Страница:
– Уверен?
– Нет.
– Старые «краун вики» очень популярны. Среди такси и прокатных машин их полным-полно.
– Ты права.
– Так или иначе, там никого не было, – сказала Нигли. – Не стоит беспокоиться из-за пустых машин.
– Около «Денни» она не была пустой. В ней сидел какой-то парень.
– Если это та же машина.
Ричер остановился.
– Хочешь вернуться? – спросила Нигли.
Ричер постоял немного, покачал головой и пошел дальше.
– Нет, – ответил он. – Возможно, я перестраховываюсь.
10-я автострада в восточном направлении была забита машинами. Плохо зная географию Лос-Анджелеса, Ричер и Нигли не стали рисковать и сворачивать на боковую улицу и потому проехали пять миль в сторону Калвер-Сити медленнее, чем прошли бы их пешком. Они добрались до места пересечения бульваров Венис и Ла-Сьенега, а оттуда, следуя точным указаниям Анджелы Франц, доехали до офиса ее мужа. Это было унылое строение в длинном ряду низких коричневых домов, первым из которых была маленькая почта. Не солидное здание почтовой службы США, а совсем крошечное отделение. Отдел обслуживания? Отдел доставки корреспонденции? Бог знает как там оно называется. Следом за ним пристроились аптека, где продавали лекарства со скидкой, маникюрный салон и химчистка. А дальше – офис Франца. Со стеклом в двери, закрашенным изнутри коричневой краской почти до самого верха, так что оставалась только узкая щель, которая пропускала внутрь свет. По краям шла золотая с черными краями полоска. Такой же черно-золотой краской на двери было написано: «Кельвин Франц, частные расследования», и номер телефона. Простые буквы, три строчки на уровне груди, ничего выдающегося или кричащего.
– Грустно, правда? – проговорил Ричер. – Из большой зеленой машины – и сюда!
– Он был отцом, – сказала Нигли. – И пытался заработать, не прикладывая особых усилий. Он сам так захотел. Ему ничего другого не требовалось.
– Полагаю, твой офис в Чикаго выглядит совсем не так.
– Ты прав, – согласилась Нигли.
Она достала ключ на кольце, с которым так неохотно рассталась Анджела, выбрала тот, что побольше, открыла замок и потянула на себя дверь. Но не вошла в офис Франца.
Потому что он был перевернут вверх дном.
Это было квадратное помещение, маленькое для магазина, но довольно большое для офиса. Если раньше там и имелись компьютеры, телефоны и прочая электроника, то они исчезли. Стол и картотечный шкаф сначала подверглись обыску, а потом были разбиты молотками. Все соединения оказались разломаны в поисках тайников. Стул разрезан и выпотрошен. Панели на стенах сорваны при помощи лома, а утеплитель разодран в клочья. Потолок раскурочен, пол вскрыт. Все в туалете превращено в мелкие фарфоровые осколки. Обрывки бумаги и обломки были свалены в кучи, доходящие до колена, а кое-где и выше.
Офис выглядел так, словно в нем взорвалась бомба.
– Здесь вряд ли потрудились парни из офиса шерифа округа Лос-Анджелес – они не такие старательные, – заметил Ричер.
– Уж это точно, – подхватила Нигли. – Тут поработали плохие ребятишки. Пытались подтянуть концы, забрать то, что Франц сумел на них накопать, прежде чем сюда явятся люди шерифа. Возможно, опередили их на несколько дней.
– Люди шерифа видели все это и не сообщили Анджеле? Она ведь ничего не знает. Собирается ехать сюда, чтобы забрать вещи Франца.
– Они специально ничего ей не сказали. Зачем расстраивать вдову еще больше?
Ричер вышел на улицу, сделал шаг влево и посмотрел на аккуратные золотые буквы на двери: «Кельвин Франц, частные расследования». Он поднял руку так, чтобы закрыть имя старого друга, и мысленно представил на его месте другое: «Дэвид О’Доннел». Затем два имени: «Санчес и Ороско». И наконец: «Карла Диксон».
– И почему эти мерзавцы не отвечают на телефонные звонки? – пробормотал он.
– Это не имеет отношения к нам как к отряду, – сказала Нигли. – Просто не может иметь. Прошло больше семнадцати дней с тех пор, как убили Франца, а за мной никто так и не пришел.
– И за мной, – кивнул Ричер. – С другой стороны, Франц тоже не пришел.
– В каком смысле?
– Если бы у него были проблемы, кому бы он позвонил? Нашим ребятам, вот кому. Но не тебе, потому что ты забралась очень высоко и, вероятно, слишком занята. И не мне, потому что никто, кроме тебя, не способен меня отыскать. Но что, если Франц оказался по уши в дерьме и позвонил кому-то из остальных, потому что они были доступнее нас с тобой? Что, если они бросились ему на помощь? Что, если все они теперь в одной лодке?
– Включая Суона?
– Суон находился ближе остальных. Он добрался бы сюда первым.
– Возможно.
– Более чем возможно, – с нажимом сказал Ричер. – Если бы Францу понадобилась помощь, кому еще он мог бы доверять?
– Он должен был позвонить мне. Я бы приехала.
– Ты наверняка была следующей в его списке. Видимо, он решил, что шестерых будет достаточно.
– Но что такое могло случиться, из-за чего пропало шесть человек? Шестеро наших ребят?
– Даже думать не хочется, – ответил Ричер и замолчал.
В прошлом он мог выставить своих людей против кого угодно. Нередко он так и поступал. И они всегда справлялись, даже с гораздо более опасными противниками, чем те, что обычно встречаются среди гражданского населения. Гораздо более опасными, потому что военная подготовка имеет тенденцию усиливать криминальные наклонности в некоторых весьма важных областях.
– Нет смысла тут торчать, – сказала Нигли. – Мы только зря тратим время. Здесь мы ничего не найдем. Думаю, можно предположить, что они нашли то, за чем явились.
– Думаю, можно предположить, что они ничего не нашли, – возразил Ричер.
– С чего ты это взял?
– Практическое наблюдение, – ответил Ричер. – Офис перевернут вверх дном. Полностью. Обычно если ты находишь то, что ищешь, ты прекращаешь поиски. Но эти парни их не прекратили. Значит, если они нашли то, что искали, то случайно и в самом последнем месте, куда заглянули. И насколько такое вероятно? Не слишком, я думаю. Они разгромили тут все, потому что им ничего не удалось найти.
– Тогда где это?
– Понятия не имею. Что бы это могло быть?
– Бумаги, компьютерная дискета, компакт-диск – что-нибудь в этом духе.
– Маленькое, – подчеркнул Ричер.
– Он не отнес его домой. Мне кажется, он разделял дом и работу.
«Думай как они. Стань ими». Ричер повернулся спиной к двери и шагнул на тротуар. Поднял руку и посмотрел на пустую ладонь. За свою жизнь ему пришлось иметь дело с огромным количеством бумаг, но он никогда не пользовался компьютерными дискетами и компакт-дисками. Но знал, как выглядит компакт-диск: круглый кусок поликарбоната около пяти дюймов в диаметре, часто в тонком футляре. Дискета еще меньше: квадратная, примерно три дюйма в ширину. Лист бумаги, сложенный в три раза, – восемь с половиной на четыре дюйма.
Очень маленький предмет.
И жизненно важный.
Где Кельвин Франц мог спрятать что-нибудь маленькое и жизненно важное?
– Может быть, оно лежало у него в машине? – предположила Нигли. – Он много ездил. Значит, если речь идет о диске, он мог вставить его в проигрыватель с автоматической сменой дисков. Лучше всего прятать предметы на самом виду. Например, в четвертом гнезде, после Джона Колтрейна.
– После Майлза Дэвиса, – поправил ее Ричер. – Франц предпочитал Дэвиса. А Колтрейна слушал, только если он был в альбомах Дэвиса.
– Франц мог представить дело так, будто это обычный диск. Скажем, написать на нем маркером «Майлз Дэвис».
– Они бы его нашли, – возразил Ричер. – Парни, устроившие такой тщательный обыск, проверили бы все. Мне кажется, Франц постарался бы спрятать этот предмет понадежнее. «На самом виду» означает, что ты все время на него смотришь и не можешь расслабиться. А мне кажется, что Франц хотел чувствовать себя спокойно. Чтобы, возвращаясь домой к Анджеле и Чарли, ни о чем не беспокоиться.
– В таком случае где? В сейфовой ячейке?
– Поблизости не видно ни одного банка, – возразил Ричер. – Он вряд ли хотел отъезжать далеко от своего офиса. Не стоит забывать о том, какое тут движение. А если возникнет срочная необходимость достать этот предмет? Кроме того, банки всегда работают по жесткому расписанию.
– На кольце два ключа, – заметила Нигли. – Хотя вполне возможно, что маленький от его стола.
Ричер снова повернулся и посмотрел сквозь сгустившиеся сумерки на раскиданные повсюду обломки и мусор. Замок от стола, скорее всего, валялся где-то среди них. Маленький стальной прямоугольник, вырванный из дерева и отброшенный в сторону. Ричер снова вышел на тротуар и взглянул на свою пустую ладонь.
Прежде всего: «Что я стал бы прятать?»
– Это компьютерный файл, – сказал он. – Иначе и быть не может. Потому что они искали именно это. Если бы речь шла о бумагах, написанных от руки, Франц ничего бы им не сказал. Но скорее всего, они первым делом забрали его компьютеры и нашли там следы того, что он копировал файлы. Это ведь обычное дело, верно? В компьютерах остается информация обо всех операциях. Но Франц отказался говорить им, где находятся копии. Возможно, именно по этой причине они сломали ему ноги. Но он продолжал молчать, и потому они пришли сюда и устроили дикий обыск.
– Так где же этот предмет?
Ричер снова посмотрел на свою ладонь.
«Где бы я спрятал нечто маленькое и жизненно важное?»
– Не под камнем, – пробормотал он. – Я бы выбрал какую-нибудь структуру. Место, где можно хранить предметы и где кто-то за них отвечает.
– Сейфовая ячейка, – повторила Нигли. – В банке. На маленьком ключе нет никаких обозначений. Так обычно поступают в банках.
– Мне не нравится идея насчет банков, – поморщился Ричер. – Из-за распорядка их работы и из-за того, что нужно куда-то ехать. Один раз этот прием можно использовать, но не чаще. А проблема как раз в этом. Потому что речь идет о чем-то регулярном, верно? Люди ведь именно так поступают с компьютерами: они каждый вечер сохраняют данные, скопившиеся за день. Это привычка, обычная рутина. И она в определенном смысле все меняет. Если ты делаешь что-то один раз, можно придумать какую-нибудь хитроумную схему. Но для ежевечерней процедуры требуется что-нибудь простое и надежное. И постоянно доступное.
– Я отправляю все на свою электронную почту, – сказала Нигли.
Ричер на мгновение замер, а потом улыбнулся.
– Вот-вот, – сказал он.
– Ты думаешь, Франц так и поступил?
– Ни в коем случае, – ответил Ричер. – Электронная почта вернулась бы на его компьютер, который находится в руках плохих парней. И вместо того чтобы громить офис, они взломали бы пароль.
– Тогда что он сделал?
Ричер повернулся и посмотрел на выстроившиеся в ряд дома. Химчистка, маникюрный салон, аптека.
Почта.
– Не электронное письмо, – сказал он, – а самое обычное. Вот что он сделал. Он переписывал все, что ему требовалось, на диск, каждый вечер запечатывал его в конверт и отправлял по почте. Самому себе, на свой почтовый абонентский ящик. Потому что именно туда приходила его корреспонденция. В его двери нет щели для писем. Как только Франц выпускал конверт из рук, все было в порядке. Конверт оказывался внутри системы, и целая куча охранников следила за ним днем и ночью.
– Письма идут медленно, – заметила Нигли.
Ричер кивнул.
– Скорее всего, у Франца было три или четыре диска, которые ходили по кругу. Каждый день два или три из них оказывались внутри почтового отделения, а он отправлялся домой, зная, что последние сведения находятся в полной безопасности. Вскрыть почтовый ящик или заставить служащего отдать тебе то, что принадлежит другому абоненту, не просто. Почтовая бюрократия – такая же надежная штука, как швейцарский банк.
– Маленький ключ, – сказала Нигли. – Он не от стола. И не от сейфовой ячейки.
Ричер снова кивнул:
– От почтового ящика.
Глава 12
Глава 13
Глава 14
– Нет.
– Старые «краун вики» очень популярны. Среди такси и прокатных машин их полным-полно.
– Ты права.
– Так или иначе, там никого не было, – сказала Нигли. – Не стоит беспокоиться из-за пустых машин.
– Около «Денни» она не была пустой. В ней сидел какой-то парень.
– Если это та же машина.
Ричер остановился.
– Хочешь вернуться? – спросила Нигли.
Ричер постоял немного, покачал головой и пошел дальше.
– Нет, – ответил он. – Возможно, я перестраховываюсь.
10-я автострада в восточном направлении была забита машинами. Плохо зная географию Лос-Анджелеса, Ричер и Нигли не стали рисковать и сворачивать на боковую улицу и потому проехали пять миль в сторону Калвер-Сити медленнее, чем прошли бы их пешком. Они добрались до места пересечения бульваров Венис и Ла-Сьенега, а оттуда, следуя точным указаниям Анджелы Франц, доехали до офиса ее мужа. Это было унылое строение в длинном ряду низких коричневых домов, первым из которых была маленькая почта. Не солидное здание почтовой службы США, а совсем крошечное отделение. Отдел обслуживания? Отдел доставки корреспонденции? Бог знает как там оно называется. Следом за ним пристроились аптека, где продавали лекарства со скидкой, маникюрный салон и химчистка. А дальше – офис Франца. Со стеклом в двери, закрашенным изнутри коричневой краской почти до самого верха, так что оставалась только узкая щель, которая пропускала внутрь свет. По краям шла золотая с черными краями полоска. Такой же черно-золотой краской на двери было написано: «Кельвин Франц, частные расследования», и номер телефона. Простые буквы, три строчки на уровне груди, ничего выдающегося или кричащего.
– Грустно, правда? – проговорил Ричер. – Из большой зеленой машины – и сюда!
– Он был отцом, – сказала Нигли. – И пытался заработать, не прикладывая особых усилий. Он сам так захотел. Ему ничего другого не требовалось.
– Полагаю, твой офис в Чикаго выглядит совсем не так.
– Ты прав, – согласилась Нигли.
Она достала ключ на кольце, с которым так неохотно рассталась Анджела, выбрала тот, что побольше, открыла замок и потянула на себя дверь. Но не вошла в офис Франца.
Потому что он был перевернут вверх дном.
Это было квадратное помещение, маленькое для магазина, но довольно большое для офиса. Если раньше там и имелись компьютеры, телефоны и прочая электроника, то они исчезли. Стол и картотечный шкаф сначала подверглись обыску, а потом были разбиты молотками. Все соединения оказались разломаны в поисках тайников. Стул разрезан и выпотрошен. Панели на стенах сорваны при помощи лома, а утеплитель разодран в клочья. Потолок раскурочен, пол вскрыт. Все в туалете превращено в мелкие фарфоровые осколки. Обрывки бумаги и обломки были свалены в кучи, доходящие до колена, а кое-где и выше.
Офис выглядел так, словно в нем взорвалась бомба.
– Здесь вряд ли потрудились парни из офиса шерифа округа Лос-Анджелес – они не такие старательные, – заметил Ричер.
– Уж это точно, – подхватила Нигли. – Тут поработали плохие ребятишки. Пытались подтянуть концы, забрать то, что Франц сумел на них накопать, прежде чем сюда явятся люди шерифа. Возможно, опередили их на несколько дней.
– Люди шерифа видели все это и не сообщили Анджеле? Она ведь ничего не знает. Собирается ехать сюда, чтобы забрать вещи Франца.
– Они специально ничего ей не сказали. Зачем расстраивать вдову еще больше?
Ричер вышел на улицу, сделал шаг влево и посмотрел на аккуратные золотые буквы на двери: «Кельвин Франц, частные расследования». Он поднял руку так, чтобы закрыть имя старого друга, и мысленно представил на его месте другое: «Дэвид О’Доннел». Затем два имени: «Санчес и Ороско». И наконец: «Карла Диксон».
– И почему эти мерзавцы не отвечают на телефонные звонки? – пробормотал он.
– Это не имеет отношения к нам как к отряду, – сказала Нигли. – Просто не может иметь. Прошло больше семнадцати дней с тех пор, как убили Франца, а за мной никто так и не пришел.
– И за мной, – кивнул Ричер. – С другой стороны, Франц тоже не пришел.
– В каком смысле?
– Если бы у него были проблемы, кому бы он позвонил? Нашим ребятам, вот кому. Но не тебе, потому что ты забралась очень высоко и, вероятно, слишком занята. И не мне, потому что никто, кроме тебя, не способен меня отыскать. Но что, если Франц оказался по уши в дерьме и позвонил кому-то из остальных, потому что они были доступнее нас с тобой? Что, если они бросились ему на помощь? Что, если все они теперь в одной лодке?
– Включая Суона?
– Суон находился ближе остальных. Он добрался бы сюда первым.
– Возможно.
– Более чем возможно, – с нажимом сказал Ричер. – Если бы Францу понадобилась помощь, кому еще он мог бы доверять?
– Он должен был позвонить мне. Я бы приехала.
– Ты наверняка была следующей в его списке. Видимо, он решил, что шестерых будет достаточно.
– Но что такое могло случиться, из-за чего пропало шесть человек? Шестеро наших ребят?
– Даже думать не хочется, – ответил Ричер и замолчал.
В прошлом он мог выставить своих людей против кого угодно. Нередко он так и поступал. И они всегда справлялись, даже с гораздо более опасными противниками, чем те, что обычно встречаются среди гражданского населения. Гораздо более опасными, потому что военная подготовка имеет тенденцию усиливать криминальные наклонности в некоторых весьма важных областях.
– Нет смысла тут торчать, – сказала Нигли. – Мы только зря тратим время. Здесь мы ничего не найдем. Думаю, можно предположить, что они нашли то, за чем явились.
– Думаю, можно предположить, что они ничего не нашли, – возразил Ричер.
– С чего ты это взял?
– Практическое наблюдение, – ответил Ричер. – Офис перевернут вверх дном. Полностью. Обычно если ты находишь то, что ищешь, ты прекращаешь поиски. Но эти парни их не прекратили. Значит, если они нашли то, что искали, то случайно и в самом последнем месте, куда заглянули. И насколько такое вероятно? Не слишком, я думаю. Они разгромили тут все, потому что им ничего не удалось найти.
– Тогда где это?
– Понятия не имею. Что бы это могло быть?
– Бумаги, компьютерная дискета, компакт-диск – что-нибудь в этом духе.
– Маленькое, – подчеркнул Ричер.
– Он не отнес его домой. Мне кажется, он разделял дом и работу.
«Думай как они. Стань ими». Ричер повернулся спиной к двери и шагнул на тротуар. Поднял руку и посмотрел на пустую ладонь. За свою жизнь ему пришлось иметь дело с огромным количеством бумаг, но он никогда не пользовался компьютерными дискетами и компакт-дисками. Но знал, как выглядит компакт-диск: круглый кусок поликарбоната около пяти дюймов в диаметре, часто в тонком футляре. Дискета еще меньше: квадратная, примерно три дюйма в ширину. Лист бумаги, сложенный в три раза, – восемь с половиной на четыре дюйма.
Очень маленький предмет.
И жизненно важный.
Где Кельвин Франц мог спрятать что-нибудь маленькое и жизненно важное?
– Может быть, оно лежало у него в машине? – предположила Нигли. – Он много ездил. Значит, если речь идет о диске, он мог вставить его в проигрыватель с автоматической сменой дисков. Лучше всего прятать предметы на самом виду. Например, в четвертом гнезде, после Джона Колтрейна.
– После Майлза Дэвиса, – поправил ее Ричер. – Франц предпочитал Дэвиса. А Колтрейна слушал, только если он был в альбомах Дэвиса.
– Франц мог представить дело так, будто это обычный диск. Скажем, написать на нем маркером «Майлз Дэвис».
– Они бы его нашли, – возразил Ричер. – Парни, устроившие такой тщательный обыск, проверили бы все. Мне кажется, Франц постарался бы спрятать этот предмет понадежнее. «На самом виду» означает, что ты все время на него смотришь и не можешь расслабиться. А мне кажется, что Франц хотел чувствовать себя спокойно. Чтобы, возвращаясь домой к Анджеле и Чарли, ни о чем не беспокоиться.
– В таком случае где? В сейфовой ячейке?
– Поблизости не видно ни одного банка, – возразил Ричер. – Он вряд ли хотел отъезжать далеко от своего офиса. Не стоит забывать о том, какое тут движение. А если возникнет срочная необходимость достать этот предмет? Кроме того, банки всегда работают по жесткому расписанию.
– На кольце два ключа, – заметила Нигли. – Хотя вполне возможно, что маленький от его стола.
Ричер снова повернулся и посмотрел сквозь сгустившиеся сумерки на раскиданные повсюду обломки и мусор. Замок от стола, скорее всего, валялся где-то среди них. Маленький стальной прямоугольник, вырванный из дерева и отброшенный в сторону. Ричер снова вышел на тротуар и взглянул на свою пустую ладонь.
Прежде всего: «Что я стал бы прятать?»
– Это компьютерный файл, – сказал он. – Иначе и быть не может. Потому что они искали именно это. Если бы речь шла о бумагах, написанных от руки, Франц ничего бы им не сказал. Но скорее всего, они первым делом забрали его компьютеры и нашли там следы того, что он копировал файлы. Это ведь обычное дело, верно? В компьютерах остается информация обо всех операциях. Но Франц отказался говорить им, где находятся копии. Возможно, именно по этой причине они сломали ему ноги. Но он продолжал молчать, и потому они пришли сюда и устроили дикий обыск.
– Так где же этот предмет?
Ричер снова посмотрел на свою ладонь.
«Где бы я спрятал нечто маленькое и жизненно важное?»
– Не под камнем, – пробормотал он. – Я бы выбрал какую-нибудь структуру. Место, где можно хранить предметы и где кто-то за них отвечает.
– Сейфовая ячейка, – повторила Нигли. – В банке. На маленьком ключе нет никаких обозначений. Так обычно поступают в банках.
– Мне не нравится идея насчет банков, – поморщился Ричер. – Из-за распорядка их работы и из-за того, что нужно куда-то ехать. Один раз этот прием можно использовать, но не чаще. А проблема как раз в этом. Потому что речь идет о чем-то регулярном, верно? Люди ведь именно так поступают с компьютерами: они каждый вечер сохраняют данные, скопившиеся за день. Это привычка, обычная рутина. И она в определенном смысле все меняет. Если ты делаешь что-то один раз, можно придумать какую-нибудь хитроумную схему. Но для ежевечерней процедуры требуется что-нибудь простое и надежное. И постоянно доступное.
– Я отправляю все на свою электронную почту, – сказала Нигли.
Ричер на мгновение замер, а потом улыбнулся.
– Вот-вот, – сказал он.
– Ты думаешь, Франц так и поступил?
– Ни в коем случае, – ответил Ричер. – Электронная почта вернулась бы на его компьютер, который находится в руках плохих парней. И вместо того чтобы громить офис, они взломали бы пароль.
– Тогда что он сделал?
Ричер повернулся и посмотрел на выстроившиеся в ряд дома. Химчистка, маникюрный салон, аптека.
Почта.
– Не электронное письмо, – сказал он, – а самое обычное. Вот что он сделал. Он переписывал все, что ему требовалось, на диск, каждый вечер запечатывал его в конверт и отправлял по почте. Самому себе, на свой почтовый абонентский ящик. Потому что именно туда приходила его корреспонденция. В его двери нет щели для писем. Как только Франц выпускал конверт из рук, все было в порядке. Конверт оказывался внутри системы, и целая куча охранников следила за ним днем и ночью.
– Письма идут медленно, – заметила Нигли.
Ричер кивнул.
– Скорее всего, у Франца было три или четыре диска, которые ходили по кругу. Каждый день два или три из них оказывались внутри почтового отделения, а он отправлялся домой, зная, что последние сведения находятся в полной безопасности. Вскрыть почтовый ящик или заставить служащего отдать тебе то, что принадлежит другому абоненту, не просто. Почтовая бюрократия – такая же надежная штука, как швейцарский банк.
– Маленький ключ, – сказала Нигли. – Он не от стола. И не от сейфовой ячейки.
Ричер снова кивнул:
– От почтового ящика.
Глава 12
Однако бюрократическая машина почтовой службы оказалась палкой о двух концах. Близился вечер. Химчистка все еще была открыта. Маникюрный салон тоже. А вот почта закрылась в четыре часа.
– Завтра мы целый день проведем в машине, – сказала Нигли. – Нужно посетить почту и заехать к Суону. Конечно, можно разделиться.
– Сюда мы должны прийти вдвоем, – возразил Ричер. – Но может, объявится кто-нибудь из наших и немножко поработает.
– Как бы мне хотелось, чтобы они уже объявились! И не потому, что я ленивая.
Для проформы, словно исполняя какой-то незначительный ритуал, она достала мобильный телефон и взглянула на крошечный экран.
Никаких сообщений.
У стойки портье в гостинице тоже не оказалось никаких сообщений. И на голосовой почте гостиничного телефона. И на компьютерах Нигли.
Ничего.
– Не могут же они нас просто игнорировать, – сказала Нигли.
– Не могут, – согласился Ричер.
– У меня плохие предчувствия.
– У меня тоже, с того самого момента, как я подошел к банкомату в Портленде. Я потратил все свои деньги, когда пригласил кое-кого на обед. Дважды. Теперь я жалею, что не остался и не заказал пиццу. За пиццу заплатила бы она, и я до сих пор ничего бы об этом не знал.
– Она?
– Одна знакомая.
– Хорошенькая?
– Настоящий бутончик.
– Симпатичнее Карлы Диксон?
– Примерно в одну силу.
– Симпатичнее меня?
– Да разве такое возможно?
– Ты с ней спал?
– С кем?
– С женщиной из Портленда.
– А тебе зачем это знать?
Нигли не ответила. Словно игрок в карты, она перетасовала пять листков с контактной информацией, выдала Ричеру два из них, а себе оставила три. Ричеру достались Тони Суон и Карла Диксон. Сначала он попытался дозвониться по гостиничному телефону до Суона. Тридцать, сорок гудков – никакого ответа. Он положил трубку, а потом набрал номер Диксон. Региональный код 212, Нью-Йорк. Никакого ответа. После шести гудков включился автоответчик. Ричер выслушал знакомый голос Диксон, дождался сигнала и оставил такое же сообщение, что и в первый раз: «Это Джек Ричер, десять-тридцать от Фрэнсис Нигли, которая находится в отеле „Беверли Уилшир“ в Лос-Анджелесе, Калифорния. Подними задницу и перезвони ей». После короткой паузы он добавил: «Пожалуйста, Карла. Нам действительно нужно с тобой связаться». И повесил трубку. Нигли в этот момент закрыла свой телефон и покачала головой:
– Никакого ответа.
– Они могли поехать в отпуск.
– Все одновременно?
– А если они в тюрьме? Мы были задиристой компанией.
– Это я проверила в первую очередь. Они не в тюрьме.
Ричер ничего не сказал.
– Тебе ведь нравилась Карла, правда? – спросила Нигли. – Твой голос звучал очень нежно, когда ты говорил по телефону.
– Вы все мне нравились.
– Но она больше других. Ты с ней спал?
– Нет, – ответил Ричер.
– Почему?
– Я взял ее в отряд и был ее командиром. Это было бы неправильно.
– Это единственная причина?
– Возможно.
– Ну ладно.
– Что тебе известно о том, чем они занимаются? – спросил Ричер. – Есть ли какая-то причина, по которой все они вот уже несколько дней находятся вне пределов досягаемости?
– Думаю, О’Доннел мог отправиться куда-нибудь за океан, – ответила Нигли. – У него очень широкое поле деятельности. Брачные дела могли привести его в какой-нибудь отель на островах. Или в любое другое место, если он разыскивает неплательщика алиментов. То же относится к похищению детей и вопросам опекунства. Люди, собирающиеся усыновить ребенка, иногда посылают частного детектива в Восточную Европу или Китай, чтобы убедиться, что все в полном порядке. Возможностей миллион.
– Но?
– Мне придется долго себя уговаривать, чтобы поверить в какую-нибудь из них.
– А что насчет Карлы?
– Она может находиться на Каймановых островах и искать чьи-нибудь деньги. Но полагаю, она бы сделала это через компьютер из своего офиса. На самом деле там ведь нет никаких денег.
– А где они?
– Они воображаемые. Электричество в компьютере.
– Чем занимаются Санчес и Ороско?
– Они живут в замкнутом мире. И я не представляю причин, которые заставили бы их покинуть Вегас. По крайней мере, по работе.
– Что нам известно о компании Суона?
– Она существует. Делает бизнес. У нее есть адрес. Кроме этого, почти ничего.
– Вероятно, их интересуют вопросы безопасности, иначе бы они не наняли Суона.
– Все в их бизнесе беспокоятся о безопасности. Или думают, что должны беспокоиться, потому что им нравится считать, будто то, чем они занимаются, имеет огромное значение.
Ричер ничего не ответил. Просто сидел и смотрел в окно. Уже начало темнеть. Длинный день подходил к концу.
– Франц не пошел в свой офис в тот день, когда исчез, – сказал он.
– Ты так думаешь?
– Мы это знаем. У Анджелы были его ключи. Он оставил их дома. В тот день он собирался в какое-то другое место.
Нигли молча ждала, что он скажет дальше.
– Владелец дома, в котором находится его офис, видел плохих парней. Замок не взломан. Они не забирали ключи у Франца, потому что у него их не было. Значит, украли или купили у владельца дома. Получается, что он их видел. А следовательно, завтра утром, кроме всего прочего, мы должны найти этого владельца.
– Франц должен был позвонить мне, – сказала Нигли. – Я бы бросила все дела.
– Лучше бы он тебе позвонил, – кивнул Ричер. – Если бы ты была рядом, с ним бы ничего не случилось.
Ричер и Нигли пообедали в ресторане, расположенном внизу, в переднем углу вестибюля, где бутылка воды из Норвегии стоила восемь долларов. После этого они попрощались и отправились в свои номера. Ричеру достался безвкусно обставленный кубик двумя этажами ниже апартаментов Нигли. Он разделся, принял душ, сложил одежду и отправил под матрас – гладиться. Затем лег в кровать, положил руки под голову и уставился в потолок. Сначала он подумал о Кельвине Франце, и перед его глазами замелькали обрывочные картинки, совсем как в тридцатисекундном видеоролике про какого-нибудь политического деятеля. В воспоминаниях Ричера некоторые образы были окрашены в сепию, другие – совсем бесцветные, но во всех Франц двигался, разговаривал, смеялся, полный сил и энергии. Затем к этому параду присоединилась Карла Диксон, крошечная, смуглая, язвительная, смеющаяся вместе с Францем. И Дейв О’Доннел, высокий, светловолосый, красивый, похожий на брокера со складным ножом в кармане. И Хорхе Санчес, надежный, с прищуренными глазами, мимолетной улыбкой, обнажившей золотой зуб, и довольный, насколько он вообще мог выглядеть довольным. И Тони Суон, почти одинаковый в высоту и ширину. И Мануэль Ороско, без конца щелкающий своей зажигалкой «Зиппо», потому что ему нравился этот звук. Там был и Стэн Лоури, который качал головой и постукивал пальцами по столу, отбивая только ему одному слышный ритм.
Потом Ричер моргнул, и картинки исчезли. Он закрыл глаза и в пол-одиннадцатого уснул. Для него этот длинный день подошел к концу.
Когда в Лос-Анджелесе пробило двадцать два тридцать, в Нью-Йорке наступило тринадцать тридцать следующего дня и последний рейс «Бритиш эруэйз» из Лондона только что приземлился в аэропорту Джона Кеннеди, задержавшись в полете. Терминал собственной иммиграционной службы «Бритиш эруэйз» уже закончил работать, и самолет подкатил к четвертому терминалу, где и высадил пассажиров в огромный зал прибытия. Третьим в очереди стоял пассажир первого класса, проспавший большую часть полета на своем месте под номером 2К. Мужчина лет сорока, среднего роста и среднего веса, в дорогой одежде, он излучал самоуверенное благодушие, типичное для людей, знающих, как им повезло, что они богаты всю свою жизнь. У него были густые и блестящие черные волосы, прекрасно подстриженные, смуглая кожа и правильные черты лица, которые могли означать, что он индус, пакистанец, иранец, сириец, ливанец, алжирец или даже израильтянин либо итальянец. Его британский паспорт прошел через иммиграционный контроль без всяких проблем, как и ухоженные пальцы его владельца – через электронное устройство, считывающее отпечатки. Через семнадцать минут после того, как он расстегнул ремень безопасности, мужчина вышел в нью-йоркскую ночь и торопливо зашагал к очереди на такси.
– Завтра мы целый день проведем в машине, – сказала Нигли. – Нужно посетить почту и заехать к Суону. Конечно, можно разделиться.
– Сюда мы должны прийти вдвоем, – возразил Ричер. – Но может, объявится кто-нибудь из наших и немножко поработает.
– Как бы мне хотелось, чтобы они уже объявились! И не потому, что я ленивая.
Для проформы, словно исполняя какой-то незначительный ритуал, она достала мобильный телефон и взглянула на крошечный экран.
Никаких сообщений.
У стойки портье в гостинице тоже не оказалось никаких сообщений. И на голосовой почте гостиничного телефона. И на компьютерах Нигли.
Ничего.
– Не могут же они нас просто игнорировать, – сказала Нигли.
– Не могут, – согласился Ричер.
– У меня плохие предчувствия.
– У меня тоже, с того самого момента, как я подошел к банкомату в Портленде. Я потратил все свои деньги, когда пригласил кое-кого на обед. Дважды. Теперь я жалею, что не остался и не заказал пиццу. За пиццу заплатила бы она, и я до сих пор ничего бы об этом не знал.
– Она?
– Одна знакомая.
– Хорошенькая?
– Настоящий бутончик.
– Симпатичнее Карлы Диксон?
– Примерно в одну силу.
– Симпатичнее меня?
– Да разве такое возможно?
– Ты с ней спал?
– С кем?
– С женщиной из Портленда.
– А тебе зачем это знать?
Нигли не ответила. Словно игрок в карты, она перетасовала пять листков с контактной информацией, выдала Ричеру два из них, а себе оставила три. Ричеру достались Тони Суон и Карла Диксон. Сначала он попытался дозвониться по гостиничному телефону до Суона. Тридцать, сорок гудков – никакого ответа. Он положил трубку, а потом набрал номер Диксон. Региональный код 212, Нью-Йорк. Никакого ответа. После шести гудков включился автоответчик. Ричер выслушал знакомый голос Диксон, дождался сигнала и оставил такое же сообщение, что и в первый раз: «Это Джек Ричер, десять-тридцать от Фрэнсис Нигли, которая находится в отеле „Беверли Уилшир“ в Лос-Анджелесе, Калифорния. Подними задницу и перезвони ей». После короткой паузы он добавил: «Пожалуйста, Карла. Нам действительно нужно с тобой связаться». И повесил трубку. Нигли в этот момент закрыла свой телефон и покачала головой:
– Никакого ответа.
– Они могли поехать в отпуск.
– Все одновременно?
– А если они в тюрьме? Мы были задиристой компанией.
– Это я проверила в первую очередь. Они не в тюрьме.
Ричер ничего не сказал.
– Тебе ведь нравилась Карла, правда? – спросила Нигли. – Твой голос звучал очень нежно, когда ты говорил по телефону.
– Вы все мне нравились.
– Но она больше других. Ты с ней спал?
– Нет, – ответил Ричер.
– Почему?
– Я взял ее в отряд и был ее командиром. Это было бы неправильно.
– Это единственная причина?
– Возможно.
– Ну ладно.
– Что тебе известно о том, чем они занимаются? – спросил Ричер. – Есть ли какая-то причина, по которой все они вот уже несколько дней находятся вне пределов досягаемости?
– Думаю, О’Доннел мог отправиться куда-нибудь за океан, – ответила Нигли. – У него очень широкое поле деятельности. Брачные дела могли привести его в какой-нибудь отель на островах. Или в любое другое место, если он разыскивает неплательщика алиментов. То же относится к похищению детей и вопросам опекунства. Люди, собирающиеся усыновить ребенка, иногда посылают частного детектива в Восточную Европу или Китай, чтобы убедиться, что все в полном порядке. Возможностей миллион.
– Но?
– Мне придется долго себя уговаривать, чтобы поверить в какую-нибудь из них.
– А что насчет Карлы?
– Она может находиться на Каймановых островах и искать чьи-нибудь деньги. Но полагаю, она бы сделала это через компьютер из своего офиса. На самом деле там ведь нет никаких денег.
– А где они?
– Они воображаемые. Электричество в компьютере.
– Чем занимаются Санчес и Ороско?
– Они живут в замкнутом мире. И я не представляю причин, которые заставили бы их покинуть Вегас. По крайней мере, по работе.
– Что нам известно о компании Суона?
– Она существует. Делает бизнес. У нее есть адрес. Кроме этого, почти ничего.
– Вероятно, их интересуют вопросы безопасности, иначе бы они не наняли Суона.
– Все в их бизнесе беспокоятся о безопасности. Или думают, что должны беспокоиться, потому что им нравится считать, будто то, чем они занимаются, имеет огромное значение.
Ричер ничего не ответил. Просто сидел и смотрел в окно. Уже начало темнеть. Длинный день подходил к концу.
– Франц не пошел в свой офис в тот день, когда исчез, – сказал он.
– Ты так думаешь?
– Мы это знаем. У Анджелы были его ключи. Он оставил их дома. В тот день он собирался в какое-то другое место.
Нигли молча ждала, что он скажет дальше.
– Владелец дома, в котором находится его офис, видел плохих парней. Замок не взломан. Они не забирали ключи у Франца, потому что у него их не было. Значит, украли или купили у владельца дома. Получается, что он их видел. А следовательно, завтра утром, кроме всего прочего, мы должны найти этого владельца.
– Франц должен был позвонить мне, – сказала Нигли. – Я бы бросила все дела.
– Лучше бы он тебе позвонил, – кивнул Ричер. – Если бы ты была рядом, с ним бы ничего не случилось.
Ричер и Нигли пообедали в ресторане, расположенном внизу, в переднем углу вестибюля, где бутылка воды из Норвегии стоила восемь долларов. После этого они попрощались и отправились в свои номера. Ричеру достался безвкусно обставленный кубик двумя этажами ниже апартаментов Нигли. Он разделся, принял душ, сложил одежду и отправил под матрас – гладиться. Затем лег в кровать, положил руки под голову и уставился в потолок. Сначала он подумал о Кельвине Франце, и перед его глазами замелькали обрывочные картинки, совсем как в тридцатисекундном видеоролике про какого-нибудь политического деятеля. В воспоминаниях Ричера некоторые образы были окрашены в сепию, другие – совсем бесцветные, но во всех Франц двигался, разговаривал, смеялся, полный сил и энергии. Затем к этому параду присоединилась Карла Диксон, крошечная, смуглая, язвительная, смеющаяся вместе с Францем. И Дейв О’Доннел, высокий, светловолосый, красивый, похожий на брокера со складным ножом в кармане. И Хорхе Санчес, надежный, с прищуренными глазами, мимолетной улыбкой, обнажившей золотой зуб, и довольный, насколько он вообще мог выглядеть довольным. И Тони Суон, почти одинаковый в высоту и ширину. И Мануэль Ороско, без конца щелкающий своей зажигалкой «Зиппо», потому что ему нравился этот звук. Там был и Стэн Лоури, который качал головой и постукивал пальцами по столу, отбивая только ему одному слышный ритм.
Потом Ричер моргнул, и картинки исчезли. Он закрыл глаза и в пол-одиннадцатого уснул. Для него этот длинный день подошел к концу.
Когда в Лос-Анджелесе пробило двадцать два тридцать, в Нью-Йорке наступило тринадцать тридцать следующего дня и последний рейс «Бритиш эруэйз» из Лондона только что приземлился в аэропорту Джона Кеннеди, задержавшись в полете. Терминал собственной иммиграционной службы «Бритиш эруэйз» уже закончил работать, и самолет подкатил к четвертому терминалу, где и высадил пассажиров в огромный зал прибытия. Третьим в очереди стоял пассажир первого класса, проспавший большую часть полета на своем месте под номером 2К. Мужчина лет сорока, среднего роста и среднего веса, в дорогой одежде, он излучал самоуверенное благодушие, типичное для людей, знающих, как им повезло, что они богаты всю свою жизнь. У него были густые и блестящие черные волосы, прекрасно подстриженные, смуглая кожа и правильные черты лица, которые могли означать, что он индус, пакистанец, иранец, сириец, ливанец, алжирец или даже израильтянин либо итальянец. Его британский паспорт прошел через иммиграционный контроль без всяких проблем, как и ухоженные пальцы его владельца – через электронное устройство, считывающее отпечатки. Через семнадцать минут после того, как он расстегнул ремень безопасности, мужчина вышел в нью-йоркскую ночь и торопливо зашагал к очереди на такси.
Глава 13
В шесть часов утра Ричер поднялся в номер Нигли. Она уже встала и приняла душ, и Ричер предположил, что она целый час делала зарядку. У себя в номере или в спортивном зале отеля. Возможно, бегала на улице. Она выглядела спокойной, энергичной и бодрой, как бывает, когда по твоим жилам бежит насыщенная кислородом кровь.
Они заказали завтрак в номер и, дожидаясь, пока его принесут, предприняли очередную бесплодную попытку дозвониться до своих друзей. Никто не ответил ни в Восточном Лос-Анджелесе, ни в Неваде, ни в Нью-Йорке, ни в Вашингтоне. Они не стали оставлять сообщения, не стали еще раз набирать номера, а повесив трубки, не стали это обсуждать. Просто сидели молча, пока не пришел официант, и тогда они принялись за яйца, блины, бекон и кофе. Затем Нигли позвонила в гараж и попросила подогнать ее машину.
– Сначала к Францу? – спросила он.
– Франц у нас сейчас главный, – кивнул Ричер.
Спустившись вниз на лифте, они сели в «мустанг» и поползли на юг по Ла-Сьенега к почтовому отделению в Калвер-Сити.
Они припарковались перед разгромленным офисом Франца и зашагали назад мимо химчистки, маникюрного салона и аптеки. Внутри почты никого не оказалось. Вывеска на двери сообщала, что заведение открыто уже полчаса. Очевидно, если здесь и был какой-то наплыв народа, он закончился.
– Мы не можем это сделать, когда тут пусто, – сказал Ричер.
– Тогда давай поищем владельца дома, – предложила Нигли.
Они спросили в аптеке. Старик в коротком белом халате, стоявший за прилавком под устаревшей видеокамерой, сказал им, что все эти дома принадлежат хозяину химчистки. Он разговаривал с ними с той настороженностью, с какой жильцы дома обычно встречают тех, кто проверяет их платежи. Аптекарь поведал им историю быстрого успеха, в которой его сосед вернулся из Кореи и открыл химчистку, а позже на вырученные деньги скупил все близлежащие дома. Американская мечта в действии. Ричер и Нигли поблагодарили его. Пройдя мимо маникюрного салона, они вошли в химчистку и нашли того, кто им был нужен. Он метался по тесному рабочему помещению, пропитанному запахом химикатов. Барабаны шести больших машин с грохотом крутились, гладильные столы шипели. Вешалки с одеждой, упакованной в пакеты, ползли по движущемуся конвейеру над головой. Сам хозяин усердно трудился в поте лица. Похоже, он заслужил иметь целых два набора домов с лавками и самыми разными полезными заведениями. Или три. Или даже больше. Может, они у него уже были.
Ричер не стал терять время на обходные маневры и спросил:
– Когда вы в последний раз видели Кельвина Франца?
– Я его вообще почти не видел, – ответил тот. – Я не могу его видеть. Первое, что он сделал, – это закрасил окно.
Он произнес это с таким видом, будто его раздражал поступок Франца. Будто он знал, что, прежде чем сдавать помещение в следующий раз, ему придется отдирать краску.
– Но вы же наверняка видели, как он приходил и уходил, – сказал Ричер. – Могу побиться об заклад, что никто здесь не работает дольше вас.
– Ну, я видел его время от времени, – сказал хозяин химчистки и всего остального.
– А как вы думаете, когда вы перестали его видеть время от времени?
– Три или четыре недели назад.
– До того, как сюда пришли те парни и попросили у вас ключи от его офиса?
– Какие парни?
– Те, которым вы дали ключи.
– Это были копы.
– Вторые были копами.
– И первые тоже.
– Они показали вам свои документы?
– Естественно, показали.
– Естественно, не показали, – сказал Ричер. – Уверен, что они показали вам вместо документов бумажку в сто долларов. А возможно, две или три такие бумажки.
– И что с того? Это мой ключ и мой дом.
– Как они выглядели?
– Да с какой стати я должен вам отвечать?
– Потому что мы были друзьями мистера Франца.
– Были?
– Он мертв. Кто-то выбросил его из вертолета.
Хозяин химчистки пожал плечами и ответил:
– Я их не запомнил.
– Они разгромили ваши владения, – сообщил ему Ричер. – Сколько бы они ни заплатили за ключ, этого не хватит на ремонт.
– Ремонт – моя проблема. Это мой дом!
– Что, если он превратится в вашу кучу тлеющих углей? Что, если я приду сегодня ночью и сожгу ваш дом дотла?
– Вы отправитесь в тюрьму.
– Не думаю. Если у вас такая плохая память, как вы утверждаете, вам будет нечего сказать полиции.
Хозяин химчистки кивнул.
– Приходили двое. Белые, в синих костюмах, на новой машине. Самые обычные люди.
– И все?
– Просто белые парни. Не копы. Слишком чистые и слишком богатые.
– В них не было чего-то особенного?
– Я бы вам сказал, если бы мог. Они разгромили мой дом.
– Ладно.
– Мне очень жаль, что ваш друг умер. Он был славным парнем.
– Это правда, – подтвердил Ричер.
Они заказали завтрак в номер и, дожидаясь, пока его принесут, предприняли очередную бесплодную попытку дозвониться до своих друзей. Никто не ответил ни в Восточном Лос-Анджелесе, ни в Неваде, ни в Нью-Йорке, ни в Вашингтоне. Они не стали оставлять сообщения, не стали еще раз набирать номера, а повесив трубки, не стали это обсуждать. Просто сидели молча, пока не пришел официант, и тогда они принялись за яйца, блины, бекон и кофе. Затем Нигли позвонила в гараж и попросила подогнать ее машину.
– Сначала к Францу? – спросила он.
– Франц у нас сейчас главный, – кивнул Ричер.
Спустившись вниз на лифте, они сели в «мустанг» и поползли на юг по Ла-Сьенега к почтовому отделению в Калвер-Сити.
Они припарковались перед разгромленным офисом Франца и зашагали назад мимо химчистки, маникюрного салона и аптеки. Внутри почты никого не оказалось. Вывеска на двери сообщала, что заведение открыто уже полчаса. Очевидно, если здесь и был какой-то наплыв народа, он закончился.
– Мы не можем это сделать, когда тут пусто, – сказал Ричер.
– Тогда давай поищем владельца дома, – предложила Нигли.
Они спросили в аптеке. Старик в коротком белом халате, стоявший за прилавком под устаревшей видеокамерой, сказал им, что все эти дома принадлежат хозяину химчистки. Он разговаривал с ними с той настороженностью, с какой жильцы дома обычно встречают тех, кто проверяет их платежи. Аптекарь поведал им историю быстрого успеха, в которой его сосед вернулся из Кореи и открыл химчистку, а позже на вырученные деньги скупил все близлежащие дома. Американская мечта в действии. Ричер и Нигли поблагодарили его. Пройдя мимо маникюрного салона, они вошли в химчистку и нашли того, кто им был нужен. Он метался по тесному рабочему помещению, пропитанному запахом химикатов. Барабаны шести больших машин с грохотом крутились, гладильные столы шипели. Вешалки с одеждой, упакованной в пакеты, ползли по движущемуся конвейеру над головой. Сам хозяин усердно трудился в поте лица. Похоже, он заслужил иметь целых два набора домов с лавками и самыми разными полезными заведениями. Или три. Или даже больше. Может, они у него уже были.
Ричер не стал терять время на обходные маневры и спросил:
– Когда вы в последний раз видели Кельвина Франца?
– Я его вообще почти не видел, – ответил тот. – Я не могу его видеть. Первое, что он сделал, – это закрасил окно.
Он произнес это с таким видом, будто его раздражал поступок Франца. Будто он знал, что, прежде чем сдавать помещение в следующий раз, ему придется отдирать краску.
– Но вы же наверняка видели, как он приходил и уходил, – сказал Ричер. – Могу побиться об заклад, что никто здесь не работает дольше вас.
– Ну, я видел его время от времени, – сказал хозяин химчистки и всего остального.
– А как вы думаете, когда вы перестали его видеть время от времени?
– Три или четыре недели назад.
– До того, как сюда пришли те парни и попросили у вас ключи от его офиса?
– Какие парни?
– Те, которым вы дали ключи.
– Это были копы.
– Вторые были копами.
– И первые тоже.
– Они показали вам свои документы?
– Естественно, показали.
– Естественно, не показали, – сказал Ричер. – Уверен, что они показали вам вместо документов бумажку в сто долларов. А возможно, две или три такие бумажки.
– И что с того? Это мой ключ и мой дом.
– Как они выглядели?
– Да с какой стати я должен вам отвечать?
– Потому что мы были друзьями мистера Франца.
– Были?
– Он мертв. Кто-то выбросил его из вертолета.
Хозяин химчистки пожал плечами и ответил:
– Я их не запомнил.
– Они разгромили ваши владения, – сообщил ему Ричер. – Сколько бы они ни заплатили за ключ, этого не хватит на ремонт.
– Ремонт – моя проблема. Это мой дом!
– Что, если он превратится в вашу кучу тлеющих углей? Что, если я приду сегодня ночью и сожгу ваш дом дотла?
– Вы отправитесь в тюрьму.
– Не думаю. Если у вас такая плохая память, как вы утверждаете, вам будет нечего сказать полиции.
Хозяин химчистки кивнул.
– Приходили двое. Белые, в синих костюмах, на новой машине. Самые обычные люди.
– И все?
– Просто белые парни. Не копы. Слишком чистые и слишком богатые.
– В них не было чего-то особенного?
– Я бы вам сказал, если бы мог. Они разгромили мой дом.
– Ладно.
– Мне очень жаль, что ваш друг умер. Он был славным парнем.
– Это правда, – подтвердил Ричер.
Глава 14
Ричер и Нигли вернулись к почте. Она была маленькой и пыльной, отделанной как все государственные учреждения, и сейчас здесь царило умеренное оживление. Обычная утренняя суета. Работал один служащий, к которому выстроилась очередь. Нигли вручила Ричеру ключи Франца и встала в хвост. Ричер подошел к низкой стойке в задней части помещения и вынул из ящичка первый попавшийся бланк. Это оказалось уведомление о доставке. Взяв ручку на цепочке, Ричер наклонился, делая вид, что заполняет бланк. При этом он развернулся боком и положил локоть на стойку, продолжая шевелить рукой. Взглянул на Нигли – она находилась примерно в трех минутах от головы очереди. Ричер принялся изучать ряды почтовых ящиков, занимавшие всю заднюю стену.