Они все ехали и ехали. Граймс и Дин сдружились с Таней и Мойрой. Но о том, чтобы спать в одной палатке, и речи не заходило — к великой досаде Граймса. Наверно, в детстве мамочка велела Тане остерегаться астронавтов. Впрочем, спать в палатках пришлось только первые две ночи. Автобус ехал по территории, где дождей в это время года не было, и пассажиры ночевали прямо под звездами, в спальных мешках.
Наконец они прибыли в заповедник «Скала Крэгг».
— Скала Крэгг, — объявил водитель, — названа в честь капитана «Лоуд Джамбука», а наша планета — в честь его жены, Ольги. — Он выдержал паузу. — Возможно, где-нибудь в Галактике есть скала, которую назовут скалой Граймса. Но при всем уважении к выдающемуся астронавту, который оказался в наших рядах, ему придется здорово постараться, чтобы найти нечто подобное скале Крэгг. Эта скала, народ, — самый большой монолит в известной нам Вселенной. Здоровенная глыба гранита. Пять миль в длину, одну — в ширину и полмили в высоту. Выше, чем ваша скала Айерс, дамы! — Эта реплика была обращена к Тане и Мойре.
Водитель дождался, пока пассажиры отсмеются.
— На севере, в шестидесяти милях отсюда, — гора Конвей, типичная столовая гора. В двадцати милях к югу — гора Сара, названная в честь жены старшего помощника Конвея. Ее обычно называют «Сарочки», потому что она состоит из пяти отдельных пиков из красного конгломерата. Так что сами видите, народ, геологически скала Крэгг сюда не вписывается. На этот счет есть несколько теорий. Одна гласит, что случилось подводное извержение вулкана — было время, когда эти места лежали на дне океана. То есть скала — это выброс расплавленного вещества из ядра планеты. Потом ее миллионы лет обрабатывала эрозия, с тех пор как дно поднялось и создало этот островной континент.
Пока он рассказывал, над абсолютно ровным горизонтом показалась скала. Отсвечивая красным в почти горизонтальных лучах заходящего солнца, похожая на громадного моллюска, она обладала своеобразной красотой, но в основном оставляла впечатление силы.
— Мы пробудем здесь пять дней, народ, — сообщил водитель. — Здесь есть гостиница и поселок аборигенов — почти все говорят по-английски. Они будут просто счастливы рассказать вам свои легенды о скале — Вулуру, как они ее называют. Это одно из их священных мест, но они не мешают нам ходить туда, поскольку мы им платим за эту привилегию. Это, конечно, входит в стоимость тура, но если вам понравится какая-нибудь диковина, придется раскошелиться. Видите, как скала меняет цвет вместе с солнцем? А когда оно сядет, скала медленно потемнеет, как гаснущий уголек.
Скала приближалась и теперь почти нависала над ними — багровая стена, заслонившая гаснущую синь безоблачного неба. Потом дорогу накрыла тень. Здесь скала казалась темно-пурпурной и отливала фиолетовым металлом… Солнце вырвалось из-за нее — так внезапно, что перехватило дыхание. Последний раз дорога повернула вокруг изъеденного временем монолита — и автобус остановился у восточного склона скалы.
Туристы вышли наружу, вздрагивая от холодка, разлитого в неподвижном воздухе.
— Что-то в этом есть… — прошептала Таня Ланкастер.
— Что-то есть… — согласилась Мойра Стивене.
— Память предков? — с резкостью спросил Спуки Дин.
— Вы подслушиваете! — возмутилась толстушка.
— Нет, Мойра. Но я не смог проигнорировать столь сильные эмоции, которые вы излучаете.
Таня засмеялась:
— У нас смешанное происхождение — как у большинства современных австралийцев. В нашем обществе все смешалось — так что у каждого найдется хоть капелька крови аборигенов. Но… почему мы с Мойрой чувствуем себя здесь как дома — и одновременно так, словно безнадежно заблудились?
— Если позволите, я попробую… — мягко начал Дин.
— Нет! — вспыхнула девушка.
Граймс почувствовал к ней симпатию. Он-то знал, даже слишком хорошо, что значит, когда рядом с тобой телепат-профессионал. И неважно, насколько высоки его этические стандарты. Но он сказал:
— Призраку можно доверять. Я знаю.
— Может, вы и доверяете ему, Джон, но я его знаю недостаточно.
— Зато он нас знает как облупленных! — буркнула Мойра.
— Я чувствую запах бифштекса, — сменил тему Граймс.
И все четверо направились к костру, где уже готовился ужин.
Ради того, чтобы увидеть рассвет над скалой Крэгга, стоило проснуться пораньше. Закутавшись в одеяло, чтобы спастись от утреннего холода, Граймс стоял вместе со всеми остальными и наблюдал, как гигантский массив постепенно становится из синего пурпурным, из пурпурного — розовым. Над скалой и позади нее небо было темным и усеяно огромными яркими звездами — почти такими же яркими, как в открытом космосе. Затем поднялось солнце, и скала стала островом пылающего багрянца в рыже-буром песчаном океане, а у подножия пенился зеленый прибой кустов.
Представление закончилось. Группа разошлась — кто в душ, кто в туалет, кто одеваться к завтраку.
После еды туристы снова покинули лагерь и направились к скале. Таня и Мойра милостиво удостоили астронавтов своего общества, но держались с подчеркнутой холодностью, уделяя больше внимания путеводителю, чем беседе. Дорога проходила через поселок аборигенов — скопление примитивных шалашей, сделанных из природного материала и укрепленных кусками пластика. Горели костры, на них жарились куски мяса непонятного происхождения. Женщины — обнаженные, с распущенными волосами и отвисшими грудями, но все же достаточно похожие на земных — поглядывали на хорошо одетых и накормленных туристов со странной смесью робости и наглости. Одна из них, указав на фотоаппарат, закричала:
— Первый фото — полдоллар!
— Лучше заплатить, — посоветовал водитель. — Эти абы такие меркантильные…
Из хижин появились мужчины. Один из них приблизился к Граймсу и его компании, ослепительно блестя белоснежными зубами на угольно-черном лице. Он держал что-то похожее на распятие.
— Очень хороший, — сказал он, размахивая предметом. — Два доллар.
— Я не религиозен… — начал Граймс, но его прервал смех Тани.
— Не будь дураком, Джон, — сказала она. — Это же метательное оружие.
— Оружие?
— Ну да. Вроде наших бумерангов. Дай я покажу. — Она повернулась к туземцу и протянула руку: — Дай. Пожалуйста.
— Ты бросать, мисси?
— Да. Я брошу.
Взгляды туристов и аборигенов мгновенно обратились на нее. Она взяла предмет за длинный конец, развернулась примерно под сорок пять градусов к легкому утреннему ветерку, замахнулась и бросила «бумеранг» неуловимым движением кисти. Оружие, крутясь, вылетело из ее руки и повернулось в полете горизонтально, как маленький вертолет. Оно пролетело около пятидесяти ярдов, описало ленивую дугу, помедлило и упало, взрыхлив песок.
— Нехороший, — пожаловалась девушка. — У тебя есть другой? Лучше?
Туземец ухмыльнулся.
— Ты знать?
— Да. Я знаю.
Мужчина вернулся в хижину и вынес другое оружие. Это оказалось старым, сделано мастерски — и никаких грубых рисунков, выжженных раскаленной проволокой. Туземец вручил оружие Тане, та взвесила его в ладони и одобрительно поцокала языком, а потом метнула — так же. Разница была очевидна. Никакого неуклюжего покачивания — он летел, больше похожий на живое существо, вращаясь все медленнее. Таня ловко поймала его двумя руками, ее ладони издали резкий хлопок. Она восхищенно разглядывала оружие — гладкая поверхность была обработана самым примитивным инструментом: временем и долгим использованием.
— Сколько? — спросила она.
— Не продается, мисси. — Еще одна белозубая усмешка. — Но я отдать.
— Но вы не можете. Так нельзя.
— Ты брать.
— Я не должна, но…
— Возьмите, мисс, — вмешался водитель. — Этот человек — Найятира, здешний вождь. Отказ его обидит. — И, перейдя на деловой тон: — Ты ведешь, Найятира?
— Да. Я веду.
Он что-то тявкнул своим женщинам. Одна из них подняла первый «бумеранг» и куда-то унесла.
Найятира энергично зашагал к скале. Ступни у него были очень большие, он немного косолапил. Каким-то образом обе учительницы оказались по бокам от него. Граймс фыркнул с досадой. Кто сказал, что эти туземцы только гуманоиды, но не люди? Этот неодетый экземпляр, судя по внешним атрибутам, вполне нормальный мужчина… пожалуй, даже слишком. Обменявшись неодобрительными взглядами, астронавты заняли свои места в маленькой процессии.
— Пещера, — сказал Найятира, показав на подозрительно круглое отверстие. Если бы скала действительно была моллюском, оно бы располагалось в хвосте. — Называться у мой народа Дом Ветров. Сказки говорить, в Древние Времена ветер выйти отсюда. Ветер двигать мир… Раньше мир не двигать… Нет дня, нет ночи…
— Подозрительно напоминает сопло, капитан, — заметил Спуки Дин.
— Гхм. Действительно, слишком круглое для естественного. Но эрозия творит странные вещи. А может, это действительно газы вырвались изнутри…
— Точно, — подтвердил Дин.
— Но ты же не думаешь… Это просто невозможно.
— Я не знаю, что думать.
Туземец продолжал вести их вокруг основания скалы.
— Это Пещера Рождения. Вечером церемония. Мы вам показать… А сейчас — смотреть наверх. Это мы звать «рыбачья сеть». В Древние Времена поймать большая рыба…
Так все и шло: они обходили вокруг подножия монолита, под палящим солнцем, а неутомимый гид указывал то на одну, то на другую достопримечательность. Вскоре туристы постарше начали проявлять признаки утомления. Водитель что-то проговорил в наручный передатчик, и через несколько минут группу нагнал автобус, принял на борт уставших и медленно поехал рядом. Граймс и Дин отказались — только потому, что Таня и Мойра не выказывали никакой усталости. В конце концов, он, Граймс, отвечает за этих женщин. Недаром ФИКС называют галактической полицией. Конечно, невозможно было даже представить, что две цивилизованные земные леди увлекутся немытым дикарем… Но Граймс уже понял, что цивилизованные земные леди способны на что угодно.
Наконец путешествие подошло к концу. Найятира, поклонившись с удивительным изяществом, отправился в поселок. Голодные туристы сгрудились у накрытых столов, поглощая огромные бутерброды и невероятное количество горячего сладкого чая.
Днем желающие совершали полеты над скалой и окрестностями — из ближайшего аэропорта специально вызвали дирижабль. Этот архаический транспорт вызвал бурю удивления и недоверия, но водитель сказал, что именно на таких машинах колонисты с «Лоуд Джамбука» проводили исследования.
— Чертовски ненадежное приспособление, — пожаловался Дин, когда они взлетели.
Граймс не обратил на него внимания: он разглядывал скалу в большие окна кабины. Она действительно выглядела странно. Здесь, посреди пустыни, ей было не место. Она была частью ландшафта — но не принадлежала ему. Скала простояла здесь миллионы лет — и не стала… своей. В то же время горы Конвей и Сара — достаточно естественные геологические образования. «Но скала Крэгг тоже выглядит естественной…» — подумал он и попытался представить, как выглядел выброс расплавленного камня на дне океана.
— Это было совсем не так, — тихо сказал Дин.
— Проклятье, Призрак! Не лезь мне в голову.
— Извините, — его голос совсем не звучал виновато. — Это место похоже на головоломку. Я пытаюсь подобрать кусочки и сложить их вместе.
Он огляделся, чтобы удостовериться, что никто их не слушает. Гондола раскачивалась и скрипела.
— Таня и Мойра. Родство с Найятирой, которое они чувствуют…
— Почему бы тебе не спросить об этом их самих? — раздраженно предложил Граймс, показав головой в передний конец кабины, где сидели девушки. — Родство или просто влечение, которое женщина на отдыхе ощущает к экзотическому самцу?
— Это больше, чем простое влечение.
— Значит, ты подслушиваешь.
— Я стараюсь этого не делать. — Дин безо всякого интереса поглядел на гору Конвей, которая проплывала внизу. — Но удержаться очень трудно.
— Ты вляпаешься, Призрак. И подведешь корабль.
— И вас, капитан.
— Ну да, и меня, — Граймс позволил себе слабо улыбнуться. — Но я тебя знаю. Ты что-то нащупал. Поскольку мы на отдыхе, далеко от корабля, я, наверное, не имею права отдавать тебе прямые приказы…
— Я не космический юрист, так что поверю вам.
— Просто будь осторожен. И держи меня в курсе.
Пока они разговаривали, пилот зачитывал в микрофон какие-то статистические данные. Разговор получился вполне секретным.
Вечером состоялся ритуал.
На песке горели костры, образовав перед входом в Пещеру Рождения огненный полумесяц. В ожидании представления туристы расселись спиной к огню: кто прямо на земле, кто на складных стульях. Небо над головой было чистым и темным, звезды — яркими и колючими.
Из пещеры доносилась своего рода музыка: ритмичное хриплое завывание примитивных труб, дробный перестук палочек. Лающий мужской голос — Найятиры — скорее раздавал приказания, чем пел.
Граймс повернулся сказать что-то Тане, но ее не было на месте, так же как и Мойры. Наверное, девушки ушли вместе в туалет и скоро вернутся. Граймс снова сосредоточился на черном зеве Пещеры.
Оттуда появилась первая фигура с палкой. Она двигалась, странно приседая. Вторая, третья… В их движениях было что-то ужасно знакомое — и при этом совершенно невозможное. Это было неправильно. Этого не могло здесь быть. Граймс попытался вспомнить — и смутно осознал, что Дин помогает ему вывести воспоминания на уровень сознания.
Да, вот оно. Десантники, которые высаживаются на неисследованную — и возможно, опасную — планету, держа наготове оружие…
К тому времени из Пещеры вышли двенадцать человек. Они приближались танцующим шагом. Хриплые тройные трубы продолжали завывать, напоминая стенания усталой машины, а палочки трещали, как остывающий металл. Предводитель остановился, выпрямился. Сунув пальцы в рот, он издал пронзительный свист.
Появились женщины, несущие тюки — нерешительно: два шага вперед, один назад. Граймс ахнул, не веря своим глазам. Никакого сомнения. Это Таня — обнаженная, как и все остальные. А вот Мойра… Точно, Мойра. Он вскочил, не обращая внимания на протесты сидящих сзади, и попытался стряхнуть руку Дина.
— Отпусти! — прорычал он.
— Не вмешивайтесь, капитан! — Голос телепата звучал настойчиво. — Разве Вы не видите? Они ушли к туземцам… нет, не так. Они вернулись. Нет закона, который это запрещает.
— Я еще могу их вытащить. Они мне еще спасибо скажут!
Он обернулся и крикнул:
— Вставайте! Мы должны остановить это гнусное представление!
— Капитан Граймс! — Водитель был в ярости. — Сядьте, сэр! Такое уже случалось. Поверьте, вам не о чем беспокоиться. Девушки в безопасности.
— Случалось, — неожиданно вмешался Дин. — С чокнутыми эксгибиционистами, которые желали сфотографироваться среди туземцев. Но так — никогда!
И вдруг вскочил и побежал по песку. Найятира шагнул навстречу — но без враждебности. Он приветствовал Дина как старого друга.
— Вернись, Призрак! — надрывался Граймс. — Вернись сейчас же!
Он не понимал, что происходит, но это ему не нравилось. Сначала эти две дуры, потом его подчиненный… Да что на них нашло? Граймс бросился ко входу в пещеру, пять или шесть мужчин последовали за ним. И тут им преградили путь туземцы, выстроившиеся цепью. Теперь они держали свои палки как копья — потому что это и были копья. Найятира гордо стоял позади вооруженных мужчин, а по бокам от него — обе землянки. Странная дикая гордость сквозила в каждой линии их обнаженных тел. И с ними был Дин. На его лице, на котором внезапно проступили незнакомые властные черты, блуждала неясная улыбка.
— Уходи, Джон, — приказал он. — Ты ничего здесь не можешь сделать. — И мягко добавил: — Зато я могу многое.
— Черт подери, о чем ты, Призрак?
— Я австралиец, как Мойра и Таня. Как и у них, в моих жилах течет Древняя кровь. Но, в отличие от них, я астронавт. Неужели ты думаешь, что за столько лет службы я не научился управлять кораблем-любым кораблем? Я уведу мой народ туда, откуда они родом.
И тогда Граймс понял. Знание потоком хлынуло в его мозг. Его разум соединился с разумом Дина — и остальных, в ком благодаря телепату проснулась память предков. Но он, Граймс, отвечает за них — все еще отвечает! Он обязан положить конец этому безумию.
— Мистер Дин! — рявкнул он, решительно выступив вперед и отбрасывая копье, направленное ему в грудь.
Он заметил, как Таня сделала движение, словно что-то бросила, и насмешливо хмыкнул: ее оружие пролетело в нескольких дюймов над его головой. Он не видел возвращения бумеранга и вспомнил о нем только когда что-то ударило его сзади. Алая вспышка перед глазами — и наступила тьма.
Граймс медленно приходил в себя. Он лежал на песке рядом с автобусом; над ним склонились две пассажирки.
— Что произошло? — спросил он, пытаясь сесть.
— Они все ушли в пещеру, — ответила девушка. — Скала… скала закрылась за ними. А затем — огни. И голос — голос мистера Дина, только громкий, очень громкий: «Очистить поле! Очистить поле! Уходите!» И мы ушли.
— А что сейчас?
Девушки помогли ему подняться на ноги. Он стоял, пошатываясь, и смотрел на далекую скалу. Издали доносился гул мощных двигателей, земля под монолитом содрогалась. Даже обладая знанием, которое Дин вложил ему в голову, Граймс не мог поверить своим глазам.
Скала поднималась. Ее вершина вдруг заслонила какое-то яркое созвездие. Она поднималась, разрывая кожу планеты. Огромный корабль, давно погребенный в ее недрах, вырывался на свободу. Толчки стали сильнее, туристы попадали, но Граймс как-то удержался на ногах. Он стоял, не слыша криков и визга. Раздался треск — это перевернулся автобус — но Граймс не оглянулся. В такой момент все разрушения казались незначительными.
Скала поднималась… поднялась… Сгусток темноты в темноте, и в нем — скопление странных, совершенно невозможных звезд, словно врезанных во внезапно потускневшее звездное небо. Созвездие, яркое поначалу, потом тускнеющее, мигающее, удаляющееся все быстрее и быстрее. Наконец оно исчезло. И воцарилась темнота и полная тишина.
Молчание нарушил водитель.
— Я, конечно, видал в свое время случаи вандализма, — медленно проговорил он. — Но такого… Что скажет Совет, когда услышит, что их главная приманка для туристов улетела? Я даже представить боюсь…
Внезапно его лицо просветлело.
— Но ведь это один их ваших офицеров, капитан Граймс, с вашего корабля? Это его рук дело. Надеюсь, вы получите массу удовольствия, когда будете давать объяснения!
Граймс объяснил все коммандеру Левину — насколько мог.
— Как нам известно, сэр, в Галактике попадаются странные расы: скорее люди, чем гуманоиды. Все это вполне вписывается в теорию общего происхождения человечества. Я, правда, никогда этим особо не увлекался, но теперь…
— Неважно, Граймс. Давайте отмывайтесь дальше.
— Ну, Дин был достаточно любезен и поделился со мной своим знанием — как раз перед тем, как эта паршивка Таня долбанула меня своим бумерангом. Судя по всему, миллионы лет назад такие космические корабли — полые астероиды — отправились исследовать Галактику. У меня есть только смутные предположения насчет их двигателей. Но, по-моему, это что-то вроде гибрида нашего Манншенна и инерционного двигателя, а для маневрирования на орбите — реактивные. Они не предназначались для посадки на планету — но могли приземлиться в случае необходимости. Энергия? Ее извлекали из превращений материи, любой материи. Генераторы, или конверторы, были готовы к запуску — только кнопку нажать. Но кнопка-то псионическая. Понимаете?
— Не совсем. Но продолжайте.
— Что-то случилось с этим кораблем, с его экипажем и пассажирами. Я думаю, какая-то болезнь выкосила почти всех взрослых, оставив только детей и кучку не слишком грамотных рядовых. Кто-то — наверняка офицер — перед тем, как умереть, сумел посадить корабль. Он установил настройки так, чтобы в корабль нельзя было войти, пока не появится кто-нибудь, обладающий нужной квалификацией.
— Квалификацией?
— Да. Способностями псионика, познаниями в астронавтике — и генами Древних людей.
— Как ваш мистер Дин. А что насчет девушек?
— В них тоже течет Древняя кровь. И они образованны, а возможно, и обладают латентными телепатическими способностями…
— Возможно, — Левин улыбнулся, но не слишком радостно. — Между прочим, лейтенант, мне придется все это объяснять правительству Ольганы, «Трансгалактическим клиперам» и вашему начальству — в том числе и вашему коммодору Дамиену. Ладно, Граймс, так и так это дело темное. Кроме скалы, пропали еще два пассажира клипера и офицер Исследовательской службы…
— И племя…
— Вот уж чем меньше всего опечалится правительство. А «ТГ» и нас это вообще не касается. Правда… — на этот раз его улыбка была более радостной — или, скорее, злорадной.
— Правда что? — отозвался Граймс.
— Что, если эти дикари — и дикарки — решат освободить… полагаю, это подходящее слово… других соплеменников, которые обитают поблизости от другого каменного корабля? Что если в одно прекрасное утро австралийцы увидят, что их драгоценная скала Айерс улетела ко всем чертям?
— Я догадываюсь, кого в этом обвинят, — мрачно заметил Граймс.
— И таки будете правы, — хихикнул Левин.
То, что вы знаете
Лейтенант Джон Граймс, капитан курьера «Щитомордник», переживал бурю чувств — и чувства эти были весьма нерадостными. Причин на то было предостаточно. Во-первых, он только что получил нагоняй от коммодора Дамиена, своего непосредственного начальника. Во-вторых, он еще не успел отойти от обвинений в исчезновении скалы Крэгг на Ольгане. Затем ему сообщили, что стоянка на Базе будет очень недолгой — а доктор Мэгги Лэзенби, с которой он надеялся достичь некой особой теплоты в отношениях, покинула планету и вернется только после его отлета. Последней каплей был список повышений. Многие младшие офицеры уже получили свои полкольца и стали лейтенант-коммандер. Причем некоторые из этих офицеров, по мнению Граймса, не смогли бы провести резиновую уточку вокруг ванны, не устроив аварию.
Мичман Бидль, первый помощник Граймса, попытался его утешить:
— Дело не в том, что вы делаете, капитан. И даже не в том, что вы знаете. Вопрос в том, кого ты знаешь…
— Возможно, ты и прав, Первый, — признал Граймс. — Но в моем случае, боюсь, все сводится к тому, кто знает меня… вам когда-нибудь попадалась книга «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»? Я часто думаю, что мне следовало начать со второй части.
Бидль издал звук, выражающий искреннее сочувствие.
— Мы готовы к взлету, капитан. По крайней мере, что касается техники. Мистер Холлистер, новый офицер псионической связи, еще не прибыл, Пассажиры тоже…
— Интересно, чем они коммодору не угодили? — ядовито поинтересовался Граймс.
Бидль воспринял вопрос буквально.
— Мы — единственный курьер в порту, капитан. Необходимо, чтобы Комиссар прибыла на Дартану так быстро, как только возможно…
— …Или еще быстрее, — договорил за него Граймс. — Ладно, Первый. В VIP-апартаментах хотя бы убрано?
— Я… я занимался важными приготовлениями к полету, капитан…
Граймс застонал:
— Я искренне надеюсь, Первый, что миссис Комиссар Далвуд никогда не узнает, что ты считаешь ее особу неважной. Мы зайдем и посмотрим на апартаменты сейчас.
Он поднялся по трапу на борт своего «летающего веретена», Бидль последовал за ним.
VIP-апартаменты почти целиком занимали палубу под офицерскими каютами. Отодвинув дверь, Граймс вошел в гостиную, и его оттопыренные уши запылали — на этот раз это было признаком не только смущения, но и гнева.
— Черт возьми, Первый! — взорвался он. — Вы что, не понимаете: эта женщина — одна из главных шишек в Адмиралтействе, хотя и гражданская? Может, вы и не хотите получить повышение — но я хочу. Посмотрите на стол! Весь в кругах от стаканов — и это явно было что-то сладкое и липкое! На полу чуть не дюйм сигаретного пепла! А пепельницы! Их не вытряхивали с тех пор, как Христос пешком под стол ходил!
— Но апартаменты не использовались со времен мистера Альберто…
— Я знаю. Видимо, мне следует считать, что вы решили устроить здесь его мемориальную квартиру?
— Но вы же сами сказали, сэр: «Принимая во внимание обстоятельства его смерти, мы не должны ничего трогать — на тот случай, если его департамент захочет провести полное расследование»…
— Департамент только взглянул, не оставил ли Альберто на борту чего-нибудь интересного, когда высаживался на Донкастере. Но это было несколько месяцев назад. А спальня… В такую спальню я бы не поселил даже собаку! Свяжитесь сейчас же с отделом обслуживания и спросите… нет, прикажите им послать сюда робота-уборщика. Немедленно!
Наконец они прибыли в заповедник «Скала Крэгг».
— Скала Крэгг, — объявил водитель, — названа в честь капитана «Лоуд Джамбука», а наша планета — в честь его жены, Ольги. — Он выдержал паузу. — Возможно, где-нибудь в Галактике есть скала, которую назовут скалой Граймса. Но при всем уважении к выдающемуся астронавту, который оказался в наших рядах, ему придется здорово постараться, чтобы найти нечто подобное скале Крэгг. Эта скала, народ, — самый большой монолит в известной нам Вселенной. Здоровенная глыба гранита. Пять миль в длину, одну — в ширину и полмили в высоту. Выше, чем ваша скала Айерс, дамы! — Эта реплика была обращена к Тане и Мойре.
Водитель дождался, пока пассажиры отсмеются.
— На севере, в шестидесяти милях отсюда, — гора Конвей, типичная столовая гора. В двадцати милях к югу — гора Сара, названная в честь жены старшего помощника Конвея. Ее обычно называют «Сарочки», потому что она состоит из пяти отдельных пиков из красного конгломерата. Так что сами видите, народ, геологически скала Крэгг сюда не вписывается. На этот счет есть несколько теорий. Одна гласит, что случилось подводное извержение вулкана — было время, когда эти места лежали на дне океана. То есть скала — это выброс расплавленного вещества из ядра планеты. Потом ее миллионы лет обрабатывала эрозия, с тех пор как дно поднялось и создало этот островной континент.
Пока он рассказывал, над абсолютно ровным горизонтом показалась скала. Отсвечивая красным в почти горизонтальных лучах заходящего солнца, похожая на громадного моллюска, она обладала своеобразной красотой, но в основном оставляла впечатление силы.
— Мы пробудем здесь пять дней, народ, — сообщил водитель. — Здесь есть гостиница и поселок аборигенов — почти все говорят по-английски. Они будут просто счастливы рассказать вам свои легенды о скале — Вулуру, как они ее называют. Это одно из их священных мест, но они не мешают нам ходить туда, поскольку мы им платим за эту привилегию. Это, конечно, входит в стоимость тура, но если вам понравится какая-нибудь диковина, придется раскошелиться. Видите, как скала меняет цвет вместе с солнцем? А когда оно сядет, скала медленно потемнеет, как гаснущий уголек.
Скала приближалась и теперь почти нависала над ними — багровая стена, заслонившая гаснущую синь безоблачного неба. Потом дорогу накрыла тень. Здесь скала казалась темно-пурпурной и отливала фиолетовым металлом… Солнце вырвалось из-за нее — так внезапно, что перехватило дыхание. Последний раз дорога повернула вокруг изъеденного временем монолита — и автобус остановился у восточного склона скалы.
Туристы вышли наружу, вздрагивая от холодка, разлитого в неподвижном воздухе.
— Что-то в этом есть… — прошептала Таня Ланкастер.
— Что-то есть… — согласилась Мойра Стивене.
— Память предков? — с резкостью спросил Спуки Дин.
— Вы подслушиваете! — возмутилась толстушка.
— Нет, Мойра. Но я не смог проигнорировать столь сильные эмоции, которые вы излучаете.
Таня засмеялась:
— У нас смешанное происхождение — как у большинства современных австралийцев. В нашем обществе все смешалось — так что у каждого найдется хоть капелька крови аборигенов. Но… почему мы с Мойрой чувствуем себя здесь как дома — и одновременно так, словно безнадежно заблудились?
— Если позволите, я попробую… — мягко начал Дин.
— Нет! — вспыхнула девушка.
Граймс почувствовал к ней симпатию. Он-то знал, даже слишком хорошо, что значит, когда рядом с тобой телепат-профессионал. И неважно, насколько высоки его этические стандарты. Но он сказал:
— Призраку можно доверять. Я знаю.
— Может, вы и доверяете ему, Джон, но я его знаю недостаточно.
— Зато он нас знает как облупленных! — буркнула Мойра.
— Я чувствую запах бифштекса, — сменил тему Граймс.
И все четверо направились к костру, где уже готовился ужин.
Ради того, чтобы увидеть рассвет над скалой Крэгга, стоило проснуться пораньше. Закутавшись в одеяло, чтобы спастись от утреннего холода, Граймс стоял вместе со всеми остальными и наблюдал, как гигантский массив постепенно становится из синего пурпурным, из пурпурного — розовым. Над скалой и позади нее небо было темным и усеяно огромными яркими звездами — почти такими же яркими, как в открытом космосе. Затем поднялось солнце, и скала стала островом пылающего багрянца в рыже-буром песчаном океане, а у подножия пенился зеленый прибой кустов.
Представление закончилось. Группа разошлась — кто в душ, кто в туалет, кто одеваться к завтраку.
После еды туристы снова покинули лагерь и направились к скале. Таня и Мойра милостиво удостоили астронавтов своего общества, но держались с подчеркнутой холодностью, уделяя больше внимания путеводителю, чем беседе. Дорога проходила через поселок аборигенов — скопление примитивных шалашей, сделанных из природного материала и укрепленных кусками пластика. Горели костры, на них жарились куски мяса непонятного происхождения. Женщины — обнаженные, с распущенными волосами и отвисшими грудями, но все же достаточно похожие на земных — поглядывали на хорошо одетых и накормленных туристов со странной смесью робости и наглости. Одна из них, указав на фотоаппарат, закричала:
— Первый фото — полдоллар!
— Лучше заплатить, — посоветовал водитель. — Эти абы такие меркантильные…
Из хижин появились мужчины. Один из них приблизился к Граймсу и его компании, ослепительно блестя белоснежными зубами на угольно-черном лице. Он держал что-то похожее на распятие.
— Очень хороший, — сказал он, размахивая предметом. — Два доллар.
— Я не религиозен… — начал Граймс, но его прервал смех Тани.
— Не будь дураком, Джон, — сказала она. — Это же метательное оружие.
— Оружие?
— Ну да. Вроде наших бумерангов. Дай я покажу. — Она повернулась к туземцу и протянула руку: — Дай. Пожалуйста.
— Ты бросать, мисси?
— Да. Я брошу.
Взгляды туристов и аборигенов мгновенно обратились на нее. Она взяла предмет за длинный конец, развернулась примерно под сорок пять градусов к легкому утреннему ветерку, замахнулась и бросила «бумеранг» неуловимым движением кисти. Оружие, крутясь, вылетело из ее руки и повернулось в полете горизонтально, как маленький вертолет. Оно пролетело около пятидесяти ярдов, описало ленивую дугу, помедлило и упало, взрыхлив песок.
— Нехороший, — пожаловалась девушка. — У тебя есть другой? Лучше?
Туземец ухмыльнулся.
— Ты знать?
— Да. Я знаю.
Мужчина вернулся в хижину и вынес другое оружие. Это оказалось старым, сделано мастерски — и никаких грубых рисунков, выжженных раскаленной проволокой. Туземец вручил оружие Тане, та взвесила его в ладони и одобрительно поцокала языком, а потом метнула — так же. Разница была очевидна. Никакого неуклюжего покачивания — он летел, больше похожий на живое существо, вращаясь все медленнее. Таня ловко поймала его двумя руками, ее ладони издали резкий хлопок. Она восхищенно разглядывала оружие — гладкая поверхность была обработана самым примитивным инструментом: временем и долгим использованием.
— Сколько? — спросила она.
— Не продается, мисси. — Еще одна белозубая усмешка. — Но я отдать.
— Но вы не можете. Так нельзя.
— Ты брать.
— Я не должна, но…
— Возьмите, мисс, — вмешался водитель. — Этот человек — Найятира, здешний вождь. Отказ его обидит. — И, перейдя на деловой тон: — Ты ведешь, Найятира?
— Да. Я веду.
Он что-то тявкнул своим женщинам. Одна из них подняла первый «бумеранг» и куда-то унесла.
Найятира энергично зашагал к скале. Ступни у него были очень большие, он немного косолапил. Каким-то образом обе учительницы оказались по бокам от него. Граймс фыркнул с досадой. Кто сказал, что эти туземцы только гуманоиды, но не люди? Этот неодетый экземпляр, судя по внешним атрибутам, вполне нормальный мужчина… пожалуй, даже слишком. Обменявшись неодобрительными взглядами, астронавты заняли свои места в маленькой процессии.
— Пещера, — сказал Найятира, показав на подозрительно круглое отверстие. Если бы скала действительно была моллюском, оно бы располагалось в хвосте. — Называться у мой народа Дом Ветров. Сказки говорить, в Древние Времена ветер выйти отсюда. Ветер двигать мир… Раньше мир не двигать… Нет дня, нет ночи…
— Подозрительно напоминает сопло, капитан, — заметил Спуки Дин.
— Гхм. Действительно, слишком круглое для естественного. Но эрозия творит странные вещи. А может, это действительно газы вырвались изнутри…
— Точно, — подтвердил Дин.
— Но ты же не думаешь… Это просто невозможно.
— Я не знаю, что думать.
Туземец продолжал вести их вокруг основания скалы.
— Это Пещера Рождения. Вечером церемония. Мы вам показать… А сейчас — смотреть наверх. Это мы звать «рыбачья сеть». В Древние Времена поймать большая рыба…
Так все и шло: они обходили вокруг подножия монолита, под палящим солнцем, а неутомимый гид указывал то на одну, то на другую достопримечательность. Вскоре туристы постарше начали проявлять признаки утомления. Водитель что-то проговорил в наручный передатчик, и через несколько минут группу нагнал автобус, принял на борт уставших и медленно поехал рядом. Граймс и Дин отказались — только потому, что Таня и Мойра не выказывали никакой усталости. В конце концов, он, Граймс, отвечает за этих женщин. Недаром ФИКС называют галактической полицией. Конечно, невозможно было даже представить, что две цивилизованные земные леди увлекутся немытым дикарем… Но Граймс уже понял, что цивилизованные земные леди способны на что угодно.
Наконец путешествие подошло к концу. Найятира, поклонившись с удивительным изяществом, отправился в поселок. Голодные туристы сгрудились у накрытых столов, поглощая огромные бутерброды и невероятное количество горячего сладкого чая.
Днем желающие совершали полеты над скалой и окрестностями — из ближайшего аэропорта специально вызвали дирижабль. Этот архаический транспорт вызвал бурю удивления и недоверия, но водитель сказал, что именно на таких машинах колонисты с «Лоуд Джамбука» проводили исследования.
— Чертовски ненадежное приспособление, — пожаловался Дин, когда они взлетели.
Граймс не обратил на него внимания: он разглядывал скалу в большие окна кабины. Она действительно выглядела странно. Здесь, посреди пустыни, ей было не место. Она была частью ландшафта — но не принадлежала ему. Скала простояла здесь миллионы лет — и не стала… своей. В то же время горы Конвей и Сара — достаточно естественные геологические образования. «Но скала Крэгг тоже выглядит естественной…» — подумал он и попытался представить, как выглядел выброс расплавленного камня на дне океана.
— Это было совсем не так, — тихо сказал Дин.
— Проклятье, Призрак! Не лезь мне в голову.
— Извините, — его голос совсем не звучал виновато. — Это место похоже на головоломку. Я пытаюсь подобрать кусочки и сложить их вместе.
Он огляделся, чтобы удостовериться, что никто их не слушает. Гондола раскачивалась и скрипела.
— Таня и Мойра. Родство с Найятирой, которое они чувствуют…
— Почему бы тебе не спросить об этом их самих? — раздраженно предложил Граймс, показав головой в передний конец кабины, где сидели девушки. — Родство или просто влечение, которое женщина на отдыхе ощущает к экзотическому самцу?
— Это больше, чем простое влечение.
— Значит, ты подслушиваешь.
— Я стараюсь этого не делать. — Дин безо всякого интереса поглядел на гору Конвей, которая проплывала внизу. — Но удержаться очень трудно.
— Ты вляпаешься, Призрак. И подведешь корабль.
— И вас, капитан.
— Ну да, и меня, — Граймс позволил себе слабо улыбнуться. — Но я тебя знаю. Ты что-то нащупал. Поскольку мы на отдыхе, далеко от корабля, я, наверное, не имею права отдавать тебе прямые приказы…
— Я не космический юрист, так что поверю вам.
— Просто будь осторожен. И держи меня в курсе.
Пока они разговаривали, пилот зачитывал в микрофон какие-то статистические данные. Разговор получился вполне секретным.
Вечером состоялся ритуал.
На песке горели костры, образовав перед входом в Пещеру Рождения огненный полумесяц. В ожидании представления туристы расселись спиной к огню: кто прямо на земле, кто на складных стульях. Небо над головой было чистым и темным, звезды — яркими и колючими.
Из пещеры доносилась своего рода музыка: ритмичное хриплое завывание примитивных труб, дробный перестук палочек. Лающий мужской голос — Найятиры — скорее раздавал приказания, чем пел.
Граймс повернулся сказать что-то Тане, но ее не было на месте, так же как и Мойры. Наверное, девушки ушли вместе в туалет и скоро вернутся. Граймс снова сосредоточился на черном зеве Пещеры.
Оттуда появилась первая фигура с палкой. Она двигалась, странно приседая. Вторая, третья… В их движениях было что-то ужасно знакомое — и при этом совершенно невозможное. Это было неправильно. Этого не могло здесь быть. Граймс попытался вспомнить — и смутно осознал, что Дин помогает ему вывести воспоминания на уровень сознания.
Да, вот оно. Десантники, которые высаживаются на неисследованную — и возможно, опасную — планету, держа наготове оружие…
К тому времени из Пещеры вышли двенадцать человек. Они приближались танцующим шагом. Хриплые тройные трубы продолжали завывать, напоминая стенания усталой машины, а палочки трещали, как остывающий металл. Предводитель остановился, выпрямился. Сунув пальцы в рот, он издал пронзительный свист.
Появились женщины, несущие тюки — нерешительно: два шага вперед, один назад. Граймс ахнул, не веря своим глазам. Никакого сомнения. Это Таня — обнаженная, как и все остальные. А вот Мойра… Точно, Мойра. Он вскочил, не обращая внимания на протесты сидящих сзади, и попытался стряхнуть руку Дина.
— Отпусти! — прорычал он.
— Не вмешивайтесь, капитан! — Голос телепата звучал настойчиво. — Разве Вы не видите? Они ушли к туземцам… нет, не так. Они вернулись. Нет закона, который это запрещает.
— Я еще могу их вытащить. Они мне еще спасибо скажут!
Он обернулся и крикнул:
— Вставайте! Мы должны остановить это гнусное представление!
— Капитан Граймс! — Водитель был в ярости. — Сядьте, сэр! Такое уже случалось. Поверьте, вам не о чем беспокоиться. Девушки в безопасности.
— Случалось, — неожиданно вмешался Дин. — С чокнутыми эксгибиционистами, которые желали сфотографироваться среди туземцев. Но так — никогда!
И вдруг вскочил и побежал по песку. Найятира шагнул навстречу — но без враждебности. Он приветствовал Дина как старого друга.
— Вернись, Призрак! — надрывался Граймс. — Вернись сейчас же!
Он не понимал, что происходит, но это ему не нравилось. Сначала эти две дуры, потом его подчиненный… Да что на них нашло? Граймс бросился ко входу в пещеру, пять или шесть мужчин последовали за ним. И тут им преградили путь туземцы, выстроившиеся цепью. Теперь они держали свои палки как копья — потому что это и были копья. Найятира гордо стоял позади вооруженных мужчин, а по бокам от него — обе землянки. Странная дикая гордость сквозила в каждой линии их обнаженных тел. И с ними был Дин. На его лице, на котором внезапно проступили незнакомые властные черты, блуждала неясная улыбка.
— Уходи, Джон, — приказал он. — Ты ничего здесь не можешь сделать. — И мягко добавил: — Зато я могу многое.
— Черт подери, о чем ты, Призрак?
— Я австралиец, как Мойра и Таня. Как и у них, в моих жилах течет Древняя кровь. Но, в отличие от них, я астронавт. Неужели ты думаешь, что за столько лет службы я не научился управлять кораблем-любым кораблем? Я уведу мой народ туда, откуда они родом.
И тогда Граймс понял. Знание потоком хлынуло в его мозг. Его разум соединился с разумом Дина — и остальных, в ком благодаря телепату проснулась память предков. Но он, Граймс, отвечает за них — все еще отвечает! Он обязан положить конец этому безумию.
— Мистер Дин! — рявкнул он, решительно выступив вперед и отбрасывая копье, направленное ему в грудь.
Он заметил, как Таня сделала движение, словно что-то бросила, и насмешливо хмыкнул: ее оружие пролетело в нескольких дюймов над его головой. Он не видел возвращения бумеранга и вспомнил о нем только когда что-то ударило его сзади. Алая вспышка перед глазами — и наступила тьма.
Граймс медленно приходил в себя. Он лежал на песке рядом с автобусом; над ним склонились две пассажирки.
— Что произошло? — спросил он, пытаясь сесть.
— Они все ушли в пещеру, — ответила девушка. — Скала… скала закрылась за ними. А затем — огни. И голос — голос мистера Дина, только громкий, очень громкий: «Очистить поле! Очистить поле! Уходите!» И мы ушли.
— А что сейчас?
Девушки помогли ему подняться на ноги. Он стоял, пошатываясь, и смотрел на далекую скалу. Издали доносился гул мощных двигателей, земля под монолитом содрогалась. Даже обладая знанием, которое Дин вложил ему в голову, Граймс не мог поверить своим глазам.
Скала поднималась. Ее вершина вдруг заслонила какое-то яркое созвездие. Она поднималась, разрывая кожу планеты. Огромный корабль, давно погребенный в ее недрах, вырывался на свободу. Толчки стали сильнее, туристы попадали, но Граймс как-то удержался на ногах. Он стоял, не слыша криков и визга. Раздался треск — это перевернулся автобус — но Граймс не оглянулся. В такой момент все разрушения казались незначительными.
Скала поднималась… поднялась… Сгусток темноты в темноте, и в нем — скопление странных, совершенно невозможных звезд, словно врезанных во внезапно потускневшее звездное небо. Созвездие, яркое поначалу, потом тускнеющее, мигающее, удаляющееся все быстрее и быстрее. Наконец оно исчезло. И воцарилась темнота и полная тишина.
Молчание нарушил водитель.
— Я, конечно, видал в свое время случаи вандализма, — медленно проговорил он. — Но такого… Что скажет Совет, когда услышит, что их главная приманка для туристов улетела? Я даже представить боюсь…
Внезапно его лицо просветлело.
— Но ведь это один их ваших офицеров, капитан Граймс, с вашего корабля? Это его рук дело. Надеюсь, вы получите массу удовольствия, когда будете давать объяснения!
Граймс объяснил все коммандеру Левину — насколько мог.
— Как нам известно, сэр, в Галактике попадаются странные расы: скорее люди, чем гуманоиды. Все это вполне вписывается в теорию общего происхождения человечества. Я, правда, никогда этим особо не увлекался, но теперь…
— Неважно, Граймс. Давайте отмывайтесь дальше.
— Ну, Дин был достаточно любезен и поделился со мной своим знанием — как раз перед тем, как эта паршивка Таня долбанула меня своим бумерангом. Судя по всему, миллионы лет назад такие космические корабли — полые астероиды — отправились исследовать Галактику. У меня есть только смутные предположения насчет их двигателей. Но, по-моему, это что-то вроде гибрида нашего Манншенна и инерционного двигателя, а для маневрирования на орбите — реактивные. Они не предназначались для посадки на планету — но могли приземлиться в случае необходимости. Энергия? Ее извлекали из превращений материи, любой материи. Генераторы, или конверторы, были готовы к запуску — только кнопку нажать. Но кнопка-то псионическая. Понимаете?
— Не совсем. Но продолжайте.
— Что-то случилось с этим кораблем, с его экипажем и пассажирами. Я думаю, какая-то болезнь выкосила почти всех взрослых, оставив только детей и кучку не слишком грамотных рядовых. Кто-то — наверняка офицер — перед тем, как умереть, сумел посадить корабль. Он установил настройки так, чтобы в корабль нельзя было войти, пока не появится кто-нибудь, обладающий нужной квалификацией.
— Квалификацией?
— Да. Способностями псионика, познаниями в астронавтике — и генами Древних людей.
— Как ваш мистер Дин. А что насчет девушек?
— В них тоже течет Древняя кровь. И они образованны, а возможно, и обладают латентными телепатическими способностями…
— Возможно, — Левин улыбнулся, но не слишком радостно. — Между прочим, лейтенант, мне придется все это объяснять правительству Ольганы, «Трансгалактическим клиперам» и вашему начальству — в том числе и вашему коммодору Дамиену. Ладно, Граймс, так и так это дело темное. Кроме скалы, пропали еще два пассажира клипера и офицер Исследовательской службы…
— И племя…
— Вот уж чем меньше всего опечалится правительство. А «ТГ» и нас это вообще не касается. Правда… — на этот раз его улыбка была более радостной — или, скорее, злорадной.
— Правда что? — отозвался Граймс.
— Что, если эти дикари — и дикарки — решат освободить… полагаю, это подходящее слово… других соплеменников, которые обитают поблизости от другого каменного корабля? Что если в одно прекрасное утро австралийцы увидят, что их драгоценная скала Айерс улетела ко всем чертям?
— Я догадываюсь, кого в этом обвинят, — мрачно заметил Граймс.
— И таки будете правы, — хихикнул Левин.
То, что вы знаете
Лейтенант Джон Граймс, капитан курьера «Щитомордник», переживал бурю чувств — и чувства эти были весьма нерадостными. Причин на то было предостаточно. Во-первых, он только что получил нагоняй от коммодора Дамиена, своего непосредственного начальника. Во-вторых, он еще не успел отойти от обвинений в исчезновении скалы Крэгг на Ольгане. Затем ему сообщили, что стоянка на Базе будет очень недолгой — а доктор Мэгги Лэзенби, с которой он надеялся достичь некой особой теплоты в отношениях, покинула планету и вернется только после его отлета. Последней каплей был список повышений. Многие младшие офицеры уже получили свои полкольца и стали лейтенант-коммандер. Причем некоторые из этих офицеров, по мнению Граймса, не смогли бы провести резиновую уточку вокруг ванны, не устроив аварию.
Мичман Бидль, первый помощник Граймса, попытался его утешить:
— Дело не в том, что вы делаете, капитан. И даже не в том, что вы знаете. Вопрос в том, кого ты знаешь…
— Возможно, ты и прав, Первый, — признал Граймс. — Но в моем случае, боюсь, все сводится к тому, кто знает меня… вам когда-нибудь попадалась книга «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»? Я часто думаю, что мне следовало начать со второй части.
Бидль издал звук, выражающий искреннее сочувствие.
— Мы готовы к взлету, капитан. По крайней мере, что касается техники. Мистер Холлистер, новый офицер псионической связи, еще не прибыл, Пассажиры тоже…
— Интересно, чем они коммодору не угодили? — ядовито поинтересовался Граймс.
Бидль воспринял вопрос буквально.
— Мы — единственный курьер в порту, капитан. Необходимо, чтобы Комиссар прибыла на Дартану так быстро, как только возможно…
— …Или еще быстрее, — договорил за него Граймс. — Ладно, Первый. В VIP-апартаментах хотя бы убрано?
— Я… я занимался важными приготовлениями к полету, капитан…
Граймс застонал:
— Я искренне надеюсь, Первый, что миссис Комиссар Далвуд никогда не узнает, что ты считаешь ее особу неважной. Мы зайдем и посмотрим на апартаменты сейчас.
Он поднялся по трапу на борт своего «летающего веретена», Бидль последовал за ним.
VIP-апартаменты почти целиком занимали палубу под офицерскими каютами. Отодвинув дверь, Граймс вошел в гостиную, и его оттопыренные уши запылали — на этот раз это было признаком не только смущения, но и гнева.
— Черт возьми, Первый! — взорвался он. — Вы что, не понимаете: эта женщина — одна из главных шишек в Адмиралтействе, хотя и гражданская? Может, вы и не хотите получить повышение — но я хочу. Посмотрите на стол! Весь в кругах от стаканов — и это явно было что-то сладкое и липкое! На полу чуть не дюйм сигаретного пепла! А пепельницы! Их не вытряхивали с тех пор, как Христос пешком под стол ходил!
— Но апартаменты не использовались со времен мистера Альберто…
— Я знаю. Видимо, мне следует считать, что вы решили устроить здесь его мемориальную квартиру?
— Но вы же сами сказали, сэр: «Принимая во внимание обстоятельства его смерти, мы не должны ничего трогать — на тот случай, если его департамент захочет провести полное расследование»…
— Департамент только взглянул, не оставил ли Альберто на борту чего-нибудь интересного, когда высаживался на Донкастере. Но это было несколько месяцев назад. А спальня… В такую спальню я бы не поселил даже собаку! Свяжитесь сейчас же с отделом обслуживания и спросите… нет, прикажите им послать сюда робота-уборщика. Немедленно!