Страница:
Женщина-полицейский закрыла окно и посмотрела назад, вытянув шею, а затем развернула машину. Она была довольно хрупкого телосложения. Вероятно, пять футов шесть дюймов, вероятно, меньше ста двадцати фунтов, и, вероятно, меньше тридцати пяти лет. Никаких украшений, в том числе обручального кольца. К воротнику строгой рубашки коричневого цвета прикреплен наушник фирмы «Моторола», на левой груди приколот большой золотой значок. Взглянув на него, Ричер узнал, что ее зовут Воэн, а еще что она хороший полицейский. Складывалось впечатление, что она получила целую кучу наград и благодарностей. Она была привлекательной, но отличалась от обычных женщин, потому что видела то, чего не видели они. Это не вызывало сомнений. Ричер был хорошо знаком с подобными вещами, поскольку служил со многими женщинами в военной полиции.
– Почему меня прогнали из Диспейра? – спросил он.
Женщина по имени Воэн выключила свет в машине, и теперь ее освещали только красные огни на приборной доске, розовое и малиновое сияние навигатора и белые отблески фар, отражавшиеся от дороги.
– Посмотри на себя, – сказала она.
– А что со мной такого?
– Что ты видишь?
– Обычного парня.
– «Синий воротничок» в рабочей одежде, в хорошей физической форме, сильный, здоровый и голодный.
– И что?
– Как далеко тебе удалось зайти в город?
– Я побывал на заправке, в ресторане и в городском суде.
– Значит, ты не видел всей картины, – проговорила Воэн.
Она ехала медленно, около тридцати миль в час, как будто хотела многое ему рассказать. Одна ее рука лежала на руле, локтем опираясь на дверь. Другую руку она положила на колени. Чтобы проехать пять миль с такой скоростью, потребуется десять минут. Ричеру стало интересно, что такого она хочет ему сообщить за эти десять минут.
– Я скорее «зеленый воротничок», чем «синий», – сказал он.
– «Зеленый»?
– Я служил в армии. В военной полиции.
– Когда?
– Десять лет назад.
– Сейчас работаешь?
– Нет.
– Ну тогда понятно.
– Что понятно?
– Ты представлял для них угрозу.
– Почему?
– К западу от Диспейра находится самый крупный в Колорадо завод по переработке металла.
– Я видел смог.
– Больше в экономике Диспейра нет ничего. Только этот завод.
– Город одной компании, – понимающе сказал Ричер.
Воэн кивнула, глядя на руль.
– Человек, которому принадлежит завод, владеет каждым кирпичом каждого здания в городе. Половина населения работает на него на полную ставку. Другая половина – время от времени, когда и если в них возникает нужда. Те, кто работает на ставках, вполне довольны жизнью. Остальные не чувствуют уверенности в завтрашнем дне. Им не нужна конкуренция от пришлых чужаков. Им не нравится, когда в городе появляются новые люди, ищущие случайных заработков и готовые получать меньше денег.
– Я не хотел там работать.
– Ты им это сказал?
– Они не спрашивали.
– Они бы все равно не поверили. Жизнь в таких городах – довольно странная штука. Необходимость каждое утро приходить в определенное место и ждать кивка старшего мастера изменяет людей. Это своего рода феодализм. Там все устроено в соответствии с законами феодального строя. Владелец завода платит рабочим зарплату, но его деньги возвращаются к нему в виде ренты. И закладных. Ему принадлежит банк. Они не могут расслабиться даже в воскресенье. У них там одна церковь, и он является проповедником без духовного сана. Хочешь иметь работу – приходи на молитву, хотя бы иногда.
– А это честно?
– Ему нравится власть, и он пользуется всеми доступными средствами.
– Почему же они оттуда не уезжают?
– Кое-кто уехал. А те, кто остался, никогда не сдвинутся с места.
– Разве владелец завода не хочет, чтобы к нему пришли рабочие, готовые получать меньше?
– Он предпочитает стабильность. Ему нравятся люди, которые ему принадлежат, а не чужаки. Да и в любом случае, ему неважно, сколько он платит. Он все равно получает назад свои деньги в виде ренты и того, что жители оставляют в магазинах.
– Тогда почему те парни так забеспокоились?
– Люди всегда беспокоятся. Города, принадлежащие компаниям, – странные города.
– И судья с ними заодно?
– Он не может иначе. Это выборная должность. А закон о бродяжничестве на самом деле существует. Он действует в большинстве городов. И у нас тоже. Если кто-то подаст жалобу, обойти этот закон невозможно.
– Но в вашем городе никто не жаловался. Я провел там вчерашнюю ночь.
– Мы не принадлежим никакой компании.
Воэн поехала медленнее, и Ричер увидел впереди первое строение Хоупа. Он его сразу узнал: скобяная лавка, принадлежащая семейной паре. Утром старик выставлял стремянки и тачки на тротуар, чтобы показать свой товар. Сейчас лавка была закрыта, свет в ней не горел.
– Сколько человек работает в полицейском участке Хоупа? – спросил Ричер.
– Кроме меня еще двое и дежурный командир.
– У вас есть помощники шерифа, которые принесли присягу?
– Четверо. Но мы не часто их используем. Иногда для контроля за движением, если где-то идет строительство. А что?
– Они вооружены?
– Нет. В Колорадо помощники шерифа – мирные гражданские лица. А что?
– А сколько таких помощников шерифа в Диспейре?
– Думаю, четверо.
– Я с ними познакомился.
– И?
– Что стали бы делать в вашем городе – теоретически, – если бы появился незнакомец, устроил разборку с одним из помощников шерифа и врезал ему в челюсть?
– Мы бы немедленно отправили эту жалкую задницу в тюрьму.
– Почему?
– Ты знаешь почему. Никаких уступок, когда речь идет о нападении на блюстителя порядка, плюс необходимость защищать своих, плюс гордость и самоуважение.
– А если это была самозащита?
– Гражданское лицо против блюстителя порядка? Нам потребовались бы очень серьезные доказательства.
– Ладно.
– У вас в военной полиции наверняка было то же самое.
– Уж можешь не сомневаться.
– Тогда почему ты спросил?
Ричер не стал отвечать прямо. Вместо этого он сказал:
– На самом деле я не стоик. Зенон проповедовал пассивное приятие судьбы. Это не для меня. Я совсем не пассивный. И очень близко к сердцу принимаю любой вызов.
– И что?
– Я не люблю, когда мне говорят, куда я могу идти, а куда – нет.
– Упрямый?
– Просто это меня раздражает.
Воэн еще немного сбросила скорость и остановилась у тротуара. Поставила трансмиссию на «парковку» и повернулась к Ричеру.
– Мой совет: забудь об этом и иди дальше. Диспейр того не стоит.
Ричер ничего не ответил.
– Иди поешь и сними комнату на ночь, – сказала Воэн. – Уверена, что ты проголодался.
Ричер кивнул.
– Спасибо, что подвезла, – поблагодарил он ее. – И рад был познакомиться.
Он открыл дверь и выбрался на тротуар. Аналог Главной улицы Диспейра здесь назывался Первой улицей. Ричер знал, что через квартал, на Второй улице, есть кафе. Он там завтракал. Он зашагал в ту сторону и услышал, как у него за спиной тихо заурчал двигатель «краун вика» и мягко зашуршали по асфальту шины. А потом он завернул за угол, и все стихло.
Через час Ричер все еще сидел в кафе. Он съел суп, стейк, картошку фри, бобы, яблочный пирог и мороженое. А сейчас пил кофе, который оказался лучше, чем в ресторане Диспейра. И его подали в кружке цилиндрической формы. Все равно довольно толстой, но очень близкой к идеалу.
Ричер думал про Диспейр и пытался понять, почему убрать его из города оказалось важнее, чем оставить там и предъявить обвинение в нападении на помощника шерифа.
Глава 09
Глава 10
– Почему меня прогнали из Диспейра? – спросил он.
Женщина по имени Воэн выключила свет в машине, и теперь ее освещали только красные огни на приборной доске, розовое и малиновое сияние навигатора и белые отблески фар, отражавшиеся от дороги.
– Посмотри на себя, – сказала она.
– А что со мной такого?
– Что ты видишь?
– Обычного парня.
– «Синий воротничок» в рабочей одежде, в хорошей физической форме, сильный, здоровый и голодный.
– И что?
– Как далеко тебе удалось зайти в город?
– Я побывал на заправке, в ресторане и в городском суде.
– Значит, ты не видел всей картины, – проговорила Воэн.
Она ехала медленно, около тридцати миль в час, как будто хотела многое ему рассказать. Одна ее рука лежала на руле, локтем опираясь на дверь. Другую руку она положила на колени. Чтобы проехать пять миль с такой скоростью, потребуется десять минут. Ричеру стало интересно, что такого она хочет ему сообщить за эти десять минут.
– Я скорее «зеленый воротничок», чем «синий», – сказал он.
– «Зеленый»?
– Я служил в армии. В военной полиции.
– Когда?
– Десять лет назад.
– Сейчас работаешь?
– Нет.
– Ну тогда понятно.
– Что понятно?
– Ты представлял для них угрозу.
– Почему?
– К западу от Диспейра находится самый крупный в Колорадо завод по переработке металла.
– Я видел смог.
– Больше в экономике Диспейра нет ничего. Только этот завод.
– Город одной компании, – понимающе сказал Ричер.
Воэн кивнула, глядя на руль.
– Человек, которому принадлежит завод, владеет каждым кирпичом каждого здания в городе. Половина населения работает на него на полную ставку. Другая половина – время от времени, когда и если в них возникает нужда. Те, кто работает на ставках, вполне довольны жизнью. Остальные не чувствуют уверенности в завтрашнем дне. Им не нужна конкуренция от пришлых чужаков. Им не нравится, когда в городе появляются новые люди, ищущие случайных заработков и готовые получать меньше денег.
– Я не хотел там работать.
– Ты им это сказал?
– Они не спрашивали.
– Они бы все равно не поверили. Жизнь в таких городах – довольно странная штука. Необходимость каждое утро приходить в определенное место и ждать кивка старшего мастера изменяет людей. Это своего рода феодализм. Там все устроено в соответствии с законами феодального строя. Владелец завода платит рабочим зарплату, но его деньги возвращаются к нему в виде ренты. И закладных. Ему принадлежит банк. Они не могут расслабиться даже в воскресенье. У них там одна церковь, и он является проповедником без духовного сана. Хочешь иметь работу – приходи на молитву, хотя бы иногда.
– А это честно?
– Ему нравится власть, и он пользуется всеми доступными средствами.
– Почему же они оттуда не уезжают?
– Кое-кто уехал. А те, кто остался, никогда не сдвинутся с места.
– Разве владелец завода не хочет, чтобы к нему пришли рабочие, готовые получать меньше?
– Он предпочитает стабильность. Ему нравятся люди, которые ему принадлежат, а не чужаки. Да и в любом случае, ему неважно, сколько он платит. Он все равно получает назад свои деньги в виде ренты и того, что жители оставляют в магазинах.
– Тогда почему те парни так забеспокоились?
– Люди всегда беспокоятся. Города, принадлежащие компаниям, – странные города.
– И судья с ними заодно?
– Он не может иначе. Это выборная должность. А закон о бродяжничестве на самом деле существует. Он действует в большинстве городов. И у нас тоже. Если кто-то подаст жалобу, обойти этот закон невозможно.
– Но в вашем городе никто не жаловался. Я провел там вчерашнюю ночь.
– Мы не принадлежим никакой компании.
Воэн поехала медленнее, и Ричер увидел впереди первое строение Хоупа. Он его сразу узнал: скобяная лавка, принадлежащая семейной паре. Утром старик выставлял стремянки и тачки на тротуар, чтобы показать свой товар. Сейчас лавка была закрыта, свет в ней не горел.
– Сколько человек работает в полицейском участке Хоупа? – спросил Ричер.
– Кроме меня еще двое и дежурный командир.
– У вас есть помощники шерифа, которые принесли присягу?
– Четверо. Но мы не часто их используем. Иногда для контроля за движением, если где-то идет строительство. А что?
– Они вооружены?
– Нет. В Колорадо помощники шерифа – мирные гражданские лица. А что?
– А сколько таких помощников шерифа в Диспейре?
– Думаю, четверо.
– Я с ними познакомился.
– И?
– Что стали бы делать в вашем городе – теоретически, – если бы появился незнакомец, устроил разборку с одним из помощников шерифа и врезал ему в челюсть?
– Мы бы немедленно отправили эту жалкую задницу в тюрьму.
– Почему?
– Ты знаешь почему. Никаких уступок, когда речь идет о нападении на блюстителя порядка, плюс необходимость защищать своих, плюс гордость и самоуважение.
– А если это была самозащита?
– Гражданское лицо против блюстителя порядка? Нам потребовались бы очень серьезные доказательства.
– Ладно.
– У вас в военной полиции наверняка было то же самое.
– Уж можешь не сомневаться.
– Тогда почему ты спросил?
Ричер не стал отвечать прямо. Вместо этого он сказал:
– На самом деле я не стоик. Зенон проповедовал пассивное приятие судьбы. Это не для меня. Я совсем не пассивный. И очень близко к сердцу принимаю любой вызов.
– И что?
– Я не люблю, когда мне говорят, куда я могу идти, а куда – нет.
– Упрямый?
– Просто это меня раздражает.
Воэн еще немного сбросила скорость и остановилась у тротуара. Поставила трансмиссию на «парковку» и повернулась к Ричеру.
– Мой совет: забудь об этом и иди дальше. Диспейр того не стоит.
Ричер ничего не ответил.
– Иди поешь и сними комнату на ночь, – сказала Воэн. – Уверена, что ты проголодался.
Ричер кивнул.
– Спасибо, что подвезла, – поблагодарил он ее. – И рад был познакомиться.
Он открыл дверь и выбрался на тротуар. Аналог Главной улицы Диспейра здесь назывался Первой улицей. Ричер знал, что через квартал, на Второй улице, есть кафе. Он там завтракал. Он зашагал в ту сторону и услышал, как у него за спиной тихо заурчал двигатель «краун вика» и мягко зашуршали по асфальту шины. А потом он завернул за угол, и все стихло.
Через час Ричер все еще сидел в кафе. Он съел суп, стейк, картошку фри, бобы, яблочный пирог и мороженое. А сейчас пил кофе, который оказался лучше, чем в ресторане Диспейра. И его подали в кружке цилиндрической формы. Все равно довольно толстой, но очень близкой к идеалу.
Ричер думал про Диспейр и пытался понять, почему убрать его из города оказалось важнее, чем оставить там и предъявить обвинение в нападении на помощника шерифа.
Глава 09
Кафе в Хоупе придерживалось политики бездонной чашки в отношении кофе, и Ричер самым безжалостным образом это использовал. Он в одиночку выпил бо́льшую часть кувшина из кофеварки. Официантку, которая обслуживала Ричера, это зрелище заворожило, и ему не пришлось просить ее наполнять опустевшую чашку. Она подходила к его столику всякий раз, когда он был готов, иногда даже раньше, как будто хотела, чтобы он побил мировой рекорд по поглощению кофе. Он оставил двойные чаевые, на случай если хозяин пожелает оштрафовать ее за щедрость.
Когда Ричер вышел из кафе, уже совсем стемнело. Девять часов вечера. Он предположил, что до рассвета не меньше десяти часов. Скорее всего, солнце в этих широтах и в это время года встает около семи. Ричер прошел три квартала до маленького продуктового магазина, который приметил раньше. В большом городе он бы назывался погребком, а в пригородах принадлежал бы какой-нибудь большой компании, но в Хоупе оставался тем, чем, наверное, был всегда, – тесной, пыльной лавочкой, семейным бизнесом, где людям продавали то, что им необходимо, и тогда, когда им это необходимо.
Ричеру требовались вода, протеин и способ восстановить силы. Он купил три литровые бутылки «Поланд спринг», шесть плиток шоколада «Пауэр бар» и рулон мусорных мешков вместимостью тринадцать галлонов. Кассир аккуратно запаковал его покупки в бумажный мешок, Ричер взял сдачу и отправился в тот же мотель, где ночевал накануне. Ему дали тот же номер, что и в прошлый раз, в самом конце ряда. Он вошел в него, положил мешок на прикроватный столик и лег на кровать. Ему нужно было немного отдохнуть, потому что он собирался пройти семнадцать миль во второй раз за один день.
В полночь Ричер встал и выглянул в окно. Луны больше не было. Небо затянули черные тучи, лишь вдалеке виднелись проблески звезд. Он сложил свои покупки в черный мешок для мусора и перекинул его через плечо. Выйдя из мотеля, он пошел в сторону Первой улицы и свернул на запад. На улице не было ни машин, ни пешеходов. И лишь несколько освещенных окон. Самая середина ночи в самой глуши. Тротуар закончился в двадцати футах к западу от скобяной лавки. Ричер ступил на дорогу и продолжил свой путь со скоростью походного марша, четыре мили в час. Никаких проблем на гладкой плоской поверхности. Он выработал четкий ритм и вскоре почувствовал, что может идти так вечно, не останавливаясь.
Но ему пришлось остановиться – через пять миль, примерно в ста ярдах от границы между Хоупом и Диспейром. Он почувствовал, что впереди что-то есть. Дыра в темноте. Машина, припаркованная на обочине.
Полицейская патрульная машина.
Воэн.
В голове у Ричера всплыло имя, и одновременно зажглись огни машины. Очень яркие прожектора. Они словно пригвоздили его к месту. Перед ним вытянулась его тень, казавшаяся бесконечно длинной. Ричер прикрыл глаза левой рукой – в правой он держал мешок – и замер на месте. Свет продолжал гореть. Ричер сошел с дороги и зашагал по жесткому песку на север. Свет погас, но прожектор над ветровым стеклом продолжал следовать за ним и не желал оставлять его в покое. Тогда он изменил направление и двинулся навстречу свету.
Когда он подошел, Воэн выключила прожектор и открыла окно. Она припарковалась лицом на восток, два колеса стояли на песке, а задний бампер машины находился ровно параллельно границе на дороге. Она находилась внутри своей юрисдикции, но на грани.
– Я так и подумала, что еще увижу тебя, – сказала Воэн.
Ричер посмотрел на нее, но промолчал.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Гуляю.
– И все?
– Закон этого не запрещает.
– Здесь не запрещает, – сказала Воэн. – Однако если ты сделаешь еще три шага, то окажешься там, где это запрещено.
– Но не по вашим законам.
– А ты упрямый.
Ричер кивнул.
– Я хотел посмотреть на Диспейр, и я это сделаю.
– Там нет ничего интересного.
– Не сомневаюсь. Но я предпочитаю сам делать подобные выводы.
– Надеюсь, ты понимаешь, что они не шутили. Либо ты проведешь тридцать дней в тюрьме, либо они тебя пристрелят.
– Если найдут.
– Они тебя найдут. Я же нашла.
– От тебя я не прятался.
– Ты действительно причинил вред тамошнему помощнику шерифа?
– А почему ты спрашиваешь?
– Задумалась над вопросом, который ты мне задал.
– Я не знаю наверняка, кем он был.
– Мне не нравится думать о том, что помощнику шерифа причинен вред.
– Тебе бы не понравился этот помощник. Если он действительно помощник шерифа.
– Они будут тебя искать.
– У них большой участок?
– Меньше нашего. Кажется, две машины и два человека.
– Они меня не найдут.
– Зачем ты туда возвращаешься?
– Потому что мне велели этого не делать.
– Неужели оно того стоит?
– А что бы стала делать ты?
– Я представитель формы жизни, в основе которой лежит эстроген, а не тестостерон. И я уже повзрослела. Я бы наплевала и пошла дальше. Или осталась бы в Хоупе. Это совсем неплохое местечко.
– Увидимся завтра, – сказал Ричер.
– Не увидимся. Либо я подберу тебя на этом самом месте через месяц, либо прочитаю в газете, что тебя избили и застрелили за сопротивление при аресте.
– Завтра, – повторил Ричер. – Я угощу тебя ужином.
Он двинулся вперед, сделал один шаг, второй, третий – и перешагнул через границу.
Когда Ричер вышел из кафе, уже совсем стемнело. Девять часов вечера. Он предположил, что до рассвета не меньше десяти часов. Скорее всего, солнце в этих широтах и в это время года встает около семи. Ричер прошел три квартала до маленького продуктового магазина, который приметил раньше. В большом городе он бы назывался погребком, а в пригородах принадлежал бы какой-нибудь большой компании, но в Хоупе оставался тем, чем, наверное, был всегда, – тесной, пыльной лавочкой, семейным бизнесом, где людям продавали то, что им необходимо, и тогда, когда им это необходимо.
Ричеру требовались вода, протеин и способ восстановить силы. Он купил три литровые бутылки «Поланд спринг», шесть плиток шоколада «Пауэр бар» и рулон мусорных мешков вместимостью тринадцать галлонов. Кассир аккуратно запаковал его покупки в бумажный мешок, Ричер взял сдачу и отправился в тот же мотель, где ночевал накануне. Ему дали тот же номер, что и в прошлый раз, в самом конце ряда. Он вошел в него, положил мешок на прикроватный столик и лег на кровать. Ему нужно было немного отдохнуть, потому что он собирался пройти семнадцать миль во второй раз за один день.
В полночь Ричер встал и выглянул в окно. Луны больше не было. Небо затянули черные тучи, лишь вдалеке виднелись проблески звезд. Он сложил свои покупки в черный мешок для мусора и перекинул его через плечо. Выйдя из мотеля, он пошел в сторону Первой улицы и свернул на запад. На улице не было ни машин, ни пешеходов. И лишь несколько освещенных окон. Самая середина ночи в самой глуши. Тротуар закончился в двадцати футах к западу от скобяной лавки. Ричер ступил на дорогу и продолжил свой путь со скоростью походного марша, четыре мили в час. Никаких проблем на гладкой плоской поверхности. Он выработал четкий ритм и вскоре почувствовал, что может идти так вечно, не останавливаясь.
Но ему пришлось остановиться – через пять миль, примерно в ста ярдах от границы между Хоупом и Диспейром. Он почувствовал, что впереди что-то есть. Дыра в темноте. Машина, припаркованная на обочине.
Полицейская патрульная машина.
Воэн.
В голове у Ричера всплыло имя, и одновременно зажглись огни машины. Очень яркие прожектора. Они словно пригвоздили его к месту. Перед ним вытянулась его тень, казавшаяся бесконечно длинной. Ричер прикрыл глаза левой рукой – в правой он держал мешок – и замер на месте. Свет продолжал гореть. Ричер сошел с дороги и зашагал по жесткому песку на север. Свет погас, но прожектор над ветровым стеклом продолжал следовать за ним и не желал оставлять его в покое. Тогда он изменил направление и двинулся навстречу свету.
Когда он подошел, Воэн выключила прожектор и открыла окно. Она припарковалась лицом на восток, два колеса стояли на песке, а задний бампер машины находился ровно параллельно границе на дороге. Она находилась внутри своей юрисдикции, но на грани.
– Я так и подумала, что еще увижу тебя, – сказала Воэн.
Ричер посмотрел на нее, но промолчал.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Гуляю.
– И все?
– Закон этого не запрещает.
– Здесь не запрещает, – сказала Воэн. – Однако если ты сделаешь еще три шага, то окажешься там, где это запрещено.
– Но не по вашим законам.
– А ты упрямый.
Ричер кивнул.
– Я хотел посмотреть на Диспейр, и я это сделаю.
– Там нет ничего интересного.
– Не сомневаюсь. Но я предпочитаю сам делать подобные выводы.
– Надеюсь, ты понимаешь, что они не шутили. Либо ты проведешь тридцать дней в тюрьме, либо они тебя пристрелят.
– Если найдут.
– Они тебя найдут. Я же нашла.
– От тебя я не прятался.
– Ты действительно причинил вред тамошнему помощнику шерифа?
– А почему ты спрашиваешь?
– Задумалась над вопросом, который ты мне задал.
– Я не знаю наверняка, кем он был.
– Мне не нравится думать о том, что помощнику шерифа причинен вред.
– Тебе бы не понравился этот помощник. Если он действительно помощник шерифа.
– Они будут тебя искать.
– У них большой участок?
– Меньше нашего. Кажется, две машины и два человека.
– Они меня не найдут.
– Зачем ты туда возвращаешься?
– Потому что мне велели этого не делать.
– Неужели оно того стоит?
– А что бы стала делать ты?
– Я представитель формы жизни, в основе которой лежит эстроген, а не тестостерон. И я уже повзрослела. Я бы наплевала и пошла дальше. Или осталась бы в Хоупе. Это совсем неплохое местечко.
– Увидимся завтра, – сказал Ричер.
– Не увидимся. Либо я подберу тебя на этом самом месте через месяц, либо прочитаю в газете, что тебя избили и застрелили за сопротивление при аресте.
– Завтра, – повторил Ричер. – Я угощу тебя ужином.
Он двинулся вперед, сделал один шаг, второй, третий – и перешагнул через границу.
Глава 10
Ричер тут же сошел с дороги. Представитель полиции Хоупа предвидела, что он не оставит брошенный ему вызов без ответа. Нетрудно было догадаться, что копы Диспейра придут к тому же выводу. А ему совсем не хотелось налететь на припаркованную патрульную машину, принадлежащую полицейскому участку Диспейра. Результат будет далеко не таким приятным, как беседа с симпатичным офицером Воэн.
Описав дугу в пятьдесят ярдов, Ричер вошел в кусты, растущие к северу от дороги. Достаточно близко, чтобы не потерять направление, но достаточно далеко, чтобы водитель проезжающей машины не сумел заметить его боковым зрением. Ночь выдалась холодной, а земля была неровной, и Ричер продвигался вперед медленно. Ничего даже отдаленно похожего на четыре мили в час. Он постоянно спотыкался, потому что не взял с собой фонарик. Это было взвешенное решение. Свет принес бы больше вреда, чем пользы, его было бы видно за целую милю. С тем же успехом можно забраться на камень и завопить: «Вот он я!»
Ричер преодолел одну милю, и часы у него в голове сообщили, что уже без четверти два ночи. Где-то далеко на западе опять послышался шум двигателя самолета. Одномоторный самолет, идущий на посадку. «Сессна», «бич» или «пайпер». Возможно, тот же самый, который Ричер слышал несколько часов назад. Он прислушивался к шуму, пока не стало ясно, что самолет коснулся земли и покатил по взлетно-посадочной полосе. Тогда Ричер снова зашагал вперед.
Через четыре часа оставалось примерно семьдесят пять минут до рассвета и Ричер находился на расстоянии около трехсот ярдов от центра города, в зарослях кустарника. Он знал, что оставил заметные следы, но его это не особенно беспокоило. Он сомневался, что полицейский участок Диспейра содержит свору ищеек или наблюдает за своей территорией с вертолета. До тех пор, пока Ричер не выйдет на дорогу или не появится на тротуарах городка, он останется практически невидимым.
Он прошел еще пятьдесят ярдов на север, заметил, что впереди возвышается валун размером с лодку, и спрятался за ним. Было все так же холодно. Ричер развернул свои припасы, выпил воды и съел плитку шоколада. Снова все сложил, встал в полный рост, повернулся лицом к городу и стал наблюдать. Валун доходил ему до груди, он поставил локти на плоскую поверхность и оперся подбородком на кулаки. Сначала он ничего не увидел. В городе царили мрак и тишина, кое-где тускло мерцали освещенные окна. Чуть дальше он заметил больше света и какую-то активность. По-видимому, это был жилой район к югу от центра. Дома, частные и многоквартирные, возможно, парковки с трейлерами. Люди начинали вставать и собираться на работу.
Через десять минут Ричер увидел, что на север движутся лучи прожекторов. Две или три пары. Они прочесывали пересечения улиц, отскакивали от домов, падали на тротуары и отбрасывали длинные тени в его сторону. Он оставался на месте и продолжал наблюдать. Лучи замерли у Главной улицы, затем под огромным прямым углом переместились на запад. За ними появились еще огни. И вскоре каждый перекресток оказался залит ярким светом длинной процессии машин. Казалось, будто на юге начал заниматься день. Седаны, грузовики-пикапы, старые модели спортивных автомобилей – все ехали на север, в сторону Главной улицы, приостанавливались и поворачивали на запад, туда, где, по словам Воэн, находился завод по переработке металла.
Город, принадлежащий компании.
Шесть утра.
Жители Диспейра отправляются на работу.
Ричер проследовал за ними в четырехстах ярдах севернее, то и дело спотыкаясь о высохшие кусты вдоль дороги. Он двигался со скоростью трех миль в час. Они же делали больше тридцати. И тем не менее потребовалось десять минут, чтобы все они миновали его. Получился довольно длинный конвой. Последний грузовик обогнал Ричера, и он двинулся за ним, следя за красными задними огнями. Впереди, в миле или чуть больше, горизонт освещало ослепительное сияние, не имевшее никакого отношения к рассвету. Ричер знал, что солнце встанет у него за спиной, на востоке. А сияние на западе было светом дуговых ламп. Казалось, будто огромный прямоугольник, составленный из светильников на столбах, окружает громадную арену. Арену длиной примерно в милю и шириной в полмили. «Самый большой завод по переработке металла в Колорадо», – сказала Воэн.
«Да, это серьезно, – подумал Ричер. – Такое ощущение, что это самый крупный завод в мире».
От этого сияния во все стороны расползались белый пар и грязно-черный дым. Здесь длинный строй машин разбивался, они сворачивали налево и направо и парковались ровными рядами на бесконечных акрах, заросших ободранными кустами. Фары подпрыгивали на месте и по очереди гасли. В четверти мили к северу от ворот Ричер опять затаился и принялся наблюдать за людьми, которые, выстроившись гуськом, медленно входили внутрь, держа в руках контейнеры с ланчем. Ворота были узкими – вход для рабочих, а не для транспорта. Ричер предположил, что ворота для транспорта находятся на другой стороне комплекса, чтобы было удобнее выезжать на шоссе.
Небо у него за спиной начало светлеть, и стали проступать детали пейзажа. В целом земля была плоской, но при ближайшем рассмотрении Ричер заметил здесь достаточно неровностей, ямок и больших валунов, за которыми можно надежно спрятаться. Под ногами у него был темно-рыжий песок, кое-где виднелись жалкие кустики. Нигде ничего интересного, такого, что могло бы привлечь любителей пеших прогулок или походов. Нигде даже намека на симпатичные места для устройства пикника. Ричеру не нужна была компания, он надеялся, что проведет день в полном одиночестве.
Внутрь комплекса вошел последний рабочий, и ворота для персонала закрылись. Ричер двинулся на северо-запад по широкой дуге, стараясь не высовываться, но выбирая места повыше. Завод был по-настоящему огромным. Его окружала стена из металлических панелей, выкрашенных белой краской. Поверх стены шел бесконечный, горизонтально расположенный цилиндр шести футов в диаметре. Забраться наверх не представлялось возможным. Все это напоминало тюрьму особо строгого режима. Первое впечатление Ричера о размерах завода было ошибочным. Он оказался больше самого города. Точно хвост, который виляет собакой. Диспейр не был городом с прилагающимся к нему заводом, это был завод с прилагающимися к нему жилыми домами.
Внутри начался рабочий день. Ричер услышал стоны тяжелых станков и звон металла о металл и даже сумел разглядеть вспышки и искры, летящие от резаков. Передвигаясь по кустарнику на расстоянии в четверть мили от стены завода, он прошел до северо-западного угла, потратив на это пятнадцать минут. Теперь его взгляду предстали ворота для транспорта. Секция западной стены была открыта, и от самого горизонта к ней тянулась широкая дорога, по виду гладкая и надежная, построенная для тяжелых грузовиков.
Дорога представляла собой проблему. Ричер понимал, что, если он собирается обойти весь завод против часовой стрелки, ему придется перейти через дорогу. И тогда он окажется на виду. Его темная одежда будет особенно заметна в рассветных сумерках. Но кому именно? Ричер полагал, что копы Диспейра остались в городе, к востоку отсюда. И сомневался, что территорию вокруг завода будут объезжать отряды наблюдения.
Но он ошибался.
Находясь на расстоянии четырехсот ярдов от завода, он увидел, что из транспортных ворот выехали два белых «шевроле тахо». Через пятьдесят ярдов один свернул налево, а другой – направо по накатанной колее из примятых кустов, появившейся в результате множества предыдущих разведывательных поездок. У машин были высокие подвески для пересеченной местности, большие шины с белыми буквами и слово «Охрана», написанное черным на дверях. Они делали не больше двадцати миль в час, один по часовой стрелке, другой против, словно собирались целый день кататься вокруг завода.
Ричер присел пониже, отошел назад еще на сто ярдов, отыскал подходящий камень и спрятался за ним. «Тахо» ехали по дороге, проложенной по периметру завода ярдах в пятидесяти от стен. Если завод растянулся больше чем на милю в длину и больше чем на полмили в ширину, значит, они проезжают три с половиной мили за один раз. При скорости двадцать миль в час у них уходит на это чуть больше десяти минут. Учитывая, что они двигаются в противоположных направлениях, каждая точка периметра будет свободна от наблюдения чуть больше пяти минут. И все. И это в том случае, если машины поддерживают одинаковую скорость.
Ричер ненавидел поворачивать назад.
Он пошел на запад, задерживаясь в ямках и углублениях и стараясь держаться так, чтобы валуны находились между ним и заводом. Через десять минут естественный ландшафт уступил место участку, где землю расчистили и выровняли для дороги. Ближайшая обочина была в десять ярдов шириной, из утрамбованного песка тут и там торчала жалкая трава, выросшая уже после того, как проложили дорогу. Дорожное покрытие было пятнадцати или шестнадцати ярдов шириной, двухполосное, с яркой желтой линией посередине. Гладкий асфальт. Дальняя обочина шириной в десять ярдов.
Общее расстояние – минимум тридцать пять ярдов.
Ричер никогда не был спринтером, да и вообще бегал очень медленно. Его лучшее достижение в скорости слегка превышало скорость быстро идущего пешехода. Он присел у последнего доступного ему крупного камня и принялся наблюдать за «тахо».
Они возвращались гораздо реже, чем он рассчитал. Интервалы приближались скорее к десяти минутам, чем к пяти. Необъяснимо, но хорошо. И плохо, что на самой дороге началось движение. Ричер понимал, что должен был это предвидеть. Самый крупный завод по переработке металла в Колорадо, естественно, занимался тем, что постоянно что-то ввозил и вывозил. Они не выкапывали свою продукцию из-под кустов и не зарывали ее назад. Они доставляли на территорию огромное количество металлолома и кучу болванок. Сразу после семи часов из ворот с ревом выехал грузовик с плоским прицепом, загруженным блестящими стальными штангами, и покатил по дороге. У него были номера штата Индиана. Через сто метров он встретился с другим таким же грузовиком, который направлялся на завод и вез разбитые машины, дюжины машин, разукрашенных полосами облезшей и ободранной краски. У этого грузовика были номера Орегона. Контейнеровоз с канадскими номерами выехал с завода и встретился на дороге с грузовиком из Орегона. Затем появился «тахо», объезжавший территорию против часовой стрелки, он пересек дорогу и покатил дальше. Через три минуты его партнер двинулся в противоположную сторону. Еще один грузовик с прицепом покинул территорию завода, а другой, наоборот, въехал на нее. В миле к западу Ричер заметил приближающийся третий, он мерцал и покачивался в утренней дымке. Далеко за ним виднелся четвертый.
Прямо как на Таймс-сквер.
На территории завода передвигались громадные портальные краны, повсюду вспыхивали ослепительные искры. В воздухе, дрожащем от жара печей, висел дым. До Ричера доносился приглушенный шум: стук молотов, дребезжание листового железа, металлический лязг, глухие звуки, похожие на грохот наковальни.
Ричер выпил немного воды и съел очередную плитку шоколада. Снова запаковал свой мешок и стал ждать, когда «тахо» еще раз проедут мимо. Затем он выпрямился и зашагал через дорогу. Он прошел в сорока ярдах от двух промчавшихся в разные стороны грузовиков. Конечно, был риск, что его заметят. Но во-первых, у него не было выбора. А во-вторых, он считал, что это вопрос разделения обязанностей. Скажет ли водитель грузовика мастеру, что он видел человека, идущего пешком? Позвонит ли мастер в службу безопасности? И станет ли служба безопасности сообщать об этом в городскую полицию?
Описав дугу в пятьдесят ярдов, Ричер вошел в кусты, растущие к северу от дороги. Достаточно близко, чтобы не потерять направление, но достаточно далеко, чтобы водитель проезжающей машины не сумел заметить его боковым зрением. Ночь выдалась холодной, а земля была неровной, и Ричер продвигался вперед медленно. Ничего даже отдаленно похожего на четыре мили в час. Он постоянно спотыкался, потому что не взял с собой фонарик. Это было взвешенное решение. Свет принес бы больше вреда, чем пользы, его было бы видно за целую милю. С тем же успехом можно забраться на камень и завопить: «Вот он я!»
Ричер преодолел одну милю, и часы у него в голове сообщили, что уже без четверти два ночи. Где-то далеко на западе опять послышался шум двигателя самолета. Одномоторный самолет, идущий на посадку. «Сессна», «бич» или «пайпер». Возможно, тот же самый, который Ричер слышал несколько часов назад. Он прислушивался к шуму, пока не стало ясно, что самолет коснулся земли и покатил по взлетно-посадочной полосе. Тогда Ричер снова зашагал вперед.
Через четыре часа оставалось примерно семьдесят пять минут до рассвета и Ричер находился на расстоянии около трехсот ярдов от центра города, в зарослях кустарника. Он знал, что оставил заметные следы, но его это не особенно беспокоило. Он сомневался, что полицейский участок Диспейра содержит свору ищеек или наблюдает за своей территорией с вертолета. До тех пор, пока Ричер не выйдет на дорогу или не появится на тротуарах городка, он останется практически невидимым.
Он прошел еще пятьдесят ярдов на север, заметил, что впереди возвышается валун размером с лодку, и спрятался за ним. Было все так же холодно. Ричер развернул свои припасы, выпил воды и съел плитку шоколада. Снова все сложил, встал в полный рост, повернулся лицом к городу и стал наблюдать. Валун доходил ему до груди, он поставил локти на плоскую поверхность и оперся подбородком на кулаки. Сначала он ничего не увидел. В городе царили мрак и тишина, кое-где тускло мерцали освещенные окна. Чуть дальше он заметил больше света и какую-то активность. По-видимому, это был жилой район к югу от центра. Дома, частные и многоквартирные, возможно, парковки с трейлерами. Люди начинали вставать и собираться на работу.
Через десять минут Ричер увидел, что на север движутся лучи прожекторов. Две или три пары. Они прочесывали пересечения улиц, отскакивали от домов, падали на тротуары и отбрасывали длинные тени в его сторону. Он оставался на месте и продолжал наблюдать. Лучи замерли у Главной улицы, затем под огромным прямым углом переместились на запад. За ними появились еще огни. И вскоре каждый перекресток оказался залит ярким светом длинной процессии машин. Казалось, будто на юге начал заниматься день. Седаны, грузовики-пикапы, старые модели спортивных автомобилей – все ехали на север, в сторону Главной улицы, приостанавливались и поворачивали на запад, туда, где, по словам Воэн, находился завод по переработке металла.
Город, принадлежащий компании.
Шесть утра.
Жители Диспейра отправляются на работу.
Ричер проследовал за ними в четырехстах ярдах севернее, то и дело спотыкаясь о высохшие кусты вдоль дороги. Он двигался со скоростью трех миль в час. Они же делали больше тридцати. И тем не менее потребовалось десять минут, чтобы все они миновали его. Получился довольно длинный конвой. Последний грузовик обогнал Ричера, и он двинулся за ним, следя за красными задними огнями. Впереди, в миле или чуть больше, горизонт освещало ослепительное сияние, не имевшее никакого отношения к рассвету. Ричер знал, что солнце встанет у него за спиной, на востоке. А сияние на западе было светом дуговых ламп. Казалось, будто огромный прямоугольник, составленный из светильников на столбах, окружает громадную арену. Арену длиной примерно в милю и шириной в полмили. «Самый большой завод по переработке металла в Колорадо», – сказала Воэн.
«Да, это серьезно, – подумал Ричер. – Такое ощущение, что это самый крупный завод в мире».
От этого сияния во все стороны расползались белый пар и грязно-черный дым. Здесь длинный строй машин разбивался, они сворачивали налево и направо и парковались ровными рядами на бесконечных акрах, заросших ободранными кустами. Фары подпрыгивали на месте и по очереди гасли. В четверти мили к северу от ворот Ричер опять затаился и принялся наблюдать за людьми, которые, выстроившись гуськом, медленно входили внутрь, держа в руках контейнеры с ланчем. Ворота были узкими – вход для рабочих, а не для транспорта. Ричер предположил, что ворота для транспорта находятся на другой стороне комплекса, чтобы было удобнее выезжать на шоссе.
Небо у него за спиной начало светлеть, и стали проступать детали пейзажа. В целом земля была плоской, но при ближайшем рассмотрении Ричер заметил здесь достаточно неровностей, ямок и больших валунов, за которыми можно надежно спрятаться. Под ногами у него был темно-рыжий песок, кое-где виднелись жалкие кустики. Нигде ничего интересного, такого, что могло бы привлечь любителей пеших прогулок или походов. Нигде даже намека на симпатичные места для устройства пикника. Ричеру не нужна была компания, он надеялся, что проведет день в полном одиночестве.
Внутрь комплекса вошел последний рабочий, и ворота для персонала закрылись. Ричер двинулся на северо-запад по широкой дуге, стараясь не высовываться, но выбирая места повыше. Завод был по-настоящему огромным. Его окружала стена из металлических панелей, выкрашенных белой краской. Поверх стены шел бесконечный, горизонтально расположенный цилиндр шести футов в диаметре. Забраться наверх не представлялось возможным. Все это напоминало тюрьму особо строгого режима. Первое впечатление Ричера о размерах завода было ошибочным. Он оказался больше самого города. Точно хвост, который виляет собакой. Диспейр не был городом с прилагающимся к нему заводом, это был завод с прилагающимися к нему жилыми домами.
Внутри начался рабочий день. Ричер услышал стоны тяжелых станков и звон металла о металл и даже сумел разглядеть вспышки и искры, летящие от резаков. Передвигаясь по кустарнику на расстоянии в четверть мили от стены завода, он прошел до северо-западного угла, потратив на это пятнадцать минут. Теперь его взгляду предстали ворота для транспорта. Секция западной стены была открыта, и от самого горизонта к ней тянулась широкая дорога, по виду гладкая и надежная, построенная для тяжелых грузовиков.
Дорога представляла собой проблему. Ричер понимал, что, если он собирается обойти весь завод против часовой стрелки, ему придется перейти через дорогу. И тогда он окажется на виду. Его темная одежда будет особенно заметна в рассветных сумерках. Но кому именно? Ричер полагал, что копы Диспейра остались в городе, к востоку отсюда. И сомневался, что территорию вокруг завода будут объезжать отряды наблюдения.
Но он ошибался.
Находясь на расстоянии четырехсот ярдов от завода, он увидел, что из транспортных ворот выехали два белых «шевроле тахо». Через пятьдесят ярдов один свернул налево, а другой – направо по накатанной колее из примятых кустов, появившейся в результате множества предыдущих разведывательных поездок. У машин были высокие подвески для пересеченной местности, большие шины с белыми буквами и слово «Охрана», написанное черным на дверях. Они делали не больше двадцати миль в час, один по часовой стрелке, другой против, словно собирались целый день кататься вокруг завода.
Ричер присел пониже, отошел назад еще на сто ярдов, отыскал подходящий камень и спрятался за ним. «Тахо» ехали по дороге, проложенной по периметру завода ярдах в пятидесяти от стен. Если завод растянулся больше чем на милю в длину и больше чем на полмили в ширину, значит, они проезжают три с половиной мили за один раз. При скорости двадцать миль в час у них уходит на это чуть больше десяти минут. Учитывая, что они двигаются в противоположных направлениях, каждая точка периметра будет свободна от наблюдения чуть больше пяти минут. И все. И это в том случае, если машины поддерживают одинаковую скорость.
Ричер ненавидел поворачивать назад.
Он пошел на запад, задерживаясь в ямках и углублениях и стараясь держаться так, чтобы валуны находились между ним и заводом. Через десять минут естественный ландшафт уступил место участку, где землю расчистили и выровняли для дороги. Ближайшая обочина была в десять ярдов шириной, из утрамбованного песка тут и там торчала жалкая трава, выросшая уже после того, как проложили дорогу. Дорожное покрытие было пятнадцати или шестнадцати ярдов шириной, двухполосное, с яркой желтой линией посередине. Гладкий асфальт. Дальняя обочина шириной в десять ярдов.
Общее расстояние – минимум тридцать пять ярдов.
Ричер никогда не был спринтером, да и вообще бегал очень медленно. Его лучшее достижение в скорости слегка превышало скорость быстро идущего пешехода. Он присел у последнего доступного ему крупного камня и принялся наблюдать за «тахо».
Они возвращались гораздо реже, чем он рассчитал. Интервалы приближались скорее к десяти минутам, чем к пяти. Необъяснимо, но хорошо. И плохо, что на самой дороге началось движение. Ричер понимал, что должен был это предвидеть. Самый крупный завод по переработке металла в Колорадо, естественно, занимался тем, что постоянно что-то ввозил и вывозил. Они не выкапывали свою продукцию из-под кустов и не зарывали ее назад. Они доставляли на территорию огромное количество металлолома и кучу болванок. Сразу после семи часов из ворот с ревом выехал грузовик с плоским прицепом, загруженным блестящими стальными штангами, и покатил по дороге. У него были номера штата Индиана. Через сто метров он встретился с другим таким же грузовиком, который направлялся на завод и вез разбитые машины, дюжины машин, разукрашенных полосами облезшей и ободранной краски. У этого грузовика были номера Орегона. Контейнеровоз с канадскими номерами выехал с завода и встретился на дороге с грузовиком из Орегона. Затем появился «тахо», объезжавший территорию против часовой стрелки, он пересек дорогу и покатил дальше. Через три минуты его партнер двинулся в противоположную сторону. Еще один грузовик с прицепом покинул территорию завода, а другой, наоборот, въехал на нее. В миле к западу Ричер заметил приближающийся третий, он мерцал и покачивался в утренней дымке. Далеко за ним виднелся четвертый.
Прямо как на Таймс-сквер.
На территории завода передвигались громадные портальные краны, повсюду вспыхивали ослепительные искры. В воздухе, дрожащем от жара печей, висел дым. До Ричера доносился приглушенный шум: стук молотов, дребезжание листового железа, металлический лязг, глухие звуки, похожие на грохот наковальни.
Ричер выпил немного воды и съел очередную плитку шоколада. Снова запаковал свой мешок и стал ждать, когда «тахо» еще раз проедут мимо. Затем он выпрямился и зашагал через дорогу. Он прошел в сорока ярдах от двух промчавшихся в разные стороны грузовиков. Конечно, был риск, что его заметят. Но во-первых, у него не было выбора. А во-вторых, он считал, что это вопрос разделения обязанностей. Скажет ли водитель грузовика мастеру, что он видел человека, идущего пешком? Позвонит ли мастер в службу безопасности? И станет ли служба безопасности сообщать об этом в городскую полицию?