Буссенар Луи Анри. Приключения в стране тигров (Трилогия - 2)

   * * *
   До леса пришлось долго двигаться по выжженной солнцем равнине. Слоны мучились от зноя, хотя головы им выкрасили белой масляной краской. Вожатые боялись, как бы животные не пострадали от солнечного удара. Но вот стали появляться отдельные деревья, рощи, и вскоре открылся большой лес.
   Вечерело. На опушке разбили лагерь. Свежих следов разведчики пока не нашли, встречались лишь давнишние, недель от трех или четырех.
   Монаха это ничуть не удивило. Он объяснил, что трава на равнине выгорела от солнца и сделалась жесткой и невкусной, вследствие чего слоны перешли на другое пастбище. На следующий день к вечеру охотники, по его мнению, должны на них набрести.
   Утром боох, отвечающий за всю техническую часть охоты, разослал загонщиков, как и накануне, веером. Бонза улыбнулся, но не стал мешать бооху, а только заметил, что это бесполезно, потому что он, монах, ведет слуг императора правильным путем и доставит в срок по назначению.
   До полудня ничего любопытного замечено не было. Министр стал уже косо поглядывать на провожатого. Тот сохранял спокойствие.
   - Ты уверен, что не ошибся, пунги?
   - Я сказал, что ты увидишь слонов еще до вечера - и я сдержу слово. Что ты так нетерпелив, точно белый или женщина? Умей ждать.
   Прошло еще три часа. Бонза во все время не сказал больше ни слова.
   Головной слон вступил на тропинку, добротно пробитую различными животными. Она вела на обширный, круглый луг, лежавший точно озеро среди леса. Деревья поднимались все выше и выше.
   Почва становилась болотистой. Среди густых зарослей и водяных растений журчали струйки свежей и прозрачной воды.
   - Сюда слоны приходят на водопой, - спокойно проговорил монах и прибавил, указывая на луг: - А вот здесь их пастбище.
   - Хорошо бы, кабы так! - отозвался нахохлившийся министр.
   - Слушай и убедись.
   Раздался быстрый лошадиный топот. Появился загонщик на взмыленном коне.
   - Господин!.. Слоны!.. - кричал запыхавшийся разведчик.
   - А белого нет?
   - Схем-Мхенг среди них. Будда велик!
   С разных сторон прискакали другие наблюдатели, подтвердившие слова первого. Все ожили, ободрились, ощутили прилив энергии.
   Усталость и тревога пропали. Охотники наперебой поздравляли друг друга. Каждый уже мысленно представлял себе обрадованного императора, щедро раздающего награды.
   Слонов оказалось немного. Не более десяти. Вожаком был Схем-Мхенг.
   Выслеженные животные мирно паслись на другой стороне луга, так что их ручных собратьев можно было расставить в лесу совершенно скрытно. Так и сделали - окружили слонами и всадниками всю опушку. Дикое стадо показалось между деревьями. Успех облавы был обеспечен. Министр, замирая в трепетной надежде, решил посмотреть поближе на белого слона. Он сошел с гауды, тихо прокрался сквозь чащу и подошел к животным метров на двести.
   Эта неосторожность стала роковой. В стороне, шагах в пятидесяти, стоял на страже сам громадный вожак. Без сомнения, именно его имел в виду монах. Цвет гиганта был, собственно говоря, не белый, а скорее бледно-серый, белесоватый.
   Увидев это воплощение Будды, вельможа не удержался и вскрикнул от радости. И тотчас послышался гнусаво-трубный сигнал к бегству. Могучие животные шарахнулись, задвигали ушами, подняли хоботы, завертели короткими хвостами и бросились в лес.
   Проклиная себя за неуместное любопытство, сановник хотел приказать своему отряду пуститься в погоню, как вдруг по лесу прогремел чудовищно громкий выстрел. Белый слон остановился, словно окаменев, испустил протяжный стон, зловеще слившийся с отголоском выстрела, и тяжело рухнул наземь.
   ГЛАВА 12
   Утомительная ходьба по лесу. - Фрике убеждается, что он шел не к шлюпке, а от нее. - Кобра-капелла, или очковая змея. - Воды! - Четыре тонны мяса на двоих.
   Фрике изрек: "Горы - это хорошо. С высокого места далеко видно, и в этом наше спасение".
   Увы, "горами" оказались всего только лесистые холмы высотой не более четырехсот метров. Парижанин решил подняться на них, но не прямо, а как человек опытный, - потихоньку, зигзагами.
   Мальчику этот путь показался слишком медленным и скучным. Он стал протестовать, прыгать, постоянно убегать вперед и возвращаться обратно.
   Молодой человек не раз останавливал его, говоря, что нельзя бегать, и если Яса не уймется, то скоро вспотеет и выбьется из сил.
   Действительно, уже через четверть часа ребенок примчался весь мокрый, точно из бани, и жалобно попросил пить. Он чувствовал себя совсем разбитым.
   - Что, устал? Я ведь говорил... На, выпей кофе. И давай посидим минут пять.
   Они разместились на корне исполинского тека, протянувшегося по земле, точно спина крокодила, отдохнули и продолжили путь.
   Адское пекло начинало действовать и на француза. Уже и внизу было жарко, а на холмах вовсе невыносимо. Но все-таки они поднимались, превозмогая усталость и делая частые остановки. Вскоре, однако, мальчуган совершенно выбился из сил и едва передвигал ногами.
   - Давай руку, помогу. Ты умираешь от жажды?.. На вот, отпей немного... Довольно. Погодя получишь еще, а я как-нибудь обойдусь.
   Фрике решил устроить более продолжительный привал, но, когда друзья попытались двинуться дальше, оказалось, что малыш вконец обессилел.
   Парижанин вытер ему лоб, обмахнул лицо куском коры, содранным с дерева, и дал выпить еще несколько глотков кофе. Сделав для Ясы веер, он без особого труда поднял его и посадил себе на спину.
   - Ай-да! Поехали! - крикнул со смехом француз. - Сам еле двигался, а вот взял груз - и ничего, иду. Здесь оставаться нельзя, место нехорошее.
   И он шел, шел, опасаясь, что если прекратит движение, то будет уже не в состоянии сделать и шага.
   - Ух, больше не могу! - выдохнул наконец Фрике и вовремя успел опустить мальчика на землю, иначе упал бы вместе с ним. Юноша прислонился к дереву, потом сел под ним, не в силах не только пошевелиться, но даже о чем бы то ни было думать.
   На беду, питье закончилось, в мехе не оставалось ни капли. Нечем было промочить горло или хотя бы увлажнить пересохший язык.
   - Кажется, комедия окончена, - прошептал бедный охотник.
   Глаза его блуждали, горло давили спазмы. Лиловые губы совершенно запеклись.
   Вдруг он радостно вскрикнул. Несколько минут отдыха все-таки придали ему сил, застилавший глаза туман рассеялся, и Фрике разглядел, что находится на ровной площадке, а не на склоне. Значит, достиг вершины!
   Возможно, по другую сторону холма есть вода. Он встал и направился туда. Отдохнувший Яса мог идти теперь сам. Спустились они легко и довольно быстро.
   Вскоре заблудившиеся странники очутились на неширокой поляне, освещенной солнцем.
   Молодой человек рассмеялся, забыв про свои мучения.
   - Ловко! Шли целый день, думая, что двигаемся на запад, а вышли на восток. Стало быть, шлюпка в противоположной стороне. Если господин Андре нас разыскивает, то у него много забот. Вставай, мальчуган! А не можешь спокойно идти, так побежим.
   Друзья нашли на кустах несколько кислых ягод, которыми попытались обмануть жажду, и стали спускаться - поневоле бегом - по крутому заросшему склону.
   К великой радости юноши, теки разом кончились. Появились другие деревья.
   Пришлось пустить в ход тесак. Парижанин энергично расчищал путь, забыв голод и жажду.
   Вдруг раздалось особенное шипение с посвистом. Фрике остановился.
   - Змея! - насторожился он. - А я удивлялся, что их совсем не видно. Б-р-р-р!.. Мурашки по коже. Надо быть осмотрительнее.
   Через мгновение он опять услышал характерное шипение и остановился смертельно бледный.
   В двух шагах от него почти вертикально поднималась найя*.
   ______________
   * Найя, ная - индийская кобра, очень ядовитая змея семейства аспидов, с шеей, способной расширяться в виде круга.
   По широкой шее с темно-желтой чешуей он узнал очковую змею, названную так за два выразительных кружка на голове, напоминающих очки.
   Эта змея толщиной в руку и длиной до двух метров очень агрессивна и опасна. По-португальски она называется коброй-капеллой. Ее укус смертелен, противоядия против него нет. Француз понял, что неминуемо погибнет, если совершит малейшую неосторожность.
   Стрелять некогда. Надо защищаться.
   - Кобра... Очковая... - вспомнил он.
   И в ту же минуту змеиная голова, точно подброшенная пружиной, бросилась к нему на грудь, грозя вонзить в нее ядовитые зубы-крючки. Молодой человек мгновенно размахнулся тесаком, и голова чудовища отделилась от скользкого туловища, оставшись на груди.
   - Ну это не в счет, - облегченно смахнул он обрубок. - Она уже мертва.
   Усталый юноша побрел вперед и вдруг опять услышал какой-то шум.
   - Боже! Вода! - закричал он изо всех сил. - Ручей!
   И бросился вперед как сумасшедший.
   Вскоре Фрике оказался у ключа - чистого и холодного. Но пить сейчас, не остыв, было безумием, грозящим гибелью.
   - Яса! - позвал он ребенка. - Скорей сюда!
   Мальчик прибежал со всех ног и бросился прямо к водоему.
   Парижанин без церемоний приподнял его за штанишки.
   - Стойте, господин малыш! Вы все утро сосали, как из рожка, воду с кофе, и я вам ничего не говорил, а теперь погодите. Не хочу вашей смерти. Остынем и вместе попьем.
   ...Прошли длинные тягостные минуты, и друзья напились вдоволь.
   Жажда, от которой иссыхало все нутро, сменилась муками голода.
   Что бы такое съесть? Первая мысль - поискать какую-нибудь живность.
   Фрике долго бродил по лесу, но ничего не попадалось. Неожиданно он вышел к лужайке, на которой паслось целое стадо слонов.
   - Слоны, слоны! - обрадовался он, вытирая платком потное лицо. - Чего же лучше! Хотя я довольствовался бы и меньшим количеством мяса - хватило бы, например, косули, зайца, фазана, даже павлина. Слон все-таки весит четыре тонны. На завтрак для двоих этого чересчур много. Да и жаль убивать. Но не умирать же с голоду. Вон там ходит большой светло-серый самец. Подстрелим его.
   Охотник пополз по траве к стаду. Слоны не могли его почуять, потому что ветер дул в его сторону.
   Вдруг животных охватила непонятная паника, и все стадо стремглав помчалось в лес.
   Друзья спрятались за деревом - слоны неслись на них, подобно всесокрушающему урагану.
   Еще минута, и огромные туши замелькали всего в каких-то двадцати шагах. Француз тщательно прицелился. Он спустил курок как раз в ту минуту, когда серый исполин повернулся к нему боком. Почти одновременно с выстрелом толстокожий великан тяжело обрушился наземь.
   - Обед у нас есть, а слона все-таки жаль. Бедный! Он так жалобно застонал.
   ГЛАВА 13
   Арест. - Парижанин третирует бирманского министра. - "Голубая Антилопа" - военный корабль. - Француз угрожает бирманскому императору. Внезапное появление Андре.
   Сам Фрике не ожидал такого эффекта от выстрела. Ведь стрелял он не из винтовки, заряженной пулей "Экспресс" с семнадцатью с половиной граммами пороха, а из гладкоствольного ружья. Правда, это ружье тоже восьмого калибра, и хотя пуля у него круглая, но зато из твердого металла, весом в шестьдесят пять граммов, при том же заряде пороха. Поэтому убойная сила выстрела оказывается значительной, особенно на небольшом расстоянии. При начальной скорости полета в четыреста сорок метров в секунду живая мощь пули равняется двум тысячам сорока восьми килограммам. Получив такой удар, слон конечно же погиб.
   В несколько прыжков юноша подбежал к убитому.
   Тот свалился головой вперед, вероятно, потому, что передние ноги парализовало раньше задних. Длинные бивни, на которые всей тяжестью навалилось тело, глубоко вошли в землю, и один из них сломался на уровне челюсти. Хобот пригнулся ко рту, наполненному кровью и землей. Глаза были открыты, веки не двигались. Бока не вздувались, только по складкам кожи еще пробегали мелкие судороги. За левым плечом виднелась круглая дырочка, из которой медленно вытекала струйка алой крови.
   - Пуля пробила сердце, - догадался молодой человек. - Не хочу хвастаться, но выстрел был замечательный. Бедный слон! Не измучай нас голод, не стал бы я тебя убивать... Но какой странный цвет! Никогда такого не видел. Точно пеклеванное тесто с серым войлоком.
   Парижанин вынул тесак и приготовился вырезать из этой горы мяса кусок на обед, как вдруг послышались яростные крики наездников, неистово понукавших коней и вьючных слонов. Со страшным шумом и топотом они окружили незадачливого охотника.
   Слоны остановились по знаку своих вожатых. Всадники проворно спешились, а важные персоны, сидевшие в гаудах, степенно спустились по шелковым лестницам.
   Все бросились с криками горя и отчаяния к мертвому слону. Некоторые рвали на себе одежду, царапали грудь, даже лицо, выражая глубокое отчаяние.
   "Кажется, я совершил тяжкий проступок, - подумал Фрике. - Но почему нельзя было выставить надпись: "Охота запрещается!"?
   - Эй, вы! Прочь лапы! Мне не нравится, когда меня трогают. Вас ведь только два десятка.
   Сунувшийся ближе всех получил удар ногой в живот и опрокинулся навзничь. Но крики и суматоха усилились. На юношу бросился слоновожатый, проворный, как обезьяна. Парижанин, прижавшийся спиной к дереву, выкинул навстречу левый кулак. Нападавший свалился с разбитой физиономией.
   - Вот уже и два готовеньких, - подытожил насмешливо Фрике. - Из ружья стрелять в них я не могу - это только усугубит мою вину!
   В драку полезли третий, четвертый. Их постигла та же бесславная участь.
   - Желтомордое дурачье! - смеялся охотник. - Совсем никудышные тактики. - Нет, чтобы всем сразу напасть, а они действуют поодиночке...
   Но бирманцы тихонько подвели к дереву одного из слонов, поставили его позади молодого человека, и тот по команде обхватил парижанина хоботом и поднял в воздух.
   Несколько мгновений дрессированный великан раскачивал Фрике на высоте метра в четыре, как бы спрашивая: "Хватить его, что ли, как следует о дерево?"
   Вожатый сделал знак и что-то ласково произнес. Слон тихо опустил свою добычу в дюжину протянутых рук.
   С удовольствием задал бы парижанин трепку этим людям, так бесцеремонно обошедшимся с ним, но вовремя удержался. К чему?
   Тесак он выронил, а ружьем его живо завладели бирманцы. К тому же мальчик Яса, быстро-быстро переговорив о чем-то с начальником отряда, подбежал к другу и уговорил не сопротивляться.
   - Ну, хорошо. Уступаю силе. Их двадцать четыре человека, а я один.
   Юноша прекратил брыкаться, и его даже не связали. Подошла большая группа людей и также начала орать и причитать над мертвым слоном. Злополучного охотника испепеляли ненавидящими взглядами. Он долго не мог понять, чем же так разгневал бирманцев, но потом его осенило. Молодой человек задал тому, кого принял за старшего, несколько вопросов на французском языке и не получил ответа. Тогда он довольно-таки бойко обратился по-английски. Министру, как всем бирманцам из высшего класса, этот язык должен был быть знаком - англичане играли в империи все-таки не последнюю роль. Но он не ответил сам, а велел бооху - своему помощнику передать, чтобы Фрике держался почтительнее.
   Парижанин прыснул и возразил:
   - А кто же он такой, этот господин? Старший повар при Папе Римском?
   - Это министр его величества императора Бирманского, - невозмутимо ответствовал боох.
   - Ах-с, очень приятно-с! Только скажите ему, что мне на министерский сан наплевать, и я вовсе не желаю принимать от него наставлений по части хорошего тона.
   Боох перевел эти слова вельможе, который, видимо, оскорбился.
   - Передайте ему, - наступал юноша, - что в моих глазах он такой же дикарь, как и вы все, и что если кто-нибудь здесь имеет право на уважение и почет, то только один я - в качестве европейца и француза.
   - Так вы не англичанин? - живо уточнил боох.
   - Вам это не нравится?
   - Нет, ничего... Но...
   - Понимаю. Если я не англичанин, то со мной можно не церемониться. Королева британская защитит своих подданных, а французского представительства в Бирме нет. Но вы, сударь-министр, павлиний свой хвост не очень-то распускайте. За меня будет кому заступиться. Ведь я прибыл сюда на военном корабле.
   - Правду ли вы говорите, иноземец? - Министр заметно встревожился.
   - Сами убедитесь в этом, если тронете хоть волос на моей голове.
   - Зачем вы убили Белого Слона? - горестно воскликнул сановник.
   - Что такое белый слон? Не все ли равно, какого он цвета? Я его убил потому, что мы оба умирали с голода - я и маленький мальчик. Но все равно, вам же заплатят за вашу животину, не бойтесь.
   - Священный слон в деньгах не оценивается.
   - Не хотите деньгами, получите пулями и картечью.
   Верноподданный царедворец окончательно растерялся. С одной стороны рискуешь навлечь на страну неприятности, с другой - нельзя оставлять безнаказанным француза, совершившего тяжкое преступление, кощунство. Нужно представить чужестранца императору, пусть его величество сам решит его участь. Может быть, он и согласится взять хороший выкуп.
   Министр, боох и пунги переговорили между собой, и боох объявил Фрике, что его доставят в Мандалай. Пришлось покориться силе.
   Парижанина сытно накормили и поместили в гауде самого министра. Ясу поручили бооху. Караван тронулся.
   У пристани люди и слоны взошли на плоты. Гребцы осыпали убийцу Схем-Мхенга бранью и оскорблениями. Флотилия отчалила и поплыла.
   Вдруг юноша крикнул и хотел броситься с плота в воду, но десяток рук удержал его.
   На его призыв с берега отозвался гневный голос:
   - Гром и молния! Я так и думал! Это Фрике, его взяли в плен!
   На берегу показались два всадника на взмыленных конях - европеец и негр. Молодой человек узнал Бреванна и сенегальца.
   - Господин Андре, - закричал он, - меня везут в Мандалай за то, что я убил белого слона. Обвиняют в надругательстве над религией.
   - А! Вот как! - усмехнулся Бреванн. - Не робей, мой мальчик. Старайся потянуть время, угрожай, хвастайся, даже обратись за поддержкой к англичанам. Я сейчас поскачу к шлюпке, потом на всех парах помчусь на "Антилопу" и освобожу тебя, котя бы пришлось сжечь столицу. Держись!
   - Берегитесь господин Андре. В вас хотят стрелять.
   - Где им! - презрительно бросил француз и пустил своего коня вскачь. Сенегалец сделал то же самое. Оба они скрылись в густой чаще панданусов*.
   ______________
   * Панданусы - род однодольных деревьев и кустарников семейства пандановых, распространенных в тропиках Восточного полушария.
   - Кто этот человек? - спросил у парижанина министр, стараясь скрыть свое беспокойство.
   - Человек, который серого слона не убивал, но в которого вы собирались выстрелить за то, что он со мной говорил.
   - Никто из наших не стрелял.
   - Просто не успели. Но вы за это дорого поплатитесь.
   - Вы решительно не хотите сказать, кто этот путешественник?
   - Отчего же не сказать, раз вам это может доставить удовольствие?.. Это начальник французских военно-морских сил в Рангуне, и вы о нем скоро услышите...
   ГЛАВА 14
   Бесполезные сигналы. - Следы француза. - Тигр и его шкура. - Встреча с четырьмя охотниками. - Цель оправдывает средства. - Опоздали. - На шлюпке к английской границе.
   Покуда Фрике гонялся за калао, Андре оставался в шлюпке. Через два часа он начал сильно беспокоиться.
   Сигналы, которые подавал парижанин, не долетали до стоянки, выстрелы замирали в лесу.
   Прошло три часа, четыре. Беспокойство перешло в настоящую тревогу.
   Наступила ночь. По всем признакам явствовало, что с юношей что-то случилось. Несомненно, он заблудился. Завтра надобно отправиться на поиски.
   Андре Бреванн дважды выстрелил. Ответа не последовало. Тогда он велел открыть пальбу всему экипажу. Но и это не принесло результатов.
   Тем временем на яхте развели пары и дали резкий протяжный свисток. Пробовали стрелять из картечницы. Характерные трескучие выстрелы, когда она метала ураганом свои пули, должны были быть слышны издалека. Всю ночь до рассвета с яхты сигналили, но безуспешно.
   Утром Бреванн с Сами и сенегальцем пошли на поиски, хорошо вооружившись и взяв с собой съестных припасов на два дня.
   Определив по компасу положение шлюпки, сориентировались, отыскали отпечатки тяжелых кованых сапог Фрике и углубились в лес.
   Из придавленного подошвами и каблуками мха вытекал очень едкий сок темного цвета, вследствие чего путь молодого человека был виден вполне четко.
   Дорогой Андре старательно отмечал свои следы, чтобы по ним мог спокойно пойти и благополучно вернуться назад даже ребенок.
   Так они достигли до места, где был убит калао, и обнаружили войлочный пыж восьмого калибра, что подтвердило догадку: калао уводили охотника по прямой линии на восток.
   - По-видимому, - решил Бреванн, - сумасшедший мальчишка погнался за другой птицей. Хотел принести пару.
   Компас показал, что они почти не изменили своего направления.
   Шли еще довольно долго.
   - Куда же это его понесло?
   - Сударь, - сказал Сами, - господин Фрике заблудился. Взгляните на компас. Он кружится.
   - Да, это так, - подтвердил негр.
   Андре сверился с компасом.
   - А ведь верно. Но как же он не нашел своих собственных следов? Ведь мы же видим их ясно.
   - Сок, вытекающий из мха, делает их темными не сразу, а лишь через несколько часов, - пояснил Сами.
   - Ты прав. Однако он снова кружит и кружит. Понял, что заплутал, и ищет солнце. Потому и устремился к этой поляне. Это что такое?
   - Тигр! - вскричал Сами. - Сударь, это тигр без шкуры.
   - И убитый дробью. Молодчина Фрике!
   - А вот здесь он жарил мясо хищника, вырезанное около почки. На этом месте он спал на тигровой шкуре.
   - Покуда все хорошо, слава Богу, - успокоился Бреванн. - Идем дальше.
   - Сударь, но следы все сворачивают.
   Андре держал компас в руке, то и дело на него посматривая.
   - Да, он так упорно делает круг, что, кажется, скоро придет к тому месту, где ночевал.
   И действительно, следопыты снова вернулись к этому же месту.
   Здесь они сытно позавтракали прихваченной обильной провизией и двинулись дальше.
   Вскоре добрались до цепи холмов, поднялись на них и увидели четырех человек, сидевших у источника, где юноша утолил жажду.
   Возле кучи маиса* стояли четыре лошади бирманской породы и жадно хрупали вкусный корм. Всадники лежали на траве под панданусами и весело беседовали.
   ______________
   * Маис - устаревшее название кукурузы.
   Члены экспедиции направились к ним. При виде белого бирманцы почтительно встали.
   Сами начал их расспрашивать о парижанине, а Бреванн залюбовался местными лошадьми. Они не велики, но красивы, быстроноги и замечательно выносливы. Дикие их табуны живут в Верхней Бирме.
   - Ну, что ты узнал? - спросил он подошедшего толмача.
   - Удивительные вещи. Это честные люди, охотники, сударь.
   - Они видели Фрике?
   - Да, сударь.
   - Здоров?
   - Да, но - арестован.
   - Как? Кем же?
   - Ловчими, охотившимися за Белым Слоном, за священным Буддой... А господин Фрике его убил.
   - Будду убил?
   - Да, сударь.
   - И за это его увезли?
   - По-видимому, так.
   - Куда же? И кто это сделал?
   - Слуги императора.
   - Ну а эти кто такие?
   - Они мне все объяснили. Я вам сейчас расскажу.
   - Поскорее, пожалуйста. Меня снедает нетерпение.
   - В каждом слоновом округе есть свой чиновник, при котором состоит его собственный отряд охотников.
   - Знаю, продолжай.
   - Начальник округа выслал этих охотников секретно, чтобы шпионить за ловчими, посланными от императора, и всячески мешать им поймать слона. Господин Фрике одним выстрелом все спутал.
   - Они видели, как увозили француза?
   - Да, сударь. Отряд состоял из двадцати слонов и нескольких всадников. Вероятно, они грузятся уже на плоты и лодки, чтобы плыть обратно в Мандалай.
   - Спроси, далеко ли это отсюда?
   - Пешком два часа пути.
   - Стало быть, на коне полчаса.
   Он резко обернулся к охотникам и произнес, словно те могли его понять:
   - Хотите разбогатеть?
   Сами перевел слово в слово.
   - А что для этого нужно сделать, господин?
   - Продать лошадей.
   - Нельзя, господин. Они казенные.
   - Скажите, что они пали.
   - Невозможно.
   - Хорошо. Я их все равно заберу. Толмач и ты, сенегалец, хватайте этих людей, каждый по одному, а я разберусь с остальными. Свяжите им руки и ноги. Цель оправдывает средства.
   Негр и индус прыгнули на бирманцев, повалили их и скрутили. Двое других, обнаружив перед носом револьверы Андре, сдались без сопротивления.
   - На коня, лаптот! Поедешь со мной. А ты, Сами, стереги пленных. Отвечаешь за них головой.
   - Можете на меня положиться.
   - Передай, им не причинят ни малейшего зла; лошади будут возвращены вместе с щедрым вознаграждением за невольную услугу. Жди меня обратно.
   Бреванн вскочил на крепкого темно-гнедого коня, негр на другого, и оба помчались берегом ручья туда, где собирались садиться на плоты и лодки придворные ловчие.
   Как мы уже знаем, спасатели опоздали: юношу увезли. И к лучшему. Иначе завязалась бы схватка, которая, возможно, кончилась бы гибелью обоих.
   Андре возвратился в состоянии холодного бешенства. Связанные охотники лежали на земле. Сами их стерег. Они были совершенно спокойны. Так кротко умеют подчиняться силе только азиаты.
   - Развяжи их, Сами. Сядь на одну из двух свободных лошадей, на другой пусть едет кто-нибудь из бирманцев. Мы вернемся к шлюпке. Трое остальных пусть идут за нами пешком. След найти легко - по зарубкам на деревьях. Объясни им также, что лошадей мы передадим их товарищу, который сейчас отправится с нами. А кроме того - дадим: денег для всех. Да поторопись же, дорога каждая минута.