настольную лампу. При более ярком свете я без лупы сумел прочесть надпись,
выгравированную на оборототе сердечка. Там было написано: "Милдред от Эла.
28 июня 1938 г. С любовью?.
Милдред от Эла. Милдред Хэвиленд от Эла такого-то. Значит, Милдред
Хэвиленд стала Мюриэль Чесс. Мюриэль Чесс умерла - через две недели после
того, как ее разыскивал полицейский по фамилии Де Сото.
Я стоял, держал сердечко в руке и размышлял, что мне с ним делать.
Ничего не приходило в голову. Тогда я завернул его опять в бумажку, покинул
домик и поехал назад в поселок.
Паттон был в своем кабинете и разговаривал по телефону. Мне пришлось
подождать, пока он не закончил. Повесив трубку, он встал и открыл мне дверь.
Я прошел мимо него, положил на письменный стол пакетик и развернул его.
- Вы не добрались до дна пакета с сахарной пудрой,- сказал я.
Он смотрел попеременно то на меня, то на золотое сердечко, потом достал
из ящика стола лупу и прочел надпись. Наморщив лоб, он положил лупу на место
и посмотрел на меня.
- Мне следовало сообразить, что вы твердо намерены обыскать весь дом. А
уж если вы что-то забрали в голову, то сделаете это непременно,- сказал он
ворчливо.? Не устраивайте мне неприятностей, мой мальчик. Понятно?
- А вы обязаны были заметить, что оборванные концы цепочки не
совпадают,- возразил я. Он грустно посмотрел на меня.
- Милый мальчик, у меня уже не ваши глаза.? Он пододвинул сердечко ко
мне. Я сказал:
- Вы решили, что Мюриэль прятала цепочку, так как эта цепочка могла
вызвать у Билла ревность. Я тоже так думал. Могла бы, если бы попалась ему в
глаза. Но я готов голову прозакладывать, что он ее не видел, а главное,
никогда не слышал о Милдред Хэвиленд!
- Гм,- произнес Паттон.? Выходит, я был не прав по отношению к этому
грубияну Де Сото, а?
Он посмотрел на меня долгим выразительным взглядом, и я ответил ему
таким же.
- Не говорите ничего, мой мальчик. Дайте мне самому подумать. Я
понимаю, что у вас уже готова новенькая, с иголочки, версия.
- Точно, Билл не убивал свою жену.
- Нет?
- Нет. Ее убил кто-то, связанный с ней в прошлом. Этот человек потерял
ее след, потом снова нашел ее, узнал, что она замужем за другим мужчиной, и
это ему не понравилось. Это должен быть кто-то, хорошо знающий здешнюю
местность, как ее знают сотни людей, живущих тут, и знающий, где можно
спрятать машину и чемоданы. Кто-то, кто умеет ненавидеть и притворяться. Он
уговорил ее уехать с ним, заставил собрать вещи и написать записку, а потом
схватил за горло и поступил с нею так, как она, по его мнению заслуживала.
Потом он утопил ее в озере и отправился своим путем. Что вы на это скажете?
- Н-да...? сказал он понимающе,- но это немного усложняет наше дело, вы
не находите?
- Когда вы это переварите, скажите мне. У меня есть еще кое-что в
запасе.
- Пусть меня черт поберет, если у вас однажды не окажется чего-нибудь в
запасе! - сказал шериф, и впервые со времени нашего знакомства я увидел, как
он смеется.
Я вторично пожелал ему доброй ночи. Когда я уходил, он сидел,
тяжеловесно проворачивая в мозгу все наши варианты. С таким же усердием, с
каким лесной поселенец корчует старые пни.
Было около одиннадцати вечера, когда я въехал в Сан-Бернардино и
поставил свою машину в одной из боковых улочек, рядом с отелем "Преско?. Я
взял чемодан из багажника, но не успел сделать и трех шагов в направлении к
отелю, как на моем пути вырос посыльный в брюках с золотыми лампасами, белой
рубашке с черным бантиком и буквально вырвал чемодан у меня из рук.
Дежурный ночной портье, с голой, словно яйцо, головой, не обнаружил
интереса ни ко мне, ни к чему-нибудь еще. Позевывая, он пододвинул ко мне
книгу для записи постояльцев - и при этом смотрел вдаль. Видимо, именно в
данный момент его более всего занимали воспоминания о собственном детстве.
Посыльный поднялся со мной в лифте на третий этаж и повел меня по
сумрачному коридору. Чем дальше мы шли, тем жарче становился воздух. Потом
он отпер дверь крошечного номера, размером с детскую комнату, с окном,
выходившим в вентиляционную шахту. Вентилятор, укрепленный на потолке, был с
дамский носовой платок. Шелковая ленточка, прикрепленная к лопасти
вентилятора, еле шевелилась. Только так и можно было определить, что там
вообще что-то двигалось.
Посыльный был длинный, худой, желтый, немолодой и равнодушный, как
кусок угря в уксусе. Языком он передвинул жевательную резинку от одной щеки
к другой, поставил чемодан на стул, посмотрел на решетку вентиляционной
шахты, потом на меня. У него были глаза цвета питьевой воды.
- Наверное, мне надо было взять долларовый номер,- сказал я.? Этот
что-то уж больно узковат...
- Будьте довольны, что хоть какой-то получили. Город набит приезжими
так, что вот-вот лопнет по швам.
- Ну что ж, тогда принесите-ка нам тоник со льдом.
- Вы сказали - нам?
- Разумеется, если вы только случайно не трезвенник.
- Да нет, стаканчик в эту пору не повредит.
Он исчез. Я содрал с себя пиджак, галстук, рубашку и майку и начал
шагать в теплом потоке воздуха, вытекавшем из открытой двери. Воздух имел
запах горячего железа. Я пошел в ванную, если это вообще можно было назвать
ванной комнатой, и вымылся теплой водой.
Когда появился худой посыльный с подносом в руках, мне уже стало
немного легче дышать. Он закрыл за собой дверь. Я вытащил из чемодана
бутылку виски, намешал два коктейля, и мы выпили, улыбаясь друг другу
привычными неискренними улыбками. Пот тек у меня с затылка по позвоночнику,
и прежде чем я поставил на столик свой стакан, этот поток был уже на полпути
к носкам. И все-таки сейчас я чувствовал себя уже получше. Усевшись на
кровать, я посмотрел на посыльного.
- У вас есть время?
- Время? Для чего?
- Чтобы освежить свою память.
- С этим у меня обстоит неважно.
- У меня много денег, и мне необходимо хотя бы от части избавиться,-
сказал я. Вытащив из заднего кармана бумажник, я бросил на кровать несколько
смятых долларовых бумажек.
- Извините,- сказал посыльный,- я предполагаю, вы вроде как сыщик?
- Не будьте дураком,- сказал я.? Где это вы видели сыщика, который
раскладывает пасьянс из собственных денег? Лучше считайте меня
исследователем.
- Гм, это могло бы меня заинтересовать. Вообще, виски очень освежает
память. Я дал ему один доллар.
- Давайте попробуем. Если не ошибаюсь, вы техасец?
- Нет, я из Амарилло. Но это не так важно. А вам нравится мой настоящий
техасский акцент? Меня самого мутит от него, но это окупается.
- Тогда спокойно оставьте его при себе. Если он может принести лишний
доллар чаевых.
Он ухмыльнулся, аккуратно сложил купюру и спрятал ее в карманчик для
часов.
- Что вы делали в пятницу, 12 июня? - спросил я.? После полудня или
вечером. Во всяком случае, это была пятница.
Он пригубил из стакана и задумался, круговым движением гоняя лед по
поверхности жидкости. При этом он не вынимал изо рта своей жевательной
резинки.
- Я был здесь, работал с шести и до полуночи.
- Речь идет о женщине. Стройная блондинка. Остановилась здесь и пробыла
до ночного поезда на Эль-Пасо. Я предполагаю, что она уехала в Эль-Пасо
ночным поездом, так как утром в воскресенье ее уже видели там. Эта женщина
приехала в спортивном "паккарде?, зарегистрированном на имя Кристель Кингсли
из Лос-Анджелеса. Возможно, она записалась под этим именем, а может и под
другим. Ее машина все еще стоит в гараже вашего отеля. Охотно побеседовал бы
с кем-нибудь, кто видел, как она приехала и уехала. Это будет стоить мне еще
доллар - просто надо напрячь память.
Я взял с одеяла еще один доллар и он исчез в его кармане с шумом
уползающей гусеницы.
- Будет сделано,- сказал он спокойно.
Он поставил стакан и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Я допил
свой виски и налил еще. Потом снова пошел в ванную и облился до пояса водой.
В это время у меня в номере зазвонил телефон. Я снял трубку. Голос с
техасским акцентом произнес:
- В тот день работал Сонни. Он сегодня выходной. А провожал ее другой
посыльный, которого мы зовем Лес. Он сейчас здесь.
- Хорошо. Пришлите его сюда, ладно?
Я занимался своим вторым виски и уже подумывал о третьем, когда в дверь
постучали. Я открыл. Появился рыжий, тонкогубый подросток, похожий на крысу.
Войдя танцующим шагом, он остался стоять близ двери, разглядывая меня с
наглой ухмылкой.
- Виски? - спросил я.
- Ясно! - ответил он независимым тоном. Он сам себе налил, немного
разбавил, выпил одним глотком и сунул в рот сигарету. Выдохнув дым, он
продолжал на меня смотреть. Краешком глаза он увидел деньги на кровати, но
голову туда не повернул.
- Тебя зовут Лес?
- Нет.? Он сделал паузу.? Мы здесь не любим сыщиков. У нас в отеле
своего сыщика нет, а чужих мы и подавно в грош не ставим.
- Тогда спасибо,- сказал я.? Это все.
- Как? - Его слишком маленькие губы подрагивали.
- Все! Вон отсюда!
- Я думал, вы хотите со мной поговорить?
- Ты здесь старший посыльный?
- Так точно. Можете спросить.
- Я хотел угостить тебя рюмкой виски. И долларом. На! - я протянул ему
деньги.? Спасибо, что зашел.
Взяв доллар, он спрятал его без единого слова благодарности. Он все еще
стоял, как приклеенный к двери, пуская дым через нос. Глазки у него были
прищуренные и - подлые.
- Я могу сказать правду.
- Если с тобой будут разговаривать,- ответил я.? А это - вряд ли.
Получил виски и чаевые? А теперь убирайся! Живо!
Он пожал плечами и быстро выскользнул из двери.
Прошло минуты четыре, в дверь постучали снова, на этот раз тихо. Вошел
длинный ухмыляясь. Я отошел от двери и сел на кровать.
- Я вижу, гость вам не понравился?
- Не очень. Он что, обиделся?
- Вероятно. Вы же знаете, какова эта публика. Вечно старатся
поживиться. Может, вы лучше у меня спросите, мистер Марлоу?
- Вы ее записывали в книгу?
- Нет, она вообще отказалась записываться. Но я помню ее "паккард?. Она
дала мне доллар, велела отвести машину в гараж и присмотреть за багажом до
поезда. Эта дама обедала в нашем ресторане. За доллар в нашем городе кого
хочешь вспомнишь. К тому же у нас было много разговоров из-за оставленной
машины.
- Как она выглядела?
- На ней был бело-черный костюм, больше белого, чем черного, и панама с
черно-белой полосатой лентой. Красивая небольшая блондинка, точно как вы
сказали. На вокзал она поехала в такси. Я положил ее багаж в машину. На
чемоданах была какая-то монограмма. Мне очень жаль, но я не запомнил какая.
- И прекрасно, что не запомнили. Иначе это было бы слишком хорошо,
чтобы быть правдой. Вот вам еще виски. Сколько ей было лет?
Он сполоснул под раковиной стакан и налил себе.
- В наше время чертовски трудно определить возраст женщины,- сказал
он.? Я думаю, приблизительно тридцать. Может, немного больше или меньше.
Я достал из пиджака фотографию Кристель и Лэвери на пляже и протянул
ему. Он посмотрел на нее, приблизил к глазам, потом подержал поодаль.
- Вы же не под присягой показываете! - сказал я.
- Этого мне и не хотелось бы,- возразил он.? Все эти маленькие
блондинки сделаны по одному шаблону. Чуть изменить освещение либо платье или
намазаться иначе - и не узнаешь.? Он медлил, не выпуская фотографию из рук.
- Ну, в чем дело? Выкладывайте!
- Я смотрю на мужчину. Он как-то связан с этим делом?
- Да выкладывайте же спокойно!
- Мне кажется, он подходил к ней в холле, а потом вместе с ней обедал.
Высокий, красивый бабник, такой... средневес. И в такси он тоже сел вместе с
ней.
- Вы уверены?
Он посмотрел на деньги, разложенные на кровати.
- Ну, ладно, сколько это стоит? - спросил я с досадой.
Он холодно посмотрел на меня, потом положил фотографию, вытащил из
кармана обе сложенные бумажки и бросил их на кровать.
- Большое спасибо за виски,- сказал он. - И шли бы вы...? С этими
словами он повернулся к двери.
- Ах, сядьте и не будьте таким обидчивым! - проворчал я.
Не меняя выражения лица, он все-таки сел.
- И не изображайте из себя эдакого гордого сына Юга. Я достаточно имел
дела со служащими гостиниц. И если мне наконец повезло познакомиться с одним
бескорыстным, то это прекрасно. Но вы не должны от меня требовать, чтобы я
ожидал встретить такого, который не продажен!
Он медленно ухмыльнулся и кивнул. Потом снова взял карточку в руку и
посмотрел на меня через ее край.
- Этот мистер хорошо вышел на фотографии. Гораздо лучше, чем дама. Но я
вспомнил о нем вот из-за чего. Видите ли, мне показалось, что этой даме было
очень неприятно, когда он подошел к ней в холле.
Я задумался над его словами и пришел к выводу, что это ничего не
значит. Может быть, тот просто опоздал, и поэтому она была недовольна. Я
сказал:
- На это, видимо, были какие-то причины. Вы не заметили, какие на ней
были украшения? Кольца, серьги - что-нибудь бросающееся в глаза?
Он сказал, что не обратил внимания.
- А прическа? Длинные волосы или короткие? Гладкие или завитые? Или
курчавые! Натуральная блондинка или крашеная?
Он засмеялся.
- Ну, на ваш последний вопрос ни один человек не мог бы ответить. В
наше время если женщина от природы блондинка, так она красится, чтобы стать
светлее! Что же до остального, то, насколько я помню, волосы были довольно
Длинные, как сейчас носят, почти гладкие, а внизу закрученные. Но я могу и
ошибаться.? Он снова посмотрел на фотографию.
- Это правильно,- сказал я.? И я только потому спросил вас, чтобы
убедиться, не фантазер ли вы. Люди, которые запоминают все мелочи,- такие же
ненадежные свидетели, как и те, которые ничего не помнят. Золотая середина "
всегда самое лучшее. Вы все очень хорошо запомнили, с учетом обстоятельств.
Еще раз большое спасибо.
Я вернул ему оба доллара и добавил к ним еще пять, чтобы тем не было
скучно. Он поблагодарил, допил свой стакан и тихо вышел. Я тоже допил, еще
раз помылся и решил, что лучше поехать домой, чем спать в этой дыре.
Одевшись, я взял чемодан и пошел вниз по лестнице.
В холле была только рыжая крыса. Я дошел со своим чемоданом до стойки,
он и пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь. Лысый портье выглянул из двери
и, не глядя на меня, потребовал два доллара.
- Что? Два доллара за одну ночь в этой дыре? - спросил я.? Когда я могу
бесплатно переночевать в любом проветриваемом мусорном бачке?
Портье зевнул, с некоторым запозданием улыбнулся и сказал дружелюбно:
- О, с трех часов здесь делается довольно прохладно. С трех до восьми
или даже до девяти очень приятно.
Я вытер пот с шеи и побрел к своей машине. Даже сидения были горячими,
и это в полночь-то!
Мне снилось, что я лежу глубоко на дне озера и держу в руках женский
труп. Длинные белокурые волосы время от времени касались моего лица. Вокруг
плавала огромная пучеглазая рыба и улыбалась мне, как старый сообщник. Когда
я был уже на пределе дыхания, тело в моих руках внезапно ожило и вырвалось.
А потом я боролся с рыбой, а женщина уплывала все дальше и дальше,
завернувшись в свои длинные волосы.
Я проснулся. Во рту у меня был зажат угол подушки, руками я держался за
спинку кровати и что было сил тянул ее к себе. Все мышцы болели. Я встал,
закурил сигарету и походил по комнате, испытывая наслаждение от
прикосновения босых ступней к ворсу ковра. Докурив, я снова улегся в
кровать.
Когда я проснулся вторично, было девять часов. В лицо мне светило
солнце, в комнате было жарко. Я принял душ, побрился и кое-как оделся. Потом
поджарил себе тосты, сварил яйца и кофе.
Набрав номер центрального полицейского управления, я попросил соединить
меня с Де Сото.
Голос ответил:
- С кем?
Я повторил фамилию.
- Какое у него звание? В каком отделе он работает?
- Лейтенант полиции. Возможно, в следственном отделе.
- Подождите у телефона.
Я подождал. Голос появился снова и спросил:
- Что за шутки? В полиции Лос-Анджелеса нет никакого Де Сото. Кто это,
вообще, говорит?
Я повесил трубку, допил кофе и набрал номер конторы Дерриса Кингсли.
Элегантно-холодная мисс Фромсет сообщила, что шеф только что пришел, и
соединила меня с ним без дальнейших комментариев.
- Ну,- сказал он голосом громким и энергичным, как и полагается в
начале нового дня,- что вы нашли в отеле?
- Она действительно там была. И встретилась там с Лэвери. Служащий, от
которого исходят эти сведения, сам, без моих вопросов, рассказал про Лэвери.
Тот пообедал с нею, и они вместе поехали в такси на вокзал.
- Бог свидетель, мне с самого начала не следовало ему верить,- сказал
Кингсли медленно.? И все-таки у меня было впечатление, что он искренне
удивился, когда я показал ему телеграмму из Эль-Пассо. Значит, впечатления
бывают обманчивы. Что еще?
- В Сан-Бернардино ничего больше.
- Почему вы вчера спрашивали меня насчет какого-то имени... Милдред,
кажется, или что-то в этом роде?
Я вкратце рассказал ему о происшедшем. Упомянул и о машине Мюриэль
Чесс, о чемоданах и о том, где это все было найдено.
- Все это выглядит скверно для Билла,- сказал он.? Я знаю озеро Бобра,
но мне и в голову бы не пришло воспользоваться этим сараем. Я даже и не
подозревал, что там вообще есть какой-то сарай. Это выглядит не только
скверно, это похоже на заранее обдуманное убийство.
- Я придерживаюсь другого мнения.
- Что же вы собираетесь предпринять дальше?
- Пожалуй, съезжу еще раз к Лэвери. Он согласился, что это наиболее
правильный путь, потом добавил:
- Это второе дело, каким бы оно ни было трагичным, в сущности, нас не
касается, не так ли?
- Нет. Если только ваша жена в нем не замешана. Его голос звучал резко,
когда он сказал:
- Послушайте, Марлоу, я готов понять, что для профессионального
детектива - дело инстинкта связывать все, что происходит, в один узел, но в
данном случае дайте отдохнуть своему инстинкту. Жизнь вовсе не такова,
абсолютно не такова, по крайней мере, та жизнь, которая мне знакома.
Предоставьте дела семьи Чесс полиции и обратите свою проницательность на
дела семьи Кингсли.
- Будет сделано,- сказал я.
- Разумеется, я не собираюсь вас учить,- сказал он.
Я от души рассмеялся, попрощался и повесил трубку. Потом оделся,
спустился в гараж и поехал опять в Бэй-Сити.
Я проехал Элтер-стрит до конца, до решетки, огораживающей чей-то сад.
Некоторое время я сидел в машине, думал и любовался серо-голубыми склонами
гор, спускавшимися к океану. Я пытался прийти к решению, как мне обращаться
с Лэвери, что здесь вернее: замшевые перчатки или кулак? Я решил, что для
начала ласковый тон повредить не может. Если он ничего не даст, а в этом я
был почти уверен, тогда пусть природа берет свое, начнем хвататься за ножки
стульев.
Улица была пуста. Лишь за следующим углом играла ватага ребятишек. Они
бросали бумеранг вниз по склону, а потом гнались за ним, отпихивая друг
друга и громко крича. Еще дальше стоял дом с черепичной крышей, окруженной
деревьями. Во дворе на веревке сушилось белье, два голубя гуляли по карнизу
и кивали головами. Бело-голубой автобус с трудом взбирался вдоль улицы.
Воздух был прозрачнее, чем вчера и утро дышало миролюбием. Я оставил машину
и пошел пешком по Элтер-стрит до дома - 623.
На фасадных окнах были опущены жалюзи, дом выглядел заспанным. Я нажал
кнопку звонка. Потом увидел, что дверь не заперта. Она слегка обвисла на
петлях, как большинство дверей, и, как видно, закрывалась с трудом. Однако
вчера она была закрыта.
Я слегка толкнул дверь ногой. Она открылась с тихим скрипом. В
помещении было темно, лишь одно окно пропускало немного света. На мой звонок
никто не вышел. А второй раз я звонить не стал. Я шире распахнул дверь и
вошел.
Воздух был теплым и немного душным, как бывает по вечерам в
непроветриваемых помещениях. Бутылка виски на круглом столике была почти
пуста. Рядом стояла полная бутылка и ждала своей очереди.
В медном сосуде для льда было немного воды. Кроме того на столе стояли
две использованные рюмки и сифон с содовой водой.
Я привел дверь в первоначальное положение и прислушался. Если Лэвери
нет дома, то можно было бы использовать случай и осмотреться. Против него не
имелось особенных улик, но, вероятно, было все же нечто, мешавшее ему
обратиться в полицию.
Электрические часы на каминной доске тикали легко и сухо, издали
послышался звук автомобильного сигнала, высоко над каньоном было слышно
гудение самолета, а между всем этим - тихое гудение холодильника в кухне.
Я пошел дальше по комнате, не переставая прислушиваться к разным
звукам, которые возникают в доме, даже если в нем нет обитателей. Дошел до
перил винтовой лестницы, ведущей в нижний этаж.
На перилах за поворотом лестницы показалась рука в перчатке. Она не
двигалась.
Потом она шевельнулась. Сначала я увидел шляпку, потом голову. По
лестнице тихо поднималась женщина. Она поднялась почти доверху, но,
казалось, еще не видела меня. Это была худощавая женщина неопределенного
возраста. Ее волосы были в беспорядке, губы намазаны вкривь и вкось. На
щеках было слишком много румян, под глазами - слишком много теней. На ней
был синий твидовый костюм, абсолютно не подходивший к красной шляпке,
немыслимо косо сидевшей на голове.
Она шла мне навстречу, ничуть не меняя выражения лица. Медленно вошла в
комнату, держа правую руку немного на отлете. На левой руке была коричневая
перчатка, которую я увидел на перилах лестницы. Перчатка от правой руки была
обернута вокруг круглой рукоятки маленького револьвера.
Внезапно она остановилась и вздрогнула, увидев меня.
Из ее губ вырвался тихий испуганный возглас. Потом она захихикала, это
было высокое нервное хихиканье. Она направила на меня револьвер и стала
медленно приближаться.
Я, как завороженный, смотрел на револьвер и напрягал все силы, чтобы не
закричать.
Женщина подошла ко мне вплотную. Револьвер был направлен мне в живот.
Она произнесла доверительным тоном:
- Мне ничего не нужно кроме квартирной платы. Дом вроде бы в порядке,
ничего не разбито. Он всегда был хорошим, аккуратным жильцом. Я только
хотела, чтобы он так часто не опаздывал с квартирной платой.
Вымученный и несчастный мужской голос - неужели мой собственный? "
спросил вежливо:
- И давно он уже не платит?
- Три месяца. Двести сорок долларов. Восемьдесят долларов - это очень
скромная цена за такой хорошенький домик, а я каждый раз получаю свою деньги
с таким трудом! Но все-таки он всегда платит. Обещал мне заплатить сегодня.
По телефону. Я хочу сказать, он обещал мне сегодня утром дать чек.
- Конечно,- сказал я.? По телефону. Сегодня утром.
Я попытался незаметно сдвинуться в сторону. Нужно только постараться
подойти к ней поближе и выбить из руки револьвер. Правда, мне еще никогда не
удавался этот трюк, но на этот раз не оставалось никакой другой возможности.
А сейчас для этого был самый подходящий момент.
Мне удалось продвинуться дюймов на шесть, но для быстрого удара этого
было недостаточно. Я спросил:
- Значит, вы хозяйка этого дома? - При этом я избегал смотреть на
револьвер. У меня была слабая надежда, что она сама не понимает, куда
целится.
- Конечно! Я миссис Фальбрук. А кто же я по-вашему?
- Я так и предполагал, что хозяйка дома,- сказал я.? После того, как вы
рассказали про квартирную плату и про чек. Но я не знал вашей фамилии.
Еще восемь дюймов. Чистая работа. Жалко будет, если она окажется
напрасной.
- А кто вы такой, позвольте спросить?
- Я насчет взносов за машину,- сказал я.? Тоже просрочены. Дверь была
незаперта, вот я и вошел. Сам не знаю, почему.
Я постарался изобразить такое выражение, какое должно быть у кассира
автофирмы, собирающего взносы. Немного брюзгливое, но готовое в любой момент
смениться любезной улыбкой.
- Значит, мистер Лэвери и вам неаккуратно платит? - спросила она с
озабоченным видом.
- Да. Не очень, так, немножко,- сказал я успокаивающе.
Вот сейчас позиция была правильной. Нужно было просто быстро прыгнуть.
И больше ничего не надо - только быстрый удар, чтобы револьвер отлетел в
сторону. Я начал поднимать правую ногу с ковра.
- Ах, вы знаете,- сказала женщина,- это так странно... с револьвером. Я
нашла его на лестнице. Эти штуки такие грязные, вечно в масле. А дорожка на
лестнице - настоящий светло-серый велюр. Довольно дорогая!
И она протянула мне револьвер.
Моя рука протянулась за ним, она казалась твердой, как яичная скорлупа,
и почти такой же хрупкой. Я взял револьвер. Она с отвращением понюхала
перчатку, которой перед этим была обернута рукоятка. При этом она продолжала
говорить тем же трезво-благоразумным тоном. Колени у меня начали понемногу
расслабляться.
- Да, видите ли,- сказала она,- вам гораздо легче. Я имею в виду плату
за машину. Вы, в крайнем случае, можете ее забрать обратно. Но дом, причем
так славно обставленный, его-то не заберешь! Чтобы сменить жильца, нужны
время и деньги. Может возникнуть скандал, могут попортить мебель, иногда
даже намеренно. Вот ковер на полу: он стоит двести долларов, и то - из
вторых рук. Вообще-то это простой ковер, но обратите внимание на
восхитительный цвет! Вы не находите? Никто не поверит, что он куплен из
вторых рук. Но в том-то и дело, как только вещь побывает в употреблении,-
все равно, она уже Из вторых рук. Мне пришлось сегодня прийти пешком. Я,
конечно, могла бы приехать автобусом, но когда он нужен, то никогда не
приходит или идет не в том направлении!
Я почти не слышал, что она говорила. Как шум далекого прибоя. Меня
интересовал револьвер.
Я вытащил магазин. Он был пуст. Повернул револьвер и заглянул в дуло. В
стволе тоже патрона не было. Понюхал ствол, пахло порохом.
выгравированную на оборототе сердечка. Там было написано: "Милдред от Эла.
28 июня 1938 г. С любовью?.
Милдред от Эла. Милдред Хэвиленд от Эла такого-то. Значит, Милдред
Хэвиленд стала Мюриэль Чесс. Мюриэль Чесс умерла - через две недели после
того, как ее разыскивал полицейский по фамилии Де Сото.
Я стоял, держал сердечко в руке и размышлял, что мне с ним делать.
Ничего не приходило в голову. Тогда я завернул его опять в бумажку, покинул
домик и поехал назад в поселок.
Паттон был в своем кабинете и разговаривал по телефону. Мне пришлось
подождать, пока он не закончил. Повесив трубку, он встал и открыл мне дверь.
Я прошел мимо него, положил на письменный стол пакетик и развернул его.
- Вы не добрались до дна пакета с сахарной пудрой,- сказал я.
Он смотрел попеременно то на меня, то на золотое сердечко, потом достал
из ящика стола лупу и прочел надпись. Наморщив лоб, он положил лупу на место
и посмотрел на меня.
- Мне следовало сообразить, что вы твердо намерены обыскать весь дом. А
уж если вы что-то забрали в голову, то сделаете это непременно,- сказал он
ворчливо.? Не устраивайте мне неприятностей, мой мальчик. Понятно?
- А вы обязаны были заметить, что оборванные концы цепочки не
совпадают,- возразил я. Он грустно посмотрел на меня.
- Милый мальчик, у меня уже не ваши глаза.? Он пододвинул сердечко ко
мне. Я сказал:
- Вы решили, что Мюриэль прятала цепочку, так как эта цепочка могла
вызвать у Билла ревность. Я тоже так думал. Могла бы, если бы попалась ему в
глаза. Но я готов голову прозакладывать, что он ее не видел, а главное,
никогда не слышал о Милдред Хэвиленд!
- Гм,- произнес Паттон.? Выходит, я был не прав по отношению к этому
грубияну Де Сото, а?
Он посмотрел на меня долгим выразительным взглядом, и я ответил ему
таким же.
- Не говорите ничего, мой мальчик. Дайте мне самому подумать. Я
понимаю, что у вас уже готова новенькая, с иголочки, версия.
- Точно, Билл не убивал свою жену.
- Нет?
- Нет. Ее убил кто-то, связанный с ней в прошлом. Этот человек потерял
ее след, потом снова нашел ее, узнал, что она замужем за другим мужчиной, и
это ему не понравилось. Это должен быть кто-то, хорошо знающий здешнюю
местность, как ее знают сотни людей, живущих тут, и знающий, где можно
спрятать машину и чемоданы. Кто-то, кто умеет ненавидеть и притворяться. Он
уговорил ее уехать с ним, заставил собрать вещи и написать записку, а потом
схватил за горло и поступил с нею так, как она, по его мнению заслуживала.
Потом он утопил ее в озере и отправился своим путем. Что вы на это скажете?
- Н-да...? сказал он понимающе,- но это немного усложняет наше дело, вы
не находите?
- Когда вы это переварите, скажите мне. У меня есть еще кое-что в
запасе.
- Пусть меня черт поберет, если у вас однажды не окажется чего-нибудь в
запасе! - сказал шериф, и впервые со времени нашего знакомства я увидел, как
он смеется.
Я вторично пожелал ему доброй ночи. Когда я уходил, он сидел,
тяжеловесно проворачивая в мозгу все наши варианты. С таким же усердием, с
каким лесной поселенец корчует старые пни.
Было около одиннадцати вечера, когда я въехал в Сан-Бернардино и
поставил свою машину в одной из боковых улочек, рядом с отелем "Преско?. Я
взял чемодан из багажника, но не успел сделать и трех шагов в направлении к
отелю, как на моем пути вырос посыльный в брюках с золотыми лампасами, белой
рубашке с черным бантиком и буквально вырвал чемодан у меня из рук.
Дежурный ночной портье, с голой, словно яйцо, головой, не обнаружил
интереса ни ко мне, ни к чему-нибудь еще. Позевывая, он пододвинул ко мне
книгу для записи постояльцев - и при этом смотрел вдаль. Видимо, именно в
данный момент его более всего занимали воспоминания о собственном детстве.
Посыльный поднялся со мной в лифте на третий этаж и повел меня по
сумрачному коридору. Чем дальше мы шли, тем жарче становился воздух. Потом
он отпер дверь крошечного номера, размером с детскую комнату, с окном,
выходившим в вентиляционную шахту. Вентилятор, укрепленный на потолке, был с
дамский носовой платок. Шелковая ленточка, прикрепленная к лопасти
вентилятора, еле шевелилась. Только так и можно было определить, что там
вообще что-то двигалось.
Посыльный был длинный, худой, желтый, немолодой и равнодушный, как
кусок угря в уксусе. Языком он передвинул жевательную резинку от одной щеки
к другой, поставил чемодан на стул, посмотрел на решетку вентиляционной
шахты, потом на меня. У него были глаза цвета питьевой воды.
- Наверное, мне надо было взять долларовый номер,- сказал я.? Этот
что-то уж больно узковат...
- Будьте довольны, что хоть какой-то получили. Город набит приезжими
так, что вот-вот лопнет по швам.
- Ну что ж, тогда принесите-ка нам тоник со льдом.
- Вы сказали - нам?
- Разумеется, если вы только случайно не трезвенник.
- Да нет, стаканчик в эту пору не повредит.
Он исчез. Я содрал с себя пиджак, галстук, рубашку и майку и начал
шагать в теплом потоке воздуха, вытекавшем из открытой двери. Воздух имел
запах горячего железа. Я пошел в ванную, если это вообще можно было назвать
ванной комнатой, и вымылся теплой водой.
Когда появился худой посыльный с подносом в руках, мне уже стало
немного легче дышать. Он закрыл за собой дверь. Я вытащил из чемодана
бутылку виски, намешал два коктейля, и мы выпили, улыбаясь друг другу
привычными неискренними улыбками. Пот тек у меня с затылка по позвоночнику,
и прежде чем я поставил на столик свой стакан, этот поток был уже на полпути
к носкам. И все-таки сейчас я чувствовал себя уже получше. Усевшись на
кровать, я посмотрел на посыльного.
- У вас есть время?
- Время? Для чего?
- Чтобы освежить свою память.
- С этим у меня обстоит неважно.
- У меня много денег, и мне необходимо хотя бы от части избавиться,-
сказал я. Вытащив из заднего кармана бумажник, я бросил на кровать несколько
смятых долларовых бумажек.
- Извините,- сказал посыльный,- я предполагаю, вы вроде как сыщик?
- Не будьте дураком,- сказал я.? Где это вы видели сыщика, который
раскладывает пасьянс из собственных денег? Лучше считайте меня
исследователем.
- Гм, это могло бы меня заинтересовать. Вообще, виски очень освежает
память. Я дал ему один доллар.
- Давайте попробуем. Если не ошибаюсь, вы техасец?
- Нет, я из Амарилло. Но это не так важно. А вам нравится мой настоящий
техасский акцент? Меня самого мутит от него, но это окупается.
- Тогда спокойно оставьте его при себе. Если он может принести лишний
доллар чаевых.
Он ухмыльнулся, аккуратно сложил купюру и спрятал ее в карманчик для
часов.
- Что вы делали в пятницу, 12 июня? - спросил я.? После полудня или
вечером. Во всяком случае, это была пятница.
Он пригубил из стакана и задумался, круговым движением гоняя лед по
поверхности жидкости. При этом он не вынимал изо рта своей жевательной
резинки.
- Я был здесь, работал с шести и до полуночи.
- Речь идет о женщине. Стройная блондинка. Остановилась здесь и пробыла
до ночного поезда на Эль-Пасо. Я предполагаю, что она уехала в Эль-Пасо
ночным поездом, так как утром в воскресенье ее уже видели там. Эта женщина
приехала в спортивном "паккарде?, зарегистрированном на имя Кристель Кингсли
из Лос-Анджелеса. Возможно, она записалась под этим именем, а может и под
другим. Ее машина все еще стоит в гараже вашего отеля. Охотно побеседовал бы
с кем-нибудь, кто видел, как она приехала и уехала. Это будет стоить мне еще
доллар - просто надо напрячь память.
Я взял с одеяла еще один доллар и он исчез в его кармане с шумом
уползающей гусеницы.
- Будет сделано,- сказал он спокойно.
Он поставил стакан и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Я допил
свой виски и налил еще. Потом снова пошел в ванную и облился до пояса водой.
В это время у меня в номере зазвонил телефон. Я снял трубку. Голос с
техасским акцентом произнес:
- В тот день работал Сонни. Он сегодня выходной. А провожал ее другой
посыльный, которого мы зовем Лес. Он сейчас здесь.
- Хорошо. Пришлите его сюда, ладно?
Я занимался своим вторым виски и уже подумывал о третьем, когда в дверь
постучали. Я открыл. Появился рыжий, тонкогубый подросток, похожий на крысу.
Войдя танцующим шагом, он остался стоять близ двери, разглядывая меня с
наглой ухмылкой.
- Виски? - спросил я.
- Ясно! - ответил он независимым тоном. Он сам себе налил, немного
разбавил, выпил одним глотком и сунул в рот сигарету. Выдохнув дым, он
продолжал на меня смотреть. Краешком глаза он увидел деньги на кровати, но
голову туда не повернул.
- Тебя зовут Лес?
- Нет.? Он сделал паузу.? Мы здесь не любим сыщиков. У нас в отеле
своего сыщика нет, а чужих мы и подавно в грош не ставим.
- Тогда спасибо,- сказал я.? Это все.
- Как? - Его слишком маленькие губы подрагивали.
- Все! Вон отсюда!
- Я думал, вы хотите со мной поговорить?
- Ты здесь старший посыльный?
- Так точно. Можете спросить.
- Я хотел угостить тебя рюмкой виски. И долларом. На! - я протянул ему
деньги.? Спасибо, что зашел.
Взяв доллар, он спрятал его без единого слова благодарности. Он все еще
стоял, как приклеенный к двери, пуская дым через нос. Глазки у него были
прищуренные и - подлые.
- Я могу сказать правду.
- Если с тобой будут разговаривать,- ответил я.? А это - вряд ли.
Получил виски и чаевые? А теперь убирайся! Живо!
Он пожал плечами и быстро выскользнул из двери.
Прошло минуты четыре, в дверь постучали снова, на этот раз тихо. Вошел
длинный ухмыляясь. Я отошел от двери и сел на кровать.
- Я вижу, гость вам не понравился?
- Не очень. Он что, обиделся?
- Вероятно. Вы же знаете, какова эта публика. Вечно старатся
поживиться. Может, вы лучше у меня спросите, мистер Марлоу?
- Вы ее записывали в книгу?
- Нет, она вообще отказалась записываться. Но я помню ее "паккард?. Она
дала мне доллар, велела отвести машину в гараж и присмотреть за багажом до
поезда. Эта дама обедала в нашем ресторане. За доллар в нашем городе кого
хочешь вспомнишь. К тому же у нас было много разговоров из-за оставленной
машины.
- Как она выглядела?
- На ней был бело-черный костюм, больше белого, чем черного, и панама с
черно-белой полосатой лентой. Красивая небольшая блондинка, точно как вы
сказали. На вокзал она поехала в такси. Я положил ее багаж в машину. На
чемоданах была какая-то монограмма. Мне очень жаль, но я не запомнил какая.
- И прекрасно, что не запомнили. Иначе это было бы слишком хорошо,
чтобы быть правдой. Вот вам еще виски. Сколько ей было лет?
Он сполоснул под раковиной стакан и налил себе.
- В наше время чертовски трудно определить возраст женщины,- сказал
он.? Я думаю, приблизительно тридцать. Может, немного больше или меньше.
Я достал из пиджака фотографию Кристель и Лэвери на пляже и протянул
ему. Он посмотрел на нее, приблизил к глазам, потом подержал поодаль.
- Вы же не под присягой показываете! - сказал я.
- Этого мне и не хотелось бы,- возразил он.? Все эти маленькие
блондинки сделаны по одному шаблону. Чуть изменить освещение либо платье или
намазаться иначе - и не узнаешь.? Он медлил, не выпуская фотографию из рук.
- Ну, в чем дело? Выкладывайте!
- Я смотрю на мужчину. Он как-то связан с этим делом?
- Да выкладывайте же спокойно!
- Мне кажется, он подходил к ней в холле, а потом вместе с ней обедал.
Высокий, красивый бабник, такой... средневес. И в такси он тоже сел вместе с
ней.
- Вы уверены?
Он посмотрел на деньги, разложенные на кровати.
- Ну, ладно, сколько это стоит? - спросил я с досадой.
Он холодно посмотрел на меня, потом положил фотографию, вытащил из
кармана обе сложенные бумажки и бросил их на кровать.
- Большое спасибо за виски,- сказал он. - И шли бы вы...? С этими
словами он повернулся к двери.
- Ах, сядьте и не будьте таким обидчивым! - проворчал я.
Не меняя выражения лица, он все-таки сел.
- И не изображайте из себя эдакого гордого сына Юга. Я достаточно имел
дела со служащими гостиниц. И если мне наконец повезло познакомиться с одним
бескорыстным, то это прекрасно. Но вы не должны от меня требовать, чтобы я
ожидал встретить такого, который не продажен!
Он медленно ухмыльнулся и кивнул. Потом снова взял карточку в руку и
посмотрел на меня через ее край.
- Этот мистер хорошо вышел на фотографии. Гораздо лучше, чем дама. Но я
вспомнил о нем вот из-за чего. Видите ли, мне показалось, что этой даме было
очень неприятно, когда он подошел к ней в холле.
Я задумался над его словами и пришел к выводу, что это ничего не
значит. Может быть, тот просто опоздал, и поэтому она была недовольна. Я
сказал:
- На это, видимо, были какие-то причины. Вы не заметили, какие на ней
были украшения? Кольца, серьги - что-нибудь бросающееся в глаза?
Он сказал, что не обратил внимания.
- А прическа? Длинные волосы или короткие? Гладкие или завитые? Или
курчавые! Натуральная блондинка или крашеная?
Он засмеялся.
- Ну, на ваш последний вопрос ни один человек не мог бы ответить. В
наше время если женщина от природы блондинка, так она красится, чтобы стать
светлее! Что же до остального, то, насколько я помню, волосы были довольно
Длинные, как сейчас носят, почти гладкие, а внизу закрученные. Но я могу и
ошибаться.? Он снова посмотрел на фотографию.
- Это правильно,- сказал я.? И я только потому спросил вас, чтобы
убедиться, не фантазер ли вы. Люди, которые запоминают все мелочи,- такие же
ненадежные свидетели, как и те, которые ничего не помнят. Золотая середина "
всегда самое лучшее. Вы все очень хорошо запомнили, с учетом обстоятельств.
Еще раз большое спасибо.
Я вернул ему оба доллара и добавил к ним еще пять, чтобы тем не было
скучно. Он поблагодарил, допил свой стакан и тихо вышел. Я тоже допил, еще
раз помылся и решил, что лучше поехать домой, чем спать в этой дыре.
Одевшись, я взял чемодан и пошел вниз по лестнице.
В холле была только рыжая крыса. Я дошел со своим чемоданом до стойки,
он и пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь. Лысый портье выглянул из двери
и, не глядя на меня, потребовал два доллара.
- Что? Два доллара за одну ночь в этой дыре? - спросил я.? Когда я могу
бесплатно переночевать в любом проветриваемом мусорном бачке?
Портье зевнул, с некоторым запозданием улыбнулся и сказал дружелюбно:
- О, с трех часов здесь делается довольно прохладно. С трех до восьми
или даже до девяти очень приятно.
Я вытер пот с шеи и побрел к своей машине. Даже сидения были горячими,
и это в полночь-то!
Мне снилось, что я лежу глубоко на дне озера и держу в руках женский
труп. Длинные белокурые волосы время от времени касались моего лица. Вокруг
плавала огромная пучеглазая рыба и улыбалась мне, как старый сообщник. Когда
я был уже на пределе дыхания, тело в моих руках внезапно ожило и вырвалось.
А потом я боролся с рыбой, а женщина уплывала все дальше и дальше,
завернувшись в свои длинные волосы.
Я проснулся. Во рту у меня был зажат угол подушки, руками я держался за
спинку кровати и что было сил тянул ее к себе. Все мышцы болели. Я встал,
закурил сигарету и походил по комнате, испытывая наслаждение от
прикосновения босых ступней к ворсу ковра. Докурив, я снова улегся в
кровать.
Когда я проснулся вторично, было девять часов. В лицо мне светило
солнце, в комнате было жарко. Я принял душ, побрился и кое-как оделся. Потом
поджарил себе тосты, сварил яйца и кофе.
Набрав номер центрального полицейского управления, я попросил соединить
меня с Де Сото.
Голос ответил:
- С кем?
Я повторил фамилию.
- Какое у него звание? В каком отделе он работает?
- Лейтенант полиции. Возможно, в следственном отделе.
- Подождите у телефона.
Я подождал. Голос появился снова и спросил:
- Что за шутки? В полиции Лос-Анджелеса нет никакого Де Сото. Кто это,
вообще, говорит?
Я повесил трубку, допил кофе и набрал номер конторы Дерриса Кингсли.
Элегантно-холодная мисс Фромсет сообщила, что шеф только что пришел, и
соединила меня с ним без дальнейших комментариев.
- Ну,- сказал он голосом громким и энергичным, как и полагается в
начале нового дня,- что вы нашли в отеле?
- Она действительно там была. И встретилась там с Лэвери. Служащий, от
которого исходят эти сведения, сам, без моих вопросов, рассказал про Лэвери.
Тот пообедал с нею, и они вместе поехали в такси на вокзал.
- Бог свидетель, мне с самого начала не следовало ему верить,- сказал
Кингсли медленно.? И все-таки у меня было впечатление, что он искренне
удивился, когда я показал ему телеграмму из Эль-Пассо. Значит, впечатления
бывают обманчивы. Что еще?
- В Сан-Бернардино ничего больше.
- Почему вы вчера спрашивали меня насчет какого-то имени... Милдред,
кажется, или что-то в этом роде?
Я вкратце рассказал ему о происшедшем. Упомянул и о машине Мюриэль
Чесс, о чемоданах и о том, где это все было найдено.
- Все это выглядит скверно для Билла,- сказал он.? Я знаю озеро Бобра,
но мне и в голову бы не пришло воспользоваться этим сараем. Я даже и не
подозревал, что там вообще есть какой-то сарай. Это выглядит не только
скверно, это похоже на заранее обдуманное убийство.
- Я придерживаюсь другого мнения.
- Что же вы собираетесь предпринять дальше?
- Пожалуй, съезжу еще раз к Лэвери. Он согласился, что это наиболее
правильный путь, потом добавил:
- Это второе дело, каким бы оно ни было трагичным, в сущности, нас не
касается, не так ли?
- Нет. Если только ваша жена в нем не замешана. Его голос звучал резко,
когда он сказал:
- Послушайте, Марлоу, я готов понять, что для профессионального
детектива - дело инстинкта связывать все, что происходит, в один узел, но в
данном случае дайте отдохнуть своему инстинкту. Жизнь вовсе не такова,
абсолютно не такова, по крайней мере, та жизнь, которая мне знакома.
Предоставьте дела семьи Чесс полиции и обратите свою проницательность на
дела семьи Кингсли.
- Будет сделано,- сказал я.
- Разумеется, я не собираюсь вас учить,- сказал он.
Я от души рассмеялся, попрощался и повесил трубку. Потом оделся,
спустился в гараж и поехал опять в Бэй-Сити.
Я проехал Элтер-стрит до конца, до решетки, огораживающей чей-то сад.
Некоторое время я сидел в машине, думал и любовался серо-голубыми склонами
гор, спускавшимися к океану. Я пытался прийти к решению, как мне обращаться
с Лэвери, что здесь вернее: замшевые перчатки или кулак? Я решил, что для
начала ласковый тон повредить не может. Если он ничего не даст, а в этом я
был почти уверен, тогда пусть природа берет свое, начнем хвататься за ножки
стульев.
Улица была пуста. Лишь за следующим углом играла ватага ребятишек. Они
бросали бумеранг вниз по склону, а потом гнались за ним, отпихивая друг
друга и громко крича. Еще дальше стоял дом с черепичной крышей, окруженной
деревьями. Во дворе на веревке сушилось белье, два голубя гуляли по карнизу
и кивали головами. Бело-голубой автобус с трудом взбирался вдоль улицы.
Воздух был прозрачнее, чем вчера и утро дышало миролюбием. Я оставил машину
и пошел пешком по Элтер-стрит до дома - 623.
На фасадных окнах были опущены жалюзи, дом выглядел заспанным. Я нажал
кнопку звонка. Потом увидел, что дверь не заперта. Она слегка обвисла на
петлях, как большинство дверей, и, как видно, закрывалась с трудом. Однако
вчера она была закрыта.
Я слегка толкнул дверь ногой. Она открылась с тихим скрипом. В
помещении было темно, лишь одно окно пропускало немного света. На мой звонок
никто не вышел. А второй раз я звонить не стал. Я шире распахнул дверь и
вошел.
Воздух был теплым и немного душным, как бывает по вечерам в
непроветриваемых помещениях. Бутылка виски на круглом столике была почти
пуста. Рядом стояла полная бутылка и ждала своей очереди.
В медном сосуде для льда было немного воды. Кроме того на столе стояли
две использованные рюмки и сифон с содовой водой.
Я привел дверь в первоначальное положение и прислушался. Если Лэвери
нет дома, то можно было бы использовать случай и осмотреться. Против него не
имелось особенных улик, но, вероятно, было все же нечто, мешавшее ему
обратиться в полицию.
Электрические часы на каминной доске тикали легко и сухо, издали
послышался звук автомобильного сигнала, высоко над каньоном было слышно
гудение самолета, а между всем этим - тихое гудение холодильника в кухне.
Я пошел дальше по комнате, не переставая прислушиваться к разным
звукам, которые возникают в доме, даже если в нем нет обитателей. Дошел до
перил винтовой лестницы, ведущей в нижний этаж.
На перилах за поворотом лестницы показалась рука в перчатке. Она не
двигалась.
Потом она шевельнулась. Сначала я увидел шляпку, потом голову. По
лестнице тихо поднималась женщина. Она поднялась почти доверху, но,
казалось, еще не видела меня. Это была худощавая женщина неопределенного
возраста. Ее волосы были в беспорядке, губы намазаны вкривь и вкось. На
щеках было слишком много румян, под глазами - слишком много теней. На ней
был синий твидовый костюм, абсолютно не подходивший к красной шляпке,
немыслимо косо сидевшей на голове.
Она шла мне навстречу, ничуть не меняя выражения лица. Медленно вошла в
комнату, держа правую руку немного на отлете. На левой руке была коричневая
перчатка, которую я увидел на перилах лестницы. Перчатка от правой руки была
обернута вокруг круглой рукоятки маленького револьвера.
Внезапно она остановилась и вздрогнула, увидев меня.
Из ее губ вырвался тихий испуганный возглас. Потом она захихикала, это
было высокое нервное хихиканье. Она направила на меня револьвер и стала
медленно приближаться.
Я, как завороженный, смотрел на револьвер и напрягал все силы, чтобы не
закричать.
Женщина подошла ко мне вплотную. Револьвер был направлен мне в живот.
Она произнесла доверительным тоном:
- Мне ничего не нужно кроме квартирной платы. Дом вроде бы в порядке,
ничего не разбито. Он всегда был хорошим, аккуратным жильцом. Я только
хотела, чтобы он так часто не опаздывал с квартирной платой.
Вымученный и несчастный мужской голос - неужели мой собственный? "
спросил вежливо:
- И давно он уже не платит?
- Три месяца. Двести сорок долларов. Восемьдесят долларов - это очень
скромная цена за такой хорошенький домик, а я каждый раз получаю свою деньги
с таким трудом! Но все-таки он всегда платит. Обещал мне заплатить сегодня.
По телефону. Я хочу сказать, он обещал мне сегодня утром дать чек.
- Конечно,- сказал я.? По телефону. Сегодня утром.
Я попытался незаметно сдвинуться в сторону. Нужно только постараться
подойти к ней поближе и выбить из руки револьвер. Правда, мне еще никогда не
удавался этот трюк, но на этот раз не оставалось никакой другой возможности.
А сейчас для этого был самый подходящий момент.
Мне удалось продвинуться дюймов на шесть, но для быстрого удара этого
было недостаточно. Я спросил:
- Значит, вы хозяйка этого дома? - При этом я избегал смотреть на
револьвер. У меня была слабая надежда, что она сама не понимает, куда
целится.
- Конечно! Я миссис Фальбрук. А кто же я по-вашему?
- Я так и предполагал, что хозяйка дома,- сказал я.? После того, как вы
рассказали про квартирную плату и про чек. Но я не знал вашей фамилии.
Еще восемь дюймов. Чистая работа. Жалко будет, если она окажется
напрасной.
- А кто вы такой, позвольте спросить?
- Я насчет взносов за машину,- сказал я.? Тоже просрочены. Дверь была
незаперта, вот я и вошел. Сам не знаю, почему.
Я постарался изобразить такое выражение, какое должно быть у кассира
автофирмы, собирающего взносы. Немного брюзгливое, но готовое в любой момент
смениться любезной улыбкой.
- Значит, мистер Лэвери и вам неаккуратно платит? - спросила она с
озабоченным видом.
- Да. Не очень, так, немножко,- сказал я успокаивающе.
Вот сейчас позиция была правильной. Нужно было просто быстро прыгнуть.
И больше ничего не надо - только быстрый удар, чтобы револьвер отлетел в
сторону. Я начал поднимать правую ногу с ковра.
- Ах, вы знаете,- сказала женщина,- это так странно... с револьвером. Я
нашла его на лестнице. Эти штуки такие грязные, вечно в масле. А дорожка на
лестнице - настоящий светло-серый велюр. Довольно дорогая!
И она протянула мне револьвер.
Моя рука протянулась за ним, она казалась твердой, как яичная скорлупа,
и почти такой же хрупкой. Я взял револьвер. Она с отвращением понюхала
перчатку, которой перед этим была обернута рукоятка. При этом она продолжала
говорить тем же трезво-благоразумным тоном. Колени у меня начали понемногу
расслабляться.
- Да, видите ли,- сказала она,- вам гораздо легче. Я имею в виду плату
за машину. Вы, в крайнем случае, можете ее забрать обратно. Но дом, причем
так славно обставленный, его-то не заберешь! Чтобы сменить жильца, нужны
время и деньги. Может возникнуть скандал, могут попортить мебель, иногда
даже намеренно. Вот ковер на полу: он стоит двести долларов, и то - из
вторых рук. Вообще-то это простой ковер, но обратите внимание на
восхитительный цвет! Вы не находите? Никто не поверит, что он куплен из
вторых рук. Но в том-то и дело, как только вещь побывает в употреблении,-
все равно, она уже Из вторых рук. Мне пришлось сегодня прийти пешком. Я,
конечно, могла бы приехать автобусом, но когда он нужен, то никогда не
приходит или идет не в том направлении!
Я почти не слышал, что она говорила. Как шум далекого прибоя. Меня
интересовал револьвер.
Я вытащил магазин. Он был пуст. Повернул револьвер и заглянул в дуло. В
стволе тоже патрона не было. Понюхал ствол, пахло порохом.