Царицын Владимир. Я или Человек Без Тела

 
   Человек Без Тела почему-то молчал. Может, у него пересохло в горле, хотя, откуда у него горло, если у него нет тела? Или список моих грехов подошел к концу?
   - Ты прав, - подал голос Человек Без Тела. - Горла у меня нет. Ты думаешь, что слышишь ушами мой голос?
   "А чем? Ноздрями?", - съехидничал я.
   - Ты не слышишь его. Он в твоем мозгу. - Большего Человек Без
   Тела объяснять мне не стал. - Но вернемся к делу, - продолжил он. -
   По поводу горла ты прав, а вот насчет того, что список твоих грехов кончился, это нет, это просто смешно. Мы с тобой только начали, только покопались чуть-чуть на верхушке айсберга. Пыль, так сказать сдули. Основные твои грехи мы еще не вспоминали.
   "Так давай продолжим"
   - Не торопись. Туда ты всегда успеешь.
   "А сначала говорил, что ждешь, не дождешься, когда я сдохну"
   - Говорил. Ну и что? Я от своих слов не отказываюсь. Просто… У меня тут…дельце одно появилось. Я отлучусь на время, а ты пока подумай, поройся в своей памяти.
   "Темнишь ты что-то"
   - Ха!
   И Человек Без Тела исчез.
   А я проснулся.

2.

   Потолок моей спальни был исчерчен красными и черными полосами.
   Полосы на нем возникли оттого, что лучи утреннего солнца косо пробивались через модерновые жалюзи на окнах с чередующимися полупрозрачными красными и непроницаемо черными вертикальными пластиковыми планками. Правда, эти полосы не были такими яркими, как в моем сне.
   В моем сне?
   Так это был всего лишь сон?
   Я редко видел сны, а когда все же видел, то никогда не мог вспомнить того, что секунду назад рисовалось в моем сознании, бодрствующем и скучающем от безделья сознании спящего человека.
   /Этот /сон я помнил до самых мельчайших подробностей.
   Я встал и пошел в ванную комнату, надеясь, что мой непонятный и совсем не приятный сон бесследно исчезнет после душа, смоется вместе с ночным потом. В ванной я взглянул в зеркало, увидел свое отражение, и оно мне сильно не понравилось. Что-то было в глазах.
   Что-то не так было в глазах. В них не было той самой уверенности в собственных силах и убежденности в своей правоте, которые сразу же замечали все, с кем мне приходилось контактировать. Замечали и, если эти люди стояли выше меня на ступеньках иерархической пирамиды, то сразу же начинали мне верить и доверять то, что не доверили бы кому-то другому, который стоял рядом со мной, на том же самом уровне. Эти люди, я имею в виду тех, кто принимает решения, выделяли меня из массы других бизнесменов. Естественно, предварительно изучив мое досье. А те, что стояли ниже меня на ступенях той же самой пирамиды, они мне тоже верили и охотно подчинялись, потому что чувствовали и понимали: Николай Петрович Якушев - это тот, за кого надо держаться, за кем надо идти, авось и нам что-то обломится. И обламывалось. Некоторым очень даже не слабо обламывалось. Кое-кто меня даже любил, кое для кого я был почти богом. Правда, я подозреваю, что богом я был для них временным, не тем, кому молятся всю жизнь, и их любовь ко мне была не вполне искренней.
   В общем-то, я их тоже не особенно любил. И не только их, но и тех, кто стоял на верхних ступенях. Просто максимально использовал их потенциал, при этом, не забывая регулярно выплачивать - кому оклады через кассу и премии в пакетах из личного сейфа, а кому бонусы и гонорары в пластмассовых или даже кожаных кейсах. Конверты шли вниз, кейсы - наверх. Все были довольны.
   Я принял сначала теплый душ, потом горячий, а потом резко - холодный. Растираясь жестким полотенцем (я специально приобрел такое, жесткое), я снова взглянул в зеркало. Выглядел я намного лучше, чем до того, как залез под душ, уверенность во взгляде вернулась. Я критически осмотрел свое тело и, в общем-то, остался доволен. Для сорока четырех я выглядел совсем даже неплохо. Все-таки занятия спортом в юные годы и тот образ жизни, которому я следовал всю остальную, взрослую, жизнь, играют свою роль.
   Я напряг мышцы и втянул и без того впалый живот. Аполлон!
   Бельведерский!
   Брился я обычно перед сном (тоже нормальная привычка, женщинам нравится), но, потрогав отросшую за ночь щетину, решил побриться еще раз. Побрившись, смыл остатки пены холодной водой, вытерся, нанес на лицо крем после бритья и, приблизившись к зеркалу, массируя лицо, внимательно осмотрел каждую морщинку. Они были. А куда без них? Не мальчик, чай! Я оттянул нижние веки, высунул язык и констатировал, что никаких признаков скрытых заболеваний у меня нет. Правда, я не врач, но розовый язык, румянец на щеках и отсутствие желтизны на белках глаз успокаивали. Мой ночной посетитель сегодняшнего сна предсказывал мне скорую смерть. Бред! Лет тридцать я еще проживу.
   Как минимум! А может быть, и больше. В моей семье все ее члены по мужской линии были долгожителями. Дед в девяносто семь ушел. Прадед, дед рассказывал, только на восьмом десятке в пятый раз женился, а помер, когда ему за сотню перевалило. Отцу моему уже семьдесят шесть, а на его еще девушки заглядываются. Отец, Петр Иванович, мужик импозантный - борода и голова не седые, с проседью. Глаза черные, как угли, за семьдесят шесть лет не выцвели. У меня глаза светло-карие, а у него черные. Трубку курит. У него их целая коллекция. Бегает трусцой по утрам, на рыбалку на водохранилище ходит, сам машину водит. Правда, автомобилем он редко пользуется, все больше ножками. Белая десятка, которую я подарил ему шесть лет назад на семидесятилетие, взамен старого "Москвича" стоит в гараже, как новенькая.
   - А куда мне на ней ездить-то? - говорит отец. - До водохранилища двадцать минут ходу, на рыбалку я и пешком схожу. Магазины тоже все рядом, да и ты молодец, не забываешь старика, продукты подбрасываешь… Была бы Альбина жива, мы бы съездили с ней куда-нибудь. За грибами хоть.
   Альбина - это мама. Она умерла четыре года назад, в эту пятницу годовщина, отец вчера звонил, напоминал. Ей тогда только-только семьдесят исполнилось. Сердце прихватило, до телефона мама добраться не смогла. Отец на рыбалке был, а я в Питере с финнами контракт подписывал. Некому было неотложку вызвать. Отец винил себя за то, что его в ту минуту рядом с мамой не оказалось. А я себя. Хотя, если бы я и не поехал тогда в Питер, разве бы изменилось что? Жили мы уже тогда не вместе, да и случился приступ в двенадцать дня. Я в это время либо в офисе, либо в цехах нахожусь. Все равно я не смог бы ничего сделать. Разве что случай помог бы…
   - Один по грибы съезди, - предлагал я.
   - А зачем они мне? Ты же знаешь, у меня от грибов…
   Я знал. Кстати, у меня та же особенность - как грибы поем, так со стулом проблемы. Странно, всегда эти грибы ел, а как сорок стукнуло, так у меня в отношении их те же симптомы, что у отца проявились.
   На стене моей кухни висит календарь. Отрывной. Такой, какие раньше имелись на каждой кухне. Сейчас их почему-то перестали делать, во всяком случае, я их уже давно в продаже не видал. А может, их все же продолжают делать, просто я по магазинам ходить перестал? Этот календарь мне подарила Вика на новый 2004 год. Его изготовили по ее индивидуальному заказу в типографии газеты
   "Полыноградский вестник", и она за него заплатила наверняка не слабую сумму. Впрочем, что бы она считала мои деньги? Зато наполнением этого календаря можно было гордиться. В нем не было кулинарных рецептов и полезных советов, как в обычных отрывных календарях, вместо этого обратные странички были заполнены моими изречениями, которые Вика запомнила или записала куда-нибудь.
   Наверное, дневник вела, а потом решила использовать свои записи для издания этого календаря. Еще там были описания того, как в тот или иной день, мы славно проводили с ней время, с кем встречались, что заказывали на ужин. Все выходные дни были не красными, как в обычных календарях, а синими и зелеными. Суббота - синие цифры, воскресенье
   - зеленые. Красными были особо памятные даты, дни, которые следовало помнить, те, о которых надо было помнить, по мнению Вики.
   На страничке стояла дата - двадцать девятое февраля 2004 года.
   Цифры были зеленые, а это означало, что вчера было воскресенье.
   Я потянулся к календарю рукой, но вдруг моя рука замерла в сантиметре от листочка. Я знал, что, оторвав листочек с датой двадцать девятое февраля, я увижу листочек с датой первое марта. Я знал это, потому что, не далее, как вчера вечером я переворачивал лист календаря, чтобы подглядеть, не случилось ли год назад или два года назад (мы с Викой вместе уже два года) кое-чего такого, о чем я должен был помнить? По мнению Вики. Кроме того, естественно, что первое марта - это первый день весны, и цветы завтра с меня так и так.
   Я прекрасно знал, какую дату увижу, но вдруг подумал: "А если там тридцатое февраля?".
   Бред какой-то!
   Я решительно оторвал листик, тихо прошуршавший перфорацией.
   Первое марта.
   А кто бы сомневался?
   - Человек Без Тела! - громко произнес я. - Ты - плод моего воображения. Ты - мой ночной кошмар.
   И подумал вдруг:
   "А почему это я решил, что умру от болезни или от старости?"
   Но дальше развивать свою мысль я не стал.
   Оторванный лист я скомкал и выбросил в мусорное ведро, хотя Вика просила меня не выбрасывать оторванные листы. Она хотела изготовить какой-то коллаж к моему дню рождения, к сорокапятилетию, и для этой ее задумки они ей были нужны. Перебьется. Не уверен, что наши с
   Викой отношения не закончатся к моему дню рождения.
 
   Признаюсь, Вика мне уже изрядно поднадоела. Она вела себя, как моя потенциальная невеста, а ведь я ей предложения не делал. И в мыслях не было, даже в первые, сумасшедшие, дни. И вообще, спустя два года после нашего знакомства я стал замечать в Викином характере черты, которых раньше либо не было, либо она их тщательно скрывала, либо я, ослепленный страстью, сам их не замечал.
   Мне не нравилось ее отношение к деньгам вообще, и к моим деньгам в частности. Вика не просто любила тратить деньги, это бы ничего, многие девицы, находящиеся на содержании у обеспеченных и успешных мужиков, страдают этой болезнью. Да что там многие? Все. Вика хотела иметь собственные деньги для того, чтобы пользоваться ими бесконтрольно. Для чего ей большие деньги и как она ими желает пользоваться, я не знал точно, но догадывался. Вика о своих планах не рассказывала. Или рассказывала, но я видел, что она мне врет, небылицы всякие сочиняет. А иногда говорила просто - хочу, и все!
   Хотеть не вредно, а деньги она могла заработать единственным способом. Точнее, несколькими, или, еще точнее, многими способами, но все они относились к сфере сексуальной. Такими способами больших денег не заработать.
   Вика часто спрашивала меня:
   - А этот контракт, с которым ты носишься как с писаной торбой, он на сколько тянет? Больше миллиона? А какой процент чистой прибыли?
   Или:
   - Интересно: сколько зарабатывают твои менеджеры?
   Или:
   - Если твои менеджеры зарабатывают так много, сколько же получает твой главный бухгалтер?
   Или:
   - Дорогой, а у тебя деньги лежат только в российских банках, или в зарубежных тоже?
   Или самый откровенный вопрос:
   - Милый, а если продать весь твой бизнес, сколько за него можно получить бабок?
   Мысль о финансовой независимости в ее красивую, но не очень умную белокурую головку стала приходить все чаще и чаще.
   - Колюня! Купи мне какой-нибудь салон или ресторанчик, - канючила
   Вика. - Или хотя бы кафе. А, Колюня!? Я устала сидеть дома без дела и ждать тебя целыми днями. А так я буду при деле, и денежку к тому же буду зарабатывать.
   - Тебе мало тех денег, что я тебе даю? Извини, если мало, но давать больше, у меня нет возможности.
   У меня была возможность тратить на удовольствия более крупные суммы, но я с молодых лет привык планировать свои расходы и не платить за вещь или услугу больше, чем она того стоит. Я не жадный.
   Просто, убежден, что деньги счет любят…
 
   Завтрак мой как обычно состоял из стакана свежевыжатого сока, маленькой чашечки кофе со сливками и йогурта. Второй завтрак будет через два часа и съем я его у себя в комнате отдыха, расположенного за стенкой моего кабинета, после того, как проведу короткое совещание и получу информацию от всех руководителей отделов и служб и от начальника производства. Я еще не успел допить кофе, как зазвонил телефон.
   - Я приехал.
   - Жди. Буду через пять минут.
   - Хорошо.
   Это звонил мой водитель, Саша Пономарь.
   Саша работал у меня уже более двух лет. Мне нравилась его исполнительность и то, что ни разу за эти два с лишним года он не сказал мне: "Извините шеф, машина неисправна". Автомобиль всегда был технически исправен, вымыт, отполирован и блестел, как новенький, как только что из автосалона. Но более всего мне нравилось Сашино немногословие. Когда я спрашивал его о чем-то, он отвечал четко, без ненужных подробностей и строго по существу. Такого ответа, как "не знаю" я не разу от него не слышал. Когда я давал ему какое-нибудь задание, он отвечал коротко: "Хорошо!", редко задавая мне уточняющие вопросы. И я знал, что мое указание будет исполнено действительно хорошо и в тот срок, который Саше был мною установлен. Если я его ни о чем не спрашивал и не давал никаких заданий, он молчал, не надоедал своими разговорами во время поездки, как это делают большинство водителей-телохранителей.
   Кстати, Сашу на работу принимали, как водителя-телохранителя.
   Опыта телохранителя у Саши не было, но в его досье, составленном серым Готлибом, значилось, что срочную Саша служил в ВДВ, принимал участие в боевых действиях в Чечне и даже имеет медаль за боевые заслуги. Кроме того, у Саши второй дан по каратэ, и в свободное время он посещает спортзал, продолжая повышать свое мастерство.
   Спортивный парень. И не испорченный, меня такой устраивал. Свое знание боевых искусств Саше пока продемонстрировать не пришлось, так как я уже давно обошел всех своих конкурентов, никому по-крупному не мешал, а с местной братвой у меня установлены прочные деловые отношения. Я им платил исправно и щедро, а бандиты не только не мешали мне, напротив - помогали.
   Наши направления деятельности, мои и бандитов, не пересекаются. Я не лезу ни к оружию, ни к наркоте, ни к игорному бизнесу. Я не занимаюсь спиртным и автомобилями, близко не подхожу к поставкам на отечественный и зарубежный рынок живого товара.
   Чем я занимаюсь?
   Покупаю идеи.
   Технические идеи.
   Я покупаю их, делаю опытные образцы новой продукции, провожу рекламную компанию и, сформировав стартовый портфель заказов, запускаю в производство. А потом продаю. Недешево. Рентабельность до ста процентов дотягивает. Правда, бывают и проколы, но…бизнес есть бизнес.
   Я уже был готов выйти из двери своего кондоминиума, но вспомнил о том, что на сегодня у меня запланирована встреча с местным
   Кулибиным, бывшим доцентом кафедры гидравлики гидротехнического факультета нашего Полыноградского инженерно-строительного института
   (сокращенно - ПИСИ), а ныне, пенсионером и, по совместительству - гениальным изобретателем Алексеем Константиновичем Мурашкиным
   (сокращенно - АКМ). Папку с описанием работы и принципиальной схемой его очередного перпетум мобиле я в пятницу прихватил домой, чтобы без спешки на выходных все просмотреть. Как выяснилось, его изобретение базировалось на использовании энергии кавитации, и было бы гениальным, если бы уже не было известно еще в середине прошлого столетия. Правда, подход у АКМа к этому вопросу был несколько иной, но, я прикинул в уме все за и против, и решил с запуском в производство этого агрегата с коэффициентом полезного действия больше единицы не торопиться. Что-то меня смущало. Более полувека техническое решение существует, а в промышленном масштабе каких-либо значительных шагов в этом направлении нет! Не знаю, может быть сегодня, АКМ убедит меня в чем-то? Посмотрим.
   Папку я изучал лежа на диване в гостиной, но ее на журнальном столике не оказалось. Я вспомнил, что, когда ко мне заявилась Вика, я поленился отнести папку в свой кабинет, и просто сунул ее в ящик секретера.
   Выдвинув ящик, я взял папку. Под ней лежал альбом с фотографиями.
   Старый альбом, с фотографиями из детства. Его некогда малиновая обложка выцвела от времени и стала какой-то сиренево-серой.
   Почему-то альбом лежал сверху, а не на самом дне, как обычно, наверное, Вика рылась, подбирая материалы для своего будущего коллажа. Сунув папку Мурашкина под мышку, я взял альбом в руки, раскрыл его и увидел…Пупка. Почему-то именно его, хотя на фотографии Пупок был не один, там был весь наш четвертый "А" класс.
   По центру сидела Елена Аркадьевна. Она не была нашим классным руководителем, просто Анжела Юрьевна в тот день заболела и математичка снялась с нами. Пупок грустно и как-то трагически глядел в объектив фотоаппарата, а мне казалось, что смотрит он на меня. Как живой.
   Почему это - как живой? Почему - как?
   Странно я подумал о Пупке, неправильно как-то подумал, словно
   Пупка уже нет в живых.
   Ну, да, так говорят, если имеют в виду фотографическое изображение. Но ведь это неправильно. Так нельзя. Я совершенно ничего не знаю о том, жив Пупок или нет. А на фотографии Пупок жив и смотрит на меня не как живой, а потому что живой.
   Прежде, чем закрыть альбом и убрать его в ящик, я еще раз посмотрел на сидящую по центру Елену Аркадьевну и вздрогнул. В правой руке Елена Аркадьевна держала авторучку. Фотография, конечно же, была черно-белой и авторучка в руке у математички была серого цвета, но я знал - это та самая авторучка, которую я украл и, убедившись в бессмысленности своей акции, забросил авторучку в котлован, затопленный мутно-желтой водой.
 
   Саша ждал меня, стоя рядом со сверкающим и отливающим перламутром
   "Мерседесом". Он не бросился открывать мне дверь автомобиля, как это делали все водители-телохранители, задняя дверца уже была открыта. Я кивнул Саше и забрался на заднее сидение.
   - В офис.
   Саша аккуратно тронулся, а я закурил первую сигарету. Я всегда выкуривал первую сигарету по пути следования на работу. Зазвонил мобильник. "ВИКА", прочитал я на дисплее.
   - Колюня?
   Вот дура, подумал я, звонит на мой мобильный и спрашивает!
   - Доброе утро, радость моя! - сказал я. - Поздравляю тебя с первым днем весны. Ты так рано проснулась, еще десяти утра нет.
   Впрочем, раннее пробуждение это не самое худшее, что может приключиться с человеком. Кто рано встает, тому бог дает.
   - Я рано легла спать, - с явной обидой в голосе сказала Вика. -
   Что еще делать девушке вечерами, если возлюбленный выгоняет ее из дома?
   - Кто посмел выгнать тебя из дома? - ужаснулся я. - И откуда ты тогда звонишь? С улицы? Забомжевала девочка…
   - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, - ответила Вика, уловив иронию в моем голосе. - Ты выгнал меня из /своего/ дома.
   Слава богу, что пока только из /своего/. Хотя…, та квартира, в которой я живу, тоже принадлежит тебе.
   - Вика, мы с тобой уже давно обсудили этот вопрос. Воскресенье - день, за которым следует понедельник. А понедельник…
   - Скажи! Ну, скажи мне, что ты должен выспаться перед началом рабочей недели. Скажи, что ты должен быть в отличной физической форме. Напомни мне, что на работе ты зарабатываешь деньги, на которые меня содержишь. Ну!
   - Ты сама уже все сказала.
   - Хорошо, Колюня, - примирительно пропела Вика. - Не будем ссориться с самого утра. Тем более в такой день.
   Я и не собирался с тобой ссориться, хотел сказать я, но промолчал.
   - А куда мы с тобой сегодня пойдем? - спросила Вика, имея в виду ресторан. Я не стал язвить, предлагая ей театр или картинную галерею.
   - Куда скажешь, счастье мое!
   - Как я люблю, когда ты такой…такой…
   - Сговорчивый? - предположил я.
   - Ласковый, - поправила меня Вика. - Целую. И жду твоего звонка.
   - Целую.
   - А! А! Эй, Колюня, постой, не отключайся, - закричала вдруг
   Вика, что-то вспомнив, наверняка, что-то очень важное. Будто бы нельзя перезвонить!
   - Что? - Я чуть было не спросил: "Ну, что тебе еще надо?"
   - Чуть не забыла! У меня нет ни копейки. И косметика вся закончилась. И сегодня у меня очередь к парикмахеру.
   - Ужас какой!
   - Да ужас, - согласилась Вика.
   - Я пришлю деньги с Сашей, не переживай. Я же не могу допустить, чтобы в ресторан ты явилась не накрашенной и не причесанной.
   - Я тебя обожаю, Колюня!
   - А я то! Целую. Пока.
   Я захлопнул крышку телефона и посмотрел в зеркало заднего вида, ожидая встретится с Сашиным взглядом, но он смотрел на дорогу.
   Казалось, он не слышал нашего с Викой разговора. Я открыл портмоне, вытащил две купюры - тысячу рублей и сотню баксов. Подумал и достал еще одну зеленую сотню - приличная косметика и услуги парикмахера нынче стоят не дешево. Протянул деньги Саше.
   - Когда довезешь меня до офиса, - сказал я ему, - съезди на рынок, купи букет цветов. Букет и двести долларов отвезешь Вике.
   - Хорошо, - как всегда коротко ответил Саша.
   О том, какие цветы надо купить он у меня не спросил, знал, что
   Вика любит бордовые голландские розы.
 
   До совещания оставалось две минуты, когда я подошел к двери своего кабинета. Марго, моя секретарша, встретила меня лучезарной улыбкой.
   - Доброе утро, Николай Петрович. По вам часы сверять можно.
   - Здравствуй, Марго, - я пропустил мимо ушей ее комплимент. -
   Зови всех. Готлиба тоже.
   - А он уже заходил, говорил, что хочет сообщить вам кое-что.
   - Вот как? У нас неприятности?
   - Вчера было проникновение, - понизив голос, сказала Марго, но, взглянув через мое плечо на открытую дверь, умолкла.
   - Маргуша, это моя прерогатива сообщать шефу о неприятностях.
   Я обернулся, в двери стоял серый Готлиб.
   Он всегда одевался неброско - серый в тонкую полоску костюм, светло-серая рубашка и темно-серый галстук. Только туфли на нем были черные. И пальто и автомобиль у Готлиба тоже были серые, правда, сейчас пальто на нем не было, да и автомобиль стоял на парковке. В этой серости не усматривалось отсутствие вкуса и недостатка денежных средств, наоборот, все вещи, которые он носил, были дорогие, костюм
   Хуго Босс, рубашка Сен Ив Лоран, галстук стоил долларов триста, не меньше. Пальто тоже не работницы фабрики "Соревнование" шили, а машина у Готлиба была БМВ.
   Марго Готлиба побаивалась. Его все побаивались. Если бы мы с
   Готлибом не были так давно и близко знакомы, думаю, что и я бы его боялся. А если бы он был моим врагом… Не хотел бы я, чтобы Готлиб был моим врагом.
   Готлиб подошел ко мне, и мы пожали друг другу руки. Кивком предложив ему идти за мной, я вошел в кабинет. Марго слегка перестаралась, проветривая кабинет, было довольно свежо.
   - Рассказывай, - попросил я, снимая пальто и вешая его на плечики в шкаф. - Что за проникновение? Что украли?
   - Да, ерунда, - отозвался Готлиб, усаживаясь за стол. - Мальчишки баловались. Прорезали автогеном дыру в складе брака. Склад, как ты знаешь, в северном углу периметра стоит. За ним пустырь. Дыру прорезали и в склад забрались. Через ворота склада на территорию промплощадки выйти не смогли - там собаки бегают. Стали наши песики лаять, мальчишки испугались и свой успех развивать не стали. А на складе сам знаешь - брать нечего. То, что там лежит даже взрослым не нужно, а пацанам и вовсе. Цветной металл отдельно хранится, на складе брака только изделия из черного. Если на металлолом, так теперь школьников не заставляют металлолом собирать.
   - Мальчишки? - не поверил я. - Автогеном?
   - А что ты хотел? Двадцать первый век, не лобзиком же дыру в стенке железного склада выпиливать.
   - Ну да, - согласился я. - И все-таки, почему ты решил, что это мальчишки? Может быть, это бомжи были?
   - А я их уже разыскал, - ответил Готлиб. - Как говорится, по горячим следам. Пацаны. Старшему четырнадцать лет, еще двое, им по двенадцать. Ну, постыдил родителей, предложил им обратить внимание на то, куда направляют свою избыточную энергию их чада. Дыру уже залатали.
   - Это хорошо, - похвалил я своего начальника службы безопасности.
   - Но надо бы что-то придумать, чтобы прецедент не перерос в систему.
   За детьми могут и взрослые последовать. Собак отравить можно…
   - Наши песики ничего брать от чужих не будут. Но я уже потолковал с начальником промплощадки. Склад организуем в другом месте, а старый снесем и забор нормальный поставим. С колючкой и видеоконтролем.
   - Правильно. Смету пусть завтра же мне на утверждение плановики подготовят.
   - Николай, я вообще-то не об этом проникновении поговорить хотел.
   - Готлиб склонил голову набок и испытующе глянул на меня.
   - Что-то более серьезное?
   - Как посмотреть. В Климе проблемы. На объекте "Водопад" вышли из строя два блока - блок электрокоагуляции и блок осветления.
   Интересно. Я задумался. Два основных блока установки для комплексной очистки воды!
   В Климе отвратительная вода. Содержание кремния, железа и марганца превышает ПДК в двадцать с лишним раз. Традиционные способы очистки воды там не проходят. Местный "Водоканал" уже куда только не обращался, даже в Российскую Академию Наук, все без толку. Ученые сидят без денег, а потому цену загибают запредельную. И это только за разработку темы, а что получится в итоге - не понятно. На это мероприятие с неясными перспективами "Водоканал" пойти не мог, да и денег таких у него не было. Я когда узнал об их мытарствах, сразу дал задание Мурашкину, и он решил проблему водоочистки - быстро и оригинально. Правда, некая организация со странным названием:
   "КРЭК", что после расшифровки звучит не так уж странно - "Климская
   Региональная Экологическая Корпорация", тоже кое-что изобрела. И не только она. Москвичи тоже подсуетились, но то, что у них получилось на выходе, и у экологической корпорации и у москвичей, дороже нашего