Чандлер Бертрам. Планета спартанцев

   — Да.
   Это тоже было очень странно. Он решил заранее позаботиться о покупке еды и питья для этого инопланетянина — даже при том, что необходимые средства заимствовались из общественного кошелька.
   На Спарте каждый мужчина обычно сам платил за свои развлечения, хотя плата не всегда измерялась наличной суммой.
   Очевидно, что аркадец никак не сможет возместить ему расходы. Или сможет? Впрочем, это не имело значения.
   А затем, к еще большему удивлению, Брасид вдруг понял, что помогает Маргарет Лэзенби забраться в машину. Да, она была увешана оборудованием, но едва ли нуждалась в помощи — однако приняла ее как нечто естественное.
   Сержант занял место за пультом управления.
   — И куда мы отправляемся? — поинтересовался он.
   — Вам виднее. Мне хочется увидеть побольше. Нет, не город — я составила общее представление в прошлый раз, сопровождая Джона… капитана Граймса на официальный прием. А пригороды, ближайшие деревни? Это возможно?
   — Конечно, Мэгги, — кивнул Брасид. Почему ему так приятно произносить это имя?
   — А если Вы будете по дороге объяснять мне, что к чему…
   Машина мягко поднялась на воздушной подушке, вздымая облако пыли, и заскользила вперед, через главные ворота порта, а потом несколько миль в направлении города.
   — Здесь выращивают пряности, — пояснил Брасид, указывая в сторону поля. — Скоро сбор урожая, а потом прилетят два корабля с Латтерхейвена, чтобы забрать этот груз.
   — Весьма… необычный запах. Корица, мускатный орех, миндаль, но и это не все… Такая странная смесь всего этого с шалфеем, луком и чесноком. А люди, работающие на полях граблями и мотыгами… разве у вас нет механических культиваторов?
   — А зачем? Конечно, можно построить такие машины, но тогда мы лишим работы илотов.
   — Но вы смогли бы наслаждаться избытком продуктов, смогли бы достичь большего объема импорта на Латтерхейвен.
   — Но у нас и так есть все необходимое.
   — А что вы импортируете с Латтерхейвена?
   Брасид нахмурился.
   — Я… я не знаю, Мэгги, — признался он. — Нам говорят, что корабли привозят промышленные товары.
   — Какие именно?
   — Я не знаю, — Внезапно он вспомнил странную книгу, которую видел в яслях. — Кажется… книги.
   — Какого рода книги?
   — Я не знаю, Мэгги. Врачи хранят их у себя и пользуются ими сами… Здесь мы свернем с основной дороги, обогнем город и окажемся возле виноградников.
   Дорога, на которую они свернули, была гораздо уже и проще. Она петляла между холмами, по обеим ее сторонам потянулись виноградники. Насколько хватало глаз, решетки и колья, обвитые широкими, мясистыми листьями, сгибались под грузом великолепных золотистых плодов, каждый величиной с человеческую голову.
   — В этом году будет хороший урожай, — сказал Брасид гордо.
   — Виноград? Это — виноград?
   — А что же это еще? — Брасид остановил машину, выбрался наружу и поднялся по склону к ближайшей лозе. Острым ножом он перерезал толстый стебель, а затем разрезал плод, протягивая сияющую сферу Мэгги. Она приняла фрукт, покачала на ладонях, словно взвешивая, внимательно рассмотрела, понюхала.
   — Что бы это ни было, — заявила она, — но это не виноград. Полагаю, это какое-то местное растение. Оно съедобно?
   — Нет. Его необходимо подвергнуть переработке. Снять кожу, порубить мякоть на куски и выставить на свежий воздух в открытых чанах. Все это занимает довольно много времени, но таким образом удается избавиться от яда.
   — Яда? Поверю Вам на слово.
   Она вернула фрукт Брасиду, который отбросил его в сторону.
   — Я хотела взять его с собой, чтобы сделать анализы на корабле.
   — Я сейчас принесу его.
   — Не беспокойтесь. Пусть биохимики сами обеспечивают себя работой. А у вас есть… э… конечный продукт переработки? Кажется, Вы упоминали фляжку с вином.
   — Да, Мэгги, — Брасид наклонился и достал каменный сосуд с деревянный затычкой.
   — А стаканы? — она в удивлении вскинула брови.
   — Стаканы?
   — Кубки, чаши, кружки — то, из чего вы пьете.
   — Я… прошу прощения… Я даже не думал…
   — Вам многому надо научиться, дорогой мой. Но покажите, как вы действуете, когда вокруг нет женщин, оказывающих на вас культурное влияние.
   — Женщин?!
   — Таких, как я. Давайте, покажите.
   Брасид усмехнулся, взял фляжку двумя руками, поднял ее над собой, так чтобы горлышко не касалось губ, и тонкая струя сладковатого, но освежающего вина свободно полилась прямо в рот. Он с наслаждением сделал глоток, вернул фляжку в исходное положение, а затем предложил:
   — Ваша очередь, Мэгги.
   — Вы ожидаете, что я буду пить таким образом? Тогда вам придется помочь мне.
   «Ты бы и пяти минут не прожил на Спарте в одиночку», — подумал Брасид, но не испытал естественного сарказма. Он развернулся на сиденье, осторожно поднял фляжку над запрокинутым лицом Мэгги. Внезапно он почти физически ощутил близость ее ярко-красных, чуть приоткрытых губ, увидел ее белые зубы. Он наклонил фляжку, позволяя струйке бледно-желтой жидкости упасть в ее рот. Мэгги закашлялась, разбрызгав вино, и отчаянно затрясла головой.
   — Да… — проговорила она, едва переводя дыхание. — Для этого нужен определенный навык. С испанскими винными мехами было проще… Давайте еще раз.
   Теперь Брасид был еще осторожнее — и еще больше волновался, ощущая близость ее тела, такого мягкого и хрупкого.
   — Готовы?
   — Да. Огонь.
   На этот раз попытка оказалась более успешной. Когда Мэгги, наконец, махнула рукой, фляжка опустела на треть. Мэгги достала из кармана рубашки небольшой квадратный кусочек ткани и вытерла им подбородок и губы.
   — Очень неплохо, — произнесла она. — Похоже на шерри, но с ноткой имбиря… Нет, мне хватит. Никогда не слышал, как говорят: «конфетка — это класс, но ликер действует быстрее»?
   — Что такое конфетка? — поинтересовался Брасид. — А ликер?. Как он действует?
   — Извини, сладкий. Я забыла, что тебе еще учиться и учиться. Давай договоримся вот о чем: мне не так уж много нужно узнать о вашем дивном отечестве. Что за дом без матери? — она рассмеялась. — Какие вы все-таки счастливчики. Вы просто не представляете. Псевдо-эллинская культура — и на всю толпу здоровенных мужиков ни одного с Эдиповым комплексом!
   — Мэгги, прошу, говори по-гречески.
   — Ты хочешь сказать «по-английски». Но я использую слова и фразы, которые ты должен бы слышать по сто раз на дню.
   Она извлекла из кармана крошечную трубочку, вытряхнула из нее таблетку и проглотила ее.
   — Извини, Брасид, — ее выговор внезапно стал более четким. — Но этот ваш напиток — довольно забористая штука. Хорошо, что я прихватила отрезвляющие таблетки.
   — Но зачем они нужны? Ведь одно из главных удовольствий от вина — это эффект… освобождения…
   — И в качестве последствий — пьяные драки?
   — Да, — твердо ответил он.
   — Ты хочешь сказать, что хотел бы… подраться со мной?
   Брасид представил себе, как будет выглядеть подобная потасовка, и без малейших колебаний ответил:
   — Да.
   — Поехали, — коротко сказала она.

Глава 16

 
   Они ехали дальше и дальше, между высоких и низких холмов, поднимаясь все выше в направлении горы Олимп, которая виднелась впереди. Наконец, Брасид остановил машину на единственной улице крошечной деревеньки, прилепившейся на склоне горы.
   — Килкис, — объявил Брасид. — Здесь не самая скверная таверна. Остановимся и пообедаем.
   — Килкис, — повторил житель Аркадии, оглядываясь вокруг. Низенькие, но довольно симпатичные домики, выше — величественный склон, на котором паслись стада медлительных серовато-коричневых животных. Многие из этих созданий явно собирались… почковаться.
   — Килкис, — повторила она. — И как живут местные люди? Они тоже принимают участие во взаимном обмывании?
   — Я не понимаю, Мэгги.
   — Извини, Брасид. Что это за животные?
   — Козлы, — ответил он. — Основной источник мяса в нашем рационе, — он почувствовал себя в родной стихии и немного расслабился. — Единственные илоты, которым разрешается носить оружие, — это козопасы. Видишь вон того, у скалы? У него есть рожок, чтобы звать на помощь, и меч, а еще копье.
   — Странновато выглядят эти козлы. А зачем оружие? Против грабителей?
   — Грабителей?
   — Тех, кто ворует скот.
   — Нет, похищение козлов рассматривается как военное нападение. В любом случае, ни одно из соседних городов-государств давно не решается нарушить наши границы. У нас есть военный флот, и огнестрельное оружие, и боевые колесницы, а у них всего этого нет. Но здесь довольно много волков, Мэгги. А им нет никакого дела до границ.
   — Гм, тогда, думаю, вам следовало бы снабдить козопасов огнестрельным оружием, хотя бы элементарными ружьями. Разве это не опасное занятие?
   — Очень опасное. Но им быстро приходит замена. В основном это те, кто не выдержал проверку на право стать гоплитом.
   — Понимаю. Неудавшиеся солдаты вместо павших ветеринаров.
   Они выбрались из машины и не спеша направились в сторону постоялого двора. Внутреннее помещение представляло собой длинную комнату с земляным полом, где выстроились столы и скамьи.
   Низкий потолок пересекали тяжелые балки, в воздухе витал запах еды и кисловатого вина — не самый неприятный. В одном конце комнаты пылал открытый очаг, над ним висел огромный железный котел. При виде формы Брасида с полдюжины посетителей — неопрятных парней, обветренных, скорее жилистых, чем мускулистых — медленно поднялись со своих мест и с мрачным видом приветствовали полицейского. Через мгновение они пригляделись к его спутнику, и на грубых смуглых лицах появилось нечто большее, чем проблеск интереса.
   — Можете садиться, — распорядился Брасид.
   — Спасибо, сержант, — отозвался один из местных не самым уважительным тоном.
   Хозяин таверны — жирный и подобострастный — вразвалочку вышел из дальнего угла комнаты.
   — Что вам будет угодно, господа?
   — Флягу твоего лучшего вина. И два лучших кубка для питья. Что у тебя есть из еды?
   — Только тушеное мясо, господин. Но это отличное, жирное мясо молодого козленка, который только сегодня утром отделился от своего отца. А еще колбаса — хорошо выдержанная и крепко приправленная.
   — Мэгги? — Брасид вопросительно глянул на нее.
   — Тушеное мясо подойдет. Я так думаю. Пахнет оно замечательно. И, кроме того, прошло тепловую обработку, так что будет гораздо безопаснее…
   Хозяин таверны уставился на нее:
   — Могу ли я быть настолько дерзким, и спросить — господин, случайно, не с того инопланетного корабля?
   — Вы и так уже спросили, — фыркнула Маргарет Лэзенби — и добавила, смягчившись: — Да. Я с того корабля.
   — Вы, наверное, находите наш мир очень красивым, господин.
   — Да, здесь очень красиво. И интересно.
   Брасид отодвинул скамью, стоявшую возле не занятого стола, и едва ли не насильно усадил Мэгги.
   — Как насчет вина? — свирепо спросил он у хозяина таверны.
   — Да, господин. Уже иду, господин. Мгновенно все будет сделано.
   Один из козопасов шепнул что-то своим товарищам и захихикал. Демонстративно положив руку на кобуру своего пистолета, Брасид пристально посмотрел на собравшихся. В комнате повисла напряженная тишина, а затем, один за другим, козопасы покинули таверну. Обитатель Аркадии пожаловался:
   — Ну вот, не успела я включить аудиозапись…
   Она вздохнула и что-то сделала с одним из висевших через плечо приборов. Усиленный звук позволил разобрать слова: «С каких это пор армия стала нянчиться с инопланетными монстрами»?
   — Высокомерная свинья!
   — Не глупи. Они имеют право на свою точку зрения.
   — Нет, не имеют. Они меня оскорбляют… И тебя.
   — В свое время меня обзывали и похуже. Ты лишил их заслуженного отдыха, а меня — возможности сделать запись обычного разговора в таверне.
   Брасид поколебался, потом выдавил:
   — Извини.
   — Ты, должно быть, чертовски собой гордишься.
   Появился хозяин таверны с флягой и двумя кубками. Они были не слишком чистыми и различались по форме — но все же сделаны из стекла, а не из глины или металла, как обычно бывает в низкопробных забегаловках. Хозяин осторожно поставил их на неровную поверхность стола, а затем замер с кувшином вина в руках в ожидании приказа наливать.
   — Одну минуту, — сказала вдруг Маргарет Лэзенби. Она взяла один из кубков, внимательно осмотрела его. — Гм, так я и думала.
   — И что же ты думала, Мэгги?
   — Посмотри, — она указала отполированным ногтем на рисунок в виде герба, рельефно выделяющийся на стеклянной поверхности. — Стилизованный греческий шлем. А под ним можно разобрать буквы, они еще не стерлись от времени: «МТК — „Дорик“.
   — МТК?
   — Межзвездный Транспортный Комитет. «Дорик» — название корабля.
   — Но я думал, твой корабль принадлежит Федеральной Исследовательской… и Контрольной Службе.
   — Так и есть.
   — Но здесь не появлялось ни одного корабля, кроме латтерхейвенских грузовиков. Об этом и слухов нет.
   — Кое-что, значит, было. Как насчет того, чтобы наполнить эти… эти древние сосуды?
   Брасид молча кивнул хозяину таверны, и тот, после секундного колебания, первым наполнил кубок инопланетянина. Не нужно было быть телепатом, чтобы угадать ход его мыслей. Перед ним сержант — причем, сержант армейского Полицейского батальона. И инопланетянин — то ли в униформе, то ли в гражданском. Кто выше рангом?
   Брасид поднял свой кубок:
   — Твое здоровье, Мэгги.
   — Твое здоровье, — она сделала глоток. — Хм, совсем не плохо. Конечно, в таком сосуде должна быть рецина, а к ней должна подаваться фета и спелые маслины в качестве закуски…
   — Ты снова говоришь загадками, Мэгги.
   — Прости, Брасид. Просто ты так… так похож на обычного человека, несмотря на все, я порой забываю, что твой мир живет в изоляции на протяжении веков. Ладно, попробуем просто наслаждаться едой.
   Как ни странно, им это удалось. К тому же Брасид понял, что наслаждение от вкуса усиливалось благодаря тому, что обитатель Аркадии явно оценил качество незнакомой для него еды. Они покончили с тушеным мясом, затем хозяин таверны принес им спелые, красные яблоки.
   — Никогда в жизни не пробовала таких яблок, — заявила Мэгги. — Но они по-настоящему хороши.
   На столе появилась еще одна фляга. Когда обед был закончен, вина в ней осталось только на донышке. Брасид отер губы тыльной стороной ладони, наблюдая за тем, как его спутник изящно вытирает свой алый рот кусочком белоснежной материи, извлеченным из кармана.
   — Просто чудесно, Брасид, — сказала она и достала из странной коробочки две тонких продолговатых трубочки коричневого цвета. — Куришь?
   — Это то самое вещество, которое зажигал коммандер Граймс в такой деревянной штуковине, похожей на маленькую трубу?
   — Именно. Похоже, ваш мир — единственная человеческая колония, где жители не знакомы с табаком. Коммандер Граймс любит трубку, я предпочитаю сигариллы. Смотри: вот с этой стороны поджигают, другой конец надо взять в рот, — она показала ему, как закуривает, выпустив изо рта тонкую струйку голубого дыма. — Надеюсь, с нами не случится то, что произошло с сэром Уолтером Рэйли.
   — А что с ним случилось?
   Брасид сделал затяжку, закашлялся, захлебываясь дымом, и с отвращением бросил коричневую трубочку на тарелку. Судя по всему, сэр Уолтер Рэйли, кто бы он ни был, тяжело заболел.
   — Сэр Уолтер Рэйли был исследователем новых земель во времена королевы Елизаветы. Он первым ввез табак в… страну под названием Англия. Он наслаждался трубкой после обеда в таверне, а хозяин заведения решил, что его посетитель загорелся, и выплеснул на сэра Уолтера ведро воды.
   — Пусть этот жирный лентяй только попытается проделать что-нибудь подобное! — проворчал Брасид.
   — Сомневаюсь, что отважится. Насколько я заметила, сержант на этой планете имеет больше прав, чем рыцарь времен Доброй королевы Бесс, — Она рассмеялась, вокруг ее лица клубились завитки ароматного дыма. А потом она добавила неожиданно серьезным тоном: — У нас появилась компания.
   Брасид резко развернулся, его правая рука сама скользнула на рукоятку пистолета. Но это был всего лишь деревенский капрал — крупный мужчина в потасканной форменной тунике и грязных сандалиях. Потускневшие медные пряжки на перевязи пребывали в таком состоянии очень давно. Кряжистое тело и широкое, тяжелое лицо создавали впечатление медлительности и тупости, но маленькие серые глазки под кустистыми бровями песочного цвета выдавали ум и смекалку.
   — Здравия желаю! — гаркнул он, отсалютовав офицеру, и замер, вытянувшись по стойке «смирно».
   — Вольно, капрал. Можете сесть.
   — Благодарю, сержант.
   — Вина?
   Капрал протянул длинную руку к соседнему столу, прихватил стоявшую там глиняную кружку и наполнил ее вином.
   — Благодарю, сержант. Ваше здоровье, сержант. И Ваше, сэр, — он сделал большой глоток — шумно и жадно. — Эх, вот это винцо! Прошу прощения, сержант. Я должен был сразу же оказаться рядом и приветствовать Вас и… — Он с любопытством уставился на обитателя Аркадии. — Вас и вашего… гостя?
   — Доктор Лэзенби — офицер с космического корабля «Искатель».
   — Я так и думал, сержант. Даже сюда доходят новости — правда, больше пустые слухи.
   Брасид отметил, что капрал все время косится на мясистые наросты на груди инопланетянина, заметно выпирающие сквозь тонкую ткань рубашки.
   — Это не новый вид оружия, — жестко бросила Маргарет Лэзенби, тоже заметив его внимание. — Но, при определенных обстоятельствах, они весьма функциональны.
   Капрал покраснел, отвел взгляд в сторону и обратился к Брасиду:
   — Меня не было в деревне, сержант. Сегодня День Исключения, я должен присматривать за порядком. Но как только я услышал, что вы прибыли, поспешил сюда.
   — День Исключения? — с недоумением переспросила Маргарет Лэзенби.
   — Это один из дней, когда новорожденные — те из них, кто родился деформированным или больным, — исключаются из общества. Их относят на горный склон.
   — И что происходит дальше?
   — Обычно их приканчивают волки. Но в любом случае, без пищи и воды они долго не протянут.
   — Вы что, смеетесь?! — Это скорее был возглас, чем утверждение или вопрос.
   — Что в этом смешного, Мэгги? Необходимо поддерживать чистоту и здоровье расы.
   Она повернулась к капралу, ее лицо заметно побелело, глаза яростно сверкали:
   — Вы… И что, волки уже пришли, когда вы покидали место… Исключения?
   — Нет, сэр. Но они всегда появляются, как заслышат крики младенцев и почуют их запах.
   В следующую секунду она вскочила на ноги, оттолкнув скамью так резко, что та опрокинулась.
   — Быстрее, Брасид. Если мы поспешим, то, может быть, еще успеем.
   Брасид был поражен ее реакцией, ее словами. Конечно, Исключение было необходимой процедурой, но едва ли его следовало показывать или снимать на камеру.
   — Идем! — потребовала она.
   — Нет, — отрезал Брасид. — Я не собираюсь помогать тебе снимать фильм, который вы потом будете смотреть всем экипажем.
   — Фильм? — Ее голос задрожал. — Идиот! Мы еще успеем их спасти!
   Единственное, что мог почувствовать при этом Брасид, было глубочайшее изумление.

Глава 17

 
   — Нет! — отрезал Брасид.
   — Да!
   Самым нелепым было то, что она направила на двух мужчин не шоковый пистолет, висевший у нее на поясе, а камеру. Брасид засмеялся — а в следующий миг тонкие пальцы, сжимающие камеру, на вид совершенно безопасную, на что-то нажали. Из объектива вырвался тонкий луч света, и за спиной у полицейских раздался взрыв. Это было полной неожиданностью. Кислый запах пролитого вина смешался с вонью горелого дерева.
   Теперь смертоносный объектив смотрел прямо на Брасида.
   — Лазер, — пробормотал он.
   — Лазер, — подтвердила она.
   — Но… но предполагалось, что ты не возьмешь с собой оружие.
   — Я не настолько глупа, сладкий мой. И, как ни странно, это еще и камера, просто снабженная… дополнительным устройством. Качество съемки не очень хорошее, но многоцелевые инструменты редко бывают первоклассными. А теперь — ты собираешься отвезти меня к месту этого вашего… Исключения?
   «Она, наверное, возьмет нас обоих — меня и капрала, — подумал Брасид. — А вдвоем мы с ней справимся».
   Держа смертоносную камеру одной рукой, другой она вытащила шоковый пистолет и выстрелила — с левой руки, но на таком расстоянии шансов промахнуться не было. Капрал шумно сглотнул, сделал маленький шаг вперед, а затем рухнул на пол. Оружие чуть дрогнуло у нее в руке, и она выстрелила еще раз. Что-то с шумом рухнуло то за спиной у Брасида. Вероятно, это был хозяин гостиницы, подумал сержант. Козопасы, похоже, не проявляли желания помогать силам правопорядка.
   — Марш в машину, — скомандовала она. — Я сяду сзади. И пошевеливайся.
   Он вышел из таверны. Снаружи ослепительно сияло солнце. Брасид не спешил. В конце концов, если даже он потеряет работу в полиции, то сможет стать лейтенантом Службы безопасности. Ему приказали разузнать побольше об этих инопланетянах — и он это сделал. В любом случае, если стая волков была такой же активной и голодной, как обычно, там останется разве что пара обглоданных костей.
   Брасид занял место водителя. На мгновение мелькнула мысль — сбить инопланетянина с ног. Но потом Брасид отказался от этой идеи. Никогда не стоит выходить из себя и суетиться. Он слышал, как она забралась в машину и уселась у него за спиной. Узнать бы, куда сейчас направлен смертоносный объектив камеры… Сержант взглянул в зеркальце заднего вида. Если она случайно нажмет на кнопку, у него в голове, похоже, появится изрядная дырка. Или влага, содержащаяся в голове, тоже способна взрываться? В таком случае, грязи будет довольно много.
   — Поезжай, — приказала она. — Полагаю, ты знаешь дорогу?
   — Знаю, — признался сержант. Машина приподнялась над землей и тронулась.
   — Быстрее. Давай быстрее.
   — Это всего лишь козья тропа, — буркнул он. — А мы едем не на бронированной колеснице.
   Несмотря на это, рискуя забить грязью корпус вентилятора или повредить его летящими во все стороны камнями, Брасид сумел увеличить скорость. К его искреннему разочарованию, машина двигалась вперед довольно уверенно, скользя над тропой, но не задевая неровности почвы.
   И тут впереди — наверно, прямо за ближайшим скальным выступом — раздалось знакомое завывание и ворчание стаи волков. Сквозь эти жутковатые звуки пробивался, то и дело прерываясь, плач младенца.
   — Быстрее! — воскликнула Маргарет Лэзенби. — Еще быстрее!
   Теперь они просто летели. Как-то раз Брасид уже присутствовал на обряде Исключения. Зрелище было отвратительным, но он понимал всю его необходимость и признавал высшую справедливость, позволяющую Природе самой стирать свои ошибки. Но спасать одного или нескольких мяукающих недочеловечков… — немыслимо.
   Машина миновала скалу.
   А за ней собралась жадная рычащая стая. Хищники были слишком увлечены своим кровавым делом, чтобы обращать внимание на приближение врагов. Вероятно, они услышали звук мотора. Однако прежде человек никогда не мешал им.
   Машина понеслась вниз по склону по направлению к стае и Маргарет Лэзенби открыла огонь. Брасид ощутил жар: кончики волос на правой стороне его головы начали скручиваться в спирали и тлеть. Но он сохранял направление. В нем проснулся охотничий инстинкт, наследие диких предков. Впереди растекалась лужа крови, от которой поднимался пар, в ноздри бил смрад горелого мяса. Вой волков сменился пронзительным визгом, но звери не разбежались, а только теснее сбились в кучу, их красные глаза яростно сверкали, а окровавленные клыки угрожающе обнажились. Затем — злобной, серой, штормовой волной — они бросились по склону навстречу незваным гостям.
   Теперь стрелял и сам Брасид, левой рукой сжимая рукоятку управления, а правой — пистолет с разрывными пулями. Они прокладывал путь сквозь стаю хищников, машина прыгала и подскакивала, перелетая через нагромождение тел — мертвых и еще живых.
   — Стой! — внезапно закричала Маргарет. — Стой! Там ребенок! Я видела, как он шевелится!
   Действительно: посреди кучи раздробленных костей и кусков мяса ворочался живой ребенок. Крепко зажмурившись, он отчаянно орал — вернее, пищал, широко раскрывая рот. Похоже, жить ему оставалось недолго. Два волка, словно не видя, как избивают стаю, подбирались к нему, наступая с разных сторон, и каждый обнажил смертоносные клыки, угрожая конкуренту.
   Маргарет Лэзенби выскочила из машины прежде, чем Брасид сообразил, что она делает — и тут же, потеряв равновесие, покатилась вниз по склону, туда, где хищники уже приготовились драться за добычу. Мэгги попыталась встать на колени, и в этот момент они заметили новую жертву — гораздо более соблазнительную, чем крошечное тельце младенца. Каким-то почти невероятным образом она успела вскинуть камеру, но ее оружие, должно быть, пострадало при падении. Закричав, Мэгги швырнула бесполезный аппарат в сторону, и он исчез в рычащем клубке серых тел. Маргарет едва-едва успела вытащить кобуры шоковый пистолет.
   Она выстрелила только раз. Один из волков словно замер в прыжке и рухнул на землю. Но другой завершил бросок успешно. Он навалился на Мэгги, оскалив зубы и выпустив когти.
   Брасид выпрыгнул из машины, побежал к ней. В каждой его руке было по пистолету. Но он не мог стрелять: зверь и инопланетянин буквально переплелись в схватке, и выстрел мог нанести увечье любому из них. Аркадец отчаянно сражался. Удивительно, но он оказался отличным бойцом… вернее, она. Ей до сих пор удалось не получить серьезных ранений. Руки, такие хрупкие, сжимали шею волка, отталкивая оскаленную морду, а колени упирались в живот зверя, когти пока лишь оцарапали ее тело. Но она явно уставала от борьбы. Еще немного — и острые клыки разорвут ее шею, а длинные опасные когти доберутся сквозь мясо до самых костей.