Затем дыхание стихло, и голос спросил:
– Как движение?
– Сплошной красный свет, – ответил Берк.
– Продолжайте ехать дальше.
Ричер попытался составить мысленный маршрут их движения. Он знал, что между 57-й и 34-й улицами полно светофоров: перед терминалом для пассажирских судов, перед «Неустрашимым»[4], перед въездом в туннель Линкольна.
– Я на Сорок второй улице, – сообщил Берк.
«Ты со мной разговариваешь или с механическим голосом?» – подумал Ричер.
– Продолжайте ехать дальше, – велел ему голос.
– Миссис Лейн в порядке? – спросил Берк.
– С ней все хорошо.
– Я могу с ней поговорить?
– Нет.
– А как Джейд?
– Вам не следует о них беспокоиться. Просто продолжайте ехать дальше.
«Американец, – подумал Ричер. – Вне всяких сомнений». Несмотря на искажения, он уловил характерный выговор истинного носителя языка. На своем веку Ричер слышал достаточное количество разных акцентов, но в этом голосе он не услышал даже намека на акцент.
– Я около Центра Джейкоба Джавитса, – сказал Берк.
– Продолжайте движение, – приказал голос.
«Молодой, – подумал Ричер. – Точнее, не старый».
Скрип и изменения в голосе были обусловлены электронным устройством, а не возрастом. «Не крупный», – сделал очередной вывод Ричер. Грохочущий бас имел явно искусственное происхождение. В речи присутствовала легкость и быстрота. Не слишком широкая грудь. Возможно, он просто толстый. Из числа толстых парней с тонкими голосами.
– Сколько еще мне ехать? – спросил Берк.
– У вас кончается бензин?
– Нет.
– Тогда какая вам разница?
Дыхание вернулось, тихое и ровное. «Мы еще далеко», – подумал Ричер.
– Приближаюсь к Двадцать четвертой улице, – доложил Берк.
– Продолжайте ехать вперед.
«Виллидж, – подумал Ричер. – Мы снова направляемся в Гринич-Виллидж». Машина поехала быстрее. Большая часть левых поворотов в Уэст-Виллидж была закрыта, а потому и светофоры встречались реже. И большинство машин ехали на север, а не на юг. «БМВ» двигался по относительно свободной дороге. Ричер вытянул шею и смог выглянуть в заднее боковое окно. Мимо, словно в калейдоскопе, проносились дома и отражающееся в окнах вечернее солнце.
– Где вы находитесь? – спросил голос.
– У Перри-стрит, – ответил Берк.
– Продолжайте ехать, но ждите дальнейших указаний.
«Мы приближаемся к месту назначения, – подумал Ричер. – Хьюстон? Мы поедем по Хьюстон-стрит?» Тут ему в голову пришла новая мысль: «„Ждите дальнейших указаний“? Это выражение, свойственное военным. Но только ли военным? Может быть, похититель тоже раньше служил в армии? Или нет? Или он гражданский, который хочет быть похожим на военного?»
– Мортон-стрит, – сказал Берк.
– Через три квартала сверните налево, – приказал голос. – На Хьюстон.
«Он знает Нью-Йорк, – подумал Ричер. – Знает, что Хьюстон находится в трех кварталах от Мортон, и произносит название совсем не как житель Техаса».
– Хорошо, – ответил Берк.
Ричер почувствовал, что машина поехала медленнее, потом остановилась. Постояла немного и не спеша двинулась вперед. Затем прибавила скорость, чтобы успеть на зеленый свет. Ричера сильно прижало к заднему сиденью.
– Еду на восток по Хьюстон, – сообщил Берк.
– Поезжайте дальше, – велел ему голос.
Они медленно покатили по Хьюстон. Булыжники, знаки остановки, рытвины, светофоры. Ричер постарался нарисовать в уме карту: Вашингтон-стрит, Гринвич-стрит, Хадсон-стрит. И Варик, где он вышел из метро, направляясь на свою утреннюю вахту, не принесшую никаких результатов. Машина двигалась дальше, и Ричер ощущал своим телом каждую заплатку на асфальте, каждую выбоину.
– Дальше будет Шестая авеню, – сказал Берк.
– Поверните на нее, – велел голос.
Берк свернул налево. Ричер снова вытянул шею и увидел квартиры над своим новым любимым кафе.
– Перестройтесь в правый ряд, – приказал голос. – Прямо сейчас.
Берк резко нажал на тормоза, Ричера бросило вперед, и он ударился о переднее сиденье. Щелкнул переключатель поворота. Машина резко свернула направо и замедлила ход.
– Ваша цель справа, – сообщил голос. – Зеленый «ягуар». Тот, что был в первое утро. Справа. Посередине квартала.
– Я его вижу, – сказал Берк.
«То же самое место? – подумал Ричер. – Около того же самого чертова гидранта?»
– Остановитесь и произведите передачу, – приказал голос.
Ричер почувствовал, что машина начала останавливаться, и услышал, как включились аварийные огни. Открылась дверца Берка, и внутрь ворвался уличный шум. Когда Берк выбрался, машина слегка покачнулась, на улице у них за спиной завопили сирены, мгновенно образовалась пробка. Через десять секунд дверь рядом с головой Ричера широко открылась, но Берк даже не посмотрел вниз. Просто нагнулся вперед и схватил мешок. Ричер вытянул шею, стараясь разглядеть «ягуар», но смог заметить лишь зеленую вспышку. Затем дверь закрылась.
Он услышал, как открывается и снова закрывается дверца «ягуара». Откуда-то снаружи донесся едва различимый щелчок гидравлики. Через десять секунд Берк уже сидел за рулем. Он слегка запыхался.
– Передача завершена, – доложил он. – Деньги в «ягуаре».
Голос из кошмара сказал:
– До свидания.
Телефон отключился, и машину наполнила тишина. Полная и непроницаемая.
– Поезжай, – сказал Ричер. – Сверни на Бликер.
Берк сорвался с места, даже не выключив аварийные огни. Успел на зеленый свет и проскочил через пешеходный переход. Промчался вперед на двадцать ярдов и резко нажал на тормоза. Ричер пошарил рукой над головой и нашел дверную ручку. Потянул ее на себя, открыл дверь и вывалился наружу. Затем он выпрямился, захлопнул дверь, постоял секунду, заправил рубашку и поспешил к углу.
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
– Как движение?
– Сплошной красный свет, – ответил Берк.
– Продолжайте ехать дальше.
Ричер попытался составить мысленный маршрут их движения. Он знал, что между 57-й и 34-й улицами полно светофоров: перед терминалом для пассажирских судов, перед «Неустрашимым»[4], перед въездом в туннель Линкольна.
– Я на Сорок второй улице, – сообщил Берк.
«Ты со мной разговариваешь или с механическим голосом?» – подумал Ричер.
– Продолжайте ехать дальше, – велел ему голос.
– Миссис Лейн в порядке? – спросил Берк.
– С ней все хорошо.
– Я могу с ней поговорить?
– Нет.
– А как Джейд?
– Вам не следует о них беспокоиться. Просто продолжайте ехать дальше.
«Американец, – подумал Ричер. – Вне всяких сомнений». Несмотря на искажения, он уловил характерный выговор истинного носителя языка. На своем веку Ричер слышал достаточное количество разных акцентов, но в этом голосе он не услышал даже намека на акцент.
– Я около Центра Джейкоба Джавитса, – сказал Берк.
– Продолжайте движение, – приказал голос.
«Молодой, – подумал Ричер. – Точнее, не старый».
Скрип и изменения в голосе были обусловлены электронным устройством, а не возрастом. «Не крупный», – сделал очередной вывод Ричер. Грохочущий бас имел явно искусственное происхождение. В речи присутствовала легкость и быстрота. Не слишком широкая грудь. Возможно, он просто толстый. Из числа толстых парней с тонкими голосами.
– Сколько еще мне ехать? – спросил Берк.
– У вас кончается бензин?
– Нет.
– Тогда какая вам разница?
Дыхание вернулось, тихое и ровное. «Мы еще далеко», – подумал Ричер.
– Приближаюсь к Двадцать четвертой улице, – доложил Берк.
– Продолжайте ехать вперед.
«Виллидж, – подумал Ричер. – Мы снова направляемся в Гринич-Виллидж». Машина поехала быстрее. Большая часть левых поворотов в Уэст-Виллидж была закрыта, а потому и светофоры встречались реже. И большинство машин ехали на север, а не на юг. «БМВ» двигался по относительно свободной дороге. Ричер вытянул шею и смог выглянуть в заднее боковое окно. Мимо, словно в калейдоскопе, проносились дома и отражающееся в окнах вечернее солнце.
– Где вы находитесь? – спросил голос.
– У Перри-стрит, – ответил Берк.
– Продолжайте ехать, но ждите дальнейших указаний.
«Мы приближаемся к месту назначения, – подумал Ричер. – Хьюстон? Мы поедем по Хьюстон-стрит?» Тут ему в голову пришла новая мысль: «„Ждите дальнейших указаний“? Это выражение, свойственное военным. Но только ли военным? Может быть, похититель тоже раньше служил в армии? Или нет? Или он гражданский, который хочет быть похожим на военного?»
– Мортон-стрит, – сказал Берк.
– Через три квартала сверните налево, – приказал голос. – На Хьюстон.
«Он знает Нью-Йорк, – подумал Ричер. – Знает, что Хьюстон находится в трех кварталах от Мортон, и произносит название совсем не как житель Техаса».
– Хорошо, – ответил Берк.
Ричер почувствовал, что машина поехала медленнее, потом остановилась. Постояла немного и не спеша двинулась вперед. Затем прибавила скорость, чтобы успеть на зеленый свет. Ричера сильно прижало к заднему сиденью.
– Еду на восток по Хьюстон, – сообщил Берк.
– Поезжайте дальше, – велел ему голос.
Они медленно покатили по Хьюстон. Булыжники, знаки остановки, рытвины, светофоры. Ричер постарался нарисовать в уме карту: Вашингтон-стрит, Гринвич-стрит, Хадсон-стрит. И Варик, где он вышел из метро, направляясь на свою утреннюю вахту, не принесшую никаких результатов. Машина двигалась дальше, и Ричер ощущал своим телом каждую заплатку на асфальте, каждую выбоину.
– Дальше будет Шестая авеню, – сказал Берк.
– Поверните на нее, – велел голос.
Берк свернул налево. Ричер снова вытянул шею и увидел квартиры над своим новым любимым кафе.
– Перестройтесь в правый ряд, – приказал голос. – Прямо сейчас.
Берк резко нажал на тормоза, Ричера бросило вперед, и он ударился о переднее сиденье. Щелкнул переключатель поворота. Машина резко свернула направо и замедлила ход.
– Ваша цель справа, – сообщил голос. – Зеленый «ягуар». Тот, что был в первое утро. Справа. Посередине квартала.
– Я его вижу, – сказал Берк.
«То же самое место? – подумал Ричер. – Около того же самого чертова гидранта?»
– Остановитесь и произведите передачу, – приказал голос.
Ричер почувствовал, что машина начала останавливаться, и услышал, как включились аварийные огни. Открылась дверца Берка, и внутрь ворвался уличный шум. Когда Берк выбрался, машина слегка покачнулась, на улице у них за спиной завопили сирены, мгновенно образовалась пробка. Через десять секунд дверь рядом с головой Ричера широко открылась, но Берк даже не посмотрел вниз. Просто нагнулся вперед и схватил мешок. Ричер вытянул шею, стараясь разглядеть «ягуар», но смог заметить лишь зеленую вспышку. Затем дверь закрылась.
Он услышал, как открывается и снова закрывается дверца «ягуара». Откуда-то снаружи донесся едва различимый щелчок гидравлики. Через десять секунд Берк уже сидел за рулем. Он слегка запыхался.
– Передача завершена, – доложил он. – Деньги в «ягуаре».
Голос из кошмара сказал:
– До свидания.
Телефон отключился, и машину наполнила тишина. Полная и непроницаемая.
– Поезжай, – сказал Ричер. – Сверни на Бликер.
Берк сорвался с места, даже не выключив аварийные огни. Успел на зеленый свет и проскочил через пешеходный переход. Промчался вперед на двадцать ярдов и резко нажал на тормоза. Ричер пошарил рукой над головой и нашел дверную ручку. Потянул ее на себя, открыл дверь и вывалился наружу. Затем он выпрямился, захлопнул дверь, постоял секунду, заправил рубашку и поспешил к углу.
Глава 16
Ричер остановился на Бликер-стрит, сунул руки в карманы и зашагал более нормальным шагом. Он свернул на Шестую авеню, словно человек, идущий домой после тяжелого трудового дня и собирающийся заглянуть в бар либо в продуктовый магазин. Он смешался с толпой, что умел делать на удивление хорошо, если учесть, что он был на голову выше всех, кто его окружал. Высокий рост дает определенные преимущества при ведении наблюдения. Да, рост делал Ричера заметным, зато он видел дальше среднего человека. Простая тригонометрия. Он держался середины тротуара и смотрел прямо перед собой, наблюдая за «ягуаром» боковым зрением. Проверил, что находится слева. Ничего. Потом справа, над крышей «ягуара».
И заметил мужчину в шести футах от водительской двери.
Того самого, которого видел в первый вечер. Это не вызывало никаких сомнений. Тот же рост, та же осанка, те же движения, та же одежда. Белый, немного загорелый, худой, с резкими чертами лица, гладко выбритый, зубы сжаты, не улыбается, лет сорока. Спокойный, сосредоточенный, внимательный. Он быстро пробежал между мчащимися по дороге машинами и в два шага оказался около «ягуара». Уверенные, экономные движения. Мужчина открыл дверцу, сел на водительское сиденье, завел двигатель, пристегнул ремень безопасности и внимательно посмотрел назад, на дорогу. Затем он аккуратно вписался в промежуток между двумя машинами и поехал на север. Ричер продолжал идти на юг, повернув голову, чтобы за ним проследить. Но тот промчался мимо.
Шесть секунд от начала и до конца операции. Возможно, даже меньше.
И что?
Самый обычный белый мужчина, среднего роста, среднего веса, одетый как любой другой белый мужчина в Нью-Йорке, не находящийся на работе. Джинсы, рубашка, спортивные туфли, бейсболка. Около сорока лет. Незаметный во всех отношениях. Описание? Сказать нечего, кроме: обычный мужчина.
Ричер посмотрел на юг, на море машин. Ни одного свободного такси. Тогда он повернулся и побежал на угол Бликер, чтобы проверить, не решил ли Берк его подождать. Не решил. Поэтому Ричер пошел пешком. Он был слишком расстроен, чтобы спускаться в метро. Он быстро шагал на север по Шестой авеню, подавляя в себе ярость, и прохожие расступались, пропуская его, словно он был заражен опасной болезнью.
Через двадцать минут и двадцать кварталов Ричер увидел на противоположном тротуаре красно-белые вывески универмага «Стейплс» и витрины, заполненные канцелярскими принадлежностями. Уворачиваясь от машин, он перебежал на другую сторону, чтобы взглянуть на универмаг. Он оказался большим. Ричер не знал, в какой из них Картер Грум возил Кейт, но все они принадлежали к одной сети, и Ричер решил, что они торгуют примерно одним и тем же. Он вошел внутрь и миновал загородку из хромированных прутьев в дюйм толщиной, в которой стояли тележки. За ними, слева, располагались кассы. Справа – фотомастерская, оснащенная серьезными на вид устройствами и приспособлениями. Перед Ричером тянулось около двадцати узких проходов с полками до самого потолка, заполненными ужасающим количеством самых разных предметов.
Ричер начал с левого переднего угла, зигзагом прошел через весь магазин в его заднюю часть и оказался в последнем проходе справа. Самым крупным предметом был письменный стол. Самым маленьким – чертежная кнопка или скрепка, в зависимости от того, как судить – по весу или размеру. Бумага, компьютеры, принтеры, цветные картриджи, карандаши, ручки, конверты, картотечные ящики, пластиковые коробки, упаковочная пленка. Ричер видел вещи, о существовании которых прежде даже не подозревал. Программное обеспечение для дизайна домов и составления налоговых деклараций. Устройства для печатания этикеток. Мобильные телефоны с видеокамерами, умеющие отправлять электронные письма.
Ричер вернулся назад, в начало магазина, не имея ни малейшего представления о том, что могла искать здесь Кейт Лейн.
Он стоял, чувствуя, как в голове у него воцаряется туман, и смотрел на работу фотокопировальной машины. Она была размером с сушилку из общественной прачечной и выплевывала копии с такой скоростью и силой, что с трудом держалась на ногах и раскачивалась из стороны в сторону. И пожирала целое состояние какого-то заказчика. Объявление, висевшее над ней, сообщало, что фотокопия стоит от четырех центов до двух долларов за экземпляр, в зависимости от качества бумаги, а также от того, цветная она или черно-белая. Куча денег. Перед мастерской Ричер увидел выставку картриджей для струйных принтеров. Они тоже были ужасно дорогими. Ричер не имел ни малейшего представления, зачем они нужны, что делают и почему столько стоят. Он прошел мимо очереди у кассы и вышел на улицу.
Еще через двадцать минут и двадцать кварталов Ричер оказался у Брайант-парка и съел хот-дог, который купил у уличного продавца. Через двадцать минут и двадцать кварталов он вошел в Центральный парк и выпил воды без газа, купленной у другого уличного продавца. Через двенадцать кварталов на север он все еще находился в Центральном парке, прямо напротив «Дакоты», под деревом, где он замер от неожиданности, потому что столкнулся лицом к лицу с Энни Лейн, первой женой Эдварда Лейна.
И заметил мужчину в шести футах от водительской двери.
Того самого, которого видел в первый вечер. Это не вызывало никаких сомнений. Тот же рост, та же осанка, те же движения, та же одежда. Белый, немного загорелый, худой, с резкими чертами лица, гладко выбритый, зубы сжаты, не улыбается, лет сорока. Спокойный, сосредоточенный, внимательный. Он быстро пробежал между мчащимися по дороге машинами и в два шага оказался около «ягуара». Уверенные, экономные движения. Мужчина открыл дверцу, сел на водительское сиденье, завел двигатель, пристегнул ремень безопасности и внимательно посмотрел назад, на дорогу. Затем он аккуратно вписался в промежуток между двумя машинами и поехал на север. Ричер продолжал идти на юг, повернув голову, чтобы за ним проследить. Но тот промчался мимо.
Шесть секунд от начала и до конца операции. Возможно, даже меньше.
И что?
Самый обычный белый мужчина, среднего роста, среднего веса, одетый как любой другой белый мужчина в Нью-Йорке, не находящийся на работе. Джинсы, рубашка, спортивные туфли, бейсболка. Около сорока лет. Незаметный во всех отношениях. Описание? Сказать нечего, кроме: обычный мужчина.
Ричер посмотрел на юг, на море машин. Ни одного свободного такси. Тогда он повернулся и побежал на угол Бликер, чтобы проверить, не решил ли Берк его подождать. Не решил. Поэтому Ричер пошел пешком. Он был слишком расстроен, чтобы спускаться в метро. Он быстро шагал на север по Шестой авеню, подавляя в себе ярость, и прохожие расступались, пропуская его, словно он был заражен опасной болезнью.
Через двадцать минут и двадцать кварталов Ричер увидел на противоположном тротуаре красно-белые вывески универмага «Стейплс» и витрины, заполненные канцелярскими принадлежностями. Уворачиваясь от машин, он перебежал на другую сторону, чтобы взглянуть на универмаг. Он оказался большим. Ричер не знал, в какой из них Картер Грум возил Кейт, но все они принадлежали к одной сети, и Ричер решил, что они торгуют примерно одним и тем же. Он вошел внутрь и миновал загородку из хромированных прутьев в дюйм толщиной, в которой стояли тележки. За ними, слева, располагались кассы. Справа – фотомастерская, оснащенная серьезными на вид устройствами и приспособлениями. Перед Ричером тянулось около двадцати узких проходов с полками до самого потолка, заполненными ужасающим количеством самых разных предметов.
Ричер начал с левого переднего угла, зигзагом прошел через весь магазин в его заднюю часть и оказался в последнем проходе справа. Самым крупным предметом был письменный стол. Самым маленьким – чертежная кнопка или скрепка, в зависимости от того, как судить – по весу или размеру. Бумага, компьютеры, принтеры, цветные картриджи, карандаши, ручки, конверты, картотечные ящики, пластиковые коробки, упаковочная пленка. Ричер видел вещи, о существовании которых прежде даже не подозревал. Программное обеспечение для дизайна домов и составления налоговых деклараций. Устройства для печатания этикеток. Мобильные телефоны с видеокамерами, умеющие отправлять электронные письма.
Ричер вернулся назад, в начало магазина, не имея ни малейшего представления о том, что могла искать здесь Кейт Лейн.
Он стоял, чувствуя, как в голове у него воцаряется туман, и смотрел на работу фотокопировальной машины. Она была размером с сушилку из общественной прачечной и выплевывала копии с такой скоростью и силой, что с трудом держалась на ногах и раскачивалась из стороны в сторону. И пожирала целое состояние какого-то заказчика. Объявление, висевшее над ней, сообщало, что фотокопия стоит от четырех центов до двух долларов за экземпляр, в зависимости от качества бумаги, а также от того, цветная она или черно-белая. Куча денег. Перед мастерской Ричер увидел выставку картриджей для струйных принтеров. Они тоже были ужасно дорогими. Ричер не имел ни малейшего представления, зачем они нужны, что делают и почему столько стоят. Он прошел мимо очереди у кассы и вышел на улицу.
Еще через двадцать минут и двадцать кварталов Ричер оказался у Брайант-парка и съел хот-дог, который купил у уличного продавца. Через двадцать минут и двадцать кварталов он вошел в Центральный парк и выпил воды без газа, купленной у другого уличного продавца. Через двенадцать кварталов на север он все еще находился в Центральном парке, прямо напротив «Дакоты», под деревом, где он замер от неожиданности, потому что столкнулся лицом к лицу с Энни Лейн, первой женой Эдварда Лейна.
Глава 17
Первым делом Энни Лейн сообщила Ричеру, что он ошибся.
– Вы видели у Лейна ее фотографию, – сказала она.
Он кивнул.
– Мы были очень похожи, – объяснила она.
Ричер снова кивнул.
– Энни была моей сестрой.
– Мне очень жаль, – сказал Ричер. – Извините, что так неприлично на вас уставился. Сочувствую вашей утрате.
– Спасибо, – ответила женщина.
– Вы были близнецами?
– Я на шесть лет младше, – сказала женщина. – Значит, сейчас я как раз в том возрасте, в каком Энни на той фотографии. Наверное, мы с ней все равно что близнецы.
– Вы похожи как две капли воды.
– Я стараюсь, – проговорила женщина.
– Это довольно необычно.
– Я очень сильно стараюсь.
– Почему?
– Так мне кажется, что она жива. Потому что тогда я не смогла ее спасти.
– А как вы могли ее спасти?
– Нам нужно поговорить, – сказала женщина. – Меня зовут Пэтти Джозеф.
– Джек Ричер.
– Идемте со мной, – велела Пэтти. – Нам нужно сделать круг. Мы не можем приближаться к «Дакоте».
Она повела его на юг через парк, к выходу у 66-й улицы. Там перешла через дорогу, снова двинулась на север и закончила свой путь в вестибюле дома 115 по Сентрал-Парк-Уэст.
– Добро пожаловать в «Маджестик», – сказала Пэтти Джозеф. – Это самое лучшее место, в котором мне когда-либо доводилось жить. И вы еще не знаете, где находится моя квартира.
Ричер увидел, где она находится, через пять минут, после того как они прошли по коридору, прокатились на лифте и миновали еще один коридор. Квартира Пэтти Джозеф располагалась на седьмом этаже на северной стороне «Маджестика». Окно гостиной выходило на 72-ю улицу, прямо на вход в «Дакоту». Перед подоконником стоял стул, а сам подоконник служил письменным столом. На нем лежали блокнот, ручка, камера «Никон» с длиннофокусным объективом и бинокль 10 × 42 фирмы «Лейка».
– Что вы здесь делаете? – спросил Ричер.
– Сначала скажите мне, что вы здесь делаете.
– Не уверен, что я могу ответить.
– Вы работаете на Лейна?
– Нет, не работаю.
Пэтти Джозеф улыбнулась.
– Так я и подумала, – заявила она. – Я сказала Бруеру, что вы не из их компании. Вы на них не похожи. Вы ведь не служили ни в одном из отрядов особого назначения?
– Как вы догадались?
– Вы слишком большой. Не выдержали бы бешеных нагрузок. Крупные мужчины никогда не выдерживают.
– Я служил в военной полиции.
– Вы были знакомы с Лейном в те времена?
– Нет.
Пэтти Джозеф снова улыбнулась.
– И опять я оказалась права, – сказала она. – Иначе вас бы тут не было.
– Кто такой Бруер?
– Он из полиции Нью-Йорка. – Она широким жестом обвела блокнот, ручку, камеру и бинокль. – Я делаю это для него.
– Вы следите за Лейном и его парнями? По поручению полиции?
– В основном я это делаю ради себя. Но я им докладываю.
– Почему?
– Потому что надежда умирает последней.
– Надежда на что?
– Что он совершит ошибку и мне удастся что-нибудь на него получить.
Ричер подошел к окну и заглянул в блокнот. У Пэтти Джозеф был очень аккуратный почерк. Последняя запись гласила: «20.14. Берк вернулся один, без мешка, в черном „БМВ“ КОБ-23, вошел в ЖКД».
– ЖКД? – спросил Ричер.
– Жилой комплекс «Дакота», – объяснила Пэтти. – Так этот дом называется официально.
– Вы хотя бы разок видели Йоко?
– Постоянно вижу.
– Вы знаете Берка?
– Берк был тут еще во времена Энни.
Предпоследняя запись была такой: «18.59. Берк и Венти покинули ЖКД в черном „БМВ“ КОБ-23, с мешком. Венти спрятался сзади».
– Венти? – спросил Ричер.
– Так я назвала вас. Что-то вроде кодового имени.
– Почему?
– «Венти» – самая большая чашка кофе, которую наливают в «Старбаксе».
– Я люблю кофе, – сообщил ей Ричер.
– Я могу сварить.
Ричер отвернулся от окна. Квартира была маленькая, с одной спальней, простая, аккуратная, с крашеными стенами. Судя по всему, она стоила около миллиона долларов.
– Почему вы решили показать мне все это? – спросил он.
– Я недавно приняла такое решение, – ответила она. – Наблюдать за новыми людьми, останавливать их и предупреждать.
– О чем?
– О том, кем в действительности является Лейн. И о том, что он делал.
– А что он делал?
– Я приготовлю кофе, – сказала Пэтти.
Ричер понял, что помешать ей он все равно не сможет. Она умчалась в маленькую проходную кухню и принялась возиться с кофеваркой. Вскоре Ричер почувствовал запах кофе. Он не испытывал жажды, потому что совсем недавно выпил целую бутылку воды. Но кофе он любил и решил, что может задержаться на чашечку.
– Без сливок и сахара, верно? – крикнула Пэтти.
– Как вы догадались?
– Я доверяю своей интуиции, – ответила она.
«А я доверяю своей», – подумал Ричер, хотя не до конца понимал, что она ему в данный момент подсказывает.
– Мне нужно, чтобы вы рассказали, что происходит, – сказал он.
– Я расскажу, – пообещала Пэтти, а потом добавила: – Энни не похитили пять лет назад. Это всего лишь официальная версия. Ее убил Лейн.
– Вы видели у Лейна ее фотографию, – сказала она.
Он кивнул.
– Мы были очень похожи, – объяснила она.
Ричер снова кивнул.
– Энни была моей сестрой.
– Мне очень жаль, – сказал Ричер. – Извините, что так неприлично на вас уставился. Сочувствую вашей утрате.
– Спасибо, – ответила женщина.
– Вы были близнецами?
– Я на шесть лет младше, – сказала женщина. – Значит, сейчас я как раз в том возрасте, в каком Энни на той фотографии. Наверное, мы с ней все равно что близнецы.
– Вы похожи как две капли воды.
– Я стараюсь, – проговорила женщина.
– Это довольно необычно.
– Я очень сильно стараюсь.
– Почему?
– Так мне кажется, что она жива. Потому что тогда я не смогла ее спасти.
– А как вы могли ее спасти?
– Нам нужно поговорить, – сказала женщина. – Меня зовут Пэтти Джозеф.
– Джек Ричер.
– Идемте со мной, – велела Пэтти. – Нам нужно сделать круг. Мы не можем приближаться к «Дакоте».
Она повела его на юг через парк, к выходу у 66-й улицы. Там перешла через дорогу, снова двинулась на север и закончила свой путь в вестибюле дома 115 по Сентрал-Парк-Уэст.
– Добро пожаловать в «Маджестик», – сказала Пэтти Джозеф. – Это самое лучшее место, в котором мне когда-либо доводилось жить. И вы еще не знаете, где находится моя квартира.
Ричер увидел, где она находится, через пять минут, после того как они прошли по коридору, прокатились на лифте и миновали еще один коридор. Квартира Пэтти Джозеф располагалась на седьмом этаже на северной стороне «Маджестика». Окно гостиной выходило на 72-ю улицу, прямо на вход в «Дакоту». Перед подоконником стоял стул, а сам подоконник служил письменным столом. На нем лежали блокнот, ручка, камера «Никон» с длиннофокусным объективом и бинокль 10 × 42 фирмы «Лейка».
– Что вы здесь делаете? – спросил Ричер.
– Сначала скажите мне, что вы здесь делаете.
– Не уверен, что я могу ответить.
– Вы работаете на Лейна?
– Нет, не работаю.
Пэтти Джозеф улыбнулась.
– Так я и подумала, – заявила она. – Я сказала Бруеру, что вы не из их компании. Вы на них не похожи. Вы ведь не служили ни в одном из отрядов особого назначения?
– Как вы догадались?
– Вы слишком большой. Не выдержали бы бешеных нагрузок. Крупные мужчины никогда не выдерживают.
– Я служил в военной полиции.
– Вы были знакомы с Лейном в те времена?
– Нет.
Пэтти Джозеф снова улыбнулась.
– И опять я оказалась права, – сказала она. – Иначе вас бы тут не было.
– Кто такой Бруер?
– Он из полиции Нью-Йорка. – Она широким жестом обвела блокнот, ручку, камеру и бинокль. – Я делаю это для него.
– Вы следите за Лейном и его парнями? По поручению полиции?
– В основном я это делаю ради себя. Но я им докладываю.
– Почему?
– Потому что надежда умирает последней.
– Надежда на что?
– Что он совершит ошибку и мне удастся что-нибудь на него получить.
Ричер подошел к окну и заглянул в блокнот. У Пэтти Джозеф был очень аккуратный почерк. Последняя запись гласила: «20.14. Берк вернулся один, без мешка, в черном „БМВ“ КОБ-23, вошел в ЖКД».
– ЖКД? – спросил Ричер.
– Жилой комплекс «Дакота», – объяснила Пэтти. – Так этот дом называется официально.
– Вы хотя бы разок видели Йоко?
– Постоянно вижу.
– Вы знаете Берка?
– Берк был тут еще во времена Энни.
Предпоследняя запись была такой: «18.59. Берк и Венти покинули ЖКД в черном „БМВ“ КОБ-23, с мешком. Венти спрятался сзади».
– Венти? – спросил Ричер.
– Так я назвала вас. Что-то вроде кодового имени.
– Почему?
– «Венти» – самая большая чашка кофе, которую наливают в «Старбаксе».
– Я люблю кофе, – сообщил ей Ричер.
– Я могу сварить.
Ричер отвернулся от окна. Квартира была маленькая, с одной спальней, простая, аккуратная, с крашеными стенами. Судя по всему, она стоила около миллиона долларов.
– Почему вы решили показать мне все это? – спросил он.
– Я недавно приняла такое решение, – ответила она. – Наблюдать за новыми людьми, останавливать их и предупреждать.
– О чем?
– О том, кем в действительности является Лейн. И о том, что он делал.
– А что он делал?
– Я приготовлю кофе, – сказала Пэтти.
Ричер понял, что помешать ей он все равно не сможет. Она умчалась в маленькую проходную кухню и принялась возиться с кофеваркой. Вскоре Ричер почувствовал запах кофе. Он не испытывал жажды, потому что совсем недавно выпил целую бутылку воды. Но кофе он любил и решил, что может задержаться на чашечку.
– Без сливок и сахара, верно? – крикнула Пэтти.
– Как вы догадались?
– Я доверяю своей интуиции, – ответила она.
«А я доверяю своей», – подумал Ричер, хотя не до конца понимал, что она ему в данный момент подсказывает.
– Мне нужно, чтобы вы рассказали, что происходит, – сказал он.
– Я расскажу, – пообещала Пэтти, а потом добавила: – Энни не похитили пять лет назад. Это всего лишь официальная версия. Ее убил Лейн.
Глава 18
Пэтти Джозеф принесла Джеку Ричеру кофе в огромной веджвудской кружке. В ней поместилось почти пол-литра. «Венти». Пэтти поставила кружку на широкий подоконник, а сама уселась на стул у окна, повернувшись к Ричеру спиной. Взяла в правую руку ручку, а в левую – бинокль. На вид он показался Ричеру довольно тяжелым. Она держала его, как метатель ядра держит свой снаряд, – на открытой ладони, около самой шеи.
– Эдвард Лейн холодный человек, – сказала она. – Он требует верности, уважения и повиновения. Ему это необходимо так же, как наркоману доза. Именно ради этого он и создал свои отряды наемников. Он не смог пережить, что лишился командирского статуса, когда уволился из армии. Поэтому он решил вернуть его себе и сделать что-то похожее. Он просто должен кому-то приказывать и знать, что ему подчиняются. Так мы с вами нуждаемся в воздухе, чтобы дышать. Думаю, он не совсем здоров психически.
– И? – спросил Ричер.
– Вы заметили, что он полностью игнорирует свою падчерицу?
Ричер не ответил. «Лейн не сразу сказал, что Джейд тоже захватили, – подумал он. – И отрезал часть фотографии с ее изображением».
– Моя сестра Энни была не слишком послушной, – сказала Пэтти. – Ничего ужасного. Ничего неразумного. Но Эдвард Лейн организовал свою семейную жизнь так же, как армейскую операцию. Энни было трудно. И чем больше она нервничала, тем более строгой дисциплины требовал Лейн. Дисциплина стала его фетишем.
– Что нашла в нем ваша сестра, когда решила выйти за него замуж?
– Он наделен харизмой. Сильный и не слишком разговорчивый. И умный в определенном смысле.
– Кем она была до замужества?
– Манекенщицей.
Ричер никак не прокомментировал ее слова.
– Да, – подтвердила Пэтти. – Как и его следующая жена.
– Что произошло?
– Они разрушили свой брак. Думаю, это было неизбежно. Однажды Энни сказала мне, что хочет развестись. Естественно, я ее поддержала. Для нее это было самым лучшим выходом. Но она попыталась сделать все необходимое, чтобы не остаться с пустыми руками. Алименты, разделение активов – в общем, вы понимаете. Это было худшее, что она могла придумать. Я понимала, что она совершает ошибку. Однако она принесла Лейну кое-какие деньги, которые он использовал для первоначальных вложений. Энни хотела получить назад свою долю. Но Лейн не мог смириться даже с тем, что его жена решила с ним развестись. Он считал это вопиющим неповиновением. Вопрос о том, чтобы вернуть ей деньги, вообще не стоял. Кроме того, для него это было равносильно публичному унижению, ведь ему пришлось бы искать другого инвестора. Поэтому он взбесился. Инсценировал похищение и приказал ее убить.
На мгновение в комнате воцарилась тишина.
– Была задействована полиция, – сказал Ричер. – И ФБР. Дело наверняка пытались расследовать.
Пэтти повернулась к нему и грустно улыбнулась.
– Вот мы и приехали. Мы подошли к той точке, где младшая сестричка выглядит помешанной на дикой идее. Но ясно же, что Лейн прекрасно спланировал эту операцию. Все выглядело очень убедительно.
– Как ему это удалось?
– Благодаря его людям. На него работает банда убийц. Они привыкли подчиняться приказам. Они умны и сообразительны. Они умеют делать подобные вещи и множество раз делали. Каждый из них принимал участие в тайных операциях. И скорее всего, они все до единого убивали людей собственноручно и один на один.
Ричер кивнул. В этом не было ни малейших сомнений. Каждый из них убивал, и не раз.
– Вы подозреваете кого-то определенного? – спросил он.
– Никого из тех, с кем вы познакомились, – ответила Пэтти. – Никого из тех, кто сейчас состоит в команде «А». Не думаю, что это возможно с точки зрения ротации членов команды, ведь прошло довольно много времени. И вряд ли такое возможно психологически. Но я сильно сомневаюсь, что он использовал кого-то из команды «Б». Ему требовались люди, которым он мог полностью доверять.
– Тогда кто?
– Члены команды «А», которых здесь больше нет.
– И кто попадает в данную категорию?
– Двое, – ответила Пэтти, – Хобарт и Найт.
– А почему их больше здесь нет? Почему два самых надежных члена команды «А» вдруг исчезли с горизонта?
– Почти сразу после смерти Энни где-то за океаном проводилась операция. Очевидно, что-то там пошло не так. Двое не вернулись. Хобарт и Найт.
– Какое поразительное совпадение, – заметил Ричер. – Двое виновных в смерти Энни не вернулись из-за океана.
– Мне кажется, Лейн позаботился о том, чтобы они не вернулись. Ему нужно было запрятать концы в воду.
Ричер промолчал.
– Да, я понимаю, – сказала Пэтти. – Младшая сестричка совсем спятила, да?
Ричер посмотрел на нее. Она вовсе не была похожа на сумасшедшую. Немного чудная, словно пришла из шестидесятых, как и ее сестра. Длинные прямые светлые волосы, расчесанные на прямой пробор, так же как у Энни на фотографии. Большие голубые глаза, маленький носик, россыпь веснушек, бледная кожа. Пэтти была в белой крестьянской блузке и выцветших джинсах, босиком и без лифчика. Ее можно было сфотографировать и поместить на обложку музыкального диска под названием «Лето любви». «Мамас энд папас», «Джефферсон эрплейн», «Биг бразер и холдинг кампани». Ричеру такая музыка нравилась. Во время Лета любви ему было семь лет, и он жалел, что не семнадцать.
– Как все произошло, по-вашему? – спросил он.
– Установленным фактом является то, что в тот день Найт повез ее за покупками, – сказала Пэтти. – Остался ждать в машине на улице. Но она так и не вышла из магазина. А через четыре часа раздался телефонный звонок. Все как обычно: «никакой полиции» и требование выкупа.
– Голос?
– Изменен.
– Как?
– Словно он говорил через платок или что-то подобное.
– Сколько попросили денег?
– Сто тысяч.
– Но Лейн все-таки позвонил копам.
Пэтти кивнула:
– Только чтобы прикрыть собственную задницу. Словно ему требовались независимые свидетели. Для него было важно, чтобы в его историю поверили люди, не участвовавшие в операции.
– И что потом?
– Потом все было как в кино. Фэбээровцы поставили на телефоны жучки и выехали на место передачи выкупа. Лейн утверждает, что похитители их заметили. Но все это дело было сплошным надувательством. Фэбээровцы ждали, однако никто не приехал, потому что никто и не собирался туда приезжать. Поэтому они привезли деньги назад. Чистой воды спектакль. Лейн прекрасно все разыграл, вернулся домой и сообщил своим людям, что все в порядке, копы и ФБР поверили в его историю. И тогда они убили Энни. Я уверена, что именно так все и произошло.
– Где в то время находился Хобарт?
– Никто не знает наверняка. У него была увольнительная, и он якобы уезжал в Филадельфию. Но я не сомневаюсь, что он ждал Энни в магазине. Потому что он являлся второй частью уравнения.
– Вы обращались тогда в полицию?
– Меня не стали слушать, – сказала Пэтти. – Не забывайте, это произошло пять лет назад, почти сразу же после разрушения башен-близнецов. Все были слишком заняты. А военные снова оказались в фаворе. Ну, знаете, все вдруг вспомнили про своих папаш, и люди вроде Лейна стали героями месяца. В те времена бывшие солдаты отрядов особого назначения считались самыми крутыми. Мне пришлось сражаться в одиночку.
– А как насчет этого полицейского, Бруера?
– Он меня терпит. А что еще ему остается? Ведь я налогоплательщик. Но не думаю, что он делает что-нибудь определенное. Я реалистка.
– У вас есть какие-нибудь улики против Лейна?
– Нет, – ответила Пэтти. – Никаких. У меня есть только ситуация, ощущения и интуиция. И это все, чем я могу поделиться.
– Ситуация?
– Вам известно, для чего вообще нужны частные военные компании?
– Они нужны для того, чтобы позволить Пентагону избежать надзора со стороны Конгресса.
– Совершенно верно, – сказала Пэтти. – Эти солдаты не обязательно лучше тех, кто в настоящий момент служит в армии. Зачастую они даже хуже, хотя стоят намного дороже. Они существуют для того, чтобы нарушать правила. Все очень просто. Если у них на пути встанет Женевская конвенция, их это нисколько не обеспокоит, потому что никто не сможет призвать их к ответу в соответствии с ее постановлениями. Таким образом, правительство защищено.
– А вы хорошо изучили предмет, – заметил Ричер.
– Итак, что представляет собой Лейн, который во всем этом участвует?
– Вот вы мне и скажите.
– Мерзкий самовлюбленный эгоист, скользкий, как угорь.
– Что вы могли бы сделать, чтобы сохранить Энни жизнь?
– Я могла бы ее уговорить. Вытащить оттуда без гроша, но зато живую.
– Это было не просто, – возразил Ричер. – Вы же младшая сестра.
– Но я знала правду.
– Когда вы сюда перебрались?
– Примерно через год после смерти Энни. Я не могла так все оставить.
– Лейн знает, что вы здесь?
Она покачала головой.
– Я очень осторожна. А этот город обладает поразительной анонимностью. Здесь можно годами не встречаться со своими соседями.
– И чего вы хотите от меня?
– От вас?
– Вы привели меня сюда не просто так. И очень рисковали, сделав это.
– Думаю, пришло мое время рисковать.
– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил Ричер.
– Я хочу, чтобы вы просто от него ушли. Ради вас самого. Не пачкайте руки в его делишках. Из этого все равно ничего хорошего не выйдет.
Некоторое время оба молчали.
– Кроме того, он опасен, – продолжала Пэтти. – Опаснее, чем вы полагаете. Находиться рядом с ним не слишком умно.
– Я буду осторожен, – сказал Ричер.
– Они все опасны.
– Я буду осторожен, – повторил Ричер. – Я всегда соблюдаю осторожность. Но сейчас я намерен туда вернуться. А от них уйду, когда сам посчитаю правильным.
Пэтти Джозеф ничего не сказала.
– Но я бы хотел познакомиться с вашим Бруером, – проговорил Ричер.
– Зачем? Чтобы обменяться шутками по поводу безумной младшей сестры?
– Нет, – ответил Ричер. – Потому что каким бы он ни был копом, он должен был проверить детективов и агентов ФБР, занимавшихся этим делом. Возможно, у него сложилась более определенная картина.
– В каком смысле более определенная?
– В любом, – ответил Ричер. – Мне все интересно.
– Возможно, он придет сюда чуть позже.
– Сюда?
– Обычно он приходит после того, как я отчитаюсь ему по телефону о своих наблюдениях.
– Вы же сказали, что он ничего не делает.
– Думаю, он приходит ради компании. Мне кажется, он очень одинокий человек, а потому по дороге домой после смены он заходит ко мне.
– Где он живет?
– На Стейтен-Айленде.
– А работает?
– В Мидтауне.
– Ваш дом не так чтобы ему по пути.
Пэтти Джозеф ничего не сказала.
– Когда заканчивается его дежурство? – спросил Ричер.
– В полночь.
– Он приходит к вам в гости в полночь? Да еще делает крюк?
– У меня с ним нет никаких отношений, – сказала Пэтти. – Ему одиноко. Мне одиноко. Вот и все.
Ричер никак не прокомментировал ее слова.
– Постарайтесь придумать причину, чтобы оттуда уйти, – сказала Пэтти. – Посмотрите на мое окно. Если Бруер придет, у меня будет гореть свет. Если нет, окно будет темным.
– Эдвард Лейн холодный человек, – сказала она. – Он требует верности, уважения и повиновения. Ему это необходимо так же, как наркоману доза. Именно ради этого он и создал свои отряды наемников. Он не смог пережить, что лишился командирского статуса, когда уволился из армии. Поэтому он решил вернуть его себе и сделать что-то похожее. Он просто должен кому-то приказывать и знать, что ему подчиняются. Так мы с вами нуждаемся в воздухе, чтобы дышать. Думаю, он не совсем здоров психически.
– И? – спросил Ричер.
– Вы заметили, что он полностью игнорирует свою падчерицу?
Ричер не ответил. «Лейн не сразу сказал, что Джейд тоже захватили, – подумал он. – И отрезал часть фотографии с ее изображением».
– Моя сестра Энни была не слишком послушной, – сказала Пэтти. – Ничего ужасного. Ничего неразумного. Но Эдвард Лейн организовал свою семейную жизнь так же, как армейскую операцию. Энни было трудно. И чем больше она нервничала, тем более строгой дисциплины требовал Лейн. Дисциплина стала его фетишем.
– Что нашла в нем ваша сестра, когда решила выйти за него замуж?
– Он наделен харизмой. Сильный и не слишком разговорчивый. И умный в определенном смысле.
– Кем она была до замужества?
– Манекенщицей.
Ричер никак не прокомментировал ее слова.
– Да, – подтвердила Пэтти. – Как и его следующая жена.
– Что произошло?
– Они разрушили свой брак. Думаю, это было неизбежно. Однажды Энни сказала мне, что хочет развестись. Естественно, я ее поддержала. Для нее это было самым лучшим выходом. Но она попыталась сделать все необходимое, чтобы не остаться с пустыми руками. Алименты, разделение активов – в общем, вы понимаете. Это было худшее, что она могла придумать. Я понимала, что она совершает ошибку. Однако она принесла Лейну кое-какие деньги, которые он использовал для первоначальных вложений. Энни хотела получить назад свою долю. Но Лейн не мог смириться даже с тем, что его жена решила с ним развестись. Он считал это вопиющим неповиновением. Вопрос о том, чтобы вернуть ей деньги, вообще не стоял. Кроме того, для него это было равносильно публичному унижению, ведь ему пришлось бы искать другого инвестора. Поэтому он взбесился. Инсценировал похищение и приказал ее убить.
На мгновение в комнате воцарилась тишина.
– Была задействована полиция, – сказал Ричер. – И ФБР. Дело наверняка пытались расследовать.
Пэтти повернулась к нему и грустно улыбнулась.
– Вот мы и приехали. Мы подошли к той точке, где младшая сестричка выглядит помешанной на дикой идее. Но ясно же, что Лейн прекрасно спланировал эту операцию. Все выглядело очень убедительно.
– Как ему это удалось?
– Благодаря его людям. На него работает банда убийц. Они привыкли подчиняться приказам. Они умны и сообразительны. Они умеют делать подобные вещи и множество раз делали. Каждый из них принимал участие в тайных операциях. И скорее всего, они все до единого убивали людей собственноручно и один на один.
Ричер кивнул. В этом не было ни малейших сомнений. Каждый из них убивал, и не раз.
– Вы подозреваете кого-то определенного? – спросил он.
– Никого из тех, с кем вы познакомились, – ответила Пэтти. – Никого из тех, кто сейчас состоит в команде «А». Не думаю, что это возможно с точки зрения ротации членов команды, ведь прошло довольно много времени. И вряд ли такое возможно психологически. Но я сильно сомневаюсь, что он использовал кого-то из команды «Б». Ему требовались люди, которым он мог полностью доверять.
– Тогда кто?
– Члены команды «А», которых здесь больше нет.
– И кто попадает в данную категорию?
– Двое, – ответила Пэтти, – Хобарт и Найт.
– А почему их больше здесь нет? Почему два самых надежных члена команды «А» вдруг исчезли с горизонта?
– Почти сразу после смерти Энни где-то за океаном проводилась операция. Очевидно, что-то там пошло не так. Двое не вернулись. Хобарт и Найт.
– Какое поразительное совпадение, – заметил Ричер. – Двое виновных в смерти Энни не вернулись из-за океана.
– Мне кажется, Лейн позаботился о том, чтобы они не вернулись. Ему нужно было запрятать концы в воду.
Ричер промолчал.
– Да, я понимаю, – сказала Пэтти. – Младшая сестричка совсем спятила, да?
Ричер посмотрел на нее. Она вовсе не была похожа на сумасшедшую. Немного чудная, словно пришла из шестидесятых, как и ее сестра. Длинные прямые светлые волосы, расчесанные на прямой пробор, так же как у Энни на фотографии. Большие голубые глаза, маленький носик, россыпь веснушек, бледная кожа. Пэтти была в белой крестьянской блузке и выцветших джинсах, босиком и без лифчика. Ее можно было сфотографировать и поместить на обложку музыкального диска под названием «Лето любви». «Мамас энд папас», «Джефферсон эрплейн», «Биг бразер и холдинг кампани». Ричеру такая музыка нравилась. Во время Лета любви ему было семь лет, и он жалел, что не семнадцать.
– Как все произошло, по-вашему? – спросил он.
– Установленным фактом является то, что в тот день Найт повез ее за покупками, – сказала Пэтти. – Остался ждать в машине на улице. Но она так и не вышла из магазина. А через четыре часа раздался телефонный звонок. Все как обычно: «никакой полиции» и требование выкупа.
– Голос?
– Изменен.
– Как?
– Словно он говорил через платок или что-то подобное.
– Сколько попросили денег?
– Сто тысяч.
– Но Лейн все-таки позвонил копам.
Пэтти кивнула:
– Только чтобы прикрыть собственную задницу. Словно ему требовались независимые свидетели. Для него было важно, чтобы в его историю поверили люди, не участвовавшие в операции.
– И что потом?
– Потом все было как в кино. Фэбээровцы поставили на телефоны жучки и выехали на место передачи выкупа. Лейн утверждает, что похитители их заметили. Но все это дело было сплошным надувательством. Фэбээровцы ждали, однако никто не приехал, потому что никто и не собирался туда приезжать. Поэтому они привезли деньги назад. Чистой воды спектакль. Лейн прекрасно все разыграл, вернулся домой и сообщил своим людям, что все в порядке, копы и ФБР поверили в его историю. И тогда они убили Энни. Я уверена, что именно так все и произошло.
– Где в то время находился Хобарт?
– Никто не знает наверняка. У него была увольнительная, и он якобы уезжал в Филадельфию. Но я не сомневаюсь, что он ждал Энни в магазине. Потому что он являлся второй частью уравнения.
– Вы обращались тогда в полицию?
– Меня не стали слушать, – сказала Пэтти. – Не забывайте, это произошло пять лет назад, почти сразу же после разрушения башен-близнецов. Все были слишком заняты. А военные снова оказались в фаворе. Ну, знаете, все вдруг вспомнили про своих папаш, и люди вроде Лейна стали героями месяца. В те времена бывшие солдаты отрядов особого назначения считались самыми крутыми. Мне пришлось сражаться в одиночку.
– А как насчет этого полицейского, Бруера?
– Он меня терпит. А что еще ему остается? Ведь я налогоплательщик. Но не думаю, что он делает что-нибудь определенное. Я реалистка.
– У вас есть какие-нибудь улики против Лейна?
– Нет, – ответила Пэтти. – Никаких. У меня есть только ситуация, ощущения и интуиция. И это все, чем я могу поделиться.
– Ситуация?
– Вам известно, для чего вообще нужны частные военные компании?
– Они нужны для того, чтобы позволить Пентагону избежать надзора со стороны Конгресса.
– Совершенно верно, – сказала Пэтти. – Эти солдаты не обязательно лучше тех, кто в настоящий момент служит в армии. Зачастую они даже хуже, хотя стоят намного дороже. Они существуют для того, чтобы нарушать правила. Все очень просто. Если у них на пути встанет Женевская конвенция, их это нисколько не обеспокоит, потому что никто не сможет призвать их к ответу в соответствии с ее постановлениями. Таким образом, правительство защищено.
– А вы хорошо изучили предмет, – заметил Ричер.
– Итак, что представляет собой Лейн, который во всем этом участвует?
– Вот вы мне и скажите.
– Мерзкий самовлюбленный эгоист, скользкий, как угорь.
– Что вы могли бы сделать, чтобы сохранить Энни жизнь?
– Я могла бы ее уговорить. Вытащить оттуда без гроша, но зато живую.
– Это было не просто, – возразил Ричер. – Вы же младшая сестра.
– Но я знала правду.
– Когда вы сюда перебрались?
– Примерно через год после смерти Энни. Я не могла так все оставить.
– Лейн знает, что вы здесь?
Она покачала головой.
– Я очень осторожна. А этот город обладает поразительной анонимностью. Здесь можно годами не встречаться со своими соседями.
– И чего вы хотите от меня?
– От вас?
– Вы привели меня сюда не просто так. И очень рисковали, сделав это.
– Думаю, пришло мое время рисковать.
– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил Ричер.
– Я хочу, чтобы вы просто от него ушли. Ради вас самого. Не пачкайте руки в его делишках. Из этого все равно ничего хорошего не выйдет.
Некоторое время оба молчали.
– Кроме того, он опасен, – продолжала Пэтти. – Опаснее, чем вы полагаете. Находиться рядом с ним не слишком умно.
– Я буду осторожен, – сказал Ричер.
– Они все опасны.
– Я буду осторожен, – повторил Ричер. – Я всегда соблюдаю осторожность. Но сейчас я намерен туда вернуться. А от них уйду, когда сам посчитаю правильным.
Пэтти Джозеф ничего не сказала.
– Но я бы хотел познакомиться с вашим Бруером, – проговорил Ричер.
– Зачем? Чтобы обменяться шутками по поводу безумной младшей сестры?
– Нет, – ответил Ричер. – Потому что каким бы он ни был копом, он должен был проверить детективов и агентов ФБР, занимавшихся этим делом. Возможно, у него сложилась более определенная картина.
– В каком смысле более определенная?
– В любом, – ответил Ричер. – Мне все интересно.
– Возможно, он придет сюда чуть позже.
– Сюда?
– Обычно он приходит после того, как я отчитаюсь ему по телефону о своих наблюдениях.
– Вы же сказали, что он ничего не делает.
– Думаю, он приходит ради компании. Мне кажется, он очень одинокий человек, а потому по дороге домой после смены он заходит ко мне.
– Где он живет?
– На Стейтен-Айленде.
– А работает?
– В Мидтауне.
– Ваш дом не так чтобы ему по пути.
Пэтти Джозеф ничего не сказала.
– Когда заканчивается его дежурство? – спросил Ричер.
– В полночь.
– Он приходит к вам в гости в полночь? Да еще делает крюк?
– У меня с ним нет никаких отношений, – сказала Пэтти. – Ему одиноко. Мне одиноко. Вот и все.
Ричер никак не прокомментировал ее слова.
– Постарайтесь придумать причину, чтобы оттуда уйти, – сказала Пэтти. – Посмотрите на мое окно. Если Бруер придет, у меня будет гореть свет. Если нет, окно будет темным.
Глава 19
Пэтти Джозеф вернулась к своей одинокой вахте у окна, а Ричер вышел из ее квартиры. Оказавшись на улице, он обогнул квартал по часовой стрелке – ради конспирации – и приблизился к «Дакоте» с запада. Было без четверти десять вечера, очень тепло, где-то в Центральном парке играла музыка. Музыка и люди. Великолепный вечер в конце лета. Возможно, где-то в Бронксе играют сейчас в бейсбол, тысячи клубов и баров заполняются посетителями, восемь миллионов людей оценивают прошедший день или думают о завтрашнем.
Ричер вошел в здание.
Охранник из вестибюля позвонил в квартиру и позволил ему пройти к лифту. Он вышел из лифта, завернул за угол и обнаружил, что в коридоре его ждет Грегори.
– А мы думали, ты нас бросил, – сказал Грегори.
– Решил прогуляться, – ответил Ричер. – Есть новости?
– Еще слишком рано.
Ричер прошел за ним в квартиру, где отвратительно пахло китайской едой, по́том и беспокойством. Эдвард Лейн сидел в кресле рядом с телефоном и смотрел в потолок. Его лицо ничего не выражало. Около него на диване пустовало одно место с примятой подушкой. Ричер решил, что это место недавно занимал Грегори. Дальше сидели Берк, Эдисон, Перес, Ковальски. Картер Грум стоял у стены, лицом к двери, словно на посту. «Меня интересует только дело», – сказал он Ричеру.
– Когда они позвонят? – спросил Лейн.
«Хороший вопрос, – подумал Ричер. – Позвонят ли они вообще? Или ты им позвонишь? И скажешь, что они могут нажать на курок?»
– Они не позвонят раньше восьми утра, – сказал он вслух. – Нужно время на дорогу и чтобы сосчитать деньги. Быстрее не выйдет.
Ричер вошел в здание.
Охранник из вестибюля позвонил в квартиру и позволил ему пройти к лифту. Он вышел из лифта, завернул за угол и обнаружил, что в коридоре его ждет Грегори.
– А мы думали, ты нас бросил, – сказал Грегори.
– Решил прогуляться, – ответил Ричер. – Есть новости?
– Еще слишком рано.
Ричер прошел за ним в квартиру, где отвратительно пахло китайской едой, по́том и беспокойством. Эдвард Лейн сидел в кресле рядом с телефоном и смотрел в потолок. Его лицо ничего не выражало. Около него на диване пустовало одно место с примятой подушкой. Ричер решил, что это место недавно занимал Грегори. Дальше сидели Берк, Эдисон, Перес, Ковальски. Картер Грум стоял у стены, лицом к двери, словно на посту. «Меня интересует только дело», – сказал он Ричеру.
– Когда они позвонят? – спросил Лейн.
«Хороший вопрос, – подумал Ричер. – Позвонят ли они вообще? Или ты им позвонишь? И скажешь, что они могут нажать на курок?»
– Они не позвонят раньше восьми утра, – сказал он вслух. – Нужно время на дорогу и чтобы сосчитать деньги. Быстрее не выйдет.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента