густы и имеют совершенно первозданный, девственный вид. В них до сих пор в изобилии водятся всевозможные дикие звери.
   Шлюпка встала на выбранном Бреванном месте. Парижанин тут же углядел на берегу многочисленные следы буйволов и слонов.
   - Завтра, кажется, у нас опять будет случай отличиться, - предположил он, - а пока сделаю маленькую рекогносцировочку.
   - Как! В два часа пополудни, в самое пекло! Ты с ума сошел. Ложись-ка лучше в гамак и отдыхай.
   - Не могу, господин Андре, у меня какой-го зуд. Я и сам не засну, и вам спать не дам. Чу! Это что за шум? Какая-то возня наверху, в листьях!
   Дежурный кочегар, выпуская пары и желая доставить удовольствие мальчику Ясе, дал сильный свисток. По всей вероятности, звук выпускаемого пара раздался в этой местности впервые. Птицы, спрятавшиеся в листву от жары, всполошились и взлетели.
   Молодой человек не обратил бы на это особого внимания, если бы среди обычного гомона пернатых, сопровождаемого громким хлопаньем крыльев, щелканьем клювов и карканьем, не различил звуков, похожих на мычание. Их издавала дюжина птиц, величиной с индюшку неуклюжих, с огромными, безобразными, ни на что не похожими клювами. Они пролетели несколько сот метров и плавно опустились на землю.
   - Я знаю этих птиц, - обрадовался юноша. - Видел издалека на острове Борнео. Называются они... Эх, память дырявая.
   - Калао, ты хочешь сказать?
   - Да, именно так... Калао.
   - Я тоже разглядел их - птиц-носорогов. Вот бы подстрелить хоть одну.
   Произнесенные слова были порохом, брошенным на уголья. Пятки у парижанина буквально зачесались. Он моментально схватил ружье шестнадцатого калибра и кинулся в ту сторону, куда полетели будущие экспонаты его коллекции.
   Не прошло и двух минут, как один за другим прогремели выстрелы. Опытный охотник сказал бы: "дело плохо".
   Именно так подумал Андре, спокойно сидя на складном стуле. Вскоре показался Фрике расстроенный, весь в поту и без добычи.
   - Не повезло, но виноват сам, неловкий я дурак!
   - Просто ты явно поторопился. Бросился за летающими носорогами как сумасшедший, не соотнеся высоту деревьев с дальнобойностью ружья. Ну, какова, по-твоему, высота этих теков?
   - Да метров сорок.
   - Не угадал. Прибавь еще двадцать, и будет, пожалуй, верно.
   - Неужели вправду шестьдесят?
   - Если не больше. Но уж никак не меньше. Шестьдесят метров - приличное расстояние даже при горизонтальном прицеле, а когда приходится стрелять почти вертикально, то ружья шестнадцатого калибра уже явно недостаточно, тем более что эти огромные птицы очень живучи.
   - Хорошо. Я возьму винтовку "Экспресс".
   - И что же ты получишь? Птица будет разнесена в клочки. Прихвати лучше ружье восьмого калибра, оно как раз подойдет.
   - Уже взял и скоро вернусь.
   - Да что с тобой? Постой. Можно подумать, что в тебя вселился бес.
   - Бес охоты, господин Андре!
   - Очень рад, но нужно же хорошенько все обдумать. Мы не в Босе. Во-первых, добавь патронов в сумку, чтобы иметь полный запас: двадцать - с дробью и десять - с пулями. Во-вторых, возьми кожаный мех с горячим кофе и несколько сухарей.
   - Это для того, чтобы отойти на два километра?
   - Никогда не знаешь заранее, где остановишься в первобытном лесу.
   - Я через час надеюсь быть дома.
   - Я тоже на это надеюсь, иначе не отпустил бы тебя. Но ты не ребенок. Да и ради пары калао стоит сделать прогулку. Ты увидишь странную птицу длиной в один метр двадцать сантиметров от клюва до хвоста с белым брюхом и черно-сизыми перьями прелестного отлива на спине и крыльях. Хвост белый с черной полосой. На голове хохолок из тонких перышек. Во всем этом не было бы ничего особенного, если бы не размеры и, главное, не престранная голова птицы. Вообрази: клюв длиной тридцать пять и толщиной у основания десять сантиметров. С загнутым назад, как у четвероногого носорога наростом, достигающим восьми сантиметров.
   - Должно быть, тяжеловесное создание!
   - Ничуть. Нарост ведь не из плотного вещества, а из ноздреватого, губчатого. Он только сверху прикрыт роговой оболочкой, прочной, но тонкой, и не утяжеляет птицу. Вытянутый клюв и короткие лапы не позволют калао клевать пищу, подобно маленьким воробьям, или терзать ее, держа в лапах. Поэтому они должны глотать ее всю разом. Схватив концом клюва ягоду, зерно или плод, пернатые носороги подбрасывают добычу кверху, с ловкостью жонглеров ловят ее и глотают.
   - Помню, я видел, как туканы делали то же самое своими клювами, напоминающими по форме банан.
   - Совершенно верно. Туканы* очень похожи на калао, но они гораздо меньше. Однако оставим теорию: первый же выстрел научит тебя большему, чем я могу рассказать.
   ______________
   * Туканы, перцеяды - семейство птиц отряда дятлообразных.
   - Вы меня совсем раззадорили. Бегу! Пока, господин Андре!
   - До свидания, мой друг. Смотри же возвращайся не с пустыми руками.
   Молодой человек, воспользовавшись разумным советом, взял все необходимое и проворно потрусил в тековый лес.
   Едва он сделал десять шагов, как услышал за собой топот маленьких ног его догонял Яса.
   Первой мыслью парижанина было отослать ребенка обратно, но мальчуган смотрел на него с такой любовью, протягивал с такой мольбой свои маленькие ручонки, повторяя "Флике!", что юноша передумал.
   - Господин Андре, мальчик пойдет со мной! - крикнул он.
   - Очень рад. Тогда ты не заберешься чересчур далеко и скорее вернешься.
   Через четверть часа молодой человек дошел до места, куда, по его расчету, перелетели вспугнутые свистком калао. Они, по всей вероятности, сидели теперь на кронах самых высоких деревьев.
   Охотник шел тихо, осторожно, стараясь не бряцать своим грозным ружьем и захватить птиц врасплох. Вдруг опять послышалось щелканье клювов, хлопанье крыльев, какое-то мычание. Очевидно, птицы услышали приближение человека. Стая снова перелетела.
   "Ну что ж, буду их преследовать, - решил Фрике. - Однако я уже вспотел, а мальчик идет как ни в чем не бывало. Я скоро высуну язык, а он совершенно не устает. Эти туземцы просто из бронзы отлиты. Впрочем, если парень притомится, мы отдохнем, а пока следует идти вперед и вперед, чтобы не возвратиться, не дай Бог, с пустыми руками".
   ГЛАВА 8
   В погоне за калао. - Калао весит совсем немного. - Лицом к лицу с королевским тигром. - Отступление. - Тигр убит. - В обратный путь. - На том же месте.
   Андре говорил: "Никогда не знаешь заранее, где остановишься в первобытном лесу". Вскоре парижанин убедился в справедливости этих слов.
   Калао летают тяжело и неуклюже, восполняя недостаток летных качеств чрезвычайной осторожностью. Чем бы они ни были заняты - чисткой ли перьев, срыванием ли плодов с деревьев или просто мычанием, они все время настороже, внимательно приглядываются и прислушиваются.
   При малейшей опасности птицы шумно взлетают и приземляются в другом месте, метров за двести. При этом они тяжело усаживаются на ветку и забавно раскачиваются, точно чашки весов, опуская книзу то голову, то хвост, словно изучая, какая их часть в этот раз перетянет.
   Видя, сколь неуклюжи и смешны калао, неопытный охотник думает, что без труда настигнет птиц, стоит только к ним осторожно подкрасться. В это заблуждение его вводят сами калао, коварно подпускающие человека на довольно близкое расстояние.
   Полный надежды, он тихо пробирается, прячется, замирает, и вот, казалось, уже готов вскинуть ружье, как вдруг вся стая подымается и уносится с нестройным криком, доводя охотника до исступления. Именно такой бесплодной погоней увлекся Фрике.
   Незаметно для себя он часа полтора ходил от дерева к дереву, надеясь подстрелить хотя бы одну-единственную птицу.
   Парижанин не раз приближался к стае на близкое расстояние, но не стрелял, считая ружье шестнадцатого калибра недостаточно дальнобойным и забыв, что захватил вместо него восьмикалиберное. Наконец усталый, измученный, расстроенный, выстрелил с отчаянием в самую середину улетавшей стаи.
   Оглушительный звук прогремел и затих. С верхушки тека послышалось жалобное:
   - Кр-а-а!.. Кр-а-а!.. Кр-а-а!..
   Одна из птиц, настигнутая полным зарядом дроби, повисла вниз головой, судорожно цепляясь лапой за ветку.
   - Ура! - возликовал молодой человек. - Ну, сударыня, спускайся скорее, дай на тебя посмотреть. Так... Коллекцию ты украсишь, это верно.
   Калао перестала кричать и, сорвавшись, упала на землю. Яса с победным кличем бросился поднимать добычу, а француз, поставив ружье у дерева, запрыгал как ребенок.
   - Спасибо, мальчик, но положи птицу, ведь она с тебя ростом и, должно быть, очень тяжела. Силач! Несешь ее как воробья. Ба! Да она прелегонькая! Вот штука-то! Настоящий фокус! Величиной с дворового гуся, а весит вместо тридцати килограммов не более полутора. Странно, странно... Такая легкая и так плохо летает! Впрочем, тем удобнее ее нести.
   Если бы Фрике был лучше знаком с анатомией пернатых, то не назвал бы фокусом малый вес калао. Он знал бы, что так называемые атмосферные мешки или резервуары, в которые воздух поступает через легкие, у них особенно развиты. От этого птица и оказывается такой легкой.
   Юноша полюбовался своим трофеем - глянцевитым черно-синим оперением спины и белыми перьями подбрюшья, подивился на громадный клюв с красным наростом.
   - Ничто так не ободряет охотника, как удача. Куда девалась моя усталость! А ты как, мальчуган?
   Малыш взял калао за голову и перекинул через плечо. Тело птицы повисло у него за спиной; ребенок ухватился обеими руками за клюв и пошел вперед, как бы приглашая Фрике за собой.
   Немой ответ был красноречивее длинной речи.
   - Превосходно, ты у меня молодец. Нужно будет подстрелить еще одного небесного носорога, чтобы и для меня была почетная ноша.
   Как человек осторожный, парижанин вновь зарядил ружье и спрятал в карман пустую латунную гильзу, годную к использованию бесконечное число раз.
   К своему удивлению, птиц он больше не видел и не слышал. Грохот выстрела, свист крупной свинцовой дроби, гибель члена стаи отогнали пернатых на гораздо большее расстояние, чем прежде.
   - Делать нечего, придется довольствоваться малым. - решил разочарованный Фрике. - Пойдем домой, и так уже сделали порядочный крюк. Как мудро посоветовал господин Андре взять кофе и сухари! Теперь, мальчуган, мы съедим с тобой по сухарику, попьем кофейку, отдохнем, а затем бодро зашагаем дальше. Так?
   Ребенок доверчиво кивнул.
   - Вон отличное место с цветами и невысокими деревьями, не такими угрюмыми и мрачными, как теки. Может, на них имеются плоды? Или они растут близ какого-нибудь источника? Недурно бы заесть сухари фруктами, запить свежей водицей, а кофе поберечь... Эти лесные лужайки очень красивы, но сколько на них бывает всякого зверья!
   С этими словами наш балагур с ружьем в руке осторожно двинулся к поляне, до которой оставалось не более двухсот метров.
   От тековых деревьев ее отделял наполовину высохший ручей, по ту сторону которого росли дивные зеленые деревья, отбрасывающие густую тень на влажную почву. Среди теков Фрике с удивлением различил стройные и прямые стволы кокосовых пальм. Он не ожидал увидеть такое соседство.
   - Да мы здесь будем как сыр в масле кататься! - довольно пробормотал он, собираясь шагнуть в ручей. - Но что это такое? Кто раздвигает кусты?.. Э! Да тут дело не шуточное...
   На откосе появился громадный, очевидно, отдыхавший в этом благоуханном убежище, королевский тигр - желтый, с красивыми черными полосами на широкой груди и спине, на коротких ногах, с длинными усами и укороченной мордой. Большие глаза, разделенные зрачком в виде буквы i, горели зеленоватым огнем.
   Он потягивался и зевал, когда появился парижанин, остолбеневший при неожиданной встрече, несмотря на всю свою самоуверенность. Хищник, казалось, растерялся не меньше и даже поджал хвост, не зная, как поступить.
   У молодого человека по спине побежали мурашки. Он быстро прицелился.
   Зверь увидел направленный на него ствол и припал к земле.
   "Готовится прыгнуть", - сообразил Фрике.
   Не медля ни секунды, парижанин выстрелил поочередно из обоих стволов.
   Выстрелы почти слились, но гром от них не заглушил яростного рева раненого животного. Все его четыре лапы вытянулись, как распрямленные пружины, и охотник разглядел сквозь дым, как тигр подпрыгнул выше собственного роста и тяжело откинулся назад.
   Для Фрике было делом одной минуты схватить под мышку маленького Ясу, все это время не выпускавшего убитую птицу, и отбежать подальше.
   "Укрыть и спасти мальчугана, а там видно будет", - лихорадочно шевелил мозгами француз.
   В несколько секунд он пробежал шагов тридцать и остановился, убедившись, что за ним нет погони. Потом вынул пустые гильзы, заменил их патронами с пулей и лишь тогда с облегчением вздохнул.
   - Если котик еще жив, то этим я уложу его уж наверняка. Вот так неожиданная встреча! И ружье-то было заряжено всего лишь свинцовой дробью. Правда, ее в заряде семьдесят граммов, да еще двенадцать с половиной граммов пороха. Это немало. По-видимому, порох, свинец и пыжи угодили зверю между глаз. Любопытно взглянуть.
   Юноша вернулся на прежнее место. Маленький бирманец не отставал. Глаза его сверкали, как черные алмазы; птица по-прежнему болталась за спиной, ударяя малыша по икрам. Француз без труда нашел след хищника по пятнам крови, размер которых означал, что рана обширна и глубока. Охотник прошел по кровавым отметинам около двухсот метров и наткнулся на лежащего зверя. Тот еще был жив, но конвульсивно подергивался. Подняться он уже не мог и только бессильно перебирал лапами. Агония проходила очень мучительно, тигр царапал когтями то почву, то твердую кору тека.
   Фрике едва поверил собственным глазам.
   - Королевский тигр, убитый дробью! Просто невероятно. Если расскажу друзьям, никто не поверит, и меня назовут хвастуном. А между тем это сущая правда. Ужасный зверь! Ростом не меньше Людоеда. Он задрал бы меня насмерть одним ударом лапы. Здесь поистине царство кошачьих. Впрочем, довольно болтать, я от волнения становлюсь похож на деревенскую трактирщицу.
   Судороги наконец прекратились, бока тигра перестали подниматься, он только хрипел едва слышно.
   Молодой человек сделал для надежности еще один выстрел. Тигр протяжно вздохнул, содрогнулся могучим телом и замер.
   Яса, все время молча глядевший на происходившее, пронзительно закричал, крепко схватил Фрике за руку и залился слезами. Парижанин ласково успокоил его и принялся рассматривать рану животного.
   Вся верхняя часть черепа оказалась раздробленной на мелкие кусочки, глаза - выбиты из впадин, носа не осталось, кожа с морды исчезла, открыв страшное месиво из костей, шерсти и крови. Свинцовая дробь через пролом в черепе проникла в мозговое вещество, но живучесть этих огромных кошек такова, что изуродованный зверь все-таки нашел силы протащиться двести метров.
   Однако настало время подумать о возвращении. Прекрасную шкуру пришлось бросить - ее невозможно было перенести в шлюпку. Следовало поспешить, чтобы до наступления вечера возвратиться к стоянке.
   Парижанин достал из кармана два сухаря для себя и мальчика: они принялись их грызть, не жалея зубов. Сухари были тверды и жестки, как кирпичи. Затем два друга отхлебнули кофе из козьего меха и приготовились в обратный путь.
   Фрике торопливо ориентировался, держа на плече заряженное на всякий случаи ружье. Привязав себе за спиной ремнем от патронташа убитую птицу, он решительно зашагал в выбранном направлении, следя за тем, чтобы Яса не отставал.
   * * *
   ...Тековый лес тянулся без конца. Француз, несмотря на всю свою выносливость, стал уставать.
   - Никогда бы не подумал, что забреду так далеко, - рассуждал он вслух по своей всегдашней привычке. - Господин Андре опять-таки оказался прав. Уж не сбился ли я с дороги? Все эти деревья так похожи одно на другое, а по солнцу ориентироваться бесполезно - за лесом его совсем не видно. Инстинкта, как у дикарей, у меня тоже нет, - я парижанин, и мой нос лишен первобытной чуткости. Ну, Фрике! Леса на Борнео прошел насквозь, а здесь запутался, как дурачок, гоняясь за калао! Даже компаса с собой нет, забыл захватить. Хорош! Хоть бы догадался делать зарубки на этих однообразных громадных кольях, именуемых тековыми деревьями! Ты оказался глупее, чем Мальчик с пальчик из детской сказки.
   Юноша посмотрел на часы и не поверил своим глазам: в пути он уже три часа. Тигра убил в половине второго. Стало быть, скоро место стоянки шлюпки, если совсем не сбился с дороги. Он взглянул на Ясу. Тот бодро семенил своими маленькими ножками, не выказывая усталости. Охотник улыбнулся ему.
   А лес все тянулся и тянулся. Фрике серьезно призадумался.
   Вдруг он радостно объявил:
   - Наконец-то! Мы скоро будем дома! Вот эту группу деревьев я уже видел раньше, я узнаю ее. Да, это так. Мы тут уже были.
   Парижанин пошел увереннее, но шагов через пятьдесят остановился как вкопанный... перед трупом убитого тигра.
   ГЛАВА 9
   Как плутают в лесу, океане, среди снежных равнин. - Обед из тигриной вырезки. - Шкура вместо перины. - Гастрономические предрассудки. Безответные сигналы. - Взаимное обучение. - Эхо.
   Приведите совершенно здорового умом и телом человека на какую-нибудь большую ровную площадку, завяжите глаза и предложите пройти пятьсот шагов по прямой.
   Ему известно, что на пути нет ни малейшего препятствия и можно смело двигаться вперед.
   И вот - пошел.
   Идет спокойно, но уже через тридцать шагов уклоняется от прямой линии. Через сто - отходит от нее еще дальше. Он идет влево явно по кривой, отсчитывает пятьсот шагов, останавливается, снимает повязку, ищет глазами поставленную цель и с изумлением убеждается, что стоит к ней спиной, описав почти правильный полукруг от точки отправления.
   Опыт можно производить и на большом расстоянии - два, три, четыре километра, можно экспериментировать с разными людьми. Но всякий раз человек с завязанными глазами будет кружить слева направо по довольно ограниченной площади.
   Путник, заблудившийся в тумане, непроизвольно проделывает то же самое вертится в одном и том же месте. Редкому охотнику не случалось плутать по болоту, выискивая в туманный ноябрьский день бекасов. Потерпевшие крушение матросы, если они не имеют компаса, а туман закрывает солнце и звезды, мотаются по волнам, описывая все те же фатальные круги, покуда лодку не подхватит течение или не появятся на небе звезды.
   Беглые сибирские каторжники, захваченные метелью, тоже кружат, кружат и роковым образом неизменно возвращаются по собственным следам на прежнее место.
   Этот феномен можно объяснять как угодно, но факт остается фактом: человек, не имеющий компаса или не видящий небесных светил, не способен придерживаться нужного направления и, будь это в лесу, море, снежной степи или песчаной пустыне, начнет обязательно ходить по кругу слева направо и кончит тем, что запутается в собственных следах. Но особенно коварен тропический лес. Плох тот охотник или путешественник, который углубится в эти дебри, не ознакомившись подробно с местностью, не сориентировавшись тщательно, не оставив на своем пути каких-нибудь знаков. Горе ему, если он забудет, что девственный лес для европейца - день без солнца, ночь без звезд, море без компаса.
   За такое упущение и пришлось расплачиваться нашему парижанину. Он сам себя поставил в критическое положение. А между тем стоило бы только, проходя лесом, оставлять на деревьях зарубки и срезать ветки с одной и той же стороны - с правой или с левой (общее правило велит делать отметки с правой стороны с тем, чтобы на обратном пути находить их с левой, - опасность заблудиться ему бы не грозила.
   Фрике путешествовал по девственным лесам Борнео и Экваториальной Африки и прекрасно знал, как нужно себя вести. Небрежность он допустил на сей раз лишь потому, что не думал заходить так далеко.
   Юноша быстро оценил свое положение и не стал делать бесполезные попытки отыскивать собственные следы. Он спокойно уселся невдалеке от убитого тигра и подозвал мальчика.
   - Ну, не будем топтаться на месте. Я поступил как новичок, что верно, то верно, но не стоит теперь ахать и охать. Оставим это слюнтяям и глупцам. Предположим, что калао увели меня по прямой линии. Следовательно, я нахожусь сейчас от господина Андре километрах в двух, потому как, собственно, погоня за птицами продолжалась полтора часа. Мы покружились и вернулись на прежнее место. Стало быть, от нас до шлюпки не так далеко. Задача: как можно скорее пройти это расстояние. Преодолеть его сегодня и думать нечего. Через час наступит ночь, и мы едва успеем приготовить себе ночлег. Но завтра утром - в дорогу. А вдруг мы опять пойдем не туда? На всякий случай надобно подумать о продовольствии. У нас в запасе два сухаря. Есть чем поужинать. А вот что приготовить на завтрак? Калао? Будет досадно. Разве что кусочек тигра? Гм! Тигриная вырезка в качестве жаркого. Я довольствовался едой и похуже. Огонь высечем - со мной всегда огниво и фитиль. Не зажарить ли мясо прямо сегодня? Что тут раздумывать! Сытнее поужинаешь - крепче заснешь.
   Молодой человек достал складной ножик с пилкой, штопором и лезвиями трех или четырех видов и, не жалея меха, принялся потрошить хищника.
   Операция кончилась в каких-нибудь четверть часа.
   - Вот и перина готова, - заявил он, свертывая шкуру.
   Отрезав от туши порядочный кусок, прибавил:
   - Тигр, тушенный в собственном соку. Неплохо. Теперь скорее на поляну. До темноты остается только три четверти часа.
   С помощью Ясы охотник сделал большой запас сухих дров, устроил для вертела две подставки вроде вил, сложил костер, опытной рукой быстро разжег его, сбегал к ручью и разбавил кофе водой, чтобы его стало побольше, срезал и очистил для вертела душистую палку коричного дерева, подождал, пока костер перестанет дымить, и только тогда подвесил мясо жариться.
   Многие гастрономы утверждают, будто мясо хищных зверей не идет ни в какое сравнение с мясом травоядных. Это далеко не так. Французские солдаты в Алжире с успехом пополняли казенный паек блюдами из пантер. Тот, кто пробовал такую отбивную, находил ее очень вкусной - пальчики оближешь. Львиное мясо тоже оказывалось вовсе не вредным для желудка французских воинов. Правда, у данного кушанья была хорошая приправа: молодость солдат, скудость казенного пайка и большие переходы с ранцами за спиной. В этих условиях чего только не съешь!
   Что касается автора этих строк, то он пытался однажды отведать жареного леопарда, но не смог проглотить ни кусочка. "Деликатес" окапался жестким, тягучим, как резина, каким-то мочалистым и с самым неприятным запахом. А между тем по части питания ваш покорный слуга - человек весьма непритязательный.
   Итак, кошачьих есть можно.
   Фрике уплетал тигрятину с аппетитом двадцатитрехлетнего юноши, позавтракавшею десятью часами ранее единственным сухарем и совершившею трехчасовую прогулку по тековому лесу. Он ел, не обращая внимания на то, что одни куски с кровью, а другие обуглены, и не вспоминая даже, что некоторые гастрономы приправляют пищу солью. Маленький бирманец и тут оказался хорошим товарищем - уписывал ужин за обе щеки.
   Покуда вырезка жарилась, молодой человек увеличил запас топлива. Теперь же, кончив ужинать, он разложил такой костер, который мог гореть без присмотра и подкладывания новых дров очень долго.
   После этого француз растянул на траве окровавленную шкуру тигра, сгреб к изголовью кучку земли в виде подушки, зарядил ружье, положил его около себя под руку, воткнул тесак в землю, завел часы, уложил ребенка на пушистый атласный мех и улегся с ним рядом.
   Как все нервные и впечатлительные люди, Фрике долго не мог заснуть. Он не сомкнул глаз до полуночи, прислушиваясь к нестройному концерту лесных обитателей: выл шакал, трубил олень, ревел тигр, рычала черная пантера, мычал лось, ухали и кричали ночные птицы. Заснул юноша только в первом часу.